"Ключ". Глава 1 - 6

Собрались почти все, запаздывал только глава аналитического отдела, но это было понятно. Информация поступает каждую минуту и её столько, что на обработку требуется время. Тянут до последнего, как обычно. Руководители подразделений, присутствовавшие в кабинете шефа, не имея другого полезного занятия, начали потихоньку переговариваться и кидать сочувствующие взгляды в сторону сидевшего особняком подполковника спецназа Валентина Юрьева. Предыдущий начальник управления не очень жаловал группу захвата, совершенно незаслуженно считая её бойцов недалекими солдафонами, а подполковника открыто недолюбливал за прямоту и резкость высказываний. Вызывали его обычно только на расширенные совещания и не часто, а мнение по тому или иному вопросу спрашивали и того реже. Даже место выделили в самом конце стола. Юрьеву на все эти танцы и подковёрные игры было глубоко наплевать. Дело он своё знал отлично и накладок не случалось. До сегодняшнего дня.

— Начнем, пожалуй, — прервал шепчущихся подчиненных Воскресецкий. — Что у нас с контактом Хирурга? Почему до сих пор этот профессор не даёт показания? Плохо спрашиваете? — Вопрос был адресован начальнику следственного отдела.

— Никак нет, — поднялся со стула грузный и одышливый старший следователь. — Можайский Владимир Олегович, кандидат исторических наук в настоящее время обследуется у медиков. Наши специалисты считают, что он невменяем. Либо сошел с ума, либо находиться под воздействием сильнодействующего психотропного препарата. Результаты лабораторного анализа его крови будут готовы утром. Товарищ генерал, я указал это во втором приложении к своему отчету. Там же приведено предварительное заключение медиков.

— Так, теперь вижу.... — Воскресецкий пролистал доклад, быстро просмотрел последнюю страницу и отодвинул от себя аккуратную стопочку отчетов. — Подведу итог. Мы с вами, господа офицеры, в полной заднице. Оперативно-розыскные мероприятия по горячим следам....

"Да, это ты, товарищ генерал точно отметил. И глубже всех в этой жопе я и мои ребята", — со свойственной ему самокритичностью подумал подполковник спецназа. — "Чего уж тут, так бы и говорил: налажал в этот раз Юрьев. Господа офицеры, можете поблагодарить за бессонные ночи коллегу. Ишь как глазенками своими стреляют. Да и ... им всем в ... на ... а потом ещё разок ... и ...". — Не помогло. Настроение у главы отдела специального назначения осталось паршивым донельзя и ожидаемое взыскание или даже смещение с должности тут было не причём. Трое бойцов погибли при выполнении рядовой операции и ещё один скорее мертв, чем жив. Каждого он знал лично, за каждого нес персональную ответственность. Валентин Юрьев гордился тем, что за время руководства отделом его люди всегда возвращались домой. Задержания, "командировки" и другая, порой весьма специфичная деятельность обходились без потерь. До сегодняшнего дня. В тысячный раз задавая себе вопрос, как такое могло случиться он находил только один ответ — мистика.

— Можно сказать и так, подполковник, — сквозь туман горьких мыслей донесся до Юрьева голос генерала. Задумавшись, он не заметил, как последнее слово произнес вслух. — Вот только сути дела это не меняет, — продолжил Воскресенский. — Утром я жду от всех вас свежих, не тривиальных идей. Совещание окончено. Подполковник Юрьев, останьтесь на пару слов.

"Ну вот, пришло время получать люлей", — спокойно подумал начальник отдела спец операций. — "А что не при всех? Устроил бы показательный суд. Народ бы порадовался. Вот предшественник твой, никогда себе в этом удовольствии не отказывал". — Юрьев смотрел как его коллеги выходят из кабинета, бросая на него заинтересованные взгляды, и на лице подполковника появилась угрюмая решимость. Он был просто обязан хотя бы попытаться выгородить своих ребят.

Ожидая тяжелый разговор, подполковник заранее проиграл мысленно несколько вариантов диалога. Сейчас они стремительно мелькали в голове, перемешивались и создавали сумбур. Как оказалось, домашние заготовки не понадобились. Генерал-лейтенант начал совсем не с того, что Юрьев ожидал услышать.

