— За вами позже придет Капринаэ, — согласилась эльфа. — Понг? — недоумевая, почему нет второй шкатулки.
— Извините за дерзость, — одновременно с Пингом закрывая глаза зеркальными очками, вызвавшими смену трех поз, — но вы трижды ошиблись. Вы подобны старшим в Кюшюлю — мы будем действовать соответственно, нам лишь придется нажать на другие рычаги... — протягивая шкатулку уже не улыбающейся.
— Не извиняю. Центурион позже с вами поговорит и наказание исполнит. Идите, — строго.
— Свитокпортала! — синхронно единым словом после поклона и небольшой паузы. Следовало показать серьезность намерений и обеспечить невмешательство. Хотя бы таким способом, виденным князем.
Портал абсолютно нового образца, построенного на смеси двух уровней: информационного и энергетического, чародейского и магического. Внешне выглядело так. Два параллельных завихрения вытянулись на высоту в метр сорок из плоскости в сантиметре от пола. Оформились в скрученный свиток, сразу развернувшийся на два метра в ширину. На бежевом полотне на всю высоту был изображен двойной иероглиф "портал" на эльёнъаза, причем штрихами являлось повторение "портал" на маза. У центральной оси сверху и снизу белым, а не индиговым, цветом и в том же стиле светились символизирующие воздушную стихию четыре знака мэруна, написанных повторяющимся "щит" из анногируса.
Техника предполагает одновременное прокалывание из двух точек подобно строительству туннеля, ведущегося сразу с обоих направлений. Новшеством не является, но используется только для телепортационных площадок или стационарных порталов с парными ключами, выполняющих роль навигаторов. Способ энергоэффективен, но чрезвычайно чувствителен к точности, потому является уделом лабораторий. Он служит убедительным примером геометрического характера прогрессий усилий по сокрытию пункта назначения и по его обнаружению, цепочечный — алгебраичный. Возвращаясь к примеру с туннелем: беря остаточный след от заклинания для поиска точки выхода, маг основывается на доступных ему параметрах, что означает модель буровой установки, диаметр проходческого туннеля и его направление, порода отвалов. При бурении с двух сторон отвалы скальных пород не будут содержать образцы противоположного склона, а сами проходческие работы могут вестись с разной интенсивностью и разным оборудованием, оставляющим совершенно нехарактерные друг для друга следы на стенах вкупе с различными диаметрами отверстий. Идущий следом шпион изначально слеп, он не знает конечного пункта и вынужден пробираться осторожно, поэтому он на месте стыка либо вывалиться в неизвестном месте, посчитав туннель оконченным из-за большего диаметра второй части, либо уткнется в тупик из-за меньшего или из-за неровной состыковки частей, ведь вторая часть будет для него, настроившегося на одни параметры, не видна. Но даже если шпион пойдет с фонариком, то стык для него окажется взглядом в муравейник с его сотнями ходов — пространство Глораса ежеминутно прокалывается десятки раз, поди пойми, какое из видимых ответвлений искомое, причем с течением времени одни появляются, а другие исчезают, и тем быстрее, чем меньше маэны на них израсходовано. Впрочем, дуот Панг пошел еще дальше, снабдив место стыка перегородкой.
Четким жестом смахивания пыли — кисть справа налево, кисть слева направо — раздвинул портьеры, намотавшиеся на "палочки" по бокам. Хуану абсолютно не нравилось происходящее, но вера в друга держала монолитом, и он вместе с близнецом первыми прошмыгнули, за ними Пинг и Понг. Сразу за еще находящейся в воздухе пяткой Понга сомкнулись бежевые портьеры и скатался свиток двумя рулонами, растаявшими туманом после соприкосновения.
— Я не хочу взрослеть, — пасмурно заявил Хуан, стоя на весело зеленеющей травке в этот рождающийся день, ясность которого, как и последующих шести, обеспечена гитами.
— Не волнуйся и не переживай, Хуан, — обняв за плечи. — Если не найдем в центурии друзей сразу, то обязательно завоюем! — ободряюще заявил ему на ухо Пинг.
