Цикл "И смерть лишь начало", Книга 2 - "Иллюзия правды"

Иллюзия правды

Пролог

Франция. Начало июня 1992г. Понтуаз, небольшой городок к северо-западу от Парижа.

Альбус Дамблдор аппарировал на окраину города и осмотрелся. Простой французский пейзаж — узенькие улочки, множество цветов, лавочки со всякой всячиной, торгующие прямо на улице. И улыбчивые местные жители. И, конечно, особый "галльский" дух — здесь он уже начинался чувствоваться, в отличие от космополитического Парижа, где все перемешано в такую непонятную кучу, что не сразу и поймешь, откуда человек и какую культуру он представляет.

Директор Хогвартса считал себя истинным, верным британцем. Но временами признавался, что и во Франции есть своё, неуловимое обаяние. И даже шарм. Но конечно, не здесь, не в месте, где бродят коровки, роняя "лепешки", а их хозяйки, с крайне простецким видом, развешивают своё нижнее белье просушиться на веревках.

Альбус направился к северу, выбираясь из городка. Невольно начинало появляться раздражение — туда, куда он шел, нельзя аппарировать напрямую. Местная магия похожа на магию Хогвартса, и служит одной цели — обезопасить местного мага, дать ему дополнительное время, если его захотят посетить враги.

Дамблдор вздохнул — даже его сил не хватало на прямую аппарацию. Вот и приходилось пару миль идти собственными ногами.

С другой стороны, прекрасная погода и ласковое утреннее солнце позволяло несколько примириться с данным фактом. А в его возрасте даже полезен такой "моцион".

Дамблдор шел неспешно и еще раз перебирал причины, по которым его вызвали на беседу, и прорабатывал свои ответы. Впрочем, гадать о причинах особо не приходилось. Как правило, для таких встреч их находилось всего две — он отчитывался по состоянию дел в Хогвартсе, или посвящался в очередную деталь долговременного плана.

Вот и нужный дом — старое, двухэтажное строение, увитое плющом почти до крыши. Легкий дымок из трубы, ухоженная лужайка перед домом, качели, пара сараев, клумба с цветами, магловский автомобиль.

Все намекало на то, что хозяева находятся в этом месте на долговременной основе. Но Дамблдор знал, что это всего лишь игра, ширма, обманка. И в доме никто не живет постоянно. Слуги, лакеи — да, возможно. Но сам дом всего лишь декорация, убеждающая гостей в том, что нужно. Ну, и еще это место для деловых встреч — как сейчас.

Альбус взялся за дверной молоток и пару раз стукнул в дубовую, тяжелую дверь.

— Заходи, Вульфрик, открыто, — донесся до него голос из дома.

Дамблдор открыл дверь, прошел по светлому коридору, в котором бегали солнечные зайчики, и вышел в гостиную.

Там, несмотря на теплую погоду, горел камин. Директор Хогвартса почувствовал слегка сладковатый запах — хозяину этого дома нравился яблоневый дым.

Стены гостиной обклеены светло-серыми обоями. Под потолком — обычная люстра на три рожка. Толстый ковер на лакированном паркете. Оленьи рога над каминной полкой. Небольшой бар с откидывающейся крышкой и с весьма богатым содержимым.

Хозяин дома — среднего роста, внушительный мужчина, с темно — русыми волосами до плеч и карими глазами, выглядел лет на пятьдесят — даже моложе самого Альбуса. Впрочем, внешний вид не отображал реального возраста. Еще одна обманка.

В поведении этого мужчины, в его жестах, движениях, выражении лица и даже произносимых словах, чувствовалась большая внутренняя сила. И опыт. И харизма.

— Заходи и присаживайся, Вульфрик, — мужчина изобразил улыбку и предложил садиться напротив себя в низкое уютное кресло.

"Вульфрик" — этот человек называл Дамблдора чаще всего именно так. И хотя это действительно, одно из имен профессора, в устах хозяина дома оно звучало слегка насмешливо, похоже на неуловимую шутку, с тончайшим сарказмом.

— Здравствуйте, Магистр!

— Чаю? Кофе? Вина? — спросил хозяин. Хорошо хоть не предложил "лимонную дольку" — одно время он любил поддевать так Дамблдора.

— Вино, пожалуй.

— Конечно, — с негромким хлопком выскочила пробка, пыльная бутылка из бара поднялась в воздух, и стала наполнять два тяжелых хрустальных бокала. Один ему, второй самому хозяину.

Дамблдор сделал глоток. Удивительный букет. Превосходно. Впрочем, как и всегда. И наверняка, вино старше его самого.

Всё это время хозяин дома пристально наблюдал за Дамблдором, и достаточно открыто проверяя его эмоции, а также энергетическое и ментальное состояние.

— Итак, Вульфрик, что нового в Хогвартсе?— что ж, традиционный вопрос от очень консервативного мага. Как и всегда.

Дамблдор начал рассказывать, что произошло за последний год. Хозяин слушал молча, внимательно, иногда уточняя отдельные детали или непонятные моменты.

— Значит, всё идет по плану?

— В общих чертах.

— Но последние события как-то не вписываются в наши расчеты, нет? — хозяин дома иронично поднял бровь.

— Немного. Собственно, я сделал всё возможное. Кто ж знал, что Поттер, несмотря на все намеки и подсказки, так и не полезет в этот подвал.

— А-а, — насмешливо протянул хозяин дома. — Значит, не сдержал он обещания?

— Какого обещания? — опешил Дамблдор

— Залезть в подвал, как ты рассчитывал.

Альбус покраснел тяжело, пятнами. Но промолчал. Оправдания тут не помогут. На его доводы хозяин найдет свои, и в два раза больше. Впрочем, это во многом и справедливо. Все ж таки, это его вотчина и его вина. Немного не доглядел, понадеявшись на чертового мальчишку.

— Никуда он не денется, — все же пробормотал директор.

— Брось, Вульфрик. Не хватало нам еще зацикливаться на пешках. А он даже и не пешка. Мы играем серьезную партию, и они сами, в силу обстоятельств, окажутся в нужное время, на нужных местах.

— Конечно, магистр. Вот только что делать с Квирреллом?

— Не думаю, что это проблема. Где бы он сейчас не был, пусть пока наслаждается жизнью. Хе-хе.

В камине громко треснул уголек. Собеседники посмотрели на огонь и задумались. Хозяин дома плавными, неторопливыми движениями "катал" вино в бокале.

— Вот что, Вульфрик, тебе необходимо взять нового преподавателя по ЗоТИ.

— Я уже подобрал пару кандидатов, — Дамблдор сделал глоток. — Пока прикидываю, кто из них окажется более полезным.

— Извини, но планы придется подкорректировать. Я хочу попросить взять моего человека.

— И кто он? — вот так, мимолетно, ему говорят "возьмешь моего человека". И всё. Никакого обсуждения. Просто завуалированный приказ, который не обсуждается. Если "хочешь попросить", то, что же не просишь?

— Гилдерой Локхарт.

— Э-э... — Дамблдор закашлялся вином и не сразу пришел в себя. — Попечительский совет уже и так начинает критиковать меня за выбор преподавателей. Он же совершенно никчемный маг. Блестящая и абсолютно бесполезная пустышка.

— Ну, не будь так категоричен. Ведь все мы носим маски. Тебе ли об этом не знать? — хозяин дома позволил себе короткий смешок.

— Хорошо, — Дамблдор справился с возмущением. Действительно, чему он удивляется? Маги любят казаться не тем, кто они есть на самом деле. — Вы можете посвятить меня в свои планы, какова роль этого Гилдероя?

— Конечно, ты все узнаешь. Как иначе? Но немного позже, сейчас рано что-либо говорить конкретно. Много неясностей.

Это была еще одна ложь, откровенная ложь и Дамблдору стоило определенных усилий, чтобы сдержать неприятную гримасу.

"Со временем узнаешь", "пока рано", "позже ты все поймешь", — все, как и обычно. Сколько раз он слышал подобное? И сколько еще услышит? И никогда его не посвящали до конца в эти планы, и обходились общими намеками и туманными обещаниями. И никогда их не выполняли. Да, на своём участке ответственности он знал всё и прекрасно ориентировался. И его ум, предусмотрительность и инициативу поощряли. Более того, надеялись на его высочайшую компетенцию.

Но вот общая, глобальная, картина происходящего часто оказывалась неизвестной и непонятной. Словно дальний лес в дымке.

Впрочем, радовало одно — ему не просто приказывали, а делали это слегка завуалировано, "подслащивая" пилюлю, намекая, что он хоть и не может быть посвящен во всем планы, но, тем не менее, важен, и с ним считаются. Пятьдесят лет назад и этого не было.

Дамблдор невесело усмехнулся. Возможно, еще через пятьдесят лет ему начнут доверять больше. Если он столько проживет. Хотя, с таким покровителем, дожить-то, как раз и можно. И не эта самая серьезная проблема.

— Значит он ваш человек, — протянул директор. — Что я должен знать про него и как, в экстренном случае, помочь?

— Он будет полностью независим, Вульфрик. И сам, в случае необходимости, сообщит тебе все, что нужно, или попросит помощи. В непредвиденной ситуации, так сказать.

— А его цель?

— Как и обычно, их несколько.

Повисло молчание. Магистр явно не был настроен углубляться в эту тему.

— И всё? — Дамблдор неспешно посмотрел на свет сквозь вино, а затем сделал глоток.

— Нет, конечно. Как и всегда, ты должен будешь не замечать его чудачеств и вообще, странностей. И "подчищать" за ним, если что-то пойдет не так.

— Надеюсь, он не собирается никого убивать в моей Школе? — Директор изобразил возмущение. Да, Игра оказалась не такой "чистой", как когда-то он рассчитывал. Возможно, ее и вовсе не стоило начинать. Возможно... Хотя, что сейчас об этом думать — обратно ничего не переиграешь. — Кроме чисто эстетической и моральной стороны, вы же понимаете, это несколько... грязновато и грубо.

— Конечно, нет, Вульфрик. В настоящий момент в его планы не входят никакие "драконовские" меры. Всё в рамках закона, — собеседник улыбнулся.

Председателю Визенгамота стало забавно услышать о законе из уст древнего мага, который соблюдал этот самый закон лишь в том случае, когда это помогало его планам.

Да и ответ, по сути, ничего не прояснил. Понять его можно и так, что если потребуется, Локхарт пойдет и на крайние меры.

А ему снова всё "подчищать" и прикрывать, объясняясь в случае чего, с родителями, Попечительским советом и Министерством. Впрочем, он сам согласился на подобную роль.

— На какое время он устраивается?

— Как и раньше, на учебный год, — хозяин дома снова улыбнулся. — Согласись, это крайне удобно, и даже изящно — использовать в своих целях проклятие этого недоумка Волдеморта, и тасовать колоду, как заблагорассудиться...

— Конечно. — Дамблдор тоже изобразил улыбку, но задумался. Не очень-то это приятно, слышать такую уничижительную кличку — "недоумок". Характеризуя так неуважительно Темного Лорда, хозяин дома, таким образом, принижает и его главного соперника — самого директора Хогвартса. Интересно, что говорит Магистр, "в своем кругу" про Дамблдора? Не относится ли он к нему так же, с легким пренебрежением и мимолетной скукой, как и к самому Темному Лорду?

"Все они бездушные циники и просто злобные манипуляторы" -проскользнула предательская мыслишка где-то в глубине, под несколькими слоями ментальной защиты. Дамблдор постарался поскорее её прогнать.

Минут двадцать маги обсуждали более мелкие детали и незначительные моменты. Потом, когда, все, что нужно, было обговорено, хозяин предложил директору Хогвартса остаться на обед.

— Благодарю, но есть мне не хочется, — Дамблдор нашел в себе силы отказаться. Хотя он многое терял — кухня у Магистра не уступала его знаменитым винам. И конечно, стряпня эльфов в Хогвартсе не могла с ней сравниться.

— Ну что ж, полагаю, тогда тебя ждут неотложные дела в Школе, — хозяин дома легко поднялся на ноги, показывая, что беседа закончена. — Не смею тебя задерживать, Вульфрик.

Глава I

Первый год в Хогвартсе прошел, в общем-то, так, как я и задумывал. Данный факт расслабил меня и одновременно убедил, что я "держу руку на пульсе". И всё идет правильно и хорошо.

Лето у Дурсли — с моей точки зрения, просто сказка какая-то. Конечно, Дурсли не любили меня без памяти. Но это и не нужно. Самое главное в том, что меня особенно никто не доставал, и взрослые, если и ругали или воспитывали, то делали это по существу, а не просто так.

Дадли, когда заходил в комнату с теми или иными просьбами или идеями, вел себя вполне нормально.

Да и контраст — между огромным количеством детишек разного возраста в Хоге и вполне управляемым Дадли настолько очевидным, что я буквально "душой отдыхал".

Кузену, на его день рождения, я подарил боксерскую грушу. Пусть тренируется, а заодно лишнюю энергию скидывает.

Я давал Петунии деньги за питание и проживание, и с этой точки зрения также чувствовал себя вполне комфортно.

Никаких приглашений — от Билла, Невилла, Гермионы, Драко и других ребят я не принимал и не собирался принимать. Мне и тут хорошо.

Турничок, брусья, пробежка, не тяжелые обязанности по дому. И диван с книгами. Что еще желать? Ну, разве только быстрее вырасти, обрести независимость, "поднять полные паруса" и плыть по жизни в ту сторону, где интересно и радостно. Туда, где твое предназначение (знать бы, в чем оно заключается, хе-хе). Но до всего этого, как вы понимаете, я пока еще не дорос. А жаль...

Вполне ожидаемо я не получал писем. Что ж, похоже, все идет по канону. Вероятней всего, добрый Добби заботится о моём физическом здоровье и не дает контактировать с внешним миром, рассчитывая, что я затаю зло и учиться в Хогвартс больше не поеду.

Впрочем, мои-то письма он перехватывать не мог. Я стабильно гонял Хуги по всем адресатам, а связь, как в фильмах про разведчиков, держал через Герми. Ребята сообщали ей все, что необходимо, а уж она передавала мне при телефонных разговорах.

Через нее я намекал друзьям, что мной по-прежнему стараются манипулировать. Но вот кто это делает, идей у меня пока нет.

В конце июня, Вернон, увидев телефонный счет, начал хмуриться и грозно шевелить усами, но я с милой улыбкой пообещал, что полностью оплачиваю телефон за три летних месяца.

Конфликт угас, не успев разгореться.

Друзьям я написал о проблемах с получением писем и посоветовал не слать никаких подарков на мой день рождения. Лучше потерпеть до учебы в Хогвартсе — мне не к спеху.

Дни шли, и я с нетерпением ждал появления Добби. На тот момент мне казалось вполне выполнимым приструнить взбесившегося домовика, и возможно даже "подтянуть" его, сделав союзником.

Всё шло как по нотам.

31 июля, в мой день рождения, у Вернона наметилась важная сделка по его фирме, торгующей дрелями. С этой целью он пригласил в дом семью потенциального делового партнера — мистера и миссис Мэйсон.

Утром мне вручили подарки — Петуния и Вернон джинсы и ветровку, а Дадли гантели.

Ближе к вечеру семья начала ощутимо нервничать — приближалось время, когда должны появиться будущие бизнес-партнеры.

Вернона я вполне понимал. Он пару раз сказал, что предстоящая сделка самая ответственная из тех, что у него были. И от успеха ее заключения зависит очень многое для семьи. Так что ситуация серьезная и логичная. И лишь у канонного Поттера возникали непонятные идеи и мысли, почему Вернон так волнуется и ведет себя как идиот.

Я тоже немного нервничал — сумею или нет договориться с Добби, и не испортит ли он ситуацию.

В шесть вечера прибыли гости. Нас, детишек познакомили с ними, а потом мы все вместе сидели в холле, вели беседы на общие темы и дожидались ужина.

В этот момент в моей комнате что-то рухнуло на пол.

— Что там? — Вернон услышал шум и повернулся от гостей в мою сторону.

— Может карниз упал? — предположил я. — Пойду, посмотрю.

Началось... Это, похоже, Добби.

Я поднялся на второй этаж и открыл дверь в комнату.

В углу стоял эльф. Маленький, чумазый, со страдальческим выражением на лице, одетый в грязную тунику, он молча смотрел мне в глаза.

— Здравствуйте, сэр! — эльф поклонился.

— Здравствуй. Как твоё имя?

— Добби, сэр. Просто Добби, эльф домовик. А вы, я знаю, Гарри Поттер.

— Так и есть, Добби. А теперь рассказывай, с какой целью ты появился, — я подошел и сел на пол, напротив эльфа. Я старался вести себя уверенно и напористо, так, чтобы Добби это сразу почувствовал и не вздумал "дурковать".

И тут эльф сделал страдальческое выражение лица, подошел к шкафу и попробовал удариться головой.

— А ну, стой! — я схватил его за руку. — Слушай Добби, давай договоримся. Ты не будешь себя наказывать. Потому что это будет плохо для меня. Понял?

— О, вы такой добрый, — эльф, похоже, не понял, что я, прежде всего, говорю о возможном ухудшении отношений с Дурсли, а не свои моральные терзания по поводу его поведения с мазохистским уклоном.

А потом Добби начал нести бессвязный бред о том, как он страдает. Но долг перед хозяевами заставляет делать его страшные, чудовищные вещи, и как он не рад, что так все получается.

При этом он пару раз делал попытки нанести себе урон. В общем, ситуация пока меня забавляла. Будь бы у меня такой эльф, а бы его прозвал "МазоДобби".

— Могу я чем-то помочь тебе? — я помнил, что такой вопрос вызовет в эльфе терзания, муки и привязку ко мне.

— О, вы великий волшебник. Никто никогда не спрашивал Добби о таком, — эльф залился слезами.

Я принялся задавать Добби более конкретные вопросы:

— Скажи, Добби, твои хозяева Малфои?

На лице эльфа появилось выражение ужаса. Он зажал себе рот руками и энергично закачал головой. Сначала вверх-вниз, потом из стороны в сторону. Хм, что бы это могло значить? Такой запрет на раскрытие имени хозяина?

Немного успокоившись, эльф все же сообщил о страшной опасности, грозящей мне в Хогвартсе.

— А от кого опасность, Добби?

— Чудовищный заговор, сэр. Гарри Поттер в опасности.

— А от кого конкретно опасность? — переспросил я.

Эльф захрипел и сделал еще одну попытку разбить голову. Да, в мозгах у него явно происходит замыкание. И все, похоже, от того, что несколько приказов конфликтуют между собой. Прямо как у роботов в фантастических фильмах. Мне его даже стало немного жалко. Еще одна марионетка, пешка в чьей-то шахматной партии.

— Опасность от твоего хозяина, Малфоя? Да, Добби?

Из его глаз брызнули слезы, он упал на пол и стал колотиться руками, ногами и головой. Я схватил его за тунику и поднял в воздух. Эльф весил не больше, чем средних размеров собака.

Мы пошли по новому кругу. Добби не мог сказать ничего вразумительного. На все вопросы лишь закатывал глаза, делал страшное лицо и вроде как намекал.

В общем, в Хогвартс мне ехать нельзя, там очень опасно. А на мои возражения, что если опасность исходит от мага, то и здесь меня могут достать, когда я, например, покину дом, вынося мусор или отправляясь в магазин, он не реагировал.

Пока что мне никак не удавалось как-то "раскодировать" эльфа. Время шло. А мы все топтались на месте. Правда, он не вел себя так буйно, как в каноне, и пока проблем с родственниками не доставил.

— А ты бы хотел служить мне, Добби?

— О, это так трогательно, — эльф заплакал и начал растирать кулачками слезы. — Добби бы хотел. Очень хотел. Но не может. На нем висят страшные обязательства, сэр.

— А если я уговорю Малфоев подарить тебе одежду? — конечно, я не думал, что кто-то, вот так возьмет, и расстанется со своим эльфом. Они же весьма дорогие и позволить их могут далеко не все маги. — Пойдешь ко мне?

— Не надо, сэр, вы не знаете, о чем спрашиваете...

Мы еще немного поговорили. И я понял, что и здесь Добби не может сообщить ничего конкретного и ясного. Мне это уже начинало надоедать.

— Добби, ты хочешь, чтобы я остался дома и не поехал в Хогвартс? — сделал я заход с другой стороны.

Эльф, к моему удивлению, снова закивал, как на вопрос о Малфое. Вверх-вниз, а потом направо-налево. Да что ж ему на самом деле нужно?

— Хорошо, в ближайшее время я не поеду в Хогвартс, — дал я обещание эльфу, имея в виду август, и рассчитывая, что он не заметит этой оговорки.

К моему удивлению, эльф на это предложение никак не отреагировал. Он словно и не заметил, что я ему сказал. А ведь должен. Это же и есть главная цель его посещения. Или нет?

— Добби, а есть возможность поговорить спокойно? Например, завтра? — я уже совсем отчаялся уговорить эльфа. А завтра рабочий день, Вернона не будет дома, и, по крайней мере, есть шанс обсудить все в более спокойной атмосфере, без гостей.

— Нет, сэр, этого не получится. — Мне показалось, или действительно в глазах эльфа я заметил тоску. — Я сожалею, очень сожалею. Но Добби вынужден прибегнуть к крайним мерам.

— Стой, Добби!

Но эльф, не обращая внимания на меня, отпрыгнул в сторону, и посмотрел на люстру. Миг, и с громким хрустом она сорвалась с потолка и упала на пол. Брызги стекла разлетелись по всей комнате.

Тихий гул разговора на первом этаже моментально стих. Сейчас сюда прибежит Вернон, это к гадалке не ходи.

— Сожалею, сэр, — еще раз извинился Добби и посмотрел на дверь — как от хорошего пинка, она вылетела в коридор, ударилась о противоположную стену и с грохотом упала на пол. С потолка посыпалась штукатурка.

Тихий хлопок — Добби аппарировал из дома. И в следующую секунду в комнату забежал красный, как рак, Вернон.

— Что здесь, черт возьми, происходит?

Я стою, и смотрю в пол. На щеках играют желваки. Чертов эльф, он подставил меня, так же как и в каноне. И ничего не помогло. И вообще, вся эта беседа, на мой взгляд, не несла вообще никакого смысла. Просто прелюдия. Попытка замаскировать то, что случилось.

— Ну, что молчишь? Ты хоть понимаешь, что натворил? — Вернон потрясая кулаками, надвинулся на меня.

А я молчал. Да и что здесь можно сказать? Попытаться объяснить, рассказать про Добби? Это просто смешно, никто не поверит.

— Что здесь? — в комнату забежал Дадли, и остановился, осматривая беспорядок. — Круто!

Кому круто, а кому и не очень!

Но тут снизу раздался истошный крик, и мы побежали в холл. Как оказалась, в открытое окно (кто и когда успел его открыть — тайна), залетела сова, и до "усрачки" напугала гостей, уронив письмо на колени миссис Мэйсон, а потом с уханьем унеслась обратно, на улицу.

Гости выглядели испуганными. Я сделал попытку исправить положение. Начал извиняться, попробовал свести все в шутку, рассказал, что у меня есть друг, орнитолог, он любит посылать письма с совами. А наверху просто дверь соскочила с петель. Случайность...

Мэйсоны слушали меня в пол уха. И торопливо одевшись, кое-как попрощались с Верноном, покинули дом.

А потом был "теплый вечер" в кругу семьи. На меня смотрели косо, очень косо. Вернон через слово матерился. Петуния вообще не проронила ни слова — и это задевало сильнее всего. Даже Дадли присмирел и поглядывал в мою сторону с укоризной.

Я тихо ругался. Ну, Добби, ну сука и он, и тот, кто его послал. Такая подстава.... Весь год все было хорошо. Отношения с Дурсли наладились, и когда я поверил, что все и дальше будет отлично, меня просто взяли и макнули головой в лужу. И всё на фоне гротескных декораций о том, что мне угрожает опасность и обо мне заботятся.

И мне действительно неприятно, что я так подставил Дурсли. Вернон не смог заключить сделку. А это большие, очень большие деньги для всей семьи. И как бы там не было, косвенно во всем виноват я.

Вечером, в своей комнате, я как мог, попытался объяснить Дадли, что на самом деле произошло. Он слушал меня хоть и внимательно, но недоверчиво качал головой.

— Ну, послушай, Дадли! Ты же не дурак. Зачем мне портить отношения и именно в этот день? Ну, захоти я поколдовать, зачем делать это сейчас и именно в своей комнате? — я долго пытался достучаться до его разума, приводя простые и логичные доводы.

Не знаю, убедил я его или нет в своей невиновности, но все же, он, похоже, что-то понял.

— Поговори с родителями,— попросил я его. — Объясни, что меня подставляют, и скажи, что я очень сожалею. Хорошо? — попросил я его уже после того, как он отправился спать.

На Дадли я рассчитывал. Самому мне будет тяжело наладить пошатнувшиеся отношения. А вот через кузена вариант смотрелся более реальным. Тем более я рассказал ему правду — что в Хоге идет борьба за власть и вообще, там все сложно, меня втягивают в непонятную игру, и хотят, чтобы я играл по чужим правилам и в чужой команде.

Дадли такие аргументы понял — в его частной школе тоже не все так просто. Сможет понять и Петуния. Все же через сестру она должна была раньше хоть что-то слышать про Хог.

Перед сном, когда дом успокоился и заснул, я читал письмо из Министерства Магии, которое принесла сова.

Мне сообщали, что творить волшебство несовершеннолетним запрещено, и если они зафиксируют еще одну попытку, меня исключат из Школы. И что колдовство несовершеннолетних, это серьезное нарушение закона.

Я хмыкнул. Ага, исключат. Ждите. Я же не ребенок, и легко смогу доказать, что моей палочкой не колдовали — пусть проверяют последние заклинания. И вообще, если что, переведу стрелки на Добби и его хозяев. Вот пусть мракоборцы и ищут "концы".

С другой стороны, прямо сейчас я могу написать письмо в Министерство и объяснить ситуацию. Но делать так не очень умно — смысла рыпаться и доказывать что-то, нет. Маленький мальчик явно не должен вести себя так независимо и спокойно. Так что пока оставляем ситуацию как есть.

Но во всем этом меня волнуют три вопроса.

Первое, если эльф Малфоев (а Добби это фактически подтвердил, да и канон мне в помощь), то зачем они всё это затеяли? Что они хотят? Только лишь навредить Уизли или действительно выпустить василиска и дестабилизировать ситуацию в Хоге?

В общем, буду пытаться очень осторожно расспросить Драко. А через него выйти и на его семью. Может и не просто он меня так настойчиво в гости звал? Хм, это интересно...

Второе — Добби действительно печется о моем здоровье, или тут что-то иное, что я пока не вижу? Он действительно пытается меня спасти? При этом действуя так неуклюже, и, в общем-то, больше вредит, чем приносит пользы.

Третий вопрос — как Министерство Магии смогло так быстро узнать, что это именно я колдую, махом написать письмо и в ту же минуту доставить его в городок Литл Уингинг, который, на минутку, расположен не так уж и близко от Лондона?

Складывается ощущение, что они все знали заранее...

Прошло три дня. Я написал письмо Драко, а потом и Гермионе и рассказал, как меня подставил эльф. Его имени я пока не называл. Не хочется открывать козыри раньше времени. В Хогвартсе я планировал поговорить с младшим Малфоем основательно.

Дурсли медленно "остывали". И хотя отношения и не стали прежними, Вернон как-то на ужине, придя в хорошее настроение после стряпни Петунии, сообщил, что его "сделка века" похерена не окончательно. Шанс, что он ее все же заключит, еще есть.

Мне снилась прошлая жизнь и экзамены, что я сдавал в медицинском институте. Резкий стук в окно заставил вздрогнуть и проснуться.

Открываю глаза. В комнате темно. В щель между занавесками проникает лунный свет. И там, за окном в воздухе висит непонятный силуэт.

Я подошел к окну и рывком раздернул шторы.

Мать вашу, да вы издеваетесь! За окном "парит" маленькая легковая машина. С передних сидений на меня смотрят близнецы Уизли — Фред и Джордж. А с заднего лыбится их братец — Рон.

Я вздохнул. Похоже, не отвертеться. Делать нечего, открываю окно.

— Привет, Гарри, — крикнул мне Рон.

— Привет, парни! Чем могу помочь?

— Это мы прилетели тебе помочь, — Фред, а может и Джордж, кто их знает, подмигнул и улыбнулся.

— Серьезно?

— Да, отец, он работает в Министерстве Магии, сказал, что у тебя серьезные проблемы. Министерство считает, что ты незаконно используешь магию. И тебя могут лишить палочки и выгнать из Хога.

— Ну, не всё так страшно, — я позволил себе улыбку. Вот почему все такие добрые и заботливые, когда надо вытаскивать из дерьма, а не до того, как меня в него запихивают?

— Ну, что, полетели с нами? — я молчал, а собеседники, похоже, стали терять терпение.

— Куда?

— К нам домой, в Нору, — восторженно воскликнул Рон. — Мы тебя спасём. И до учебы будешь жить у нас.

— А родители согласны?

— Конечно!

— Значит, они в курсе, что вы полетели меня выручать?

— Не то, что бы они в курсе, — один из близнецов почувствовал неладное и начал отрабатывать "задний ход". — Они конечно не знают, что мы позаимствовали машину. Просто с радостью тебе помогут, и позволят пожить с нами. Вот.

— Спасибо, парни, и передайте огромную благодарность родителям. Но я с вами не полечу.

— Это почему? — у Рона "отвалилась" челюсть.

— Ну, смотри, Рон, это же элементарно, — я изображал "простачка". — Да, отношения с Дурсли у меня плохие. Но если я убегу, то они станут еще хуже. А ведь мне с ними жить до совершеннолетия. Это значит еще много лет. И где я буду проводить следующее лето, если сейчас окончательно с ними разругаюсь? Снова, что ли у вас?

— Конечно! Мама тебе не откажет.

— Я знаю, Рон, она очень хорошая, но я сам не могу так злоупотреблять вашим гостеприимством, — я вздохнул. — Мне придется остаться. Постараюсь как-нибудь дожить до сентября.

— Гарри, это не серьезно, — тот близнец, что сидел за рулем, скорчил "кислое" лицо. — Разве это жизнь?

— Прости, Фред или Джордж, но это для вас приключение. А для меня — именно жизнь.

Конечно, я не стал им даже намекать на то, что откровенно побаиваюсь их мамаши. Неизвестно еще, что там Молли сможет мне подсунуть вместе с питьём или едой за целый месяц. А то выпью зелье дружбы и неожиданно пойму, что Рон лучший парень на свете. Или обнаружу симпатию ко всей их семье. Или внезапно вспыхнет любовь к Джинни.

— Ой, дверь открывается, — пискнул младший Уизли.

Я обернулся. В комнату, зевая и протирая глаза кулаком, зашел Дадли. Похоже, его разбудил шум разговора. Как вовремя он зашел. Я прямо был готов его обнять.

— Познакомьтесь, парни. Это мой кузен, Дадли. А это мои знакомые из Хогвартса.

— Привет,— кивнул им Дурсли.

— Привет, — все трое Уизли выглядели немного удивленными. Наверное, рассчитывали, что Дадли сходу заорет и побежит меня закладывать родителями. А он так спокойно смотрит и на меня, и на их чудо-автомобиль, висящий в воздухе.

Кстати, как раз на машину он-то смотрел с восхищением. Это не шутка — летающая колымага. На ней таких дел можно наворотить — читалось на его лице.

Продолжать при кузене упрашивать меня выглядело не очень-то умным занятием. Близнецы поняли это первыми и стали прощаться. Рон с недовольным лицом что-то буркнул в мою сторону, и отодвинулся к противоположной двери, показывая обиду чудовищной силы.

Машина улетела. Дадли повернулся ко мне:

— Расскажешь, что это было?

— Конечно!

Я устроился на кровати, кузен сел на стул около стола. И я достаточно подробно разъяснил, что эти ребята мне даже не друзья, они с другого курса, и вот так просто, по душевной доброте, решили мне помочь. А их младший, Рон, всё время набивается в друзья.

Дадли молчал пару минут, сосредоточенно сопел, что-то обдумывая, и наконец, спросил:

— Опять интриги, что ли?

Я чуть с кровати не упал. Ничего себе! Кузен не перестает удивлять. И я еще раз убедился, что он далеко не такой тупой, как его представлял Поттер в каноне.

Глава II

Сначала мне пришло письмо из Хогвартса со списком книг на следующий год. Я стал прикидывать варианты. Одному отправиться в Лондон и через Дырявый котел попасть в Косой переулок? Или дождаться "помощи" — наверняка ведь Хагрида пришлют.

И решил в этом году не показывать самостоятельности и подождать. Как оказалось, я рассудил все правильно. Вот только встреча не доставила мне ни развлечений, ни удовольствия.

Ранним утром в дверь требовательно и уверенно постучали.

Я "скатился" с лестницы и повернул дверную ручку, ожидая увидеть Байкера.

Но там стояла Минерва Макгонаггал собственной персоной. И очень строго, поверх очков, смотрела как я от изумления открыл рот.

— Профессор...

— Здравствуй, Гарри. Ты получал письмо из Хогвартса?

— Да, мэм.

— Хорошо. Я пришла помочь тебе с покупками в Косом переулке. Пустишь в дом?

— Конечно, — я все еще не пришел в себя и открыл дверь шире, впуская ее внутрь.

Минерва смотрела на все подозрительно и недоверчиво, поджимая губы. Словно то, что она увидела, оправдало ее самые страшные опасения.

Я быстро познакомил ее с семьей и побежал наверх переодеваться. Так, что надо? Для покупок — чемодан. Плюс кошелек на руку — заберу в Гринготтсе денег. И конечно мантию-невидимку. Что-то подсказывало, что меня совершенно случайно сведут там с профессором Локхартом и вообще, покажут очередную серию канона. Так что мантия может пригодиться. Особенно с учетом того, что я задумал.

