Но пока ничего не происходило. Минута шла за минутой, а диспозиция оставалась та же — крейсер тройсов понемногу сближался с уходящим от него транспортом, мы со сторожевиками следовали параллельным курсом. До прыжка нам еще часов тридцать, не меньше.

— Мы выглядим как идиоты, — озвучила общее мнение Элис. Девушка нервно теребила тонкими пальчиками пристегивающие ее к креслу ремни. — Боимся драться и напрашиваемся на удар первыми? Что там думает Кайорн?

— Запросим сторожевик? — спросил я.

— Все уже придумали умные люди в погонах до нас, — заметил Витя. — Не о чем говорить. Мы же охраняем транспорт, так? По уставу караульной службы после предупреждения следует выстрел в воздух, — покачал головой программист. — А затем на поражение. Предупреждение было. Аэртон, сделай выстрел по курсу крейсера. А потом можем начинать с чистой совестью...

Но мы не успели. Первым начал все же тройс. На центральном экране было хорошо видно, как пространство вокруг транспорта залила ослепительная вспышка, в которой пропал диск звездолета. Затем сияние померкло и "Кедр" обнаружился снова. В этот раз слегка оплывший, как подтаявшее мороженное. Что-то там на его поверхности искрило, корпус местами светился нежно-розовым цветом.

— Залп плазменными орудиями главного калибра, — прокомментировал Аэртон. — Щиты транспорта снесены подчистую, их генераторы тоже. Повреждения средние. Оба сторожевика Гармонии несколько секунд назад дали ракетный залп. Поддержу их работу гравитационной пушкой.

— Подожди, — азартно сказал я. — Сближаемся с тройсом как можно сильнее, в нас пока обещали не стрелять.

— Что ты задумал? — Заинтересовался Аэртон.

— Чем ближе, тем твои гравитационки эффективнее, так?

— Да.

— Вот и посмотрим, чем крейсер будет бить ракеты со сторожевиков. Вскроем его ПРО и уничтожим его. А потом наша торпеда будет в самый раз. Что-то мне подсказывает, что следующий залп тройса будет совсем не в транспорт.

— Принято командир.

Ракеты гармонии опередили наш корабль и разошлись широким роем, приближаясь к "Эфе" и время от времени меняя вектора движения. Всего шестьдесят отметок, тактика — умный рой. Каждая ракета обменивается информацией с остальными, строя между собой общую сеть. Решения об оптимальной атаке рой тоже принимает совместно. Кайорн говорил нам, что подобная массированная ракетная атака — его единственный шанс достать тяжелый корабль, ставка на плазменные орудия сторожевиков против щитов такой мощности как на крейсере бессмысленна.

Оказалось, что ракеты, даже сколь угодно умные, тоже не играют большой роли против такого противника. Заработали излучатели "Эфы", и устройства, названные Аэртоном "точечные деструкторы". Отметки ракет гармонии начали гаснуть одна за другой на подлете к крейсеру. Не прорвалась ни одна.

А вот гравитационки Аэртона снова не подвели. Пусть их мощность была не столь уж велика, но работали они быстро, а щиты противника просто игнорировали. Здоровенная туша крейсера начала покрываться оспинами провалов в броне, показывая места, где поработали наши пушки. Наш звездолет работал по одному ему ведомому алгоритму, пытаясь с помощью глубоких проколов портновского шила остановить льва. Или, правильнее сказать "дракона".

Крейсер наши усилия заметил. И оценил.

Все три боевых экрана внезапно пошли помехами. Гравитация отключилась вовсе, вызвав неприятные ощущения в желудке. Корпус корабля завибрировал и мелко затрясся, а мое сердце ухнуло куда-то вниз. Приехали...

Но нет, через пару десятков секунд все вернулось на свои места. Только голос Аэртона был серьезен донельзя.

— Получил попадание главным калибром противника при нереальности в семь восьмых и максимально запитанных щитах. Выдержал. Продолжаю обстрел врага гравитационками. Командир, плохо дело.

— Докладывай в чем дело, — постарался взять себя в руки я.

