Дети Бесконечности

— Он не рассчитан на исследования жизни. Наличие разума напрямую он тоже не умеет определять, разве что заметит, что кто-то с физикой играется, — на уровне машин Кунха. Он гонит общие данные астрофизического плана, места где, вероятно, есть жизнь, — надо бы офицеру слетать со сканером, — и один он в какую-то вселенную не залетит, их там сотни тысяч будут летать, — или ни одного. Заметить их можно, но нереально — в норме они между галактик летают.

— А разведскауты?

— Скаут — тот же зонд, только адаптированный под пилотируемый режим, — немного другая аппаратура, убраны самоликвидаторы, добавлены необходимые для экипажа вещи, размер в процессе — чуть подрос.

— И их тоже условно-бесконечное количество?

Анхела улыбнулась.

— Нет. Зонды для поиска вселенных и зонды для изучения вселенных — это совсем разные вещи. Зонды для изучения — просто автоматические станции, вполне материальные. Зонды для поиска — виртуальные копии носителя в объемлющем пространстве Мультиверса.

Голова у Лэйми пошла кругом и он отчаянно помотал ей, втайне надеясь, что дикий ворох мыслей от этого уляжется в ней поудобнее.

— На сегодня хватит, наверное, — сказал Охэйо. Похоже, что его состояние он чувствовал очень хорошо. — Лэйми... обоим, надо всё это обдумать.

— Пожалуй, — Лэйми вздохнул. — А что ты собираешься делать теперь, в смысле — дальше?

— Дальше? — Анхела улыбнулась. — Изучать Вселенные. Учиться. Наконец — добиться ВСЕХ целей эксперимента с Содружеством Миров. Сделать сканеры всякие, которые СРАЗУ всё видят...

Лэйми вновь помотал головой.

— Это что?

Анхела улыбнулась.

— Ну, одна из текущих задач — сканер, который сразу все линии развития события на уровне II видит, в деталях, сразу. Как вот Охэйо, например. Но он лишь в одной вселенной уровня III видит, а мне нужно в разных... во всех.

— А рост своего разума? То есть, рост вселенной-носителя? — спросил тезка. — Там же вроде в теории никаких пределов нет, и можно что угодно моделировать.

— Есть предел в миллион световых лет, после которого надо реорганизацию структуры делать. И — некоторые вещи лучше делать не вычислительными экспериментами, а всё же в реальном мире. Хотя, просчет симуляции при таких мощностях... Землю я запросто могла бы держать в симуляторе, так что не отличили бы никак, задолго до достижения своих текущих размеров.

— Значит, это сможет сделать даже начинающий офицер? — спросил тезка.

Анхела вздохнула.

— Нет. Вычислительной мощности — ему хватит. Но нужный софт, как и понимание, как его, собственно, писать, и как получить исходные данные — это бездна работы.

— Данные можно сканером взять, — сказал тезка. — Софт — это серьёзная проблема, разумеется, если нет ни библиотек, ни офицера-наставника...

— Ну что ж, — сказал Охэйо, поднимаясь. — Спасибо, Анхела. А нам, к сожалению, уже пора домой.

Вновь очутившись на пляже, Лэйми заморгал и замер, ошалевший. Довольно-таки длинный обратный путь почти не оставил следов в его памяти: мысли в голове до сих пор гудели, словно рой рассерженных пчел. Поверить в то, что говорила Анхела, пока никак не получалось.

— Пап, я к Ахане побежал, — буркнул тезка, и, не дожидаясь ответа, сорвался с места. Одет он снова был в парео.

Лэйми проводил его взглядом, ещё поморгал и осмотрелся. Солнце уже склонялось к закату, на берег, одна за другой, с негромким плеском набегали волны. Высоко над головой посвистывали кружащиеся птицы. Но сейчас это всё тоже казалось ему совершенно нереальным: перед глазами всё ещё стояло нездешнее фиолетовое свечение ядра станции Анхелы и бесконечные черные цепочки плывущих на его фоне модулей. Лэйми недовольно помотал головой и провел руками по лицу, стараясь успокоиться. Напрасно: ощущение нереальности всё равно не исчезло.

