Гарри Поттер. Тот самый?

— И с чем же вы предполагаете... разобраться, Поттер? — поднял бровь профессор Снейп, когда Бетельгейзе уже ушла.

— Да так, ни с чем. Интересная формулировка... — И Гарри, спокойно развернувшись, прошел к воротам, за которыми в буквальном смысле исчез.

* * *

Незаметно приближалось лето, финал Кубка по Квиддичу и... экзамены. В квиддиче Гриффиндор раскатал по полю незнамо как вырвавшийся в финалисты факультет Рейвенкло. И, судя по вовсе не огорченным лицам противников, им льстила сама возможность поучаствовать в финале. Дамблдор вручил долгожданный Кубок Оливеру Вуду, тот на радостях прослезился и, в общем-то, все. Ну, еще Гарри уверил команду, что в следующем сезоне играть не будет.

Экзамены прошли как всегда. Кроме того факта, что Гарри параллельно со сдачей занимался и с Бетельгейзе — как отработкой Патронуса, так и многими другими вещами типа теории магии и боевой магии. К началу лета девочка вполне спокойно противостояла трем дементорам одновременно и могла одолеть на дуэли какого-нибудь пятикурсника.

Задания на экзаменах были скучны. Трансфигурация — превосходно, за превращение изящного чайничка в галапагосскую черепаху. Чары — превосходно, Веселящие чары Гарри заставили 'подопытную' Лаванду буквально светиться от счастья и радости — именно таков эффект правильно выполненных чар, а вовсе не безудержный дебильный смех, как думают многие, путая чары Веселья с Ха-ха-проклятьем, мешающим применять заклинания вербально. Зелье сварилось тоже на превосходно, руны перевелись, собственное нумерологическое заклинание — сработало. Полоса препятствий Люпина тоже не доставила проблем — Гарри даже ни разу не использовал магию.

Едва пройдя полосу, Гарри поспешил обратно в замок. Он всеми фибрами души ощущал, что обязан успеть. И не ошибся. На парадной лестнице его ожидало удивительное зрелище.

Там, наверху, слегка вспотевший под идиотской полосатой мантией, в которой он был похож на колорадского жука, стоял Корнелиус Фадж собственной персоной и обозревал окружающий ландшафт. Увидев Гарри, он переступил с ноги на ногу.

— Рад приветствовать тебя, Гарри! С экзамена, как я понимаю? Уже почти все сдали?

— Да, министр, — ответил Гарри.

Послышалось шумное дыхание, и в холл вбежали Гермиона и Рон, остановившись в замешательстве прямо перед Министром Магии.

— Чудесный денек, — продолжал Фадж, окидывая взглядом озеро. — Право, такая жалость, такая жалость...

Он печально вздохнул и вновь повернулся к Гарри:

— Я здесь с неприятной миссией, знаешь ли... Комиссии по обезвреживанию опасных существ требуется свидетель приведения в исполнение приговора взбесившемуся гиппогрифу. А, так как я все равно собирался в Хогвартс, проверить, как тут ситуация с Блеком, то меня попросили заодно принять участие... — Гарри абсолютно не понравился ни сам министр, ни его панибратский тон.

— Значит, апелляция отклонена? — вдруг воскликнул 'отмерший' Рон, выходя вперед.

— Нет-нет, рассмотрение назначено на сегодня. — Фадж с любопытством посмотрел на него.

— Так, может, вам вовсе и не придется быть свидетелем! — с жаром воскликнул Рон. — Может, еще гиппогрифа не казнят!

Не успел министр ответить, как из дверей замка вышли двое магов. Один был старец, такой древний, что, казалось, вот-вот рассыплется, второй — кряжистый верзила с тонкими черными усиками. Гарри понял, что это представители Комиссии по обезвреживанию — штатного палача Макнейра он знал в лицо, видел колдографию в газете, да к тому же старик, покосившись в сторону хижины Хагрида, пробормотал слабым голосом:

— Мерлин и Моргана, я слишком стар для подобных вещей... Так в два часа, я правильно понял, министр Фадж?

Рон хотел было что-то сказать, но Гермиона чувствительно толкнула его локтем в бок и решительным кивком указала на двери замка. Гарри тоже не пожелал оставаться в обществе Фаджа.

