Рекламный трюк

— Она ни в чем не виновата, — тихо заметила Елена.

— Наверное... Как думаешь, этого Георгия уже арестовали? — спросил Антон.

— Не знаю. А что?

— Возможно, он сможет переправить нас. Если, конечно, не сильно обиделся, что мы слиняли.

— Да он вроде не обидчивый, — припомнила Елена. — Погоди... Ты же сам говорил про испорченную деталь, про упаковку...

— Говорил, — признал Антон. — Но обстоятельства изменились. Алиса права, нам нужно найти этого Строганова. А там, кто знает, возможно, обстоятельства поменяются еще раз.

— Звучит заманчиво. Так я позвоню ему?

Елена не успела поднять руку, как Антон накрыл ее нанокомпьютер ладонью.

— Не спеши. Забыла про контроль эфирных сообщений?

— Ой! А что же делать?

Антон задумчиво почесал подбородок. Знать бы наверняка, какими возможностями располагает полиция Понимания. Георгий упоминал, что у него есть защищенный канал, но насколько он защищен и как до него достучаться — неизвестно. Придется рискнуть. Надеясь, что он не совершает кощунство, Антон мысленно вознес молитву Маммоне с просьбой благословить очередную авантюру и дал клятву кинуть Непонимающих при первой же возможности.

— Позвони ему, и сразу сбрось звонок, — сказал Антон. — Пустое сообщение вряд ли заинтересует дежурного клерка, а Георгий будет знать, что мы его ищем.

— А потом?

— Потом будем ждать.

Ожидание затянулось. Начал накрапывать мелкий дождик. Относительно чистый, нанокомпьютер Антона присвоил ему всего второй уровень. Елена без спроса взяла и раскрыла зонтик, накрыв их невидимым полем. Капельки дождя разбивались о него вдрызг, исчезая в микроскопических радужных взрывах. Так и жизнь человеческая. Летит себе сквозь мутную атмосферу мироздания, где-то сверкнет на солнце, где-то помрачнеет в тени, а кто-то тем временем уже раскрывает свой зонтик. Потом — бац! И останется от нее едва заметная клякса, да и та полностью растает за два-три обновления силового поля. Была капля, и нет капли. Был человек, и нет человека.

Часа через три нанокомпьютер Елены осторожной вибрацией рискнул потревожить впавшую в тоскливую задумчивость хозяйку. Та машинально кивнула, соглашаясь ответить на вызов. Нанокомпьютер сам перевел прием в голографический режим, но вместо ожидаемого блондина в воздухе отрисовалась угловатая черная голова со смазанными чертами, и почему-то рогатая.

— Антон, нас зовут сдаваться, — без всякого выражения сообщила Елена.

— Я бы так не сказал, — раздался в ответ бодрый голос Георгия. — Где-то даже наоборот... Мой пси-анализатор показывает, что вы все еще свободны, или считаете себя таковыми.

— Скорее первое, чем второе, — с кривой усмешкой сообщил Антон.

— Ну, второе поправимо, — оптимистично заметил Георгий. — Да и вообще, с вашим-то умением вовремя сматываться, впадать в уныние — это грех.

— Послушайте, — начал Антон. — Я очень извиняюсь за наш поспешный отъезд, но...

— Не нужно извинений. Это я должен вас поблагодарить. Не среагируй вы вовремя, нас бы всех повязали.

— А так вы успели убежать прежде, чем подъехал броневик?

— Не совсем, — оптимизм Георгия несколько угас. — Кроме броневика, там была еще целая армия пехоты. Мы храбро сражались, но были вынуждены отступить.

— Мы не сильны по части боя, — робко заметила Елена.

— Вы бы все равно ничего не смогли сделать, — успокоил ее Георгий. — Но, чувствую, я что-то могу сделать для вас.

— Да, — сказал Антон. — Переправьте нас в Кронштадтский конгломерат.

Георгий озадаченно замолчал.

— Интересно, — сказал он после основательной паузы. — А могу я узнать смысл этого маневра?