— Щиты еле справились. Расход АТИВ уже сорок процентов. Еще двух подобных атак я не выдержу. И...

— Что еще!

— При таком коэффициенте нереальности значительная часть энергии залпа проходит через меня и мою защиту насквозь. Сторожевики гармонии за мной потеряли щиты и повреждены. Надо торпедировать крейсер и отходить.

— Торпеда дойдет до цели?

— Не знаю. ПРО тройсов недобита.

— Тогда работаем дальше, отставить отходить. Сообщи Кайорну — пусть выпускает все оставшиеся ракеты и уходит. Понизь коэффициент нереальности, чтобы его прикрыть. Надо добивать тройса сейчас.

— Есть.

Воюем дальше... Все таки странный получается космический бой — от нас ничего не зависит совершенно и это выматывает нервы со страшной силой. Ни штурвал повернуть, ни гашетку нажать. Только и остаётся смотреть на экран. Аэртону сейчас некогда разговоры разговаривать, его человеческое сознание полностью занято работой с данными от компьютеров.

Обшивка крейсера тройсов потихоньку превращалась в дуршлаг, хотя фатальных повреждений у "дракона" на вид не было, но общая картина... Какие-то обломки вокруг сплошняком плавают, отваливается что-то по мелочи, гладкая когда-то броня вся изрыта попаданиями. Но и нам пришлось снизить темп обстрела. Крейсер запустил в нашу сторону несколько ракет, что отвлекло на пару десятков секунд гравитационные пушки.

— Сторожевики дали залп. Пятьдесят ракет. Транспорт выпустил пятнадцать ракет, но они пока далеко. — Доложил Аэртон. — Сторожевики гармонии уходить отказались, дали сигнал "мы с вами", пытаются работать по тройсу своими плазменниками. Торпедируем?

— Рано еще! Не долетит! — Скомандовал я. Руки до боли стиснули ручки кресла. — Давим его сопротивление, давим, родной!

В этот раз несколько ракет из роя, выпущенного кораблями Кайтона, достигли цели. Предназначенные против всех видов излучений щиты не останавливают физические тела, а противоракетную оборону крейсера мы изрядно проредили. Рванули ракеты красиво, мы даже успели несколько секунд полюбоваться зрелищем ярких вспышек, растекающихся по корпусу вражеского корабля. А потом нас накрыла ответка. "Дракон" вновь привел в действие свой главный калибр.

Снова помехи на всех экранах, невесомость, ужасное чувство беспомощности... Где-то сейчас вокруг Аэртона вовсю бушует пламя, пытаясь прорваться к нашим укрытым бронею телам. Вибрация сменилась скрежетом, даже свет в рубке моргнул на секунду. Все?

Не, вроде опять живы. Рябь с экранов пропала, снова включилась гравитация...

— Отбились! — Доложил Аэртон. — Голос корабля в динамике дрожал, даже переписанный в нейрогель мозг, говорящий синтетическим голосом, захлестывали эмоции. — Имею легкие повреждения, щиты снесены. Остаток АТИВ в баках пятнадцать процентов. Один из кораблей Кайорна уничтожен, другой поврежден.

— Это из-за прошедшей сквозь нас энергии залпа? — Спросил Витя.

— Да. Я опустил нереальность до пятидесяти процентов, чтобы прикрыть щитами сторожевики. Сильнее повысить реальность не мог, мы бы погибли сами. Я надеялся, что они выдержат...

— Некогда обсуждать, — отмахнулся я. — Аэртон, торпедируй! И уходим отсюда куда угодно лишь бы быстрее и дальше. Надеюсь, этого тройсу хватит. Все, теперь каждый за себя, пытаемся уцелеть. Следующий залп нам не пережить!

— Знаю. Торпеда пошла. Ухожу на полной тяге. Подготовить вторую торпеду?

— Нет. Добивай остатки их ПРО пока можешь.

— Есть, командир.

