4 - Крестоносцы пустоты

— И вы полагаете, что было бы лучше, если бы я вместо откровенного разговора вешал вам на уши лапшу про верную дружбу и вечную любовь? Чтобы потом обмануть, предать и бросить? Так?

— Ну зачем же сразу лапшу? Можно же просто... помягче...

— Если твой электрический стул будет сработан из ценных пород дерева и украшен затейливой резьбой, то это сильно поднимет тебе настроение перед казнью? Или ты думаешь, что мне доставляет большое удовольствие оттягивать тот момент, когда я буду вынужден сказать вам все как есть? Больной зуб надо вырывать резко и не откладывать это дело на потом. Потом будет поздно.

— Рубить правду-матку зачастую проще, чем искать обходные пути, — проворчала Урсула.

— А смыть с себя весь макияж, скинуть одежду и выйти к людям в чем мать родила — тоже? — Овод в отчаянии всплеснул руками, — Я же сейчас стою перед вами абсолютно голый! Фигурально выражаясь, разумеется. Думаете, мне легко? Думаете, мне это нравится?

— Тебе просто нравится делать людям больно.

И вновь в салоне повисло тягучее молчание, нарушаемое лишь регулярными всхрапываниями Тома. Овод задумчиво побарабанил пальцами по рулевому колесу.

— Вас когда-нибудь предавали? — поинтересовался он, обращаясь к лобовому стеклу.

— Ну, с кем не бывало, — пожал плечами я, — Жизнь — она такая...

— Меня в свое время предали собственные родители, пусть и желая мне исключительно добра, меня предали мои сослуживцы, предало руководство, — машина резко вильнула, когда Овод, не сдержавшись, ударил кулаками по рулю, — Поверьте, я знаю, что такое настоящая боль! И я не хочу, чтобы вы когда-нибудь испытали ее по моей вине. Пускай мы лучше вдрызг разругаемся по причине моей болезненной честности, но я клянусь, что между нами никогда не будет лжи. Либо терпите, либо дальше топайте пешком.

— Извини, — я коснулся его плеча, и вовсе не потому, что машина и в самом деле начала замедляться, — у всех нас сегодня выдался тяжелый день.

— Да уж, — поддержала меня Урсула, — но Вашей Прямолинейности все же стоит иногда делать скидку на Нашу Мягкотелость, вы уж не обессудьте... Тс-с-с!

Том во сне всхрюкнул и заворочался, и девушка поспешила пристроить голову парня обратно на свое плечо, напевая ему какую-то импровизированную колыбельную.

Поскольку моя машина вместе с ключами осталась в городе, мне пришлось звонить Юле, чтобы она открыла нам въездные ворота. Сама она встречала нас на крыльце, качая на руках Кирюшку и беспокойно хмуря брови.

— Что стряслось? Где твоя машина? — она окинула меня критическим взглядом, — И где ты умудрился так измараться?

— Долгая история, — я осторожно, чтобы не разбудить малыша, чмокнул ее в щеку, — и неприятная. Подробности за обедом.

— Ты это специально, чтобы аппетит мне испортить... о! Здрасьте, дядя Сережа!

Я не удержался и сдавленно фыркнул. Когда один немолодой человек величает другого 'дядей', то тут явно требуется серьезное и длительное лечение! Юля замахнулась на меня детской бутылочкой с компотом, и я поспешил отступить в дом.

Первым делом я вызвал назад свой транспорт, который оставил неподалеку от Коненковой площади. Машина отозвалась почти сразу и незамедлительно двинулась в обратный путь, что меня немало приободрило. Ну а после я набрал номер Киры, хотя и весьма смутно представлял, о чем именно я буду ее расспрашивать. Возможно, стоило подождать Овода и Урсулу, чтобы наш разговор вышел более предметным, но я не смог сопротивляться своему нетерпению.

Однако, к моему немалому удивлению, звонок завершился, не успев даже толком состояться. Система равнодушно объявила, что данный абонент в сети не зарегистрирован, и отключилась.

