— Ха-ха, — визгливо засмеялся Локхарт. Черты его лица заострились и побледнели. Изнутри стало проявляться что-то нехорошее, темное... Он словно перерождался, выпуская наружу глубоко запрятанное и сокровенное "я".

Заклинание Уильямсона охватывало, охватывало и все никак не могло охватить чары Локхарта.

Там бурлили непонятые силы, вспыхивали молнии, рождался и умирал странный гул. Мне казалось, это не маленькое заклинание, а окно в место, где чудовищные по своей мощи и первозданности силы боролись друг с другом.

Пару деревьев, которых краем задело противоборство непонятных сил, исчезли без следа, так, словно их никогда не существовало на этом месте.

Противники одновременно остановились. Замерли. Приближалась кульминация. Время остановилось...

С резким хлопком два заклинания аннигилировались в одну точку. И раздался взрыв. Магов отбросило в разные стороны.

Мне тоже хорошо досталось. Я не смог удержаться на ногах, упал, и ударился головой о дерево.

— Вставай! — меня потрепали за плечо. — Все кончено.

Я открыл глаза. Напротив меня стоял мракоборец Роберт Уильямсон. Выглядел он неважно — сильно помятый, израненный, без мочки на ухе, и с кровавыми пятнами по всей одежде. Во время боя из глаза, по носу, у него текла тоненькая струйка крови. Сейчас она уже начала подсыхать.

Хотя какой, он, к черту, мракоборец! Я хоть и полный ноль в магии, но ясно понимаю, что то, чему я стал свидетелем, никак не вписывается в мое представление о весьма скромных возможностях магов.

Да здесь, сука, локальный армагеддон чуть не начался! И сотворили его всего лишь два мага. Пустоголовый Локхарт и рядовой аврор!

И данный факт, в своей непреложной истине, был так очевиден, и так не вписывался во все мои представления, что я просто не знал, что делать дальше.

Я медленно поднялся. Ноги как вата. Вытянул вперед руку — ее мелко трясло. Голова кружится. И подкатывает тошнота.

— Похоже, ты пережил непростительное заклятие, — от мракоборца не укрылось мое бедственное состояние.

— Да.

— На, выпей, — из внутреннего кармана он вытащил металлическую фляжку и протянул мне.

Спрашивать, что он предлагает, а также сил на то, чтобы отказаться у меня просто не осталось. До меня донесся легкий аромат трав. Я сделал пару глотков. Это какой-то растительный сбор. Вкус мяты и душицы чувствовался сразу.

Напиток теплый комом прокатился по горлу и упал в желудок. И вместе с тем теплом, что он рождал, я начинал чувствовать себя лучше. Отступала тошнота, голова прояснялась, да и дрожь в теле немного угасла.

— Пока хватит, — мракоборец забрал фляжку и сам сделал пару глотков. — Пошли, — он помог мне идти, придерживая за руку, и повел к стоящим в сторонке деревьям. Шел он тяжело, прихрамывая.

Мы подошли к телу. Профессор Локхарт лежал на боку. В руке палочка, которую он так и не выпустил. Перекошенное лицо, полуоткрытый рот. И глаза — начавшие уже стекленеть. Даже смерть не до конца стерла в них злость и решительность.

И кровь. Много крови. Вся грудь у него в ней. Такое чувство, что у Локхарта что-то порвалось внутри, артерия или даже сердце. И кровь мощным потоком хлынула наружу.

— Достойный противник, — неожиданно произнес мракоборец.

— Кто вы? И кто он? — я стоял и молча смотрел на труп Локхарта. Бежать я не пытался. После того, что я видел, это, по меньшей мере, глупо.

— Он профессор ЗоТИ. А я простой мракоборец, — Уильямсон невесело усмехнулся. — Это все, что ты должен знать.

— Как же вы меня нашли? — кажется, я начинал медленно оживать.

— Следилка на твоей одежде.

— А почему Локхарт ее не почувствовал?

