Звёздными тропами навстречу любви

Прикрыв глаза, утихомирила алые звёздочки. Только свалиться от усталости в обморок мне не хватало. Взяв трос, обмотала его вокруг себя и стала спускаться, освещая всё вокруг себя фонариком.

Медленный спуск в чёрный зев самой непроглядной мглы закончился неожиданным открытием. Флоренсо застрял между двумя каменными выступами, словно добыча в клыках хищника. Застрял и не шевелился. Осторожно цепляясь за отвесную стену, я приблизилась к одному из клыков и тихо выругалась.

Скафандр Флоренсо был разбит и защитное стекло шлема залито искрящейся инеем в свете фонарика кровью. Как в насмешку экзокостюм даже не помят, а его пилот, похоже, хорошо приложился головой.

Долго не могла найти удобного места между зубьями для того чтобы пристегнуть к себе костюм. Когда же сцепка была произведена, опасалась, что Ян не сможет нас двоих вытянуть, но тут сыграла на руку сила притяжения астероида, и мы, чуть ли не как пробка шампанского, полетели вверх от резкого рывка.

Жёсткое приземление сотрясло и без того измученное тело. О, и это было ещё не всё. Марш-бросок до астрохода, затем тряска до базы, в которой со слезами на глазах я узнала проект Назарбека. Так вот что мы так отчаянно отстаивали — ту самую базу, ради которой мой муж покинул дом. Какая ирония судьбы!

Затем был медблок, куда поместили хаш-оциара и Муали. Меня же бегло осмотрели, даже не пользуясь сканером. На мне не было ни царапины, лишь усталость, которую быстро сняла какая-то волшебная инъекция.

— Он не жилец, — раздался голос землянина в белом костюме медика от палаты Муали. — В его организме нет наноботов, а сам он не справился с ядом.

— Как нет! Я же их... — выкрикнула и ахнула в ужасе.

Застыла, выпучив глаза на доктора, который хмуро меня оглядел с головы до ног. Я забыла активировать наноботов! О боже! Сбиваясь на каждом слове, я попыталась объяснить врачу, что я ввела наноботы, но, кажется, забыла их активировать.

— Наноботы такая хитрая штука, что не каждый их принимает, — неожиданно сказал врач, успокаивающе похлопав меня по плечу. Второй врач лишь качал головой и отводил взгляд. — Наш организм не такой сильный, как у адарканцев, и не так быстро реагирует. Наноботы просто не успели бы его спасти. Время упущено.

Зачем он меня успокаивал? Зачем? Я же понимаю, что виновата. Я своей халатностью убила капитана.

— Он в сознании? Можно к нему? — шёпотом уточнила, но врачи покачали головами.

— Это реанимация, и он там не один. Так что нет, рядовой, побудьте здесь. А лучше идите в комнату отдыха и поспите. Вас позовут, когда он...

Мужчина не договорил, но мне и так стало ясно, когда же меня позовут. Когда сердце в груди бедрокрута остановится навсегда. Медленно развернулась, слепо побрела вдоль коридора, натыкаясь на кого-то, тихо шепча извинения, не в силах выдержать груз ответственности. Вдруг меня остановили, схватив за плечи, и встряхнули. Это был Ян, серый какой-то, чужой.

— Как Флоренсо? — с трудом разлепляя губы, задала вопрос, на который и так знала ответ.

— Он умер. Ты сам как?

Забота практически чужого человека намочила мои глаза окончательно, и я зажмурилась.

— Капитан Муали не выживет, — зачем-то прошептала, не в силах вынести это горе в одиночку.

Редли выругался и, совершенно не стесняясь, крепко обнял меня. От него исходил неприятный запах крови с примесью антисептика, но я не отстранялась, нуждаясь в этих дружеских поглаживаниях по спине. Сквозь свои всхлипы услышала шёпот Яна что-то о пассивах и чувствительных.

— Поплачь, рядовой, легче станет. А Омара жалко, конечно, хороший парень. Нам будет его не хватать. Но где гарантия, что в следующем бое не наша с тобой очередь, а, Ангелочек?

Отстранившись, быстро вытерла щёки, жутко смущаясь, что расклеилась.

