— Хм, — неужели у Сэндо хватило сил создать куклу, пробившую магическую защиту пусть и молодого, но всё же оборотня? В её возрасте? Да это потенциал уже даже не магистра, а едва ли не архимага, причём верхней планки. Но почему тогда эта кукла почти не фонит? Она её ещё и замаскировать смогла? — Но она же почти не фонит... — догадка пронзила разум. — Муляж?
— Но он-то об этом не знал-десу! — проказливо высунула язычок ведьмочка. Аха-ха, что же, признаю, в этот раз меня сделали по всем фронтам. Но любое поражение всегда может обернуться победой! Хе-хе...
— Отлично! — бодро хлопаю в ладоши.
— Чего? — даже забыв про «десу», нахмурилась Юкари, выражая общее мнение коллектива.
— Если уж вам удалось уломать Гина на то, чтобы должности в клубе определялись голосованием, то необходимо срочно провести заседание с назначением меня главным редактором!
— Э… Должность главного редактора назначается куратором-десу! — ведьмочка сразу поняла, куда ветер дует.
— Это не проблема, позовём Нэкономэ-сенсей — я знаю, как убедить её поддержать перестановку.
— А ещё… Ещё нужно состоять в клубе не менее года, вот-десу! — это выглядело только что придуманной отмазкой.
— Н-да?
— Да-да! Таковы правила клуба!
— Ты уверена? Что-то я такого не помню на вводной лекции…
— Уверена-десу! Это написано в уставе клуба-десу!
— Хм… Надо бы почитать…
— Я принесу-десу! — подав некий сложный сигнал Куруму, Юкари стремительно выбежала прочь, видимо, извещать нашу Мурку о её новых должностных полномочиях и писать тот самый устав.
— А… Астарт, не поможешь мне с математикой? Я никак не могу понять одну задачу, — тут же засуетилась суккуба, явно стараясь меня отвлечь, пока штатный эксперт отсутствует. Ну-ну, пускай. Вы меня ещё долго будете задабривать за это подлое предательство, уж я постараюсь. И приступлю прямо сейчас...
— Да, разумеется, — с чётко выверенной каплей печали и отстранённости прохожу к ближайшему столу.
— О-ох... — синевласка растерялась, явно заметила намёк в тембре моего голоса. — Ты плохо себя чувствуешь?
— Да, — вздыхаю, подпирая лицо рукой и подчёркнуто отворачиваясь от напряжённо дожидавшихся исхода моих прений с Юкари школьников, — настроение как-то резко рухнуло — как оказалось, я никому тут не нужен… Разве что для математики...
Бесчестный удар по нежным девичьим сердцам попал в цель, и не на шутку перепугавшиеся девушки тут же повисли на мне. В смысле, повисли только Куруму и Мизори — Мока осталась рядом с Цукунэ, хоть и тоже распахнула ротик в порыве чувств.
— Это не правда, Астарт! Не говори так! Ты мой единственный, я люблю тебя! — суккуба отчаянно пыталась заглянуть мне в лицо, но я это предвидел и вовремя закрыл глаза. — Ну, Астарт! Ну пожалуйста, не обижайся! Это всё эта мелкая дрянь придумала!
— Я тоже прошу прощения, — от вцепившихся мне в правое предплечье пальчиков Шираюки начала распространяться быстро нарастающая корка инея, выдавая нешуточное волнение ледяной девы.
— О чём вы? Я всё понимаю — была спешка, срочно требовался помощник редактора, вы не могли ждать, — отстранённым тоном изображаю попытку успокоения. — Лучше давай перейдём к задаче, с чем у тебя проблема?
— Плевать на задачу! Астарт, не обижа-а-айся! — суккуба со слезами на глазах бросилась своим прекрасным бюстом мне на голову, в отчаянии обхватывая ту руками и прижимая к себе. Вот моё лицо вновь оказалось в этом мягком и тёплом пространстве, если бы ещё не кофточка, м-м-м...
— Мы можем всё исправить, — вторила ей Мизори, смещаясь так, чтобы упереться своей грудью в мою и заглянуть в глаза. С последним были объективные проблемы, но мягкие, упёршиеся в меня холмики и прохладное дыхание в шею я почувствовал.
