— Кистенёв следи за этими, — он кивнул на парня и двух девушек сидевших на полу. — Семелесов посмотри в глазок.
Алексей пошёл к входной двери и вскоре послышался его голос.
— Кто-то поднимается. Похоже это они, да точно.
— Твою ж мать, — воскликнул Крейтон отвернувшись в сторону, словно не хотел чтобы кто-то увидел его лицо. — Вы двое остаётесь здесь и когда услышите звон разбитого стекла, считаете до четырёх, открываете дверь и расстреливаете их из квартиры, и не выходите за порог, пока они не перестанут дёргаться.
— Звон стекла? — изумился Кистенёв. — Куда ты собрался?
— Это за беспокойство и разбитое окно, — произнёс Крейтон, бросая две тысячные купюры на кровать.
В дверь ударили. Мантиец схватил свободной рукой табуретку, держа во второй руке пистолет. Разбежавшись, он бросил табуретку в окно и следом влетел на подоконник, схватив пистолет обеими руками. Затем он, не замедляясь, вылетел в разбитое окно и в тот же момент сделал два выстрела по вампиру, стоявшему внизу на асфальтовой дорожке. Крейтон влетел прямо на сук растущего под окном дерева, перевалился через него, сделав кувырок, ухватился за ветку внизу и чуть в стороне. Ветка не выдержала веса и прогнулась, так что рука Мессеира соскользнула и он, получив листвой по лицу, упал на ещё одну ветку внизу. Та сразу обломилась, и Крейтон рухнул на козырёк над дверью в подъезд, и, успев выставить вперёд ноги, соскользнул на землю, распластался на клумбе возле лежащих на земле покрышек, служивших горшками для цветов.
Как только прозвучали выстрелы, матери тут же похватали своих детей на площадке и бросились с ними врассыпную, прочь от подъезда, около которого упал Крейтон. Компания, сидевшая неподалёку рассыпалась, одни побежали быстро другие замешкались, ошарашено смотря на упавшего с четвёртого этажа чувака. Вскоре изнутри дома послышались ещё выстрелы, и через несколько секунд металлическая дверь распахнулась и на крыльцо, схватившись за окровавленный бок, вылетел ещё один упырь и тут же рухнул как подкошенный, после выстрела Мессеира.
Парень пролетел вперёд, проехавшись по асфальту. Крейтон привстал и прихрамывая заковылял к нему выстрелив ещё два раза, потом пригнувшись за шиворот приподнял израненного вампира:
— Кто вы, откуда, где находится центр?
Но было поздно, как только солнце осветило сторону лица, которая проехалась по асфальту, она тут же задымилась и кожа быстро стала разрушаться, обнажая тлеющие мышцы, так что единственным звуком который парень издал в ответ был только истошный крик боли. Крейтон поднялся и, выхватив из ножен один из клинков и наотмашь, рубанул по шее вампира, нанося удар милосердия. Голова отпала от тела и, упав на землю, откатилась в сторону, продолжая разрушаться на солнце.
Мессеир тем временем переступил через труп и всадил со спину пулю в сердце вампиру, остававшемуся на улице и теперь, пытавшемуся встать с асфальта возле припаркованных у бордюра Жигулей. Крейтон подошёл к его телу и присел рядом корточки. Из подъезда в этот момент выбежали Кистенёв и Семелесов, тут же направившись к своему товарищу.
— Вы убили третьего? — спросил мантиец, не поворачиваясь.
— Так точно, — крикнул Семелесов. — Всадили четыре пули и контрольный в голову.
— Им контрольный нужно делать в сердце.
— Не бойся, он всё равно весь дымиться начал, думаю, один пепел уже остался.
Крейтон провёл двумя пальцами по лицу убитого, и на их кончиках осталась вязкая субстанция похожая на мазь, а место, по которому он провёл, задымилось и начало тлеть.
— Что это? — удивлённо спросил Кистенёв.
— Крем от загара. Нужно уходить отсюда, — скомандовал Крейтон, поднимаясь.
Не теряя времени, юноши покинули двор и, миновав несколько таких же, пересекли узкую улочку и встали где-то в подворотне, пытаясь отдышаться.
