Другое дело оперативные вмешательства. Там каждый час реактивного воспаления после выхода из операционного доступа — риск спаек и вторичной инфекции. Так что товарищам придется умыться, а травницам поработать на благо империи. Моей империи. В необходимости создавать полноценную клинику я уже не сомневался... Где бы еще деньги взять...

— Макс, я конечно безмерно рад, что ты окончательно одумался и решил пойти по стопам своей матушки, — после долгого молчания проговорил старший Корнеев, — но то, о чем ты говоришь... Еще твое обучение в Академии я потяну, хотя, встанет оно несравнимо дороже, чем в столичном Университете. Оплатить изготовление твоих инструментов — тоже не проблема, но собственная лечебница... Да и кто тебе такое позволит сейчас, без диплома...

Ну вот, как всегда, без бумажки я букашка. А на клинику бумажек понадобится как минимум дохрена и пару тележек. Еще и этот диплом академический...

"To be, or not to be, that is the question..."

— Я вообще-то не целительским даром лечить буду. При внутренних болезнях — он как мертвому припарка, — пробормотал я.

— Это как это? — удивился барон.

Я как мог, буквально в двух словах описал задумку с клиникой.

Барон, поняв, что вся эта затея не ради гор злата-серебра даже посерел.

— Сынку, ты там часом в деревне головой не бился? Больно мысли у тебя скорбные. Сам на паперти стоять будешь с протянутой рукой и меня по миру пустишь. Ишь, чего удумал, холопов лечить. Не занимайся ерундой. Через неделю пройдешь лекарские испытания, и на три года в Академию. Может там себе и невесту подберешь, — хмыкнул он.

Опять на несколько лет за парту? Да я здохну от скуки. Нет, все должно делаться в процессе. Волки отдельно, овцы отдельно — не наш вариант. Думай, барин, графом будешь. Кстати, и правда буду. Если простолюдинам после подтверждения лекарского статуса давали дворянское звание, аристократам повышали их титул на ступень. Только интересно, за какие шиши эти самые простолюдины обучаться должны?

"Деньги-деньги, дребеденьги, позабыв покой и лень.

Делай деньги, делай деньги, а остальное все дребедень, а остальное все дребедебень."

Какая уж тут лень. Но сделать быстро большие деньги возможностей просто не было. Капиталы создавались даже не годами, поколениями. Только вот мою задумку старший Коренеев финансировать категорически отказался.

По-хорошему, на первое время мне хватило бы и небольшого дома, коих по улицам пруд пруди. На втором этаже — операционная и сопутствующие помещения, на первом — палаты для пред и постоперационных больных. После первых удачных операций вопрос финансирования станет уже не актуальным, стоит только пойти слухам о возможности излечиться от смертельной хвори, очередь из инвесторов выстроится.

Только отцу это не объяснить. Ну, вот ни на грош не верит он в возможность хирургического лечения.

Так что решение вопроса с получение студенческой накидки пока отложим и вернемся к делам насущным.

В разрезе финансов виделось два варианта, "придумать" нечто грандиозное, воспользовавшись послезнанием и толкнуть это за несколько мешков дензнаков, закрыв на долгое время вопрос капиталов, или, наделать несколько мешков вкусняшек, и, опять же, махнуть не глядя на дензнаки в эквиваленте.

Понятно, что первые пациенты будут из простых людей. Те же больные из хосписа. Им-то терять уже нечего, а исцелением девочки я набрал себе несколько балов для поднятия кворума доверия. Только на их три копейки дом не купишь и операционную не оснастишь. Придется господам аристократам раскошеливаться. Жаль, благотворительность тут не в чести. Это у нас богатые леди орошали золотым дождем подносы для подаяний на благотворительных мероприятиях. Тут все иначе. Женщины отдельно, деньги отдельно. Они всю жизнь на иждивении у мужа. С одной стороны — правильно, муж добытчик, обязан содержать семью, но как-то тут это через одно место. Даже матушка, обладая более чем прибыльной профессией, отдавала свои гонорары в семейную копилку, получая на свои нужды какой то заранее оговоренный лимит... Ну не глупость?

