Плата за власть

Резкая перемена в настроениях и перескакивания с темы на тему были особенностью аламарца.

— Я н-не буду, — неуверенно попытался отказать Эйден.

Он в первый раз убил кого-то, лишил жизни, забрал ее. Все что он помнил после, это пятна крови на одежде, кровь на руках, на лезвии топора... Ему было не по себе, мягко говоря. Следующей же ночью ему приснился кошмар, где он убивает вновь этого культиста, вот только катится уже не его голова, а голова старшего брата Эймара... Ужасный сон!

— Ты чего? Я, когда своего первого завалил, так мне сразу бабу на ночку предоставили, в лучшем виде! Ха-ха-ха, — засмеялся старый воин. — Я ее до сих пор помню. Как же ее звали? Кристен? Нет, наверное, не так. Тогда Ирлинг. Да, точно! Ну, запомнил я ее не целиком, конечно! Ха-ха-ха!!!

Эйден начал медленно попивать вино, выслушивая байки старого вояки. После третьей бутылки, которую выпил Лейн, беседа пошла в другое русло. Принц старался не пить, а иногда тайком и вовсе выливал налитое. Конечно, он все время отмалчивался, как и привык, добавляя при этом лишь некоторые комментарии и уточнения, а лорд Лейн говорил без умолку. О непокорных вассалах, былых сражениях, девушках и золоте, о ситуации в стране, даже о философии.

— Так вот, — продолжил аламарец, — я беру копье, ну метра два длиной, не меньше... И метаю его в того вепря! Так я его насквозь пробил! Веришь, нет? Насквозь! Шкура толщиной с латный доспех и пробил! Силищи было много у меня много в твои года. Ух, время было! Так тогда на следующий день, на пиру, мы его три дня жрали. Да что там три, неделю не меньше!

Очередную "правдивую историю" прервал Нелкир, помощник лорда.

— Милорд, мы прибыли в Альн.

Лейн тут же помрачнел и вспомнил о своем неотложном деле, о своем долге. Голова прояснилась от алкоголя. При таком событии быть пьяным не подобало никакому уважающему себя лорду.

* * *

Корабль медленно покачивался на волнах, плывя по течению. Жители Альна полукольцом стояли на берегу, позади аламарцев. Лорд Лейн и его люди провожали сорок семь людей в последний путь, в царство Речного Короля.

Жрец Владыки Истлины, облаченный в зеленые одеяния начал проговаривать молитву:

— Да простит грехи их великий и милостивый Речной Король. Пусть корабль этот отправит их в твое царство, в подводный мир, в котором слугами верными они тебе станут! Прими же их к себе на службу, воинов этих!

— Прими! — повторила толпа, соединяя свои голоса в гул.

Жрец повернулся и кивнул аламарскому бойцу. Тот глянул на лорда Лейна.

— Можешь стрелять, Роннел, — с горечью в голосе сказал аламарский лорд.

Лучник по имени Роннел взвел длинный лук. Наконечник стрелы пылал огнем и готовилась пожрать в пламени корабль с мертвыми аламарцами, которые даже в загробный мир шли в полном боевом вооружении. Секиры и мечи, топоры и щиты, доспехи и шлемы. Все это останется воинам для их дальнейшей службы Речному Королю.

С глаз Роннела покатились слезы. Умер его младший брат, которого он обещал беречь перед отъездом из материнского дома. Он не сдержал обещание, которое давал матери...

Стрела взлетела ввысь и медленно опустилась в сторону корабля. Послышался стук о дерево. Редко кому удавалось попасть с первого раза, но Роннелу удалось. Затем он бросил лук и быстро ушел с поляны. Заставлять его смотреть никто не стал, все молча отошли в сторону.

Небольшой корабль быстро загорелся, ведь до этого его облили маслом. Пылая на протяжении пары минут, он сгорел дотла, дойдя до середины Истлины. Затем послышался треск дерева, и судно без имени кануло в речную пучину, чтобы его матросы навеки смогли служить Владыке Истлины...

