Целительница души

— Ты идёшь? — спросила Руслана.

— Да.

Подождала, пока оденется, тогда только пошла. На удивление, волосы мои тоже оказались сухими.

На этот раз мы отправились домой, по дороге лишь зашли в один дом. Точнее, Рус зашёл, а я осталась на улице и потихоньку пошла к нам. Ну, в тот дом, что Рус купил. Ждана муж сам нёс, с ним и пошёл. Потом догнал меня.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали. И дома я тоже не осмеливалась заговорить.

Рус меж тем вытащил из сумки банку с молоком.

— Парное, — сказал он.

Я демонстративно отвернулась, хоть печь топить не нужно тогда.

Вот спрашивается, и чего я недовольна? К духу приревновала? Да нет, вроде бы. Тогда что? Почему обида гложет?

— Поговорим? — он первый предложил.

— О чём? — и правда, столько мыслей в голове, даже не знаю, с чего начать.

— О духе воды, например.

— С чего это о ней говорить?

Какая цаца, ещё о ней говорить!

— Прости, что обидел. Не нарочно.

— И чем же обидел? — решила уточнить, за что извиняется.

— Что заигрался в волшебника, не заметил, как вода вышла из-под контроля.

Он так говорит, словно она живая, имеет собственный характер. Ой, а ведь, и правда, имеет. Наверняка. Да живая она, уж точно.

— Это ты прости, ты позаботился. А вышло так, как вышло.

Я замерла посреди комнаты, до того нарезая метры.

— Я должен был предусмотреть, что стихия так просто подчиняться не будет, тем более после стольких лет спящего дара.

— Но почему это на мне сказалось? А если б Ждан пострадал? Если б толкнула она меня с ним на руках?

Подошла к столу. Ждан, уже посасывая молочко, внимательно разглядывал то меня, то Руса.

— Ты права. Я виноват. Прости меня. Просто когда дар проснулся, я всю воду и жидкости в округе стал ощущать. Хотел сделать тебе приятное, искупаться. Хоть немного романтики.

— Зачем она так? Почему я?

— Ты мне дорога. Хотела сделать больно мне через тебя.

— А мне показалось она заигрывала с тобой.

— Ревнуешь.

— Нет! — возмутила я.

— Но ты ведь знаешь, что люблю я тебя.

— Да, но... Почему не на тебя действовала, а на меня?

— Вчера и на меня пыталась. Отчего думаешь я без сил был. Обычно управление стихией наоборот насыщает силой. Но вчера она признала своё поражение и поклялась не вредить мне.

Муж отставил уже пустую бутылочку для кормления. Пошёл класть заснувшего Ждана в шезлонг, я тут же подскочила и разложила полностью горизонтально спинку и ремни откинула, чтоб на них не положить малыша.

Муж тут же поймал меня в объятия..

— Давно ты с нею знаком? — пыталась я до конца разобраться в своих чувствах.

— Аж со вчерашнего дня.

— В смысле?

— Ну, как гасил водой пламя, подчинил её.

— Так то же было в том мире.

— Разницы не заметил.

— Так этот мир не магический.

— С чего ты взяла? Просто тут магов почти не осталось. Долгое время истребляли ведающих людей, проредили ряды, уничтожили знания. Кто остался — затаился. Сейчас больше свободы, но народ пуганый, не стремится вылезать из своих нор. А ведающего человека находят по сарафанному радио. Твоя бабушка ведь тоже была ведающей.

Я не могла не согласиться. Руки супруга заскользили по моим плечам, переместились на бока, бёдра.

— Прохладно. Пожалуй, стоит растопить печь.

Я выскользнула из объятий, да стала загружать обломки мебели да хворост, разжигать огонь.

Когда закрыла заслонку, меня вновь обняли. И с одной стороны мне было приятно его внимания, а с другой — я ещё сердилась.

— Скажи мне, что думаешь. Можешь покричать даже.

— Ждан спит. Да и не хочу кричать. Просто мы второй день как поженились, а ты уже с какой-то дамочкой голой моешься...