Память услужливо напомнила мне, что связь с удаленным островом — дело непредсказуемое, и соединение может обрываться по несколько раз на дню, пусть раньше ничего подобного и не случалось. Но вот интуиция упорно подсказывала мне, что причина вовсе не в технических проблемах, а в чем-то ином. И эта мысль невольно заставляла шевелиться редкие волосы на моем загривке. В столь 'удачные' совпадения я не верил никогда.

— Есть результаты? — Овод остановился рядом со мной, лихорадочно тыкающим пальцами в кнопки на коммуникаторе.

— Глухо, — я раздраженно бросил прибор на столик, — Я, конечно, понимаю, что связь между нашими захолустьями — дело непредсказуемое, но прошло уже почти полчаса! Столь долгих перерывов у нас еще никогда не случалось! Я уже начинаю за Киру волноваться.

— При том уровне паранойи, что ее там окружает, какие-либо случайности практически исключены. Если Кира не отвечает на звонки, то, скорей всего, ее там попросту нет.

— Но она может просто отключить связь, не желая ни с кем общаться, — мы и не заметили, как в комнате появилась Юля.

— Кира — не настолько взбалмошная барышня, чтобы поддаться столь примитивным эмоциям, — Овод покачал головой, не обращая внимания на недовольную гримасу моей супруги, — Кроме того, я уверен, что такого рода вопросы находятся за рамками ее полномочий. Никто в здравом уме не доверит заключенному ключи от его собственной тюремной камеры. Так что оставь ей сообщение, и подождем до утра. Если ответа так и не придет, то тогда уже будем решать, что делать дальше.

— Ах, вот вы где! — в дверях показался пошатывающийся и щурящийся спросонья Том, — Что тут у вас происходит? Я что-то пропустил?

Наша с Юлей машина вернулась в родное стойло ближе к вечеру. Вопреки опасениям, на ней не обнаружилось каких-либо признаков вандализма — царящее на площадях буйство практически не выплескивалось за их пределы.

Даже удивительно, как порой перемещение всего на несколько километров меняет восприятие происходящих событий. Сейчас, наблюдая за тем, как Юля укачивает нашего малыша, я воспринимал происходящее в городе как дурной сон. Не могут же нормальные взрослые люди дружно сойти с ума и творить такое непотребство! Ну поваляют дурака, и все! Не вознамерились же они всерьез штурмовать пограничные укрепления и добиваться справедливости от окружающего их жестокого и циничного мира! Побузят немного и разойдутся по домам.

По мере того, как таяли и рассеивались недавние впечатления, мое настроение постепенно приподнималось, но длилось это недолго. Очень скоро реальность взяла свое, вернув меня с небес благодушия на грешную землю.

Наутро связь с Кирой так и не восстановилась, и самые мрачные наши подозрения постепенно начали вновь выплывать на передний план, неуклонно превращаясь в наиболее вероятные версии. Тем не менее, Овод до последнего продолжал настаивать на проверке всех возможных вариантов.

Мы с Юлей попытались дозвониться до Алана, но он также упорно отказывался отвечать на наши вызовы. Складывалось впечатление, что нам объявили бойкот или, чего хуже, вообще списали нас в расход, авансом вычеркнув из списка живых. Пока Александр пребывал в добром здравии, Алан хоть как-то пытался соблюдать видимость приличий, но со смертью Юлиного отца он отбросил прочь ненужное более лицемерие и дал волю своим чувствам.

Выражалось это в полном отказе от любого общения, начиная прямо со дня похорон, где он демонстративно ее игнорировал, и заканчивая неотвеченными звонками. Иногда Алан напоминал мне капризного мальчишку-переростка, так и не сумевшего изжить свои юношеские комплексы.

В любом случае, в отсутствие достоверной информации нам оставалось только строить гипотезы и городить догадки, но все наши потуги не имели смысла без твердой фактической основы, а потому Овод предложил нанести Кире личный визит, отправившись прямо на ее остров.

