Мракоборцы серьезно взялись за свои профессиональные обязанности. Им выделили по свободному классу, и они начали "вытаскивать" к себе учеников по одному, начав со старших курсов.

Из-за уроков, каждый из них успевал побеседовал за день с двенадцатью — пятнадцатью учениками. Это значит, максимум тридцать за сутки. Учеников чуть больше двухсот восьмидесяти. Следовательно, до второго курса, доберутся дней через семь-восемь.

Значит, продолжаю старательно заниматься у Флитвика. Пускай занятия проходят в штатном режиме, по тому графику, который предлагает сам учитель.

13 февраля у Луны Лавгуд день рождения. Еще на Рождество я через Дадли купил в обычном магловском магазине сувенир — керамическую Луну, полую изнутри, размером с крупное яблоко.

А еще у меня был аквамарин — камень, подходящий для рожденных под знаком Водолея. Я выменял его у Майкла Корнера на фотографии, что дал мне Криви. Ну, и доплатил несколько галлеонов.

С аквамарином я пошёл к Флитвику и попросил помочь мне его зачаровать. Я, конечно, не смогу сделать сильный артефакт. Моя задумка состояла в другом — напитать камень магией, так чтобы он стал своеобразным магическим светлячком, который можно включать и выключать.

Заклинание простое. Особой энергии не требовало — лишь знания, как все сделать правильно. К тому же такой светлячок не мог гореть вечно — его необходимо подпитывать, можно тем же Люмосом. Флитвик мне все объяснил, помог исполнить как надо. Камень засиял — особенно красиво это смотрелось в темноте или полумраке.

Я поместил зачарованный аквамарин внутрь керамической Луны, привязал красивый шнурок — так, чтобы можно подвешивать. А затем упаковал в подарочную бумагу.

В тот вечер в гостиной Когтевран было не очень-то людно. Все занимались подготовкой к завтрашнему дню.

Герми отсутствовала — наверное, сидит в библиотеке. А Малфой на теоретических занятиях по квиддичу. Наш капитан придумал что-то новое...

Луна сидела в уголку, забравшись с ногами в кресло, и читала журнал "Придиру".

Мы с ней немного пообщались, а потом я пригласил ее прогуляться. Она пару мгновений задумчиво смотрела мне в глаза, кивнула и пошла одеваться.

Мы вышли во внутренний двор, недалеко от кабинета Трансфигурации. С неба падал мягкий, пушистый снег. Было прохладно и очень тихо. Сияли далекие звезды.

Я очистил одну из скамеек от снега, и мы присели.

— Это тебе, Луна. Поздравляю с днем рождения, — я достал подарок и вручил девочке.

Она посмотрела на него, затем сняла рукавички и принялась разворачивать. Я наблюдал за ней с интересом. Понравится или нет?

Луна достала подарок — внутри сиял маленький огонек. Сразу стало как-то уютно.

Луна долго и молча смотрела на подарок. А потом повернулась ко мне.

— Спасибо, Гарри, — из уголка ее глаза скатилась слезинка.

— Ты что, Луна? Все хорошо!

Но девочка лишь всхлипнула, и я, подчиняясь порыву, прижал ее к плечу. Я слышал, как она заплакала, но ничего не говорил, лишь погладил по голове.

Всё и так ясно. Несмотря на то, что я не давал над ней насмехаться, друзей в Хоге она пока не нашла. И их также не было у нее и дома. И подарков в этот день, как я узнал потом, ей никто не подарил. Она получила всего один — от отца.

И еще — несколько лет назад у нее погибла мама. И жилось ей тяжело. Друзей нет, многие не понимают и даже насмехаются. Одинокий ребенок с открытой, ранимой душой...

В отличии от Гермионы, которая также мечтала найти здесь друзей, Луна не обладала таким характером, волей и целеустремленностью. Думаю, ей было тяжелей.

Своим щитом против тягот окружающего мира она выбрала другое — необидчивость, беззаботность, мягкость... Но это не значило, что внутри, за защитными барьерами, она ничего не чувствовала.

