Целительница души

Сегодня был дождливый хмурый весенний день. Я молча стояла у окна, отодвинув простенькую кружевную, связанную ещё моей бабушкой занавеску, ощущая кончиками пальцев плетение и особенное тепло в душе, словно нежные объятия старушки, и глядела, как потоки воды смывают грязь с асфальта, моют проезжающие мимо машины, заставляют не имеющих возможность остаться дома людей куда-то спешить и прятаться под зонтиками, громко хлопая по лужам или ищущих брод на кривых дорогах, не имеющих сточные люки. Из форточки веяло сыростью и свежестью.

А я люблю дождь. Просто за то, что могу отдохнуть от бесконечного потока людей, спешащих ко мне за помощью. Я люблю свою работу, но порою она бесконечна. Приятно видеть, что кому-то ты помогла, хотя и не все благодарят за помощь. Но не ругают, и то приятно.

Вот только порою накатывает тоска. Проскакивают эгоистичные мысли. Хочется чего-то и для себя, обрести обычное человеческое счастье.

Есть ли у меня дар? Многие считают, что есть. Особенно, когда они отчаялись уже получить помощь от медиков, от Бога, и приходят ко мне. Считаю ли я, что меня наградили даром помогать людям? Да, считаю. Вот только сила моя не в каких-то магических способностях, передавшихся по наследству. А просто в желании помочь этим людям, в силе убеждения, силе веры в то, что я действительно могу помочь.

Зарабатываю ли я на этом? Ну, как сказать, что-то ко мне приносят, стараясь отблагодарить, приходится брать, ведь иначе я просто протяну ноги от голода. Но деньги я не беру, как бы ни предлагали. И если человек приходит и сулит определённую сумму, лишь бы избавила его от болячки, то я просто выпроваживаю его. Такие люди не понимают, что можно помогать просто так, просто желая этого.

Иногда я сама нахожу себе клиентов. Когда беру выходной и слоняюсь бесцельно по городу. Судьба словно подсовывает мне отчаявшихся людей, людей, которые утратили веру во что бы то ни было, будь то собственные силы и уверенность в себе, или Бога, или ещё кого. Это пропащие люди, которым недалеко до самоубийства. И просто поговорить с ними — порою лучшее лекарство.

Я обычно говорю мало, в основном слушаю. Людям иногда просто не хватает выговориться, чтобы осознать свои проблемы. У них нет друзей, которым бы они доверяли, или друзья выросли, завели семьи, и приоритеты поменялись. А трудности накапливаются, порою не разбавляясь приятными моментами, после чего человек опускает руки, утрачивая цель жизни. Приходит домой, где на него сваливают ворох неприятностей, которые вновь надо решать. А хочется просто домашнего людского счастья. Когда глазки любимой светятся просто от того, что ты пришёл домой и тебя рады видеть. Тебя обнимают, целуют и ты — центр Вселенной. Только и всего.

Вот только у меня пока не было того, ради которого я могла пойти на сей подвиг. И это огорчало.

Я надела высокие резиновые сапоги, плащ до колен, взяла длинную палку, напоминающую посох, и отправилась погулять. У калитки перевернула табличку, где теперь красовалась надпись "отсутствую", и пошла бродить.

Люблю всё же дождь. И бесконечные потоки воды, ручьями струящиеся по улочкам. Да и запах по время дождя особый, дышать становится легче, особенно если гроза. Единственное, что огорчает, так это неровность дорог с их ямами. Я раз так провалилась, ногу подвернула, потом с неделю болела. Хорошо, что связки не повредила. Теперь вот хожу с палкой, прощупывая почву.

А ещё мне нравится звук хлюпанья. И даже не видишь человека, потому как твои глаза скрыты капюшоном, но слышишь, идёт ли он спокойно или торопится куда-то.

Недалеко я ушла, а уже слышу жалобный плач котёнка, сердце не может спокойно отреагировать, а потому ищу, откуда звук исходит.

Между платформой и кустами. Иду туда.

Вот только котёнок оказался каким-то слишком большим, с ручками и ножками, накрытый уже напрочь промокшим одеяльцем. Боже, как же так можно! Выбросить ребёнка! Да ещё вот так, точно мусор, да ещё и в такую погоду!

Моё негодование выплеснуть не удалось, зато я ухватила малыша из корзинки, оставив мокрое одеяло в ней, а его сунула под плащ, поближе к телу.

И что мне делать? Домой идти или скорую вызывать? А может, полицию? Но пока они провозятся, малыш может серьёзно заболеть.

Ничего не оставалось, как бежать домой, уже без своей палки, одиноко брошенной, и, придерживая кроху обоими руками, спешить, то и дело проваливаясь в незаметные под слоем воды ямы.

Дома я положила кроху в тазик, накидав туда тряпок и стала наполнять ванну. Пуповина у малыша была перевязана обычной нитью, и торчал маленький отросточек. И что с этим делать? Боже, я ведь никогда не была мамой, и не готовилась к этому. Как себя вести, чем его кормить?

Но засунув малыша в тёплую водичку, почувствовала, как он расслабился и перестал безудержно плакать. Постаралась ему улыбнуться. Это был мальчик. Я что-то ему говорила, чтоб успокоить, а он внимательно меня рассматривал тёмно-серыми глазёнками. Паника постепенно отступала. Вот только вопрос оставался открытым: что с ним делать дальше?

Выдать за своего? Но первый же генетический тест покажет обратное. Слышала, бывали случаи, когда женщина до последнего не знала о своей беременности, но потом рожала в роддоме. Там, наверное, дают какую-то справку, что у тебя ребёнок родился. Но я-то не рожала, тем более в роддоме. Да и знакомых таких нет, которые б могли помочь с оформлением этой самой справки.

Но ведь кто-то и дома рожает. Как тогда они доказывают, что это их ребёнок? Показываются врачу-гинекологу или делают генетический тест?

Надо побольше об этом узнать.

Помыв малыша, и удостоверившись, что он согрелся, я закутала его в своё полотенце и понесла в комнату.

— И что мне с тобою делать? У меня ведь даже пелёнок нет. И чем кормить?

Молоко у меня было, но разве магазинным молоком можно кормить новорожденного? В том, что он родился сегодня, я не сомневалась, почему-то.

В аптеках продаются разные смеси, попробовать купить?

Но одного ребёнка я ведь не оставлю дома. Надо идти с ним.

Тут раздался звонок в дверь. Посетители? Как не вовремя!

Подоткнув малышу подушки и накрыв его до середины одеялом, я пошла встречать клиента.

Это оказалась молодая бледнолицая женщина, в глазах которой читалось отчаяние. Может, мать малыша?

-Здравствуйте, чем могу помочь?

— Вы ведь целительница, — вцепилась она в мою руку. — Вы должны мне помочь!

Вот так, сразу должна? Но я промолчала, лишь кивнула и позвала за собой в дом, не люблю обсуждать дела на улице.

Я поставила чайник на плиту и усадила гостью в кухне.

— Так что у вас случилось?

— У меня ребёнок пропал... — начала она.

А у меня сердце ухнуло куда-то вниз. Неужели, и правда, мать? Странно, я ведь не надеялась на то, что малыш мне достанется. И не знала, что с ним делать. Так чего же сейчас расстроилась, когда нашла его мама? Но пороть горячку я не стала. Спокойствие, только спокойствие, как говорил Карлсон. Вначале надо удостовериться в том, что это действительно её малыш, и только потом говорить о том, что я могу помочь. Только бы он молчал.

— А при чём здесь я? — неужели она видела, как я несла малыша?

— Вы ведь целительница. Ясновидением обладаете, потомственный дар и всё такое...

От сердца немного отлегло, значит, не подумают, что я кроху украла.

— У вас есть фото малыша? — зачем-то спросила я. Вряд ли, если она только родила, успела сфотографировать.

На что она стала рыться в карманах и сумочке, после чего извлекла потрёпанную фотокарточку.

Брать я боялась. Но деваться было некуда. Я обязана помочь человеку в беде.

Осторожно посмотрела на снимок. Как камень с души свалился. На меня глядел мальчишка лет пяти. Вот только вкупе с радостью, что у меня пока малыша не отнимают, примешалось отчаяние. Чем я могу помочь этой женщине? Я ведь ненастоящая целительница. Никакими способностями не обладаю. Да, за годы практики я научилась манипулировать людьми, и карты разложить тоже сумею, как и истолковать их правильно. Поможет ли это делу?

— Вы в полицию обращались? — это первое, что пришло на ум, пока я прокручивала варианты.

— Они сказали, что пока не пройдёт трое суток, не могут принять моего заявления, — в отчаянии сказала клиентка.

Значит, малыш потерялся совсем недавно.

— Проверяли по тем местам, куда он мог пойти?

— Да, конечно. И в садике, и по всем знакомым ему маршрутам прошлись.

— Он из сада пропал?

Женщина кивнула.

— То есть, воспитатели не уследили?

— Ну, как вам сказать. Я его уже забирала, мне надо было пообщаться с воспитательницей. А он безобразничал, не давал мне поговорить. Его и отослали на улицу, на площадке погулять, на территории сада. Охранник говорит, что из сада он не выходил. Но мы обыскали каждый кустик — нигде нет, — на глаза женщины выступили слёзы.

Я понимала отчаяние этой женщины. Пока пройдёт трое суток, с малышом многое может случиться. Что если он просто упал куда-то, ударился, может потерял сознание, или кровотечение. Да и на улице ненастье. Недолго простыть. Вот только как ей помочь? В такие моменты я очень хотела, чтобы моё притворство было настоящим, то есть дар был настоящим.

Я ушла в соседнюю комнатку, где оставила малыша. взглянула на спящий пригревшийся комочек, улыбка сама осветила моё лицо. Так, не отчаиваться. Я всегда помогала людям, даже когда не могла помочь. Но порою слово не только калечит, но и лечит. Взяла карты и вышла к женщине.

Положила на столе в середину кона фотоснимок, перетасовала карты, попросила женщину снять, после чего начала расклад, целиком сосредоточившись на лице мальчика. В какой-то момент я перестала замечать окружающее пространство, руки механически выполняли работу.

А потом, я не знаю, что произошло, просто я ощутила страх, леденящий душу. Карты были разложены. Но перед глазами была лишь темнота, запах сырости, какие-то неровности на ощупь и отчаяние. Я попробовала постучать над собою, но всё было глухо, лишь земля осыпалась вниз. Поёжилась от этих ощущений, словно заперт в могиле. И только тут до меня стало доходить, что ведь неспроста все эти ощущения. Я ведь помню, как раскладываю карты. Может, это как-то связано с пропавшим мальчиком? Я вижу его глазами и ощущаю через призму его органов восприятия. Могу ли я как-то поговорить с ним?

Если я сейчас там же, где и он, значит, между нами установилась какая-то связь.

— Как его зовут? — спрашиваю у невидимого собеседника.

Словно бы сквозь толщу воды доносится искажённый голос:

— Егор.

— Егор, ты меня слышишь? Хотя бы кивни, если да.

И моя голова кивает.

— Ты не один. Я с тобой. А теперь сосредоточься на моём голосе. Слушай лишь его. Всё хорошо, — я говорила и говорила монотонным голосом, которым можно было ввести человека в гипноз. Это сложно в обычных условиях, потому что много отвлекающих факторов, и обычно используют что-то отвлекающее — крутящиеся часы, или какой-то равномерно движущийся предмет. Но сейчас мальчика не должно было ничего отвлекать.

Отчаяние отступило, дышать стало легче.

— Молодец, дыши глубже. Почувствуй, как тебе хочется спать. Усталость накатывает на тебя.

Я и сама с трудом боролась с ощущением отстранённости ото всего, ощущением усталости и сна. Мне нельзя спать.

— А теперь расскажи, как ты сюда попал, — сказала я, глубоко и спокойно дыша, словно бы сквозь сон. Нужно сохранить рассудок.

На меня нахлынули яркие картинки, поначалу шокирующие, но потом вслед за ними пришла обида на маму, а потом и озорное лукавство.

— Раз не дают мне пообщаться с мамой, значит, нужно привлечь её внимание, — промелькнула шальная мысль. Я окинула взглядом детскую площадку и вспомнила, как некоторые более старшие ребята забирались на веранду.

Не сразу, но мне всё же удалось вскарабкаться. А ещё ребята прыгали с крыши. Разгонялись и прыгали.

— И я смогу!

На миг перед краем крыши мне стало страшно, но было поздно. Я уже летела через железный забор, вот только земля приближалась слишком быстро. И я не успела ничего сделать, кусты хлестали меня, но я по какой-то горке скатывалась быстро-быстро.

А потом темнота, страх.

Зрение понемногу возвращалась. В нос дыхнул запах ароматических ламп.

— С вами всё в порядке? — послышался встревоженный женский голос.

Я подняла взгляд, встречаясь с перепуганной женщиной.

В мгновение ока отшатнулась, так близко и неожиданно она появилась словно из-ниоткуда.

А я долго ещё не могла отойти от всего увиденного и осознать это. Женщина сама заварила мне чаю и дала мне. А я всё сидела, не в силах вымолвить ни слова. Чай, правда, взяла.

Вырвал меня из оцепенения плач ребёнка. Я вспомнила, что в соседней комнате новорожденный и подхватилась с места.

— Простите мою настойчивость и бестактность, я не знала, что у вас есть малыш. Женщина окинула взглядом довольно простое убранство комнаты, ничего не напоминающее о ребёнке. — Вам может чем-то помочь?

А я растерянно прижимала к себе малыша, стараясь успокоить, не совсем понимая, что с ним делать и почему он может плакать.

Женщина, видя мою неопытность в этом деле, подошла ко мне.

— Он, может, обкакался или описался, — сказала она прямо и без стеснения. — А может кушать хочет.

Ребёночка я всё же дала. Она ведь мать. Женщина распеленала неумело замотанные тряпки, проверила, что действительно малыш сходил под себя по-большому. Спросила про ванную комнату. Потом показала, как нужно малыша подмывать. Я боялась оставить его наедине с нею, поэтому ни на минутку не отходила, даже чтобы принести чистые простыни.

Как пеленать мне тоже показали и посоветовали валик под спинку, чтобы при срыгивании малыш не захлебнулся, он должен лежать на боку а чтобы головка не примялась, бочок надо чередовать.

— У моего сына так неровная головка до сих пор, врачи говорят, что со временем выровняется, а если нет, не страшно, просто не красиво. Но он ведь не девочка, переживёт.

У меня засосало под ложечкой. Мне было неудобно перед женщиной, она искренна и у неё горе, хотя старается быть сильной.

Я хотела сказать ей, что видела, но женщина извинилась и сказала, что скоро придёт.

Зачем она ушла?

Если честно, мне было немного страшно. Вдруг она вызовет полицию и малыша у меня просто отнимут.

Время, проведённое наедине с малышом тянулось очень долго, отсчитывая каждую долгую секунду маятниковых часов, доставшихся мне от бабушки. Когда-то они были с кукушкой, но потом сломались. А часового мастера сейчас найти ой как не просто. Найдя же, он такую сумму заломит, что проще купить новые, чем починить. Но в память о бабушке, которая действительно обладала даром, во всяком случае, так сказывали соседи, я наскребла деньжат чтобы починить сам механизм. На кукушку денег не хватило.

Эти мысли помогли занять вставшее сознание и отвлечься от накручивания себя. Малыш успокоился и уснул.

Женщина появилась довольно неожиданно на пороге комнаты с несколькими сумками.

— Здесь подгузники, одежда на первое время, на всякий случай взяла несколько разных смесей, — словно бы оправдывалась она. — Возможно, вам ничего и не надо, извините, я не спросила вашего мнения.

Малыш проснулся и вновь плакал, разбуженный голосом посетительницы.

Она взяла его на руки и проверила пелёнки, заодно показала, как пользоваться подгузником и всем остальным. На этот раз малыш оказался просто голодным. Накормив его разведённой смесью, клиентка улыбнулась, когда он довольный что-то гулил.

— После кормления, нужно подержать его вертикально, чтобы вышел проглоченный воздух, иначе малыш срыгнёт всё, что съел.

Я внимала каждому совету.

— Извините, я уже пойду, — женщина встала и направилась к двери. И только тут я вспомнила про то, что ведь она по телу приходила.

— Постойте, — проклюнулся-таки голос целительницы. — Я кое-что видела, когда гадала. Не могу утверждать, что это правда, но проверить не помешает.

Дальше я в подробностях описала видение.

Женщина поблагодарила, на глаза у неё навернулись слёзы, после чего, ушла, тихо прикрыв за собою дверь.

Я вообще привыкла запираться, всегда. Пусть воровать у меня и нечего, но в наше неспокойное время чувствовать себя в безопасности очень важно. А для меня это было ощущение, когда я точно знала, что входная дверь закрыта на все замки, а окна отворены лишь в форточках.

А дальше потекли будни. Из советов женщины я уяснила, что после родов нужно вызвать врача из местной поликлиники на патронаж. Но для начала неплохо бы обустроить уголок для ребёнка. Всё же ему нужна отдельная кроватка, даже если я планирую, чтобы он спал со мной.

Если честно, я не заглядывала так далеко и не собиралась малыша оставлять себе, но после первой ночи, когда мы всё же утомлённые знакомством и привыканием друг к другу уснули, я испытала незнакомые чувства. К растерянности прибавилась особая нежность, теперь я чувствовала себя нужной, а прикосновения крохи заставляли моё сердце трепетать и не чувствовать себя более одинокой.

На утро в дверь постучали, причём весьма настойчиво. Сердце от страха ухнуло в пятки. Ну точно, за малышом!

Кое-как выбравшись из уютных объятий, я подпёрла живое существо подушками, чтобы оно не упало, пока я отлучусь, и отправилась открывать.

На пороге стояли незнакомые мужчины в зелёной форме.

Стоило мне открыть дверь, как они уточнили адрес, после чего беспардонно вошли в грязной обуви внутрь, занося какие-то упаковки. При мне их вскрывали. Внутри оказались детали кроватки.

— Где будет стоять кровать? — уточнил один из них.

Я растерялась, считая, что они ошиблись или всё это сон — выдаю желаемое за действительное.

Но раз сон, почему бы не помечтать?

Эта мысль успокоила. И я показала комнату с сопящим малышом.

— Тут слишком тихо. Поначалу не важно, но в дальнейшем советую вам включать какой-нибудь фон, — дал непрошеный совет молодой парень — один и грузчиков. Видя моё недоумение, он пояснил: — Чтобы не просыпался от резких звуков. Вот мы сейчас шуметь будем, причём прямо в комнате, потому как проёмы у вас маленькие и собранная кроватка не войдёт в комнатку. И такой малыш пока ещё не должен нас слышать и пугаться, хотя и разные дети есть. Но совсем скоро поддерживать тишину во время его сна не выйдет. Стук в дверь или сигнализации машин и прочее.