Что еще? Ах, да, выпустить Хуги из клетки. Пусть полетает, неизвестно, сколько я пробуду в Лондоне.

— Готов? — Макгонаггал придирчиво осмотрела меня и повернулась к Петунии. — Я верну его через несколько часов.

— Очень надеюсь на это, — не удержалась тетка от иронии.

Мы вышли на залитый утренним солнцем двор.

— Раньше не аппарировал? — неожиданно спросила меня Минерва.

— Нет.

— Держись за руку. Ничего не бойся. Но первый раз будет немного неприятно. — Миг и я почувствовал, что в районе пупка, правда изнутри, меня словно кто-то схватил и начал втягивать внутрь самого себя. Странное ощущение...

Секундная темнота и мы стоим на брусчатке перед входом в Дырявый котел. Вот и все — лишь тошнота медленно проходит. Да в глазах еще мелькают какие-то искорки и черточки.

И главное, как быстро мы оказались в Лондоне. Блеск! Впрочем, Минерва не Рубеус. И ей некогда тратить время на поездку в поезде. Аппарация — наше все.

— Извините, профессор, но я думал, что за мной отправят Хагрида. Или Флитвика — он же декан моего факультета. А вы — декан Гриффиндора, — я попытался получить хоть немного информации.

— Я здесь не как декан Гриффиндора, а как заместитель Директора. Ясно?

— Конечно!

— Список с необходимыми вещами у тебя?

— Он тут,— я похлопал рукой по карману. — Давайте только сначала зайдем в Гринготтс, я возьму немного денег.

— Хорошо, — Минерва напряглась. — Я как раз хотела поговорить с тобой о твоих капиталах и твоих тратах.

— Э-э... Что-нибудь не так, профессор?

— Много чего не так, Гарри, — она остановилась и повернулась ко мне. — Я, как заместитель Директора, слежу за всей школой. И конечно, я должна знать, как ученики тратят свои деньги.

— ?

— В общем, Гарри, я считаю, что ты, получив в своё распоряжение сейф, потерял голову, и стал делать необдуманные покупки. Прости, но это правда. И я вынуждена говорить ее тебе.

— Я вас не понимаю, — что-то мне стало неуютно. Ох, похоже, сейчас меня по крупному обрадуют.

— Я попросила профессора Дамблдора ограничить твой доступ к деньгам. Ради твоего же блага. Он, конечно, не соглашался, но я смогла его убедить.

— Но почему? Я же не потратил ни одного галлеона впустую,— я немного растерялся и все еще до конца не понял, что произошло.

— Нет, Гарри, это не так, — Минерва вздохнула. — Смотри, сколько лишних трат: ворон вместо совы, дорогая палочка, чемодан, кошелек, мантии, другая одежда, сладости... Разве не видно, что деньги тебя развращают и ты становишься не тем, кем должен быть?

Я промолчал. Конечно, очень хотелось уточнить, кем же я должен быть. И кто считает, каким именно я должен быть. Но, похоже, все это будет впустую. Если за меня взялись серьезно, то ничего я так, "нахрапом" не изменю.

— И твои друзья... Я считаю, что они плохо на тебя влияют. Они провоцируют тебя на дорогие подарки и тот образ жизни, который тебе не по карману.

Отлично, что друзей не забыли. И образ жизни. Конечно, из всех учеником в Хоге именно я живу на самую "широкую ногу".

— Но в моем сейфе достаточно денег. И я истратил совсем мало, — я все же не удержался и попытался оправдаться, как ребенок. Мне потом даже стыдно стало за такое робкое поведение.

— Вот именно, — профессор подняла вверх тоненький пальчик. — Если так пойдет дальше, я опасаюсь, что деньги у тебя закончатся очень быстро. Поэтому я и обратилась к профессору Дамблдору.

— Почему этого не сделал Флитвик? Он же декан Когтеврана.

— Профессор Флитвик, Гарри! И, на мой взгляд, хоть он и первоклассный маг и учитель, тем не менее, он тебя балует. А я здесь не как декан Гриффиндора, а как заместитель Директора. Это моя обязанность. Тяжелая обязанность.

Минерва вздохнула. Я мельком посмотрел ей в глаза. Что ж, данная роль ее явно не радует. В глазах радости нет. Но хоть что-то. Хотя мне от этого ни на грамм не легче.

— Так поступать нечестно, — все же буркнул я.

— Я так не думаю.

— Значит, я не могу взять ни кната?

— Конечно, нет. Я же всё понимаю, тебе надо делать необходимые покупки. И Дамблдор, в своей доброте, позволил тебе брать ежегодно сто галлеонов.

— Очень мило с его стороны, — я не удержался от "шпильки". — Он очень добрый.

— Это не он, Гарри, — Минерва попыталась еще раз мне все объяснить. — Это моя инициатива, как заместителя Директора. И он сам, конечно, не сразу согласился на это. Но это для твоего блага. Со временем ты всё поймешь.

Ну-да, конечно, пойму. Мы шли по Косому к банку Гринготтс. Вокруг нас смеялись и общались радостные маги. Веселые новички с криками бегали и прилипали носами к витринам. Их родители с гордостью смотрели на своих чад.

А я в душе матерился. За меня круто взялись. Сначала Добби, теперь деньги. Похоже, что-то изменилось, и мою независимость на первом курсе заметили. И "ответка" прилетела быстро. И ударила очень больно. По кошельку...

Я мысленно вычеркивал из списка все те вещи, которые хотел купить. Я рассчитывал взять тысячу галлеонов. Этой суммы хватило бы на все. И на книжки по окклюменции и другим предметам, и на новую одежду, пару безделушек, подарки для друзей, карманные расходы и запас на черный день. Теперь про что-то придется забыть.

Да и вообще, теперь появилась и психологическая неприятность. Одно дело, когда тебе не нужно что-то покупать, но ты знаешь, что деньги есть, и проблем здесь не будет. И совсем другое состояние, когда ты считаешь каждый галлеон.

В банке Макгонаггал передала меня Крюкохвату, а сама осталась в холле.

Спустившись на тележке к моему сейфу, и открыв дверь, я принялся набивать свой кошелек. Мелькнула шальная мысль — никого постороннего нет, гоблину все равно. Так кто мешает мне взять столько денег, сколько захочу?

Но не тут то было. После девяносто девяти галлеонов и еще немного мелочи мои пальцы просто промахивались мимо денег. Я видел столбики золотых монет, тянул к ним руку, но едва ощутимая преграда мешала их захватить и отводила пальцы в сторону.

Вот же гады!

Девяносто девять галлеонов, шестнадцать сиклей и двадцать восемь кнатов. До ста галлеонов не хватает одного кната. И у кого такое искрометное чувство юмора? Обхохочешься. Я сплюнул в сторону.

— Скажите, Крюкохват, по чьему распоряжению мне ограничили доступ к деньгам?

— Распоряжение вашего опекуна — профессора Дамблдора.

— Когда оно поступило?

— Четырнадцатого июня сего года.

— У меня еще есть сейфы?

— Конечно, кроме детского, который вы сейчас используете, есть еще родовой сейф Поттеров.

— Я могу взять денег из него? — мелькнула и тут же пропала робкая надежда.

— Конечно, можете. Но по достижению семнадцати лет и по призванию Магией вас Лордом.

Я невольно усмехнулся. Вспомнился анекдот: "человек в реанимации спрашивает доктора: — Я буду ходить? — Конечно, будете, но только под себя".

Вот так и со мной.

— А запрет на детский сейф, когда я смогу его снять?

— Также, по достижению совершеннолетия. Или когда его снимет ваш опекун.

— Так, а консультацию у банка я могу получить?

— Да, мы предоставляем подобные услуги. — А вот его оскал, который, должен обозначать вежливую улыбку, мне не понравился.

— И сколько это стоит?

— Двадцать пять галлеонов обычная консультация, и пятьдесят — расширенная, с предоставлением опытного специалиста и выработки первоначальной стратегии по нужному вопросу.

"А овес-то нынче дорог", — я присвистнул. Чтобы получить деньги, надо потратить деньги. Логично. Только не факт, что гоблины смогут мне помочь. Значит, консультация пока отпадает.

— А какова, по-вашему, перспектива возвращения сейфа под мой контроль?

— Не в моей компетенции, — обрубил Крюкохват. — Оплачивайте услугу и всё выясняйте.

Понятно. Обидно, но прогнозируемо. Впрочем, с гоблинами есть и иной вариант. Смутный, не ясный, но все же я его попробую. Можно будет зайти с другой стороны. Надо будет узнать хоть что-то про свои права у Флитвика. В нём течет кровь гоблинов, и связи у него есть...

У меня, правда, остались деньги с прошлого года — больше четырехсот галлеонов. И на этот год денег хватит без проблем. Но вот если и в следующем году добрый дедушка не снимет свой запрет (а с чего он его снимет, если за меня взялись серьезно?), то мне придется подтянуть пояс.

Вариант с покупкой юридических книг, изучением законов, а потом доказыванием своих прав, я отмел сходу. И знаете почему?

Раньше, в прошлой жизни, был у меня дружок. Он учился пять лет на юридическом. Потом работал помощником мирового судьи, потом в нотариате. До общения с ним, я тоже думал, для того чтобы стать успешным адвокатом или судьей, достаточно прочитать пару-тройку книг, запомнить статьи и вперед — покорять юриспруденцию, отстаивать справедливость и грести деньги.

Все оказалось куда прозаичней и сложней. Друг все разложил по полочкам. Ты тратишь пять лет, заканчиваешь юрфак. И ничего. Ты ноль без палочки. У тебя лишь появился диплом.

Но этого мало. Это вообще ничего не значит. Ты, всего лишь, на минутку, пять лет изучал законы.

Связи и протекция — вопрос другой. Но у меня их тоже нет.

Чтобы стать опытным юристом, нужен практический опыт. Надо участвовать в судебных делах, изучить законы, уметь находить и главное правильно трактовать и использовать эти самые законы, понимать, что и как ты собираешься доказывать, уметь говорить и знать огромное количество кодексов. Например, если специализация гражданское право — то это целая гора кодексов. Гражданский, трудовой, налоговый, гражданско-процессуальный, возможно семейное право (если здесь оно есть), плюс банковское право. Требуется изучить всякие поправки, комментарии, дополнения, оговорки, и куча других, связанных между собой вещей.

Ты должен знать, как правильно составлять документы, как сделать акцент на одном, и спрятать другое. Ты должен видеть лазейки и погрешности в законе. И у тебя должно хватать способностей, уверенности и наглости, чтобы "пролезть" в эти дыры.

И здесь нужен опыт. Банальный опыт. Несколько лет активного труда в данной сфере. Из прочитанных книг ты этого не почерпнешь.

А еще нужна практика. Много практики. И лишь после этого ты можешь попробовать стать начинающим... приставом, адвокатом, следователем, нотариусом, государственным обвинителем.

Иначе никак. В досудебном разбирательстве, или в самом суде, приходится "играть" против других людей — которые уже отработали на своей должности не один десяток лет, и которые на этом деле "собаку съели".

Ну, куплю я пару книг с законами. За месяц их качественно не изучить. Не изучить и за полгода. Тем более надо влезать в очень специализированную область — банковское право гоблинов, которое вообще "тёмный лес". Уверен, там куча статьей с пояснениями и комментариями. Прочту их, даже запомню. И с кем мне "бодаться"? С председателем Визенгамота? Сколько он на своей должности? Сколько дел провел? Даже не смешно. Он одной левой меня запутает, запугает, разотрет в пыль.

А вариант, что я самый здесь умный, за пару недель нахожу нужную лазейку, с блеском отстаиваю свои попранные права, получаю вдобавок пени за моральный и материальный ущерб, возможен лишь в дешевой литературе.

Да и вариант с тем, чтобы нанять адвоката, который сможет меня защитить, после раздумий я тоже отверг. Неизвестно, что и как он сможет доказать. Да и вообще — это открытый конфликт с Дамблдором. А я пока к нему не готов. Тем более, если я начну вести себя слишком самостоятельно, меня сразу поставят на место и сделают очень больно.

Молча мы вернулись обратно в холл Гринготтса. Минерва спокойно сидела в низком кресле и дожидалась моего возвращения.

— Скажите, — я сделал новый заход. — А когда Директор сможет снять свое ограничение?

— Когда вы докажете, что стали более основательным в денежных вопросах, и когда друзья перестанут оказывать на вас негативное влияние.

Очень интересно. И это было бы смешно, если бы не было так грустно. И главное всё так расплывчато — как и в настоящем законе. Убедительность и глубину моего раскаяния и осознания определяет противоположная сторона. А значит, оно может быть вообще непонятно каким.

Ладно, пока проехали. Сделаю вид, что смирился. Но ничего, подрасту, вот тогда и устрою вам всем "ночь длинных ножей".

Мы вышли на улицу. Честно сказать, я чувствовал себя паршиво, и не в своей тарелке. И кроме осознания того, что меня переиграли так легко и изящно, сам факт такой спутницы, не добавлял оптимизма.

Минерва висела на мне как гиря. Мало того, что обрубили финансовой поток, так я еще не понял, как делать покупки при таком сопровождающем. Макгонаггал не Хагрид, обмануть ее не получится. А наличие лишних мозгов показывать не желательно. Похоже, придется действовать по ее плану, без всякой самодеятельности. Я вздохнул, примиряясь с неизбежным.

Сначала Макгонаггал затащила меня в магазин одежды. Я прикидывал варианты. Вместо трех новых мантий пока что ограничусь одной — но хорошего качества. Те, прошлогодние, поистрепались, да я и вырос на пару дюймов. Но это ничего — попрошу Флитвика их увеличить. То, что они немного затертые на локтях и вороте, также не самая существенная проблема. Чай, не графья.

Моя сопровождающая с неудовольствием смотрела, как я покупаю не самую дешевую вещь. В ее глазах я видел возмущение неоправданной тратой денег, но она ничего не сказала, лишь снова, по своей привычке, поджала губы. А потом она начала о чем-то спорить с мадам Малкин. Причем спорила очень долго, и все по такой чуши, которую можно решить за пару минут.

Я же, как хвостик, вынужден был стоять и слушать их трескотню.

Внезапно меня осенило. Не тянет ли она просто-напросто время?

И чем дольше она так спорила, тем больше я убеждался в верности своей первоначальной догадки.

Но вот, наконец, мы вышли из магазина. Народу на улице прибавилось — дело шло к обеду.

— Пойдем, съедим по мороженному, Гарри,— Минерва изобразила намек на улыбку.

— Извините, но я должен быть более аккуратен в своих тратах.

— Я угощаю, — Минерва нахмурилась.

Меня затащили в кафе, где я съел мороженное. Здесь мы снова откровенно тянули время. Минерва долго изучала меню, потом также долго кушала мороженное и пила кофе.

Правда, в кафе я повстречал нескольких знакомых. Сюда заглянули Ли Джордан (комментатор Хогвартса по квиддичу), и его приятели — Фред и Джордж Уизли, а также еще несколько человек. Но друзей, или других когтевранцев я не встретил.

— Ну что ж, теперь самое время отправиться за книгами, — наконец-то оживилась Минерва.

И мы отправились к книжному магазину "Флориш и Блоттс".

Честно сказать, с каждой секундой я все больше и больше начинал удивляться. Казалось, что чуть ли не половина Хогвартса собрались в одном месте, в одно время. Над толпой возвышались плечи и голова Хагрида. Великан замахал мне рукой и нечаянно сбил с кого-то шляпу.

Около входа в магазин стояла Грейнджер со своими родителями, и все остальное семейство Уизли. Молли кудахтала, как наседка и поминутно обращалась к дочери. Еще я заметил Чжоу Чанг со своими родителями и семьи Седрика Диггори, Ханны Аббот, Голдштейна, Гойла и Крэбба.

Около входа образовалась огромная толпа. Дверь пока еще оставалась закрытой, но все очень хотели попасть внутрь.

"Боже мой, — я мысленно провел рукой по лицу. — Неужели сейчас будет то, о чем я думаю — презентация Гилдероем своих книг? Ну, ладно я — меня тянут по канону, да и самому интересно посмотреть, как Джинни подсунут дневник Волан-де-Морта. Но вот остальные... На хрена им этот напыщенный индюк и его бесполезные книги"?

Правда, больше всех с прославленным героем жаждали увидеться девушки и женщины — хоть этот факт меня немного радовал. Значит, не все потеряно в магическом мире Британии.

Младшая Уизли, увидев меня, что-то запищала и начала весело махать рукой. Я поздоровался с ними.

— Привет, Гарри! — ко мне подскочила Герми.— Ну, ты как?

— Новостей — куча. Но все потом, хорошо? — у меня лицо непроизвольно расплылось в улыбку. Здорово увидеть эту "зубрилку". Даже настроение поднялось. Но говорить на серьезные темы здесь не стоит.

— Хорошо! — Герми улыбнулась, и, не удержавшись, начала что-то рассказывать про то, как проводит лето.

Я улыбался, слушая ее в пол уха. Меня занимало представление, проходившее на моих глазах.

Там старший Артур Уизли, с совершенно идиотским выражением нес какую-то ахинею своим собеседникам. Ими оказались, как я понял почти сразу, родители Гермионы.

Артур поминутно, с обезоруживавшей улыбкой, называл их маглами, и предлагал опрокинуть по стопочке и отметить знакомство. Чета Грейнджер выглядела ошарашенной и ничего не понимала.

Потом он попросил показать ему магловские деньги. Отец Гермионы вытащил несколько фунтов.

— Смотри, Молли, настоящие фунты! Это же магловские деньги, — он принялся возбужденно размахивать руками.

Мне стало откровенно противно от этого фарса. Так и хотелось спросить — мистер Уизли, сколько лет вы работаете на своей должности? Больше десяти, так ведь? И что, за это время впервые держите в руках магловские деньги? И Молли также никогда раньше их не видела?

К нам подскочил Рон, и с ходу начал говорить, какой я тюфяк, что отказался пожить у них. И как у них там круто, и чем бы мы могли заниматься.

Гермиона сделала круглые глаза.

Я внимательно слушал Рона (вдруг все же проболтается о чем-то интересном), и параллельно разговаривал с Грейнджер, дожидаясь, когда же нас запустят в магазин.

Глава III

Наконец двери открылись и нам позволили пройти. Я не имел бы ничего против, побыть лишний час на улице, пережить весь этот глупый ажиотаж, но Макгонаггал взяла меня за руку и затащила внутрь.

В дальней части магазина, на небольшом возвышении, за столиком, обложенными книгами, с лучезарной улыбкой, сиял, как новый галлеон, Гилдерой Локхарт. Со всех сторон его окружали собственные колдофотографии и портреты.

Всё это непрестанно улыбалось, подмигивало и изображало высшую степень счастья.

Мантия цвета незабудок очень удачно гармонировала с голубыми глазами Локхарта, а от завитых и уложенных золотых волос я даже издалека почувствовал сладковатый, но, в общем-то, приятный запах одеколона. Он мне почему-то напомнил детство, старенькие парикмахерские и тот одеколон, что там применяли — сейчас такого уже нет. Я его помню потому, что подобным мой дедушка любил пользоваться.

Как же давно это было! И как иной раз неожиданно всё вспоминается. И вроде ты уже начинаешь забывать ту, прошлую жизнь, а потом "бац", мелкая деталь, малюсенький фактик, и в голове сама по себе выстраивается ассоциативная цепочка. И появляются грустные, ранящие душу, эмоции...

Ладно, некогда предаваться меланхолии!

Я смотрел на Гилдероя Локхарта и тихо офигевал. И этот пустоголовый нарцисс будет нас учить следующий год? Неужели, несмотря на проклятие Темного Лорда, невозможно найти более компетентных преподавателей по ЗоТИ?

В магазине практически все тетки, оглаживаясь и прихорашиваясь, устремились к столу этого светила. Минерва, к моей радости, общей тенденции не поддалась, а отошла в сторонку, к одному из стеллажей. Ну, хоть кто-то головы не потерял.

Рон Уизли вместе со всеми продвинулся к столу Гилдероя. Я получил разрешение осмотреться в магазине и выбрать книги. Этим я воспользовался, схватил Герми за руку и оттащил ее в сторонку.

Локхарт стал нести какую-то чушь о своих подвигах, книгах и поклонницах. Я хотел перемолвиться хоть парой слов с Герми, но, похоже, несколько переоценил ее благоразумие. Она рвалась туда, к столу, к своему великолепному кумиру. Открывать ей глаза на истинное положение вещей в настоящий момент явно не самое лучшее решение.

— Попались! — раздался неожиданный крик и к нам пробился Драко Малфой.

— Здорово, старичок, — я с удовольствием пожал ему руку.

— Привет, Драко, — поздоровалась Гермиона. Она отвлеклась буквально на минутку, спросила, как дела, и снова развернулась в сторону Гилдероя.

Зрители, тем временем, устроили ему бурную овацию. Он с самодовольной улыбочкой поворачивался во все стороны, оглядывая зал. Я спрятался за стеллажами — не хватало еще, если он меня заметит, "чудесным" образом признает и потащит на сцену.

— Ты чего? — Драко заметил мои судорожные действия. — Павлина этого боишься?

— Павлина? — я хихикнул. — Круто сказано, запомню, — и, не обращая внимания на надувшуюся Грейнджер, продолжил. — Новостей целая куча, Драко. Столько всего произошло...

— Но не здесь?

— Конечно, нет. Всё позже.

— Да ну вас, — Герми надула губки. — Мешаете слушать. Я пойду к столу.

— Ага, давай, — я кивнул. — Ты с кем здесь, Гох?

— С родителями.

— А где они?

— Вон, — он кивнул головой. Я осмотрелся. Малфои стоят в противоположном конце магазина, подальше от Уизли, и там, где свободно. И они молодцы — общей истерии поддаваться явно не собираются.

Интересно, как ситуация начнет развиваться дальше?

— Слушай, Драко, давай на второй этаж?

— Давай.

По внутренней лестнице мы поднялись наверх. Здесь также стояли полки с книгами, несколько столиков и даже пару кресел. Но сейчас здесь свободно — все ушли вниз, к своему кумиру. Мы подошли к перилам. Я осмотрелся по сторонам и пристроил чемодан на пол, между ног. Пусть пока здесь постоит.

Вид отсюда просто прекрасный. Все действующие лица как на ладони, прямо под нашими ногами.

Меня, если честно, очень интересовало, как всё пройдет? Неужели сам Малфой постарается засунуть дневник Тома Реддла в книгу Джинни Уизли? Если это действительно случится (а у меня на сей счет определенные сомнения), то последующий разговор с Драко я буду строить совсем по-другому.

Но пока никаких предпосылок к началу конфликта не наблюдалось. Уизли и Малфои стоят в противоположных сторонах помещения. И Люциус явно никого не торопился начинать задирать.

Я перехватил взгляд Макгонаггал и помахал рукой. Пусть она запомнит, где я стою — на всякий случай. Профессор кивнула мне, разрешая пока что остаться на месте.

— А она что здесь делает? — спросил меня Малфой.

— Меня сопровождает за покупками.

— Да ладно?

— Не ладно, а точно. Я же тебе говорю, новостей — вагон.

Тем временем, Локхарт закончив свою коротенькую, минут на двадцать речь, приступил к раздаче автографов и предложил всем встать в очередь. А также не стесняться и покупать его великолепные книги.

В этот момент, Артур Уизли стал пробиваться сквозь толпу в сторону четы Малфоев.

Молли Уизли что-то ему горячо говорила и словно пыталась задержать. Супруг не обращал на нее внимания. Молли двигалась за ним, и все еще держала Джинни за руку, таща ее за собой. Получился этакий паровозик — Рон тоже пошел следом. А потом и близнецы подтянулись.

— О! Кого я вижу. Артур Уизли! — Люциус Малфой отвесил насмешливый полупоклон, когда Уизли наконец-то добрались до него. Они оказались практически под нами, на расстоянии ярдов в семь-восемь.

— Здравствуй, Люциус! — холодно поприветствовал его Уизли. На Нарциссу он не обращал никакого внимания. Она ответила ему тем же — отвернулась и принялась увлеченно листать какую-то книгу.

Люциус обратился к жене, всем своим видом показывая, что хочет поддерживать разговор именно с супругой. Конечно, сделал он это специально, показывая пренебрежение к другому магу.

Мне показалось, что старший Уизли на миг смешался.

— Надеюсь, ты слышал, Министерство приняло решение начать проводить обыски у неблагонадежных персон, — после паузы, с вызовом спросил Артур.

— Конечно, — Люциус развернулся с холодной улыбкой. — Очень приятно, что ты напоминаешь мне об этом. Но ведь эти рейды, вероятно, отнимают много времени?

— На такое время не жалко! Я даже готов работать по ночам! — с вызовом ответил Уизли.

Драко около меня предостерегающе засопел.

— Тише, — я схватил Гоха за руку. Похоже, он собирался бежать вниз, на помощь отцу.

— Естественно, — отпарировал Малфой. — Ведь за это платят сверхурочные и премиальные, так?

— Я работаю не за деньги, а за идею!

— Неужели? Интересно, сколько получает начальник отдела якобы за идею? И еще... Когда-то Уизли являлись уважаемым Родом... Как и Пруэтты, — он кивнул Молли. — Не позорит такая идея?

— У нас с вами разное представление о том, что позорит имя волшебника, а что нет, — отрезал Артур.

— Это очевидно, — согласился Малфой.— Вот только ваша семья лет триста думала так же, как и я. И разделяла общие идеи. И лишь за последнее время так много изменилось. Разве это не странно?

Артур Уизли покраснел. Как по мне, Малфой, конечно поддевал Уизли, но в целом вел себя сдержанно, не переступал некой черты и на рожон не лез. Тем более не он инициатор данного разговора, Артур сам его захотел.

— Дорогой, пойдем отсюда, — попыталась успокоить его Молли. — Здесь не о чем говорить.

Джинни таращила глазки и выглядела немного испуганной.

Но Артур Уизли, судя по всему, "закусил удила", завелся и не хотел заканчивать так просто.

— Мне странно другое — то, что вы еще не в Азкабане, — ответил Уизли. — Вот это действительно, странно.

— Да? — Люциус побледнел от оскорбления. — Что же вы тогда не исправите этого недоразумения? Может смекалки не хватает? Ума? Или компетенции?

— Да как ты смеешь! — Уизли перешел к активным действиям и бросился вперед, хватая Малфоя за грудки.

Пара женщин взвизгнуло. Толпа качнулась. И в этот момент кто-то случайно наподдал ногой по сумке Джинни, что она держала в руке. Её учебники и книги вылетели вперед, под ноги дерущихся.

— Так его, бей его, отец, — кричали близнецы и Рон Уизли.

Народ разделился на две группы. Одна часть "болела" за Уизли, вторая сочувствовала Малфою.

Драко не выдержал и побежал на помощь. Гермиона смотрела на все это, широко открыв глаза и прижав ладошки ко рту. Также я увидел, как к месту драки сквозь толпу приближается Минерва и Хагрид.

— А ну, тихо, — великан вклинился между драчунами и легко растащил их с разные стороны.

У Артура наливался фингал под глазом — похоже, Люциус неплохо знал бокс. А вот у него самого сильно кровоточила губа. По идее, один — один по очкам. Хе-хе.

— Тихо, — еще раз повторил великан.

Противники тяжело дышали и с ненавистью смотрели друг на друга.

При этом все вместе топтались по книгам Джинни. Молли бросилась их поднимать и складывать в сумку.

Я чуть ли не свесился с перилл, наблюдая эту сцену, и не упуская деталей. Люциус, Нарцисса и прибежавший Драко не касались этих книг — голову даю на отсечение.

Да, они пару раз наступили на них (допускаю, что и специально, чтобы досадить), но руками не трогали. И на пол ничего не роняли. Дневник в сумку Джинни никто не засунул. Это я знал твердо.

Как же так?

Между тем, ситуация так до конца и не разрешилась. Молли оттащила Джинни в сторону. Она оставила ее около стенки, там, где никого не было, бросила сумку с книгами на пол и кинулась обратно, помогать мужу.

Артур Уизли, судя по всему, рвался на второй раунд. Толпа снова заволновалась. Кто-то насмешливо засмеялся.

Минерва Макгонаггал стояла между драчунами и пыталась не допустить развития конфликта.

Я перевел взгляд на Гилдероя. Он внимательно смотрел на представление со своего возвышения, не делая и малейшей попытки вмешаться, или что-то сказать.

Все кричали и не стеснялись высказывать собственного мнения. Стоял страшный шум. И никто и не на кого не обращал внимания.

Краем глаза я заметил движение и успел повернуть голову.

Джинни Уизли смотрела в сторону родителей. Она даже шагнула вперед, так, что сумка оказалась за спиной.

И в этот момент я увидел эльфа. Именно Добби, это был он, привлек моё внимание. Эльф аппарировал позади девочки, на миг наклонился над ее сумкой и что-то в неё сунул. Еще миг и его уже нет. Никто ничего не заметил.

Да и я бы не успел ничего понять, не знай про канон и про то, где должен оказаться дневник.

Это был Добби! Эльф! Не сам Малфой, а именно эльф засунул дневник в вещи Джинни. И хоть Добби принадлежал Малфоям, все же это очень странно.

Впрочем, раздумывать некогда. Мой выход. Как бы я не относился к Уизли, но допустить, чтобы маленькую девочку использовали в гнусных планах, я позволить не мог. Это против моих правил. Да и такая вещь, как дневник, в хозяйстве пригодится. Как говорится, всё в дом.

Я отступил за полки, быстро достал мантию-невидимку и резко накинул ее на себя. Так — никто ничего не заметил. Но время дорого.

Тихо, стараясь не шуметь, я сбежал по лестнице.

Джинни и ее сумка стоят в стороне от основной массы людей. Хорошо, что толпа, привлечённая бесплатным зрелищем, толпится вокруг участников конфликта.

На цыпочках подхожу к сумке. Джинни спиной ко мне в двух шагах. Я приседаю и начинаю перебирать книги.

Быстрее, быстрее. Где же ты?

Я невидим, но кисти рук видимы. Джинни, только не оборачивайся. Я же для тебя стараюсь.

Вот и он — небольшой дневник с потертой обложкой из черной кожи. Я хватаю его и прячу под мантию. Дневник очень странный на ощупь. Трудно описать так вот с ходу это ощущение. Но анализировать буду позже. Уф...

Правда Джинни что-то услышала и поворачивается в мою сторону.

Секунду она недоумевающе смотрит на свою сумку, которая упала на бок. Но затем, привлечённая новым шумом, снова разворачивается спиной.

Я быстро возвращаюсь на второй этаж, прячусь между стеллажей, срываю мантию, заворачиваю ее вокруг дневника и убираю сверток во внутренний карман.

Выхожу на прежнее место. Всё заняло не больше пары минут. И кажется, закончилось благополучно.

— Используй ее с умом, Гарри — когда-то вы дали именно такой совет, профессор Дамблдор. Что ж, спасибо. Я так и поступил. Надеюсь, у меня и дальше, в будущем, будет получаться использовать ее именно "с умом".

Внизу, наконец-то, все начинают успокаиваться.

Люциус с оскорблённым видом покидает магазин. Вместе с ним уходят жена и Драко. Младший Малфой оборачивается, находит меня взглядом и машет рукой. Я поднимаю большой палец, показывая, что поддерживаю их семью, и что все хорошо. Он вымученно улыбается, и они исчезают за дверью.

Вот так-то. Я позволяю себе перевести дух. Как бы меня не подставили с домовиком, и как бы не урезали по деньгам, я все же внес свой вклад и утащил дневник.

Интересно, как теперь будут развиваться события? Ведь в каноне всё крутится вокруг этого чертового дневника.

Я поймал взгляд Макгонагалл — она кивнула мне, чтобы я спустился.

"Хорошо, профессор, иду". Я взял чемодан, сделал два шага назад, так, чтобы меня не увидели снизу, опустился на корточки, открыл его и быстро спрятал в одно из отделений дневник и мантию.

Помахивая чемоданом, я спустился вниз.

— Вы купили книги, Поттер? — спросила меня декан Гриффиндора.

— Когда, профессор? Здесь же бесплатные бои показывали. Не до покупок!

— Действительно, — согласилась Минерва. — Но теперь, слава Мерлину, все это безобразие позади.

Мы подошли к продавцу, и я дал ей список.

— Все, что там есть для второго курса. Только без книг Гилдероя Локхарта, — сказал я ей. К сожалению, мне не удалось сделать покупки без Минервы. И конечно, она все заметила.

— Поттер! Почему вы не покупаете книги профессора по ЗоТИ? Они обязательны для изучения.

— Мне кажется, это не учебники, а скорее приключенческая литература, разве нет?

— Неужели? И когда вы успели в этом убедиться?

— А пока он полчаса хвалил сам себя, я пролистал его "учебники" — соврал я. — Это обычные приключенческие романы для детей. У моих приемных родителей таких полно, — я не стал скрывать своего недовольства. — Тем более, вы сами советовали мне экономить деньги и не делать глупых покупок.

— Хм, — странно, но в глазах Минервы я увидел веселые огоньки. Возможно, она не такая и стерва, как иной раз кажется. — Но именно по этим книгам профессор ЗоТИ и будет вести свой предмет. Как же вы будете учиться?

— А мне друзья помогут, — с простецким видом ответил я. — Почитаю их учебники.

— Что ж, думаю, что смогу закрыть на это глаза, — Минерва неожиданно пошла на мировую. — Если вы будете хорошо учиться по ЗоТИ.

— Конечно.

