Ветер и крылья - 2

'Медуза' подошла к ней вплотную — и полетели, связывая два корабля накрепко, абордажные крюки. Правда, пираты на палубу не посыпались.

Доля в добыче — оно хорошо. Но сейчас-то вроде как и без боя предлагают? Чего скакать бешеной макакой? Проще подождать чуток.

Капитан пиратов на палубу 'Голубки' и вообще не перешел. Вместо него перепрыгнул Ченцо.

— Сдаетесь, сухопутные ...!?

Капитан 'Голубки' демонстративно поднял руки.

— Сколько вы хотите, чтобы пропустить наш корабль?

— Это зависит от того, что у вас есть, — хмыкнул Ченцо. — Давай сюда всех пассажиров и опись груза! Покажу капитану, он и решит.

— Понятно, — кивнул головой Уго.

И это было сигналом, по которому свистнула первая стрела.

Подавился табаком Ченцо. Ему уже не получить двойной доли.

Вскочили и разом выпалили пираты. Но это как раз предусмотрел и капитан. На борту 'Голубки' раздались крики раненых, но было их меньше, чем у пиратов. Все знали о сигнале, все попадали навзничь, и большая часть пиратских болтов свистнула мимо.

А потом на палубу 'Голубки' хлынула темная волна.

Пираты немного обиделись, и собирались отомстить и за помощника капитана, и в принципе. За вероломство!

Чезаре рвано выдохнул.

— Черт побери!

И Энцо с ужасом увидел, что в плече воспитателя, охранника, учителя, а наверное, еще и друга, торчит арбалетный болт. Короткий, черный...

Грязно выругался Леоне. Опустился на колени.

И ведь Чезаре упал вместе со всеми. Его на излете и клюнуло!

— Так... это надо ломать болт... насквозь он не прошел... будет больно.

Чезаре злобно сплюнул.

— Это ж надо! В мякоть угодил, тварь!

Кольчуга у него была облегченная, без рукавов, чтобы руками свободнее действовать. Вот и попало — в мякотку. Целился бы, так промазал!

Леоне кивнул Энцо.

— Живо, сюда. Надо это вытащить будет и рану сразу перевязать.

Энцо, не долго думая, опустился на колени.

— Что делать?

— Что-что... на ноги ему ложись! Чезаре... прости.

— В рот что-нибудь дай, а то прощать нечем будет, язык откушу, — Чезаре огрызался вполне привычно. Хотя понимал, что дело дрянь.

Болт порвал какой-то крупный сосуд, и одежда быстро набухала красным. Может, он от этого и не помрет — сразу. Но от сильной кровопотери будет недееспособен. Надо срочно ее вытащить, перевязать... и то еще, как он сражаться сможет? Вот вопрос?

А надо.

Леоне сунул ему в рот первое, что попалось, сложенный вдвое ремень. Чезаре закусил его зубами и напрягся...

— Аййй...

Там и кроме 'Аййй', было много чего сказано. Но непечатное. Потому как Леоне резко надавил на болт, тот прошел через мягкие ткани, высунув острие с другой стороны руки — и Леоне сломал наконечник одним движением сильных пальцев. А там и вытащил болт из раны.

Хлынула кровь.

Чезаре сознания не потерял, но матерился...

Энцо метнулся с перевязкой. Мазь, бинт, корпия...

— Сейчас я... минуту...

Да, этому его тоже обучили. Дану не подобает?

Энцо и думать-то про эти слова забыл. А сейчас, вот, когда вспомнил, когда всплыло откуда-то из памяти...

Ага, не подобает! А человек кровью пусть истечет, пока найдется тот, кто захочет и главное, сможет перевязать его рану. Так, что ли?

Сейчас Энцо действовал почти автоматически.

Пережать, прополоскать вином из фляги, приложить корпию с мазью, перевязать...

Леоне тоже не стоял без дела.

Он охранял.

Пираты сыпались на палубу 'Голубки'. С криками, гиканьем, воем... обнаженными клинками... конечно, и в них тоже стреляли, но потерь у негодяев было явно меньше.

С другой стороны, какая разница?