— Голова кружится, да? — спросил Охэйо.

Лэйми посмотрел на него. Друг сейчас тоже был в парео из куска синего шелка. Как — Лэйми покосился на себя — и он сам. На самом пляже никого не нашлось, лишь вдали, почти под деревьями, Лэйми увидел горячий источник: Вайми, в чем мать родила, лежал в теплой воде, Лина — тоже без ничего — сидела попой на его попе, расчесывая и украшая гриву юноша, — плела и чесала, чесала и плела... дети подавали ей бусы и щекотали папе пятки, — неудивительно, что на лице Вайми светилось вполне идиотское счастье.

— Угу, — Лэйми вновь помотал головой и сел, скрестив босые ноги. Глубоко вздохнул, потом опустил ресницы. Казалось, что в смертельно холодной пустоте он высох до состояния невесомого пепла, — и сейчас густой, влажный, теплый воздух втекал не только в легкие, а в каждую пору на коже, вновь наполняя его жизнью. — Слишком много всего.

— Ну, ты сам хотел же... — судя по негромкому шороху Охэйо сел напротив.

— Аннит, я сейчас кто? — спросил Лэйми, не открывая глаз. — Вернее, что? Я имею в виду физическую основу.

— Твоё тело сейчас — просто кукла. Но твоя суть внутри него, — то есть, геометрически, а не в самом теле. На самом деле это очень маленький фрагмент моего носителя. Возможности влиять на его программу я пока что жестко обрезал, как и возможность наращивать объем, — но регенерация абсолютная, даже если от тела совсем ничего не осталось. Ограничение тут лишь одно — если в этом месте ты-живой существовать в данный момент не сможешь вообще никак, — автоматом идет переключение на "космический" режим.

— А просто поставить защиту для тела ты мог?

— Какую защиту?

— Ну, силовое поле, например...

Охэйо вздохнул.

— На самом-то деле такая защита у тебя ТОЖЕ есть. Но — НЕ силовое поле. Всё намного сложнее. Универсальное абсолютное зеркало, работающее вообще почти в любых условиях — там система адаптируется под физику, плюс выбор, что и как отражаем. В результате при полете — звезды видно, но вот от гаммы не жаримся, например. Это, по сути, сложная программа на носителе... жестко вшитая в систему поддержки психоматриц. Но это для тебя пока что слишком сложно, да и зачем, если можно просто убрать тело?

— А энергия откуда? — спросил Лэйми.

— Ниоткуда. Вакуумная батарейка с запасом на пару тысяч лет спокойной жизни. Заряжать её могу лишь я, но пока в ней есть заряд, твоё тело можно хоть аннигилировать, — регенерация всё равно сработает.

— А когда энергия кончится? — Лэйми приоткрыл один глаз и посмотрел на друга. Чувствовал он себя сейчас не слишком хорошо.

— Ничего. В смысле, от тебя ничего не останется. Вообще — ничего. Носитель с компьютером просто распадется с концами. Куда надежнее в плане энергии было бы сделать автономный модуль на моем носителе, — но пришлось бы ставить хороший сверхдальний передатчик для проекции, а это сложней, чем делать отдельный маленький автономный носитель, и всё равно помогло бы не особо, — связь, знаешь, штука довольно капризная. Ну, я всё равно могу, в принципе, сделать тебе такой модуль, — но ты разве этого хочешь?

Лэйми недовольно помотал головой.

— Нет уж, спасибо. А что ещё тут можно сделать?

— Ну, например, твои клетки сделаны на основе изначальных — но именно "на основе". Для экономии заряда носителя я могу добавить наноботы, работающие на холодном термоядерном синтезе, чтобы они и служили основной защитой — но, знаешь, ремонт ими поврежденной области — это такой дикий зуд, особенно если вокруг сильная радиация...

— Ладно, обойдусь как-нибудь, — буркнул Лэйми. — Что ещё?