Глава 7

Валдар медленно подходил к двери. Она отворилась, из дверного проема показалась физиономия Гаптора. Глава вестников ненавидел главу палачей. Хотя бы потому, что внешняя и внутренняя разведки часто конфликтовали между собой.

Причин было много, но главная всего одна — конкуренция. То, что не смогли выполнить вестники, выполняли палачи, за что получали щедрые награды. Как и наоборот. А Валдару награды были нужны всегда. Не только ему, всем вестникам.

— Здравствуй, мой дорогой друг! Сразу запахло чем-то, на чем можно поживиться? — колко завязал разговор глава внешней разведки.

— Ты забыл чье прозвище Стервятник? Это ты у нас любитель падали, Валдар. Это мое дело, советую тебе отойти в сторону, — грозно ответил Гаптор, внушительно возвышаясь над вестником.

Валдар заскрипел зубами, он не любил, когда его называли Стервятник. Редко кто осмеливался вслух говорить это слово, а еще реже в присутствии Валдара. Чаще всего это делал Гаптор, который особенно ненавистен главе "Вестников".

— Старина Гаптор, когда-нибудь ты по-другому запоешь. Ты думаешь ты умнее всех? Ты, конечно, умнее, чем кажешься, но все-таки глупее, чем ты думаешь. Поверь, времена сжигания на кострах прошли. Теперь пришли года филигранной, скрытной и тихой работы. А ты только умеешь с широкого плеча рубить голову. Когда-нибудь, друг мой, покатится и твоя голова... Этот день настанет, — усмехнувшись, ответил Валдар.

— Стране нужны такие люди, чтобы держать армию и народ в железном кулаке. Ты же со своим крысиным характером способен лишь управлять своими змеями, которые расползлись по всему Кронду, в поисках людей, которым можно пустить яд в кровь.

— Ты уже никому не нужен. Гражданская война закончилась, теперь начнется другая война, где нужны мои шпионы и каратели, но никак не палачи. Скоро вас сократят, а о тебе забудут. Вот увидишь, год-два, и кто-нибудь другой займет твой пост.

Палач сплюнул на землю, намекая на то, что разговор окончен. Развернувшись, он пошел к выходу. Валдар прожигал взглядом ему спину, пока тот не удалился. Затем поправив мундир, он открыл дверь.

Комната, в которую вошел Валдар, была ужасно маленькой и освещенной очень слабо. Одинокий факел позади издавал тусклый свет, который озарял лишь стол и лицо допрашиваемого. По бокам от двери стояли двое верзил с нашивками отряда Палачей. Когда он встретился взглядами с людьми Гаптора, он тут же почувствовал презрение и ухмыльнулся. Любят же его люди!

Присев на стол, он взмахнул рукой. Выполнив приказ, Палачи удалились с комнаты и заперли за собой дверь, которая затворилась с ужасным скрежетом. Затем он вглядывался в лицо преступника. Выглядел он очень уставшим, истерзанным, но его пока не трогали, как это делали обычно...

Одна неделя в темнице палачей превращает человека в подобие животного, которое не может ни говорить, ни думать. При допросах использовались самые разные пытки. Обычно просто избивали изо дня в день, не давая лечь спать. Сон нарушался регулярно. Каждый час в комнату входили двое бугаев, которые молотили ногами подозреваемого, ломая ребра, руки, ноги, выбивая зубы. Потом приходила смена. И так всю ночь.

Первые три дня заключенный привыкал к этой пытке, но мало кто не ломался за этот начальный период. Затем они давали полночи для сна, но отдых опять неожиданно нарушался, все теми же верзилами.

Иногда ломали все пальцы рук, и чтоб подписать чистосердечное признание, вставляли перо в зубы, чтобы заключенный мог поставить подобие своей подписи, подтвердив виновность. То, что ты невиновен, никого не интересовало. Если ты попал сюда, значит, ты становишься преступником автоматически.