— А он ее проверял?

— Нет, — я отрицательно мотнул головой. Следилка.... Кто же ее поставил? И когда? Последний раз я проверялся пару недель назад. Тогда ничего не было. А сейчас есть.

— Вы ее поставили?

Роберт ответил не сразу. Казалось, он обдумывает, что сказать. И когда ответил, я так и не понял, правду я услышал или ложь:

— Нет, не я.

— Что Гилдерой хотел от меня? — я еще раз посмотрел на тело профессора ЗоТИ.

— Странный вопрос... Дневник, конечно же, — мракоборец снова приложился к фляжке, с удовольствием делая пару глотков.

— Зачем он ему? — с одной стороны я и правда, этого до конца не понимал. А с другой, хотел получить как можно больше информации. Вдруг получится?

— Открыть Тайную комнату, я полагаю, — Ульямсон глубоко вздохнул. — Ты, похоже, не понимаешь, что это такое на самом деле, так?

— Да, — я кивнул.

— Это библиотека и лаборатория Салазара Слизерина! Доступ к таким знаниям и такой информации, что ее трудно представить простому магу. Это выход на принципиально новый уровень могущества. А еще это древний Василиск, которого можно сделать фамильяром. И его яд, слюна, чешуя, сброшенная кожа и прочие ингредиенты. Очень ценные ингредиенты.

— Ничего себе, — я присвистнул. Да, в каноне все выглядело не так масштабно. Хотя что-то подобное я и предполагал.

— Не думай, что я проболтался, — мракоборец убрал фляжку обратно. Похоже, зелье пошло ему на пользу. Выглядеть он стал живее, раны и порезы немного затянулись. — Я просто объяснил тебе истинную величину ставок и показал масштаб. Думаю, тебе это полезно знать...

— Что будет со мной? — неожиданно накатила апатия. Во мне, как из воздушного шарика, выдернули пробку и выпустили весь воздух. Адреналин кончился. И начала набирать силу усталость и простое безразличие. Я пережил действие двух непростительных заклятий... Сложно оставаться в тонусе после такого. Захотелось лечь, свернуться калачиком и просто спать. Часов двадцать.

— Ничего. Живи, как живешь. Дневник можешь оставить себе. Пока.

Я промолчал. Моя тайна, оказывается и не такая уж тайна. Интересно, в Хоге есть хоть кто-то, кто не знает, что дневник у меня?

— И еще — волноваться не стоит. Аврорат не узнает ни то, что дневник у тебя, ни о том, что здесь произошло.

— С чего такой подарок? — не волноваться? Да он шутит. Именно после этих слов я как раз и начал еще сильнее волноваться.

— Уверен, тебе бы не хотелось, чтобы все вышло наружу. — Роберт усмехнулся. — Я также в этом не заинтересован.

— Ясно... А дальше?

— У тебя два пути, Поттер, — мракоборец глубоко вздохнул. — Либо Непреложный обет о том, что здесь видел, либо Обливэйт. Выбор за тобой.

Ох, да вы смеетесь с этим своим выбором. Каждый дает его мне и каждый мне не нравится. Во что же это я вляпался?

Если у меня и были мысли и идеи как-то убежать, или хоть что-то сделать, я от них отказался. И все дело во взгляде мракоборца. Он одновременно давил и предупреждал не делать глупостей. Ибо чревато...

Ну, а после того, как я видел, на что он способен, глупых и опрометчивых мыслей, касающихся возможного сопротивления, или незаметного побега, у меня особо и не возникало.

— Непреложный обет, — выбор дался легко. А что еще говорить? Так хоть память останется.

— Так я и думал. Иди сюда, — мракоборец нашел относительно чистое местечко. — Вставай на колено.

Я сделал, как он приказал. Мракоборец встал на колено около меня и протянул правую руку. Я сжал ее около запястья. "Жила в жилу" — так это называется.

— Повторяй за мной, — негромко сказал Роберт и замолчал, собираясь с мыслями.