И все же мне пришлось немного проявить себя. Я купил книгу по ментальной магии и еще одну, по чарам. А они недешевые. Например, учебник по Заклинаниям для второго курса стоит один галлеон. Все остальные, предусмотренные программой книжки, примерно столько же или меньше. А я вот заплатил тринадцать галлеонов всего за две книги. Правда, очень полезные и нужные. Но это целых тринадцать галлеонов из тех ста, что мне позволили взять!

Впрочем, какая к черту конспирация? Неужели Дамблдор и Макгонаггал не знают, что Флитвик более чем полгода учил меня по индивидуальной методике?

Я попрощался с Гермионой и ее родителями, кивнул Хагриду и еще нескольким знакомым. А потом меня вновь аппарировали домой. Я поблагодарил Минерву за помощь и пригласил на чашечку чая. Но она, ожидаемо, отказалась и с еле слышным хлопком исчезла.

Ну, вот и все — я дома. И получил дневник Тома Реддла, как и хотел. Теперь до первого сентября можно расслабиться.

Глава IV

Расслабиться не получилось. И все дело в снах.

Первую ночь после возвращения я спал плохо. Снился какой-то бред, море, брызги, черные птицы. Но ничего конкретного, что меня бы насторожило.

А вот вторая ночь выдалась более детальной. Мне снился дневник Реддла и я испытывал очень сильное желание открыть его и что-нибудь там написать.

Всё стало понятно. Но для проверки я решил посмотреть, что будет следующей ночью.

А на третий раз я увидел более отчетливый сон. Мне снился высокий, черноволосый парень в мантии Хогвартса и со значком старосты Слизерина.

— Брат, брат, где ты? — звал он меня всю ночь. — Иди ко мне. Я жду...

Ну, тут-то надо быть дураком, чтобы ничего не понять. Это же Том Реддл собственной персоной. И он из дневника зовет меня. Ну, может и не конкретно, меня, а того, у кого этот дневник сейчас находится.

А вот что напрягало, так это обращение "брат". Не с того ли оно появилось, что один крестраж почувствовал другой? Похоже, Реддл из дневника заприметил осколок Темного Лорда у меня в голове.

Стало как-то неуютно. И даже страшновато.

Дневник искушал меня. Звал открыть его и начать писать. А вот этого мне совсем не хотелось.

Надо быть самоубийцей, чтобы решиться "поиграть" в свою игру с этим дневником. Там чертов маг, пусть и шестнадцатилетний парень, но чернокнижник, который ушел очень далеко по дороге черной магии. И рассчитывать, что я смогу его обыграть, выведать секреты, и вообще "развести" тем или иным образом, это крайне наивно, как по мне.

Тем более, если он как-то найдет дорожку к крестражу в моей голове. Вдруг он его спровоцирует или поможет вырваться и захватить власть надо мной?

Честно говоря, я предполагал, что дневник начнет игры с моим разумом. Но то, что это произойдет так быстро и так ощутимо, не ожидал. И чемодан, в котором он хранится, похоже, ему не помеха.

Ранее я набросал следующий черновой план: посещение с Хагридом Косой аллеи, получение в Гринготтсе тысячи галлеонов, выяснение вопроса, сколько стоит аренда сейфа, изъятие дневника Реддла и помещение его в арендованный сейф.

Но все пошло не так. Присутствие Макгонаггал сильно связало мне руки, а уж новость об ограничение финансов, вообще выбила из колеи. Я так сильно расстроился, что даже забыл поинтересоваться у Крюкохвата сколько стоит аренда сейфа.

Можно, конечно, еще раз отправиться в Лондон, и в Гринготтсе все выяснить. Но опять-таки, в режиме экономии, все это начинает выглядеть нелепо. Гоблины не альтруисты, и аренда сейфа, думаю, услуга не дешевая.

И теперь, с учетом всего этого, мне, пожалуй, придется вернуться к запасному варианту — поместить дневник в Выручай-комнату.

Но до первого сентября надо еще и дожить. А учитывая такую неприятную активность крестража Темного Лорда, надо что-то делать.

Ну, я и придумал...

Помню, раньше смотрел фильмы, в которых пару раз герои оборачивали какие-то страшные и темные вещи обычной фольгой. И это помогало — неприятные эманации и излучение удавалось блокировать.

А так как на данный момент я не придумал ничего более продуктивного, я спустился на кухню и позаимствовал у Петунии пищевую фольгу — в ней она запекала кур, уток и картошку.

Дневник я замотал солидно, в несколько слоёв. И стал ждать очередного вечера.

Может еще шапочку из фольги на всякий случай? Хе-хе.

Шутки — шутками, но все получилось. Вероятно, фольга действительно оказалась неплохим магическим блокиратором и неприятных снов больше не снилось. В общем, технология рулит! Надо будет и диадему Когтевран так упаковать.

Первого сентября мы все отправились в Лондон. Дадли повезли в свою школу, а меня до вокзала.

Выехали пораньше — я еще вчера с вечера уговорил привезти меня на вокзал за час-полтора до отправления Хогвартс-экспресса. И если Добби вновь продолжит выкидывать свои номера, и заблокирует проход, то там будет полно магов и учеников, которые мне смогут помочь.

Всё было продумано — в голове.

А в жизни вышло иначе.

Началось с того, что наша машина очень долго не хотела заводиться. Вернон ходил вокруг, заглядывал в мотор и ничего не мог понять.

Наконец автомобиль завелся. Поехали. И уже подъезжая к Лондону, заглохли снова. Простояли почти полчаса, пока Вернон искал, в чем причина. Дурсли ничего не понимали, а у меня росло твердое убеждение, что кое-кто делает все, чтобы я прибыл на вокзал к самому отправлению.

Когда мы добрались до вокзала, я быстро вытащил чемодан и клетку с Хуги из машины, попрощался, обещал написать письмо и побежал. До отправления оставалось пара минут.

Перед проходом на платформу маячили несколько человек — последние пассажиры. Группа людей медленно таяла, проходя на платформу 9 3/4. И из всех, кто там находился, я узнал лишь Уизли — Молли с Джинни и Рон. Они не смотрели в мою сторону, а просто что-то (издалека я не услышал) обсуждали между собой.

Вот исчез незнакомый мне маг с ребенком. Вот Молли взяла дочь за руку, и прошла внутрь. А Рон тем временем нагнулся завязать шнурки.

— Привет, Уизли, — подбегая, на ходу поздоровался я и ткнул рукой в проход.

Ну, кто бы сомневался, проход закрыли! И мы вдвоем с Роном остались по эту сторону. А поезд уже вот-вот отходит. Ну, не свинство ли так поступать?

— Что такое? — Рон, видя мои телодвижения, выпрямился и почесал затылок.

— Не могу пройти. Что-то случилось, — я развел руками.

— Да ладно? — Уизли не поверил и подошел к стене. Его она тоже не пустила. — Ты слышал про такое?

— Нет, первый раз сталкиваюсь, — я ответил чистую правду и еще раз попробовал "продавить" проход. Что ж, все ясно. Меня опять "ведут". Ну ладно, будем изображать дурачка, но режим классического Поттера я включать не намерен. — Кто мог это сделать, не знаешь?

— Нет, — рыжий мотнул головой.

— И я вот не знаю.

— Что же будем делать? — застонал Рон. — Поезд уезжает через минуту. Мы не успеваем.

Я внимательно смотрел на мальчика. Интересно, он, правда, не в курсе всего происходящего и его используют втемную? Или это у него такая классная игра?

— Всё пропало, — я немного подыграл и посмотрел на большие вокзальные часы. Истекала последняя минута. — Мы опоздали на поезд. Что же теперь будет...

— Ничего не слышно, — Рон прижал ухо к кирпичной стенке. — Что нам делать?

— А твои родители там? — я мотнул головой в сторону закрытой платформы, делая вид, что ранее не заметил Молли.

— Да.

— И отец и мать?

— Угу.

— Ну, тогда все хорошо. Мы просто их подождем, — я спокойно сел на чемодан, поставив клетку с Хуги между ног.

— И что дальше? — Рон глядя на меня, от изумления открыл рот.

— Как что? Батя у тебя работает в Министерстве. Мы объясним ему ситуацию. Пусть разбирается, кто закрыл проход, что нам с этим делать и как попасть в Хогвартс, — в принципе, я предполагал, что меня на платформу не пустят. И еще дома, загодя, продумал, что и как делать.

— Но поезд-то идет, — Рон попробовал открыть мне глаза на все тяготы нашего положения.

— Ну и что? Дорога занимает почти девять часов. А твой отец умный. И за это время что-нибудь придумает!

— А если папа и мама выйдут с другой стороны?

— А она здесь есть?

— Наверное, — неуверенно протянул рыжий. Я тоже абсолютной уверенности не ощущал. Вроде второго выхода и нет, но что-то Уизли не торопились выходить. Что они там, в шахматы играют, чай пьют или разговоры разговаривают? Пора бы им уже и появиться. Или еще кому-нибудь. Не одни же они там. Должны быть и другие маги, провожающие своих детей. И не все используют камины, стоящие на платформе 9 3/4.

— Рон, вы же сюда на машине приехали? — на всякий случай спросил я.

— Точно, — завопил Рон. — Гарри, это идея! Автомобиль!

— Что, автомобиль?

— Мы можем полететь в Хогвартс на нашей машине, — Рон пустился в пляс. — Это будет здорово. И в Хог успеем и в приключении поучаствуем. Пошли! — он сделал попытку схватить меня за руку.

— Рон, ты что дурачок? — осадил я рыжего. — Какая машина, какой полет? Ты мозг-то включай!

— А что такое?

— Да ничего, глупость все это. Лететь куда-то, дергаться... Да, к машине мы пойдем. Там встретим твоих родителей — вдруг они и правду другим путем вышли с вокзала. Но я лично никуда не полечу. Буду там их ждать и всё.

— А если не дождемся?

— Отправлю Хуги с письмом к твоему отцу на работу. Или к Флитвику — он выручит.

— Гарри! — каркнул вороненок, услышав своё имя.

— Да? И как же они нас перебросят в Хог? — Рон иронично улыбнулся.

— Через аппарацию или камин в Хогсмиде. Неужели непонятно?

— А как же приключение? — у Рона на глазах чуть слезы не появились. В этот момент мне его стало немного жаль. — У нас с тобой такой шанс. Полетим, а, Гарри? — я услышал просящие интонации в его голосе.

— Извини, Рон, но это без меня, — я еще раз с сожалением посмотрел на разделяющую стену. Странно, но за несколько минут оттуда так никто и не вышел. А я все же рассчитывал хоть на кого-то из магов, тех, что там наверняка есть.

Ну, ладно, придется искать машину Уизли, а там уж смотреть... Я подхватил чемодан, в другую руку взял клетку с Хуги. И тут барьер пропустил первого мага с той стороны.

Передо мной стоял высокий человек с прямыми волосами практически белого цвета, длинною до плеч. Одет он малость чудновато. Кеды с разноцветными шнурками, узкие штаны с широким ремнем и массивной овальной пряжкой, бордовая рубашка, кожаный камзол до бедер с вместительными боковыми карманами. Самая запоминающаяся деталь его туалета — синий, блестящий и высокий цилиндр на голове. Не знаю, может это и признак некой странности, но мне цилиндр очень понравился.

Его глаза — серые, с еле-заметной хитринкой, смотрели на мир с добротой и легкой иронией.

Мне он напомнил Шляпника из фильма "Алиса в стране чудес". И конечно, я его сразу узнал, хотя до этого никогда и не видел. Слишком уж выделяющаяся внешность.

— Извините, сэр, меня зовут Гарри Поттер. А как вас?

— Гарри Поттер? Очень любопытно, — человек поднял тонкие светлые брови. — А я Ксенофилиус Лавгуд. И, как понимаю, вы опоздали на поезд?

— Так точно, сэр, — я улыбнулся.— Представляете, этот проход не захотел нас пропускать!

— Неужели? Странно, очень странно, — он обернулся и внимательно осмотрел стену. А потом неожиданно пропел:

— В конце концов, ты всего лишь очередной

кирпич в стене.*

— Ага, так и есть,— я поставил чемодан на землю. Слова из песни показались мне знакомыми, но вот так, сходу, узнать я ее не смог. — Но теперь у нас возникла небольшая проблема. Мы не знаем, как попасть в Хогвартс. И я боюсь, что занятия без нас не начнутся, — я подпустил в голос немного иронии.

— Неужели? Хотя — да, такое вполне возможно, — он оглядывал меня весело, чуть прищурив левый глаз, а потом передвинул свой шикарный цилиндр на затылок. — А кто ваш э-э... товарищ по несчастью?

— Это Рон Уизли, сэр. Он учится на Гриффиндоре.

— Очень приятно. Я Ксенофилиус Лавгуд, — маг еще раз представился, но Рон насупился и лишь что-то хмыкнул в ответ. Похоже, рыжий всерьез обиделся, что я не подписался на его авантюру.

— Так вы поможете нам? — спросил я.

— Полагаю, вас надо переправить в Хогвартс? Почему бы и нет! — он хихикнул.

В этот момент из прохода стали выходить люди. Сначала чета Уизли. Потом еще пару человек, какой-то солидно одетый дедок... Все почему-то ругались и выглядели раздраженно. И что-то там говорили о каких-то неполадках.

— Рон! — всплеснула руками Молли Уизли. — Гарри! Что вы здесь делаете, ребятки? Почему вы не на поезде?

Рон шагнул к ней и принялся объяснять ситуацию.

— Что ж, думаю, Рону моя помощь уже не нужна, — прокомментировал Лавгуд. — А тебе?

— Да, нужна, — мне понравилось, что он назвал меня на "ты". Как-то это у него получилось естественно, без панибратских замешек, и не так, как взрослые обращаются к детям, подчеркивая свой статус.

— Держись за руку. Мы отправляемся в Хогсмид! — маг негромко засмеялся. — Аппарировал раньше?

— О да, — я тоже ухмыльнулся. — Рон, увидимся в Хоге! Мистер Уизли! Миссис Уизли! Мое почтение.

— Гарри, как же ты, деточка моя? — попыталась остановить нас Молли.

Я схватился за руку Лавгуда. Миг, меня засасывает внутрь себя, и вот мы уже стоим посередине Хогсмида. Со всех сторон нас окружают маленькие домики и одно-двухэтажные магазинчики и лавочки. В отдалении поднимаются башенки и стены Хога. Пара прохожих кинула на нас заинтересованные взгляды и проследовали дальше, по своим делам. А Хуги громко каркает — видать ругается. Аппарация, судя по всему, ему не понравилась.

— Спасибо, вы очень выручили меня, мистер Лавгуд, — я слегка наклонил голову.

— Это пустяки, — он осмотрелся по сторонам, — Да, давно я здесь не был, — и повернулся ко мне. — Могу я еще что-либо для тебя сделать?

— Думаю, что в настоящий момент — нет. Вот только если на пару вопросов ответите.

— Ну, давай, спрашивай, — он снова передвинул цилиндр.

— Зачем маги тратят столько времени на Хогвартс-экспресс, если можно аппарировать своих детей за несколько секунд?

— Хе-хе... Ну, если я скажу, что это традиция, ты удовлетворишься таким ответом? — он опять сощурил левый глаз.

— Традиции же возникают не просто так? Какой смысл именно в этой традиции?

— Что ж, полагаю, если ты сам подумаешь над этим вопросом, то тебе это пойдет на пользу. Честь имею, — он дотронулся до цилиндра и исчез.

— Ну что, Хуги, с прибытием?

— Гарри! — каркнул вороненок.

Я открыл клетку и выпустил птицу. Пусть разомнется.

В этот момент недалеко от меня аппарировал Артур Уизли со своим младшим сынком.

Он дал Рону последние указания, потрепал по голове и исчез.

— Пошли, Рон! — я направился в сторону Хога, размышляя о мистере Лавгуде. Странное дело, но этот человек вызвал во мне симпатию с первого взгляда. В нем чувствовалась некая надежность, напополам с иронией и добрым характером. Он и в самом деле, очень сильно напоминал Шляпника. И не только из-за цилиндра. Он был именно такой — немного странный внешне, но очень правильный внутри. И еще в нем чувствовалась сила. Не такая как у Дамблдора, Минервы или Флитвика, но она, безусловна, присутствовала. В общем, не знаю, как все это объяснить получше...

Мы неторопливо поднимались к замку. Из пары труб в небо поднимались еле заметные струйки дыма. Было половина двенадцатого. Прохладный, ласковый ветерок колыхал траву. Пахло прошедшим дождём и почему-то только что сваренным кофе. Гладь озера блестела, а в воздухе плыли куда-то на восток редкие облака.

Рон бубнил под нос, обвиняя, что я всё испортил, у нас был такой шанс, это было бы приключение всей жизни. Мы могли бы сейчас лететь, смеяться, есть сладости и обсуждать сотню разных вещей...

Я его практически не слушал. Так, пару раз хмыкнул, что бы рыжий совсем сильно на меня не обижался. Меня интересовало пару вопросов:

Почему из всех, с кем бы я хотел встретиться и познакомиться, я встретился и познакомился именно с Лавгудом? Это случайность или нет? И, вообще, что он за маг? Такой ли он чудак, как его изобразили в каноне?

Высокие, двустворчатые, сделанные из дуба двери Школы гостеприимно распахнулись при нашем приближении. В Замке никого нет. Во всяком случае, на первом этаже. Пустые коридоры, залы и холл. Это так здорово! Обычно здесь полным-полно народу. Все бегаю, кричат, что-то обсуждают.

А сейчас под мраморными сводами зависла тишина.... И Замок казался совсем другим, не таким, как всегда.

Я кое-как отвязался от Уизли, сказав, что устал после дороги и хочу побыть в комнате. Рон посмотрел на меня ошарашенными глазами, но ничего не сказал.

— Сколько фруктов можно съесть натощак? — встретила меня дверь очередным вопросом. О, Мерлин, как я скучал по нашей двери!

Впрочем, мне хватило всего пары минут на отгадывание.

В гостиной тихо и очень уютно. И даже Серой Леди не наблюдалось. Я подошел к глобусу, крутанул его, задумчиво посмотрел, как перед лицом остановилась Африка, и пошел к себе в комнату.

Полежал немного на кровати, таращась в потолок. Что-то захотелось подремать или просто поваляться. Но я себя пересилил. Итак, пока никого нет, закончим с делами.

Я вытащил из чемодана дневник Реддла, взял еще пару свертков, на всякий случай накинул мантию-невидимку и отправился по делам.

Первым делом посетил Выручай-комнату и спрятал там дневник. Я не стал класть его в одно место с диадемой Когтевран. Если кто-то случайно и наткнется, то пусть я потеряю один предмет, а не два.

Потом я нашел диадему и потратил полчаса, заматывая ее в фольгу. Так, на всякий случай, лишним не будет. Правда у нее масса выступающих и острых деталей, которые постоянно рвали фольгу, но постепенно я справился.

Потом я еще минут сорок просто бродил по комнате. В связи с внезапным ограничением финансов надо изыскать возможность как-то их пополнить. Может быть, здесь я смогу что-то найти, что потом смогу продать?

Ну, не знаю... Конечно, наверняка здесь есть что-то ценное, но вот так сходу найти не удалось. Сейчас я находился как бы в запасниках огромного музея. Старые шкафы, люстры, даже двери, непонятно чьи бюсты, статуи, картины, разной степени испорченности, облезшее чучело кабана, отдельные куски доспехов, чемоданы и сундуки, несколько ночных горшков с отбитой эмалью, разный кухонный мусор вроде кастрюль, тарелок, половников... И еще целые залежи и горы всякой всячины.

Тут разбираться — археологической экспедиции мало. И вообще, я же не знаю, что и кому интересно. Вот бы золото найти, серебро или просто ювелирку. Но обнаружить хоть что-то похожее на диадему Когтевран мне не удалось.

В общем, за это время я ничего ценного не нашел, плюнул на это дело, вышел из комнаты и зашел снова. Но теперь уже в магический тренировочный зал.

В руках прямо зуд чувствовался — так хотелось поколдовать. Как же я соскучился по этому!

Начал я с простейших чар, создавая одно заклинание за одним, без отдыха и обдумывания, постоянно взвинчивая темп.

Люмос, люмос массима и солем, протего, протего дуо, вингардиум левиоса, бомбардо, редукто, лекарнум инфламаре, инкарцеро, флиппендо, спаджирай, ваддивази, репаро, финита... Теперь трансфигурация — превращаю различные предметы в острые, металлические, и с помощью левиосы или ваддивази бросаю их в мишень. Такая связка значительно сложней в реализации.

Вспоминаю и прокручиваю всё, чему меня научили за первый курс.

Заклинания шли легко, плавно. Я прекрасно чувствовал энергию, перетекающую через руку и палочку. Сама палочка работала просто идеально, моментально откликаясь на мои команды и словно стараясь облегчить создание заклинаний. Она вела себя как верный, преданный друг.

Произнеся все известные мне чары, я пошел на второй круг.

Определенно, я чувствовал, что мой магический резервуар немного расширился за эти летние месяцы. Похоже, отдых пошел на пользу.

Начал ощущать усталость. Концентрация стала занимать больше времени. Сами заклинания стали "тягучими" — если так можно выразиться.

Третий круг до конца доделать не смог. Выдохся. Уф... Я присел на кресло.

Ну, что можно сказать — заклинания хоть и простенькие, но, тем не менее, энергию забирают. Выносливость тоже не бесконечная. Может, я и не показал невероятных способностей, но по сравнению с самим собой год назад — результат налицо.

Немного отдохнул и заодно подумал, на чем стоит акцентировать внимание в ближайшие месяцы. Конечно, продолжать изучать окклюменцию. Это в приоритете.

После нового года желательно освоить Патронус. Вещь полезная и вообще, если все пойдет по канону, через год здесь появятся дементоры и знать такое колдовство будет явно не лишним.

Ну и еще — продолжать изучать боёвку в комбинации с трансфигурацией. Уж очень перспективную магию и хорошие возможности дает такая связка.

И конечно, попробовать невербальную магию. Кстати, а почему бы этого не сделать прямо сейчас? Вроде уже отдохнул.

Я сосредоточился и попробовал сотворить своё первое невербальное заклинание. Люмос — маленький огонек на конце палочки зажегся не сразу, а продержался всего несколько секунд и погас. Это было сложно, направлять энергию без слов оказалось чертовски неудобно, а контролировать заклинание и того тяжелей. Но я справился. Криво, косо, нестабильно, но у меня получилось. И по ощущениям примерно так же год назад выходило и с первым, но вербальным Люмосом.

Ладно, занятие прошло очень плодотворно. С магией на сегодня хватит. Я вышел из комнаты и зашел обратно — но теперь уже в обычный спортзал. Еще час я старательно занимался спортом и под конец основательно выдохся.

Все, пора и отдохнуть.

* фрагмент песни "Стена", группы "Пинк Флойд".

Глава V

Покинув Выручай-комнату я заглянул к Филчу. Постучался в дверь и старик крикнул "войдите". Я зашел. Наш завхоз с давно забытым, светлым выражением на лице полировал висящие вдоль одной из стен кандалы для привязывания учеников. И выглядел при этом так счастливо, что я даже пожалел, что отвлек его от интересного занятия.

— Что? Кто такой? — он обернулся ко мне, и, похоже, не сразу узнал. — Поттер? Ты, что ли? Что ты здесь забыл?

— Я тоже рад вас видеть. Вот прибыл раньше всех, и решил зайти поздороваться.

— Неужели? — он с подозрением осмотрел меня с ног до головы. Из боковой комнаты выскочила Миссис Норрис. Кошка подошла ко мне, обнюхала, потерлась головой, а потом вернулась к хозяину.

— Вот, мистер Филч, — я вытащил коробку печенья. — Маленький сувенир. В честь начала учебного года...

— Ишь ты, — он присвистнул. — Печенье. Мне! С чего бы это?

— Да просто так. Почему бы и нет?

— Ладно, — он хмыкнул. — Но тогда садись, будем чай пить.

Мы пристроились за небольшим столиком. Жил Аргус, конечно, бедновато. По спартански, можно сказать. Небольшая полка с книгами, шкаф, люстра, истрепанный ковер на каменном полу. В помещении была и еще одна дверь — вероятно, в спальню.

Чай вскипел быстро. Завхоз угощал меня, и внимательно смотрел, как я ем собственные печенья. Похоже, вначале он на полном серьезе решил, что я хочу его отравить. Или заколдовать. Но когда я съел парочку, он немного расслабился, и у нас даже вышло что-то, похожее на беседу.

Разговаривая, я внимательно осматривал комнату и прикидывал, где может находиться Карта Мародеров. Собственно, из-за нее я всё это и затеял.

Он поспрашивал меня, как прошли каникулы. Я немного рассказал. Потом припомнил смешной случай, как Малфой с Уизли устроили гладиаторские бои в книжном магазине.

Старик заинтересовался и стал расспрашивать детали. Но когда он начал углубляться, интересуясь, кто там был, и все такое, я перевел разговор на другое. Не хватало мне еще становится его информатором. А то подумает, что я так "подлизываюсь". Я ему сведения поставляю, а он за это — лояльное отношение.

Старик усмехнулся. Но ничего не сказал.

Минут через десять мы закончили чаепитие, и я отправился дальше. Кошка проводила меня немного, а потом отстала.

— Да, войдите! — на мой стук послышался голос.

Я открыл дверь и зашел в кабинет Флитвика.

— Гарри! Какими судьбами? — учитель заклинаний широко улыбнулся и помахал мне рукой. — Проходи, рассказывай.

— Это вам, — я презентовал ему набор магловского чая. — А то вы все нас угощаете всех, даже как-то неудобно.

— Ну что ты, это же мелочи, — Флитвик даже застеснялся. Он вообще очень легко краснел.

Флитвик это не Филч. С Флитвиком я могу говорить долго, серьезно и обстоятельно. Он многое знает, и много рассказывает. Я также пересказал ему все свои последние новости (из того, что можно рассказывать), а потом перешел к грустному и поведал, как мне перекрыли финансовый кран.

— Можно ли что-то сделать в моём случае, профессор? — спросил я его помощи.

— Да, очень странно, что Минерва выступила с такой инициативой, — Флитвик сочувственно вздохнул. — Я, разумеется, как декан Когтеврана провентилирую этот вопрос. Но на чудо не надейся. Мы же в Хогвартсе, а коль здесь решение принято, то отменять его быстро никто не захочет.

— Я понимаю. А может, есть и другие пути? Как мне получить доступ?

— Хм, вот так сразу и не скажешь,— он задумчиво пожевал губу. — Впрочем, один вариант есть...

— Какой?

— Все завязано на твоём совершеннолетие. Но это не только количество твоих лет, но и твой статус.

— И?

-Если ты получишь Мастера в любой магической дисциплине, то это приравняет тебя к совершеннолетию, и даст возможность открыть сейф. Как детский, так и родовой.

— Мастера? Вы смеетесь, профессор?

— Вовсе нет!

— Но это же очень сложно.... Скажите, когда Северус Снейп получил своего мастера?

— В восемнадцать лет.

— Ага, через год после того, как стал совершеннолетним. Какой в этом смысл? — я увидел удивление его в глазах и быстро добавил. — Применительно к моей ситуации, конечно.

— А... Да, это конечно не решает вопроса, — он потер подбородок. — Но могу тебе сказать, что очень талантливые маги получали мастеров и раньше семнадцати лет.

— Насколько раньше?

— В шестнадцать... И как раз в шестнадцатом веке жил такой император, Рудольф II, Габсбург. Он получил Мастера Алхимии как раз в этом возрасте.

— Пришлось, наверное, попотеть?

— Да уж не без этого, — профессор хохотнул. — Зато вошел в историю и есть чем гордиться.

— И что, вы считает, что я могу этого добиться раньше семнадцати лет?

— Все зависит от тебя. И от того, как сильно тебе нужны средства. Другого выхода я пока не вижу.

— У меня хватит способностей?

— При должном старании — может хватить.

— А в каких разделах?

— Дуэлинг и боевая магия. Здесь бы я мог помочь тебе.

— То есть как раз в том, в чем и вы Мастер, да, профессор?

— Совершенно верно. И мне было бы интересно участвовать в становлении такого юного мастера.

В общем, совсем неожиданно, Флитвик сделал мне очень заманчивое предложение. Фактически, пригласил меня в ученики. Это очень и очень приятно и даже лестно. Тем более Мастер практически автоматом получает отлично по всем остальным выпускным экзаменам — Хогвартс таким образом стимулирует тягу к знаниям и старание. Это стародавняя традиция, которая еще не отменена.

Мы поговорили более подробно. Флитвик считал, что я могу (нет, не взять, а лишь постараться взять) мастера ближе к концу седьмого курса. Или немного раньше. Но в любом случае после того, как мне исполнится семнадцать лет — это возраст совершеннолетия у магов.

Но Флитвик говорит про крайний срок. А если все пойдет хорошо, то эта дата может сдвинуться в выгодную для меня сторону.

Так стоит ли вообще браться? Ведь это не просто согласие. Хорошо, мол, давай, учи. Если я соглашусь, то мне придется пахать ежедневно, без отгулов и выходных. Этот труд, тяжелый, нудный труд. И отдав столько личного времени, я потеряю многое — например, время с друзьями. А ведь как раз в это время у подростков начинают завязываться первые романтические отношения... И вообще — жизнь начинает играть новыми, более яркими красками. Пока, в этом теле, я ничего такого не чувствую... Но потом все придет — от физиологии никуда не деться.

Первые свидание, интересные разговоры, просто жизнь взрослого ученика — здесь так много увлекательного и даже захватывающего. А я частично этого лишусь.

С другой стороны, самый молодой боевой маг за последние лет четыреста (это конечно еще надо будет уточнить). Слава, известность, перспективы, нужные люди и всё, что с этим связано. Хе-хе.

К тому же я могу просто согласиться. Ведь не обязательно так сильно напрягаться и стремиться к получению мастера. Можно использовать ситуацию и стать учеником такого сильного мага, как Флитвик. За шесть лет можно многому научиться. А мастер — дело десятое. Получу его, или нет, но время пройдет с пользой.

Но, безусловно, думать об этом надо серьезно. И вот так, за чашкой чая, такие вопросы не решаются.

Флитвику я сказал, что весь сентябрь я буду прикидывать плюсы и минусы. И посмотрю за это время, что и как у меня идёт, что изменилось, и вообще, каковы перспективы.

Профессор согласился с таким взвешенным и неторопливым подходом.

— Еще один вопрос... А если попробовать добиться своих прав через суд? — осторожно поинтересовался я.

— Бх... хм... — Флитвик даже закашлялся чаем. — Я, конечно предполагал, что ты парень рисковый, но не до такой же степени, — и уже серьезным тоном продолжил. — Даже не думай об этом. Ничего не добьешься. А неприятностей наживешь.

— Так все безнадежно?

— И даже еще хуже.

Пару минут мы посидели молча, а потом Флитвик очень спокойно и мягко спросил:

— Не хочешь немного рассказать про себя, Гарри?

Ну, что ж, началось. К этому разговору я готовился еще с прошлого учебного года. Будь моя воля, я бы его еще отложил на пару месяцев. А потом еще на столько же.

Но Флитвик спросил... Возможно, так будет и лучше.

— Профессор, оградите нас чарами, не хочу, что бы кто-то мог подслушать.

Флитвик без всякого удивления начал искусно плести заклинания, закрывая кабинет от прослушивания. Колдовал он шикарно — вербальные заклинания чередовались с невербальными, большую часть которых я даже не смог понять. И все в очень быстром, энергичном темпе.

— Думаю, что все началось с самого детства, — так начал я свой рассказ. И дальше говорил чистую правду — Флитвик почувствует ложь сразу. Я рассказал о том, что мой шрам, который оставил Волан-де-Морт, похоже, не совсем простой. Он погиб, но это отразилось на мне. И отразилось очень сильно. Во мне словно появилась его частичка. И я думаю, что именно из-за этого я стал немного странный. Например, я с самого рождения знаю русский язык (абсолютная правда), и у меня есть некоторые черты взрослого человека — уверенность в собственных силах, целеустремленность, способность разбираться в людях, внутреннее ощущение, что я старше своего биологического возраста...

Флитвик слушал очень внимательно. По окончанию рассказа, он задумчиво вздохнул и откинулся на кресле.

— Ты, Гарри во многом подтвердил мои сомнения. Примерно это я и предполагал. Кстати, ты ощущаешь некую чужеродность в своем разуме? То, что не твое, но есть у тебя?

— Да. Словно некая область, куда мне совершенно не хочется соваться.

— Знаешь, как она называется?

— Как?

— Крестраж, — и предвосхищая мои вопросы, он разъяснил. — Это древняя, темная магия. По сути, в тебе сейчас частица Темного Лорда.

— И что мне с ней делать?

— Очень непростой вопрос. А чтобы ты хотел?

— Если это не опасно, я бы хотел получить доступ к этим знаниям. А если опасно, то постараться уничтожить или как-то извлечь этот крестраж. Это возможно?

— Хм... Здесь нужен опытный маг-ритуалист. Минимум мастер. А я, к сожалению, специализируюсь в иных областях.

— Но такие маги есть?

— Конечно. Но обращаться к ним я бы не советовал.

— А почему?

— Во-первых, их услуги недешевы. А во-вторых, они, прежде всего, постараются использовать тебя как объект для эксперимента. Особенно пока ты такой юный. Здесь нужна крепкая протекция.

— Так что же делать, профессор?

— Пока что развивай свой талант. Взрослей. А потом мы что-нибудь придумаем.

Что ж, отличный совет. И особенно меня порадовало это "мы".

— Я же со своей стороны обещаю, что наш разговор останется в тайне, — пообещал мне Флитвик. — Так что об этом не переживай.

— Спасибо, профессор.

— Не за что.

