Целительница души

Отказавшись от телохранителя (уж лучше без него, чем такой бугай на меня нападёт), я поехала к маме. Пусть какая-никакая, а всё же родная. Как знать, кем бы я была, будь у меня она нормальная. Хотя, пример нормальности тоже перед глазами есть. Неужели смерть отца так её изменила? Мне было жаль её, и не хотелось оставлять. Как она без меня будет? Сейчас особенно остро это ощущалось.

Квартира меня встретила запахом неприбранной концентрированной кошачьей мочи. Открывала я дверь сама, поэтому очень удивилась, когда узнала, что мама оказалась дома. В простом стареньком домашнем халате. Прядки выбились из собранных в пучок волос. Она их никогда не стригла. Ей предлагали продать свои длинные волосы в парикмахерскую, тем более, что седины не было видно, и пока не появилась. Ведь натуральный цвет волос без седины высоко ценился. Но она всегда отказывалась. На лице отложилась какая-то тень. За тот месяц, что мы не виделись, она сильно постарела. С трудом подавила желание расплакаться. Что с ней стало? Неужели отказ от её помощи так выбил её из колеи?

Переобувшись и раздевшись, а также сняв верхнюю одежду с сына, я положила его в манеж, который давно купил Руслан на вот такой случай посещения родительницы.

Квартира не пылесосилась недели две, наверное, если судить по слою пыли. Первым делом пришлось мыть за котом, которой дома не оказалось, потому как дышать было нечем, и я постоянно чихала, пока запах не выветрился. Мамин Тимошка был гулёной, приходил домой только поесть да в туалет сходить, ну и поспать, иногда. Я иногда шутила, зачем маме нужен кот, толку от которого ноль, а проблем хватает. Но сейчас нужно было выяснить, что так повлияло на мою чистоплотную мамочку.

— Мамочка! — я бросилась к ней на шею. — Что с тобой случилось?

— Ох, милая, зря я думала, что есть ещё порох в пороховницах.

Мы прошли в кухню. Я переоделась в домашние штаны, вновь помыла руки и на сей раз умылась с улицы. А мама начала жаловаться на жизнь.

Влюбилась. Естественно, она ни на что не рассчитывала, тем паче, что он ей в сыны годился. Да молодой человек, на удивление, стал обхаживать её пороги. Цветы дарил, на свидания приглашал. Какое-то время мама держала оборону, а потом неприступная холодная стена потихоньку начала таять.

А мне почему-то подумалось, уж не женишок мой сюда свои ручки протянул. Интересно, а маги меня внешность могут? Я описала ей его облик, но мама отмахнулась, мол, не он, но спросила, откуда описанного знаю. Пришлось солгать, что мельком видела в каком-то магазине репортаж про мошенников, которые охмуряли стариков ради их квартир. Странно, но попала я в точку. Именно к этому всё и шло в их романе. Но когда речь вдруг зашла о серьёзных отношениях и завещании, маму как отвадил кто, и она, втайне надеясь, что дело не в её квартире (кстати, оформленная на моего брата, а не на неё, на случай, если тот захочет из Америки домой вернуться или случится что, что другого выхода не останется), решила что заигралась и прервала отношения, пока не успевшие перейти на новый уровень. Спустя пару дней она встретила того молодого человека, обхаживающего уже другую женщину. Она оказалась права, но каким же ударом эта встреча оказалась, ведь втайне мама надеялась, что её подозрения напрасны, что чувства мужчины искренни, что она всё ещё привлекательная женщина. А на деле всё вышло как всегда.

— Мама, а ты описание этого прохвоста составить сможешь? — не смогла я просто пройти мимо и оставить ухажёра безнаказанным.

— Что мы можем, дочка? Оставь это.

— Ну уж нет. Неужели ты не хочешь мошенников вывести на чистую воду?

— Что ты можешь? — устало проговорила она.

— У меня знакомые в полиции есть.

