Тому втемяшилось в голову затеять ссору с одним из соседей из-за какой-то старой обиды — зачем, спрашивается, пригласил его? Слово за словом, дошло до взаимных оскорблений, пришлось молодому хозяину встать между ними в буквальном смысле и получить удар клюкой на свою голову. С трудом угомонил двух разошедшихся мужей, отправил с оказией одного домой, а тестя уговорил пойти отдохнуть. До этого случая не предполагал в обычно спокойном, даже покладистом — особенно при жене, — немолодом человеке такого кипения страстей и буйства. Позже Надежда объяснила — рассказала о неких романтических отношениях Ирины Петровны с тем соседом в далекой юности, отец же до сих пор ревнует жену, предполагает, что их связь продолжается , хотя оснований тому нет. Обычно вслух не высказывает свои подозрения и обиду, но порой срывается, как в этот раз, когда крепко подопьет и теряет контроль над собой.
Конечно, большую часть времени и внимания Лексей уделял в этот вечер молодой жене, но свел также знакомства с кем-то из гостей — с тем же губернатором, генерал-майором Осиповым, его женой и дочерьми — Натальей и Катей. Младшая еще совсем ребенок — ей едва минуло двенадцать, — старшей же исполнилось восемнадцать. Довольно красивая и обходительная, она вызывала интерес многих мужчин — как совсем юных, так и давно уже зрелых. Наверное, Наталье внимание уделялось не меньше, чем виновнице торжества — вокруг нее вились поклонники, ни на минуту не оставалась одна, а она мило с ними общалась, вела легкую беседу и улыбалась. Лексей обменялся с ней парой фраз, когда тесть представил его губернатору, а тот в свою очередь свое семейство, а потом уже прощаясь. Но почему-то осталось какое-то чувство, что между ними возникло непонятное притяжение. Вроде бы девушка не подавала каких-то признаков увлечения им, но наитие подсказывало — с ней будут сложности, — и это отнюдь его не радовало.
Не минуло и трех дней после свадьбы, как чете Бобринских прислали приглашение от губернатора и его жены на бал, устраиваемый через неделю. Лексей в этот день объезжал деревни, вернулся к закату дня, довольный увиденным в крестьянских хозяйствах. Не успел войти в дом, как к нему поспешила жена и с заметной в голосе радостью объявила: — Лексей, нас с тобой приглашает на бал сам губернатор! Еще утром прислали нам листок — вот смотри, даже с печатью! Я не утерпела — вскрыла и прочла, — ты не будешь ругать меня?
От листочка шел тонкий запах духов, завезенных из Франции — своих в стране еще не имелось, — ясно подсказавших молодому человеку, кто же писал на нем. Не каждая дворянка могла позволить себе столь дорогую парфюмерию, так что спутать тут было сложно — именно такими духами пахло от Натальи, губернаторской дочери, а приглашение — дело ее рук. Не стал объяснять жене эту подоплеку, только сказал: — Маша, нам не следует ехать на бал — тебе надо беречься, какие тут танцы!
Жена попыталась высказать, что ей еще можно, а дома сидеть скучно, но Лексей, обычно потакавший ей во всем, на этот раз отказал твердо. В утешение предложил завтра покататься на санях, заодно и проехаться в город на торг — может купить себе что-нибудь нужное. Такая альтернатива соблазнила Машу, не стала больше настаивать с балом. Сам же следующим утром отправил с конюхом — он же кучер, — ответное письмо в губернаторский дом с отказом и объяснением причины. Еще через день пришел вызов в резиденцию губернатора по срочной надобности, который Лексей, разумеется, не мог не исполнить.
В кабинете главы губернии кроме него самого застал Наталью — она стояла в углу у окна и смотрела на молодого офицера каким-то странным взглядом — то ли с надеждой, то ли тревогой. На его поклон ответила глубоким реверансом, а не книксеном — все же он барон, по сословному рангу выше ее, обычной дворянки, даже и генеральской дочери.
