Малышка и Карлссон -2 или "Пища, молчать!"

Окрик адресовался Кенту, вознамерившемуся под шумок удрать.

— Лейка, ты здесь? — крикнула Катя.

— Катька! — раздался радостный вопль из недр квартиры.

Катя перемахнула через рухнувшую дверь, и подруги бросились друг другу в объятия.

Пыль оседала. Из соседней двери кто-то осторожно выглянул и тут же спрятался обратно. На лестничной площадке, кашляя и матюгаясь, топтались уцелевшие бандиты. Илья Всеволодович с суеверным ужасом поглядывал на тролля, который стянул с себя заляпанную кровью рубаху, ею же отер кровь с живота. Из дыры, оставленной пулей, сочилась кровь, но, судя по всему, рана Скаллигрима не очень беспокоила.

— Шесть дохлых гоблинов, — ворчал тролль. — Что ты, мать, тут делаешь? И что это с тобой за человечек?

Он легонько пнул Гошу. Гоша застонал и открыл один глаз.

— Зачем стрелял? — осведомился тролль. — А если бы в глаз попал, что тогда? Ты, Кунигунда, совсем ум потеряла. Пора тебе задать хоррошую взбучку.

— Ты, толстый, — Гоша, слегка очухавшись, попытался встать. — Не смей наезжать на мою подругу!

Скаллигрим опустил взгляд на Гошу, и на его равнодушном лице промелькнуло хищное выражение. Он подошел и поднял его с пола за шкирку, как щенка.

— Как ты назвал мою жену, человечек? Повтори-ка еще раз!

— Да пошел ты! — слабо трепыхаясь, прохрипел Гоша.

— Отпусти его, Скалли! — потребовала троллиха. — Он же шутит!

— Ах шутит! — Глаза большого тролля полыхнули огнем. — И пуля в моем животе — тоже шутка? Такая шутка! Обхохочешься!

— Он очень полезен! — воскликнула троллиха. — Он нам просто необходим!

— Возможно, — согласился тролль. — Но эта необходимость только что пропала!

Троллиха топнула ногой:

— Я запрещаю тебе его убивать!

— Что? Перечить мужу? Ты мне его сегодня на ужин подашь. С редькой и укропом!

— Вы бы лучше дверь на место поставили! — вмешалась в спор Катя. — Пока милиция не заявилась. И учти, Скаллигрим, человек, которого ты держишь, — приятель Карины. Очень близкий причем. Да, Гоша?

— Да пошла она... — проворчал Гоша, оставивший бессмысленные попытки вырваться. — И ты, тролль, — тоже.

— Отпусти его! — потребовала Катя. — Или нашему сотрудничеству конец.

— Ладно, пища. Живи пока, — Скаллигрим отпустил Гошу и перенес внимание на троих представителей вражеского лагеря. — Эй вы, ну-ка быстро внутрь.

Потом поднатужился и водворил на место дверь вместе с кустом стены.

Катя предоставила троллям и Гоше разбираться с пленниками, а сама вместе с Лейкой удалилась в меньшую комнату.

— Ты как? — спросила она подругу.

— Даже и не спрашивай, — вздохнула Лейка. — Такой кошмар!

От нее явственно пахло пивом, и, судя по порозовевшим щечкам, пива было выпито немало.

Катя слушала жалобы Лейки вполуха. Ее мысли витали далеко. Она думала о превратностях жизни. О высоких чувствах. О тех мужчинах, с которыми ее в последнее время сталкивала насыщенная событиями жизнь. О Селгарине, о Карлссоне, о Ротгаре... Хотя можно ли считать этих троих мужчинами? Карлссон — тролль, Ротгар — сид, покойный Селгарин... Это вообще нечто. "Я должна думать о Диме!" — напомнила себе Катя. Но ничего не получилось. Даже закрыв глаза, не удавалось вызвать в памяти Димино лицо. А вот образ Ротгара "всплывал" с легкостью. И еще — таинственное озеро посреди голого мертвого леса. И прекрасное лицо неизвестной девушки, проступающее между клочьев плывущего над водой тумана...

