— Вы это уже десятый раз обсуждаете, — недовольно пробурчала стоящая у моего стола Куруму, всем видом изображая эталон недовольства, сложенные на груди ручки и вздёрнутый носик прилагаются. — А между тем Нэкономэ-сенсей до сих пор нет, и этой мелкой соплячки — тоже. Может быть, мы что-то не поняли?
— В этом классе, — внесла свою лепту Мизори, для наглядности ткнув пальчиком в пол.
— Да, я помню, что она сказала ждать здесь, но ведь её нет! — не собиралась сдаваться синевласка. — Кстати!.. — в фиолетовых глазах красавицы зажёгся огонёк некой идеи. — Раз их всё ещё нет, то, может быть, мы...
Суккуба лукаво покосилась на меня и, недолго думая, скользнула ближе, плотно прижавшись и поймав мою левую руку между объёмных грудей, начав слегка тереться, ничуть и никого не стесняясь.
— К-Куруму! — возмущённо пискнула Мока от такого бесстыдства. Но было уже поздно.
С другой стороны от меня вспыхнул вулкан ревности, и правая рука мгновенно тоже оказалась оккупирована. Вся разница заключалась в том, что Шираюки не сама прижималась, а, схватив, начала тянуть на себя и, соответственно, в сторону от Куроно. Ну и ещё грудь у неё всё-таки была заметно меньше, но на приятных ощущениях это почти не сказалось. Тем не менее, ощутив, как «главный приз» от неё уходит, возмутилась уже Куруму:
— Эй! Ты чего?! — и нежное прижимание сменилось стальной хваткой на «многострадальной» конечности.
— У тебя уже отобрали плётку, пора бы остепениться, — индифферентным тоном сообщила Снежная Дева, не переставая тянуть на себя.
— Ах ты ледышка! — перетягивание «каната» вступило в ожесточённую фазу. — А кто подглядывал в мужскую раздевалку на прошлой физкультуре?!
— Ты там тоже была, — не повела и бровью Мизори, а вот щёчки слегка покраснели. Прелесть!
— Я пыталась тебя оттащить! — вспыхнула густым румянцем синевласка.
— Врёшь, — лаконично припечатала Шираюки.
Цукунэ с Мокой смотрели на этот спектакль, приоткрыв рты и тоже начав краснеть, при этом почему-то бросали на меня странные взгляды, словно искали спасения. Пришлось прояснить ситуацию:
— Не смотрите на меня так, я же говорил — в подобных ситуациях уважающий себя мужчина должен притворяться ветошью, — и мысленно добавил, в момент очередного дёрганья с сопутствующим ему вжатием руки между холмиков соперниц: «так он получит больше удовольствия».
И как полагается, именно в этот момент громко хлопнула дверь, а помещение огласил повышенный голос:
— Я здесь! Простите за опоздание!
Аоно дёрнулся. Серьёзно — натурально подскочил, уходя в сторону из-под предполагаемой траектории падения тазиков. Понять его опасения было немудрено — голос принадлежал Юкари. Впрочем, в этот раз традиция оказалась сломана, и никакой бомбардировки не случилось, девочка просто тяжело дышала, явно после бега, и палочки в её руках видно не было, только портфель для учебников.
— А? — малышка подняла взгляд на нас. — Я что, правда сильно опоздала, и Нэкономэ-сенсей ушла-десу?
— Нет, она ещё не появлялась, — плавным движением выскальзываю из захвата, благо явление ведьмочки отвлекло моих девочек от игры в скандал, — но сейчас подойдёт. Думаю, — концентрируюсь на своих чувствах, вылавливая за фоном помех знакомую ауру, уже подходящую к повороту, — секунд двадцать ещё.
— А... откуда ты знаешь-десу?
— Магия, — пожимаю плечами и, разведя ладони в стороны, создаю между ними сияющую надпись «Magic!»
— Так... Так нельзя-десу! — возмущённо начала тыкать пальцем в надпись мелкая. — Без жезла-десу! Демон-инкуб не должен такого уметь-десу! — ух ты, сколько праведного негодования. Неужели завидует?