Осипов не стал тянуть, сразу объяснил причину вызова: — Лексей Григорьевич, есть у меня просьба к вам. Она не по службе, но для меня важна безмерно. Может быть, покажется странной и все же выслушайте со всей серьезностью. Моя Наталья больна каким-то неизвестным недугом — вот уже год не может спать спокойно, ее мучают кошмары, каждую ночь приходят к ней чудища и рвут ее душу. Она девушка сильная, никому не показывает слабости, но мы с женой видим, как чахнет на глазах. Показывали лекарям, но никто не мог помочь Наташе, лишь разводят руками. Потеряли уже надежду, но после того, как побывали на вашей свадьбе, ей вдруг стало легче, кошмары отпустили. Вчера же снова начались мучения и дочь сказала, что помочь ей можете только вы. Как и почему — не объяснила, — но надежда на вас, помогите! Прошу Христа ради и своей дочери, готов отдать все, что есть у меня!
Глава 10
Лексей стоял перед генералом-губернатором, не зная, что ответить тому. То, о чем говорил несчастный отец, напомнило о случившемся с ним самим пять лет назад помрачнении разума. До сих пор не мог точно понять — действительно ли в него вселились злые духи или они стали наваждением больного сознания. Но чтобы то ни было, он выжил — с помощью шамана или без него, — стал сильнее и выносливее, в нем пробудились какие-то способности, которыми пользуется до нынешних пор. Как же помочь бедной девушке — не представлял, коль даже в самом себе не разобрался. Не предлагать же везти ее к шаману, да и поможет ли тот — неизвестно, вполне вероятно, что их камлание — сплошное шарлатанство. Единственно, что хоть немного подсказывало — после прошлой встречи с ним Наталье стало легче. Наверное, в нем есть нечто такое, которое повлияло на душу страдалицы, надо попробовать как-то с ним выяснить, но осторожно — душа слишком тонкая субстанция, грубым вмешательством можно только навредить.
Примерно так высказал смотревшим на него с надеждой отцу и дочери:
— Не знаю, смогу ли помочь, но постараюсь. Только есть опасение — ведь мне неведомо происходящее с Натальей, — что ей на пользу или нет. Потому если готовы рискнуть, то я займусь ею. Конечно, со всеми предосторожностями, а уж как там выйдет — одному богу известно.
Генерал посмотрел на свою дочь — та кивнула головой, — после с некоторым сомнением дал ответ: — На все воля божья, уповаю на его милость и защиту. Приступай, Лексей Григорьевич — терять нам нечего, хуже уже не будет, а при удаче Наташа сможет жить на радость, а не мучиться. Езжайте к нам дом, чтобы никто вам не помешал. А ты, дочь, скажи матери, что я дозволил вам уединиться — а то будет стоять рядом и блюсти твою честь!
По пути выяснил у Натальи — при каких обстоятельствах у нее появились бредовые видения, — оказалось примерно также, как у самого Лексея — сильно простыла, а потом у нее началась горячка. Хотя ее и излечили, но кошмары продолжались, просыпалась в холодном поту и так не раз за ночь. Как-то перебивалась дневным сном, но недолгим, как будто в дреме, не дававшим полного отдыха. А в тот вечер, на его свадьбе, с первого их взгляда ее как будто отпустило, почувствовала себя легко и могла веселиться, не боясь ночных страхов — откуда-то у нее возникла такая уверенность. Причем точно знала, от кого ей идет покой, старалась быть ближе к нему, хотя он не обращал на нее внимания — так ей казалось. Даже пришла мысль — почему она не его жена, была бы всегда рядом, наслаждалась с ним миром и блаженством, вот как сейчас!
