Гарри Поттер. Тот самый?

* * *

... — А-а-а! А тут холодно! — раздался изнутри голос Альфреда.

— Альфред, немедленно иди обратно! Мы войдем внутрь тесной группкой — я вовсе не хочу потерять кого-нибудь из вас. — Высокий и сухой, учитель Кресин подслеповато щурился на солнце. — Итак, у вас есть пять минут, чтобы надеть теплые вещи. Надеюсь, все захватили их с собой?

— Да, — дружно ответили дети.

Прошло ровно пять минут, и 'экспедиция к центру Земли вступила на тропу неизведанного' — так возгласил Михайло, никогда не жаловавшийся на воображение. Изида, как всегда поддакнула.

В пещере было интересно — с потолка свисали скальные образования, хранящие маленькую прозрачную капельку на конце — сталактиты. Снизу к ним тянулись похожие образования — сталагмиты. Во всяком случае, именно так их называл учитель. Становилось все темнее — и вот уже каждый из нас несет колбу, куда Кресин поместил негасимый огонек. Сам он шествовал впереди, и, подсвечивая себе палочкой, показывал и объяснял устройство пещер.

Мы идем чуть позади тесной группкой — так, чтобы свет наших огоньков сливался в одно световое пятно. Впереди — Альфред, ему вечно неймется. Я — в центре. Замыкает Михайло — ему, как самому разумному поручено следить, чтобы никто не отстал. Именно он и стал первым.

Мы медленно идем к повороту, и Михайло объясняет что-то Изиде — та, как всегда прослушала половину, но любопытство мешает ей оставаться в неведении.

— Вот это, например, именно сталагмит — видишь, он не касается кончика сталактита. Вот пройдет еще пару сотен лет — и здесь будет уже сталагнат — столб из срос~

— Михайло? Ты продолжай-продолжай... — иногда я думаю, что Изиде просто нравилось слушать его голос.

Тем временем мы минули поворот, и учитель решил нас пересчитать... Ну-у... Это уже не имело значения.

— Михайло? А где Михайло? — он был удивлен — поставил самого ответственного следить за отстающими, и на тебе, он же и отстал.

Учитель Кресин поднял повыше палочку, и, пройдя мимо нас, свернул обратно.

— Мих~

И тишина.

Мы испугались. Очень. Боялись даже дышать, не то, что сдвинуться с места. Но, наконец, отмер Альфред. Он дрожащим от страха голосом произнес:

— Пожалуй... П-пожалуй нужно посмотреть — что с ними.

— Не иди один, — вскрикнула Орнелла. — Нет! Пойдем все вместе...

Мелкими шажками мы двинулись в сторону поворота. Колбы тряслись у нас в руках, и по стенам метались причудливые тени. Казалось, именно они причастны к исчезновению Михайло и Кресина.

Только наши спутники не исчезли. Стоило нам выйти из-за угла, нашим глазам предстало ужасное зрелище — Лиза, так вообще упала в обморок, а нас замутило.

На подготовке к Зельеделию мы резали жаб. Давили огромных слизней, сцеживали кровь мелких тварей. Но к тому, что предстало перед нами, мы были не готовы.

Там было ОЗЕРО крови. Непонятно откуда ее столько, и как вообще мы оказались здесь — теперь за нашими спинами была гладкая стена. В воздухе стоял тяжелый, металлически-приторный запах, который не улучшил наш контроль над желудками. Изиду вырвало желчью прямо туда. А в центре, над содержимым озера, каким-то образом висел прямо в воздухе учитель Кресин, сжимая в руках окровавленную палочку. Тяжелые капли срывались с ее кончика, вызывая волнение на поверхности не хотевшего застывать ужасного озера.

— О. Еще гости, — совершенно безжизненно произнес он. — Еще кровь. Пища.

Он развернулся и понесся к нам. Странным образом понесся, будто его что-то тянуло за голову. Но мы недолго гадали, что это — стоило ему приблизиться, и мы в полумраке, ведь светились только наши колбы и палочка учителя, смогли разглядеть ЭТО.