Я, поняв о чём речь, кивнула.

Кроватка оказалась на колёсиках и с маятником для качания. Поставили её в противоположный от моей кровати угол. Ещё был пеленальный столик, крепящийся на кроватку, несколько погремушек "в подарок" и слинг с инструкцией. А также набор бутылочек с сосками, стерилизатор, вновь подгузники разных марок.

— Сколько я вам должна? — спросила ребят.

— Всё уже оплачено, не переживайте.

Мы оставили наш каталог, может ещё что выберете, коляску, например, развивающий коврик и прочие мелочи. На этом мужчины ушли, оставив меня в недоумении осматривать грязные следы. Не порядок! Если раньше я клиентов водила лишь в кухню, которую после их ухода мыла, потому что не всегда можно было достучаться до погружённых в своё горе людей и объяснить, что неплохо бы переобуться в приготовленные мною тапочки, то сейчас грязь была недопустима.

Среди сумок, оставленных доставкой, я нашла пакет со стиральным порошком. Да, неплохо бы все вещи перестирать и прогладить. Чем я и занялась сразу, перед уборкой. И пока стиральная машинка трудилась вместо меня, я пылесосила и мыла полы везде, кроме спальни, боясь резким звуком устройства разбудить кроху.

Едва успела помыть полы в спальне, как малыш проснулся.

Утренний туалет, кормёжка. Да, как, однако, неудобно — положить с рук некуда, а ведь не хочется оставлять его одного бодрствующего в комнате.

Достала корзинку для грибов, оставшуюся от бабули. Когда она была жива, здесь лес был. Потом, уже после её смерти, тут всё запустело, стали скупать за бесценок недвижимость и возводить новостройки, ну и деревья мешали. Потом насадили, чтобы украсить хоть как-то жилой квартал, ставший впоследствии территорией Москвы, но это уже было не то. Какие грибы да ягоды? Ну а домик бабушкин мама сберегла для меня, посчитав, что даже если жить не захочу здесь, то хотя бы продам выгодно, ведь недвижимость только дорожает.

Ну а по окончании университета с работой у меня не заладилось. По специальности не устроишься, лишь временные подработки. Зато мама постоянно мозг выносила, что я до сих пор на её иждивении сижу, а ведь дети должны родителей содержать. Потом, поняв, что толку от меня в плане хорошего приработка не будет, мамуля решила выдать выгодно меня замуж. И началась череда женихов — сыновей маминых знакомых. Ну а хороших женихов так просто не найдёшь, их расхватывают тут же. А неудачники да маменькины сынки мне и даром не нужны. В итоге я перебралась на другую сторону столицы, осела в относительно тихом районе, в этом доме. Вот и живу. Выполняю иногда мелкие подработки, да сутки-трое работаю. И выходные у меня заканчиваются. Послезавтра на работу топать. А куда малыша девать? Избавляться от него не хотелось. В любом случае, нужно чтобы врач его осмотрел.

Я подошла городскому телефону и, не задумываясь, нажала кнопку автодозвона. Мама в своё время позаботилась, чтобы у меня был её номер и всех служб, которые могли понадобиться, кроме 01,02,03,04. В том числе был вбит телефон местной поликлиники. С мобильными у меня не задалось. Просто общаться было не с кем. Старые университетские друзья кто разъехался, кто семьёй обзавёлся и общение постепенно сошло на нет. У всех свои дела. Ещё какое-то время мобильный провалялся просто дома. А потом, в виду того, что не пользовалась, сдох. Когда же про него вспомнила, реанимировать его не вышло. Ну а новый я покупать не стала. Зачем деньги переводить? Городской телефон был, и ладно.

— Поликлиника, — ответили на другом конце провода.

— Здравствуйте, можно вызвать на патронаж детского врача.

— Когда родили?

Я даже растерялась от такого вопроса.

— Вчера, — ответила не задумываясь.

— Так вас ещё из роддома не выписали. Зачем звоните?

— А что, обязательно в роддоме рожать? — не сдержалась я.

— Ах, вы из этих... Значит, вы дома?

— Да, — уточнять, из каких, не стала.

— Диктуйте адрес...

Я и продиктовала.

— Ждите врача.

— Сегодня?

Но в трубке уже слышались гудки.

По завершении разговора в душе был неприятный осадок. Просто говорившая женщина с таким отвращением закончила разговор... Я уже несколько раз пожалела, что позвонила.

Дальше потянулось мучительное ожидание. Пока малыш спал, я суетилась по хозяйству и обдумывала, что скажу врачу. Правду? Предложить ему взятку? Но у меня толком ничего нет. Достаток едва позволяет сводить концы с концами. Что же делать?

Зачем мне судьба подсовывает эти испытания?

Ближе к полудню в дверь постучали. Страшно? Не то слово.

На пороге оказался молодой мужчина славянской наружности в белом халате с сумкой через плечо.

— Здравствуйте, — я протянула ему тапочки. Но мужчина предпочёл разуться, потом помыл руки.

— Рассказывайте, — коротко сказал он.

— Пойдёмте, присядете.

— Я спешу. У меня много ещё вызовов.

— Прошу вас, — в моём голосе проскользнули панические нотки.

Я провела его в кухню. Как раз закипел чайник, и собиралась я перекусить, когда пожаловал гость из поликлиники.

— Чаю?

— Нет. Давайте к делу.

Я села напротив, глотнула из своей чашки и начала рассказ. Ложь мне никогда не удавалась. В целительском деле на меня работала репутация и слухи, приумноженные другими людьми. И я искренне пыталась помочь, выслушав, дав разумные на свой взгляд советы.

Поэтому сейчас изменять себе не стала.

— Вы понимаете, что это преступление?

— Понимаю. Попытка убийства.

— Именно.

— Нужно сообщить в правоохранительные органы, органы опеки.

— Да, но... вы ведь тоже должны понимать, что толку от этого всего не будет. Точнее будет лишь один, малыша заберут у меня, и куда — в детдом, больницу? Ему вряд ли там будет лучше, чем сейчас.

— Но это нарушение законодательства.

— По закону мне ведь ребёнка не отдадут. У меня нет ни молодого человека, ни, тем паче, мужа. Да и достаток не очень. На что я могу рассчитывать?

— Ни на что, если честно.

— Вы ведь не просто так стали детским врачом. Вы наверняка любите детей. И должны меня понять.

Мужчина вздохнул и встал со своего места.

— Давайте я посмотрю малыша.

Спорить не стала. Просто провела его в комнатку, теперь по совместительству детскую.

Малыш как раз проснулся, увидел чужого человека и давай плакать. Но врач ему улыбался и, сидя на моих руках, ребёночек успокоился.

Странно, но мужчина совершенно преобразился, когда увидел малыша. Причём, я видела искреннюю радость в его глазах, а не натянутую улыбку. И если до того сквозило недовольство, а после строгость соблюдения закона, то сейчас всё это пропало. Он и правда любит детей, в этом теперь сомневаться не приходилось.

Постепенно малыш стал гулить и даже проскользнула у него улыбка. А ведь до того мне ни разу не улыбнулся. Мне даже стало немного завидно.

Потом малыша он положил на постель и стал осматривать, щупать, разводить ножки, ручки поднимать, что-то ему с улыбкой говоря.

— Вы работаете? — обратился врач как бы между делом ко мне.

— Да.

— Кто будет сидеть с ребёнком в ваше отсутствие?

А мне и сказать-то нечего?

— И ещё вопрос. Вот вы на себя оформите малыша. Только это ведь не игрушка. Отказаться от него вы не сможете. Это по закону будет ваш ребёнок. И если вы от него откажетесь, то лишитесь родительских прав. Вам оно надо? Встретите молодого человека, ведь проще начать заново строить отношения, а тут ребёнок. Не каждый сможет принять чужого. Это решение не мгновенное, но у вас нет времени на обдуманно подойти к вопросу. Я бы не советовал вам так опрометчиво поступать.

— Сколько у меня есть времени?

Я намекала на раздумья, понимая, что по сути, вряд ли мне кто-то даст дополнительное время. Но ведь это ребёнок! Это не вещь, как правильно сказал врач.

Видя сомнения у меня в глазах, мужчина смягчился.

— Я рад, что вы осознаёте ответственность. Домашние роды — довольно проблематичны в плане медицинской помощи. У нас разбирательство дошло вплоть до главврача. Мы не вправе отказать вам в медицинской помощи, как и не можем навязывать свои услуги. Правда, нас за это по головке не погладят. Но спасает лишь то, что вы у нас не наблюдались в районе. Но учтите, давление с нашей стороны однозначно будет.

Я вам напишу справку о живом младенце. Если всё же решите его оставить, у вас есть месяц с даты его рождения, чтобы подать документы в ЗАГС. Если передумаете, прошу не упоминать о моей помощи вам и уничтожьте справку с моей подписью и печатью.

Если честно, я была ошарашена решением врача. Он меж тем отдал мне в руки малыша и отправился в кухню. Сел за стол, из своей сумки достал бланк с печатями и стал его заполнять.

— Сколько я вам должна? — всё же на бесплатную помощь я не надеялась.

— Нисколько. Позаботьтесь о нём, — кивнул в сторону малыша врач. — И да, если дойдёт дело до суда, по тесту на ДНК легко можно понять, что вы — не мать. Но и затягивать с этим не стоит. Потому что может возникнуть у полиции подозрение, что вы украли малыша. В случае чего, я буду отрицать, что знал вашу версию событий. Хотя, больше чем уверен, что если ляжет тень на мою репутацию, меня лишат лицензии. Но это уже мой риск. Вам я желаю удачи, каковым бы решение ни было.

После этого мужчина ушёл. А я стояла на пороге и глядела ему во след. Запомнилось, что у него были светлые глаза, какого только цвета в полумраке моего дома было не разобрать. Всё же пасмурная погода никуда не делась, хотя сегодня дождя и не было. Почему-то казалось, что на дворе осень, хотя была ещё весна, радующая мой сад оживающей зеленью.

Удаляющийся мужчина был высок, широкоплеч. Короткие светло-русые волосы то ли небрежно были подстрижены, то ли вообще давно не стриглись, но некоторые завитушки доставали до плеч. Никогда особо не заглядывалась на противоположный пол, отмечая скорее душевные качества человека. С парнями дружила, с ними было как-то проще найти общий язык, влюблялась, но эта любовь была так, ненастоящей, что ли, потому как отношений с объектом своей любви не хотела. А если парень начинал проявлять ко мне какой-то интерес, кроме дружеского, то обычно пресекала это на корню. Даже не потому, что не хотела отношений, а словно во мне сидел какой-то дьяволёнок, который в такие моменты брал инициативу на себя и всё портил, и вот сейчас я любовалась удаляющимся мужчиной в белом халате, идеально сидящего на стройной фигуре. Вряд ли согласилась бы начать с ним отношения, но издали на него поглядеть — почему бы и нет?

Проводив взглядом его до калитки, я затворила дверь, пока он меня не увидел, в нос ударили уже знакомые запахи грязной попы.

— Покакал? — вопрос был риторический, но малыш даже что-то ответил на своём языке, что я приняла как согласие. — Правильно, нечего при чужих это делать.

На что малыш подарил мне улыбку, от которой сердце защемило. Неужели он научился улыбаться? Или это просто случайность?

Вот как отдать этого кроху? И хоть душа была против такого решения, всё нужно было обдумать хорошенько. Всё же я буду мать-одиночка. Работать за меня супруг не будет, а значит, вопрос "с кем оставлять малыша" остаётся открытым.

Были б у меня соседи, можно было б обсудить с ними это, но вместо прежних частных деревянных домов вокруг были холодные бетонные коробки, где теперь жили люди, которые не ходят друг к другу в гости, работают от зари до зари, запираются на все замки и стараются не общаться с соседями. Тоскливо. Во времена моего детства такого не было. Все друг друга знали, общались, дружили, даже при том, что мы тоже жили в многоэтажке. Времена меняются.

Няню искать не вариант. Я просто не потяну даже на одни сутки.

Помыв попу малышу, покормив и немного пообщавшись, я набрала мамин номер. Она не обрадуется. Обманывать плохо, особенно родных, но она мне весь мозг вынесет, если я скажу правду, хотя, скажи я ложь — тоже.

— Да, — раздался в трубке мамин голос.

— Привет! Мам, какие у тебя планы на завтра?

— Никаких, а что?

— Ты работаешь?

— Нет. Я ж на пенсию вышла, наслаждаюсь отпуском, в котором не была бог знает, сколько времени.

— Мам, мне нужна твоя помощь.

Отказать в этом мама обычно не может.

— Приедешь?

— Да, конечно. Жди.

И на другом конце провода раздались гудки.

Мама у меня хоть уже и пенсионерка, родила в первый раз в двадцать, а второй — в сорок. Мой старший брат уж давно семьёй обзавёлся и живёт в Америке. Мама как-то к нему ездила сидеть с малышами, декретного отпуска у них как такового нет да и выгодно работать. Но сейчас дети уж подростки, помощь мамина не нужна.

А у неё дела тут были, как же, я ведь не пристроена. Она меня с собой брала, когда уезжала, но у меня не задалась ни школа, ни дружба с иностранцами. Да и всё шло наперекосяк. В итоге прожив там два года, мы вернулись. И с тех пор тут обитаем. Разве что на Рождество мама летает к старшему сыну, но я туда не хочу. Скажем так, кто-то из Высших сил не хочет, чтобы я покидала Родину. И как только я выезжаю за рубеж, со мной начинают происходить разные неприятности. То ногу подверну, то руку сломаю, то ещё что-то.

Дома же такого не происходит, чему я очень рада. Живу себе размеренно, тружусь в своё удовольствие, не особо напрягаясь. Работа мне нужна лишь чтобы как-то выжить. А я вот помогаю людям — в этом, верю, моё призвание.

Так вот, речь ведь шла о маме. Она у меня очень любит детей. До такой степени, что её желание выдать меня замуж, как мне кажется, исходит лишь от желания нянчить деток. Я же не задумывалась о детях, до вчера. А теперь вот понимаю, что да, хочу, причём очень сильно. Не чтобы маму порадовать, а чтобы возиться с крохой самой, дарить ему своё внимание, любовь, передавать какие-то знания и получать в ответ вот такие улыбки, от которых щемит сердце.

Боюсь, что мама тут надолго поселится и начнёт передавать мне свой опыт воспитания детей. А вот это, на мой взгляд, уже слишком поздно.

Спустя четыре часа мама уже была на пороге моего дома, который открыла собственными ключами. Ну да, как же, а я тут никто и звать меня никак! Поначалу обидно было, потом привыкла.

— Ой, деточка, а ты дома? — поставив полные сумки вещей и увидев меня, сказала она.

— Привет, мама! Представь себе, я дома.

Мама с порога достала собственные тапочки, которые всегда у меня в шкафу в прихожей имелись, переобулась, потом уж отправилась ко мне на кухню.

— Мама, переодеться после Москвы не хочешь? — ехидно спросила я. Наша извечная борьба характеров.

— А то ты не в Москве живёшь! — ответила она тем же.

— Как хочешь. На кухне можешь сидеть, а вот в комнаты — изволь переодеться, — каждый раз мама упиралась, а я каждый раз отстаивала своё мнение. Мне кажется, что ей доставляют удовольствие наши перепалки, ведь ни разу не уступила.

На этот раз мама, на удивление, довольно быстро согласилась и переоделась в домашний халат, висевший в том же шкафу в прихожей и ожидающий её появления.

У меня на кухне был уголок, на который садились лишь свои, а гостей я обычно сажала на табурет, у меня для них был отдельный столик, поменьше, в середине которого стояла свеча. Это был дальний угол, подальше от окна и занавесок. Порою нужно было создать мистическую обстановку, свеча в этом помогала, как и плотные шторы на окне.

Мама помыла руки, после чего уселась на своё любимое место в углу. Да, теперь её оттуда и не поднимешь.

Я села рядом, раздумывая, что ей стоит сказать. И как она отреагирует на правду.

— Мам, понимаешь, тут такое дело...

Я начала описывать вчерашний день, дошла до находки, когда в моей спальне послышался плач. Естественно я подскочила и пошла к малышу. Пошла потом переодевать его и принесла в кухню кормить.

Мама, завидев ребёночка, переменилась в лице. Побледнела. А я не могла понять, мне уже пугаться или нет.

— Вот это и есть моя находка.

— Он ведь может быть заразный. Сколько приезжих в Москве! И живут они в условиях антисанитарии. Уж не говоря о том, как рожают, если выкидывают как мусор... — начала она свою отповедь. На лице её сквозила брезгливость.

— Мам, его уже осматривал врач, всё в порядке. И внешность у него ничем от нашей не отличается.

Женщина, виски которой чуть тронула седина, поднялась со своего коронного места и подошла ко мне, заглядывая через плечо. Малыш, увидев её, сразу разрыдался.

— Мам, ты его пугаешь! Знала, что тебе нельзя звонить, — нарочно сказала я, стараясь задеть её за живое.

— Ну что ты такое говоришь! — она протянула к нему руки, собираясь взять и натянув улыбку.

Но я не дала, просто положила в корзинку, что стояла на сидении уголка и стала разводить смесь.

— И что ты собираешься с ним делать? Только не говори, что хочешь оставить!

— Да, хочу.

— Ты представляешь себе, какая это ответственность! А как ты его кормить будешь? Ладно бы родила, своя кровиночка, да и молоко бы наверняка было. Ты хоть знаешь, сколько одна банка смеси стоит!

Мама говорила дельные вещи, но меня взяла обида. Ну вот, даже на родного человека нельзя положиться. Порою даже чужие добрее, чем родственники.

— Я уж не говорю об оформлении документов. Как ты его сделаешь своим? Через суд? Ты не представляешь, сколько это нервотрёпки и расходов. Будь у тебя муж, ещё был бы шанс. Давно говорила, что пора замуж выйти, а ты всё упиралась.

— Мама, прекрати, — я повысила голос, я готова была пустить слезу. Даже врач говорил о трудностях без раздражения в голосе. И отнёсся по-людски. — Я тебя не для этого позвала.

Мама захлопнула рот, сообразив, что и правда, я впервые к ней за помощью обратилась.

— Я вся внимание, — её голос вдруг стал слишком покорным и ласковым.

Смесь уже была готова, и я села рядом с малышом, давая ему бутылочку и улыбаясь.

Малыш искренне обрадовался и стал махать ручками.