Глаза мамы загорелись. Больше не было старухи, а была бойкая пожилая женщина, в которой я уже могла узнать свою маму, которая достанет любого. Я набрала номер знакомой, объяснила ситуацию. И хоть дело было несколько не по её части, на мою просьбу она откликнулась и через час уже приехала, вместе с другим знакомым, который составляет фотороботы.

Мама же смогла не просто описать молодого человека, но и навела на ту женщину, которую обхаживал мошенник.

Спустя два дня его поймали, а также всю их шайку. Дело, оказалось не таким простым, как оказалось вначале. Эта группировка не просто переделывала завещания на себя, но и помогала старикам уйти в мир иной. Признания добиться оказалось не просто, но тут пришёл на помощь мой дар.

Мама же так загорелась всем этим делом, что согласилась работать с полицией, внештатным агентом, который помогал бы ловить не особо опасных преступников.

— Мам, я уезжаю.

— В свадебное путешествие?

Я опустила взгляд долу, не зная, как сказать. Врать не хотелось, но и в правду ведь не поверит, как раз подумает, что лгу.

— Далеко. Я не смогу связаться с тобой.

— Из-за Руслана? Как знала, что не стоит тебе с ним быть! — мама закатила глаза и начала своё "я так и знала, что ничем хорошим это не кончится!".

— Дело не в нём.

— А в чём? Не будь ты с ним, никуда бы не поехала.

Она была права. Вот только и счастлива бы не была.

— Ты права, — не признавать это было бы глупо. — Но я люблю его. Сашка ведь уехал. Ты его отпустила.

— Но с ним можно связаться. И в гости съездить, — возразила родительница.

— Да, но не сразу же так вышло.

— Он — мужик и может за себя постоять. А ты — девушка. И в рабство продают девчат, и насилуют и убивают.

— Мам! Не утрируй. Я тоже могу за себя постоять. Это не обсуждается.

— Чего ж тогда начала этот разговор?

— Ты тут одна как будешь?

— С собой не возьмёшь ведь, — хмыкнула она, и, получив отрицательный ответ, продолжила: — Не пропаду.

— Может, к Сашке поедешь?

— Не знаю. Когда уезжаешь?

— Завтра.

— И мать предупреждаешь за день. Эх ты... — и голос такой, словно махнула уже на меня рукой.

Вместо дальнейшей болтовни, мама притянула к себе и обняла. Прости, мамочка, я бы взяла тебя с собой, если б была такая возможность.

А я сняла с шеи кулон, который мама ещё в детстве подарила мне, что носила не снимая много лет, да надела его на неё.

— Не надо.

— Надо. Он имеет мою энергетику. Я попробую связаться с тобой через него.

— Опять твоя эзотерика?

— Да. Во сне точно смогу, — заверила я.

Ведь и правда, в нём частичка меня, думаю, что смогу настроиться. Мы ведь дежавю осознаём, по сути, тоже ловим свои же частоты. А во сне легче подключиться к подсознанию, потому что оно не сковано условностями.

— Тебя проводить?

— Нет, мамуль.

— Ну и ладно, — и не поймёшь, обиделась или нет.

Спустя пару часов я вернулась домой, передала супругу сына, а потом отправилась в поликлинику. Надо было завершить ещё одно дело.

По дороге зашла в пиццерию и взяла с собой несколько упаковок этого итальянского блюда.

Кирилл был на месте, правда, приём вовсю шёл. Поэтому пришлось через электронную регистратуру записаться. Прождала не долго, обдумывая, что ему скажу. Правду я сказать не могла. Потому что ставить под сомнение свою адекватность — ни за что. И пусть ухожу, но я не знала, как окружающие воспримут наше исчезновение. Даже если забудут, мы ведь всё равно были в их жизни, и документы должны остаться наши, а значит, нас может кто-то искать, из чужих, на ком заклинание не будет работать. И что найдут? Ничего. Мало ли что, ещё растревожат осиный улей, что тогда? Нас объявят в лучшем случае пропавшими, а в худшем, так и вовсе признают мёртвыми. Поэтому прощаться следует тихонько, чтобы не наделать шуму.