— Вы с братом больше не одиноки, — тепло улыбнулся Понг, так же при переходе через портал убравший очки, вернее, как и Пинг сделавший их невидимыми для дуота Эёуха.
— Спасибо, — прошептал Хоан, близнец шмыгнул носом. Поколебавшись, эльфенок решительно положил и сжал кисть на плече альфара Понга, тем и ограничившись.
— Ну, вызывайте уже духа мэллорна! — не выдержал паузы нетерпеливый Хуан, локтем легонько пихнувший Пинга. Охочий до нового и необычного, так и сыплющегося на него, он отошел от плохого быстрее брата.
— Ты смотри, как бы уши не свернулись в трубочку! — щелкнул ему по кончику уха Понг, пробежавший мимо. Обернувшись, состроил смешную рожицу с оттопыренными ушами.
Хуан что-то хотел ответить, но тут по второму добавил близнец, и он проглотил слова, смущенно покраснев. Оба последовали примеру Пинга, усевшегося на траву и оперевшегося на локти — стоя голову запрокидывать было неудобно. Пока Понг выполнял элементы эллорашэ, трое любовались царем всех деревьев.
Гигантский ствол престарелого Эхнессе возносился на метров триста с гаком, за вычетом высоты лапидеурба, на крыше которого лежали дуоты. Цисторисовая кора целиком скрывала родную, даря стройную внешнюю моложавость. Двойная спираль гигантской лестницы в небо, двойная спираль технологических утолщений, подобных двум мышцам — они скрывали в себе ученические классы, кленовые и ясеневые залы, все те помещения, что дублировались для каждой центурии в типовом проекте крепости-каэлеса, впрочем, учитывающего особенности местности в деталях. Озелененные оконные рамы уподоблялись распускающимся цветам, в середине коробочек которых прятались окна от самых маленьких вентиляционных, до размеров во всю стену. И много-много вьющихся растений, усеивающих ковром своих цветов и пологом ароматов ствол. Где-то прятались коконы спящих ночных летучих мышей-лисиц, зато активно летали мелкие виды канареек и крупные попугаи, роняющие яркие перья, и еще десятки видов пернатых, а так же крупных насекомых. Дерево жило, давая жизнь другим. Медоносные цветы, сборщики нектара, хищники — особая экосистема, призванная служить эльфийским целям.
Колоссальная крона поражала еще больше — для эльфийского глаза она казалась одновременно и редкой, пропускающей виды небосвода и его свет, и густой, скрывающей за листвой несущие стволы, образующие кубок. Сам мэллорн тоже умел цвести, раз в год даря радость в начале первого квартала. Раз в декаду распускались вместо мелких крупные бутоны — от трех до десяти метров, что на порядок больше обычных, в подавляющем большинстве имеющих лепестки с ладонь взрослого эльфа. От них и желуди получались такими же огромными, и мед особым. В Кроне квартировались три когорты, рядом с каждым цисторисовым листом с гимами по декурии, остальные легионеры в лапидеурбе. Все педагоги, кроме деканов и центурионов, тоже жили в кроне.
— Эхнессе! — разнесся вспугнувший птиц звонкий голос приготовившегося Понга, чьи артефакты набухли энергией. За прошедшие десять минут никто из взрослых не появился в округе — та же охрана в большинстве своем отсутствовала в каэлесе вместе со всеми гимами. — Явись передо мной, как лист перед травой! Эхнессе! — вливая магию в слова. Листья зашуршали, ветерок стал тверже. — А ну кажи свой фантом, старикан! — ощущение присутствующей силы нарастало. Двух сил. — Выходи, засыхающий хрыч! Покажись, пенек трухлявый! Оставь свои застарелые тромбы, Грибной Пень, иди сюда! — Понг говорил звучно и внятно, делая небольшие паузы между предложениями. Шелест листвы усиливался, появился деревянный скрип. Появились зрители средь раскачивающихся ветвей кроны и ограды ристалища. — Хватит считать свои желуди, старый скупердяй, дуй ко мне! Эхнессе! Али горб согнул в крендель? Эхнессе! Али изнутри совсем проели гниль да труха? Эхнессе! Али вчера тебя тряпкой выжали досуха? — мэллорн явственно возмущался и шумел, реагируя на речь. Возмущались и пока еще зрители, сужающие кольцо партера. — Явись передо мной, Эхнессе, как лист перед травой! А не то при всех в ствол поцелую!.. — последнее произнес скороговоркой — Древо уже ткало образ.
