| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Вид у пары был специфический. Таких обычные граждане стараются обходить стороной. И правильно делают.
— Не-е, я не понял! И где твой проводник? — спросил один из троицы, тот, что повыше ростом.
— Сейчас будет, — сказал второй. — Всё путем, Федот, не парься. "Коридор" откроют только через полчаса... А... Вот и он!
На проводнике была полевая армейская форма без знаков. Лица не разглядеть: он старался держаться вне освещенной фарами полосы.
— Как дела у Хамида? — спросил он у того, что пониже.
— Крутится. Как у нас, нормально?
— Угу. Деньги при вас?
— Конечно, — тот, что пониже, сунул проводнику свернутые в трубочку купюры.
— Здесь половина, — сказал он. — Вторая — по ту сторону. Как договорились.
— Угу, — проводник сунул купюры в карман. — Навьючились и вперед.
Двое приехавших на джипе надели рюкзаки.
— Попрыгали и побежали, — сказал проводник. — А ты давай отсюда, — велел он шоферу.
— Чё тут прыгать... — недовольно проворчал Федот. — Всё проплачено.
— Проплачено, — согласился проводник. — Но борзеть не надо. И "пушку" брать тоже не надо было.
— Об этом уговора не было! — возразил Федот.
— Дело твое, — пожал плечами проводник. — С чухонскими полицаями сам разбираться будешь.
— Я разберусь. — В негромком голосе чувствовалась угроза.
Проводник хмыкнул, но спорить не стал.
— Значит так, — сказал он. — Идти четко за мной. Не шуметь, не болтать, фонари не включать. По полосе отчуждения идти за мной след в след. Я вывожу вас через кордон к месту, где вас будет ждать машина. Там мы расплачиваемся и забываем друг о друге навсегда. Всё поняли?
— Поняли, не дебилы, — проворчал Федот. — Пошли, Сусанин.
Было три часа двадцать минут, когда проводник остановился.
— Граница, — произнес он негромко.
— Это граница? — удивился тот, что пониже. Вокруг был тот же лес, те же деревья, что и в километре отсюда. — А где прожекторы, вышки?
— Это граница, а не зона, — насмешливо сказал проводник. — Помните: за мной след в след.
И двинулся дальше.
— Ни хрена себе граница... — бурчал себе под нос тот, что пониже ростом. — За что тут бабки платить. Я бы сам, легко...
— Заткнись, — прошипел Федот, и низенький заткнулся.
Они вышли на вырубку. Стало немного светлее. Земля под ногами была рыхлая и мягкая. Через полсотни шагов наткнулись на преграду: забор из натянутой на столбы колючей проволоки. Поверх проволоки кто-то заботливо набросил брезент.
Трое перебрались на ту сторону и через пять минут снова оказались в лесу.
— Всё, — сказал проводник с заметным облегчением. — Прошли.
— А чухня? — спросил тот, что пониже.
— Финикам без разницы, — сказал проводник. — Они... — и остановился так резко, что шедший за ним высокий толкнул его в спину.
— Ты что?
Проводник не ответил.
Прямо перед ним стоял человек. Крупный, рослый, повыше Федота. Рядом с человеком — силуэт поменьше. Собака.
И пес и человек молчали.
— Я не понял... — очень неприятным голосом процедил Федот. — Что за дела?
Он вытянул из кармана пистолет и засунул под ремень.
— Только без пальбы, ладно? — прошипел проводник. — Я разберусь, ясно?
Он быстро произнес что-то по-фински.
Человек молчал. Просто стоял и все. И пес у его ноги, темное пятно, почти теряющееся на фоне кустарника, тоже не шевелился.
Проводник сказал еще что-то... Никакого ответа.
— Это не погранец, — прошептал он. Проводник вспотел. Вообще-то у него были крепкие нервы. Но сейчас ему почему-то стало страшно. А вот Федоту страшно не было.
— Это есть темпераментный финский парень? — произнес он издевательски. — Раз он не погранец, так скажи ему, чтобы валил, пока не завалили. Ну, давай.
Проводник произнес третью фразу. И неизвестный наконец соизволил ответить. Голос у него оказался высокий, резкий и очень неприятный.