— Ну... — мои руки аккуратно коснулись талий красавиц, — если вы так говорите... — и нежно скользнули вниз, пока не замерли, придерживая их за попки.
Две мощнейшие волны смущения буквально вмиг затопили ауры моих девочек, но... никаких возражений не последовало, только сердечки у обеих застучали чаще, что я ощутил даже через одежду.
— Астарт... — морозное дыхание Шираюки стало прерывистым.
— Любимый... — эхом присоединилась Куроно.
Дальнейшее воспитание в моих очаровашках покладистости, совмещённое с преодолением ими части комплексов при помощи чувства вины, было очень приятным. Причём для всех трёх сторон процесса, особенно когда я усадил их на колени и приступил к развр-р-ратному истязанию губ. Поочерёдно. С небольшими перерывами. И не давая никуда сбежать…
В таком виде нас и застала вернувшаяся где-то через полчаса Юкари. Точнее, на тот момент девочки уже целомудренно и скромно всего лишь лежали головами у меня на плечах и молча краснели, то и дело глядя друг другу в глаза, чтобы тут же потупиться. Ну да, они всё ещё сидели у меня на ногах, а я их по-прежнему обнимал, но это было максимум «романтично», а не «развратно». Впрочем, Мока и Цукунэ сбежали задолго до установления такой идиллии, и я был почти уверен, что сейчас активно идут по тому же пути в каком-нибудь тёмном уголке. Почти. Ведь в раскладе имелся Цукунэ...
Но вернёмся к ведьмочке. Вот она вбегает в типографию, держа в руках какую-то сшивку листочков формата А4, видит нас, и...
— Что вы тут устроили-десу?! — лицо девочки исказилось в праведном негодовании, а вот аура окрасилась жгучей завистью.
— Исправляем твою ошибку, плоскодонка мелкая! — завелась суккуба, даже попытавшись вскочить на ноги, но я её удержал и прижал обратно.
— Какую ошибку-десу? — растерялась Юкари.
— Ты заставила нас расстроить любимого, — носик Куруму зарылся мне в шею, а руки обхватили торс, да и вообще пышногрудая малышка всем видом изобразила печальку, раскаяние и грусти-плаки. А вот в ауре цвела удовольствием оттого, что может позволить себе такие "смелые" действия на «законном» основании.
— Подговорила действовать за его спиной, — бесстрастным голосом продолжила эстафету снежная дева, не собираясь уступать "сопернице" в праве меня полапать и потереться носиком о шею. — Мы поступили так низко... — от щекотного дыхания по моей коже пробежала стая мурашек.
— Всё из-за тебя, — проворчала тут же суккуба с другого боку, усиливая приятные ощущения.
— Интриганка, — укоряющий шепоток.
— Коварная пигалица! — движение носика.
— Ты расстроила любимого, — холодное дыхание.
— Дорогой в нас усомнился! — пум-пум мягкими полушариями о мой корпус.
— Заставила делать такие постыдные вещи... — шурх-шурх попкой на ноге.
— Ни стыда, ни совести! — касание синих волосков о подбородок.
— Девочки, если вы продолжите так щекотать мне шею, я за себя не ручаюсь! — не выдержал я шевеления мягких девичьих губ у своей кожи и прочих бессовестных провокаций. Мне уже даже пришлось помогать себе телекинезом, чтобы моя, кхм... "реакция" не "выпирала", назовём это так.
— Да вы... вы... вы... — заклинило маленькую девочку в шляпке. — Вы просто воспользовались ситуацией, чтобы полапать Астарта!!! — сколько праведного возмущения! — Я тоже хочу-у-у!!! — и, бросив, принесённый документ на стол, Юкари полезла целоваться. Натурально! Прошмыгнула между расставленных колен, где сидели Куроно и Шираюки, и попыталась чмокнуть меня в губы.
— Прости, — подхватываю девочку телекинезом, пока её порыв не достиг опасной дистанции, — я весьма польщён, Юкари-тян, и как демон животворящего Пафоса и неудержимого Разврата полностью одобряю твои стремления, но вот к вопросу их осуществления, думаю, стоит приступить лет эдак через пять.