— Приставления погибших к наградам, выплаты пенсий семьям, в общем, все по максиму.... Разберись, подготовь и ко мне на подпись. Завтра с утра начну пробивать....

— Так точно, — удивленно ответил подполковник. Всё это, конечно, он бы сделал и сам, но вот обычно лишнюю копеечку приходилось выгрызать зубами, продираясь сквозь такие бюрократические барьеры, что....

Они немного помолчали. Один в недоумении, а другой, задумавшись о чем-то своём.

— Как так получилось? — нарушил молчание Воскресецкий. — Если без протокола.

— Э-э-э-э-э..., — замялся Юрьев. — Не могу знать. Рациональных объяснений не нахожу. Я в своих людях уверен как в себе. Руководивший захватом капитан Звягинцев в рапорте детально описал почти каждый шаг и я не нашел к чему можно придраться. Всё было сделано правильно и на высоком уровне, вот только объект оказался.... Это дьявол какой-то. Он будто предсказывал следующий шаг группы захвата и действовал на опережение. Если бы не дурацкий приказ брать живым.... Плюс спешка. Мы даже с планом здания не успели ознакомиться, и то, что есть ещё один выход, через подвал, нас также никто не предупредил. Да, чего теперь-то говорить, поздно уже, ребят не вернешь.... — Развел руками руководитель отдела спец операций.

Было ещё кое-что, но выглядело оно невероятным, и Юрьев решил промолчать. Сразу же после провала операции по захвату, он прибыл на место одним из первых, ещё до экспертов, прошёлся тем же маршрутом, каким уходил Хирург, и отметил не укладывающийся в здравый смысл факт. Подвал перегорожен на три секции. Каждая запирается на металлическую дверь. И вот два таких хозяйских запора, с мощными железными косяками (не новодел бутафорский) оказались выломаны из стены с корнем. Криминалисты, конечно, точнее скажут, но.... Если бы спросили его мнение, то ответ бы обескуражил любого. Подполковник считал, что вся эта покореженная груда металла оказалась на полу вследствие удара ногой. Бред конечно, но на одной из дверей в глубокой вмятине Юрьев разглядел четкий след ботинка. Если приладить железяку на место, то отпечаток окажется как раз на высоте бедра человека. Объяснение найти можно чему угодно, и интуиция подсказывала опытному подполковнику, что рано или поздно оно появиться и для этого факта. Например, наступили ногой позже, когда дверь валялась на земле. Как они оказались выбиты? Так спецназ же гранаты кидал. Какие ещё могут быть вопросы? И вообще, Юрьев, тебе заняться нечем? Вот только от мысли, что рисунок подошвы на обуви группы захвата един и не имеет ничего общего с обнаруженным, уже никуда не денешься. Кроме спецназа и террориста в подвал давно никто не заходил, так откуда отпечаток там мог появиться?

Многолетняя служба научила подполковника спецназа не задавать лишних вопросов и держать своё мнение при себе. Поэтому он просто повторил факты, указанные в своем же докладе и замолчал, ожидая, когда генерал соизволит его отпустить.

На столе Воскресецкого замигала лампочка селектора и, словно очнувшись, начальник управления поднял глаза на Юрьева в красноречивом жесте.

— Разрешите идти? — подхватился подполковник.

— Вы свободны, — ответил генерал и потянулся за трубкой телефона.

— Слушаю.

— То-оварищ генерал, — раздался голос немного тянущего слова адъютанта, — на-ачальник а-аналитического о-отдела по-одполковник Ба-алябин.

— Пусть войдет, — ответил Воскресецкий и задумался о том, как с такой дикцией майор до сих пор на своем месте сидит. — "Хотя.... Дело он своё знает на отлично. Не назойлив, и не лизоблюд", — чего генерал на дух не переносил. — "Пусть посидит пока, присмотримся".

— Разрешите войти? — на пороге по стойке смирно замер высокий подтянутый красавец.

"Ну, прямо хоть сейчас на агит плакат", — мелькнуло в голове Воскресецкого. — "Время третий час ночи, а вид бодрый, прическа волосок к волоску, штиблеты блестят и на брюках ни складочки".