— Но как мы туда доберемся?! — искренне недоумевал я, — Мы ведь даже не знаем, где именно он находится...

— Ты не знаешь, — мягко поправил меня Овод.

— Что... ну ладно, хорошо, — я уже успел привыкнуть к тому, как он регулярно выставляет меня маленьким несмышленым ребенком, — А попадем мы туда как?

— Гиперджетом до Гибралтара, а дальше на коптере. Можно и по воде, но по воздуху получится быстрей. Мы же торопимся, не так ли?

— Да я не о том! — раздражение заставило меня вскочить на ноги и начать мерить шагами комнату, — Там же многоуровневая система охраны! Наш коптер собьют еще не подлете!

— Так для этого я и собрал вашу команду!

Только сейчас, да-да, только сейчас я сообразил, ради чего Овод приволок с собой свои 'инструменты', и чем именно был обусловлен его выбор. Он с самого начала предполагал, что нам придется отправиться к Кире на ее остров.

Меня вновь охватило чувство раздвоения личности. С одной стороны я не мог не восхищаться его хитростью и расчетливой предусмотрительностью, а с другой — был вынужден молчаливо страдать от осознания своей собственной вторичности. Мало кому понравится чувствовать себя молотком или отверткой в чужих руках.

— Томми? — Овод лениво потянулся, ткнув в бок нашего кибергения, внимательно изучавшего свой планшет.

— Ну, любой сантехник прекрасно знает, что даже в самой неприступной крепости имеется своя канализация, — заметил тот, одарив меня снисходительно-насмешливым взглядом, — Иногда достаточно перекрыть всего один вентиль, чтобы гарнизон капитулировал и запросил пощады.

— И ты можешь провернуть подобное с той системой, что установлена на острове, где держат Киру?

— Разумеется! — Том бросил короткий взгляд на Урсулу, и я понял, в чем именно кроется причина его внезапной покладистости. Кто ж откажется от шанса блеснуть перед девчонкой? — Ведь именно я в свое время ее отлаживал.

Глава 13

Чашечка хорошего горячего кофе способна сделать и без того прекрасное утро просто замечательным. Сегодня Алан проснулся в приподнятом настроении и в твердой уверенности, что ничто не сможет его испортить.

Вчера они с Торбицким до поздней ночи обсуждали последние сведения, поступающие из-за Стены, констатируя правильность своих прогнозов. А лишний раз убедиться в том, что ты был прав, завсегда приятно.

Изменения в происходящем 'по ту сторону' стали заметны буквально с первого же дня подключения Киры к работе остальной команды медиаторов. Алан не переставал удивляться, насколько легко передозировка чувств и эмоций превращает их в свои полные противоположности. Когда любовь оборачивается ненавистью, жажда справедливости выливается в кровавые акты мести, а желание сделать людей счастливыми — в безжалостный геноцид всех несогласных.

Просматривая отчеты и поставляемую разведкой видеохронику, он мысленно благодарил небеса за то, насколько своевременно в его голову пришла мысль сбагрить избыток эмоционального накала куда подальше. Замешкайся они хоть ненамного — и подобный хаос вполне мог выплеснуться на улицы его собственного города.

Толпы экзальтированных молодых людей, заполонившие проспекты и площади, надрывные речи о лучшем, свободном и счастливом будущем, набор добровольцев, перепалки между приверженцами разных подходов к облагодетельствованию человечества, стычки, драки, первая кровь... Мысль о том, что именно он своевременно отвел все эти ужасы подальше от родных краев, грела Алану душу. Ну а чашечка кофе делала картину и вовсе идеальной.

Потребуется, конечно, принять определенные меры, чтобы обезопасить расположенные за Стеной активы, начиная от обогатительных комбинатов и заканчивая исследовательскими центрами, работающими над контентом для Вирталии. Надо бы составить для Киры и ее девочек список объектов, которые следует оградить от воздействия, ну и предусмотреть дополнительные меры обеспечения безопасности на местах.