— Главное хаш-оциар выжил.

— Где он? — Вспомнила я о своём командующем.

— Пока в реанимации, но скоро обещали перевести в палату.

Я хотела спросить можно ли мне его навестить, но Ян даже рта не дал раскрыть, сурово сдвинув брови:

— А у нас с тобой сбор, хаш-циар идэ Махли проведёт инструктаж и распределит новые назначения. Так что пошли, плакать будешь ночью в подушку.

Рыжий великан словно и не горевал о своём погибшем любовнике, или он тоже позволяет себе отпустить эмоции лишь ночью и в подушку?

Хоть наши ряды и поредели, но в зале, куда привёл меня Ян, было не протолкнуться. В особенном отряде погибли семеро бойцов, и среди них сразу два лидера, два лучших солдата. Невосполнимая утрата. Остальные отряды потеряли примерно по трети от численности. О хаш-оциаре не было сказано ни слова. Словно он здесь, с нами, стоял где-то в толпе и слушал идэ Махли, который расхаживал перед трибуной, хмурился, с трудом держал бесстрастное лицо, от чего его тату становилось ещё живее.

Я нашла глазами Шарипова, который, заметив меня, начал проталкиваться, а затем, как и Ян до этого, порывисто обнял.

— Ой и напугала ты меня, девочка, — шептал он у самого виска. — Одни мы остались, никто не выжил.

— Одни? — не поняла я его слов.

— Одни. Ты да я. Остальные не выжили.

Только тут я поняла, о ком говорил Тимур: о тех, кого отправил со мной свёкор. А я ведь даже в лицо не знала своих телохранителей. Никого! Боже, ну за что мне всё это? Как же больно знать, что причастна к чьей-то смерти.

— Потом поворкуете, — шикнул на нас Ян, и его тут же окликнул хаш-циар, назначая главным в нашем отряде. Скупо поздравила его, остальные сослуживцы дружески хлопали по плечу. По лицу Яна было неясно — рад он этому назначению или нет. Наверное, тоже думал, как и я, что при живом ещё Омаре уже должность передали.

Шарипов успел шепнуть, что мы на астероиде надолго. Вот и накрылся мой план окончательно. Здесь тоже везде стояли глушители, и нельзя было ни отправить сообщение, ни позвонить. И от меня требовалось лишь выжить в этом аду, чтобы наконец-то встретиться с мужем.

После обеда доктора сказали, что Муали отмучился, и нам разрешили с ним попрощаться. Я, зажимая рот ладонью, давила рыдание, не в силах даже подойти к Омару, который лежал как живой. Словно не умер, а лишь уснул. На соседних столах лежали остальные парни из нашего отряда, первым Флоренсо. Ян склонился над ним, нежно поцеловал в лоб, а я зажмурилась и отвернулась к стене. Не к такому я готовилась. Нет. Так ужасно терять сослуживцев, которые и не пожили толком. И страшнее думать, что скоро снова в бой и снова нужно выстоять, выдержать, во имя жизни, ради семьи. Почему земляне не принимали участие в боях, ведь адарканцам так нужна помощь.

От слёз глаза словно песком засыпало. Как я оказалась в палате хаш-оциара даже не помню. Просто шла, заметила знакомый профиль и вошла, без разрешения, без халата. Рафт лежал под стеклом медкапсулы, на экране скакала линия сердечного ритма. Я села на стул без спинки и, уткнувшись лбом в стекло капсулы, прикрыла глаза. Хоть бы он поскорее очнулся. Ещё и его потерю точно не переживу. Всё так запуталось. Я сама запуталась. Мне было плохо. Я хотела вернуться домой, к детям.

Медблок военной базы

Сознание вернулось рывком. В нос ударил уже знакомый запах медикаментов и азота. Память услужливо лоскутками восстанавливала полотно событий. Битва! Их сбросили на астероиде. Кёзры, они сыпались с неба как из рога изобилия. Муали, тихо стонущий в динамиках и обзывающий Ангелочка трусливой сукой. Рядовой Завьялов, заслоняющий Рафта и отстреливающийся от кёзров, кричащий из последних сил, но не бросивший его умирать. Ошибка хаш-оциара — секундное сомнение и не успел сделать выстрел первым. Всё это калейдоскопом мелькало в голове, складываясь в цепочку событий. Страшно было подумать где он. Кёзры вроде как пленных не берут. Неужели они выстояли?

