Гарри Поттер. Тот самый?

Оглавление:

Пролог.

1. Мальчик-который...

2. Хэллоуин.

3. Экзамен.

4. Лето первое.

5. Снова в Хогвартс.

6. Рождество и все такое.

7. Оттепель.

8. Ошеломительное лето.

9. Ничего не предвещает...

10. Немного радости не помешает.

11. Кувырком.

12. Петля. NEW!

"Гарри Поттер. Тот самый?.."

Пролог.

Маленькая ладошка легла на лакированную дверную панель. 'Alohomora' — прозвучало в тишине. Замок тихо щелкнул, не в силах сопротивляться этому незамысловатому слову. Дверь, даже скорее дверка тихонечко приоткрылась и в щель скользнула щуплая мальчишеская фигура. Три шага — вот еще одно препятствие — входная дверь. Теоретически, без ключа ее не откроешь, но... Опять то же слово, замочная скважина сверкает голубым — дверь открыта.

Ночь молчит. Не шелестят листья ухоженных фигурных кустов. Не мяукают кошки в доме соседки. Даже фонари как будто пригасили свое яркое неоновое свечение. Лишь маленькая тень скользит к живой изгороди.

Тихий шелест — вот оно, Убежище, на заднем дворе, в месте стыка живых изгородей четырех домов. Давайте рассмотрим его поподробнее.

Маленькое пространство три на три шага. Детских естественно. Вместо крыши — сплетение ветвей. В центре, на высоте около ладони над землей, горит огонь, над которым прямо в воздухе висит закопченная кастрюлька. В кастрюльке что-то булькает.

Может, это суп? — подумают некоторые. Нет. Там кипит зелье, на которое ушло три года труда маленького, тогда еще восьмилетнего, мальчика. О ком это я? Конечно о Гарри Поттере, Мальчике-Который-Выжил. А вот, собственно, и он.

1. Мальчик-который...

'Так, волос кентавра у меня нет... заменю лошадиными. Крылья сильфид... может стрекозиные подойдут? Чешуя василиска. Василиск... василиск... а! Это же огромная змея — вот змеиную чешую и использую' — размышлял Гарри.

Зелье пару раз пыхнуло багровым, правда, более тускло, чем должно было. 'Ну, я же не собираюсь превращаться в монстра, правда? Поэтому мне и ослабленного зелья хватит!'

Гарри выхватил из воздуха кубок, зачерпнул зелье — 'Ну, с Мерлином!' — выпил, и свалился в судорогах.

'Э-эх... как же болит голова-а...' — Гарри со стоном приоткрыл глаза. Это действие тут же породило множество вопросов — и главный из них — где я? Правда, вопрос тут же исчез, когда Гарри вспомнил, как, шатаясь, брел обратно в свой чулан и там бессильно упал на кровать. Он поспешил проверить действие зелья — да! В нем бурлила сила, как физическая, так и магическая, и самое главное — он не только чувствовал, но и видел ее потоки вокруг. Как побочный эффект — восстановилось зрение, в общем — одни плюсы. Или... нет? Гарри спешно ощупывал тело — но никаких изменений не обнаружил. Разве что... на правом плече появилась странная татуировка — орнамент, сплетенный из черных клиньев и красных шестиугольников. На ощупь каждый сегмент напоминал чешуйку. Он подумал, что у него появилась еще одна метка, в дополнение к странному шраму в виде молнии...

* * *

— Ну, эта, Гарри, ты пока выбирай палочку, а я схожу кой-куда, надо пропустить стаканчик после этих ужасных тележек— пробасил Хагрид, полувеликан, забравший его вчера с островка и сообщивший поразительную новость — Хогвартс, который часто фигурировал в его памяти, существует, и Гарри туда заочно принят. Гарри кивнул и толкнул дверь в лавку.

— А, мистер Поттер! — лавка встретила его полумраком и голосом откуда-то из глубины. — Вы, верно, пришли выбрать палочку? Что же, сейчас я вам подберу...

Гарри подскочил от неожиданности. Прямо перед ним возник пожилой человек, от его больших, почти бесцветных глаз исходило странное, прямо таки лунное свечение. Гарри узнал сложное заклинание эфирного зрения, которое позволяло видеть душу и магию человека.

Старичок медленно закрыл и открыл глаза. Свечение ослабло, значит, старик уже увидел все что хотел.

— Вытяните руку. Вот так...

Старичок начал измерять правую руку Гарри. Сначала расстояние от плеча до пальцев, затем расстояние от запястья до локтя, затем от плеча до пола, колена до подмышки, и еще измерил окружность головы.

— Внутри каждой палочки находится мощная магическая субстанция, мистер Поттер, — пояснял старичок, проводя свои измерения. — Это может быть шерсть единорога, перо из хвоста феникса, высушенное сердце дракона и многое другое. Каждая моя палочка индивидуальна, двух похожих не бывает, как не бывает двух абсолютно похожих единорогов, драконов или фениксов. И конечно, вы никогда не достигнете хороших результатов, если будет пользоваться чужой палочкой.

Гарри внезапно осознал, что линейка сама его измеряет.

— Как сейчас помню, ваши родители пришли ко мне...

— Мессир Олливандер... Я хотел бы палочку из особой коллекции, — перебил Гарри, даже не обратив внимания на слова продавца о родителях.

— Мессир? Давно меня так не называли... Впрочем, неважно. Особая коллекция, говоришь, — с этими словами Олливандер развернулся и исчез за неприметной дверью.

Появившись оттуда с воодушевлением на лице, он произнес:

— Эта палочка подойдет, — и открыл футляр.

Только взглянув на нее, Гарри понял — вот оно! Выточенная целиком из белой кости, она буквально притягивала его взгляд. Он прикоснулся к рукоятке обозначенной резьбой прямо на поверхности. В ответ на его прикосновение палочка выплюнула целый вихрь радужных искр, которые, покружив по лавке, медленно растворились в воздухе.

— 12 дюймов, кость 'тамамушииро но рюу' и перо хрустального феникса, — благоговейно произнес Олливандер — 'Мощные и редкие компоненты! — подумалось Гарри'. — У моего отца ушло ровно тринадцать лет, чтобы изготовить ее. Он не думал, что она кому-нибудь понадобится, но им завладел азарт мастера создающего Шедевр с большой буквы. Вы необычный человек, Гарри, и вас ждут великие свершения.

Их прервал звон колокольчика.

— Гарри? Ты уже купил палочку? А я, это, подарок тебе купил, вот! Сова! Полезная животина, письма носить будет, да и вообще! — пока Хагрид проговаривал все это, Гарри расплатился за палочку (семьдесят галеонов!) и вышел наружу.

— Ага, спасибо, Хагрид! — Гарри с удовольствием полюбовался на белоснежную сову в клетке. — Я назову тебя... Хедвиг! — сказал он первое, что пришло в голову.

* * *

Оказавшись на Кингс-Кросс первого сентября, Гарри задался вопросом, где же эта платформа, 9 и 3/4? Когда Хагрид отдал ему билет, он не спросил, а зря. Но полувеликан выглядел так, будто куда-то опаздывал, и Гарри не решился задавать вопросы. А надо бы!

Только он додумал последнюю мысль, он неожиданно вспомнил, как попасть на платформу — переходом служила перегородка между девятой и десятой. Как только он это осознал, он почувствовал и тщательно замаскированную магию в том месте. Усмехнувшись, Гарри, обошел кругом семейку странно одетых рыжеволосых людей и прошел через барьер.

Платформа встретила его паром и блеском огромного паровоза, и снующими туда-сюда детьми и взрослыми. Гарри поправил на плече лично зачарованный маггловский рюкзак и поспешил занять себе место в вагоне. Зайдя в первое попавшееся купе, он накинул на дверь простенькие запирающие чары, даже не чары, а Пожелание — слабенькое подобие настоящего заклинания, рассчитывая провести дорогу в спокойствии за книжкой. Но где-то на середине пути ему злостно помешали.

— Вот, он похоже тут! — раздался из-за двери надменный мальчишеский голос. — Тем более мы только это купе не проверили. Ну, Поттер! — все это Гарри расслышал благодаря усиленному слуху.

Бум! — Пожелание слетело, а дверь в купе распахнулась.

— Поттер, я НЕНАВИЖУ тебя!!! — проорал с порога блондин, за спиной которого стояли еще два каких-то мальчика.

— Ты не представился, — заявил на это Гарри, в голове которого от неожиданности всплыл Кодекс Чистокровных, — исправь свою ошибку!

Блондинчик просто таки выпал в осадок:

— Ч-что? Э-э... Я, Драко Малфой, наследник чистокровнейшего рода Малфоев!

— Я Гарольд Джеймс Поттер, глава чистокровного рода Поттеров. И какие у тебя ко мне претензии?

— Я..., ты! Ты всего лишь полукровка!

— Видно, ты не внимательно читал Кодекс, а именно, маг, взявший в жены пусть магглокровную, но ВЕДЬМУ не вычеркивается из списка чистокровных. Так что, мистер Малфой, умерь свой пыл.

Блондин, не найдя, что сказать, захлопнул дверь и спешно удалился.

— Colloportus, — заклял Гарри дверь, надеясь, что столь явную магию вряд ли кто-нибудь преодолеет.

* * *

Будущие ученики толпились перед немолодой женщиной, представившейся профессором МакГонагалл. Сама профессор думала о предстоящем распределении. Ведь поступает Гарри Поттер! Но, надо делать работу:

— Дамы и господа, минуточку внимания! — чуть старомодно начала она. — Сейчас мы проследуем в зал, где вас распределят по факультетам. Факультетов четыре — Гриффиндор, Равенкло, Хаффлпафф и Слизерин.

— Госпожа профессор!

— Можно просто профессор МакГонагалл. Я слушаю.

— А когда мы будем кушать? — робко спросил пухлый мальчик, держащий в руках огромную жабу.

Дети вокруг засмеялись. МакГонагалл суховато улыбнулась.

— Торжественный ужин состоится сразу после ежегодной речи директора. — И, видя непонимание на его лице, добавила:

— Потерпи еще часок. Так, дети, а теперь вперед!

Она легонько толкнула огромные створки, и те неслышно скользнули в стороны, открывая зал, поразивший детей своим убранством и удивительным потолком. Эта роскошь проняла даже Гарри, который все это время механически передвигал ноги, будучи буквально подавлен мощью окружающей школу магии, а особенно щитов. Он даже задумался об отрицательных сторонах сверхчувствительности. 'Ох, потом я же и мысли смогу читать!... Ой, что будет!'.

— Гарри Поттер! — Гарри и не заметил, как подошла его очередь.

Он сел на табурет и нахлобучил старую шляпу.

— О! Гарольд Поттер! А ты не прост! Куда же тебя определить?.. Слизерин — нет, это не твой путь, Равенкло — ты не боготворишь знания, Хаффлпафф — нет, ты предан только себе, Гриффиндор — да... Там тебе будет интересно... хотя ты и не гриффиндорец по духу. Что ж, ГРИФФИНДОР! — проорала шляпа, оглушив Гарольда. 'Гриффиндор так Гриффиндор...'.

Гарри уселся в самом конце стола, не реагируя на приветствия и восхваления Мальчика-Который-Выжил. Тем более что распределение кончилось, и его вниманием завладел седовласый старик, сидевший во главе стола учителей. Альбус Персиваль Уилфрик Брайан Дамблдор, директор школы чародейства и волшебства 'Хогвартс', кавалер ордена Мерлина I степени, и так далее, и тому подобное.

— Добро пожаловать! — произнес он. — Добро пожаловать в Хогвартс! Прежде чем мы начнем наш банкет, я хотел бы сказать несколько слов. Вот эти слова: Олух! Пузырь! Остаток! Уловка! Все, всем спасибо!

Ученики радостно засмеялись, особо выделялись два рыжих близнеца с Гриффиндора и поступивший сегодня явно их брат, Рональд Уизли, но все трое быстро замолкли, погрузившись в поглощение пищи.

Гарри чуть поразмыслил над 'речью' директора, а потом плюнул на это, решив что у того не все дома.

Когда все насытились десертом, сладкое исчезло с тарелок, и профессор Дамблдор снова поднялся со своего трона. Все затихли.

— Хм-м-м! — громко прокашлялся Дамблдор. — Теперь, когда все мы сыты, я хотел бы сказать еще несколько слов. Прежде чем начнется семестр, вы должны кое-что усвоить. Первокурсники должны запомнить, что всем ученикам запрещено заходить в лес, находящийся на территории школы. Некоторым старшекурсникам для их же блага тоже следует помнить об этом...

Сияющие глаза Дамблдора на мгновение остановились на рыжих головах близнецов Уизли.

— По просьбе мистера Филча, нашего школьного смотрителя, напоминаю, что не следует использовать магию на переменах. А теперь насчет тренировок по квиддичу — они начнутся через неделю. Все, кто хотел бы играть за сборные своих факультетов, должны обратиться к мадам Хуч. И наконец, я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.

Рон Уизли рассмеялся, но таких весельчаков, как он, оказалось очень мало.

— Он ведь шутит, Перси? — пробормотал он, повернувшись видимо, к своему, уже третьему, брату, на пару лет старше. 'Да сколько же их?'

— Может быть, — ответил Перси, хмуро глядя на Дамблдора. — Это странно, потому что обычно он объясняет, почему нам нельзя ходить куда-либо. Например, про лес и так все понятно — там опасные звери, это всем известно. А тут он должен был бы все объяснить, а он молчит. Думаю, он, по крайней мере, должен был посвятить в это нас, старост. — И еще раз повторил: — Странно...

* * *

Так потекли дни Мальчика-Который-Выжил. Встать, умыться, подколоть Рона — возможно, величайшего идиота в мире, посетить завтрак, отскучать уроки, прерываясь лишь на сравнение собственных знаний и преподаваемого материала. Выслушать дежурное ехидство Малфоя и тихую ненависть Снейпа, пообедать, быстро написать эссе на очередные 'превосходно'. Поскучать или в одиночестве пройтись по замку, ведь никто из однокурсников не хотел общаться с 'надменным всезнайкой' как обозвали его, поужинать, исследовать очередной найденный потайной ход, лечь спать. Жизнь осложнялась разве что следящими заклятьями замка — из-за них Гарри не мог использовать многие привычные магические действия, все приходилось делать с помощью палочки.

Холодность же Гарри объяснялась легко — ему не о чем было говорить c однокурсниками, а поддерживать разговоры на глупые темы его никто не учил.

* * *

Пора кое-что прояснить. А именно — знания Гарри Поттера. Давайте, моим попустительством, заглянем 'за кулису' Того дня.

Когда Волдеморт пришел в дом Поттеров, он ничего не знал о пророчестве. Звучит странно, но Лорд был занят укрывательством крестражей, и часто оставлял вместо себя доппельгангера — он был точной копией Реддла, принимал те же решения, но ничего не знал о том, что он копия, и исчезал, как только настоящий Волдеморт возвращался.

В доме Поттеров Темному Лорду было нужно кольцо Гриффиндора для последнего крестража. И, нет, Гарольд не наследник Гриффиндоров, род Поттеров 'чистый' — ни один его представитель не сменил фамилию со времен Певереллов. Другое дело, что, копаясь глубоко в древности, можно вести истоки рода чуть ли не от архимага Гипербореи... Но вернемся к 'Лорду Судеб'.

Поняв, что на маленького Гарри его Авада не действует, он решился на эксперимент — крестраж из человека. Но не заметил того, что Авада ВПИТАЛАСЬ в ауру Гарри, который обладал редким даром Ловца Заклятий — мог запечатывать в своей ауре любое заклинание, свое ли, чужое, а потом высвобождать его. К сожалению, могущества Авады хватило, чтобы, навсегда отпечатавшись в ауре мальчика, уничтожить эту, теперь уже легендарную (ибо несуществующую) способность. И вот, когда Лорд уже подготовил канал передачи душ, Гарри от страха выпустил Аваду.

А теперь представьте. Темный Лорд, обездвиженный ритуалом, и несущееся к нему Смертельное заклятье. Волдеморт не нашел ничего лучше, как бросить свое тело и ринуться в канал душ. Он не учел слабой пропускной способности канала, а также побочного эффекта от исчезнувшей способности — цепкого разума, оставив Гарри Поттеру ВСЕ свои чистые знания, опыт. Гарри теперь знал все, что и Волдеморт с поправкой на то, что относился к этим знаниям независимо от отношения к ним самого Темного Лорда. А сам Лорд часть знаний даже утерял. С учетом медленного прогресса в мире магическом, и любознательности Томаса Реддла, знания Гарри не только не были особо устаревшими, но еще и включали в себя давным-давно потерянные практики.

2. Хэллоуин.

Как-то незаметно наступил Хэллоуин. Гарри просто шел на очередной ужин, но замер на пороге Большого Зала, узрев парящие под потолком тыквы, паутину в углах, летучих мышей, в общем, все атрибуты этого праздника. Хмыкнув, он прошел к столу Гриффиндора и занял спешно освобожденное для него место с краю.

Пару минут спустя Дамблдоро громогласно поздравил всех с Хэллоуином, столы наполнились едой и все приступили к праздничному ужину. Звучала тихая музыка, повсюду раздавался негромкий смех, когда очередная тыква подлетала и корчила 'страшную' рожу. В общем, ничего не предвещало проблем.

Штрамм! — сверкнула молния прямо над замком, отразившись и на удивительном потолке.

Бум! — распахнулись двери, и в зал заполошно ворвался профессор Квиррел:

— Тролль! В школе — тролль! Директор, тролль! — 'А директор и вправду тролль, — отстраненно подумал Гарри, посмотрев на невозмутимого директора, жующего лимонные дольки'. — Я его только что... видел... в южном крыле... третий этаж... — и упал без чувств.

Ученики разом вскочили, и, под громкие вопли особо впечатлительных, ринулись к выходу из зала.

Их бег прервал зычный окрик директора Дамблдора:

— ТИХО! Сейчас старосты организуют группы, и проводят их к факультетским помещениям. Сохраняйте спокойствие! Учителя, прошу за мной. — И скрылся за неприметной дверью позади учительского стола.

— Дети! Быстро встаем парами и идем за мной! — незнакомая Гарри темноволосая студентка выстроила всех парами и повела по замку. Гарри, волей случая, оказался в конце, прямо за Лавандой и Парватти.

— Парватти, а ты случайно не знаешь, почему Гермионы не было на пиру? — шепотом осведомилась Лаванда у своей подруги.

— Да, мне Демельза сказала, а той сказала Кэти, что она плачет в туалете третьего этажа южного крыла, — тихонько ответила Патил.

— Эта заучка? Так ей и надо! Тем более она списывать не дает! — злорадно прошипела Браун.

— Decresco, — пробормотал Гарри за их спинами.

Они не заметили, что Гарри, шедший за ними в одиночестве, исчез.

Он поморщился от неприятных ощущений, сопровождающих применение дезиллюминации, и побежал в южное крыло. Донесшийся до его обостренного слуха крик только прибавил ему прыти.

— Concresco! — отменил он дезиллюминацию и вошел в пролом, оставленный в двери троллем.

Гарри успел вовремя. Тролль только замахивался своей огромной дубиной на Гермиону.

— Flictus! — прокричал Гарри заклинание, в результате действия которого тролль потерял интерес к Гермионе и получил огромную шишку на затылке. Но с такой силой оно должно было, как минимум, пробить череп! И только тут Гарри вспомнил, что тролли устойчивы ко многим заклинаниям.

— Э-эм... Тогда, Exanimo! — и тролль, чья шкура не заблокировала столь изощренное заклятье, медленно опустился, АБСОЛЮТНО обессилев. Вложи Гарри больше силы, и у тролля 'устала' бы сердечная мышца, убив того бездействием.

— Г-гарри!? — Гермиона уставилась на того взглядом, в котором смешались все чувства: от пережитого только что ужаса, и до фанатичного поклонения спасителю. В следующий момент Гарри еле успел подхватить свою сокурсницу, упавшую в обморок.

— Гарри? Гермиона? Что вы тут делаете? И что с троллем!? — в проем тесной группкой прошли все знакомые Гарри преподаватели, кроме Квиррела и Снейпа.

— Профессор Дамблдор, позвольте объяснить... — начал Гарри.

* * *

Это приключение, в конце концов, обошлось в двадцать баллов Гриффиндору и неделю отработок вместе с Хагридом Гарри Поттеру.

На седьмой день отработок Хагрид заявил Гарри:

— Сегодня, это, в лес пойдем. Там странное что-то творится. Единороги мрут, как мухи, с такими ранами, словно кто-то их грыз. Ты пойдешь с Клыком, вот в ту сторону, там у единорогов типа святилища, а я здесь в окрестностях похожу. Идет?

— Хорошо. — Гарри самому не терпелось легально посетить Запретный Лес. Но его насторожило такое пренебрежение безопасностью. Ведь, как убеждал Дамблдор первого сентября, в Запретный лес запрещено ходить ученикам. И тут вдруг... такое предложение.

Лес встретил мальчика сумраком, холодом и странной дымкой, стелящейся у самой земли. Клык, который заодно должен был исполнять роль проводника, скулил и жался к ногам Гарри.

— Ну, что ты... — пробормотал Гарри, и скомандовал: — Веди!

Клык посмотрел на Гарри как-то даже осуждающе, но послушно затрусил на шаг впереди.

Чем глубже они забирались в лес, тем меньше оставалось у Гарри решимости продолжать путь. Темная энергетика Леса давила на него, прижимая к земле. В Лесу не было ни одного потока энергии, лишь темный фон, неуловимый и противный, заставлявший чувствовать себя грязным. Светлая аура чар 'Expio' не сильно помогала, но если учесть, что у рядового волшебника вообще не хватило бы сил использовать здесь это заклинание, хорошо, что оно хоть как-то работало.

Тут Гарри почувствовал, а потом и увидел светлое пятно магии. Подойдя поближе, он увидел и то, что испускало светлые эманации — странная жидкость серебрилась на корнях огромного дерева. Подойдя еще ближе, Гарри узрел, что это пятно было лишь началом цепочки таких же следов.

'Кровь единорога!' — вспомнил он. Да это была кровь единорога. Гарри проследил, куда ведет цепочка зловеще мерцающих следов крови, и поспешно побежал туда.

И вот, преодолев очередной подъем, Гарри замер. В небольшой лощине, прямо перед ним лежал единорог. Судя по отсутствию движения — он был мертв. Судя по ауре — окончательно. Но это не все. Над единорогом, склонив голову покрытую капюшоном, сидело странное существо в черном балахоне. Вот оно склонилось ниже, еще ниже...

Гарри не сдержался — невербальное 'Clades!' устремилось в фигуру, но вызванная молния прошла сквозь нее. 'А ведь это может быть призрак, — вдруг подумалось Гарри. — Mutos idolonum: fugiat!' Призрачно-синий луч формулы, призванной повредить призраку, лишь откинул фигуру от трупа животного.

'И это не действует? Тогда...'

— Emorior! — вслух прокричал Гарри одно из сильных проклятий убийства широкого спектра — такое проклятие и убивает и уничтожает, но блокируется обычным 'Protego!'. Он опоздал — черная тень уже успела скрыться.

— Где ты?! — воскликнул Гарри. — Эй, выходи!

За спиной зашуршали кусты, и Гарри резко развернулся, увидев... кентавра, светлого в яблоках.

— Ф-ух, хорошо, что ты справился сам, — выдохнул тот, оглядев место действия.

Потом отстраненно заметил, глядя в небо:

— Сегодня необычайно ярок Юпитер в доме Льва...

— Да... — Гарри тоже взглянул в небо. — Это ведь знак к дружескому, общественному поклонению?

— Ты... удивил меня, Гарри Поттер. Да, ты прав. Мы, кентавры, преклоняемся перед столь значимым челове...

— Молчи, Фиренц! — из кустов выскочили еще двое кентавров, один рыжий, другой темной масти.

— Но Бэйн, а если мы ошибаемся? — обратился Фиренц к черному. — Ведь мы уже один раз не вмешались, и к чему это привело?

— Это привело к предсказанному результату, — вступил рыжий. — И пусть так и будет впредь. Мы — лишь наблюдатели — не участники! — мировых событий. Запомни это, Фиренц. А тебе, молодой Поттер, я советую идти к избушке Хагрида.

— Хорошо, — согласился Гарри и попрощался. — И пусть Солнце сияет для вас в добрых домах!

— Невероятно, что он знает это... — донеслось до уходящего Гарри.

— Но, Ронан, мы же знаем, откуда...

* * *

Рождество прошло для Гарри просто замечательно — несмотря на некоторое одиночество, праздник удался. Кроме 'Истории Хогвартса' от Гермионы вместе с открыткой 'Спасибо!', он получил в подарок мантию-невидимку от неизвестного человека, но, положив в чемодан, забыл про нее — были гораздо более удобные способы маскировки.

3. Экзамен.

Оставшееся время до переводных экзаменов за первый курс прошло совершенно спокойно. Единственными событиями, которые могли бы вызвать интерес, служили пожар в избушке Хагрида и Снейп, который начал хромать ближе к концу года. Хагрид потом, по секрету, рассказал Гарри свою историю с яйцом дракона. Снейп о своих проблемах, как и следовало ожидать, не распространялся. Кстати, после пожара, учителя во главе с Дамблдором за час отгрохали Хагриду целый коттедж, исключительно из негорючих материалов.

Гарри все так же скучал на уроках, периодически размышляя, зачем это Дамблдору прятать философский камень в школе.

Экзамены... Гарри абсолютно спокойно сдал их все.

На Чарах ананас станцевал отменный вальс вместе с появившимся из воздуха бананом, вызвав восторженное 'ого!' у маленького профессора.

На Трансфигурации мышь превратилась в изящную серебряную табакерку, инкрустированную рубинами и покрытую гравированным растительным орнаментом. Особый балл Гарри получил за то, что табакерка была наполнена душистым табаком.

На Зельях Гарри ввел в ступор профессора Снейпа, трансфигурировав необходимое зелье прямо из воды. В этом ему помог вспомненный за неделю до экзамена ритуал — если палочку продержать в каком-либо зелье около суток, потом ты сможешь легким движением превратить воду в это зелье. Ритуал был забыт, так как в большинстве своем палочки деревянные и от этого портятся, но костяная палочка — Гарри специально проверил — спокойно переносит процедуру, а рецепт контрольного зелья Снейп сообщал заранее, зная, что никто все равно его никто не запомнит.

Экзамен по Истории Магии за Гарри сдало его перо, прямо на экзамене и зачарованное. Биннс, как и античит-чары, ничего не заметил.

И вот для Гарри наступила неделя отдохновения в ожидании результатов 'превосходно'. Единственным, что ее омрачало, было легкое покалывание в шраме. Причем на завтраке, обеде и ужине оно усиливалось, а вот когда Гарри находился вне замка — заметно ослаблялось.

И именно вне замка Гарри, наконец, вспомнил, что тревожило его последнее время. Хагрид! В разговоре с Гарри тот упомянул, рассказывая о яйце дракона, что его спрашивали о цербере, сидящем в школе. И полувеликан, по пьяной лавочке, выдал секрет усыпления Пушка!

Гарри вскочил, и бегом понесся к директору. Да, ему не хотелось встречаться с Дамблдором — тот как-то странно смотрел на него — но самому встревать во все это ему не хотелось еще больше. Дамблдор принес камень — пусть сам и разбирается.

Перед самой горгульей, охраняющей вход в башню директора, Гарри простеньким заклинанием убрал все следы быстрого бега. И вовремя.

Горгулья со скрипом отошла в сторону, и в проеме появилась профессор МакГонагалл со стопкой книг в руках.

— Гарри Поттер? — удивленно осведомилась она. — Ты хотел видеть директора? Приходи завтра, он только что отбыл камином в Министерство Магии.

Гарри внешне спокойно кивнул, и, развернувшись, пошел в сторону гриффиндорской гостиной. 'Значит, сегодня вечером, — подумал он'.

Ужин подтвердил теорию Гарри — присутствовали все, кроме Дамблдора, а учителя были спокойны и расслабленны: значит, злоумышленник еще не похитил камень и совершит это позже.

Но вот профессор Квиррел встал из-за стола, и скрылся за дверью учительского выхода из зала. Паранойя'О'метр Гарри тут же подсказал ему, что это неспроста, и Гарри тоже поспешил завершить трапезу и уйти с ужина.

Тщательно подготовившись, трансфигурировав форму и мантию в удобную, не сковывающую движения одежду и взяв некоторые зелья, Гарри невидимкой скользнул в комнату к Пушку. Там уже стояла арфа, наигрывающая прекрасные мелодии. Пушок храпел.

— Alo asto! — золотые искорки метнулись с его палочки к музыкальному инструменту. Этим нехитрым заклинанием Гарри поддержал и усилил чары на арфе.

— Vecto! — другие чары мягко подхватили спящую тушу и перенесли в сторону. Под псом находился люк.

— Alohomora! Furia Flamma! — первое заклинание открыло люк, второе огненным штормом расчистило дальнейший путь от Дьявольских Силков, которыми пахнуло из проема, а чары 'Follis munitus' подхватили парня у пола, не позволив разбиться и чего-нибудь себе сломать.

Следующая комната встретила Гарри глухим шелестом и перезвоном. Взглянув вверх, Гарри понял, что шелестели и звенели мельтешащие и сталкивающиеся крылатые ключи. Пройдя комнату насквозь, он наткнулся на запертую дверь, рядом с которой была прислонена метла.

— Ну, не-ет, — протянул он, — ключи я ловить не буду. Absolvo! — произнес он заклинание, которое открывает зачарованные двери, а по необходимости — просто уничтожает их вместе с чарами.

Дверь вспыхнула ядовито-зеленым по контуру и осыпалась прахом.

Гарри ухмыльнулся и прошествовал в следующую комнату, в которой царил мрак... но не для Гарри. Во-первых, измененные глаза прекрасно видели в темноте, а во-вторых, комната буквально светилась от мощных анимирующих чар, наложенных на огромные шахматные фигуры.

'Ха, это явно работа МакГонагалл! Ведь ее конек — именно анимация!'

Но был у чар минус — скрытую дезиллюминацией фигуру они не заметили, и Гарри спокойно дошел до комнаты с троллем.

— Мерлин и Моргана! — невольно вырвалось у него. — Как же тут воняет! — и Гарри поспешил покинуть помещение.

Следующая комната явно была создана Снейпом. Змеиная символика, серебряно-зеленые цвета и, конечно, флаконы с зельями на столе — все кричало об этом. Но Гарри не слишком-то трогало все это, как и огонь, заперший вход и выход.

— Meto vis! — золотистым потоком Сила из огня потянулась к палочке Гарри, и огонь погас.

Гарри, готовый к любому повороту событий, вошел в следующую комнату.

В небольшом, круглом зале, потолок которого поддерживали колонны, не было ничего, кроме огромного зеркала в тяжелой раме. На раме было написано 'Еиналеж'.

— Здравствуй, Гарри, — раздался вдруг подозрительно знакомый голос. Вот только... да, не было слышно характерного заикания.

— Квиррел? Так значит, это ты охотишься за камнем...

— Да. — И рекомый профессор вышел из-за зеркала. — Только... Эта последняя защита. Защита Дамблдора. Она мне никак не дается.

— Но я чувствую, ты здесь не один! Здесь есть еще кто-то! Где он? — Гарри чувствовал темные эманации, но никак не мог найти источник.

— А мальчишка силен! — произнес резкий, хриплый голос. — Он чувствует меня, мой нерадивый слуга. Покажи меня ему!

— Н-н-но П-п-пов-вел-л-литель, вы еще недостаточно сильны!

— ВЫПОЛНЯЙ! — грохнул голос.

В некотором оцепенении Гарри смотрел, как Квиррел начинает разворачивать свой тюрбан. Наконец ткань упала на пол, без нее голова Квиррела, сильно уменьшившаяся в размерах, выглядела как-то странно. И тут Квиррел медленно повернулся к Гарри спиной. Вот он, источник!

Там, где должен был находиться затылок Квиррела, было лицо. Оно было мертвенно-бледным, вместо ноздрей — узкие щели, как у змеи. И кроваво-красные глаза.

— Видишь, чем я стал? — спросило лицо. — Всего лишь тенью, химерой... Я обретаю форму, только вселяясь в чужое тело... Но как только я завладею эликсиром жизни, я смогу создать себе свое собственное тело... И я, великий Лорд Волдеморт восстану из пепла, ведь я — бессмертен! Итак, открой мне тайну этого зеркала!

Гарри презрительно расхохотался:

— А ведь я сначала поверил, что ты Лорд Волдеморт! Но... но это!? Не разбить такие детские чары — и ты называл себя великим!.. — Гарри не выдержал и прислонился к колонне. — Да... ха-ха, потрепало тебя, Волди!

В глазах того вспыхнула ярость:

— Ты пожалеешь, мальчишка! Червь?!

— Да, Повелитель!

— Пытай его, пока он не поведает нам эту тайну! Заставь его говорить!

— Поттер, ты разозлил моего Повелителя! Crucio!

— Vices peragere! — проговорил Гарри формулу трансфигурации, и вслед за его палочкой из пола выросла тонкая стенка, которую Круциатус не преодолел.

— Ах, так! Crepo defrusto! — осколки стенки устремились к Гарри.

— Vecto depulso! — осколки поменяли направление движения. — Exanimo! — желтый луч заклятья обессиливания устремился к Квиррелу.

— Escudo! — парировал тот бледно-зеленым щитом-шестиугольником. — Avada...

— Furia Flamma! — опередил Гарри, вложив в заклятье море маны. Огонь мощной волной хлынул из его палочки, бурным потоком устремившись к врагу. Буруны пламени вздымались над профессором, обходили его с флангов, еще чуть-чуть...

— Vanus fatum! — прикрылся лиловой сферой щита профессор, но движения палочки не позволили блокировать следующее:

— Flictus! — и марионетка Лорда не успела защититься. Гарри будто в замедленной съемке наблюдал, как к профессору летит полупрозрачная, вращающаяся сфера, как рвется мантия, ломаются ребра профессора, рассекают ему кожу и сквозь эти раны выплескивается кровь.

— Мы еще встретимся, Поттер! — мимо Гарри пронесся череп, как будто сотканный из дыма — Волдеморт исчез.

И тут же у Гарри как египетская пирамида в масштабе 1:1 с плеч свалилась. Он начал осознавать, что вел себя несколько... неадекватно весь предыдущий год. Он судорожно рылся в памяти, в поисках точки отсчета. Вот!

Вот он распределен... Смотрит на Дамблдора... и тот лезет ему в разум! Гарри неосознанно усиливает щит окклюменции. Смотрит на Снейпа... и тот тоже лезет, куда не просят! Щит уже помимо естественного слоя имеет еще два, и вполне способен блокировать яркие вспышки эмоций. Вот он смотрит на Квиррела. Опять проникновение! В этот раз — Волдеморт, через своего слугу. Вот тогда-то монолитная глыба полного щита и опустилась на разум, приглушив эмоции до невозможности, а постоянное давление не позволяло снять его или ослабить. Кстати, и шрам из-за этого дергало. Чем больше атакующих — тем сильнее реакция.

"Мерлин, Что же делать? Хотя... делать ничего и не надо — все и так хорошо идет. Не буду ничего менять, — решил Гарри. — Так, а здесь нужно прибраться! Не стоит никому знать, что я владею боевой магией'.

Поработав с десяток минут, Гарри добился того, чтобы все следы боя исчезли, а смерть Квиррела выглядела так, будто Гарри запустил в него куском колонны, которой бывшего профессора и придавило.

Оповещалка, мимоходом установленная в комнате Пушка, перезвоном сообщила, что Дамблдор идет сюда.

Вернув себе школьную форму и мантию, и придав себе несколько запыленный вид, Гарри поплелся в сторону выхода. На полпути, в комнате с ключами, он и встретил запыхавшегося Дамблдора:

— Директор! Директор, там!.. Квиррел! — добавив в голос капельку истеричности, воскликнул Гарри и схватил директора за рукав. — Пойдемте скорее, я покажу! Он хотел украсть камень! И у него на голове было второе лицо — Волдеморт!

— Что с Волдемортом? И почему 'было'? — обеспокоенно сверкнул очками Дамблдор. Впрочем, его 'сверкание' пропало втуне, так как Гарри буквально тащил его к месту событий, ни на что не обращая внимания.

— Он развеялся, как дым! А Квиррела... я... убил... — Гарри надбавил чувства. — Я не специально! Меня ведь не посадят, директор? Как в маггловском мире?

— Нет, Гарри. Ты лишь защищался. Я это говорю, как председатель волшебного суда Визенгамота, — серьезно заключил Альбус Дамблдор

— Правда? — там, под маской истерики, Гарри лопался от смеха.

— Правда.

— Вот. Мы пришли.

Дамблдор тщательно осмотрел сфабрикованное Гарри место действия и заключил:

— Камень на месте. Квиррел до него не добрался. Чем это ты его?

— Ну... он разрушил колонну, за которой я спрятался, пуляясь каким-то заклятьем, вроде Куруциа, или как-то так.

— Да, возможно. Остаточная сила Волдемортова Круциатуса могла бы снести колонну. Это странно... Но, продолжай!

— Ну, я 'Wingardium leviosa' поднял самый большой кусок, — Гарри указал на окровавленный кусок колонны, лежащий на проломленной груди Квиррела — и без всякой задней мысли кинул во врага! А он не успел никак защититься... — Гарри притворно сник.

— Ясно. Здесь непонятно одно — по-моему, у Квиррела никак не могло быть достаточно сил на такой мощный Круциатус. — Гарри замер. Если сейчас... — Но, скорее всего, я просто ошибся в расчетах. Пойдем, Гарри, — произнес директор.

И добавил:

— И еще, Гарри. Ты ведь устал...

— Нет, директор я не...

— Insomnium, — прошептал Дамблдор. Гарри, поколебавшись, позволил простенькому, но мощному заклятью сна подействовать на свой измененный организм. И упал в подставленные руки директора.

* * *

Гарри уловил, что над ним блеснуло что-то золотое. Это были очки.

Он моргнул. Из тумана выплыло улыбающееся лицо Альбуса Дамблдора.

— Добрый день, Гарри, — произнес Дамблдор.

