| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Где-то внутри зародилось какое-то противное ощущение. И лишь теперь я поняла, что послужило причиной для его возникновения. Обрывки фраз, доносившихся до меня ранее, складываются в связный разговор.
— Да ничё с твоим рахитом не сделается за полчаса. Пошли, посидим с нами. Харе ломаться. Ну, бля... Хочешь, Васёк с ним постоит?
Ответа я не могу разобрать — голос у девушки срывается...
— Чё, брезгуешь? Столько лет не виделись, а ты сходу в отказы... Да пошли уже.
Одна из теней хватает мать ребёнка за локоть и тащит её несколько шагов в мою сторону. Она пытается вырваться, но силы явно неравные. Второй, который стоял у коляски, прикуривает и неспешно направляется к ним. Он, кажется, вообще не проявляет никакого интереса ни к девушке, ни к её ребёнку, уже охрипшему от крика.
Волна страха, поначалу заполнившего меня, стремительно убывает под напором воспоминаний — сын Алёны, такая кроха, жмётся к матери... неуклюже тыкается носиком ей в футболку, ища грудь... кривовато улыбается беззубым ртом... цепко сжимает крошечным кулачком прядь моих волос, заставляя меня наклониться к нему... Все эти картинки промелькнули перед моими глазами за какие-то доли мгновения... Пробудив неожиданную нежность, на смену которой приходит клокочущая ярость.
Всё тело сотрясают волны дрожи. Вот мудачьё! Отступаю в тень и делаю пару шагов им навстречу. Кроссовки мягко и бесшумно ступают по асфальту, а эти гниды, похоже, слишком заняты, чтобы оглядеться по сторонам. Ещё два шага, три... Они остановились. Девушка вырывается, плачет... Один по-прежнему держит её за руку, второй просто стоит рядом, курит... Ещё несколько шагов. Подхожу совсем близко, сердце грохочет, подгоняемое адреналином... Нащупываю кнопку распылителя на баллончике. Господи, помоги нам... Мне в нос ударяет тошнотворная смесь запахов перегара и каких-то знакомых пряных духов... Неужели они ещё не заметили меня?! Глубокий вдох...
— Э, бычьё!..
...Девушке удаётся вырвать руку из хватки отвлёкшегося на меня урода... "Беги, хватай ребёнка и беги!" — Мысленно кричу я ей в спину, краем глаза замечая, что она бросилась к коляске. — "Пусть у неё получится..."
— Чё за нахуй, бля?! — На меня надвигается зверь, упустивший добычу... или переключившийся на другую... "Сейчас, пока не опомнился!"
Быстрый шаг ему навстречу, выбрасываю вперёд руку с баллончиком.
— Нюхни, пидор! — Струя бьёт прямо в поросячьи глазки... И визжит точно, как свинья...
Внутри всё кипит... словно какая-то волна поднимается из глубин тела, нарастая и нарастая... ей невозможно сопротивляться, можно только покориться, иначе она раздавит тебя, сметёт со своего пути...
Дрогнув, картинка перед глазами стабилизируется. Резкое движение слева — второй подключился. Отступив на полшага назад, чтобы сохранить равновесие, когда буду бить ногой, вскидываю руку навстречу приближающейся фигуре и...
Я будто за оголённый провод ухватилась. На миг словно ослепнув, я не увидела, что случилось. Не успела ничего понять. Только что мужик двигался на меня — и вот уже мешком оседает на колени. Ладонь словно огнём опалили. Пронзительная боль резко отдаёт в плечо, тело дубеет, потом становится ватным, отказываясь мне подчиняться... Руки бессильно падают вдоль тела, колени подгибаются. Всё происходит как в замедленной съёмке...
— Блядина! — Сокрушительный удар в живот. Меня сгибает пополам, открытым ртом хватаю воздух, но не могу вдохнуть... Вместо крика из груди вырывается глухой хрип. Обрывки сознания кричат, что нужно сгруппироваться. Бесконечное падение... Я уже на земле? Пинок по рёбрам.