Тонкое щупальце, вошедшее прямо в затылок. Оно влажно поблескивало и пульсировало — по нему что-то выходило из нашего, уже бывшего, учителя.

А тот стремительно терял очертания, будто мешок, из которого вынимают содержимое, и до нас долетела уже пустая оболочка. Она со шлепком приземлилась прямо под ноги Орнелле. Палочка со звонким стуком покатилась ко мне под ноги. Орнелла же завизжала, и это будто бы послужило сигналом.

Сотни таких же щупалец вынырнули из глубины и, как атакующие змеи, устремились к нам. Вперед выскочил Альфред, единственный похоже, кто сохранил капельку самообладания. Он что-то вынул из-под рубашки и простер руку к озеру.

— Умри! — срывая голос, заорал он. — Умри тварь!

С маленькой золотой побрякушки сорвался шквал огня, тут же скрыв от нас ИХ. Альфред обернулся к нам, и улыбнулся.

Зря. Зря он повернулся спиной, зря он недооценил врага!

Я никогда не забуду этот момент. Как, с влажным чмоком, щупальце вошло ему в затылок. Как его глаза сверкнули обидой, и погасли навсегда. Как его рот открылся, и бездушно, безжизненно произнес:

— О. Еще гости. Еще кровь. Пища.

Он выпустил колбу из рук, и она раскололась. Огонек погас.

— Нет! — совершенно неожиданно, вперед рванула Лиза, успевшая уже очнуться. Лиза... — тихая, стеснительная девочка.

— Нет, Альф! Нет! Мы... мы же обещали, помнишь? — она подбежала и схватила его за руку. Зря.

Все дети что-то друг другу обещают, в чем-то клянутся. И в момент клятвы кажется — она никогда не будет нарушена. Наивно.

Нечто, только что бывшее Альфредом, никаких клятв помнить не могло. Оно резко вздернуло девочку за руку, приподняв ее над полом. Вторая рука поймала одно из щупалец и вонзила в голову бедной Лизы. Колба выпала из ее расслабившихся пальцев. Еще один огонек погас.

— О. Еще гости. Еще кровь. Пища. — Те же слова, тот же тон. Будто заело пластинку граммофона.

Я поспешила взять палочку. Оставшиеся девочки — Катрин, Изида и Орнелла сгрудились за моей спиной.

Из защитных заклинаний я знала только 'Plaudo'.

Щупальца как по команде устремились к нам — я отражала их, сколько могла. Это заклинание щита создает непроницаемый круг метрового радиуса, поэтому на одну атаку щупалец, приходилось три-четыре заклинания. Я не всегда успевала.

— А-а-ах! — послышался слева крик Орнеллы. — О. Еще гости. Еще кровь. Пища.

— Depulso! — не помня себя от ужаса, я оттолкнула ее далеко-далеко, вложив очень много сил в заклинание. Колба улетела вместе с ней, и неяркая вспышка сказала мне, что еще один огонек погас. Но при этом я отвлеклась от защиты. Непростительная ошибка

— А-а! А-а-а... — это кричала Изида, стоявшая справа. — О. Еще гости. Еще кровь. Пища.

— Depulso! — моя подруга так же улетела в сторону озера, оставив колбу на поверхности крови. Та пару мгновений будто раздумывала — тонуть или нет, а потом стала погружаться под кровь. Огонек не смог долго сопротивляться залившей его жидкости...

Сейчас тебе кажется, будто что я ничего не чувствовала. Нет. Слезы текли по моему лицу, пот заливал глаза — мне, девятилетней девочке, приходилось использовать боевые заклинания. Болели мышцы — им еще ни разу не приходилось так часто и резко сокращаться. В какой-то момент пошла носом кровь — я не обратила внимания. Я сосредоточилась на одном — защитить подругу, лучшую, и последнюю из оставшихся.

Меня мутило, в глазах двоилось. Страх заполнял мое маленькое сердечко, заставляя учащенно биться. В какой момент произошло это — я не знаю. Но...

— О. Еще гости. Еще кровь. Пища, — безжизненно донеслось из-за спины.

