Кошмарная практика для кошмарной ведьмы

— Хватит выгибаться, — отдёрнув руки, Саги схватил Рыжика под уздцы и повёл в конюшню. — Еда в кухне на столе. Закончишь — зови, налью ванну.

Ванну? Он нальёт мне ванну? Я прослезилась от умиления:

— Спасибо! — и пулей помчалась есть.

После безумно вкусного овощного рагу и нежнейшего яблочного пирога с топлёным молоком — фигура в опасности! — я вышла на второе крыльцо и позвала. Из конюшни Саги вышел в одних штанах и тапках. Торс впечатлял. Пока я разглядывала жилистые мышцы, Саги бесшумно приблизился. Пахнуло лошадиным потом и зерном, горькими травами. Дыхание перехватило, я прикрыла глаза, а когда открыла, Саги свернул в третью левую дверь коридора. Исчез, точно призрак, в сумраке дома. Я поспешила следом.

Саги ждал у двери, хмуро глядя на медную ручку, едва я приблизилась — открыл и вошёл во влажное тепло. Внутри пахло отваром полевых трав, на плиточном полу стояла просторная кадка с лесенкой.

Немеющими пальцами я расстёгивала корсаж, а Саги вынимал из печи вёдра: мышцы красиво двигались по заблестевшей от испарины спине. Какие широкие плечи, а какая сила... внутри всё сладко сжималось, хотелось прижаться, снова ощутить властное прикосновение рук.

Я уже собралась интересоваться, как там дела с сексуальной функцией, но Саги повернулся, и суровое выражение лица мигом сняло все вопросы. В гробовом молчании Саги наполнил кадку водой, переложил большое полотенце с печи на верхнюю ступеньку лесенки.

— На сегодня всё, — Саги даже не взглянул в мою сторону. — Если что-то понадобится — разбирайся сама. Утром я тебя разбужу.

Кивнула я уже закрытой двери.

Снова это небрежение, граничившее с презрением... Стянув одежду, я погрузилась в тёплую воду. По коже побежали мурашки, но быстро успокоились, тело расслабилось.

Я закрыла глаза.

За пару недель до обвинения папы в государственной измене, девушка-гомункул, вся в голубых рюшечках, стояла в нашей гостиной, покорно склонив светлую головку. Заметив меня, девушка подмигнула, и высокий плечистый хозяин ударил наотмашь, она рухнула на паркет, точно отшвырнутая кукла. Лицо клиента побагровело: "Вы же видите: она действует без моих прямых указаний! Что это такое?" И папа униженно извинялся за промах, а я задыхалась от слёз: мой гордый, такой великолепный папа и вдруг умолял...

Влезать в неприятности из-за собственной глупости, а потом изощрённо выкручиваться — это очень по-нашему, по-ведьмински.

Мемуары боевой ведьмы.

— Вставай.

Меня, маленькую беззаботную девочку, вытягивало из объятий смеющейся мамы.

— Вставай.

Цепляясь за маму, я пыталась соскользнуть назад, в негу, но руки хватали пустоту, меня трогали за плечо, потряхивали:

— Вставай.

Веки горели красным, в груди расползался холод: я взрослая, я в Холенхайме, и магия за остаток ночи почти не восполнилась.

— Ты будешь вставать? — ворчал Саги. — Или завтрак сюда нести?

Распахнула глаза — их резануло светом — и зажмурилась. Теперь приоткрывала осторожно: Саги в голубом халате стоял надо мной, весь объятый золотым сиянием — ангел ангелом, только разводы гомункульной печати напоминали о вполне обыденном происхождении. И взгляд сердитый...

— Ты точно гомункул?

Чёрные брови взметнулись вверх; вздохнув, Саги развёл руками:

— Мне восемь лет. Меня создала волшебница. У меня есть управляющая печать. Как думаешь, я гомункул?

Да, на восьмилетнего мальчика он явно не тянул. Я вяло кивнула:

— Сюда неси.

Саги направился к двери, коса смешно качалась на широкой спине.

В одиночестве холод ощущался острее, по спине поползли мурашки. Положив ладонь между грудями, я попросила силу восстанавливаться быстрее. Иногда беседа с источником помогала, но у меня был тот возраст, когда ему пора расцвести, пополниться магией мужчины, а я...