Мы поговорили еще немногого. Время неумолимо приближалось к вечеру. Мне пора возвращаться в комнату и немного отдохнуть.

— И еще кое-что, что ты должен знать,— сказал мне Флитвик в самом конце. — Думаю, директор Дамблдор обязательно захочет поговорить с тобой.

От Флитвика я шел задумчивый. Вроде все прошло и хорошо, но его последняя фраза заставила меня немного напрячься. Беседа с Дамблдором это серьезно.

В комнате я застал Билла Макконли. Парень, как и в прошлом году, прибыл раньше всех.

За окном уже темнело. Я завалился на кровать, поднятыми ногами уперся в столбик балдахина, и почти час мы болтали о всякой всячине. Я посмотрел его рисунки (у паренька неплохие способности), а потом мы пошли на первый этаж. Быстрее бы ужин — что-то я за этот день проголодался.

Вместе с Горцем мы прошли по еще пустому Большому Залу и сели за стол Когтеврана.

Свечи уже уютно горели, а потолок, как и всегда в вечер первого сентября, изображал звездное небо.

Пришел Рон Уизли, затем третьекурсник со Слизерина, еще пару девчонок, старшекурсниц с Пуффендуя.

Начали появляться преподаватели. Первым в Зале оказался Флитвик. Мы с ним тепло пообщались пару минут. Он, правда, больше расспрашивал Билла, что и как у него, как настрой на учебу...

Начали подходить другие преподаватели.

А потом единой толпой в Зал "завалились" все ученики. Сразу стало шумно, тесно, весело.

— Гарри! — ко мне подбежала Гермиона. — Ты как?

— Привет, Поттер, — протянул руку Драко.

Друзья окружили меня со всех сторон. Поздоровался Майкл Корнер, Терри Бут, Роб Шенкли, Энтони Голдштейн, пара наших старшекурсников, Невилл Лонгботтом.

Мы сели за пока еще пустые столы. Пользуясь случаем, я рассказал про то, как не смог пройти на платформу к поезду.

— У тебя каждый раз приключения, — с оттенком зависти заключил Драко, когда услышал мой рассказ.

— Что делать, не мы такие, жизнь такая, — ответил я известной фразой.

Несколько минут пролетели очень быстро. Пришел Хагрид. Я помахал ему рукой.

А потом стало не до разговоров. Зал замолчал и принялся смотреть, как профессор Макгонаггал заводит группу новичков.

Боже мой, неужели и мы выглядели именно так год назад? Растрепанными, возбужденными, испуганными. Новички таращились во все стороны, робко жались друг к другу и, судя по поведению, мечтали провалиться сквозь пол.

Я потрепал по плечу одного из них — среднего роста паренька, ободряюще подмигнул другому...

Затем началась церемония.

В принципе, мне нет ни до кого особого дела. И лишь одна девочка интересовала — Луна Лавгуд. После того, как несколько часов назад я познакомился с ее отцом, я вполне основательно предполагал, что и сама Луна будет отличаться от своего каноничного образа.

— Лавгуд, Луна, — среднего роста, стройная девочка, с пепельными прямыми волосами до плеч спокойно прошла вперед и села на стул. У нее светлые брови и серые глаза — как и у отца. И первое впечатление от нее было достаточно приятное — чистенький, скромный ребенок.

— Когтевран!

Отлично, ничего не изменилось. Будет интересно с ней познакомиться и оценить ее поведение и образ мысли с позиции взрослого человека.

Распределение закончилось, и начался ужин. А я так объелся, что потом еле дотащился до спальни, умылся и завалился спать. И отложил все вопросы и рассказы до утра — похоже, и Герми и Драко даже немного обиделись.

Утром я собрал друзей и сказал, что новостей огромная куча, и я хочу все тщательно и подробно обсудить после занятий, в Выручай-комнате.

Ребята кивнули, соглашаясь, и мы отправились на завтрак.

За столом мы сели около новичков — присмотреться, да заодно и поддержать их, дать пару советов, ответить на вопросы.

Мы стали знакомиться, и когда я назвал свое имя, среди них прошла волна заинтересованности. Ну, еще бы, они-то думают, что Поттер Герой Англии, и пока не привыкли, что я здесь каждый день, и что я такой же, как и они.

Вот только Лавгуд удивила. Она совершенно спокойно отреагировала на мое имя — никаких детских эмоций или восклицаний. Девочка лишь повернулась в мою сторону и внимательно осмотрела с ног до головы.

— Ты точно Гарри Поттер? — она спросила это как-то задумчиво, словно сомневаясь. При этом в ее глазах я видел тот же огонек скрытого юмора и иронии, что мне так понравился у её отца.

— А-ха-ха, — Драко засмеялся первым, застучав ладонью по столу. Следом к нему присоединился весь стол.

— Нет, это профессор Снейп под заклинаниями, — пискнул Горец.

— Это не Гарри Поттер, а Хагрид, — поддержала веселье Гермиона.

Детишки вовсю веселились. Луна с первого дня повела себя так, что ребята просто обязаны понять, что она чудная и не такая, как все.

Да вот только мне не смешно. Неужели она видящая или что-то в этом роде?

Вечером мы втроем отправились в Выручай-комнату. И если у друзей и нет особых новостей (так, кто что прочитал за лето, и чему научился), то я вывалил целую груду всякого интересного. И перехват писем, и появление эльфа в доме (его имя я пока не стал говорить — это разговор лишь с одним Драко), и события в Косом переулке, и блокировка входа на платформу, и аппарация с Лавгудом.

Еще я сказал, что меня словно специально поссорили с Дурсли, и ограничили в деньгах. А что, пусть знают, и пусть сами делают выводы.

Гермиона, конечно, пыталась оправдать и Макгонаггал и Дамблдора — дескать, всё для твоего блага Гарри, так надо. Но чем больше говорила, тем сильнее о чем-то задумывалась. Так мне и хотелось — пусть Герми сама придет к необходимым выводам. А я буду лишь аккуратно намекать...

А вот Драко возмутился серьезно. По его мнению, это просто свинство, вот так ограничивать, деньги-то мои. И тратить их я имею полное право так, как считаю нужным. Он вообще считал, что таким образом мои права как наследника древнего рода, попраны самым наглым способом.

— Все бы так думали, — хмыкнул я на его реплику.

А уж когда я передал слова Макгонаггал о том, что мои друзья влияют на меня не самым лучшим образом, то тут даже Герми изумленно распахнула глаза.

— Разве она могла так сказать? — с недоверием переспросила Кэнди. Похоже, ее уютный и правильный мир начал рушиться.

— Да, так и сказала.

— Но это неправда! — возмущению Грейнджер нет предела. Еще бы, ведь она отличница, активистка и комсомолка! Хе-хе. А тут оказывается, кто-то уверен, что она плохо влияет на Поттера!

— И что теперь будешь делать с деньгами? — спросил меня более практичный Малфой.

— Сто галлеонов на год у меня есть. Плюс еще что-то с прошлого года осталось, — я не стал делиться планами, как собираюсь пополнить свое состояние.

— Если что, обращайся, — великодушно предложил Малфой.

— Угу.

Мы общались долго. Друзья слушали с интересом, а потом начали придумывать идеи, что бы все это могло значить. И что с этим делать.

На следующий день я вытащил в Выручай-комнату одного Малфоя. Этот разговор лишь для двоих. Нечего сюда Гермиону приплетать.

— Ну, чего хотел сказать? — Драко улыбался, не подозревая, что нас ждет непростой разговор.

— Эльфа, который мне мешал, зовут Добби! — сказал я и увидел, как Малфой побледнел. — И у меня есть основание думать, что он принадлежит вашей семье.

— Э-э, — Малфой тяжело задышал и покраснел. — Гарри, неужели ты думаешь, что мы хотим подставить тебя?

— Стоп, стоп, — я поднял руки. — Тут не так все просто. Во-первых, эльф выглядел очень странно. Очень! Словно у него что-то с головой. Он был не в себе, это точно!

— Правда?

— Правда, — я кивнул. — А во-вторых, я просто не понимаю, зачем твоему отцу или деду посылать эльфа ко мне, и приказывать ему так вредить. Понимаешь?

— Нет, — Малфой с недоумением смотрел мне в глаза.

— Не страшно. В общем, я тоже ничего не понимаю. И запомни — ни тебя, ни твою семью я ни в чем не обвиняю. Но с этим сумасшедшим эльфом надо разобраться. Согласен?

— Да, — Малфой перевел дух. — Гарри, ты только не подумай, что я прямо сейчас это придумал, но вообще-то отец намекал, что с Добби происходит что-то не то.

— Да? — я заинтересовался. — Расскажи подробней.

— Ничего конкретного, просто отец сказал, что бы я вел себя с ним аккуратно. И лучше будет, если мне станут прислуживать другие эльфы, а не Добби — у нас в поместье их несколько.

— А вы сами пытались в этом разобраться?

— Дед что-то там планирует. Но я, правда, не в курсе, Гарри, что там с этим эльфом, почему его не выгоняют и что мои надумали. Честное слово, поверь!

— Хм, — я почесал подбородок. Вроде Малфой не обманывает. — Вот что, Гох, в любом случае напиши своим про то, что я сказал. Пусть подумают, в чем тут дело, и как в этом разобраться.

— Договорились, — Драко вздохнул с облегчением и даже улыбнулся, радуясь, что наша дружба не пострадала.

На этом разговор мы закончили. Я пока не видел смысла давить на Малфоя, пытаясь что-то у него выведать. Он же друг, и мне не хочется создавать непонятных предпосылок и ненужных трений. Посмотрю, что ответит его отец или дед. А там видно будет, что делать дальше.

Глава VI

На следующий день меня в коридоре поймал Гилдерой Локхарт. Преподаватель по ЗоТИ выглядел, как и всегда — нарядно, беззаботно и счастливо.

— Здравствуй, Гарри! Давно хотел с тобой познакомиться, — он улыбался во все тридцать два зуба. — Думаю, мы может быть друг другу полезными. Давай прогуляемся?

Я не гриффиндорец, и поэтому мне не хотелось с первого дня портить отношения, открыто посылая его в пешее эротическое путешествие. Но и достойную причину, чтобы избежать разговора, я сходу не придумал. Пришлось выслушивать.

Впрочем, Локхарт ничего конкретного не сказал. Просто разглагольствовал о том, что он может мне помочь увеличить славу и знаменитость, попутно научив, как правильно вести с людьми, чтобы заполучить множество поклонников, и не нажить завистников.

Мы расстались, я побежал на урок, так и не поняв, что же он от меня хотел. За год учебы в Хоге я уже привык искать во всем двойной смысл. Но поведение Гилдероя в эту теорию укладывалось плохо. Что ему нужно на самом деле?

А если ничего не нужно, и он просто Павлин, красивый, но абсолютно бесполезный, то тут возникают вопросы к Дамблдору — зачем он берет таких преподавателей, которые абсолютно ничему не могут нас научить? В то, что нельзя найти другого человека на должность преподавателя ЗоТИ, я не верил.

К слову, мне пришлось-таки прочитать его книги. Я взял их у Гермионы и внимательно изучил. Ну, что сказать? Чтение занимательное — если рассматривать как приключенческо-фантастическую литературу. Вообще, по стилистике, они напоминали вирши Жюль Верна, наподобие "Капитана Немо". Или романы Артура Конан Дойла — "Затерянный мир" и "Маракотова бездна". Правда, Гилдерой делал акцент на себе любимом. И представлялся этаким современным Ван Хельсингом на белом коне и в нарядной мантии, который карающим мечом (палочкой) выжигает все мерзкое и темное. В общем — идиотизм в квадрате. Но забавный.

А читать пришлось все его книги. Деваться некуда. И учиться нужно без косяков, и Макгонаггал обещал.

Драко передал ответ своего деда — Лорд Малфой ответственно заявлял, что к действиям Добби в отношении моей персоны они не причастны, и приказов таких не отдавали. Тем не менее, он принес официальное извинения за поведение своего слуги, просил не держать обиды, и пояснил, что с Добби что-то не то. Они разбираются, в чем причина, и пока не выгоняют его. В настоящий момент все похоже на то, что эльф серьезно болен — у него что-то с мозгами. Но так как, по понятным причинам, среди магов нет тех, кто хорошо разбирается в психологических проблемах домовиков, то ничего конкретного пока не ясно. И вообще, такие разговоры лучше вести в приватной беседе...

Намек на целесообразность встречи, а также факт нежелания придавать делу огласку (на это также намекалось), заставил призадуматься.

Впрочем, ответом я удовлетворился — на данном этапе, примерно что-то в этом роде я и предполагал. Никто не говорит всей правды. Я же тоже не сказал Малфою, что видел, как Добби засовывает дневник в сумку Джинни Уизли.

Вообще ситуация с этим дневником одновременно и двусмысленная и какая-то скользкая.

Первое — знали или нет Малфои, что собой представляет этот дневник на самом деле? Если знали — то выпускать такую серьезную вещь из рук, не самое лучшее решение. Это артефакт и серьезный козырь.

Если не знали, то каким образом он у них оказался? Ведь все свои крестражи Темный Лорд оберегал достаточно серьезно.

Даже если дневник им передала Белла Лестрейндж и не сказала, что это на самом деле, это не отменяет факт, что за артефактом надо следить, а не подкидывать его в детские книги.

Да и сами Малфои отнюдь не наивные чудаки. А значит, даже ничего не зная про дневник Реддла, вполне могут догадаться, что вещь явно не простая. А значит ценная. И лучше ее приберечь.

Во всяком случае, я, на месте Малфоев, таким предметом бы не разбрасывался. А если так хочется подставить Уизли, то можно найти темный артефакт попроще. И без загадок.

А в моей ситуации, кроме всего прочего, дневник подкидывает Добби. Еще одна "непонятка", которую необходимо как-то увязать с общей картиной.

В каноне озвучена версия, что в связи с участившимися проверками из Министерства, Люциус пытался избавиться от "темного" артефакта", а заодно и насолить семейству рыжих.

В эту чушь я не верил. Это объяснение для детишек. Малфои богаты. У них полно домов и поместий и в Англии, и во Франции. Смешно думать, что им негде спрятать дневник. Надо просто вывезти его, а также иные "темные артефакты" в другую страну, туда, где Британское Министерство магии не имеет власти, и не может проводить обыски. И всё, проблема решена.

Подставлять так ребенка тоже как-то несерьезно. Не факт, что все поучится, как задумывалось. И кроме всего прочего, надо быть настоящим упырем, чтобы впутывать маленькую девочку в такую грязную игру.

Малфои, конечно, семья непростая. Но определенные принципы у них есть. И в том числе, и в отношении детей. И в данном случае выгода должна значительно перевешивать риск. А такого не наблюдалось.

Еще один факт мешал пазлу сложиться. Дело в том, что в каноне возрождающийся (и пока еще слабый) Волан-де-Морт так и не обратился за помощью к Малфоям. Он жил в какой-то лачуге, ему помогал Питер Петтигрю, но к Малфоям он так и не сунулся. Чего он боялся? Опасался их, или причина в чем-то другом? В любом случае, похоже, он им до конца не доверял.

В общем, мне совершенно ясно, Малфои хитры и расчетливы и всегда будут стараться вести свою игру — если это не слишком опасно, и куш того стоит.

Значит, в этой ситуации что-то не чисто. И с выводами торопиться не стоит.

Время шло. Герми активно занималась трасфигурацией, хотя и перестала смотреть на Макгонаггал с прежним восторгом. Радовало, что у нее хватило ума не показывать своего изменившегося отношения.

На день рождения Грейнджер, в сентябре, я подарил ей книгу по трансфигурации. Не такую полезную и дорогую, как рассчитывал вначале (чертов Дамблдор!), а немного подешевле. Тем не менее, подарок ей понравился.

Драко много времени проводил на тренировках по квиддичу. А еще он часто просил мантию-невидимку и где-то пропадал. Вообще, я неоднократно замечал его в окружении Грегори Гойла, Винсента Крэбба и Тео Нотта. Впрочем, как раз ничего странного в этом нет. Малфой не скрывал свой привязанности к Слизерину, и его там знали и уважали.

Но ребята не просто общались и весело проводили время. Они словно что-то искали. Так мне, во всяком случае, казалось.

Некоторые проблемы поначалу доставлял юный фото-любитель Колин Криви, поступивший в этом году на Гриффиндор. Он фанател от личности Гарри Поттера и везде бегал с фотоаппаратом, пытаясь меня фотографировать.

С Криви мы, в конце концов, договорились. Я покупаю ему пленку, реактивы, фото-бумагу — в общем, вкладываюсь в него. Взамен он делает фото — команд по квиддичу, матчей, интересных и смешных моментов во время игр, а также общие фотографии всех курсов, отдельных учеников и преподавателей. Ну и конечно — достопримечательностей самого Хога и его окрестностей.

И все это мы выставляем на продажу. Ведь многие захотят сохранить память об учебе!

Пользуясь тем, что паренек буквально смотрел мне в рот и ловил каждое слово, я заключил с ним соглашение. С меня идеи, что, когда и где фотографировать, а также материальное обеспечение и "крыша". Хе-хе.

А с него сами фотографии и их изготовление. После вычета потраченных мною денег на покупку необходимых вещей, прибыль делится почти поровну. Мне пятьдесят один процент, ему сорок девять.

Мы заключили официальный договор. С точки зрения закона наша сделка, конечно, не имеет юридической силы, так как мы оба несовершеннолетние. Но с точки зрения магии она вполне себе актуальна. Главное, я знал, что теперь никто не влезет в наш бизнес и не перетянет паренька у меня из под носа.

А то, что фото будут пользоваться спросом, я не сомневался. И еще я держал вариант с тем, что рано или поздно мы сумеем поучаствовать в очень интересных событиях, и Криви сделает интересные фото, которые потом можно будет продать хоть в тот же "Пророк".

Я назвал наш бизнес "Фото ПоКри" (сокращенное от Поттер — Криви), и забегая вперёд, скажу, что в конце учебного года мы выпустили фотоальбом, который очень хорошо разошелся. При его оформлении помогло еще одно юное дарование — художник Билл Макконли. Естественно, за свой процент.

Так я смог немного поправить финансы. Да и Колину лишние галлеоны не помешали — он ведь из обычной магловской семьи, и с деньгами у них не очень хорошо.

Воспользовавшись тем, что я часто общался с Криви, с нашей компанией стал больше времени проводить и Невилл Лонгботтом. Он и раньше пару раз пытался более плотно общаться с нами. Но на него "наехали" Рон Уизли и Симиус Финниган с претензиями, что он дружит с когтевранцами, а не с собственным курсом.

Тогда Невилл не смог ответить им достойно. Но сейчас, чувствуя моральную поддержку в лице Криви (пусть и первокурсника), он начал вести себя более независимо.

У Невилла вообще возникла странная ситуация со своим факультетом. Парень он начитанный, любознательный, но робкий и неуклюжий. С кем он сам хотел дружить на факультете, те не дружили с ним. Словно нос воротили от такого приятеля. А вот Уизли, который вроде и не прочь общаться, был откровенно неинтересен самому Лонгботтому. Весь круг разговоров младшего Уизли касался квиддича, шахмат, конфет, сладостей, жратвы, а также возможности повалять дурака — во время уроков, в перерывах и после них. И Невилла это не устраивало.

— Я бы на твоем месте вообще посылал всех этих добровольных советчиков далеко и надолго, — посоветовал я Лонгботтому. — С кем хочешь, с тем и дружи.

— Тебе легко говорить, — Невилл печально вздохнул.

— Невилл, ты самый умный парень на Гриффиндоре, — поддержал я его. — Неужели не придумаешь, как все "разрулить"?

В сентябре я провернул один номер. Подговорил своих друзей, чтобы они пошумели и даже уронили один из доспехов, стоявших в коридоре. Мы заранее договорились, когда Драко это сделает. Я же в этот момент буду ждать около комнаты Аргуса Филча, одетый в мантию-невидимку.

Все прошло по плану. Я занял место на "боевом посту". Через некоторое время услышал шум — Малфой постарался на совесть. Он вообще, если берется, то делает все на совесть, и с "огоньком".

Вдалеке что-то гремело, звенело, а потом, похоже, шлем, куда-то долго скатывался по ступенькам. И все это с противным металлическим лязгом.

Из комнаты сначала выскочила кошка — Миссис Норрис, а спустя минуту, за ней устремился и сам Аргус Филч, матерясь на ходу.

— Ни днем, ни ночью от этих долбаков покоя нет, — услышал я его горестные причитания и невольно усмехнулся.

Я зашел в комнату.

— Акцио, Карта Мародеров! — я направил палочку на выдвижной ящик в столе. Ничего. Повернулся в другую сторону и повторил. Снова пусто. Еще раз — и опять-таки ничего не произошло. Неужели близнецы Уизли уже успели подсуетиться?

Но с четвертой попытки мне всё удалось. Карта лежала на полке в углу. Она выскользнула из глубины каких-то коробок и прилетела в руку — это был кусок старого пергамента.

— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость!

Карта начала проявляться. На обложке проявился рисунок главных ворот, стен и башен Хогвартса. Открыв первую страницу, я увидел несколько подписанных и двигающихся точек — так обозначались люди. То, что нужно, это именно Карта Мародеров.

— Шалость удалась, — я коснулся ее палочкой и спрятал под мантией.

Я быстренько поставил потревоженные коробки на место, вышел из комнаты, аккуратно закрыл дверь и направился в сторону гостиной Когтеврана. Через пару минут невдалеке в коридоре я увидел Филча. Он ругался на "обезумевших" учеников, громко жаловался на жизнь и обещал всех поймать и долго пытать. Из этого я заключил, что друзья не попались. Хорошо.

Что ж, всё прошло успешно. Единственно, что мне пока не давало покоя — почему в каноне близнецы Уизли, получив эту Карту, так и не заметили, что их несовершеннолетний (это важно) братец Рон каждую ночь проводит в собственной постели с мужиком по имени Питер Питтегрю? Хе-хе.

Карта вызвала настоящий ажиотаж у Драко и Гермионы. Прежде всего, они жаждали выяснить, как я узнал про ее существование. Я ответил, что наткнулся на нее во время отработки у Филча в прошлом году.

Затем Герми сказала, что воровать не хорошо. Я согласился. Но пояснил, что "иногда" не считается. Тем более у Филча. И тем более, ранее конфискованные у студентов вещи.

А потом сама карта нас просто захватила. Было очень интересно. Меня же занимал один вопрос — как на карте отображается Короста, крыса Рона Уизли?

И тут выяснилась одна очень интересная деталь. Находясь около своего хозяина, крыса отображалась именно как "Короста". Но стоило ей, или Рону отойти друг от друга ярдов на тридцать, как Короста пропадала, и появлялся Питер Петтигрю.

Очень любопытно. Только ничего не понятно. Почему так происходит? Ясное дело, что колдовство. Но какой природы и кто его наложил?

Похоже, именно из-за этого и близнецы, и сам Гарри Поттер в самом каноне ничего не замечали.

И еще. Я с большим облегчением обнаружил, что сам я отображаюсь именно как Гарри Поттер, а не как-либо иначе. Вот бы получилась "подстава".

Драко же так увлекся Картой Мародеров, что брал ее у меня чуть ли не каждый день. Да заодно и мантию-невидимку.

Меня это стало очень сильно интересовать. Малфой паренек практичный. И хитрый. Что же он там задумал? И почему темнит?

Разрешился вопрос с Джинни Уизли. Как и в каноне, девчушка таскалась за мною, строила глазки и изображала очень глубокие, прямо таки недетские чувства к моей скромной персоне.

Но особых проблем этого мне не доставляло. Я учился на Когтевране, и встречались мы не так уж и часто. К тому же, сам факт таких попыток меня особо не трогал. А насмешки некоторых детишек и шутки из разряда "жених и невеста" я вообще не воспринимал.

Мне было абсолютно ясно — простая девочка так себя вести не может. Не по возрасту такие поступки. Вероятней всего её напоили любовным напитком или зельем симпатии. А если даже и не так, то кто-то (скорее всего ее мать), провела серьезную и основательную обработку в отношении меня.

В подобной ситуации я более склонен посочувствовать Джинни, а не осуждать ее, или тем более ненавидеть.

Тем не менее, мое безразличное поведение медленно, но верно приносило свои плоды. Джинни все же смогла понять вполне очевидные вещи. Постепенно ее активность начала сходить на нет.

В начале октября меня пригласил на беседу директор Дамблдор. Ну, вот, началось. Как бы не "спалиться".

— Вызывали?

— Заходи, мой мальчик! — Дамблдор, одетый в светло-серую мантию с цветочным орнаментом по вороту и манжетам, приветливо улыбался, сидя за своим столом. Слева от него располагалась клетка с фениксом.

В кабинете уютно. Множество полок с книгами, картины прежних директоров, различные безделушки, артефакты и вообще, странные и непонятные предметы. Все создавало спокойную и приятную атмосферу.

В центре всего этого великолепия располагался хозяин кабинета. Он всем своим видом изображал мудрость и глубокое понимание, как моих собственных проблем, так и полное осознания всех глобальных и мировых процессов.

Может я и предвзят в своей оценке, но так мне, по крайней мере, казалось, глядя на его лицо и манеру поведения.

Профессор, по канонической традиции, предложил мне чаю и сладостей. Я вежливо отказался и от первого, и от второго.

— Ну что, Гарри, обиделся на старика? — спросил Директор.

— Простите, сэр? — с самых первых минут я начал "гонять" простенькие мысли — как защита от легилеменции.

— На то, что я ограничил твои финансы.

— А, вы об этом... Да, не скрою, мне неприятно. И разве я в чем-то провинился? — я не стал скрывать обиды. Пусть дедушка "выворачивается". Если захочет.

— Понимаю тебя, — Дамблдор грустно улыбнулся. — Но и ты постарайся понять меня — все для твоего блага.

— Да? И в чем же оно заключается? — я особо не наглел, но и так просто сдаваться не собирался.

— Ох, Гарри, когда профессор Макгонаггал сообщила, что твои траты явно не соответствуют твоим потребностям, мне пришлось принять такое неприятное решение.

У меня в голове мелькало множество язвительных намеков, и неудобных ответов. Но пришлось помолчать. Я же вроде маленький мальчик, который к тому же, не умеет объективно мыслить и оценивать людей.

— Все мои траты, в основном, шли на учебу и все, что с ней связано, — я выкатил "пробный шар". — Да, можно было сэкономить, но в Хогвартсе я не один такой. Вон, на Слизерине полно тех, кто тратит гораздо больше.

— Мальчиков украшает скромность, — глубокомысленно заметил Директор.

Что ж, как взрослый, здесь я с ним согласен. И аргумент неплохой.

— Детские сейфы для того и служат, чтобы помогать детям. А количество денег в них определил не я, а покойные родители, — я поерзал в кресле.

— Да, в этом ты прав, — согласился Директор. — Но я твой опекун, и мне тревожно наблюдать за такими тратами. Тем более, ты ни с кем не советуешься. И сам принимаешь решения. Это похвально, но в таком возрасте так легко ошибиться...

— Но пока же не ошибался, — я добавил в голос просящих интонаций. Вообще, говоря откровенно, мне совсем не хотелось показывать свои карты. Я всеми силами старался произвести впечатление независимого, самостоятельного и обидчивого мальчика со сложным характером, которым, пусть и нелегко, но возможно манипулировать.

— Кто знает? — если это и намек, то я его не понял. Затем Директор произнес длинную речь, которая, по идее, должна убедить, что со временем я все пойму, и более того, одобрю сложившуюся ситуацию. Ведь всё обернется к моему благу. И когда я научусь правильно относиться к своим деньгам, мне все станет совершенно ясно. И вообще, на данном жизненном этапе лучше почаще советоваться с опекуном.

Ага, пой птичка, пой. Я не стал ничего возражать и спорить, так как ситуацию изменить не смогу. А на мой вопрос, когда этот запрет будет снят, Дамблдор ответил общими фразами о моей сознательности.

Потом начался серьезный разговор. Дамблдор резко переменил тему и совершенно неожиданно спросил, откуда я знаю русский язык. При этом, я в этом уверен, он попытался прочитать мои мысли.

Я принципиально не смотрел ему в глаза и не скрывал этого. Он же знает про мои занятия ментальной магией с Флитвиком, и в курсе, что я уже владею некоторыми приемами.

А желание скрыть собственные мысли объективно и объяснимо. Покажите такого мага или даже магла, который хочет, чтобы его мысли прочитали и узнали?

Так что я нисколько не скрывал, что не хочу, чтобы меня "читали". Опять-таки, пусть это работает на образ своевольного и непокорного ребенка.

В голове я почувствовал легкую щекотку, так, словно кто-то еле слышно проводит перышком. Но я был готов именно к такому развитию событий, и как мог, защищался.

Я сделал задумчивое лицо и поведал ту же историю, что раньше рассказывал Флитвику.

Конечно, я понимал, что иду по очень тонкому льду. И главный мой козырь в том, что меня всё еще недооценивают. И считают мальчишкой. Необычным, талантливым, но все же мальчишкой. И это пока спасает.

Впрочем, намекая на Волан-де-Морта, я не боялся открыть Америку. Ведь сам Дамблдор знает, что я крестраж. И все то, что я ему говорю, укладывается в его теорию. Более того, подтверждает её. И я сам пытался подтолкнуть его к таким выводам, что все дело в Темном Лорде, а не в том, что в теле Поттера находится совершенно другой, взрослый человек.

А феномен с русским языком объяснить достаточно легко. В окружении Лорда находились русские — Антонин Долохов и Игорь Каркаров. Значит и он, теоретически, мог выучить этот язык. А вот почему русский, а не, например, французский или какой другой язык, пусть Дамблдор сам ломает голову. Надеюсь, он спишет это на непонятный магический выверт.

Кстати, немного забавляет имя Долохова — Антонин. Сдаётся мне, он простой Антон. А это изменение сам себе приписал для красоты и создания некоего древнего ореола. Вообще-то, не будь и он и Каркаров Пожирателями, было бы перспективно познакомиться поближе именно с русскими магами, а через них выйти и на Россию. Ведь о своей Родине, ее магии и колдунах, я вообще ничего не знаю!

Наша увлекательная беседа с Директором продолжалась около часа. И если Дамблдор и узнал что-то важное и интересное, то вида не подал.

Я же понял одно. Дурить мозги Директору хоть и сложно, но можно. И он не рентген, который просвечивает насквозь и видит каждую мысль и мельчайшие детали.

С другой стороны, он явно не использует всей силы. Мне вообще кажется, что он малость самоуверен. И считает всех остальных значительно слабее себе. Вообще-то, так оно и есть, но такой факт расслабляет и одновременно ослабляет Дамблдора.

Вот и со мной он общался с этакой снисходительной ленцой, с еле ощутимым "барским" тоном. Возможно, мальчик по имени Поттер его и не замечал, но я временами улавливал эти снисходительные нотки.

И еще — думаю, он старается соответствовать образу светлого и доброго мага. И некоторые методы просто не может себе позволить.

Например, грубо "вскрыть" чужие мысли. Даже если потом можно применить Обливэйт.

Я тешил себя надеждой, что Дамблдору хватило того, что он смог увидеть в моих мыслях — ведь это прекрасно подтвердило всю его теорию и те факты, что он знал о Поттере, Темном Лорде и крестражах.

Но мне расслабляться нельзя ни в коем случае. Думать, что я здесь самый умный и хитрый опасно для здоровья. И занятия окклюменцией прекращать нельзя ни в коем случае. А кто ее мне преподает? Правильно, Флитвик. Так что вопрос с ученичеством для получения в будущем Мастера по боевой магии и дуэлингу откладываем на несколько месяцев. Сейчас важнее другое, а дальше посмотрим.

После беседы с Дамблдором некоторое время ничего особенного не происходило.

Всё шло спокойно.

Правда, временами просматривая Карту Мародеров, я обнаружил очень странную вещь. Драко и его помощники со Слизерина словно следили за Джинни Уизли и несколько раз пересекались с ней. И хотя эти встречи чаще всего были обставлены, как случайность, меня этот факт немного заинтересовал. Неужели Драко влюбился? Бред, конечно, но мне стало любопытно наблюдать за телодвижениями Гоха и его банды.

Глава VII

Как-то раз мы сидели за завтраком, когда к нашему столу неожиданно подошли Рон Уизли, Симус Финниган и Дин Томас.

Все трое выглядели воинственно.

— Эй, Малфой, есть разговор! — Уизли постарался говорить спокойно, но я видел, что он зол. Очень зол.

— Да? — Малфой ответил лениво, врастяжку и соизволил повернуться в их сторону.

— Какого Мерлина ты постоянно ошиваешься около моей сестры? — Рон насупился и сжал кулаки. — Что тебе от неё надо?

— Я? С чего ты взял? — Малфой постарался изобразить безразличие, но немного покраснел.

Хм-м. Любопытно.

— Ты мне тут не крути! — Рон чуть не закричал. — Она мне сама вчера вечером пожаловалась.

— Мы просто пару раз встретились в коридоре, — Драко перехватил мой удивленный взгляд. Еще бы мне не удивляться. С чего это он не нападает, а оправдывается? И вообще, позволяет так с собой разговаривать.

— Отвали, Уизли, — Драко немного пришел в себя.

— Отвалить? — Рыжего поддержал Симиус. — А кто на ее мантию прицепил следилку? Уж не ты ли?

— Следилку?

— Да, нам близнецы ее показали, — Рон дернулся, словно собираясь достать палочку.

— Откуда я могу знать, где она шляется? И где нацепляла этих следилок?

— Да ты... Да я...

— Так, тихо, ребятки, — я встал между ними. — Брэк!

К нам присоединилось несколько старшекурсников, староста и конфликт удалось погасить.