В тот момент я сорвалась. Завизжав что-то невнятное, я испепелила лучшую подругу простым 'Insendio', выплеснув свою магию до самого дна. Палочка треснула и задымилась.

Я обреченно наблюдала, как предпоследний огонек гаснет на чистой, будто выскобленной поверхности небольшого мыска, вдававшегося от стены прямо в ОЗЕРО, куда нас привела, возможно, сама Смерть. Я, забыв про все, уселась у самой стены, и, прижав к груди последнюю колбочку с огоньком, шептала имена. ИХ имена.

Я не видела, как вспыхнул подаренный дедушкой в день поступления медальон, в виде вензеля 'М' вписанного в круг. Не видела, как надо мной раскрывается купол Эгиды Откровения — мощного артефактного щита. Все два дня, что искуснейшие дедушкины маги искали меня, я просидела, сжав колбочку в руках и умоляя огонек гореть. Ради НИХ...

* * *

-... Они нашли меня жутко истощенной. Временная потеря магии подорвала физические силы — пытаясь поддержать ядро, организм ел сам себя и тут же тратил полученную энергию на поддержание жизни. За мою реабилитацию взялись лучшие колдомедики в том регионе. И действительно, через пару дней я была полностью здорова... внешне. Мою прострацию вылечить обычными методами не удалось. Тогда, дедушка принял решение использовать процедуру 'Вуаль Глубин' — всю мою память перенесли в древний, артефактный Омут Памяти, и удалили из воспоминаний об ЭТОМ эмоциональную составляющую. Теперь, я помнила все как прочитанную книгу, ну, или просмотренный спектакль. Я вновь стала веселой и жизнерадостной, только вот серьезно взялась изучать магию, итогом чего стало досрочное поступление в Хогвартс. Кстати, именно перед поступлением от дедушки я узнала, что 'где-то в замке, на втором курсе Гриффиндора' учится мой будущий жених. Дед сказал 'ты узнаешь его с первого взгляда', так и вышло. А огонек в колбе отдали в ту школу — он теперь там главный артефакт. Говорят, что мои чувства, или желания, или еще что-то... В общем, эта штука теперь защищает всех учеников и учителей той школы. От всего, начиная с порезов, и кончая падением с пятого — последнего — этажа. Что касается друзей... Их высушенные оболочки нашли у самой границы щита. А ту тварь убили. Проморозили озеро насквозь и растопили Адским Пламенем.

Слезы текли по лицу девочки — ведь теперь, из-за воздействия дементоров эмоции вернулись к тем воспоминаниям. Грубо говоря, в присутствии дементоров она возвращалась в прошлое — и каждый раз повторно все переживала.

Бетти громко шмыгнула носом и утерла лицо рукавом:

— И вот поэтому я хочу уметь защищаться! Научи! Гарри, научи меня, прошу!

— Я уже согласился. — Гарри прошелся перед Бетельгейзе, которая к концу своего безрадостного монолога села в кресло. — Еще вопрос — вы уже проходили боггарта?

— Нет. Этого и нет в нашей программе.

— Ясно. Хорошо, дементора я нам как-нибудь организую — а пока займемся двумя вещами. Первое — я избавлю тебя от этого воспоминания, из-за него ты становишься слишком уязвимой. Мы поместим его в Омут Памяти. Второе — потренируешься создавать Патронуса — именно его я использую против дементоров. Итак... — Гарри вытащил свою волшебную палочку, жестом показав Бетти, чтобы она сделала то же самое. — Заклинание, которому я собираюсь тебя научить — это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Оно, как я уже говорил, называется 'заклинание Патронуса'.

Бетельгейзе кивнула, и приготовилась слушать дальше.

— Патронус — это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают — надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не содержит в себе понятия отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии воздействовать на него, — продолжил невольный профессор. — Однако я должен предупредить, что заклинание может оказаться для тебя слишком сложным. Оно бывает не по силам даже опытным волшебникам.

— А на что похож Патронус?

