Рекламный трюк

— Что там? — спросил дядя Ваня.

— Утро. И дождь. Серый.

— Серый — это хорошо, — сказал дядя Ваня. — Кислотность минимальная.

— Вроде того. Хотя кто знает, какая в нем тут химия?

— Ладно, не порти настроение до завтрака. У нас вроде было что-то в запасе, а то эта паста из аварийного комплекта — такая мерзость.

— Мерзость, — признал Антон. — Зато фильтры снимать не надо. Есть концентрат, если сможешь пропихнуть его через фильтры. Снимать маску не советую.

— Блин. Хочу нормальное питание.

— А я хочу ванну, — произнесла, потягиваясь, Елена. — Горячую, с ароматизатором и гидромассажем. Хочу домой.

— И я хочу, — вздохнул Антон, закрывая дверь обратно.

— К себе домой, или к Лене? — ехидно уточнил дядя Ваня.

— Да хоть к тебе, — беззлобно отмахнулся Антон.

— А что, у меня тоже неплохо, — согласился дядя Ваня. — Диван мягкий, и видеосистема два метра в диагонали. И холодильник рядом.

— Ох, не травите душу, — вздохнула Елена.

— Может, хоть дождь переждем? — спросил дядя Ваня.

— Да не похоже, что он скоро кончится. Ну, тогда завтракать, и в путь.

— Бэ-э-э... — высказала Елена свое мнение о питательной пасте.

— Согласен, но есть надо. Нам сегодня десять километров отмахать придется. Хорошо хоть, по дороге.

— Там река-то есть? — уточнил дядя Ваня.

— Не знаю. Да тут везде реки. Вон, с неба целый водопад падает.

В отличие от неопытных авантюристов, правозащитник после бессонной ночи держался бодро, как будто только что из элитного санатория. Выступая на импровизированном митинге перед сожженным дотла рестораном, он гневно перечислял все грехи мигрантов, которые успел накопать за ночь. Фактуры хватало и без фантазии: и убийство год назад в том же ресторане местной девушки, за которое никто так и не был осужден; и наплевательское отношение мигрантов к закону и политкорректности притом, что любой местный, рискнувший наплевать на закон или политкорректность в отношении мигранта, мог не дожить до суда; и лежащее далеко за рамками здоровой конкуренции вытеснение местных с перспективных рабочих мест; и постоянные бытовые конфликты — вроде бы мелочь на фоне остального, но психологи давно подтвердили важность влияния подобных мелочей на психику человека, потому правозащитник прошелся по этой теме особо. Собравшиеся люди в ярости потрясали кулаками и оглядывались по сторонам, но избитый бармен как сквозь землю провалился.

Примерно, так оно и было. Пока крушили ресторан, двое помощников правозащитника деликатно, но твердо отобрали у погромщиков еще стонущее тело, заволокли за угол и, не мудрствуя лукаво, сбросили в канализационный люк. То ли спасли, то ли утопили — в зависимости от наполненности колодца. Для дальнейшего шоу бармен не требовался, и его судьба волновала только его самого. Конечно, правозащитник бы с куда большим удовольствием посмотрел процесс линчевания, но местные показались ему слишком отходчивыми. Пролитая кровь могла отрезвить горячие головы, что совершенно не входило в его планы, а для настоящего правозащитника дело превыше всего. Настоящую казнь, в конце концов, он может спокойно посмотреть и после, на своей вилле, наняв через посредника за малую толику от своего гонорара какого-нибудь одинокого электа, которого никто не будет искать. Правозащитник решил, что это будет девушка: вроде вон той, в несуразном синем комбинезоне и маске с кисточками, которая так смешно потрясает маленькими кулачками. Правозащитник отложил этот момент в своей памяти, ничуть не уступающей современным компьютерам, и призвал людей отправиться в район мигрантов требовать ответа.

— Доколе?! — гневно восклицал он. — Вперед!