Надо же было так сглупить! И с Марли тоже... Правильно мама говорила: надо похоронить прошлое, чтобы оно не похоронило нас. А я... посмотрела на упавшую с учительского стола книгу, увидела на авантитуле родной, весь в завитках почерк: "Куплено на съезде в Арфене, принадлежит Ф. де Вицкарди" — и в голове помутилось. Внезапное и бесценное напоминание о папе!

А мне даже потрогать не дали: Марли схватил моё сокровище, отругал Дору за неуклюжесть и унёс книгу. С тех пор я ею грезила, забывая об экзаменах и инициации, планирование кражи меня поглотило, я влезла в личную библиотеку декана огневиков... ох, как он орал — сначала просто меня обнаружив, потом из-за сломанного носа. Осталась я без книги и без инициации, ещё и штрафные работы выполняла под присмотром недоограбленного.

Книга. Наверное, с молотка пошла, кочевала по рукам, пока не попала в университет, куда жизнь закинула и меня. Это ведь судьба! Моя судьба соединиться с папиной книгой, но что-то пошло не так.

Я закрыла лицо руками.

— Плохо спала? — спросил Саги.

Я кивнула. Под ладони сочился запах горячего шоколада, вишнёвого варенья и... овсянки на молоке.

— Не знаю твоих вкусов, — халат Саги приятно шелестел.

Я опустила руки: добротную синюю ткань украшала вышивка по поясу и воротнику. А под халатом, кажется, ничего не было. В вырез просматривалась мускулистая грудь, я вся потеплела. Саги с подносом на ножках надвигался, но я думала не о еде, а о...

— Сядь к спинке, — мотнул головой Саги. — Ноги вытяни.

Какой-нибудь Дайон или Матис уже руки бы распускал, а Саги хоть бы хны. А ведь я сидела в тонкой сорочке, соски просвечивали. Соски, затвердевшие от вида этого не совсем раздетого... гомункула. Но нужен маг. Нормальный человеческий маг.

Послушно вытянув ноги, я расправила одеяло. Саги поставил поднос-столик и отступил:

— Я подготовил список сегодняшних дел и всё необходимое. Постарайся закончить быстрее, сегодня в семь вечера встреча со следователем. Здесь.

Следователь — холодок побежал по спине. Одно это слово вызывало инстинктивный ужас.

— Хорошо, — я взяла ложку.

Саги внимательно наблюдал, словно яд подбросил и ждёт результата.

— Что-то не так? — ложку я опустила возле розетки с почти чёрным вареньем, взялась за объёмную чашку. — Кстати, откуда шоколад? — я вдохнула тёплый сладкий запах, улыбнулась. — Дорогое удовольствие.

— Из запасов Гауэйна. Он был сладкоежкой.

— Да? — я вскинула брови.

Кивнув, Саги вышел и прикрыл дверь. Попивая горячий шоколад, я скользнула взглядом по полкам с учебниками. Когда же я диплом писать буду?

Нет, сейчас в моей жизни главное не диплом.

— Ты работать собираешься или нет? — Саги стоял в дверях лаборатории с таким видом, словно собирался тащить меня за шкирку. — Тебя человек уже полчаса ждёт.

— Ещё подождёт, — послюнявив палец, я перевернула толстую страницу фолианта и откинулась на спинку кресла. — Предложи ему что-нибудь выпить, я не знаю...

Отмахнувшись, я опустила взгляд на пентаграмму и витиеватые по части почерка и содержания разъяснения. Я хваталась за соломинку, но вдруг — вдруг! — есть более экономичные по затратам магии, чем стандартные, обереги от кровососущих летунов, против которых сегодня раскладывать сеть на несколько гектаров пастбища. Даже если обереги будут действовать меньше по времени. И ещё найти бы что-то более умеренное для очистки колодцев от ядовитых испарений тёмной энергии.

После завтрака я отыскала эту светлую, как и весь дом, лабораторию с книгами, снадобьями, тремя массивными столами, уютным креслом и большим, но девственно чистым алхимическим набором.