Гарри тяжело вздохнул и огляделся. Он только сейчас понял, что, судя по всему, находится в больничном крыле. Он лежал на кровати, а столик, стоявший рядом с ним, был завален сладостями. Казалось, что кто-то специально для Гарри скупил, по меньшей мере, полмагазина.

— Знаки внимания от твоих поклонников, — пояснил Дамблдор, поймав взгляд Гарри. — То, что произошло в подземелье между тобой и Квиррелом — это строжайший секрет, и потому нет ничего удивительного в том, что его знает вся школа.

— Я давно здесь? — перебил его Гарри.

— Три дня.

— М... — 'неслабо Дамблдор силы наддал!'

— Что ж, поговорим о камне. Профессору Квиррелу не удалось отобрать его у тебя. Должен признать, что ты без меня неплохо справился.

— Значит, это были вы, — притворно осуждающе произнес Гарри. — Это вы усыпили меня...

— Я боялся, что опоздал, — признался Дамблдор. — Схватка отняла у тебя все силы, а ты этого не замечал. — 'Сказки он мне будет рассказывать, — подумал Гарри'. — В какой-то момент я подумал, что ты погибнешь, и решил дать тебе отдохнуть. — И, чувствуя, что заговаривается, Дамблдор резко сменил тему. — А что касается камня, то он был уничтожен.

— Уничтожен? — недоверчиво переспросил Гарри. — Но Николас Фламель...

— О, так ты знаешь о Николасе? — судя по голосу, Дамблдор был очень доволен этим обстоятельством. — Ты все разузнал? Что ж, мы с Николасом немного поболтали и решили, что так будет лучше.

— Но это означает, что он и его жена умрут, не так ли?

— У них имеются достаточные запасы эликсира для того, чтобы привести свои дела в порядок. А затем — да, затем они умрут.

Дамблдор улыбнулся, видя непонимание на лице Гарри.

— Такому молодому человеку как ты, это кажется невероятным. Но для Николаса и Пернеллы умереть значит лечь в постель и заснуть после очень долгого дня. Для высокоорганизованного разума смерть — это очередное приключение. К тому же камень — не такая уж прекрасная вещь. Представь себе — он может дать столько денег и столько лет жизни, сколько ты захочешь! То есть две вещи, которые в первую очередь выберет любой человек. Но беда в том, что люди, как правило, выбирают то, что для них является наихудшим.

Воцарилась тишина. Гарри лежал глядя в потолок, не зная, что сказать на эту проповедь. Дамблдор что-то мурлыкал себе под нос и рассеянно улыбался.

— Есть еще кое-что, что я хотел бы узнать, — тихо, но настойчиво произнес Гарри. — Я бы хотел знать всю правду... зачем ему вообще понадобилось убивать меня?

— Правду... — вздохнул Дамблдор. — Правда — это прекраснейшая, но одновременно и опаснейшая вещь. А потому к ней надо подходить с превеликой осторожностью. Увы, Гарри, на этот вопрос я не могу ответить. По крайней мере, сегодня и сейчас. Однажды ты узнаешь... а пока забудь об этом. Когда ты будешь старше. Я понимаю — наверное, это звучит неприятно. Тогда когда ты будешь готов, ты все узнаешь, — 'опять вывернулся!'

— Еще один вопрос...

— Всего один? — улыбнулся Дамблдор.

— Как можно было достать камень из зеркала? — Гарри мог разрушить чары на зеркале, но вот их принцип заинтересовал его.

— А! — воскликнул Дамблдор. — Я рад, что ты задал этот вопрос. Это была одна из моих самых гениальных идей. Видишь ли, я сделал так, что только тот, кто хочет найти камень — найти, а не использовать, — сможет это сделать. А все прочие могли увидеть в зеркале, как они превращают металл в золото и пьют эликсир жизни, но не боле того. Иногда мой мозг удивляет меня самого... А теперь достаточно вопросов. Я предлагаю тебе заняться этими сладостями. О! Драже на любой вкус 'Берти Боттс'! В юности мне не повезло: я съел конфету со вкусом рвоты. И боюсь, что с тех пор я несколько утратил к ним интерес. Но вот эта конфетка кажется мне вполне безобидной, как ты считаешь?

Дамблдор улыбнулся и закинул в рот золотисто-коричневую карамельку. И тут же поперхнулся.

— Не повезло! — выдавил он. — Вкус ушной серы, не самый приятный на свете, ты не находишь?

И Гарри весело рассмеялся, впервые за этот 'год под щитом'.

* * *

— Да, к вам пришел еще один посетитель, — сказала мадам Помфри, школьная медсестра, когда Дамблдор вышел.

— О, прекрасно! — воскликнул Гарри. — Кто это?

В ту же секунду, словно услышав слова Гарри, в дверь протиснулся Хагрид. Оказываясь в помещении, великан всегда казался непозволительно большим. Он кое-как примостился на соседней с Гарри кровати, покосился на него и вдруг разрыдался.

— Это... все... моя... Мерлинова... вина! — выдавил он сквозь слезы, закрывая лицо руками. — Это ж я сказал этому чудовищу, как Пушка усыпить! Я сам! Ты же умереть мог! И все из-за какого-то яйца драконьего! В жизни больше пить не буду! Меня вообще надо гнать отсюда и к магглам, чтоб я с ними жил! — Хагрид в буквальном смысле сотрясался от рыданий, а по его лицу катились огромные слезы, скрываясь в густой бороде.

— Тебя ж убить могли! — простонал Хагрид. — И это... э-э... подарок у меня для тебя есть. Дамблдор мне вчера специально выходной дал, чтоб я все сделал. Ему, если по правде, уволить меня надо было, а он... Короче, вот, держи...

То, что Хагрид вытащил из кармана, было похоже на книгу в красивом кожаном переплете. Гарри с интересом раскрыл ее. Книга оказалась альбомом для фотографий. С каждой страницы ему улыбались и махали руками его родители.

— Я вчера весь день сов посылал ко всем, с кем твои родители в школе дружили... да и после нее тоже, — пояснил Хагрид. — Чтоб фотографий прислали, потому как нету тебя ни одной... Ну что, нравится тебе?

Гарри не смог ничего ответить, он впервые в жизни так четко видел собственных родителей. Те воспоминания первого года жизни, что он достал с помощью окклюменции, по качеству не шли ни в какое сравнение с этими великолепными движущимися фотографиями.

— Благодарю, Хагрид.

4. Лето первое.

— Н-ну что, Гарри? Поедем? — спросил у тощего пацана лет четырнадцати с рюкзаком и огромной клеткой в руках, дрожащий и бледный толстый мужчина.

— Да, Вернон. Я покажу, куда меня отвезти, и потом вы больше не вспомните обо мне. Только, вот. Бумагу эту подпишите.

Этим ходом Гарри убивал двух зайцев: сама бумага была отказом опекунов от ответственности, а еще у Гарри теперь был образец подписи.

— Замечательно. А теперь отвезите меня на Чаринг-Кросс.

Приехав, Гарри первым делом снял комнату в 'Дырявом Котле'. Там он изменил внешность — здесь пригодились неожиданно всплывшие познания в косметических, и вообще многих... м, девичьих, чарах. Теперь никто не смог бы заподозрить в светловолосом, загорелом, кареглазом пареньке Мальчика-Который-Выжил.

Выйдя на Косую Аллею, Гарри целенаправленно двинулся в сторону Гринготтса. Зайдя внутрь — подошел к первому же гоблину, принимавшему посетителей.

— Здравствуйте, я хотел бы узнать состояние моего счета, — обратился к гоблину Гарри.

— Представьтесь.

— Я — Гарольд Джеймс Поттер.

— Вы говорите правду, — гоблин покосился на особую, гоблинскую, Пирамидку Правды, ровно сияющую зеленым светом. — Или, по крайней мере, верите в это. Что ж, я сейчас проведу вас к поверенному рода Поттеров. Он, заодно, проведет дополнительную проверку. Следуйте за мной.

Гоблин провел его какими-то внутренними переходами, и они очутились в роскошно обставленном кабинете. Прямо напротив от огромного, дубового стола. За столом, в глубоком кожаном кресле сидел гоблин в роскошном жилете. Проводник, поклонившись хозяину кабинета, поспешно ушел.

— Меня зовут Крипгрэйв. Я поверенный рода Поттеров и управляющий делами и финансами, — гоблин откинулся на спинку, сложив перед собой пальцы 'домиком'. — Вы — лорд Поттер? — спросил он. Гарри в ответ скинул с себя чары.

— Я верю. Но все же проверка не помешает. Видите на столе — шарик на бархатной подушке? Он покрыт сильнейшим ядом, но никогда не коснется кожи истинного Поттера. Возьмите его.

Гарри, так как знал о таком способе проверки, попробовал прикоснуться к шарику. Но не смог, так как шар сверкнул багровым, оттолкнув пальцы.

Гоблин вскочил с кресла и, оббежав стол, стал яростно трясти руку Гарри.

— Здравствуйте, здравствуйте, Лорд Поттер. Наконец-то, после долгих двадцати лет, у руля встанет представитель рода! — Гарри недоуменно уставился на поверенного. — Ах, да! Ваш дедушка, Чарлус Поттер, запретил рассказывать Джеймсу об истинном наследии, выделив только полпроцента. Он считал, что ваш отец вполне способен спустить все состояние на 'войну' с Темным Лордом, а деду вашему не хотелось так бездарно потратить накопленное веками! Но, вы, вероятно, хотите узнать о своем наследстве? Вот фолиант — описание всех вещей, о которых было заявлено в банк. К каждой — магическое изображение. На счету у вас около шестидесяти миллионов. В маггловском мире — порядка сотни миллионов фунтов. Вам принадлежит контрольный пакет акций фирмы 'Нимбус Фаундэйшн', производящей метлы и 'Ремембер Инкорпорэйтед' — они производят многие артефакты, в частности, омуты памяти. Также есть пакеты акций компаний 'Колдронс энд Виалс', 'Астро', 'Экслибрис'. В маггловском мире — полностью ваша компания 'Астонт Мартин' и компания 'Бентлин' — ваш дедушка занимался трудоустройством сквибов. Компании производят как маггловские, так и магические автомобили. Также есть пакет акций фирмы 'Маркс и Спенсерт' — производителя одежды, одно из подразделений которого поставляет львиную долю тканей и тому подобного магам, 'ЮнеливерУК' и некоторых других, все работают как для магглов так и для магов. А иначе, кто бы кормил и одевал всю эту кичливую свору? — рассмеялся гоблин. — Именно предприятия вашего деда обеспечивают магический мир, по крайней мере — Соединенного Королевства.

— Это много... — медленно проговорил Гарри, садясь в кресло для посетителей. — Я вообще-то пришел сюда выбрать дом. Что-нибудь в окрестностях Лондона. Какой-нибудь небольшой особняк.

— Их есть у меня! — непонятно для Гарри выразился гоблин. — Вот. — Он взял фолиант-список, и пролистнул где-то до середины. — Вот! В фешенебельном маггловском районе, на закрытой территории. Двухэтажный особняк, большой сад, озеро на заднем дворе. Ваша бабушка, Дорианна, очень любила этот дом. Соседи — богатые магглы, вопросов не задают. Дом защищен от магов десятками разных заклинаний, в том числе и Предметным Фиделиусом. Токен Фиделиуса здесь, у меня. В течение дня вам обставят дом мебелью. Любые товары с доставкой на дом — туда подведена защищенная ветка каминной сети, плюс оказываются маггловские услуги доставки обычных товаров. Идеальное место для вас, сэр. Единственное — будет необходимо нанять дворецкого и пару-тройку домовиков.

— И еще повара-человека ведь домовики не умеют готовить ничего, кроме классических английских блюд. А мне хотелось бы экзотики. — Гарри параллельно подумал, что ему следует как-то вживаться в роль богатого наследника.

— Повар-человек... повар-человек... ах да! У меня есть прекрасный вариант, — Крипгрэйв щелкнул пальцами, и перед Гарри упала папка с досье некоего 'Зака Салливэна'. — Вот. Сын главы одной из могущественных японских семей Ливэн, рожденный от европейки. Признан семьей как родственник, под давлением главы семьи, но наследником не является. Настоящее имя — Сохару Ливэн. Десять лет был наемником, а потом двадцать — мракоборцем в Австралии. Сейчас ему пятьдесят два года. У него есть дочка-сквиб, Рикони, ей сейчас двадцать два. Известна под именем Анна Салливэн. Окончила высшую кулинарную школу, перенимала опыт во многих странах мира. Повар — от Мерлина. У нее, правда, есть желание — быть в магическом мире, что сквибу не так-то просто, ведь работы для нее нет. Поэтому сейчас они с отцом и ищут работу.

— Нанимай! Семью Салливэн, и еще — трех эльфов-домовиков, — в голове Гарри появилась одна безумная мысль. Ведь, эта девчонка — сквиб! А он знал такое!..

— Хорошо. Ваше поместье будет подготовлено послезавтра. Завтра я организую вам встречу с будущими работниками. И да, в день отправления вас будет ждать эксклюзивный лимузин 'Бентлин Континентум', модифицированный для полета и невидимости.

— Если понадоблюсь — я в 'Дырявом Котле'. До свидания, Крипгрэйв.

— До свидания, лорд Поттер.

* * *

Гарри вернулся в номер несколько... ошарашенным. 'Ничего себе, у меня семейка! Хотя, где-то я встречал упоминание, что первый современный омут памяти воссоздали некие Мерсе Монтисье, Гонн Ван Хоффель и Эдвард Поттер. И наверняка таких вот вещей множество. Вероятно, дед прилагал множество усилий, чтобы управлять всем этим. Э-эх, не было печали!'

Переговоры с наемным персоналом прошли отлично: 'Как вы сказали, вас зовут? — Гарри Поттер. — Мы согласны'. И уже на следующий день Зак, средних лет мужчина с ясно видимой военной выправкой, вез свою дочь — девушку с привлекательной внешностью, получившейся из смеси европейских и азиатских черт, — и, естественно, Гарри, в поместье на шикарном 'Бентлине'.

* * *

В общем, лето прошло весело. Гарри обживал новый дом, поражал персонал знанием огромного количества бытовых заклинаний и... тренировался, тренировался, тренировался. Магические дуэли, физическое развитие, да и Зак теперь учил его какой-то разновидности бесконтактного боя — в отличие от магглов, возможности магов в этом отношении были гораздо шире. К концу лета он, пользуясь специальными техниками, освоил первую ступень.

Теперь он мог быть уверен в преданности своих слуг — в середине августа он провел сложнейшую операцию — заменил Анне двенадцатый сверху позвонок на полную его копию из кости дракона, вымоченной в специальном зелье. Эта операция позволила ей, сквибу, пользоваться магией вплоть до уровня 'Stupefy-я'. Вообще, возможность такой операции была предсказана магами еще в XIV веке, но нужные методы нейрохирургии были разработаны лишь недавно. Целая неделя ушла на подготовку — наложение очень сложных чар на маггловскую медтехнику, установленную в одном из помещений подвала. Чары позволили электронике работать, не обращая внимания на творящуюся магию. Так что теперь у Гарри в подвале стоял уникальный высокоэффективный мед. комплекс, управляемый духом одного гениального врача.

Суть же метода проста. Сквиб от мага отличается только отсутствием магического 'насоса'. 'Инфраструктура' для пользования магией есть — а маны, чтобы заполнить ее, нет. Тогда маги заметили — специально подготовленная кость дракона преобразует ману похожим на магическое ядро способом. Именно на этом принципе построены древние артефакты, в качестве источника у них — кость дракона. А почему бы не вживить кость в сквиба? — подумали они. Но все пациенты умерли — кто от антисанитарии, кто от обрыва нервов, пронизывающих позвоночник, и поэтому исследования остановили, а древний талмуд с теорией — затерялся с течением времени, и всплыл в запретной секции библиотеки Хогвартса.

В общем, Зак и Анна принесли ему Клятву Услужения, немного похожую в своей сути на вассалитет.

5. Снова в Хогвартс.

В этом году, как и в предыдущем, Гарри добрался до замка без происшествий. Ну, если не считать происшествием увиденных им фестралов.

Пройдя на свое 'законное' место — в конце стола, лицом к залу — Гарри приготовился к долгому скучному ритуалу Распределения.

Но скучать ему не дали. Как только в зал вошли будущие первокурсники, взгляд Гарри, непонятно почему, фигурально выражаясь, 'прикипел' к одной из девочек набора. Да, она была красива. Золотисто-белые волосы, вьющиеся крупными локонами, огромные серебристые глаза, тонкая, хотя и несформировавшаяся (что неудивительно, в одиннадцать лет-то! — отстраненно подумал Гарри) фигурка. Утонченные, гармоничные черты лица. Челка, которую та изящно отводила за ухо. Но все это не объясняло неожиданный интерес!

Гарри и не догадывался, что здесь замешана магия крови. И некий договор... но не будем торопиться.

Шляпа пропела свою песнь, и распределение началось.

— Аврид, Салли-Энн! — провозгласила профессор Трансфигурации.

Кудрявая шатенка робко натянула Шляпу на голову.

— ХАФФЛПАФФ! — без раздумий выпалила шляпа.

Распределение продолжалось, а через некоторое время:

— Малфой, Бет... Бетельгейзе! — МакГонагалл даже не смогла сходу прочитать экзотическое имя. А к шляпе, тем временем, подошла та самая девочка.

Грубая ткань опустилась на мягкий шелк волос... 'Тьфу ты!', — подумал Гарри — 'С чего бы это поэтические сравнения мне в голову лезут?'

— Интересно... — вдруг на весь зал озвучила Шляпа. — Директор, но ей нет одиннадцати...

— Совет Попечителей выдал разрешение, — промямлил тот, жуя очередную порцию своих сластей.

— Хорошо. — Шляпа ненадолго замолкла, но потом:

— Ты уверена? Но... ладно, твои проблемы. ГРИФФИНДОР! — заорала Шляпа.

Все в зале пораженно замерли. Представитель семьи Малфой — на факультете Гриффиндор!

В полной, можно сказать, мертвой тишине, Бетти проследовала к столу своего факультета. Никто не торопился уступать ей место. Она прошла в конец стола, и уселась рядом с Гарри, места вокруг которого были всегда свободны — ученики боялись нарваться на ехидный комментарий от 'Надменной Ледышки', как за глаза прозвали неразговорчивого, и кажущегося надменным Поттера.

Тот особо не отреагировал. Только сказал:

— С поступлением, — и продолжил наблюдать за Распределением.

Он не обратил внимания на тот затравленный взгляд, которым посмотрела на него соседка. Потом она отвернулась, и ее глаза снова перестали что-либо выражать. А сама она нервно теребила бронзовое колечко на безымянном пальце правой руки.

* * *

Распределение закончилось, закончился и ужин. Гарри привычным путем добрался до гостиной. Этот путь Гарри проложил таким образом, чтобы спокойно, не вызвав подозрений, подойти к каждому из четырех Ключей Хогвартса, созданных Основателями. Сейчас все было в порядке, огромные камни, спрятанные в глухих стенах, но видимые особому взору Гарри, как обычно светились спокойным зеленоватым цветом.

Еще не дойдя до Полной Дамы, Гарри услышал гневные крики, раздававшиеся из-за портрета. Тут-то Гарри понял, что забыл спросить пароль.

— Ну, не беда, — пробормотал он себе под нос. — Agens delectus sanctus signum!

— Индюк! — сообщил Гарри пароль, сообщенный ему, в свою очередь, чарами подбора паролей. И успел увидеть, как кулак младшей сестры Рона Уизли, Джинни, поступившей сегодня, впечатывается в холеную щеку Бетельгейзе Малфой.

— На тебе! Гадина Малфойская! Думаешь, попала на наш благородный факультет, ведьма, и все тебе рады будут?! Ан нет! Ты, тварь темномагическая, у меня попляшешь! Как только Шляпе в... голову?.. в фетр! пришла такая гадость? Дрянь малолетняя! Папочка ее пропихнул! Запомни, здесь тебя все ненавидят! — Джинни с силой оттолкнула девочку от себя, да так, что Бетти упала.

Бетельгейзе еле сдерживала слезы, повторяя про себя, как мантру: 'Малфои не плачут! Малфои не сдаются!'. Но синяк на щеке жутко болел, ныла спина, которой она ударилась о подлокотник попавшегося на пути кресла, жгли ссадины на локте и коленке, которые она ссадила, пытаясь сохранить равновесие. Сейчас она находилась в крайне унизительном положении — упираясь коленками и локтями пыталась встать на ноги, но не могла найти в себе силы приподняться. Горечь обиды еще больше ухудшала положение — не так она представляла свой первый день в школе, рядом с... Болезненный удар ногой в живот, причем нанесенный не легкой ножкой Джиневры, а тяжелой ножищей Рональда оборвал мысль. А потом последовал еще удар. И еще.

'Видимо, ненависть семей Малфой и Уизли не умещается ни в какие рамки, — подумал Гарри'. Он был зол. Он мог понять издевки, словесные оскорбления, но бить маленькую девочку ногами — это было слишком. В голову сразу пришло воспоминание — Дадли, который еще в детском саду выбивал из ровесников конфеты. Он, Дадли, уже тогда походил на карликового слона, запугивая остальных одним своим видом, но не гнушался применить и 'контактное убеждение', даже к девчонкам.

— Что. Здесь. Происходит, — голос Гарри Поттера прорезал легкий гул голосов шепчущихся учеников, ни один из которых не подал избитой девочке руки. От этого голоса они замирали, будто кролики перед удавом, разве что первокурсники, не знающие о репутации Гарри, продолжали самозабвенно обсуждать случившееся. Мнения были схожи — так ей и надо.

— Я еще раз спрашиваю — что? Здесь. Происходит! — если бы Гарри добавил в голос немного магии, помещение бы превратилось в миниатюрную Арктику.

— Я-я-я, п-проучаю за-зазнайку-Малфойку! — Джинни не знала, от чего больше заикается — от странного чувства, поселившегося в груди, когда она впервые прочитала о Мальчике-Который-Выжил, увидела его, или от его ледяного тона.

— По-моему, ты перегнула палку, — Гарри тем временем подошел к силящейся встать Бетти. Вот она вздохнула и... упала, потеряв сознание.

— Ну-ну-н-ну-ну... — попыталась ответить Джинни, но Гарри как будто забыл про нее.

Он склонился над девочкой и провел над ней раскрытой ладонью.

— Вам обоим повезло, Уизли. Вы не убили ее, — отстраненно заметил он. Потом достал свою приметную костяную палочку и, что-то шепча, стал водить ею над телом девочки. Из палочки периодически исходили волны света, сыпались цветные искры. Под мантией не было видно повреждений, как не было видно и исцеляющего эффекта чар. Во всяком случае — синяк на ее щеке так и остался.

Гарри, как ни в чем не бывало, поднялся и, за плечи, безо всяких усилий, как куклу, поднял Бетти. Ростом она оказалась ему где-то по грудь.

Бетельгейзе пришла в себя и ощутила, что практически висит в воздухе. Она чувствовала себя истощенной, хотя от сильной боли в животе, куда пришлись удары этого... этого... не осталось и следа, и только синяк напоминал о случившемся. Вот она подняла глаза и встретилась с взглядом Гарри Поттера. 'Он... смотрит на меня? Что? Как? Что он здесь делает? Он... он же сейчас заметит... А если уже... Что сказать? Ну же, думай!'

Гарри, тем временем, спокойно оглядел ее, и, заметив синяк, что-то тихо прошептал, и синяк тут-же исчез.

— Пойдем, я отведу тебя в комнату, — тихо сказал он, все еще держа ее практически навесу.

— Опусти меня, — тихо попросила она, а затем поинтересовалась: — И как ты пройдешь, там же зачарованная лестница?

— Вот и увидишь фокус! Пойдем.

Гарри направился к лестнице. 'Ну, сейчас он упадет, — думала Бетти'. Но не тут-то было. Гарри спокойно вступил на лестницу... и пошел дальше! Приглядевшись, Бетельгейзе заметила, что он парит в паре миллиметров от ступеней.

— Все так просто? — изумленно прошептала она.

— Да, — ответил Гарри. — В замке вообще все чары, оставшиеся от Основателей, отличаются простотой. Скорее всего, они даже предположить не смогли бы, что ученик сможет пользоваться самолевитацией без палочки.

— Ясно, — 'вот это сила!'

Так они дошли до спальни первокурсниц.

— Ну, спасибо тебе, Гарри... — начала было девочка, но:

— Нет. Стой. Я, пожалуй, войду туда первым, — возразил Гарри и распахнул дверь. Тотчас из проема ударил поток жара — если бы Бетти была на месте Поттера, ей бы спалило волосы и брови, но Гарри легким движением палочки остановил поток горячего воздуха.

— Л-ладно, — чуть заикнулась она.

Гарри вошел в спальню и безошибочно, по лежащему рядом дорогущему чемодану из драконьей кожи, зачарованному на частичную невесомость, определил кровать Малфой. Подошел к ней и провел палочкой над покрывалом. Оно взметнулось в воздух и попыталось схватить что-то, но, не найдя ничего, опало.

— Интересненько! — усмехнулся он.

Потом взял палочку на манер маггловской ручки и стал быстро покрывать столбики полога сверху и снизу кольцами из рун. Вот замкнулось первое кольцо, оставшись на дереве, будто и было туда нанесено еще при изготовлении, второе... Как только замкнулось последнее, восьмое кольцо, Гарри начал выводить большую руну в изголовье.

Эта руна засветилась желтым, вслед за ней полыхнули и другие.

Одеяло несколько раз конвульсивно дернулось, но чары рассеялись и оно замерло, как ни в чем не бывало.

— Ну вот. Теперь в периметре этих столбиков — твое личное пространство. Ни одно чужое заклинание туда не проникнет, ни один быстролетящий предмет не долетит. Все зачарованные вещи, несущие вред хозяйке потеряют тут силу. Правда, мощную магию щит не погасит, но откуда у тебя могучие черномагические артефакты, а? Теперь залезай на постель, я привяжу к тебе щит.

— А зачем вообще ты со мной возишься? Я же, вроде, Малфой? — спросила она залезая.

— Я не терплю нетерпимости, натерпелся уже, — скаламбурил в ответ Гарри.

— Понятно, — в ее глазах появилось странное выражение, но быстро исчезло. — Как ты думаешь, кто все это сделал?

— Наверное, старшекурсницы. Кто-нибудь из подружек братьев-близнецов Уизли. Подговорили Анжелину Джонсон, или Алисию Спиннет — тем более они все вместе в команде факультета по квиддичу — и те пришли сюда, пока вас вели 'обзорным' путем, который раза в два дольше прямого. Все, я закончил. Сюда, кстати, идут твои соседки, и они не знают о том, что я здесь был, я наложил тогда отвлекающие чары. Так что, до встречи, Бетельгейзе. Decresco! — и он исчез.

* * *

Времяпрепровождение Гарри, прерванное замечательными каникулами, вновь потекло по накатанной колее. Отличием от прошлого года стал тот факт, что Гарри стал присматриваться к окружающим, анализировать их взаимоотношения.

Еще, этот год отличился для Гарри удивительно интересными уроками ЗОТИ. Новый преподаватель — Гилдерой Локхарт — был отличным автором и действительно имел талант. Правда, не в своем предмете, а в написании сказок. Ни одна из книг, написанных им, не содержала и крупицы полезной ученикам информации, зато была увлекательна и захватывающа.

Наезды на Малфой продолжались. Иногда она даже обращалась к Гарри за лечением, не желая ввязывать мадам Помфри, и тем более, своего брата Драко, в 'личные проблемы'. Гарри на такое объяснение улыбался, но порезы, ссадины и синяки лечил. Самое деятельное участие в игре 'Испорти маленькой девочке жизнь' принимали члены семьи Уизли, даже Перси Уизли — староста и поборник школьных правил до мозга костей — закрывал глаза на многие, отнюдь не безобидные 'приколы'. А сама она с каждым днем, на взгляд Гарри, выглядела все хуже и хуже, видимо не выдерживая постоянного напряжения. Во всяком случае, так думал Гарри.

Также, он заметил, что его однокурсник Рон с кого-то перепугу сдружился с Грейнджер, которую Гарри спас в прошлом году. Вероятно, Гермиона выбрала туповатого Рона как источник негласной информации о магическом мире, великодушно позволяя изредка списывать домашнюю работу.

В общем, до Хэллоуина, все было почти спокойно... Пока не...

* * *

Гарри Поттер только что, с большим трудом слинял из Большого зала, где праздновался Хэллоуин. Ему не нравились шумные толпы вообще, а сегодня еще и настроение было хуже некуда, поэтому он шел через второй этаж в тихую и спокойную сейчас башню Гриффиндора. Пока не услышал шепот.

— ... убить... я убью... ххочу убивать... — голос явно не был плодом его воображения, тем более что он удалялся от Гарри. — Ссмерть... убивать — ххорошшо...

Гарри поспешил туда, куда голос перемещался. Вот он минул один поворот, второй... Но голос вдруг исчез. Исчезло и то чувство незримого присутствия, что заметил Гарри. По инерции он выбежал за угол и уткнулся взглядом в... висящую на держателе для факела, окаменевшую кошку Филча. И огромную надпись: 'ТАЙНАЯ КОМНАТА СНОВА ОТКРЫТА! ТРЕПЕЩИТЕ, ВРАГИ НАСЛЕДНИКА!'. Еще Гарри насторожил какой-то запах, витавший в воздухе...

Издалека донеслось множество голосов, это означало, что банкет окончился. Шаги десятков ног приближались к нему с одной стороны коридора. Слышались возгласы веселых, вволю полакомившихся девчонок и мальчишек. Еще миг — и его, спрятавшегося под заклятьем Хамелеона — усложненной формой дезиллюминации — окружила праздничная толпа.

Но как только первые подошедшие увидели висящую кошку, в коридоре сразу же воцарилась тишина. Гарри оказался один в центре круга — никто не решался подойти к надписи, так как пол был залит водой из туалета, расположенного в паре метров оттуда, тем не менее, сзади напирали любопытные, всем хотелось узнать, что тут случилось.

— Трепещите, враги наследника! — громко крикнул кто-то. — Сначала кошка — следующими будут те, в чьих жилах течет нечистая кровь!

Это был Драко Малфой. Он протиснулся сквозь толпу, его всегда холодные глаза ожили, на бледном лице заиграл румянец. Глядя на застывшую кошку, он криво ухмыльнулся.

Бетельгейзе, как и Джинни нигде не было. 'Наверное, опять где-нибудь ругаются, — подумал Поттер.'

— Что тут такое? А? — услыхав Малфоя, Аргус Филч растолкал толпу, но при виде миссис Норрис попятился и в ужасе схватился за голову. — Что с моей кошкой? Что? — завопил он, выпучив глаза.

— Успокойтесь, Аргус.

В сопровождении нескольких профессоров появился Дамблдор. Важно прошагав мимо учеников, он осторожно снял миссис Норрис со скобы для факела.

— Идемте со мной, Аргус.

Локхарт, сияя улыбкой, подошел к Дамблдору.

— Мой кабинет ближе всех, господин директор, сразу вверх по лестнице. Пойдемте ко мне...

— Благодарю вас, Гилдерой, — ответил директор.

Собравшиеся молча раздвинулись. Локхарт, гордый и довольный, поспешил за Дамблдором, следом за ним двинулись профессора МакГонагалл и Снейп.

Едва вошли в кабинет, со стен — кто куда — побежали портреты Локхарта, все — с накрученными на бигуди волосами. Живой Локхарт зажег на письменном столе свечи и отошел, уступив место Дамблдору; тот положил на стол кошку и принялся внимательно ее изучать. Гарри, проследовавший за ними, уселся в самом углу, подальше от демаскирующего света.

Филч сидел в кресле рядом со столом, беспомощно прижав руки к лицу — взглянуть на миссис Норрис у него не хватало решимости.

Наконец Дамблдор выпрямился и задумчиво произнес:

— Она жива, Аргус.

— Жива? — еле слышно проговорил Филч и, раздвинув пальцы глянул на миссис Норрис. — Но, но она ведь окочурилась.

— Окоченела, — поправил Дамблдор. — От чего, я пока не знаю... мы имеем дело с искуснейшей черной магией...

Филч опять выпучил глаза.

— Моя кошка окоченела! — завопил он, — кто-то должен понести наказание!

— Вашу кошку мы расколдуем, Аргус, — успокаивал директор Филча. — У профессора Спраут есть мандрагоры. Когда они вырастут, приготовим снадобье и оживим миссис Норрис.

— Это снадобье сделаю я, — заявил Локхарт. — У меня огромный опыт! Я могу с закрытыми глазами приготовить живую воду из мандрагор...

— Позвольте, — холодно возразил Снейп, — но, по-моему, в школе я специалист по зельям. — Воцарилось неловкое молчание.

Где-то пробили часы.

— На сегодня все, — произнес Дамблдор. — Остальное — завтра.

Учителя, тихо переговариваясь, вышли из комнаты, Гарри скользнул следом.

* * *

Несколько дней только и разговоров было, что о миссис Норрис, и все из-за Филча. Он вертелся вокруг того места, где заколдовали его кошку, словно поджидал виновного. Тщетно пытался стереть надпись на стене при помощи 'Универсального волшебного удалителя миссис Вошинг'. Прятался в коридорах, кидался на школьников, ища случая учинить над ними расправу за 'чересчур громкое дыхание' или 'слишком счастливый вид'.

Тайная комната, тайная комната. Гарри не давала покоя мысль, что он уже где-то о ней слышал... или помнил... Но исследования своей памяти выдали только указания к нахождению некоего 'хранилища на восьмом этаже'. Тщательно проверив это 'хранилище', Гарри выяснил почти все его свойства — но способности 'окаменять' там не было. Правда, сама комната, которую Гарри, после некоторых сложных ритуалов привязал к себе, была невероятным произведением искусства трансфигурации. Она могла даже, используя знания Гарри о молекулах и атомах, обходить исключения 'Закона Гампа об элементарной трансфигурации', и создавать еду из некоторого объема воздуха. Но все это так и не приблизило Гарри к разгадке тайны 'Тайной комнаты'.

* * *

Сегодня, как всегда, профессор Бинс открыл записи и давай скрипеть, как немазаная телега; класс скоро впал в дремоту, изредка кто-нибудь очнется, запишет имя или дату — и снова спать. Скрипел он так с полчаса, и вдруг случилось нечто из ряда вон выходящее: Гермиона подняла руку.

Профессор Бинс удивленно оторвал глаза от тетради, он как раз дошел до середины заунывной лекции о Международной конвенции волшебников 1289 года.

— Да, мисс... э-э...

— Грейнджер, профессор. Я хотела спросить вас о Тайной комнате, — отчетливо проговорила Гермиона.

Дин Томас, тупо смотревший в окно, пришел в себя; Лаванда Браун, которая лежала на парте, скрестив руки и опустив на них голову, встрепенулась; Невилл и вовсе убрал руки с парты.

Профессор Бинс замигал.

— Мой предмет — история волшебства, — с хрипотцой на одной ноте проскрипел он. — Я, мисс Грейнджер, имею дело с фактами, а не с мифами и легендами. — Бинс сухо откашлялся, как будто разломал палочку мела, и продолжил: — В сентябре этого года подкомитет чародеев Сардинии...

И снова запнулся: Гермиона опять подняла руку.

— Да, мисс Грейнджер?

— Но, сэр, каждая легенда основана на фактах, верно?

Профессор Бинс был ошеломлен до такой степени, что всем показалось — никто никогда ни о чем его не спрашивал ни при жизни, ни после смерти.

— Ну что ж, — протянул Бинс, поглядев на Гермиону, как будто первый раз ее видел. — Пожалуй, вы правы. Однако легенда, о которой вы спросили, сущая нелепица, выдумка, я бы даже сказал...

Но деваться было некуда, весь класс навострил уши. Бинс рассеянно обвел учеников взглядом: на него вопрошающе уставились десятки глаз.

— Ну, хорошо. — Бинс даже растерялся. — Дайте-ка вспомнить... Тайная комната... гм, гм... Комната тайн... Все вы знаете, что школа 'Хогвартс' основана более тысячи лет назад — точная дата неизвестна — четырьмя величайшими магами и волшебницами своего времени. Наши факультеты носят их имена. Годрик Гриффиндор, Хельга Хаффлпафф, Ровена Равенкло и Салазар Слизерин. Они вместе выстроили этот замок, подальше от глаз дотошных магглов: уже тогда все ясновидящие предрекали пришествие Инквизиции. — Он невидяще глянул на учеников и продолжал: — Довольно долгое время они жили в дружбе и согласии, искали способных молодых людей и учили их, как тогда могли, в этой самой школе. Ну а потом между Слизерином и остальными пробежала черная кошка. Слизерин требовал очень строгого отбора. Он считал, что секреты волшебства должны храниться в семьях чистокровных волшебников. Маглам он не доверял. В конце концов, Слизерин и Гриффиндор совсем рассорились, и Слизерин покинул школу. — Профессор Бинс поджал губы, отчего его лицо стало похоже на мордочку старой сморщенной черепахи. — Вот и все, о чем повествуют летописи. Но с течением времени легенда о Тайной комнате затмила факты. Стали говорить, что Слизерин сделал в замке потайную Комнату. Так зародился миф. Согласно ему, перед тем как покинуть школу, Слизерин наложил печать заклятия на Комнату. С тех пор в нее никто не может проникнуть, заклятие снимет только наследник Слизерина, освободит заключенный в Комнате Ужас и выгонит с его помощью из школы тех, кто недостоин изучать волшебные искусства.

Бинс кончил, в классе воцарилась напряженная тишина. Ученики не сводили с Бинса глаз, ждали продолжения, а Бинсу эта чепуха порядком надоела.

— Все это, разумеется, миф. Комнату искали, и не раз; искали самые сведущие ведьмы и маги. Комнаты не существует. Это всего лишь страшная сказка для глупцов.

Гермиона снова подняла руку.

— Сэр, а что это такое, 'заключенный в Комнате Ужас'?

— Легенда гласит, что это чудовище, которое будет повиноваться лишь наследнику Слизерина, — пояснил профессор Бинс сухим, шелестящим голосом.

Ученики испуганно переглянулись.