— Заходите подполковник, — разрешил генерал. — "Нет, ну прям как мой адъютант, у них что, соревнование такое? Кто лучше выглядит? Точно, оставлю майора в приемной. Он и мой мундир в божеский вид приводить будет", — подумал Воскресецкий.

— Что-то припозднились вы с докладом, — пробурчал генерал, потирая виски ладонями. Заработанная ещё в юности мигрень временами давала о себе знать.

— Около часа назад произошёл несчастный случай с одним из сотрудников аналитического отела, — отчеканил Балябин. — Выезжал на опознание.

— Что произошло?

— Судя по всему, лейтенант напросился с милиционерами в рейд по патрулированию прилегающих улиц с целью обнаружения угнанного террористом автомобиля. Меня он в известность не поставил, и даже эта информация поступила от дежурного УВД. Постфактум. Уже возвращаясь с дежурства, машина ДПС попала в аварию на Коммунальном мосту. Водитель МАЗа не справился с управлением и на большой скорости выехал на полосу встречного движения. Наш сотрудник погиб на месте.

— Дайте-ка угадаю, лейтенант Морозов, — полу утвердительно произнес генерал и внимательно посмотрел на руководителя аналитического отдела.

— Так точно. — На лице Балябина не дрогнул ни один мускул. — Разрешите идти?

— Вы свободны, — ответил Воскресецкий и потянулся к селектору. Его рука застыла, не дойдя до кнопки считанных сантиметров. Генерал задумался на минуту, встал из-за стола и вышел в приемную. Адъютант занимался тем же чем и всегда, разгребал его бумаги. Что-то пойдет на подпись, что-то вернётся на доработку, а часть отправится прямиком в архив.

— Майор, приведите ко мне контрразведку, — прервал бесконечное перекладывание бумаг Воскресецкий. — Доставить лично.

Если адъютант и удивился такому приказу, то внешне это никак не отразилось. Он тут же встал, поправил мундир и без лишних разговоров удалился.

"Оставлю, вот этого точно оставлю", — глядя на прямую удаляющуюся спину и четкий уверенный шаг, решил генерал.

6.

Карпаты. Крепость ТадащХас.

Сквозь щелочку в гуляющих от сквозняка плотных темно-синих шторах пробивался солнечный лучик. Он блуждал по лицу словно говоря: "просыпайся, впереди новый замечательный день!". Всеволод был с ним не согласен. В результате вчерашней забавы у него ныла спина, и болело плечо. После того, как разговор с Архивариусом прервал внезапно появившийся охранник, Збруев от скуки решил воспользоваться тиром. Поражать ростовые мишени из различного вида стрелкового оружия оказалось настолько интересным делом, что он сам не заметил, как за окном сгустилась ночь. Особенно впечатлила мощь бельгийского пулемета, разрывающего в щепки толстенные деревянные чурбаки. В азарте Всеволод отстрелял две ленты, прежде чем решил, что для него Minimi, пожалуй, тяжеловат и переключил внимание на штурмовые винтовки. Благо выбор позволял. Это было вчера, а сегодня Консультанту не до смеха. Плечо, в том месте, куда упирался приклад, напоминало вздувшуюся подушку. Куда там шевелить рукой. Даже легкое прикосновение отзывалось острой болью. Вставать не хотелось совершенно. Шевелиться, впрочем, тоже, и вот если бы не мешал этот распроклятый "зайчик", совершать телодвижения необходимости не было. Завтрак он уже пропустил, а к хозяину замка его никто не приглашал. Делать всё равно нечего, и Збруев решил в противостоянии с лучиком солнца пойти на компромисс. Подниматься не стал, а лицо прикрыл здоровой рукой. Всеволод ещё додумывал мысль о том, какой он находчивый, когда в дверь комнаты тихонько постучались, и внутрь проскользнула стройная гибкая тень, при ближайшем рассмотрении оказавшаяся чернокожей девушкой. Довольно симпатичной. Если бы не заменяющая волосы татуировка на голове, её можно было смело назвать красавицей. Ступая с мягкостью кошки, она подошла к окну и одной рукой отдернула шторы. Второй, девушка прижимала к груди глиняный горшочек, перетянутый поверху тряпицей вместо крышки. Затем, с не меньшей грацией, напоминающей движения дикого зверя, приблизилась к лежащему на кровати Всеволоду, поставила рядом, на столик, свою ношу и откинула кусок материи с горловины сосуда. В нос Консультанта шибануло противным кислым запахом.