Гриффиндорцы вернулись за свой стол. Рон напоследок крикнул Малфою, чтобы он держался подальше от их семьи.

— Не хочешь ничего сказать?— спросил я Гоха уже в конце завтрака, когда он окончательно успокоился.

— Хочу, но не могу. Извини, Гарри. Пока не могу. Это не моя тайна.

— Ладно, проехали, — я хлопнул его по плечу. — Но если понадобится помощь — зови.

— Договорились, — улыбнулся Драко. Кажется, он был доволен, что так легко отделался, и я не стал на него наседать.

Я же до вечера обдумывал его странное поведение и реакцию Рона. А потом меня осенило. Ох, какой же я тугодум!

Все объясняется просто — Драко ищет следы дневника Реддла! Похоже, Малфои хватились пропажи и провели расследование. А на кого могло пасть подозрение? Правильно, на сумасшедшего эльфа. Вероятно, старшие Малфои сумели установить, что дневник оказался в сумке Джинни Уизли. Вот Малфой и крутится около нее, ища концы. А помогают ему в этом "вассалы" со Слизерина.

Ну ладно, пусть ищут... Я им пока ничего не скажу. Они же вот про Добби тоже не спешат карты раскрывать.

И ещё... Надо попросить Флитвика, пусть научит находить следилки. Заклинание полезное. Вдруг и на мне что-то висит?

А в ноябре произошло то, чего я никак не ожидал.

19 ноября, вечером, за два часа до ужина, Герми отправилась к профессору Макгонаггал заниматься трансфигурацией.

А на ужин, когда мы с Драко спрашивали друг друга, где наша подружка, за своим учительским столом поднялся профессор Дамблдор.

— Дорогие мои, — он широко раскрыл руки, словно собираясь обнять весь зал. — У нас произошло страшное событие. Ученица Когтерврана, Гермиона Грейнджер найдена окаменевшей в одном из коридоров. Сейчас она в больничном крыле, ей уже лучше.

Мы с Драко переглянулись. А потом выскочили из-за стола и побежали в больничное крыло.

К Герми нас не допустили. Мадам Помфри не позволила пройти в палату, сказав, что девочка все еще плохо себя чувствует. Собственно говоря, она не окаменела в полном смысле этого слова, так как окаменение оказалось не постоянным, а кратковременным. И сейчас она медленно "отходила". Но сейчас она хоть и чувствует себя плохо, но основная опасность позади.

Мы еще около часа проторчали под дверьми палаты. К нам присоединился весь второй курс Когтеврана, и еще много кто. Ребята обменивались мнениями, думали, что случилось, предлагали свою помощь, а я вообще ничего не мог понять.

Что начался неканон — понятно. Но кто это сделал? Василиск, скорее всего, отпадает. Да и не мог он по идее выбраться. Здесь нужен змееуст , а я вроде такой один в Хоге. Да и дневник вне игры...

А если не василиск, то кто? И с какой целью? И это случайность, или нет, что под заклинание попала наша подружка?

Так ничего не придумав, мы попросили мадам Помфри оставить у кровати Герми гостинцы — фрукты и шоколад, чтобы когда она очнется, то могла перекусить и немного взбодриться, зная, что друзья ее не забыли.

А потом пришлось возвращаться в гостиную.

В своей комнате мы с Драко, Горцем и Корнером пару часов никак не могли заснуть, обсуждая, что же это могло быть. До этого, через старшекурсников и Флитвика удалось выяснить следующее:

Герми действительно была на занятии у Макгонаггал. Занятие закончилось в шесть вечера. Другие ученики ушли. А Герми немного задержалась, и потом возвращалась в гостиную Когтеврана в одиночестве.

А дальше, в одном из коридоров, ее кто-то и подловил. И свидетелей происшествия нет. Ну, или они не хотят себя афишировать.

В общем, как не прискорбно так думать, но пока мы с Драко ничего поделать не могли. Надо ждать, когда очнется Герми, расспрашивать ее и уже тогда создавать полную картину происшествия.

На следующий день, после обеда, мы с Драко сразу направились в больничное крыло. Я по привычке из прошлой жизни взял пару мандаринов и сок — надо же больную подбодрить.

Серый, осенний свет заливал больничную палату. Множество кушеток и кроватей, с заправленным бельем, стояло рядами вдоль стен и ждало своих пациентов.

Пахло совсем не так, как в магловских больницах. Там запахи йода, антибиотиков, хлорки. Здесь же превалировали другие ароматы — зелий, трав и снадобий.

Герми — бледная, с заострившимися чертами лица, находилась во всей палате одна. Увидев нас, она начала шмыгать носом.

Мы присели около кровати с двух сторон, и я взял ее ладошку.

— Ну, как ты, Герми?

— Вроде хорошо, — она вздохнула, — мадам Помфри говорит, что самое опасное позади. Теперь буду выздоравливать. И это заклинание оказалось не чистым Окаменением, а его разновидностью, завязанным на оцепенении.

— А что с тобой случилось, что ты помнишь? — спросил Малфой.

— Я шла от профессора Макгонаггал по коридору. Уже стемнело. Потом завернула за угол на третьем этаже, там картина с двумя рыцарями на конях и дамой между ними, помните?

Я кивнул, место более-менее знакомое. Там "развилка" из двух коридоров, пересекающихся под прямым углом, да еще и лестница.

— Мне показалось, или я услышала, что как будто позади кто-то есть. Я уже хотела оглянуться, как вдруг поняла, что не могу этого сделать. Меня ударили сзади заклинанием, и я упала вперед. Всё... Больше не помню. Очнулась уже здесь.

— Да, не густо, — я вздохнул. — То, что ты ничего не видела, это ясно. А может что-то успела услышать, или запах какой почувствовать?

— Вроде нет, — Герми задумалась. — Кажется ничего такого...

— Это точно, Кэнди? — как-то мне не понравилось, как она ответила.

— Да. Во всяком случае, ничего такого, о чем можно рассказать.

— Жаль, — подвел итог Драко. — Но все же что это было и что теперь делать?

— Не знаю, — я действительно не предполагал, как со всем этим разобраться.

— Тебе сказали, сколько еще здесь продержат? — поинтересовался Драко.

— Дня два точно. И я пропущу очень важные занятия, — эх, кто о чем, а вшивый о бане. Герми даже в больнице остается сама собой. — Вы не принесете мне книжек, и не расскажете, что прошли за это время?

— Конечно, — я улыбнулся. — За это не переживай.

После урока ЗоТИ профессор Локхарт оставил меня для разговора.

— Ну, как дела у нашего героя? — улыбнулся он, когда мы остались в кабинете одни.

— Все отлично! Вот только за Грейнджер мы все переживаем.

— Да, очень жуткая и неприятная история, — профессор скорбно вздохнул. — Как думаешь, почему это произошло?

— Без понятия.

— Да? А врагов у нее нет?

— Какие враги у второкурсницы, профессор? — я изобразил недоумение.

— Ну, не все же ее любят?

— Конечно. Но мы же дети. Поэтому и конфликты у нас детские. И я сомневаюсь, что бы кто-то захотел, а главное смог ее так зачаровать.

— Да, тут ты прав, — Локхарт задумчиво прошел по кабинету. — Но если появятся какие мысли, то ты можешь смело обращаться ко мне. Ты же знаешь, я и не такие расследования проводил.

— Конечно, профессор.

Я вышел из кабинета и несколько минут пытался понять, что же это было. Неужели Локхарт проявляет сочувствие и предлагает помощь? В том, что Павлин способен на что-то серьезное, я вполне обоснованно сомневался.

Вероятней всего, он хочет как-то заработать себе очков на всей этой ситуации — так я решил, в конце концов.

Через две недели произошло новое происшествие. В похожей ситуации оказалась еще одна ученица Когтеврана — Мариэтта Эджком, с третьего курса.

С ней произошло тоже, что и с Грейнджер. Поздно вечером кто-то подловил ее в коридоре. Девочка частично окаменела, ее доставили в больничное крыло. Свидетелей вновь не оказалось.

Учителя и Дамблдор делали вид, что все нормально, и они контролируют ситуацию. Но теперь "волна" поднялась конкретная.

Когтевранцы возмущались и не понимали, почему нападениям подвергся именно их курс. Старшекурсники организовали что-то вроде кружка и принялись, несмотря на запрет, прочесывать школу и искать хоть что-то подозрительное, и способное помочь ответить на вопрос, что происходит.

Дамблдору не удалось спустить ситуацию на тормозах. И если с Герми, обычной маглорожденной, никто особо не возникал, то у Эджком мать работала в Министерстве Магии. Вой поднялся сильный. Из Министерства прибыла комиссия и всякие разные важные дяди и тети.

И хотя, также как и Грейнджер, Мариэтту Эджком удалось достаточно быстро вылечить и с ней все было в порядке, ситуация на этом не закончилась.

Вечером мы все собрались в Большом Зале на ужин. Герми уже дней десять, как выписали, и она находилась среди нас.

А вот за преподавательским столом сегодня на два человека больше, чем обычно. И хотя я догадывался, кто один из новичков, но все же ждал официального объяснения Дамблдора. И оно последовало.

— Прошу минутку внимания, — Директор Хогвартса поднялся с грустной улыбкой. — В связи с последними событиями, с целью обеспечения безопасности учеников, руководством школы, совместно с Министерством Магии принято решение усилить безопасность и провести расследование.

Все затихли и с интересом ждали продолжения.

— С этой целью, с нынешнего дня в Хогвартсе будут постоянно находиться два представителя Аврората. — Дамблдор обернулся назад и сделал красивый, плавный жест рукой. — Прошу знакомиться, руководитель расследования, Кингсли Бруствер.

За столом поднялся высокий, чернокожий маг в мантии синего цвета и шапочке, похожей на тюбетейку. Взгляд его черных глаз был внимательным и оценивающим — так смотрит стрелок, перед тем, как выпустить стрелу.

Под жидкие хлопки Бруствер изобразил полупоклон, но ничего не сказал и сел на место.

— Его помощник Роберт Уильямсон — продолжил Дамблдор.

За столом поднялся второй мракоборец — худощавый, с широкими плечами, одетый в бордовую мантию, и с длинными светлыми волосами, собранными в пучок. Взгляд его серых глаз был таким же холодным и оценивающим, как и Бруствера. Уильмсон постоял несколько секунд, криво ухмыльнулся (ему вообще не хлопали), и сел на место.

— Эти два достойных господина будут оберегать Хогвартс и параллельно проводить свое расследование, — закончил Дамблдор. Вид у него не веселый — он словно показывал, что не рад мракоборцам, но ради блага учеников вынужден идти на такой шаг. Впрочем, с его лица не сходило уже знакомое выражение всеведенья, словно то, что когда-то ему придется представлять в Хоге мракоборцев, он предвидел еще лет десять назад. — А теперь настало время насладиться ужином!

— Ничего себе! — Драко толкнул меня в бок. — Ты слышал? Я вообще про такое только читал, чтобы Хог охраняли мракоборцы.

— Они нам помогут, — уверенно заметила Грейнджер, делая бутерброд из ветчины и шпината.

— Угу, — я задумчиво кивнул.

То, что события пошли по новому руслу, я уже понял две недели назад — при происшествие с Герми. Но что мне известно про этих мракоборцев?

Кингсли Бруствер из старинной семьи, упоминающийся в знаменитом списке "Двадцать восемь чистокровных семей Британии", изданном в тридцатые годы двадцатого века. Но он сам чернокожий, значит кто-то из родителей "подгулял" на стороне. Сомневаюсь, что шестьдесят лет назад в консервативной Англии признали бы Брустверов чистокровными, будь они с негритянской кровью.

Сейчас 1992г., а не 2016, и толерантность еще не захватила Англию. Значит и у Кингсли не все идеально и хорошо по жизни. Бруствер фамилия старая. Но из-за "погулявших" на стороне родителей, Древние Рода не очень хорошо к нему относятся. Для них, он, скорее всего, Предатель Крови. Как и семья Уизли. Рискну предположить, именно на этой теме добрый Дамблдор подтянул его к себе, как и остальных "обиженных и угнетенных".

Бруствер, по канону, "с потрохами" человек директора Хога. Слушается его во всем, и "ест" с его рук. И вообще, складывается ощущение, что до самой смерти Дамблдор будет двигать его вперед. Впоследствии Кингсли станет главой Аврората, а затем и Министром — без влиятельных покровителей добиться подобного нереально.

Впрочем, мне плевать на все эти детали в отношении Кингсли. Людей надо оценивать и воспринимать по иным признакам и качествам. Главное другое — он человек Дамблдора. И это решает всё.

Что я знаю про второго, Роберта Уильямсона? Вообще ничего не знаю, даже имени такого не слышал. Но если следовать логике, и главой расследования сделали человека Дамблдора, то и Уильмсон должен быть если и не из числа почитателей Директора, то, как минимум "сочувствующий" и ему и его взглядам.

Что это для меня меняет? Пока, наверное, ничего. Они ищут преступника, вот пусть и ищут. Меня их деятельность интересует лишь в разрезе отмщения за нападение на Герми. Вот и все. Значит, для меня в глобальном плане ничего не поменялось.

— А они разные, — мои размышления прервали слова Луны Лавгуд. Девочка со своим обычным, безмятежным видом смотрела на мракоборцев.

Часть когтевранцев засмеялась. Все уже привыкли, что Луна постоянно выдает такие и похожие "сенсации".

— Конечно, разные, — хрюкнул в тарелку Энтони Голдштейн. — Один черный, другой белый. У одного синяя мантия, у второго бордовая. Тут и дураку все ясно. Лавгуд, ты долго думала, прежде чем это сообразить? — и засмеялся громко, в голос, предлагая остальным присоединиться к смеху.

— Замолчи-ка лучше, Голдштейн, — я задержал взгляд на парне и он не сразу, но прекратил веселье, что-то буркнул под нос о том, что я много на себя беру, но вроде замолчал и принялся за еду.

В общем, я медленно, но верно начинал прививать Когтеврану (пока лишь младшим курсам) мысль, что насмехаться над Луной не самая лучшая идея, и вообще, лично я — против.

Первый, второй и частично третий курс уже начинали проникаться этой идеей. На старшекурсников я, естественно, воздействовать пока не мог. Но они и сами не сильно вникали в дела "мелюзги".

Тем более, я, в силу возраста, видел то, что не замечали другие ученики. Под вроде бы странными замечаниями и рассуждениями Луны, практически всегда оказывался очень глубокий и необычный смысл. Девочка видела суть, вот только объясняла это плохо, а точнее ей было не так уж и важно, понимают ее или нет. Поэтому на нее так и смотрели, и воспринимали как чудную и странную.

После ужина я, Герми и Драко подошли к Луне. И пока мы все вместе шли в гостиную, я пытался выведать у нее, что она имела ввиду.

— Ну, они же совсем не похожи друг на друга, — еще раз попыталась объяснить мне Лавгуд очевидные для нее вещи.

Герми фыркнула — первокурсница выводила ее из себя.

— Это я понял, Луна. А конкретно, что можешь сказать?

— Мне кажется, они не очень-то ладят между собой, — Лавгуд потерла ладошкой лоб. — И еще, у них как будто разные цели.... Понятно, Гарри?

— Мне понятно, что ничего не понятно, — я хмыкнул.

Вечер прошел быстро. Мы сидели в гостиной. Тихо потрескивали угольки в каминах, разливалось приятное тепло. Окна дрожали от сильных порывов ветра, но здесь, при свете, нам до погоды на улице нет никакого дела.

Когтевранцы разбились на несколько кучек. Старшие отдельно — там слышались взрывы смеха и шутки. Ребята с четвертого курса, около глобуса, показывали друг другу интересные чары. Я временами поглядывал на них с любопытством — отдельные заклинания очень хороши и полезны, мне не помешало бы их выучить.

Наша компания сделала уроки, почитали книжки, потом поиграли в шахматы и фанты. Спать разошлись после одиннадцати.

— Тебе, что, Лавгуд нравится? — неожиданно спросил Малфой в нашей комнате.

Горец, который все слышал, неожиданно покраснел, словно вопрос звучал очень интимно. Корнер промолчал, но с интересом стал прислушиваться к нашему разговору.

— Да, — подтвердил я слова друга. — Она необычная, не такая, как все.

— Хм, — Гох задумался. — Но вообще-то на Когтевране все, в той или иной степени необычные.

— Согласен, — я тоже думал, что на нашем курсе много ярких личностей, которые в перспективе могут вырасти в интересных людей.

Что интересно, с появлением мракоборцев, Малфой поумерил свою активность и перестал брать мантию. Да и его "вассалы" — Кребб, Гойл и Нотт перестали вести своё расследование. Что ребята, хвост поприжали? Испугались?

Еще пару недель прошло совершенно спокойно. Мракоборцы никак особенно себе не проявляли. Если они чем-то и занимались, то мы этого не замечали. И вообще, в основном встречались с ними лишь во время еды в Большом Зале.

Правда, таинственные нападения на учеников больше не повторялись. Может, изменилась ситуация, а вероятно само присутствие мракоборцев не позволяло происходить подобным вещам. Кто захочет лишний раз рисковать под боком у серьезных людей из серьезной организации?

Я продолжал заниматься с Флитвиком окклюменцией. Декан Когтеврана говорил, что я делаю успехи. Приятно конечно, но, похоже, он просто поддерживает меня.

Немного продвинулась невербальная магия. Люмос начал получаться просто прекрасно, и я начал осваивать те заклинания, что уже успел изучить раньше, сделав акцент на невербальном Протего.

Неоднократно я открывал карту Мародеров и следил за мракоборцами, и вообще, старался уловить, что происходит. К сожалению, ничего важного узнать не удалось. Я не знал, что конкретно мне нужно искать и за кем следить. И поэтому все мои наблюдения принесли весьма скромный результат.

Карта показывала, что Бруствер за несколько дней побывал во всех помещениях школы, и даже пару раз заходил к Дамблдору.

Уильямсон такой чести пока еще, судя по всему, не заслужил. Во всяком случае, я его в кабинете у директора не заметил ни разу.

Мракоборцы общались со многими учениками. Также они последовательно и поочередно посетили всех преподавателей.

Складывалась впечатление, что они хоть и представляли одну организацию, и занимались общим делом, но предпочитали работать автономно.

Каждый из них побеседовал и со мной.

Кингсли Бруствер вел себя очень похоже на директора Дамблдора. Улыбался, показывая сочувствие, готовность помочь и вообще, оказать любую посильную помощь. Он спрашивал меня о том, не видел ли я что-то необычное? И вообще, не подозреваю кого-либо?

Мы с ним общались минут десять, но так как ничего особого я ему не сообщил (а даже если бы и знал, то трижды бы подумал, прежде чем делиться), то и наш разговор, по сути, ничем не закончился.

Беседа с Робертом Уильямсом вышла иной. Этот мракоборец вел себя сухо, по-казенному строго задавая вопросы и внимательно слушая ответы, и пару раз "докопался" к каким-то мелким деталям. И еще у него взгляд такой... пронзительный, что ли? Заинтересованный и одновременно холодный. Словно он лаборант, а ты подопытная мышь в неинтересном, но, тем не менее, ответственном эксперименте. Неприятно. И где Аврорат таких магов набирает? В общем, он мне напомнил поведение Северуса Снейпа — такой же высокомерный стиль общения.

Впрочем, мне с ним детей не крестить. Пусть ведет себя как хочет.

Глава VIII

Гилдерой Локхарт продолжал нас обучать массе полезных и нужных вещей. На занятиях он стал тратить всё время, перечитывая нам собственные подвиги, а потом изображая их в деталях. Вначале он пытался привлечь меня, для выполнения той или иной роли. Но я вел себя очень неактивно, не выл или не орал "с огоньком", так как хотелось Гилдерою, и вообще показал "минимум театральных способностей".

Резюмировав данный факт, Локхарт махнул на меня рукой, и стал привлекать других ассистентов. Билли Макконли с Когтеврана, Рона Уизли с Гриффиндора, Блейза Забини со Слизерина и Ханну Аббот с Пуффендуя.

Не знаю, как другие жертвы его театральных экспериментов, а я был счастлив, что "соскочил".

Как-то раз, после урока Заклинаний (он проходил последним, третьим в этот день), Флитвик сделал мне незаметный жест остаться.

Я вышел в коридор вместе со всеми. Но пройдя около двадцати шагов, "неожиданно" вспомнил, что забыл учебник. Пришлось возвращаться, сказав друзьям, чтобы не ждали.

Флитвик меня удивил. Как только я зашел, он сразу принялся колдовать. Сначала просканировал класс в поисках подслушивающих заклинаний. Потом стал ставить защиту. Я уже немного разбирался (пока, правда, больше в теории), что он делает, и поэтому хоть что-то понимал.

— В общем, есть новости, Гарри, — Флитвик сразу начал с сути. — Вчера вечером у меня состоялся разговор с профессором Дамблдором.

— И что? — я напрягся. Такие разговоры и такие новости ожидаемо не несут для меня ничего хорошего.

— Директор намекнул мне, что я слишком много с тобой занимаюсь, — Флитвик внимательно смотрел мне в глаза, стараясь взглядом передать больше, чем сказал словами.

— Разве это плохо? — я судорожно пытался понять его намеки.

— Директор говорит, что такая нагрузка слишком опасна для растущего организма и развивающегося мозга. И мне не стоит так часто заниматься с тобой.

Ох, как меня начинала доставать забота директора. Я почувствовал, что в душе рождается злость и негодование. Мне пришлось даже сжать зубы, чтобы не выругаться. Живу, никого не трогаю, ничего не требую... Что ж тебе все неймется?

Я глубоко вздохнул несколько раз, успокаиваясь. Понятно, что директор более-менее в курсе моего магического прогресса. И это ему не нравится. Кажется, я не должен быть слишком умным и способным. Это нарушает его планы.

Канонный Поттер звезд с неба не хватал, и хотя и изучил пару непростых заклинаний (таких как Патронус), в целом по своим знаниям и способностям не сильно выбивался из общего числа "серых посредственностей".

А я вот плохо вписываюсь в такой образ. На втором курсе уже осваиваю ментальную магию и изучаю боевую. И у меня начинает получаться с невербальной (надеюсь, что никто об этом не знает). Так можно и в сильного, а главное самостоятельного мага вырасти. Непорядок!

И вообще, учась в Хоге второй год, я стал понимать некоторые вещи. Например, то, что Школа может дать намного больше, чем берет большая часть учеников.

Сдать пять СОВ и пять ЖАБА, получить диплом — это очень и очень мало. Это даже не средний уровень, а что-то еще ниже. Но большинство учеников довольствуется этим минимум и ни на что по жизни большое не претендует.

Мне вспомнилась история Барти Крауча-младшего. Этот парнишка учился на Слизерине вместе с Регулусом Блэком, на два года позже Сириуса. Так вот, он сдал двенадцать!!! предметов на отлично по СОВ. А потом столько же, и опять на высшие оценки, по ЖАБА. А еще он был полиглотом, знал множество языков и интересовался огромным количеством абсолютно разных вещей.

Чтобы понять всё до конца, достаточно упомянуть, что сейчас учеников подобного уровня в Школе просто нет. И я, со своим фанатизмом, отстаю от Крауча. Правда у него была фора — многое он выучил еще до Хога, в детстве, так как происходит из Старого Рода.

К слову, Крауч в Хоге нигде не упоминается. Ни в музее, ни на своем бывшем факультете. Так, словно его и не было. Или его вычеркнули.

А колдофото всяких безмозглых капитанов и ловцов по квиддичу висят чуть не на каждой стене и их имена знает вся школа. И с восторгом вспоминает. А теперь вопрос — разве основной предмет в Хоге это квиддич?

Еще в Хоге хватало фото старост. Но они все в своем большинстве такие серые и неприметные люди, что кроме самого факта, что они были старостами в таком-то году, про них и сказать-то особо нечего.

Такие выдающиеся личности, как юный Альбус Дамблдор и Том Реддл это очень и очень редкое исключение. Как говорится, реликт из прошлого.

Если сравнивать Крауча и канонного Потера, это просто земля и небо. А ведь с того времени прошло меньше пятнадцати лет.

И я даже не буду касаться вопроса, что вероятней всего, с тех пор, как Дамблдор стал директором, общий уровень учеников сильно упал. Был удален ряд предметов, некоторые откровенно упрощены (как Магзоология, ставшая Уходом за магическими существами). Этот предмет настолько обрезали, что через год его сможет вести даже Хагрид. Ну, и конечно уровень набираемых преподавателей. Здесь одна эпопея с ЗоТИ чего стоит!

Ладно, что-то я отвлекся. Меня это не касается. А касается то, что ученический путь того же Барти Крауча повторить хоть и сложно, но вполне реально.

А мне ненавязчиво, под предлогом заботы о здоровье, намекают, что это ненужно, и лучше брать себе за пример не Барти Крауча, а например Перси Уизли — законопослушного старосты Гриффиндора, среднего ученика, но зато дисциплинированного и исполнительного.

Как тут не вспомнить — "Умные нам не надобны. Надобны верные".*

— И что же делать?

Флитвик замолчал, а потом поднял со стола пергамент, развернул его и показал, что на нем написано. Похоже, он подготовился заранее — слов там прилично.

"Я взял на себя смелость и сказал Дамблдору, что ты мой официальный ученик. И я, как учитель, сам вправе решать, что тебе полезно изучать, а что и нет, так как имею магическое право на твое обучение и несу за тебя ответственность. Никто не сможет этого отменить. Если бы я этого не сказал, то количество наших занятий пришлось бы сильно сократить. Так что прямо сейчас ты должен сказать об этом, как о событии, которое произошло пару недель назад. Извини, но выбора нет".

Пока я читал, и старался понять, что там написано между строк, Флитвик говорил, что действительно, я много занимаюсь, и конечно, сам факт такой нагрузки неизбежно надо учитывать. Впрочем, пока не произошло ничего страшного. Хотя изучение некоторых заклинаний можно пока и отменить, а вот другие, наоборот, усилить...

Профессор продолжал "журчать". Похоже он серьезно, несмотря на принятые меры, опасается, что нас всё же могут подслушивать. И теперь просто играет на публику. Или страхуется.

Ясно, сейчас мне надо подтвердить сам факт ученичества. Именно этого Флитвик от меня и ждет.

В принципе, Флитвик все сделал правильно. И оказавшись в непростой ситуации, взял на себя смелость и принял оптимальное решение. Я сам к этому готов, просто хотел озвучить его несколько позднее.

Да и что тут решать? Мне нужен учитель. Серьезный, основательный. И лучшей кандидатуры, чем Флитвик, в моем положении, придумать сложно. Он не человек Дамблдора, как Макгонаггал. Он относится ко мне с симпатией, в отличие от Северуса Снейпа. И он мастер в действительно важном и интересном предмете, не таком, как предмет Травология, который ведет профессор Стебль.

Не к Гилдерою Локхарту или Хагриду мне же обращаться за ученичеством. Хе-хе. Так что выбор очевиден.

— Но вы же мой учитель, профессор, и я думал, что...

— Совершенно верно, Гарри! — Флитвик перебил меня и широко улыбнулся. — Вчера я сказал об этом Директору... Но я что-то плохо себе чувствовал, болела голова, знобило, хотелось побыстрее выпить "бодроперцового зелья", лечь в кровать и согреться... Боюсь, из-за недомогания, он меня плохо понял. Моя вина... Ты-то себя нормально чувствуешь? Нагрузка не беспокоит?

— Что вы, профессор, все хорошо. Мне даже жаль, что в сутках всего двадцать четыре часа. Так мало времени и так многое хочется изучить.

— Прекрасно, — Флитвик задумчиво посмотрел в окно. Сильные порывы ветра, раз за разом, кидали в стекла горсти мелкого снега. — Но, безусловно, мы учтем заботу директора Дамблдора о твоем здоровье. Сходи-ка к мадам Помфри, пусть она тебя обследует. А я поговорю с профессором Снейпом. Возможно, он окажется настолько любезен, что даст парочку тонизирующих и восстанавливающих зелий.

Флитвик что-то дописал на пергаменте и показал мне.

"Ты мой ученик с 1 декабря. Запомни дату, это важно".

— Хорошо, учитель, я загляну в больничное крыло прямо сейчас, — я кивнул, показывая, что прочитал написанное и запомнил. — Когда очередное занятие?

— Сегодня, после ужина. Конечно, если мадам Помфри не запретит его, — Флитвик лукаво улыбнулся.

Я покинул учителя и отправился к мадам Помфри. Последнее, что я видел, то, как во вспышке зеленого пламени, дотла сгорает исписанный пергамент.

А Флитвик опытный интриган, следов и улик он не составляет. Вот уж чего не скажешь, глядя на его скромное поведение и добродушный вид. А как он все провернул... И меня задним числом учеником сделал, и с Дамблдором все "разрулил". Неплохо. Вот чему надо учиться кроме заклинаний.

Колдомедик диагностировала меня и заметила, что у меня прекрасное состояние. Тело абсолютно здоровое (спасибо физкультуре), мозг работает точно и хорошо, а магические потоки соответствуют возрасту третьего-четвертого курса.

Перед вечерним уроком Флитвик отвел меня в свой кабинет и провел магический обряд "Учитель — Ученик". Основной смысл обряда — доверие. Ученик полностью доверяет учителю — что, как и когда он будет учить. И обязуется его слушать и выполнять указания. А учитель принимает магическую ответственность за ученика. Чем-то это похоже на статус крестного. И все неудачи своего подопечного, по сути, являются неудачами и ошибками именно учителя.

Так как Флитвик провел обряд задним числом (если придерживаться нашей легенды), то значит, уверен, что с этой стороны проблем не будет. Поэтому и я особо на этом моменте не заморачивался.

Ну что, вот я и официальный ученик Флитвика. Теперь осталось решить, как бы сообщить об этом друзьям и сделать это так, чтобы не возникло вопросов, почему о таком важном событии я говорю спустя пару недель.

Как-то раз я решил навестить Хагрида. Помню, что в каноне при пробуждении василиска, из леса стали убегать пауки. На всякий случай я решил проверить эту версию.

Для того, что бы разговорить Хагрида мне, Драко, Гермионе и Луне (я ее захватил с собой, пусть девчушка проветрится), пришлось выпить чая и подержать в руках твердокаменные пирожные.

Впрочем, Хагрид ничего необычного про пауков не знал. И в лесу все без изменений.

Значит, василиска никто не будил...

Я даже проник в женский туалет, в котором хозяйничала Плакса Миртл. Именно здесь находился вход в Тайную комнату. Потратив несколько минут, я нашел кран с небольшой змейкой. Хотя, зачем мне это? Я ведь не могу определить, открывали эту дверь или нет. А сам я ее трогать не собираюсь. Ровно, как и озвучивать, что я змееуст.

До Рождества ничего особенного не происходило. Наступили праздники и каникулы. Друзья, а также практически вся школа, разъехались по домам. Меня, вполне ожидаемо, и не думали отпускать. Впрочем, я и не настаивал. В Хоге есть чем заняться. Одни занятия чего стоят!

Да, официальное ученичество у Флитвика оказалось той еще мукой. Он взялся за меня всерьез и, похоже, надолго. Магией мы занимались три полноценных индивидуальных урока в неделю. И еще раз на выходных — если находилось время и оставались силы.

Учитель, кроме всего прочего, посоветовал мне развивать гибкость, растяжку и координацию. Ведь в настоящем бою или дуэли не обязательно отражать заклинания. Иногда намного проще и даже эффективней просто отскочить с "линии огня". Подвижность и ловкость, как говорил учитель, одна из причин будущей победы.

А еще он советовал не стричь коротко волосы. Это вторичный резервуар магической энергии. Именно поэтому практически все маги отращивают длинные волосы и даже бороду.

Ну, до бороды мне еще далеко. А вот волосы можно и отрастить.

Еще я ждал вторичного появления Добби в моей жизни. В каноне он посетил Поттера, когда тот находился в больнице, после того, как во время игры в квиддич сломал руку, а Локхарт, пытаясь вылечить, "растворил" все кости.

Добби тогда появился и наговорил много интересного. Вот и я ждал его появления — здесь, я могу колдовать, мне никто ничего не скажет, и вообще, можно сделать второй заход и постараться узнать у Добби что-то новое.

Но не срослось. Эльф не появился. Что-то пошло не так.

Локхарт организовал свой дурацкий Дуэльный Клуб, вывесив объявление на первом этаже, в холле.

Вообще-то, это дело хорошее, до Дамблдора в Хоге функционировало с десяток подобных кружков, где ученики могли заниматься тем, что их увлекало. И где они могли научиться действительно чему-нибудь стоящему.

В настоящее же время из всех прошлых кружков остался лишь один — "Хорового пения", жизнь в котором едва теплилась и который, хоть как-то, но поддерживал один Флитвик.

Но сейчас, словно в насмешку и для того, чтобы все это окончательно дискредитировать, за организацию Дуэльного Клуба взялся Локхарт.

Я тоже пошел посмотреть на первое занятие, происходившее в Большом Зале.

Столы отодвинули в сторону, стены завесили красивыми бархатными тканями, зажгли массу свеч, а в середине соорудили длинный помост. В центре помоста нарисовали герб школы. И с каждой стороны по две эмблемы факультетов.

Народу собралось много, считай сюда пришли все ученики. Я смешался с толпой и постарался не попадаться на глаза Гилдерою.

Профессор ЗоТИ, одетый в великолепную лиловую мантию, благоухающий духами, выступил с коротенькой речью, в которой сам себя похвалил, рассказал, каких высот он добился в дуэлинге и вообще, как всем повезло, что он взялся за возрождение Дуэльного Клуба.

Потом он представил своего оппонента и помощника — профессора Снейпа.

Крестный Малфоя одет в черную мантию. Впрочем, он всегда и во всем предпочитал этот цвет. И вид у него "кислый", словно он выполняет неприятные обязанности.