— Так вышло.

А в следующий миг он просто снял с меня футболку.

— Ты что это делаешь? — возмутилась я.

— Обнажаю самые прекрасные формы, милые моему сердцу.

Губы накрыты были страстным поцелуем, руки скользили по оголённому телу, освобождая меня от верхней части белья.

Стоило признать, что я истосковалась по его ласкам. Поэтому, решив, что пора уравнять наше положение, я тоже приступила к раздеванию любимого.

Уже находясь на пике, я ощутила чувство свободного падения, словно падала с огромной высоты, а потом летела, вспомнив свой сон.

— Что не так? — насторожился Рус, заглядывая в мои глазки.

— Что ты помнишь о своём мире?

— В основном эти воспоминания теоретические. Картинок я не вижу, но сталкиваясь с чем-то я как бы чувствую, как правильно.

— Ты же видел вчерашнего дракона.

— Это не драконы.

Я тут же навострила ушки.

— Змеи. Летающие змеи. Оружие магов.

— В смысле?

— Выражаясь русским современным языком — плод генной и магической инженерии. Оружие массового поражения.

— Эти твари не рождаются?

— Обычные змеи — да. И даже есть летающие. Но они не дышат огнём, и уж поверь, одноголовы. А вчера насчитал шесть голов.

— А трёхглавые есть?

— Есть. Но крутые маги не мелочатся обычно. Не меньше шести делают.

— И как они создают этих тварей?

— Берут летающего ящера и соединяют его с нелетающим на этапе вылупления яиц. Обычно не угадаешь, как мутация пройдёт. И трёхглавых убивают, считая их не удавшимися. Ну, как при выведении породы и появлении отклонений.

— И что делают с бракованными?

— Убивают после вылупления.

А мне вдруг так жалко их стало этих созданий. Мало того, что им не дают нормально развиваться, так потом ещё и как брак уничтожают. Это ведь живые существа. Как так можно?

Да, древние греки калек скидывали со скалы, считая это милосердием, но это ведь не инвалиды.

Я всхлипнула.

— Лапочка, ты чего? — в его голосе было искреннее удивление, заставившее меня ещё больше расстроиться.

— Жалко зверюшек.

Он перевернулся, подхватывая меня, что оказалась лежащей на нём. Нежно обнял, то и дело поглаживая мою спину.

— Мы возвращаемся домой, — сказал супруг решительно.

— Это куда?

— В Москву.

— Почему? — не то, чтобы я хотела идти в тот мир, просто хотелось знать, отчего передумал.

— На тебя слишком много всего свалилось. Да и на меня тоже. Думаю, нам обоим нужно привыкнуть к магии. Да и я понял, что нам не к спеху. И надо позаботиться о вас и потренировать свои новые умения. Я должен научиться вас защищать. Безрассудство бросаться с головой в незнакомый мир.

— Но... — хотела сказать, что промедление тоже не всегда хорошо. За время его отсутствия наверняка многое изменилось. Да и ещё изменится. Вот только Рус мои губы накрыл поцелуем, не давая договорить.

Мы провели ещё день в этом доме. Точнее муж спал днём, отсыпался наперёд, чтобы ночь ехать домой. На вопрос, почему не поехать днём, ответил, что пробки могут быть, а ещё не хочется привлекать внимание. Вернёмся, словно никуда и не ездили. — А ты не думаешь, что пока злодей не будет пойман, житья не будет?

— Думаю.

— Давай на живца ловить. Если ему я нужна, так пусть меня получит.

— Люб, я понимаю, что ты девушка рискованная, но дело ведь не только в твоей безопасности. Есть ещё и Ждан.

Он был прав, я не подумала.

— Но если ловить на живца, фактическое присутствие Ждана не обязательно, — ляпнула первую попавшуюся мысль..

— Ты права, — ухватился за неё супруг. — Но опять же, рисковать тобой...

— Я могу за себя постоять.

