Звёздными тропами навстречу любви

А перед самой присягой Маратом заинтересовались в земном штабе. Перебежчик и предатель Ли наводил справки о Завьялове и даже пытался добиться личной встречи, но Рафт сразу пресёк эти попытки. Теперь вот Флоренсо. И что ему надо было от Ангелочка?

Идэ Кариом стоял в своей комнате, сложив руки на груди, и просматривал запись с камер наблюдения из казармы. Флоренсо вполне себе дружелюбно обнимал Марата за плечи и что-то нашёптывал, от чего тот недовольно щурился и нервно пытался сбросить чужую руку. Жаль, читать по губам не было возможности, очень плохой ракурс, хотя Диф и пробовал перевести, однако всё как-то расплывчато, отрывочно.

У Марата явно есть покровитель на Земле, который хочет вернуть парня домой. А Завьялов отказывался, дело принимало нешуточный оборот, раз пошли открытые угрозы.

— Диф, вызови рядового Завьялова ко мне с вещами.

Рафт принял решение охранять парня лично. В комнате места вполне достаточно, чтобы расстелить на пол матрац. Правда, когда вошёл белоснежный землянин, идея ночёвки с ним под одной крышей перестала быть логичной.

— Вызывали, хаш-оциар? — уточнил Марат с плохо скрываемым волнением.

Вот как у него так получалось: вроде и храбрый, и в то же время очень хрупкий, трепетный какой-то.

— Да, вызывал, — кивнул Рафт скорее своим мыслям, чем в ответ землянину. — Этой ночью спите здесь.

Марат оглянулся, выискивая свободную кровать, его взор остановился на единственной койке, и страх вновь вспыхнул предупреждающими огнями. И вот о чём он опять подумал, а? Подсказал бы кто хаш-оциару, что у землян в голове.

— На полу, — строго добавил адарканец, указывая на свободное место у окна.

Нет, он не станет освобождать землянину койку. Пусть привыкает к походным условиям. Идэ Кариом ждал вопросов от Завьялова, но тот молча дошёл до окна и бросил свои вещи.

— Матрац принесут, а пока расскажи, что же тебе такого наговорил Флоренсо, что ты теперь опасаешься его.

То, что метис с Завьяловым больше пока не пересекался, заслуга самого идэ Кариома. Он закидал Флоренсо, который помогал Яну с приготовлениями к отлёту, различными заданиями. Капитан Муали если что-то и заподозрил, но ничего не сказал, однако посмотрел на хаш-оциара очень выразительно, когда тот подзывал к себе метиса.

— Вы меня ради разговора сюда пригласили? — смотря обиженно исподлобья, спросил рядовой.

Адарканец покачал головой.

— Нет, чтобы у тебя не было возможности сбежать, — не стал скрывать своих мотивов Рафт. Это земляне любили лгать и обманывать, а для адарканцев нет ничего ценнее правды.

— Я не сбегу, — тихо буркнул Ангелочек.

Рафт засомневался, уж больно неуверенно он это произнёс. Значит, шантажируют и угрожают. Бедный парень разрывался между своей мечтой оказаться на передовой и требованием долга подчиниться неизвестному пока адарканцу покровителю. Но ничего, Ангелочек присягнул на верность императору, а хаш-оциар обязан сделать всё, чтобы он под чужим давлением не предал.

Вообще, глядя на Ангелочка создавалось впечатление, что он маменькин сыночек, изнеженный и залюбленный, который вырвался из-под опеки, мечтая о подвигах. И Рафт по идее должен испытывать угрызения совести, что воспользовался случаем и заграбастал себе такого отличного бойца, которого влиятельные родители пытаются вернуть домой. У землян такое практикуется, у адарканцев, наоборот, почётно, если сын достигал высот в военном деле. Тай-хаш пусть и скуп на похвалу, но идэ Кариом по глазам отца видел его гордость за своего сына. Рафт сам решил начать службу с самых низов, и отец не сразу его поддержал, но, глядя на его успехи, молча благоволил любым начинаниям. Единственное, что печалило отца, — нежелание сына занять место в штабе. Хаш-оциара манил космос! Ему быстро наскучивала бумажная работа, для этого он и приобрёл себе Дифа, который и занимался рутиной, пока сам Рафт набирал себе новый отряд. Новый, потому что старого больше нет.