— Не бойтесь, никакой Комнаты нет. — Профессор Бинс зашуршал бумагами. — Ни комнаты, ни чудовища.

— Но, сэр, — сказал Симус Финниган, — вы говорите, что Комнату сможет открыть только настоящий наследник Слизерина. Не значит ли это, что, пока он не явится, никто ее не найдет?

— Глупости, О'Флаэрти, — рассердился профессор Бинс. — Этой Комнаты нет. Уж если ни один директор школы ее не нашел...

— Простите, профессор, — пропищала Парвати Патил, — может, тут просто нужна черная магия, а у нас черных магов нет. Гарри про себя усмехнулся. Он знал, по крайней мере, троих в этой школе, кто замечательно разбирался в черной и Темной магии.

— Если волшебник не прибегает к черной магии, мисс Пеннифезер, это не значит, что он не владеет ею, — будто услышав мысль Гарри, повысил голос Бинс. — Повторяю: если уж предшественники Дамблдора...

— Но, может, нужно быть в родстве со Слизерином, а ведь директор... — начал было Дин Томас, но тут уж профессор Бинс вышел из себя.

— Все, хватит об этом! — отрезал он. — Это все миф, сказка, легенда. Зарубите себе на носу: Комнаты нет. Как нет ни малейшего доказательства, что Слизерин вообще устроил в замке потайной чулан. Я сожалею, что рассказал вам эту глупую историю. И давайте вернемся к истинной истории, к твердым, надежным, проверенным фактам.

Не прошло и пяти минут, как класс снова сонно оцепенел.

* * *

Однажды в гостиной, Гарри застал интересный разговор...

— Кто же все-таки напал на кошку? — негромко спросила Гермиона у Рона, как будто продолжая прерванную беседу. — Кому нужно, чтобы в школе не было сквибов и магглов?

— Правда, кто бы это мог так ненавидеть магглов? — с деланным недоумением ответил вопросом на вопрос Рон.

— Ты о Малфое? — Гермиона вопросительно взглянула на Рона.

— О ком же еще? Ты ведь слышала, как он сказал: 'Вы следующие, грязнокровки!', помнишь? Да ты взгляни на его надменную рожу, спорю на что угодно, он...

— Это Малфой-то наследник Слизерина? Что-то не верится. Тем более, его сестра... — перебила его Гермиона.

— Эта дура? Да она никто. Очень даже может быть, что отец отречется от нее. На что ему эта Бетти? — нарочито громко заявил Рон. Слова достигли адресата — Бетти покраснела, сжала ладошки в кулачки и... выдохнула, вернувшись к своей домашней работе.

— А вот остальная семья... — уже тише протянул Рон и отложил черного шахматного слона, которого вертел в руках. — Ведь они все учились в Слизерине. Малфой постоянно об этом говорит. Может, они все Слизерину родственники? Отец Малфоя уж точно темный колдун.

— Да, вполне может быть, — не очень уверенно проговорила Гермиона.

Потом огляделась и резко скомкала разговор:

— Ладно, я буду делать домашнюю работу.

6. Рождество и все такое.

А проблемы в школе еще только начинались.

К понедельнику всю школу облетело известие, что Колин Криви, первокурсник-гриффиндорец пал жертвой неведомого 'окаменителя', и теперь лежит в больнице. Пошли самые невероятные толки, один страшнее другого. Первокурсники боялись ходить в одиночку, не ровен час, кто-нибудь нападет.

На Джинни Уизли лица не было, она ведь сидела с Колином за одной партой. Фред и Джордж, ее братья с четвертого курса, развлекали ее на собственный лад. То обрастут мехом, то покроются нарывами и выскочат из-за статуй. Довели до того, что ей стали сниться кошмары. Узнав про их проделки, Перси Уизли, являвшийся старостой факультета, обещал написать домой. И братья стали придумывать для сестры развлечения попроще.

Втайне от учителей началась повальная торговля талисманами, амулетами и прочими оберегалками. Гарри же откровенно насмехался над владельцами таких 'талисманов'. Максимум, эти странные вещи могли сгодиться только как метательное оружие сомнительной силы, или для того чтобы отпугивать здравомыслящих людей одним своим видом, часто довольно мерзким.

* * *

На второй неделе декабря, на очередном уроке Зельеделия раздался взрыв.

— Ложись! — громко скомандовал Гарри за секунду до этого, и на всякий случай воскликнул — Repagula silva!

И не зря — на команду почти никто не среагировал, а вот полусфера физического щита остановила капли Гойлова зелья, летящие в сторону гриффиндорцев, так что, среди них никто не пострадал.

На слизеринской же половине воцарился хаос. Ученики зеленого факультета, случайные части тел которых окропило зельем, с ужасом наблюдали за тем, как эти самые части тел медленно увеличиваются в размерах. Больше всего не повезло соседке Гойла — Милисенте Буллстроуд, которую полностью залило, и которая теперь раздувалась по 'всем фронтам', пронзительно вереща.

— Silencio emporio! — вскричал Снейп, заглушив одним заклинанием весь класс. — Все, кто пострадал, пусть подойдут ко мне за нейтрализатором. И знайте, если я узнаю, кто это сделал...

Класс испуганно притих.

— Тот, кто это сделал, — прошипел Снейп, — может распрощаться со школой.

* * *

Войдя через неделю в Большой зал, Гарри увидел у доски объявлений кучку учеников, читающих очередной пергамент. Симус Финниган и Дин Томас прыгали рядом и счастливо размахивали руками.

— Открывается Дуэльный клуб! Гениально! — восклицал Симус. — Сегодня первое собрание. Как раз кстати!

— Хочешь вызвать на дуэль чудовище? — 'пошутил' стоящий тут же Рон. Впрочем, судя по глазам, новый клуб его тоже заинтересовал.

— Идея неплохая, — сказал он Гермионе.

Та согласилась.

* * *

В восемь часов почти вся школа собралась в Большом зале. Обеденные столы были убраны, под бархатно-черным потолком горели свечи, вдоль одной стены возведены золотые подмостки. Все нервничали — в руках волшебные палочки, лица взволнованны.

Гарри оказался прямо рядом со 'сладкой парочкой', как окрестил про себя Рона и Гермиону, бывших практически всегда вместе.

— Интересно, кто будет тренером? — сказала Гермиона, даже не пытаясь продраться сквозь галдящую толпу поближе к подмосткам. — Может, Флитвик? Говорят, в молодости он был чемпионом по дуэлям на волшебных палочках.

— Да, было бы... — начал Рон но осекся, огорченно махнув рукой: на подмостки вышел Гилдерой Локхарт в аляповатой лиловой мантии, сопровождаемый Снейпом в черном будничном одеянии.

Локхарт взмахнул рукой, требуя тишины.

— Подойдите поближе! Еще! Меня всем видно? Всем слышно? Прекрасно! Профессор Дамблдор одобрил мое предложение создать в школе Дуэльный клуб. Посещая клуб, вы научитесь защищать себя, если вдруг потребуют обстоятельства. А мой жизненный опыт подсказывает — такие обстоятельства не редкость. Читайте об этом в моих книгах. Ассистировать мне будет профессор Снейп, — белозубо улыбнувшись, вещал Локхарт. — Он немного разбирается в дуэлях, как он сам говорит, и любезно согласился помочь мне. Сейчас мы вам продемонстрируем, как дуэлянты дерутся на волшебных палочках. О, не беспокойтесь, мои юные друзья, я верну вам профессора зельеделия в целости и сохранности. — Снейп глянул на Локхарта, криво усмехнувшись. Локхарт продолжал улыбаться.

Дуэлянты повернулись друг к другу, изобразили приветствие: Локхарт сделал реверанс, Снейп раздраженно кивнул. На манер шпаг маги подняли волшебные палочки.

— Обратите внимание, как держат палочки в такой позиции, — объяснял Локхарт притихшим ученикам. — На счет 'три' произносятся заклинания. Смертоубийства, разумеется, не будет.

— Раз, два, три...

Палочки взметнулись, и Снейп воскликнул:

— Depulso!

Блеснул ослепительно яркий луч, Локхарта отбросило к стене, он съехал по ней и распластался на подмостках. В воздухе профессор разжал пальцы и его палочка полетела в толпу учеников, попав прямо в лоб Лаванде Браун.

Малфой и другие слизеринцы захихикали. Гермиона встала на цыпочки и в испуге прижала ладонь ко рту.

— Он жив? — прошептала она.

— Да хоть бы и нет! — весело ответил Рон.

Локхарт, без шляпы, растрепанный, кое-как поднялся на ноги.

— Отличный посыл! — сказал он. — Профессор Снейп применил заклинание Отталкивания, и, как видите, оно замечательно сработало. Благодарю вас, мисс Браун! Без палочки я как без рук. Браво, профессор Снейп, браво! Вы уж простите меня, проще простого было бы разгадать ваш замысел и отразить удар. Но ученикам очень полезно увидеть...

Снейп позеленел от злости, и Локхарт поспешил добавить:

— На этом показательная часть окончена. Перейдем непосредственно к учебной тренировке. Я сейчас разобью вас на пары. Профессор Снейп, будьте любезны, помогите мне.

Против Джастина Финч-Флетчли Локхарт поставил Невилла, а Снейп подошел к Гарри, стоящему у стены.

— Подходящий случай. Так, Уизли сражается с Финниганом. Поттер...

Гарри даже не повернул головы.

— Да! — холодно улыбнулся Снейп. — Мистер Малфой, подойдите сюда. Посмотрим, как знаменитый Гарри Поттер сразится с вами. А вы, мисс Грэйнджер, встаньте против мисс Буллстроуд.

Малфой, высокомерно улыбнувшись, встал, куда сказано.

— Обменяйтесь приветствиями! — скомандовал с подмостков Локхарт.

Гарри и Малфой, не сводя друг с друга глаз, кивнули.

— Палочки наизготовку! На счет 'три' попытайтесь разоружить противника. Только разоружить, никакого насилия. Раз... два... три!

Но Малфой начал бой еще на счет 'два':

— Rictusempra! — воскликнул он.

Гарри сделал шаг в сторону, пропустив мимо себя заклинание, и с усмешкой сказал:

— Малфой, ты жалок. Этим детским заклинанием ты надеялся мне навредить?

— Да как.. как ты смеешь! Stupefy! — слабенькая оглушалка полетела в Гарри.

— Protego. Малфой, я уже сказал тебе — детскими чарами ты...

— Получай! — быстро вышел из себя Малфой. — Serpensortia! — огромная черная змея вылетела из палочки Малфоя и шлепнулась перед Гарри.

— А это уж-же с-серьезнее... — очень тихо пробормотал Гарри, и сам удивился шипящим ноткам в своем голосе.

— Ш-што, Повелитс-сель? — спросили его откуда-то снизу.

— Ничш-шего, — на автомате ответил он, потом направил палочку на змею. — Evanesco.

Змея исчезла.

— Ты надоел мне, Малфой, — уже в полный голос заявил Гарри. — Perspecte expelliarmus.

Малфой попытался увернуться, но не тут-то было — заклинание сместилось следом за ним. А на второй маневр времени уже не осталось.

— Профессор Локхарт! Я закончил с Малфоем, — воскликнул Гарри, поигрывая Малфоевской палочкой.

В ответ Гарри получил порцию охов-ахов со стороны Локхарта и злобный взгляд Снейпа.

* * *

А через неделю после первого занятия дуэльного клуба произшло еще одно, двойное нападение. Это нападение, совершенное на Джастина и Почти Безголового Ника, обратило тревогу, сквозившую в учениках после предыдущих событий, в настоящую панику. Удивительнее всего было то, что особенно взволновала школу расправа с Почти Безголовым Ником. Все спрашивали друг друга: у кого могла подняться рука на бедное привидение, какая страшная сила сумела поразить того, кто и так уже мертв? Все билеты на экспресс Хогвартс — Лондон, уходящий накануне Рождества, были мгновенно раскуплены: из школы ожидалось массовое бегство.

И, в один из дней Гарри, наконец, смог подтвердить свои догадки насчет деятельности 'сладкой парочки' — они готовили Оборотное зелье, чтобы проникнуть к слизеринцам и выведать у Малфоя имя Наследника.

* * *

Наконец семестр завершился, и тишина, глубокая, как снег на полях, опустилась на замок. На Гарри от нее веяло не унынием, а мирным покоем, и он наслаждался свободой и спокойствием. На каникулы в школе остались только Уизли в полном составе, Гермиона, да Малфой со своими 'телохранителями'

Невозможно было не отдать должное и великолепию рождественского ужина в Хогвартсе. Его оценили даже те, кто по определению учеников совершенно не умел ценить красоту — Филч и Снейп. Он, Снейп, по этому поводу даже надел мантию, видимо — праздничную, сшитую из очень дорогой черной ткани.

Большой зал выглядел изумительно. Там было не только множество покрытых инеем рождественских елей и пышных гирлянд из омелы и остролиста, но и чудесный волшебный снег — сухой и теплый, — падающий с потолка. Под руководством Дамблдора собравшиеся исполнили его любимые рождественские гимны.

Перси не заметил, как Фред заколдовал его значок старосты. К всеобщему удовольствию, на нем появилась надпись 'Идиот', и бедняга Перси безуспешно пытался выяснить, над чем это все смеются.

В общем, праздник удался.

* * *

Возвращаясь в гриффиндорскую гостиную, Гарри был остановлен на втором этаже достаточно громким разговором Рона Уизли, Гермионы Грейнджер и неизвестного девичьего голоса, что доносились из... нерабочего женского туалета!

'Ну, это уже совсем...', — подумал Гарри и вошел внутрь.

— И чем это мы занимаемся? — внутри Гарри встретила занятная картина — Рон стоял под дверью одной из закрытых кабинок, из которой доносились частые всхлипывания, а над всем этим парила призрачная девочка и заливисто смеялась. Она первая заметила Гарри.

— У-ух! Что ты сейчас увидишь! — ее прозрачное лицо сияло восторгом. — Невозможный кошмар!

— Заткнись, Миртл! А ты, Поттер, уходи! Тебя это не... — начал Рон, но не закончил.

Щелкнула задвижка, и перед ними обоими, уже не просто всхипывая, а рыдая, предстала Гермиона с натянутой на лицо мантией.

Гермиона сдернула мантию, и Рон, попятившись, задом врезался в раковину.

Все лицо у нее покрывала черная шерсть. Глаза горели желтым огнем, а голову, покрытую теперь роскошной гривой иссиня-черных, глянцево блестящих жестких волос украшали бархатистые заостренные ушки.

— Это был кошачий волос! У Милисенты Буллстроуд, должно быть, есть дома кошка! А зелье животных обратно в человека не превращает!

— Да-а... — только и вымолвил Рон.

— Тебе придумают гадкое прозвище, — радовалась Миртл.

Гарри, тем временем, подошел поближе. Присмотрелся к чему-то в гермиониных глазах, а потом неожиданно протянул руку и... погладил 'девочку-кошку' между ушей.

Гермиона непроизвольно муркнула, при этом возмущенно-ошарашенно уставившись на Гарри.

— Ну вот, как я и думал. Тебе, Грейнджер, не повезло — вместо кошачьего волоса тебе попался волос книзла. Боюсь, мадам Помфри здесь не поможет. Хотя... Снимай мантию.

Гермиона, не раздумывая, подчинилась.

Гарри взял ее мантию и провел палочкой по воротнику.

— Где котелок с остатками зелья? — с этими словами Гарри вернул мантию девочке.

— Т-там, в кабинк-ке. — Гермиона была порядком ошарашена решительными действиями Гарри Поттера.

Гарри зашел внутрь и закрыл за собой дверь.

Прошло минут пять, прежде чем он вышел оттуда с парящим кубком в руках. Рон и Гермиона же все эти пять минут простояли в форменном ступоре.

— Пей, — и, не дав даже задать вопрос, ответил, — Нейтрализатор.

В кубке оказалось зелье ядовито-розового цвета. Гермиона, все еще под впечатлением от стремительно развивающихся событий, меланхолично выпила, и с удивлением почувствовала, как исчезает шерсть, снижается чувствительность слуха и нюха, и больше не ощущается сзади некоторое неудобство от хвоста!

— Спасибо... — Гермиона обвела помещение глазами, но Гарри нигде не было.

— Он ушел, — наконец и Рон пришел в себя.

* * *

Незаметно пролетели зимние месяцы, спокойные и тихие.

В воздухе запахло весной.

В Хогвартсе опять стали радоваться солнцу. Нападений больше не было, настроение у всех поднималось, оживала в сердце надежда, что сгустившиеся было тучи пройдут стороной.

Гилдерой Локхарт, похоже, считал прекращение нападений своей личной заслугой. Гарри как-то подслушал его разглагольствования о собственных доблестях. МакГонагалл вела гриффиндорцев на урок трансфигурации, Локхарт шел рядом.

— Думаю, Минерва, что жертв больше не будет, — говорил Локхарт, подмигивая и постукивая себя пальцем по носу. — Полагаю, Комната на этот раз закрыта окончательно. Преступник осознал, что я изобличу его, это лишь дело времени. С его стороны весьма разумно именно сейчас прекратить злодеяния, пока я не взялся него основательно. Да, между прочим, вы ведь тоже понимаете, школе нужен сейчас какой-то праздник, который поднял бы моральный дух. Долой воспоминания о бедах прошлого семестра! Сейчас я не могу сказать больше, прибавлю только, что знаю, какой дорогой нужно идти...

Он еще раз изящно постучал себя по носу и зашагал прочь.

7. Оттепель.

Представление Локхарта о празднике воплотилось в жизнь в Валентинов день, четырнадцатого февраля.

В этот день стены Большого зала были сплошь увиты пышными, ядовито-розовыми цветами, с бледно-голубого потолка сыпались конфетти в форме сердечек. Вместо общефакультетских столов, зал был заставлен двух-, трех— и четырехместными столиками, на каждом из которых стояли таблички с именами учащихся. Гарри подошел к двухместному столу со своим именем, и с удивлением обнаружил на нем табличку с именем еще и Бетельгейзе. Хмыкнув, он сел и обратил внимание на стол преподавателей.

Локхарт, в омерзительной розовой мантии в тон цветам, жестами требовал тишины. Преподаватели по обе стороны от него сидели с каменными лицами. Гарри со своего места видел, как дергается щека у профессора МакГонагалл, а Снейп выглядел так, будто его только что заставили выпить стакан концентрированной лимонной кислоты.

— С Днем святого Валентина! — возгласил Локхарт. — Для начала позвольте поблагодарить всех — а их сорок шесть человек, — кто прислал мне к этому дню поздравительные открытки! Я взял на себя смелость устроить для вас этот маленький сюрприз. Но это еще не все!

Локхарт хлопнул в ладони, и в зал вошла процессия мрачного вида гномов. Правда, это были не обычные гномы: у каждого в руке была арфа, а за спиной — золотые крылышки.

— Представляю вам моих любезных купидончиков, валентинских письмоносцев! — лучезарно улыбался Локхарт. — Сегодня они будут ходить по школе и разносить валентинки. Веселье только начинается! Я уверен, и мои коллеги захотят внести лепту в наш праздник! Давайте попросим профессора Снейпа, пусть он покажет нам, как сварить Любовный напиток! А профессор Флитвик в этот праздник пламенеющих сердец мог бы рассказать кое-что о Приворотных средствах. Он знает о них, старый проказник, больше любого чародея!

Профессор Флитвик спрятал лицо в ладонях. Взгляд Снейпа говорил, что он силой вольет стакан яда в глотку первого, кто обратится к нему за Любовным напитком.

Бетельгейзе так и не появилась. Вероятно, вся эта... розовая атрибутика претила чувству вкуса потомственной чистокровной ведьмы.

* * *

На протяжении всего дня гномы с валентинками бесцеремонно сновали из класса в класс, к вящему раздражению преподавателей. После обеда у дверей кабинета заклинаний один из них, особенно уродливый, подошел к Гарри.

— Эй, ты, Гайи Поттей! — проскрипел он, расталкивая учеников.

— Тебе музыкальное послание, Гайи Поттей, самолично, — объявил гном, неумолимо забренчав арфой.

— Стой смийно! — хрюкнул гном.

Гарри невозмутимо стоял напротив.

— Теперь слушай:

Его глаза за челкой видно слабо,

Но точно зеленей, чем чаодея жаба,

А волосы его чейней тоски,

Чейнее классной гьифельной доски.

О, Мерлин, я хочу, чтоб сейдце мне отдал,

Геой, что с Темным Лойдом совладал!

За то время, пока гном 'пел' на лице Гарри не дрогнул ни один мускул.

— Это все? — гном даже опешил от такого вопроса.

— Тогда, я пойду. Урок скоро, — и Гарри, развернувшись на каблуках, проследовал в класс.

* * *

В общем, никому этот праздник не понравился. Ученики убедились в отсутствии у Локхарта малейшего представления о вкусе и красоте. Учителя — в непроходимой тупости своего коллеги, во всяком случае, выглядело это так. Но, зато никаких новых жертв.

Похоже, наступило недолгое затишье. Перед бурей.

Да, кстати, на пасхальных каникулах второкурсников озадачили выбором предметов для последующего изучения. Недолго думая, Гарри записался на Древние руны и Нумерологию.

* * *

Суббота, вторая после каникул, ворвалась в радужное состояние уже забывших о недавних, в общем-то, событиях учеников. Ворвалась страшным известием — возвращаясь из библиотеки, второкурсница Гермиона Грейнджер и пятикурсница Пенелопа Клируотер стали очередными жертвами неизвестного. По этому поводу было объявлено общее собрание факультета.

Когда все собрались, профессор МакГонагалл, декан факультета Гриффиндор, начала свою нерадостную речь:

— Я зачитаю вам приказ, подписанный мною, заместителем директора, — она развернула внушительного вида свиток. — 'Все ученики в обязательном порядке возвращаются в гостиные своих факультетов до шести часов вечера и больше их не покидают. На уроки они обязаны ходить в сопровождении преподавателя. Никто не пользуется туалетной комнатой без провожатого. Все матчи и тренировки временно отменяются. Никаких передвижений по вечерам'.

Переполненная гриффиндорская гостиная выслушала это строгое предписание, не проронив ни слова. Профессор свернула пергамент, и закончила речь собственными словами:

— Вряд ли стоит добавлять, что я давно не была так расстроена. Если преступника не поймают, школа, по всей видимости, будет закрыта. Я настоятельно прошу: все, у кого есть хоть какие-то подозрения, без промедления подойдите ко мне и сообщите, что вам известно.

Профессор МакГонагалл протиснулась сквозь проем с Полной Дамой, который тут же сомкнулся. Вся гостиная загалдела. Лишь Гарри сидел в кресле, и сосредоточенно молчал.

— Смотрите, заклятие наложено на двух гриффиндорцев, не считая привидения, одной рэйвенкловки и одного хаффлпаффца — принялся загибать пальцы Ли Джордан, лучший друг близнецов Уизли. — Интересно, кто-нибудь из преподавателей обратил внимание, что все слизеринцы целы и невредимы? Разве не очевидно, что вся эта дьявольщина исходит из Слизерина? Наследник Слизерина, чудовище Слизерина... Почему бы просто не взять и не выставить отсюда всех слизеринцев? — распалялся он под кивки одобрения и недружные аплодисменты.

Даже староста Перси сидел в кресле позади Ли, и на сей раз он не спешил прервать этот монолог. Напротив, выглядел потерянным и удрученным.

* * *

А на следующий день школу облетела новость, сделавшая невозможное — она, эта новость заставила учеников позабыть обо всех нападениях.

'Альбус Дамблдор смещен с поста директора Хогвартса! Рубеус Хагрид — заключен в Азкабан по обвинению в нападениях на учеников!' — гласила она.

За обедом сотни сов с письмами от обеспокоенных родителей заполонили Большой зал. Единственным столом, где все ученики сохраняли ледяное спокойствие, был стол слизеринцев.

— Да-а, нам крышка, без Дамблдора. Ожидай теперь по три нападения в день. Школу могут закрыть в любую минуту, — было одним из мнений учеников.

С уходом Дамблдора страх поселился почти во всех сердцах; казалось, солнце, греющее стены замка снаружи, не проникает внутрь сквозь частые оконные переплеты. Во всей школе вряд ли встретишь хоть одно безмятежное лицо, а робкий смех, звучащий порой в коридорах, казался неуместным, искусственным и скоро смолкал.

Лишь один ученик был вполне доволен воцарившейся в школе атмосферой страха и подозрительности. Драко Малфой, выделяясь даже среди учеников факультета Слизерин, расхаживал по школе с таким заносчивым видом, словно его только что сделали старостой школы.

— Я всегда знал, отец — единственный, кому под силу вытурить Дамблдора, — злопыхал Драко на одном из уроков Зельеделия, даже не понижая голоса. — Я уже говорил вам, он считает его никуда не годным директором. Может, теперь у нас будет настоящий директор. Не испугается Тайной комнаты и не станет ее закрывать. МакГонагалл долго не просидит, она просто так, замещает...

— Меня что удивляет, — продолжал вещать Драко, — почему грязнокровки не пакуют чемоданы? Ставлю пять галлеонов, скоро еще один умрет. Жаль, не Грейнджер...

От расправы его спас прозвеневший звонок. Рон ринулся к нему, но в суматохе сборов его попытку напасть на Малфоя никто, не заметил. А Симус с Дином повисли на нем с обеих сторон.

— Пустите меня! Наплевать на палочку, я убью его голыми руками! — кричал Рон, вырываясь.

* * *

...Гилдерой Локхарт буквально впорхнул в аудиторию, его жизнерадостное появление приковало к нему взоры всего класса. Другие преподаватели стали суровее, молчаливее, но Локхарт не утратил ни говорливости, ни лучезарной улыбки.

— А вот и я! — воскликнул он. — По какому случаю постные лица?

Ученики мрачно переглянулись, но промолчали.

— Я вижу, до вас не доходит вся важность произошедшего. — Локхарт выговаривал слова слишком тщательно, как обращался бы к умственно отсталым. — Опасность миновала! Преступник найден!

— Кто это вам сказал? — повысив голос, спросил Дин Томас.

— Милый юноша, Министр Магии никогда не арестовал бы Хагрида, не будь он уверен в его виновности на все сто процентов, — ответил Локхарт тоном, каким объясняют, что один плюс один равняется двум.

— Был уверен, держи карман шире! — крикнул Рон погромче Дина.

— Льщу себя надеждой, что знаю об аресте Хагрида чуть больше, чем вы, мистер Уизли. — Самовлюбленность Локхарта была безгранична.

* * *

Но, несмотря ни на что, учебный процесс шел полным ходом, и вот, как-то до всех вдруг дошло, что через неделю, первого июня, начнутся экзамены.

— Экзамены? — ужаснулся Симус Финниган. — У нас еще будут экзамены?

— Если школа до сих пор не закрыта, так только для того, чтобы вы не остались неучами, — сказала МакГонагалл строго. — Экзамены состоятся как обычно, и я надеюсь, что вы будете усердно готовиться.

Класс зашумел, и профессор МакГонагалл, сурово нахмурилась.

— Я хочу подчеркнуть: профессор Дамблдор предписал соблюдать заведенные порядки, разумеется, насколько возможно. А это включает проверку усвоенных за год знаний.

* * *

За три дня до экзаменов профессор МакГонагалл сделала за завтраком еще одно объявление.

— У меня хорошие новости, — начала она, и, притихший было, Большой зал взорвался криками.

— Дамблдор возвращается! — шумно обрадовались многие.

— Поймали наследника Слизерина! — воскликнула какая-то девушка за столом Рэйвенкло.

— Матчи по квиддичу возобновляются! — вопил Вуд.

— Профессор Спраут известила меня, — продолжала МакГонагалл, когда гвалт стих, — что мандрагоры, посаженные сразу, после первого нападения, наконец-то созрели и готовы к употреблению. Уже вечером мы сможем вернуть к жизни всех потерпевших. Хочу вам напомнить, что одна из жертв, по-видимому, знает, кто именно на них напал. Горячо надеюсь, что этот кошмарный год успешно завершится поимкой преступника.

Зал радостно зашумел.

* * *

Но эта радость продлилась буквально день.

На следующий день в коридоре около злополучного туалета вновь собралась вся школа. Ученики в полнейшем ступоре стояли и смотрели на еще одну надпись, появившуюся под предыдущей:

'Ее скелет будет пребывать в Комнате вечно'

Чей скелет? — этот вопрос уже не стоял. Во всей школе отсутствовала только... Бетельгейзе Малфой.

Эхом прокатился по замку усиленный мегафоном голос профессора МакГонагалл:

— Всем ученикам немедленно вернуться в свои спальни. Всем преподавателям собраться в учительской. Пожалуйста, как можно скорее.

* * *

Гарри, стоя на обзорной площадке Астрономической башни, смотрел, как кроваво-красное солнце опускается за горизонт. Сейчас он решал для себя важный вопрос.

Он знал, где Тайная комната — еще когда расколдовывал Гермиону, он обратил внимание на необычайно мощный фон черной магии в туалете, да и запах... тяжелый сухой запах чего-то могучего и змееподобного, что всегда оставался на месте преступления, в этом нерабочем туалете он тоже присутствовал.

Он знал и что это за чудовище — василиск, немолодой.

И вот василиск-то его и пугал. Гарри превосходно владел сотнями чар и заклинаний, считал себя отменный зельеделом, ритуалистом, впрочем, не без оснований. На дуэли или же в пылу сражения он мог победить любого мага, как одного, так и группу. Но василиску он мог противопоставить только свою физическую тренированность, то немногое, чему его обучил Зак, и сложное заклятье, что защитит его от убийственного взгляда. На самого василиска не подействует его магия — в отличие от драконов, троллей и других существ, чей механизм устойчивости к магии был более-менее изучен, василиск был неизвестной величиной, так как 'принцев змей' никто не видел лет этак восемьсот и, соответственно, не изучал. Что касается ингредиентов 'чешуя василиска' и 'яд василиска' — они получаются из так называемых 'индийских малых василисков' — совершенно безобидных травоядных змей — последствий древних экспериментов.

Да. Но, тем не менее, что-то в сердце Гарри требовало пойти туда и спасти девочку.

'В конце концов, я сейчас самый боеспособный и, пожалуй, самый сильный маг в школе! Дамблдора-то нет! Решено!'

* * *

И вот Гарри уже у входа. Мощный комплекс чар, защищающий вход в Комнату прекрасно замаскирован и защищен от взлома. Но Гарри и не требуется взламывать чары — он знает пароль. То, что он, Гарри, владеет змеиным языком, стало понятно после происшествия с Малфоем. Впоследствии, Гарри не раз вызывал змей и разговаривал с ними, тренируя навык. Вскоре, ему уже не нужна была змея, чтобы перейти с языка на язык, так как он 'перевел' серпентеро в активную область памяти.

— Откройс-ся! — с языка привычно сорвалось шипение.

Кран вспыхнул опаловым светом и начал вращаться. Еще мгновение — и умывальник, за которым должен был находиться вход в Комнату, подался вниз, погрузился куда-то, открыв в стене зев широкой трубы, приглашавший начать спуск.

Гарри провел по лицу ладонью, собираясь с мыслями. А, была, не была! Вперед!

Полет в трубе был похож на скольжение с крутой горы — бесконечной, темной, покрытой слизью. Мимо пролетали отходящие в стороны рукава, но ни один из них не был таким широким, как главный канал, который, извиваясь, круто уходил вниз. Гарри чувствовал, что уже находится ниже уровня дна озера — и продолжает спускаться ниже.

Но труба вдруг изогнулась под прямым углом, выпрямилась и оборвалась. Гарри выбросило из нее с влажным чмоканьем, и он под воздействием чар 'Follis munitus' мягко приземлился на мокрый пол во тьму каменного тоннеля высотой в человеческий рост. В тоннеле царила мертвая тишина. В свете Гарриного 'Lumos' было видно, что весь пол усеян костями, преимущественно мелких животных.

Гарри очистил свою трансфигурированную 'боевую' одежку, за образец которой была взята боевая форма наиболее прогрессивных — австралийских — мракоборцев, и поспешил вперед.

Через несколько поворотов свет палочки Гарри скользнул по гигантской змеиной шкуре ядовито-зеленого цвета. Существо, сбросившее ее, было в длину метров двадцать.

'Как я и думал', — хмыкнул про себя он.

Тоннель поворачивал снова и снова, и наконец, миновав еще один поворот, Гарри увидел перед собой гладкую стену, на которой были вырезаны две свившиеся в кольца змеи с поднятыми головками, вместо глаз у которых блестели огромные изумруды.

— Откройтес-сь! — приказал Гарри низким, тихим шипением.

В стене появилась щель, разделившая змей, и образовавшиеся половины стен плавно скользнули в стороны.

Он стоял на пороге просторной, тускло освещенной комнаты. Уходящие вверх колонны были обвиты каменными змеями, они поднимались до теряющегося во мраке потолка и отбрасывали длинные черные тени сквозь странный зеленоватый сумрак. За последней парой колонн, у задней стены, высился циклопический, до потолка, бюст Салазара Слизерина.

'Интересно... Этот туман застилает мое магическое зрение', — подумал Гарри. Впрочем, это не являлось проблемой — у него было множество источников информации помимо зрения.

Гарри вслушался в холодную тишину. Вот тихое дыхание — Бетти еще жива. Вот шипит где-то за статуей василиск — он еще не знает о вторжении. Вот тихий стук. Стук? Кто-то поднял с пола палочку. Палочку Бетельгейзе. Тринадцать дюймов, древесина мирта и перо из хвоста Синей Птицы. Хорошее сочетание и чрезвычайно редкое ядро.

— Здравствуй, Гарри Поттер, — произнес тихий голос. Гарри круто обернулся.

Высокий темноволосый юноша стоял, прислонившись к ближайшей колонне, и наблюдал за ним. Контуры его фигуры были странно расплывчаты, словно Гарри видел его сквозь мутноватое стекло. Фантом.

— Ты беспокоишься за девчонку? Она пока жива, — сказал Реддл. — Но только пока.

— Что ты такое? — задал вопрос Гарри Поттер, сделав вид, что не обратил внимания на слова фантома. — И откуда ты меня знаешь?

— Воспоминание, — ответил Реддл спокойно. — Полвека был заключен в дневнике.

Он указал на открытый маленький черный дневник. На миг Гарри изумился, увидев как много темной энергии витает над неприметной, в общем-то, книжицей. Настолько много, что даже сумрак не мог блокировать эманации.

— Я долго ждал этой минуты, Гарри Поттер! — будто начал заранее заготовленную речь Том. — Возможности увидеть тебя. Поговорить с тобой... — 'Он хочет пообщаться? Подыграем ему!'

— Ничего не понимаю! О чем ты?

— Интересный вопрос, — любезно ответил Реддл. — Но это длинная история. Причина нашей встречи в том, что она, эта наивная дурочка, открыла сердце и свои маленькие секреты некоему невидимому незнакомцу.

— М-м?

— Дневник, — пояснил Реддл. — Мой дневник. Малышка Бетти писала в нем много месяцев, поверяя мне свои ничтожные горести и печали: с ней не разговаривает родной брат, ее не любит отец, о ней забыла мать, ее ненавидят однокурсники.

За все время Реддл ни разу не оторвал глаз от лица Гарри — они выражали какую-то странную алчность.

— Смертельная скука — выслушивать излияния десятилетней девчонки, — продолжал он. — Но я был терпелив. Я отвечал, я проявлял сочувствие, я был добр: 'Никто никогда не понимал меня так, как ты, Томас Реддл... Я так рада, что у меня есть этот дневник и я могу ему довериться... Это все равно что иметь друга, который всегда с тобой, неотлучно...'. Да, конечно, здесь не обошлось без моего влияния. Сама Бетельгейзе достаточно скрытна — издержки благородного воспитания. Но если уж я что-то решил, Гарри, то непременно очарую того, кто мне нужен. Бетти изливала душу, а мне как раз ее душа и была нужна. Я впитывал ее глубинные страхи, самые потаенные секреты и набирался жизненных сил, становился могущественнее, сильнее. Моя мощь так выросла — куда там маленькой мисс Малфой. У меня накопилось столько энергии, что я начал обратный процесс — напитал мою маленькую подружку моими собственными секретами — секретами теперь уже моей души... Это ведь Бетти открыла Тайную комнату. Это она малевала на стенах угрожающие послания. Она натравила змею Слизерина на четырех грязнокровок и на кошку этого сквиба. Естественно, поначалу она не понимала, что делает. Ах, как это было забавно! Вот послушай ее последнюю запись в дневнике. 'Томас, — стал он читать вслух, поглядывая на бесстрастное лицо Гарри. — Мне кажется, что я теряю память. Том, я не могу вспомнить, что делала в ночь на Хэллоуин. Тогда кто-то напал на кошку, а светящейся краской была перемазана я. Том, наш декан постоянно твердит, что я стала бледная и сама не своя. Думаю, она подозревает меня... Сегодня было еще одно нападение, и я опять не помню, где была. Том, что мне делать? Мне кажется, что я схожу с ума... Похоже, это я нападаю на всех, Том!' Но однажды в ее мыслях проскочил и твой образ. Она почему-то прятала все мысли о тебе под сильнейшими блоками, некоторые из них были явно искусственными. И я задался вопросом — что же это она скрывает? Признаться, я ничего не выяснил, кроме твоего имени. Имени человека, с которым мне так не терпелось встретиться...

— Почему же ты так желал встретиться со мной? — Гарри был чуть удивлен — с чего бы Бетельгейзе прятать все мысли о нем за искусственными блоками? Такие блоки возникали, если давать клятву, заключать договор, и такое прочее... 'Но причем здесь я?' — подумал он.

— Как, разве я не сказал, что убийство грязнокровок, чем мы и занимались с моей малюткой Бетти, потеряло для меня смысл? Уже много месяцев моя новая цель — ты. Я внушил Бетти написать на стене собственное прощание, а самой отправиться сюда вниз и стал тебя ждать. Тут она пришла в себя, билась, брыкалась, кричала — словом страшно мне надоела. Но в ней уже маловато оставалось жизни — слишком много сил она вложила в дневник, то есть в меня, зато я благодаря этому смог покинуть его страницы... Я жду твоего появления с первой минуты, как мы с ней вошли сюда. Я знал, что ты придешь. У меня к тебе много вопросов, Гарри Поттер...