— Твой мозг несет лишь вторичную роль, его кора вообще не функционирует никак. Её работу имитирует носитель, просто чтобы остальные части не сбоили, остальное — играет свою обычную роль. Эндокринная система — эмулируется, как у обычного человека. Конечно, считать что-то с мозга нельзя, воздействовать химией — бесполезно: любое воздействие на мозг на носитель никак не влияет. Правда, систему поддержки психоматрицы можно настроить на точную эмуляцию состояния сознания при различных воздействиях на мозг — но смысл? Вообще, эмоционально она "тормозит" — как и у меня, собственно. Возбуждение идет медленно, его падение — ещё медленнее. В итоге, если ты и влюбишься в кого-то, кроме Ксетрайа, — то слишком сильно. Нет, разлюбить тоже можно, но намного сложнее, чем обычному человеку, и солгать возлюбленной ты не сможешь — пока любишь.

— А умолчать о чем-нибудь? — спросил Лэйми. Услышанное совсем ему не нравилось.

Охэйо усмехнулся.

— Умолчать можно. Я же, например, могу.

Лэйми почесал в затылке.

— Ладно. Я же не против особенно. А всё же, сколько у меня теперь... ну, жизней?

Охэйо вздохнул.

— Запаса энергии для системы абсолютной регенерации хватит на триста тысяч часов непрерывной работы — примерно на двадцать семь лет. Я поставил просто типовой блок, и пополнить его — могу только сам. Расходовать эту энергию на разные другие нужды, вроде полетов, вполне можно. Но системы защиты проекции, вроде силовых полей и прочего, пока отключены, в неуютных местах тебе придется по-прежнему гулять в скафандре — ну, или "бестелесный" режим. Ты и так добрую половину бонусов получил потому, что мне проще готовую разработку Анхелы взять было, чем делать своё. Вариант с мозгом обычного типа показался мне ненадежным, а с носителем — мы такие вещи имеем автоматом почти.

— Спасибочки, — пробурчал Лэйми. — Что ещё? Я хоть детей теперь смогу иметь?

Охэйо улыбнулся.

— Почему нет? Все нужные части у тебя на месте... я надеюсь. ДНК — изначальная. Так что детей иметь можно, но сам носитель не наследуется, конечно... Зрение, слух и прочее я настроить точно как было не смог, поэтому они слегка усилены. Можно ещё усилить, если нужно будет, хотя расширение спектра — пока что не получится. Если не использовать "верхнее зрение" и су-мунн, конечно.

— А возраст? Я всегда останусь вот таким?

— Ну, если сам хочешь... Биологически ты не стареешь, вместо теломеров, — регенерация-то всё равно идет другим путем, — поставлены заглушки. Но если ты несколько месяцев подряд будешь считать, что твой возраст не соответствует "реальному" — пойдет перестройка. В любую сторону. Если бы ты почувствовал себя старым, — носитель имитировал бы сбои, вплоть до смерти от старости и аварийного торможения психоматрицы.

— Спасибо, помирать мне пока почему-то не хочется, — пробурчал Лэйми. — Что там с другими способностями?

— Считать как компьютер ты не можешь. Твоя психоматрица написана на основе одной из моих проекций, и обрезана до того, что просчитывать курс корабля в уме ты мог бы только если точно знал, что человек это может. Даже если бы ты потом узнал, что тебя надули — возможность бы осталась. В ситуации "я знаю, что должен это просчитать, потому что иначе..." — это тоже может сработать, но не всегда. То же и с памятью. Сила — НЕ выше исходной, но вот в системе, которая возраст имитирует — есть баг: если быть уверенным, что тренировками можно достичь большего — это реально можно, в три-четыре раза больше исходного состояния. Кушать и дышать — надо по-прежнему. Точнее, можно НЕ делать этого, — если хочешь посмотреть, как работает абсолютная регенерация. В космосе без скафандра — горло и легкие горят. Помереть не получится — но наверняка будет хотеться.