В дверь позвонили, и Диф сообщил, что прибыл один из солдат, принёс матрац.

— А что это говорило? — робко уточнил Завьялов, когда матрац был расстелен на полу, а землянину вручён чистый комплект белья.

— Это Диф, мой индокс.

Рафт кивнул головой на чёрную пластмассовую коробку, стоящую на столе.

— Индокс? — переспросил землянин и присел перед столом, с живым любопытством рассматривая корпус устройства.

— Ну да, как ваш портативный компьютер, только воспринимает звуковые команды.

— Как удобно, — пробормотал Марат.

Рафту стало приятно. Поведение Завьялова было характерно молодому парню лет восемнадцати: порывистый, наивный, любопытный, живой. И уж никак не взрослого мужчины.

— Да, весьма удобно, однако есть один минус. Забывается, как пишутся слова и как вообще пользоваться сетью.

Рафт улыбнулся землянину, который выпрямился и открыто ответил на его улыбку. Да так, что у адарканца дух перехватило. И без того женственное лицо Ангелочка приобрело особенное очарование. Резко зажмурившись, идэ Кариом пытался скинуть с себя наваждение. Зря он пригласил его сюда. Как в таком возбуждённом состоянии спать?

— Ложись, времени на отдых совсем не осталось. Здоровый сон — мечта на фронте.

— Хорошо, — кивнул в ответ Марат и вдруг опять покраснел.

Вот и что такого Рафт ему сказал? Ведь ничего двусмысленного, так откуда смущение? Или он стеснялся раздеваться в присутствии хаш-оциара?

— Я выйду, раз тебя смущаю, — раздражённо заявил адарканец, не слушая вялых оправданий парня.

Да конечно стеснялся, по лицу же всё видно. Все мысли легко прочесть. Приятно, что он вообще вызывал эмоции, но Рафт не мог себе позволить даже мысли воспользоваться слабостью парня. Пусть он красив и женственен, но мужик, он и на Земле мужик, пусть и странный, непонятный, но с яйцами.

Глава 7

Я уже откровенно боялась хаш-оциара и его внезапных приказов. Зачем мне спать в его комнате? И так проблем выше крыши, ещё и добавляет. Я весь день провела как на иголках, в любой момент ожидая, что Флоренсо выпрыгнет как чёрт из табакерки, но он исчез со всех радаров. Муали тоже заинтересовался, какая кошка между нами с метисом пробежала, не адарканская ли. Намёки пошлые и взгляд сальный. Я точно свихнусь в этом стане озабоченных недомужчин. И вот новое испытание — ночь рядом с адарканцем! Нет, я понимала, что себя попусту накручиваю, вот только признаваться даже себе, что смущаюсь этого мужчину, уже не могла. Мне было дико стыдно перед ним.

Стыд, а не смущение я испытывала каждый раз, а он не понимал. Ушёл, оставив одну, и я была ему крайне признательна за этот момент расслабления и единения с самой собой. Итак, пункт принять душ перед сном, видимо, отменяется, как и чистка зубов. Мне ясно дали понять, что я должна чуть ли не уснуть до прихода хозяина комнаты. Легко сказать, но невыполнимо. Лёжа под тонким одеялом в плотной пижаме, я смотрела в окно через узкие полосы жалюзи и думала о том, что меня ждёт завтра. Катшагуй большой и где искать мужа? Никаких особых данных нет, кроме номера коммуникатора. Так что первое, что я сделаю, позвоню ему или сброшу сообщение. Пусть знает, что я рядом.