Из пятнадцати ракет, запущенных транспортом, до цели долетело десять, после попадания которых крейсер потерял несколько приличных кусков обшивки. А затем во врага попала торпеда Аэртона. Штучное изделие ушедших, оснащенное собственным генератором помех и силовыми щитами, доставило несколько десятков граммов антиматерии по назначению. На этот раз ярчайшая вспышка закрыла тушу "дракона" целиком. А когда сияние померкло, стало ясно, что бой закончен. Четыре пятых внешней обшивки крейсера оказалось снесено, с "дракона" словно заживо содрали кожу. В окруженном роем обломков корпусе звездолета зияли глубокие провалы, два "плавника" отвалились, вместо "головы" и "шеи" остались лишь чудом державшиеся решетчатые конструкции, повсюду обнажились открытые внутренние отсеки, где что-то продолжало мерцать, как будто там работало множество гномов-электросварщиков.

— Противник послал сообщение "выхожу из боя" и дал сигнал бедствия по гиперсвязи на свою базу, — доложил немного погодя Аэртон. — Наблюдаю отстрел спасательных капсул и множественные продолжающиеся разрушения конструкции. Наши дальнейшие действия?

— Пусть делает что хочет, — первой сказала Юннис. — Игра закончена. Пусть тройсы спасают тройсов.

— Подтверждаю, — согласился с ней я. — Аэртон, свяжись к Кайорном, если он еще жив. Пора возвращаться на Тарию.

Кайорн оказался жив и даже не ранен. Основная часть последнего залпа крейсера пришлась на нас и малый сторожевик, который прикрыл своим бортом и щитами звездолет старосты. Сейчас корабль ответственного по безопасности пытался спасти с него немногих выживших из экипажа.

— Алексей, от лица Гармонии и от себя лично приношу тебе благодарность, — серьезно смотрел на меня с экрана ответственный Кайорн. — Это был подвиг, без всякого преувеличения. Считай, что все твои просьбы уже выполнены. Запись нашего боя — лучший козырь из возможных и уж я не дам ему пропасть. Пусть теперь кто-нибудь из совета общин только попробует сказать слово против меня... Тройсы подло напали на транспорт, следующий под защитой кораблей Гармонии и союзного клана, которые вступили с ними в безнадежный бой. И мы победили!

— Кайорн, хорош речи толкать, ты не на трибуне. Я тоже рад, что мы выжили. Наша договоренность в силе?

— Нет уж Леша, пафос в нашем случае как раз уместен. Сейчас мы герои и этим надо пользоваться, не теряя времени. Конвертировать славу во влияние следует быстро, слава — продукт скоропортящийся. Я обещаю, что не упущу ни свой, ни твой шанс. Все в силе. Спасибо. Отдыхай пока до прыжка.

— Ты тоже отдохни, — улыбнулся я. От радости, что все закончилось, а мы остались живы, хотелось петь, и староста сейчас казался лучшим другом. — Теперь можно перевести дух, Кайорн.

— Мне рано, — посерьезнел ответственный. — Надо отправить срочные сообщения по гиперсвязи и хотя бы попытаться помочь Лекету... Хотя, я думаю все бесполезно и их уже не спасешь.

— Что не так? — Напрягся я. — Опять проблемы?

— Не у нас. У шахтеров на транспорте. Но тут ты ничего не сможешь сделать Леха. Или у тебя есть тяжелые скафандры и спасательное модульное оборудование?

— Да что случилось-то?

Случилось. Вообще-то каждый пассажир на космическом корабле должен быть обеспечен аварийным скафандром, пусть самой простой гражданской конструкции типа "эластичный пузырь". А еще он должен быть приписан к спасательной капсуле, где на него зарезервировано место. Так положено по правилам.

Только у эвакуировавшихся с Эдельвейса шахтеров скафандров не было. Они набились в рассчитанные на вчетверо меньшее количество людей жилые отсеки последнего целого транспорта и стартовали, активировав разгонные мощности гравитационного кольца грузового космодрома. Тройсы разрушать космодром при высадке на планету не стали, рачительно приберегая ценную инфраструктуру для себя и в боях за него не усердствовали, считая, что деваться остаткам сопротивления некуда. Как оказалось зря — наличие одного корабля восставшим удалось сохранить в тайне. Звездолет ушел в прыжок сразу же, с орбиты, рассчитав все поправки для скачка заранее с помощью недобитого тройсами спутника.