— Каких же?

— Первый вопрос. — Реддл располагающе улыбнулся. — Как это вышло, что ребенок, не обладавший особенными способностями, смог одолеть величайшего в мире волшебника? Как ты спасся, отделавшись только шрамом, а Лорд Волдеморт утратил всю свою мощь?

В его алчущих глазах загорелись странные красные огоньки.

— А почему это тебя так волнует? — тихо спросил Гарри, уже зная ответ.

— Волдеморт — это мое прошлое, настоящее и будущее, — произнес с расстановкой Реддл. — Теперь тебе все понятно? — У Реддла даже сел слегка голос. — Я так называл себя еще в Хогвартсе, естественно, лишь среди самых близких друзей. Я не собирался вечно носить имя этого ничтожества, моего маггловского папочки. Я, в чьих жилах с материнской стороны течет кровь великого Салазара Слизерина! Называться именем вульгарного маггла, который отказался от меня еще до моего рождения, обнаружив, что его жена, видите ли, колдунья? Ну уж нет! И я, Гарри, создал себе новое имя. Я знал: наступит день, и это имя будут бояться произносить все волшебники, потому что я стану самым великим магом мира!

— Не льсти себе, ты не стал величайшим магом. — Гарри подпустил чуть магии в голос, что придало голосу ужасающую глубину. — Жаль тебя разочаровывать, но величайший маг мира — Я! — возгласил он. — Mutos idolonum: sigillum! — подстраховался Гарри формулой проявления призраков, — Incarcero! — заклинание пришпилило Реддла к колонне, украденная палочка, которой тот так и не воспользовался, выпала из его руки, и откатилась куда-то в сторону бессознательной хозяйки.

— Ты слишком много о себе возомнил, фантом. Да, ты создал себе 'тело', воскресил в себе воспоминания о былом могуществе — но на самом деле ты сейчас — ничто. Все, что у тебя есть, твое тело, магия, жизнь — украдено тобой у девочки, которую ты поработил. Без нее ты бессилен!

Лицо Реддла потемнело, пересилив себя, он скривил его в улыбку.

— Да, ты прав. Я почти бессилен в этом состоянии. Почти! — Реддл повернул голову в сторону статуи Слизерина:

— Говори с-со мной, С-слиз-зерин, ввеличайш-ш-ший из-з Х-хогвартс-ской Четверки!!! — исступленно проорал он.

— Alo asto! — Гарри усилии чары на Реддле и перевел их в форму, не требующую контроля.

— Clypeus deorum! — на мгновение вокруг него вспыхнули тысячи стеклистых шестиугольников, сложившись в нечто, вроде сплошного, без единой щели и угла, доспеха. — Ну, теперь побегаем.

Гигантское лицо Слизерина пришло в движение. Гарри отчетливо различал, как раскрывается каменный рот, образуя черное жерло. Что-то во рту шевелилось, выползало наружу из чрева.

И василиск во всей красе предстал перед Гарри. Вот он повел треугольной головой из стороны в сторону, будто принюхиваясь, а затем обратил свой взор на Гарри Поттера.

Послышался хрустальный треск, с каким обычно раскалываются стекла, но щит, вспыхнув на мгновение всеми сегментами, выдержал. Вот только Гарри без удивления ощутил, как кровь потекла из носа и ушей... 'Еще два удара... Я выдержу только два удара...'

Василиск, кажется даже недоуменно зашипев, ринулся на Поттера, стараясь протаранить его головой. Что удивительно — змей видимо мог включать и отключать убийственность взгляда по желанию. Но не тут то было! Маг выставил перед собой открытые ладони, и вся масса змея остановилась буквально в десятках сантиметров от него, будто уткнувшись в невидимую стену. А потом змей и вовсе был отброшен в сторону повелительным хлестким ударом.

— Avada Kedavra! — вспышка зелени разлилась по залу, но ужасное Непростительное проклятье, пугало любого мага или другого человекоподобного существа смогло лишь опалить шкуру Принца змей. Тот даже никак не отреагировал. Вместо этого он опять сверкнул глазами.

Снова треск, снова боль. Крови в этот раз оказалось больше, да к тому же Гарри буквально чувствовал, как лопаются сосуды в глазах, а мана стремительно утекает из структуры щита. Да, единственное ограничение 'Божественной защиты' — невозможность подпитки. Сотворить ее может даже сквиб, проверено, вот только его щит не выдержит даже тычка пальцем. Той энергии, что смог вложить в заклятье Гарри хватило бы для прокола боевой защиты Хогвартса или отражения десятка Смертельных Проклятий.

'Один удар... Как же все-таки пробить эту тварь!?'

— Artus Clades! Malleus gravita! Aliquam vitae! Ingens Stiria! Retributio Aten! — но ни оглушительный разряд Молнии, ни Гравитационный Молот, ни Пресыщение Жизнью, ни колоссальная Сосулька, так же, как и луч Испепеляющего Света, температурой под пяток тысяч градусов — ничто не смогло пронять защиту василиска.

А василиск посмотрел в третий раз. И сейчас Гарри ощутил мощь Принца змей. Он будто пытался удержать небо, подобно греческим атлантам — такое ощущение у него сложилось. А это значит, что заклинание щита выдохлось, и теперь распадется...

И тогда Гарри подумал, что ему нечего уже терять — видимо, он почти проиграл, будучи слишком самонадеян. У него оставалось последнее оружие, которое было признано 'вероятно-действенным', из всей той огромной кучи знаний, которыми он обладал.

От его голоса буквально повеяло древностью, когда он начал читать:

— (Kana.neg pang.alantop — maren.tap.han.tu menga.tap neg gizi.negtep) (Kana.neg salit.atep gamalanta.neg p.angil) (Kuk.tep.en k.otip ang p.angil ut kolomek.hat neg dit.top) (Kana.neg pang.alantop).

Слова древнего наречия атлантийцев гулко раздались под сводами Тайной Комнаты. А над Гарри жгуты золотистого света, появляющиеся из ниоткуда, собирались в пылающую воронку, направленную зевом прямо на застывшего змея. Перед тем, как сказать ключ, что отпустит всю мощь древнего Взывания на василиска, Гарри показалось, что он увидел неуверенность в глазах змея. 'Да нет, он же не разумен!'

Но Принц змей, древний василиск, был разумен. Он распростерся на полу, а потом начал совершать телом странные движения, то перетекая из места в место, то застывая на мгновение в какой-то необыкновенной композиции. Будто змей чертил в воздухе трехмерные знаки... Но Гарри всего этого не видел, поглощенный удержанием канала к Извечному Хаосу, П.ангилу.

— P.angil! — наконец прозвучало слово-Ключ, и маленький телепорт, созданный усилиями Поттера и древним Воззванием, выплюнул в сторону врага комок Нечто, облеченный в покровы золотого света. Свет нужен был скорее, чтобы защитить мир от снаряда, нежели снаряд от мира...

Но змей защитился. Его тело застыло в последнем 'знаке' — он изобразил нечто вроде вогнутой поверхности, если, конечно, мысленно соединить изгибы его туловища одной плоскостью. А в центре этой импровизированной полусферы возник зеленый глаз портала, откуда потянуло Бездной. И комок Хаоса канул в нее, как камень в воды океана.

Спецэффекты погасли. Гарри, дезориентированный последним колдовством, стоял совершенно беспомощный... Змей приготовился к последнему прыжку...

И Реддл уже распахнул рот для демонического хохота...

Но тут, с орлиныным клекотом откуда-то из-под потолка спикировал феникс директора, прикрыв Гарри своим телом. Змей тут же вперил ставший материальным взор в птицу. Между ними будто шла незримая для всех, кроме оклемавшегося Гарри, борьба. Парень же наблюдал, как луч взгляда Принца змей медленно продавливает огненную сферу защиты Принца птиц. И вот феникс не выдержал. Последним усилием, перед тем как обратиться пеплом, он выжег глаза василиска. Казалось бы, на этом все, но...

Гарри метнулся к горстке пепла, из которой через пару часов возродится новый феникс, и выхватил оттуда редчайшую драгоценность — Суть феникса, возникающую именно при таких, невероятных обстоятельствах.

Теперь все стало проще. Феникс, помимо уничтожения главного оружия змея, сделал еще одну важную вещь — создал две зияющие дыры в защите василиска. Миг, и Авада отправилась на свидание с безобидным теперь змеем, а Гарри подошел к Тому Риддлу.

— Прощай, неудачная копия. Теперь ты умрешь. Occidere spiritum! — и фантом исчез. Гарри спешно направил палочку на дневник: — Leporem cantamen! — и наблюдал, как рассеивается вся темная магия Томаса Марволло Риддла. Дневник же так и остался неповрежденным.

— Гарри... — вдруг тихо донеслось до него. Учитывая усиленный слух, шепот был практически не слышим.

Гарри бросился к Бетельгейзе — за всем произошедшим ее присутствие как-то отошло на задний план.

Она была плоха. Дневник Тома выкачал из нее практически все силы, это было видно по мертвенной бледности кожи, потухшему взгляду и тусклой, почти серой ауре.

— Держись, я сейчас. Vegeto torulus! — взгляд ее прояснился, сердцебиение ускорилось, кровь прилила к коже, возвращая естественный цвет. — А теперь — Sanatio!

Бетельгейзе почувствовала, как холодное дыхание смерти покидает ее тело, проясняется разум. Гарри наблюдал, как наполняется красками аура.

— Somno agitur, — тихонько произнес он последнее заклинание, заклинание целительного сна.

— С-спасибо... — прошептала девочка. — Ты уже второй раз меня спасаешь... а я тебе так и не рассказа-а-а... — и, сладко зевнув, уснула.

Гарри вздохнул, думая, что знает, о чем хотела рассказать ему Бетти — конечно о своем участии в этой истории. Он ошибался, но ему не долго осталось заблуждаться относительно этого своего вывода... Так вот, со вздохом Гарри поднял на руки спящую девочку, и зашагал к выходу.

* * *

Когда он ввалился в учительскую, сам в безукоризненно чистой мантии, но с грязной и промокшей (а в Комнате пол был грязен и влажен) Бетельгейзе на руках, на это почти никто не обратил внимания. Все внимание было сосредоточено на трех других людях — Гилдерое Локхарте, загнанно прятавшемся за своими уже собранными чемоданами, Люциусе Малфое, который самозабвенно орал на него, и Альбусе Дамблдоре, с лукавой улыбкой смотрящем на все это.

— Вы же герой! — орал Малфой. — Идите и достаньте оттуда мою дочь! Вы же великий маг, победитель столь многих опаснейших существ! И вообще! Что это за чемоданы? Неужто... вы собрались бежать?! А может, и все описанное в ваших книгах — ложь?

— В-в-вообще-то т-так и есть... — робкий и какой-то растерянный голос Локхарта раздался из-за горы чемоданов. Похоже, Гилдерой и сам не понял, что сказал, так как находился в абсолютной прострации.

— Что вы сказали? Дамблдор! Как Глава Совета Попечителей я требую, чтобы этого жалкого идиота сняли с должности! Я не желаю, чтобы моих детей учил этот... этот!..

— Хорошо, Люциус, я запомню твою просьбу, — спокойно, чуть хрипловато сказал директор. — Но я все же попрошу тебя обратить внимание на дверь. Там ты можешь найти... нечто небезынтересное.

— Что? На дверь?.. — Люциус Малфой недоуменно развернулся, и увидел Гарри с Бетельгейзе на руках. На лице лорда Малфоя мелькнуло какое-то чувство, но было быстро вытеснено радостью пополам с беспокойством за свою дочь.

— Телли! Телли, доченька! — лорд Малфой, позабыв обо всем, включая окружающих, сбросил маску спесивого аристократа. Он подбежал к Гарри, и аккуратно принял у него из рук девочку.

— Телли! Очнись! Что с ней? Дамблдор? Мадам Помфри? Что с моей дочерью?

— Полагаю, она под воздействием целительного сна 'Somno agitur', поэтому успокойся, Люциус. Превосходное исцеляющее, Гарри. Где ты ему научился?

— В библиотеке, такая красная книга в секции для специальности 'колдомедик'. 'Применение целительских чар, в обстановке, приближенной к боевой'. — У Гарри был готов ответ.

— И ты все-все, что там написано, понял? — пораженно всплеснула руками медсестра, только что уложившая спящую на небольшой, спешно освобожденный диванчик в учительской.

— Ну, не все... Но пару-тройку чар знаю.

— И это замечательно! — глаза Дамблдора лучились детским восторгом. — Но все же, поведайте нам, мистер Поттер, что же там случилось?

И он заговорил. Около четверти часа в полной восхищения тишине он рассказывал о том, как услышал бесплотный голос, и понял, что это голос василиска, ползавшего по трубам внутри толстых стен замка, как он догадался, что Плакса Миртл и есть эта жертва и что вход в Тайную комнату не где-нибудь, а в ее туалете. Конечно, это была значительно отредактированная версия, как раз такая, чтобы все подумали 'Какой умный мальчик!', а не 'Что-то этот Поттер слишком подозрителен!..'.

Гарри замолчал, чтобы перевести дух.

— Замечательно! Итак, вы отыскали вход, нарушив — не премину добавить — вопиющим образом несколько школьных правил. Но как же вы оттуда выбрались живыми, Поттер? — МакГонагалл сгорала от любопытства.

Гарри, слегка охрипший, перешел было к тому, как вовремя подоспел Фоукс, и взглянул на Дамблдора — тот едва заметно улыбнулся, и огонь камина блеснул в стеклах его очков-половинок.

— Я вот что хотел бы узнать: как лорд Волдеморт изловчился околдовать госпожу Малфой? — тихо спросил директор. — Ведь он, по моим источникам, укрылся сейчас в албанских лесах. — 'Интересные у него источники! — подумалось Гарри'. — Ну, ладно. Хватит вопросов. Так, мисс Малфой необходимо отправить в Больничное крыло, да и вам, Гарри, следовало бы обработать царапины.

Все разошлись.

* * *

В тот же день Гилдерой Локхарт был отстранен от преподавания, и его целую неделю заменял на этом посту профессор Северус Снейп, доведший учеников до исступления своим требованием разучить хотя бы на практике десяток основных программных заклинания, в числе которых 'Expelliarmus', 'Plaudo' — слабейший щит, и 'Rictusempra' — проклятье Щекотки. Говорили, что пятый и седьмой курсы взвыли от нагрузок в свете предстоящих С.О.В. и Ж.А.Б.А соответственно.

* * *

Год заканчивался замечательно. Экзамены у не выпускных курсов отменили, в связи с событиями этого года. Всех окаменевших вернули, благодаря мастерству Помоны Спраут, вырастившей мандрагоры в два раза быстрее обычного, таланту Мастера Зелий, профессора Снейпа, сделавшего зелье и заботе мадам Помфри. Те двести баллов, что Гарри заработал, обеспечив безоговорочную победу факультету, были присуждены с формулировкой 'за героизм' прямо на Прощальном ужине, вызвав бурю негодования со стороны лидировавшего прежде змеиного факультета — лишь Драко не поддержал всех, он подавленно сидел, и старался не смотреть на лучащуюся счастьем сестру. Он корил себя, что ничего-ничего не смог сделать, даже не догадывался о проблемах своей собственной сестры! Лишь злорадствовал, думая, что его-то семью это никоим образом не касается.

8. Ошеломительное лето.

Хлопнула дверь стоящего на ВИП-стоянке вокзала Кингс-Кросс белоснежного 'Бентлина'.

— Поехали, Зак.

Уже через пяток минут они неслись в небе над Лондоном.

— Зак, как там с защитой? — с некоторой ленцой вопросил Гарри. Ему это было не очень интересно — той защиты, что уже стояла было вполне достаточно, но Зак, ведомый инстинктами бывалого бойца-параноика все же изложил просьбу о дополнении стандартных щитов чем-нибудь экзотическим. В порыве вдохновения Гарри изготовил ключевые камни так называемой 'Сферы Звезд' — мощного комплекса из множества чар. Но так как их установка была длительным процессом, он поручил ее своему дворецкому — а именно такую должность занимал Зак.

Главной особенностью этого комплекса был Концентратор — некий набор заклятий, пресыщающий атмосферу под щитом маной, позволяя всем, включенным в защиту, пользоваться ей. Похожая магия, только с обратным знаком не позволяла колдовать узникам известной магической тюрьмы — Азкабана. Плюс к тому — щит из-за маны становился гораздо прочнее — как прочнее монолитный стеклянный шар по сравнению с полым внутри. Сферой же Звезд щит назывался из-за побочного эффекта — при нахождении под щитом любой человек мог наблюдать изумительные звездные пейзажи — щит усиливал и фильтровал поступающие из космоса излучения, оставляя только те, что несли в себе магию. А это — свет звезд, галактик, туманностей и других астрономических объектов. Причем, в отличие от обычного света, свет с частицами магии не искажался атмосферой, сохранял первоначальный цвет и насыщенность.

— С защитой все в порядке! — бодро доложил тот. — Красивейшая вещь, я вам скажу. И могущественная.

— Да, я в курсе. Как там Анна?

— Носится с приобретенной магией. Как ребенок, честное слово! А вас она теперь боготворит. Говорит: вот он, Избранный! Победитель Темного Лорда! Мой господин Гарольд Поттер! Хорошо, что вам только двенадцать. А то бы уже...

— Ясно.

Оставшееся до дома время Гарри размышлял о конверте, лежащем сейчас в рюкзаке.

* * *

В последний день учебы Гарри на завтраке получил с Хедвиг записку.

'Приходи в класс 1409. Б. М.'

Гарри ни на секунду не задумался, кто написал записку. Это было очевидно — Бетельгейзе, кто же еще. Но все это было достаточно подозрительно.

Придя к двери класса номер 9 на 4 этаже северного (1) крыла (а именно так расшифровывался номер), Гарри негромко постучался.

— Гарри? — раздалось из-за двери.

— Да, это я.

— Входи.

Гарри вошел.

— Я.. вот... я хотела бы... — пробормотала Бетти, теребя в руках конверт с вензелем Малфоев. — В общем, вот! Я приглашаю тебя на празднование моего Дня Рождения! — видимо, решившись, выпалила она, протягивая конверт. — Оно состоится 31 июля... Я.. я родилась, вообще-то 6 июня... но так как... из-за всего этого... Мой дедушка перенес праздник.

— Стоп. Дедушка? Экс-лорд Абрахас Малфой?

— Да. Праздник состоится у него в замке. Вообще-то я с дедушкой и живу... не в Малфой-мэноре... так получилось... Ты придешь? Ведь у тебя в это время твой День Рождения...

— Да, я приду. Тем более, я не планирую ничего на этот день, — Гарри усмехнулся. У него не было этого праздника одиннадцать лет — так с чего бы ему желать его? Поэтому со своим Днем Рождения он не заморачивался.

Он взял из рук Бетти конверт и аккуратно положил во внутренний карман мантии.

— Я буду на празднике, миледи, — учтиво сказал он ритуальную фразу из Кодекса, специально для такого случая.

— Жду, вас, милорд, — соответственно ответила она. Они улыбнулись, каждый по-своему: Бетельгейзе — лучисто, и чуть застенчиво, Гарри — кривовато, будто губы не хотели складываться в улыбку. Так и разошлись.

* * *

Попав домой, он сразу же заперся в своей подвальной лаборатории, строго запретив мешать ему. Там он собирался заняться своим главным 'призом' — Сутью феникса. Тем более что у него в памяти хранилась интересная информация...

'Белый феникс (также известен как хрустальный феникс, из-за яйца, напоминающего кристалл хрусталя) — разумен и является одним из Королей мира магических существ. На одной планке с ним стоят разве что тамамушииро но рюу ('радужный дракон') и кетцалькоатль ('пернатый змей'). Белые фениксы появляются очень редко — это связано с особенностями их рождения. Яйцо такого феникса возникает, если феникса-родителя, обыкновенного огненного феникса, в полете убивает взглядом василиск, или же сжигает пламенем дракон. Тогда из феникса 'выпадает' Суть Феникса — яйцеобразный кристалл, в котором пылает голубоватый огонь. Но белый феникс из этого камня родится в том случае, если его найдет другой феникс и пробудит своей магией или если его найдет маг, прочитавший эту книгу. Сама Суть Феникса — редчайший и мощнейший компонент для зелий — им можно заменить любой нейтральный или светлый ингредиент, усилив, при этом, зелье.

Высиживание белого феникса происходит в пять стадий, и занимает до четырнадцати дней:

* На первой стадии яйцо должно быть на три дня опущено в пламя горящей коры Иггдрасиля.

* Вторая стадия длится ровно 39 часов 47 минут и ни минутой больше! В это время Суть должна находится в растворе из одной части слез феникса, одной части настойки алиотси и двух частей хлорида серебра. Яйцо покроется белесой пленкой.

* Третья стадия самая простая — нужно держать Суть Феникса в тепле своих рук на протяжении восьми часов.

* Четвертая стадия — на день охладить яйцо до температуры в -150RC. Я использовал заклятье Ледяной клети.

* И, наконец, неделю Суть Феникса должна провести как можно ближе к сердцу мага. В результате возникнет нерушимая связь между хозяином и фамилиаром.

Импринтинг позволит получить на выбор одну из способностей:

1) Огненный Телепорт — маг получает способность Хрустального Феникса перемещаться в пространстве.

2) Реинкарнация — в случае насильственной смерти маг рассыплется пеплом, из которого потом восстанет, срок жизни увеличится вплоть до четырехсот лет.

3) Десница Жизни — исцеление наложением рук; не требует палочки, заклинаний, даже магической силы, как таковой.

4) Глас Феникса — способность голосом внушать чувства или мысли.

5) Вспышка Силы — усиление любых заклинаний на необходимую величину вплоть до 1 полного запаса маны использующего мага. Побочный эффект максимума — магическая кома или даже смерть.

Магам, получившим необратимые повреждения вследствие действия Авады, Круциатуса или Империуса позволено выбрать две способности. Собственно, эти заклинания — удачные попытки скопировать смертельный взгляд пернатого змея, чарующую песнь белого феникса, истязающее дыхание радужного дракона. Маг также может перенести свою способность на какой-нибудь предмет. Полученный таким образом артефакт необходимо потом кровью привязать к хозяину.

Вся информация получена вследствие наблюдений, опыта тысяч попыток и непосредственно от самого феникса, который перед моей смертью соизволил-таки сказать мне пару слов'

* * *

Именно этим — высиживанием себе фамилиара — и собирался заняться Гарри. Только сначала... да, это будет уникальным подарком.

— Анна! — провозгласил он с соответствующим магическим посылом. Открылось окно связи — редко используемое из-за своей неэкономичности заклинание. В окошке появилось лицо Анны.

— Да, мой господин?

— Да брось ты уже меня 'господинить'! Ладно, я хочу, чтобы ты заказала какую-нибудь висюльку на цепочке, ну там, кулон или медальон. Главное — чтобы он был из платины и на нем висел бриллиант с ноготь твоего мизинца. Учитывай, что это подарок одиннадцатилетней девочке, так что ничего особо вычурного. И, Да, если это что-то значит — девочка — блондинка.

— Какая — платиновая, классическая?

— Тебе что-нибудь скажут слова 'золото волос'?

— Ясно. Хорошо, я закажу. Еще что-нибудь?

— Чтоб привезли до вечера! На этом все.

— Я все сделаю... мой господин!

Гарри остался сидеть, задумчиво вертя в руках Суть. 'Что ж, понеслось!'

* * *

И вот на тринадцатый день Гарри ощутил... нечто у сердца, какой-то теплый комок. Этот комок ворочался, пытаясь выбраться — но ему не хватало силы. Конечно же, ничего с телом Гарри не происходило — так проявлялась связь с фамилиаром. Гарри снял с шеи цепочку и аккуратно вынул из специальной подвески-крепления пылающий голубым пламенем камень. Положил на стол перед собой, небрежным пассом сдвинув в сторону посуду — а дело было за обедом — и уставился магическим зрением. Сейчас он наблюдал тот самый Первый Огонь и тщательно запоминал структуры, входящие в него. Нет, он не тешил себя надеждой объять восприятием весь Огонь, но и того, что он понял, хватало с лихвой. Теперь любые огненные, или относящиеся к теплу, плазме и т.п. заклинания станут в его руках гораздо мощнее. Но это — побочный эффект, вторым слоем сознания Гарри сосредоточился на желаемых способностях, одну из них тут же внедрив глубоко в ауру, а для второй (а Гарри правильно посчитал, что как жертва Авады получит две способности) аккуратно, на стадии внедрения, подменил свою ауру аурой филигранно зачарованного подарка, подвесив на него.

Своей способностью Гарри выбрал телепортацию, а вот с амулетом схитрил. После манипуляций Гарри подвешенная на бриллиантовый кулончик в виде звездочки в серебряной оправе, теперь покрытой чернеными рунами, Вспышка Силы брала энергию не из носителя, а из бриллианта-накопителя, что было гораздо рациональнее. Хотя и первоначальное действие тоже сохранилось.

В общем, теперь в руках у Гарри находился артефакт, который по команде усиливал следующее или следующие заклинания хозяина на некоторую величину, правда, пока камень не 'выйдет на режим', не очень большую.

Все, теперь пора! Гарри сосредоточился и щедро плеснул силы в Суть. Она пошла трещинами и с хрустальным звоном рассыпалась горкой белой золы. Еще немного времени... и вот из горки появилась неказистая голова белоснежного птенчика. Он покрутил головкой, а потом уставился прямо в глаза Гарри.

Гарри ощутил, как его охватило странное чувство — будто он посадил на цепь, по меньшей мере, цербера — а тот ластится к нему и умильно виляет хвостиком. Именно такое чувство — будто перед Гарри нечто несоизмеримо могучее, но при этом безмерно преданное — посетило Гарри.

Но, это были лишь чувства, быстро подавленные волей. Гарри точно осознавал, что при желании сможет уничтожить феникса. Пусть даже и белого. Да, перед змеем он колебался, но принц змей — другое дело, его просто никто не изучал, а уж встреть Гарри кетцалькоатля, так бежал бы сломя голову — без такого защитника, как белый феникс, схватка с королем змей была бы обречена на провал. Вообще, существовало как бы триединство могучих сущностей — кетцалькоатль атаковал, белый феникс защищал, радужный дракон наблюдал.

— Я назову тебя Хильда...

Гарри пригладил встопорщенные перышки на голове птенца, и сказал Анне отнести его на специально купленную жердочку для фениксов. Теперь птенец будет расти недели две, пока не достигнет 'взрослых' размеров.

Сам Гарри поспешил проверить приобретенную способность — сначала сосредоточившись, переместился в подвал, где его ждала полоса препятствий — череда комнат, защищенных разнообразными способами. Потом, успешно пройдя полосу, посетил несколько специально выбранных точек мира, заодно побывав у одного из лучших модельеров в мире магии — надо же приобрести костюм ко Дню Рождения Бетельгейзе, да и просто заказать приличной одежды.

* * *

Гарри оправил перед зеркалом свой роскошный и элегантный белый с золотистыми элементами наряд, вскрыл данный ему конверт и достал из него серебряную пластинку-портал, которая заодно являлась пропуском сквозь чары и, собственно, приглашением. Пробило 3 часа дня, и портал сработал.

Гарри оказался на широкой мощеной дорожке перед декоративными коваными воротами, от которых в обе стороны тянулась высокая ажурная ограда. Впрочем, декоративность — декоративностью, а чары там были нешуточные.

Судя по изменениям воздуха, а также положению солнца и еще нескольким магическим факторам Гарри понял, что находится намного восточнее Англии, где-то в горах Греции. Этот вывод подтвердили и дорогие швейцарские часы, зачарованные на автоматическую смену часового пояса — на них было 5 часов.

За воротами дорожка, как было видно сквозь прутья, спускалась с холма и тянулась к воротам самого замка. Вокруг замка раскинулся огромный парк.

Сам Малфой-касл был, без преувеличения, прекрасен. Гарри пораженно смотрел на него, и никак не мог отвести взор. Если сравнивать с другими виденными замками, то Хогвартс — оборонительная мощь, Азкабан — подавляющий страх (а Гарри нашел в своей памяти четкое воспоминание о замке). А вот Малфой-касл — легкость, воздушность и беззаботность. Правда, Гарри не оставляла мысль, что он где-то видел похожие контуры... *Замок чрезвычайно похож на здание из последних ЗД-заставок Дисней. Только речки нет, зато есть несколько дополнительных корпусов, а вместо 'чиста поля' — огромный парк. — Прим. автора.*

Только Гарри сделал шаг к воротам, как из неприметной калитки сбоку, предназначенной для пеших посетителей, вышла высокая стройная блондинка в костюме горничной.

— Приветствую вас, лорд Поттер. Вы прибыли без сопровождения? — с поклоном произнесла она.

'А где домовики? Ах да, они же не живут вне Англии... — вспомнилось Гарри'.

— Нет. Просто, я посчитал невежливым появляться сразу в экипаже. — Гарри взмахом палочки провесил окно связи. — Зак? По координатам окна, что-нибудь спортивное.

Через пару секунд во вспышке радуги появился дорогущий спортивный 'Астонт Мартин' кремового цвета, в 4х-местной модификации. В доме Гарри уже накопилось столько магии, что он мог позволить себе пространственные проколы в любую точку света.

Водительская дверь открылась, и вот уже Зак учтиво распахнул заднюю дверь для Гарри. Тот же спросил у служанки:

— Вас прислали нас сопроводить?

— Да.

— Тогда занимайте место рядом с водителем — будете показывать нам дорогу.

— Да, конечно.

* * *

Немного попетляв по парковым дорожкам, они сквозь арку въехали во внутренний двор.

Там уже скопилась целая очередь из различных экипажей — в основном это были ретро-автомобили, большое количество карет, запряженных самыми разнообразными магическими животными и не только. Одна карета была запряжена... кентаврами, причем стоящий тут же 'кучер' в ливрее мило с ними болтал. Но все равно, спортивный автомобиль своими агрессивными формами ярко выделялся даже в этом многообразии.

Экипажи, один за другим подъезжали к ступеням крыльца и высаживали своих обитателей, а потом дальше по дорожке направлялись в другую арку, ведущую к стоянке для транспорта.

Обитатели экипажей — в основном взрослые, но были и дети в сопровождении родителей (одежда не дешевле, чем у чада) или прислуги (в ливреях и соответствующих одеждах) — поднимались по широким мраморным ступеням наверх, где сквозь огромные распахнутые двустворчатые двери можно было увидеть огромный бальный зал, в котором собралась уже большая толпа народу.

Машина Гарри пристроилась за автомобилем Министра Магии Греции, о чем недвусмысленно сообщала соответствующая символика, и ожидала своей очереди.

Наконец, Гарри вступил под своды древнего Малфой-касла. И тут же привлек к себе внимание — о возможности прибытия Мальчика-Который-Выжил-Где-то-Там-В-Англии знало большинство гостей, и они хотели поглядеть на этакую диковину. Шутка ли — выжить после Смертельного проклятия, да еще и развоплотить довольно могущественного Темного мага! Так что стоило Гарри возникнуть в дверях, как взгляды всех взрослых и большей части детей скрестились на нем. Сам лорд Поттер с истинно аристократическим спокойствием (подкрепленным твердокаменным блоком) огляделся.

Зал был огромен. По размерам он превосходил Большой Зал Хогвартса как минимум в три раза. Прямо напротив входа, на другом конце зала, широкая мраморная лестница в два пролета поднималась к золоченым дверям-вратам, ведущим вглубь замка, а там где заканчивался первый пролет, располагалась широкая площадка-сцена, на которой стояло два трона: большой, для экс-лорда Абрахаса и малый для его дочери. По периметру зала шла галерея, соединяясь с этой площадкой. Под галереей и в ней самой были устроены широкие арочные окна. Все богатое убранство зала было выдержано в бело-красно-золотых тонах.

— Господин, маленькая госпожа хочет вас видеть, — сообщила ему служанка-сопровождающая, и, свернув в спрятанный за портьерой коридор, повела его через целую анфиладу роскошных комнат. Потом они свернули широкий коридор, залитый разноцветным светом, струящимся сквозь огромные арочные витражи, и остановились перед большой двустворчатой дверью.

— Госпожа Бетельгейзе! Прибыл лорд Поттер!

За дверью что-то со звоном упало.

— Да! — послышался звонкий голосок. — Пусть войдет.

Негромкий топот сообщил Гарри, что комната имела второй этаж, а так же, что Бетти убежала одеваться.

— Входите, ваша светлость, лорд. Ожидайте прибытия маленькой госпожи.

— А почему 'маленькая госпожа'? — спросил Гарри, которому действительно было интересно.

— Так повелел его светлость, экс-лорд Абрахас.

Гарри вошел в комнату. Как он и думал, потолок оказался вдвое ниже, чем в коридоре — соответственно наверху была еще комната, к которой вела лестница направо от него самого. Первый этаж был обставлен в качестве гостиной — диван, несколько кресел, невысокий столик. На полу — мягкий ковер. Напротив двери два окна во всю стену. Правую стену занимал камин. Все в приятных бело-розово-кремовых тонах, как и положено девочке.

— Ждите здесь.

Гарри прошел к креслу, обращенному в сторону лестницы, и с удовольствием в нем устроился.

Ждал он недолго.

— Гарри! — на лестнице появилась Бетти. Она спускалась очень осторожно, мягко ступая ножками, обутыми в балетки, стараясь не упасть в своем огромном белоснежном кринолине. Волосы были тщательно уложены в довольно высокую прическу. На лице был легкий макияж.

Гарри, приветствуя, встал с кресла

— Гарри, как хорошо, что ты пришел! Я так ждала... — она, наконец, спустилась, и, явно чувствуя себя увереннее находясь на полу, подбежала к Гарри. — Я ждала нашей встречи ведь... — и внезапно буркнула себе под нос: — Вот ведь, дедушка...

— Маленькая госпожа, вам пора появиться перед приглашенными! — раздался из-за двери голос служанки, не дав Бетельгейзе закончить фразу.

— Да, иду! — и уже из дверей:

— Гарри, ничему не удивляйся... мы с дедом тебе потом все расскажем. Да, твой номер... Рита! Выдай Гарри его номер при вручении подарков! В общем, подарки мне хотят подарить столько людей, что пришлось организовать очередь... ой, ну, увидимся уже в зале! — Бетти выпорхнула из комнаты, оставив там растерянного лорда Гарольда Джеймса Поттера.

'Как-то сумбурно все и непонятно... — отстраненно подумал он'.

* * *

Бетельгейзе сияла. Ее одиннадцатый День Рождения обещал стать лучшим праздником в жизни. Ее дедушка, Абрахас Малфой даже выделил Большой бальный зал для празднования. Да, она знать не знала большую часть гостей — экс-лорд Малфой посчитал празднование Дня Рождения своей дочери хорошим поводом пригласить своих деловых партнеров. Но все равно Бетти была счастлива, и не скрывала своих чувств. Да к тому же, здесь был Гарри...

И вот настало время дарить подарки имениннице. Этот процесс был очень интересно организован — каждый подносил свой подарок в порядке очереди, которая хвостом тянулась от возвышения в глубине зала по мраморным ступеням в сам зал. Гарри имел номер 154 и находился почти в конце. В магическом мире не было некоторых предрассудков, и поэтому практичные подарки ценились не меньше, а даже больше чем дорогие — а уж когда маг дарил что-то от чистого сердца, эта вещь служила своему хозяину гораздо дольше, чем обычно. Так же было принято дарить вещи, сделанные своими руками — так, греческий Мастер Палочек Полиополус подарил нетеряемую кобуру для палочки. Так что амулет, сделанный Гарольдом, оказался прекрасным подарком, которому Бетельгейзе обрадовалась, и, следуя Гарриной рекомендации тут же надела, заодно тем самым 'привязав' амулет к себе.

Потом был праздничный стол, танцы. В конце танцевальной программы был объявлен вальс именинницы. Гарри ничуть не удивился, когда Бетти подошла к нему. Он с поклоном принял предложение, и аккуратно взяв Бетельгейзе за руку, повел ее под мелодию, насколько он помнил, вальса Цветов русского композитора Чайковского. Мелодия затягивала их обоих. Гарри танцевал достаточно хорошо — как только он узнал, что теперь он лорд, он стал брать частные уроки. Бетельгейзе танцевала отлично — сказывалось домашнее обучение. Они кружились, и казалось, слова им были не нужны... Именно здесь Гарри понял, что его тянуло к этой девочке, правда настораживал маленький момент — за его собственными, пока еще неконкретными чувствами крылось что-то большое, могучее и магическое. Экс-лорд Абрахас обещал объясниться? Что ж, послушаем.

Бетельгейзе же была, как обычно говорят, на седьмом небе от счастья. Вот он, вот... Рядом! А как она боялась, только узнав эту новость, боялась, что им окажется кто-то плохой, ужасный, грязный, мерзкий — ведь, сколько похожих историй было в ее книжках! Да и подружки ТАКОЕ рассказывали... Но Гарри оказался именно тем принцем на белом коне, которого она ждала, плача в подушку и проклиная затеявших все двух старых пней.

Танец закончился, и под аплодисменты приглашенных Гарри отвел Бетти к ее 'трону'.

И, не успел он отпустить ладонь собравшейся сесть девочки, как встал экс-лорд Абрахас.

— Дамы и господа! Позвольте сказать то, что было обговорено и скреплено Договором крови с моим другом и соратником Чарлусом Поттером, мир душе его. Я объявляю о помолвке этих двух детей. Именно они были избранны, чтобы положить конец вражде Древнейшего и Благороднейшего рода Малфоев и Древнейшего и Благороднейшего рода Поттеров. Я верю...

Сохранить спокойное выражение лица Гарри Поттеру удалось только титаническими усилиями. Опустившийся на сознание блок будто выморозил все мысли и эмоции, и никому никогда не удастся узнать, чего Гарри стоило удержать свою магию в узде. Судя по тому, как сжалась рука Бетельгейзе, она тоже сильно переживала... за него. О собственной участи она, похоже, была давно осведомлена.