— Ага, я видел, — и ведь прав. Возразить было нечего.

— Ладно, обсудим эту мысль по возвращении в Москву.

На этом супруг отбыл в царство Морфея. А я осталась одна на хозяйстве. Скучища. Делать совершенно нечего. И дома сидеть неохота.

Я пошла бродить по посёлку, сына засунув в слинг. Опасности быть не должно. Да и интуиция молчала.

Встретилась с уже знакомой бабушкой, перекинулась с ней парочкой слов, и она позвала меня на чай. Отказываться не стала. Компания мне не помешает.

Слово за слово, и меня, как новую соседку, решили представить скромному здешнему населению. Им оказался престарелый состав. Несколько семей, и одинокие старички да старушки. Всего я насчитала человек пятнадцать, которые собрались у одной пары во дворе на лавочках, пели песни, да чай с пирогами пили. Кстати пришлись несколько банок с вчерашним вареньем, которые я помогла старушке донести.

Старички любили перемалывать косточки, вот и нашей с супругом историей поинтересовались. Вспомнила нашу машину, довольно дешёвую иномарку, явно бывшую в употреблении, хотя и с большим багажником. Сойдёт для скромного сотрудника компьютерного магазина, коим я представила своего супруга. Про меня речи как-то не было, в плане моей сферы деятельности. А потом стали болтать о всяких мистических вещах, что тут постоянно происходят. То с погодой не пойми что творится, летом снег идёт, да такие сугробы наметёт, что потом трактором расчищать приходится. Благо, неподалёку бывший совхоз, так пусть и старенькая техника уже у частника-фермера, а есть. А то всякие голоса слышатся, хотя никаких людей не видать. Разобрать, что болтают, местные не могут, мол, вроде и по-нашенски, а не ясно ничего.

И в прошлую ночь вот звук жуткий был во время непогоды, словно взрывалось всё. Старики войну вспоминали, кто ребёнком застал Великую отечественную, а был один дедок, который воевал. Так у него крышу снесло, думал фашисты напали. Пошёл за охотничьим ружьём, да палил. Хорошо, что люди по домам попрятались, никто под раздачу не попал. Вот он сказывал, что тут такие багряные зарницы были, всё небо огнём пылало, словно село горело.

Я как представила, жутко стало. А ещё поняла, что пусть и не на физическом уровне, но это место связано с тем миром, раз звуки проходят да свет. Может и не только. У нас есть дверь, как знать, может где ещё имеется.

Старики были счастливы. Пусть и одиноки, но они наслаждались отдыхом и жизнью. Многие читали, другие вышивали, третьи вязали, мужики мастерили из дерева поделки, в основном игрушки, потому как работа пусть и хлопотная, зато много сил не требовала. К физической работе уже были не годны, да и глаза уже не те, но чем-то заниматься надобно, а электричества не было. Некоторые вот живность держали. Одно их расстраивало, что молодёжи да детишек тут нет, мудрость передать некому. Так что нас окружили заботой, советами, и рады были пообщаться. Звали почаще приезжать.

На том и простились. А когда Руслан встал и мы уже паковали вещи к отъезду, а после раскапывали машину, попросив лопаты у соседей (супруг мог воспользоваться магией и хотел размягчить засохшую глину, а потом попробовать убрать её, но соседи всё время были неподалёку, пришлось работать ручками), стали приходить соседи прощаться, приносить гостинцы: вышивку, кружева, салфетки, игрушки, в общем, свои поделки от чистого сердца. Не взять мы просто не могли. Да и от души они дарили, деньги предлагать было бы оскорблением. Так что машину набили доверху, пришлось часть вещей, что с собой привезли, оставить в доме, за которым добрые соседи обещали приглядывать.

Вернувшись домой, жизнь потекла в прежнем темпе. Муж вернулся на работу, приходя домой лишь вечером, порою задерживаясь. Меня везде сопровождал амбал, к которому я уже даже привыкла. Хотела с ним познакомиться, но он назвал лишь кодовое имя, не более того. Разговаривать ему было запрещено. Поначалу я ощущала себя неудобно, но потом просто перестала замечать.

