4 - Крестоносцы пустоты

А в последнее время, получив доступ к премиальным сегментам Вирталии, Вадим и вовсе впадал в глухую депрессию от одной только мысли, что ему пора возвращаться. Разительный контраст между залитыми солнцем и утопающими в буйной зелени просторами с одной стороны, и унылыми стенами его крохотной жилой каморки — с другой, причинял ему почти такую же физическую боль, как и разбитая челюсть. И потому Вадим старался долго тут не задерживаться. Как и многие другие, он уже давно проводил большую часть своей жизни внутри симуляции, поскольку синтетическая альтернатива по всем статьям укладывала физическую реальность на обе лопатки.

В первое время он со скепсисом относился к новостям об открытии платных премиальных сегментов Вирталии. Имеющиеся в его распоряжении локации удовлетворяли, казалось, все мыслимые пожелания и даже самые буйные фантазии, и Вадим не видел смысла платить с таким трудом достающиеся деньги непонятно за что. Однако пообщавшись с некоторыми игроками, имевшими возможность туда заглянуть, он начал сомневаться. Слишком уж эмоционально они описывали увиденное и пережитое. Да и его собственный опыт сопоставления бесплатных стандартных продпайков с покупной едой свидетельствовал о том, что иногда отличия могут быть весьма и весьма существенными. Хотя, казалось бы, исходные ингредиенты одни и те же, помидоры красные, огурцы зеленые... ан нет! Попробовав однажды нормальных продуктов, он уже не захотел возвращаться обратно к безвкусной имитации для нищих неудачников.

В итоге, однажды, пребывая в приподнятом расположении духа после удачно законченного контракта, Вадим решил рискнуть и все же купил абонемент...

И очень быстро понял, насколько сильно он заблуждался в своем скептицизме.

Переступив порог загрузочного павильона, Вадим застыл как вкопанный, потрясенно разинув рот и борясь с желанием потереть глаза — настолько невероятным оказался открывшийся перед ним пейзаж.

Несмотря на то, что художники и дизайнеры постоянно старались сделать виртуальные вселенные как можно более реалистичными, попавший в них человек никогда не забывал, где именно он находится — множество нюансов постоянно напоминали ему о фальшивости окружающего мира. Все выглядело более-менее правдоподобным ровно до того момента, пока ты не начинал присматриваться к мелким деталям, и вот тут-то вся синтетическая подноготная и вылезала наружу.

Именно поэтому основной акцент всегда делался на фантастические и фэнтезийные интерьеры, где можно изящно уйти от вопросов достоверности, подменив ее буйством непонятных приборов и механизмов или сверканием вездесущей магии.

Тогда как здесь...

Разросшаяся луговая трава доставала Вадиму почти до пояса. Ветер гнал по ней пологие волны, играющие переливами тысяч желтых и фиолетовых цветов. Чуть дальше поднималась стена леса, где могучие раскидистые кроны дробили солнечный свет на тонкие дымчатые лучи, в которых время от времени вспыхивали пролетавшие мотыльки и мошки. А над все этим великолепием вздымался отвесный скальный утес, с края которого обрушивался белый от пены водопад, далекий гул которого служил фоном для стрекота кузнечиков и щебета птиц.

Вадим наклонился и провел рукой по траве, подняв в воздух облачко желтой пыльцы и вспугнув яркую бабочку, сидевшую на одном из цветков. Описав небольшой круг, порхающее чудо опустилось на его вытянутую руку. Вадим осторожно поднес ее ближе к глазам, любуясь затейливым узором на медленно поднимающихся и опускающихся крыльях. Бабочка шевелила длинными тонкими усиками-антеннами и перебирала лапками, щекоча Вадиму палец. Ее фасетчатые глаза при каждом движении переливались всеми цветами радуги, а мохнатое брюшко едва заметно пульсировало в такт дыханию насекомого.