— Ты сам-то как? Цел? — спросил Семелесов прислонившись к стене дома.
— Вроде живой, — ответил Крейтон. — Только грудь побаливает, ещё после того как в гаражах врезали.
— Да, Мессеир, ты просто красавец, — усмехнулся Кистенёв. — Настоящий прыжок веры.
— Это точно, — подтвердил Алексей.
Тут вдруг у него зазвонил телефон, Семелесов достал его, взглянув на экран, произнёс:
— Посмотрите-ка, легка на помине. Найдёнова звонит.
— Ответь ей, — посоветовал Мессеир.
Семелесов приложил телефон к уху отошёл в сторону, словно не хотел чтобы его слышали. По обрывкам фраз не было понятно ничего, одни 'Ясно' 'Да' и 'Хорошо'. Только по лицу было видно, что предмет разговора его явно удивил. Окончив разговор, он вернулся к друзьям, пытаясь переварить в голове, что только что произошло.
— Вы представляете, она меня к себе домой зовёт, говорит, что должна со мной срочно поговорить и разговор не телефонный.
— Ловушка? — сразу спросил Кистенёв, поглядев на Крейтона.
— Скорее всего, — ответил тот. — Похоже, друзья её парня решили выйти на нас через неё.
— Зачем им посылать к нам этих трёх и одновременно устраивать ловушку дома у Найдёновой?
— Не знаю. Ты видел, кого они послали, пушечное мясо, новообращённые, на них даже колец клановых не было, они нас видно использовали как экзамен: убьёте этих троих — примем в клан. Упыри не принимают нас всерьёз. Это паршиво.
— Так что нам теперь делать? — произнёс Семелесов, с ожиданием смотря на Крейтона, потом, усмехнувшись, добавил, покачав головой. — А ведь неделю назад я бы дорого отдал за подобный звонок, как быстро всё меняется.
— Ну что поделать, раз дама просит: порядочный джентльмен просто не может это проигнорировать.
— Ты же сам сказал, что это ловушка.
— Вот именно, а это значит, что там нас, скорее всего, ожидает ещё пара-тройка кровопийц, которых мы и накроем.
— Ты спятил, что ли, — буркнул Кистенёв и с искажённым досадой лицом прошёлся чуть в сторону и обратно. — Тебе что мало на сегодня. Ты понимаешь, что нас там могли убить, убить и высосать кровь, чёрт побери. Мы были на волосок от смерти!
— Успокойся, — скомандовал Крейтон, он повернулся спиной, сделал два шага и, развернувшись, быстро подошёл к Василию, встав прямо перед ним. — Разумеется, друг мой, разумеется. И я тебе открою страшную тайну, мы всегда находимся на волосок от гибели, мы каждый день рискуем, мы и все эти люди вокруг. Что угодно: автокатастрофа, взрыв бытового газа, падение метеорита, тепловая смерть вселенной, мать её! Мы все рискуем, кто-то больше кто-то меньше только это всё равно относительно. Ты можешь умереть каждый раз, когда переходишь дорогу, разве не так. Каждый год на дорогах гибнет миллион двести тысяч, больше чем полегло в Сталинграде, да я изучал вашу историю. Самое кровопролитное сражение в вашей истории, каждый год в мирное время. Так что к чему бояться, умирают все, а вот живут по-настоящему немногие. Как узнать, что спишь, если не можешь проснуться, как узнать, что живёшь если не можешь умереть. Если не хочешь так и скажи я тебя насильно держать, не намерен, ты нам так только помешаешь, условия прежние: сдаёшь оружие и забываешь о нашей встрече, я с
Клементиной съеду из твоей квартиры уже сегодня, дальше мы будем действовать вдвоём с Семелесовым ...
— Алексей, — Кистенёв выжидающе посмотрел на друга.
— Он прав, Вася, лучше умереть стоя.
— И какого хрена я здесь с вами делаю.
— Только если вернёшься обратно, то в случае чего ты вряд ли услышишь выстрел воздух мой голос приказывающий разойтись. Да и не вернёшься ты, куда тебе. Школа, ЕГЭ, институт, работа, получать на хрен не нужные тебе знания, чтобы поступить на работу, которая никому кроме тебя и не нужна будет. Или я не прав, или ты, может быть, хочешь стать врачом, шахтёром, хлебопашцем, рабочим на заводе, учёным, в конце концов. Может быть, это ты выведешь человечество в новую эру, эру шестого айфона.