Тем временем, экс-лорд закончил свою высокопарную речь, и обратился к Гарри и Бетти:

— Дочь моя, — в этой ритуальной формуле не имело значения дочь она Абрахасу или внучка, — ты согласна принять участь свою, разделить желание семьи своей, подчиниться воле главы ее? — и то, что Абрахас снял с себя полномочия, передав их Люциусу, тоже не имело значения.

— Да, — тихий ответ Бетельгейзе Малфой, тем не менее, услышал весь зал.

А вот теперь была очередь Гарри продолжить ритуал, правда, дернувшийся было подсказать, Абрахас был остановлен незаметным движением головы. Так как главой рода был Гарри, он должен был говорить сам и совершенно другие слова, нежели желал подсказать ему экс-лорд. Видимо, этот нюанс забыли даже чистокровные, или же экс-лорд имел свои мотивы. А ведь он, нюанс, в каком-то смысле даже менял суть ритуала и его ход:

— Властью, титулом дарованной мне, и перстнем главы подтвержденной, я принимаю дочь сию, невесту мою в семью свою. — Вспышка, и на мизинце красуется перстень рода Поттеров.

А теперь та самая, изменившаяся часть ритуала.

Бетти встала перед лордом Поттером на колени и коснулась губами родового перстня. Она хоть и была удивлена изменению, тем не менее, знала, что делать. Потом она медленно поднялась, и их губы слились в их первом поцелуе. Именно поцелуем кончается этот ритуал.

В чем же отличие от обычного ритуала? В оригинале, Гарри должен был поцеловать перстень Малфоев, повторив тем самым действия Бетти, а уж потом следовало бы завершение ритуала. Но глава семьи не может быть принят в другую семью, поэтому отдуваться пришлось девочке.

Тем временем Гарри почувствовал, как на безымянном пальце правой руки возникло кольцо, подтвердившее факт помолвки. Оно было серебряным, а на внутренней поверхности было написано полное имя Бетти — Бетельгейзе Юстинда Малфой. У нее появилось такое же кольцо, только с его полным именем — Гарольд Джеймс Поттер. Эти кольца особые — они связали их незримой, но прочной нитью, и останутся с ними на всю жизнь, став золотыми после женитьбы. Почему на всю жизнь? — такой брак невозможно расторгнуть, не убив одного из брачующихся.

А через несколько секунд Гарри Поттер с огромным удивлением наблюдал, как их кольца трансмутируют в золотые...

9. Ничего не предвещает...

Гарри и Бетельгейзе, сразу по прибытии на платформу 9 и 3/4 бросились занимать свободное купе, но опоздали, и им пришлось подсесть в купе к очень странному человеку.

Странному, потому что этот мужчина находился на поезде, тем более странному, что в поезде не бывало взрослых волшебников — только разносчица сладостей Эрика МакДональд и машинист Джефф Стимпсон. Но в этом купе сидел, точнее, откинув голову на оконное стекло спал, немолодой мужчина с сединой на висках. Еще они обратили внимание на его крайне потрепанную мантию и перевязанный бечевкой потертый саквояж.

— Как ты думаешь, кто это? — первым делом поинтересовалась Бетти у Гарри.

— Ну, судя по бирке на его вещах, это Ремус Люпин. Может быть, он будет вести у нас ЗОТИ?

— Логично... — в этот момент поезд тронулся. — Чем займемся? — совершенно невинно перескочила она на другую тему.

— Эмм. Двусмысленно, учитывая условия. Демонов ритуал! — в сердцах воскликнул он. Волшебник всхрапнул и зашевелился, но Гарри раздраженно повел рукой и он заснул. — Что ты-то об этом думаешь? Ведь тебе будет всего четырнадцать.

— Да! Прямо как Джульетте!

— М-да. Видимо конструктивных советов от тебя не дождешься...

— Почему же, — стрельнула глазками в него она. — Предлагаю тебе сделать так, чтобы я сама к тому времени была готова...

Гарри странно посмотрел на нее.

— Ты хоть понимаешь вообще, что значит 'завершить по праву плоти'?

— Э, да... — ответила она, но как-то неуверенно.

— Да? Это означает, что мы должны будем провести ночь любви! — и, видя какое-то беззащитное непонимание в ее глазах, сказал, как отрезал: — Сексом заняться, Бетти!

Последовавшую за этим реплику Бетельгейзе вряд ли выдержал бы даже пергамент из кожи Волдеморта.

— Откуда таких слов нахваталась? А с виду приличная утонченная леди...

А потом... Потом Бетти расплакалась. Повиснув у него на шее. А то, что же, должна быть у мужа-жениха хоть какая-нибудь полезная функция?

— А всё эти старые пердуны, посох Мерлина им по самые помидоры, — ворчал тем временем Гарри. — Нет чтобы по-человечески все, помолвка в детстве, женитьба в восемнадцать... Так нет! Договор крови нас уже помолвил, а той клятвой мы уже поженились! Моргана их забери! Ну какой смысл в одинаковых ритуалах для разных стадий!? — Бетти продолжала орошать его мантию потоками слез. Видимо, она решила выплакать все слезы сразу, чтоб потом не мучиться. — Ну, что ты плачешь, я постараюсь что-нибудь придумать... Ну, не плачь! Ты же Малфой... ой, то есть уже Поттер!

Через полчаса она уже только всхлипывала, а через час уже прихорашивалась перед любезно наколдованным Гарольдом зеркалом.

Еще час они провели в молчании. Гарри раскапывал свою память в поисках подробностей магического бракосочетания, а Бетельгейзе разбиралась в своих чувствах. Какие могут быть чувства у одиннадцатилетней девочки? — спросят некоторые. Но у Бетти чувства уже оформились и были вполне взрослыми. Либо магия тому причиной, и ей передалась часть приобретенного Гарри самосознания взрослого волшебника, либо виновата интеллектуальная акселерация и воспитание...

Поезд вздрогнул и начал замедлять ход.

— Что такое? — повернулась к нему удивленная Бетти.

— Не знаю. Может кто-то садится на поезд?

А тем временем стекло за их спиной медленно покрывалось коркой инея. Секунда и сверкнули ярко-желтые глаза оборотня, чьи чувства обострились перед грядущим полнолунием. Он резким движением вскочил и воскликнул:

— Дети, назад! Это дементоры! — да, он чуял их дух, преследовавший его во время кратких посещений Сириуса и еще пару дней после этого.

Дверь в купе содрогнулась. Из-за покрытого инеем стекла на ней, они не могли разглядеть, что там, но этого и не требовалось. Холод уже проникал в их сердца.

Дверь содрогнулась еще раз и немного отошла от косяка. Невероятно длинные, все в струпьях, пальцы медленно ввинтились в узкую щель, монстр потянул. Дверь распахнулась, и дементор предстал перед двумя детьми и одним оборотнем во всем своем великолепии.

Бетти судорожно забилась в угол и свернулась там калачиком, прикрыв голову руками и тихо подвывая. Ремус Люпин отошел на два шага, и весь как-то сжался, понимая, что из-за сегодняшнего полнолуния его магия слаба, и на Патронуса сил не хватит. Он отошел еще на шаг, но потом во все глаза уставился на Гарри Поттера перед ним.

А тот спокойно стоял, и с каким-то удивлением разглядывал это долженствующее внушать ужас существо. И лишь в его зеленых глазах ледяными сполохами мелькали отблески невероятного по мощи блока на чувствах.

— Ах, вот как умерла моя мать... — он произнес это тихо и спокойно. — Expecto patronum!

И тут произошло то, чего ни Ремус, ни сам Гарри не ожидали. В голубой огненной вспышке перед Гарри возник его феникс и в буквальном смысле испепелил взглядом отшатнувшегося дементора, а потом как ни в чем не бывало, уселся хозяину на плечо, и потерся головой о щеку.

— Значит вот оно как... — все так же тихо произнес Поттер. — Значит, ты теперь моя защитница, Хильда...

Она согласно, и чуть требовательно курлыкнула. Гарри спешно пошарил по карманам и достал колбу, из которой высыпал себе на ладонь пылающие семена огнецвета — с момента появления феникса он взял за правило держать при себе немного. Хильда склонила голову к его руке.

— Ох, Бетельгейзе! — спохватился он. — Бетти очнись! — он потормошил ее за плечо. — Бетти! Давай, поднимайся уже...

Гарри положил ладонь ей на лоб, и она вскочила как ошпаренная.

— Где я? Что со мной? Что... — и вдруг помрачнела, и откинулась на спинку, прикрыв глаза. Хильда, покосившись на девочку умными глазами, выдала ободряющую трель. И даже оборотень почувствовал, что крутящая боль в суставах, готовящихся к трансформации, отступила.

— На, съешь шоколадку. — Гарри знал о реакции обычных людей на присутствие дементоров, но чтобы падать в обморок... Было значит, в ее жизни что-то очень плохое...

— Да, — она грустно и совсем не аристократично шмыгнула носом. — Спасибо.

И весь дальнейший путь в купе царила тишина, в которой лучом надежды звучала дивная песнь Хильды.

* * *

Массовое нашествие дементоров конечно же не могло не отразится на учениках — большая часть младшекурсников попадало в обморок, а старшие ребята перешли в состояние пассивного безразличия и апатии, которые, впрочем, долго не продержались.

Будущие первокурсники оттаяли, прокатившись на лодках, и пришли в замок громко смеясь и переговариваясь, а второкурсников привели в чувство представители седьмых курсов, некоторые из которых даже смогли разными способами изгнать 'своего' дементора. Так например, небезызвестная рэйвенкловка Пенелопа Клируотер уничтожила его какой-то рунной модификацией Inflammo, хотя и упала в обморок от истощения, а из купе, где сидели девочки третьего курса Слизерина дементор убежал сам, не выдержав давления родового проклятия Блейз Забини.

* * *

'Ежедневный Пророк: СПЕЦИАЛЬНЫЙ ВЫПУСК!

Ближайшие сторонники Того-Кого-Нельзя-Называть на свободе! Сириус Блек и его кузина Беллатрикс Лестрейндж сбежали из Азкабана!'

Именно такими заголовками встретили учеников лежащие на факультетских столах газеты. Большой зал тут же наполнился шелестом, гомоном, вскриками и удивленными восклицаниями.

Гарри, тем временем пристально вглядывался в колдографию Сириуса Блека. Что-то с ним было не так, где-то Гарри уже видел это лицо...

Тут на ноги поднялся директор школы.

Хотя профессор Дамблдор был очень стар, энергия била в нем ключом. О нем часто говорили, что он самый великий волшебник. Дамблдор у всех вызывал доверие. И, увидев, какими сияющими глазами он смотрит на них, ученики впервые после того как столкнулись в купе с дементорами, ощутили настоящее спокойствие.

— Приветствую всех! — сказал директор школы. — Приветствую и поздравляю с началом нового учебного года в Школе чародейства и волшебства 'Хогвартс'! Мне надо многое вам сказать. Начнем с самого важного и серьезного, чтобы уж больше к этому не возвращаться. Это не самое приятное известие, но зато нас сегодня ждет отменное пиршество. — Дамблдор кашлянул и продолжал: — Как вам уже хорошо известно, в нашу школу прислали на время стражей Азкабана — дементоров, которые находятся здесь по поручению Министерства магии. Сегодня вечером они производили обыск в 'Хогвартс-Экспрессе'. Некоторые ученики, хоть я этого и не одобряю, — директор лукаво подмигнул, — замечательно справились с этими, по заявлению самого Министра, 'аккредитованными министерскими сотрудниками'.

Дамблдор секунду-другую молчал. Возможно, он все же был не очень-то рад такой охране.

— Они будут стоять у всех выходов с территории школы, — продолжал директор. — И пока они здесь, — запомните хорошенько! — никто не должен даже пытаться покинуть Хогвартс без разрешения. Дементоров не проведешь ни переодеванием, ни какими-либо еще фокусами, не помогут даже мантии-невидимки. — Последние слова он произнес как бы между прочим. Гарри усмехнулся. — Дементоров тщетно умолять, у них тщетно просить прощения. Поэтому я вас очень прошу, всех и каждого, не давайте им повода причинить вам вред. Я уже говорил со старостами факультетов и двумя нашими новыми старостами школы, они будут следить, чтобы никто никогда не затевал с дементорами опасной игры.

Перси, ставший старостой Школы в этом году, выпятил грудь и горделиво оглянулся. Дамблдор опять замолчал, окинул внимательным взглядом сидящих — никто не шелохнулся, не произнес ни слова.

— Также, Министерство обязало меня распространить среди вас специальный выпуск 'Ежедневного Пророка', что я только что и сделал. Но закончу я на более приятной ноте, — продолжил он. — Счастлив представить двух наших новых преподавателей. Во-первых, профессора Люпина, который любезно согласился занять должность преподавателя Защиты от Темных Искусств.

Послышались редкие хлопки, известие было принято без особого энтузиазма. Профессор выглядел особенно жалко среди преподавателей, одетых в свои лучшие мантии.

— Что касается второго назначения, — заговорил Дамблдор после того, как стихли жидкие аплодисменты, — должен, к сожалению, напомнить, что профессор Кеттлберн, наш специалист по уходу за магическими существами, в конце прошлого семестра подал прошение об отставке, чтобы провести больше времени с оставшимися у него руками и ногами. Так вот, с большим удовольствием сообщаю вам, что его должность согласился принять сам Рубеус Хагрид. Он будет совмещать работу лесничего с преподаванием.

Гарри выдохнул и вознес небу хвалу за прошлогоднюю предусмотрительность в выборе дополнительных предметов. УзМС он не выбирал.

Лесничий, сидящий за столом преподавателей, был красный как свекла, глядел, опустив глаза, на свои огромные ручищи, а в его черной всклокоченной бороде играла широкая довольная улыбка.

— Как же это мы не догадались! — послышался удар по столу. Говорил, судя по всему, Рон Уизли. — Кто еще мог рекомендовать нам эту кусачую книгу?

Вторая Поттерова хвала вознеслась к небесам. Он совершенно не желал покупать какие-то там кусачие книги.

— Странно, — тихо шепнула сидящая рядом Бетти. — У нас самая обыкновенная книжка. Он что, издевается над третьим курсом?

Дамблдор же заговорил опять:

— Ну вот, кажется, и все, — заключил Дамблдор. — Во всяком случае, самое главное. А теперь будем праздновать!

Золотые тарелки и кубки наполнились едой и питьем. Гарри аккуратно положил себе некоторых блюд, и все оставшееся время успевал не только есть, но и ухаживать за Бетельгейзе.

* * *

Войдя на другой день утром в Большой зал, Гарри стал свидетелем следующего странного диалога.

— Прекрасно! Сегодня у меня несколько новых предметов, — радостно сообщила Гермиона всему залу. 'Энциклогрейнджер' никогда не знала меры своим учебным восторгам.

— По-моему, Гермиона, они что-то напутали с твоим расписанием. — Рон заглянул ей через плечо. — У тебя по десять уроков в день. Столько в учебное время не умещается.

— Я справлюсь. Мы все обсудили с профессором МакГонагалл.

— Нет, ты только посмотри, — рассмеялся Рон. — Сегодня утром в девять часов у тебя прорицание, а под ним, тоже в девять, изучение магглов. И вот еще. — Рон пониже нагнулся над расписанием, не веря глазам. — Чуть ниже нумерология, и тоже в девять. Конечно, ты у нас самая умная. Но не до такой же степени, чтобы присутствовать на трех уроках одновременно.

— Не говори глупостей, — сказала Гермиона. — Разумеется, я не буду в одно время сразу на трех уроках.

— Ну, а как же тогда...

— Передай мне, пожалуйста, джем, — прервала его Гермиона.

— Но...

— Скажи, Рон, почему тебя так волнует мое расписание? Я ведь тебе уже объяснила, что мы все обсудили с профессором МакГонагалл.

Как раз в эту минуту в Большой зал вошел Хагрид. На нем была кротовая шуба, в огромной ручище он держал за хвост дохлого хорька и рассеянно им помахивал.

— Привет! — помедлил он у стола гриффиндорцев. — Вы это, мои первые в жизни ученики. Сразу после обеда, да. Я сегодня, ну, как его... с пяти утра на ногах... Готовлюсь к уроку... Волнуюсь, конечно... Учитель!.. Нет, честно...

Гарри перестал слушать, принявшись, все ж таки, за завтрак.

* * *

На сегодня первым предметом в расписании Гарри стояла нумерология, или, как ее еще называют, арифмантика. Слова Рона в Большом зале насторожили Гарри — как это можно быть на нескольких уроках одновременно? Нет, он знал несколько способов, но все они либо относились к Очень Темной Магии, либо применялись только под контролем Министерства. При этом Гермиона вела себя совершенно естественно, и Гарри решил, что в ее расписании просто указали ротацию — 1-ая неделя такой-то урок, 2-ая — другой...

Сам предмет Гарри не то чтобы разочаровал, но и не принес особого удовольствия. Во-первых, большую часть материала он уже и так знал. Во-вторых, первое занятие оказалось посвящено простейшим методам прогнозирования будущего и техникам вычисления вероятностей, а Гарри они были не интересны. Но он все равно прослушал лекцию, и на практике довольно точно, то есть со второй попытки вычислил заданную карточку из двадцати различных. Гермиона справилась с девятой попытки.

На следующей паре — трансфигурации — МакГонагалл распространялась об анимагии, показала свою анима-форму кошки, и задала полтора фута сочинения 'Польза и вред этого навыка'. Гарри все время просидел, образно говоря, плюя в потолок — свою анима-форму он знал — белоснежный и очень крупный волк с мистически-зелеными, почти что светящимися, глазами. Впрочем, приобретенные после зелья способности метаморфа позволяли изменять свою форму в широких пределах, главное чтобы оставалась волчья основа.

Больше в этот день пар у Гарри не было и он, скоро пообедав, засел за домашние задания — принцип 'раньше сядешь — раньше выйдешь' исполнялся им неукоснительно.

Во время ужина к нему подбежала Бетти, и сообщила, что Драко лежит в больничном крыле. На первом же уроке УзМС он получил рану, неосмотрительно обозвав гиппогрифа тупой скотиной. Еще она сказала, что пока посидит с ним. Гарри на это только кивнул — все-таки это ее родной брат. Неприязнь к мальчику, появившаяся было на первом курсе, почти исчезла, так как они больше и не сталкивались достаточно близко. Дуэль на втором курсе не в счет — любому не понравится, когда над ним откровенно смеются.

* * *

До понедельника Малфой на уроках не появлялся. Утром в понедельник у слизеринцев и гриффиндорцев было подряд два урока зельеделия. Малфой явился на второй с видом героя, раненного в жестокой битве: рука забинтована и на перевязи.

— Как рука, Драко? — нарочито заботливо спросила Пэнси Паркинсон. — Болит?

— Болит, — насупился Малфой, подмигнув за спиной Пэнси верным телохранителям Крэббу и Гойлу.

— Садитесь скорее, — бросил как бы между прочим Снейп. — И садитесь к... Поттеру. Мистер Поттер, вы поможете Драко приготовить зелье. Да, и не забудьте о своем собственном.

— Да, профессор, — безропотно согласился Гарри. Да и с чего бы ему роптать? Ведь Мастер-зельедел профессор Снейп признал, что Гарри вполне способен готовить два зелья сразу, а это уровень Ж.А.Б.А.

— Драко, можешь просто сидеть... или нет, ты будешь помешивать свое зелье, когда я скажу.

Гарри подготовил в два раза больше ингредиентов, и приступил к заданию. Был в нем один небольшой подвох. Так как зелье — это в первую очередь сила мага, а уж потом всякие неудобоваримые вещи вроде печени крысы или глазных яблок паука, одинаковые зелья не могли находиться на одной и той же стадии приготовления, иначе магия либо не напитает оба образца, либо один из них испортится, а то и взорвется. Поэтому Гарри, сначала довел свое зелье до стадии помешивания, а потом так же обстоятельно приготовил зелье Малфою. И, так как на стадии помешивания действовал Драко, то эффект Эрли — Бланка, как по-научному называлась вышеописанная проблема, не сработал.

— Удовлетворительно, мистер Поттер, — оценил его старания зельедел. Но Гарри понимал, что это максимальная оценка, которую может дать настоящий Мастер Зелий ученику общеобразовательной магической школы, и поэтому не удивился двум 'П' в журнале, одной у его фамилии и одной у фамилии Малфоя. Этакий тонкий намек — двойное 'Превосходно' — лишь 'Удовлетворительно' для профессора Снейпа.

Зельедел тем временем подошел к Невилу Лонгботтому. Этому неуклюжему мальчику всегда доставалось на уроках зельеделия. Он в ответ ненавидел этот предмет, очень боялся Снейпа и от страха еще больше все путал. Зелье, которому по рецепту полагалось быть ядовито-зеленым, у Невила получилось...

— Оранжевое, Лонгботтом! — Снейп на глазах всего класса зачерпнул немного зелья, высоко поднял черпак и опрокинул обратно в котел. — Оранжевое! У вас в одно ухо влетает, в другое — вылетает. Я ведь яснее ясного сказал: одна крысиная селезенка! Две капли пиявочного сока! Когда вы, наконец, станете слушать, что вам говорят?

Невилл покраснел, задрожал от страха, казалось, вот-вот заплачет.

— Сэр, — вмешалась Гермиона, — позвольте, я помогу Невилу исправить зелье.

— По-моему, я вас не спрашивал, мисс Грейнджер. — Снейп повернулся к Гермионе, и она тоже залилась краской. — В конце урока, Лонгботтом, мы дадим отведать это зелье вашей жабе. Может, тогда вы поумнеете. — И Снейп отправился дальше.

У Невилла от ужаса сперло дыхание, он обернулся к Гермионе и простонал:

— Гермиона, помоги...

В это время на другом конце класса Симус Финниган попросил у Рона латунные весы.

— Рон, слышал, что пишут в 'Пророке'? Сириуса Блека видели, — с тревогой добавил он.

— Где? — Рон широко раскрыл глаза.

— Совсем недалеко отсюда. Его видела одна маггла. Она, конечно, приняла его за обычного преступника и позвонила в полицию. Когда из Министерства магии примчались, Блека и след простыл.

— Значит, недалеко... — повторил Рон, многозначительно взглянув на Гарри Поттера. — А ведь они охотятся за Ним, — уже совсем тихим шепотом закончил он.

Перед самым концом урока Снейп подошел к Невилу. Тот все еще сидел перед котлом.

— Идите все сюда, — позвал Снейп, поблескивая глазами. — Поглядим, что будет с жабой Лонгботтома. Правильно сваренное зелье превратит ее в головастика. Если же Лонгботтом испортил варево — а я в этом не сомневаюсь, — его жаба умрет.

Гриффиндорцы с опаской ждали, что будет. Слизеринцы ликовали. Гарри не парился, так как по запаху чуял — зелье некачественное, но правильное и сработает. Снейп взял Тревора, зачерпнул ложечкой каплю зелья — оно было теперь зеленое — и влил жабе в рот.

Воцарилась мертвая тишина. Тревор сглотнул — хлоп! — превратился в головастика и завертелся у Снейпа на ладони

Гриффиндорцы захлопали. Снейп с кислой миной вытащил из кармана пузырек, капнул на Тревора какой-то жидкости, и головастик снова стал жабой.

— Минус пять очков Гриффиндору, — объявил Снейп, и улыбки с лиц гриффиндорцев исчезли. — Помнится, мисс Грейнджер, я запретил помогать Лонгботтому. Урок окончен.

Рон, идя на обед, кипел от гнева:

— Отнять у нас пять баллов за прекрасное зелье! Почему ты, Гермиона, промолчала? Сказала бы, что Невил сам его сварил. Подумаешь, один бы раз соврала!

Гермиона не ответила, и Рон обернулся. Мимо шли на обед гриффиндорцы, слизеринцы и ученики других факультетов. Гермиона как сквозь землю провалилась.

— А где Гермиона? — с глупейшим выражением лица вопросил он в пространство.

* * *

После обеда был первый в этом году урок защиты от темных искусств. Ученики вошли в класс, расселись по местам, достали книги, пергамент, перья и в ожидании профессора перекидывались шутками. Он, наконец вошел, улыбнулся и бросил на стол видавший виды портфель. Одежда на нем была та же, потрепанная и заплатанная, но выглядел он лучше, чем в поезде, как будто поздоровел после нескольких сытных обедов.

— Добрый день, — приветствовал он учеников. — Учебники можете убрать. Сегодня у нас практическое занятие, оставьте только волшебные палочки.

С любопытством переглянувшись, ученики спрятали книги и бумагу с перьями. Практическое занятие по защите от темных искусств было у них всего один раз, они его хорошо помнили: профессор Локонс принес клетку с корнуэльскими пикси, выпустил их, и они чуть не перевернули все в классе вверх дном, если бы Гарри Поттер не заморозил их каким-то неизвестным заклятием.

— Ну что, готовы? — спросил Люпин. — Пойдемте со мной.

Школьники сгорали от любопытства. Вышли за профессором из класса, пошли по коридору и свернули за угол. У ближайшей двери висел в воздухе вниз головой, растопырив кривые пальцы на ногах, полтергейст Пивз и замазывал какой-то жижей замочную скважину.

Заметив Люпина, полтергейст задергал ногами в воздухе и заорал:

— Глупый Люпин, глупый Люпин, глупый Люпин...

Пивз был известный грубиян и дразнила, но учителей вообще-то побаивался. Ученики поглядели на Люпина, как он отнесется к выходке Пивза. Люпин улыбался.

— Я бы на твоем месте отлепил это с замочной скважины, Пивз, — приветливо сказал он. — Мистер Филч весьма огорчится, ведь там его щетки.

Филч, школьный завхоз со скверным характером, тоже учился когда-то в школе 'Хогвартс', но волшебник из него не вышел, и Филч из зависти вечно воевал со студентами, перепадало и Пивзу. Пивз, однако, пропустил слова Люпина мимо ушей, издав губами непристойный звук.

Профессор Люпин вздохнул и вынул волшебную палочку.

— На этот случай есть одно полезное заклинание, — сказал он ученикам через плечо. — Смотрите внимательно.

Он быстро вытянул руку на уровне плеч, навел палочку на Пивза и произнес:

— Waddiwasi! — Гарри был удивлен, услышав это, не очень-то светлое Реверсивное проклятие, возвращающее вред вредителю.

Жижа пулей выскочила из замочной скважины и попала прямо Пивзу в левую ноздрю. Пивз перекувырнулся и, бранясь, умчался прочь.

— Классно, сэр! — в восторге воскликнул Дин Томас.

— Спасибо, Дин. — Люпин спрятал волшебную палочку. — Ну что, идем дальше?

Люпин сразу вырос в глазах учеников, и они с уважением поглядывали на него и на поношенную одежду. Пройдя следующий коридор, Люпин остановился перед учительской.

— Ну, вот мы и пришли. Заходите. — И он открыл дверь.

В отделанной деревянными панелями просторной учительской стояло много старых разномастных кресел, диванов. В одном из них у камина сидел профессор Снейп. Он обернулся на шум и криво улыбнулся, блеснув глазами. Профессор Люпин вошел последний, и хотел было закрыть за собой дверь, но Снейп остановил его:

— Постойте, Люпин, я, пожалуй, пойду. Зрелище предстоит не из приятных.

Снейп поднялся и широким шагом прошествовал мимо учеников, его мантия развевалась, словно черный парус на ветру. В дверях он остановился, круто развернулся и с усмешкой сказал:

— Хочу вас предупредить, Люпин, в этом классе учится Невил Лонгботтом. Так вот, советую ничего ответственного ему не поручать, он не справится, если только мисс Грейнджер не нашепчет ему на ухо, что и как делать.

Невил покраснел.

Профессор Люпин удивленно поднял брови:

— А я надеялся, что именно Невил мне сегодня поможет. Уверен, он превосходно справится с заданием.

Невил побурел, как свекла. Снейп презрительно скривился, вышел и громко хлопнул дверью.

— Поглядите на гардероб, — сказал профессор Люпин и жестом указал на дальний конец комнаты, где стоял старый гардероб для мантий.

Люпин подошел к гардеробу, внутри что-то завозилось, и гардероб покачнулся, ручка дверцы задергалась. Ученики в переднем ряду отшатнулись.

— Там всего-навсего обычный боггарт, — успокоил их учитель. — Так что бояться нечего.

Большинство все-таки полагало, что боггарта стоит бояться. Невил с ужасом глядел на профессора Люпина. Симус Финниган не сводил опасливого взгляда с дверцы: только бы не открылась.

— Боггарты любят темноту, — рассказывал Люпин. — И чаще всего прячутся в гардеробе, под кроватью, в ящике под умывальником, одного я нашел в футляре напольных часов. Этот появился здесь только вчера. Я попросил директора оставить его для нашего сегодняшнего урока. Кто ответит, что такое боггарт?

Гермиона подняла руку.

— Боггарт — это привидение, которое меняет свой вид. Он превращается в то, чего человек больше всего боится.

— Замечательно, даже я не ответил бы точнее, — похвалил Гермиону Люпин, и та зарделась. — Так вот, боггарт в гардеробе еще ни на что не похож. Он не знает, кого и чем станет пугать. Как он выглядит на самом деле почти никому неизвестно, но стоит его выпустить, он тут же станет тем, чего ты боишься больше всего на свете.

Невил дико вытаращил глаза и что-то забормотал.

— А это значит, — продолжал профессор, не обращая на Невила внимания, — что у нас перед боггартом огромное преимущество. Можешь сказать, Гарри, какое?

Гермиона вскинула руку и даже на мыски приподнялась, чтобы ее вызвали.

— Здесь слишком много объектов, чтобы он смог выбрать жертву.

Гермиона огорченно опустила руку.

— Правильно, — сказал Люпин. — Поэтому с боггартом лучше сражаться вдвоем, втроем, вообще, чем вас больше, тем лучше. Он сразу теряется, не может выбрать, в кого ему превратиться. В безголового мертвеца или огромного плотоядного слизняка? Однажды боггарт на моих глазах хотел напугать сразу двоих и превратился в половинку слизняка. Вот смеху-то было! Заклинание против боггарта простое, нужно только одно: хорошенько сосредоточиться. Лучшее оружие против него — смех. Превратите его во что-нибудь смешное и рассмейтесь, он тут же исчезнет. Сперва поучим заклинание без волшебных палочек. Повторяйте за мной: Ridiculus!

— Ridiculus! — хором воскликнули ученики.

— Замечательно! Но это самая легкая часть. Волшебное слово само по себе вам не поможет. Тут-то как раз мне и понадобится, Невил, твоя помощь. Подойди сюда.

Гардероб снова задрожал, Невила затрясло от ужаса. К гардеробу он шел, как на эшафот.

— Встань вот здесь. Скажи, чего ты боишься больше всего на свете?

Невил невнятно что-то пробормотал.

— Что ты сказал, Невил? Я не расслышал. — Невил умоляюще оглянулся в сторону товарищей и шепотом произнес:

— Профессора Снейпа.

Все дружно засмеялись. Невил виновато улыбнулся. Профессор Люпин задумался.

— Так-так... профессора Снейпа... ты ведь, Невил, кажется, живешь у бабушки?

— Д-да. Только я не хочу, чтобы боггарт обернулся моей бабушкой.

— Нет, нет, я тоже этого не хочу, — улыбнулся профессор Люпин. — Скажи, во что обычно одета твоя бабушка?

Невил удивился, но ответил:

— Ну... всегда одна и та же высокая шляпа, на шляпе — чучело грифа. Длинное платье, зеленое... иногда лисий палантин...

— И конечно, сумочка, — подсказал профессор.

— Да, большая красная.

— А теперь постарайся как можно ярче вообразить себе все, что носит бабушка. Вообразил?

— Да-а, — неуверенно ответил Невилл: что-то будет дальше?

— Боггарт выскочит из гардероба, увидит тебя и превратится в профессора Снейпа. Ты нацелишь на него волшебную палочку, представишь себе бабушкину одежду и громко скажешь: 'Ridiculus!' Страшный профессор вырядится в шляпу с чучелом грифа, зеленое платье и в руке у него будет красная дамская сумочка.

Гриффиндорцы дружно захохотали. Гардероб заходил ходуном.

— Если у Невила получится, боггарт станет пугать всех по очереди, — сказал Люпин. — Вспомните теперь, чего вы больше всего боитесь, и придумайте, как страшилище превратить в посмешище.

Все притихли.

'А чего боюсь я? — думал тем временем Гарри. — Ведь когда я говорю 'боюсь', я имею ввиду только рациональные опасения... Чего же я боюсь по-настоящему?'

— Ну что, придумали? — спросил Люпин. — Невил, мы немного отойдем, чтобы тебе было свободней действовать. Потом я вызову следующего, — сказал Люпин. — Все назад, не мешайте Невилу.

Ученики попятились и прижались к стене. Невил остался у гардероба один-одинешенек. Он побледнел от страха, но закатал рукава и крепко сжал палочку.

— Начнешь, Невил, на счет 'три'. — Профессор Люпин нацелил палочку на дверь гардероба. — Раз, два, три!

Профессор взмахнул палочкой. Гардероб распахнулся, из него прямо на Невила, сверкая глазами, нос крючком, шагнул как живой профессор Снейп.

Невил отшатнулся, но волшебной палочки не опустил, шепча заклинание одними губами. А Снейп все надвигался, тянул к Невилу руки, вот-вот схватит.

— Ри... ри... Ridiculus! — взвизгнул Невилл.

Раздался щелчок, и Снейп покачнулся. На нем красовалось длинное, отделанное кружевами платье, на голове огромная шляпа, увенчанная грифом, основательно побитым молью, на руке вместительная дамская сумка.

Все так и покатились со смеху. Боггарт растерялся и замер как вкопанный.

— Парватти, теперь вы! — воскликнул профессор Люпин.

Парватти уверенно вышла вперед. Снейп двинулся на нее. Щелчок — и вместо него появилась обернутая саваном в кровавых пятнах мумия. Она слепо уставилась на Парватти, вытянула руки и, медленно волоча ноги, поплелась к девочке...

— Ridiculus!

Полы савана дернулись, заплели ноги, и мумия ничком грохнулась на пол, голова оторвалась и покатилась по полу.

— Симус, — вызвал Люпин.

Симус стрелой выскочил к привидению.

Щелчок — и вместо мумии появилась банши, костлявая ведьма-привидение с длинными, до пола, волосами и зеленым лицом — вестница смерти. Она широко раскрыла рот, и комната огласилась пронзительным воплем, от которого у многих на глазах выступили слезы. Еще чуть-чуть — и многие попрощались бы со слухом, но Гарри резко выхватил палочку и вскричал:

— Citra vox emporium! — крик опустился до приемлемой громкости, массовое заклинание защиты от громких звуков замечательно сработало.

— Ridiculus! — крикнул Симус.

Банши захрипела, схватилась за горло: голос пропал совсем.

— Пять баллов Гриффиндору за оперативность Гарри Поттера!

Щелчок — вместо нее крыса гонится за своим хвостом. Еще щелчок — и крыса обернулась гремучей змеёй, извивалась, извивалась и вдруг превратилась в окровавленный глаз.

— Смотрите, он растерялся! — крикнул профессор Люпин. — Скоро совсем исчезнет. Дин, ваша очередь!

Дин выбежал к боггарту. Щелчок — на полу запрыгала оторванная рука и по-крабьи поползла к Дину.

— Ridiculus! — заорал Дин.

Хлоп — руку захлопнула мышеловка.

— Браво, Дин! Теперь Рон.

Рон выскочил на середину комнаты.

Щелк! Огромный, ростом выше взрослого человека, косматый паук, угрожающе клацая жвалами, пошел на Рона. Кто-то взвизгнул, Рон на мгновение оцепенел и вдруг как взревет:

— RIDICULUS!

И ног у паука как не бывало, он покатился к Лаванде Браун. Та, пискнув, отскочила. Паук покатился к Гарри. Гарри поднял палочку...

И замер в изумлении, как и все остальные в классе. Боггарт не оформился! Просто перед Гарри повис в воздухе почти невидимый шар, будто сотканный из прозрачного марева. Изредка по нему пробегали судороги и волны, но он продолжал висеть в воздухе.

— Невероятно! — воскликнул профессор Люпин. — Это просто невероятно! Дети, сейчас вы видите истинный облик боггарта. Именно так он выглядит в естественном состоянии.

Гарри попытался пальцем потрогать боггарта, но он отпрянул. Тогда Гарри более решительно схватил шар рукой. На ощупь боггарт оказался похож на воздушный шарик, наполненный водой. И вдруг...

Гарри почувствовал, как боггарт облаком дыма выскользнул из его руки и сформировался... в человека. Дымная фигура девушки была практически неразличима, но Гарри и так знал, кто перед ним.

— Гарри, — эхом раздался в его голове далекий тихий голос. — Я умерла из-за тебя... Мы умерли из-за тебя!..

— Нет, мама... Это неправда... — прошептал Гарри себе под нос, а потом воскликнул: — Ridiculus!

Безо всякого эффекта. И действительно — во что смешное можно превратить свою маму?

— Профессор? — позвал Гарри. — Я абсолютно не боюсь этого боггарта, но все же не могу с ним справиться.

Класс ахнул.

— Почему же? — удивился Люпин.

— Я не представляю, во что смешное можно превратить собственную умершую мать.

Люпин во все глаза уставился на призрачную фигуру. Действительно, Лили. Такая, какой она была лет двадцать назад. Но почему она? Разве мальчик боится своих родителей? Или... в редких случаях, когда у человека нет ярко выраженных фобий, боггарт давит не на страх, а на чувство вины... Гарри считает себя виновным в их смерти?

— Понятно. Идите сюда, Невил, докончите его, — позвал Люпин. Гарри отошел, освобождая место мальчику.

Щелчок превратил призрачную фигуру во вполне реалистичного Снейпа. Невил — на этот раз уверенно — ринулся на боггарта.

— Ridiculus! — закричал он, и на мгновение Снейп опять предстал перед классом в длинном платье, Невил рассмеялся, а боггарт лопнул, и с минуту в воздухе висели только крошечные клочки дыма. Привидение исчезло.