Чины и воинские звания также ничего не стоили в этом месте. Королевская кровь тоже... Принцы, бароны, генералы и полковники, капитаны отрядов и обычные крестьяне, которые спрятали свой урожай, чтоб не отдавать его армии Селлатора... Все равны перед этим местом. Его называли просто — Чистилище.

Эта темница очищала душу, прощая грехи перед смертью на костре, в большинстве случаев. Очищение души было обещано каждому. Каждый, кто сознается в грехах своих перед Пелором, попадет в его дворцы и будет вечно нежиться в лучах солнца.

Ну, так говорили священники перед кончиной на "священном пламени". Валдар в этой смерти священного ничего не видел, поэтому он не желал окончить жизнь подобным способом и предал имперцев, уйдя к Инквизиции. Тем самым он снискал уважение архиепископа и приобрел ненависть других. Тогда же он и получил это прозвище.

Стервятник. Это постоянно задевало Валдара, злило его. Но он был человеком хладнокровным, и поэтому в ответ лишь улыбался. На следующий день тех, кто называл главу внешней разведки Стервятником, обычно не находили в живых. Поэтому при посторонних старались не употреблять это слово.

Все умирали, кроме Гаптора. Хладнокровный убийца, который отдавал приказы о казнях сотен и тысяч пленных солдат и простых людей. Вот кто он был и кем являлся на самом деле... Его методы были ужасно жестокими, которые приводили в ужас не только Валдара, но и весь Анклав разом.

Именно Гаптор и дал это прозвище, клеймо на честном имени главы внешней разведки.

— Ну что, парень, не хочешь ничего добавить? — нарушил тишину Валдар.

— Нет, я все рассказал. Абсолютно все. Мне нечего добавить, — прерывисто отвечал заключенный и тут же взорвался гневом. — Я не могу понять, за что меня посадили в Чистилище. Я невиновен. Я сделал все что мог, все, что было в моих силах! И я говорю правду!

— Правда, тут одна, Кайлан. Ты потерял доверенный тебе отряд элитного подразделения и провалил задание. Перестань вписывать в историю демонов, нечисть и эльфов. Это же настоящая ересь и ахинея! Просто признай свою ошибку, и быть может, я договорюсь за тебя. Будешь командиром отряда пехотинцев в авангарде. Весьма почетная должность! Не такая, конечно, как эта, но все равно неплохо.

— Я невиновен! Клянусь Пелором, это правда! Все, что я вам рассказал, чистейшая правда! Про вроков, засаду эльфов, плен, высшего вампира и лидера партизан отряда остроухих. Там не было никаких северян!

— Опять ты за старое. Твое командование привело к потере личного состава. Ты попал в простейшую тактическую уловку северян и эльфов. Ладно, подумай еще один день. Я приду завтра. Если нет, то тебя спишут, как сумасшедшего, и ты будешь заперт в монастыре.

— Я повторяю в сотый раз, милорд, я не сумасшедший! Я знаю, что говорю. Я видел все своими глазами. Почему вы мне не верите?

— Я объяснил тебе, Кайлан, почему. Ты вроде бы парень неглупый.

"Глупец, которых сыскать надо. Идеалист. Вот только если здраво подумать, кто тебе, юнцу зеленому даст командовать элитным отрядом? Да никто при здравом уме. Разменяли отряд пешек, которыми ты командовал, в обмен на разведку и новые провокации в адрес Севера. Вот только, Кайлан, зря ты выжил. Зря... Мирно бы умер за свою страну, за нашего Создателя. Нет же, выжил, пришел, доказываешь что-то. Ну, тогда, как мне кажется, здесь все понятно. Смерть на костре. Я уже вижу вердикт судьи.

"Неисполнение подчиненным приказа, отданного в установленном порядке, причинившее существенный вред интересам секретной службы наказывается Очищением души, путем сжигания на костре. Властью, данной мне я, судья Инквизиции, приказываю разжаловать командора Кайлана в рядовые солдаты и сжечь его. Да освятит Пелор твою душу!" — представил эту картину Валдар.