Все выглядело настолько реальным, что Вадиму снова захотелось протереть глаза. Место, где он очутился, вполне подходило на роль вновь обретенного рая, прекрасного сна, от которого совершенно не хотелось пробуждаться. Только висящая на краю поля зрения полупрозрачная панель статуса не позволяла окончательно забыться, выступая в роли маяка, подсказывающего человеку, где в действительности он находится и не позволяющего ему окончательно потерять себя...

Весь тот день Вадим посвятил исследованию открывшегося перед ним нового мира, даже не помышляя о том, чтобы взять какое-нибудь задание или присоединиться к одной из активных миссий. Да и после, возвращаясь сода, он не испытывал ни малейшего желания бегать и суетиться, зарабатывая очки, прокачивая скиллы и выстраивая игровую карьеру. Ему хотелось снова и снова открывать для себя новые уголки этой огромной вселенной, наслаждаясь каждой проведенной здесь секундой. Вадиму хотелось тут просто жить.

Другие ее обитатели, которых он встречал на своем пути, в большинстве своем придерживались аналогичного мнения. Иногда они объединялись в небольшие группы и совместно изучали виртуальный мир, вскладчину арендуя гравилет или яхту.

Новые сегменты Вирталии служили для Вадима чем-то вроде идеального курорта, места, где можно полностью отрешиться от любых забот и просто наслаждаться жизнью. Да, вымышленной, да, виртуальной, но кого это волнует? Дело ведь не в физической реальности окружающего мира, а в тех чувствах и эмоциях, которыми он тебя наполняет! А такого безмятежного покоя и обволакивающего умиротворения Вадим не испытывал еще никогда...

Вот только сегодня его ощущения оказались несколько иными.

До Вадима доходили слухи о некоем инциденте в Вирталии, сопровождавшемся громовым гласом с небес, который упоминал Александра Саттара, но тогда он не придал им большого значения. Экстренные объявления не являлись чем-то из ряда вон выходящим и случались регулярно, однако новость о смерти главы Лиги Корректоров, одного из влиятельнейших людей планеты, резко все изменила. Не требовалось быть семи пядей во лбу, чтобы связать воедино два упомянутых события.

Тематические форумы уже который день гудели от жарких обсуждений. Трактовки предлагались самые разнообразные, но всех комментаторов объединяло одно — в тот день в Вирталии что-то неуловимо изменилось.

Не доверяя чужому мнению, Вадим не пожалел денег и приобрел абонемент с расширенным доступом, чтобы иметь возможность оперативно перемещаться между сегментами. Он хотел увидеть и прочувствовать все сам, своими собственными синапсами.

На первый взгляд все осталось по-прежнему — та же нетронутая природа, где примятая тобой трава уже через минуту распрямляется и вновь колышется на ветру, как ни в чем ни бывало, те же выходящие на водопой непуганые косули, прядающие ушами и глядящие на тебя огромными, немного детскими глазами, те же разноцветные колибри, с басовитым гудением зависающие возле крупных ярких цветов, но Вадима не покидало странное ощущение, что теперь во всем происходящем, в его присутствии здесь появился некий смысл. Что он является не заглянувшим на минутку случайным прохожим, а полноценной частью окружающего великолепия, без которой мир утратит свою цельность и красоту.

Такой поворот настолько его озадачил, что даже после 'всплытия' он еще долго лежал на кушетке, анализируя свои чувства и обдумывая посещавшие его там мысли, вспоминая пережитые ощущения.

Как и всегда, ему нестерпимо хотелось поскорее вернуться туда, в виртуальные степи, на просторы синтетических морей, вновь вдохнуть полной грудью пьянящий воздух смоделированного мира, но теперь все воспринималось чуть иначе. Вадим не мог внятно сформулировать, в чем именно заключались отличия, но подсознательно ощущал их присутствие. Как два человека, прожившие бок о бок не один десяток лет, безошибочно улавливают тончайшие перемены в настроении своего спутника, так и он был абсолютно уверен, что мир Вирталии стал другим. Ранее Вадим всегда четко осознавал, где настоящий, реальный мир, а где имитация, но теперь он уже не был так уверен в правильности своего выбора. Пожалуй, впервые за многие годы виртуальных приключений его начали одолевать сомнения.

