4 - Крестоносцы пустоты

— Он отключил систему охлаждения квантового хранилища!

— Это плохо? — подошедший Овод наклонился ко мне с другой стороны.

— Это очень плохо! — я немедленно вспомнил все, что Алан некогда рассказывал нам об устройстве Центра. Мне тогда и в голову не могло прийти, что то ружье было повешено режиссером на стену в самом начале спектакля как раз по мою душу.

— В каком смысле?

— Если его не остановить, то под нами рванет так, что камня на камне не останется!

Предпочтя не испытывать судьбу и не дожидаться развязки, техник крутанулся на месте и метнулся к выходу. Его коллеги, лучше прочих представлявшие себе, к чему идет дело, последовали за ним.

— Всем оставаться на местах! — рявкнул Алан, нацелив на оставшихся свой подрагивающий палец.

— Я понимаю твое желание разделаться со мной, — спокойный голос Александра воспринимался как ледяной кубик в стакане кипятка, — но зачем забирать с собой в могилу и остальных?

— В могилу? — недоуменно нахмурилась Кира.

— Если система охлаждения откажет, то накопленная в квантовых массивах энергия выплеснется наружу, вызвав мощный взрыв, который разрушит практически весь Центр. Пост управления, где вы сейчас находитесь, окажется уничтожен одним из первых.

— Твой уход получится поистине грандиозным! И я не хочу, чтобы мои гости пропустили этот чудесный праздник! — лицо Алана расплылось в довольной ухмылке, — Такое ведь не каждый день случается, верно?

Он заговорщически подмигнул нам, и я вдруг понял, что его разум только что покинул помещение вместе с ретировавшимися операторами.

— Наш друг определенно рехнулся! — подтвердил мою догадку Овод.

За моей спиной тихонько заскулила Урсула. Уж она-то прекрасно чувствовала, когда в душе человека распахивалась бездонная и черная как беззвездная ночь пропасть безумия.

— Пап, может немного остынем и поговорим спокойно, — Андрей предпринял попытку достучаться до отца, но тот даже не обратил на него внимания, изучая заполонившие экраны мигающие тревожные сообщения и довольно потирая руки.

— Кто-нибудь знает, как управляется эта штука? — вполголоса поинтересовался я.

— Увы, операции такого уровня доступа может инициировать только персонал с соответствующими полномочиями. Даже если мы отца скрутим, остановить процесс мы все равно не сможем.

— Том?

— Не-а. Тут требуется серьезное оборудование и, что самое главное, время. Ни того, ни другого у нас сейчас нет.

— Тогда, думаю, нам всем также стоит делать отсюда ноги, — резюмировал Овод, — И быстро!

— Согласен, — Андрей, видя, что путем переговоров уладить ситуацию вряд ли удастся, поманил к себе Егора, — Выводи людей, а я тут сам разберусь.

— Прошу прощения, господин, — замялся перфект, — но я не могу оставить вас здесь один на один с этим ненормальным. Риск слишком велик.

— Не рассуждай, а выполняй приказ!

— Эй! Эй! — воскликнул вдруг Алан, — Не так быстро, дорогие мои! Шоу только начинается!

— Ладно, как скажешь, — сориентировавшись, Андрей изменил свое решение и подтолкнул перфекта вперед, — Угомони его!

— А ну-ка стой! — Алан отскочил назад и молниеносным движением выхватил из кармана небольшую черную коробочку, которая практически полностью утонула в его стиснутом кулаке, — Мы же не хотим испачкаться, правда?

— Егор, назад! — крикнул его побледневший сын, отзывая своего телохранителя.

Все замерли, впившись взглядами в большой палец Алана, застывший на красной кнопке. Наши ноги невольно зашевелились, освобождая пространство вокруг Киры, словно мы и в самом деле опасались быть забрызганными ее кровью. Внезапно устыдившись, я подступил к ней и взял за руку, желая хоть как-то обозначить свою поддержку, дать понять, что на самом деле мы ее не бросили.