Лексей от последних слов девушки, сказанных откровенно, как на исповеди, даже оторопел — никак не ожидал от юной девицы подобных признаний! После как-то объяснил для себя — больная немного не в себе, столь продолжительные мучения сказались на ее душевном здоровье. Ради спасения от кошмаров готова на многое, даже на все, но ведь ему-то от нее ничего не надо! Или будет так и преследовать его, идти за ним по пятам — от такой перспективы молодого человека бросило в дрожь, мысленно воскликнул — чур меня, больной на голову мне только не хватало! Нет, уж, надо скорей с ней разобраться, привести в более-менее разумное состояние, если, конечно, получится, а там пусть родители с ней нянчатся. С таким настроем приехал к губернаторскому подворью, прошел за Натальей в дом и ждал, пока она объяснится со своей матерью относительно него.
Не стал проходить за Натальей в ее спальню, остался в гостиной, пока она переодевалась в домашнее платье. Заняться ею также решил здесь, пусть на глазах матери, но зато спокойнее — невесть что ей в голову взбредет наедине! Уселись за столом напротив друг друга и уставились в глаза — Лексей попытался через них проникнуть в сознании девушки как когда-то случилось у него с шаманом племени ительменов. На этот раз не вышло — видел только серую тьму, никакие образы в ней не всплывали. Повторил еще раз с тем же результатом — пришло беспокойство, что какие-то способности у него утеряны, как сейчас, внутреннее зрение, да и чтение мыслей или эмоций — просто не чувствовал девушку. Лишь когда взял ее за руки, что-то стало получаться и то не сразу. Постепенно до него стали доноситься слабые отголоски ее переживаний — доверия, любопытства, потом нетерпения, желания ощутить его ближе. А когда она подалась вперед и схватила его за плечи, то как будто прорвало, поток ее мыслей хлынул в сознание.
В них перемешалось многое — воспоминания из детства, радость от подаренной куклы, огорчение из-за испачканного "взрослого" платья с кружевным лифом, волнение перед первым балом, восторг от внимания поклонников и их комплиментов, а потом страдание и страх. Девушка только вступала во взрослую жизнь, ждала от нее самого лучшего и прекрасного, но внезапная болезнь перечеркнула все надежды, оставляя лишь горечь и боль. И как-то невольно Лексей проникся эмоциями и помыслами девушки, он как будто сам их пережил — это ему было больно и страшно, терял надежду жить, — и именно тогда перед ним открылась страдающая душа, увидел те фантомы или призраки, ставшие кошмаром во снах. Они полетели к нему самому, будто почуяли новую жертву, а затем повторилось то, что было с ним пять лет назад — эти чудища терзали его, он же лишь страдал, не мог сопротивляться и некому было прийти на помощь.
Видение казалось настолько реальным, что у Лексея не возникло сомнения — происходит не где-то в чужом сознании, а в нем самом. Различал каждый сгусток тьмы, тянущийся к нему щупальцами, они высасывали из него силы, лишали воли противиться им. И тогда дал себе команду: — Держись, майор (почему майор, он же лейтенант — краешком пролетела мысль)! — подавил охвативший его страх и вступил в бой. Невидимыми руками рвал от себя присосавшиеся чудища, огненным мечом развеивал их плоть, но к ним добавлялись новые и новые, а силы его убывали. Бился насмерть, до последнего вздоха, перебарывая отчаяние и ужас перед множившейся нечистью. Прошла целая вечность, а битва продолжалась и вот в какое-то мгновение возникло чувство — он выдержал, самое трудное позади! Пусть еще долго враг сопротивлялся, накатывался темными волнами, но уже без прежней силы и напора, а потом внезапно иссяк, будто растаял, как снег под жарким солнцем.
Сознание выплывало как из темного омута, сначала неясно, как в мареве, а потом уже отчетливо увидел сидящую напротив девушку, ее серые глаза, смотрящие на него с заметным беспокойством. Наверное, заметила в нем происшедшую перемену, спросила с ноткой волнения:
— Лексей, что с тобой? Ты напугал меня, застыл и даже не дышишь!