Тут я "в тему" вспомнил о наших с Ольгой мытарствах по изготовлению чудотворного настоя для меня любимого. А почему собственно и нет?

В голове уже раскручивался изящный до гениальности план по добровольному отъему наличности у населения в пользу голодающих эфиопов.

— Барин, может помочь чем, или присоветовать что? — поинтересовался подошедший Федор, до этого битый час наблюдавший, как я брожу по очередному зеленеющему полю, периодически пригибаясь к земле и складывая добычу в небольшую котомку.

Я только отрицательно мотнул головой. На затравку уже набрал, а дальше дело неквалифицированного труда наемных сборщиков. Собрать нужный гербарий, имея на руках образцы — большого ума не надо.

Собственно, в основу задумки лег результат очередного неудавшегося эксперимента еще там, в северном имении.

Приняв от Ольги чашку с травяным напитком, он мне нравился больше местных чаев, я по чистому наитию плеснул в него результаты очередной неудачной попытки приготовить эликсир, чего продукту пропадать. А через минуту меня накрыл "приход". По телу пробежала легкая волна блаженства, мозг, припухший от бесчисленных экспериментов, словно свежим ветерком обдало. Сознание сразу обрело кристальную ясность, а тело буквально гудело от необычного прилива бодрости. Глядя на опустевшую лабораторную посудину, сложить два и два оказалось не сложно. А уж рецепт, ошарашенная моим напором девушка, выложила без разговоров.

Оказалось с травками тут все не так просто, и один плюс один — вообще ни разу не два.

Вначале хотел обратиться за помощью к местным знатокам трав. Но опыта переговоров с двумя столичными знахарками хватило с головой, что бы забыть об идее взаимовыгодного сотрудничества. У, крохоборки! Если уж придется работать, иметь их буду на своих условиях.

Запасы чудотворного зелья на первое время были, как чувствовал, выгнал впрок целый литр. Через два дня, вызывая недоумение отца, в доме появился мешок с заготовленными травами. Тару заказал у гончаров, а упаковку — в столичной типографии. Все инвестиции мне обошлись чуть больше десяти рублей — все мои карманные день, полученные от барских щедрот, не считая бесценной настойки. "Опиум для народа" я фасовал весь следующий день, не доверив слугам такой тонкой работы. Какая наркота, вы о чем. Удовольствие можно получать, и не превращая свои мозги в студень. А следующим утром покупатели, зашедшие в некоторые продуктовые лавки, а я выбирал те, которые посолиднее и побогаче, обслуживающие исключительно аристократию, обнаружили среди ассортимента товаров необычную новинку. Чай-бальзам "Бодрячок" с довольно демократичной ценой в три рубля двадцать пять копеек. Для простых людей цена астрономическая, а для знати — в самый раз.

С одной стороны упаковки — до боли привычное, вызывающее ностальгию изображение мордочки со смайликом насыщено желтого цвета полуденного солнца, с другой инструкция по применению. Четвертной был комиссией магазина, три рубля — моя прибыль. При себестоимости в десять копеек... Считай, из воздуха деньги делаю. Крохоборство? Вот ни на грамм не стыдно. Я не на новый майбах собираю, на благое дело.

Пару дней царило затишье. Эффект новизны и улыбающаяся мордочка, вызывающая у абсолютного большинства "понимающих" как минимум положительные эмоции со временем должны найти своего потребителя. Десять упаковок, переданные на реализацию в соответствующее количество торговых точек, должны были разойтись, по моим предположениям, в течение дней семи-восьми. А дальше, если проявится интерес, буду думать о налаживании постоянного производства.

Буквально ввалившийся в комнату Федор имел довольно испуганный вид.

— Барин. Там толпа у ворот собирается, вас просят...

— С вилами? — на всякий случай поинтересовался я...

Пока спускался по лестнице и пересекал площадь перед домом, мозг сломал, чем мог быть вызван ко мне такой интерес со стороны горожан. Из значимых событий в моей жизни за время пребывания в столице — только исцеление голубоглазой девчушки. Не думаю что массовое паломничество — способ выразить благодарность бедной горожанки. Да я и не представлялся. Мое место обитания из всех знакомых доподлинно известно только ректору.