Катя настолько погрузилась в собственные мысли, что не сразу обратила внимание, что с подругой происходит что-то неладное. Она почувствовала, что диван под ней мелко сотрясается, открыла глаза и увидела, что Лейка свернулась в комочек, прижав лицо к коленям, и дрожит.

— Лейка, ты что? — удивленно спросила Катя, пытаясь заглянуть в спрятанное лицо подруги.

Не удалось. И трястись Лейка не перестала. И вдобавок начала тоненько поскуливать.

Очень похожий скулеж, только побасовитей, донесся из соседней комнаты.

Катя растерялась. Но лишь на пару секунд. В конце концов тут есть тролли, которые справятся с любой опасностью. Может, это их рук дело?

Катя вскочила и бросилась в соседнюю комнату.

Тролли были там. Но вряд ли могли кого-нибудь защитить, поскольку лежали на полу, зажав уши ладонями. К счастью, бандиты и Илья Всеволодович не могли воспользоваться их беспомощностью, поскольку сами пребывали в столь же плачевном состоянии. Расселись по полу и рыдали. Вид здоровых мужиков, проливающих горючие слезы по неизвестному поводу, ужасно рассердил Катю. Все лирические мысли тут же вылетели у нее из головы.

— Эй, что тут происходит? — громко спросила она. — Кого оплакиваем?

Никто не отозвался. И ничего не изменилось. Тролли валялись на полу, мужики стенали и лили слезы.

Чуть заметное движение справа. Катя резко обернулась.

Сначала ей показалось, что это всего лишь ветер с открытого балкона шевельнул штору...

Нет, не ветер. В нише между стеной и шкафом, в плотной тени кто-то стоял.

По всем правилам логики Катя должна была испугаться, но вместо этого еще больше рассердилась. Наверное, времена, когда она пряталась в шкафу от Хищника, навсегда канули в прошлое.

— Ты кто такой? — закричала она. — Ну-ка выйди, покажись!

Скрывавшийся в нише сделал шаг. Он все еще оставался в тени шторы, но теперь Катя могла его разглядеть. И сразу узнала, хотя на нем не было ни шапки, ни темных очков.

"Рейвер". Тот самый, из клуба. И, вероятно, тот самый "крутой", отдававший команды бандитам.

— Значит, это вы, — пробормотала она. Ясное дело, никакой это не рейвер. Но кто? Кого-то он Кате напоминал...

— Кто вы такой, в конце концов? И что вам нужно?

"Рейвер" открыл рот и издал тонкий, очень красивый и очень печальный звук, похожий на звук флейты.

Этот звук тоже показался Кате знакомым. Она даже не обратила внимания, что от голоса "рейвера" рыдания бандитов стали громче.

А вот "рейвер", похоже, был удивлен.

— Разве ты не слышишь плач? — спросил он.

— Конечно слышу! — заявила Катя. — Они рыдают так, что на улице слышно. Твоя работа? Что ты с ними сделал?

"Рейвер" не ответил. Катя внимательнее присмотрелась к нему — и ей стало не по себе. Глаза у "рейвера" были молочно-белые, без зрачков. Не просто так он отказался тогда в клубе снять темные очки! Может, он слепой?

— Странно, — наконец произнес "рейвер". — Ты меня не слышишь.

— Я прекрасно вас слышу! — сердито сказала Катя. — Это вы меня не слушаете!

— Очень, очень интересно... — пробормотал "рейвер". — Ротгар будет удивлен. Но с ним я свяжусь позже. А сейчас самое время заняться глупыми троллями.

Он двинулся вперед... Но Катя преградила ему дорогу:

— Не смейте их трогать!

— Храбрая девочка, — "рейвер" улыбнулся. — Думаешь, сможешь мне помешать? — Он снова открыл рот, и полный пронзительной грусти плач волшебной флейты наполнил комнату. Он пошел вперед. Так, будто Кати перед ним не было. Но она была. И изо всех сил, вложив в движение весь свой гнев, толкнула "рейвера" в грудь. У Кати возникло ощущение, что она толкнула водяной шар.

Тем не менее от Катиного толчка "рейвер" отлетел, нет, скорее "отплыл" метра на два. Хотя был значительно выше ее ростом и намного шире в плечах.