— Уёбище! Овца припезденная! Какого хуя! — Пытаюсь перекатиться, но тело пронзает новая вспышка боли. "Лицо, закрой лицо, даже не пытайся уползти, тело не слушается..."
Закрываю руками лицо и грудь — на это уходят остатки сил. "Как вовремя", — мелькает в голове, когда следующий удар, сопровождающийся противным хрустом, приходится на кисть левой руки... Град ударов обрушивается на мои руки, голову... Очередной пинок выбивает из моих лёгких остатки воздуха. Нужно попытаться подтянуть колени к животу...
Женский крик. Где-то далеко, бесконечно далеко... Рука, вцепившаяся мне в волосы, вырывает пряди, резко поднимая меня с земли... Плотнее сжимаю локти, пытаюсь найти ногами опору, но безуспешно. Скользящий удар по лицу. Скрипнули зубы, немеет скула. Пересохший рот наполняется солёной влагой...
— Сучара конченая! — Встряхивает меня. — Урою мразь! — Удар ногой... В низ живота... Всплеск лишающей рассудка боли, тупой пульсацией разливающейся внутри... Меня окутывает бархатная темнота, и я не сопротивляюсь ей. Там больно не будет...
Глава 19
И снова восхитительное ощущение полёта. Мне кажется, что я парю, зависнув в пространстве. Больше нет ни страха, ни боли, только обволакивающее тепло, несущее чувство защищённости...
Я наслаждаюсь свободным падением... но оно не может длиться вечно. Это понимание приходит вместе с неописуемым ужасом, и за какие-то доли мгновения до...
..."Нет!" — полный отчаяния вопль эхом отдаётся в моей голове.
Влажный хруст — единожды услышав этот звук, уже никогда его не забудешь... обычно вслед за ним приходит адская боль... или тошнота, если его источником стало чужое тело...
Мне уже не больно. Я плыву в небытие, мерно покачиваясь на тёплых волнах беспамятства. Совсем не больно. Ни капельки.
Мелькающие вспышки — совсем как те, что озаряют потолок купе на железнодорожных переездах... и мне мерещится перестук колёс. Люблю поезда...
"...Внутреннее кровотечение..."
"...операционную..." — не мешайте своими криками, мне так хорошо — "...бригаду..."
Вспышка яркого, слепящего света. Он словно проникает в меня, растворяя моё тело, делая его невесомым... Он настойчиво манит меня ввысь... Луч света затягивает меня, унося к своему источнику... Мне так тепло и спокойно...
Какой противный писк! Кто-нибудь, выключите его! На периферии подрагивают прозрачные белые силуэты. Кто это? Ангелы? "Возьмёте меня? Я хорошая, хотя и поступала так глупо..."
На меня наваливается густая, вязкая темнота. "Нет-нет-нет-нет-нет! Я хочу к свету! Верните свет!.."
...Господи, как больно! Волна тошноты выворачивает меня наизнанку. Чьи-то руки придерживают меня за плечи, не давая мне выпасть с кровати. Кровати?..
...Моя голова... она сейчас лопнет... Кто-нибудь, сделайте хоть что-нибудь! Не могу больше терпеть! Во рту стоит отвратительный привкус желчи, а меня сотрясают новые позывы...
...Вся голова — один сплошной очаг пульсирующей боли. Тело ноет... что со мной? Где я, и как я здесь оказалась? Почему так больно?
...Что-то влажное и прохладное касается моего лба. Пытаюсь открыть глаза — левый заплыл, и веки не разлипаются. А правый... Правый показывает мутную пелену с более светлыми и тёмными участками. Мне страшно. Что, если я уже никогда ничего не увижу?
Охваченная ужасом, я пытаюсь подняться. Низ живота пронзает болью. Ему вторит затылок, затапливая сознание жгучими волнами...
Воздух с шипением втягивается сквозь стиснутые зубы. К горлу подступает тошнота. Мамочка! Мне так больно! Где ты?!
Откидываюсь на подушку, шипя от боли. Чья-то ладонь ласково гладит меня по волосам, по плечу... Пытаясь дотянуться до неё, неловко дёргаю рукой и чувствую, как сместилась игла катетера в вене. Неприятно. Прохладные пальцы поправляют венфлон и снова начинают перебирать пряди моих волос.