Открыв глаза, Вадим уставился в низкий серый потолок, разительно контрастирующий с бескрайними просторами, откуда он только что вернулся. Он протянул руку и взял с тумбочки планшет. Следовало как можно скорее оплатить следующий абонемент, чтобы уже сегодня вечером нырнуть туда вновь. На глаза случайно попался полустертый крест на тыльной стороне запястья. То ли 'плюс', то ли символ умножения.

Опять Каррух? В глубине души неожиданно всколыхнулось чувство брезгливости, и Вадим принялся яростно тереть свою руку, чтобы избавиться от знака. Поклонение фальшивому, вымышленному идолу воспринималось им как секс с синтетиком, причем далеко не новым и сменившим к этому моменту уже немало хозяев. Мыслимо ли так унижаться, когда вот, совсем рядом, в Вирталии появилось нечто настоящее?! Нечто, относящееся к тебе не как к покорному источнику щедрых подаяний, а как к родному, как к своему!

Виртуальные же суррогаты только заводили людей в болото лживой веры, не несущей им ничего, кроме унижения и подчинения новоявленным кумирам. Разогнать бы их всех к чертовой матери, навсегда запретив доступ в Вирталию, чтобы они не могли более осквернять ее землю и воздух! Импланты повыковыривать!

Вадим рывком сел на кровати, тяжело дыша от охватившего его праведного гнева. Таким разъяренным он не чувствовал себя уже давно. Вместе с тем его желание немедленно вернуться в Вирталию вспыхнуло в нем с еще большей силой. Но для этого требовалось наскрести денег на абонемент. Он снова заглянул в планшет.

На экране до сих пор висели предложения, из которых он выбирал в прошлый раз — участие в богослужениях. Вадим уже был готов швырнуть планшет об стену, но замешкался, зацепившись взглядом за суммы предлагаемых гонораров. Если взять контракт прямо сейчас, то полученная предоплата позволит сразу же купить абонемент и окунуться в любимые миры.

Такой шаг попахивал изменой, но торчать на службе у Карруха со свечкой в руках будет же не он сам, а его дайв, его управляемое программой тело. Душа-то останется при нем, и его убеждения ничуть не поменяются. Так что его совесть будет чиста.

А чтобы очистить еще и тело, то можно перед запуском контракта загнать дайва в душ.

Вадим плюхнулся обратно на койку, бодро стуча пальцами по экрану планшета. Контракт... предпочтительное время... подписка о неразглашении... душ... вроде бы ничего не забыл. Спустя минуту пискнул сигнал подтверждения, и кошелек пополнился греющей душу суммой. Ну наконец-то! Вадим бросил планшет на тумбочку и закрыл глаза, ожидая запуска программы. У него осталось одно-единственное всепоглощающее желание — поскорее вернуться.

Вернуться туда, где его ждали, вернуться домой.

Глава 7

Пакетик со льдом, который я прикладывал к разбитой скуле, давно уже превратился в пакетик с теплой водой, но я продолжал держать его у щеки, даже не замечая, как сочащиеся из него капли стекают мне в рукав.

Я чувствовал себя абсолютно опустошенным, обессиленным, выпотрошенным, точно бройлерная тушка. Мною овладела апатия и полнейшее безразличие ко всему. Вокруг жесткого пластикового кресла в коридоре полицейского участка, где я сидел, кипела жизнь, сновали люди, кто-то приходил, кто-то уходил, слышались окрики и ругательства, но все происходящее пролетало сквозь меня, не оставляя никакого следа, как будто я был привидением.

Все кончено, все позади, и моя жизнь окончательно утратила всякий смысл. Лишившись своих 'Семьдесят пятых', я потерял все, и ничто на свете не могло восполнить этой потери...