— Я, Гарри Поттер, здесь и сейчас, клянусь в том...

— Что никогда и никому не раскрою тайну того, что произошло на этой поляне...

— А также буду молчать по поводу тех событий, что случились за последние три часа между мною и профессором Локхартом...

— И никому не открою своих подозрений по поводу Роберта Уильямсона.

— И буду молчать до тех пор, пока Роберт Уильямсон не разрешит меня от данного Обета.

Наши руки оплел золотистый свет. Миг и он пропал. Магия услышала клятву.

— Вот и все, — Уильямсон поморщился, вставая на ноги.

— А разве для такого Обета не нужно свидетельство третьего?

— Не всегда, — маг мотнул головой. — Моих сил хватило, чтобы провести обряд самостоятельно. Я сумел сделать так, что труп Гилдероя выступил своеобразным "третьим".

— И что теперь?

— Берешь мою метлу и возвращаешься в Хогвартс. Как раз к ужину успеешь, — он ухмыльнулся. — Постарайся собраться и не показать, что ты пережил. Это, кстати, в твоих же интересах.

— А вы?

— Останусь здесь. Подчищу и проведу нужные ритуалы. Но тебе смотреть на это не стоит. А сейчас стой смирно, — мракоборец осмотрел меня критически, а потом выписал несколько узоров своей палочкой. Он ничего не говорил, но я видел, как порванные места на мантии сошлись, а моего лица исчезают порезы и кровь... Да и почувствовал я себя бодрее. — С этим всё.

Я медленно прошел к пеньку, поднял свою палочку и мантию. Молча нашел в траве метлу — она не пострадала во время поединка и сел сверху.

— Стой, — Уильямсон заметил, что двигаюсь я не совсем уверенно.— Сделай еще пару глотков, — он протянул мне фляжку.

— Смогу ли я узнать правду о вас и о том, что здесь видел?— я отер губы. Силы медленно, но возвращались. Что же это за зелье, которое так быстро и эффективно снимает последствия жесточайшего стресса и психологической апатии?

— Кто знает, Гарри! — на лице мракоборца неожиданно появилась скупая улыбка. Я чуть метлу не выронил. — Помни, что всегда и все в твоих руках.

Я кивнул и взлетел. Ага, как же, "в твоих руках". Не надо лирики. То, что я видел, никак не может быть в моих руках. По крайней мере, в ближайшие лет десять. А скорее и двадцать. Да это просто запредельный уровень колдовства.

А еще я абсолютно ничего не понимал... Кто такой Локхарт? Кого он представляет? Кто такой Роберт Уильямсон? Почему позволил оставить дневник, если он такой ценный? Почему, зная про важность Тайной комнаты, вроде как не собирается ее открывать? И как он вообще узнал, что дневник Реддла у меня?

И уж конечно, он не мракоборец. Вернее, может и мракоборец, но наверняка замаскированный. Иначе просто быть не может. Ведь если таков уровень сил обычных авроров, то, что в потенциале может Кингсли Бруствер или Грюм Грозный Глаз?

И чем больше я размышлял, тем отчетливей понимал, что ввязался в игру, правила которой мне неизвестны, а фигуры игроков не являются тем, кем кажутся.

Заходящее солнце находилось справа и посылало ласковые, успокаивающие лучи. Тени от деревьев протянулись с запада на восток. Начинала чувствоваться вечерняя свежесть.

Я летел в Хогвартс и прохладный встречный ветер обдувал лицо, помогая прийти в себя.

Глава XII

До Хогвартса я долетел за пару минут. Мог бы и еще быстрее, да сам не торопился, приходя в себя.

Я спрыгнул на землю. Большие часы на башне показывали восемнадцать тридцать две. Почти полчаса до ужина.

Немного подумал, что делать с метлой. Она оказалась достаточно хорошей — "Нимбус-2000", прекрасная и удобная модель. Бросить ее здесь или отдать декану Когтеврана? Или мадам Трюк?