Сдохнуть волком — или сдохнуть бараном? Волком как-то приятнее. И кровь у врага вкусная...

Мысли не мешали Энцо перевязывать рану Чезаре. И руки по локоть в крови — тоже. Кровь и кровь, не видел он той крови, что ли?

Леоне шагнул вперед, зазвенели клинки, запели песню стали...

Недолго.

Настоящий бой не зрелищный. В реальном бою надо не фехтовать, а убивать, что Леоне и проделал. Стилет в его ладони словно ожил, вылетел, клюнул пирата между ребрами...

Только вот на смену ему спешил второй, третий, завертелась смертельная карусель... Энцо закончил перевязывать друга и подхватил клинок.

Рукоять скользнула в ладони... кровь?

И кажется, на лице тоже кровь?

Энцо поднес ладонь к губам... доля секунды перед тем, как вступить в бой.

Царапина? Или нет?

Мальчик медленно слизнул с ладони кровь. Соленую... или сладкую?

А потом в голове словно черный шар взорвался. И больше Энцо ничего не помнил...

* * *

Паскуале понимал, что будет резня. Что шансы уцелеть у них невысокие. Но куда деваться?

Пираты же!

Крысы, подонки, отребье... договариваться с крысой? Ладно, крыса — животное умное, зря он ее так сравнил... а пираты — мразь со дна общества. Слова они не держат, захочется им позабавиться — и тебя просто протянут под килем. Раз, два, три...

Или к мачте прибьют, что тоже реально.

Или еще что хорошее сотворят.

Отдавать себя в руки этой нечисти? Вообще ума не иметь надо. Договора с плесенью всегда кончаются победой лишь плесени.

Пусть даже капитана и матросов отпустят, что не факт. Может, 'Голубку' захотят в качестве трофея. Но у Паскуале, во-первых, пропадет прибыль за рейс. Лаццо богаты, но это ж не повод все разбазаривать? А во-вторых, и он, и Энцо окажутся в полной власти негодяев. А полагаться на их милость...

Э, нет!

Лучше уж сразу сдохнуть!

План капитана идеальным не был. Но и бегать от пиратов... помрешь уставшим. *

*— Не стоит бегать от снайпера — умрешь уставшим. С.Е. Лец, прим. авт.

Лучше уж выбрать момент там и тогда, когда им будет лучше. 'Голубка' все равно не уйдет, дело все равно кончится абордажем и резней, так лучше сохранить силы матросов, всем одеться, вооружиться и встретить негодяев. Это правильно.

Но как известно, план отдельно, а жизнь отдельно.

Конечно, первый залп получился удачным. Но пираты тоже посадили стрелков. И упало несколько матросов...

Паскуале скрипнул зубами.

Он неплохо владел коротким клинком, и в палубной стычке свое место знал, но...

В том-то и дело, что между боем на корабле и боем на суше есть большая разница. На суше на тебя никто не нападет сверху. А вот корабль...

Мачты, ванты, которые преотлично используют пираты...

Еще один арбалетный залп!

И еще — на этот раз со стороны 'Голубки'.

А потом началась резня. Бессмысленная и беспощадная. Паскуале отбивался, понимая, что кажется, им конец, где-то отдавал команды капитан, кто-то кричал рядом, из горла убитого им пирата выплеснулась алая кровь... для купца бой не был цельной картиной, скорее, набором фрагментов... а потом...

Что произошло потом?

Паскуале даже сразу и не понял, что происходит, когда рядом раздались крики ужаса.

* * *

Леоне Каздеи к смерти относился спокойно. Те, кто хочет жить долго и счастливо, работают в других местах. Не служат Комару, не становятся убийцами, или телохранителями...

Чезаре уже досталось. И к бою друг попросту не пригоден.

Энцо? Мальчишка. Ему самому нужна защита.

И Леоне делал то, что умел лучше всего. Убивал врага, не подпуская к мальчишке, пока тот перевязывал Делука. А вот что случилось потом...

Потом Леоне так и не смог объяснить, с чего это началось. Но в какой-то момент...

— Ашшшшш!

Мимо пронеслось что-то темное. Что-то...

