Малышка и Карлссон -2 или "Пища, молчать!"

Лейка издала возмущенный возглас.

— Подождите! Так нельзя! — воскликнула она. — Это еще не факт, что Катька уехала в Швецию. Я не могу так. Надо же собраться. А билеты? У вас билеты есть?

— Тогда всего хорошего, — сказал Скаллигрим и поспешил вниз, догоняя жену с сыном.

— Эй, подождите!

Пока Лейка думала, семейство уже покинуло подъезд и дворами направилось в сторону Фонтанки.

— Стойте, я с вами!

Скаллигрим кивнул. Троллиха фыркнула. Видно было, что компания Лейки ей не по душе.

Большой тролль что-то бормотал на ходу и шумно вздыхал.

Уже начинался рабочий день, и людей навстречу попадалось предостаточно. Тролли привлекали внимание, но им на это было наплевать. Большой тролль вел себя все более странно: вертел головой, принюхивался, пыхтел, ворчал... Как будто спорил сам с собой, наконец изрек:

— Эх, не хочется, но, видать, придется.

— Что придется?! — испугалась Лейка.

— Прибегнуть к магическому способу передвижения.

— Это как? — Лейка обалдела.

Тролль не ответил. Он остановился рядом с фургоном, который разгружался возле продовольственного магазина, и впал в ступор.

— Слушайте, мне надо собраться, — сказала Лейка. — Я быстро, за часик управлюсь. Бы пока перекусите, а?

Ей никто не ответил.

Скаллигрим присел на корточки, обнюхал покрышку автофургона ("Совсем спятил, — подумала Лейка, — хорошо хоть грузчики не видели"), вздохнул и двинулся дальше. Троллиха с сыном потопали за ним. Лейка — тоже.

— А вообще, — продолжала она, стараясь не отставать, — если хотите пораньше добраться до Стокгольма, то лучше не на поезде, а на самолете. Деньги у вас есть?

— Типун тебе на язык, — проворчала троллиха. — Какую глупость несет, безмозглая девка! Самолет! Давай, Скалли, ее тут бросим.

— Что значит "бросим"?! — рассердилась Лейка. — Еще кто из нас безмозглый!

Скаллигрим снова остановился. На этот раз — на перекрестке. Его внимание привлек еще один фургон. Вернее, небольшая фура-холодильник. В таких привозят йогурты и плавленые сырки из Финляндии.

У фуры были нерусские номера со значком Евросоюза. Не поворачиваясь, Скаллигрим подал знак жене. Та подхватила под мышку Нильса.

— Так ты едешь с нами или нет? — спросил он Лейку.

— Еду я, еду! Дайте только собраться! Я...

— Некогда, — буркнул Скаллигрим, и Лейка почувствовала, что взлетает в воздух.

Лязгнула дверца фуры, и ошалевшая Лейка очутилась в холодном темном плену. В ту же минуту фура тронулась и покатила вперед, набирая скорость.

— Мам, я посплю до таможни? — раздался рядом голос Нильса.

Лейка вскочила на ноги и чуть не упала, споткнувшись о троллиху.

— Под ноги смотри, пища, — недовольно проворчала троллиха.

— Куда тут смотреть! Темнотища! Да вы что, с ума посходили?! — взвыла Лейка. — Немедленно выпустите меня отсюда!

— Ты сама хотела с нами ехать, — пробасил из темноты Скаллигрим.

Лейка, шипя ругательства себе под нос, ощупью добралась до двери и навалилась на нее, пытаясь открыть. Дверь не поддавалась.

— Изнутри ее не откроешь, — флегматично заметил тролль.

Он был прав.

— На первой же остановке я выхожу! — заявила Лейка. Хорошо хоть у нее с собой сумочка с документами и деньгами. — И только посмейте меня остановить!

И принялась устраиваться на полу. Раз в ближайшее время выбраться не удастся, надо попытаться устроиться с максимальным комфортом. Комфорта не получилось. Пол был металлический и прямо-таки ледяной.

— Без еды, без теплых вещей! — причитала Лейка. — В этом холодильнике! Я же тут замерзну!