— У каждого волшебника получается свой Патронус. Моим Патронусом, в силу некоторых обстоятельств, стала моя феникс-фамилиар. Да, впрочем, ты уже видела Хильду. В случае же, когда мне не требуется столь сильная защита, из моей палочки формируется что-то вроде сферы из искорок — и я могу как, растянув ее, спрятаться в ней, так и использовать в качестве снаряда. Теперь о вызове. Надо сосредоточиться на своем самом счастливом воспоминании и произнести заклинание 'Expecto Patronum'.

Бетти, судя по отсутствующему взгляду, погрузилась в себя в поисках такого воспоминания. В ее жизни, конечно, было много радости, но Гарри предполагал, что знает, какое воспоминание она выберет. Девяносто девять молодых волшебников и волшебниц из ста всегда выбирают свой первый поцелуй.

— Есть, — произнесла она, и ее глаза ярко заблестели.

— А теперь слова.

— Expecto Patronum! — воскликнула Бетти, вскакивая с кресла. Из палочки вырвался клуб серебристого тумана.

— Замечательный результат! — Гарри даже похлопал ей. — А теперь повтори, используя мой подарок-кулон. Надеюсь, он у тебя с собой?

— Да, конечно. Expecto Patronum! — теперь Патронус обрел некую форму, но все еще нельзя было понять, что это такое. Скорее всего, собака.

— Больше силы!

— Expecto Patronum! — на пределе связок закричала Бетельгейзе. Гарри хмыкнул. Как и любой современный волшебник, она думала, что от громкости крика что-то зависит.

А потом Гарри обратил внимание на результат и застыл. Оп-па... вот это собака! Всем собакам собака, прямо сказать. Перед ним стоял он сам, в своей анима-форме волка. Да, сложно было разглядеть детали, но горящие зеленым глаза, и некое... чувство родства явно указывали — перед ним именно он сам, в анимагической форме.

— Поп... Кхм, — прочистил горло он. — Попробуй им управлять.

Волк пробежался по комнате, подпрыгнул. Потом встал на задние лапы и покрутился — это Бетти так развлеклась.

— Молодец. Что ж, на следующем занятии ты попробуешь противостоять дементору, хотя бы одному. Следующее занятие — в следующий же четверг

— Хорошо.

* * *

Через неделю после начала семестра состоялся первый матч. Слизерин встречался с Равенкло и выиграл с небольшим перевесом. По мнению Вуда, этот результат вполне устраивал гриффиндорцев. Теперь им предстоял матч со Слизерином и законное первое место.

Январь незаметно сменился февралем, а холода все еще держались. Матч со Слизерином приближался.

* * *

В один из четвергов чрезвычайно довольный успехами своей 'ученицы', Гарри шел в гостиную. Но на входе произошла небольшая заминка — Невил Лонгботтом умолял сэра Кэдогана пропустить его, но тот со всей твердостью ему отказывал.

— Я записал их на бумажку. — Невил чуть не плакал. — И где-то ее выронил!

— Свежо предание! — громыхал сэр Кэдоган. Увидев же Гарри, склонился в почтительном поклоне: — Приветствую вас, милорд! Поспешите заковать в железо этого бездельника. Он хочет силой ворваться в замок!

Гарри перевел недоуменный взгляд на Невила.

— Я потерял бумажку с паролями, — проговорил несчастный Невил. — Выпросил у него все пароли на эту неделю. Он ведь их то и дело меняет. И теперь не знаю, куда они делись.

— 'Острый кинжал', — подсказал Невилу Гарри, а сам, как всегда без пароля прошествовал в гостиную, мимо привычно преклонившего колено рыцаря. И застал там очередной спектакль.

По лестнице из спален мальчиков, топоча, будто разъяренный двурог, вылетел Рональд Уизли.

— ГЛЯДИ! — завопил он, подбегая к столу Гермионы. — Нет, ты гляди! — тряс он простыни перед ее глазами.

— Рон, что случилось...

— КОРОСТА! БЕДНАЯ КОРОСТА! Гермиона, ничего не понимая, отпрянула от Рона. Гарри издалека взглянул на одну из простыней — она оказалась испачкана чем-то красным, очень походившим на... кровь. Гарри усмехнулся.

— Это кровь! — кричал Рон в притихшей гостиной. — Короста исчезла! А знаете, что было на полу?