— А стать ещё чем-то я могу? — спросил Лэйми.

— Почему нет? Если попробовать подключить любую аппаратуру считывания сознания, и ты считаешь, что обстановка безусловно дружественная, — будет попытка контакта через неё, и согласование сброса туда психоматрицы после подтверждений. Копии или полностью, — как будет желание, но в любом случае, активной будет какая-то одна копия. А краткое описание всего носителя и его интерфейса есть в его служебной памяти в понятном виде, чтобы, если ещё кто-то будет с ним работать, не было сюрпризов.

— А я могу его прочитать?

Охэйо улыбнулся.

— Почему нет? Но там много математики, да и интерфейс... не самый дружественный. Да — это сделано нарочно, чтобы не допустить... непродуманных модификаций. Хочешь во всем этом разбираться — учись.

— Угу, — сказал Лэйми. — Ладно. А как с навигацией быть, если тезка или ещё кто меня снова куда-то потащит?

Охэйо вздохнул.

— Тут я кое-что подправил. Почти всегда после прыжка ты будешь знать, куда он, — побочный эффект тех систем, что синхронизируют тело и носитель. Если в рамках физики этого мира — не прыжок, а гипер в одном из вариантов, — то будешь знать свое положение по отношению к реальному космосу. Если это не применимо в принципе, — то куда ты попадешь, если выпадешь сейчас из него, причем это как дополнительный орган чувств работает, — и игнорировать сложно. Всё это — действует во всех вселенных, где я был в последние время, кроме тех, где обычное пространство — не трехмерное. Это не своя прыгалка, а очень простенький — ну, для меня — синхронизатор, куда переносить твой носитель при смещении тела. Задействовать систему для самостоятельных прыжков — не получится никак. Прыгалки-то в ней нет.

— И ты теперь будешь видеть всё, что я думаю?

Охэйо улыбнулся.

— Использовать для шпионских целей твой носитель нет смысла — я и так всех, с кем общался, найду.

Лэйми зевнул. Странно — но уже и такие вот новости его как-то не трогали.

— Ладно. Спокойной ночи — я спать пошел.

Он легко поднялся, потянулся, зевнул... Пока они болтали, солнце уже зашло и вокруг не осталось ни души. Над западным горизонтом стояла холодная заря, — и в её призрачном свете всё вокруг казалось нереальным и таинственным. Прохладный воздух невесомо щекотал едва прикрытое тело — и от избытка силы хотелось взлететь...

Лэйми вновь помотал головой, прогоняя глупое желание, потом осмотрелся. Справа, за тускло блестевшим прибоем, к хмурому горизонту убегало темное, хмурое море, а где-то очень высоко над ним смутно мерцали зеленоватые огни первых звезд. Слева тянулись разнообразные дома, иногда темные и низкие, иногда, напротив, высокие и словно смутно светившиеся в темноте. Все они казались сейчас одинаково безжизненными.

Он покрутил головой в поисках собственного дома, — но неказистый бункер исчез. На его месте, — вообще-то уже подальше от моря, — стояла древняя деревянная усадьба, каких Лэйми насмотрелся ещё в Старом Хониаре.

Он пошел, почти сбежал с тропы к приметному высокому забору из посеревших от старости массивных досок. Той же природы калитка была почему-то заперта, и он неторопливо постучал большим, тяжелым кольцом. Ксетрайа открыла почти сразу, через каких-то полминуты — ждала, ждала! — и он даже не успел как следует разволноваться. Она была босиком, в каком-то совсем простом, домашнем платье, с весело блестевшими глазами. Лэйми, не говоря ни слова, сгреб её в объятия, и они тут же начали целоваться, — пока подруга, задохнувшись, не высвободилась из кольца его рук. Глаза у неё в этот миг были уже совершенно сумасшедшие.

Она торопливо задвинула засов и молча потянула его за собой, в совсем небогато выглядевший дом, обшитый коричневыми от старости досками. Ну да, вспомнил Лэйми, в Хониаре она как раз жила в таком. Как же давно это всё было...