Простенькие и не отягощенные смыслом лозунги нашли понимание в коллективном бессознательном, и часть толпы двинулась в заданном направлении. Кому-то хватило и одного погрома. Правозащитник мысленно обругал их последними словами, но только мысленно. Не следовало акцентировать внимание толпы на отстающих, тем более, что материала и без них хватало. У мигрантов нет ни одного шанса.

Мигранты, впрочем, тоже это поняли, поэтому запланированного побоища не получилось. Со спортом мигранты дружили куда лучше, чем с аборигенами, и легко оторвались от своих преследователей. Пришлось удовлетвориться сожжением недвижимого имущества. Как бы случайно приглашенные совсем по другому поводу журналисты с увлечением фиксировали сенсационный материал на камеры. Правозащитник, будучи по натуре скромным человеком, предоставил позировать перед объективами своим новым товарищам, а сам отбыл к новым свершениям. До следующего выпуска утренних новостей следовало еще подготовить волну слухов, придумать леденящие душу подробности и сделать массу других важных дел. Здесь работа закончена, и дальнейший ход событий правозащитник мог предсказать, как настоящий провидец.

Оставшись без врагов и его мудрого руководства толпа разбредется. Кто-то продолжит мелкие погромы, кто-то пойдет праздновать, часть народа разойдется по домам. Тогда к месту событий подтянутся спецподразделения полиции Правосудия и без всякой политкорректности набьют морды самым отчаянным хулиганам и попавшимся на пути прохожим. Порядок будет восстановлен, кое-кого из задержанных отправят остыть за решетку, а вернувшиеся из марафонского забега мигранты начнут подсчитывать убытки, щедро домножая каждую цифру на моральный коэффициент. На пепелище подтянутся правозащитники рангом пониже, ученики еще, и в неистовой борьбе снимут свой пласт урожая. Двух-трех самых толковых правозащитник решил потом привлечь к раскачке кампании, а то уж больно инертный материал попался. Одна радость: власть тоже демонстрировала редкостную инертность. Это, впрочем, также означало, что, когда она все-таки проснется, мало никому не покажется. Гайки закрутят так, что у слабых резьбу посрывает. Это, в свою очередь, означало, что сильно затягивать с кампанией не следует. Как только миссия будет выполнена, следует слить ведение на парочку начинающих непримиримых и осуществлять координацию со стороны, а при команде "отбой!" немедленно спрыгнуть с поезда.

Резкая боль в груди заставила его остановиться. Безжалостное время требовало свое. "Как не вовремя", — подумал правозащитник. Проглотив пару таблеток, он немного постоял, ожидая, пока утихнет боль. Если спрыгивать с поезда, то сейчас. Третьего инфаркта больное сердце не выдержит. Но без его мудрого руководства столь удачно начатый скандал быстро увянет.

Правозащитник вздохнул и набрал номер заказчика.

— Нужно срочно ускорить раскрутку скандала, — без предисловий сказал он. — Я метнусь по сектору, поднимая всех, а вы обеспечьте мне информационное сопровождение и наймите еще трех правозащитников поддерживать волну... Нормально я себя чувствую. Просто мне нужна подстраховка. Исключительно на всякий случай...

Когда Антон во второй раз осторожно приотворил дверь башни, чтобы оглядеть окрестности, беспорядки при странном благодушии властей уже охватили половину сектора. Глотая пачками лекарства и легкие наркотики, правозащитник поднял настоящую бурю и без чувств упал на руки прибывших на место последнего митинга учеников. Один из них профессионально проверил пульс, и через минуту уже вещал с хорошо поставленным надрывом в голосе:

— Сегодня от нас ушел еще один боец непонятого фронта...

За дверью водонапорной башни все осталось по-прежнему. Пейзаж в серых тонах и дождь.

— Вроде, никого, — тихо сказал Антон.

— Ну так в такую собачью погоду только люди шастают, — хмыкнул дядя Ваня.

— Я слышала, тут и люди мутировали, — опасливо припомнила Елена.

