Княжич

— Это всё? — Хмурился князь, не ожидавший такой хватки от внука слабосилка, вечно прячущегося по углам усадьбы и старающегося не вступать в драки со сводными братьями.

— Нет, — утёр пот платком бухгалтер. — Помимо этого он продаёт закатанные в банки маринованные овощи со своих теплиц. Огурцы, помидоры, перец... — Продолжал он перечислять, пока у всех за столом не сложились морщинки на лбу.

Жена же отца обсуждаемого мальчика и мачеха Семёна, сидела рядом с мужем, и яростно сжимала кулачки.

Многие видели, как ходят скулы Людмилы Ильиничны, но виду не подавали.

Паршивец с каждым днём становится всё богаче и влиятельней, а план по его уничтожению так и не готов, уже не могла она спать, боясь, как бы Семён не рассказал, ту её тайну, что случайно узнал. Не раз и не два просыпалась она в холодном поту последние годы, боясь, что к ней явятся монахи, по наущению дурака пасынка.

Да, она и раньше его не любила, но попытки убить начала после того, как он увидел лишнее...

* * *

Женский день. Общие бани. Из разговора холопок.

— Ох, ты как сказанёшь, так сказанёшь, Наташка! — Сидели в общем помещении парной больше десяти голых, распаренных женщин. Любой мужчина отдал бы руку, чтобы посмотреть на это.

С лавки встала одна из девушек и прошла сквозь густые клубы пара, что скрадывали очертания её фигуры, давая разыграться воображению. Она же и спросила:

— С чего ты вообще это взяла? — Покачала головой красавица, поддав пару и снова сев на место рядом с другими девицами.

— Ай! Ох, ох, — заработали вениками более старшие женщины, что пришли сюда не столько языками почесать, сколько помыться.

Молодежь они до поры игнорировали.

— А как же, если не так? — Пискнула та самая Наташка, с грацией кошки разлёгшись на полке и потянувшись всем телом. — Разве он не сбежал в лес, только увидев жену? Осерчал, как есть осерчал, Семён Андреевич. Точно тебе говорю! Злится на нее. Поругались наверно.

— А какая она умелица, то! — Поддержали Наташку её подружки. — И с детьми ладит, и шьёт на загляденье. А как хозяйство ведёт! Сколько советов дельных дала? Зря он это, ох зря.

— Да. Это с её подачи мы установили ветряные мельницы и запустили ещё несколько теплиц, увеличив выпуск маринадов в два раза.

— И огурчики поспевают так же, как и у господина. Две недели и готово, — поддакнули с верхних полок. — И вкусные какие! Хрустят то как, как хрустят! — Это высказалась чуть полноватая Оля, любящая вкусно покушать.

— Жаль её. Мается, девка, — покачала головой бабуля, что вошла в парную позже остальных и до сего момента только прислушивалась к разговору. — И что у них в доме творится интересно?

Детали этого разговора быстро дошли до ушей хозяюшки фермы, и не одна тарелка была разбита. Семена ждал крайне тёплый приём по возвращении.

* * *

Сидя вечером на поляне, которую мы выбрали для ночёвки, я корпел над одним из котелков, подвешенным над костром и думал, не забывая помешивать гречку.

Почему я так бездумно начал расширяться? Почему начал тратить деньги на покупку холопов, техники, строительство? Почему?

Ведь если хорошенько поразмыслить, то выходит, что это опасно. Да, нападать на меня не будут. Связываться с княжеским родом Смирновых, из-за мелкой фермы резона нет. Но вот попытаться вынудить продавать мою продукцию только им, или сбить цену, навязать какие-то свои условия местные бояре попытаются, тут и к гадалке не ходи.

Так зачем я затеял это? Сидел бы себе тихо в личном уголке тайги, да продавал потихоньку мох... Да-а-а-а. Задним умом все крепки, теперь-то я понимаю, какую ошибку совершил. Свобода в голову ударила, вот и наворотил дел.

— Блин, — зачерпнул я полную ложку и попробовал бульон на вкус.