— Спасибо, Олежка, — ее пальцы в ответ сжали мою ладонь, — но не надо. Мы с тобой через многое прошли, но это — не твоя война. Тебе еще Кирюшку растить...

Кира отпустила мою руку и сдернула с шеи треклятый платок. Я услышал, как вдруг прервалось тяжелое взволнованное дыхание Урсулы.

— Вот черт! — прошептала она, а я почувствовал (уроки Александра не пропали втуне), как из моей души вдруг начисто исчез страх.

Я по-прежнему прекрасно осознавал, что вся наша команда стоит на краю неминуемой и неотвратимой гибели, но она более меня не страшила. Ведь все мы рано или поздно умрем, не так ли? Так пусть наша смерть хотя бы окажется не напрасной, пусть она поможет сделать мир лучше и добрее. Неблагодарные потомки наверняка даже не узнают наших имен, ну и пусть. Важны реальные дела, а не почести!

Кира, до сего дня сдерживаемая всаженной ей в шею 'страховкой', перестала таиться и обрушила на Алана всю мощь своего медиаторского дара. Подхватив наш общий страх, она обрушила его раскаленный концентрат на того, кто несколько лет держал ее взаперти на далеком острове. Того, кто накинул на нее идеальную убийственную удавку и заставлял плясать под свою дудку. Того, ненависть к которому заставляла биться ее сердце все эти годы.

Алан резко побледнел и попятился, спотыкаясь и опрокидывая кресла.

— Куда же ты, дорогой? — Кира продолжала наступать, раскинув руки в стороны, — Не бойся! Иди ко мне!

Наткнувшись спиной на стену, Алан выбросил вперед руку с пультом как свой последний рубеж обороны.

— Не приближайся! Стой где стоишь! — почти взвизгнул он.

Тем временем пол под нашими ногами начал уже ощутимо вздрагивать, сигнализируя о том, что процесс пошел вразнос, и до взрыва остается совсем немного времени. Но, по-моему, никто этого даже не заметил. Все внимание присутствующих оказалось сосредоточено на паре у противоположной стены.

Перехватив руку Алана, что сжимала смертоносный пульт, Кира подступила к нему вплотную, и в его глазах отразилась бездонная пропасть обуявшего его ужаса.

— Чего же ты испугался, малыш? — она обвила его шею и крепко обняла, — Не волнуйся, я никуда без тебя не уйду.

Пальцы Киры скользнули по запястью Алана и стиснули его сжимавший пульт кулак, а сама она прижалась к нему, продолжая нашептывать.

— Я всегда буду рядом с тобой, до самого конца...

— Кира, нет!!!

Глава 22

Поскольку лифт уже отключился, нам пришлось карабкаться вверх по аварийной лестнице, хватаясь за стены при каждом новом толчке и кашляя от сыплющейся с потолка пыли.

Я нес на руках бездыханную Киру, укрытую моей курткой, а тело Алана взял Егор. Звучали даже предложения бросить его там, в операторской, ибо он сполна получил то, что заслуживал, но Андрей распорядился по-своему. Любви к отеческим гробам никто не отменял, пусть отцов и не выбирают, и они нередко обманывают наши ожидания.

Андрей сжимал в руке рацию, но метры земли над нашими головами блокировали связь, и он никак не мог связаться с подчиненными, чтобы дать и приказ об отходе. Никто ведь не знал, насколько масштабными окажутся разрушения и какую территорию они охватят.

Мой разум, спасаясь от свалившегося на него груза переживаний и скорби, увлеченно сосредотачивался на всевозможных второстепенных деталях, обращая болезненно обостренное внимание на откровенную ерунду.

...и все-таки я запачкался. Теперь мои окровавленные пальцы, припорошенные сверху известковой пылью, выглядели как коричные трубочки под сахарной пудрой...

...ботинки скользили по песку и кускам штукатурки, так что за нужно повнимательней следить за равновесием. Не хотелось бы упасть с таким деликатным грузом на руках...

...мои немеющие руки с каждым лестничным пролетом все громче укоряли меня, что я ошибся, и первое впечатление об исхудалости Киры оказалось обманчивым. Или же я сам не настолько хорош, как мне казалось...