Кистенёв только оскалившись, искоса смотрел на Мессеира, а тот продолжал.
— Кому ты там нужен, Вася, разве что кроме отца твоего. Кто кроме него будет о тебе плакать на похоронах? Ты не думал?
— А здесь-то я кому нужен?
— Здесь? Да хотя бы нам с Алексеем, уговаривал бы я тебя иначе так долго. И что самое главное, ты хоть понимаешь, что упырей всё равно резать надо. Ты понимаешь, что пристрелив одного из них, мы спасаем десятки, сотни людей, просто возвращая очередного мертвеца в его естественное состояние. Брось, Кистенёв, неужели никогда в своей никчёмной кэжуальной жизни ты никогда не жалел что ни разу тебе не встретился тонущей человек, ребёнок в горящем доме, женщина, на которую напали, хоть кто-то кого можно было бы спасти, хотя бы малейшая возможность совершить подвиг. Иди с нами Кистенёв, живи сегодняшним днём и не ломай комедии.
— Сволочь ты, Крейтон, — ответил Василий, весело улыбнувшись и покачав головой.
— А я этого никогда не скрывал, и только не говори, что вас я не предупреждал, — ответил Мессеир, и, посмотрев на Семелесова спросил. — Далеко отсюда живёт эта Найдёнова.
— Здесь близко, несколько кварталов в ту сторону.
— Покажешь дорогу?
— Конечно.
— Сущее безумие, — констатировал Кистенёв.
— Господь милосерден, — со вздохом произнёс Семелесов. — Правое дело ведь делаем.
— Вперёд, друзья мои, — начал Крейтон, — сегодня эти гады поймут, что загремел гром, и что нужно собраться вместе, чтобы позволить нам нанести удар. И запомните, пока мы будем их накрывать, я за главного, сами знаете почему, действуем быстро, действуем дерзко.
— И нам ли под надзором век коротать ... — как бы себе под нос нараспев произнёс Семелесов.
Они шли минут пятнадцать и это были самые необыкновенные минуты в жизни Кистенёва. Он много слышал о том, что человек может предчувствовать свою смерть, и теперь знал точно: его час пробил. Василий понимал как-то подсознательно, что совершил ошибку, пойдя с Крейтоном, понимал, что там их всех и положат и поражаясь всей абсурдности радовался этому, ибо теперь чувствовал себя человеком потому что Erare Humanum Est. Он шёл по улице смотря на всё словно в последний раз, словно прощался с этим, с пыльными улицами с потоками машин, с троллейбусами цепляющимися мачтами
за провода, постоянно щёлкающими при езде, с крашеными жёлтыми лавочками в сквере, где они проходили, и памятником стоящим там, в центре, Кистенёв всё время забывал кому.
Когда они подошли к дому Найдёновой, Кистенёв шёл, как в угаре с трудом пытаясь думать.
— Её окна на эту сторону? — спросил Крейтон Семелесова.
— Не знаю.
— На ту, — вставил Кистенёв, тяжело дыша.
— Отлично. Они, скорее всего, ждут одного Семелесова и без оружия, незачем разочаровывать их раньше времени.
Кистенёву на это было уже плевать, он даже усмехнулся в душе над Крейтоном, словно тот ещё не знал, что операция провалиться и жить им осталось несколько минут, а он Кистенёв знал. Гудки домофона ударили по ушам, потом, наконец, они прекратились, и послышался искажённый механизмом голос Веры, как-то бесстрастно и ровно спросивший: 'Кто это?'. Почему-то тогда Кистенёву показалось что именно таким голосом должен отвечать человек, в доме которого засада, пытаясь играть непосредственность, имея весьма скромные актёрские навыки.
Крейтон давал указание шёпотом, когда они уже поднимались по лестнице, все кроме Семелесова держали пистолеты в руках.