В поле моего зрения остановились две пары ног, и я услышал, как меня окликнул по имени чей-то знакомый голос. На то, чтобы поднять налитую свинцом голову и сфокусировать взгляд, у меня ушла, казалось, целая вечность. Лицо стоявшего передо мной человека также оказалось хорошо знакомым.

По обыкновению коротко стриженые темные с проседью волосы, внимательный изучающий взгляд, съехавшиеся к переносице нахмуренные брови...

— Скверно выглядишь, — Овод озабоченно поджал губы и повернулся к сопровождавшему его полицейскому, — И давно он у вас так сидит?

— С самого утра, часа три уже. И, по-моему, за все это время он даже не пошевелился.

— Вот как? — Овод нахмурился еще сильней, — Эй, что это там у тебя?

Он коснулся моей правой руки, где из-под сжатых пальцев выглядывал обрывок бумаги. Я с некоторым усилием разжал кулак, явив на свет мятый клочок, оставшийся от фирменного пакета. На нем уцелела примерно половина логотипа с переплетенными канатами, а все остальное бесследно сгинуло в той драке.

Я бросил на соседнее кресло бесполезный мокрый пакет ото льда и аккуратно разгладил у себя на коленке свое последнее сокровище. Я почувствовал, как при виде искалеченного символа, растерзанного и униженного совершенства мои глаза наполняются слезами, и вновь стиснул обрывок в кулаке с такой силой, что ногти впились в ладонь.

— Так. Понятно, — крякнул Овод и вновь обратился к полицейскому, — Принеси-ка нам водички.

Тот убежал по коридору, а Овод достал из внутреннего кармана маленькую коробочку и выкатил на ладонь небольшой белый шарик.

— Сейчас мы тебя немного взбодрим.

— Зачем? — еле слышно прохрипел я.

— Нам нужны твои показания, а для этого тебя необходимо привести в форму... ага, спасибо! — он бросил пилюлю в принесенный стакан и покачал им, дожидаясь, пока шарик растворится, — Ты же сейчас даже собственное имя вряд ли вспомнишь. Вот, выпей.

Овод протянул мне стаканчик, и я послушно опрокинул его в рот, ни на секунду не задумавшись, чем именно меня тут потчуют. А если и ядом — то какая разница? В любом случае, впереди меня ждала лишь пустота, а так мне только меньше страдать придется.

— Вот и молодец. Пошли, — они с полицейским подхватили меня под руки и препроводили в кабинет, располагавшийся в дальнем конце коридора.

Здесь меня снова усадили в кресло, только уже более комфортное, а Овод со своим спутником сели за стол напротив меня. Некоторое время все молчали, как будто чего-то ожидая.

— Ну что, уже можно? — поинтересовался полицейский.

— Думаю, да, — Овод бросил взгляд на часы, — Включай запись.

Он снова посмотрел на меня, пристально всматриваясь в мое разукрашенное синяками лицо.

— Ну что, Олег, поведай нам свою печальную историю.

— Тоже мне, история, — при воспоминании о собственной глупости я невольно поморщился, — Завернул не в ту подворотню, и всего делов-то.

— Нет-нет! — замахал руками Овод, — Нас интересует самое начало твоей эпопеи! Давай-ка с того момента, когда в твоей голове впервые зародилась идея купить себе новые кроссовки...

Мой сбивчивый и сумбурный рассказ занял почти полчаса. Меня никто не торопил, более того, некоторые эпизоды Овод просил рассказать подробней, требуя максимально детально воспроизводить ход моих мыслей и описывая все испытываемые чувства. Не могу сказать, что такого рода эмоциональный эксгибиционизм доставлял мне большое удовольствие, изливать душу незнакомым людям — сомнительная радость. Но Овода я знал давно и хорошо, а он старался не усердствовать, подталкивая мой рассказ максимально тактично и мягко, так что я не стал особо упрямиться и выложил все начистоту.