Подождав немного и пропустив тех, кто был перед мной, я уверенно вошла в кабинет, поздоровалась и выложила перед врачом на стол свой подарок. Он глаза выпучил, пытался отказаться, хотя видно было по глазам и улыбке, что ему приятно, хотя и неловко.

— Мы уезжаем. В другую страну. Вернёмся или нет, не знаю.

— Куда?

Лгать следовало правдоподобно.

— В Америку. Там у меня брат.

— И что вам здесь не сидится? Наша страна — лучшая. Все рвутся за границу, а всё познаётся в сравнении. Всегда лучше там, где нас нет, — начал Кирилл Владимирович.

— Это точно.

— Так зачем куда-то ехать? Что, у нас мужиков нормальных нет?

Мужиков? Это он о себе говорит? И как бы так деликатно намекнуть? Рус уже усыновил Ждана, пособие как мать-одиночка я теперь не получала. На работе платили до полутора лет, а после полутора до трёх я написала заявление, что в отпуске по уходу за ребёнком буду. Поэтому в три годика, как Ждану исполнится, я должна буду выйти на работу или меня уволят. В случае возвращения нашего сюда, я буду безработной, трудовую вряд ли выкинут, так что заберу. А вот если предприятие накроется медным тазом, где искать документы?

В общем, я сделала копии с трудовой, справки нужные, так, на всякий случай.

— Есть мужики, просто по семейным обстоятельствам уезжаю. Даже больше, чем хотелось бы, — последнюю фразу буркнула себе под нос.

А и правда, то ни одного не было, а то сразу трое.

— Надеюсь, и у вас сложится удачно жизнь.

Пока медсестра бегала оформляла мне копии и выписки из карты, я болтала с Кириллом. Всё же сказала, что замуж вышла. Он и про себя сказал, что встречается с девушкой, а ко мне как-то заходил по моему адресу, да меня не было, зато территория огорожена, словно преступление совершено какое. Волновался, у соседей спрашивал, в больнице справки наводил.

— Да, было дело. Один маньяк меня преследовал. Пришлось съехать к тогда ещё парню.

— Ты хорошая девушка. Желаю удачи!

— Благодарю.

Тут как раз пришла медсестра, принесла бумаги с нужными печатями. Обычно сам ходишь, в регистратуре ставишь, а она, расстаралась. Интересно, от чего? Что угощение всем принесла? В общем, тепло так расстались.

На следующее утро мы собрались уходить. Точку входа использовать решили ту, что перенесла нас в этот мир. Для этого пришлось обшарить все окрестности на наличие островка внутри водоёма. Для этого пришлось погрузить себя в гипноз, дабы извлечь из моих снов точное перемещение от нужного здания университета, которого, к слову сказать, в Москве не оказалось. Он был, как потом выяснили, но сплыл. Точнее сказать, он сгорел, да так, что камня на камне не осталось. На удивление, людей в здании не оказалось, лишь охранник, в тот день университет не работал. Загорание произошло с улицы, крыльца. Полиция предполагала взрыв, но никаких следов взрывного устройства не было, как и самого взрыва. Очевидцы рассказывали, что видели как ни с того, ни с сего на крыльце загорелось пламя столбом, которое стало тут же охватывать постройку.

Произошло это два года назад.

— Рус, а ты помнишь, что тогда случилось в том мире?

— Твой женишок решил показать свою силу.

— И? Что было после того, как меня забрал Змей?

— Пламя объяло всё здание.

— Сгорели люди? — ужаснулась я. — Там ведь народу было...

— Насколько я помню, никто не пострадал.

— Почему?

— Маги пришли на помощь. Кто-то выводил людей, кто-то тушил пожар.

— Как считаешь, а как-то связаны эти две реальности? Ведь пожар случился, когда мне двадцать один стукнуло.

— Возможно.

Гадать не было смысла, да и не проверишь ведь. Хотя, я-таки позвонила нашей теперь уже общей знакомой из спецназа, попросила проверить, не происходило ли шесть лет назад что-то в парке Горького. В действительности оказалось, что была заложена бомба. Но её так и не нашли. Взрыва не произошло, но откуда взялась всеобщая паника, а также уверенность в заложенной взрывчатке — было не известно. Допрос очевидцев ничего не дал.