Соли хватало. А вот мясо в грече ещё резиновое. Нужно ещё поварить, посмотрел я на других мужиков, что назначены кашеварами на сегодня. У них дела шли не лучше.

На полянке нас было пятьдесят человек. Все занимались кто чем. В сторонке сидели те, кто любил побренчать на гитаре, собрались они кружком, передавая по кругу бренчалку и распевая песни о душе, доме, любви, порядком заманались они скакать по лесам, выискивая черных старателей.

В другом месте сидели заядлые охотники и рыбаки, что успевали добывать нам дичь в кастрюли даже посреди этого похода. Они были двужильными, похоже.

Ну и третья группа, это те, кто просто честно исполнял свои обязанности, сидел неподалёку от меня Михаил Жук с компанией. Они чистили автоматы и пистолеты.

— Вы просто не понимаете, с кем связались! Вас достанут! Не жить вам! — Продолжал сыпать угрозами хорошо говорящий по-нашему китаец. Он ждал завтрашней отправки на ферму.

Не он первый, не он последний, обстоятельно допросит его по прибытии на место Син Ханг, а потом на краю леса появится ещё одна безымянная могила.

— Да, заткните вы его уже! — Не выдержал один из мужиков, что пытался заснуть в своём спальнике у костра.

— Хрясь, — дали по зубам китайцу и он замолчал, собирая свои золотые зубы с земли, освобождённой от снега и прогретой мною одной из форм первой ступени.

Хорошо хоть тут я не напортачил и никто не видел от меня ничего более серьёзного. Всё, что я до того применял, соответствовало моему официальному уровню силы. Даже тот гигантский снеговик, которым я пугал давеча детей — создан из форм первой ступени. Начало.

— Выбрал, куда дальше путь держим? — Подсел ко мне Михаил Жук, закончив чистку.

— Чего выбирать то? Осталось всего две точки, — достал я карту из кармана, с множеством пометок на ней и пожал плечами. — Пойдём к ближайшей, — показал я на неё пальцем. — Десять километров всего топать.

— Это хорошо, — с остервенением почесал отросшую бороду Михаил, ловя в ней блох.

Он один из тех немногих, кто в походе с самого начала. Остальные меняются раз в месяц, отправляясь отдыхать. Я так тренирую свою небольшую армию в реальном походе, да и свои навыки развиваю, усиливаясь как на дрожжах.

— Все устали, — посмотрел на китайца, Жук, выловив из бороды напившуюся крови и раздувшуюся блоху и с каким-то мрачным удовлетворением, раздавил её между пальцев, после понюхав их.

Китаец же скулил. Он сидел на земле и раскачивался. В ладошках у бывшего рабовладельца блестели несколько зубов, смотрел он на них, не переставая, и раскачивался...

— Знаю что устали, — последний раз помешал я гречу и снял с костра котелок, закрыв его крышкой. Пусть настаивается. — Я сам порядком устал, — признался я.

Под рукой у меня лежало несколько замызганных мешков. На первый взгляд и позариться не на что, но стоит развязать тесёмки, как глазу откроется блеск золота.

В общей сложности, зачистив уже почти сотню точек старателей, я забрал у них металла на сумму где-то в семьсот миллионов рублей.

Не все смогли это выдержать. Поддались алчности, попытались двое сговорившихся холопов из новеньких — умыкнуть ночью мешок и закономерно были расстреляны Жуком, когда их поймали.

— Зачистим эти две точки и домой. Весна на дворе, хоть и не заметно, пока.

В округе лежал снег, и только солнце, пекущее голову днём, говорило, что зима кончилась.

— Пора уделить внимание ферме. Мох сам не вырастет, — хмыкнул я. — Налетай! — Махнул я рукой мужикам и те стали подходить, накладывая себе в тарелки кашу с мясом.

Утром, перекусив оставшейся с вечера гречей, мы собрались и двинулись в путь. Всё делали молча. Отдых закончен. Сегодня нас ждёт работа.

— Ещё один безумец, — буркнул я, подходя к месту, у которого встали наши разведчики, что проверяли путь и прокладывали нам дорогу в снегу.