А вот то, что никто не пригласил Флитвика (самого опытного дуэлянта в Хоге), меня неприятно поразило. Неужели, коль его здесь нет, он ничего не знает о мероприятии? Или просто не позвали?

Надо было не надеяться на других, а самому зайти за ним и "вытащить" сюда. Но я, вообще, как-то на автомате думал, что он здесь неизбежно будет находиться.

Затем Локхарт рассказал об основных правилах дуэли и продемонстрировал их с помощью профессора Снейпа.

Как и в каноне, всё закончилось за пару секунд. Дуэль продолжалась ровно столько, чтобы Снейп успел произнести одно единственно заклинание:

— Экспеллиармус!

Локхарт лишился палочки, и его отбросило к краю помоста.

Впрочем, он поднялся довольно быстро и принялся объяснять, что так все и задумывалось, и вообще, надо же показать ученикам все аспекты дуэли. В том числе и возможные травмы. И он сам, добровольно, вызвался на эту неблагоприятную, но весьма показательную роль.

Затем, заметив, что Снейп слушает его треп с неприятной ухмылкой, он закруглился и предложил перейти к учебным тренировкам.

— Давайте проведем показательный бой. Есть желающие? — Улыбаясь во весь рот, Гилдерой оглядел собравшихся.

Вперед, ожидаемо, никто не вызвался.

Но Локхарт не растерялся. Он долго высматривал кого-то в толпе и наконец, высмотрел — меня. И пригласил на сцену. На мои попытки отказаться он понес такую чушь о скромности, которая красит героя, о готовности переложить все на плечи друзей и об ответственности, что я махнул рукой и встал на помост.

С другого края Локхарт вытащил Малфоя.

— Извините, Драко мой друг, с ним я сражаться не буду, — твердо сказал я профессору ЗоТИ.

Снейп еле заметно улыбнулся, но промолчал.

— Но это же просто показательная дуэль, — попытался вразумить меня Локхарт.

— Нет, с Малфоем сражаться не буду, — не хватало мне играть по чужому сценарию. Во мне проснулась паранойя — вдруг так захотят меня поссорить с другом.

— Разок, ничего, страшного, — Локхарт не обращал внимания на мои слова. — Встали? Готовы? Насчет три. Раз... Два... Три...

Мы стояли друг против друга. Никто из нас даже не подумал поднять палочку. Я обвел взглядом Зал — почти три сотни лиц. Веселых, задумчивых, любопытных, безразличных, озорных, грустных, настороженных... Интересно, как они ко мне относятся на самом деле? Что чувствуют, видя Поттера? Что хотели бы сказать? Сколько из них считает, что я обычный выскочка? И сколько в этой толпе потенциально хороших, добрых людей, что правильно, гордо идут по жизни и помогают другим? И у скольких жизнь пойдет не так, как они хотели и мечтали?

Триста судеб. Триста потенциально счастливых и несчастных, довольных и разочарованных, успешных и неудачных людей. Что из всех нас получится? Кем мы станем? На какую "баррикаду" заберемся? К кому примкнем? Какие ценности будем поддерживать и хранить?

Не знаю, почему я сейчас подумал об этом...

— Ну, же, ребята, — подбодрил нас Гилдерой.

Мы стояли молча. Драко криво улыбался. Зал начала перешучиваться.

— Или боитесь? — ну это он зря, на такие детские подначки реагировать глупо.

Зал начал откровенно смеяться. Локхарт на миг растерялся и наконец, разрешил мне спуститься к остальным.

— Кто хочет сразиться с Драко Малфоем? — спросил он у зрителей.

— Я, — вперед, насупив брови, нахмурившись, полез Рон Уизли.

Я увидел, как Драко просто просиял на своем месте. Ох, напрасно ты, Рон, в это влезаешь. Понятное дело, хочешь за сестру поквитаться. И за честь Уизли. Да вот только кроме желания, надо и силенки соответствующие. И вообще, лучше выбирать соперника с умом.

Дуэлянты встали напротив друг друга. И по счету три начали.

Рон Уизли решил начать с простенького "блюй слизнями". Драко, не глядя отбил его Протего, а затем кинул Таранталлегра, которое Уизли пропустил. Рон начал танцевать, одновременно пытаясь вернуть контроль над ногами и что-то колдовать.

У него получилось нечто похожее на слабенькую молнию зеленого цвета, которая ударила куда-то в потолок. После этого Рыжий выдохся как маг, но продолжал проявлять активность как танцор.

Малфой, немного рисуясь, подошел к противнику ближе и произнес Иммобулюс. Уизли замер в совершенно нелепой позе — одна нога поднята, одна на полу, руки растопырены, и открыт рот, в попытке что-то сказать.

Глядя на замершего Уизли, Зал засмеялся. А затем похлопали Малфою.

Что ж, Драко молодец. И когда это он успел выучить Иммобулюс — мне-то он об этом не говорил.

Впрочем, заклинание не сложное. И его многие знают.

Еще мне вспомнилось, что по канону, Поттеру очень понравилось заклинание Экспеллиармус (обычное обезоруживание) — как раз то, что несколько минут назад продемонстрировал Снейп.

Это заклинание стало любимым колдовством Гарри, который применял его во многих сложных ситуациях.

Как по мне, это говорило не только о добром сердце Гарри и его великодушии, но и об определенной степени кретинизма. Когда соперник откровенно пытается тебя убить, а ты всего лишь отвечаешь обезоруживанием, это выглядит просто нелепо.

Я, во всяком случае, в будущем собираюсь отвечать ударом на удар. Щадить и беречь нехороших дядей и тетей не в моих правилах. Особенно когда они пытаются нанести травмы, не совместимые с жизнью.

Заклинание Экспелиармус не так уж и плохо. Просто куда эффективней использовать его в связке с чем-то другим. Надо будет Флитвика попросить научить, а то я как-то про него позабыл.

Потом остальных учеников начали разбивать на пары. И я понял, что настало мое время, незаметно покинул Зал. Всё что я хотел увидеть, я увидел. А показывать кому-то свой уровень мне раньше времени не хотелось.

Я решил заглянуть к Флитвику.

Мой учитель находился в крайне скверном настроении. Около него стояла початая бутылка огневиски. И причина такого поведения выяснилась очень быстро — Флитвик не стал ничего скрывать.

Как оказалось, он сам, уже несколько лет подряд обращался к Дамблдору с просьбой дать разрешение на возрождение Дуэльного Клуба. Но всегда находились причины и обстоятельства, препятствующие этому. То денег нет, то Попечительский совет вставляет "палки в колеса", то не хватает банального времени, то другие, более важные дела...

В общем, Флитвику отказывали раз за разом. А сейчас организовали этот Клуб. А его даже не позвали. И вообще ничего толком не сказали. Это была ощутимая пощечина.

Но больше прочего мой Учитель переживал не за себя, а за то, что теперь саму идею такого Клуба неизбежно дискредитируют. В умение Локхарта организовать столь непростое дело он не верил.

К тому же, когда я рассказал, что в Большом Зале, присутствовал, кроме Локхарта, один Снейп, Флитвик вообще схватился за голову.

— Дуэль, — это очень серьезно, — сказал он мне. — Там надо организовывать все очень тщательно. И отрабатывать правила безопасности. Ох, Гарри, боюсь, после этого треть школы окажется в больничном крыле...

Флитвик, как оказалось, словно в воду глядел. Ребята, воодушевившись, и не чувствуя контроля со стороны всего двух преподавателей, порезвились на славу. Впрочем, Снейп неплохо страховал Слизерин, и там все прошло более-менее нормально.

А вот ученики с остальных курсов пострадали ощутимо. Переломы, выбитые зубы, растяжения, ожоги, обморожения, — набор травм оказался внушительным, а количество бедолаг, попавших в больничное крыло заставило притащить туда новые койки — мест для всех просто не хватило.

Больше всех травмированных оказалось среди гриффиндорцев. Ну, а что, правильно! Они же бесстрашные и смелые!

И пока мадам Помфри героически пыталась вылечить всех, сама идея такого кружка благополучно "скончалась".

Гилдерой Локхарт, таким образом, провел первое и последнее собрание Дуэльного Клуба.

На Флитвика пару дней было больно смотреть.

* — цитата из книги А.и Б. Стругацких "Трудно быть Богом".

Глава IX

Следующая неделя выдалась теплой. Неожиданно температура поднялась и началась оттепель. Снег во многих местах сошел. А затем погода "вспомнила", что до весны еще далеко, и вновь стало холодно.

Весь день шел мягкий, очень приятный снег, который запорошил всю округу. Мир стал чище и красивей. Легкий морозец, бесконечно падающие с неба снежинки, солнце, изредка пробивающееся сквозь разрывы в тучах — всё создавало тихую, приятную атмосферу.

Мы надели теплые вещи и всем вторым курсом Когтеврана отправились гулять по округе. К нам присоединилось несколько первогодок вместе с Луной и даже пару ребят с третьего курса. А также Криви со своим неизменным фотоаппаратом и Невилл Лонгботтом.

Колин сделал несколько классных фото — когда мы все вместе, или по двое, трое стояли на фоне красивых пейзажей.

Мы походили по берегу озера, потом разожгли костерок, пожарили хлеб. Время пролетело как-то легко и незаметно. Я много разговаривал с Луной и вообще, старался узнать ее лучше.

Девчонка была не простой — это однозначно. Но своих секретов она, вполне ожидаемо, раскрывать не торопилась.

А за ужином Дамблдор в очередной раз нас обрадовал.

— Прошу меня послушать, — профессор выпрямился за своим столом. Сегодня он одет в светло-серую мантию. — Как вы знаете, все это время сотрудники Аврората проводили своё расследование. И наконец-то они, кое-что нашли.

Дамблдор замолчал, выдерживая интригующую паузу. Все обратились в слух.

— Как удалось установить, в начале года в Хогвартс попал очень могущественный и очень темный артефакт. Как это ни прискорбно сообщать, но принес его, вероятней всего, один из наших учеников. И сейчас, всё еще находясь здесь, именно он и причина всех бед. Гермиона Грейнджер и Мариэтта Эджком пострадали именно из-за этого.

Что тут поднялось! Зал взорвался криками. Гриффиндорцы орали и требовали выдать им предателя на расправу. Когтевран кричал и выдвигал предположения, кто это мог быть. Слизеринцы переглядывались с удивленными лицами. И лишь со стола Пуффендуя раздались робкие голоса, о том, что ученик вряд ли бы вредил собственной школе и другим ученикам. Озвучил эти мысли Седрик Диггори, но в общей суматохи его мало кто услышал.

Я, соблюдая маскировку, возмущался вместе со всеми. Надеюсь, мне удалось выглядеть обеспокоенным и возбужденным, как и другим.

Впрочем, причина моего беспокойства крылась в другом — вон как мракоборцы и Дамблдор всё вывернули! Как бы они на меня всех собак не повесили.

Я так понимаю, что страшный и темный артефакт, который упомянул Дамблдор, это дневник Тома Реддла. И мракоборцы, похоже, каким-то образом почувствовали, что он действительно в школе, и что его действительно принес кто-то из учеников. Как-то не по себе мне стало после таких мыслей. Тут несложно в такой переплет попасть, что мало не покажется.

Очень неприятно, что они на дневник и на его хозяина (а это я), стараются "стрелки" перевести. Вроде как хозяин этого артефакта во всем виноват. Вот только странно, с чего такой ажиотаж вокруг дневника? В каноне вроде такого нет...

— Я думаю, что с завтрашнего дня, наши уважаемые мракоборцы постараются побеседовать с каждым из учеников лично. И я уверен, все вместе, мы доберемся до правды.

Директор сел. Ужин продолжился. Но всем явно не до еды.

Индивидуальная беседа с мракоборцем вещь ответственная. Это тебе не встреча в коридоре, так, между делом. И уж коли Дамблдор разрешил такой шаг, значит всё очень серьезно.

Как же я благодарен Флитвику за занятия окклюменцией. Сейчас-то у меня появился вполне реальный шанс не попасться.

Другая моя мысль была о том, что надо немедленно бежать в Выручай-комнату, брать дневник и перепрятывать его. А еще лучше, вынести из Хогвартса, и спрятать где-то поблизости. Например, в Визжащей Хижине. Или закопать на опушке Зачарованного леса.

Я даже уже прикинул варианты, как все это технически осуществить (с помощью мантии-невидимки, естественно), а потом остановился.

Ты что, совсем дурак? Это же провокация! И рассчитана она как-раз на то, что юный преступник, услышав такое от Дамблдора, испугается до жидкого поноса, и побежит перепрятывать дневник и вообще, начнет совершать лишние телодвижения.

В моем случае поступать так — подписывать себе приговор. Ведь именно этого и ждут. И сама речь директора направленна именно на это.

Ух... Я чуть не лоханулся по крупному. Но, к счастью, я не маленький ребенок, а взрослый человек. И иногда способен включать мозг.

Сейчас самое лучше — залечь на дно. Не предпринимать вообще ничего. Не светиться. Делать вид, что меня ничего не касается, и я вообще не в курсе, что происходит. Впрочем, и откровенного идиота изображать, тоже не следует. Надо вести себя, как и всегда.

Под конец ужина я успокоился окончательно. Будь у мракоборцев конкретные подозрения или улики, они бы действовали иначе.

Но все равно, как же стремно. И я даже не предполагал, что моя авантюра с дневником Реддла может обернуться подобным образом. Возможно, стоит придумать отвлекающий фокус.

Несмотря на происходящие вокруг события, про учебу у Флитвика я не забывал. Более того, она у меня в приоритете.

И вот наконец-то мы добрались и до изучения Патронуса.

Когда я попросил Учителя научить именно этому колдовству, он к моему удивлению, очень благодушно отнесся к данному факту, пояснив, что и сам планировал мне его предложить. Для будущего Мастера боевой магии это заклинание одно из обязательного минимума.

Вообще, Патронус очень полезное колдовство. Особенно против различных темных сущностей — боггартов, дементоров, банши, смеркутов и им подобных. Оно способно уничтожать или прогонять таких духов, а еще, благодаря излучаемому свету, дает уверенность в своих силах и надежду — но это, скорее на психологическом уровне. Также, с помощью телесного Патронуса, можно посылать коротенькие сообщения.

Заклинание имеет две степени проявления. Обычное, простое — вызывает яркий свет из палочки, который принимает форму щита или сферы и неплохо защищает. И Экспекто Патронус — появление телесного Патронуса, по сути, тотемного животного покровителя. Вид животного каким-то образом связан с внутренними качествами волшебника.

Сам Патронус оказался заклинание несложным. Движение кисти, палочки и звуковая формулировка трудностей не вызывали. Проблема при его освоении упиралась в два главных момента — у мага должен быть необходимый минимум магических сил (так называемый резервуар) и он должен очень ярко и отчетливо представить что-то хорошее и доброе.

Из-за необходимого минимума магического резервуару это заклинания и начинали осваивать сравнительно поздно — на четвертом или даже пятом курсе. Детишки просто технически не могли раньше потянуть такое колдовство. А для многих он и за всю жизнь так и остается недоступным.

Но с магическим резервуаром у меня все в порядке. С этой стороны все хорошо.

А вот на представлении чего-то хорошего и светлого я застопорился. Дело в том, что таких моментов, конечно, имелось предостаточно в прошлой жизни. Но сейчас все это словно подёрнулось дымкой и уже не вызывало таких ярких и теплых ассоциаций. И моменты из прошлой жизни не смогли послужить достаточным катализатором для создания Патронуса. Может, дело было и в чем-то другом, не знаю. Но факт на лицо — здесь я "забуксовал".

Нынешняя жизнь также не давала воспоминания с достаточным количеством счастья и любви. Приятных и хороших моментов хватало, но этого мало для создания Патронуса.

Некоторое время я обдумывал проблему со всех сторон. Решение должно быть.... И в конце концов, с помощью учителя, я его таки нашел.

Да, это было нелегко, да и заняло в общей сложности около двух месяцев, но я своего добился.

Для этого я использовал ощущение от самой жизни — от радости существования, возможности общаться, развиваться, помогать другим, идти по своему пути. Обычная радость от самого факта жизни. И это лишь на первый взгляд что-то несерьезное. Ведь даже любое самое приятное воспоминание все ровно всего лишь часть жизни мага.

Первый Патронус — обычный свет, получился после этого достаточно просто. Мне потребовалось несколько занятий, что бы нормально его вызывать и контролировать.

Экспекто Патронус оказался посложнее, но и его я, в конце концов, освоил. Моим животным оказалась... косатка.

Я, честно сказать, малость очумел с данного факта. Косатка? Вы серьезно? Как-то я по-другому все представлял. Медведь там, орел, волк, зубр, наконец...

А тут косатка. Нет, конечно, привыкнув и разглядев ее внимательней, я поразился, какая она красивая, мощная, гармоничная... Общая длина достигала трех метров. И в воздухе она плавала и чувствовала себя прекрасно — примерно, так же, как и в воде. И вообще двигалась быстро и как-бы естественно.

Но вот про подобный Патронус я что-то не слышал. Пришлось уточнять у Флитвика, почему такая форма.

— Ничего необычного здесь нет. Все Патронусы равны по своей силе, независимо от размера и формы, — загадочно улыбнулся учитель. — Да и морские обитатели встречаются. Не часто, но такое бывает. Тем более, косатка это не рыба, а млекопитающее.

Вот так-то. Я ее вызывал несколько раз и с течением времени научился не только направлять в нужную сторону, ну и вообще достаточно просто и легко призывать.

Кстати, очень красивое заклинание. Телесный Патронус неярко светится синим и белым светом, в нем переливается энергия, пробегают маленькие искорки...

Правда Флитвик меня "обрадовал", как-то заметив, что Патронус не самая лучшая защита от дементоров и им подобных. Куда эффективней и гораздо менее затратней по энергии качественная, многоуровневая окклюменция, при которой маг словно стирает себя из окружающего пространства. И некоторые темные сущности его просто не видят и не ощущают. Для них такого мага просто не существует.

Нет, но не садист он после этого?

Мракоборцы серьезно взялись за свои профессиональные обязанности. Им выделили по свободному классу, и они начали "вытаскивать" к себе учеников по одному, начав со старших курсов.

Из-за уроков, каждый из них успевал побеседовал за день с двенадцатью — пятнадцатью учениками. Это значит, максимум тридцать за сутки. Учеников чуть больше двухсот восьмидесяти. Следовательно, до второго курса, доберутся дней через семь-восемь.

Значит, продолжаю старательно заниматься у Флитвика. Пускай занятия проходят в штатном режиме, по тому графику, который предлагает сам учитель.

13 февраля у Луны Лавгуд день рождения. Еще на Рождество я через Дадли купил в обычном магловском магазине сувенир — керамическую Луну, полую изнутри, размером с крупное яблоко.

А еще у меня был аквамарин — камень, подходящий для рожденных под знаком Водолея. Я выменял его у Майкла Корнера на фотографии, что дал мне Криви. Ну, и доплатил несколько галлеонов.

С аквамарином я пошёл к Флитвику и попросил помочь мне его зачаровать. Я, конечно, не смогу сделать сильный артефакт. Моя задумка состояла в другом — напитать камень магией, так чтобы он стал своеобразным магическим светлячком, который можно включать и выключать.

Заклинание простое. Особой энергии не требовало — лишь знания, как все сделать правильно. К тому же такой светлячок не мог гореть вечно — его необходимо подпитывать, можно тем же Люмосом. Флитвик мне все объяснил, помог исполнить как надо. Камень засиял — особенно красиво это смотрелось в темноте или полумраке.

Я поместил зачарованный аквамарин внутрь керамической Луны, привязал красивый шнурок — так, чтобы можно подвешивать. А затем упаковал в подарочную бумагу.

В тот вечер в гостиной Когтевран было не очень-то людно. Все занимались подготовкой к завтрашнему дню.

Герми отсутствовала — наверное, сидит в библиотеке. А Малфой на теоретических занятиях по квиддичу. Наш капитан придумал что-то новое...

Луна сидела в уголку, забравшись с ногами в кресло, и читала журнал "Придиру".

Мы с ней немного пообщались, а потом я пригласил ее прогуляться. Она пару мгновений задумчиво смотрела мне в глаза, кивнула и пошла одеваться.

Мы вышли во внутренний двор, недалеко от кабинета Трансфигурации. С неба падал мягкий, пушистый снег. Было прохладно и очень тихо. Сияли далекие звезды.

Я очистил одну из скамеек от снега, и мы присели.

— Это тебе, Луна. Поздравляю с днем рождения, — я достал подарок и вручил девочке.

Она посмотрела на него, затем сняла рукавички и принялась разворачивать. Я наблюдал за ней с интересом. Понравится или нет?

Луна достала подарок — внутри сиял маленький огонек. Сразу стало как-то уютно.

Луна долго и молча смотрела на подарок. А потом повернулась ко мне.

— Спасибо, Гарри, — из уголка ее глаза скатилась слезинка.

— Ты что, Луна? Все хорошо!

Но девочка лишь всхлипнула, и я, подчиняясь порыву, прижал ее к плечу. Я слышал, как она заплакала, но ничего не говорил, лишь погладил по голове.

Всё и так ясно. Несмотря на то, что я не давал над ней насмехаться, друзей в Хоге она пока не нашла. И их также не было у нее и дома. И подарков в этот день, как я узнал потом, ей никто не подарил. Она получила всего один — от отца.

И еще — несколько лет назад у нее погибла мама. И жилось ей тяжело. Друзей нет, многие не понимают и даже насмехаются. Одинокий ребенок с открытой, ранимой душой...

В отличии от Гермионы, которая также мечтала найти здесь друзей, Луна не обладала таким характером, волей и целеустремленностью. Думаю, ей было тяжелей.

Своим щитом против тягот окружающего мира она выбрала другое — необидчивость, беззаботность, мягкость... Но это не значило, что внутри, за защитными барьерами, она ничего не чувствовала.

Луна успокоилась не сразу. Я обнимал ее — как старший брат. Да и как иначе относиться к этой малявке? И с каждой минутой я все больше понимал, как же сильно она нуждалась в обычном человеческом понимании, внимании, сострадании и дружбе.

Еще один человечек и еще одна судьба — вроде бы вполне неплохая. На первый взгляд. Если не копнуть глубже.

— Это ты сам сделал? — Луна повесила подарок на одну из веток, села обратно на скамейку и сейчас просто любовалась его мягким, синеватым светом.

— Ага, — я рассказал, где все достал, и как Флитвик помог мне в зачарование. — А камень внутри — аквамарин. Он тебе подходит и поможет обрести друзей.

— Мне кажется, один друг у меня уже есть. А больше мне ничего не надо.

— Да... — я немного помолчал. — Хочешь, познакомлю тебя с моим вороном?

— Конечно!

Я послал Хуги мысленный приказ и через пару минуту он уже опустился на мое плечо.

— Гарри! — каркнул ворон. Луна смотрела на него во все глаза.

Хуги сильно подрос и набрал массу. Он конечно еще не заматерел, но уже начинал производить впечатление серьезного ворона. А еще он был очень умный. Я вообще предполагал, что он прекрасно понимает людей. Он уже запомнил более десяти слов — "Герми", "Драко", "Дурсли", "рыба", "зерно", "сыр", "караул", "кража" и еще несколько. И чаще всего произносил их к месту, а не просто так. Правда, особенно любил такие, в которых была буква "р". Я даже выучил его парочке забавных — "коррида" и "каррамба". При этом он сильно картавил и "говорил" хриплым, резким голосом, словно мужик с бодуна.

А еще он очень "атмосферно" влиял на любую компанию людей.

Вот и сейчас, показав, как он рад меня видеть, Хуги, словно понимая, что от него требуется развлечь девчонку, прыгнул Луне на коленки, пару раз деликатно цапнул за пальцы, а потом перебрался на плечо и забрался клювом в ее длинные, густые волосы. Со стороны, казалось, что он шепчет ей в ухо интересные секреты.

Девочка захихикала.

14 февраля Хогвартс отмечал Валентинов день. Меня, если честно, это удивляло. Почему маги с таким воодушевлением и желанием отмечают католические праздники? И пусть в Англии своя церковь — англиканская, это ничего не меняет. Церковь всегда с подозрением смотрела на колдунов и магов, считая, что все они в сговоре с нечистой силой, и самое лучшее место для них на костре. Кстати, кто не знал, последнее сожжение произошло не так уж и давно — в 1826г., правда, в Испании, где позиции Инквизиции были исторически сильны.

В этот день стены зала оказались увиты пышными, ядовито-розовыми цветами. А с потолка безостановочно сыпалась конфетти в виде маленьких сердечек.

Справедливости ради надо сказать, что большая часть преподавателей, да и мракоборцы, вели себе вполне естественно, словно и в обычный день. И лишь Гилдерой Локхарт, облаченный в розовую мантию, светился и радовался за всех остальных.

Похоже и оригинальное оформление Большого Зала, его рук дело.

Локхарт начал поздравлять всех с праздником, не забыв упомянуть, что его поклонницы (целых сорок шесть штук!), не забыли прислать ему открытки.

— Ну, что, готовы, веселиться? — крикнул он залу. — Или давайте рассказывать любовные истории, — он повернулся к преподавательскому столу. — Среди нас есть профессор Флитвик. В своё время он покорил немало сердец, и был еще тем проказником. Ему есть что нам поведать, правда, профессор?

Флитвик сконфузился и спрятал лицо в ладонях. Хагрид громко рассмеялся, Макгонаггал нахмурилась, Снейп смотрел с презрительным удивлением, Дамблдор ничего не замечал, налегая на отбивную.

Локхарт продолжал злословить насчет любовных подвигов Флитвика, и не удержался, сделав парочку весьма грязноватых намеков. Правда, сомневаюсь, что младшие курсы смогли их понять. А вот на лицах некоторых старшекурсников появились ухмылки.

А во мне поднялась волна гнева. Как же достал этот Павлин.

— Извините, профессор, — я встал и привлек внимание Локхарта. — Мы все знаем и уважаем профессора Флитвика. Он очень хороший, и кроме того, грамотный учитель. И его мастерство неоднократно проверено нами всеми. Ведь, правда? — я обвел взглядом учеников. Мне ответили смутным гулом. Кто-то поддерживающе засвистел, раздались крики в поддержку Флитвика. — А чем знамениты вы, профессор? Конечно, кроме ваших же книг, в которых вы весьма "скромно" расхваливаете собственные героические деяния.

Я замолчал. Зал тоже затих. Похоже все в шоке. За преподавательским столом повисла напряжённая пауза. Я заметил, как у профессора Стебль отвалилась челюсть.

— Минус пятьдесят баллов Когтеврану за дерзость! — громко крикнул Локхарт, опомнившись.

— Плюс пятьдесят баллов Когтеврану за смелость и отвагу, — Макгонаггал с вызовом посмотрела на Гилдероя, и я вспомнил, что они с Флитвиком были однокурсниками, и у них даже вроде бы произошла какая-то занятная история при распределении.

— Присоединяюсь. Плюс двадцать баллов Когтеврану за интересный, и главное, очень своевременный вопрос, — Снейп коварно улыбнулся.

А вот остальные учителя предпочли промолчать, и не вмешиваться. Флитвик не поднимал взгляд из-за стола.

— Не будем ссориться, друзья мои, — Дамблдор улыбнулся фирменной, отеческой улыбкой. — Давайте кушать в этот замечательный ужин. Ведь все уже остыло!

— Э-э,... Гарри, ты же вроде не на Грифиндоре учишься, — ко мне наклонился Драко. — Ты, как нормально себя чувствуешь? Или голову отморозил?

Впрочем, несколько человек меня поддержали.

После ужина ко мне подошли старосты Когтеврана, а также еще несколько старшекурсников. И что удивительно, все благодарили меня за то, что я поддержал нашего декана.

Ага, за это им конечно большое спасибо. Но сами то промолчали... Впрочем, не буду их осуждать. Я ведь не просто так вступился за Флитвика. И кроме вполне законного желания подержать своего учителя, преследовал и другую цель: я посчитал, что такое мое выступление послужит этакой дымовой завесой перед предстоящей беседой с мракоборцами. Думаю, если в отношении меня и есть подозрения, то моя выходка поможет их развеять. Ведь не будет ученик так выделяться и привлекать к себе внимание, если у него не все чисто с совестью. Или если он боится.

Глава X

Через день, вечером Драко, Герми и я шли из библиотеки. Неожиданно, в коридоре, на нас налетел профессор Локхарт.

— Ребята, здравствуйте! Откуда так поздно?

— Из библиотеки, сэр, — вежливо ответила Герми.

— Конечно, — профессор обрадовался нам. — Где же еще могут быть лучшие ученики школы, а? — И, не дожидаясь ответа, спросил. — Гарри, не уделишь пару минут? Это недолго. Пусть твои друзья подождут.

Он отвел меня в сторону, к одному из подоконников, но не далеко, так, что при желании друзья все могли услышать.

— Эх, Гарри, Гарри, — Локхарт грустно улыбался, — зачем нам с тобой ругаться?

— Да, незачем, — покладисто согласился я и решил подыграть. — Я прошу прошения за свою вспышку.

— Отлично, Гарри, — Гилдерой просиял. — И я тебя понимаю. И конечно, прощаю. Это очень похвально, что ты вступился за своего учителя!

Он поймал мой взгляд, я увидел, как его зрачки сфокусировались. А в следующий момент ощутил в голове легкое поглаживание, словно кто-то тихо, еле слышно, проводит перышком. Павлиньим!

Мать честная. Это же легилименция. Я узнал ее сразу! Так со мной занимался Флитвик и тоже я чувствовал при беседе с Дамблдором. И прямо сейчас мне залезли в голову. Я спохватился и принялся возводить барьеры и ловушки.

Как же я так расслабился?

Локхарт продолжал что-то говорить про славу, дружбы и важность взаимопомощи. Но по его довольному виду я понимал, что что-то там у меня в голове ему удалось подсмотреть или прочитать.

Эх! Но кто же думал, что он знает легилименцию! Этот пустой, напыщенный индюк владеет ментальной магией! И потому, как он действовал — практически незаметно, быстро, тонко и даже изящно, я понимал, что он отнюдь не новичок в этом деле.

— Что ж, Гарри, — Локхарт глубоко вздохнул. — Рад, что мы с тобой поговорили и смогли преодолеть неприятности. Мы же, те, кто прикоснулся к славе, должны поддерживать друг друга, — последнее предложение он сказал чуть громче, так чтобы и Драко и Герми наверняка его услышали. — Успехов тебе, Гарри.

Локхарт резко развернулся и пошел вдоль коридора, помахивая правой рукой. Я вернулся к друзьям.

— Помирились? — спросил Гох.

— Ага...

— Это здорово, Гарри, — Гермиона улыбалась. — Ведь ссориться с преподавателями не самая лучшая идея.

Мы вернулись в гостиную Когтеврана. А я все никак не мог прийти в себя. Мало того, что Локхарт оказался не таким уж ничтожеством, как я себе представлял, так он смог заглянуть в мои мысли. Что он там узнал? И для чего он вообще все это затеял?

То, что он хотел лишь помириться, мне, после его выходки, верилось с трудом.

И главное с кем это обсудить? С ребятами как-то особо не хочется. Мало того, и их впутаю в то, в чем и сам, как оказывается, не разбираюсь. Так они, в силу возраста, мало что смогут подсказать толкового.

В общем, я пошел к учителю. Флитвик должен что-то знать или хоть даст совет.

Декан Когтеврана выслушал мой рассказ очень внимательно. А потом задумался.

— Ты знаешь, Гарри, магический мир не так уж ярок и безоблачен, как ты, возможно, предполагал, — наконец произнес он. — Бывает, что все сложно и запутано...

— Это я уже начал понимать, — кивнул я. — Но что с Гилдероем? Разве можно так заглядывать в чужую голову?

— Такое не приветствуется, — Флитвик мотнул головой. — Но я скажу тебе одно — будь осторожен. Профессор Локхарт не так прост, как кажется.

— И что мне делать?

— Пока ничего. А я тем временем поговорю с Дамблдором. Вряд ли ему понравится подобное...

А еще через день до меня дошла очередь, и меня вызвал Кингсли Бруствер. Я, как мог, подготовился.

— Здравствуй, Гарри,— Кингсли улыбался.

— Здравствуйте, сэр, — ох, как же мне стали приедаться эти лживые улыбки — Дамблдора, Локхарта, а вот сейчас еще и Бруствера.

— Как ты, наверное, знаешь, мы с коллегой расследуем то, что происходит в Хогвартсе.

— Конечно, — я кивнул и на миг поймал взгляд мракоборца. И снова ощутил чужое прикосновение к голове. Да вы издеваетесь! Это еще один менталист! Да сколько же вас.

Впрочем, Кингсли, по ощущениям сильно уступал и Дамблдору и Локхарту. Его попытка заглянуть в мою голову была весьма топорной и слабой. Тем более я готовился и успел накидать мыслей-обманок.

— Есть мысли, кто за этим стоит?

— Без понятия, — я пожал плечами, и немного открылся. Пусть почувствует, что я говорю истинную правду.

— Да уж, все так запутано, — мракоборец говорил медленно, словно задумавшись, но я видел его внимательный взгляд и общую концентрацию. — Да еще и этот темный артефакт. Не слышал ничего про него?

— Нет, — так, больше мыслей-обманок.

— Может ты слышал слухи? Или замечал странности в поведении других учеников?

— Вроде ничего такого не видел.

— А твои друзья? У них все в порядке?

Беседа продолжалась долго. Ох, куда же я попал?

То, что маги не такие добрые и великодушные, я это понял еще по книгам Д. Роулинг. Правда, у нее это проходит больше между строк. Но то, что никто не считается с возрастом и ведет себя так, как ему удобно (особенно чувствуя свою силу), стало для меня новостью.