— Какая она шумная, — проворчала троллиха. — Скалли, заставь ее замолчать!

— Она скоро сама замолчит, — ответил из тьмы тролль. — Когда охрипнет.

Черный "пассат-универсал" Ильи Всеволодовича ухнул двумя колесами в яму, взревел движком, выскочил и припарковался, чиркнув резиной по поребрику. Илья Всеволодович выскочил из машины и устремился к подъезду, однако на полпути резко затормозил, оглянулся...

Вид у него был совершенно ошалелый.

Две чопорные бабки, сидевшие на лавочке у подъезда, сразу зашушукались. Таким они надменного соседа еще не видели.

Илья Всеволодович бросился обратно, распахнул дверцу, сунулся внутрь.

— Из машины — ни ногой! — зашипел он на Катю. — Иначе... иначе...

Так и не придумав, что будет, если Катя выйдет из машины, он выпрямился, стукнулся макушкой, выругался, захлопнул дверцу. Пискнула сигнализация, блокируя двери "пассата".

Три секунды — и его хозяин исчез в недрах подъезда.

Любопытная бабка встала и как бы невзначай обошла вокруг "фольксвагена". Она увидела миловидную светленькую девушку. Девушка сидела пригорюнившись. На заднем сиденье тоже определенно кто-то был, но сквозь тонированные стекла ничего толком разглядеть не удалось.

Вернувшись на лавочку, бабулька доложила подружке, что богатенький Илья возит девок, ничуть не опасаясь, что об этом станет известно жене.

Подружка высказалось в том плане, что жена у Ильи — еще менее нравственна, чем ее муж...

... А муж тем временем поспешно заталкивал в чемодан вещи.

Потом открыл сейфик, достал пачку евро и принялся запихивать деньги в бумажник. Деньги влезли с трудом, одна купюра спланировала на пол, Илья Всеволодович этого даже не заметил.

Закончив сборы, он схватился за телефон.

Минут пять ему не удавалось дозвониться — было занято. Илья Всеволодович ругался нехорошими словами и нетерпеливо перебирал ножками. Наконец соединили.

— Объявился, — недовольно произнес собеседник. — Ну, что скажешь?

— Она у меня!

— Она?

— Малышева! — теряя терпение, повысил голос Илья Всеволодович. — Она у меня, понятно? И я везу ее к вам! В Стокгольм!

— Почему — ты? — спросил собеседник. — Почему не...

— Потому что — "не"! — закричал Илья Всеволодович. — Потому что с ними — всё! Нету их, понятно?!

— Не ори, — сказал собеседник.

— Я везу ее к вам, — уже потише повторил Илья Всеволодович. — Как мне вас там найти?

— Приедешь — позвонишь.

— Но я не...

— Приедешь — и позвонишь! — отрезал собеседник. — Я сам тебя найду.

И отключился.

Илья Всеволодович схватил чемодан, бросился к дверям... И наткнулся на сына.

— Пап, ты куда?

— Уезжаю! — буркнул Илья Всеволодович, надевая туфли. — По делам. В Швецию.

— С Катькой?

— Не твое дело!

— Пап, ты с ума сошел? Она же малолетка! Ты вообще...

— Заткнись! — в ярости завизжал Илья Всеволодович. — Заткнись, понял!

Он замахнулся, однако у Сережи был большой опыт — от оплеухи он ловко ускользнул. Но заткнулся. Его папашка и раньше не отличался выдержанностью, но в таком взбутетененном состоянии Сережа не видел его давно.

Хлопнув дверью, папаша, не дожидаясь лифта, ломанулся вниз по лестнице.

— Ошизел... — пробормотал Сережа. — Но Катька-то какова... Вот, блин... — В этот момент Сережа люто завидовал отцу.

Немножко полегчало, когда он увидел на ковре стоевровую купюру.

— Этот дурак ее поймал, — сказал Ротгар Карине.

— Кого?

— Девчонку. Поймал и везет сюда.

— Это хорошо? — спросила Карина. Туат'ха'Данаанн пожал плечами.

— Она мне нужна, — сказал он. — Но всему свое время. Сначала я предпочел бы поймать Охотника.