— Не смейте их трогать! — закричала Катя. — Убирайтесь к своему Ротгару!

Ей показалось, что "рейвер", получив столь решительный отпор, растерялся. Наверное, так оно и было, но он быстро оправился.

— Очень хотел бы выполнить твое пожелание, девочка, но не могу, — произнес он почти шепотом. — Лучше отойди. Второй раз у тебя вряд ли получится, да и мне не хотелось бы причинять вред той, которая так нужна моему другу.

— Еще как получится! — заверила Катя. "Рейвер" улыбнулся... И вдруг дико взвизгнул. В проеме балконной двери вниз головой висел Хищник.

"Рейвер" открыл рот так широко, что Катя увидела серую пульсирующую внутренность его горла. Стон флейты был таким мощным, что закачалась люстра.

Хищник ухмыльнулся и показал на свои уши. Его большущие уши, обычно растопыренные, как у летучей мыши, сейчас были так плотно прижаты к голове, что их было почти не разглядеть.

"Рейвер" осекся.

Хищник осклабился еще шире и сделал вид, будто глодает кость.

"Рейвер" издал стон, тонкий и почти бесплотный, словно вздох... И — пропал.

Только пыль закружилась, да у Кати почему-то зарябило в глазах.

Хищник спрыгнул на балкон, согнулся, коснувшись ладонями пола, потом выпрямился, подпрыгнул, зацепился за что-то наверху — и тоже исчез.

Чуть позже Катя поняла, что значило его движение. Хищник поклонился. Ей.

Всхлипывания Лейки и скулеж бандитов постепенно стихли. На полу заворочались тролли. Кряхтя и ругаясь по-своему, поднялась Кунигунда. Вид у нее был неважный.

— Проклятая блевотина сидов! — морщась, как от боли, пробормотала она по-русски, помогая мужу встать.

Большой тролль выглядел, как борец сумо, терзаемый тяжким похмельем.

Страдальческим взглядом тролль окинул "поле битвы".

Банда Толика валялась в глубоком ауте. Лучше всего было Вячику: после Кунигундиной оплеухи он так и не очнулся. Гоша проявил большую выносливость: вяло двигал конечностями, пытаясь подняться.

На фоне общей беспомощности Катя выглядела просто замечательно.

— Ты как? — спросил ее большой тролль.

— Нормально.

— Точно? На тебя что, не подействовали чары этой дряни?

— Похоже, что нет, — подтвердила Катя. Скаллигрим поглядел на нее с недоверием, собрался было спросить еще что-то, но передумал.

— Тогда забирай свою подругу и уходим отсюда.

— Уезжаем, — сказала троллиха.

Она подошла к Гоше, ухватила его за плечи и привела в вертикальное положение.

— Не упадешь? — спросила она ласково.

— Надеюсь.

Катя занялась Лейкой. Подруга пребывала в глубокой депрессии. Двигаться не желала. И не двигалась, пока Катя, разъярившись, не наорала на нее.

Тогда Лейка наконец соизволила подняться и, двигаясь как сомнамбула, побрела к двери.

Минуту спустя компания, состоящая из Кати, Кунигунды, поддерживающей одновременно Гошу и Лейку, и Скаллигрима, несущего на плече Илью Всеволодовича, выбралась из подъезда на зеленый дворик и загрузилась в Гошин "туарег".

— Вести сможешь? — поинтересовалась троллиха, усевшаяся рядом с водителем.

— Смогу, — Гоша покопался в кармане, выудил прихваченный пистолет и спрятал в бардачок.

— Это еще зачем? — проворчал большой тролль.

— Пригодится, — лаконично ответил Гоша.

Джип тронулся, и потрепанная, но не побежденная армия антиэльфийской коалиции отбыла восвояси.

Прибывшая минут через двадцать милиция обнаружила частично разгромленную квартиру и троих граждан сомнительной наружности, не совершающих, впрочем, никаких противоправных деяний. Возможно, вследствие своей временной немощи.