В общем и целом же представлялось, что им, наконец, удалось найти идеальное средство для нейтрализации вызывавших опасения беспокойных соседей. Если в 'Светлом Городе' медиаторы поставляли своим клиентам концентрированное счастье, то теперь они сливали за Стену избыток возбуждения и экзальтации, погружая те края в разброд и анархию, лишая их какой-либо возможности всерьез угрожать метрополии. Принцип 'Разделяй и властвуй' в своем чистом, рафинированном виде!

Сигнал вызова заставил Алана оторваться от чашки, и взять в руку коммуникатор. Небось опять бывшая достучаться пытается... ан нет! Его черные брови удивленно скользнули вверх — Андрей вспоминал об отце настолько редко, всеми силами избегая любых контактов с родителями, которых считал едва ли не предателями, что каждый его звонок воспринимался как Событие.

Алану стало любопытно.

— Я слушаю.

— Привет, пап!

— Чем обязан? — Алан прекрасно понимал, что любые полагающиеся вопросы о самочувствии и прочей банальщине будут выглядеть шаблонно и фальшиво, а потому решил просто сэкономить время.

— Ты, надеюсь, в курсе того безумия, что творится за Стеной в последние недели?

— Так, пробегаюсь по новостям время от времени. Разборки дикарей, передравшихся из-за стеклянных бус, меня не особо занимают.

— Ты переигрываешь, пап, — заметил Андрей после небольшой паузы, — Что-то мне подсказывает, что ты вовлечен в данную историю куда глубже, чем пытаешься изобразить.

— С чего вдруг? Не потрудишься обосновать свои подозрения?

— Знаешь, я, быть может, и не хватаю звезд с неба, но вот с физикой в колледже у меня всегда был полный порядок. Что-что, а физику я любил. И когда я обратил внимание, что беспорядки за Стеной начались примерно одновременно с исчезновением рапортов о сходках религиозных фанатиков на нашем, да и других участках, то я вдруг вспомнил закон сообщающихся сосудов. Сам не знаю, почему.

— Я все еще не уловил твою мысль, — соврал Алан, поставив остывший кофе на столик. Его еще недавно прекрасное настроение резко испортилось, — Выходит, что те самые фанатики решили вдруг эмигрировать и теперь мутят воду там, за Стеной? Но при чем здесь я?

— В сводках миграционной службы отсутствуют какие-либо намеки на резкий всплеск числа желающих свалить 'за забор'. Просто у людей вдруг выдохся религиозный угар, обуревавший их еще недавно. Сам собой, как будто его выключили, — Андрей хмыкнул, — И сразу же полыхнуло там. Любопытное совпадение, тебе не кажется?

— На твоем участке наконец воцарился долгожданный порядок, а ты и не рад? Начинаешь что-то подозревать, зачем-то пристально изучаешь происходящее чуть ли не на другом краю света. Что с тобой?

— Я опасаюсь, что вы, позабыв прошлые уроки, вновь взялись за старое.

— Поясни?

— Знаешь, пап, — Андрей выдержал еще одну паузу, — существует такая занятная категория информации, о которой не принято говорить прямо и вслух, но которая, тем не менее, известна практически всем, и обмен такого рода 'междустрочными' сведениями осуществляется посредством затейливой системы умолчаний, намеков и понимающих кивков.

— Допустим, и что с того?

— А то, что мне уже надоело, когда сослуживцы постоянно транслируют мне подобные сигналы, давая понять, что они все прекрасно понимают, но соглашаются соблюдать неписанные правила игры и помалкивают. Эдакая конспирология-лайт для широких масс.

— Так о чем речь-то, я никак не соображу?

— Да о том, что вы подключили медиаторов, чтобы скинуть чрезмерный накал религиозности за Стену! — огрызнулся парень чуть резче, чем следовало, — Сливаете помои за борт, попросту говоря.