Пропавший город

— Неужели ни капельки не ревнуешь? — спросила, разворачиваясь лицом к своему супругу.

— Мне не положено, — по-военному ответил он.

— Не будь занудой.

— Я выполняю свой долг.

— Иди ко мне, ты ведь наверняка давно не мылся.

— Моё дело охранять тебя.

— Вот и будешь охранять прямо в ванне.

— Нет.

— Я приказываю тебе помыться. А поскольку покинуть меня ты не можешь, то залезай сюда.

Алекс снял с себя бронзовый доспех, под которым был кожаный, снял кобуру, меч взял в руку и, как был в одежде, спрыгнул в воду. После этого тут же вылез.

— Приказ выполнен, — отрапортовал он и принялся надевать кобуру обратно.

Класс! Мы теперь вообще поговорить не сможем?

— Ты не хочешь объясниться?

Он кинул на меня внимательный взгляд и помотал головой.

Ладно. Понимаю, что не время и не место. Пришлось молча полежать в ванне, чуть поплавать, после чего помыла голову каким-то шампунем, как мне показалось. И вылезла. На постели была стопка одежды. Да и кровать застелили шёлковыми чистыми тканями. Одежда моя — её наличие уже было странным, я ведь думала, что буду ходить как те девушки — выглядела иначе. Белая, до колен, туника с поясом. И всё.

Ладно, лучше так, чем никак.

Я стала одеваться, когда капелька крови упала на пол. Класс! Вот только этого и не хватает сейчас. Если цикл не сбился, значит, мы тут около трёх недель. А ведь мне на работу надо бы. Собиралась сразу после поездки в Китеж-град выйти, пока что к папе на работу, если возьмут. Даже не начав работать, уже уволена... Папа в свою строительную фирму сунул меня. Амбиции сказал держать при себе. Потому как без стажа на нормальную зарплату не устроишься. Поработаю у него годик, а там уже можно будет уйти. И вот теперь я его подвожу. Плохо дело.

Теперь вопрос был в другом — что делать с месячными? Как без нижнего белья обходиться? А я ведь даже не знала, чем тут пользуются.

— Что? — спросил Алекс, увидев мою растерянность.

— Месячные...

Он вышел из моих покоев всего на два шага, кивнул, после чего вошёл обратно.

— Сейчас решим вопрос.

Через пять минут пришла хозяйка.

— Вы звали...

— У девушки месячные...

Хозяйка кивнула и вышла. Я не простила его, но после ванны себя чувствовала обновлённым человеком, поэтому решила временно оставить обиды, да и любопытство пересиливало. Подошла к нему очень близко, и, преодолев смущение, на ухо прошептала:

— Почему месячные? Разве они не должны как-то по-другому называться? — спросила я Алекса шёпотом.

— Не важно. Мы общаемся на языке местных, — так же тихо ответил он.

— Как это? — не поняла я.

— Ты не заметила? Они нас понимают, мы понимаем их. При переходе сразу же стали понимать. Поэтому можешь привычными словами общаться. Местные услышат то, что должны на своём языке, — пояснил Алекс. Вот сейчас я явственно ощутила, что говорил он по-русски.

— Магия какая-то? — решила уточнить, уже даже такому объяснению не удивляясь.

— Думаю, это связано как-то с Аркой. При перемещении люди сразу начинают понимать местных. Причём не важно, что их может быть много разных народностей, понимать мы будем любого. Ты ведь понимала, о чём поёшь...

— Ну да. Ты слышал? — мне стало стыдно за свой голос. Я ведь пела басом... ничего красивого, на мой взгляд.

Кивнул.

— Ты пела не на том языке, который использует местная знать, и даже не на языке крестьян.

— То есть?

— Тебя никто не понимал, кроме императора и его охраны. Думаю, потому что он тоже прошёл через Арку. Это язык сказителей.

Это объясняло бы некоторые вещи.

— Хочешь сказать, что у знати другой язык?

Кивнул. Но как же тогда он узнал, и почему мы ничего не замечаем? А как знать общается с горожанами?