— Зачем ты меня остановила? — возмущался Рон, идя в Большой зал на обед. — Ты видела? Они даже топор приготовили! Какое тут, к черту, правосудие!

— Рон, твой отец работает в Министерстве магии. Тебе лучше в таком тоне не говорить с его начальником, — рассудительно ответила Гермиона, хотя и она была встревожена. — Если Хагрид на этот раз сохранит хладнокровие и будет ясно аргументировать...

Дальше Гарри не расслышал. Но интонации говорили, что Гермиона и сама не очень-то верит своим словам.

За обеденным столом царило радостное возбуждение: ведь сегодня последний день сессии! Гарри это не волновало, его мысли были заняты внезапно нахлынувшими ощущениями, предчувствиями. Видимо, в действие вступала часть зелья ответственная за интуицию. Например, Гарри эфемерно ощущал, что сегодня будет полезно побывать на казни.

А потом произошло событие, полностью подтвердившее интуитивный порыв Гарри.

* * *

Гарри спокойно шел по коридору восьмого этажа — он посетил Выручай-комнату, что бы взять оттуда кое-что. И собирался уже повернуть за угол, как лицом к лицу столкнулся с Сивиллой Трелони — преподавательницей прорицания. И, судя по расширенным зрачкам, разрумянившейся коже и, самое главное, запаху алкоголя — а точнее, хереса, судя по всему 'Старого Олорозо' — она была очень пьяна. Увидев его, Трелони отпрянула.

— Парень, — пробормотала она ужасно хриплым голосом, — А ты, собснна, хто такой? — вопросила она доспехи, стоящие в нише, а потом опять повернулась к Гарри... и будто переключили тумблер. Вот ее движения нескоординированные, разболтанные, свойственные пьяным, а вот — резкие, отточенные. Будто перед Гарри и не человек даже, а кукла. И радужка, подсвеченная изнутри.

До Гарри дошло, что у прорицательницы видение: все признаки транса были на лицо.

Тут профессор Трелони снова заговорила, но резким голосом, столь непохожим на ее собственный:

— Темный Лорд одинок и брошен друзьями, покинут последователями. Его слуга провел в заточении двенадцать лет. Сегодня вечером, до наступления полуночи, слуга освободится и выйдет в путь, чтобы воссоединиться с господином. С поддержкой верного слуги Темный Лорд воспрянет вновь, еще более великим и ужасным, чем когда-либо доселе. Вечером... до полуночи... слуга... отправится... на воссоединение... с господином...

* * *

Слова пророчества все еще звучали у него в голове, когда через пять минут он пробежал мимо троллей-охранников к входу в свою башню. Навстречу ему спешили на волю гриффиндорцы, они смеялись и шутили, предвкушая долгожданный отдых. Гарри, сказав Даме пароль, протиснулся в гостиную. Там уже никого не было. Лишь на столике у окна лежала записка:

'Проиграл апелляцию. Казнь на закате. Вы ничего не можете сделать. Не приходите. Не хочу, чтобы вы это видели

Хагрид.'

И вот Гарри, уже под заклятьем невидимости нагнал Рона и Гермиону, спешащих к Хагриду. Лишь у главного выхода из замка он приостановился, почуяв знакомую вспышку магии Времени. Только недавно до него дошло, что означает красноватое сияние медальона Гермионы — у нее Маховик Времени. И теперь он отслеживал перемещения двух, а изредка и трех Гермион. И на этом основании в его голове рождался план. Раз Гермиона воспользовалась маховиком, а рядом такая приметная аура 'кого-то' второго... Все детали на месте, осталось только сыграть правильно.

Гарри резко свернул и открыл дверь Филчева чулана для метел. Сейчас, когда его план был уже готов, он точно знал, что там. На него уставились два ярко-зеленых глаза. Его глаза.

— Держи, — прошептал тот Гарри, вкладывая в ладонь настоящему Маховик Времени. — Ты и сам уже знаешь, что делать.

Гарри также обратил внимание на явно остановленную во времени Гермиону, которая стояла чуть в глубине комнатки.