— Ну так мутировали-то они в животных, — уточнил Антон. — Так что тоже наверняка под крышей сидят. Ну а нам самое время идти.

— Только давайте в поселение заходить не будем, — попросила Елена. — Страшно очень.

— Не будем, — успокоил ее Антон. — Наша дорога обходит его стороной. Дядя Ваня, помоги-ка мне.

Они оттащили от двери весь собранный вчера мусор и выбрались наружу. Никто ниоткуда не выскочил, не выпрыгнул и даже не высунулся. Под мостом жуткий монстр деловито потрошил вчерашнего мутанта. Огромный лысый волк отрывал куски мяса и с аппетитом чавкал на всю округу. Сурово рыкнул на появившихся в поле зрения людей, но, убедившись, что чужаки не претендуют на заваленную ими дичь, спокойно вернулся к трапезе. Люди же, внезапно почувствовав себя обедом из трех блюд, поспешили удалиться.

Путь до блокпоста был скучен и долог. Дождь то усиливался, то почти прекращался, превращаясь в плотный серый туман. Чтобы не потеряться, трое авантюристов крепко держались за руки. Иногда им казалось, что в тумане мелькают чьи-то тени и тогда они надолго замирали, вслушиваясь в мерный шелест дождя. Он действовал успокаивающе, и путешествие продолжалось.

Вначале пути каждый шаг давался с трудом, лишь свежее воспоминание о встрече с явно плотоядным существом подталкивало в спину, но постепенно они втянулись. Втянулись настолько, что чуть было машинально не миновали блокпост.

Во время утреннего сеанса связи несколько осунувшийся Георгий порадовал их новостью, что полиция Понимания, заинтересовавшаяся случаем проникновения в чумную зону, провела расследование и официально признала трех беглецов погибшими. Четвертым, к сожалению, вполне реальным трупом оказался строго засекреченный ресурс Георгия в службе контроля. Рассекретили его минуты за две, раскололи на предмет кому он сливал секретные данные, за три, после чего списали на утилизацию. К Георгию у них тоже возник вопрос: почему преступники пользовались его каналом? К счастью, того предупредили заблаговременно. Хорошо подготовившись, он более-менее успешно слил все грехи на хакерские способности уже покойного агента. Подозрение, разумеется, осталось, но Георгий был не того уровня, которому можно подозрения к делу подшивать.

Умерев официально, трое беглецов от Понимания ожили виртуально и сразу почувствовали себя лучше. Даже псионический фон под тридцать процентов не портил им настроения. Неясно шелестящие где-то в подсознании призывы были столь неконкретны и противоречивы, что влияли не сильнее привычной рекламы. Да и структура была схожей. "Иди сюда, и все будет хорошо". При этом половина не уточняла, где находится это "сюда", вторая же легко отсекалась малопривлекательным образом жрущей плоть твари под мостом. Трое авантюристов четко держались автодороги, пока нанокомпьютер Антона не остановил их сообщением о прохождении мимо конечной цели путешествия.

Антон удивленно огляделся по сторонам. По краям стояли два раздвижных бронещита, но полотно дороги было достаточно широким, чтобы трое могли свободно пройти между ними. Над левым щитом топорщился черный раструб псипроектора. Правый украшала какая-то конструкция наподобие приемной антенны-тарелки. Солдат в поле зрения не наблюдалось.

— От дождя, что ли, все попрятались? — удивился дядя Ваня. — Кислотность-то всего первого уровня.

— Наверное, от дождя, — не стал спорить Антон, настороженно заглядывая под брезентовый навес, натянутый за правым щитом. — Лена, держись рядом со мной, ладно?

Под навесом укрывался странный агрегат, соединенный толстенным кабелем с тарелкой. Сбоку к агрегату был аккуратно прислонен короткий армейский автомат. Стволом вверх, приклад — на деревянном ящике, повыше от разливающейся по дорожному покрытию воды. Дядя Ваня тем временем спустился к бетонной коробке караульного помещения, заглянул в узкую смотровую щель и бодро забарабанил в железную дверь.