На всякий случай всех троих задержали "за хулиганство" и увезли в отдел, а дверь опечатали. Чисто символический акт, поскольку эта самая дверь провалилась бы внутрь от средней силы пинка.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

О сидах, баньсидах и трагической эльфийской любви

— Видишь шкуру тролля на полу? Я подстрелил его сам. Кошмарный был поединок. Вопрос стоял так — или я, или он. Но, как видишь, все кончилось удачно.

— Да, ты бы на полу смотрелся хуже.

Из разговора двух эльфов

Но указанию Скаллигрима Гоша доставил их не к Лейке, а в мансарду.

— Стратегически более выгодная позиция, — заявил большой тролль.

Потом Гоша отправился домой (передав большому троллю телефон Ротгара, он был полностью реабилитирован), по дороге закинув в офис пребывающего в глубокой депрессии Илью Всеволодовича. Лейку большой тролль слегка "поправил", а с представителем враждебного лагеря возиться не стал. Тем более что в таком состоянии Илья Всеволодович был практически недееспособен.

По дороге накупили кучу еды (Нильс был счастлив!), так что тролли имели возможность сочетать приятное с полезным: строить планы на будущее и набивать животы.

Лейку, которую все еще продолжало мутить, уложили отдыхать на Катином диванчике.

Подвели итоги. Скаллигрим счел результаты удовлетворительными. Разгромили "опорную точку" противника. Добыли телефон Ротгара в Стокгольме. Правда, непонятно, что с ним теперь делать. Сначала Скаллигрим предполагал через Илью Всеволодовича сообщить Ротгару, что Катю поймали. Мол, приезжай и забирай. Но отказался от этой идеи, когда узнал, что "призрак" — в одной связке с Ротгаром. Мол, эта блевотина сидов испортит всю игру.

— Почему — "блевотина сидов"? — спросила Катя. — Это надо понимать так, что этот призрак — творение эльфов?

— Не совсем так, — пророкотал большой тролль.

— И ты знаешь, кто это такой?

— Не то чтобы знаю, но — вроде того.

— И кто это?

— Я не знаю, как это сказать на вашем языке.

— А на вашем?

— Баньсид.

— Баньсид! — запищал Нильс. — Где он? Я хочу на него посмотреть!

— Заткнись и ешь, — сказал тролль.

Катя задумалась. В голове у нее вертелось произнесенное троллем слово. Определенно она его где-то встречала. Кажется, в комментариях к шотландским балладам что-то такое попадалось... Плачущее привидение...

— Баньши! — вспомнила она.

— Можно сказать и так, — степенно ответил Скаллигрим.

— Я что-то такое читала, — сказала Катя. — Где-то у кельтов. Призрак, который шляется по дорогам и предрекает смерть...

— Люди, как всегда, всё напутали. Баньсид — не призрак. Это посмертие сида. Сиды не умирают, как люди. Они меняются... Некоторые постепенно перерождаются в какую-нибудь дрянь, — большой тролль сплюнул. — Пройдет веков пять — глядь, а это уже не сид, а боггарт. Но баньсид — это всем дряням дрянь. Любой сид по натуре существо вредоносное, а баньсид — это вся дрянь, собранная в пузырь с гнилым туманом. Такая дрянь, что ей самой тошно. Потому и стонет мерзко, и гадит одним лишь своим присутствием. Человек же, который баньсида услышит, может так опечалиться, что заболеет. А то и помрет. Случаи были. Словом, печаль баньсида — это зараза такая. Для людей, — добавил он надменно. — Нам, троллям, это не страшно.

— А если не страшно, так почему вы с Кунигундой на полу валялись?

— Больно, — сказал Скаллигрим. — Ушам больно.

— А что они еще могут? — спросила Катя.

— Баньсиды? Вообще много чего... Навести морок могут, проклясть, глаза отвести... Много всяких гадостей.

— Кого-то мне этот баньсид напомнил, — сказала Катя. — Может такое быть?

Большой тролль пожал плечами.

— И все-таки откуда они берутся, эти баньсиды? Каким образом? — Катя чувствовала, что ответ на этот вопрос очень важен. Может, удастся узнать, почему баньши помогает Ротгару.

— Мама! Мама! — опять встрял Нильс. — Расскажи им ту сказку!