— Чё он бакланит? — спросил Федот.
— Н-не понимаю, — пробормотал проводник. — Это не на финском.
Незнакомец сказал еще что-то, при этом поднял руку и указал на Федота.
При этом глаза его внезапно вспыхнули огнем. Как у волка.
Проводника пробил холодный пот. Он попятился, натолкнулся спиной на Федота. Тот отпихнул его в сторону. Щелчок — и луч фонаря полоснул по стоящим на тропе.
Человек с неожиданным проворством метнулся в сторону — проводник успел заметить длинные светлые волосы.
"Женщина?" — удивился он.
... А собака замешкалась, взвизгнула...
"Никакая это не собака!" — успел понять проводник.
В следующий миг страшный удар в висок бросил его на землю. Когда спина проводника коснулась травы, он умер.
Боковым зрением Федот поймал движение справа (еще один, громадный, как медведь!), стремительно развернулся, одновременно выдергивая из-под ремня пистолет. Патрон — в стволе. Только нажать на спуск... Не нажал.
Раздался хруст. Федот еще успел понять, что это хрустят, ломаясь, его пальцы, а в следующий миг два стальных поршня воткнулись ему в горло, сминая плоть и ломая хрящи. Голова запрокинулась, позвоночный столб лопнул и далеко не безгрешная жизнь правильного пацана оборвалась.
Третий, тот, что пониже ростом, завопив, бросился наутек. И прожил на целых полминуты дольше остальных.
Убивший Федота присел рядом с трупом, пошарил у мертвеца за пазухой — нашел цепь, сорвал ее с шеи мертвеца и протянул своей спутнице. Та взяла, но тут же с отвращением бросила цепь на землю.
Убийца что-то проворчал неодобрительно, подобрал цепь и спрятал. Потом негромко свистнул. Маленький, тот, кого поначалу приняли за собаку, выскользнул из зарослей, присел на корточки рядом, тихонько пискнул.
Здоровяк потрепал его по круглой голове и легонько подтолкнул. Это было разрешением, и маленький с радостным урчанием припал к разорванному горлу Федота...
Спустя месяц финские пограничники нашли в лощине останки троих контрабандистов. Плоти на объеденных трупах почти не осталось. Но остались документы, шестьсот граммов героина, полторы тысячи долларов и пистолет ТТ.
Вызванная пограничниками полиция на основании имеющихся материалов сделала единственно возможный вывод: к смерти трех нарушителей границы человек непричастен.
Человек непременно забрал бы если не героин и оружие, то деньги — наверняка.
Дело было закрыто. Кого интересуют трое съеденных зверьем русских?
Впрочем, задолго до пограничников трупы нашел кое-кто еще. И, в отличие от полицейских, понял, что здесь произошло на самом деле.
— Завтра тут тоже будет весело, — сказал Коля Голый. — Так что приходите.
Они стояли у выхода. Прощались. Дима чувствовал, что он немного перебрал, но на ногах стоял твердо. И соображал нормально. По крайней мере ему так казалось. Катя была немножко трезвее. Немножко. И только Карлссон был совсем трезвый. С виду.
— Давайте, подгребайте, — пригласил Коля. — Всё за счет заведения. Правда, меня уже не будет. Мы с братвой в Скандинавию едем.
— А куда? — спросила Катя. — В Стокгольм?
— Сначала — в Стокгольм, а там видно будет..
— Мне тоже надо в Стокгольм, — сообщил Карлссон.
— Так давай с нами, братишка! — обрадовался Коля. — Реально, присоединяйся. Хочешь, байк тебе подыщем?
— Угу, — кивнул Карлссон. — Байка не надо. Но с вами я поеду. Когда?
— Как проспимся, созвонимся — и тронемся. А то давай, оставайся. У меня переночуешь. У тебя всё, что нужно, — с собой?
— Угу, — подтвердил Карлссон.
"Ничего у него нет, — хотела сказать Катя. — Даже паспорта..."
Но не успела. Как раз в это время Дима ее сгреб и принялся целовать. Это было довольно приятно, но Катя тем не менее высвободилась из Диминых объятий.