— Мам, я понимаю, что будет тяжело. Но у меня с этой крохой вдруг появилась цель в жизни. Я не могу его бросить. И дело не в деньгах, хотя и в них тоже. Мне не с кем его оставлять, когда я на работе.

— Я посижу, не вопрос.

— Точно? — я подняла сомневающийся взгляд на родительницу.

— Куда ж деваться. Но, надеюсь, у тебя есть ещё возможность передумать.

— Мне дали совет хорошенько подумать, прежде чем принимать решение. И я последую дельному совету. Просто, завтра у меня работа. Сутки. Выручишь?

Мама грустно вздохнула, словно это решение далось ей нелегко, но она не может мне отказать.

— Конечно, куда деваться.

— Только давай без нравоучений, ладно? И без обращений во всякие инстанции, чтобы избавиться от малыша, — я, конечно, не думала, что мама способна на такое. Но она слишком резко восприняла шокирующую новость. И я, если честно, боялась, как бы она "во благо" не придумала что-то подобное.

— Хорошо.

Остаток вечера мама училась контролировать свои эмоции, и через "не могу" общаться с малышом. Потом я набрала ванну и пошла его купать, после чего переодела и уложила баиньки. А маму посадила на страже, пока сама помоюсь.

Когда я вышла из ванной, застала картину маслом: мама сидит на стуле рядом с кроваткой и читает книжку-картонку из моего детства про Мойдодыра. Малыш мирно сопел, а новоявленная бабушка была образцовой.

Я мешать ей пока не стала, постелила маме в другой комнате постель, после чего пришла ей на смену.

— Мам, я всё. Ложусь. Я тебе приготовила полотенце в ванной и постель поменяла. А то мне завтра рано вставать.

— Пойдём, покажешь, где у тебя смесь и подгузники.

Сейчас я порадовалась, что утренние гости доставили не только кроватку, но и подгузников несколько пачек, как и разных смесей. На первое время хватит.

Я объяснила маме, как надо разводить еду для крохи, как надевать подгузник, как часто менять, что не надо никакими присыпками посыпать попу и прочее. Мама кивала, но я решила информацию продублировать на холодильник.

— И как с тобой связаться в случае чего?

— Ну, ты же знаешь, что на работе я всё равно недоступна. Нам запрещают пользоваться телефонами.

— Ты всё ещё работаешь в этом ресторане?

— Не в ресторане, а в офисе. Да, я принимаю заказы по телефону, как и раньше.

Мы ещё минут десять поболтали, после чего я уже откровенно зевала, и мама меня-таки отпустила отдыхать.

Снилось мне много всего и сразу, какой-то мужчина, не запомнила совершенно его внешности, ребёнок, куда-то шла, бежала, какие-то незнакомые места, переходы, тоннели. А ещё что-то довольно эротическое, чего раньше не случалось, даже в подростковый период. Но подробности я не помнила. Кто с кем занимался любовью, и была ли я в роли главной героини или наблюдала за всем со стороны. Вот только точно помнила — было что-то такое.

Встала я в пять утра и тихонько пошла собираться на работу. Хорошо, что жила я в пешей доступности от метро, которое уже в столь ранний час уже работает. В метро читала рекламные объявления, чтобы не уснуть, а спать хотелось довольно сильно. Вагоны были полупустые, и пассажиры в основном спали или ехали стоя — меньше шансов уснуть, особенно если едешь недалеко. Кто-то читал на планшетах или телефонах, и я удивлялась их подвигу — всё же заставить себя пялиться в экран в столь ранний час не всякому под силу.

На работе я заступила на смену, ведь сеть ресторанов работала круглосуточно.

Запросов было много, проснулась тут же, народу в метро вроде бы и нет, зато заказ делают, а значит, не спят. Причём отвечала на телефонные звонки не одна я, а весь операторский состав из двадцати девушек, передышки если и случались, то максимум минут на пять. Поэтому мысли все тут же,выветрились из головы.

Нас кормили на завтрак, обед и ужин, благо, бесплатно, из ассортимента меню, но в урезанном варианте, где были лишь бюджетные блюда. Но и на том спасибо, продукты, вроде бы, натуральные и, в виду своей разнообразности, полны витаминов.

Заканчивала работу я уставшая со стеклянными глазами. Теперь бы домой добраться, не уснув по дороге.

Метро миновала без происшествий, последний рывок домой.

На улице начинает светать, но глаза с трудом различают знакомый проулочек.

Иду, мечтая лишь об одном — поспать. Мысли все напрочь отсутствуют. Внезапно предо мной возникает преграда. Глаза ничего не видят. Я пытаюсь её обойти, но мне это не удаётся. Сон постепенно заволакивает сознание. Ощущаю, как меня прижимают к стене и нежно целуют.

Мне приятно, но сил ответить взаимностью просто нет. Вопреки усталости, желание продолжить эти ласки имеется.

— Ты хочешь этого? — слышу сквозь дрёму незнакомый голос.

— Да, хочу, — отвечаю сквозь сон. Это ведь сон. Почему бы и не почувствовать столь новые для меня ощущения?

— Готова стать моей?

— Да, — киваю, ожидая продолжения. Губы накрывает поцелуй. Слышу щелчок раскрывающейся заколки, что поддерживала мою косу. Потом вдруг голове стало так легко, а ощущения обострились. Его руки ласкают мои бока, бёдра, задирают платье. О да, неужели я наконец-то этого дождалась?

Я обвиваю его шею, зарываясь пальчиками в длинные волосы. Мне нравятся мужчины с длинными волосами.

Меня приподнимают, перехватывают под ноги и куда-то несут, после чего я проваливаюсь в пустоту.

Солнышко наконец-то ласкало моё измученное пасмурной погодой лицо. Как приятно ощущать его греющие лучики на своей коже. Сразу на лице появляется улыбка.

Я приоткрыла глаза.

— Здравствуй, Солнышко! — поприветствовала я наше светило, которое ещё пока иногда появлялось в моём окне. Всё же новостройки вокруг загораживают обзор. И лишь в определённое время дня — после двух часов — оно заглядывает ко мне.

Значит, пора вставать. После суток я обычно так и поднимаюсь.

Окинула взглядом комнату. Уже привычная новая обстановка — кроватка напротив.

Вот только малыша нет.

Первым делом отправляюсь в санузел, замечая в кухне болтовню мамы, обращённую к ребёнку. Сразу хочется улыбаться, но сперва надо привести себя в порядок.

Спустя пять минут умываюсь. Голова непривычно легка. Поднимаю взгляд в зеркало. Что-то изменилось, но я не сразу осознаю, что.

А потом до меня доходит. Я умываюсь вновь, стараясь отогнать наваждение, но оно не проходит.

Ничего не понимаю.

Мои волосы цвета спелой пшеницы, длинные волосы, доходящие раньше до попы, обрезанные отчего-то теперь до плеч, распростёрлись золотистыми кудрями в разные стороны. Как же так!

Притрагиваюсь к концам, всё ещё не веря и убеждаясь в том, что это не сон.

Беру расчёску, пытаясь отогнать непрошеную влагу, готовую в любой момент сорваться из глаз, и возвращаюсь в спальню. Осматриваю место преступления, но ничего не обнаруживаю. Подозрения ложатся на маму, но в то же время понимаю, что она б на такое не пошла. Ведь даже в подростковом возрасте всегда отговаривала меня отрезать косу, говорила, что женщина тем и привлекательна, что своими длинными волосами.

Я безвольно опустилась на постель, расчёсывая отяжелевшей рукой короткие пряди.

Может, я сама подстриглась и не помню этого? Но что я, совсем не в себе?

Вспомнилась недавняя женщина-клиентка и первое в жизни видение. Тогда я была явно не в себе. Может, вновь повторяется? Что если я буду психически неуравновешенна? Стоит ли брать на себя ответственность в виде ребёнка?

Ну вот: как ни одно, так другое. Ладно, волосы отрастут, ничего страшного. Вряд ли до прежней длины, но из-за этого отчаиваться не стоит.

Я подошла к зеркалу и окинула себя внимательным взглядом. А что, неплохо с такой причёской смотрюсь. Она мне однозначно идёт. И волосы стали виться. Раньше они тоже вились, только под тяжестью длины не сильно это было заметно. А сейчас — хорошо.

Я переоделась в домашнее платье, ещё раз отметила, что выгляжу хорошо, и отправилась в кухню.

Мама, завидев меня стала рассказывать по малыша. Глаза горели энтузиазмом, он ей явно пришёлся по душе. Предложила мне обед, но, поскольку я только встала, предпочла что-то более лёгкое на завтрак, ведь у меня, считай, утро.

Я поприветствовала ребёночка и, разговаривая с ним, стала жарить себе омлет.

Сзади меня послышался звон посуды. Обернувшись, увидела растерянную маму.

— Что случилось? — я подскочила к ней, потом пошла взяла веник с совком собирать осколки тарелки. Всё же посуда бьётся на счастье.

— Т-ты... — она некрасиво тыкала в меня пальцем. — Ты зачем косу обрезала?

Говорить о том, что у меня помутился рассудок, и я не помню, как это делала, я не стала. Поэтому улыбнулась, стараясь скрыть своё расстройство.

— Скажи, здорово! Мне однозначно идёт!

— Люба! Зачем? Я думала, что привила тебе любовь к длинным волосам.

— Мам, всё в жизни меняется. И я — тоже. Захотелось перемен. А волосы не зубы — отрастут.

Мама замолчала. Я что-то рассказывала ей, но она просто сидела потерянная и ошарашенно на меня глядела. Я покушала, после чего взяла из корзинки малыша и отправилась с ним в комнату.

Надо бы погулять.

И только сейчас заметила перемены в доме. Коридор был заставлен какими-то пакетами.

— Мам, это что такое? — вернулась я в кухню, неся какой-то баул.

— Это тебе принесли.

— Мне? Зачем?

— А мне почём знать. Вчера день паломничества был. Ты ж вроде за свои услуги денег не берёшь.

— Нет, конечно.

— Ну вот вчера приносили какую-то детскую одежду, 2 коляски, какие-то горки в ванную, ванночку и многое другое.

Тут уж и я растерялась. Ладно, кроватка. Я ещё могла предположить, что это постарались либо в поликлинике, в чём сильно сомневаюсь, либо та женщина, что приходила разыскивать мальчика. Но рейд с вещами — словно кто клич бросил, что вот я — малообеспеченная и мне всё это нужно. Да я ж даже с малышом на улицу не выходила. Откуда они узнали?

— Мам, но откуда они прознали про ребёнка?

— А я почём знаю? Я гулять вчера не ходила. Но все мамочки, что приходили, просили прощение за внезапность, и предлагали, если не нужно, отдать эти вещи кому-то или выбросить. Но вещи, мол, добротные, хорошие.

Странно всё это. Я пошла в большую комнату, в которой сейчас жила мама, и стала на свободном диване разбирать вещи. Много было качественных, чистых. Но не мешает всё перестирать.

Потом проверила коляски, выбрав лежачую, положила внутрь подстилку, что нашла у себя в шкафу, чтоб было помягче, да одеяло. Всё же ещё не лето. Взяла пару высохших пелёнок, уже переглаженных мамой, застилая вместо постельного белья.

— Я пойду погуляю. Ты со мной?

— Нет, иди, а я тут перестираю всё.

Ладно, пусть как хочет. Развела смесь с собой и укутала бутылочку в тёплую тряпочку, надеясь, что не остынет сильно.

Понимала, что мама обиделась, что я волосы отрезала. Но признаваться даже самой себе в том, что страдаю лунатизмом или психическим расстройством, не хотелось.

Пока гуляла с малышом, обдумывала все "за" и "против".

Даже если учесть, что зарабатываю я не много, по московским меркам, часть денег уходит на еду, оплату коммунальных услуг, мой гардероб, ведь я люблю наряжаться, и прочие мелочи, типа косметики, до следующей зарплаты у меня обычно остаётся рублей пятьсот, в лучшем случае. Так вот, исходя из этого, у меня и правда финансовые трудности, малыша содержать мне не на что. Пусть одежда у меня теперь есть на пару лет вперёд, кроватки года на три хватит, двумя колясками я обойдусь. Всё равно будут траты на смесь и подгузники. Потом надеюсь будет полегче, когда прикорм вводиться будет, но первые полгода, а то и год придётся попотеть. Ещё мне нужна няня, а значит, с мамой ссориться нельзя.

Сама мысль отдать малыша — была мне противна. Всё моё естество восставало против этого. Я смотрела на его закрытые глазки и не могла наглядеться. Чутью своему я привыкла доверять. Поэтому я готова принять малыша. А следовательно, мне кое-что полагается. Например, декретный отпуск. На работе во время перерывов на пищу, я расспросила девочек. И они подробно мне обо всём рассказали. Вряд ли мне дадут отпуска все четыре с половиной месяца, но заплатить обязаны в полном объёме за этот срок. Но сперва нужно оформить больничный и свидетельство о рождении. Радовало ещё то, что в последние месяцы я поправилась. Не сильно, но появился живот, за который я всё никак не могла взяться. Поэтому хоть внешне беременности заметно и не было, но по-всякому бывает. У некоторых почти до самых родов не видно изменений. Мне даже рассказывали, что кое-кто не подозревал вплоть до родов о своей беременности. Месячные шли как обычно. За счёт небольшой полноты вообще ничего заметно не было. Потом плохо стало, вызвали скорую, а оказалось, что рожает. Поэтому по поводу кривотолков на работе можно было не переживать. Про то, что я поправилась, мне многие намекали, а я отмахивалась. До спортзала дойти было некогда да и не хотелось деньги тратить, ведь я ещё и на курсы хиромантии ходила, куда сливала немаленькую сумму.

Живот, правда, и сейчас никуда не делся. Поэтому неплохо бы заняться-таки собой. Причёску вот изменила. А что, тоже можно списать всё на роды. Волосы посеклись сильно, в беременность не стриглась, а сейчас вот захотелось привести себя в порядок.

Я также пообщалась тет-а-тет с одной коллегой, которая, как после выяснилось, рожала дома. Так вот, ей не понадобилась даже справка от врача, но она приводила в ЗАГС свидетельницу родов, которая подтвердила письменно, что действительно такого-то числа по такому адресу такая-то женщина родила во столько-то ребёнка. Поэтому временно финансовый вопрос отпадает. Зарплата у меня вся белая, поэтому за декретный отпуск полагается не так уж и мало, эти деньги и пойдут на потребности малыша.

Осталось придумать имя. Как же его назвать? Неплохо бы покопаться в списке имён.

Обдумав план действий, отметила, что уже прошло два часа, как гуляю с крохой. И неплохо бы поворачивать в сторону дома. Оглянулась, пытаясь понять, куда идти, и удивлённо уставилась на незнакомые пейзажи. Вроде бы по прямой шла. Но улочки незнакомые какие-то. Куда меня занесло-то?

Малыш проснулся, и начал плакать. Ну вот, надо поменять подгузник да покормить. А на улице, пусть и солнышко, но прохладно. Смесь скорее всего остыла. Найдя скамейку, я попробовала на тыльной стороне ладони температуру смеси. Чуть теплее моей кожи. Должно быть нормально. Покормила. Но малыш продолжил плакать.

Ну вот, потерялась, ни телефона с собой, ни карты. Стала у прохожих спрашивать дорогу, но все были то ли не местные, то ли не знали моей улицы. Решила, что проще будет найти какой-то торговый центр или метро.

Оказалось, что и то и другое было в пешей доступности на минут десять ходу. Вот и отлично. Правда, надо было через парк пройти.

Я и пошла. Где-то играли дети, слышался их смех, а чей-то даже плач, голуби ворковали, не ощутимы были запахи трассы, а лишь зелени. Всё же хорошо, что ещё парки встречаются.

На одной из скамеек сидел какой-то старичок и что-то внучку объяснял. Я улыбнулась, проходя мимо, а потом вдруг словно разряд молнии прошиб тело. Так не должно быть. Что именно, я не знала, но остановилась прямо напротив них.

— Вы не против, если я тут присяду? — спросила у дедка.

Тот кивнул, хотя и был недоволен чем-то. Думала, мальчик сядет к мужчине, но вместо этого он остался сидеть на другом конце лавочки, так что я оказалась между ними.

Мой малыш сильнее заплакал, пришлось взять его на руки, стараясь утешить.

— Пойдём домой, — сказал дедок внуку, кривясь от неспокойных звуков ребёнка, явно недовольного моим соседством.

Вот только мальчик лет пяти остался сидеть на своём месте.

— Пойдём! — с нажимом повторил дед.

Мальчик же вжался в скамейку.

— Ты не хочешь идти со своим дедушкой домой, — спокойно сказала я.

— Он не мой дедушка! — возразил мальчик.

— Как это не твой! Пойдём, мама будет волноваться, что нас давно нет, — стараясь сохранить спокойствие в голосе, возразил дед.

А во мне нарастало чувство, что ребёнок говорит правду. Спрашивается, что тогда этому старику надобно от мальчишки? Угрозы от мужчины я не ощущала, но это было неправильно.

— Где твоя мама? — спросила у соседа по лавочке.

— Не знаю, я потерялся.

— Хочешь, вместе поищем твою маму? — предложила ему.

На что ко мне тесно прижались. Я поднялась с лавочки и положила своего малыша в коляску.

— Вы не беспокойтесь, всё будет хорошо, — мягко сказала деду. — А вы, верно, очень устали. Вам не мешает пойти домой и отдохнуть.

Голос мой был не просто само спокойствие. Он был монотонным и в то же время убеждающим. Таким голосом обычно гипнотизируют.

Я не знала, подействует ли эта способность сейчас, ведь подготовки и времени особо не было, вся надежда была лишь на то, что это измождённый старик, а не взрослый сильный мужчина.

— Вы правы. Позаботьтесь о мальчике, — сказал дед и пошёл к выходу из парка.

А я осталась сидеть на скамейке.

— Где ты живёшь?

Мальчик пожал плечами.

— В большом доме.

— Название улицы или номер дома помнишь?

Он помотал головой. Ну и что делать?

— Ладно, пойдём, — предложила я.

Меж тем мой малыш уже не плакал и вообще уснул, пока я тут разбиралась с дедом и чужим ребёнком.

Взяла маленькую ладошку в свою, стараясь вселить уверенность.

— Мама, — всхлипнул он.

— Мы найдём её, не переживай. Скажи, где ты её потерял?

— Там шарики были... я и побежал к ним. Потом дядя с шариками ушёл, а мамы нигде не было.

Представляю, как, должно быть, перепугалась мама, когда ребёнок только был и вдруг исчез.

Куда идти, где искать? В полицию обратиться? Пожалуй, так и сделаю, но сперва попробую кое-что.