Древний старик с клюкой. Седина в волосах и растрепанной бороде до травяного ковра ристалища, в шубе из листьев и неряшливых перьях крючковатого посоха. Сгорбленный и вообще какой-то кривенький, одни гипертрофированные эльфийские уши торчком прядали, да ясные глаза, еще не подернутые бельмами, метали искры гнева.
— Ксхе-ксхе! — разнесся по всему каэлесу голос, теперь уже старческий, кашляющий, с хрипотцой. Однако от его покашливания по спине алсов пробежали мурашки — присутствие мощи подавляло. — За оскорбления ответ держи!.. Ксхе-ксхе! — и умолк для каэлеса. Понг успел отправить предназначенную для него мыслеформу:
— Если истинных фей еще хочешь приютить, Эхнессе, то щит от прочих ставь и поговорим нормально...
— С шуткарями на расправу скор... — возмущенно шмякая бородавчатыми губами.
— Извините за грубый способ, почтенный Эхнессе, — поклонившись в ноги за рябью щита, похожего на шляпку желудя. — И про фей не шутка, — переходя на ментальный уровень с отправкой образа свивающих улей Иэру и Аэнли.
— Их возвращенье в мир чуял... не верил по старости. Молодость такое не заботит, — фантом получился убогий, умеющий лишь говорить звуками. Зато отражал естество, собирал цельную картину глазами и ушами. — Ты чужой, алс. Итак?.. — выжидательно уставившись, казалось, в самую душу.
— Я знаю о возможном симбиозе фей и мэллорна. Древо фей Кагифэ мечтает об уютном доме и множестве почек. Даст ли его мэллорн Эхнессе?
— Нет... — честно и прямо ответил старец, незримо преобразившийся из жалкого старикашки. Все осталось при нем, но восприятие изменилось. И в голос просочилась иная боль.
— Это связано с населяющими вас эльфами или общим состоянием здоровья? — фантом ужался до его роста, потому не приходилось задирать голову.
— Со всем, алс. Глаза мне свои покажи, — с трудом, но говоря.
— Обе проблемы мирно решаемы. Вы мудрый, но слабый, довольствуйтесь показанным или забудьте обо всем, а я обращусь к другим.
— Мирно решаемы, вот как значит... Да, я слаб и немощен! Каждый миг с тобой мой срок сокращает... Ты чужд, юноша, а я своих не предаю, — проявив твердость и несгибаемость воли.
— Хорошо. Простите за резкость суждений, почтеннейший. Вот... так убедительно? — призвав на миг ваджру и переведя очки в скрытый режим.
— Да, крест-дордже... — он пожевал губами. — Я слушаю вас.
— Спасибо... Мне нужно ваше принципиальное согласие стать домом для фей Кагифэ, а подробности обсудим ночью в Стране Грез. Итак?..
— Согласен, — без раздумий.
— Благодарю, — еще раз поклонившись в ноги. — Просьба еще есть пустяшная, — с лукавой улыбкой в ответ на недоуменный взгляд. — Дуот Панг, я — Понг, мой кровник это Пинг. С нами друг — дуот Эёух, Хоан и Хуан. Пожалуйста, когда снимете щит, поклонимся друг другу как равный равному, а потом возьмите за руки Хуана и Хоана и отлевитируйте всех нас к нашему двадцать четвертому листу... Надо же доиграть представление для уже делающих ставки сотен зрителей, — улыбнувшись до ушей и подмигнув.
— Обоюдное доверие оправдается, надеюсь. Ночь коротка, учти! — хмуро, но с искоркой в глазах.