— Ты его поймаешь! — Карина подобострастно улыбнулась. — Скажи, высокий Ши, зачем тебе девчонка? Ты все еще хочешь ее... — Карина сделала недвусмысленный жест.

— Не твоя забота! — отрезал Ротгар. — Сейчас отправляйся в агентство. Снимешь мне апартаменты в каком-нибудь приличном отеле поблизости от парка. Скажем, в "Рэдиссоне". Это на...

— Я знаю, высокий Ши. Высокий Ши...

— Что еще?

— Деньги, высокий Ши.

— Оплатишь из своих. Потом сочтемся.

— Да, высокий Ши.

Дима все видел и все слышал. Но сделать ничего не мог.

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Из Петербурга в Стокгольм (продолжение)

Главный признак морального здоровья тролля — хороший аппетит.

Из "Книги тайной войны"

Казалось, фура будет ехать вечно. Когда она наконец остановилась, Лейка была чуть жива.

Снаружи раздались голоса, загремел замок, дверь распахнулась, впуская тепло и дневной свет.

Водитель фуры и финский таможенник с изумлением воззрились на возникшую над ними девушку, дрожащую всем телом, до самых глаз закутанную в покрытую инеем огромную шаль.

Лейка сделала два шага и остановилась на пороге, стуча зубами.

— Помогите, — прохрипела она. — Хелп ми!

Таможенник уставился на Лейку напряженным взглядом и что-то пролопотал по-фински. Потом перенес внимание на водителя, явно желая получить объяснения по поводу наличия в его транспортном средстве столь экстравагантного груза.

Водитель пылко и экспрессивно выразил свое искреннее недоумение и полную непричастность к происходящему.

Назревал международный конфликт.

Но тут рядом с Лейкой возник Скаллигрим. Он сделал плавное движение рукой и произнес несколько слов. Лица водителя и таможенника разгладились...

... И дверь фуры захлопнулась прямо перед Лейкиным носом.

— Ты что сделал? — в отчаянии воскликнула Лейка. Вернее, хотела воскликнуть, но получился беззвучный шепот. Тролль, впрочем, услышал.

— Сказал этим людям, что тут никого нет, — раздался в темноте довольный голос. — Неплохо у меня получилось.

— Но они же смотрели прямо на нас!

— Вы, люди, на многое смотрите, но мало что видите, — подала голос троллиха.

— Ты их загипнотизировал, да? — с тихим отчаянием проговорила Лейка.

— Предпочитаю термин "отвел глаза".

— Ну ты гад! — Лейка всхлипнула. — Я же тут умру.

— Не хами моему мужу, пища, — донеслось из глубины фуры.

— Да пошла ты... — пробормотала Лейка. Ей было все равно. — Я — покойник!

— Это еще почему? — удивился Скаллигрим. — Мы пока не очень голодны. Да и братец моей женушки наверняка будет расстроен, если мы съедим тебя без него.

— Да я просто замерзаю! Тут страшный дубак!

— Да ладно тебе, — не поверила троллиха. — Такая приятная прохлада.

— А замерзла, так не сиди на месте, — посоветовал тролль. — Подвигайся. Взбодрись. Пока все идет неплохо. Фура порожняя, идет быстро, мы едем в нужном направлении. Часа через два будем в Хельсинки, там сойдем и поищем более удобный транспорт. Или пешком пробежимся — лучший способ согреться.

У Лейки не было сил даже нагрубить в ответ. Фура тронулась и поехала дальше.

Черный "фольксваген" летел по шоссе "Скандинавия". Стрелка спидометра стояла на ста тридцати. Илья Всеволодович был осторожным водителем. Лишь когда требовалось обогнать очередную фуру или автолюбителя-тихохода, педаль газа уходила в пол, "фольксваген" с довольным урчанием огибал препятствие и снова возвращался на правую полосу.

Катя сидела справа, пристегнутая (Илья Всеволодович сам ее пристегнул), тихая и грустная. Илья Всеволодович, напротив, вид имел весьма довольный, он даже время от времени подпевал "Русскому радио".