— Я это есть не буду, и не уговаривай, — спросонья прохрипел по-русски Збруев.

Обворожительно улыбаясь, чернокожая красавица стянула с него одеяло и зачерпнула из горшка густую зелёную кашицу.

— Не понимаешь? Вот мля.... Не надо мне этого, — попробовал на языке туманного Альбиона Консультант. — Слышишь?

Не обращая на него ни малейшего внимания, девушка низко наклонилась и, обдав запахом цветов, начала своей рукой наносить противную кашицу ему на грудь.

— Ты что, глухая? Нет, я конечно рад видеть тебя в своей постели..., — слабо попытался противиться произволу Всеволод и заметил, как девушка одними губами четко артикулируя, "произнесла" что-то очень похожее на слово идиот, и опустила вниз ресницы. Проследив за её взглядом, Збруев уткнулся в надпись на собственной коже. Коротенькое английское слово "run" оказалось размазано чуть ли не быстрее, чем до него дошел смысл предостережения. Ровный слой чего-то, скорее всего лечебного, плавными настойчивыми движениями продолжал втираться в ноющую опухоль. Втираться изящными шоколадными руками с четырьмя пальцами на кистях. На правой не хватало среднего, а на левой мизинца. И если Консультант ещё не ослеп, то девушка калекой не родилась. Пальцы она потеряла гораздо позже. Заметив смесь жалости и брезгливости, написанные на лице Всеволода, чернокожая красавица горько усмехнулась, вытерла руки о тряпицу, ей же закрыла горшок и встала, намереваясь уйти.

— Погоди, — остановил её Збруев. — Прости, если обидел, я..., — запнулся он. — Почему?

В ответ, девушка лишь посмотрела полными печали и скрытой ненависти глазами и приоткрыла рот, показав то, что осталось от её языка.

— Э-э-э-э..., — только и смог выдавить из себя Збруев, наблюдая, как незнакомка направляется к выходу. Было в этом движении что-то завораживающее, что-то волнующее доселе молчавшие струнки души. Наваждение растаяло, едва она прикоснулась к двери. По ту сторону порога девушку ожидали четыре охранника без лишних разговоров взявших её в "коробочку". Видимо, для дальнейшего препровождения в один из застенков, о существовании которых Всеволод только догадывался. Конечно, он мог и ошибаться, но уж больно увиденное напоминало конвоирование опасного узника.

"Крыша" у этих сказочников протекает, однозначно. Ёмнулись они тут все окончательно, мля.... Чем им эта чернозадая красотка так насолила? Садисты, мля.... Язык отрезали, мля...." — начал закипать Всеволод. — "Ещё и пару пальцев удали, мля..., Без наркоза, мля...", — в его душе поселилась не присущая торопливость и желание что-то делать немедленно, прямо сейчас. Збруев даже выпрямился на кровати и оглянулся в поисках одежды, но тут же сам себя притормозил, — "Сто-о-о-ять Сева..., ты чего надумал? Прынцесс из лап злодеев вызволять вздумал? Что за херня? Тебе не семнадцать, успокойся...., успокойся и думай головой, а не тем, что болтается между ног. Мало ли? Может эта дама такая стерва, что...", — его размышления прервала резко, со стуком откинувшаяся дверь. Внутрь, широко расставив руки и странновато выламываясь, словно перетекая на полусогнутых, вплыл Стародуб. Неуловимо для глаза сместился в сторону, пропуская выскользнувшего из-за его спины Вениамина. Увидев спокойно сидевшего на кровати шефа, пара бойцов расслабилась. Неторопливой походкой Николай приблизился к Всеволоду, произнес дежурное "с добрым утром" и скривил нос, ощутив "аромат" расползающийся по комнате от снадобья из горшочка.