— Иди, Димочка, подожди меня, пожалуйста, снаружи. Я сейчас...
— Как же ты завтра поедешь? — спросила она Карлссона. — Вот так, без ничего? Без денег, документов, вещей... И без меня?
— Конечно, без тебя, — ответил тролль. — Ты мне только руки свяжешь.
Заметив, что Катя обиделась, добавил мягко:
— Не обижайся. Я же не развлекаться еду.
— Знаю, — Катя вспомнила о Ротгаре, и у нее по спине пробежали мурашки. — Хочешь догнать того эльфа?
— Догнать и убить, — с серьезным видом кивнул Карлссон.
— А если он тебя?
Карлссон пожал плечами. Этот жест можно было растолковать и как полную уверенность в собственных силах, и как покорность судьбе — что будет, то и будет. Катя вздохнула:
— Ну ладно, если надо... Поезжай с байкерами, я не напрашиваюсь.
Карлссон справится. Тем более с ним будет Хищник.
— Катенька, мы идем? — раздался от дверей голос Димы.
Катя оглянулась, схватила тролля за руку и заглянула ему в глаза. Она и сама толком не знала, зачем сделала это, — может быть, просто хотела себя успокоить. Она не была уверена, что стоило серьезно относиться к ощущению близкой смерти бандита Федота, которое посетило ее, когда она коснулась его руки.
Но на этот раз она, к счастью, ничего подобного не почувствовала. Никаких предчувствий. Катя улыбнулась и поцеловала тролля в щеку.
— Ну, доброго пути. Хоть будь там поосторожнее. И возвращайся побыстрее.
— Кать! — раздался недовольный голос Димы. — Ты скоро?
Катя отпустила руку Карлссона и вышла.
Так вот Карлссон остался в "Шаманаме", а они с Димой отправились к Лейке. Времени было — два часа пятьдесят минут. Ночи, разумеется.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Трудности личной и интимной жизни
Устроились тролль-охотник с троллем-хищником на работу в клинику по решению сексуальных проблем.
Охотник — психологом, хищник — медбратом.
Приходит к ним как-то эльф.
— Какие проблемы? — спрашивает его Охотник.
— Хочу мужиком стать, — говорит эльф.
— Какие проблемы. Становись, — разрешает Охотник.
— Не, вы не поняли. Хочу крутым мужиком стать! Чтоб мужское достоинство — аж до самого пола!
— Какие проблемы, — говорит Охотник. — Хищник, откуси ему ноги.
Несмотря на позднее время, на Невском сияли витрины и шлялся народ — наверно, потому что ночь была не по-августовски теплая. Может быть, последняя теплая ночь лета.
— Давай погуляем? — предложила Катя. — Посмотрим, как мосты сводят-разводят. Заодно проветримся. А то у меня в голове шумит — я пива выпила, наверно, не меньше литра...
— Ха, литра! — пренебрежительно изрек Дима. — Я вот не меньше шести кружек... Да это что! Помню, мы с пацанами взяли два ящика на четверых! Это получается на человека...
Дима принялся высчитывать, но, заметив, что тема Кате неинтересна, бросил. Гулять же к мостам отказался, сказав, что натер пятку. На самом деле ничего он не натер, а сказал так с умыслом.
Когда свернули на набережную Фонтанки, а потом в подворотню Аейкиного дома, стало темно, как в бочке. Катя на ощупь набрала код на решетке. Во дворе-колодце среди кустов загадочным зеленым пятном светился фонарь.
— А как мы в дом попадем? — встревожился Дима. — Что-то я не уверен, что Лейка нам откроет.
— Ее вообще дома нет, — легкомысленно ответила Катя. — Она к Наташке на дачу уехала. А у меня ключ есть.
— Отлично! — воодушевился Дима. — Просто классно!
Свет на лестнице не горел.
— Во, нормально! — Возмущенный голос Димы эхом отразился от стен лестничной коробки. — Это называется элитный дом!
— Наверно, просто выключили, — предположила Катя, ощупывая ближайшую стену. — Черт, не могу найти, где тут...
— Ладно, что мы, дверь не найдем? Дай руку!