— Согласен, — солидно качаю головой.
В первый миг, что я имею в виду, Сэндо явно не поняла, а дальше ей пришлось отступить, пропуская явившуюся бакэнэко.
— Всем приветики! — довольно щурясь, влетела в класс Нэкономэ, словно и не было у нас никакого залёта. — Быстренько разбиваемся на пары и идём за мной! Сейчас получите тряпки и швабры и будете работать, понятненько?
— А на пары обязательно? — поднял руку Цукунэ.
— Конечно! — блондинка скорчила очень милую мордочку с нахмуренным лобиком и интенсивно завиляла хвостом. — Это называется «организация труда»! Корпус очень большой, и классов так много, вам придётся постараться, да-да!
— Чур, я с Мокой-десу! — первой сориентировалась Юкари.
— А?.. — дёрнулся было Аоно, но ведьмочка уже повисла на руке вампирши и победно показала ему язык.
Куруму с Мизори выразительно переглянулись, и... в следующую секунду я вновь стал «перетягиваемым канатом».
— Нет-нет-нет! — замотала головой кошко-демон, заодно погрозив нам пальчиком. — Это должно быть наказанием! А значит, пары распределим так: Астарт Д'Эст и Цукунэ Аоно — первая пара, Мока Акасия и Мизори Шираюки — вторая, Куруму Куроно и Юкари Сэндо — третья!
— НО-О-О!.. — дружно взвыли девушки и далее, перебивая друг друга, начали пытаться доказать, что это распределение совсем не правильное. Ну совсем. Категорически! Особенно много шума создавали Юкари и Куруму.
Зря пытались. Высокое начальство было твердо, как скала, и спустя минуту пригрозило, что если бедлам не уляжется, она добавит нам в план на сегодня ещё два верхних этажа. Замолчали.
И унылые ряды закованных каторжников потянулись на каменоло... Эм... М-да. В общем, было похоже. Не знаю как, но ведьмочка с суккубой умудрились гениально передать все оттенки безысходного отчаяния данной картины. Просто феноменально достоверно и трогательно. А уж какие при этом на нас с Мокой бросали жалостливые взгляды... Станиславский сказал бы «Верю!» и автоматом взял бы на главные роли в какой-нибудь былинной трагедии.
Тем не менее в какой-то момент бакэнэко это всё надоело, и она показала, что тоже не худший актёр-любитель, и мощно изрекла своё веское «Ррррр!» Топот стих где-то вдалеке...
Ну а потом была обычная уборка, честно сказать, не слишком-то и страшная — пол помыть, парты протереть. Рутина...
— Слушай, Астарт, — выжимая тряпку в раковине, спустя где-то пятнадцать минут обратился ко мне Цукунэ.
— М?
— А тебе нравится Юкари?
— В каком смысле? — поднимаю взгляд от швабры, удивлённо вскидывая бровь. Нет, не то чтобы я что-то имел против лоликонщиков, но повода считать себя таковым вроде не давал...
— Ну, ты... — парень замялся, нервно почесав пальцем щёку. — Так к ней относишься... Поддерживаешь. А-а-а, забудь! — замотал головой и всплеснул руками, вымученно улыбаясь. — Я просто какую-то чушь несу.
— Бывает, — признаю, хотя всё ещё не очень понимаю, о чём он. Что я такого успел сделать-то для таких выводов? Пара вежливых слов и поглаживание по голове после неудавшейся злой шутки? Так она же ребёнок, что в этом такого? Хотя... — Впрочем, ты отчасти прав, она меня действительно очень радует.
— Э-э-э, радует? — повернулся ко мне Аоно, слегка выпучив глаза, что в сочетании с остатками кривоватой улыбки смотрелось очень забавно.
— С ней весело, — поясняю, пожав плечами. — К тому же она единственная, кто смогла разгадать мои шифры, да ещё так быстро, а это впечатляет.
— То есть ты... — выразив сию мысль, Цукунэ растерянно замер с приоткрытым ртом и поднятым на уровень груди указательным пальцем, так и не решив, куда его наставлять.