— Ну что ты дуешься, — сказал он Кате. — Сама решила, причем правильно решила. Этот Ротгар — большой человек.

Катя фыркнула.

— Ты не пыхти, — назидательно произнес ее попутчик. — Господин Ротгар — персона высочайшего полета. У него в одном только Питере недвижимости на шесть миллионов евро. Представляешь, какие возможности?

Катя молчала. Ей было очень нужно в Стокгольм. Когда попытка улететь сорвалась, она решила, что самый быстрый способ попасть в столицу Швеции — автомобиль. Поскольку единственным знакомым автомобилистом, оставшимся в Питере, был Илья Всеволодович, Катя решила, что у нее нет выбора. И пошла "сдаваться". Но она не предполагала, что ее всю дорогу будут унижать.

— ... Такой крупный бизнесмен, — продолжал Илья Всеволодович, — проявил к тебе персональный интерес. Это невероятная удача. Особенно для тебя. Ведь кто ты есть на самом деле? Смазливая девчонка из провинции, каких — море. И все вы хотите взобраться наверх. А взобраться наверх вы реально можете, если говорить откровенно, только через одно место. То есть это вы, бабы, так думаете. Только кто вас пустит? В этом мире, детка, всё устроено так: если кто-то сумел разбогатеть, то только потому, что зубами выгрыз свои денежки. И разбрасываться ими не будет. Вот я, например, ни в какую девку больше сотни баксов не вложу. Да и сотни много. Была бы у меня дочка, может, и вложился бы. Но у тебя, детка, богатого папы нет. Родители твои, считай, нищета. Ты не кривись, я точно знаю, наводил справки...

— Остановите машину, — сказала Катя.

— Даже и не подумаю, — пренебрежительно бросил Илья Всеволодович. — Поздно передумывать. Сама сказала: поехали. За базар, как говорится, надо отвечать.

— Я не собираюсь возвращаться, — холодно произнесла Катя. — Мне надоела ваша болтовня, и я хочу, чтобы вы остановили машину. Если вы этого не сделаете, то я выбью стекло и начну кричать.

— Стекло, говоришь? Ладно, — тоном, не сулящим ничего доброго, произнес Илья Всеволодович. — Мы остановимся.

Через несколько минут "фольксваген" съехал с трассы и еще через минуту остановился.

Место, выбранное Ильей Всеволодовичем, было тихое и безлюдное.

— Пора, детка, поучить тебя держать язычок за зубами, — сказал Илья Всеволодович, окинув Катю таким взглядом, что ей сразу захотелось спрятать голые коленки под краем юбки. — Думаю, господин Ротгар будет мне только признателен, если я тебя немного поучу, детка.

— Вы уверены, что сможете меня чему-нибудь научить? — негромко спросила Катя.

— Смогу, не сомневайся. Вы все много о себе думаете. Сначала. Я таких, как ты...

— Не таких, — еще тише проговорила Катя. Илья Всеволодович ухмыльнулся:

— Таких, таких! Вот этими руками... И не только руками.

— Вы, Илья Всеволодович, даже пальцем до меня дотронуться не сможете, — сказала Катя.

Сказала таким тоном, что Илья Всеволодович на мгновение усомнился. Вдруг у нее оружие какое-нибудь под подолом припрятано. Хотя нет, вряд ли. Юбка, топик — всё в обтяжку. Всё небольшое, но очень даже аппетитное. Как он раньше этого не замечал. Нет, вздор! Что эта махонькая девчонка может сделать ему, здоровому мужику?

— А ты хорошенькая, — сказал он. — Так бы и съел. Просто, э-э-э... конфетка... пахлава... Как там американцы говорят...

— Американцы говорят: "медовая", — уточнила Катя. — Но я бы на вашем месте о еде говорить не стала.

— Это почему?

— Потому. Я уже сказала: вы даже пальцем до меня не дотронетесь.

— А то что будет? — Глумливая ухмылочка искривила губы Р1льи Всеволодовича. — Закричишь?

— Нет, — сказала Катя. — Здесь кричать бессмысленно. Никто все равно не услышит. Поэтому я кричать не собираюсь. И вам не советую.