Назарбек, конечно же, будет злиться и опять будет пытаться на меня накричать. Делать это он никогда не умел. Стоило ему только поднять голос на полтона выше, я сразу улыбалась ему, и весь запал у него проходил. Мой мужчина знал, что я не позволю никому на себя кричать, и старался держать себя в руках, хоть в его венах и текла горячая кровь. Но, как истинный мужчина, он знал, что мужчина кричащий или же поднимающий руку на женщину — не мужчина. Жена должна слушаться с полуслова, так гласят их законы, которые до сих пор для меня казались дикостью. Кротостью, увы, никогда не страдала, но тем не менее чтила мужа и принимала его решения всегда, если они были верными. Эх, если бы я знала, к чему приведёт его новое начинание! Смогла бы я его остановить? Наверное, да. Назарбек меня любит и на всё готов ради меня. Мог бы и послушаться, так что я сглупила, отпустив его на вольные хлеба в далёкий космос. Корю себя за это. Нужно быть сильнее и отстаивать своё мнение. Впредь буду умнее. Но сейчас главная задача — найти мужа.

Дверь в комнату открылась, я притворилась спящей, замерла, прислушиваясь к звукам еле слышных шагов. Сонная тьма опустилась шалью на глаза после таянья полоски света дверного проёма. Тихое шелестение двери и гнетущую тишину пронзил голос хаш-оциара:

— Почему не спишь, рядовой Завьялов?

Я даже удивлённо обернулась: у него что, глаза с режимом ночного времени? Как он догадался?

— Нервничаю перед вылетом, — прошептала, слушая, как адарканец снимал с себя одежду, выразительно шурша ею, чтобы я точно знала, что именно покинуло подтянутое тело широкоплечего мужчины. И очень уж хотелось знать: он нагишом собрался спать или что-то на себе оставил?

— Я тоже нервничал перед своим первым вылетом. Это правильно — переживать, но мой тебе совет — выспись. Поверь, кёзры тебе этого ещё долго не позволят сделать.

Я кивнула, отвернувшись к окну. Спать так спать. Я не против, лишь бы уже поскорее увидеть мужа. Найду его, полетим домой, а там мои мальчишки.

— Завтра сразу будет боевой вылет, — неожиданно прилетело из койки адарканца.

Я застыла, понимая, что настоящие боевые действия в мои планы не входили. Лёгкая паника запротестовала в моём мозгу.

— Так что спи, Марат. Первый бой самый страшный.

Обнадёжил! Да как после этого вообще спать? Бой, настоящий! Не учебный! И меня могут завтра реально так убить! Почему же сразу в бой? Неужели на Катшагуе всё настолько плохо? А если так, то я обязана жизнь положить, но спасти Назарбека, и если для этого придётся сразиться с пауками, то сражусь. А потом мы встретимся с мужем и вернёмся на Землю.

Приободрившись такими мыслями и под звуковое оповещение о начале отбоя, я закрыла глаза. Завтра, уже завтра я увижусь с Назарбеком! Даже не верилось!

Сон не шёл, хоть я и ждала, звала даже этого несносного мужчину, хранителя грёз. Помню, после родов он вечно игнорировал меня, а так хотелось отдохнуть. Тогда и задумалась, а хочу ли проходить это снова с третьим. И вот опять сон не шёл, а я даже не беременна. Мысли всё крутились вокруг завтрашнего дня, я ворочалась, старалась сильно не шуметь, чтобы не мешать хаш-оциару.

Нам ум шли всякие ужасы: вдруг у меня ничего не получится, вдруг я не справлюсь в самый ответственный момент во время боя. Мне ведь очень хотелось не посрамить моего героического предка Василия Петровича. Отец бы мне точно этого не простил. Смех смехом, а как же страшно. Медленно и верно накатывала странная паника. Неизвестность для меня всегда была сущей пыткой.

— Смотрю, не спится тебе, землянин. А мне вот хотелось бы уже и вздремнуть, — неожиданно раздалось в темноте.

Я замерла, чуть не подавившись грустным вздохом, зажмурилась, опять притворяясь спящей, а сама подумала: а так ли сильны различия между нашими расами? Ну, кроме того, что они крупнее. И мысли мои совсем куда-то не туда понеслись, и я вся засмущалась. Всё же затосковало моё сердечко по мужу. Совсем оголодала без мужской ласки. Вот даже пошлости в голову лезут, а мне спать пора, завтра важный день и не можется.