— Ваш канал достаточно хорошо защищен, чтобы обсуждать по нему такие вопросы?

— Полагаю — да, но вы правы. Осторожность превыше всего.

Под черной головой появилась черная рука и потерла треугольный подбородок. Антон с Еленой затаили дыхание.

— Нам лучше встретиться, — сказал Георгий.

— Мы уже встречались, — напомнил Антон. — Еле ноги унесли.

— Но ведь унесли же, — отмахнулся Георгий. — Я всегда оставляю себе пути к отступлению, у вас так вообще иммунитет ко встречам с полицией Понимания, а больше мы никого не пригласим. Идет?

— Идет, — согласился Антон.

— Где вы находитесь?

Елена вопросительно посмотрела на Антона. Тот кивнул, и ее нанокомпьютер отправил их координаты.

— Однако, — только и сказал Георгий. — Из конгломерата вы, как я понимаю, выбрались с контрабандистами. Вот какие у вас связи. А я-то думал... Ладно, время — деньги. Встретимся в Ломоносове. Это поселение на берегу залива, к северо-западу от вас.

— Не самое маленькое поселение, — заметил Антон, сориентировавшись по карте.

— Тем лучше. В маленьких поселения каждый новый человек на виду. Когда доберетесь, свяжитесь со мной.

Черная голова исчезла.

— Ох, когда же кончится эта гонка? — с тяжелым вздохом спросила Елена.

— Если нам очень повезет, лет через тридцать-сорок, — попытался пошутить Антон, помогая ей подняться на ноги.

Ответом ему был еще один удрученный вздох. Обнявшись и поддерживая друг друга, они медленно побрели в сторону едва видневшейся серой ленты кольцевой автомагистрали.

— Как думаешь, дядя Ваня не утонул? — спросила Елена шагов через триста.

— Вряд ли, — оптимистично отозвался Антон. — Хороший аварийный комплект и чуть-чуть везения — вот и все, что ему требовалось. Аварийный комплект у него был хороший.

— Он выберется из канализации, — еще шагов через сто сказала Елена. — А что дальше?

Антон только пожал плечами. Проблемы бывшего партнера волновали его в последнюю очередь. Первое место в хит-параде мыслей занимал колесный тяжеловоз, неспешно тащившийся по магистрали в нужном им направлении. Если взять чуть правее и не встретить по пути ничего, попадающего под определение "непреодолимая преграда", то вполне можно было успеть перехватить его у поворота. Конечно, если повезет. Последнее время Антону не везло.

— Мы не можем его бросить, — решительно заявила Елена, останавливаясь.

— Мы его не бросали, он сам отстал, — устало отозвался Антон. — Теперь пусть сам и выбирается.

— Куда? Он здесь пропадет. А с нами у него будет шанс спастись.

— Если мы опоздаем на встречу с Георгием, шанса не будет ни у кого из нас, — возразил Антон. — Готова рискнуть?

Елена не ответила, но упрямое выражение лица говорило скорее да, чем нет.

— Ладно, — согласился Антон. — Звони быстро Георгию, я дам координаты дяди Вани, пусть свяжется с ним по своему защищенному каналу. И, ради Маммоны, пойдем.

Елена позволила повести себя, но шла, не отрывая взгляда от экрана нанокомпьютера, где рыжий котенок усиленно накручивал диск какого-то старинного устройства связи. Как следствие, шла медленно, и Антон мысленно призывал все кары небесные на женское упрямство. Георгий не отозвался.

— Больше мы ничего не можем сделать, — по прошествии пары минут подвел итог Антон. — Давай скорее, а то упустим тяжеловоз. Пешком к месту встречи мы точно не поспеем, и будем тогда тут в грязи ползать, пока полиция Понимания за нами не приедет.

Угроза возымела действие и Елена ускорила шаг, но о сдаче позиций говорить было еще рано.

— Мы и сами можем позвонить ему, — напомнила Елена.

— У тебя есть выходы на защищенные линии? У меня нет. А без защиты наш разговор зафиксирует контроль эфирных сообщений, и передаст наши координаты куда следует.