Зато к нам частенько стали наведываться люди из органов. Поначалу по нападению. Нашли ещё подозреваемых. А потом всё чаще знакомая Руслана, которой я помогала расследовать дела. Не она их вела, но полиция обращалась ко мне за помощью, а муж запретил посещения чужим. Не мне, а полиции. Поэтому нашу знакомую перевели в следователи, и лишь через неё я общалась, помогая своим даром, который, чем дальше, тем становился сильнее.

Мне стали сниться сны, вещие. Я видела людей и ещё не совершённые преступления, от этого спать боялась ложиться. Потом составляли фоторобот по моим снам и пытались найти людей.

В итоге меня взяли внештатным консультантом в полицию. Потому как нервы я себе трачу, на полицию работаю официально и оклад имеется.

Если честно, я была не против, что применение моему дару нашлось. Единственное, что угнетало, так беспокойные сны. Часто снились люди, со мною связанные, но проснувшись, я пыталась припомнить их, копаясь в воспоминаниях, и не могла. Самое главное, что это не могла быть будущая жизнь. Ну никак. Потому как это были детские или школьные годы. Но люди, меня окружающие, были иные.

А мир казался тем же. Обычные вещи, обычные дома.

— Милая, ты готова ко встрече? — спросила мама.

Я прихорашивалась перед зеркалом, мне было семнадцать. Длинные волосы струились по спине. По настоянию мамы, я их расплела.

Сегодня я должна была встретиться с женихом, помолвка с которым была заключена когда мне было годика три. Впервые познакомиться. И с этого дня уже поддерживать постоянное общение вплоть до замужества, в двадцать один год, когда становилась совершеннолетней.

Я глубоко вздохнула. Хотелось верить, что любовь придёт со временем, всё же не даром нам даны целых четыре года. Но я всё равно волновалась. Почуять суженый ли он я смогу лишь после двадцати одного, когда пробудится дар, но сразу ли тот пробудится или нет, было неведомо. У меня может просто не быть времени.

В ресторане нас ждал молодой человек, приятной наружности, со светлыми волосами, достигающих плеч, серыми глазами и довольно приятной улыбкой. Он был вежлив, галантен, весь вечер травил байки, развлекая меня и моих родителей. А я всё время краснела и отводила взгляд, не в силах побороть смущение. Зря я волосы расплела. Ощущала, как он прикасается к моей душе, и не особо мне нравилось это чужое вторжение в моё личное пространство.

После ужина я чувствовала себя уставшей, как никогда. Словно всю душу высосали. Едва ноги переставляла, пока садилась в машину родителей.

С отцом я не была особо близка, а вот с мамой — это да. Оставшись с нею наедине, я поведала о своём самочувствии. На что родительница сказала, что это вполне естественно, просто постепенно я привыкну к такому вторжению.

Меня это, отнюдь, не утешило. Каждый раз подвергаться пыткам...

Таких встреч было пять, благо, они полагались лишь раз в месяц. Это всё, что я выдержала.

Против правил не попрёшь. Вариантов избавиться от жениха было несколько: его смерть, его встречах с другой девушкой — суженой, или моя встреча с суженым. Вот только ждать совершеннолетия до пробуждения дара я не могла.

Поэтому единственный выход, который я видела — сбежать из дому. Пока дар не проявится, обнаружить меня не смогут, разве что встречу кого-то из знакомых. Да и наказание, которое полагалось в случае поимки — домашний арест на полгода. Переживу. Ещё хотелось верить в лучшее.

Я готовилась к побегу, вот только не могла всё решиться. Постоянно кто-то крутился рядом. То брат, то мама или папа. А ещё к нам в дом понаехали родственники. Ощущение было, что за мной постоянно следят. Даже ложась спать я ловила на себе чей-то взгляд, пусть и находилась одна в комнате. Это не просто раздражало — загоняло меня в панику.