— Что за дискриминация-десу?! — задёргалась в невидимых путах мелкая, активно надувая в недовольстве щёчки. — Это потому что я — ведьма?!
— О, нет, как раз в этом отношении у нас с тобой полная совместимость, — улыбаюсь, глядя в метающие молнии фиолетовые глаза ребёнка. — Но тебе всего одиннадцать...
— Почти двенадцать!
— ... и ты — милая, очаровательная девочка, подвергать которую всяким пошлостям мне не позволяют воспитание и внутренне чувство прекрасного! Так что первый поцелуй годика через два, а что-то серьёзней — минимум через пять. И не спорь! Ты должна у нас вырасти прекрасной леди-чародейкой, а не вульгарной мымрой, как Ририко-сенсей.
— Парням нравится Ририко-сенсей! — ещё больше надулась, тем не менее смущённо потупившись, Сэндо. Ох, только не говорите мне, что она принимала нашего учителя по математике за пример для подражания?
— Парням нравится её обтягивающая юбка и то, что бюстгальтер выглядывает из-под рубашки, — открыл я "страшную правду". — Но послушай мнение парня, которого ты хотела поцеловать: кожаные юбочки, корсеты и прочее уместны дома, ночью и в спальне, но никак не днём, в людях и на показ. Посмотри на Мизори и Куруму — они же скромняжки, — чуть-чуть прижимаю к себе красавиц, как всегда одетых в скрывающие всё кофточки, — и тебе тоже надо вырастать такой — мужчины любят, когда их женщины демонстрируют всё самое интересное исключительно им.
— Но как мне демонстрировать, если ты не даёшь, извращённо-извращенческий извращенец-десу?! — вновь начала возмущаться ведьмочка.
— Ох, — опускаю голову и вновь чуть-чуть стискиваю своих девочек. Чисто для душевного равновесия, да. Определённо только для него! — Давай лучше ты мне покажешь, что такого интересного сочинила для устава клуба?
— Я не сочиняла! Он такой и был! — ушла в несознанку Юкари.
— Хорошо-хорошо, — примирительно кивнул я, отпуская немного разочарованных этим суккубу и юки-онну. Но нам действительно следовало расцепиться, и это, судя по их аурам, понимали все, а не только мой организм, потихоньку заставляющий волю и разум сдавать свои позиции, — показывай, каким он там всегда был.
— Вот! — отпущенная вместе со всеми девочка взяла бумаги со стола и протянула мне.
— Так, посмотрим... — открываю первый лист сшивки и краем глаза замечаю, как Юкари смущённо отворачивается. Это она очень удачно, сейчас-то я её и проучу...
Минуту спустя.
— Кхм… Юкари… — изображаю толику сконфуженного недоумения.
— Что такое-десу? — повернулась ко мне девочка.
— Могла бы просто попросить, а не разводить тут государственный переворот с подкупом гвардейцев, — тщательно отмерив лёгкий укор, смотрю на Сэндо.
— Чего?
— Хочешь сказать, это не твоё? — протягиваю лист, где, с попытками замаскировать реальные причины под сухой канцелярит, как раз перечисляются все те ограничения на занимание должностей, которыми меня стращали тут недавно.
— А? — девочка сосредоточилась на чтении. — Ничего не…
— Римский шифр.
— М? — голос стал заинтересованней. — А?.. А?! А-а-а-а!!!
— Что там? — заинтересовалась Куруму.
— Н-ничего! Совсем ничего-десу! — ведьма спрятала документ за спину.
— Астарт? — переключили вопрос на меня.
— Там зашифровано...
— Нет! Молчи! — милый вопль смущения.
— ... буквально следующее: "Маленькая няшная ведьма хочет, чтобы её нежно почесали за ушком, но очень этого смущается... Так что сделай это... силой". Особо замечу, что паузы специально обозначены.
— Я этого не вписывала!!! — подпрыгнула на месте девочка, негодующе стискивая кулачки.