Луна успокоилась не сразу. Я обнимал ее — как старший брат. Да и как иначе относиться к этой малявке? И с каждой минутой я все больше понимал, как же сильно она нуждалась в обычном человеческом понимании, внимании, сострадании и дружбе.

Еще один человечек и еще одна судьба — вроде бы вполне неплохая. На первый взгляд. Если не копнуть глубже.

— Это ты сам сделал? — Луна повесила подарок на одну из веток, села обратно на скамейку и сейчас просто любовалась его мягким, синеватым светом.

— Ага, — я рассказал, где все достал, и как Флитвик помог мне в зачарование. — А камень внутри — аквамарин. Он тебе подходит и поможет обрести друзей.

— Мне кажется, один друг у меня уже есть. А больше мне ничего не надо.

— Да... — я немного помолчал. — Хочешь, познакомлю тебя с моим вороном?

— Конечно!

Я послал Хуги мысленный приказ и через пару минуту он уже опустился на мое плечо.

— Гарри! — каркнул ворон. Луна смотрела на него во все глаза.

Хуги сильно подрос и набрал массу. Он конечно еще не заматерел, но уже начинал производить впечатление серьезного ворона. А еще он был очень умный. Я вообще предполагал, что он прекрасно понимает людей. Он уже запомнил более десяти слов — "Герми", "Драко", "Дурсли", "рыба", "зерно", "сыр", "караул", "кража" и еще несколько. И чаще всего произносил их к месту, а не просто так. Правда, особенно любил такие, в которых была буква "р". Я даже выучил его парочке забавных — "коррида" и "каррамба". При этом он сильно картавил и "говорил" хриплым, резким голосом, словно мужик с бодуна.

А еще он очень "атмосферно" влиял на любую компанию людей.

Вот и сейчас, показав, как он рад меня видеть, Хуги, словно понимая, что от него требуется развлечь девчонку, прыгнул Луне на коленки, пару раз деликатно цапнул за пальцы, а потом перебрался на плечо и забрался клювом в ее длинные, густые волосы. Со стороны, казалось, что он шепчет ей в ухо интересные секреты.

Девочка захихикала.

14 февраля Хогвартс отмечал Валентинов день. Меня, если честно, это удивляло. Почему маги с таким воодушевлением и желанием отмечают католические праздники? И пусть в Англии своя церковь — англиканская, это ничего не меняет. Церковь всегда с подозрением смотрела на колдунов и магов, считая, что все они в сговоре с нечистой силой, и самое лучшее место для них на костре. Кстати, кто не знал, последнее сожжение произошло не так уж и давно — в 1826г., правда, в Испании, где позиции Инквизиции были исторически сильны.

В этот день стены зала оказались увиты пышными, ядовито-розовыми цветами. А с потолка безостановочно сыпалась конфетти в виде маленьких сердечек.

Справедливости ради надо сказать, что большая часть преподавателей, да и мракоборцы, вели себе вполне естественно, словно и в обычный день. И лишь Гилдерой Локхарт, облаченный в розовую мантию, светился и радовался за всех остальных.

Похоже и оригинальное оформление Большого Зала, его рук дело.

Локхарт начал поздравлять всех с праздником, не забыв упомянуть, что его поклонницы (целых сорок шесть штук!), не забыли прислать ему открытки.

— Ну, что, готовы, веселиться? — крикнул он залу. — Или давайте рассказывать любовные истории, — он повернулся к преподавательскому столу. — Среди нас есть профессор Флитвик. В своё время он покорил немало сердец, и был еще тем проказником. Ему есть что нам поведать, правда, профессор?

Флитвик сконфузился и спрятал лицо в ладонях. Хагрид громко рассмеялся, Макгонаггал нахмурилась, Снейп смотрел с презрительным удивлением, Дамблдор ничего не замечал, налегая на отбивную.

Локхарт продолжал злословить насчет любовных подвигов Флитвика, и не удержался, сделав парочку весьма грязноватых намеков. Правда, сомневаюсь, что младшие курсы смогли их понять. А вот на лицах некоторых старшекурсников появились ухмылки.

А во мне поднялась волна гнева. Как же достал этот Павлин.