Тогда я составила фоторобот своего "жениха". И попросила его проверить. Выяснилось, что такой гражданин имеется в этой версии, причём когда за ним пришли, он попытался бежать. Ну а раз бежит, значит, не чист на руку. Дома у него нашли алтарь. Пригласили меня. Когда увидела, мне сделалось плохо. Фотографии меня в разных ракурсах. За последние шесть лет. Похоже, я была его наваждением. Фото были и мои со Жданом, и мои с Русланом. И жил, похоже, он где-то поблизости, а может арендовал квартиру. От этих снимков я поёжилась. За мной постоянно следили, а я даже не почувствовала. И, как оказалось, напал на меня в моём доме именно он. Решил убрать ребёнка, из-за которого, на его взгляд, я и искала себе мужа.

Кстати, там я увидела себя беременной. От кого, маньяк не знал, не застал этот момент, а встречалась я со многими людьми, и что происходило у меня дома, он заснять не мог. А камеры у меня дома отказывались работать. Да-да, он проник в мой дом, установил там камеры, но ни одна не заработала. Но на допросе он опровергал обвинение, что он напал на меня в универсаме.

Я даже его под гипноз вводила, был он в другом месте, да и с того нападения в моём доме его Рус ранил, не до меня ему было. А потом я пропала, переехала. И с тех пор он меня не видел. Но обвинения в преследовании и слежке были выдвинуты, как и нападение.

Суд должен был быть через полгода а пока ему сидеть в СИЗО.

(прим. авт. СИЗО — следственный изолятор)

Сомневалась я, что мы с Русом попадём на суд, да и максимум, что ему дадут при его чистосердечном признании — полгода, которые он уже отсидит к вынесению приговора суда. Поэтому эту страницу жизни мы тоже закрывали.

Кстати, косу не он мне отрезал. И вообще, существом оказался довольно неприятным и нерешительным. Тайком следил, а поборол себя лишь однажды, когда решил убить Ждана. Вот только он адвокату утверждал, что передумал это делать, а может, просто адвокат его убедил такую трактовку использовать, чтобы уменьшить срок. В любом случае, это уже не наша забота.

Нужный остров нашли, на вертолёте нас туда доставили. Недешёвый перелёт, но Руслан мог себе позволить.

Вещи мы хоть с собой и взяли, но сомневались, что удастся пронести. В том домике в горах это действительно было возможно, но что мы можем взять? Вещи не стоит, потому как все документы там недействительны и наоборот. А рисковать и проявлять к себе интерес властей из-за,чего-то, что не вписывается в тот мир, тоже не нужно.

Вот мы и оставляли всё здесь, сложив в металлический ящик и закопав его под одним деревом в центре островка.

Облом выйдет, если там одеться будет не во что.

— Готова? — спросил Рус, уже раздевшись. А ведь зима уже. Приспичило нам! Что если там простынем и умрём?

Но вокруг Руса кружился водный вихрь, закрывающий и нас со Жданом.

Я кивнула. Было страшно, но я запретила себе сомневаться. Нужно верить лишь в хорошее.

— Мама! — выдал сынок. Его первое слово. У меня глаза сразу на мокром месте от радости. Рус тоже замер, уже-было начавший читать заклинание.

Я прижала сына ещё крепче, стала хвалить его. Потом обратила внимание на супруга. Он ждал. Выражение лица было серьёзным. Я вспомнила о его деле. Теперь бы попасть в нужное нам время. Сбиваться нельзя.

"Если нам не стоит туда идти, скажи сейчас," — обратилась к сыну мысленно.

Возражений не последовало, я кивнула Русу, чтобы продолжал.

Заклинание напевом зазвучало вновь, набирая свою силу и повышая голос. В какой-то момент показалось, что так высоко муж не возьмёт, но опасное место было успешно пройдено, а дальше голос следовало постепенно понижать.