— Не могу, — выдохнула, расписываясь в своём притворстве.

— Включи музыку себе в наушники, быстрее уснёшь. Или фильм посмотри, — щедро поделился советом адарканец.

И я почему-то безропотно послушалась его, включила свой плейлист с облака и погрузилась в знакомые до боли аккорды, мысленно подпевая выученным назубок словам. Я люблю романсы о любви, которые за душу брали, вскрывая грудную клетку, выпускали боль и тоску наружу. В моём плейлисте лишь воспоминания о Назарбеке. Первое свидание, первая прогулка, даже поцелуй. Наша жизнь с мужем, нанизанные на одну нить бусины, наполненные светом, теплом и счастьем. И очень хочется вернуться обратно туда, когда ещё всё хорошо и мы вместе.

Смотрела в чёрное небо в щели жалюзи, отгадывала звёзды, мелькающие сквозь тучи, порой путая то с флаером, то со звездолётом, а то и вовсе со спутником, и пела, пела, тихо мурча себе под нос любимые слова. Чертила пальцем по подушке инициалы Назарбека, усыпляя саму себя окончательно.

А снился мне муж, он сидел возле меня на нашей кровати, полностью залитый со спины светом, так что угадывался лишь силуэт. Он смотрел на меня с любовью, я чувствовала это. А затем протянул руку и нежно погладил по щеке. Я же замерла в тот миг, боясь пошевелиться и потревожить сладкую грёзу. Ласка отзывалась грустью в моём сердце. Скоро мы встретимся. Очень скоро его руки вновь заключат меня в свои объятия, укроют, словно крылья ангела, и всё станет как прежде.

Утро пришло слишком быстро. Хаш-оциар расторопно одевался, подгоняя и меня. Я с трудом соображала, куда что пихать и что брать, хотя ещё с вечера всё приготовила. Потом быстрый завтрак под тихий шёпот. Ещё не все проснулись и явно не до конца осознавали, что, возможно, для многих это последняя еда. Я старалась отгонять плохое предчувствие, но оно меня не отпускало. На душе какая-то тяжесть, словно тянущаяся из сна. Как будто мне приснилось что-то плохое, но я не помнила что именно, от этого чувство тревоги возрастало. Короткий инструктаж закончился тем, что хаш-оциар попросил нас с капитаном Муали остаться. Я подсела к Омару на первую парту, рядом с которой стоял идэ Кариом, и мне не нравилось выражение его лица.

— Так как мы в связке, — начал говорить он, когда дверь закрылась за последним солдатом, — я должен рассказать вам нечто важное. Как вы знаете, у кёзров главная самка. Она командует целой группой самцов. Для того чтобы эффективно и быстро уничтожить эту группу нужно всего лишь вычислить самку. После того как её власть над самцами пропадает, те перестают быть такими опасными, потому как от шока некоторое время дезориентированы, остаётся их лишь добить.

— Хаш-оциар, дорогой ты наш, что же вы это сразу не сказали ещё на учёбе! — воскликнул Омар, разделяя моё возмущение. — Зачем скрывать такую важную информацию?

— А потому, капитан Муали, что вычислить самку практически невозможно. Видимых внешних отличий нет, ещё и скафандры у них одинаковые. Только с помощью интуиции и по поведению наши специалисты научились вычислять их. Самки чаще оглядываются, но пока ты будешь выискивать самку, тебя просто-напросто убьют самцы. Поэтому эту информацию знают единицы землян, теперь вот и вы. Обычно в нашей стандартной связке один вычисляет самку, остальные отстреливаются.

— Вы будете вычислять самку? — уточнила я, но хаш-оциар покачал головой, при этом так поморщился, словно лимон съел целиком.

— Нет, я потерял нюх. Не могу больше полагаться на свою интуицию. Вся надежда на вас. Специально не тормозите и не ищите самку, но если возникли подозрения — сразу стреляйте, хорошо? Повторяю, только поведение выдаёт самку, нет внешних различий ни в размере, ни в чём. И не останавливайтесь. Никогда, слышите? Остановился — значит умер.

— Так точно, — отрапортовала я, вставая со своего места.