Гарри опять поспешил нагнать 'сладкую парочку' — ему надо было успеть, пока никого вокруг не было.

— Premo emporium! — заклинание заморозило время на площади в два квадратных метра. Гарри осторожно подошел к Гермионе, и поменял 'будущий' Маховик на 'настоящий', который висел на шее у Гермионы. И он точно знал, что сейчас тот Гарри вешает той Гермионе на шею свой, только что появившийся 'настоящий' Маховик, вместо отданного этому Гарри 'будущего' устройства. Таким образом, в одном моменте времени оказалось три Маховика — пара 'настоящий' — 'будущий' и еще один, украденный только что 'настоящий' Маховик. Вот такое вот копирование.

Гарри отпустил заклинание и двинулся дальше, придерживаясь их с Гарри плану. Сейчас он со всей возможной скоростью втискивал в себя переданное знание о будущем, пытаясь, при этом сохранить маску незнания. Теперь, пока он сам не будет на месте 'будущего', ему нельзя показывать знание ситуации. Гарри сделал один оборот Маховика, и, с помощью явно растерянной Хильды (еще бы, так много хозяев!) отправил его к себе в особняк. Выждав чуток, Гарри отправился себе-прошлому-перешедшему-в-настоящее на замену.

А пока 'сладкая парочка' болтала о чем-то с Хагридом, Гарри размышлял над полученной от себя-будущего-в-настоящем информацией.

Питтегрю... Блек... Лестрейндж...

Питтегрю оказался анимагом, крысой Коростой, той самой крысой, что жила, по словам Рона уже двенадцатый год у них в семье. При этом он настолько... 'окрысился', что запах человеческой анимагии стал неощутим даже для Гарри. А бытовой уровень аурного зрения, удерживаемый Поттером, к анимагам был неприменим — необходимо было специально напрягаться для обнаружения тончайших эманаций разума в крысе.

Беллатрикс. Женщина настолько преданная исчезнувшему Хозяину, что не утратила разума в стенах ужаснейшей, в некотором роде, тюрьмы — Азкабан. В прошлом — до безумия верная слуга Темного Лорда, некоторые даже осмеливались называть ее Ферзем Тьмы в присутствии Лорда. И тот не возражал.

Сириус, без вины заключенный в ту же тюрьму, мучимый чувством вины и жаждой мести... Как он-то остался в своем уме? Анимаформа помогала ему, но только от силы дементоров, не от себя самого. В противовес Белле — ярый сторонник Альбуса Дамблдора.

— ... И вот, Министр, одна из наших не так давно появившихся достопримечательностей — Гремучая Ива. Вы ведь знаете, практически каждая ее часть — мощный ингредиент! Помнится, Мастер Снейп защищал диссертацию по теме 'Использование различных пород магических деревьев в зельеделии', где и упомянул нашу Иву... — голос Дамблдора тек медленно и величаво, будто он тянул время. 'Тянул время... Значит, это он отправит меня в прошлое!' — догадался вдруг Гарри.

— Да-да... — закивал головой Министр.

— А сейчас давайте спустимся вот по этой вот тропинке прямо к дому нашего лесничего, и там вы уладите все ваши дела.

Гарри проводил глазами кучку гостей, идущих следом за директором, и перевел взгляд на прячущихся за огромными хагридовскими тыквами Рона и Гермиону, особо 'не заметив' две тени, стремительно укрывшиеся в подлеске Запретного Леса. Через пару минут 'сладкая парочка' резво поскакала в его сторону — как будто они хотели одновременно и убежать от страшного зрелища, и увидеть его с наиболее выгодного ракурса. Остановились они чуть ниже по склону.

И вот Министр в сопровождении всех остальных вышел на веранду дома Хагрида, и, усевшись в единственное на ней кресло, повелительно махнул рукой Уолдену Макнейру, при этом что-то пробормотав. Тот почтительно склонил голову и нарочито медленно зашагал к тыквам, за которыми должен был лежать гиппогриф. Он полностью скрылся за ними, потом над импровизированной баррикадой мелькнул топор. Раздался смачный хруст.

Гермиона зашлась в плаче, прижимаясь к Рону.