— Ты же сам говорил про другую юрисдикцию, про долгое согласование, — напомнила Елена. — Пока согласуют, мы уже убежим далеко-далеко.

— Чтобы убежать далеко-далеко, надо бежать прямо сейчас, а не ждать, кто быстрее: дядя Ваня или полиция понимания.

Некоторое время они угрюмо сопели, пробираясь через кустарник. Не слишком густые заросли, но колючки то и дело цеплялись за комбинезон. Оставалось только перебраться через овраг. Впрочем, чуть дальше виднелись ржавые трубы — достаточно широкие, чтобы по ним можно быть перейти. Антон потянул Елену туда.

— Слушай, а я придумала, — сказала она.

— Что еще?

— Мы можем назначить с ним встречу прямо в Ломоносове.

— Угадай, кто еще на нее придет?

— Мы не назовем конкретное место. Как Георгий. Скажем, пусть доберется туда, а уже на месте договоримся.

— Все равно опасно.

— Так что, ты намерен просто бросить своего партнера?!

— Да, — честно признался Антон.

Елена резко остановилась. Тяжеловоз был уже не так далеко.

— Дался он тебе! — рявкнул Антон, тоже начиная выходить из себя.

— Он погибнет.

— Люди вообще смертны.

— Это не повод оставлять человека на верную гибель.

У Антона возник сильный соблазн перейти к насильственным методам убеждения, но водитель тяжеловоза несомненно уже видел их и мог сделать неправильные выводы из увиденного. Сами выводы могли варьироваться в зависимости от личных взглядов водителя, но результат будет один — проедет мимо. Другого транспорта в поле зрения не наблюдалось.

— Ладно, Маммона с тобой! — рыкнул Антон. — Позвоню, но только из кабины тяжеловоза. Не успеем — ты сама виновата.

— Договорились, — радостно согласилась Елена. — Я знала, что в душе ты очень хороший, только скрываешь это.

Антон не нашел, что ответить.

Водитель, такой же тяжеловесный, как его транспортное средство, усатый дядька, был удивлен встречей с двумя прилично одетыми согражданами в чистом поле. Антон привычно предъявил лицензию коммивояжера, и не успевшее сформироваться подозрение рассеялось, как мелкие акционеры при кризисе. Великая вещь — репутация.

Сторговались за полсотни кредитов чайными. Дороговато, вообще-то, но как справедливо заметил водитель:

— Время — деньги. Пешком дороже выйдет.

Едва отъехали, Антон под пристальным взглядом Елены вызвал дядю Ваню. Вопреки ожиданиям, тот откликнулся немедленно:

— Антон?! Привет. А я уж думал, что совсем потерялся. Ты где?

— В движении, — неопределенно ответил Антон. — Так что ты тоже давай выдвигайся.

— Куда? — недоуменно спросил дядя Ваня. — Я тут в...

— Вот из твоего тут и выдвигайся, — перебил его Антон, пока дядя Ваня не разгласил на весь эфир свои координаты. — Встретимся в Ломоносове. Как доберешься, позвони.

Прежде, чем дядя Ваня успел спросить что-то еще, Антон прервал связь. Елена довольно откинулась в кресле, а через минуту уже как ни в чем ни бывало посапывала на плече у Антона.

— Тяжелый денек, да? — спросил водитель.

— Да, не из легких, — признал Антон.

— Вот у меня тоже было как-то раз... — пустился водитель в рассказ о каких-то давних своих злоключениях.

Антон не слушал, машинально кивая, когда тот делал паузы. Наверное, со стороны он казался идеальным слушателем — водитель проговорил всю дорогу. Елена все проспала.

Водитель высадил пассажиров на развилке, неподалеку от ворот. Как и все крупные поселения, Ломоносов был обнесен трехметровой бетонной стеной, поверх которой вилась колючая проволока — местами порванная и повсеместно ржавая. Через каждые двести метров грозно топорщился черный раструб направленного псипроектора, но, судя по уровню фона, ни один не работал. Ближе к воротам возвышалась, чуть покосившись, пулеметная вышка. Ствол оружия был задран к небу, а сам пулеметчик, если и числился в штате, то давно перенес бремя службы в ближайший бар. Видимо, ни нарушители режима, ни проверки службу безопасности Ломоносова не беспокоили.