В толпе, собравшейся у ворот, с удивлением узнал давешних владельцев продуктовых лавок, совсем недавно едва не крутивших пальцами у виска, услышав выставленную цену на "заварку". Только как то их больше оказалось, чем заключенных договоров. Пробежавшись взглядом по головам, я сбился на третьем десятке, а народ все прибывал.

От снисходительно-высокомерных взглядов на лицах торгашей не осталось и следа, сейчас они имели весьма и весьма помятый вид.

— Я вас слушаю, господа, — громко объявил я, оказавшись у калитки.

Загомонили все разом. Видя, что разговоры не оказывают должного эффекта, а с какого, в этой какофонии сложно что-то разобрать, ко мне потянулись руки, с крепко зажатыми в них купюрами. Сразу бы с дел и начинали, а то кричат тут...

Отобрав из собравшихся, на мой взгляд, самого адекватного, я пригласил его следовать за собой, провожаемый растерянными взглядами оставшейся за забором людской массы.

— Хрена себе... — только и мог сказать я, выслушав сбивчивый рассказ перевозбужденного мужчины.

Оказалось, лавочников поставили на уши еще вчера. В первый же день распродажи заветную коробочку приобрел один из слуг графа Шумилина. Тот был известным знатоком и любителем чая, и любая новинка по умолчанию сразу же попадала к нему на стол. По заведенной издавна традиции, ритуал чаепития проходил в каминном зале. Почти испив до дна, оказавшуюся на удивление приятную на вкус новинку, граф удивленно прислушался к внезапно накатившим давно забытым ощущениям, приятная тяжесть внизу живота и накатившая истома заставили поспешить изумленного аристократа в супружескую спальню... Оставив на измятой кровати изнеможенную ошалевшую супругу, которая была лет на десять младше самого графа, он уже начал подкрадываться к случайно оказавшейся в коридоре служанке когда кончилась батарейка.

Поднятый среди ночи торговец долго не мог понять, что от него требует взъерошенный слуга.

Что произошло утром осталось загадкой. Толи графиня нашептала своим подругам, толи граф поделился "успехами" с друзьями, но к обеду запасы чая внезапно закончились, а перепуганные слуги, получившие однозначный приказ, без заветной упаковки назад не возвращаться, решили штурмовать дома местных знахарок. Ну а кто кроме них такое мог сотворить. На меня вышли через типографию, где я при оформлении заказа представился по всей проформе.

— Как больше нет? — донельзя расстроенный торговец едва не плакал. Ой, что-то мне подсказывает, что остатки запасов товара со смайликами расходились куда дороже оговоренного трояка с четвертью... Не из-за двух же рублей навара он так убивается. — Господин барон, может, договоримся? Полная предоплата, по четыре рублика за единицу товара... Пять? Да будь оно не ладно, СЕМЬ !!!

Вот-вот, а я о чем.

— Все, кина не будет, ингредиенты кончились, — развел я руками. Ну да, осечка вышла... Кто ж знал, что у тонизирующего чайка такой побочный эффект окажется. Не эффект, а целый эффектище. Хоть всю маркетинговую стратегию меняй.

— И как успехи на новом поприще? — поинтересовался мой инвестор в лице отца, застав сына в гостиной в окружении гирлянды листочков предварительных заказов. Откровенно говоря, Старший Корнеев весьма скептически отнесся к моей задумке заняться коммерцией, но десять рублей на траты выделил.

— Дым коромыслом, даже пожара не видно. Вот, за чай рассчитались.

Барон задумчиво посмотрел на пухлые пачки денег, лежащие среди бумаг. Торговцы рассчитывались преимущественно мятыми растрепанными мелкими купюрами, по три-пять рублей, так что вышло три довольно внушительных стопки.

— И сколько там?

— Мало ... Вот здесь, — я постучал кончиком пальца по одной из бумажек, раз в пять больше. Только...

— Рублей двести пятьдесят? — он кивнул на сложенные купюры.

Фига себе глазомер. — Почти триста...

Он зашевелил губами... — Триста, да пять раз по триста... Да чтоб я так жил!