Увы, пока встречались только более магоёмкие заклинания. Баланс эргономичности вывели давно, может, подходящее нашлось бы в древних книгах, но в библиотеке Гауэйна были только новейшие исследования с лёгкой ретроспективой.

Имелись варианты с алхимическими препаратами, но один долгий в варке, а в двух других нужен тормозящий состав, о котором Саги весьма мрачно напомнил: "Кое-кто его не довёз, Гауэйн использовал остатки..." И у меня мурашки поползли по спине: вдруг куратор погиб, потому что ему не хватило раствора?

Я снова задумалась о странной смерти Гауэйна. Как сказал Саги, тот отправился меня встречать. Облитый кровью Рыжик вернулся после меня. Сломанный жезл передали следователю. Как рассказал Матис, за два дня до происшествия от Перренов в город за продуктами приезжал работник, но по моим ощущениям некоторые зомби разлагались не меньше недели.

А девочку-гуля не нашли. По крайней мере Матис очень удивился, когда я о ней спросила.

Интуиция вяло напомнила: лучше сматывайся. Но пока я сыта, в свежей одежде и под надёжной крышей, побег в неизвестность, скитания, поиск денег на документы и все сопутствующие нелегальной ведьме проблемы — неоправданный риск.

Надо просто инициироваться, желательно с магом посильнее, отработать срок — и на свободу с чистой совестью и полным кошельком.

— Мияна, — Саги снова стоял в дверях, сложил руки на обтянутой фартуком груди. — Сколько можно?

Я прислушалась к себе: для нормального самочувствия мне нужны минимум сутки сна.

— Хочу выходной, — жалобно попыталась я, но...

— Сегодня последний день оберега от кровососов, дольше откладывать нельзя.

— Да знаю я, знаю, — захлопнув книгу, я поднялась. — Скажи, что скоро подойду.

— Сама скажешь, — упёршись ладонями в косяки, Саги нахмурился. — Какие-то проблемы?

— Я устала. Очень устала.

Саги опустил голову, и несколько прядей соскользнули с плеч, повисли вдоль висков, своей белизной подчёркивая угольную черноту ровных бровей и длинных ресниц, которым бы любая красавица позавидовала. Тонкий узор клейма-татуировки перламутрово блеснул.

— Ты как к билларису относишься? — почти шёпотом спросил Саги.

У меня округлились глаза:

— А у тебя есть?

— Гауэйн любил, осталось полпузырька настойки.

Сердце пустилось в бешеный галоп: билларис, болотная трава, легализуемая на время войн, обладала потрясающим свойством ускорять восстановление магии, но... могла и разум затуманить, и магию неокрепшую попортить. Чудесное средство, прямо противопоказанное неинициированным.

Тяжело вздохнув, я отрицательно качнула головой:

— Так справляюсь.

Ааа! Крик отчаяния теснил грудь, но я молчала. Уже позднее утро, надо ехать, чтобы успеть на вечернюю встречу со следователем.

Следователь — мурашки побежали по спине — мой крайний вариант: не хотелось бы инициироваться с представителем власти, который может попортить жизнь за нарушение закона.

"Ладно, — отложив фолиант, я пригладила волосы. — Начну с защиты от кровососов, а остальное — как получится".

Тянущий холод в груди намекал, что получится не очень хорошо.

Рыжик, отягчённый двумя сумками, — рабочей с жезлом и непонятной из мягкой кожи, — взрывал копытом клеверную лужайку возле конюшни. Я огляделась: ворота закрыты, Саги нет, только кошка посверкивала глазами из-под остатков жёлтых цветов.

И где Матис? За ночь я не подросла, а рыжий не уменьшился — нужна помощь. Вздохнув, я ухватилась за луку и потянулась ногой к стремени.

Бёдер, почти ягодиц, коснулись, я дёрнулась:

— Ай!

— Спокойно, — раздался над ухом голос Саги. — Я просто помогу. Во второй сумке пирог с яблоками, немного окорока и хлеба.