Только вот в бою такая спешка вышла боком.

Сам отсек с примерно полусотней человек внутри не пострадал. Зато один из ведущих к нему переходов оказался разгерметизирован и сильно поврежден, а во втором после боя начался пожар.

— У меня на борту только четыре скафандра — объяснял нам Лекет, когда мы пристыковались к транспорту и он, проведя нас по кольцевому коридору, остановился перед толстенным металлическим люком. Мне показалось, что я чувствую исходящее от него тепло. — У Кайорна на сторожевике скафандров больше, но все они с индивидуальной подгонкой под членов экипажа, их на кого угодно не наденешь. А люди задохнуться уже через час-полтора. Аварийная система регенерации воздуха в жилом отсеке на такое количество людей просто не рассчитана.

— Откачай из горящего отсека кислород, — по второму разу начал говорить я. — Пожар стихнет сам. Потом снова наполнишь проход воздухом и выводи людей.

— Да как ты не понимаешь! Не стихнет! Там вдоль стен были сплошь складированы контейнеры с термопластинами для обогрева индивидуальных палаток и малых куполов. Они и вспыхнули. Если уж термопластины разогрелись, то будут гореть сами по себе, хоть в вакууме, хоть под водой. А остывают они очень медленно.

— Прям-таки гореть?

— Нет, открытого пламени нет, конечно. Но раскаляются они прилично. Пластины разбросало по всему коридору. Там сейчас просто муфельная печь, температура внутри градусов в семьсот, если не больше, кроме пластин раскалился металл обшивки. И так на протяжении пятидесяти метров. Без скафандра не пройти.

— Нахрена же вы грузили все подряд, как попало и куда попало? — Выругался я. — Зачем вообще было тащить с собой эти пластины в таких количествах?

— Леша, на Эдельвейсе тепло — это очень большая ценность, — глядя мне в глаза медленно сказал Лекет. — Особенно когда ты дерешься с тройсами и ночуешь в пещерах. А грузились мы сильно второпях... Его лицо под повязкой налилось багровым. — И вообще ты собираешься что-то делать, мальчик!? Или будешь учить меня пожарной безопасности, пока рядом люди задыхаются?

— Собираюсь, — ответил я, отступив на шаг назад. — Иначе бы мы сюда не летели. Сдюжишь Витя?

— Попробую, — отозвался парень. — Если внутри коридора есть воздух, я выведу людей. Разблокируйте оба люка и отойдите подальше.

— Безумие, — прошептал глядя на одетого в один камуфляж защитника староста. — Ты же просто сгоришь, парень. Легкие и кожа сгорят.

— Он у нас уникум, — заметила Элис. — Отойдите-ка лучше все в сторонку и открывайте люк.

— Ладно, — кивнул староста. — Вообще-то это какая-то бессмыслица. Но вы уничтожили крейсер. — В глазах у Лекета промелькнула легкая безуминка, старосте очень хотелось на что-то надеяться. — Если вы считаете, что в силах еще раз совершить чудо, то делайте что хотите.

Мы сидели втроем прямо на полу, прислонившись спинами об обшивку отсека, не обращая внимания на Лекета и народ рядом с ним. Какие-то мужики в оранжевых комбинезонах стояли у стены с носилками, рядом женщины в серой униформе с аптечками, масками и приборами в руках — весь проход занят, люди Лекета готовятся встречать эвакуированных. Но нам нет до этого никакого дела. Глаза полузакрыты, дыхание экономное, полный покой. Все верно, — защитник работает, а мы платим.

Витя ушел в пышущее раскаленным жаром чрево отсека минуту назад, намотав на армейские берцы для верности по куску толстой несгораемой ткани. В принципе пока нет проблем — самочувствие хорошее, значит у него все нормально. Во время бегства с базы мы выдерживали плазменные заряды, что нам какая-то духовка.