— Сынку, ты мне ничего не хочешь рассказать? Почти две тысячи — это я с лесопилок наших за несколько месяцев имею...

— Федор, щучий сын, где тебя носит! — разнесся по дому громовой крик Корнеева старшего. — Немедля хватай карету, и езжай в северное имение, — распорядился он возникшему в комнате слуге, — что б через три дня тамошняя знахарка была в этом доме.

— Шутите, барин? Там же только в одну сторону два дня.

— Так это если спать и жрать... Подменишь кучера на несколько часов, пока тот покемарит, не облезешь.

Видя, что барин совсем не шутит, Федор не мешкая выбежал на задний двор, где конюшни.

— Говори, что надо, людей дам, денег выделю, советом помогу, прибыль тридцать на семьдесят. Семьдесят мне, — как само собой разумеющееся расчеркнул барин.

Что-то это мне рейдерский захват напоминает. Нет, хоть уважаю, хоть отец, но так мы каши не сварим.

— Терем белокаменный на четыре этажа, девиц покраше, штук десять, на первое время... — начал перечислять я, загибая пальцы, с усмешкой глядя на смену колера лица старшего барона.

— Издеваешься? — вспылил Ставр Алексеевич.

Кто бы говорил... Пока дитятко тешилось в пределах трех-пяти рублей, пусть, абы не плакало. Но когда на горизонте замаячили СУММЫ, всю отцовскую блажь как корова языком слизала. Тридцать процентов, это он еще расщедрился. Хотя, мне же надо из чего-то людям платить, аренда помещений, сырье. Вот как раз десятка и останется. Зато он свои инвестиции сторицей отобьет за первые месяцы.

— Сам справлюсь, — буркнул я, сгребая деньги и бумаги со стола, собираясь переместиться в свои апартаменты.

— Ну-ну, — тихо проговорил барон, мазнув по мне нехорошим взглядом.

Ну да, мне на ваши аристократические заморочки как-то с высокой крыши, товарищ барон, — подумал я, громко топая по лестнице. По-хорошему, надо валить из этого дома. Как только продемонстрирую самостоятельность, формального права вмешиваться в мои дела у отца не будет. Только тогда и учебу в академии придется самому оплачивать. Ну, нет бочки меда без ложки дегтя. Переживу как-нибудь.

Кстати, чуть не забыл. Надо бы еще один вопрос провентилировать... Тихо прокравшись мимо сидящего в задумчивости барона, я выскользнул из дома.

— Отец Михаил, вопрос у меня...

Как и надеялся, священник обнаружился в госпитале. Похоже, будь его воля, он и дневал и ночевал бы тут. Мужчина отошел от очередного временного жильца богодельни, над которым, беззвучно шевеля губами, шептал молитву. После моего внушения делиться и так невеликим запасом своей силы он остерегался. Хоть одному человеку старую как мир истину "Не навреди", удалось донести.

— Скажите, за чей счет содержится ваш приход.

Мужчина даже озадачился... — Так, люди жертвуют. Никто ж от болезни не застрахован...

Ага, типа средневековая страховая медицина? Блин, вот как я мог так просчитаться. Опять все планы коту под хвост. Тут даже вопрос не в деньгах. Ни один из аристократов и пальцем не шевельнет ради простолюдина. Не зависимо будь то лекарь или коммерсант. Хотя, между ними и разницы то особой нет. Одним словом — спасение утопающих, дело рук самих... Так что, товарищ, не орите так. Либо тоните уже, либо заткнитесь и не мешайте другим отдыхать. А вот без чудодейственной целительской регенерации даже я лезть в чрево, пожалуй, не рискну. Так, стоп! Вот же я дурень. Ну да, замшелое мышление. Совершенно забыл, что у меня у самого рыльце в пушку. Это я про целительский дар. Главное, разобраться с этой фишкой. А как его применять — это уже мое личное дело. Кстати, где-то упоминалось, что и среди простолюдинов одаренные — не феномен. Тот же отец Михаил — живой пример. Не обучены? Так это дело наживное... Силы мало? А вот тут вообще все не просто. Лекари все долбят по площади... Но нахрена взрывать дом, если хочешь избавиться от мышей...