Приоткрыв глаза, Рафт глухо застонал от режущей боли, вспыхнувшей от яркого света. Тут же эхом отозвался бок. Ранение! Его опять ранили в этот же бок, но по ощущениям чуть ниже. Пощупав рану рукой, адарканец поморщился от противного липкого медгеля, из которого наноботы восстанавливали живую ткань. Скоро у Рафта не останется ни одного участка родной, невосстановленной кожи.

Открыв наконец глаза, идэ Кариом замер. Кажется, он всё-таки умер и попал в рай землян, иначе почему рядом с капсулой, уткнувшись лбом в стекло, сидел Ангелочек. Он не заметил пробуждения Рафта, хоть глаза его и были открыты, роняя крупные капли на стекло, откуда те, прочерчивая влажные дорожки, скатывались вниз, на пол.

Приятна мысль, что за него переживают. Семья у адарканца маленькая, он единственный сын, и мама всегда за него беспокоилась, вот так вот сидела у кровати ночами, когда он болел. Светлые воспоминания детства. Болел он крайне редко, а ещё реже отец позволял матери его нежить, считая, что мужчина должен справляться со своими трудностями сам и в одиночку.

Подняв руку, Рафт нажал кнопку, открывая крышку капсулы. Провода с противным шипением втянулись в мягкие бока ложа, освобождая адарканца из своего плена. Ангелочек встрепенулся и поднял на идэ Кариома совершенно больные и тусклые глаза. Землянин улыбнулся сквозь слёзы. Его губы дрожали, и мученическая гримаса портила нежное личико Марата. Значит, не всё закончилось хорошо. Возможно, даже откровенно плохо. То, что он находился в медицинском блоке военной базы астероида, совершенно не давало информации о реальном положении дел в целом.

Крышка медленно открылась, и землянин встал, освобождая место для адарканца.

— Как вы? — тихо шепнул Завьялов, и казалось Рафту, что он еле сдерживается, чтобы не броситься ему на грудь и не разреветься в голос.

— Живой, — прокомментировал своё состояние адарканец. На нём были тонкие больничные штаны, а туника лежала рядом на полке, аккуратно сложенная. — Кого потеряли? — потребовал он первым делом отчёта.

Рядовой странно дёрнулся, опустил глаза в пол, включил коммуникатор и стал зачитывать сводку, которую обычно скидывали всем солдатам оциара. Свой коммуникатор Рафт нашёл рядом с туникой, которую с трудом надел, шипя от простреливающей раны. И чем дольше говорил землянин, тем тяжелее становилось на душе у адарканца. Одна треть оциара. Одна треть. А они только прилетели.

Закрыв глаза, он успокаивал злость на кёзров. Гибель Муали опечалила, он был лучшим пилотом для экзокостюма, лучшим после Ангелочка. Вдруг Рафт вспомнил кое-что и открыл глаза.

— Что за тайна, которую ты должен мне рассказать, Ангелочек?

Рядовой затравленно вскинул на него глаза, затем посмотрел на дверь, словно рассчитывал сбежать. Адарканец приблизился к нему, нависая.

— Говори, последнюю волю умирающего нужно выполнять.

Рядовой сглотнул и его и без того несчастные глаза стали тусклее.

— Я не мужчина, — прошептал он.

Рафт, наклонив голову набок, пытался понять, что бы это значило, потому что с землянами ни в чём нельзя быть уверенным.

— А кто ты? — притворно ласково спросил идэ Кариом, ощущая, как дрожь пробирает его до костей. Интуиция проснулась и предупреждала, что ответ ему не понравится.

Ангелочек растерянно моргнул, щёки его опалило уже привычным румянцем. Он облизнул губы, прежде чем убить адарканца своим ответом:

— Женщина.

Мир словно взорвался в голове идэ Кариома, он в одно движение прижал землянина к стене, взбешённый до предела.