Закрыла глаза и постаралась отрешиться от действительности, всё ещё удерживая одной рукой коляску, а другой — чужого ребёнка. Постепенно звуки исчезли, как и запахи, осталась лишь пустота.

Ну, малыш, где твоя мама? Между мамой и ребёнком ведь должны быть невидимая связь. Мамы ведь обычно чувствуют, если с их чадом что-то случается. Значит, связь однозначно есть. И пусть я не особо верила в эзотерику и магию, но сейчас отчего-то не сомневалась в этом знании.

Вдруг ощутила ниточку, словно струну натянувшуюся и звенящую, исходящую из мальчика. Она тянулась куда-то вперёд. Я и пошла в этом направлении, стараясь не потерять это ощущение и не открывая глаза. Где-то на задворках сознания слышала голоса людей, недовольные, причём, но всё было не важно. Постепенно ниточка стала утолщаться, а потом и вовсе её второй край показался где-то неподалёку.

Я открыла глаза, стараясь проследить заданное направление.

— Ну, малыш, гляди, видишь ли маму?

Он стал глазеть по сторонам, но растерянность отражалась на лице, выступили слёзы.

— Мама, где мама?

— Давай позовём твою маму, — присела перед ним на корточки.

— Мама! — что есть мочи крикнул малыш. А у меня в ушах словно завибрировала струна.

— Ещё!

— Мама!

И тут я увидела женщину, которая осматривалась по сторонам, словно искала кого-то.

— Зови ещё!

— Мамочка! — тихо уже сказал, рыдая, мальчик.

Но она услышала, и увидела, и побежала к нам навстречу.

— Вадик! — сколько радости было в этом материнском голосе.

У меня непроизвольно выступили слёзы, которые я постаралась незаметно смахнуть.

Он тоже увидел маму и бросился к ней в объятия. Люди, что были вокруг, казалось, замерли, наблюдая за воссоединением. А я... я просто затерялась в толпе.

Так, а теперь мне не помешает найти метро.

Добралась домой я на этот раз без приключений. Правда, дорога заняла ещё около часа. Зато в метро я переодела сыночка, да, да, теперь я воспринимала его своим. Мой сын! Как же я рада, что он оказался в моей жизни.

Дома мама ничего не сказала, но была явно недовольна. А я поняла, что мне не помешает обзавестись телефоном, чтобы впредь она не волновалась, в чём я не сомневалась.

Налила мне борщ и села кушать со мною.

— Мам, я решила оставить сына. Может, ты будешь против, но я привязалась к нему..Вся моя прошлая жизнь пуста. За эти три дня я почувствовала себя в большей мере живой, чем раньше. Поэтому не отговаривай. Если нужно будет, я найду другую работу. Мне нужно, чтобы ты и дальше помогала. Я пойму, если ты откажешься. Но я не поменяю своего решения.

Мама подарила мне грустную улыбку.

— Я горжусь тобой. Мы справимся.

— Благодарю. Мам, завтра я пойду в ЗАГС, попробую получить свидетельство о рождении.

— Хорошо, как скажешь.

— А ещё, если успею, надо будет поставить его в очередь на сад.

— Сейчас уже везде электронная очередь.

— У меня нет компьютера и интернета.

Мама хмыкнула, а я подумала, что сегодняшние телефоны ничем не уступают старым компьютерам. Вот только вряд ли такой телефон можно будет купить за тысячу рублей. А значит, опять расходы, но на ноутбук у меня точно денег не хватит, хотя, не мешает прицениться. Ещё бы я понимала в технике, а так мне в салоне впарят не очень хорошую вещь. Но у меня есть приятель, который в технике разбирается, надо будет поискать его номер телефона. Буду надеяться, что он не сменил его.

Вечером я связалась с ним, обговорила сумму, готовую потратить на устройство, он обещал найти самую крутую новинку за приемлемые деньги, правда, не у нас, а в Китае, так что придётся ещё недели две подождать. Мне надо будет только вернуть деньги за покупку приятелю.

Спать я улеглась довольная и счастливая.

И снилось мне вновь что-то эротичное. Какой-то парень, лица которого совершенно не могла запомнить, но довольно приятной наружности, не красавчик, но и не отталкивающий, и с волосами чуть ниже плеч. Мы с ним целовались и даже больше. А потом я куда-то бежала, поднималась по отвесной стене, а потом ходила по проводам, натянутым меж столбов. Когда же я проснулась, я обомлела и чуть было не свалилась с приличной высоты. Боже, если вызовут спасателей, по мне дурка плачет. Какой ребёнок? Что же делать?

Внизу кто-то был, но я боялась опустить взгляд. Пусть высоты и не боюсь, но сейчас любое колебание, и я упаду.

— Что ты там делаешь? — мужской голос снизу.

— Ворон считаю!

— И много их?

— Ни одной.

— Слезать не будешь?

— Как?

— Прыгай, я поймаю.

А мне страшно. Неужто разобьюсь всмятку или покалечусь. Мне этого для полного счастья как раз и не хватает.

— Вызвать спасателей?

— Н-не надо.

— Как хочешь. Ну, я пойду.

— Н-нет, не уходи. Помоги.

Так, всё будет хорошо. Нужно в это верить. У меня малыш, я не могу его вот так бросить на произвол судьбы. Что с ним будет? Отдадут в детдом? Нет, не хочу!

— Закрой глаза! — послышалось снизу.

Легко ему говорить!

— Давай, расслабься. Ты туда забралась, значит, всё по силам.

Нет, я не могу. Люди не могут летать! Да, канатоходцы могут ходить по тросам более тонким, но я ведь не тренированная.

— У меня уже шея затекла глядеть на тебя. Либо ты слушаешь, что я тебе говорю, и выполняешь, либо я пошёл.

Не надо, не бросай меня. Прошу!

— Л-ладно! — закрываю глаза.

— Дыши глубже. Расслабься!

Я, и правда, стараюсь отрешиться от всего. Слышать только его голос. Расслабиться. Чувствую, что больше упора нет и я лечу вниз.

— Ты расслаблена! — говорит он спокойно. И я следую за его командами. А потом ощущаю, как проваливаюсь в какое-то ограниченное пространство.

— Ну вот и всё! — слышу на ухо его шёпот. — А ты боялась.

А меня колотит, от осознания, что всё позади, но мне довелось пережить нечто очень страшное.

Я прижимаюсь к его груди, стараясь унять резко участившееся сердцебиение.

— Всё хорошо, — говорит он и куда-то меня несёт.

Он погрузил меня в машину на пассажирское переднее сидение, и надо бы подумать, что мало ли, какой маньяк собрался меня куда-то везти, но нет же, мысль такая промелькнула, но осталась всего лишь мыслью. В голове неприятно гудело, мне было холодно. А ещё на мне была лишь ночная сорочка. Благо, приличного вида и не слишком уж просвечивающаяся, но подчёркивающая мою фигуру. В машине пахло какими-то цветами, и я невольно чихнула. Цветы люблю, но не срезанные, когда благоухает огород, распускаются на деревьях, там запах несколько иной, не такой насыщенный. Но запах роз, а это были именно они, расслаблял. Меня пристегнули, но я всё равно сжалась в комок. Мужчина накрыл меня чем-то тёплым, подобно одеялу, и я незаметно для себя задремала.

Очнулась я в скользящей постели, которая приятно холодила, но в то же время была тёплой. Открыв глаза, поняла, что не дома. Комната была просторной с минимальным количеством мебели. Окно во всю стену, кровать, зеркальный шкаф до потолка во всю другую, пара тумб и две двери. На полу не было ковров, правда, был выстелен паркет. Я соскользнула на пол, стараясь унять волнение. Где я? Помнила, что меня незнакомец куда-то вёз. Видно, к себе домой. Надеюсь, что он не сделал со мной чего-то такого, о чём я даже не помню.

За одной дверью обнаружилась ванна с туалетом, с кафелем довольно милых нежных персиковых тонов. Я решила тут же воспользоваться представившейся возможностью. В ванной во всю стену было зеркало, в которое я себя и стала осматривать, надеясь найти следы ночной вылазки. Но сорочка была абсолютно чистой, как и под сорочкой ни одного синяка. Странно.

Я бы подумала, что мне всё приснилось, если бы обнаружила себя дома. Но реальность говорила о том, что это происходит со мной на самом деле. Сейчас в лучшем случае утро, а то и день. Мама небось с ума сходит, не обнаружив меня дома.

В очередной раз усомнилась в своей адекватности и принятом решении оставить малыша. Что будет, если в следующий раз такого вот незнакомца рядом не окажется? А если мамы дома не будет? С кем будет малыш, пока я буду вылезать из передряг? Я уж не говорю о том, что могу с малышом куда-то пойти в состоянии лунатизма. Может стоит обратиться к врачу? Какому только? Психиатру?

Когда закончила приводить себя в порядок в ванной, отправилась изучать комнату.

Влезла в шкаф в поисках какой-то одежды, которую можно было б накинуть на непристойного вида сорочку. Я, конечно, порою летом хожу и в более откровенных нарядах, но сейчас я жутко смущалась.

Но шкаф был пуст, из чего я сделала вывод, что комната нежилая, во всяком случае была до недавнего времени. Да и в ванной была расчёска, судя по всему новая, зубная щётка, паста, всякие полные флаконы разнообразных шампуней, чистые полотенца.

Сомневаться в достатке владельца этого жилища не приходилось.

Значит, накинуть хотя бы на плечи что-то не выйдет. Ну да ладно.

Осмотрев себя в зеркале, пришла к выводу, что выгляжу на удивление свежо, решила покинуть свои хоромы. Вокруг всё сияло необыкновенной чистотой, белизной, с небольшими светлыми оттенками разных цветов. Разве что пейзажи на стенах смотрелись довольно ярко, освежая коридор и столовую совмещённую с кухней, куда я добралась. Помещение было огромным, посередине которого стоял немаленький чёрный диван, на котором сидел спиной ко мне мужчина с золотистыми волосами, собранными в не слишком длинный вьющийся хвост. На его коленях был ноутбук, и он что-то на нём усиленно набивал обоими руками всеми пальцами. Профи.

— Здравствуйте, — сказала я, сильно смущаясь, что отрываю мужчину от его работы.

— Привет! — он повернулся ко мне.

На довольно-таки простом веснушчатом лице выделялись фиолетовые глаза, внимательно осматривающие меня. Ещё никогда таких не видела.

Это он намекает, что на ТЫ надо общаться? По возрасту он был немногим старше меня. Лет двадцать пять-двадцать семь.

— Извините за беспокойство, — я обняла себя, всё ещё чувствуя неловко в ночной сорочке.

— Замёрзла? — он отложил ноутбук и встал.

Ростом оказался немногим выше меня.

— Извини, у меня женской одежды совсем нет. Но ты можешь подобрать что-то из моей.

Он пошёл в сторону одной из дверей. Я неловко помялась, а потом, расценив его поступок как приглашение, последовала следом.

Оказалась я в совершенно иной комнате, обычной такой, с зелёными обоями, простеньким зеркальным шкафом-купе, правда, тоже в потолок, тумбой и двуспальной кроватью, застеленной зелёным покрывалом. Ничего лишнего, отметила про себя.

— Всё стиранное, выбирай, что по душе, — увидев меня, сказал он, отодвинув одну дверцу шкафа.

На вешалках были выглаженные рубашки и костюмы разных цветов, а на полках футболки и более спортивная одежда.

Руки потянулись к полкам. Знаю, что лучше я буду смотреться в рубашке, но кто сказал, что сейчас я хочу привлекать к себе внимание?

Нашла и спортивный костюм.

— А где я могу переодеться? — нерешительно спросила я.

— Я выйду, — и последовал своим словам, затворяя дверь в комнату.

Я окинула внимательным взглядом потолок, обычно у богатых свои причуды, и если тут вхожи чужие, то ставят камеры. И пусть я ничего такого не заметила, но предпочла укрыться за второй дверью, за которой, оправдав мои ожидания, обозначилась ванная комната с унитазом.

Там и надела футболку и костюм поверх сорочки.

Когда я вышла из комнаты, застала молодого человека в прежней позе за компьютером.

— Благодарю за всё, — сказала я. — Мне уже пора.

— Я отвезу. Погоди ещё немного, мне нужно ответить на одно срочное сообщение, — не отрываясь от экрана, сказал он. — Поищи там на плите еду. По идее, должна быть ещё тёплая.

Ну вот, ещё и покормит. Хотя, от него не убудет.

Я отправилась в ту часть комнаты, где была кухня, и стала хозяйничать. Нашла тарелки, приборы. На плите, и правда, на сковородке было что-то подобное солянке и в кастрюле картошка. Запахи сразу же поползли невероятные, отчего сразу выделилась слюна. Положив себе обычную порцию, села тут же кушать, стараясь поскорее управиться, чтобы не задерживать мужчину, если он вдруг освободится.

Но опустошив порцию и толком не насладившись, хотя еда и была очень вкусной, я решилась на добавку. Потом помыла за собой посуду и поставила обратно в сушилку, где и доставала чистую.

— Готова? — спросил молодой человек спустя пару минут и откладывая ноутбук.

— Да.

— Тогда поехали, — он выдернул питание из компьютера и положил тот в сумку, которую и прихватил с собой. Мужчина был в бежевом деловом костюме, строго по фигуре.

Оказалось, что мы находимся в многоквартирном доме, и это была всего лишь нехиленькая такая квартирка. Мы спустились на лифте даже не знаю, с какого этажа в подземную стоянку, после чего прошли пост охраны, сдали ключи и на довольно простом чёрном внедорожнике выехали.

— Благодарю, что спас меня, — решила я повторить попытку, ведь в прошлый раз он не отреагировал, был занят, вдруг не слышал.

— Пожалуйста.

— Как мне отплатить за твою доброту?

— Не стоит.

— Я всё же настаиваю, — не унималась я.

— Ладно, скажу, как приедем. Адрес скажешь?

Я назвала адрес, который тут же отобразился на навигаторе с построением маршрута. Как интересно!

Ехали мы где-то около часа. Я так поняла, что жил он за городом. Правда, я, ощущая смущение, почти всю дорогу молчала.

— У тебя это часто бывает? В роду кто-то страдал лунатизмом?

— Нет. Это опасно?

— По-разному бывает. Ты ведь ничего не помнишь о прошлой ночи. а если б ты кого-то убила?

— А я могу?

— Не знаю.

— Ты уже сталкивался с таким?

— Нет. Но я почитал, пока ты спала, об этом. У тебя, случаем, предрасположенности к эпилепсии нет?

Я пожала плечами.

— Давай заедим в медицинский центр, пусть тебя обследуют.

— Что ты, — замахала я руками, — у меня нет на это средств.

— Зато у меня есть.

— Я тебе и так обязана жизнью.

— Вот-вот, поэтому не противься. Пару часов потратим на обследования.

Мне было неловко. Хотя, я должна точно знать, что со мной. И стоит ли усыновлять ребёнка.

— У меня малыш маленький, новорожденный, — зачем-то сказала я.

— Он с кем-то или один?

— С моей мамой.

— Позвонить хочешь? — он протянул мне свой телефон.

Я поблагодарила и набрала домашний номер. Мама тут же взяла трубку, словно дежурила у телефона. Возможно, так м было.

— Мам, я тебе позже всё объясню, когда приеду. Но не раньше чем через два часа.

Мама была не в восторге, но успокоилась, что я жива-здорова.

После чего мы подъехали к красивому чистенькому зданию, въехали на территорию через шлагбаум. Потом мне помогли выйти.

Когда мы вошли внутрь, пришлось тут же надеть бахилы.

Пока я переобувалась, мой сопровождающий уже беседовал с приветливыми девочками в регистратуре, которые, как мне показалось, откровенно заигрывали с ним.

Так, это не моё дело. Только отчего-то проснулась вдруг ревность.

Меня провели в какой-то кабинет, где взяли кровь из вены и дали контейнер для других анализов.

Ещё два часа мне проводили разные обследования, вплоть до томографии, после чего пригласили в кабинет.

Вежливый молодой человек в белом халате поздоровался и попросил меня и моего спонсора присесть.

— С вашей женой порядок, — сказал он. — По всем анализам она здорова. Единственное, что мы заметили, это активность её мозга. Она вдвое больше, чем у обычных людей.

— И как избежать подобных приступов лунатизма?

— К сожалению, до сих пор этот феномен не изучен. Единственное, что могу посоветовать — не выпускать её из дома, пока она спит, чтобы она не могла кому-то навредить. И надо засечь, в какой период сна это происходит, если в одно и то же время, то можно будить на это время и не давать уснуть, пока приступ не закончится.

Доктор ещё много говорил, но мои мысли были далеко. Как я понимала, причина была именно в повышенной нервной возбудимости. И пусть внешне это никак не проявлялось, но внутренне процессы происходили. Нужно было исключить источник стресса, которого у меня не было, устранить причину, с которой всё началось. Но я просто не могла этого сделать.

Нужно было расслабиться, может помидитировать.

Когда же нас отпустили, мы сели в машину и отъехали на приличное расстояние от центра, мужчина рядом меня спросил:

— Скажи, как давно у тебя был секс.

— Что? — вопрос я расслышала, но не могла поверить, что он может его задать.

— Ты сказала, что недавно родила. Значит, вполне возможно, что у тебя давно этого не было.

— И что?

— То. Что это тоже может быть причиной стресса.

— Высади меня! — я негодовала.

— Погоди, я не хотел тебя обидеть.

— Я сказала "высади"!

Он остановился на обочине. И я пулей выскочила из машины.

— Не приближайся ко мне! — вот сейчас я по-настоящему психовала. Ишь, каков наглец! Решил меня затащить в койку таким способом! Небось и врачей подговорил! Ей Богу, у богатых свои причуды!

Я стремительно убегала не разбирая дороги. Слёзы застилали глаза.

И самое обидное было в том, что мне действительно в последнее время сносило крышу, особенно во сне. Иначе к чему бы мне снилось столько эротики. Возможно, малыш действительно вызвал во мне процессы, подталкивающие к таким мыслям. Но слышать от других такую причину я просто не желала.

Мы были в каком-то поле с озимыми, уже изрядно подросшими и в скором времени готовыми к сбору урожая.

Он меня нагнал довольно быстро.

— Постой!

— Чего тебе надо? Захотелось секса?

Хорошо, я так и быть, отблагодарю тебя за спасение!

И я стала раздеваться.

— Прекрати! — он поймал меня за руки.

— Ты ведь хочешь этого! Не спорь! Только так мы будем квиты!

Я уже сняла спортивную кофту и сорочку, оставаясь наполовину голой перед ним.

— Люба, прекрати этот балаган!