— Язык холопов — это старославянский. Знать общается на латинском. Кстати, ящеры — вовсе не ящеры. Это в нашем понимании мы их так интерпретируем. Здесь же они имеют совсем другие названия, например, бегемот, крокодил, дромадер, верблюд и другие.

Он замолчал. Я отстранилась и отошла к окну. А спустя несколько секунд вошла Варвара. Как я вовремя!

— Давай, задирай тунику, — велела она.

Я послушалась. Тогда она надела мне мягкий хлопковый пояс на крючках, куда прикрепила спереди и сзади полотно, на которое подложила губку. Своего рода трусы получились и прокладка. После чего опустила тунику. Снаружи не было заметно, что у меня под низом что-то есть.

— Вот тут я оставлю ещё губки и полотенца, — положила она свёрток на тумбочку -. Меняй по мере необходимости.

— Благодарю.

Женщина кивнула.

— Я тут ещё принесла мазь. Обработаешь сама повреждения или служанок прислать?

— Сама. Благодарю.

После этого она ушла.

Дождавшись пока пройдёт минут пять, я тихо спросила у мужа:

— Мы можем поговорить?

Алекс помотал головой. Ладно, тогда играем в незнакомцев. Вряд ли тут камеры есть. А если и подслушивают, то его жест скорее всего не видели.

— Тебя как звать?

— Искандер.

— И ты не спросишь, как зовут меня?

— Я слышал, как тебя называл тот певец.

Значит, Оксана. Хорошо. Хоть что-то прояснили. Но почему он разъяснил насчёт арки? Ведь выдал нас. Или считает, что шёпот услышать не могли.

— Отдыхай, — сказал он.

Вот и весь разговор. Но от его слов поняла, как устала и мечтаю забраться в постельку, настоящую, а не в лесу, на голой земле спать.

Глава 10

Спала я как убитая. И проснулась, когда солнышко ярко светило во внутренний двор. А окна отведённой мне комнаты выходили во внутрь. Ну да, ещё не хватает, чтобы наложница решила удрать! Хотя здание этого гарема не было около наружной стены, поэтому подобная затея скорее всего оказалась напрасной.

Проснулась бодрой и полной сил. Давно так крепко не спала.

— Доброе утро! — поздоровалась с Алексом, что сидел в одном из кресел и смотрел прямо на меня, отчего смутилась.

— Доброе, только уже не утро! — приветствовал меня телохранитель.

— Вечер? — а, ну да, я ведь не утром ложилась спать, а днём.

— Нет, сейчас около полудня.

Это как?

— Ты почти сутки проспала, — пояснил мой супруг.

— Почему же не разбудили? — на меня ведь были какие-то планы у Варвары.

— Пытались. Да ничего не вышло. Тебя даже лекарь осматривал. Нашли шрам от укуса змеи. Поэтому тебя велено не тревожить. А ещё у тебя много поклонников.

— Как это?

— Ну, на твою долю столько всего выпало... И укус змеи, не удивительно, но ты петь не смогла. Странно, что вообще на своих двоих дошла. Потом ещё кто-то тебя душил, избил, а потом ещё и в наложницы попала. Да ещё и мужняя, но при этом не тронутая. В общем, тебе многие сочувствуют.

— А ты? — и почему меня волнует именно этот вопрос.

— А я что? — пожал плечами. — Сочувствую ли твоей вдовьей утрате?

— Не говори так о моём муже! — вспылила я. Обидно так стало, словно он похоронил уже наши отношения. И чего я всё ещё за них хватаюсь?

Кинула в него подушку. Он поймал. Другую. Тоже. Я побежала в ванную. Он за мною.

— Не ходи за мной! — вскричала, в душе надеясь на обратное.

Но он, хоть и пошёл за мною, оставался спокойным. Ничем его не прошибёшь! Идеальный бесчувственный воин. Ему тут как раз место. Вот пусть и остаётся!

— Хочу домой, — сказала, успокаиваясь, с ноткой грусти.

— Мы не сможем пока вернуться, — под шум наполняемой ванны сказал Алекс.

— Почему?

— Арка закрылась и не работает.