Все время переговоров Хуан изнывал от любопытства и смущения. Вот они тут полулежат в заманчивой позе, а вокруг дальнозоркость помогает различить десятки и десятки гитов и старших, устремивших на них свои взгляды.
— О чем же ты там так долго? — все спрашивал мысленно маленький альфар. — На нас же все-все пялятся!
— Дык через полгода имеют право начать и... — ехидно намекнув тут же покрасневшему.
— Лучше смотри на красоту, — пространно посоветовал Хоан. И тут же рассмеялся дернувшемуся братовому стручку.
— Теперь все засудачат о нас! Приперлись тут из своего Кюшюлю и обозвали их мэллорн последними словами, а еще... — но двое по соседству откровенно заржали, полностью откинувшись на спину. — Жмыхи вы, вот! — и сам захихикал, не удержался. Еще бы ему удержаться, когда его стали щекотать.
— Вставайте, щекотуны, сейчас мы полетим с Эхнессе.
— Что, правда?! — Ух ты! Здорово! — и если Хоан просто встал, то Хуан еще и рожу скорчил группке гитов неподалеку, засевших на зеленой ограде ристалища. Они тыкали пальцами и похохатывали, проводя большим пальцем по горлу или как бы обматывая вокруг головы веревку и вздергивая, а так же делали весьма характерные жесты атакующих кантио на телоре. В общем, сулили всяческие кары.
Панг не стал заострять внимание на удивлении, оставляя тему внешнего вида на его совести, не заставившейся себя ждать — пунцовые уши выдали. Панг радовался тому, как легко воспринял трансфер Эёух, трансфер в менее престижную гимназию, чем предыдущие две. И пусть там он был в хвостах, здесь он точно заблещет на первых строчках звеньевого рейтинга, а на позицию в общем зачете плевать — они все далеко и на повседневную жизнь никак не влияют. Уже. Жуткое испытание прошел дуот Эёух, встретив дуота Панга и потянувшись к ним. Жуткое и жестокое. Итогом стал найденный ими проспект душ, позволивший общаться полнее, чем позволяли оши. И пробудившаяся жажда чудес и приключений — когда спину прикрывают, когда есть явственная опора, надежная и близкая, когда ближайшая цель видима и ясна подобно белому дню, можно расслабиться, хоть в чем-то, и не нервничать понапрасну. Пусть алсов кошмарят, заставляя приспосабливаться к разным кампаниям, завязывать и обрывать межличностные узы легко и непринужденно, но всего не отобрать и не спрятать, к счастью. Эёух и Панг готовы засыпать в разных спальнях листа, предвкушая совместный сон. Достигнутый результат должен закрепиться, снимая потребность в столь близких и частых контактах.
— Еще раз примите извинения за грубость, почтеннейший Эхнессе, — одновременно с поклоном.
— Без претензий, алс Понг, — выпрямившись.
Под очумевшие взгляды, старичок взял под локоток Хуана и Хоана, буквально повиснувших на них, оперся двумя руками на свою клюку, и шумно выдохнул, плавно поднимаясь ввысь. Пинг и Понг пристроились по бокам, свободными руками вцепившись в протянувшуюся по маршруту лиану из скрученного ветра как в перила лестницы из ступеней, построенных из опирающихся друг на друга Дисков Плинга, тянущихся хвостиком из пяти штук, распадающихся не быстрее движения. Довольный смех Хуана и Хоана, до селе ни разу не летавших ввысь, только спускавшихся, стал лучшей наградой.
Глава 10. Знакомство с жильем
— Здесь холоднее, — поежившись.
— Но красивее... — оглядываясь раньше брата, со смешанными чувствами смотрящего на край энгавы, куда после медленного взлета их ссадил с себя добряшка Эхнессе, парой шутливых фраз расположивший к себе маленьких эльфят.
— Уютнее, да? — поводя большим пальцем по лежащей сверху ладошке.
— Мы опять будем спать на краю? — обернувшись и крепче сжав замок из пальцев.
— Скажи честно, Хуан, тебе тут не нравится из-за сложившегося стереотипа? Ну-у, типа тут всегда место последним замухрышкам, а? — шагая за ним.