— Ах, Люба! — откуда узнал,как меня звать? — Маньяк недоделанный!

Я меж тем стала расстёгивать его брюки.

Он перехватил мои руки и повалил наземь.

— Прекрати! — лёг на меня всем своим весом, всё ещё удерживая мои запястья. — Если б мне надо было с тобой переспать, давно бы это сделал.

— Да, а что ж не сделал?

— Потому что мне это не нужно! — выкрикнул он, отпуская мои запястья и садясь рядом.

Похоже, я его тоже вывела из себя. Но эти последние слова мне как ножом по самолюбию. Неужели я для него недостаточно привлекательна? Ну вот, вроде неплохой парень и не хочет меня.

На меня волной накатило всё напряжение, переживания последних дней. И я разрыдалась.

Не заметила, когда именно начал он утешать. А я всхлипывала, говорила что-то типа, что никто меня не хочет.

— Ты привлекательна, — пытался достучаться он до меня.

Но я продолжала в том же духе.

— У тебя есть муж или молодой человек?

— Нет!

— Хочешь, докажу, что привлекательна, даже грязная, как сейчас?

А я продолжила рыдать.

Мой подбородок приподняли и поцеловали. Причём поцелуй был таким страстным, что обескуражил меня. И я не заметила, как стала отвечать на него с не меньшим рвением.

Его немного грубоватые руки ласкали мою грудь.

Он отстранился, его фиолетовый взгляд был затуманен.

— Люба, нам надо остановиться, пока я держу себя в руках.

А в следующее мгновение он припал к моей груди, втянув сосок в рот.

Я даже ахнула.

А он откинулся на спину и тяжело дышал.

— Откуда ты знаешь моё имя?

— Ты же врачу его называла.

А, и правда. Как я могла забыть?

— А тебя как звать?

— Руслан.

— Ну вот и познакомились, — с улыбкой сказала я. Странно, но напряжение ушло, я чувствовала себя легко и свободно. Вот только полуголой было прохладно. Пришлось садиться и искать мою одежду. Да, выглядела она грязно. Да и я сама, небось, не лучше. Но пришлось натягивать, что было.

— Отвезёшь меня домой?

— Думаешь стоит? — хмыкнул он.

— Ты против?

— Может сперва ко мне. А то появишься в таком виде перед мамой, что она подумает? Что на тебя напали?

А ведь он прав.

Но идея возвращаться к нему домой мне однозначно была не по душе.

— Если не хочешь, поехали в торговый центр, там хотя бы умоешься, и купим тебе платье какое.

Эта идея была лучше, но опять же, он финансирует.

— Я тебе точно ничего не буду должна?

— Будешь.

Вот тебе и на!

— И что же? — неужели вновь решил меня вывести из себя?

— Свидание.

Я закатила глаза. С другой стороны вот так просто отпускать его не хотелось. Мол, встретились, пообщались и разбежались.

— Ладно! — согласилась я, встряхнув своими завитушками, обрамлявших теперь лицо, улыбнулась и пошла в сторону его машины.

Мы приехали в какой-то элитный торговый центр. Сперва прошлись по магазинам, где мне подобрали нижнее бельё, пару платьев и спортивный костюм, ни взглядом, ни жестом не показав, что они брезгливо относятся к таким, как я. Всё было вежливо, по высшему разряду.

В торговом центре была комната матери и ребёнка, куда мы и направились. Точнее Руслан настоял.

Он вошёл со мною и велел раздеться.

— Издеваешься?

— Чего я ещё не видел? Хочу помочь.

Я, стиснув зубы, поняла, что он прав, и не стала перечить.

В комнате матери и ребёнка помимо пеленального столика обнаружились тряпочные одноразовые полотенца, мыло, ну и даже маленькая душевая кабинка, куда мне пришлось влезть.

Руслан помог мне помыть спину, лицо, остальное — я сама.

Ну и вытирал меня.

Когда я оделась, он кивнул своим мыслям.

— Что?

— Красавица!

— Кто-то говорил, что даже грязная я привлекательна.

— Да. Но чистая — ещё лучше, — улыбнулся он.

После этого он меня-таки отвёз домой.

Я думала, что он отдаст мне ещё одно платье, что купил да спортивный костюм, но он то ли забыл, то ли не для меня покупал. Отчего-то вновь взыграла ревность, но я её подавила.

— Благодарю за всё.

— Я заеду вечером.

— Зачем?

— Ты ж пообещала свидание.

— А, точно!

На этом мы и расстались.

Дома мама была начеку, я даже видела колыхнувшуюся занавеску.

— И кто это был?

— Один парень.

— Значит, вот где ты пропадаешь! — в её голосе было осуждение. — Я тут не знаю, куда ты пропала, а ты по парням бегаешь!

— Мам...

— Не мамкай! Могла б предупредить. Что я — против, что ли? Просто я тут переживаю, не знаю, кому звонить, потому как то ли украли дочку, то ли ещё что, а она сбежала к хахалю!

— Прости. Так вышло. И он — не хахаль.

— А кто?

— Он меня сегодня спас, потом в больницу возил, чтоб проверить, всё ли у меня в порядке.

— Ты что, под машину попала? — мама стала белее стенки.

— Нет. Мам, у нас в семье лунатиков не было?

Мама схватилась за голову.

— Ты издеваешься? Вначале тебе неймётся, ты авантюру с целительницей затеваешь. Потом ребёнка притаскиваешь! А теперь ещё и лунатизм?

— Угу.

— И как этот молодой человек тебя спас? — мне кажется или мама перевела тему. Она наверняка что-то знает про бабушку, но почему же упорно считает всё это бреднями, и пытается меня убедить в том же?

Ну, я и рассказала всё. Не умею ведь врать, да и ложь всегда боком вылезет.

— Мужика на тебя нет! Вот и страдаешь всякой всячиной! — вынесла свой вердикт мама. — И этого что захомутать не можешь? Девка красивая, вроде не дура!

— Мам, у меня вечером свидание. Ты не против?

— С ним?

— Угу. Его Русланом звать.

Мама расплылась в довольной и почти хищной улыбке.

Я забежала к малышу, немного с ним пообщалась. Потом переоделась в более дешёвый наряд и отправилась в местный орган ЗАГСа. Пора уже оформить ребёнка.

Там, на удивление, народу не было, прямо передо мной зашла женщина, а я тем временем заполняла заявление. А малыша решила Жданом назвать. А отчество само всплыло как-то. Фамилию свою дала.

Ребёнка зарегистрировали довольно быстро, справку от врача забрали. Ещё что-то там спрашивали меня, после чего наконец-то выдали свидетельство о рождении.

Я была на седьмом небе от счастья. Наконец-то!

Теперь не мешает на очередь в сад встать и в поликлинику забежать, поговорить по поводу больничного.

Успела и в министерство дошкольного образования попасть и в поликлинику забежала. Там как раз знакомый по патронажу врач собирался уходить. Я ему объяснила ситуацию. А я узнала как его зовут лишь в ЗАГСе, пока справку, что он выдал, рассматривала, ну и прочитала его печать: Виноградов Кирилл Николаевич.

Врач на мою отповедь сказал, что не против обсудить со мной вопрос больничного, но не в рабочее время, приглашает меня на ужин.

— Извините, я сегодня не могу.

— Завтра выходной, можем встретиться завтра.

Пахло это палёным. Не то, чтобы я была против свидания с Кириллом Николаевичем, просто боюсь, что больничный мне так просто не дадут. И пусть раньше он говорил, что я ничем не обязана ему, сейчас, как мне кажется, он решил подбивать ко мне клинья.

— Вы очень красивая девушка, — сказал он. — Давайте сходим, в этом районе есть неплохое кафе.

А раньше он этого не замечал? Или всё дело в причёске? Тогда волосы были собраны в косу, а сейчас распущены?

Но обсудить этот вопрос мне не помешало бы, причём в непринуждённой обстановке, а не поликлинике, где предвзято относятся только из-за домашних родов.

В итоге мы договорились, что завтра в семь вечера он за мной заедет. Адрес знает.

Ну вот, два свидания. То ни одного, а то сразу табелями ложатся поклонники. Я, конечно, преувеличиваю, но не суть. То свободной была и дела никому. А теперь ребёнок появился, причём оба поклонника в курсе этого, и наоборот, приглашают ведь на свидание. Вот и пойми этих мужиков!

Но когда я добралась домой, поняла, что уже никуда не хочу. Находилась за целый день. Всё же насыщенный денёк был.

Пришла домой, мама меня покормила, я взяла теперь уже своего Ждана к себе на грудь, и легла на диван, прикрывшись пледом. Вздремну хоть часок. Малыш, увидев меня, начал плакать, но стоило взять его на руки, как успокоился.

А мне так приятно стало. Родненький мой!

Проснулась я когда на дворе уж стемнело. Протёрла глаза, взглянула на электронные часы, светящиеся красным в темноте.

Вот, блин, уже восемь. Мы же, вроде бы, на семь с Русланом договаривались.

Стало обидно, такое свидание проспала. Не то, чтобы я прямо ждала с нетерпением, просто как ни одно, так другое. Вспомнился рок, что преследовал меня, стоило захотеть отношений и всё тут же портилось. Грустно вздохнула.

— Мам, а Руслан приходил? — спросила я, увидев в кухне свет, тем временем перекладывая ещё спящего Ждана в кроватку.

— Приходил, — ответила мама.

Сглотнула неприятный комок в горле. Жалко!

Пошла в кухню, буду заедать сладостями. Хотя, мне бы наоборот на диету сесть, живот так и не похудел.

Каково же было моё удивление, когда я застала маму, сидящую вместе с Русланом за столом и угощающую того пирогами. И когда напечь-то успела?

— Привет! — улыбнулся он. — Выспалась?

А я поняла, что вышла в домашней одежде, непричёсанная. Пусть он и видел меня уж практически голой, но лучше быть без одежды, чем в непотребном виде.

— Прости, я уснула, — виновато опустив голову сказала я, раздумывая, как бы вежливо улизнуть. С другой стороны боялась вот так выйти, он ведь ждал, что если обидится и больше не придёт?

— Я понял, — улыбнулся он. — Пойдём погуляем или перенесём на другой раз?

— Дашь мне минут пятнадцать?

Получив нужное время, я стремглав отправилась наводить марафет. Платье надела одно из прошлых покупок, а то, что купил Руслан пошло в стирку.

Только я закончила приготовления и вышла к молодому человеку, как Ждан подал голос.

— Я подойду, иди уж, — сказала мама недовольно, выгоняя меня.

— А пошли все вместе погуляем, — предложил Руслан.

Я была не против. Всё ж мама не ходила с ним гулять, она не любит сидеть без дела, а прогулка для неё — впустую трата времени. А ведь для малыша да и взрослого свежий воздух не помешает. Тем более, что неподалёку сквер есть. Поэтому я ухватилась за эту идею. А что — сам предложил. Уж лучше брать по максимуму от жизни, и нагружать сразу же, чтобы потом при первых трудностях не сдавался. Такой у меня был девиз по жизни. Я хотела всего и сразу, хотя, знаю, так не бывает. И мужчина может испугаться ответственности. Возможно поэтому и не складывались отношения раньше.

Малыша я собирала довольно быстро. Поменяла подгузник, взяла запаску, переодела, развела смесь. Руслан и сам не сидел без дела — развёл в другую бутылочку запас еды для Ждана.

— Люб, ты не против, если я машину загоню на территорию дома?

Ворота у меня в ограждении были, как и место для машины, правда оной не было и место обычно зарастало травой, но поскольку ещё конец весны, травка пока маленькая. Поэтому подождала ещё пару минут, пока он поставил машину, после чего мы-таки отправились на прогулку.

Руслан шёл рядом, расспрашивал обо мне. Ну, я ему поведала об официальной работе, остерегаясь пока рассказывать об увлечении. Как-нибудь к слову добавлю, а может и сам поймёт. Просто уже лунатизма, на мой взгляд, ему может быть достаточно.

— А ты чем занимаешься? — спросила в ответ.

— У меня своё дело. Компьютерная фирма, была раньше.

— А сейчас?

— Сейчас сеть магазинов электроники по всей Москве и области.

— Здорово, наверное?

— Есть такое.

— И что, у тебя ни жены, ни детей в загашнике не имеется? Или хотя бы девушки?

— Некогда было. Была девушка когда только замутил бизнес. Но тогда приходилось вкалывать, порою и ночами. В одно прекрасное утро она просто ушла от меня, оставив записку.

— А сейчас?

— Да как-то не интересовали меня девушки. Ну, не было такой, которая б зацепила.

— А я, значит, зацепила?

— О да, ты оригиналка! Такую ещё поискать и то — не найдёшь.

От его слов щёки бросило в жар. Я порадовалась, что на улице было темно, а в свете фонарей румянец не разглядишь.

Мы сели на лавочку, потом мне предложили мороженое, если не слишком холодно. Но я надела тёплую кофту, так что мне было даже чуточку жарко. Он и отправился за лакомством, поинтересовавшись, какое я предпочитаю.

— Удиви меня. Чтобы вкусно было и необычно.

Принёс он мне фисташковое, другого необычного не было, но я и такое никогда прежде не пробовала.

Вообще было здорово. Давно так не общалась ни с кем.

— Скажи, а тебя не смущает, что у меня ребёнок?

— А должно?

— Ну, говорят, мужчины не любят чужих детей. Они могут их принимать, пока любят женщину, но в случае развода такой малыш словно бы перестаёт для них существовать.

— Не знаю, на себе пока не пробовал, — честно ответил он, не давая ложных заверений, что меня порадовало.

А потом он откинул прядь мне за ухо, прикоснулся пальцами к ушку, провёл нежно по щеке, и наклонился, поцеловал.

Поцелуй был пропитан нежностью, никакой спешки, страсти и бурных чувств. Но и этого мне пока хватило с головой — если б не сидела, боюсь, на ногах не удержалась бы.

Он отстранился первым. Я нехотя разлепила глаза. А он улыбнулся.

— Скажи, а волосы у тебя давно короткие?

— А что? — насторожилась я.

— Просто необычный цвет волос у тебя.

— И?

— И на днях я ехал мимо, когда увидел девушку с каким-то мужчиной. Я хотел проехать мимо, думал они, ну, ты поняла... Но движения были необычны. Он целовал её, а сам отрезал ей косу. А потом я окликнул их. И мужчина или парень убежал, а девушка просто сползла по забору вниз. Вот только коса осталась валяться на земле.

Я молчала. И что это значит? То есть, вполне возможно, что так и было. Вот только я ничего не помню. И кто тот мужчина?

— Я не знаю, была ли это я.

— В смысле? — не понял он.

— Я косы лишилась как раз на днях, но не помню, при каких обстоятельствах. С суток шла, спать жутко хотелось. С работы шла с косой. Утром обнаружила себя в постели дома, но косы не было.

— Понятно. Значит, ты.

— Это ты меня домой отнёс?

— Нет. Я тебя отнёс в свою машину. Но пока косу клал в багажник, ты пропала. Было относительно темно, я лица твоего не разглядел. Косу, если хочешь, отдам.

— И как я тебе с короткими волосами?

— Ну, я тебя с длинными не видел. Но ты очень миленькая, думаю, тебе любая причёска пойдёт.

— Скажи, а зачем вообще может понадобиться кому-то отрезать косу?

— Может волосы хотел сдать за деньги? — предложил Руслан.

— Так банально?

— Пьянчуги на многое способны.

— Хочешь сказать, что я готова целоваться с первым встречным?

— Ну, если твой лунатизм связан с неудовлетворённостью личной жизнью — вполне.

Обнадёжил! Это что же получается, что я теперь на каждого бросаться буду? А если и правда, целовалась с бомжом каким! Меня аж передёрнуло от таких мыслей.

— На бомжа он не похож был, — словно прочитав мои мысли тихо сказал Руслан.

Я непонимающе поглядела на молодого человека.

— Ну, тебя перекосило и передёрнуло, я предположил, что ты подумала про бомжа.

А, понятно.

— Пойдём уже домой. Вижу, засыпаешь.

Я не возражала. Только Руслан приобнял меня за талию, а когда я подняла на него непонимающий взгляд, ответил, что это для поддержки. Лишняя точка опоры не помешает.

Шли домой мы не спешно, болтали о том, о сём.

— Я поговорил с твоей мамой. Она говорит, что твоя бабушка была целительницей, и порою её находили в необычных местах. Но она не верит в способности своей матери, считает, что та просто страдала психическим расстройством, которое может передаться и по наследству.

Вот это да! Мама говорит обо мне гадости, отваживая кавалера? Не понравился ей? Сама ж меня уверяла в том, что нужно найти себе мужа.

— И что же ты, боишься?

— Чего?

— Ну, того, что может передаться мне?

— Нет. А должен? Я не думаю, что то, в чём уверена твоя мама — правда.

И надо бы мне промолчать, но меня ж как чёрт дёргает.

— У меня и правда, с появлением сына вся жизнь наперекосяк, — и, видя, что Руслан пытается возразить, я ему закрыла рот рукой. — У меня проснулись кое-какие способности.

— Например?

— Ясновидение. Чутьё.

Я думала он рассмеётся мне в лицо, но Руслан, убрав мою ладонь, припал к моим губам мимолётным поцелуем.

— Ты — загадочная девушка. И мне это нравится, — сказал он, отстраняясь. Мы уже были возле дома.

— Ну вот мы и пришли.

— Какие у тебя планы на завтра?

А я вспомнила про свидание с Кириллом Николаевичем.

Обманывать Руслана не хотелось.

— Меня пригласили в кафе. Обсудить мой больничный.

— Начальник?

— Нет. Врач.

Ну вот кто за язык тянул?

— Свидание?

Я пожала плечами. Был призрачный шанс, что всё же нет, но я в этом не была уверена.

— Ладно. Спокойной ночи, — попрощался мой сегодняшний кавалер.

Ждан мирно сопел в колясочке, которую мне помог занести Руслан на веранду.

Свет я не включала. Он уже повернулся уходить, я расстегнула кофту, собираясь снять.

Молодой человек резко обернулся, а в следующий миг уже снимал с плеч мою кофту. По телу побежал жар.

Он прижал меня за талию. При такой близости сквозь брюки ощущалось его желание.

— Хочешь, чтобы остался?

— Хочу. Но... Не думаешь, что отношения развиваются слишком быстро?

— А если я пообещаю, что буду просто рядом?

— Звучит заманчиво.

— Ладно, я пойду.

— Спокойной ночи.

И он отпустил меня и, правда, ушёл. А я стояла и глядела в окошко, как он открывает ворота, заводит машину. О, соблазн бросить всё и помчаться следом был велик. И я с трудом себя удержала от этого безрассудства. А когда он выехал за ворота и пошёл их закрывать, я не сдержалась прикрыла дверь и помчалась к калитке. Блин, что я делаю?