— Извини, Юкари, но из нас двоих только ты заявляла себя как эксперта в шифровании посланий и последние несколько недель учила этому весь наш коллектив, так что, — встаю со стула, — как честный и благородный демон я обязан выполнить столь трогательную просьбу. Куруму, Мизори, держите её!
— А?! — Сэндо мигом оказалась в захвате двух стр-р-рашных ревнивых демонов. — Чего это вы ему помогаете-десу?!
— Так веселее, — убийственно серьёзно сообщила Шираюки, крепко держа левую руку пленной.
— И плохих девочек надо наказывать! — вторила ей Куроно, удерживая правую.
— Да это же он сам написал-десу! — дёрг-дёрг. — Не знаю как, но точно он сам! Я бы зашифровала предложение вместе поцеловать Моку-тя-я-ян!
— Извращенка! — взвизгнула суккуба.
— Втянуть моего любимого в такую пошлость... — втянула голову в плечи Снежная дева, заметно розовея щеками.
— Ну всё, Юкари, — снимаю с неё шляпку, — сим официально объявляю твой бунт подавленным, — и моя рука зарылась в волосы девочки около левого ушка...
Глава 6
— ... таким образом, если мы перенесём эту часть уравнения вот сюда, а потом поделим обе части на косинус икс, — зачёркиваю мелом сокращаемые части уравнения, — то получим вот такую красоту, — выписываю итоговый вариант, где осталось только "SinX = 1/2", — а синус какого угла у нас равен одной второй? — оборачиваюсь к аудитории.
— Тридцать градусов! — счастливо подпрыгнула на стуле Куруму, чьё лицо сияло незамутнённым счастьем оттого, что она что-то начала понимать в тригонометрических уравнениях.
— Молодец, — улыбаюсь довольной суккубе. — Ну а ты, Цукунэ, понял принцип?
— Кажется, да, — покивал парень смотря на свои записи в тетради.
— Отлично, теперь закрепим. Юкари, мне нужна твоя фантазия — дай нам что-нибудь интересное, но наглядное!
— М? Угу, — вяло промычала макушка девочки за учительским столом, и следом послышалось шелестение бумаги.
Сэндо была почти по шею обложена своим "учебным материалом". По идее, наш самостоятельный урок должна была вести она, и так даже было в начале, но потом ночное бдение с заговорщическими собраниями и перенастройкой печатного оборудования начало давать о себе знать — и ведьмочку разобрала зевота. Занятие тут же оказалось под угрозой срыва по причине массового усыпления хоть и в меньшей степени уставших, но достаточно внушаемых, чтобы подхватить дурной пример перед глазами, учеников. Так что волевым решением я усадил малышку в сторону и взял всё на себя.
— Э? — отвлёк меня от ожидания результатов умственного труда нашего штатного вундеркинда удивлённый голос Куроно.
— Что такое? — оборачиваюсь к сиреневоглазой синевласке.
— Мне стало интересно, что пишет Мизори, и... — суккуба с опасливым намёком качнула подбородком на подругу. Та и впрямь до сих пор что-то увлечённо строчила, да так, что от азарта даже немного улыбалась.
— Хм-м? — подхожу ближе и заглядываю в тетрадь.
С разлинованных в клеточку страниц на меня смотрели перевёрнутые строчки со словами: "Астарт, Астарт, Астарт, Астарт", и так сплошняком на двух видимых листах, причём даже при моём приближении увлёкшаяся девушка и не думала переставать выписывать моё имя дальше.
— Мизори, родная, что ты делаешь? — очень мягко и аккуратно зову Снежную деву.
Ручка остановилась, не дописав новое "Аста...", и на меня медленно подняли лазурные глаза. Азартная улыбка сползла с губ, уступая место обычному отстранённо-внимательному выражению. Секунда, другая... Ответа не было, но щёчки начали розоветь. Дальше произошло именно то, что периодически происходит с Шираюки — она решительно встала, отошла к пустой парте за своей спиной и, подвинув стул, уселась на корточки, оставив выглядывать над столешницей лишь свои отливающие небесной голубизной глаза. Излишне говорить, что направлены они были на одного конкретного демона.