Рация Андрея вдруг захрипела, подав признаки жизни, и он, вскинув ее ко рту, закричал:

— Немедленно отведите всех людей от корпусов Центра! Существует угроза взрыва!

В ответ ему прохрюкали что-то невнятное, и Андрею пришлось повторить свой приказ еще несколько раз, пока мы не поднялись выше, и не наладилась более-менее устойчивая связь.

Выбравшись с лестницы, мы припустили к выходу. Со всех сторон доносился звон бьющегося стекла и вой пожарных сирен. Мы пробегали мимо автоматически распахнувшихся пожарных шкафов, подсвеченных красным, и вспыхивающих зеленых стрелок, указывающих путь эвакуации, а гул и дрожь под нашими ногами продолжали нарастать.

С потолка брызнули струи воды из системы пожаротушения, и покрывавшая нас известка сразу же превратилась в стекающую по щекам серую грязь. В дополнение ко всему погас свет, и видимость упала почти до нуля. Только светлое пятно впереди указывало нам путь в главный холл.

Входные двери ожидаемо отказались перед нами открываться, и Андрей, долго не раздумывая, выхватил пистолет и расстрелял стеклянные панели, мгновенно покрывшиеся матовой паутиной трещин, а затем и вовсе рассыпавшиеся мелким крошевом.

— Вперед! Быстрей! — прикрикнул на нас Овод, как будто это могло как-то дополнительно нас ускорить, — Все здесь? Том? Урсула? Отлично!

В тесных коридорах и на лестничных пролетах нам приходилось семенить гуськом, но теперь, когда мы вырвались на простор, дело пошло существенно бодрей. Наш измазанный в штукатурке грязно-серый отряд направился к посадочной площадке, где нас поджидали несколько прибывших с Андреем бойцов. Все остальные, по-видимому, уже отступили к ограде. Что ж, чем скорей мы все покинем территорию Центра, тем лучше, и в такой ситуации транспортный коптер — наилучший вариант.

Отягощенный своей скорбной ношей я немного поотстал и очень надеялся, что никому не придет в голову, обернувшись и увидев меня позади, останавливаться и уж тем более возвращаться, чтобы мне помочь. Во-первых, я был просто обязан донести свой груз сам, а во-вторых, я не хотел, чтобы кто-то видел мою измученную физиономию и слышал мое захлебывающееся сиплое кряхтение. Все-таки я свои силы явно переоценил.

Я видел, как Овод, подбежав к коптеру, нырнул в кабину, чтобы запустить двигатели. Видел, как Андрей вытащил из салона носилки, чтобы перфект уложил на них тело его отца. Видел, как Том придерживает под локоть уже выдохшуюся Урсулу... Главное не думать о своих проблемах — о ноющей боли в затекших руках и о ногах, которые после подъема по лестницам уже начинали подкашиваться. Осталось совсем немного.

В оставленном нами здании что-то громыхнуло, и на глянцевых панелях коптера впереди я увидел желтые отсветы. Я не стал оборачиваться, чтобы взглянуть — если я сейчас остановлюсь, то потом даже с места сдвинуться не смогу. А вот все остальные буквально застыли, глядя на творящееся за моей спиной. Вот и отлично, тем меньше внимания они уделят моей неуклюжей персоне. Еще пять шагов, четыре, три...

Едва не застонав от боли в мышцах, я осторожно опустил Киру на край посадочной площадки и только потом оглянулся назад.

Что сказать, зрелище действительно заслуживало того, чтобы уделить ему немного своего времени, пусть даже это будут последние мгновения жизни.

Из окон первого и второго этажей тут и там вырывались языки пламени, облизывавшие еще недавно белоснежные стены здания Центра и оставлявшие на нем черные разводы копоти. Но даже не это выступало первым номером огненного шоу. Куда большее впечатление производили полыхающие столбы, бьющие вертикально вверх с крыши главного корпуса и озарявшие мерцающим желтым светом окрестности, не которые уже начинали опускаться вечерние сумерки. До нас долетал низкий пульсирующий гул, словно от пролетающего где-то в облаках тяжелого реактивного лайнера.