— Превосходно! — похвалил Невила профессор Люпин под аплодисменты учеников. — Превосходно, Невил! Все молодцы. Оценки: по пять баллов каждому, кто сражался с боггартом. Невилу — десять за два раза. Пять баллов Гермионе за правильный ответ. И двадцать — Гарри Поттеру, за уникальное зрелище настоящей формы боггарта. Молодцы, замечательный урок. Домашнее задание: прочитать в учебнике о боггартах, законспектировать и сдать на следующем занятии. Всё.

Ученики загалдели и повалили вон из учительской. Вот это да! Вот это урок!

* * *

Третьекурсники любили уроки защиты от темных искусств. Только Драко Малфой со своей шайкой не упускали случая сказать о профессоре Люпине гадость.

— Вот так лохмотья! — громко шептал Малфой, завидев Люпина. — Точь-в-точь наш домашний эльф!

Одежда у Люпина и правда потрепана и в заплатах, зато уроки — один лучше другого. После призрака-оборотня сражались с красными колпаками. Эти свирепые карлики водились всюду, где когда-то проливалась кровь — в затканных паутиной закоулках замков, в оврагах на месте сражений, — и дубинами убивали заблудившихся путников. Потом изучали ползучих водяных. Они были вылитые обезьяны, только в чешуе, жили в прудах и душили перепончатыми лапами всех, кого им удавалось заманить к себе. В общем, занятия ЗоТИ проходили 'с огоньком'.

* * *

Наступил октябрь. Скоро начнутся матчи, и скучные уроки легче будет терпеть. В четверг вечером Оливер Вуд, капитан команды Гриффиндора, созвал игроков обсудить новую тактику.

В команде по квиддичу всего семь человек: три охотника, два загонщика, ловец и вратарь. Все летают на метлах. Поле для квиддича большое, на противоположных сторонах по два длинных шеста, на которых на высоте пятнадцати метров укреплены ворота-обручи. Охотники забивают в обручи голы красным, величиной с футбольный, мячом. Загонщики битами отбивают черные мячи-бладжеры, которые летают по полю и норовят сбить игроков с метел. Голкипер защищает ворота. Задача ловца самая трудная — поймать золотой снитч, крылатый мячик размером с грецкий орех. Игра кончается, когда ловец схватит снитч. Его команда получает сто пятьдесят очков и обычно выигрывает.

Команда Гриффиндора собралась в холодной раздевалке. Солнце садилось, и на поле стало темнеть. Капитан команды, Оливер Вуд, семнадцатилетний здоровяк-семикурсник, заканчивал в этом году школу. Обращаясь сегодня к команде, он волновался чуть не до слез.

— Это наш, точнее, мой единственный шанс выиграть Кубок школы, — начал Оливер, вышагивая перед командой из угла в угол. — Я играю с вами последний сезон. Это мой последний шанс. Команда Гриффиндора проигрывала семь лет подряд. Нам не везло: были травмы, в прошлом году турнир отменили. — Вуд сглотнул, будто в горле у него все еще стоял комок после прошлогоднего разочарования. — Но наша команда самая классная во всей школе! — Взгляд его сверкнул, и он ударил кулаком в ладонь. — У нас три превосходных охотника. — Вуд поглядел на Алисию Спиннет, Анджелину Джонсон и Кэти Белл. — Два непревзойденных загонщика.

— Ну что ты, Оливер! Будет тебе! — притворно смутились Фред и Джордж.

— И, не побоюсь показаться самовлюбленным, отличный вратарь, — команда на это согласно замотала головами. — Вот кого у нас нет, так это ловца, — бывший ловец, Бернард Фокс, окончил Хогвартс в прошлом году, оставив место вакантным.

— Может, я подойду? — Вуд удивленно повернулся к входу в раздевалку. По идее, там никого не должно было быть. — Мой отец, говорят, был неплохим охотником.

— Неплохим охотником? — Оливер наконец разглядел вошедшего. — Да твой отец был богом квиддича! Как же я тебя проглядел-то, надо было еще на втором курсе тебя брать! Да, Поттер, можешь попробовать занять это место. Прямо сейчас, на тренировке. Надеюсь, у тебя есть снаряжение?

— За это не беспокойся, — с усмешкой ответил Гарри Поттер и пошел в кабинку для переодевания.

Когда он вышел, оказалось, что вся команда уже ждет его на поле. Уизли косились, но молчали — не могли простить протекцию Бетти. Трио охотниц смотрело благожелательно — им тоже хотелось выиграть Кубок. Вуд полубезумно сверкал глазами.

— Ну-с, начнем. Ребята, в воздух, — все послушно воскликнули 'Вверх!' и взлетели на своих метлах. Гарри, казалось, замешкался.

— Ну, что ты там копаешься!

— Сейчас. Мне только вчера прислали метлу, я еще ее даже не открывал.

Снедаемые любопытством, игроки вернулись к Поттеру.

А он, сидя на корточках, делал какие-то пассы над длинным, вытянутым, прямоугольным лакированным футляром с логотипом 'Нимбус' на крышке. Но вот запоры щелкнули, и глазам гриффиндорцев предстала метла. Изящный изгиб лакированного метловища охряно-орехового цвета. Начищенные медные упоры для ног, в местах сцепления с подошвой покрытые резиной во избежание скольжения, которые при надобности можно было откинуть вдоль прутьев метлы, и тогда они служили — магически, естественно — рулями маневренности. Сама метла, составленная прутик к прутику из аспидно-черного дерева. И, конечно же, золотой логотип 'Nimbus LE #1' на верхнем конце метловища. Все это находилось в окружении багрового бархата внутреннего покрытия футляра, в специальном захвате-креплении.

Пораженный вздох пронесся над квиддичным полем.

— Мерлин! Если глаза меня не подводят, это 'Нимбус Лимитед Эдишн'! Ответ Научного отдела компании на новомодную 'Молнию'. Ручная сборка! Разгоняется медленнее, но в разы маневреннее, лучшая метла для ловца! И это первый экземпляр, над которым традиционно трудились больше всего! Откуда... Откуда она у тебя!? — возопил, по другому и не скажешь, Вуд.

— Ну, вообще-то компания 'Нимбус' принадлежит роду Поттеров.

— Вопрос снят. — Оливер пожирал глазами метлу. — Ну что же ты? Доставай.

Гарри простер руку прямо над футляром и скомандовал 'Вверх!'. Метла мягко покинула крепление и оказалась у него в руках.

— И еще кое-что. Не забудь тот браслет, — Вуд указал на кармашек в бархате. — Это экспериментальная разработка — если ты свалился с метлы, ты сможешь всегда призвать ее в метре под собой.

Гарри застегнул кожаный браслет на запястье и взмыл в небо.

Придуманное Вудом испытание заключалось в поимке снитча на время. При этом по заданию Оливера ему пытались мешать все оставшиеся игроки. Но Гарриной зоркости и реакции с лихвой хватало, чтобы следовать за мячиком и уходить от бладжеров и изобретательных атак охотниц. После того, как Гарри пять раз подряд поймал снитч менее чем через три минуты после старта, Вуд признал, что в этом году они кубок все-таки получат. На том тренировка и закончилась.

* * *

В конце октября стало известно о грядущем походе в Хогсмит. Тогда же МакГонагалл после пары трансфигурации собрала у всех разрешения, подписанные законными опекунами. Небольшая заминка вышла лишь с Гарри.

— Мистер Поттер, что это? — удивленно спросила МакГонагалл, указывая на графу разрешения 'Подпись' где стояла печать с гербом Поттеров — старофранцузским геральдическим щитом окантованным золотом, рассеченным на червленую и черненую чешую лежащим лезвием вверх пламенеющим мечом.

— Это мое разрешение, профессор. Так как я — единственный живой наследник рода Поттеров, я имею право заверять любые документы родовой печатью, что равносильно подписи главы рода. В том числе и различные разрешения, требующие подписи опекуна, — 'а также заверять, как лорд Поттер, разрешения самому себе, как школьнику Гарри, — добавил он мысленно'. — И, да, профессор, возьмите еще это, — он протянул ей еще один лист гербового пергамента. Только герб на нем отличался — если на хогвартсских разрешениях стоял герб Хогвартса, то на этом листе стоял герб Министерства Магии.

— А это что такое? — еще более удивленно вопросила она.

— Разрешение, подписанное девятью из одиннадцати членами Совета Попечителей и его Главой, о дозволении Бетельгейзе Малфой в установленном школой порядке посещать Хогсмид со второго курса.

— Поттер? Зачем это вам? Ну, я имею в виду, что госпожа Малфой могла и сама принести эту бумагу.

— Ну, во-первых, мы не хотим никаких проволочек, — и никто не обратил по началу внимания на это 'мы'. — А во-вторых, должен же я прилично проводить выходной день со своей невестой.

После этого заявления класс буквально взорвался различными выкриками и переговорами. МакГонагалл стояла с выражением величайшего удивления на лице:

— Н-невестой? — но потом чистокровная ведьма в Мерлин-знает-каком поколении взяла себя в руки. — Что ж, я принимаю ваш ответ.

* * *

Пересуды по поводу помолвки Гарри Поттера ходили по школе еще долго. Хорошо, что Гарри предусмотрительно отправил им самим составленный материал в различные СМИ магического мира, как и было оговорено с экс-лордом Абрахасом. Каждое письмо было подкреплено чеком на внушительную сумму — это ведь событие масштаба целой страны: объединение двух могущественных кланов. Поэтому в утренних выпусках различных газет и журналов были лишь нужные им факты, а не слухи и сплетни.

Им с Абрахасом также удалось решить проблему с 'несоответствием' колец заявленному статусу — с помощью сложнейшей трансфигурации и искуснейших чар им удалось покрыть золотые кольца тонким, но прочным слоем серебра.

* * *

Выходной для обоих прошел отлично. Гарри был рад снять прилипшую маску безразличности и побыть просто человеком. Согласитесь, в тринадцать лет какую-либо маску сохранять очень трудно, Гарри держался только благодаря окклюменции. Зачем? — спросите вы. Ну, от экс-лорда Абрахаса Гарри узнал реальную историю Дамблдора — в частности, и про убийство тем всех своих соратников только для того, чтобы получив их силу лишить Гриндевальда магии. Абрахас даже показал воспоминания одного, чудом оставшегося в живых сторонника предыдущего Темного Лорда — и ни одного признака подделки Гарри не обнаружил.

Бетельгейзе просто была счастлива — и вообще, в последнее время стала замечать, что одно только присутствие мужа рядом 'makes her happy'.

Вместе они сходили в 'Сладкое Королевство' — и Бетти признала, что многие виды сладостей ей незнакомы, хоть она и являлась жу-уткой сладкоежкой. Выпили сливочного пива в 'Трех метлах' — и единодушно окрестили сладковато-маслянистую жижу гадостью дня. Посетили еще пару лавок — Гарри, в частности, пополнил запасы алхимических ингредиентов в аптеке. Пообедали, или, скорее сделали себе файв'о'клок в ресторане мадам Паддифут. Да-да, помимо общеизвестного вырвиглазного кафе 'для влюбленных', она содержала с десяток приватных комнат вполне пристойного дизайна разных стилей — от японского кабинета устланного татами, и до 'русской блинной' — со скамьями и бревенчатыми стенами 'под избу'. Поглазели на Визжащую Хижину — Гарри не заметил ни одного 'признака призраков', как бы глупо такое определение не звучало. В общем, они вдвоем замечательно провели время.

* * *

Парочка, точнее уже пара, возвращалась обычным путем в башню Гриффиндора. У портрета Полной Дамы почему-то образовался затор.

— Что это все стоят? — послышался откуда-то из толпы голос Рона. Гарри чуть сдвинулся в сторону, чтобы увидеть: проем в гостиную закрыт.

— Пожалуйста, расступитесь, — послышался голос Перси, и староста важно прошествовал сквозь толпу. — Почему такое столпотворение? Вы что, все забыли пароль? Извините, я староста школы...

И тут стало тихо. Сначала умолкли те, кто стоял ближе всех к проему. Скоро молчали все.

— Скорее позовите профессора Дамблдора, — вдруг раздался пронзительный крик Перси.

Все взгляды устремились к нему, стоявшие сзади поднялись на цыпочки.

— Что случилось? — спросила только что подошедшая Джинни, но увидев у кого она спрашивает, скривилась, и поспешила влиться в толпу.

Наконец появился профессор Дамблдор, гриффиндорцы расступились, Гарри и Бетти, влекомые толпой, тоже оказались у самого входа. Бетельгейзе ахнула и схватила Гарри за руку: Полная Дама с портрета исчезла, холст искромсан; пол усеян лоскутами; целый клок совсем вырван.

Дамблдор окинул взглядом обезображенную картину, и повернулся к подоспевшим МакГонагалл, Люпину и Снейпу.

— Профессор МакГонагалл, пожалуйста, пойдите к Филчу. Пусть он немедленно осмотрит все портреты в замке. Надо найти Полную Даму.

— Найдете, непременно найдете, — прокудахтал кто-то.

Это был полтергейст Пивз. Он кувыркался под потолком, по обыкновению, радуясь чужой беде.

— Что ты хочешь сказать, Пивз? — сверкнул глазами Дамблдор, и Пивз замер. Кого-кого, а Дамблдора он побаивался. Сменивший кудахтанье елейный голос было еще противнее слышать.

— Она спряталась от стыда, ваше директорское величество. У нее неописуемый вид. Я видел, как она мчалась по лесам и долам на пятый этаж, носилась между деревьями и истошно вопила. — Он ухмыльнулся и с сомнительной жалостью прибавил: — Бедняжка.

— Она не сказала, кто это сделал? — все так же спокойно спросил Дамблдор.

— Сказала, школьный голова, сказала! — Пивз не спешил с ответом, будто поигрывал ручной гранатой. — Она отказалась пропустить его без пароля, а он разозлился. — Пивз сделал кувырок и взглянул на Дамблдора, зажав лицо коленями: — Он, ну то есть... Сириус Блек!

10. Немного радости не помешает.

Дамблдор велел гриффиндорцам немедленно вернуться в Большой зал. Минут через десять к ним присоединились все ученики школы, которые ничего не могли понять.

— Мы тщательно обыщем весь замок, — объявил Дамблдор, а МакГонагалл и Флитвик тем временем запирали все входы в Большой зал. — Боюсь, всем вам эту ночь безопасности ради придется провести здесь. Старосты факультетов будут по очереди охранять дверь в холл. За главных остаются старосты школы. Обо всех происшествиях немедленно сообщать мне. — Директор повернулся к Перси, и тот важно выпятил грудь. — С донесениями посылайте привидений. — Дамблдор немного подумал и добавил: — Да, вам еще вот что нужно.

Он легонько взмахнул волшебной палочкой, длинные столы, взлетев, выстроились у стен, взмахнул снова, и на пол свалилась груда пухлых цветастых спальных мешков.

— Спокойной ночи, — пожелал профессор, закрывая за собой дверь.

Зал загалдел: гриффиндорцы возбужденно объясняли остальным, что стряслось с Полной Дамой.

— Быстро все по спальным мешкам! — крикнул Перси. — Никаких разговоров. Через десять минут гашу свет.

Гарри и Бетти подошли к куче спальников и взяли по одному.

— Я в ЭТО спать не лягу! — возмутилась Бетти, разглядывая свой розово-синий мешок, украшенный анимированными зайками и мишками. — Гарри, сделай что-нибудь!

— Ладно, сейчас, — пробормотал Поттер, разглядывая свой мешок. У него он оказался украшен маленькими единорожками, бегающими по многочисленным радугам. — Distorquens!

Под влиянием заклинания дурацкие единорожки превращались в нейтральные серебристые звезды, а мешок обретал черный цвет.

— Тебе как переделывать? — осведомился он у Бетти.

— Так же... Только цвета — золотой и белый.

Гарри повторил заклинание, и теперь спальник Бетельгейзе блестел золотыми звездами на белом фоне.

— Спасибо!

Они выбрали место в углу, недалеко от главных дверей зала, и отгородились сферой приватности. Гарри, по ее просьбе, поцеловал жену на ночь (о, как звучит!) и улегся сам. Сфера растворилась.

Время от времени в зал заглядывал преподаватель — проверить, все ли в порядке. Часа в три, когда почти все уже спали, пришел Дамблдор, поискал глазами Перси. Перси расхаживал по залу и выговаривал болтающим ученикам. Дамблдор подошел к старосте школы.

— Нашли его, профессор? — прошептал Перси.

— Пока нет. Тут никаких происшествий?

— Все в полном порядке, сэр.

— Хорошо. Пусть остаются здесь до утра. Я нашел для гостиной Гриффиндора временного стража. — Дамблдор окинул взглядом спящих. — Завтра уже будут ночевать в своих спальнях.

— А что с Полной Дамой, сэр?

— Прячется на карте Аргиллшира, на третьем этаже. Она, видимо, не пускала Сириуса Блека без пароля, он и напал на нее. Очень перепугал. Вот придет в себя, и мистер Филч отреставрирует ее холст.

Дверь Большого зала хлопнула, послышались чьи-то шаги.

— Господин директора четвертый этаж обыскан, — отрапортовал Снейп. — Его нигде нет. Филч обшарил башни.

— А в обсерватории смотрели? В кабинете профессора Трелони? В совятне?

— Нигде нет.

— Хорошо, Северус. Впрочем, я и не думаю, что Блек станет прятаться в замке.

— Как он, по-вашему, сюда пробрался, профессор?

— Не знаю, Северус. У меня много догадок, одна невероятней другой.

— Помните, профессор, наш разговор перед началом учебного года? — спросил Снейп у Дамблдора едва слышно, но все равно было ясно, что он зол.

— Помню, Северус, помню. — В голосе у Дамблдора прозвучало предостережение.

— Едва ли Блек проник в замок без посторонней помощи. Не зря меня насторожило назначение...

— Никто в замке не стал бы помогать Блеку, — оборвал Снейпа Дамблдор не допускающим возражения тоном. — Пойду к дементорам, сообщу им о результатах поисков. Я обещал им сообщить, когда все будет осмотрено.

— Они предлагали свои услуги, сэр? — спросил Перси.

— Предлагали, — недовольно ответил Дамблдор. — Но пока я директор, плаща дементора в школе не будет!

Перси явно смутился, и впервые видел директора в таком раздражении. Дамблдор повернулся и неслышным шагом стремительно покинул Большой зал. Снейп как-то недобро помолчал и тоже ушел.

* * *

Несколько дней только о Сириусе Блеке и говорили. Одна за другой рождались немыслимые догадки. Ханна Аббот из Хаффлпаффа весь урок гербологии уверяла, что Блек превратился в розовый куст.

Искромсанный холст Полной Дамы сняли и на его место водрузили портрет сэра Кэдогана, восседавшего на толстом сером пони. Сэр Кэдоган только и делал, что вызывал всех и каждого на дуэль, выдумывал несуразные пароли и менял их два-три раза в день. Единственный, кого, кажется, уважал склочный коротышка, был Гарри Поттер. Каждый раз, когда тот подходил к портрету, сэр Кэдоган вставал на одно колено и преклонял голову, пропуская без пароля. Так же он всегда кивал головой Бетельгейзе, тоже пропуская ее.

— Этот сэр Кэдоган чокнутый. Пусть нам дадут кого-нибудь другого, — потребовал Симус Финниган у Перси.

— Некого. Все другие портреты боятся. Только у сэра Кэдогана хватило смелости, — развел руками Перси.

Гарри так же понял, что его 'вольница' временно прекращена: его ни на секунду не оставляли одного. Учителя под разным предлогом провожали из класса в класс, Перси (наверняка по наущению Дамблдора) ходил за ним по пятам — точь-в-точь гордый собой сторожевой пес. В довершение всего профессор МакГонагалл вызвала Гарри к себе в кабинет. Вид у нее был траурный.

— Должна вам сообщить, Поттер, — только, пожалуйста, не волнуйтесь. Какой смысл дальше скрывать это от вас. Дело в том, что... гм... Сириус Блек...

— Охотится за мной? Я знаю, — равнодушно сказал Гарри. — И считаю это полной чушью. Зачем тогда нападать на гостиную, если меня там гарантированно нет?

МакГонагалл оторопела.

— Вы, похоже, не понимаете меня, Поттер. Я думаю, чего бы там не хотел Сириус Блек, его цель — вы. Я считаю, что вам не следует тренироваться по вечерам. На площадке без присмотра опасно...

— Профессор, в субботу у команды Гриффиндора первый матч, — все так же спокойно возразил Гарри — Вы же хотите, чтобы команда была готова?

МакГонагалл пристально на него поглядела. Она, как никто, хотела победы гриффиндорцев, ведь она сама недавно заверила Вуду состав команды. Характеристика Поттеру в бумаге стояла даже преувеличенно лестная: гений полета. Но Сириус Блек...

— Хм... Конечно, мне хочется, чтобы наша команда выиграла, и все-таки... Ну ладно, тренируйтесь, только пусть на площадке будет мадам Трюк. Постоянно. Я попрошу ее.

* * *

Погода все портилась, но гриффиндорская команда — под присмотром мадам Трюк — тренировалась, как никогда упорно. Накануне матча Оливер Вуд пришел на тренировку чернее тучи: завтра они играют не со Слизерином.

— Флинт только что мне сказал, что вместо них с нами будет играть Хаффлпафф.

— А почему не слизеринцы? — хором воскликнули игроки.

— Из-за ловца. У него, видите ли, ручка болит. Чушь! Просто Флинт не хочет играть в такую погоду. Меньше надежды на победу, — процедил Вуд сквозь зубы.

Ливень весь день не кончался, хлестал ветер. А сейчас еще и громыхал гром.

— Да, похоже, это просто уловка Флинта. Тем более Бетти говорила, что с ее братом все в порядке.

— Согласен. Только поди докажи! Моргана, мы ведь готовились играть со слизеринцами! У Хаффлпаффа совсем другая тактика! Кстати, у них новый капитан, Седрик Диггори, он же ловец.

Анджелина, Алисия и Кэти захихикали.

— Что смешного? — нахмурился Вуд. — Нашли время для смешков!

— Такой высокий, симпатичный? — спросила Алисия.

— Сильный и не болтун, — прибавила Кэти, и три подружки снова прыснули.

— Двух слов связать не может, вот и молчит, — не утерпел Фред. — А обыграть хаффлпаффцев — раз плюнуть. Вспомни, Оливер, как мы с ними разделались в прошлом году. Фокс поймал снитч через девять минут после начала игры.

— Тогда погода была лучше, да и ловец у них был другой. Диггори отличный капитан и ловец! Расслабляться нельзя! — кричал Вуд, вращая глазами. — Слизеринцы только на это и рассчитывают. Нам надо выиграть!

— Да не кипятись ты, Оливер. — Фред посерьезнел. — Никто и не думал расслабляться. Честно.

* * *

Весь день перед матчем выл ветер и лил дождь. В коридорах и классах добавили факелов и фонарей. Игроки Слизерина, особенно Малфой, ходили довольные собой.

— Эх, если бы не рука... — в основном для учителей притворно вздыхал Малфой под вой ветра и стук дождя в окно.

* * *

Гарри остановился перед классом ЗоТИ и распахнул дверь.

— Извините, профессор Люпин, я... — За учительским столом сидел Снейп.

— Урок начался десять минут назад, Поттер. Садитесь. Как я уже сообщил классу, профессору Люпину сегодня... нездоровится. Он попросил меня о замене. К сожалению, в журнале у профессора Люпина не записаны темы, которые вы прошли...

— Сэр, мы прошли боггартов, красных колпаков, ползучих водяных и гриндилоу, — перебила Снейпа Гермиона. — Сегодня мы должны были приступить...

— Помолчите, мисс Грейнджер, — оборвал ее Снейп. — перебивать профессора неприлично. Сегодня мы будем проходить... — Снейп перелистал учебник и раскрыл последний параграф, — ...оборотней.

— Но, сэр, — опять не сдержалась Гермиона, — до оборотней еще далеко, мы только-только добрались до...

— Мисс Грейнджер, — ледяным голосом осадил Гермиону Снейп, — мне кажется, учитель здесь я, а не вы. Откройте учебники на странице триста девяносто четыре. — Снейп снова обвел взглядом учеников. — Вы слышали, что я сказал!

До конца урока никто больше не проронил ни слова. Ученики скрипели перьями, конспектировали параграф об оборотнях. Снейп ходил от парты к парте, читая записи, сделанные на предыдущих уроках Люпина.

— Объяснение никуда не годится, — то и дело слышались его замечания. — Неверно, ползучие водяные живут в Монголии... Профессор Люпин поставил за это четыре? Я бы пожалел и двойки...

Снейп задержал всех после звонка.

— Домашнее задание к понедельнику: написать два свитка о том, как распознать и обезвредить оборотня. Свободны.

Отойдя от аудитории на безопасное расстояние, класс стал горячо обсуждать случившееся на уроке.

— Конечно, он метит на место Люпина, но он никогда еще не позволял себе говорить в таком тоне о других преподавателях защиты! — сказал Гермионе Рон. — Чего он так взъелся на Люпина? Может, из-за того боггарта?

— Не знаю. — Гермиону явно беспокоила какая-то мысль. — Очень надеюсь, что профессор Люпин скоро поправится...

* * *

Проснулся Гарри очень рано, еще не светало. Сначала он, было, подумал, что его разбудил вой ветра, но тут... он ощутил затылком холодное дуновение и резким движением сел. Рядом с ним висел полтергейст Пивз и изо всех сил дул ему в ухо.

— Ты что, спятил?! Mutos idolonum: portus! — разъярился Гарри. Пивз, уже собравшийся сказать какую-нибудь гадость, удивленно обнаружил себя головой в унитазе Плаксы Миртл.

Два глаза, увеличенные толстыми стеклами очков, уставились прямо на него. И тут же громкий визг разрезал предрассветную тишину и эхом отдался в коридорах замка:

— Пи-и-и-ииии-вз!

Гарри решил, раз уж проснулся, спуститься в гостиную. Но едва Гарри открыл дверь, мимо ног метнулось что-то пушистое. Видимо, кот Гермионы Грейнджер, Живоглот. 'Сладкая парочка' с начала года устраивала разборки — охотится кот за крысой Рона или нет. Причем, подчас разборки были очень шумными.

Гарри же полагал, что коту просто нравится пугать эту мерзкую крысу. Тем более что полу-книзл вряд ли польстился бы на тощую серую тушку, от которой за версту несло какой-то гадостью. Ну, во всяком случае, Гарри чувствовал этот запах, а нюх кота вряд ли уступал его нюху.

В спальне послышался какой-то звон, грохот, и, наконец, заспанный Уизли выволок животное из комнаты.

— Присмотри, чтобы эта тварь держалась подальше от нашей спальни, — пробормотал он, явно не разглядев, кто именно стоит перед ним. Потом развернулся и, не глядя, закрыл за собой дверь. Послышался щелчок задвижки.

— Пошли, котяра, — Поттер из шаловливых побуждений подхватил кота подмышку и, уже в гостиной, сел думать, чего бы этакого сотворить с котом. Душа требовала зрелищ.

Гарри как-то подумал, что самосознания взрослого и ребенка в нем причудливо переплелись: думал и чувствовал он как взрослый, но временами проступала в нем и детская натура. Поттер тогда возблагодарил богов за то, что не стал похожим на вечно инфантильного Дамблдора, который, казалось, лишь иногда вспоминал, что ему уже за сто пятьдесят.

Гарри Поттер до рассвета сидел в гостиной у камина, изредка помахивая палочкой в сторону кота, магией запертого в пределах комнаты. Живоглот рвался вон из гостиной, подальше от этого извращенца, периодически перекрашивающего его во все цвета радуги и добавляющего его шерсти разные интересные ауры, свечения и мерцания.

* * *

Переодевшись в алую гриффиндорскую форму, команда ждала от Вуда обычного напутствия. Он начал было говорить, но в горле у него булькнуло, и он покачал головой, взмахом руки отправив команду на поле.

Ветер сшибал с ног. Близкие раскаты грома заглушали крики болельщиков.

На противоположной стороне поля появились канареечно-желтые хаффлпаффцы. Капитаны обменялись рукопожатием. Диггори дружелюбно улыбнулся, а Вуд только кивнул, словно у него свело челюсть.

— По метлам! — прочитал Гарри по губам мадам Трюк.

Гарри дернул ногу, грязь громко чавкнула, и он оседлал свою метлу. Мадам Трюк поднесла к губам свисток, сквозь шум дождя раздался далекий-далекий свист. И четырнадцать игроков взмыли в воздух.

Через пять минут Гарри продрог до костей и вымок, но простое отогревающее заклинание исправило ситуацию, а 'Impervius' спас одежду от намокания.

Сколько уже длится игра? Метлу все труднее держать прямо. Небо быстро темнеет, как будто ночь решила наступить раньше. Пару раз Гарри чуть не налетел на кого-то. Свой или чужой? Из-за плотной пелены дождя не разберешь, да и форма на всех намокла до равномерно-серого цвета.

Громыхнуло, блеснула раздвоенная молния. Играть становилось опасно, надо скорее поймать снитч!

Гарри развернул метлу и помчался к середине поля; новая вспышка осветила трибуны, и Гарри увидел в пустом верхнем ряду, на фоне неба неподвижную фигуру огромного лохматого пса.

— Гарри! — истошно завопил Вуд от кольца. — Гарри! Сзади!

Гарри оглянулся. Седрик Диггори несся вверх, между ними висел крохотный золотой шарик.

Гарри словно ударило молнией, он прижался к древку и ринулся вниз.

Вдруг произошло что-то странное. На стадионе воцарилась мертвая тишина. Ветер дул с той же силой, но беззвучно, словно звук кто-то выключил. Гарри оторвал взгляд от снитча и глянул вниз.

Около сотни дементоров устремили к нему задранные вверх накрытые капюшонами головы.

— Э-эй! — вскрикнул вдруг зависший недалеко Диггори. Под действием ауры стольких дементоров метлы начали терять магию.

Гарри поспешно наложил на метлу 'Expio' и, подумав, сделал то же для соперника.

И тут Гарри заметил еще кое-что. Дементоры были не только на поле, но и на трибунах. На преподавательской Дамблдор и еще кто-то уже отгоняли тварей Патронусами, но вот об учениках им было некогда заботиться... Бетельгейзе!

Гарри спешно сосредоточился, пытаясь через связь прочувствовать, найти ее. Вот она. Живая, вся мокрая. Страшно. Один приближается! 'Гарри!'

Гарри подумал о Бетти, и захотел оказаться рядом с ней. Магия феникса не подвела, и вот он, рассыпав голубые искры телепортации, уже преграждает путь дементору.

— Expecto Patronum! — Гарри сознательно не вложил даже полсилы в заклинание. Из его палочки вырвался сгусток серебряных и синих искр, и, оставив за собой трассу из серебристой пыли, проделал в дементоре огромную дыру. Тот тут же распался прахом.

'Интересный эффект! — удивленно подумал Гарри'. Он и не ожидал, что энергия феникса так глубоко проникнет в него.

Тут Гарри услышал зычный окрик Дамблдора:

— Фоукс! — перед директором в огненной вспышке явился его фамилиар. — Давай, Фоукс!

Феникс взлетел чуть выше и крикнул. Раздался характерный пронзительный звук, будто провели гвоздем по стеклу, и дементоров как ветром сдуло. Гарри же подбежал к упавшей в обморок Бетельгейзе и, подхватив ее, на призванной метле понесся к больничному крылу. В этот раз ее обморок Гарри сильно не понравился...

* * *

Бетельгейзе пролежала в больнице четыре дня — мадам Помфри сказала, что еще немного, и девочка лишилась бы магии. Несмотря ни на что, она еще слишком мала, чтобы противостоять силе дементоров — даже пара-тройка вполне могут выпить ее магию, просто находясь рядом, а на поле было около сотни этих существ. К тому же, она, похоже, уже переживала полное магическое истощение, и была априори уязвимее своих сверстников. Гарри все четыре ночи просидел там, держа бессознательную девочку за руку, и по капле вливая в нее свою силу.

Матч был переигран — Гриффиндор подчистую разгромил Хаффлпафф.

* * *

После выписки, в четверг, Бетти решительно утащила Гарри подальше от лишних ушей и буквально потребовала научить убивать дементоров.

— Ну почему? — причитала она. — Почему из-за них я падаю в обморок? Я что...

— Нет, это не от страха. Дементоры так сильно действуют на тебя, потому что ты пережила что-то такое, чего многим другим и в страшном сне не снилось, — сказал на это Гарри. И согласился научить.

* * *

Встретились они уже вечером, в Выручай-Комнате.

— А я и не знала, что в замке есть такое удобное место...

— А его и нет! Это место — шедевр трансфигурации — подстраивается под мысли и желания, — Гарри демонстративно превратил комнату в гостиную Гриффиндора, маленькую копию Большого Зала, личную комнату Бетти в Малфой-касле. — Единственное, отсюда нельзя вынести ни одной вещи. Ну, если не знать как.

— Ух ты!

— Ладно, теперь приступим. Что ты знаешь о дементорах?

— Они страшные, высасывают радость и счастье... Питаются этим.

— В общих чертах верно. Дементоры — ужасные существа. Они живут там, где тьма, приносят уныние и гибель. Они отовсюду высасывают счастье, надежду. Даже маглы чувствуют их присутствие, хотя и не видят их. Когда ты рядом с дементором, в тебе исчезают все положительные чувства и счастливые воспоминания. Это их пища. Они вытягивают жизненную энергию, а вместе с ней и счастливые воспоминания. В человеке, в конце концов, остается только самое страшное. Если, конечно, воздействие длится достаточно долго. Также, они могут высасывать душу — процесс называется 'Поцелуем дементора'. И в их присутствии обычная магия ослабевает — поэтому, кстати, щиты над Азкабаном обновляют каждые три месяца. Теперь, что ты видишь, вспоминаешь в их присутствии?

Бетельгейзе заметно стушевалась. Вперила взгляд в пол, и, будто нехотя начала рассказ:

— В тот день мы — ученики подготовительной школы — отправились в поход, в пещеры. Эти пещеры располагались в горах, неподалеку от самой школы — туда водили всех выпускников. Нам было по девять лет. Мы — это я, Альфред, Изида, Катрин, Лиза, Михайло и Орнелла. Два мальчика и пять девочек. Вместе с учителем нас было восемь...

* * *

... — А-а-а! А тут холодно! — раздался изнутри голос Альфреда.

— Альфред, немедленно иди обратно! Мы войдем внутрь тесной группкой — я вовсе не хочу потерять кого-нибудь из вас. — Высокий и сухой, учитель Кресин подслеповато щурился на солнце. — Итак, у вас есть пять минут, чтобы надеть теплые вещи. Надеюсь, все захватили их с собой?

— Да, — дружно ответили дети.

Прошло ровно пять минут, и 'экспедиция к центру Земли вступила на тропу неизведанного' — так возгласил Михайло, никогда не жаловавшийся на воображение. Изида, как всегда поддакнула.

В пещере было интересно — с потолка свисали скальные образования, хранящие маленькую прозрачную капельку на конце — сталактиты. Снизу к ним тянулись похожие образования — сталагмиты. Во всяком случае, именно так их называл учитель. Становилось все темнее — и вот уже каждый из нас несет колбу, куда Кресин поместил негасимый огонек. Сам он шествовал впереди, и, подсвечивая себе палочкой, показывал и объяснял устройство пещер.

Мы идем чуть позади тесной группкой — так, чтобы свет наших огоньков сливался в одно световое пятно. Впереди — Альфред, ему вечно неймется. Я — в центре. Замыкает Михайло — ему, как самому разумному поручено следить, чтобы никто не отстал. Именно он и стал первым.

Мы медленно идем к повороту, и Михайло объясняет что-то Изиде — та, как всегда прослушала половину, но любопытство мешает ей оставаться в неведении.

— Вот это, например, именно сталагмит — видишь, он не касается кончика сталактита. Вот пройдет еще пару сотен лет — и здесь будет уже сталагнат — столб из срос~

— Михайло? Ты продолжай-продолжай... — иногда я думаю, что Изиде просто нравилось слушать его голос.

Тем временем мы минули поворот, и учитель решил нас пересчитать... Ну-у... Это уже не имело значения.

— Михайло? А где Михайло? — он был удивлен — поставил самого ответственного следить за отстающими, и на тебе, он же и отстал.

Учитель Кресин поднял повыше палочку, и, пройдя мимо нас, свернул обратно.

— Мих~

И тишина.

Мы испугались. Очень. Боялись даже дышать, не то, что сдвинуться с места. Но, наконец, отмер Альфред. Он дрожащим от страха голосом произнес:

— Пожалуй... П-пожалуй нужно посмотреть — что с ними.

— Не иди один, — вскрикнула Орнелла. — Нет! Пойдем все вместе...

Мелкими шажками мы двинулись в сторону поворота. Колбы тряслись у нас в руках, и по стенам метались причудливые тени. Казалось, именно они причастны к исчезновению Михайло и Кресина.

Только наши спутники не исчезли. Стоило нам выйти из-за угла, нашим глазам предстало ужасное зрелище — Лиза, так вообще упала в обморок, а нас замутило.

На подготовке к Зельеделию мы резали жаб. Давили огромных слизней, сцеживали кровь мелких тварей. Но к тому, что предстало перед нами, мы были не готовы.

Там было ОЗЕРО крови. Непонятно откуда ее столько, и как вообще мы оказались здесь — теперь за нашими спинами была гладкая стена. В воздухе стоял тяжелый, металлически-приторный запах, который не улучшил наш контроль над желудками. Изиду вырвало желчью прямо туда. А в центре, над содержимым озера, каким-то образом висел прямо в воздухе учитель Кресин, сжимая в руках окровавленную палочку. Тяжелые капли срывались с ее кончика, вызывая волнение на поверхности не хотевшего застывать ужасного озера.

— О. Еще гости, — совершенно безжизненно произнес он. — Еще кровь. Пища.

Он развернулся и понесся к нам. Странным образом понесся, будто его что-то тянуло за голову. Но мы недолго гадали, что это — стоило ему приблизиться, и мы в полумраке, ведь светились только наши колбы и палочка учителя, смогли разглядеть ЭТО.

Тонкое щупальце, вошедшее прямо в затылок. Оно влажно поблескивало и пульсировало — по нему что-то выходило из нашего, уже бывшего, учителя.