— А что такого? Я здоровый студент в полном расцвете сил. У меня просто обязана иметься парочка невинных заскоков, иначе время учёбы будет потрачено зря. А поскольку пьянствовать, курить и употреблять наркотики я считаю вульгарным, вариантов остаётся не так много — экзотика меня тоже не особо привлекает.
— Почему-то мне очень не хочется узнавать, что ты имеешь в виду под "экзотикой", — пробурчал себе под нос молодой ведун, возвращаясь к тряпке.
— Ты это так сказал, словно я действительно какой-то монстр, — поднимаю телекинезом тазик с водой и протираю под ним. — А между прочим, по сравнению с фантазиями некоторых людей даже самый развратный инкуб покажется на диво благовоспитанным, скромным и брезгливым малым.
— Правда?
— Ты что, интернета никогда не видел?
— А, ну... да... — в классе повисла тишина, нарушаемая лишь звуком отжимаемой воды и скрипом тряпок по мокрой поверхности.
Через несколько минут с помещением было покончено, и, сменив воду, мы перешли в следующую аудиторию. Я уже думал, что так трудовой день и закончится, но не успел я пройтись шваброй и по трети нового класса, как Цукунэ опять решился задать вопрос:
— А что с ними бывает? Ну, с теми людьми, которые хуже демонов... Я имею в виду все эти грехи и так далее...
— Ты какие грехи имеешь в виду? — разгибаюсь и смотрю в смущённое лицо студента. Помнится, не так давно меня и самого эта тема очень заинтересовала, и я не успокоился, пока не перерыл всю домашнюю библиотеку.
— А они разные? — захлопал он глазами, как анекдотическая блондинка.
— Конечно. Есть то, что люди называют грехами в силу своей культуры и устройства общества, вроде «ходить с непокрытой головой» или «употреблять неположенную пищу». А есть реальные грехи — преступления духовного типа. Первые — чушь собачья, на которую в любых канцеляриях класть хотели с прибором, а второе... скажем так, это отравление души, её разрушение.
— Что значит «разрушение»?
— Да ничего особенного, — пожимаю плечами, возвращаясь к уборке. — Деградация, искажение... Ну, представь, если ты в дерево гвоздь вобьёшь, ему это понравится?
— ... — не сразу понял Аоно, что всё-таки надо отвечать. — Нет.
— Ну и с душой то же самое. Если дерево большое и сильное, ему на один гвоздь будет наплевать, хоть и неприятно, а если оно молодо и ещё слабо, а число гвоздей на сотни пойдёт, то уже и загнуться можно.
— Ну... А как это выглядит, что происходит-то? — не собирался отставать Цукунэ.
— При разрушении — разрушение, можно себя так опаскудить, что при потере тела в душе просто нечему будет себя удерживать — всё прогниёт. Как бы тебе объяснить... Эмоции — это своего рода питательные вещества, вот человеку для здоровой жизни нужны витамины, кальций, белки и так далее, вот и душе тоже нужно, чтобы она могла испытывать определённый перечень чувств. И не поддельных, вроде «съел шоколадку и радуешься, так как мозг выделил гормон счастья», а искренних, возникающих на определённые условия и события. Определённость этих условий тоже важна. Система там больше, чем один человек, и её очень сложно обмануть, про «коллективное бессознательное» слышал, наверное? Вот что-то вроде. Так что если ты будешь радостно умиляться над телами разорванных родителей, это не впишется в критерии, как бы искренне ты эти чувства ни испытывал, — Аоно сглотнул, не иначе — представил картину. — Ну а всё остальное... Если прогнил не до конца, то просто переродишься в теле, управление которым сможет потянуть твоя душа, при нормальном состоянии, скорее всего, опять станешь человеком, а если совсем плохо, то блохой там или клопом. Впрочем, на этом уровне уже и не важно, там такой огрызок, что опять подниматься будешь десятки тысяч реинкарнаций.