Он сел в машину, захлопнул дверь. А я замерла у входа. Мы встретились взглядами, как мне показалось. И он поехал. А я не могла пошевелиться. Так и глядела, как машина удаляется.

Постояла ещё какое-то время и вернулась домой. Занесла верх коляски в свою комнату, перекладывать Ждана не стала. Но отправилась в ванную, пока спит.

Было одиноко одной в постели, но сына брать я не решилась. А что если я вновь пойду среди ночи куда-то да ещё и его с собой прихвачу? Ну уж нет!

Долго крутилась и не могла уснуть, в итоге стала мечтать, как меня ласкают шершавые ладони, задирают сорочку, и дарят необыкновенные ощущения его поцелуи.

На утро я готова была очнуться где угодно, но оказалось до банального просто — родная постелька. Непроизвольно вырвался вздох.Уж не знаю, облегчения или разочарования. С одной стороны — хотелось вернуться к привычной жизни, без стрессов. А с другой — привычная жизнь слишком скучна.

Но пора заканчивать с луноходством — это однозначно. У меня есть сын и теперь не время совершать безрассудства, к которым можно было отнести моё вчерашнее поведение с Русланом. Что, если он подумал обо мне как о легкомысленной девушке, которую запросто можно уложить в постель? Уверена, что если б я вчера себя не остановила, всё бы закончилось именно этим, возможно, прекрасной ночью с новыми для меня ощущениями и прощанием с Русланом. Доступных девушек не любят. Получив желаемое, к ним тут же утрачивают интерес.

А мне молодой человек по-настоящему понравился. Любовью пока и не пахло, в отличие от предыдущих моих увлечениях, но с ним было интересно. И даже просто гулять рядом — увлекательно и хорошо.

Малыш, почуяв, что я встала, тут же заворочался. Как оказалось, так и спал всю ночь в люльке. Бедненький, наверное, не удобно. Хотя, с чего это я так решила? После материнской утробы ему чем теснее, тем привычнее и уютнее. Вот только подгузник был переполнен, и протёк. Пришлось застелить одноразовую пелёнку на мою кровать и положить малыша голеньким принимать воздушную ванну после прения в переполненном подгузнике.

— Как спалось моему мальчику? — улыбнулась ему я. — Ждан. Мой Ждан.

Малыш стал махать ручками, а я так что-то рассказывала и меняла всё бельё в коляске. Благо, постелила под низ небольшую клеёнку. Сегодня у меня в планах было посвятить себя целиком моему сыночку, во всяком случае до времени свидания с Кириллом Николаевичем. Вряд ли в это свидание я буду брать с собой Ждана. Да и смысл ему дышать в наполненном людьми помещении. Ладно бы на свежем воздухе. Это ещё благо, что приняли закон о запрете курения в общепите, сейчас хоть зайти в такие заведения можно, а то бывало прокурено так, что дышать нечем.

Мама довольно скоро встала, я же решила нажарить картошки. Как раз к моменту приготовления.

Поздоровавшись, она приступила к расспросам. Как погуляли вчера, почему не пригласила к себе?

— Мам, я тебя не понимаю. Что ты лезешь в мою личную жизнь? И с одной стороны ты, вроде бы, убеждаешь меня, что мне надо замуж, а с другой — всё портишь. Зачем рассказала Руслану про психические расстройства бабушки?

— Так он сбежал! — сделала вывод она, а я закатила глаза. Мама начинала уже раздражать. И не выгонишь ведь, кто будет сидеть со Жданом, пока я на работе? Сегодня последний выходной перед сутками. А больничный мне, в лучшем случае, откроют лишь в понедельник.

А ещё я отчего-то боялась предстоящего свидания. Ужасно волновалась. Что если Кирилл Николаевич вовсе не порядочный человек, как показалось мне на первый взгляд. Что если за его молчание мне придётся платить? Да, сперва он ничего не взял, но уже сейчас захотел свидания. Что, если потом нужно будет спать с ним, пока я ему не надоем? Вряд ли я смогу платить как-то иначе. И что тогда делать? Соглашаться? Да, в случае скандала он лишится лицензии, но и у меня могут отнять моего Жданчика. Это беспокоило.

— Понятно, — нарушила мои тревожные думы мама. — Ну, мужиков и других не мало, стоит лишь захотеть.

— Так зачем ты рассказала про бабушку?

— Он интересовался твоим лунатизмом, про родственников спрашивал. Ну, я и сказала. Надо было наврать?

Мама как всегда в своём репертуаре. Всегда всё вывернет на изнанку.

— Меня сегодня пригласили в кафе вечером, — решила я сменить тему.

— Надеюсь, это молодой человек.

— Да.

— Я его знаю?

— Нет. Он — врач.

— Врачи мало получают, хотя, зависит от профиля и где работает.

— В нашей поликлинике.

Мама округлила глаза. Такой кандидат в зятья ей явно пришёлся не по душе.

Я закончила кормить Ждана и положила в корзинку, собираясь-таки позавтракать.

Домашние дела целиком взяла на себя мама, отправив меня на все четыре стороны. Ну, я и пошла гулять. Только на этот раз обдуманно и следя за дорогой.

На улице наслаждалась выглянувшим солнышком, ласкающим своими нежными лучиками моё лицо. Птички пели, листики? в большинстве своём распустились, природа радовала глаз яркой зеленью. Жаль, что плодовых деревьев не было в сквере, но на клумбах посадили разнообразные декоративные растения, названия которых я не знала, пока ещё не распустившиеся, но уже выделяющиеся своими оттенками от тёмно-красного, до нежно салатового. Запахи тоже приятно удивляли после загаженных выхлопными газами дорог.

Вспомнилось, как вчера мы здесь гуляли с Русланом. Надеюсь, он не обиделся. А у меня и телефона его нет. Радовало то, что я с его трубы звонила, мой домашний номер мог остаться, так что, при желании, он мог со мною связаться.

Вокруг бегали детки, малыши и дошкольники, которых было мало. Скорее всего дети находились в садах или на развивающих занятиях. Школьники же пока ещё учатся, последние деньки перед каникулами или экзаменами.

Был слышен радостный смех. Передо мной пробежала ребятня, играющая в салки. Мальчишка догонял девочку где-то на годик его младше. Светловласый пушистый ангелочек повернулся, показал вОде язык и побежал дальше. Правда, через пару шагов девочка, оборачиваясь, споткнулась, и вместо заливистого смеха теперь слышалось обиженное рыдание, перерастающее в неистовый крик.

Но мама, шедшая позади с коляской и разговаривавшая с другой такой же мамашкой с малышом, не обращала на плакунью никакого внимания.

Вмешиваться не хотелось. Может, это просто такая линия поведения? Но у девочки, зажавшей двумя ладошками коленку и согнувшуюся пополам, ножка была вывернута, как мне показалось, как-то неправильно. И плач был уже вовсе не обиженный. Ей было больно. По-настоящему.

Неужели мама не может отличить плач своего ребёнка? Спокойствие надо обязательно сохранять, ведь глядя на маму, не тревожащуюся понапрасну, малыш и сам успокаивается и убеждает себя, что всё в порядке. Но, видя, что дочке плохо, можно ведь проявить участие, утешить хотя бы, обнять.

Я подошла к раненной и, поставив коляску на тормоз, присела на корточки. Медик из меня никакой, но даже я понимала, что при условии, если перелома нет, вывих вполне может быть или повреждение связок.

— Всё будет хорошо, веришь? — я смотрела ей прямо в глаза, ожидая встречи взглядов. — До свадьбы заживёт, но бегать пока нельзя будет.

— Больно, — ответила, рыдая, девочка.

— Я знаю. Потерпи немного, — я сама прикоснулась рукой к её коленке и, в имитации поцелуя, чмокнула губами.

Девочка скривилась, но плакать перестала.

Ко мне подошла мама малышки.

— Ну, ничего ведь страшного не случилось, — спокойно сказала она дочке.

— Только не мешает отвести её в травмпункт, — вставая с корточек, сказала я.

— Ну подвернула ножку... — начала она.

— Исключить вывих или повреждение связок не помешает, — пресекла я женщину. — Отвезите дочку в травмпункт.

Мама девочки обречённо вздохнула, взяла дочку на руки и покатила коляску к выходу из сквера. Словно главной проблемой было не состояние дочки, а проблемы, свалившиеся на её голову.

Малышка повернулась ко мне и грустными глазами провожала. Я улыбнулась, стараясь поддержать её, и прошептала губами, что всё будет хорошо. Девочка грустно улыбнулась.

Ходить я довольно скоро устала, всё же гулять надо с пользой. И раз малыш спит с ним не пообщаться, может стоит заняться фигурой? Поэтому я отправилась на детскую площадку для подростков. А что, сейчас они такие акселераты пошли, в двенадцать лет уж как на все шестнадцать выглядят, если не старше. Так что фигуркой я вполне на подростка потяну, среднего роста, средней комплекции.

Эта площадка сейчас пустовала. Всё же "детки" на занятиях и стекаются сюда в основном к вечеру.

Поставив коляску на тормоз, я влезла на турники, благо была в свободных брюках, и стала качать пресс. Малыш, на удивление, отреагировал спокойно, когда я его перестала катать. Сделала разные упражнения на все группы мышц, позанимавшись до приятного тянущего, немного болезненного ощущения в мышцах. Потом ещё прошлась с малышом, после чего взяла книжку, что с собой прихватила и, заняв одну из скамеек, стала читать.

Время пролетело незаметно, уже было около трёх, когда я собралась идти домой. Уже на выходе меня окрикнул кто-то.

— Девушка?

Я остановилась, прислушалась. Сомневалась, что ко мне обращаются, но решила удостовериться в этом.

Звали именно меня.

— Да? Чем могу быть полезна?

— Девушка, вы меня помните? — запыхавшись спросила та самая мамашка девочки с повреждённой ножкой.

— Да, помню.

— Вы меня простите, что я не среагировала на дочку. Она часто плачет по пустякам, и это для неё целая игра по привлечению внимания. Поэтому я уже научилась не реагировать на её плач.

Я кивнула. Всякое бывает.

— Но сейчас это было по-настоящему, понимаете?

Конечно, я-то понимала.

— Надеюсь, с девочкой ничего серьёзного?

— Её осмотрел врач, сказал что растяжение, ограничить нагрузку. Но... — замерла женщина. — В ваших глазах было искреннее беспокойство, которое передалось и мне. Я настояла на рентгене, — она сделала паузу, стараясь отдышаться. — У неё нашли в ноге иголку. Не в колене, ниже. В общем, ей сделали срочную операцию. Она, кстати, не упиралась и всё твердила, что всё будет хорошо, за что вам тоже отдельное спасибо. Сейчас она отходит от наркоза.

— А вы почему не с ней?

— Ну, она пока не очнулась. Рядом муж с сыном, а я пошла искать вас, чтобы поблагодарить. Если б не вы...

Я улыбнулась. Рада, что смогла помочь. Пусть и просто успокоив девочку и заставив мать обратиться к врачу.

— Всегда пожалуйста. Здоровья вашей дочке!

Она протянула мне коробку конфет.

— Не стоит.

— Прошу, я не знаю, как ещё отблагодарить.

Я вздохнула и взяла.

— Всего вам доброго! — пожелала ей и пошла всё же на выход. Малыш уже заворочался, нужно было побыстрее домой, чтоб переодеть да покормить. Бутылочку со смесью я намеренно не брала, боясь, что загуляюсь и про "свидание" просто-напросто забуду.

За мной действительно заехал Кирилл Николаевич. Машину оставил за забором, а сам на территорию вошёл да постучал в дверь. Открыла ему мама. О, отродясь от неё не слыхала столько лестных слов. Чего это она соловьём заливается?

Я уж закончила последние приготовления и вышла к гостю.

О, Кирилл Николаевич был при параде. Волосы подстриг, гладко выбрился, костюмчик надел. Выглядел он прекрасно, даже слишком, моё самомнение резко поползло вниз. Это он очаровывать меня пришёл? Мама, я гляжу, уже влюбилась, даром что врач из поликлиники. Глаза у неё были как в тех японских мультиках — в форме сердечек. Она его к столу пригласила да он отказался, сказал, что у нас столик заказан в ресторане. О, как, а я думала в кафе идём. Надеюсь, он платит.

— Добрый вечер, очаровательная незнакомка! — поприветствовал меня он.

— Добрый!

— Как молодая мамочка и малыш поживают?

— Всё прекрасно!

— Давай осмотрю, — и он уже вознамерился разуться, но я поспешила остановить его.

— Пойдём уже?

— Ты готова? Точно всё в порядке?

Я лишь кивнула.

— Мам, Ждана надо переодеть, — попыталась я спустить маму с небес на землю. Куда там! Она продолжала стоять и улыбаться, даже когда я закрывала дверь на ключ.

Надеюсь, она не весь вечер простоит в прихожей.

Меня провели к старенькой "ниве" вишнёвого цвета, галантно приоткрыли дверь. Не то, чтобы я была привередой и падкой на богатых женихов, просто машина и внешний вид ухажёра не соответствовали друг другу.

Странно, но говорить было как-то даже не о чем. Какое-то время мы ехали молча, потом я не выдержала:

— Так что насчёт больничного? — спросила я. А что, ведь мы из-за этого встретились, да и поговорить сейчас можем без свидетелей.

— А что насчёт него? — спокойно уточнил он.

— Ну, вы мне выпишете его?

— По беременности и родам? — он был само спокойствие, когда уточнял. — Боюсь, это не в моей власти. Это к гинекологу.

Класс! Мне вот только к гинекологу и не хватает идти.

— Но я не могу пойти к гинекологу. Это ведь как минумум осмотр после родов.

— Ну, ты ведь рожала дома, осмотр по-любому нужен. Мало ли что...

А я сидела и ошарашенно глядела в лобовое стекло. Он издевается или серьёзно? Играет, словно я на самом деле рожала дома. Или он забыл?

— Этот вопрос можно как-то решить без похода к гинекологу? Разве вы не можете оформить?

— Извини, не могу. Приказ свыше. Я ж тебе говорил, всю поликлинику на уши поставили из-за твоих домашних родов.

Ну, всё, конец. Все надежды прахом. Мне даже дышать стало тяжело.

— Остановитесь, пожалуйста, — попросила я, упорно продолжая называть его на ВЫ.

Мы съехали на обочину, и я пулей вылетела из машины. Опёрлась рукой о дерево, стараясь отдышаться. Тошнить не тошнило, но на душе было тошно. И что я вообще тут забыла?

— Что с тобой? — обеспокоенно спросил, подходя, Кирилл Николаевич, потрогал мой лоб, шею.

В нём проснулся врач? Неужели?

— А вы это не могли мне сказать в поликлинике, сразу же?

— Ты бы не пошла тогда на свидание.

— Какое, в баню, свидание?

— Я пригласил тебя в ресторан, — напомнил он.

Неужели он не понимает, что привычный мир рушится? Что я рассчитывала на эти деньги, на отпуск. Правда, вряд ли мне заплатят и зарплату и декретные, но там был бы отпуск, за который я бы и пособия все оформила, которые полагаются по рождению и насладилась общением с крохой.

Понимаю, при моём графике и так это всё возможно, но растоптанные надежды разбивали мне сердце.

— Ну так пойдёшь со мной в ресторан?

— Дайте мне минут пять?

Он кивнул и ушёл в машину. А я прислонилась к дереву, стараясь хоть как-то восстановить душевное равновесие, стараясь дышать размеренно.

Утешало лишь одно, он, вроде бы, не собирается использовать мою тайну против меня. И то, не факт. Просто пока я играю по его правилам, а что будет дальше — ещё не известно. В любом случае, я себя слишком накручиваю. Нужно расслабиться и попробовать наслаждаться жизнью и обществом молодого привлекательного врача.

Мы пришли в ресторан, заняли заказанный столик.

Ухажёр попросил официанта принести вина, пока разглядываем меню. Я промолчала, понаблюдаю. Я вообще не болтлива, больше слушаю. Мужчина посоветовал мне несколько блюд, одно из которых я и заказала, а также овощной салат с кусочками мяса.

— Пить что-то будете? — спросила участливо официантка, сама же глядела вовсе не на меня, хлопая длинными крашенными ресницами.

Я заказала фруктовый чай, а Кирилл Николаевич коктейль.

Постепенно принесли приборы, вино, бокалы. Но когда кавалер пытался мне налить вина, я закрыла бокал рукой.

— Что не так?

— Я не пью спиртное.

— Кормящая? — а у самого лукавая улыбка на губах играет.

Пусть так. Но вообще, стараюсь всегда держать себя под контролем, а в виду последних событий, алкоголь мне вообще противопоказан. Кирилл Николаевич отхлебнул от своего бокала, тут же заметно расслабился. Неужели он просто нервничал всё это время? А так и не сказала бы.

— Расскажите мне о себе, — решила я всё же нарушить давящую тишину.

— Хорошо, при условии, что перестанешь называть меня на ВЫ.

Я одарила его оценивающим взглядом. Это сложно. Почему-то хоть врач и молодой, но дистанция присутствует.

— Можно попробовать, но не обещаю.

— Хорошо. Давай сначала. Меня Кириллом звать, а тебя?

— Люба.

— Очень приятно! — улыбнулся он. — Я врачом работаю. А ты?

— А я — диспетчер на телефоне. Где работаешь?

— В поликлинике и по совместительству в платном медицинском центре.

— И кем?

— Педиатром, — он как-то на меня так посмотрел, словно смущаясь своей работы.

— И как платят? — продолжила допрос я. Не то, чтобы меня волновал финансовый вопрос, просто к словцу пришлось. Сейчас я его воспринимала не как ухажёра, а скорее как человека, с кем могу ближе познакомиться, узнать о его профессии. Информация лишней не бывает, а пока представилась такая возможность, хотелось узнать как можно больше.

— В поликлинике мало, в медцентре побольше. Пока вроде бы хватало.

— Можно позволить себе ресторан? — сболтнула я лишнее.

— Ради красивой девушки, почему бы и нет.

— А ничего, что у девушки ребёнок имеется?

— Хочешь, открою тебе один секрет? — заговорщеницким шёпотом сказал он. Дождавшись моего кивка, продолжил: — Я очень люблю детей. Но в детстве переболел свинкой, как в простонародье её называют. В общем, для мальчиков это может иметь последствия.

— Какие? — насторожилась я. Ведь у меня сын. Лучше быть во всеоружии.

— Невозможность иметь детей. Конечно, осложнения бывают не у всех переболевших, но бывают.