Саги держал меня за бёдра, и я не могла шелохнуться от волнения, тягучего и слишком близкого к возбуждению. Сердце стучало так дико, и горячее, щекотавшее висок дыхание — от него по коже бежали мурашки, глаза закрывались. Вот бы сейчас в тихое место, в котором ничего не надо делать...

— Готова? — чувственно прошептал Саги.

— К чему?

Глаза закрылись. Всегда смеялась над кошками, когда они сходили с ума от запаха кот-травы, исходили слюнями, тёрлись, мурлыкали — а сейчас я как кошка, и кот-травой был Саги, жар заливал меня от макушки до пяток. Нет, определённо надо скорее лишаться невинности и...

— Работать, — несколько раздражённо отозвался Саги, перемещая руки с почти ягодиц на талию. — Сесть на этого проклятого коня и заняться делом.

Интонации его голоса слегка отрезвили. Я собралась: "Надо найти себе мужчину. Ведьма я или нет?"

— Готова, — вздохнула я.

Саги подтолкнул так сильно, что в седло я почти влетела. Рыжий покорно стоял, только ухом дёрнул. Два сапога пара — и оба на левую ногу.

— А где Матис? — я ударила пятками, но конь не шелохнулся.

— Не знаю, — потрепав всхрапнувшего рыжего по морде, Саги что-то присвистнул, и конь зашагал к воротам, тихо звякнула сбруя.

— Меня научишь? — я смотрела на макушку идущего рядом Саги.

— Возможно, — хмуро отозвался тот и, прибавив шагу, обогнал нас, снял массивную перекладину с ворот.

Ох, снова придётся слушать нескончаемую болтовню Матиса. Я передёрнула плечами.

Отступая, Саги едва приоткрыл створку, будто опасаясь, что Матис просочится внутрь. Ухватившись за поводья, я направила Рыжика так, чтобы не стукнуться коленом. Вверху по улице скрипела телега, дородная женщина с двумя закрытыми тканью корзинами шла мимо, всё больше выворачивая шею, чтобы меня разглядеть.

Громко захлопнулись ворота. Вздрогнув, я оглянулась на массивные, гладкие доски. Сбоку сдвоено зацокали копыта.

— А вот и наша красавица собралась, — раздался незнакомый сильный голос.

Ко мне подкатывал бородатый мужчина на сером коне: загорелый белозубый брюнет в кожаных доспехах стражника и тёмном плаще.

Решили каждый день проверять меня на прочность новым кандидатом? Этому было за сорок, даже ближе к пятидесяти, но взгляд весёлый, в курчавых волосах ни сединки. И выглядел он задорнее, бодрее Матиса, жизнерадостность лучилась в светлых весёлых глазах.

— Долго вы. Но такой женщине позволительно заставить ждать даже роту мужчин, — от его насмешливо-хитрой улыбки хотелось улыбаться не меньше, чем от чистой улыбки Матиса.

У меня слегка ёкнуло сердце, губы дрогнули — и, да, я улыбнулась. Отведя ладонь в сторону, стражник склонился, исподлобья ласково заглядывая в лицо:

— Прошу, любить и жаловать: Нарсис Базен, старший офицер восточного квартала и ваш преданный поклонник.

Шельмец, на нём клеймо "волокита" негде ставить, но ужимки впечатляли благодаря симпатичному открытому лицу и искреннему восхищению во взгляде.

"С этим осторожнее надо быть, он не трусишка Матис, заболтает так, что сама не заметишь, как ноги раздвинешь".

— Счастлив служить вашим провожатым, — улыбнулся Нарсис и лёгким прикосновением к уздечке пустил серого вперёд. — Следуйте за мной, прекрасная госпожа.

"Мияна", — хотела сказать я, но благоразумно исправилась:

— Тар. Госпожа Тар.

— Если вам так угодно, — полуобернулся Базен и залихватски подмигнул, от чего стал похож на лиса.

Я изобразила безразличие и для пущего эффекта заглянула в седельную сумку: отлично, учебник на месте! Раскрыла его и опустила на луку. Буквы скакали так, что и предложения не прочитать.

Базен не мешал. Мы миновали шумные улицы, проехали через северо-восточные ворота без шуток и поддёвок со стороны стражников. Базена если не уважали, то боялись. Надеюсь, первое.