И чтобы случилось, возьмись за меня серьезно полтора года назад, когда я вообще ничего не знал. Да они бы всю правду вытянули из меня за пять минут.

Флитвику памятник надо ставить. В натуральный рост. Из золота.

Наступил май. Дни сменяли друг друга с какой-то нереальной скоростью.

Мы не вылезали из библиотеки и готовились к экзаменам. Хотя, по большей части предметов, я в себе был уверен.

Чары у Флитвика — семечки, я на подготовку к экзамену по этому предмету вообще время не тратил. И дело здесь не в том, что мне Флитвик поможет. На самом деле, все, чему он учил на втором курсе, я знал на весьма приличном уровне.

То же и трансфигурацией — занятие с Флитвиком помогли мне расширить свой магический резервуар и расширить магические каналы. А что такое трансфигурация? Воля, воображение и достаточное количество магии, что необходимо влить в изменяемый предмет. Для меня это не проблема.

По Астрономии я традиционно отличник. Здесь все идеально.

Травологию я также подтянул — тут не обошлось без помощи Лонгботтома.

По ЗоТИ я не особо переживал. Всё, что можно было почерпнуть об этом предмете из дурацких книжек Локхарта, я почерпнул. А заваливать меня специально он вроде не должен. Особенно после того, как наши нейтральные отношения вроде как восстановились.

Я немного волновался за два предмета. Первое — Зельеварение. Отношения со Снейпом, как замерли в начале года на "удовлетворительном", так там и оставались. При этом я демонстрируя вежливое внимание к его персоне, показывая, что воспринимаю его с уважением, но без теплоты. Похоже, Снейпа подобное положение дел вполне устраивало. Меня он особо сильно не задирал, и требовал в основном обыкновенного знания предмета. Я его и демонстрировал. Конечно, не на уровне Малфоя, но и не совсем плохо.

А вот История Магии в этом году вызывала серьезные опасения. Там масса теоретического материала, всякие даты, имена — я, если честно, малость запустил этот предмет. И так жалко тратить время на заучивание всего этого...

После урока ЗоТИ профессор Локхарт вновь попросил меня остаться. Хм, мне это начинало напоминать момент со Штирлецем и Мюллером в фильме "Семнадцать мгновений весны".

— Хотелось бы осудить твое увлечение колдофото, — со своей обычной улыбкой прокомментировал Локхарт свою просьбу, пока остальные ученики покидали кабинет. Он даже хохотнул. — Кажется, слава все же "догнала" тебя и вскружила голову.

— Нет, я так не думаю, — я насторожился и начал создавать ментальную защиту. Жаль, что моих силенок пока не хватает поддерживать ее на постоянной основе.

— Увидимся на следующем уроке, пока, до свидания, — провожал профессор учеников и следом за последним из них выглянул в коридор. — О, Грейнджер и Малфой... Полагаю, вы собрались подождать здесь друга?

— Да, сэр.

— Боюсь, наша беседа может затянуться, — я видел, как он подмигнул им. — Советую вам не терять время впустую и дождаться его в гостиной.

С лучезарной улыбкой он продолжал смотреть, как они уходят и коридор опустел.

— Ну, что Гарри, — профессор зашел в класс, закрыл дверь и принялся накладывать на нее заклятия — молча, невербально, лишь палочка мелькала.

Я успел лишь нахмуриться. К чему все это? И это так не похоже на уровень обычного Локхарта!

В этот момент, продолжая улыбаться, профессор ЗоТИ обернулся ко мне и взмахнул палочкой.

— Империус!

И мир раскололся в моих глазах. Словно мощный удар, похожий на таран, что выбивает городские ворота... Моя хлипкая защита смялась и пропала. И последнее, что я помню отчетливо, это как мое сознание проваливается куда-то в полумрак...

Я продолжал все видеть, слышать, понимать, но не ясно и не отчетливо. Так, словно на меня сверху положили полупрозрачную плиту. Она придавила меня, и мое сознание растеклось тоненьким блином под этой тяжестью. Я еле-еле продолжал воспринимать самого себя как личность, как хозяина собственного тела. Остальные мысли, идеи, мечты, словно растворились. Я практически стал никем и ничем.

И это жутко. Очень жутко.

Ни желания, ни возможности вернуть контроль над самим собой я не имел. И лишь краешком оставшегося разума я фиксировал все, что говорил Лакрарх и даже запоминал это.

— Слушай меня внимательно, Гарри, — голос профессора ЗоТИ четкий и злой. Никакого намека на идиотскую улыбку. Лишь холодный расчет и несокрушимая воля в глазах, которая буквально давила. — Через несколько минут ты отправишься в гостиную Когтеврана. И будешь вести себя как обычно. Улыбаться, отвечать на вопросы и даже шутить. Это понятно? Кивни.

Я кивнул. Против воли. От меня ничего не зависело. А те слова, что я слышал, я воспринимал как абсолютную волю, которую нельзя не выполнить. Более того, я еле-еле смог отогнать мысль, что мое нынешнее положение вполне естественно, и более того, закономерно.

— Если кто-то заметит странности в твоем поведении, скажешь, что у тебя просто болит голова. А еще выведи разговор на то, что мы с тобой беседовали. И окончательно решили все вопросы. И я, как и обычно, самовлюбленный, совершенно безобидный и глупый павлин. Понял? Кивни.

Я снова кивнул. По лицу профессора скользнула довольная улыбка.

— Потом ты поднимешься в свою комнату и возьмешь мантию-невидимку, — откуда он про нее знает, скользнула очень далекая, не ясная мысль. Но Гилдерой, вероятней всего, почувствовал её. — О, Поттер! Я много про тебя знаю... Скоро ты в этом убедишься. Итак, ты берешь мантию и выходишь на улицу и идешь в сторону избушки Хагрида. Кивни, если понял.

Кивок и профессор продолжает:

-Затем, ты осматриваешься, убеждаешься, что тебя никто не видит, сходишь с тропинки, заходишь в те кусты, что растут около менгиров и одеваешь мантию. Все ясно? Можешь ответить словами.

— Да, все ясно, — разум воспринимает происходящее естественно. И отвечаю я без всяких задержек и трудностей.

— Отлично. После этого, одев мантию, ты идешь вдоль Запретного Леса. В сам лес не заходишь, а проходишь примерно пару миль на север до ближайшей рощи. Там ты увидишь две высокие, сросшиеся березы. На одной из них старое, брошенное гнездо. Ты проходишь сквозь деревья и оказываешься на небольшой полянке. Снимешь там мантию и дождёшься меня. Понятно?

— Да.

— Замечательно. А теперь просто стой и жди, когда я скажу, что ты можешь идти. Потом делаешь все, как я приказал. И улыбаешься.

Я наблюдал, как профессор облегченно вздохнул, и принялся снимать заклятия с двери в каком-то нереальном темпе. Затем он вернулся за свой стол и принялся что-то писать.

Текли минуты. Я, как истукан стоял около стола и странным образом не понимал, чего ждет Гилдерой.

Раздался стук в дверь.

— Да, войдите, — громко крикнул профессор.

Дверь открылась, и в помещение заглянули близняшки Патил.

— А, леди, вы вовремя. Как мы и договаривались, — Лотхарт приветливо им улыбнулся. — Мы как раз закончили. Можешь идти, Гарри, — теплая, отеческая улыбка появилась на его губах, когда он обернулся ко мне.

Я ответил ему тем же — открытым взглядом и доброй улыбкой. Потом кивнул девочкам и отправился в свою гостиную.

Дальше все шло так, словно я нахожусь в тумане. Я вернулся в гостиную, встретил там Драко и Герми, пообщался с ними, даже пошутил насчет Локхарта, обозвав его Павлином.

Друзья посмеялись. Никакого удивления и подозрения в их лицах я не заметил. Да и с чего? Я вел себя естественно и непринуждённо. И лишь временами в голове всплывали команды, которые я выполнял точно и очень старательно.

Посетил свою комнату и взял мантию-невидимку. Затем, пройдя через гостиную, спустился в холл и вышел на улицу.

Навстречу прошла Луна Лавгуд. Я дружелюбно махнул рукой, отметив краем глаза, что она как-то странно посмотрела на меня.

По дороге я с кем-то поздоровался, кому-то кивнул.

Вздохнув свежий, майский воздух я направился в сторону избушки Хагрида.

Около менгиров осмотрелся по сторонам, зашел в кусты и надел мантию, а затем отправился дальше, вдоль леса строго на север.

Я шел и шел, и словно издалека отмечал, что немного замерз, и у меня начали промокать ноги. Но всё это казалось несущественным.

Нужную рощу я нашел довольно быстро. Локхарт замечательно описал две сросшиеся березы. Заметить их оказалось очень легко.

Я прошел мимо нескольких деревьев и очутился на поляне. Не такая уж она и маленькая — ярдов тридцать до противоположной стороны. Затем снял мантию и осмотрелся.

Машинально отметил тот факт, что я отошел довольно далеко. Вон, крыши Хога виднеются вдали, за редкими деревьями. Отсюда Школа похожа на игрушечную. Вокруг тишина и спокойствие. И даже птицы, которые поначалу испугались моего присутствия, осмелели и вновь запели.

Солнце бросало на лицо приветливые, ласковые лучи. Так, до ужина еще больше двух часов... А Гилдероя все нет. Ничего страшного, подожду. Сколько потребуется, столько и буду ждать.

Профессор не запрещал мне думать... И медленно, осторожно, словно дело это сложное и неизвестное для меня, я стал рассуждать. Мысли текли медленно, цеплялись друг за друга, как ржавые шестерни. Каждая новая мысль требовало волевого усилия, и когда она появлялась, казалась чем-то необычным и редким.

Всё это время в глубинах того, что осталось от моей личности зрело чувство протеста. Я был уверен, что то, что со мной происходит неправильно и более того, унизительно. Я как мог "подогревал" и старался усилить эту мысль.

Я думал о друзьях, о Хоге, и о всем том светлом, что есть в моей жизни. И в какой-то момент я четко осознал, что попал под заклятие Империуса (до этого я как-то не обращал внимания на данный момент). И что я должен бороться. Нельзя вот так просто сдаваться, и становится бычком, которого ведут на бойню.

Но то, что я осознал свой текущий статус, никак не могло его отменить. Теперь я понимал, что нахожусь под запретным заклятием, но скинуть его все же не мог.

Та плита, что давила на меня, стала, возможно, чуть тоньше, и не такой тяжелой. Но никуда не делась. Она все также блокировала и держала меня.

Я принялся ее раскачивать, дергать, пытаться сжечь, заморозить, растопить... Делал все то, что подсказывало сознание...

Не знаю, как долго это продолжалось. Я отрешился от окружающего мира. И когда казалось, у меня что-то начало получаться, с негромким хлопком аппарации около меня появился профессор ЗоТИ, одетый в бирюзовую мантию безупречной чистоты. Как и всегда от него исходил легкий запах духов.

— Ну, как дела Гарри?

Я промолчал. Мне удалось немного ослабить контроль. Да и вопрос риторический, и я мог на него не отвечать.

— А, вижу, ты не терял время впустую, — кивнул Гилдерой. Похоже, он читал меня, как открытую книгу. — Но не думай, что это я такой слабый или ты можешь противиться Империус. Я наложил на тебя самую легкую форму подчинения, тем более, делал это наспех, стараясь не привлечь внимания... Так, что, поговорим?

— О чем, профессор?

— О тебе, конечно, — Локрарт вытащил из-за пояса перчатки, обмел ими пенек и аккуратно присел на него. — Время у нас есть до ужина, так что мы вполне успеем.

Я молчал, стараясь расшатать Империус.

— Ах, да, пока не забыл. Дай-ка мне палочку и мантию, — я спокойно отдал ему, возможно, самые важные предметы в своей жизни.

Он небрежно осмотрел палочку, хмыкнул, и положил ее около пенька.

Мантию он исследовал дольше, пару раз восхищенно цокнул языком, и наконец, сложив ее, аккуратно положил около палочки.

— С такими вещами надо обращаться бережно. Иначе магия не простит, — пояснил он, хотя я ни о чем не спрашивал. — Итак, начнем... Знаешь, Гарри, я готов признать, что ты необычный и неординарный мальчик. В тебе много интересного... Но даже ты, со всеми своими талантами, не подумал, чем все может закончиться, когда украл дневник из сумки Джинни Уизли.

— Да-да, — он заметил мое удивление. — Я узнал это. Конечно, не сразу. Пришлось попотеть. Мне потребовалось много времени, непростительно много, чтобы разобраться со всем этим.

Профессор посмотрел на небо, затем отломил веточку и прикусил ее, как зубочистку.

— Ты неплохо все провернул. Я это признаю, — он вздохнул. — Правда, я не знаю, зачем ты все это делал, да и разбираться, честно сказать, мне уже некогда. Но, конечно, ты не мог предположить, что и у меня есть свои возможности.

— Я вас не понимаю.

— Конечно, нет, — он хохотнул. — Знаешь, почему я разговариваю с тобой?

— Нет.

— Мне просто хочется поговорить. Естественно, и даже в некоторой степени, правдиво. Вот такой небольшой каприз. Знал бы ты, как мне надоело носить эту маску. Павлина — как вы с Малфоем весьма остроумно подметили.

— И что я должен знать? — в груди медленно появлялся холодок. Ох, куда же я попал и чем все это закончится? Обычно, если злодей вот так разговорчив, за этим что-то стоит. Как минимум уверенность в своих силах.

— Ничего не должен, — Гилдерой сплюнул далеко в сторону и проследил взглядом за плевком. — Когда мы все закончим, я применю к тебе Обливэйт. И ты благополучно забудешь, что происходило в последние три часа. И все будут счастливы.

— Спасибо, — я действительно почувствовал себя бодрее. Не убьет, не покалечит и это главное.

— Чтобы ты не думал, Гарри, мне не доставляет никакого удовольствия поступать именно так с тобой. Накладывать на ребенка непростительное заклинание, потом промывать мозги... Это, знаешь ли, не красит. Так что я заранее прошу у тебя прошения, — он улыбнулся, но в его словах слышалась фальшь.

— Спасибо вам.

— Пожалуйста. Рад, что мы прекрасно понимает друг друга... Да, Гарри, ты влез в планы, которые тебе не по плечу. И в которых очень легко потерять голову. Знаешь, как я тебя вычислил?

— Нет.

— Через Омут Забвения. Я пришел к выводу, что с дневником произошло что-то именно в том книжном магазинчике, где все мы были... И я поместил собственные воспоминания в Омут и еще раз просмотрел их. И конечно, заметил то, на что в тот момент не обратил внимания. Ты исчез со второго этажа, и, похоже, одел мантию. Жаль, но о том, что у тебя есть такой чудесный артефакт, я узнал не сразу. А затем ты спустился вниз и забрал дневник. Вот и все. А теперь, не будешь ли ты так любезен, что скажешь, где он лежит? Мне не терпится получить его.

— Что вы будете с ним делать? — я пытался выгадать время. Хотя, зачем мне время? Никто не знает, где я. Я под Империусом и у меня забрали палочку. Надеяться не на что...

— Тебя это не касается, Гарри, — Гилдерой похоже выговорился. — Итак, где он? Поверь, тебе лучше сказать. Ведь ты не хочешь испробовать Круциатус?

Я против воли вздрогнул, а Локхарт продолжил.

— Уверяю, это лишь добавит тебе боли. А мне не принесет радости. Но, в конце концов, ты все скажешь.... Так может не стоит терять время и испытывать ненужные страдания?

Я отрицательно кивнул головой. Во рту пересохло. Все тело сжалось. Но так просто дневник я не отдам.

— Дневник не твой. И ты даже не представляешь, зачем он нужен. Так что предлагаю еще раз все взвесить.

Локхарт сел на своем пеньке прямо и приготовился.

Я осмотрелся по сторонам, вздохнул и все же отрицательно помотал головой. Ноги стали ватными, в районе живота появился неприятный холодок. Я с трудом сглотнул.

— Да раскроются врата боли, — медленно и торжественно, как речитатив, произнес Гилдерой, направляя на меня палочку. — Круциатус!

Глава XI

Океан боли затопил меня от кончиков пальцев до последнего волоска. Казалось, все тело превратилось в один, обнаженный, кричащий каждой клеточкой, нерв. Боль проникла в каждый уголок, каждый закуток моего тела. И я закричал. Да и кто не закричит? Удержаться можно лишь в одном случае — если под Империус есть приказ страдать молча.

Не знаю, через какое времени я пришел в себя.

— Тише, тише, — услышал я успокаивающий голос профессора. — Приказываю не кричать так громко. А лучше вообще не кричать. Мы же не хотим, чтобы нас услышали? Хе-хе.

Я дышал тяжело, раскрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. О, как же здорово не чувствовать боли. Не ощущать, что напряжение в тысячи вольт перекатывается через тебя.

В этот краткий миг передышки я понял, что заклятие Империус ослабло. Возможно, само шоковое состояние организма способствовало этому.

— Всё хорошо? — Гилдерой зевнул. — Гарри, я готов продолжить. А ты? Чудесно! Круциатус!

И снова меня бросили в чан с кислотой... Содрали кожу, выпотрошили, пропустили сквозь мясорубку... Поджарили на раскаленной плите и остудили охлажденным азотом...

Я умирал, и не мог умереть. Сходил с ума, и оставался в сознании. Окружающее пространство стерлось. Время исчезло. Остался лишь я — в невероятном, немыслимом урагане боли. И даже кричать мне не позволили. А так бы было хорошо закричать, выпуская из себя хоть часть этой боли... Раньше я никогда не думал, что крик это так здорово. Какое же счастье, иметь возможность кричать. Громко, во все горло, разрывая связки и упиваясь этим криков.

— Уважаю твое упорство, — лениво проговорил Локхарт в следующий раз, как я пришел в себя. Вот только никакого уважения в его голосе я не чувствовал. — Но рано или поздно, ты сломаешься. Поверь мне, мальчик, я и не таких ломал... Итак, твой выбор?

Я вздохнул. Я подошел не только к краю своих физических и магических сил. Я подошел к краю, за которым заканчивалась боль. Дальше начиналось безумие. Да, теперь я знаю, что испытывали родители Лонгботтома. Как я их понимаю и сочувствую...

Готов ли я потерять разум ради этого дневника?

Конечно, не готов. Я же не отмороженный на всю голову герой. Дневник надо отдать. Придется отдать. Вот только еще один Круциатус я должен выдержать. Обязан. И я выдержу. А потом отдам то, что он хочет.

Но я поймал взгляд профессора ЗоТИ и мне стало страшно. Действительно страшно. В его глазах плескалась несокрушимая воля, древний холод и обещания боли и страданий. Мне стало так жутко, как не было никогда. У меня даже озноб по телу пошел...

Дневник надо отдавать. Прямо сейчас. То обещание палача, что я увидел в его глазах, просто пугало.

— Ну, что, продолжим наши игры?

Говорить тяжело и я просто отрицательно качнул головой.

— Где дневник?

— В Хогвартсе, — я глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду.

— Прекрасно! Вот видишь, как все просто... Очень умное поведение. Где конкретно он спрятан?

Гилдерой поднялся на ноги. Палочка, которая была поднята и готова к новому Крициатус, медленно опустилась к земле.

— В Выручай-комнате, — я перехватил взгляд Локхарта — он удивленно смотрел на небо за моей спиной.

— Пять шагов назад, Поттер, — резко прозвучала команда, и я послушно ее выполнил. Профессор не запрещал мне оборачиваться и я, радуясь отсрочке, обернулся.

К нам приближалась метла с сидящим на ней человеком. Когда он подлетел поближе, я с удивлением узнал бордовую мантию. Это был Роберт Уильямсон.

— Ни слова о пытках. Мы просто решили прогуляться и беседуем о моем предмете, — приказал мне Гилдерой.

Я кивнул, подчиняясь. Да, Империус все еще висел. Слабо, но он контролировал меня. Правда я уже немного пришел в себя и начал соображать, что приказ Локхарта, по сути, идиотский.

Что нам здесь делать, так далеко от Хогвартса? Просто беседовать? Разве не очевидно, что забираться так далеко в глухомань вовсе не обязательно.

Впрочем, вероятней всего, это его союзник, а не тот, кто мне поможет. Так что надежда, которая вначале промелькнула, словно солнечный лучик, теперь медленно пропадала.

Частично обретенная свобода и независимость вызывали ассоциации с глотком свежего, чистого воздуха. Еще немного усилий... Я чувствовал, как Империус начал поддаваться.

Метла опустилась ярдах в двадцати от нас.

Мракоборец слез с нее и твердо встал на землю, впрочем, не делая попыток приблизиться.

— Добрый вечер, — наконец произнес мракоборец. — Надеюсь, я не помешал вам?

— О нет, нисколько, — лучезарно улыбнулся Локхарт.

— Как ты, Гарри? — Уильямсон посмотрел на меня.

— Все хорошо, — я старался бороться с приказом, но пока ничего не получалось. Лишь гримасы на лице. — Мы беседовали про защиту от темных искусств.

— Правда? — похоже, от него не скрылось, что с моим лицом что-то не так.

— Правда, — я подтвердил его слова, но мне удалась покачать головой из сторону в сторону.

— Думаю, будет лучше, если я заберу мальчика, — Роберт на секунду задумался и кинул быстрый взгляд через плечо на солнце. В его голосе слышались стальные нотки. — Боюсь, как бы он не опоздал на ужин.

— Ну что вы, я обязуюсь доставить его к сроку, — возразил Локхарт. В его словах зазвучало опасное предупреждение, а интонацией он словно говорил: "не лезь, не вмешивайся, лети своей дорогой". А еще он удобнее перехватил палочку и сделал шаг в мою сторону.

Мысли мелькали, сменяя друг друга. Похоже это не игра, не представление. Если они не союзники, зачем им тут огород городить и что-то скрывать? Особенно после того, как меня пытали. И особенно, после того, как я полностью сломался. И, похоже, Уильямсон отнюдь не друг Локхарта. А это шанс. Пусть призрачный, непонятный, но шанс.

Я сделал два шага в сторону Роберта.

— Стой, Гарри, — Локхарт старался говорить спокойно, но у него пару раз дернулся кадык. — Вернись ко мне.

Я сделал шаг... И остановил ногу в воздухе. И с огромным трудом поставил ее обратно. Я вернул контроль за телом.

— Извините, профессор, но мне будет лучше покинуть вас.

— Садись на метлу и лети,— приказал мне Уильямсон. — А я вернусь через аппарацию.

Я двинулся к нему. Но потом остановился:

— Вот там моя палочка, и еще кое-что, — я махнул рукой в сторону пенька.

— Бомбардо! — неожиданно крикнул Локхарт.

— Протего Дуо, — последовал мгновенный ответ.

Я же в это время прыгнул вперед, как учил Флитвик, перекатился через плечо, вскочил на ноги, отбежал несколько шагов и спрятался за деревом.

На полянке, тем временем маги начали свою дуэль.

— Иммобулюс! — Локхарт попытался парализовать противника, но тот вновь применил Протего.

Маги совершали перемещения, словно находясь на окружности огромного круга.

— Редукто максима, — ого, Локхарт перешел к тяжелой артиллерии.

Мракоборец длинным прыжком ушел в сторону, перекатился. Лишь мелькнула мантия, пучок волос и снова оказался на ногах.

Земля, в том месте, куда целился Гилдерой, вспухла взрывом, словно ударила ракета. Упало несколько деревьев, комья земли разлетелись во все стороны, а сам взрыв обнажил отвал, куда бы вполне мог поместиться небольшой грузовик.

Но, похоже, Гилдерой потерял темп и мракоборец перешел в атаку.

— Эспеллиармус, — он вроде бы озвучил простое заклинание, да вот оно ударило Локхарта с такой силой, что несмотря на Протего, того отбросило ярдов на двадцать назад.

Впрочем, профессор ЗоТи не упал. В воздухе он поддержал себя левитационными чарами и спокойно, с уверенным видом опустился на землю.

— Орбис! — Уильямсон махнул палочкой и развел руки в сторону.

С земли, от его ног поднялся маленький вихрь. Стремительно разрастаясь с каждым пройденным футом, он увеличивался, поднимался, начал реветь и буквально полетел в сторону Локхарта, выворачивая кусты и маленькие деревья.

Гилдерой отпрыгнул, но смерч изменил направление. Тогда Лохарт поднялся в воздух и постарался отлететь в сторону. Смерч загудел, рывком вырос и краем конуса задел его ногу.

Профессор заорал — а с ноги, словно это и не ветер, а воздушная чистка для овощей, слетел ботинок, кусок мантии, а потом, кровавым шлейфом полетела кожа и кровь.

— Сука! — профессор упал на землю, сгруппировался и направил на смерч палочку: — Эмпидемента максимум!

Смерч вздрогнул, налетев на невидимую стену. Еще миг и он сопротивлялся, но вот потерял силу и инерцию, начал ломаться, "комкаться" и окончательно пропал.

Воздух дрожал от напряжения. Маги бросались друг в друга заклинаниями, камнями, землей, деревьями, поливали огнем и морозили.

Иногда что-то кричали, иной раз обходясь невербальными заклятиями.

Вот Локхарт кинул в противника огромную сосульку. Она ударила в щит, рассыпаясь на кучу осколков. Продолжая заклятие, Локхарт поднял их в воздух, трансформировал в острые лезвия и закрутил эту смертоносную карусель вокруг мракоборца.

Затем он начал наращивать скорость и мощь своего заклятия.

Роберта окружил вихрь. На лице появилась кровь, большой порез на лбу, порванная мантия на руке, еще порез. Его мантия стала походить на разорванную ветощь, а из многочисленных порезов капала кровь.

Я обессилено опустился на землю. Ноги просто не держали. "Отходняк" после запрещенных заклинаний, судя по всему, догнал меня.

И все это время я смотрел на них и боялся лишний раз вздохнуть. Во-первых, я не был уверен, что тот, кто пришел мне на помощь, на самом деле мой союзник. Даже если он и победит, то потом столько вопросов возникнет, что я замучаюсь на них отвечать.

Ну, а то, как они двигались, как моментально перемещались, произносили вербальные заклинания, и переходили на невербальнцую магию, меня буквально завораживало. И пугало.

Как-то я не так все это представлял по канону Роулинг. Там все проще и понятней. А здесь я напрягся чуть не до усеру, опасаясь, что случайный выброс заденет меня.

— Грегемфугимиша, — так я понял то, что выкрикнул Локхарт. Он стоял в одном ботинке, в порванной мантии и его правая нога ранена до кости. Кровь обильно капала на землю, но маг лишь кинул мимолетный взгляд на свое ранение, криво усмехнулся и продолжил заклинание.

С кончика палочки начали срываться маленькие черные точки. Разрастаясь, они превращались в летучих мышей.

Что за..? Я, несмотря на ситуацию, нашел в себе силы удивиться. Заклинание летучих мышей! Это же развлечение для детишек.

Да вот только моего веселья никто не разделял. Мракоборец отпрыгнул назад, еще раз и еще, меняя направления и стараясь прикрыться деревьями, создавая невербальный Протего или что-то, похожее на него.

Летучие мыши, стремительной, единой черной лентой полетели в его сторону, без всяких затруднений изменяя направление своего полета, и все ближе приближаясь к цели. Вот одна из них прошла сквозь ствол дерева стоящий на пути, прошила его, словно он был из бумаги, и лишь после этого взорвалась с негромким хлопком.

Я открыл рот. Охренеть! С чавкающим звуком они одна за другой вонзались в шит мракоборца. И сгорали в очередной яркой вспышке.

Уильямс побледнел и медленно отступал. Он ничего не говорил, скорее всего, поддерживая чары мысленно, но я видел, как ему трудно. Его щит начал таять.

Одна из мышей прорвалась, чиркнула, как пуля, отрезая мочку уха. Еще одна пробилась и сильно пропорола мантию и руку.

Уильямсон на миг замер, напрягся. На виске вспухла вена. А потом разом снял щит и отпрыгнул ярдов на десять сторону. Мне показалось, что его веревкой сдернули с места — так он стремительно переместился.

Остаток стаи летучих мышей врезался в землю и рассыпался горсткой черного пепла.

— Ваддивази Мэджа!

Ваддивази я знал. Это не очень сложное заклинание, заставляющее лететь тот или иной предмет в противника.

Правда, окончание, что произнес мракоборец, мне совершенно не знакомо...

Не знаю, что это было, но Гилдероя приложила знатно. Он отлетел назад, сбив спиной тоненькое дерево. Его еще и по земле протащило несколько ярдов.

Но палочки он не потерял, да и в сознании остался.

Тот, кого я раньше знал как безмозглого профессора ЗоТИ, кого мы в своем презрении прозвали Павлином, сплюнул кровью, и, опираясь о ствол дерева, медленно поднялся на ноги.

Смотреть на него просто страшно. Окровавленный, перемазанный землей, сукровицей и еще черт знает чем, он оставался в полном сознании. И не думал отступать. Несломленный, в порванной одежде, он выглядел очень внушительно и серьезно. И готовым продолжать поединок.

— Алас Хаос! — прохрипел Гилдерой, поднимая руки вверх.

Воздух перед ним задрожал, поплыл, как испарение над водой. И там, между разведенных ладоней, что-то рождалось.

Страшное, нездешнее, иномировое. Я почувствовал, как на затылке зашевелились волосы. Мне захотелось убежать. Я не знал этого колдовства. Но в глубине души что-то откликнулось... Не знаю, может это интуиция или забытая генетическая память... Начала накатывать паника. То, что делал Локхарт, было невыразимо мощно, смертоносно и пугающе.

В воздухе возникли и начали разрастаться два темно-синих, чудовищно неправильных крыла — их просто не должно здесь находиться. Наш мир не для них.

Я, конечно, не знал, что это такое, но всем сердцем понимал чужеродность этого заклятие. Его противоположность всему живому и вообще, этому миру.

— Так вот ты кто! — Уильямсон глубоко вздохнул, вытирая кровь с лица. — Тварь! Протекто Ординис!

Из точки на кончики его палочки начал рождаться свет. Не просто Люмос. Нет, этот свет ослеплял, резал как по живому, заставляя закрыть глаза и отвернуться. Свет причинял физический дискомфорт... А еще давал надежду.

Отделившись, он разросся как мыльный пузырь, а затем, словно живой, "бросился" вперед, скачком увеличился в размерах и "обнял" то черное и страшное, что по слову Локхарта пыталось проявиться в нашем мире.

Локхарт виртуозно махал палочкой, но в его глазах я впервые за время поединка увидел неуверенность.

— Откуда ты взялся? — с ненавистью крикнул он. Отвлекаться он не мог. Говорить — да, но то заклятие, что он начал, он был вынужден поддерживать.

Маги продолжали молчаливо передвигаться и выписывать узоры палочками. Казалось, они привязаны друг к другу и не имеют возможности изменить заклинание. И теперь поединок вышел на какой-то новый уровень. Словно тот, кто сможет дольше продержаться, у кого окажется больше сил, тот и победит.

Раньше они соревновались в мастерстве и изобретательности. А теперь в силе и в магическом резерве. И, похоже, сами загнали себя в эту ситуацию.

Я заметил, что Локхарт медленно смещается ко мне, собрался, нашел в себе силы и отбежал на несколько шагов.

Немного осмелев, я прикинул, не смогу ли подхватить свою палочку.

— Не вздумай вмешиваться. — Опередил меня мракоборец. — Это верная смерть.

— Ха-ха, — визгливо засмеялся Локхарт. Черты его лица заострились и побледнели. Изнутри стало проявляться что-то нехорошее, темное... Он словно перерождался, выпуская наружу глубоко запрятанное и сокровенное "я".

Заклинание Уильямсона охватывало, охватывало и все никак не могло охватить чары Локхарта.

Там бурлили непонятые силы, вспыхивали молнии, рождался и умирал странный гул. Мне казалось, это не маленькое заклинание, а окно в место, где чудовищные по своей мощи и первозданности силы боролись друг с другом.

Пару деревьев, которых краем задело противоборство непонятных сил, исчезли без следа, так, словно их никогда не существовало на этом месте.

Противники одновременно остановились. Замерли. Приближалась кульминация. Время остановилось...

С резким хлопком два заклинания аннигилировались в одну точку. И раздался взрыв. Магов отбросило в разные стороны.

Мне тоже хорошо досталось. Я не смог удержаться на ногах, упал, и ударился головой о дерево.

— Вставай! — меня потрепали за плечо. — Все кончено.

Я открыл глаза. Напротив меня стоял мракоборец Роберт Уильямсон. Выглядел он неважно — сильно помятый, израненный, без мочки на ухе, и с кровавыми пятнами по всей одежде. Во время боя из глаза, по носу, у него текла тоненькая струйка крови. Сейчас она уже начала подсыхать.

Хотя какой, он, к черту, мракоборец! Я хоть и полный ноль в магии, но ясно понимаю, что то, чему я стал свидетелем, никак не вписывается в мое представление о весьма скромных возможностях магов.

Да здесь, сука, локальный армагеддон чуть не начался! И сотворили его всего лишь два мага. Пустоголовый Локхарт и рядовой аврор!

И данный факт, в своей непреложной истине, был так очевиден, и так не вписывался во все мои представления, что я просто не знал, что делать дальше.

Я медленно поднялся. Ноги как вата. Вытянул вперед руку — ее мелко трясло. Голова кружится. И подкатывает тошнота.

— Похоже, ты пережил непростительное заклятие, — от мракоборца не укрылось мое бедственное состояние.

— Да.

— На, выпей, — из внутреннего кармана он вытащил металлическую фляжку и протянул мне.