— И что, никак это не вылечить? Вакцины нет?

— Вакцина считается более безопасной, чем сама болезнь, но гарантий никаких не даёт.

— Это как?

— Ты можешь повторно заболеть паротитом. Всё с тем же исходом. Считается, что в этом случае, при наличие антител после введённой вакцины, ты будешь болеть легче, но каждый организм индивидуален. К сожалению, мы не располагаем двумя совершенно одинаковыми людьми, точнее одним, чтобы провести опыты на одном и том же человеке в разных условиях, отмотав время вспять.

Говорит о времени, словно бы кого-то потерял. Сейчас на него больно было смотреть. Вот только жалости я, почему-то не испытывала. Неужели вино развязало ему язык, и он решил поведать о том, о чём никогда бы не сказал?

— Причём таких людей должно быть очень много, чтобы собрать статистику. На мышах и крысах — всё ведь не то же самое, что на человеке. А вакцинация очень выгодна для фармацевтических компаний. Правительство закупает её в больших количествах за приличные деньги.

— А побочные эффекты? — логично ведь предположить, что и они имеют место.

— Всё индивидуально. Это лекарство. Один может нормально среагировать, а у другого — вызваться аллергическая реакция. Не говоря уж об индивидуальной непереносимости препарата. Мы ведь все разные, здоровых людей в наше время нет. Один принимает таблетку от кашля и всё нормально, а у другого может быть закупорка сосудов головного мозга. Никто не застрахован.

Вот тут он сказал это таким голосом, словно потерял родного человека и не оправился от трагедии. Но тут он встрепенулся, словно бы смахивая наваждение, и продолжил уже относительно отстранённым голосом:

— Читаешь инструкцию в лекарствах?

— Нет, — не добавила вслух, но обычно я обхожусь без врачей, на травках, а серьёзных болячек у меня не было, чтобы нужно было бежать срочно за помощью.

— Зря. Ну вот там обычно пишут, какие побочные эффекты могут быть, из собранной статистики опытов на людях.

— Но если так смотреть, то любое лекарство вредно.

— Верно. Безвредные обычно природные лекарства — травки. И они бывают вредные, но не настолько, как лекарства. Одно лечим, другое калечим. Просто там дозировка другая, а в природе всё легче усваивается и, в том числе, другие вещества, некоторые из них вредны, другие же — защитные свойства организма усиливают.

А в лекарствах стараются убрать все ненужные примеси, да и добывают их химическим путём, вот и получается, что принимая одно, мы должны принимать другое, для подстраховки печени, например, или аллергических реакций.

— Значит, прививки — вредны, — сделала я вывод. Мне ведь предстоит ещё это. Я не задумывалась, но детей ведь ещё до сада активно прививают.

Он лишь пожал плечами.

— Нельзя этого утверждать. Большинству они действительно полезны. Но бывают и поствакционные осложнения. Тут уж не угадаешь. Мы ведь не знаем будущее наперёд. Поэтому это решение ложится на плечи родителя. Вину врача тут не докажешь. Да и признание этого осложнения вряд ли состоится. Поэтому сейчас ввели кучу бумаг — согласий на прививки, отказов. Если родитель подписал бумагу, всё, ответственность за принятое решение ложится на его плечи. Естественно, судить родителя не будут за действие прививки, но врач тут умывает руки.

Понятно было одно. Врачи заигрались в богов, при этом ни за что не отвечая. Ну а что, будущее он не знает, предугадать последствия не может. И если ты сама решила сделать сыну или дочери прививку, подписала согласие, то в случае смерти твоего чада, всё на твоей совести. А врач — не виноват. Я поджала губы, но ничего не сказала. Как вовремя произошло это свидание. Я уже не жалела, что пошла на него.

— Ну и эффект "плацебо" играет роль, — добавил, подумав, Кирилл.

Я непонимающе подняла бровь. Что за эффект?

— Если ты уверен, что твой ребёнок обязательно должен быть привит, то лучше это сделать, иначе накрутишь себя, а в итоге негатив притягивается легче. Или наоборот. О плохом лучше вообще не думать. Как и зацикливаться на том, что кушать, а что нет, что вредно, а что полезно. Потому что, если так посмотреть, сейчас всё вредно. И фрукты, которые покупаем в магазинах. Да, полезные вещества присутствуют, но все эти обработки, чтобы дольше хранилось, порою пересиливают эффект пользы.

Одни едят всё подряд и не болеют, не заморачиваясь чтением этикеток. Курят, пьют. И живут нормально. Это не значит, что им это не вредно, просто у них отменное здоровье изначально, поэтому организм справляется, во всяком случае большую часть жизни. А другие — стараются кормить домашней пищей, покупают по возможности домашние яблоки, молочку и прочее. А всё равно болеют часто, и хронические болезни присутствуют. Но опять же, не факт, но есть вероятность того, что если б они ели всё подряд — вообще из больниц не вылезали, впрочем, не доказывает и обратного.

По-моему, он сейчас пытается оправдать свою работу. Понимает, что сболтнул лишнее? Типа, не парься, и всё будет хорошо!

— Жизнь у нас одна, нельзя прожить её дважды, зная всё наперёд. И только нам выбирать, на каком повороте пойти прямо, а где свернуть. Поэтому приходится порою полагаться на свою интуицию или перекладывать ответственность на другие плечи. В любом случае, нам с этим потом жить.

Я задумалась. А ведь он прав. Никогда не угадаешь, что вот на этом повороте тебя может поджидать кирпич, упавший от того, что ветер слишком сильно подул, а на том есть вероятность, что тебя собьёт машина. Так стоит ли на этом зацикливаться и всего бояться? Возможно и нет. А может и да. Бережёного и Бог бережёт.

Нам принесли заказанные блюда, и мы приступили к трапезе.

С одной стороны Кирилл мне показался занудным со своими медицинскими разговорами. А с другой — вряд ли я смогу поговорить об этом в кабинете на приёме у врача. А ведь у меня сын. И мне казалось, что всё так, как и должно быть. Информация из первых уст — многого стоит. Тем паче, что язык, судя по всему, у него развязался и уже завязался, большего он мне уже не скажет.

— Чем ты увлекаешься? — спросила после продолжительной паузы, чтобы хоть как-то не молчать. Тишина сейчас давила. Да и надо бы хотя бы поинтересоваться его личной жизнью, а не работой.

— В смысле?

— Футболом? Ходишь в тренажёрный зал?

— Да нет. К футболу равнодушен, хотя могу за компанию и поболеть. На тренажёры как-то ходил, а потом забросил. Не впечатлило.

— И как ты проводишь нерабочее время?

— Дома или с друзьями, если девушки нет.

Да, не радостно. Интересно, а Руслан как? Что-то я даже не спросила вчера.

— А ты? — не остался в долгу он.

Рассказывать медику про своё целительство — я не самоубийца. К альтернативной медицине они относятся весьма подозрительно, это как домашние роды, в чём убедилась на собственном опыте. А я к медицине и целительству ещё и никакого отношения не имею. Скорее прикидываюсь.

— Общаюсь с людьми. Помогаю, чем могу.

— Благотворительность?

Тут он прав, я ведь за это деньги не беру. Да и помогать за деньги — считала лицемерием. Хотя, он ведь врач, по сути должен лечить людей, помогать им, и за это он получает деньги. И пожарный так же, и полиция. Да и психологи тоже ведь деньги берут. Но такая мысль, применительно ко мне, была мне противна.

— Можно и так сказать. Ну, это раньше было. С появлением Ждана в моей жизни многое изменилось, — а ведь открывшийся дар, в то же время снизил поток людей. Домой почти никто не приходит. Интересно, почему? Или я просто в эти дни много бегаю по всяким оформительским делам, что меня не могут застать. А может, мама отваживает?

— Надеюсь, в лучшую сторону.

Я подумала, и решила, что радость от появления сына превышает весь негатив, поэтому кивнула.

Дальше пошли байки медиков, про казусы на работе, и я делала вид, что мне весело, хотя на самом деле просто не хотела выглядеть букой, хотя некоторые моменты меня действительно забавляли. Но зачастую я просто не понимала этого медицинского юмора. Боюсь, что сама потом стану одной из героиней подобных баек. А ему следует поискать девушку из своей среды обитания. Медика поймёт только медик.

Я настояла на том, чтобы Кирилл вызвал такси.

— Да я немного выпил.

— Всё равно. Как врач, должен понимать, чем чревато.

— Согласен! — сдался ухажёр. Достал свой телефон, но по нужным кнопкам попасть не мог. Вот тебе и мало выпил!

Надо чтоб в каждой машине был детектор алкогольных паров, чтоб она даже не заводилась, если учует толику спирта.

Кирилл расплатился, и мы ещё ждали, пока приедет такси.

А когда мы собрались уже уходить, на выходе столкнулись с нашей официанткой. Она как раз уходила.

— Вас подвезти? — спросила я, заметив, как она то дело поглядывает на часы.

— Вы на машине?

— На такси. Если вам по пути.

Оказалось, что по пути. Вначале высадили её, около больницы. Кирилл поинтересовался, что она там забыла. Оказалось, что в больнице она дежурит, работает медсестрой. Слово за слово, мы все перезнакомились. А я попросила её номер телефона.

Высадив её, повезли меня.

— Ты мне дашь свой номер? — поинтересовался он. Я попросила ручку и записала номер Оксаны — той девушки-официантки. У меня своего ведь нет мобильного. А домашний никому не даю. Тем более работнику поликлиники. Нет уж. Не надо мне такое счастье. И написала на его ладони, где искать его машину. После этого дождалась, пока такси отъедет, и пошла домой.

Мама меня ждала, не терпелось ей поговорить. Но я пошла в душ и баиньки. Ничего не хотелось. Как-то чувствовала себя сильно уставшей.

Когда уже легла, мама вновь замаячила на горизонте.

— Не расскажешь?

— А что рассказывать? Зануда он. Да и выпить любит. Никаких увлечений. Все разговоры только о медицине, — для мамы вопрос выпивки должен быть особенно острым. Отец периодами в запои уходил, и тогда для него не существовало ни работы, ни семьи. А ещё он мог и драться полезть, если ему что-то не понравится. Поэтому мама плакала частенько, собиралась всё от него уйти, но хотела развод оформить, чтобы он не пропил квартиру. Так он не давал. А потом нам просто повезло, как говаривала родительница — его однажды в канаве мёртвым нашли. Мне тогда лет пять было. Тёплых чувств я к нему не питала. Да и не помнила его. Дала только зарок, что не будет в моей семье пьющих.

Вот только мама на это никак не отреагировала:

— Зато перспективный.

— В каком месте? Вот если б хирургом был, и двигался по карьерной лестнице — может быть, и то — не факт. А куда ему расти?

— Значит, даже шанса не дашь?

Мама вновь начинала раздражать. Вот какое ей дело до всего этого? Не ей же с моим мужем жить!

— Посмотрим. Мы расстались вполне мирно. Если волею судьбы нам суждено быть вместе, значит, будем.

— Ты сама говорила, что мы сами строим свою судьбу.

— Мам, я очень устала. Давай я сама буду решать, с кем мне быть счастливой. А?

Мама молча развернулась и ушла. Обиделась? Но в этом вопросе не должно быть советчиков, особенно, если душа не лежит.

Зато я спала хорошо, отрешившись от всех проблем. И не помнила, снилось ли мне что-то. А рано утром поцеловала сыночка и ушла на работу, маме оставив записку.

Работала как обычно, вот только теперь работа была в тягость.

— Почему не уйдёшь в декретный отпуск? — спросила одна девушка, с которой мы частенько общались. Она, кстати, год назад родила. И долго сидеть дома не стала, после декретного сразу вышла. Мол, дома сидеть скучно, родственников-сиделок хватает, а график позволяет и общаться с сыном и не заржаветь.

— Оль, и это ты меня спрашиваешь?

— Люб, ну, ты ж не я.

— Я пока думаю, может и уйду в декретный, — не стала отвечать категорично. Да, с больничным не выгорело, но крохотная надежда оставалась. Я пока только не могла понять, что за искорка согревала душу.

— Тебе нужна одёжка какая-то? А то я оставила для последующих детей, с возвратом могу дать.

— Благодарю, Лёльчик, пока мне нанесли много. Посмотрим, как быстро расти будет.

— Это точно!

— А ты грудью кормила?

— Нет, у меня ж кесарево было, я хотела кормить, но молоко просто не пришло. И консультантов по грудному вскармливанию приглашала, всё без толку. Пришлось на смесях сидеть первые четыре месяца, а потом стала козье молоко брать у знакомой. Очень дорого смесями кормить. Да и у нас диатез на смеси был. Всё же это ненатуральные продукты, в отличие от молока. Только брать надо напрямую у тех, кто коз держит.

— А разве в Москве держат коз?

— Я на окраине живу, у нас держат. Как в твоём районе — не знаю. Можно у мамашек поспрашивать. Да и сама по сторонам поглядывай, особенно если частные дома увидишь.

— И просто молоко даёшь или на нём кашу варишь?

— Поначалу разбавляла кипячёное молоко с водой один-к-трём. Но сын не наедался и постоянно хотел есть. Ну и подбирала, сколько выдерживает, если меньше воды добавить. Постепенно так и вообще перестала разбавлять. Часа три выдерживал. А попозже можно и кашки на молоке. В нашем детстве тоже манку варили и давали. Ничего, выросли. Поздоровее нынешних детей будем.

И хоть мы довольно тесно с нею общались, я не могла ей довериться и всё рассказать. Вот врачу доверилась и что теперь? Сижу как на иголках.

Отработав сутки, я пошла привычным маршрутом от метро. Усталость поглощала меня. Да что ж такое-то, раньше сутки спокойно выдерживала, а сейчас... Сейчас едва ноги переставляю. Благо ещё на работе бодрячком.

Ощущение было такое, что за мной кто-то идёт. Улица была плохо освещена. Я обернулась, но никого не увидела. Прибавила шагу. В груди клокотало волнение. Я прошла середину дороги, как меня отвлёк звук подъезжающей машины. Моргнули фары. А потом кто-то вышел. Я хотела уже удирать, но знакомый голос остановил:

— Погоди, давай подвезу.

Непроизвольно вырвался вздох облегчения.

Я осторожно подошла к чёрной машине, с уже выключенными фарами.

— Залезай! — дверь мне открыли заднюю, и я юркнула внутрь.

После этого усталость дала о себе знать, как и мягкое сидение, в котором можно было утонуть.

И сон поглотил меня полностью и без остатка.

Проснулась я и долго не могла понять, где нахожусь. Было темно. Я попыталась подняться, но ударилась головой. Выругавшись, села обратно и стала ощупывать своё окружение. Не сразу сообразила, что нахожусь в машине, причём меня даже заботливо укрыли. Вот только даже нащупав дверь и затвор, я не смогла выбраться. Стало страшно.

Но спустя мгновение щёлкнули разом все затворы, и моё заключение подошло к концу. Просто дверь рядом со мною отворилась. В не очень ярком свете я разглядела Руслана, в чёрном костюме, держащего одной рукой дверцу, а другую протягивающую мне.

— Ты чего меня запер! — возмутилась я, выскакивая из машины, чуть ли не с кулаками.

— А кое-кто забыл, что страдает лунатизмом? — он был спокоен.

Моё негодование тут же схлынуло. Он прав. И в прошлый раз я от него сбежала. Он имел на это полное право, если не хотел повторения.

— Мне было страшно. Темно и страшно, — пожаловалась я.

— Хочешь, чтобы я тебя пожалел? — в его голосе сквозил сарказм.

Я надула губки.

— Завтракать пойдёшь? — сменил он тему. — А то времени уже много, твоя маманя небось волнуется. Могу сразу домой отвезти.

В его голосе были отнюдь не доброжелательные нотки. Чего он сердится? Вспомнилась предыдущая встреча. Я сказала, что иду на свидание. Ревнует?

— Прости, — тихо сказала я.

— Идёшь? — он уже закрыл дверь и пошёл куда-то с подземного гаража. Моргнули фары, и раздался щелчок, блокирующий двери.

Я пошла следом, ощупывая свою голову. Да, что у меня на голове творится! Да уж, вот тебе и во всей красе предстала перед парнем, который нравится.

Мы поднялись на лифте на семнадцатый этаж, после чего меня провели в знакомую уже квартиру.

— Можно воспользоваться уборной?

— Да, конечно, и переоденься.

В ванной я нашла на вешалке то самое платье, что недавно выбирала вместе с Русланом. А также комплект нижнего белья, полотенце, расчёску и много ещё мелочей. Не удержалась, влезла в ванну под душ и по быстрому ополоснулась. После чего только переоделась. Вышла я уже чистенькая и бодренькая.

Стол был уже накрыт, но мужчина возился на кухне, в милом белом передничке.

Я подошла к нему сзади и обняла. Просто возникла такая необходимость.

— Не сердись, ладно? — его прощение отчего-то было важным для меня.

А он резко развернулся, а в следующий миг я уже сидела на столе перед ним. Наши глаза были на одном уровне.

— Сколько ему поцелуев подарила? — точно ревнует. Он ждал ответа. Сперва хотелось подразнить его, но Руслан был серьёзным, и не хотелось, чтобы подумал, что я вертихвостка.

— Ни одного.

— Правда? — его фиолетовый взгляд был внимательным, а ещё затягивал в свою бездну.

Он был так близко, что сердце невольно пропустило удар. Мне с ним было так хорошо, а ещё в этих глазах, тёмно-фиолетового цвета, я разглядела боль. Не хочу, чтобы ему было больно.

Я обняла его за шею.

— Правда, — тихо молвила я. — Никогда ещё не целовалась на первом свидании. Да и вообще целовалась только с одним человеком, во всяком случае, о чём я помню, — промелькнула мысль, что был какой-то незнакомец, который оттяпал мне косу, и по словам Руслана я с ним целовалась. Сколько ещё было таких поцелуев? Как давно я лунатик?

Не выдержав того, что плескалось в его глазах, я свои опустила.

Только сейчас заметила, что платье задралось. Я стала его поправлять, что не осталось незамеченным.

— Зачем дразнишься? — сглотнул он.

— Я? — сделала невинные глазки.

— Неужели девочка хочет наказания?

Странно, но от его слов меня бросило в жар. Я приоткрыла губы. Дыхание сбилось.

А в следующий миг он накрыл губы поцелуем.

Его руки сползли по моей спине, бокам, плечам, спуская вырез платья всё ниже. А мне было так хорошо, что не хотелось прерывать ничего из этого. Эти поцелуи были мне жизненно необходимыми, эти прикосновения заставляли мечтать о большем.

Вот только большего не последовало. Он отстранился. Похоже, из нас двоих он самый благоразумный.