— Откуда ты знаешь?

— Птичка на хвосте принесла. Император уже несколько раз посылал весточку с голубями. Ему пришёл ответ, что вырубились все ворота, и подмоги не будет. Тогда он запросил помощь у соседнего города. И она подоспела.

Вспомнила разговор про Искандера.

— Значит, ты пришёл ему на помощь?

— Да.

Ванна-то наполнялась, но мне сейчас нельзя было её принимать. А душа здесь не было.

— Польёшь мне?

Алекс принёс кувшин, я встала по щиколотку в воде. И под её шум продолжила мыться и подмываться. На удивление я не особо перепачкалась за сутки. Алекс был сама любезность.

— Я так не могу, — сказала ему, когда почти закончила. — Меня обижает, что ты действуешь за моей спиной.

— Я действую по обстоятельствам.

— Но используешь меня.

— Извини, я этого не хотел. Так получилось. Но я не смогу тебя защитить, если не буду рядом.

— Поэтому подложил меня императору.

— Нет. Тогда это был единственный способ вывести тебя из театра, не привлекая внимания.

— А тебе приблизиться к цели.

— Не без этого. Но пока всё складывается как нельзя кстати. Да и твоих дружков музыкантов после всего живыми бы не выпустили.

Вспомнила, что он убил Шумило.

— Значит, Молчун тоже погиб?

— Нет, гусляр жив, пока. Мне надо сориентироваться на местности, поэтому пока играем свои роли. Постарайся не выделяться больше, чем уже отличилась.

На этом разговор закончился. Я выключила воду и открыла пробку.

Помывшись и подмывшись, я переоделась во всё чистое. Волосы расчесала и заплела косу.

Алекс обновил грим, изменив немного цвет синяка на лице.

Хотела спросить, где он этому научился, но вода больше не шумела, поэтому не стала.

За мной пришли.

— Готова? Хорошо, — сказала хозяйка, увидев меня при параде. — Пойдём, императора нельзя заставлять ждать.

Алекс молча следовал за нами.

Уже на выходе я столкнулась с какой-то обнажённой девушкой так, что мы обе упали. Это ж с какой силой надо было удариться?

— Простите, — сказала она.

Алекс не помог подняться, а вот меня загородил.

Я подняла взгляд на девушку и узнала в ней блондинку с экскурсии.

— Ты?! — сказала она удивлённо.

А я подумала, как хорошо, что мы не познакомились.

Потом она посмотрела на Алекса, но вроде бы узнавания у неё не возникло. Это хорошо. Но раз она здесь, в борделе, значит... Додумать я не успела.

— Это кто тебя так?

— Да вот, спуталась с одними, — отмахнулась я.

Но Алекс всё ещё стоял между нами, хотя мы уже обе поднялись.

— Ладно, как-нибудь пересечёмся, — сказала я. Император не будет ждать.

И направилась к выходу.

— Значит, и она здесь, — услышала бормотание под нос блондинки.

Надо будет пообщаться. Но как знать, не проболтается ли блондинка обо мне и нашем знакомстве. Что-то я думаю уже как Алекс.

Вывели меня на улицу и передали полному мужчине в белой тоге. Кажется, тому самому, что в прошлый раз меня сюда привёл.

Путь наш лежал через площадь с виселицами. И болтались там тела с выклеванными глазами. Меня тут же вывернуло наизнанку. Но моему сопровождавшему было плевать на моё состояние. Он схватил меня за лицо и поднял его к покойникам. Алекс напрягся, но оружие из ножен не вытащил.

— Смотри, что император делает с предателями, — сказал богатей.

И зачем это представление мне — девушке из борделя — устраивать?

Пришлось смотреть. Трупы, благо, не были голые, и, если сосредоточить внимание на одежде, можно вытерпеть отвращение. Вот одежду я и рассматривала, стараясь видеть только её. Среди мертвецов были воины в своём облачении, двое — в белых тогах, двое — в крестьянской одежде. А один в набедренной повязке. Тело было свежим и пока ещё не клёваным птицами-падальщиками, но в синяках. Я подняла взгляд на голову этого мускулистого парня. К горлу подкатил очередной ком, а слёзы выступили на глаза. Лицо было цело, без единого повреждения, чтобы те, кто его знал, смогли определить без труда, кто это. Жестоко!