Потом решил оставить у себя. Если Роберт Уильямсон потребует ее обратно, то верну без проблем, а пока пусть у меня побудет.

Я обмотал метлу мантией-невидимкой и направился в нашу гостиную.

Честно сказать, чувствовал я себя паршиво. В теле слабость, головокружение, ноги держат с трудом... Возможно, внешне это и не так заметно (мракоборец, похоже, подлечил на славу), но внутри я весь разбит. Да и в голове мелькали какие-то мысли, образы, идеи, которые я никак не мог отследить и вообще понять, где они зарождаются и куда пропадают.

Конечно, все дело в двух непростительных заклятиях — Империус и Круциатус. Сомневаюсь, что даже крепкий маг после такого был бы в полном порядке.

И все равно, сдается мне, после пережитого, я должен чувствовать себя еще хуже, а не так, словно у меня обычное недомогание. Интересно, в чем дело?

Пока ясно одно — мне точно помогло то, что я не мальчик, а взрослый человек в теле ребенка. Все же сознание более сильное и способно не так остро реагировать на эти темные заклятия.

И я так и не смог определиться, какое из заклятий страшней. На первый взгляд, конечно Круциатус. Боль просто адская и я даже начинал потеть, думая о пережитом. Но это боль. Сильная, всепоглощающая, но все же боль.

А вот Империус куда коварней. И тут дело скорее в психологии. Наблюдать, что ты сам себе не принадлежишь, это очень неприятно. А еще страшно. А уж если пораскинуть мозгами и представить, какие приказы могут последовать от мага, для которого такие понятия, как совесть, справедливость и уважение пустой звук...

И вообще, не уверен, что будь я ребенком, я бы так просто пережил все случившееся. Накладывать подобное на двенадцати летнего мальчика — кем для этого надо быть? Бездушным ублюдком и маньяком? Да, как минимум...

Я поднялся в нашу башню и подошел к двери.

— Как два литра молока поместить в литровую банку?

Ох, но только не сейчас. Я на ногах еле стою, мозг вообще, как заржавевший...

Мои мольбы услышали. Дверь открылась и из прохода вышла Луна Лавгуд.

— Привет, Гарри. Как дела?

— Сложно сказать, — я хмыкнул. — Ты выходишь или заходишь?

— Нет, просто дверь тебе открыла. Проходи, — она посторонилась, пропуская меня в гостиную.

— Спасибо. Извини, что покидаю, но мне надо в комнату.

— Что-то ты бледный, Гарри. Что у тебя случилось?

— Луна, давай как-нибудь позже....Хорошо?

Она кивнула, и я прошел к себе. Мантию и метлу я убрал в чемодан, а сам отправился в душевую.

Контрастный душ немного привел меня в чувство. Чередование тугих горячих и холодных струй позволило восстановиться и немного ожить. Я почувствовал небольшой прилив сил.

Вытирая на ходу волосы, вернулся в комнату. Здесь никого нет — все уже на ужине.

Хорошо... Я завалился на кровать. Минут пять у меня есть. Просто поваляться, не думая ни о чем.

А затем надо идти.

Как я понимаю, Локхарта на ужине не будет. Его начнут искать. Поэтому мне необходимо находиться среди людей, и при этом, по возможности, выглядеть нормальным, как и обычно. Это элементарное алиби.

Честно сказать, я очень сильно попал. И то, что будет со мной дальше, зависит от одного человека — Роберта Уильямсона. Как он захочет, так и произойдет. Очень скользкое и неприятное положение.

Впрочем, немного радовало одно. Захоти он меня "сдать" или просто оставить в стороне, предоставляя самому выкарабкиваться, он бы не прилетел на ту полянку и не спас. А потом бы не брал Непреложного Обета.

Значит, зачем-то я ему нужен. И еще ему нужна тайна о том, что произошло. И вероятней всего, вполне устраивает сложившаяся ситуация.