"Ты всего лишь марионетка, командор. Все было спланировано изначально... Твое повышение в звании, эта миссия. Единственной неудачей моей разведки стали демоны и эльфы. В городе тебя должны были встретить мои вестники, но, видимо, моих людей встретили культисты. Да и никому не хотелось тратить опытные отряды ветеранов, поэтому и отправили тебя, молодого юнца. Ничего, глашатаи на площадях сделают из тебя великого героя и мученика. Умер от меча подлых северян в неравном бою. Ха-ха"

— Как мне доказать, что я не лгу? Может, пусть вестники проверят мои данные? Это ведь легко доказать! Обряд Вызова в любых случаях оставит по себе следы. Я твердо уверен.

— Мы проверяли, там ничего нет, Кайлан. В последний раз предлагаю тебе написать чистосердечное. Потом за тебя возьмутся палачи. Я бы рекомендовал тебе выбрать первый вариант. Служба в авангарде не так уж и плоха!

Кайлан закивал головой, не веря в эти многодневные убеждения. Он знал, что говорит правду. В горле застыл комок. Но также он знал, что не выполнил задание, потерял весь личный состав. Тридцать девять карателей, бойцов элитного подразделения. Но главное, что удручало Кайлана, так это слова вампира. Он был прав, когда говорил о темнице. Справедливости не было изначально, лишь ложь...

— Нет, уж лучше смерть на костре. Я признаю себя виновным в гибели моих людей. Это я повел их по неверному пути. Конечно, они погибли не от руки северян, но это не меняет дела! Я готов принять смерть гордо.

Валдар хотел засмеяться, но решил это сделать потом. Прикрывшись серьезной гримасой, он закивал:

— Ну что же, командор, твое имя будет очищено. Вот, возьми свой первоначальный рапорт и допиши признание. Время обряда Очищения тебе скажут позже. Вот только сам понимаешь, звания ты будешь лишен. После Очищения тебя спишут.

Кайлан угрюмо кивнул и медленно заскрипел пером, дописывая необходимое. Затем перечитав её еще раз, он вручил лист бумаги главе разведки. Тот все перепроверил и кивнул.

— Я рад, что ты все осознал, Кайлан. А теперь второй вопрос, столь же важный. Кто такой Конрад?

— Конрад? При чем здесь он? — удивленно спросил Кайлан.

Перед глазами тут же всплыло лицо беглого хускарла, который нес службу Пелору в Артленском аббатстве, где вырос Кайлан. Именно туда его, сироту, принес воин, на попечение епископа Синмира.

— Это серьезный пробел в твоей биографии, Кайлан. Почему хускарл предал северян? И где он нашел тебя? Артленское аббатство Синмира и Север находились на отдаленнейших частях территорий, которую охватила война. Расскажи мне об этом, мы должны быть уверены во всем. Очищение дается ко всем грехам, зримым и незримым.

Паладин посмотрел в глаза Стервятника. Этот вопрос его насторожил, ведь Конрад и его наставник были вообще не при чем к деяниям Кайлана.

— Конрад достойный и верный слову человек. После начала войны он и решил бежать, когда в полуразрушенной и спаленной деревне нашел меня. Затем как беженец он пересек границу, а воинский опыт помог выжить.

Валдар внимательно слушал, пока понял, что полезного он больше не услышит.

— Да освятит Пелор твою душу, — вставая со стула, сказал напоследок глава разведки.

— Да сопутствует вам удача, данная Создателем! — ответил уже бывший командор безразличным тоном.

Валдар встал и медленно вышел. Открыв дверь, он подозвал палачей, которые пошли уводить бывшего командора отряда карателей в карцер. Закусив губу, глава внешней разведки решил наведать архиепископа, который недавно прибыл в Терамор. Обсудить было что...

* * *

Архиепископ Бенедикт сидел на кресле-качалке, вглядываясь в пламя костра, разожженного в камине. Долго смотря в одну точку, он думал. О государстве, конечно. Все может рассыпаться в прах, если не станет архиепископа. Кто тогда сможет скрепить то, что он построил? Никто. Поэтому следовало бы увеличить охрану, ведь наступают тяжелые времена.