А тот стремительно терял очертания, будто мешок, из которого вынимают содержимое, и до нас долетела уже пустая оболочка. Она со шлепком приземлилась прямо под ноги Орнелле. Палочка со звонким стуком покатилась ко мне под ноги. Орнелла же завизжала, и это будто бы послужило сигналом.

Сотни таких же щупалец вынырнули из глубины и, как атакующие змеи, устремились к нам. Вперед выскочил Альфред, единственный похоже, кто сохранил капельку самообладания. Он что-то вынул из-под рубашки и простер руку к озеру.

— Умри! — срывая голос, заорал он. — Умри тварь!

С маленькой золотой побрякушки сорвался шквал огня, тут же скрыв от нас ИХ. Альфред обернулся к нам, и улыбнулся.

Зря. Зря он повернулся спиной, зря он недооценил врага!

Я никогда не забуду этот момент. Как, с влажным чмоком, щупальце вошло ему в затылок. Как его глаза сверкнули обидой, и погасли навсегда. Как его рот открылся, и бездушно, безжизненно произнес:

— О. Еще гости. Еще кровь. Пища.

Он выпустил колбу из рук, и она раскололась. Огонек погас.

— Нет! — совершенно неожиданно, вперед рванула Лиза, успевшая уже очнуться. Лиза... — тихая, стеснительная девочка.

— Нет, Альф! Нет! Мы... мы же обещали, помнишь? — она подбежала и схватила его за руку. Зря.

Все дети что-то друг другу обещают, в чем-то клянутся. И в момент клятвы кажется — она никогда не будет нарушена. Наивно.

Нечто, только что бывшее Альфредом, никаких клятв помнить не могло. Оно резко вздернуло девочку за руку, приподняв ее над полом. Вторая рука поймала одно из щупалец и вонзила в голову бедной Лизы. Колба выпала из ее расслабившихся пальцев. Еще один огонек погас.

— О. Еще гости. Еще кровь. Пища. — Те же слова, тот же тон. Будто заело пластинку граммофона.

Я поспешила взять палочку. Оставшиеся девочки — Катрин, Изида и Орнелла сгрудились за моей спиной.

Из защитных заклинаний я знала только 'Plaudo'.

Щупальца как по команде устремились к нам — я отражала их, сколько могла. Это заклинание щита создает непроницаемый круг метрового радиуса, поэтому на одну атаку щупалец, приходилось три-четыре заклинания. Я не всегда успевала.

— А-а-ах! — послышался слева крик Орнеллы. — О. Еще гости. Еще кровь. Пища.

— Depulso! — не помня себя от ужаса, я оттолкнула ее далеко-далеко, вложив очень много сил в заклинание. Колба улетела вместе с ней, и неяркая вспышка сказала мне, что еще один огонек погас. Но при этом я отвлеклась от защиты. Непростительная ошибка

— А-а! А-а-а... — это кричала Изида, стоявшая справа. — О. Еще гости. Еще кровь. Пища.

— Depulso! — моя подруга так же улетела в сторону озера, оставив колбу на поверхности крови. Та пару мгновений будто раздумывала — тонуть или нет, а потом стала погружаться под кровь. Огонек не смог долго сопротивляться залившей его жидкости...

Сейчас тебе кажется, будто что я ничего не чувствовала. Нет. Слезы текли по моему лицу, пот заливал глаза — мне, девятилетней девочке, приходилось использовать боевые заклинания. Болели мышцы — им еще ни разу не приходилось так часто и резко сокращаться. В какой-то момент пошла носом кровь — я не обратила внимания. Я сосредоточилась на одном — защитить подругу, лучшую, и последнюю из оставшихся.

Меня мутило, в глазах двоилось. Страх заполнял мое маленькое сердечко, заставляя учащенно биться. В какой момент произошло это — я не знаю. Но...

— О. Еще гости. Еще кровь. Пища, — безжизненно донеслось из-за спины.

В тот момент я сорвалась. Завизжав что-то невнятное, я испепелила лучшую подругу простым 'Insendio', выплеснув свою магию до самого дна. Палочка треснула и задымилась.

Я обреченно наблюдала, как предпоследний огонек гаснет на чистой, будто выскобленной поверхности небольшого мыска, вдававшегося от стены прямо в ОЗЕРО, куда нас привела, возможно, сама Смерть. Я, забыв про все, уселась у самой стены, и, прижав к груди последнюю колбочку с огоньком, шептала имена. ИХ имена.

Я не видела, как вспыхнул подаренный дедушкой в день поступления медальон, в виде вензеля 'М' вписанного в круг. Не видела, как надо мной раскрывается купол Эгиды Откровения — мощного артефактного щита. Все два дня, что искуснейшие дедушкины маги искали меня, я просидела, сжав колбочку в руках и умоляя огонек гореть. Ради НИХ...

* * *

-... Они нашли меня жутко истощенной. Временная потеря магии подорвала физические силы — пытаясь поддержать ядро, организм ел сам себя и тут же тратил полученную энергию на поддержание жизни. За мою реабилитацию взялись лучшие колдомедики в том регионе. И действительно, через пару дней я была полностью здорова... внешне. Мою прострацию вылечить обычными методами не удалось. Тогда, дедушка принял решение использовать процедуру 'Вуаль Глубин' — всю мою память перенесли в древний, артефактный Омут Памяти, и удалили из воспоминаний об ЭТОМ эмоциональную составляющую. Теперь, я помнила все как прочитанную книгу, ну, или просмотренный спектакль. Я вновь стала веселой и жизнерадостной, только вот серьезно взялась изучать магию, итогом чего стало досрочное поступление в Хогвартс. Кстати, именно перед поступлением от дедушки я узнала, что 'где-то в замке, на втором курсе Гриффиндора' учится мой будущий жених. Дед сказал 'ты узнаешь его с первого взгляда', так и вышло. А огонек в колбе отдали в ту школу — он теперь там главный артефакт. Говорят, что мои чувства, или желания, или еще что-то... В общем, эта штука теперь защищает всех учеников и учителей той школы. От всего, начиная с порезов, и кончая падением с пятого — последнего — этажа. Что касается друзей... Их высушенные оболочки нашли у самой границы щита. А ту тварь убили. Проморозили озеро насквозь и растопили Адским Пламенем.

Слезы текли по лицу девочки — ведь теперь, из-за воздействия дементоров эмоции вернулись к тем воспоминаниям. Грубо говоря, в присутствии дементоров она возвращалась в прошлое — и каждый раз повторно все переживала.

Бетти громко шмыгнула носом и утерла лицо рукавом:

— И вот поэтому я хочу уметь защищаться! Научи! Гарри, научи меня, прошу!

— Я уже согласился. — Гарри прошелся перед Бетельгейзе, которая к концу своего безрадостного монолога села в кресло. — Еще вопрос — вы уже проходили боггарта?

— Нет. Этого и нет в нашей программе.

— Ясно. Хорошо, дементора я нам как-нибудь организую — а пока займемся двумя вещами. Первое — я избавлю тебя от этого воспоминания, из-за него ты становишься слишком уязвимой. Мы поместим его в Омут Памяти. Второе — потренируешься создавать Патронуса — именно его я использую против дементоров. Итак... — Гарри вытащил свою волшебную палочку, жестом показав Бетти, чтобы она сделала то же самое. — Заклинание, которому я собираюсь тебя научить — это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Оно, как я уже говорил, называется 'заклинание Патронуса'.

Бетельгейзе кивнула, и приготовилась слушать дальше.

— Патронус — это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают — надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не содержит в себе понятия отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии воздействовать на него, — продолжил невольный профессор. — Однако я должен предупредить, что заклинание может оказаться для тебя слишком сложным. Оно бывает не по силам даже опытным волшебникам.

— А на что похож Патронус?

— У каждого волшебника получается свой Патронус. Моим Патронусом, в силу некоторых обстоятельств, стала моя феникс-фамилиар. Да, впрочем, ты уже видела Хильду. В случае же, когда мне не требуется столь сильная защита, из моей палочки формируется что-то вроде сферы из искорок — и я могу как, растянув ее, спрятаться в ней, так и использовать в качестве снаряда. Теперь о вызове. Надо сосредоточиться на своем самом счастливом воспоминании и произнести заклинание 'Expecto Patronum'.

Бетти, судя по отсутствующему взгляду, погрузилась в себя в поисках такого воспоминания. В ее жизни, конечно, было много радости, но Гарри предполагал, что знает, какое воспоминание она выберет. Девяносто девять молодых волшебников и волшебниц из ста всегда выбирают свой первый поцелуй.

— Есть, — произнесла она, и ее глаза ярко заблестели.

— А теперь слова.

— Expecto Patronum! — воскликнула Бетти, вскакивая с кресла. Из палочки вырвался клуб серебристого тумана.

— Замечательный результат! — Гарри даже похлопал ей. — А теперь повтори, используя мой подарок-кулон. Надеюсь, он у тебя с собой?

— Да, конечно. Expecto Patronum! — теперь Патронус обрел некую форму, но все еще нельзя было понять, что это такое. Скорее всего, собака.

— Больше силы!

— Expecto Patronum! — на пределе связок закричала Бетельгейзе. Гарри хмыкнул. Как и любой современный волшебник, она думала, что от громкости крика что-то зависит.

А потом Гарри обратил внимание на результат и застыл. Оп-па... вот это собака! Всем собакам собака, прямо сказать. Перед ним стоял он сам, в своей анима-форме волка. Да, сложно было разглядеть детали, но горящие зеленым глаза, и некое... чувство родства явно указывали — перед ним именно он сам, в анимагической форме.

— Поп... Кхм, — прочистил горло он. — Попробуй им управлять.

Волк пробежался по комнате, подпрыгнул. Потом встал на задние лапы и покрутился — это Бетти так развлеклась.

— Молодец. Что ж, на следующем занятии ты попробуешь противостоять дементору, хотя бы одному. Следующее занятие — в следующий же четверг

— Хорошо.

* * *

Через неделю после начала семестра состоялся первый матч. Слизерин встречался с Равенкло и выиграл с небольшим перевесом. По мнению Вуда, этот результат вполне устраивал гриффиндорцев. Теперь им предстоял матч со Слизерином и законное первое место.

Январь незаметно сменился февралем, а холода все еще держались. Матч со Слизерином приближался.

* * *

В один из четвергов чрезвычайно довольный успехами своей 'ученицы', Гарри шел в гостиную. Но на входе произошла небольшая заминка — Невил Лонгботтом умолял сэра Кэдогана пропустить его, но тот со всей твердостью ему отказывал.

— Я записал их на бумажку. — Невил чуть не плакал. — И где-то ее выронил!

— Свежо предание! — громыхал сэр Кэдоган. Увидев же Гарри, склонился в почтительном поклоне: — Приветствую вас, милорд! Поспешите заковать в железо этого бездельника. Он хочет силой ворваться в замок!

Гарри перевел недоуменный взгляд на Невила.

— Я потерял бумажку с паролями, — проговорил несчастный Невил. — Выпросил у него все пароли на эту неделю. Он ведь их то и дело меняет. И теперь не знаю, куда они делись.

— 'Острый кинжал', — подсказал Невилу Гарри, а сам, как всегда без пароля прошествовал в гостиную, мимо привычно преклонившего колено рыцаря. И застал там очередной спектакль.

По лестнице из спален мальчиков, топоча, будто разъяренный двурог, вылетел Рональд Уизли.

— ГЛЯДИ! — завопил он, подбегая к столу Гермионы. — Нет, ты гляди! — тряс он простыни перед ее глазами.

— Рон, что случилось...

— КОРОСТА! БЕДНАЯ КОРОСТА! Гермиона, ничего не понимая, отпрянула от Рона. Гарри издалека взглянул на одну из простыней — она оказалась испачкана чем-то красным, очень походившим на... кровь. Гарри усмехнулся.

— Это кровь! — кричал Рон в притихшей гостиной. — Короста исчезла! А знаете, что было на полу?

— Н-нет, — дрожащим голосом ответила Гермиона.

Рон бросил что-то на перевод рун. Гермиона присмотрелась, а потом откинулась на спинку стула, и вопросила:

— Ну и что?

* * *

На этом, казалось, дружба Рона и Гермионы кончилась навсегда. Рона возмущало то, что Гермиона никогда не принимала попытки Живоглота сожрать Коросту всерьез. Гермиона же отстаивала невиновность Глотика и советовала Рону хорошенько поискать крысу под кроватями в спальне.

* * *

Без четверти одиннадцать команда Гриффиндора отправилась в раздевалку. День был прохладный и солнечный, дул легкий ветерок — полная противоположность осеннему дню, когда была игра с хаффлпаффцами. Видимость была отличная.

На поле выходили под оглушительные аплодисменты. Слизеринцы уже стояли на поле, и Флинт омерзительно щерил крупные, как надгробные камни, зубы.

— Вуд, Флинт, обменяйтесь рукопожатием, — сухим судейским тоном произнесла мадам Трюк. Капитаны обменялись рукопожатиями, покраснев от натуги, будто каждый пытался сломать сопернику пару кистевых костей.

— Седлайте метлы... По свистку... Три... два... один!

Гарри на своем эксклюзивном 'Нимбусе' взлетел в небо выше и быстрее всех... Хотя нет. Почти без отставания в небо взмыл Драко. Гарри присмотрелся, и с удивлением узнал 'Молнию' в метле своего соперника. 'Ого, да Малфой, похоже, настроен серьезно! И умудрился сохранить это в секрете, ведь в матче с Равенкло летал на своем 'Нимбусе'!'. Гарри парил над полем, высматривая золотой снитч, слушая краем уха, что говорит комментатор — сокурсник близнецов Уизли, Ли Джордан.

— Команды стартовали. Главное событие этого матча — 'Молния', на которой летает ловец Драко Малфой. Как пишет 'Волшебная метла', в этом сезоне на мировом чемпионате по квиддичу все команды отдадут предпочтение именно этой модели, вместо более качественной, но и намного более дорогостоящей метлы 'Нимбус Лимитед', одной из которых владеет Поттер...

— Вы не могли бы, Джордан, комментировать то, что происходит на поле, — прервал его голос профессора МакГонагалл.

— Перехожу к комментарию, профессор. Немного информации всегда полезно. Между прочим, 'Молния' имеет встроенный автоматический тормоз, который лишь немного уступает подобному в 'Нимбусе'. Но по остальным показателям эта метла лучшая в классе...

— Джордан!

— Сейчас, сейчас... Гриффиндорцы ведут игру, Кэти Белл рвется к кольцам...

Гарри пронесся мимо Кэти, высматривая, не мелькнет ли где золотое оперение снитча. Драко, не отставая, висел у него на хвосте, впрочем, несмотря на большую скорость обогнать Гарри он не мог. Малфой, несомненно, хорошо летает, но до скорости 'Молнии' еще не дорос...

Гарри резко прибавил скорость, и Драко, не успев среагировать, заметно отстал. Как раз в это время Кэти закинула в кольцо первый мяч, трибуна гриффиндорцев взорвалась восторженными криками, и тут Гарри увидел его — снитч порхал над самой землей у барьера, отделяющего трибуны от поля.

Гарри вошел в пике, Драко увидел его маневр и ринулся за ним. Гарри прибавил скорости, во всю реализуя появившееся преимущество. Снитч был всего метрах в трех... Но замеченный бладжер, посланный противником, заставил Гарри сделать кульбит — и желанная добыча исчезла из виду.

По трибунам гриффиндорцев пронеслось разочарованное 'о-ох!', слизеринцы же приветствовали своего загонщика бурными аплодисментами. Джордж Уизли в порыве чувств отправил второй бладжер в сторону обидчика, который избежал столкновения, повторив маневр Поттера.

— Гриффиндор ведет со счетом восемьдесят — ноль, — вещал комментатор. — Посмотрите, что вытворяет на 'Нимбусе' Гарри Поттер! Особенно видна сейчас точно выверенная балансировка, впрочем, 'Молния' не сильно уступит и по этому параметру. Здесь имеют значение сорт дерева метловища и вес ловца...

— ДЖОРДАН! ВАС ЧТО, НАНЯЛИ РЕКЛАМИРОВАТЬ МЕТЛЫ? КОММЕНТИРУЙТЕ МАТЧ!

Гарри снова вошел в пике, и Драко, решив, что он заметил снитч, рванул за ним. Гарри круто вышел из пике и опять взмыл с быстротой пули. Он давно разгадал тактику слизеринца — не искать снитч самому, а пристроиться ему в хвост. Ну, раз так, пусть пеняет на себя.

Именно в этом пике проявилась разница в маневренности — Гарри успел выйти из маневра, а вот Драко прочертил коленками землю, наверняка больно ударившись. Ну, так нечего следить! Ищи сам! И тут он увидел снитч — опять. Крохотный мячик парил в метре от колец Гриффиндора.

Гарри опять резко сменил направление и метнулся к снитчу. Никто ничего не успел заметить — миг, и звучит свисток к окончанию, а Гарри сжимает в пальцах победоносный мяч.

Команда набросилась на него с такой силой, что чуть не оторвала от метлы. А внизу на трибунах бушевали гриффиндорцы, кричали до хрипоты 'ура!'.

— Молодец! Молодец! — твердил как заведенный Вуд.

Алисия, Анджелина и Кэти зацеловали его, а Фред так крепко сжал в объятиях, что Гарри всерьез опасался потерять сознание из-за недостатка кислорода. Таким спутанным клубком команда и приземлилась на поле. Гарри соскочил с метлы и двинулся навстречу бегущим на поле гриффиндорцам.

— Отлично сработано, Гарри! — важно произнес Перси, очень довольный.

— Ты, Поттер, оказывается, просто гений! — орал Симус Финниган.

Гриффиндорцы во главе с командой, которая все еще была в алых мантиях, покинули стадион и двинулись к главному входу замка.

* * *

Праздновали так, как будто выиграли Кубок, пиршество и веселье длились до глубокой ночи. Фред с Джорджем часа на два отлучились и вернулись нагруженные бутылочками со сливочным пивом, шипучим тыквенным соком и пакетами, полными сладостями из 'Сладкого королевства'. Счастливый Джордж стал разбрасывать 'мятных лягушек' как конфетти.

— Еще один матч и кубок у нас в кармане! — веселились близнецы Уизли.

Только три человека не принимали деятельного участия в праздновании — Гарри и Бетти сидели вдвоем в кресле, окруженные сферой приватности, да Гермиона, завистливо посматривая на сферу, пыталась в шуме и гаме читать толстенную книгу.

— Иди к нам, Гермиона, поешь чего-нибудь, — позвал Невил, тоже считающийся ее другом, бросив взгляд на Рона — в каком он расположении духа, готов ли зарыть в землю боевой топор.

— Я и правда не могу, Нев, мне еще читать четыреста двадцать две страницы. — В голосе ее теперь явно звучали слезы. — И вообще... Рон не хочет сидеть со мной за одном столом.

На это нечего было возразить. Рон как раз в эту минуту высказался:

— Бедная Короста! Если бы ее не съели, она бы сейчас полакомилась 'пестрыми пчелками', она так их любила.

Гермиона расплакалась. Она захлопнула книгу, сунула ее под мышку, рыдая, побежала к лестнице, ведущей в спальню девочек, и исчезла из виду.

Праздник закончился в час ночи; пришла профессор МакГонагалл, одетая в домашний халат из шотландки и с сеточкой на волосах, и велела всем идти спать. Потом покосилась на все еще действующую сферу, и развеяла ее взмахом палочки. Гарри и Бетельгейзе сладко спали, укутавшись одним пледом. 'Все-таки, какие они еще дети', — подумала она, возвращая сферу на место. Кресло опять стало незаметным.

11. Кувырком.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!

Гарри мгновенно проснулся, и впился в пространство всеми своими чувствами. Хлопнула дверь спальни мальчиков. Черная тень, пахнущая псиной и анимагией, стремительно метнулась мимо него в сторону проема портрета. Гарри уже хотел поднять палочку, но с удивлением обнаружил, что рука придавлена чем-то или... кем-то. Тогда он махнул в сторону неизвестного ладонью, применяя вышедшую за время обучения из привычки неклассическую магию, но тот уже скрылся.

'Олух!' — уничижительно заключил он. — 'Вот что значит — расслабился! Забыл как колдовать, поди!'

Тут он уловил своим обостренным слухом звуки из спальни третьекурсников.

— ...Блек! Сириус Блек! С ножом! — кричал Рон без передышки.

— Что?! — вопросил Дин Томас.

— Был здесь! Только что! Разрезал полог! Разбудил меня!

— Тебе это не приснилось? — уточнил Дин.

— Посмотрите на полог. Говорю вам, что он был здесь!..

Захлопали двери, из крыла мальчиков послышались сонные голоса:

— Кто кричал?

— Что случилось?

Видимо жильцы побежали на место событий, чтобы лично лицезреть нарушителя сна.

Общая гостиная, где находился Гарри, была освещена дотлевающими в камине углями, в углу аккуратная горка мусора, оставшегося после праздника. В гостиной — никого кроме них двоих.

— Ты уверен, Рон, что это тебе не приснилось?

— Говорю вам, я его видел!

— Почему такой шум?

— Профессор МакГонагалл велела всем идти спать!

В гостиную спустились девочки, зевая и поплотнее запахивая халаты. Прибывало и мальчиков.

Гарри осторожно трансфигурировал одежду в спальную, и постарался как можно тише растолкать Бетти. Сфера конечно, дело хорошее, но она не рассчитана на такое количество внимания, пусть и не направленного на кресло. Через пару секунд они сидели в кресле, Гарри притворно, а Бетти вполне натурально зевая. Он в синей шелковой пижаме, она в теплом махровом халате зеленого цвета.

— Прекрасно! Все проснулись? Значит, продолжим праздновать! — провозгласил неунывающий Фред Уизли.

— Все марш наверх! — скомандовал ворвавшийся в гостиную Перси, прикалывая к пижаме значок старосты школы.

— Перси, здесь Сириус Блек. Он был у нас в спальне. С ножом. Разбудил меня.

В гостиной стало тихо-тихо.

— Глупости! — сказал Перси, но было видно, что он потрясен. — Ты переел, и тебе приснился кошмар...

— Говорю тебе...

— Ладно, замолчи. Хватит!

В гостиную вернулась профессор МакГонагалл. Захлопнула за собой портрет с сэром Кэдоганом и обрушила на гостиную гневную тираду:

— Я, разумеется, счастлива, что Гриффиндор выиграл. Но всему есть предел! Перси, я от вас такого не ожидала!

— Я здесь ни при чем, профессор. Я только что приказал всем вернуться в спальни. Моему брату Рону приснился кошмар...

— Неправда, это был не кошмар! — обиделся Рон. — Я проснулся, профессор, а Сириус Блек стоит надо мной с ножом в руке!

МакГонагалл повернулась к Рону.

— Это смешно, — сказала она. — Как он мог пройти в гостиную мимо нашего стража?

— А вы у него спросите. — Рон указал пальцем на изнанку портрета сэра Кэдогана. — Спросите, не видел ли он...

Глянув на Рона с подозрением, МакГонагалл толкнула портрет и вышла. Вся гостиная затаила дыхание.

— Сэр Кэдоган, вы вот только что никого не впускали в башню?

— Как же, добрая леди, впустил. И даже выпустил!

— Выпустили... впустили? А... а пароль?!

— А у него они были! — гордо сказал сэр Кэдоган. — На всю неделю, миледи. Целый список на кусочке пергамента. Он их мне прочитал!

Профессор МакГонагалл вернулась сквозь узкий проем в гостиную. Гриффиндорцы оторопело молчали, профессор была бледна как мел.

— Какой, — дрожащим голосом начала она, — какой сказочный идиот написал на клочке пергамента все пароли недели и потом потерял его?

Гробовое молчание в гриффиндорской гостиной было нарушено слабым, испуганным всхлипом. Невил Лонгботтом, дрожа от макушки до пушистых комнатных тапочек, медленно поднял руку.

* * *

В ту ночь никто в башне Гриффиндора не спал. Все знали, что замок снова обыскивают сверху донизу. Собрались в Общей гостиной и ждали новостей. На рассвете в гостиную спустилась профессор МакГонагалл и сказала, что Блек опять ускользнул.

На другой день по всему замку были приняты более жесткие охранные меры. Профессор Флитвик учил главные входные двери распознавать Блека, а заодно и Беллатрикс Лестрейндж, о которой, кстати, ничего не было слышно, по увеличенным портретам. Филч носился по всем закоулкам и коридорам, заколачивал все щели и мышиные норы. Сэра Кэдогана уволили, его портрет отправили обратно на пустынную площадку восьмого этажа. На входе в башню Гриффиндора опять появилась Полная Дама, отреставрированная специалистами. Она все еще нервничала и согласилась вернуться на работу при одном условии: ей дадут дополнительную охрану. Специально для нее наняли грозного вида троллей, которые ходили по коридору, злобно хрюкали и мерились... дубинками.

Гарри обратил внимание на то, что многие тайные выходы из замка не перекрыты, но не беспокоился по этому поводу. Дамблдор лучше всех знал замок, это одна из особенностей директорского поста, и если он решил все оставить как есть — значит ему это зачем-то нужно. Правда, доверия к директору этот факт не прибавил.

Рон в мгновение ока стал знаменитостью. Первый раз в жизни не кто-то другой, а он был в центре всеобщего внимания. И надо сказать, ему это нравилось. Хотя он все еще окончательно не пришел в себя после ночных переживаний, он взахлеб рассказывал всем и каждому об этом происшествии, украсив его россыпью подробностей: 'Сплю это я и вдруг слышу, как будто кто-то что-то рвет. Я подумал — это во сне. Но тут, представляете, чувствую сквозняк... Проснулся, гляжу: полог с одной стороны сорван. Я повернулся, а он прямо надо мной стоит... как скелет. Волосы колтуном. В руке огромный нож, сантиметров тридцать, а то и сорок. Смотрит на меня, а я на него. Я как заору — и его как ветром сдуло'.

Прослушав эту душераздирающую историю, девочки со второго курса вернулись к своим делам. Гарри со своего места заметил саркастичную усмешку Бетельгейзе, мол 'Давай-давай, ври дальше'.

А вот Невил попал в опалу. Профессор МакГонагалл просто рассвирепела: навсегда отлучила его от Хогсмида, наложила наказание и запретила сообщать ему пароль. Бедный Невил каждый вечер теперь ждал у портрета с Дамой, пока кто-нибудь подойдет и проведет его, дежурные тролли, фланирующие по коридору, смотрели на него с большим подозрением. Но конечно, самому суровому наказанию Невила подвергла бабушка — все остальное было так, пустяки. Два дня спустя после вторжения Блека она прислала ему Громовещатель. Эта позорная кара обрушилась на Невила во время завтрака.

* * *

В субботу утром Гарри уже выходил из дверей замка с Бетти под ручку, как на него буквально налетел Филч.

— Куда это ты со своей подружкой собрался, Поттер? Тебе теперь запрещено ходить в Хогсмит! — брызжа слюной, заявил он.

Гарри повернулся к своей спутнице:

— Какая невоспитанность! — а потом сообщил завхозу: — Мое разрешение может отменить только директор Дамблдор, при этом он должен подтвердить отстранение официальным документом. У вас его нет? Вот и замечательно... Повар, работающий у мадам Паддифут, как раз начинает печь пироги для русской комнаты. Думаешь, успеем, Бетти?

Но тут на помощь завхозу явился человек, которого Гарри совершенно не ожидал здесь увидеть.

— Спешу вас огорчить, Поттер, но вам, все же, не суждено сегодня отведать замечательных блюд Джеффри Адонгейба. Мистер Филч, вот официальное подтверждение, — Мастер Зелий, профессор Снейп протянул Филчу свиток гербовой бумаги. Гарри перехватил документ на полпути и развернул.

— Так... 'Запрещено показываться на глаза за воротами замка Хогвартс, по причине крайней опасности...' Ну-ну... Бетти, милая, иди пока без меня. Я здесь разберусь, — произнес Гарри, протягивая свиток завхозу.

— И с чем же вы предполагаете... разобраться, Поттер? — поднял бровь профессор Снейп, когда Бетельгейзе уже ушла.

— Да так, ни с чем. Интересная формулировка... — И Гарри, спокойно развернувшись, прошел к воротам, за которыми в буквальном смысле исчез.

* * *

Незаметно приближалось лето, финал Кубка по Квиддичу и... экзамены. В квиддиче Гриффиндор раскатал по полю незнамо как вырвавшийся в финалисты факультет Рейвенкло. И, судя по вовсе не огорченным лицам противников, им льстила сама возможность поучаствовать в финале. Дамблдор вручил долгожданный Кубок Оливеру Вуду, тот на радостях прослезился и, в общем-то, все. Ну, еще Гарри уверил команду, что в следующем сезоне играть не будет.

Экзамены прошли как всегда. Кроме того факта, что Гарри параллельно со сдачей занимался и с Бетельгейзе — как отработкой Патронуса, так и многими другими вещами типа теории магии и боевой магии. К началу лета девочка вполне спокойно противостояла трем дементорам одновременно и могла одолеть на дуэли какого-нибудь пятикурсника.

Задания на экзаменах были скучны. Трансфигурация — превосходно, за превращение изящного чайничка в галапагосскую черепаху. Чары — превосходно, Веселящие чары Гарри заставили 'подопытную' Лаванду буквально светиться от счастья и радости — именно таков эффект правильно выполненных чар, а вовсе не безудержный дебильный смех, как думают многие, путая чары Веселья с Ха-ха-проклятьем, мешающим применять заклинания вербально. Зелье сварилось тоже на превосходно, руны перевелись, собственное нумерологическое заклинание — сработало. Полоса препятствий Люпина тоже не доставила проблем — Гарри даже ни разу не использовал магию.

Едва пройдя полосу, Гарри поспешил обратно в замок. Он всеми фибрами души ощущал, что обязан успеть. И не ошибся. На парадной лестнице его ожидало удивительное зрелище.

Там, наверху, слегка вспотевший под идиотской полосатой мантией, в которой он был похож на колорадского жука, стоял Корнелиус Фадж собственной персоной и обозревал окружающий ландшафт. Увидев Гарри, он переступил с ноги на ногу.

— Рад приветствовать тебя, Гарри! С экзамена, как я понимаю? Уже почти все сдали?

— Да, министр, — ответил Гарри.

Послышалось шумное дыхание, и в холл вбежали Гермиона и Рон, остановившись в замешательстве прямо перед Министром Магии.

— Чудесный денек, — продолжал Фадж, окидывая взглядом озеро. — Право, такая жалость, такая жалость...

Он печально вздохнул и вновь повернулся к Гарри:

— Я здесь с неприятной миссией, знаешь ли... Комиссии по обезвреживанию опасных существ требуется свидетель приведения в исполнение приговора взбесившемуся гиппогрифу. А, так как я все равно собирался в Хогвартс, проверить, как тут ситуация с Блеком, то меня попросили заодно принять участие... — Гарри абсолютно не понравился ни сам министр, ни его панибратский тон.

— Значит, апелляция отклонена? — вдруг воскликнул 'отмерший' Рон, выходя вперед.

— Нет-нет, рассмотрение назначено на сегодня. — Фадж с любопытством посмотрел на него.

— Так, может, вам вовсе и не придется быть свидетелем! — с жаром воскликнул Рон. — Может, еще гиппогрифа не казнят!

Не успел министр ответить, как из дверей замка вышли двое магов. Один был старец, такой древний, что, казалось, вот-вот рассыплется, второй — кряжистый верзила с тонкими черными усиками. Гарри понял, что это представители Комиссии по обезвреживанию — штатного палача Макнейра он знал в лицо, видел колдографию в газете, да к тому же старик, покосившись в сторону хижины Хагрида, пробормотал слабым голосом:

— Мерлин и Моргана, я слишком стар для подобных вещей... Так в два часа, я правильно понял, министр Фадж?

Рон хотел было что-то сказать, но Гермиона чувствительно толкнула его локтем в бок и решительным кивком указала на двери замка. Гарри тоже не пожелал оставаться в обществе Фаджа.

— Зачем ты меня остановила? — возмущался Рон, идя в Большой зал на обед. — Ты видела? Они даже топор приготовили! Какое тут, к черту, правосудие!

— Рон, твой отец работает в Министерстве магии. Тебе лучше в таком тоне не говорить с его начальником, — рассудительно ответила Гермиона, хотя и она была встревожена. — Если Хагрид на этот раз сохранит хладнокровие и будет ясно аргументировать...

Дальше Гарри не расслышал. Но интонации говорили, что Гермиона и сама не очень-то верит своим словам.

За обеденным столом царило радостное возбуждение: ведь сегодня последний день сессии! Гарри это не волновало, его мысли были заняты внезапно нахлынувшими ощущениями, предчувствиями. Видимо, в действие вступала часть зелья ответственная за интуицию. Например, Гарри эфемерно ощущал, что сегодня будет полезно побывать на казни.

А потом произошло событие, полностью подтвердившее интуитивный порыв Гарри.

* * *

Гарри спокойно шел по коридору восьмого этажа — он посетил Выручай-комнату, что бы взять оттуда кое-что. И собирался уже повернуть за угол, как лицом к лицу столкнулся с Сивиллой Трелони — преподавательницей прорицания. И, судя по расширенным зрачкам, разрумянившейся коже и, самое главное, запаху алкоголя — а точнее, хереса, судя по всему 'Старого Олорозо' — она была очень пьяна. Увидев его, Трелони отпрянула.

— Парень, — пробормотала она ужасно хриплым голосом, — А ты, собснна, хто такой? — вопросила она доспехи, стоящие в нише, а потом опять повернулась к Гарри... и будто переключили тумблер. Вот ее движения нескоординированные, разболтанные, свойственные пьяным, а вот — резкие, отточенные. Будто перед Гарри и не человек даже, а кукла. И радужка, подсвеченная изнутри.

До Гарри дошло, что у прорицательницы видение: все признаки транса были на лицо.

Тут профессор Трелони снова заговорила, но резким голосом, столь непохожим на ее собственный:

— Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга освободится и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером... до полуночи... слуга... отправится... на воссоединение... с господином...

* * *

Слова пророчества все еще звучали у него в голове, когда через пять минут он пробежал мимо троллей-охранников к входу в свою башню. Навстречу ему спешили на волю гриффиндорцы, они смеялись и шутили, предвкушая долгожданный отдых. Гарри, сказав Даме пароль, протиснулся в гостиную. Там уже никого не было. Лишь на столике у окна лежала записка:

'Проиграл апелляцию. Казнь на закате. Вы ничего не можете сделать. Не приходите. Не хочу, чтобы вы это видели

Хагрид.'

И вот Гарри, уже под заклятьем невидимости нагнал Рона и Гермиону, спешащих к Хагриду. Лишь у главного выхода из замка он приостановился, почуяв знакомую вспышку магии Времени. Только недавно до него дошло, что означает красноватое сияние медальона Гермионы — у нее Маховик Времени. И теперь он отслеживал перемещения двух, а изредка и трех Гермион. И на этом основании в его голове рождался план. Раз Гермиона воспользовалась маховиком, а рядом такая приметная аура 'кого-то' второго... Все детали на месте, осталось только сыграть правильно.

Гарри резко свернул и открыл дверь Филчева чулана для метел. Сейчас, когда его план был уже готов, он точно знал, что там. На него уставились два ярко-зеленых глаза. Его глаза.

— Держи, — прошептал тот Гарри, вкладывая в ладонь настоящему Маховик Времени. — Ты и сам уже знаешь, что делать.

Гарри также обратил внимание на явно остановленную во времени Гермиону, которая стояла чуть в глубине комнатки.

Гарри опять поспешил нагнать 'сладкую парочку' — ему надо было успеть, пока никого вокруг не было.

— Premo emporium! — заклинание заморозило время на площади в два квадратных метра. Гарри осторожно подошел к Гермионе, и поменял 'будущий' Маховик на 'настоящий', который висел на шее у Гермионы. И он точно знал, что сейчас тот Гарри вешает той Гермионе на шею свой, только что появившийся 'настоящий' Маховик, вместо отданного этому Гарри 'будущего' устройства. Таким образом, в одном моменте времени оказалось три Маховика — пара 'настоящий' — 'будущий' и еще один, украденный только что 'настоящий' Маховик. Вот такое вот копирование.

Гарри отпустил заклинание и двинулся дальше, придерживаясь их с Гарри плану. Сейчас он со всей возможной скоростью втискивал в себя переданное знание о будущем, пытаясь, при этом сохранить маску незнания. Теперь, пока он сам не будет на месте 'будущего', ему нельзя показывать знание ситуации. Гарри сделал один оборот Маховика, и, с помощью явно растерянной Хильды (еще бы, так много хозяев!) отправил его к себе в особняк. Выждав чуток, Гарри отправился себе-прошлому-перешедшему-в-настоящее на замену.

А пока 'сладкая парочка' болтала о чем-то с Хагридом, Гарри размышлял над полученной от себя-будущего-в-настоящем информацией.

Питтегрю... Блек... Лестрейндж...

Питтегрю оказался анимагом, крысой Коростой, той самой крысой, что жила, по словам Рона уже двенадцатый год у них в семье. При этом он настолько... 'окрысился', что запах человеческой анимагии стал неощутим даже для Гарри. А бытовой уровень аурного зрения, удерживаемый Поттером, к анимагам был неприменим — необходимо было специально напрягаться для обнаружения тончайших эманаций разума в крысе.

Беллатрикс. Женщина настолько преданная исчезнувшему Хозяину, что не утратила разума в стенах ужаснейшей, в некотором роде, тюрьмы — Азкабан. В прошлом — до безумия верная слуга Темного Лорда, некоторые даже осмеливались называть ее Ферзем Тьмы в присутствии Лорда. И тот не возражал.

Сириус, без вины заключенный в ту же тюрьму, мучимый чувством вины и жаждой мести... Как он-то остался в своем уме? Анимаформа помогала ему, но только от силы дементоров, не от себя самого. В противовес Белле — ярый сторонник Альбуса Дамблдора.

— ... И вот, Министр, одна из наших не так давно появившихся достопримечательностей — Гремучая Ива. Вы ведь знаете, практически каждая ее часть — мощный ингредиент! Помнится, Мастер Снейп защищал диссертацию по теме 'Использование различных пород магических деревьев в зельеделии', где и упомянул нашу Иву... — голос Дамблдора тек медленно и величаво, будто он тянул время. 'Тянул время... Значит, это он отправит меня в прошлое!' — догадался вдруг Гарри.