Леоне с ужасом увидел, как падает один его противник, потом второй... и понял, что убивает... убил их... ЭНЦО!?

Мальчишка двигался с такой скоростью, что глаз не успевал за ним. В одной руке короткий меч, сделанный специально для мальчишки. В другой — стилет. И...

Он — убивал.

Натренированный глаз Леоне все же смог определить происходящее.

Энцо пользовался тем, что ему всего двенадцать лет, он не слишком высокий, достаточно хрупкий... тонкокостный...

Меч — не для ударов. Для парирования. А бьет, в основном, стилет.

Мальчишка действует... он просто убивает.

Принять удар, отшвырнуть клинок противника, добить его второй рукой, подлые удары стилетом, в пах, в живот, и потянуть, чтобы вывалились кишки, чтобы человек скорчился от боли, в бедро, в артерию, чтобы кровь хлынула фонтаном... вот, он сейчас так и поступил, и кровь брызжет прямо ему в лицо, и Энцо... облизывается?

Не будь у Леоне у самого клинков в обоих руках, ей-ей, перекрестился бы.

А мальчишка, в лице которого не осталось ничего человеческого, вдруг зашипел, словно гигантская змея... и ринулся вперед.

Удар, еще один...

Леоне бросился за ним... хоть спину прикрыть... и снова удар! И зловещее шипение, словно в теле мальчишки поселилась какая-то гадина... парировать — и удар!

Боже, что он творит!?

Как!?

Шок и удивление совершенно не помешали Леоне прирезать двух пиратов, но пока он добивал негодяев, Энцо оказался лицом к лицу...

Капитан пиратов!?

Черт побери!

* * *

Марселло Гатто не тронула смерть помощника. Ченцо, конечно, был хорош. Ну так что же? Больше трупов — больше доля оставшихся. Сам подставился, сам и виноват. Как можно было не увидеть, что задумал торговец?

А в результате, почти дюжина ребят полегла...

Ладно!

Купец за это заплатит! Сейчас Марселло до него доберется...

Марселло умело орудовал кривой абордажной саблей, клинок пел в его руках, с хряском врубался в тела, рассекая плоть, сносил головы и руки, словно веточки...

Пока...

Что это перед ним?!

Ребенок!?

Но как?!

Хотя существо, стоящее перед Марселло на ребенка похоже и не было. Что-то окровавленное, просто невысокого роста, что-то полубезумное... и горящие алым светом глаза, и хищное шипение, которое срывается с губ... демон?!

Марселло не стал бы капитаном пиратов, если бы боялся хоть чего. Демон, кровь, смерть...

Плевать!

Вперед!!!

И мужчина занес саблю над головой неизвестного существа. Он еще успел опустить ее, но кажется, существа на том месте уже не было. Саблю отбили с такой силой, что она вылетела из руки мужчины и упала где-то далеко в стороне.

А потом пришла боль. Настолько жуткая, что Марселло даже не сразу осознал ее. Но...

Его живот был распорот. И кишки вываливались на палубу, клубком окровавленных змей.

Марселло охнул, застонал и осел на грязные доски...

Существо обернулось к пиратам — и зашипело. И это стало началом конца.

Кто ж думал, что у купца при себе окажется демон!? Чудовище из подземного мира!? А у пиратов ни крестика, ни оружия из серебра....

Наутек-то они бросились. Всем скопом, еще и придавили кого-то невезучего по дороге. Но далеко ли ты убежишь на корабле?

Тем более, что страшное существо прыжком догнало бегущих и положило еще двоих. Вслед за ним, понимая, что своих оно, что бы это ни было, не трогает, кинулись матросы. Другого шанса у них не будет.

Кто-то выпалил из арбалета, но Энцо увернулся.

И на пиратский корабль еще успел перепрыгнуть.

А потом...

Потом рухнул, словно подкошенный.

Пираты, правда, этого не видели. Им хватило, что монстр гонится за ними, монстр уже на их корабле, надо бежать-бежать-бежать...

Матросы расправлялись с ними поодиночке. Это уже была не пиратская, но все же команда. Это уже было неуправляемое полубезумное стадо. И справиться с ним труда не составляло.