На лысой поляне, без следа снега или травинки — танцевал болезненно выглядевший мужичок, окрасивший свою кожу какой-то краской, синего цвета.

Скрючившись в три погибели и размахивая над головой мшистой корягой, явно только подобранной из ближайших кустов, он танцевал или... не знаю. Как я и сказал — сумасшедший.

— Шаман, — начали перекрещиваться мои холопы из местных, прося у того защиты и благословения.

Чёртово мракобесие глубинки. Я, да и другие наёмники смотрели на это скептически, считая, что место таким людям в психушке. Не похож этот якобы шаман на обладателя силы.

— Очередной селянин из затерянной в этой глуши деревушки наелся грибов и чудит, — услышал я разговор наёмников Дмитро, Василя и Фёдора, со смехом наблюдали они за этим представлением.

— Тихо вы! — Шикнул на них Жук. — Нужно уважать чужие верования.

— Да мы чего? — Перестали они ржать, отойдя в сторонку.

— Ик! — Неожиданно резко и громко икнул я, вызвав новую волну смеха у только успокоившихся мужиков.

— Вспоминает кто-то, — улыбнулся Михаил. — Жёнка наверно заждалась.

— Типун тебе на язык, Михаил, — сплюнул я через левое плечо. — Если и вспоминает, то явно не к добру.

Глава 20

— Так... Как я и думал. Ничего нового, — внимательно осматривал я берег быстрой речушки, не замерзающей даже зимой, бурлила водная гладь, перекатываясь на порогах.

Там, шла работа. Китайцы и наши соотечественники, стоя по пояс в воде и перекрикиваясь на смеси двух языков — собирали со дна реки грунт и тут же, его промывали, опуская синюшные от холода руки в ледяную воду.

Жизнь старателя у работорговцев недолга. Сезон, другой и всё, не способны они продолжать работать.

Вроде бы что такого? Купи ты своим рабам защитную непромокаемую и сохраняющую тепло одежку. Перчатки. Установи график. Дай им больше отдыха и отдача не заставит себя ждать! Но эти мафиози созданы из другого теста. Для них, люди, что плача работали в реке — просто говорящие обезьяны. Умрут? Ну и что? Заменим. Народу по деревням и весям, как в Империи Поднебесного Дракона (в простонародье Китай), так и здесь, у нас — хватает.

Егеря, чьи избушки понатыканы по всему таёжному лесу — прикормлены и имеют свой процент. Бояться им нечего. Точнее, было нечего, до сего дня, стояли настороже узкоглазые, все в татуировках урки, тревожно осматривая подступы к лагерю.

Боятся, скотины! И есть чего.

Весть, что кто-то громит точки старателей, попутно выводя на чистую воду егерей, как пожар распространилась по лесу. Даже подкрепление в десяток, другой человек, что выслали большие боссы из Китая — не помогло.

Тут, на моих глазах, один из рабов славянской внешности оступился.

— Ай! Братцы, помогите! Братцы! — Выкрикнул он, поскользнувшись на каменистом дне реки, и захлёбываясь, погрузился в ледяную воду с головой.

Китайцы, стоявшие на берегу что-то закричали, но тот человек так и не всплыл. Слишком быстрое было течение. Слишком он устал. Китаезы рассмеялись, показывая на то место, где он пропал, пальцем.

— Твари! — Выплюнул я, зло, осматривая бандитов на берегу.

Да, за эти месяцы в походе я видел и не такое, но каждый раз для меня словно ножом по сердцу. Ненавижу тех, кто творит такое, ради драных денег. Всей душой ненавижу, начал я отползать, всё ещё находясь под формой 'маскировки', накинутой на себя.

Заметить меня было сложно. Следов я не оставлял, шума не подавал. Жизнь заставила научиться, также незаметно, как и появился, убрался я из зоны их внимания, пройдя почти под носом у патрулей и скрытых землянками огневых точек, засыпанных начавшим таять снегом.

— Как, там? — Ждали меня мои люди за пределами лагеря работорговцев. — Есть что нового?