Изначально стены были воздвигнуты для защиты поселений от многочисленных толп голодных низкоуровневых потребителей — еще одно печальное наследство Великой войны. Традиционные линии обороны были ориентированы не на остановку противника, а на его уничтожение, однако угроза смерти совершенно не котировалась среди потребителей, которые питались последний раз неделю назад своими костлявыми товарищами по несчастью. Разумеется, это не делало их неуязвимыми, но бессмысленное истребление потенциальной рабочей массы было нерационально, а потому запрещено великим Маммоной. Высокие стены оказались удачным компромиссом. Они надежно защищали поселения от мародерства, а сама невозможность добраться до продовольственных запасов заставляла голодные толпы прислушаться к указаниям властей, пытающихся навести порядок в этом хаосе. Благодаря мудрой политике церкви и естественным причинам, голодающие так или иначе нашли свое место в новом мире, а стены остались.

Задумчиво глядя через окно придорожной закусочной на трехметровую серую преграду, Антон позволил себе усомниться в нынешней целесообразности имеющих место строгостях. Все эти преграды, контрольные системы, огромная армия, которой вроде не с кем сражаться в едином мировом государстве. Не слишком ли много для десятка-другого голодранцев, удравших из забытой Маммоной зоны?

— Скажи, Лена, ты никогда не занималась альпинизмом? — спросил Антон.

— Не-а, — озадаченно покачала головой Елена. — А зачем?

Вместо ответа Антон кивнул в сторону бетонного забора.

— Э-э... там же есть ворота, — заметила Елена.

— В воротах есть контроль, которого нам с тобой лучше избежать.

— И как мы это сделаем?

— Пока не знаю, — признался Антон. — Я всю дорогу ломал над этим голову, но ничего путного в голову не пришло. Судя по тому, что я вижу, охрана относится к делу спустя рукава, и это внушает оптимизм.

— Ты что-нибудь придумаешь, — оптимистично заверила его Елена, возвращаясь к еде.

Сам Антон не был в этом уверен, но решил ее не разочаровывать. Минут через десять у развилки остановился длиннющий автопоезд-рефрижератор. По хромированной лесенке из кабины на обочину бодро сполз дядя Ваня, осмотрелся и неспешно направился прямиком к воротам. Рефрижератор фыркнул на прощание и двинулся дальше.

— Видишь, как хорошо, даже не придется второй раз звонить, — обрадовано заметила Елена. — Я позову его.

— Давай, а я пока расплачусь.

Он спокойно прошел между столиков к стойке.

— Двадцать четыре кредита, — тоном автомата сообщил неопределенного возраста бармен в засаленном фартуке.

Антон выложил свою кредитную карточку.

— И скиньте мне подробную карту Ломоносова, — добавил он.

— Это будет стоить еще пять кредитов, — предупредил бармен.

Антон кивнул, соглашаясь. Бармен приложил его карточку к считывающей панели, посмотрел на экран, потом спросил:

— А чайными у вас нет?

— Нет, все потратил. А что?

— Ваша карточка блокирована, — сообщил бармен.

— Как? Почему?

— Тут сказано, потому, что ваш счет арестован, — проинформировал его бармен, повернув лист экрана и ткнув пальцем в мерцающее красным сообщение. — Наверное, вы — очень серьезный преступник.

Краем глаза Антон заметил, как входную дверь перекрыл стальной блокиратор. На экране замигали цифры, складываясь в номер вызова полиции Правосудия. Антона прошиб холодный пот. Ну вот и добегался! Полиция Правосудия быстро разберется, что к чему, и передаст его кому следует — полиции Понимания. Дальше в программе скорый неправый суд и казнь с вынесением приговора уже остывающему трупу. Вот проклятье, у него даже взятку патрульным дать нечем.