— Извините, профессор, — я встал и привлек внимание Локхарта. — Мы все знаем и уважаем профессора Флитвика. Он очень хороший, и кроме того, грамотный учитель. И его мастерство неоднократно проверено нами всеми. Ведь, правда? — я обвел взглядом учеников. Мне ответили смутным гулом. Кто-то поддерживающе засвистел, раздались крики в поддержку Флитвика. — А чем знамениты вы, профессор? Конечно, кроме ваших же книг, в которых вы весьма "скромно" расхваливаете собственные героические деяния.

Я замолчал. Зал тоже затих. Похоже все в шоке. За преподавательским столом повисла напряжённая пауза. Я заметил, как у профессора Стебль отвалилась челюсть.

— Минус пятьдесят баллов Когтеврану за дерзость! — громко крикнул Локхарт, опомнившись.

— Плюс пятьдесят баллов Когтеврану за смелость и отвагу, — Макгонаггал с вызовом посмотрела на Гилдероя, и я вспомнил, что они с Флитвиком были однокурсниками, и у них даже вроде бы произошла какая-то занятная история при распределении.

— Присоединяюсь. Плюс двадцать баллов Когтеврану за интересный, и главное, очень своевременный вопрос, — Снейп коварно улыбнулся.

А вот остальные учителя предпочли промолчать, и не вмешиваться. Флитвик не поднимал взгляд из-за стола.

— Не будем ссориться, друзья мои, — Дамблдор улыбнулся фирменной, отеческой улыбкой. — Давайте кушать в этот замечательный ужин. Ведь все уже остыло!

— Э-э,... Гарри, ты же вроде не на Грифиндоре учишься, — ко мне наклонился Драко. — Ты, как нормально себя чувствуешь? Или голову отморозил?

Впрочем, несколько человек меня поддержали.

После ужина ко мне подошли старосты Когтеврана, а также еще несколько старшекурсников. И что удивительно, все благодарили меня за то, что я поддержал нашего декана.

Ага, за это им конечно большое спасибо. Но сами то промолчали... Впрочем, не буду их осуждать. Я ведь не просто так вступился за Флитвика. И кроме вполне законного желания подержать своего учителя, преследовал и другую цель: я посчитал, что такое мое выступление послужит этакой дымовой завесой перед предстоящей беседой с мракоборцами. Думаю, если в отношении меня и есть подозрения, то моя выходка поможет их развеять. Ведь не будет ученик так выделяться и привлекать к себе внимание, если у него не все чисто с совестью. Или если он боится.

Глава X

Через день, вечером Драко, Герми и я шли из библиотеки. Неожиданно, в коридоре, на нас налетел профессор Локхарт.

— Ребята, здравствуйте! Откуда так поздно?

— Из библиотеки, сэр, — вежливо ответила Герми.

— Конечно, — профессор обрадовался нам. — Где же еще могут быть лучшие ученики школы, а? — И, не дожидаясь ответа, спросил. — Гарри, не уделишь пару минут? Это недолго. Пусть твои друзья подождут.

Он отвел меня в сторону, к одному из подоконников, но не далеко, так, что при желании друзья все могли услышать.

— Эх, Гарри, Гарри, — Локхарт грустно улыбался, — зачем нам с тобой ругаться?

— Да, незачем, — покладисто согласился я и решил подыграть. — Я прошу прошения за свою вспышку.

— Отлично, Гарри, — Гилдерой просиял. — И я тебя понимаю. И конечно, прощаю. Это очень похвально, что ты вступился за своего учителя!

Он поймал мой взгляд, я увидел, как его зрачки сфокусировались. А в следующий момент ощутил в голове легкое поглаживание, словно кто-то тихо, еле слышно, проводит перышком. Павлиньим!

Мать честная. Это же легилименция. Я узнал ее сразу! Так со мной занимался Флитвик и тоже я чувствовал при беседе с Дамблдором. И прямо сейчас мне залезли в голову. Я спохватился и принялся возводить барьеры и ловушки.

Как же я так расслабился?

Локхарт продолжал что-то говорить про славу, дружбы и важность взаимопомощи. Но по его довольному виду я понимал, что что-то там у меня в голове ему удалось подсмотреть или прочитать.