— Вентиляционные шахты! — догадался кто-то из техников, — Давление выбило переборки и теперь все вылетает к чертям!

— То есть взрыв отменяется? — уточнил Том.

— Похоже на то. Система вентиляции сработала как предохранительный клапан.

— Ну, слава богу! Хотя бы одной проблемой меньше.

— Но там же остались люди! — крикнул вдруг Андрей, указывая на пожар, — Ребята, которые дежурили на крыше! Почему их не известили?! Почему не отвели?!

Присмотревшись, я действительно разглядел несколько фигурок, спрятавшихся от огненного фонтана за какой-то надстройкой. Пылающий смерч, плюющийся шматами расплавленного пластика и огрызками раскаленной арматуры, отрезал им все пути к бегству, оттеснив несчастных на самый край крыши и заблокировав их там.

Андрей сорвался с места, намереваясь отправиться на выручку своим соратникам, но успел сделать от силы шага два-три, когда резкий рывок пресек его порыв, да так, что ноги лейтенанта на мгновение оторвались от земли.

— Я вас туда не пущу, — решительно заявил Егор, — Слишком опасно.

— Отпусти меня сейчас же! Я приказываю!

— В ситуации непосредственной угрозы жизни ваши приказы не имеют силы.

— Угомонись, парень! — поддержал перфекта Овод, — Ты подумать сперва не пробовал? Что ты там делать-то собрался? Как ты можешь им помочь?

— Подберем их на коптере! — выплеснул на нас свой энтузиазм Том, — Зависнем рядом, и...

— И что? — устало уточнил Овод, — Дальше-то что? Ты даже не представляешь себе, какие там сейчас восходящие потоки! Нас сразу же засосет в этот вулкан — и все! Никого не спасем, да еще и сами угробимся.

— Но почему они не могут спуститься? — Андрей не находил себе места, — У них там что, даже завалящей веревки не нашлось?! Можно ведь куртки связать, еще что-нибудь придумать!

Веревка! Точно!

Я почувствовал, как на краю моего почти разваливающегося сознания блеснула искорка озарения. Веревка. Что-то длинное и прочное, чтобы дотянуться до...

— Пожарный рукав! — воскликнул я, чуть не подпрыгнув, — Когда мы выбирались, то пробегали мимо пожарных щитов, где лежат рукава! Они достаточно длинные, чтобы спуститься по ним с крыши...

...И был изрядно озадачен, когда никто из окружающих не разделил моего воодушевления. Сперва все печально посмотрели на меня, а потом вновь перевели взгляды на полыхающее здание. Даже сквозь рев пламени и вой раскручивающихся турбин коптера я услышал общий вздох.

— Что?! — всплеснул я руками, — Что не так?!

— Сам посмотри, — Овод кивнул на пожар, — Сама идея-то неплохая, согласен, но до тех шкафов нам теперь никак не добраться.

— Но... почему..?

Мне никто не ответил, и в этом печальном молчании мне вдруг открылось понимание. То самое, которое окрыляет. Которое заставляет людей, перебравших с психоактивными веществами, поверить в свою способность летать и выходить на улицу с балкона десятого этажа.

Все очень просто — я сошел с ума.

Кстати, если задуматься, то такое положение предоставляет целый ряд привилегий, недоступных нормальным людям. Теперь я мог вытворять самые невероятные безумства, и мне бы все сошло с рук. Хотя странно — почему я осознаю свое сумасшествие, если обычно все бывает с точностью до наоборот? Психи же, как правило, как раз себя полагают нормальными, в то время как помешался весь остальной мир. Ну да ладно, доктора в белых халатах и с клизмами наперевес потом непременно разберутся, а сейчас мне надо действовать!

Вскочив на ноги, я выхватил у Тома из рук его куртку, которую он безуспешно пытался очистить от налипшей известки, и, не сбавляя хода, сиганул прямо с площадки в пруд. Думаю, я поступил достаточно убедительно для полноценного помешательства.