Леоне наклонился над мальчишкой, который был залит кровью от ушей до пяток. Тронул жилку на шее.

Бьется.

Поднять? Взять ЭТО на руки?

Страшновато.

С другой стороны... Леоне тоже ничего не боялся, хоть и не пират. А мальчишка им сейчас, считай, жизнь спас. Так что помочь — меньшее, что они могут для него сделать.

Леоне поднял Энцо на руки, и перепрыгнул обратно на 'Голубку'. Пиратов и без него добьют. А что там, кстати, с Чезаре?

* * *

Чезаре был жив. И даже успел прикончить еще одного пирата. Ну, тот и сам виноват. Не надо нападать на раненых. Вот просто — не надо!

Кто ж тебе сказал, что если у человека одна рука перевязана, то второй он ничего и сделать не сможет?

Ножи Чезаре отлично метал в любом состоянии. И с любой руки!

— Что с парнем?

— Не знаю. Обморок, наверное.

— А вот это... что было? Когда он кинулся?

Леоне задумался.

— Тоже не знаю. Ты сам-то не видел?

— Нет, — качнул головой Чезаре. Как-то ему не пришло в голову связать чужую кровь — и происходящее. — Он просто стоял, а потом... кинулся.

— Хм... что-то я где-то слышал.

— Ну да, ты ж у нас ученый... семинарист.

Леоне беззлобно послал товарища. Ну, было в детстве! Может, и стал бы Леоне священником, да вот беда — без поддержки, связей и денег в той среде тоже не пробьешься. А еще содомия — чего Леоне вообще не переваривал. И за подобные предложения... собственно, после такого предложения от одного кардинала, ему и пришлось искать себе новую дорогу. И кардинала, наверное, не стоило по голове подсвечником бить... или уж добивал бы? Тогда и проблем было бы поменьше.

— Не мешай... воины... ярость... что ж я такое слышал...

— Берсеркер, — подсказал тихо Чезаре. — Оно?

— А ты откуда знаешь?

— Не одному ж тебе умным быть. Сказки слышал как-то разок... вроде как были такие люди...

Леоне кивнул.

— Точно. Вспомнил. Вроде как в битве они теряли рассудок, в них вселялся дух какого-то животного, и резали они всех, не разбирая на своих и чужих.

— С этим нам повезло. Этот хотя бы разбирал кто и где.

— Это да. — Леоне подумал, что бы случилось, возьмись Энцо резать всех, кто попадется на пути... с него бы и начал, точно. А смог бы Леоне защититься?

Ой, вряд ли.

— А потом с ними что было?

— Силы кончались, они и падали... ты знаешь, похоже на то. И по внешности... вирканги, у них это встречалось. Они как раз светловолосые были, голубоглазые...

— Этот не голубоглазый.

— Посчитай, сколько лет прошло, кровь и разбавилась. Но даже у них это встречалось крайне редко, может, один-два человека в поколении...

— Определенно, нам повезло. А потом-то они в себя приходили?

Леоне задумался. Вирканги — не слишком полезная тема для священника, так, знать приходилось, потому что надо. И о других народах, и о других религиях...

Вирканги до сих пор живут в своей Вортенгии, и религия у них своя. Безбожники, зверепоклонники...

— Ага, погоди... Вспомнил! У них вроде как у каждого рода есть в предках какой-то зверь. И вот, в бою, этот зверь может даровать достойнейшему из потомков свой дух.

— Судя по шипению — та еще гадина у Энцо в предках была, здоровущая, — хмыкнул Чезаре. — Так что там с разумом?

— Ничего. Бой закончен, дух ушел... человек должен прийти в себя.

— Должен?

— Если не помрет.

Чезаре хотел привычно пожать плечами, но было больно.

— От нас что-то зависит?

— Разве что накормить его попытаться. Насколько я помню... дух-то там с плотью не особенно дружит. Вычерпывает до донышка, вот люди и мрут.

— А, вот оно как. Ладно, сейчас чуточку уложится — попробуем. А пока там на столике моя фляга. Попробуешь ему влить?