Эх! Но кто же думал, что он знает легилименцию! Этот пустой, напыщенный индюк владеет ментальной магией! И потому, как он действовал — практически незаметно, быстро, тонко и даже изящно, я понимал, что он отнюдь не новичок в этом деле.

— Что ж, Гарри, — Локхарт глубоко вздохнул. — Рад, что мы с тобой поговорили и смогли преодолеть неприятности. Мы же, те, кто прикоснулся к славе, должны поддерживать друг друга, — последнее предложение он сказал чуть громче, так чтобы и Драко и Герми наверняка его услышали. — Успехов тебе, Гарри.

Локхарт резко развернулся и пошел вдоль коридора, помахивая правой рукой. Я вернулся к друзьям.

— Помирились? — спросил Гох.

— Ага...

— Это здорово, Гарри, — Гермиона улыбалась. — Ведь ссориться с преподавателями не самая лучшая идея.

Мы вернулись в гостиную Когтеврана. А я все никак не мог прийти в себя. Мало того, что Локхарт оказался не таким уж ничтожеством, как я себе представлял, так он смог заглянуть в мои мысли. Что он там узнал? И для чего он вообще все это затеял?

То, что он хотел лишь помириться, мне, после его выходки, верилось с трудом.

И главное с кем это обсудить? С ребятами как-то особо не хочется. Мало того, и их впутаю в то, в чем и сам, как оказывается, не разбираюсь. Так они, в силу возраста, мало что смогут подсказать толкового.

В общем, я пошел к учителю. Флитвик должен что-то знать или хоть даст совет.

Декан Когтеврана выслушал мой рассказ очень внимательно. А потом задумался.

— Ты знаешь, Гарри, магический мир не так уж ярок и безоблачен, как ты, возможно, предполагал, — наконец произнес он. — Бывает, что все сложно и запутано...

— Это я уже начал понимать, — кивнул я. — Но что с Гилдероем? Разве можно так заглядывать в чужую голову?

— Такое не приветствуется, — Флитвик мотнул головой. — Но я скажу тебе одно — будь осторожен. Профессор Локхарт не так прост, как кажется.

— И что мне делать?

— Пока ничего. А я тем временем поговорю с Дамблдором. Вряд ли ему понравится подобное...

А еще через день до меня дошла очередь, и меня вызвал Кингсли Бруствер. Я, как мог, подготовился.

— Здравствуй, Гарри,— Кингсли улыбался.

— Здравствуйте, сэр, — ох, как же мне стали приедаться эти лживые улыбки — Дамблдора, Локхарта, а вот сейчас еще и Бруствера.

— Как ты, наверное, знаешь, мы с коллегой расследуем то, что происходит в Хогвартсе.

— Конечно, — я кивнул и на миг поймал взгляд мракоборца. И снова ощутил чужое прикосновение к голове. Да вы издеваетесь! Это еще один менталист! Да сколько же вас.

Впрочем, Кингсли, по ощущениям сильно уступал и Дамблдору и Локхарту. Его попытка заглянуть в мою голову была весьма топорной и слабой. Тем более я готовился и успел накидать мыслей-обманок.

— Есть мысли, кто за этим стоит?

— Без понятия, — я пожал плечами, и немного открылся. Пусть почувствует, что я говорю истинную правду.

— Да уж, все так запутано, — мракоборец говорил медленно, словно задумавшись, но я видел его внимательный взгляд и общую концентрацию. — Да еще и этот темный артефакт. Не слышал ничего про него?

— Нет, — так, больше мыслей-обманок.

— Может ты слышал слухи? Или замечал странности в поведении других учеников?

— Вроде ничего такого не видел.

— А твои друзья? У них все в порядке?

Беседа продолжалась долго. Ох, куда же я попал?

То, что маги не такие добрые и великодушные, я это понял еще по книгам Д. Роулинг. Правда, у нее это проходит больше между строк. Но то, что никто не считается с возрастом и ведет себя так, как ему удобно (особенно чувствуя свою силу), стало для меня новостью.