— Эй, есть кто живой?!

Никто не отозвался. Ничуть не смущаясь, дядя Ваня потянул дверь на себя. Антон осторожно взял автомат в руки. Елена под маской побледнела. Железная дверь поддалась без малейшего труда. Внутри было темно, сыро и пусто. Только у стены подмигивал зеленый контрольный блок управления.

— Эй, здесь никого нет! — дядя Ваня повернулся к своим спутникам, увидел автомат в руках Антона и сильно удивился. — Откуда это?

— Тут стоял, — неопределенно пояснил Антон. — И, я так полагаю, солдат можно не искать.

— Ох ты елки-моталки, — значительно тише высказался дядя Ваня.

— Там внутри точно никого нет? — уточнил Антон.

— Ну да. Блин, ты что, меня как кролика вперед запустил?

— Ты сам пошел, — напомнил Антон. — Что там за хреновина на стене?

— Не знаю, — воинственно отозвался дядя Ваня. — Тебе надо, ты и выясняй.

— Ладно.

Антон подошел к караулке и некоторое время через дверь разглядывал пустое помещение, водя фонариком по сторонам. Вроде ничего подозрительного. Тихий писк заставил вздрогнуть всех троих.

— Это там, — сказала Елена, указывая на агрегат за правым щитом, но не делая ни малейшей попытки приблизиться.

Писк повторился. Антон, и следующий за ним по пятам дядя Ваня, подошли ближе. Агрегат пискнул еще раз, после чего переключился в автоматический режим и громко щелкнул. Внутри что-то загудело, тарелка озарилась зеленоватым сиянием. Сразу запищало под левым щитом. Уже без страха прошли туда. Пищал внешний блок связи. Антон имел дело с такими во время своей службы. Мощный сигнал с фильтрацией помех должен был обеспечить устойчивую связь в любых условиях, а защищенный корпус позволял вести переговоры даже под ливнем десятого уровня кислотности. Агрегат не из дешевых, такими не разбрасываются. Впрочем, оружие тоже так просто не оставляют.

— Что будем делать? — спросила Елена.

— Они хотят поговорить, — пояснил Антон. — Мы тоже. Установим контакт.

Он нажал на кнопку принятия вызова. На маленьком экранчике появилась суровая усатая физиономия.

— Спите, что ли, мать вашу за ногу?! — рявкнул он.

— Никак нет, — четко, на автомате отрапортовал Антон.

— А почему автоматика опять сработала?! Лень на кнопку нажать, мать твою перемать?! — тут грозный собеседник сделал паузу, вгляделся в экран и совершенно искренне удивился: — А ты вообще кто, человече?

— Человек и есть, — оптимистично заверил его Антон. — У нас тут гравиплан навернулся неподалеку.

— Где неподалеку?

— Ну, с километра два будет. Я не отметил место на карте...

— Да погоди ты со своей картой! Что вы там делаете?

— Я же объясняю, — сказал Антон. — Мы — ученые. Прилетели изучать чумную зону, а у вас тут какие-то беспорядки. Мы хотели улететь, но не туда свернули, а потом вообще упали.

— Ни хрена не понял, — честно признал усатый. — Слушай, позови кого-нибудь из солдат.

— А нет никого, — сообщил ему Антон.

— Как это нет?!

— Да нам тоже интересно. Мы, как щиты увидели, думали, тут нам помогут, а здесь нет никого. Мы и в караулку заглянули, там тоже никого.

— В какую караулку?! — усатый, кажется, начал всерьез подозревать, что это глюк, и он просто сходит с ума.

— Ну, такая квадратная будка из бетона, — начал описывать Антон. — Метра два на два. Спереди щель, сзади — дверь железная без шлюза. На крыше вроде как пулемет, но могу и ошибаться. Я...

— Я знаю, нахер, как выглядит караульное помещение! — рявкнул усатый. — На шестьсот двенадцатом нет караулки. Это выдвижной пост!