Почему подушка такая горячая? Как неудобно лежать! Попытка перевернуться на бок отзывается внутри новым всплеском боли. И снова наползает темнота.
..."Промедол — пока отменяем..." — мужской голос, спокойный и уверенный, проникает в моё сознание. Наверное, это — мой лечащий врач... Догадка парализует мои мысли. Я в больнице...
"Где моя мама?" — пытаюсь прошептать я, но язык отказывается шевелиться, равно как и пересохшие губы.
"Состояние стабилизировалось... но жар... бред... и..."
...На этот раз мне удалось одержать победу — я приоткрыла оба глаза. Я вижу! И пусть картина сильно смазана, но я вижу! Небольшая комнатка со светлыми стенами и потолком. Окно задёрнуто шторой, на тумбочке у изголовья — ночник. То, что находится в ногах кровати, я различаю уже совсем смутно. Кажется, там кто-то сидит. "Мам?" — силуэт сменил позу. Встаёт. Мужчина?..
Меня будит яркий свет. Кто-то хозяйничает в моей палате. Долго моргаю и пытаюсь приспособиться к освещению. Наконец, мне удаётся разглядеть невысокую молодую женщину в белом халате. Она со звяканьем что-то раскладывает на металлическом столике. Обернувшись, она замечает, что я смотрю на неё. Её пристальный взгляд внимательно изучает моё лицо, после она улыбается и подходит к изголовью кровати:
— С возвращением. Как зовут тебя, помнишь?
— Алиса. — И язык, и губы уже слушаются меня. Замечательно.
— Видишь меня хорошо?
— Относительно. А...
— Да?
— Где моя мама? И сколько я здесь?.. И что со мной?
— Мама твоя в комнате отдыха. К тебе никого не пускали, пока ты была без сознания. Если врач разрешит — я позову её сюда, — она направляется к двери.
— Подождите... Сколько?..
— Сейчас идут шестые сутки, как ты у нас...
— Как?! Позовите маму, пожалуйста... А... Можно мне сесть?
— Давай, я тебе помогу, — она подкладывает мне под плечи подушку, устаивая меня в полулежащем положении. Дыхание перехватывает. Фоновая пульсация в голове превращается в жёсткие толчки, вызывающие тошноту. Ноет низ живота, ломит рёбра. Только сейчас я обращаю внимание на то, что всю мою левую руку покрывает гипс — от кончиков пальцев и до самого локтя. — Подожди немного, я сейчас вернусь, — и, прежде чем я успеваю опомниться, она оказывается за дверью.
Мне страшно. Почти неделя! Я здесь лежу почти неделю! Ступор. "Неделя, неделя", — крутится в моей голове. Этот замкнутый круг разрывает доносящийся из коридора звук быстрых шагов. Мгновение спустя дверь распахивается, и в палату буквально врывается мама.
— Доченька!
— Мама! — По щеке катятся слёзы. Оказавшись возле моей кровати, она падает на колени, дрожащими руками смахивая слезинки с моего лица...
— Доченька, что они с тобой сделали... — Всхлипывая, повторяет она.
* * *
В голове не укладывается. Как такое вообще возможно?
Не помню, как много времени прошло с тех пор, как я вынырнула из забытья, но кажется, что это было давно, очень давно. И всё это время я пытаюсь осмыслить то, что мне рассказала мама — и не могу. Она говорила быстро и сбивчиво, перескакивая с пятого на десятое... те крупицы информации, что мне удалось выловить из её несвязного рассказа, запутали меня ещё больше.
Даже не знаю, что меня сейчас пугает больше — то, как меня искалечили, или тот факт, что там, где всё это произошло, обнаружили два трупа. Причина смерти одного — разрыв сердца, а второго — перелом основания черепа. Как такое могло произойти?..
...Почему эта головная боль не уходит?
Краем глаза замечаю расширяющуюся полоску света на стене — кто-то приоткрывает дверь в мою палату. Сиделка. Как выяснилось, у меня их две. И повышенное внимание, и одноместную палату возле отделения интенсивной терапии мне оплатил муж той девушки, от которой я отвлекла этих двух отморозков... Надеюсь, эти ублюдки отправились прямиком в ад. Или в какое-нибудь другое малоприятное место...