Костя... Боже, за что?

Значит, его смерть — не дело рук Алекса. Это радовало. Но и огорчал сам факт гибели, он мне был как брат, который остался в моём времени, хоть мы и знакомы с этим парнем были недолго.

Надзиратель, по-другому я не могла обозвать своего конвоира, сказал:

— Насладилась зрелищем, вижу, даже знакома была с предателем, может, стоит и тебя в пыточную отправить?

— Он ведь молодой парень, — всхлипнув, сказала я. Костя выделялся среди остальных своим возрастом, другие жертвы казни были постарше.

— Ну, не такой уж и молодой, — возразил надсмотрщик. — Ему тридцать исполнилось. Предатели разные бывают. И возраст ни о чём не говорит.

Тут я была согласна. В Великую Отечественную войну много детей шло на фронт, и разведчиками даже были. Возраст героизму не помеха. Но неужели Костя перешёл на сторону бунтовщиков?

Я отвернулась, не в силах больше глядеть.

Мой провожатый тронулся в путь, и нам следовало. В одном из зданий нас провели в подземный ход.

Я осматривала помещения беглым взглядом, отмечая богатство. Кстати, у Кости такой роскоши заметно не было. Почему? Эти буржуи — элита из элит?

Мы остановились перед дверями, у которых стояла стража.

— Надень! — мне протянули маску, полностью скрывавшую лицо, оставляя небольшие отверстия для глаз. — Не стоит смущать императора твоим внешним видом.

Я послушалась. Перед нами отворили двери.

Оказались мы в амфитеатре. Но как по мне, так это был огромный стадион, вдобавок, крытый, подобный тому, где летние Олимпийские игры проходят. Огромное, некогда размеченное поле — беговые овальные дорожки, внутри которых насыпан песок, разве что, разметки нет.

Мы поднимались вверх, всё же из подземки выходили. И, если честно, было немного страшно. На первых рядах почти никого не было, а вот заграждение имелось, причём каменное. Поднялись мы почти на самые высокие места, где сидел император. Стоило к нему приблизиться, как всем скопом бросились на колени. И наш сопровождающий стал что-то там бормотать. Если честно, было мерзко ползать на коленях и пресмыкаться. Но я понимала, что от этого зависит моя жизнь. Взбрыкнуть не выйдет.

— Вставайте, — снизошёл до нас император. Чего это он? — Отчитывайся!

— Девушку проверили. Она чиста, но проспала сутки, её осмотрел лекарь. Дней пятнадцать назад её укусила гадюка.

— Это всё?

— Мы не беседовали с нею, если вы об этом. Это заключение нашего лекаря.

— Хорошо.

И вот вроде бы ничего опасного не сказал, а от его слов холодок по спине пробежался. Стало не по себе. И поддержки от Алекса ждать не приходилось.

Мне кивнули на место подле левой руки императора. Как-то подозрительно.

— Так откуда ты? — внезапный вопрос огорошил меня.

— Из нижнего города, — ляпнула отчего-то именно так.

— Понятно, что не из верхнего. И всё же я хочу знать точный адрес.

— Гранатовая аллея, 18, — сорвалось раньше, чем успела сообразить. А ещё накатило спокойствие. Благодарю, Предки! Благодарю, Всевышний.

Похоже, императора такой ответ устроил, потому что вопросы он перестал задавать, а устремил свой взор на стадион. А туда вывели людей. И выглядели они до боли знакомо. Точнее часть их. Трое были облачены в нашу одежду, а вот остальные — вообще нагишом. Я смутилась и спрятала лицо ладошками.

— Что случилось? — холодно поинтересовался император.

— Ничего, — ответила я. Ведь права.

Но такой ответ, похоже, не удовлетворил владыку, и он взял меня за запястье и убрал руку.

Не знаю, что он увидел, но отстал, а я вновь закрыла лицо.