— Да-да... — закивал головой Министр.

— А сейчас давайте спустимся вот по этой вот тропинке прямо к дому нашего лесничего, и там вы уладите все ваши дела.

Гарри проводил глазами кучку гостей, идущих следом за директором, и перевел взгляд на прячущихся за огромными хагридовскими тыквами Рона и Гермиону, особо 'не заметив' две тени, стремительно укрывшиеся в подлеске Запретного Леса. Через пару минут 'сладкая парочка' резво поскакала в его сторону — как будто они хотели одновременно и убежать от страшного зрелища, и увидеть его с наиболее выгодного ракурса. Остановились они чуть ниже по склону.

И вот Министр в сопровождении всех остальных вышел на веранду дома Хагрида, и, усевшись в единственное на ней кресло, повелительно махнул рукой Уолдену Макнейру, при этом что-то пробормотав. Тот почтительно склонил голову и нарочито медленно зашагал к тыквам, за которыми должен был лежать гиппогриф. Он полностью скрылся за ними, потом над импровизированной баррикадой мелькнул топор. Раздался смачный хруст.

Гермиона зашлась в плаче, прижимаясь к Рону.

А потом... 'Началось!' — подумал Гарри.

Рон резко дернул рукой, и крыса, видимо бывшая в этой руке, понеслась куда-то в сторону Ивы. 'Сладкая парочка' тут же бросилась за ней. Через несколько секунд послышался лай, послуживший Гарри сигналом — именно на лай он тогда и пошел, влекомый любопытством и интуицией.

— Ро-он! — кричала Гермиона в сторону Ивы, под которой только что скрылись руки рыжего. Тут она заметила Гарри. — Гарри! Рона затащила под Иву огромная черная собака!

— И что?

— И что!? Надо его спасти!

— Ладно, — Гарри помнил, что в прошлый раз Гермиона уламывала его немного дольше, но эта несущественная деталь вряд ли повлияет на будущее.

— Premo! — воскликнул он, лениво махнув палочкой в сторону Ивы. Та застыла.

— Что стоишь? Вперед! — Гарри дошел до узкого лаза и простеньким 'Reducto!' расширил его.

... И вот они стоят на первом этаже пыльного, заброшенного дома. Вся мебель вокруг них переломана, на стенах — огромные отметины от когтей. Пол, в отличие от всех других поверхностей, чист.

Со второго этажа доносятся тихие постанывания и, отдельно от стонов, сопение. Там сейчас был Рон с покусанной ногой, и Сириус Блек в анимаформе.

Гарри знал, что сейчас будет — он войдет в комнату и Сириус нападет на него.

Выставив перед собой волшебную палочку, Гарри ударом ноги широко распахнул дверь. Внутри его встретила ожидаемая картина. На великолепной кровати с пыльным пологом на четырех столбах возлежал неизвестно как оказавшийся тут Живоглот. Увидев вошедших, он громко заурчал. На прикроватной тумбочке, в стальной клетке бесновалась крыса Рона. А рядом с кроватью на полу, обхватив ладонями ногу, вывернутую под неестественным углом, сидел сам ее хозяин.

Гермиона бросилась к нему.

— Рон, как ты? Где пес?

— Это вообще не пес, — выдохнул Рон, скрипя зубами от боли. — Это ловушка...

— Что?

— Это он... Анимаг...

Взгляд Рона был устремлен поверх них обоих. Гарри круто обернулся. Какой-то человек, скрытый тенью, захлопнул дверь в комнату.

Грива спутанных грязных волос свисала ниже плеч; не будь глаз, горевших в глубоких глазницах, его можно было бы принять за мертвеца — воскового цвета кожа так туго обтягивала кости лица, что оно походило на череп, желтые зубы оскалились в усмешке. Это был Сириус Блек.

— Expelliarmus! — гаркнул он, направив на друзей волшебную палочку Рона. Палочки Гарри и Гермионы вырвались из рук и, взмыв в воздух, оказались у Блека. Не сводя глаз с Гарри, он подошел ближе.

— Я так и знал, что ты придешь помочь другу. — Голос Блека звучал неровно, надтреснуто, как будто он давно разучился говорить. — Твой отец сделал бы то же самое для меня... Храбрый ты парень, не побежал за преподавателями... Прими мою признательность... это все упрощает...

Рон тем временем пытался встать на ноги.

— Если ты хочешь убить нас, тебе придется постараться! — яростно крикнул он, побледнел еще больше и от слабости его шатнуло в сторону.

Что-то вспыхнуло в темных глазах Блека.

— Ты лучше ляг, — спокойно сказал он. — А то еще больше повредишь ногу.

— Ты слышал? — спросил Рон нетвердым голосом. С силой вцепившись в столбик полога, он как-то сумел удержаться на ногах. — У тебя ничего не выйдет! А если у тебя и получится убить нас троих — то тебя станут искать еще больше, и, в конце концов, уничтожат!

Усмешка Блека стала шире.

— Только один умрет этой ночью...

— Это почему же? — Гарри спросил это, сохраняя невозмутимую мину на лице. Потом взмахнул рукой и Блек оказался придавлен к стене, не в силах шевельнуться, палочки посыпались из его руки. Гермиона, не смотря на удивление, аршинными буквами написанное на ее лице, все же догадалась собрать их.

— Что, Гарри, собираешься убить меня? — прохрипел он. — Тебе придется выслушать меня. — Голос Блека зазвучал настойчивее. — Ты пожалеешь, если не... если не узнаешь...

— Я знаю гораздо больше, чем ты думаешь, — ответил Гарри, беря у Гермионы свою палочку.

— Нет!.. Этого ты не знаешь... Беллатрикс...

— О, твоя подружка?

— Нет, нет... Ты неправильно понял! Мы с ней не за одно! Тебе надо торопиться, Белла уже должна начать... Она следила...

Вдруг внизу послышались шаги, там явно кто-то ходил.

— Мы здесь! — неожиданно крикнула Гермиона. — Здесь, наверху! С нами Сириус Блек! Скорее!

Блек испуганно дернулся.

Дверь с грохотом распахнулась, Гарри стремительно обернулся. В потоке красных искр в комнату ворвался профессор Люпин — в лице ни кровинки, в поднятой руке волшебная палочка. Его горящий взгляд скользнул от Рона, лежавшего на кровати, к Гермионе, прижавшейся к стене. От девочки взгляд перешел к Гарри, который замер с палочкой над Блеком, и, наконец, остановился на самом Блеке, который был распят на стене какими-то чарами.

— Expelliarmus! — приказал Люпин. Волшебная палочка Гарри снова вылетела из его рук; та же участь постигла и две другие, что держала Гермиона. Люпин проворно схватил их и прошел внутрь комнаты, не спуская глаз с Блека.

Гарри остался стоять на месте, помня, что в прошлый раз так же стоял, не решаясь двинуться с места. В его голове в тот раз, да и сейчас что-то зудело, какая-то мысль не давала ему покоя, но он никак не мог тогда понять, что это. Сейчас-то он знал, что это не его, это ее чувства. Бетти ощущала приближающуюся опасность.

Профессор Люпин заговорил необычным взволнованным голосом:

— Где он, Сириус?

Лицо узника решительно ничего не выражало, пару секунд он висел, не шелохнувшись, потом дернул подбородком в сторону Рона.

— Но тогда... — Люпин глядел на Блека так пристально, словно пытался прочитать его мысли. — Почему он до сих пор не открыл себя? Разве что... — Глаза Люпина расширились, как будто он увидел позади Блека нечто такое, чего не видел никто другой. — Разве что это был он... Он, а не ты?.. Но ты не успел мне это сказать.

Блек, не сводя с Люпина немигающего взгляда исподлобья, чуть приметно кивнул.

А потом вдруг заговорил:

— Сейчас нет на это времени, Лунатик! Я должен, должен предупредить Гарри...

— Предупредить о чем? — лицо Гарри оставалось по-прежнему спокойным, только в глазах мелькнула... готовность. Гарри был сейчас готов ко всему, так как его будущая копия не соизволила сообщить ему суть вопроса. Гарри был с ней согласен — существовали события, о которых нельзя предупреждать, какими бы страшными они не были, дабы не повредить Ткань Времени. 'Будущий' только сказал быть готовым, но не торопиться, и сообщил время — одиннадцать вечера. До срока оставалось 40 минут.

— Не может быть! — тем временем ахнула Гермиона.

Она вскочила, устремив на Люпина дикий взгляд:

— Вы... вы...

— Гермиона...

— Вы с ним...

— Гермиона, успокойся... — вступил Гарри. — Сейчас важна информация мистера Блека.

— Я никому ничего не говорила! — взорвалась Гермиона. — Я скрывала правду ради вас!

— Гермиона, пожалуйста, выслушай меня! — гаркнул Люпин. — Я все сейчас объясню...

— Я верила вам! — от волнения у нее срывался голос. — А вы все это время были его другом!

— Это не так! — возразил Люпин. — Я не был ему другом двенадцать лет... Но теперь стал им снова... Дай мне объяснить...

— Это вы помогали Блеку проникать в замок, вы тоже хотели убить Гарри Поттера. Вы, оборотень!

Наступила звенящая тишина. Теперь все взоры были прикованы к Люпину. А он остался удивительно спокойным, хотя и побледнел.

Немую сцену нарушил комментарий Гарри:

— Ну и что, Гермиона? Я узнал правду о профессоре еще в Хогвартс-Экспрессе. Сейчас главное — это информация мистера Блека. — И Поттер требовательно уставился на Сириуса.

— Хорошо, Гарри. Белла... Беллатрикс опередила меня. Она... пришла сюда, ведомая местью. Потом я узнал, что она обосновалась в Хогсмиде. Но дело не в этом. Когда я появился здесь... по определенным причинам, — он неопределенно махнул рукой в сторону клетки, — я сначала ничего не заметил... Бросился в школу, хотел убить...

— Убить меня!? — возопил Рон с кровати.

— Да нет же! Ее, крысу твою. Так вот, я заметил, что наши с Ремусом и твоим отцом — Джеймсом Поттером — чары, наложенные на все тайные выходы их школы, потревожены. Некоторые — тобой, некоторые — неизвестной парой рыжих людей, но часть из них... несколько были кем-то взломаны. Потом я узнал, что это была Белла. Она... она готовит нападение на школу. И заодно хочет чем-то выманить тебя. У нее есть артефакт, украденный из Азкабана, он позволяет направлять дементоров и не бояться их ауры страха... Но вот...

Блек прервал речь на полуслове — что-то громко скрипнуло, и дверь в спальню открылась сама собой. Все пятеро уставились на нее, Люпин сделал несколько шагов и выглянул на площадку.

— Никого...

— В доме полно привидений, — заметил Рон. Но Люпин лишь махнул рукой.

— Нет тут никаких привидений. — Он все еще озадаченно смотрел на дверь. — Их и не было никогда в Визжащей хижине. Вой и стоны, которые когда-то слышали, местные жители, издавал я.

Он отбросил с лица седеющие волосы, задумался на мгновение.

— Совершенно верно, — раздался холодный, насмешливый голос за спиной Люпина.

Это был Северус Снейп. Он сбросил с себя мантию-невидимку, его волшебная палочка была направлена прямо на Люпина.

Осталось тридцать пять минут.

Гермиона взвизгнула, Блек вскочил на ноги. Гарри сделал шаг назад, заняв наиболее выгодную во всех отношениях позицию

— Я нашел это рядом с Гремучей Ивой, — сказал Снейп, отбросив в сторону мантию-невидимку. Он все время следил, чтобы волшебная палочка была нацелена в грудь Люпина. — Очень удобная вещь, Поттер, большое спасибо... — и с удивлением наблюдал, как Гарри Поттер пошатнулся, и устало оперся на стену.

— Это... не моя мантия, — тихо сказал он. — Точнее, уже не моя. Я отдал ее Бетельгейзе. Профессор, вы не видели около нее светловолосых девочек?

— Нет, Поттер, ничего такого. — Узнав, что проблемы грозят сестре Малфоя, Северус Снейп перешел на деловой тон. И, как-то подспудно он ощущал, что партию ведет Гарри.

— Значит... Мерлин, мало информации. Блек! Что ты там хотел сказать? Только не мямли!

— Беллатрикс хочет напасть на школу. Параллельно она желает разделаться с тобой самостоятельно. Для чего и придумала план, как выманить тебя из-под защиты замка. Она следила за тобой, и потому знает твое слабое место — Бетельгейзе... А это правда, что ты с ней обручен? — на последних словах на лице бывшего узника отразилась целая гамма чувств, от гордости за 'взрослость' крестника, и до скептицизма насчет личности невесты.

— Да, мы уже обручены... Захватить... напасть... — 'тридцать две минуты'. — Значит так. Нам надо выбираться отсюда. Пойдем туннелем. Далее, вы втроем, — он указал на Снейпа, Рона и Гермиону, — пойдете рассказать все директору. Мы, тем временем... Моргана! Началось.

И правда. Ремус Люпин весь как-то содрогнулся, давно освобожденный от чар Блек схватился за голову и скорчился в углу. Даже Снейп умудрился еще больше посереть лицом, а кончик палочки в его руке мелко задрожал. На Хогвартс надвигались дементоры.

12. Петля.

Идти по туннелю было непросто. А уж бежать!.. Но они бежали. К озеру, где, как чувствовал Гарри, была сейчас Бетельгейзе.

— Быстрее, быстрее! — подгонял их Гарри, чувствуя, что надо спешить... Да, конечно, есть план... Но все же — Бетти...

Они буквально вывалились из туннеля — Гремучая Ива не успела даже ветвью шевельнуть, как была обездвижена сразу пятью заклинаниями. Еще минуту все бежали, прежде чем Гермиона на бегу воскликнула:

— Профессор Люпин! Сегодня... ведь полнолуние!

— Да, я помню. Мерлин, я же не пил Аконитовое зелье! — Ремус, благодаря своей 'необычности' даже не запыхался, хотя именно он тащил клетку с крысой и левитировал бессознательного Рональда.

— Именно, Люпин! — ехидно, но несколько задушено, выпалил профессор Снейп, не прекращая бега. — А все из-за вашей... импульсивности и безответственности!

— Гав! — тут же несогласно отреагировал Блек, бежавший в форме пса.

— Хватит! — окликнул их Гарри, с самого начала вырвавшийся вперед, который теперь стоял на гребне невысокого пригорка, за которым был обширный луг, спускавшийся постепенно к берегу озера. — Lumine tueri!

Вокруг Ремуса будто сгустилась тьма, накрыв его тонкой кисеей.

— Это защитит от света луны. А теперь вперед, я уже вижу их!

Когда остальные забрались наверх, они увидели то же, что и Гарри.

У самого озера стояла женщина в черных одеждах. А перед ней, на похожей на огромный клык белой скале — явно сотворенной, распятая тем же самым заклятьем что и Блек полчаса назад, висела обнаженная Бетельгейзе.

Беллатрикс Лестрейндж воздела грубый ритуальный нож над головой, нацелившись в солнечное сплетение девочки, и сделала резкий шаг вперед. По нежной коже скользнула капелька крови.

* * *

— Нет! — маги разинув рты уставились на то место, где еще миг назад находился Гарри Поттер, и где теперь гасли рассыпавшиеся искры синего пламени.

Сам Гарри уже стоял вплотную к спине Беллы. Только прошла мгновенная дезориентация, как он попытался ударить женщину локтем в спину — этим ударом он рассчитывал сломать позвоночник, обездвижив врага. Но не тут-то было. Вокруг фигуры женщины вспыхнули черно-лиловые разряды, откинув мальчика на пару метров назад.

Белла резко обернулась.

— А, это ты, малыш Гарри! Ну, что же ты так смотришь? Почему не поприветствуешь свою троюродную сестричку?

— Ты убила Бетельгейзе!

— Да? Ну, может быть... — она потерла лоб. — Хотя нет, вспомнила! Я ее еще не убила — ее тело мне понадобится для поддержания силы артефакта. Как же мне повезло, что в замке оказалась носительница крови рода Блек! Ведь иначе мне пришлось бы втыкать этот вульгарный ножик в себя!

— А чем тебя не устроил Драко?

— О, от этого мальчишки не было бы никакой пользы. Понимаешь ли, только мы — женщины рода Блек владеем некоторыми тайными аспектами магии Крови. И, одним из преимуществ является свойство, названное 'Общая Кровь'. Все несложные инструменты магии Крови будут считать нашу кровь абсолютно одинаковой! Это так удобно! Тем более что этот нож в большей степени 'могучий', нежели 'искусный' артефакт. Так что умрет она, а власть получу я! И с этой властью я уничтожу всех врагов Повелителя — и в первую очередь тебя!

— Ну, что же, попробуй!

— Sectumsempra artes!

— Confero speculum! — отражающий щит зеркальным диском возник перед Гарри.

— Finita alica!

Первый обмен заклятьями. Гарри и не думал, что Белла знает этот фокус — прекращение чар. Вся суть в том, что свои собственные чары всегда можно развеять будь это даже Авада, вот только почти все современные маги об этом не имеют ни малейшего представления. Поэтому, кстати, в отражающих щитах маги не видели особого смысла — и в древности их было создано всего-то четыре.

— Frangere! — продолжила Белла весьма опасными чарами Разрывания.

— Escudo! Белла, тебе не кажется, что наша дуэль похожа на возню в песочнице?

— Действительно! Dominatu Sanguinus vi audi data... — на одной ноте затянула она.

Мантра. Видимо, их ветвь магии Крови была действительно древней — вокальные практики были прекращены как раз тогда, когда маг Лидий II в 7-ом веке закончил насаждать свою школу использования коротких магических жезлов — волшебных палочек. Тогда же и латынь стала 'магическим языком', а через пятьсот лет и 'единственным магическим языком'. И так крепко укоренилась она в сознаниях магов, что даже древние ритуалы пришлось переводить заново — иначе они теряли большую часть силы. Правда, до сих пор действуют практики на забытых языках — нурманском руническом, древнеегипетском, ассирийском, языке майя и атлантийском языке — но заклинаний на этих языках слишком мало, чтобы придать им 'официальный' статус. Есть еще и 'Скрижали Мудрости' — таблички времен строительства Вавилонской башни, содержащие в себе графические заклинания, построенные и вовсе по запредельным принципам — некоторые считают, что это магия пришельцев — но используемые там знаки и языком-то не назовешь... Сейчас же Беллатрикс взывала — на латыни: 'Подчинись господству Крови...'

От лингвистически-философских мыслей Гарри отвлек первый ход противницы:

— Flictus! — воскликнула она, применяя заклятье Удара. Заклинание было простым и применено вслух — Белле надо было подстроиться под заемное могущество. Поттер подставил щит.

'Глупо, что я дал ей закончить воззвание', — подумал Гарри, приблизительно оценив вложенную в заклятье мощь, а потом перевел взгляд на Бетти, все так же распятую на белом камне. Правда сейчас ее кожа могла бы посоревноваться с этим камнем в белизне. 'Опять тебе не повезло, и ты стала батарейкой для темного мага... Впрочем...', — и по супружеской связи скользнуло заклинание, нет, даже не заклинание, а структура воздействия — Гарри таким образом решил сократить истечение сил из организма девочки до минимума, несмотря на то, что ему придется постоянно тратить на это часть ресурсов сознания. Впрочем, прервать отток сил он не смог бы — такова уж магия Крови.

Кстати, может показаться, что Гарри был сосредоточен на этих мыслях, но это не так — за те секунды, что один поток сознания занимался размышлениями, он успел обменяться с противницей десятком ударов. Лучи, сферы, плоскости, лезвия самых невообразимых цветов срывались с их палочек, казалось, сам воздух вокруг дуэлянтов сменился магией от десятков слоев защит. Да, это не было похоже на то детское перебрасывание заклятьями с Квиррелом. Впрочем, возможно Квиринуса ослаблял Темный Лорд...

* * *

Подоспевшие спутники стояли и молча глядели на сражение. Они даже и представить себе не могли, что обычный маг может творить такие вещи, ибо ни один из них не был приобщен к тайнам какого-либо Рода. Лишь Снейп, займись он матушкиным наследством в виде библиотеки завещанного ему небольшого замка где-то на просторах Уэльса, мог бы распознать некоторые приемы. Но он не хотел иметь ничего общего с отвергнувшими его Принцами, и потому он тоже сейчас был изрядно удивлен. Вот только вторая натура шпиона требовала забыть о самих заклинаниях, и сосредоточиться на магах. Точнее на одном из них.

Гарри Поттер. Естественно, только увидев мальчишку, Северус Тобиас Снейп воспылал к нему закономерной ненавистью. И тот, поначалу, оправдывал все ожидания: был надменен, заносчив, как и его отец, и даже хуже того, был всезнайкой, а значит поставить его на место учебой Мастер так и не смог. И, к тому же, Северус Снейп не мог не отметить высокие способности мальчика к Зельеделию. Нет, он определенно не был действительно талантливым, то есть способным привнести что-то новое, нет. Но любой, даже самый сложный рецепт казалось, был для Гарри Поттера не сложнее рецепта куриного бульона.

А потом начались странности. Конец первого курса — и мальчишка уничтожает более чем сильного боевого мага. Квиррел мог сколько угодно заикаться, это не помешало бы ему стереть в порошок с десяток таких Гарри Поттеров. Но нет, по словам Дамблдора, один из опытнейших боевых магов страны умер, придавленный отлевитированным в него камнем. Более того, в течение года Гарри как-то незаметно смог обойти все 'ловушки' и 'проверки' расставленные для него директором. Снейп, конечно, не был в курсе Дамблдоровых глобальных планов, но вот в текучке разбирался, более того, принимал непосредственное участие. Так вот, Рональд Уизли, — и на мысли о нем Снейп скривился, вот уж кого можно с 'гордостью' называть 'позором львиного факультета', — так и не нашел Поттера в поезде. А Малфой при первой встрече, которая должна была состояться у мадам Малкин, не распознал в высоком, аристократичном юноше Гарри Поттера, да и дурацкая Шляпа не нашла у него в голове ни одной внятной мысли, по которой можно было бы судить о его характере и наклонностях. Кто бы мог подумать тогда, что это не особенность мышления Поттера, а искусная защита разума? Ни одна лестница замка даже не шелохнулась, пока Поттер стоял на ней, и потому он всегда попадал куда хотел, и заманить его в коридор на третьем этаже оказалось невозможным даже директору, со всей его властью над замком.

Второй курс... Поттер, вроде бы, находился в стороне от основных событий, но, в конце концов, сыграл в них главную роль. А ведь василиск неизвестного возраста — это вам не тролль! Кстати, по поводу, со слов Поттера, 'оглушенного' тролля тоже были некоторые сомнения — монстр был не совсем оглушен, скорее уж обессилен...

От раздумий его оторвало негромкое поскуливание, раздавшееся рядом. Бывалый дуэлянт, Снейп мгновенно развернулся, и успел увидеть, как рассеивается непонятное, но действенное заклятье Поттера, и Люпин... оборачивается.

— Быстро! — воскликнул он, и чарами левитации перебросил их всех в сторону, насколько хватило сил, подальше от перевертыша.

* * *

Озеро. Белый камень с девчонкой, распятой на нем. Между озером и камнем, перебрасываясь лучами с такой скоростью, что кажется будто между ними натянуто странное разноцветное полыхающее полотно, стоят две слабо угадывающиеся фигуры — голубовато-белая и багряно-алая. Между ними и озером стоят Снейп и остальные, а Люпин-оборотень находится в позиции небезызвестного осла — с одной стороны — маги, готовые дать отпор, но их много — с другой стороны, на таком же расстоянии камень со свежим молоденьким мясцом, как специально очищенным от одежд, но его мало. Конечно же, фигуры со странными и опасными аурами в качестве пищи даже не рассматриваются.

Внимание — вопрос: 'Куда побежит оборотень?'

Ответ, в общем-то, очевиден. Я даже не стану его озвучивать.

* * *

Гарри сражался. Вокруг него клубилась магия, по малейшему движению мысли, то застывая монолитным щитом, то обращаясь ослепительными разрядами молний. Или малиновыми лучами. Или еще чем-нибудь не менее опасным. И все же он понимал — он проигрывает.

Может быть, с ним сыграло злую шутку его самосознание, причудливым образом смешавшее в себе черты самонадеянного ребенка и умудренного опытом сорокалетнего мужчины. Может быть — тело, не готовое к тем объемам чар, что творил юноша. Оправданием может быть и то, что Гарри сейчас сражался не с ведьмой Беллатрикс, а с могуществом древнего рода Блеков. Но все же, он проигрывал, хотя не имел права проиграть.

Да, на каждую атаку его противницы у него всегда был готов достойный ответ, вот только сила стремительно утекала, подобно воде из пробитого сосуда. В конце концов, Гарри Поттеру пришлось применить кое-что из того, что он заслуженно считал опасным — в первую очередь для себя самого. Он разжигал в себе ту искру Первородного Огня, что поселилась в его сердце с рождением Хильды. Раздувал пламя лазурного пожара, которое яростно заливало его дармовой силой, в то же время — сжигая его естество. Но...

Он не мог иначе. Там, на камне, лежала девочка, с которой он оказался связан навеки. И он не мог просто бездействовать, глядя как ее жизнь поглощает какой-то дурацкий нож.

Кстати, именно в этом ноже крылся и главный корень проблемы Гарри с контролем силы, и источник добавочной мощи Беллатрикс. Связанная с ножом, Лестрейндж жадно пила силу, качаемую из девочки, и Гарри приходилось кучу сил тратить на тонкие вмешательства в работу этого древнего и грубого артефакта. Смыслом этих вмешательств было, если уж не остановить, так замедлить истечение жизненной энергии Бетельгейзе. Правда, вмешиваясь в работу этой штуки, он привлекал дементоров к этому импровизированному алтарю. И буквально чуял, как они стекаются сюда.

А потом он не удержал покров темноты на Люпине, и тот обернулся. Это была практически катастрофа, теперь он почти ничего не мог сделать. Точнее... у него был выбор — выйти из битвы и попытаться спасти Бетельгейзе, разогнав дементоров, или продолжать битву с Беллатрикс, но, тем самым позволить оборотню рвать на части беззащитную девочку...

Но вот, среди вихря мыслей, планов и оценок родилась идея. Точнее, не родилась, а открылась, будто бы всегда была там. Хотя... так оно и было. Эта идея лишь возникла вовремя из того пакета информации что Гарри-настоящий получил от Гарри-будущего в недалеком прошлом.

Тут же в сторону алтаря полетело простенькое заклинание непроглядного тумана, а Гарри, более ни на что не отвлекаясь, полностью сосредоточил всю доступную ему мощь на ведьме.

И, наконец, применив все, что он знал о доступных в бою источниках силы, стал побеждать. Его атаки заполыхали светом Первородного Огня, который воссиял в его душе, стали стремительны, как ветер, и могучи, как поток воды, его защиту поддержал столп той странной хтонической магии, именуемой гравитацией, что держит людей на поверхности планеты, его тело, образно выражаясь, разрывала получаемая из мира энергия...

И вот уже обессиленная Белла стоит перед ним на коленях.

'Что ж, убивать тоже надо уметь...', — подумал Гарри, поднимая палочку. — 'Интересно, какой приговор мне грозит за убийство разыскиваемого преступника в целях самозащиты? Впрочем, Дамблдор, конечно, отмажет меня, ведь иначе вся эта директорская 'незримая' опека и заботливое внимание к 'сиротке' пойдут коту под хвост!'

Убить ее было бы наилучшим выходом, но Северус Снейп, да и остальные уж точно разнесут эту весть. Да, он, Гарри Поттер, с иронией и без особого внимания относился к части своей репутации, связанной с Избранностью и погибшим Волдемортом, но не гнушался пользоваться ей, когда того требовала обстановка, как в случае с переходом под Родовую Опеку в прошлом году, но...

Поттер помотал головой, отгоняя непрошеные мысли. Есть план, и необходимо в точности следовать ему. Тем более что намечались проблемы — несмотря ни на что, дементоры стремительно приближались к их позиции.

И все же, надо что-то решать с Беллатрикс. Впрочем... для нее есть отличное заклинание!

— Arcem oblivione! — воскликнул он, и с его палочки сорвался мутный клубок, тут же охвативший склоненную голову бессильной женщины. Секунда — и та выгнулась дугой, повалившись на спину и задергавшись в муках. А белесая субстанция все так же продолжала затекать в раскрытый в крике рот и под веки выпученных глаз. Что ж, Бастионы Памяти, отличное решение. Теперь она не сможет причинить вреда ни одному человеку заклинанием прямо или косвенно, а все ее боевые навыки окажутся надежно запечатаны в Бастионах. По легенде, самому Годрику Гриффиндору понадобился год на преодоление только одного из них!

Так, а теперь дементоры. Гарри отошел от поверженной противницы к той точке, где он находился в прошлый раз:

— Все ко мне! — закричал он.

— Поттер! Что, Мерлин тебя дери, тут происходит!? — обычно невозмутимое, перекошенное лицо профессора Снейпа было страшным. Ветер, поднявшийся внезапно, бросал пряди длинных волос ему в лицо, развевал черный плащ. В этот момент Мастер Зельеделия как никогда сам напоминал дементора.

— Не сейчас! — прокричал Гарри, перекрывая бешеный свист ветра, постепенно превращавшегося в ураган. — Дементоры! Их слишком много для ваших Патронусов! Быстрее ко мне!

Налетевший с озера туман закрыл ему обзор, но тут же Снейп, Уизли, Грейнджер с клеткой и пес-Сириус вынырнули из молочной пелены неподалеку.

— В круг! Сейчас, когда я произнесу заклинание, сосредоточьтесь на самых счастливых воспоминаниях! На счет три! Раз, два, Сlipeum adfectus!

* * *

Дементоры на всех парах неслись к озеру. Там, там!.. Где-то там вспыхнула манящим огнем аура маленького чудотворца. А чудотворцы — о, да, они гораздо вкуснее нынешних магов. Патриарх когда-то давным-давно лично вкусил искру чудесной души, и до сих пор никак не мог забыть этого.

Тут надо сказать, что дементоры не были отдельными личностями в полном смысле этого слова. Они были, скорее, частями некоей большей сущности Азкабана, обладающими некоторой степенью самосознания. При этом если требовалось удалиться от центра на достаточное расстояние, контролирующую роль брал на себя самый древний дементор группы, принимая титул Патриарха.

Патриархом группы, которая находилась сейчас в округе Хогвартса, был дементор, которому исполнилось три с половиной тысячи лет. И он не намерен был отступаться от деликатеса. Даже когда стая уткнулась в щит.

* * *

— Что это, Поттер? — прокричал Снейп, перекрывая гул возникшего щита.

— Это? Это защита, профессор! Разработана в VIII веке магом Ататюрком Мустафой. Представляет собой насос, тянущий энергию из верхнего слоя Астрала, и эффектор, направляющий эмоциональную составляющую вытянутой энергии Рая вовне.

— Откуда?..

— Из библиотеки, профессор! Третья полка, четвертый шкаф справа, в секции История Магии. Жизнеописание Огюста Серого, демонолога, окончательно закрывшего наш мир от спонтанных прорывов. Ведь дементоры — это всего лишь переродившиеся здесь, в нашем мире, духи отчаяния...

* * *

Гарри посмотрел на застывшую рядом с неподвижным гиппогрифом Гермиону. Моргана, придется создавать ей правдоподобные воспоминания! Ну ладно, не это главное. Сейчас нужно следить...

Ага! Непроглядный Туман!

Вспышка телепортации, и невербальное 'Premo!' остановило раззявленную пасть оборотня в считанных миллиметрах от тела девочки, а сам Гарри кинулся к Бетельгейзе.

Так, воткнуть ножик в заранее пойманную зверушку... Залечить глубокую рану от ножа... Передать жизненной силы — бедняжка почти мертва... Накачать магией — ей придется немного поспособствовать мне-в-прошлом... Так, а теперь:

— Hortor cerebrum! — заклинание Подчиненности — не путать с проклятьем Подчинения! — заодно позволило Бетти безболезненно очнуться. Сейчас всю боль за нее ощущал Гарри, разумом застывший на самой грани полного контроля. — Бетти, прости, но сейчас тебе придется поработать. Ты под заклятьем — так что тебе нужно только кивнуть головой на мой вопрос — ты согласна помочь мне?

— Д-да... — чуть слышно прохрипела она. Вот дура — легкие, задетые вычурными элементами на лезвии еще не зажили!

— Sanatio! — и девочка погрузилась в целебный сон. Но не ее тело...

* * *

Я, легко скинув с себя заклятье Распятия, спрыгнул на землю. И каким-то образом умудрился поцарапаться о зубы. Ну ладно, ничего страшного.

Хм, а это тело неплохо тренировано. Наверное, в нем я бы не побоялся выйти против кого-нибудь типа колонии акромантулов. Каналы магии весьма развиты — заслуга нескольких полных истощений, как и приятная гибкость нестабильного ядра седьмого стига — вполне возможно, что в магии она будет искуснее меня... Отличные способности к Астралу, Нигилю и Эмиту дополнят мой Серый Спектр... Как ведомый в двойке она будет просто незаменима. Решено — с этого лета начну обучение...

Так, как там события развиваются? О, а в этот раз я поступил изобретательнее — в прошлый раз я просто под Империусом запретил Беллатрикс магией причинять вред живым существам, прямо или косвенно. Как жаль, что нельзя вообще запретить ей вредить, ведь тогда она не смогла бы даже есть — то есть наносить урон природе.

Ладно, вот Гарри уже почти добрался до нужного места... Так, иллюзия раны готова, а теперь выйдем на границу тумана, чтобы все увидели меня...

— Expecto Patronum! — воскликнул я, обращаясь к своей силе. Полтора метра в холке белый из-за плотности волк выпрыгнул из тумана за моей спиной, и завыл. А вместе с воем от него с низким гулом отделилась пленка сферической волны, и побежала во все стороны, сметая дементоров на своем пути. Но вот она наткнулась на золотистый щит, и... ярко вспыхнула золотом, а после — растворилась. Но дело свое она сделала — все дементоры, бывшие на расстоянии прямой видимости в момент вспышки рассыпались прахом.

Все, мавр сделал свое дело, мавр может уходить. Я удовлетворенно усмехнулся, а потом, медленно опустившись на землю, позволил сознанию уйти в небытие.

* * *

Гарри смотрел, как часть его сознания управляет телом Бетельгейзе. Он впервые применял это заклинание и поэтому с интересом наблюдал за процессом. Вот сброшено Распятие... Хм, метод-то знакомый, но выполнен очень неуклюже. А вот тело ловко приземляется на ноги — и тут сразу видна разница — в осанке, центре тяжести. С его сознанием Бетти двигается совсем нехарактерно — мягко, плавно, профессионально, но при этом напряженно, без той ловкости и грации, которую девушки получают с рождения. Нет, если бы Гарри попытался выдать себя за нее подобным образом — ему бы никто не поверил.

А дальше все пошло по накатанной колее. В самом прямом смысле, потому что все это, только с небольшими отличиями, уже случилось. И запрет для Беллатрикс, хоть и в другой форме, и поверженный Люпин-волк, и даже обессиленная Бетти в тот раз точно так же вышла из тумана и, призвав своего патронуса благодаря не снимаемому амулету Вспышки Силы, разогнала дементоров. Как жаль, что Беллатрикс удалось ускользнуть в ее анимагической форме!

Ага. Вот Гарри подбежал к девочке — а вот уже несется в Больничное Крыло. Несется пешком — Бетельгейзе сейчас магически нетранспортабельна из-за третьего уже по счету полного магического истощения.

Ладно, пора заняться спутниками.

— 'Finite!' — Гарри расколдовал Гермиону. — Obliviate! Virtutem imaginarie! — первое заклинание выборочно стерло девочке память, а последующие чары под руководством Гарри создали замену, неотличимую от настоящих воспоминаний без глубокой проверки в Омуте Памяти.

Теперь история выглядела так: они незамеченными посетили казнь и стащили гиппогрифа Клювокрыла прямо из-под носа Макнейра. Потом сидели в лесу вплоть до того момента, как компания выбралась из лаза под Гремучей Ивой, и проследовали за ними к озеру. Подоспели к концу битвы, Гарри обезвредил Люпина и подлечил Бетти, а потом вызвал патронуса и разогнал дементоров.

А теперь они летели спасать Сириуса Блека, точнее, его алиби. В прошлый раз крыс заработал смертельный инфаркт от страха перед дементором, влетевшим в камеру...

* * *

Мощные мышцы гиппогрифовой спины мерно сокращались под... седалищем Гарольда, а в его спину вжималась мелко дрожащая Гермиона. Мерлин, она что — действительно настолько боится высоты?

Сам Гарри наслаждался полетом. Ветер бил его в лицо, растрепав длинные волосы, и неся с собой чувство... нет, не свободы, но свободности. От всего, что осталось за спиной — на земле.

Но вот полет закончился, и они приземлились на открытую площадку Надвратной башни — она стояла как раз над Восточными вратами замка, что глядели полуоткрытыми створками на Запретный лес. Выбор этой башни был очевиден — она единственная имела самые настоящие казематы с камерами, решетками и тому подобным. Кстати, именно здесь, в подвалах, располагались столь лелеемые завхозом пыточные. Фактически — вся башня была тюрьмой.

Им повезло. Крыса распорядились расположить с комфортом, и потому он оказался не в подвале, а на верхнем этаже башни. Потому Гарри и Гермионе не составило никакого труда достать его. Рядом нашелся и Блек.

— Сириус, я сейчас отправлю вас в безопасное место. Сиди там и не высовывайся. О крысе позаботится мой человек — и уже через две недели ты будешь свободным гражданином, а не беглым преступником. Ты веришь мне?

— Да, — хоть глаза Блека и горели лихорадочным огнем... но он видел силу этого мальчишки. Уж он-то добьется своего.

— Тогда... Анна!

И на глазах изумленных Блека и Гермионы каменная стена справа от них потекла радужными разводами... и провалилась окном в совершенно другое место.