Помню, первые разы, отпуская меня одного на разведку, Жук, чуть все волосы на себе не выдрал, но потом поуспокоился, доказал я ему и остальным, что уже не мальчик и рисковать понапрасну не буду. Вырос из детского возраста. Слишком быстро вырос...

Ребята меня хорошо натаскали, показав, как правильно ходить по лесу. С какой стороны подбираться к врагу и на что обращать внимание. Ну а формы, вроде: 'маскировки' и 'заметания следов' — делали меня незаменимым в разведке. Вычислить можно только с помощью спецприборов, вроде тепловизора, которого понятно у работорговцев не было.

— Стандартный лагерь, — начал я докладывать, показывая на карте места засад и нычек, в которых прячутся часовые. — Здесь, здесь и здесь, — расставил я камешки на бумаге. — У всех автоматы и не меньше чем по две обоймы на брата. Ходят тройками. В самом лагере стоят две палатки, замаскированные ветками и корягами. Ничего интересного.

— Общая численность? — Начали задавать мне уточняющие вопросы мужики, строя планы по быстрому и бескровному для нас захвату стоянки черных старателей.

Задумавшись на секунду, я ответил:

— Тридцать шесть человек в патрулях. Следят за рабами и наблюдают за округой. Девять сидят в сторожках. Ну и человек пять вечно в палатке. Показываются редко.

— Приближённые и главарь, — кивнул мне Михаил Жук. — Женщины? — Спросил он.

— Слышал какие-то писки и смех. Думаю, да, — задумчиво кивнул я.

Работали мы не первый день, так что знали, что главари отрядов старателей не желали себя ограничивать, а потому, только устраиваясь на точке, тут же искали себе развлечений, воровали они женщин из затерянных в лесу деревень, что по неосторожности забредали за околицу. За хворостом и по другой нужде.

Егеря же, что знали тут всё как свои пять пальцев, заметали следы, приплачивали им за это сверху. И все довольны. Нет, не зря я уже казнил больше десятка этих тварей и не жалею об этом.

Бывало, конечно, опытные охотники, отцы, братья и мужья похищенных — находили пропажу. Выходили на след похитителей. И тогда, всё заканчивалось плачевно... Поняв, с кем они имеют дело, те докладывали куда надо, имела каждая деревня по спутниковому телефону, вот они и запрашивали помощь в ближайшем городе — Сибирске. Только вот там всё тоже было схвачено. После звонка такие деревни выжигали дотла, те же самые работорговцы, что напортачили и раскрыли себя.

Так я и узнал, что стоит за всем этим боярский род Гончаровых, что уже не один десяток лет прикрывает старателей, получая свой кусок пирога. Это помимо наркотиков, которые тоже крышуют они. Слуцкие в своё время что-то пронюхали об этом и попытались собрать доказательства, но не получилось, объявили им по надуманному поводу войну Гончаровы, уничтожив под корень. Только Маша и осталась, встала у меня в голове вся мозаика воедино.

— Работаем, — махнул рукой Михаил и все разошлись, уже зная, кто, что делает. Не в первый раз, присоединился я к группе, что должна ждать сигнала, подобравшись к лагерю с запада.

— Пш, пш, пш, — приглушенно щелкнула три раза рация и, переглянувшись со своим отрядом, мы поползли вперёд.

Сигнал же означал, что засевшие в сторожках китайцы мертвы и всё идёт по плану.

Заняв позицию, указанную нам Михаилом, мы стали ждать, выбрал каждый свою цель, наведя автомат на китайцев.

Руки, как и в первый раз, подрагивали, глубоко вдохнул и выдохнул я, успокаиваясь. Все еще не привыкну к этому.

— Пш, — один раз шикнула рация и одновременно, с разных концов лагеря прозвучали выстрелы, вспорхнули с деревьев перепуганные птицы.

— А-а-а-а! — Завизжали те, в кого не смогли точно попасть с одного выстрела. Я быстро навёл мушку на такого подранка и нажал спусковой крючок, ударил меня приклад в плечо и мужик затих. Мертв.