Но как?! Что же там случилось?
Ко мне заглядывает женщина, с которой я уже успела познакомиться. Может, это она была на смене, когда меня привезли... Заметив, что я не сплю, она открывает дверь шире.
— Плохо?
— Терпимо. Голова болит сильно, а всё остальное — уже почти нет. Можете зайти? — Нужно её расспросить... обо всём.
* * *
Допрос с пристрастием практически ничего не прояснил — кроме информации о полученных мною травмах. Но сейчас я не хотела даже думать об этом. И не могла. Потом. Потом, возможно, будет легче. Мне нужно время, чтобы свыкнуться с этим...
Пусть эта пульсация в голове немного утихнет... Она мешает мне сосредоточиться. Может, если я очень постараюсь, мне удастся вспомнить. Мне просто необходимо вспомнить!
Но я ничего не помню. Не помню, кто ещё там был. Не помню, как я оказалась в больнице. Сиделка говорит, что меня принёс какой-то парень. Она сама видела, как он буквально ворвался в приёмный покой со мною на руках. Каждое слово из её рассказа врезалось мне в память...
"...Белая как мел. Мне даже сначала показалось, что уже поздно тебя к нам нести... Ты вся была в крови — лицо, волосы, курточка... Он кричал, что у тебя внутреннее кровотечение и серьёзная травма головы. Никогда не забуду этот голос — от него кровь в жилах стыла. Все кинулись к тебе... А когда тебя уже увезли в операционную, и дежурная, оформлявшая твоё поступление, хотела расспросить этого парня, то его просто нигде не оказалось. Он как будто испарился. А примерно через час приехали твои родители..."
Кто это мог быть? Случайный прохожий? И кто оповестил моих родителей? Вопросы, вопросы... и ни одного ответа.
"Скорая помощь", которую вызвали тогда местные по просьбе испуганной молодой женщины, доехала всего за несколько минут. И вместо избитой девушки они обнаружили два мёртвых, ещё тёплых, тела. И пятна крови. Моей крови. Милиционеры, которые тоже вскоре прибыли на место преступления, прочесали все кусты в округе. А я в это время уже была на операционном столе.
И говорят, мне очень повезло — счёт уже шёл на секунды. Кому-то я обязана жизнью. И этого кого-то ищет милиция по подозрению в двойном убийстве.
* * *
В общей сложности, я провела в больнице три недели. И вот, наконец, я дома. Постельный режим и стопка листов с рекомендациями. Как трогательно. А головные боли так и не ушли... Хотя тошнота не возвращалась уже с неделю — и на том спасибо.
Жарко... Скорей бы уже Леся пришла. Она ещё в больницу контрабандой проносила мне мороженое. Конечно, я ждала, пока оно растает в кружке, но всё равно — это было мороженое. А ещё она рассказывала мне сказки и уверяла, что всё будет хорошо. Как бы это дико не звучало, но она была для меня самым желанным посетителем. На втором месте были мои родители. А анти-список возглавляли Олег и... следователь. И если первый не появлялся — родители вняли моим настойчивым просьбам и провели с ним разъяснительную беседу, то вот второй наведывался пару-тройку раз.
Не могу сказать, что этот дядька вызывал у меня страх. Нет. Он даже нравился мне. Но после каждого нашего с ним разговора меня мучили жуткие головные боли и бессонница. Он задавал мне вопросы, на часть из которых я физически не могла ответить, хотя всем сердцем этого желала. Мне и самой безумно хотелось узнать ответы на них, но — увы. Я не помнила, был ли там ещё кто-то... и знала ли я его. И, уж тем более, я не могла описать его внешность.
Кстати, описать парня, который принёс меня в больницу, тоже никто не смог. Точнее, его описывали многие, но все — по-разному. И ни одно из этих описаний не показалось мне знакомым. Снова эти вопросы, которые не давали мне покоя, и над которыми я тщетно ломала голову уже столько времени.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