— То есть Ада нет? И демоны грешников на сковородках не жарят? — хихикнув, пошутил парень.
— Почему? Есть, — я тоже улыбнулся. Многозначительно. Отчего Аоно слегка побледнел. — Только он имеет мало общего с той сказкой, которую себе придумали люди. Хотя чистилище там было, насколько я знаю.
— А?..
— Чистилище предназначалось для принудительно очищения и исцеления душ грешников. Само собой, не бесплатно. И не безболезненно.
— А вот это... — парень опять рефлекторно почесал пальцем щёку. — Ну, вот если какой-нибудь злой колдун... ну, приносит жертвы и... убивает много...
— Убийство — не грех, — обрываю попытки этого «эрудита» родить вопрос... И наблюдаю, как у него медленно отвисает челюсть, а глаза начинают напоминать блюдца. — Грех — это когда ты начинаешь получать от убийства садистское удовольствие. Именно садистское... Или сексуальное. В общем, нездоровое. И ещё учти, степень негативного влияния искажений в эмоциональной сфере очень вариативна от уже имеющегося состояния души. Это как разница между посыпанием солью здоровой кожи и свежей раны, в одном случае — ничего не значит, в другом — взвоешь как дурной.
— Понятно... — припухло кивнул студент.
— Очень сомневаюсь, — скептически хмыкнул я. — Ты же даже собственной магической силой пользоваться не умеешь, а вопросы задаёшь уровня, на котором не каждый высший демон шарит, а я далеко не академик, чтобы любой вопрос на пальцах объяснить.
Что-то ответить на это заявление парень так и не смог, а я-то, грешным делом, ждал, что он попросит его подтянуть в плане магии, даже готов был подумать над ответом. Без шуток, «подумать» я был готов, хотя всё-таки, скорее всего, помогать бы не стал. Ну, может быть, самый минимум. Но он не попросил... Что ж, каждому своё.
На этой философской ноте наша беседа и завершилась, а вскоре завершилась и отработка. Справились мы первыми, вторыми оказались Мока с Мизори, ну а Куруму с Юкари пришлось немного подождать. По виду вампирши с ледяной девой — никаких проблем в общении и разграничении ролей в процессе уборки там не возникло, чего нельзя было сказать о паре фиолетовоглазых красавиц, одной — уже состоявшейся и второй — обещающей через несколько лет если и не «догнать и перегнать», то уж точно «встать на уровень».
— Пигалица криворукая, — гордо вскинув носик, цедила суккуба по пути к нам, шествуя рядом с девочкой так, что только подписи «я её не знаю и вообще не с ней!» сверху не хватало.
— От коровы на льду слышу-десу, — не оставалась в долгу ведьмочка, наполняя интонации самым отборным высокомерием.
Обе при этом выглядели слегка потрёпанным, местами мокрыми, но... непобеждёнными. Неужели подрались? Но я бы почувствовал всплеск силы. Хотя... Это могла быть чисто женская драка или даже череда мелких пакостей с обеих сторон.
— Вы что, подрались? — удивлённо заморгал Цукунэ, разглядев ту же картину.
— Тебе это не касается, посредственный, недостойный самец-десу! — припечатала Юкари с настолько высокомерно-независимым видом, что Аоно без всяких тазиков к земле пригнуло, как если бы пыльным мешком по спине огрели.
— А... Да, прости, я забыл, что ты меня ненавидишь, — всё же ответил он, зажато улыбаясь и рефлекторно почёсывая пальцем щёку.
Юная ведьма на это только фыркнула, демонстративно отвернувшись. Что примечательно — к Моке под бочок не бросилась, а осталась стоять рядом с Куруму.
— Вы закончили? — из-за поворота к нам выскочила Нэкономэ-сенсей с забавным выражением на лице, этакая смесь состояний «грозно нахмурилась» и «подозрительно сощурилась», причём оба с приставкой «переигрывает». В сочетании с поворачивающимися на звуки ушками и качающимся из стороны в сторону хвостом — очень мило! — Надеюсь, новых примеров нарушения общественного порядка не было?