— Ты встаёшь на пролёте сверху, стреляешь после меня, если они войдут со мной в рукопашною, не жалей клади всех, — обращался Мессеир к Кистенёву. — Твоя задача, Семелесов, позвонить в дверь и как только её откроют, уходи быстро в сторону, можешь хоть кубарем вниз по лестнице лететь. На этот раз действуем в помещении, так что бьём сразу и наверняка.
Когда они вышли на лестничную площадку, где находилась квартира Найдёновой, никто не говорил ни слова. Мессеир знаками показал, где встать своим друзьям, а сам расположился рядом с дверью, держа в поднятой руке пистолет. Семелесов позвонил в дверной звонок и отошёл на два шага назад, посмотрев на пролёт вниз, как бы прицеливаясь, куда ему сейчас нужно будет лететь кубарем. Хотя Кистенёв на подсознательном уровне был уверен, что всё это тщетно.
За дверью послышались шаги, но открыли не сразу, это ещё больше уверило Василия в том, что засада и вправду есть, и Вера мешкает, потому что перед тем как открыть она была о чём-то проинструктирована в последний раз.
Наконец дверь открылась. Как только Семелесов заглянул внутрь, то неожиданно для всех вскрикнул: 'Какого чёрта!' что едва ли было уместно в нынешней ситуации. Но он был уже настроен на то что говорил ему Крейтон и одновременно с этим криком будто какая-то сила столкнула Алексея вниз, он, перелетая через несколько ступеней за раз, оттолкнувшись, наверное, только дважды, пролетел вниз и впечатался в стенку на лестничной площадке внизу.
И как всегда всё начинало идти не по плану.
Спустя мгновение из открытой двери с криком: 'А ну стой!' выскочил человек в милицейской форме. В тот момент Кистенёв вряд ли мог сообразить, что произошло, но крик Мессеира: 'Отставить!' он понял сразу, поднял пистолет дулом кверху.
Едва только милиционер выскочил на площадку, бросившись за Семелесовым, а его напарник ещё оставался внутри, как одновременно прокричав приказ Кистенёву, Крейтон бросился из-за угла, перекладывая пистолет в левую руку, и точным ударом
сзади по ноге подкосил первого милиционера. Не дав ему упасть, Мессеир схватил его и притянул к себе, обхватив за шею левой рукой державшей пистолет, прикрывшись, милиционером как живым щитом, и в тот же миг он схватил его правую руку, сжимавшую табельное оружие, направил его на ногу милиционера шедшего следом и выстрелил. Тот вскрикнув схватился за ногу и тут же Крейтон врезал ему ногой в грудь, так что милиционер отлетел к противоположной двери прихожей, а через секунду на него сверху обрушилось тело его товарища, чей-то сильный удар выбил из руки пистолет.
— Кистенёв, забери пистолет, — скомандовал Крейтон, откидывая ногой его на середину лестничной клетки, одной ногой уже стоя в квартире, и готовясь закрывать дверь. — Семелесов, поднимайся сюда.
Кистенёв быстро спустился вниз, на ходу подняв ствол с плитки. Вдруг одна из соседних дверей отворилась и оттуда выглянула женщина, видно услышавшая шум выстрела.
— Кто вы таки ...
— Работают органы, — уверенно произнёс Крейтон на мгновение, сверкнув перед ней удостоверением, выхваченным у одного из милиционеров. — Вернитесь в свою квартиру, потом может понадобиться ваша помощь как понятой.
Неизвестно что больше подействовало на женщину, удостоверение в руке юноши, которое она толком не успела рассмотреть или пистолеты в другой его руке и в руках двух его товарищей, но так или иначе дверь она закрыла.
Тем временем заговорщики все забежали в квартиру, и Крейтон закрыл дверь. По его знаку, первый милиционер схватил своего раненого напарника, и потащил его дальше в комнату, оставляя на полу кровавый след.
— Нет... Как вы! — послышался крик ужаса из гостиной.
Вера, одетая в свободную белую майку и лёгкие чёрные штаны, увидев, что произошло, кинулась к стоявшей в той же комнате женщине средних лет, с не длинными, но и не особо короткими волосами каштанового цвета. Она тут же прижала девушку к себе, испуганно глядя на вошедших в квартиру юношей.