Молодой человек оторвался от ее глаз, осмотрелся вокруг, как бы приходя в себя, после ответил успокаивающим тоном:
— Со мной все в порядке, Наталья. Просто я заглянул в твою душу и там задержался. Теперь у тебя все должно быть хорошо, надеюсь, кошмары больше не будут мучить. Сама скоро убедишься, но если что-то еще побеспокоит, то пошли за мной.
После встал и попрощался, не остался на обед, который приготовила хозяйка дома — сослался на небольшое недомогание, ему надо отдохнуть. Не лукавил, действительно чувствовал в себе слабость, на обратном пути даже задремал в санях. Дома сразу лег в постель и отключился, спал до следующего утром мертвым сном, без всяких видений и кошмаров. В тот же день из губернаторского дома передали письмо, на этот раз написанное самим хозяином, в нем он выразил благодарность за дочь и пригласил Лексея на ужин вместе с женой. Отказать генералу, конечно, не мог, к указанному часу отправился с Машей, согласившейся поехать в гости к самому губернатору без каких-либо сомнений — лишь немного помучилась с выбором платья из своего гардероба, благо, что их там было достаточно. Гостей, кроме них, не оказалось, так что ужин прошел без особых церемоний — по-простому, как выразился Осипов. Еще раз поблагодарил молодого офицера за помощь дочери, предложил обращаться по любому поводу — предпримет все от него зависящее ради спасителя.
История с губернаторской дочерью на этом не закончилась — по возвращению домой жена призналась, что пригласила Наталью в гости.
— Знаешь, Лексей, она такая милая, нисколько не заносится своим папой. А еще ей стало интересно, как я сшила платок из кисея — прежде ей не доводилось, — вот и позвала, покажу что есть у меня. Ты не будешь меня ругать, родной?
Конечно, у молодого мужа не хватило духа попрекнуть простодушную женушку, ответил лишь: — Маша, ты вправе звать кого хочешь — здесь твой дом и ты в нем хозяйка. Да и разве я могу отказать в такой малости, все, что тебе в радость, приму без укоризны!
А у самого кошки заскребли в душе — эта девица не отстает от него, нашла лазейку видеться с ним, войти в его дом, а жена рада вниманию столь видной подружки. Из того, что увидел в душе Натальи, понял — она потянулась к нему не только из-за своей болезни, вообразила еще, что влюблена в него. Теперь, когда недуг позади, открылась для вспыхнувшей страсти, а то, что избранник его сердца женат — не остановило жаждущую любви красавицу. На том званном ужине не раз замечал ее томный взгляд, краснела, когда встречалась с ним глазами. Потому не стал долго задерживаться в гостях, при первой удобной возможности простился с хозяевами. И вот как-то ведь умудрилась навязаться жене и не объяснишь своей половинке о подоплеке интереса к ней дочери генерала. Махнул рукой — пусть будет, как есть, — только самому надо быть осторожней с влюбленной интриганкой и не оставаться с ней наедине.
Заявилась в усадьбу уже на следующий день со своей сестренкой. Время было послеобеденное, жена что-то вязала будущему малышу, Надя ушла во двор — ее позвали посмотреть только что родившегося теленка. Сам Лексей выпиливал из дерева зверюшку — приохотился с недавних пор пилить и строгать всякие поделки для дома, в одной из комнат устроил небольшую мастерскую. За ним пришла сама Маша, позвала в гостиную — приехали важные гостьи. Пришлось оставить в сторону игрушку и идти переодеваться, а потом развлекать юных дам светскими разговорами. После пили чай, пахнущий дымом от еловых шишек, из настоящего тульского самовара с медно-красным сверкающим боком. Этот новомодный прибор Лексей купил еще в прошлом году на ярмарке, стоил он дорого — отдал купцу пять рублей, как за добрую корову, — теперь проводил с родными ему людьми каждый вечер за ним, наслаждаясь идущим от него теплом и уютом.