Дима схватил Катю за руку и потащил за собой по лестнице наверх. Катя споткнулась в темноте, вскрикнула. Дима остановился, подхватил ее, сгреб ее в объятия и принялся с жаром целовать.
— Димка! — сдавленно пискнула Катя между поцелуями. — Пусти! Давай хоть до квартиры дойдем!
— Давай, — пробормотал Дима, неохотно отпуская девушку.
В прихожей у Лейки горел свет. На полу валялась раскрытая сумочка и запыленные босоножки.
— Может, Лейка вернулась? — предположила Катя.
— Лейка! — крикнула она.
Никто не отозвался. Квартира как вымерла, только где-то текла вода из крана.
Погрустневший было Дима просиял.
— Может, она спит? — предположила Катя.
— Да ладно — спит... Нету ее! — Дима наклонился, чтобы расшнуровать ботинки, потерял равновесие и чуть не упал. Катя поглядела на него и заметила, что взгляд у бойфренда шалый, даже слегка безумный.
— Что с тобой? — лукаво спросила она. — Ты сегодня какой-то взвинченный. На себя не похож. Может, тебе лучше спать лечь? Я тебя в гостиной на полу устрою. Давай?
— Спать? — усмехнувшись, повторил Дима. — Давай лучше выпьем чего-нибудь. Тут у Лейки где-то бар был. Как ты относишься к мартини?
— Хватит с меня пива в "Шаманаме", — отказалась Катя. — Лучше я чай поставлю. Я в одном журнале читала, что после выпивки надо пить побольше жидкости, а то наутро будет болеть голова.
По дороге на кухню Катя на всякий случай заглянула в ванную — вдруг Лейка уснула прямо там? Однако Лейки и в ванной не оказалось. Из крана сочилась вода. На полу валялось полотенце и Лейкины трусики. Катя автоматически завернула кран, шагнула из ванной в коридор — и налетела на бесшумно подкравшегося Диму, который легко подхватил ее на руки и куда-то понес. Катя обняла его за шею и с подозрением спросила:
— Куда это ты меня тащишь?
— Не бойся, не уроню.
— А я и не боюсь!
Дима плечом распахнул дверь и занес Катю в неосвещенную гостиную. Свет он включать не стал, а направился в ту сторону, где, как он помнил, находился диван. Вскоре он наткнулся на край дивана, чертыхнувшись, уронил на него Катю и сам упал рядом с ней.
— Блин! Не ушиблась?
Катя только рассмеялась Димкиной неловкости. Дима же, убедившись, что Катя цела, прижался к ней и принялся целовать. Катя с удовольствием отвечала на поцелуи. Потом она почувствовала его руку на своей груди и чуть отстранилась.
— Эй, ты что делаешь?
— Пуговицы расстегиваю, — пробормотал Дима.
С кофточкой Дима разобрался на счет "раз" и занялся молнией на Катиных джинсах.
— Димка, не увлекайся!
— Лежи, лежи, — ласково прошептал Дима. — Все будет нормально.
— Ты чего, всерьез?
— Серьезней не бывает.
Катя попыталась сесть, но Дима крепко обнял ее и заставил лечь обратно.
— Да что это такое! — рассердилась Катя. — Что за насилие! Отпусти немедленно!
Почувствовав, что Дима ее уже не держит, она вскочила с дивана, отошла к окну и, сердито сопя, принялась застегивать кофту.
— Ну и почему? — донесся с дивана Димин обиженный голос. — Что я не так делаю?
Катя буркнула что-то банальное насчет наглости и распускания рук, чувствуя, что говорит не то. Она не могла внятно объяснить даже себе, почему она отталкивает Димку. Ведь он ей нравился, и она, в принципе, была не против, но... Не здесь, и не так. В том, чтобы спьяну тискаться на чужом диване, не было никакой романтики. Катя втайне мечтала, что у нее все будет как-то потрясающе и необыкновенно... Даже тогда, с Ротгаром, когда было дико страшно, и она понимала, что любовь тут ни при чем, а ее вот-вот убьют... какие это были невероятные, сильные переживания! А тут всё как-то... неправильно. Пошло и скучно.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