— Что ты сказал? Повтори! — с еле сдерживаемой яростью потребовал он у рядового, чьи серые глаза испуганно распахнулись. Рафт смог различить, как чёрные длинные реснички склеились от слёз. Как красные сосуды, словно ручьи, прочертили белизну глазного яблока.

Губы Ангелочка задрожали ещё сильнее. Маленькие кулачки упирались в его грудь. Запах тела землянина коснулся обоняния адарканца, перебивая стойкий аромат медикаментов.

— Женщина, — прошипел Рафт, понимая, как был глуп. — Как ты посмела, женщина! — рявкнул он, отстраняясь от неё, по-новому оглядывая с головы до ног.

Конечно женщина, он же сразу это понял! И запястья слишком тонкие, и пальцы точёные. Кадыка нет, но и этому Муали нашёл объяснения. Но запах... Аромат настоящей женщины ничем не скрыть! И голос! Слишком нежный. А грудь...

Закрыв жалюзи, чтобы никто не мог видеть, что творилось внутри палаты, адарканец начал приближаться к прижавшейся к стене землянке, приказывая:

— Раздевайся. — Он должен увидеть её всю!

— Что?! — возмущённо ахнула девчонка, столько дней морочившая ему голову.

— Раздевайся, говорю, немедленно. Это приказ!

Адарканец старался не думать о том, что она не подчинится. Умная, не станет доводить его ещё сильнее. К сожалению, она оказалась совсем не умная: землянка сжала ворот лёгкого скафандра на груди, беся своей непокорностью.

— Марат, или как там тебя зовут... — помолчав, Рафт дал шанс блондинке ответить, но та лишь смотрела на него своими серыми глазищами, набычившись, словно это он лгал ей, а не наоборот. Если она вдруг шпион, то от расстрела её не спасёт даже то, что она женщина.

А ведь Муали что-то говорил по поводу блондинок, травил шутки про глупых женщин. Неужели это правда? Раньше он за рядовым не замечал идиотских поступков, ну кроме вот этого — вырядиться мужчиной.

Не дождавшись от землянки содействия, адарканец начал сам снимать с неё скафандр, чуть ли не с мясом вырывая застёжки. Девчонка ужом извивалась, пищала, кусалась даже, но Рафт всегда был её сильнее и ловчее, и остановился он, лишь когда дверь в палату, которая, как ему казалось, была заблокирована, открылась и кто-то ойкнул.

— Вышел! — рявкнул идэ Кариом, даже не поворачивая головы, заслоняя собой зарёванную, но злую фурию. Землянки разительно отличались от адарканок. Ни одной женщине его расы даже в голову не придёт перечить мужчине, а эта зубы скалит.

— Диф, — позвал хаш-оциар, но тут же вспомнил, что индокса здесь нет. Лежал, наверное, где-то в вещах идэ Кариома и ожидал, когда его подключат к общей сети. Пришлось адарканцу самому идти и блокировать дверь на замок.

— Лучше разденься сама, я должен увидеть тебя настоящую.

Рана терзала бок от устроенного боя с землянкой, но пока терпимо. Ещё одну схватку он точно выдержит. Рафт вернулся к блондинке, которая пыталась дрожащими руками застегнуться, но несколько застёжек адарканец всё же вырвал.

— Зачем? — глухо шепнула, глядя затравленно и исподлобья.

Всё же она боец. Как тарёк: умрёт, но кусаться будет до конца.

— Я должен увидеть тебя всю, женщина, — повторил Рафт, вновь начиная терять терпение.

Он приблизился и, блокируя удары, вновь расстегнул скафандр, рывком сдёрнул, обнажая плечи и грудь. С шумом выдохнул, глядя на бандаж, плотно облегающий бюст.

— Сними сама, — приказал адарканец, стискивая зубы от дрожи, которая нарастала, волнами накатывая, накрывая с головой. — Быстрее! — рявкнул, чтобы поторапливалась.

Может, она что-то прочитала в его лице или глазах, но отпустила скафандр и даже расстегнула бандаж, который адарканец вырвал из её рук и замер, глядя на небольшие холмики груди, на то, как сжимаются от холода розовые соски, как под его взглядом землянка покрывалась гусиной кожей.