Спрашивать, что он предлагает, а также сил на то, чтобы отказаться у меня просто не осталось. До меня донесся легкий аромат трав. Я сделал пару глотков. Это какой-то растительный сбор. Вкус мяты и душицы чувствовался сразу.

Напиток теплый комом прокатился по горлу и упал в желудок. И вместе с тем теплом, что он рождал, я начинал чувствовать себя лучше. Отступала тошнота, голова прояснялась, да и дрожь в теле немного угасла.

— Пока хватит, — мракоборец забрал фляжку и сам сделал пару глотков. — Пошли, — он помог мне идти, придерживая за руку, и повел к стоящим в сторонке деревьям. Шел он тяжело, прихрамывая.

Мы подошли к телу. Профессор Локхарт лежал на боку. В руке палочка, которую он так и не выпустил. Перекошенное лицо, полуоткрытый рот. И глаза — начавшие уже стекленеть. Даже смерть не до конца стерла в них злость и решительность.

И кровь. Много крови. Вся грудь у него в ней. Такое чувство, что у Локхарта что-то порвалось внутри, артерия или даже сердце. И кровь мощным потоком хлынула наружу.

— Достойный противник, — неожиданно произнес мракоборец.

— Кто вы? И кто он? — я стоял и молча смотрел на труп Локхарта. Бежать я не пытался. После того, что я видел, это, по меньшей мере, глупо.

— Он профессор ЗоТИ. А я простой мракоборец, — Уильямсон невесело усмехнулся. — Это все, что ты должен знать.

— Как же вы меня нашли? — кажется, я начинал медленно оживать.

— Следилка на твоей одежде.

— А почему Локхарт ее не почувствовал?

— А он ее проверял?

— Нет, — я отрицательно мотнул головой. Следилка.... Кто же ее поставил? И когда? Последний раз я проверялся пару недель назад. Тогда ничего не было. А сейчас есть.

— Вы ее поставили?

Роберт ответил не сразу. Казалось, он обдумывает, что сказать. И когда ответил, я так и не понял, правду я услышал или ложь:

— Нет, не я.

— Что Гилдерой хотел от меня? — я еще раз посмотрел на тело профессора ЗоТИ.

— Странный вопрос... Дневник, конечно же, — мракоборец снова приложился к фляжке, с удовольствием делая пару глотков.

— Зачем он ему? — с одной стороны я и правда, этого до конца не понимал. А с другой, хотел получить как можно больше информации. Вдруг получится?

— Открыть Тайную комнату, я полагаю, — Ульямсон глубоко вздохнул. — Ты, похоже, не понимаешь, что это такое на самом деле, так?

— Да, — я кивнул.

— Это библиотека и лаборатория Салазара Слизерина! Доступ к таким знаниям и такой информации, что ее трудно представить простому магу. Это выход на принципиально новый уровень могущества. А еще это древний Василиск, которого можно сделать фамильяром. И его яд, слюна, чешуя, сброшенная кожа и прочие ингредиенты. Очень ценные ингредиенты.

— Ничего себе, — я присвистнул. Да, в каноне все выглядело не так масштабно. Хотя что-то подобное я и предполагал.

— Не думай, что я проболтался, — мракоборец убрал фляжку обратно. Похоже, зелье пошло ему на пользу. Выглядеть он стал живее, раны и порезы немного затянулись. — Я просто объяснил тебе истинную величину ставок и показал масштаб. Думаю, тебе это полезно знать...

— Что будет со мной? — неожиданно накатила апатия. Во мне, как из воздушного шарика, выдернули пробку и выпустили весь воздух. Адреналин кончился. И начала набирать силу усталость и простое безразличие. Я пережил действие двух непростительных заклятий... Сложно оставаться в тонусе после такого. Захотелось лечь, свернуться калачиком и просто спать. Часов двадцать.

— Ничего. Живи, как живешь. Дневник можешь оставить себе. Пока.

Я промолчал. Моя тайна, оказывается и не такая уж тайна. Интересно, в Хоге есть хоть кто-то, кто не знает, что дневник у меня?

— И еще — волноваться не стоит. Аврорат не узнает ни то, что дневник у тебя, ни о том, что здесь произошло.

— С чего такой подарок? — не волноваться? Да он шутит. Именно после этих слов я как раз и начал еще сильнее волноваться.

— Уверен, тебе бы не хотелось, чтобы все вышло наружу. — Роберт усмехнулся. — Я также в этом не заинтересован.

— Ясно... А дальше?

— У тебя два пути, Поттер, — мракоборец глубоко вздохнул. — Либо Непреложный обет о том, что здесь видел, либо Обливэйт. Выбор за тобой.

Ох, да вы смеетесь с этим своим выбором. Каждый дает его мне и каждый мне не нравится. Во что же это я вляпался?

Если у меня и были мысли и идеи как-то убежать, или хоть что-то сделать, я от них отказался. И все дело во взгляде мракоборца. Он одновременно давил и предупреждал не делать глупостей. Ибо чревато...

Ну, а после того, как я видел, на что он способен, глупых и опрометчивых мыслей, касающихся возможного сопротивления, или незаметного побега, у меня особо и не возникало.

— Непреложный обет, — выбор дался легко. А что еще говорить? Так хоть память останется.

— Так я и думал. Иди сюда, — мракоборец нашел относительно чистое местечко. — Вставай на колено.

Я сделал, как он приказал. Мракоборец встал на колено около меня и протянул правую руку. Я сжал ее около запястья. "Жила в жилу" — так это называется.

— Повторяй за мной, — негромко сказал Роберт и замолчал, собираясь с мыслями.

— Я, Гарри Поттер, здесь и сейчас, клянусь в том...

— Я, Гарри Поттер, здесь и сейчас, клянусь в том...

— Что никогда и никому не раскрою тайну того, что произошло на этой поляне...

— Что никогда и никому не раскрою тайну того, что произошло на этой поляне...

— А также буду молчать по поводу тех событий, что случились за последние три часа между мною и профессором Локхартом...

— А также буду молчать по поводу тех событий, что случились за последние три часа между мною и профессором Локхартом...

— И никому не открою своих подозрений по поводу Роберта Уильямсона.

— И никому не открою своих подозрений по поводу Роберта Уильямсона.

— И буду молчать до тех пор, пока Роберт Уильямсон не разрешит меня от данного Обета.

— И буду молчать до тех пор, пока Роберт Уильямсон не разрешит меня от данного Обета.

Наши руки оплел золотистый свет. Миг и он пропал. Магия услышала клятву.

— Вот и все, — Уильямсон поморщился, вставая на ноги.

— А разве для такого Обета не нужно свидетельство третьего?

— Не всегда, — маг мотнул головой. — Моих сил хватило, чтобы провести обряд самостоятельно. Я сумел сделать так, что труп Гилдероя выступил своеобразным "третьим".

— И что теперь?

— Берешь мою метлу и возвращаешься в Хогвартс. Как раз к ужину успеешь, — он ухмыльнулся. — Постарайся собраться и не показать, что ты пережил. Это, кстати, в твоих же интересах.

— А вы?

— Останусь здесь. Подчищу и проведу нужные ритуалы. Но тебе смотреть на это не стоит. А сейчас стой смирно, — мракоборец осмотрел меня критически, а потом выписал несколько узоров своей палочкой. Он ничего не говорил, но я видел, как порванные места на мантии сошлись, а моего лица исчезают порезы и кровь... Да и почувствовал я себя бодрее. — С этим всё.

Я медленно прошел к пеньку, поднял свою палочку и мантию. Молча нашел в траве метлу — она не пострадала во время поединка и сел сверху.

— Стой, — Уильямсон заметил, что двигаюсь я не совсем уверенно.— Сделай еще пару глотков, — он протянул мне фляжку.

— Смогу ли я узнать правду о вас и о том, что здесь видел?— я отер губы. Силы медленно, но возвращались. Что же это за зелье, которое так быстро и эффективно снимает последствия жесточайшего стресса и психологической апатии?

— Кто знает, Гарри! — на лице мракоборца неожиданно появилась скупая улыбка. Я чуть метлу не выронил. — Помни, что всегда и все в твоих руках.

Я кивнул и взлетел. Ага, как же, "в твоих руках". Не надо лирики. То, что я видел, никак не может быть в моих руках. По крайней мере, в ближайшие лет десять. А скорее и двадцать. Да это просто запредельный уровень колдовства.

А еще я абсолютно ничего не понимал... Кто такой Локхарт? Кого он представляет? Кто такой Роберт Уильямсон? Почему позволил оставить дневник, если он такой ценный? Почему, зная про важность Тайной комнаты, вроде как не собирается ее открывать? И как он вообще узнал, что дневник Реддла у меня?

И уж конечно, он не мракоборец. Вернее, может и мракоборец, но наверняка замаскированный. Иначе просто быть не может. Ведь если таков уровень сил обычных авроров, то, что в потенциале может Кингсли Бруствер или Грюм Грозный Глаз?

И чем больше я размышлял, тем отчетливей понимал, что ввязался в игру, правила которой мне неизвестны, а фигуры игроков не являются тем, кем кажутся.

Заходящее солнце находилось справа и посылало ласковые, успокаивающие лучи. Тени от деревьев протянулись с запада на восток. Начинала чувствоваться вечерняя свежесть.

Я летел в Хогвартс и прохладный встречный ветер обдувал лицо, помогая прийти в себя.

Глава XII

До Хогвартса я долетел за пару минут. Мог бы и еще быстрее, да сам не торопился, приходя в себя.

Я спрыгнул на землю. Большие часы на башне показывали восемнадцать тридцать две. Почти полчаса до ужина.

Немного подумал, что делать с метлой. Она оказалась достаточно хорошей — "Нимбус-2000", прекрасная и удобная модель. Бросить ее здесь или отдать декану Когтеврана? Или мадам Трюк?

Потом решил оставить у себя. Если Роберт Уильямсон потребует ее обратно, то верну без проблем, а пока пусть у меня побудет.

Я обмотал метлу мантией-невидимкой и направился в нашу гостиную.

Честно сказать, чувствовал я себя паршиво. В теле слабость, головокружение, ноги держат с трудом... Возможно, внешне это и не так заметно (мракоборец, похоже, подлечил на славу), но внутри я весь разбит. Да и в голове мелькали какие-то мысли, образы, идеи, которые я никак не мог отследить и вообще понять, где они зарождаются и куда пропадают.

Конечно, все дело в двух непростительных заклятиях — Империус и Круциатус. Сомневаюсь, что даже крепкий маг после такого был бы в полном порядке.

И все равно, сдается мне, после пережитого, я должен чувствовать себя еще хуже, а не так, словно у меня обычное недомогание. Интересно, в чем дело?

Пока ясно одно — мне точно помогло то, что я не мальчик, а взрослый человек в теле ребенка. Все же сознание более сильное и способно не так остро реагировать на эти темные заклятия.

И я так и не смог определиться, какое из заклятий страшней. На первый взгляд, конечно Круциатус. Боль просто адская и я даже начинал потеть, думая о пережитом. Но это боль. Сильная, всепоглощающая, но все же боль.

А вот Империус куда коварней. И тут дело скорее в психологии. Наблюдать, что ты сам себе не принадлежишь, это очень неприятно. А еще страшно. А уж если пораскинуть мозгами и представить, какие приказы могут последовать от мага, для которого такие понятия, как совесть, справедливость и уважение пустой звук...

И вообще, не уверен, что будь я ребенком, я бы так просто пережил все случившееся. Накладывать подобное на двенадцати летнего мальчика — кем для этого надо быть? Бездушным ублюдком и маньяком? Да, как минимум...

Я поднялся в нашу башню и подошел к двери.

— Как два литра молока поместить в литровую банку?

Ох, но только не сейчас. Я на ногах еле стою, мозг вообще, как заржавевший...

Мои мольбы услышали. Дверь открылась и из прохода вышла Луна Лавгуд.

— Привет, Гарри. Как дела?

— Сложно сказать, — я хмыкнул. — Ты выходишь или заходишь?

— Нет, просто дверь тебе открыла. Проходи, — она посторонилась, пропуская меня в гостиную.

— Спасибо. Извини, что покидаю, но мне надо в комнату.

— Что-то ты бледный, Гарри. Что у тебя случилось?

— Луна, давай как-нибудь позже....Хорошо?

Она кивнула, и я прошел к себе. Мантию и метлу я убрал в чемодан, а сам отправился в душевую.

Контрастный душ немного привел меня в чувство. Чередование тугих горячих и холодных струй позволило восстановиться и немного ожить. Я почувствовал небольшой прилив сил.

Вытирая на ходу волосы, вернулся в комнату. Здесь никого нет — все уже на ужине.

Хорошо... Я завалился на кровать. Минут пять у меня есть. Просто поваляться, не думая ни о чем.

А затем надо идти.

Как я понимаю, Локхарта на ужине не будет. Его начнут искать. Поэтому мне необходимо находиться среди людей, и при этом, по возможности, выглядеть нормальным, как и обычно. Это элементарное алиби.

Честно сказать, я очень сильно попал. И то, что будет со мной дальше, зависит от одного человека — Роберта Уильямсона. Как он захочет, так и произойдет. Очень скользкое и неприятное положение.

Впрочем, немного радовало одно. Захоти он меня "сдать" или просто оставить в стороне, предоставляя самому выкарабкиваться, он бы не прилетел на ту полянку и не спас. А потом бы не брал Непреложного Обета.

Значит, зачем-то я ему нужен. И еще ему нужна тайна о том, что произошло. И вероятней всего, вполне устраивает сложившаяся ситуация.

Я залез в чемодан и вытащил мензурку с Животворящим эликсиром. Это подарок от Флитвика в честь начала учебы.

"Спасибо тебе, Учитель", — я еще раз мысленно поблагодарил этого прекрасного человека. Сколько же ты для меня уже сделал... И как много помогаешь по жизни.

В гостиной меня терпеливо дожидалась Луна. Вот же молодец.

По дороге она мне рассказывала, как у нее прошел сегодняшний день, и что она собирается делать вечером. Я пару раз хмыкнул, поддерживая беседу.

Впрочем, даже за те несколько минут, пока мы дошли до Большого Зала, у меня немного успело подняться настроение. Да и тонус вроде стал бодрей. Эликсир подействовал хорошо. А может и сам Хогвартс так действует.

За нашим столом ребята встретили меня с радостью. Вот только Гермиона немного нахмурилась, глядя, что меня сопровождает Луна.

Эх, девчонки, как бы так все вывернуть, чтобы вы не поругались?

За ужином давали отбивные с гарниром из картошки и горошка, овощной салат, пирог с луком и яйцами и яблочный сок.

— Ты какой-то странный, Гарри,— Герми обеспокоенно потрогала меня за плечо. — Что-то случилось?

— Случилось, — я невесело улыбнулся. На самом-то деле случился полный "жесткач". Но поведать об этом я не имею возможности. — Плохо себя чувствую. Слабость и усталость. Похоже, простыл...

— Просто простуда? Хм... Ну, ладно, после ужина идем к мадам Помфри! — Герми приняла решение и теперь просто ставила меня в известность. — Выпьешь бодроперцового зелья и выздоровеешь.

— Хорошо, Герми, — я улыбнулся.

Я ел и украдкой поглядывал на преподавательский стол.

То, что отсутствовал Роберт Уильямсон, вполне ожидаемо. Но также там нет и второго мракоборца, Кингсли Бруствера.

Впрочем, последние пару недель мракоборцы все реже появлялись за общим столом. Похоже, их расследование так и не принесло существенного результата и их все чаще вызывали в Лондон, в Министерство, для выполнения непосредственных обязанностей.

Уверен, Уильямсон умный человек. И все понимает. А значит, сумеет обеспечить себе достойное алиби.

Сами же преподаватели сидели с нормальными, даже оживленными физиономиями. Приближался конец года и долгожданные каникулы. И от тупоголовых учеников (выражение Снейпа) можно будет отдохнуть.

Отсутствие Локхарта пока никого не насторожило. Удивило — да. Возможно. Но паники нет. Хорошо.

Хотя, это меня не касается. Пусть Дамблдор сам выкручивается. И придумывает, куда исчез очередной преподаватель ЗоТИ. После случая с Кввирреллом это не сложно — опыт уже есть.

Меня волновал другой факт. Гилдероя несомненно будут искать, И как бы в сферу этих поисков не попала моя скромная персона.

Ужин закончился. В сопровождении друзей я сходил к мадам Помфри. Она продиагностировала меня и обнаружила магическое и физическое истощение. Хорошо, что удалось все списать на интенсивные занятия и на подготовку к экзаменам.

Локхарта, конечно, искали. Практически всей школой. Исчезновение второй год подряд учителя по ЗоТИ напоминало дешевый анекдот.

Попечительский совет не преминул активизироваться. В Хогвартсе появился Люциус Малфой и еще несколько магов, все из старых семей.

Похоже, у Дамблдора был неприятный разговор. Но, если он и поимел проблем, то на его внешнем поведении это никак не отразилось. Ну, или я просто ничего не замечал.

Перед тем, как покинуть Хог, Люциус пригласил Драко прогуляться по окрестностям. Друг позвал меня. И на этой прогулке Люциус вроде бы и случайно, но вполне доходчиво, пригласил меня летом в гости. Да и намекнул, что нам есть о чем поговорить...

Я кивнул и принял приглашение. Действительно, побеседовать надо. Может, хоть там я смогу что-то узнать и начать лучше разбираться во всех этих раскладах. А то он непонимания общей картины голова кругом идет.

Хотя, сам факт предстоящей беседы душевного равновесия мне не добавлял. Как бы и Малфой меня куда-нибудь не впутал.

Расследование, то, что велось по поводу исчезновения Локхарта, смогло установить следующее. Предпоследний, кто его видел — это я. И я рассказал, что мы хорошо с ним поговорили и тепло расстались в кабинете ЗоТИ. Близняшки Патил подтвердили мои слова.

Сестры передали, о чем разговаривали — Локхарт планировал организовать девичий клуб поклонниц самого себя. А также они обсуждали еще несколько, не таких важных моментов.

Близняшки беседовали с ним около пятнадцати минут, а затем отправились по своим гостиным.

На меня подозрения вообще не пали. Весь акцент сделали на Патил. Ведь они последние, кто видел профессора.

Я тихо радовался. Локхарт, страхуясь со мной и делая себе алиби, перехитрил сам себя. И сам так умело запрятал концы, что отыскать их вот так, сходу, не представлялось возможным.

Конечно, старался он, прежде всего, для себя. За заклятие Империус в отношении ученика по головке его бы никто не погладил. Вот и пришлось хитрить. И конечно, он явно не знал, что через час уже погибнет. Хе-хе.

А сам Роберт Уильямсон, второй человек, который знал, что произошло на самом деле, хранил спокойное молчание.

Вопросов у меня, конечно масса. И все это крутится непонятной кашей в голове. Как Уильямсон узнал, что мне нужна помощь? Кого он представляет? Кто повесил следилку? В каких отношениях Локхарт с Дамблдором? Зачем он вообще устроился на должность ЗоТИ?

Ну и конечно, начала появляться пока еще непроверенные предположение, что здесь, в Британии, действуют, по крайней мере, несколько сил. Дамблдор и его "фанаты", Министерство Магии, нейтральные Старые рода и те их представители, кто примкнул к Темному Лорду.

Итак, четыре группы. На всякий случай, добавлю в это уравнение и еще один "икс" — неизвестную пока фракцию. Может, это маги с континента или из Америки. Или некая тайная организация. На данный момент это неважно. Ведь проверенной и достоверной информации у меня нет, а может и никогда и не будет. Но почему бы такого не предположить?

Самое неприятное, что я не только не видел всех игроков и все фигуры, но даже не предполагал, в каких они отношениях между собой. Для меня это темный лес.

Поэтому, хочешь, не хочешь, а попытаться разобраться в раскладах очень важно. Жизненно важно.

Раньше я не хотел проявлять активности и рассчитывал более-менее спокойно учиться и дожить до тех дней, когда Волан-де-Морт оживет и пойдет на "второй заход".

Но все изменилось. Серьезные события зацепили меня. И не менее серьезные люди обратили внимания на мою персону. Поэтому планы надо менять.

И вообще, чем больше я об этом всем рассуждал, тем яснее мне становилось, что я могу очень легко попасть между жерновами. Меня раскатают в тонкий блин, превратят в труху и даже не заметят. Стало даже немного ссыкотно и захотелось сделать так, чтобы про меня все, лет на пять, а лучше десять, забыли.

В топку разрастающейся паранойи добавился и следующий фактик: Уильямсон не отнял дневник, а позволил оставить себе. Наверное, это жест доверия, но мне вот почему-то еще не уютней стало...

А затем начались жаркие дни — все сдавали экзамены. Вместо профессора Локхарта их принимал Кингсли Бруствер и Роберт Уильямсон. Я порадовался за то, что с этим мракоборцем все хорошо. Выглядел он абсолютно здоровым (даже ухо целое), и все также непроницаемо-невозмутимым и отстранено-холодным. Что ж, если у него все нормально, то и я могу себя чувствовать в относительной безопасности.

Я хотел попасть на экзамен именно к Уильямсону, но не повезло. У второго курса Когтеврана, ЗоТИ принимал Бруствер. А сам Роберт не подошел ко мне и ни о чем не спрашивал. Он даже метлу обратно не потребовал.

В последний вечер в Хоге Гермиона позвала нас с Драко в Выручай-комнату. Очень интересно.

— Я хочу вам кое-что сказать, — Грейнджер нахмурила брови — так она обычно делает, когда разговор предстоит серьезный.

— Слушаем, — это Драко. Я промолчал, удобней устраиваясь в кресле. В этот раз Выручай-комната превратилась в весьма симпатичную, небольшую гостиную с креслами, мягким ковром и низким столиком — умиротворяющее место для приватного разговора.

— Помнишь, Гарри, ты спрашивал про то, кто мог меня околдовать?

— Конечно, — я заинтересовался. Любопытно, что она сейчас расскажет. — И что?

— Перед тем, как потерять сознание, я уловила еле слышный запах. Когда ты спросил об этом, я его вспомнила.

— И? — глаза у Малфоя загорелись.

— Это слегка сладковатый запах одеколона Локхарта, — она опустила голову вниз.

— Ничего себе, — Малфой присвистнул. — А что же ты молчала?

— Я не знаю, — Герми выглядела расстроенной и ничего не понимающей. — Тогда, в больнице, я об этом помнила. Но прежде чем рассказать, хотела все обдумать и по возможности проверить. Нельзя же просто так выдвигать такие серьезные обвинения! А потом словно забыла... И вот только на днях что-то вновь в голове прояснилось. И я об этом вспомнила.

— Круто, — вот это новость. — А тебе не кажется, что кто-то мог подправить тебе память? А сейчас это заклятие ослабло. Могло такое случиться?

— Ты думаешь? — Герми выглядела ошарашенной. — А может это я сама не хотела вот так наговаривать на преподавателя, и поэтому все забыла?

— Неправдоподобно, — я изобразил сомнения. Эх, Герми, знала бы ты, на что Локхарт вообще был способен.

— Согласен, — поддержал меня Малфой. — Может сам Павлин и подправил тебе память?

— Раньше бы я сказала, что он на такое никогда не пойдет, — похоже Грейнджер сумела окончательно снять розовые очки и начать оценивать Локхарта критически. — Но сейчас уже ни в чем не уверена.

— Спасибо, Герми, что рассказала — поблагодарил я девочку. — Только я все равно ничего не понимаю. Зачем ему это?

Да, Герми открыла новый пазл. Вот только яснее от этого не стало. Если это он зачаровал в первый раз Грейнджер, то вероятно и колдовство в отношении второй девочки, Мариэтта Эджком, также его рук дело.

Только зачем Локхарт занимался такими нехорошими делами? Мне довелось увидеть его истинное лицо, лицезреть возможности, и теперь я понимал, что у него был план. Но зачем девчонок-то зачаровывать?

Так, что я знаю?

Локхарт искал дневник. Вначале он не знал, где он. Потом он выяснил, что у Джинни его нет.

Но как он вообще знал, что его кто-то положит именно в ее сумку? Так, так... Похоже он узнал (или с самого начала знал) про эльфа и был в курсе того, что тот должен сделать. Ага, уже что-то проясняется. Может данное заключение и натянуто, но хоть что-то оно объясняет.

Затем он искал, кто мог украсть дневник Реддла. И, в конце концов, вышел на меня. Вероятно, он не врал, когда говорил про Омут памяти. Этот артефакт ему помог.

Ладно. До меня он докопался. Возможно, ему помог тот случай, когда он смог застать врасплох и подсмотреть мысли. Но, похоже, что как только он твердо уверился, что дневник у меня, так сразу стал действовать. Причем взял сразу очень круто, не боясь последствий и не терзаясь муками совести.

А может быть так, что девчонок он околдовал с целью "поднять волну"? Создать "дымовую завесу"? Или это еще как-то помогло ему в его поисках?

Но если так, то как вписать в эту картину маслом Роберта Уильямсона, его врага?

И еще Локхарт знал про мантию — невидимку. Кто ему мог про неё сказать? Либо мои друзья, либо Дамблдор. Герми и Драко я верю. Если они и проболтались, то лишь случайно И вероятно, не без помощи легилименции. А вот Дамблдор...

Но тут надо думать. Очень серьезно думать.

Ох, аж голова идет кругом...

— Гарри, мы с Драко считаем, что ты нам многого не договариваешь, — неожиданно прервала мои рассуждения Герми.

— Да, колись. Думаем, тебе есть что сказать, — поддержал ее Малфой.

А я смотрел на них и хлопал глазами. То, что они заметили странности, это нормально и естественно. Труднее их не заметить. Но что я могу ответить? Эх, как бы обойти этот Обет?

Друзья встали и сейчас подошли к моему креслу. Выглядели они серьезно и даже обеспокоенно. Я почувствовал тепло на сердце. Как же приятно, что есть друзья. И есть те, кому ты не безразличен, те, кто интересуется твоими делами, планами и проблемами.

Вставая на ноги, я невольно улыбнулся. Это мои друзья...

Я взял Драко за правую руку. Вытянул ее вперед, и сам взялся за нее — "жила в жилу", точно так, как это проделал со мной мракоборец. И положение рук я воспроизвел тоже, что и при Непреложном Обете. А потом левой рукой сделал несколько витков вокруг наших рук, стараясь намекнуть на те золотистые ленты, что оплели меня и Уильямсона.

В груди сначала потеплело, а потом, что-то несильно сжало сердце. Стало больно и страшно. Это пока предупреждение. Но я подошел очень близко к тому, что вместо предупреждения проследует наказание.

Герми округлила глаза. А Драко стоял молча. Но я именно на него рассчитывал. Не уверен, что он, в силу возраста, сталкивались с Непреложным Обетом, или вообще, слышал про него, но я сделал все, что мог. Остальное зависит от них. Они должны понять, что я на что-то намекаю. И должны провести свое расследование. Возможно, им удастся осознать некоторые вещи.

— Ну, что, вроде все? — мимикой я постарался показать, что жду от них неких действий. Надеюсь, они начнут думать и искать ответы. — Пора собирать вещи. Завтра же по домам!

Эпилог

День выдался серым и ветреным. Хмурые, свинцового оттенка тучи еще с ночи наползли на Лондон. Пару раз начинало моросить и накрапывать, но у непогоды так и не хватило сил превратиться в полноценный дождь.

На Темзе поднялись волны. Они с неутомимым упорством накатывались на гранитные берега, разлетались миллионами брызг и откатывались обратно — чтобы через пару секунд предпринять новую попытку.

Грязные чайки, как поплавки, качались на воде.

Среднего роста, темноволосый мальчик с зелеными глазами неспешно подходил к Дырявому Котлу — небольшому, мрачноватому бару, совмещенному с гостиницей на втором этаже. Здание находилось на Леденгольском рынке, в Лондоне, и видеть его могли лишь маги.

Мальчику через неделю должно исполниться тринадцать лет. По своему внешнему виду, и росту, он выглядел, как и большинство его сверстников.

Этим мальчиком был Гарри Поттер. И его никто не видел, так как на нем была надета мантия-невидимка.

Поттер осторожно, огибая посетителей, вошел в Дырявый Котел и прошел через главный зал. За столиками сидело несколько человек. А за барной стойкой находился хозяин этого заведения — Том, беззубый, неопрятный старик, с лысиной и глубокими морщинами на лице.

Как и все бармены во все времена, он был занят тем же, что и его коллеги — полировал стаканы и смотрел на свет сквозь них.

Том нахмурился, и недоуменно завертел голову в разные стороны, когда Поттер прошел мимо него.

Гарри вышел на задний двор бара и подошел к кирпичной стене. И по памяти принялся нажимать на нужные кирпичи.

Мальчик невольно усмехнулся. Дорогу сюда ему показал Хагрид — лесник магической школы Хогвартс, два года назад. Как давно это случилось!

Кирпичи, словно живые, разошлись в разные стороны, образуя проход в виде арки. Мальчик прошел в Косой переулок. Здесь, как и всегда, оживленно и шумно. Множество волшебников занимаются своими делами. Люди что-то покупают, продают или просто встречаются, заходят в кафе или ресторан. А может и в банк.

Именно в Гринготтс Поттер и направился, ловко огибая встречных. Чувствовалось, что в невидимости ему ходить не в первой, и он научился не сталкиваться с другими людьми.

Дождавшись, когда на большом, мраморном крыльце банка никого не окажется, Поттер осторожно приоткрыл дверь и быстро проскользнул внутрь.

Он очутился в небольшом тамбуре, отделяющий входные двери от главного зала. И здесь, за одной из колонн, снял мантию, сложил ее и убрал в карман. А затем направился к свободному окошку, где гоблин что-то писал в журнале.

Его появление никого особо не заинтересовало.

Да, по большей части дети приходили сюда в сопровождении родителей. Но юные аристократы из Старых семей рано начинали проявлять самостоятельность, отказываясь от помощи. Вот и этот мальчик, похоже, из их числа. Ведь он так независим и уверен.

Когда Гарри Поттер представился, ему пришлось подождать пару минут, пока гоблин по имени Крюкохват освободится и подойдет к нему. Крюкохват был тем клерком, кто вел все дела Поттера.

— Скажите, я могу получить деньги за этот год? — спросил Гарри у гоблина.

— Да, они уже доступны.

— Сто галлеонов?

— Почти. Сто галлеонов без одного кната.

— Вы можете выдать мне их здесь? Или надо снова отправляться к сейфу?

— Конечно, никаких проблем. — Крюкохват изобразил радушие и бескорыстность. — Это будет стоить три процента от переводимой суммы.

— Хм... — Поттер задумался. "Три процента, это три галлеона. Вроде и не много, но в его положении каждая мелочь на счету. Тем более, надо учитывать риск того, что он задумал. Ничего не поделаешь, придется немного побыть скрягой и жадиной".

Мальчик вздохнул и попросил доставить его к своему детскому сейфу.

Впрочем, сама операция не заняла много времени. Уже через пятнадцать минут он вновь стоял у окошка, и продолжил беседу с гоблином. Правда, сейчас он стал богаче на сто золотых монет.

— У меня есть вопрос.

— Слушаю, — гоблин изобразил внимание. Впрочем, почему изобразил? Внимание гоблинов всегда стоит деньги.

— Вы принимаете ставки на то или иное событие? — в принципе, обо всем этом можно было поговорить и в пещерах, и у сейфа и во время езды на тележках. Но Поттер решил поступить именно так — он не хотел, чтобы его что-то отвлекало от важного разговора.

— Конечно, — Крюкохват не смог скрыть довольной улыбки. "Еще один простак, думающий, что умнее всех", — промелькнула быстрая мысль.

Гоблины любили принимать ставки. И хотя, конечно, некоторые из них срабатывали, и приходилось выплачивать выигрыш, всё равно, эта статья приносила хороший доход Гринготтсу. Банковское сальдо всегда положительное. И, как ясно, свой процент получил и тот гоблин, что оформлял ставку.

— Вы принимаете ставку на абсолютно любое событие? — спросил мальчик.

— Уточните, что вы имеете в виду?

— Ну, например, я хочу сделать ставку, что такой-то предмет украдут.... Или сгорит то-то здание... Или некий маг умрет... Такие вы принимаете?

— И такие тоже, — Крюкохват ни на миг не сомневался. Ведь банк всегда остается в выигрыше.

— А как это выглядит?

— Наши эксперты оценивают ставку, смотрят вероятность ее реализации, а потом говорят итоговый коэффициент. Это и есть возможный выигрыш.

— Ясно. А если ставка будет связана с противозаконными действиями, которые могут произойти? И если они произойдут, то банк будет проводить расследование?

— Нет. Нам это безразлично, если только не касается самого Гринготтса, — улыбка с лица Крюкохвата начала медленно пропадать. Уж слишком независимо себя ведет этот мальчик. И слишком детальные вопросы он задает. Его поведение и в прошлые встречи показалось гоблину немного необычным, но тогда это не так бросалось в глаза.

— Вы можете это официально подтвердить?

— Да, но если ставка превысит пятьсот галлеонов.

— Расскажите про мою ответственность.

— Ответственность в том, что если вы сделали ставку, и если окажется так, что вы сами выполнили указанное в ставке действие, то Гринготтс забирает ваши деньги и вы не получаете никакого выигрыша. Более того, мы даже можем наложить штраф, если докажем факт мошенничества.

— Замечательно, — мальчик улыбнулся, словно услышал то, что хотел. Это не понравилось Крюкохвату. Впрочем, он хоть и насторожился, но особенно не переживал. Легитимность возможной ставки будут оценивать эксперты. С них и весь спрос в случае непредвиденных обстоятельств.

— Ну, так что, еще вопросы у вас остались? — Крюкохват нахмурился. Пусть мальчик поймет, что время — деньги.

— Скажите, вы примете ставку на побег из Азкабана?