А потом... 'Началось!' — подумал Гарри.

Рон резко дернул рукой, и крыса, видимо бывшая в этой руке, понеслась куда-то в сторону Ивы. 'Сладкая парочка' тут же бросилась за ней. Через несколько секунд послышался лай, послуживший Гарри сигналом — именно на лай он тогда и пошел, влекомый любопытством и интуицией.

— Ро-он! — кричала Гермиона в сторону Ивы, под которой только что скрылись руки рыжего. Тут она заметила Гарри. — Гарри! Рона затащила под Иву огромная черная собака!

— И что?

— И что!? Надо его спасти!

— Ладно, — Гарри помнил, что в прошлый раз Гермиона уламывала его немного дольше, но эта несущественная деталь вряд ли повлияет на будущее.

— Premo! — воскликнул он, лениво махнув палочкой в сторону Ивы. Та застыла.

— Что стоишь? Вперед! — Гарри дошел до узкого лаза и простеньким 'Reducto!' расширил его.

... И вот они стоят на первом этаже пыльного, заброшенного дома. Вся мебель вокруг них переломана, на стенах — огромные отметины от когтей. Пол, в отличие от всех других поверхностей, чист.

Со второго этажа доносятся тихие постанывания и, отдельно от стонов, сопение. Там сейчас был Рон с покусанной ногой, и Сириус Блек в анимаформе.

Гарри знал, что сейчас будет — он войдет в комнату и Сириус нападет на него.

Выставив перед собой волшебную палочку, Гарри ударом ноги широко распахнул дверь. Внутри его встретила ожидаемая картина. На великолепной кровати с пыльным пологом на четырех столбах возлежал неизвестно как оказавшийся тут Живоглот. Увидев вошедших, он громко заурчал. На прикроватной тумбочке, в стальной клетке бесновалась крыса Рона. А рядом с кроватью на полу, обхватив ладонями ногу, вывернутую под неестественным углом, сидел сам ее хозяин.

Гермиона бросилась к нему.

— Рон, как ты? Где пес?

— Это вообще не пес, — выдохнул Рон, скрипя зубами от боли. — Это ловушка...

— Что?

— Это он... Анимаг...

Взгляд Рона был устремлен поверх них обоих. Гарри круто обернулся. Какой-то человек, скрытый тенью, захлопнул дверь в комнату.

Грива спутанных грязных волос свисала ниже плеч; не будь глаз, горевших в глубоких глазницах, его можно было бы принять за мертвеца — воскового цвета кожа так туго обтягивала кости лица, что оно походило на череп, желтые зубы оскалились в усмешке. Это был Сириус Блек.

— Expelliarmus! — гаркнул он, направив на друзей волшебную палочку Рона. Палочки Гарри и Гермионы вырвались из рук и, взмыв в воздух, оказались у Блека. Не сводя глаз с Гарри, он подошел ближе.

— Я так и знал, что ты придешь помочь другу. — Голос Блека звучал неровно, надтреснуто, как будто он давно разучился говорить. — Твой отец сделал бы то же самое для меня... Храбрый ты парень, не побежал за преподавателями... Прими мою признательность... это все упрощает...

Рон тем временем пытался встать на ноги.

— Если ты хочешь убить нас, тебе придется постараться! — яростно крикнул он, побледнел еще больше и от слабости его шатнуло в сторону.

Что-то вспыхнуло в темных глазах Блека.

— Ты лучше ляг, — спокойно сказал он. — А то еще больше повредишь ногу.

— Ты слышал? — спросил Рон нетвердым голосом. С силой вцепившись в столбик полога, он как-то сумел удержаться на ногах. — У тебя ничего не выйдет! А если у тебя и получится убить нас троих — то тебя станут искать еще больше, и, в конце концов, уничтожат!

Усмешка Блека стала шире.

— Только один умрет этой ночью...

— Это почему же? — Гарри спросил это, сохраняя невозмутимую мину на лице. Потом взмахнул рукой и Блек оказался придавлен к стене, не в силах шевельнуться, палочки посыпались из его руки. Гермиона, не смотря на удивление, аршинными буквами написанное на ее лице, все же догадалась собрать их.