— Пойдём завтракать, пока не остыло, — он подал мне руку и помог спуститься со стола.

Я же помыла руки, после чего уже села за обеденный стол.

Кушали мы в молчании, а вот когда закончили, он сложил посуду в посудомойку и пошёл обуваться.

В машине я хотела объясниться.

— Я вчера встречалась с врачом. Но, к сожалению, он не выдаст мне больничный.

— Почему?

— Это была уловка, чтобы затащить меня на свидание.

Руслан молчал. И я решила пояснить:

— Больничный по беременности и родам может выдать только гинеколог. Но я на учёте не стояла. И не могу пойти к гинекологу.

— Почему?

И как это объяснить? Лгать ой как не хотелось. Не ему. Почему я незнакомому врачу поведала свою тайну, а парню, который мне безумно нравится, не могу? Это было несправедливо. Но могу ли я доверять Руслану? Один раз я уже обожглась.

— Ты боишься гинеколога? Можем обратиться в частную клинику.

— Мне не дадут больничный, — тихо сказала я, сглотнув. Как же сложно держать всё в себе. — Я не рожала.

Машина резко затормозила. Хорошо, что все были пристёгнуты. Столкновения ни с кем не было, но сзади в нас чуть не въехали. Уже сигналили машины, и даже слышалась ругать.

К нашей машине подбежал какой-то амбал. Руслан взглянул на левое зеркало, потом открыл дверь, вылезая из машины. А мне вдруг стало страшно, что если сейчас этот амбал размажет его по стенке. Всё же не выглядел мой ухажёр бойцом.

Что они говорили, я не слышала, звукоизоляция у машины была превосходной. Амбал уже не орал, но жестикулировал довольно сильно.

Спустя мгновение Руслана похлопали по плечу, после чего тот сел обратно, и съехал на обочину.

— Рассказывай, — в его голосе сквозил металл. Мне было страшно. Довериться.

Я опустила голову, выражая неловкость.

— Хорошо, тогда я буду задавать наводящие вопросы, а ты кивай или маши головой.

Получив мой кивок, допрос начался.

— Ребёнок твой?

Мотаю головой.

— Родственник?

Вновь мотаю.

— Ты его украла?

— Нет!

— Это связано с твоим лунатизмом?

Мотаю.

— Объясниться не хочешь?

— Я его нашла. Брошенного новорожденного малыша в коробке. Был дождь, и первичнее было его отнести в тепло, чтобы он не простыл.

— И ты его оставила у себя? Так?

— Да. В поликлинике, когда приглашала врача, подумали, что были домашние роды.

— И последний вопрос. Кто ещё в курсе?

Я закусила губу.

— Значит, твой врач в курсе. Поэтому ты и пошла с ним на свидание.

Кивок в ответ.

Руслан сжал кулак. И вид, не предвещающий ничего хорошего.

— Обещай, что не будешь вмешиваться в мои отношения с врачом. Прошу! — я положила руку на его кулак, и перевела взгляд на его лицо. По нему ходили желваки.

Мне было страшно. Того, что он может натворить в пылу своей ревности, того, что может сделать ему. За себя я почему-то не боялась.

— Больничный я тебе сделаю. Вмешиваться не буду, пока, — было видно, что эти слова дались ему с трудом.

— Рус... — я больше не могла вымолвить ни слова, просто слёзы сами потекли из глаз. Ещё никто не делал для меня так много.

А он просто прижал меня к себе.

— Я творю безумства, — прошептал он мне на ухо. — Ты меня околдовала. Просто дышать не могу, когда думаю, что ты с другим.

Я подняла на него глаза.

— Рус...

— Я понимаю, что не имею на тебя никаких прав, мы ведь знакомы всего ничего. Но...

— Но?

— Но я ощущаю, будто мы знакомы очень и очень давно. И уже не представляю своей жизни без тебя. Прости, если обидел.

А я просто поцеловала его.

Почему меня так неистово тянет к нему? Я ведь до него ни к кому такого не ощущала?

— Поехали к тебе домой, — предложил он, отстраняясь.

Мне стало обидно. Я тут ему душу открываю, а он...

Я развернулась к лобовому стеклу и пристегнулась. Не помню, когда успела расстегнуться. Может, когда Руслан из машины выходил.

Чтобы скрасить наступившее молчание, я спросила:

— А какая кошка пробежала между тобой и моей мамой?

— Она весьма своенравна, поначалу пыталась меня "облизывать", но я попросил этого не делать. Тогда она обиделась, сказала, что передаст, что я заходил, в общем, стала выпроваживать. Ну а я с тобой ведь договаривался, а не с ней, да ещё и поцапался, поэтому был уверен, что она тебя накрутит против меня.

— Ты поэтому остался?

— Нет. Было не слишком поздно, поэтому я решил, что до девяти тебя подожду. Ну а дальше уже пойду, раз не судьба. Но ты встала, так что я не зря ждал.

— Тебя не отпугнула моя мама? Ну, многие считают, что яблочко от яблоньки недалеко падает.

— Ты не похожа на неё. Ни внешне, ни по характеру. Поэтому — нет. Но льстить я ей не буду, и пресмыкаться — тоже, ты уж это учти.

— Она меня порою так раздражает, ты бы знал! — поддержала я его отношение. — И как бы ни хотелось избегать конфликтов, но бывает допечёт, могу и сказать всё, что думаю. Потом жалею, что не сдержалась. С чужими как-то проще удерживать себя от глупости, но ты уж не чужой. Не боишься, что можешь намучиться со мною? Покорности от меня лучше не ждать.

— О, даже и не думал. Скажу большее, давай договоримся, что ты будешь говорить мне всё, не приукрашивая. Если тебя что-то обижает, раздражает, в том числе и во мне. Понимаю, что это может стать причиной конфликта, но мы разберёмся. А вот если будут обиды накапливаться — будет только хуже.

— Хорошо.

Мы остановились. Как оказалось, уже приехали.

— Вот тебе телефон, — протянул Руслан мне фирменную коробочку. — Пользуйся. И будь, пожалуйста, на связи, чтобы я мог до тебя дозвониться.

— Благодарю, но не нужно. У меня скоро будет. Мне приятель из Китая уже заказал.

— Люб, возьми. Я не хочу волноваться за тебя. Мне вчера хватило.

— А что вчера было?

— Пришлось караулить тебя на том отрезке пути, где видел тебя с тем парикмахером чёртовым. Часа два по улице ездил.

— Ого!

— Ну, мы ж не знаем, что то за маньяк был. Поэтому на работу и обратно я тебя сам подбрасывать буду.

— Но больничный...

— Насчёт больничного — давай я сперва договорюсь, потом надо будет на приём к врачу сходить. Я ведь о тебе ничего не знаю. Поэтому тебе надо присутствовать. Я тебе позвоню, будь на связи. Мой номер у тебя есть в телефоне, как и твой домашний. Остальные — сама вбивай.

После этих слов Руслан, не заглушая двигателя, вышел из машины, открыл мне дверь. Чмокнул в щёчку.

— Извини, мне на работу нужно. Созвонимся.

Я кивнула. Не стала дожидаться, пока он уедет, просто отворила калитку и вошла внутрь.

На душе разливалось тепло. Он обо мне позаботился, купил телефон. Пусть и мелочь, а приятно.

На пороге меня встретила мама.

— Загуляла совсем! Как тебе не стыдно!

— Мама, прекрати.

— Думаешь, я не знаю, что ты с этим Русланом была! — взвилась она. — Уже спишь с ним!

— Мама, это не твоё дело!

— Ага, как же! Сбагрила ребятёнка, а сама развлекается!

Это уже стало раздражать.

— Мама, последнее предупреждение: придержи язык за зубами. Ты ведь меня знаешь, я и сама справлюсь, при необходимости. Вот только потом не звони мне.

Мама стиснула зубы. Явно хотела что-то сказать.

— Между прочим, меня утром, когда возвращалась с работы, кто-то преследовал. Поэтому, мне повезло, что Руслан мимо проезжал.

— Ага, как же, мимо! К нам заезжал, спрашивал о тебе. А когда узнал, что на работе, стал выпытывать, когда домой возвращается! Только я ему не сказала! Ещё предлагал с малышом погулять. Да разве ж можно доверить ребёнка незнакомцу?

Я ничего не сказала. Маму не переделаешь уже. И как только мой брат её терпел столько времени? Хотя, к нему-то она не придиралась постоянно, а невестке своей дифирамбы пела.

Следующие дни прошли относительно спокойно. Я старалась свести общение с мамой к минимуму, много гуляла со Жданом, стараясь не оставлять его наедине с мамой. Она обижалась, но пусть докажет, что я не права. Возможно, не стоило так резко с нею говорить, но она по-другому меня просто не воспринимала всерьёз. Руслан звонил, предупредил, что договорился обо всём, но к сожалению, в разъездах и не имеет возможности даже повидаться со мною, что его безусловно огорчает. Я же бегала в соцзащиту, писала заявление на единоразовую выплату по рождению ребёнка, в пенсионный фонд оформлять страховое свидетельство и прочие дела.

Не представляю просто, как с этим справляются новоиспечённые мамочки. А если малыша не с кем оставить? Пусть и в декретном отпуске находятся но если муж на работе и помочь не может, что тогда? Хорошо, что пусть какая-никакая, а мама у меня есть. Поэтому поняла, что благодарна ей, и телефон, что приятель заказывал, решила ей подарить, всё же она заслужила. Вот только прощения просить я не стала, ведь вины за собой не ощущала.

Пару раз помогала людям, но как обычно, просто выслушивала их, подарила им пару ласковых слов, ничего серьёзного. Дара я своего не ощущала, как и приступов лунатизма вроде бы не было.

Накануне очередных рабочих суток вечером около шести приехал Руслан. Предупредил заранее, чтобы была готова и имела все необходимые документы на руках.

Мама фыркнула, завидев его машину, но ничего не сказала.

— Что не так? — не удержалась от колкости я.

— Настойчивый какой! Ты с ним поаккуратнее, — сказала мама.

— А то что?

— Не боишься, что влюбишься, а он развлечётся и бросит? И, надеюсь, ты предохраняешься.

Я закатила глаза. Родительницу я понимала, но неужели она думает, что я готова с первым встречным в койку прыгнуть? Ну, Рус не первый встречный, и да, временами сложно себя сдерживать, чтобы это не сделать, но всё же у неё никакой веры в своё дитя нет. Обидно. Но мама была права. В любом случае, вопрос с предохранением не помешает.

Удивившись порыву, я подошла и обняла маму. Пусть и своеобразно, но она меня любит. Та ответила на мой жест взаимностью.

— Прости, я бываю несносной. Повторяю ошибки своей матери. Просто она предупреждала насчёт твоего отца, а я не верила. А потом поплатилась.

— Ты считаешь, что Руслан мне не пара?

— Да нет. Просто зубки имеет. Это хорошо, но, думаю, с ним тебе придётся сложно. Покладистости от него не добьёшься.

— А она нужна эта покладистость?

— Ты ведь тоже уступать не привыкла. Сложно будет.

С улицы донесся звуковой сигнал.

— Я пойду, мне к врачу ехать. К гинекологу.

— О, вот и проконсультируйся о предохранении.

— Мама!

Она примирительно подняла руки, мол, молчу-молчу.

Я выскочила из дома и направилась к заждавшемуся молодому человеку.

Сидя в машине, я волновалась, теребила короткие пряди. Раньше я обычно мусолила косу, которой теперь не было. Если честно, мне не хватало моих длинных волос. Поэтому на дорогу я не глядела, и почти всю дорогу молчала. Пару раз Руслан что-то говорил, но я так была поглощена своими думами, что обращала внимание слишком поздно.

Мы пришли в какую-то частную клинику, разделись в раздевалке, надели бахилы, предоставляемые тут бесплатно, после чего Руслан со знанием дела повёл меня на второй этаж. Кабинет был лишь с номером, никакой таблички не было. Мы сели ждать, как и несколько других женщин. Я напряглась, но мою руку легонька сжала его рука.

— Не волнуйся.

А сам набирает телефонный номер, набрал и сбросил.

Спустя минут десять из кабинета вышла девушка, после чего выглянула женщина в зелёном медицинском костюме, встретилась взглядом с Русланом и кивнула ему.

— Пойдёмте, — пригласила она меня.

— Иди. Я подожду, — сказал Рус.

Сразу накатила паника.

А он притянул и поцеловал меня. Мимолётно чмокнул, но вдруг ощутила огромную поддержку, что справлюсь со всем. Это ведь мне нужно. Именно мне, а не кому-то другому. Ради Ждана.

Я вошла в кабинет, за мною врач закрыла дверь на замок, пригласила сесть к ней за стол.

— Здравствуйте, — неуверенно поздоровалась я.

Женщина оказалась довольно милой. Блондинкой с серыми глазами, правильными чертами лица, и хоть красавицей я её не назвала бы, но круглые щёчки делали её очень приятной. Стала расспрашивать про Руслана, как он живёт-поживает. Рассказала, что они одноклассники. И был "ботаником", на которого женская половина не обращала внимания, а мальчишки наоборот, дразнили. В один прекрасный день, классе одиннадцатом, он изменился. А может, просто его заметили. Парень оказался с мускулами, высоким, красивым. Ну и поклонниц стало хоть отбавляй.

— Вы тоже за ним бегали?

— Было дело, — покраснела врач. — Но дальше одного свидания у нас не пошло. Я поняла, что он слишком умный для меня, и мне не поддержать разговор. Так впервые задумалась о своём предназначении. Решила стать медиком.

— Вы до сих пор питаете к нему нежные чувства?

— Ой, что ты, — она показала мне палец со свадебным золотым кольцом. — У меня замечательный любимый муж-хирург. У нас двое замечательных деток. Так что я благодарна Руслану, что избрала именно этот путь, и нашла не только своё призвание, но и любимого.

— А вы как познакомились?

Мне было неудобно отвечать. Лгать не хотелось, женщина была ведь со мной искренна.

— Познакомились, когда я оказалась рано утром на проводах.

Женщина раскрыла глаза от изумления, ожидая продолжения. Я смутилась.

— Я — лунатик.

— О, как необычно. Ещё не встречалась с живым лунатиком.

Мы сидели довольно долго, просто общались, смеялись. Женщине было любопытно всё с медицинской точки зрения. — А вы мне больничный выдадите? — осмелела я, понимая, что уже полчаса болтаю с новой знакомой, а к делу мы так и не перешли.

— О, да, конечно. Давай ты ответишь на несколько стандартных вопросов, я заведу карту.

Дальше она заполняла на компьютере какую-то форму с моих слов, спрашивала с какого возраста живу половой жизнью, загоняя меня в краску от смущения. Вот тут выкрутиться не вышло, пришлось более-менее правдоподобно ответить, с учётом моей "беременности", то есть где-то с двадцати двух лет. Потом новая знакомая Света заполнила бланк больничного, после чего выдала мне.

— Иди в такой-то кабинет, на подпись, после чего в регистратуру, там проставят нужные печати, — врач встала, уже провожая меня с улыбкой.

— А приём нужно оплачивать?

— Уже оплатил Руслан. Не переживай. Если что — обращайся.

И тут я вспомнила, что мне мама говорила. Смущение опалило мои щёки.

— Что-то ещё хотела спросить? — мою реакцию заметила гинеколог.

А у меня прямо горло сводит, не могу спросить.

— Это о предохранении? А раньше предохранялась?

Я помотала головой.

— О, милая, тут много способов. Всё зависит от того, что для тебя приемлемее. Но гарантии 100% ни один способ не даёт. Поэтому я бы советовала ничего во внутрь не вводить, использовать внешние средства.

Я кивнула, намёк её поняв.

— Считается, что спираль — самый надёжный способ, поскольку инородное тело внутри матки и организм отторгает всё, в том числе и беременность. Но у меня были случаи, когда и при спирали беременность наступала. А вот выносить потом такую беременность весьма проблематично. Поэтому и не советую внутрь. После таблеток много разных проблем, в том числе и гормональные сбои, некоторые девочки полнеют, да и потом бывают трудности, когда хотят забеременеть. В общем, ты поняла, надеюсь?

— Благодарю за всё.

— Всегда рада помочь.

После этого я-таки ушла.

Руслан ждал меня в коридоре, достав свой ноутбук и что-то там набивая. Правда, стоило мне выйти, как он тут же захлопнул крышку и собирался убрать компьютер в сумку, но я его остановила, объяснив, что мне сперва нужно зайти в такой-то кабинет. Он готов был подождать. Но ноутбук всё же убрал и пошёл со мною.

— Как всё прошло? Тебя не обижали?

— Нет, что ты! Света замечательная.

Рус подарил мне очаровательную улыбку в ответ, словно бы говоря, что и не сомневался, что она придётся мне по душе.

— Благодарю.

— С тебя сто поцелуев, — лукаво зажглись его глаза.

— Это здесь, — нашла повод отвлечься я. — Мы пришли.

После этого я постучала в кабинет и, дождавшись разрешения, вошла.

Там сидел молодой мужчина, без разговоров подписавший больничный, разве что проверил по компьютеру что-то. Но после общения со Светой мне уже не было страшно. Скорее всего проверял, оплачен ли приём.

Напомнил, что ещё нужно проставить печати в регистратуре.

Если честно, я всё же не могла расслабиться, пока не закончила с бумагами. И лишь сев в машину к молодому человеку, расслабилась и вздохнула с облегчением.

Как гора с плеч!

— Как мне тебя отблагодарить? — повернулась к нему, пристёгиваясь?

— Я ж сказал, с тебя сотня поцелуев.

— Ты серьёзно?

— На самом деле мне нужна лишь твоя улыбка.

На улице ещё было относительно светло.

— Поехали, отвезу тебя домой. Завтра мне во сколько заехать?

— В смысле? — не поняла я.

— Завтра ты ведь на работу идёшь. Во сколько начинается твой рабочий день и куда тебя везти?

— А, ты об этом. Я думала ты уже забыл.

— У меня хорошая память, а обещания всегда выполняю.

Я ему сказала всё, что он хотел. Договорились, когда ему подъехать. Мне было неловко. Рано ведь. Ему придётся вставать ради меня. Но возражения он не принял.

— Как ты не понимаешь, мне неловко.

— Про это слово забудь. Мы ведь договорились говорить друг другу обо всём.

Он был прав.

Мы подъехали к дому.

— Может, зайдёшь на ужин?

— Как-нибудь зайду, но не сегодня. И если ты сама готовить будешь.

— Хорошо.

— Спокойной ночи, милая, — он чмокнул меня к губы, после чего я выскользнула из машины, не дожидаясь, что он будет ухаживать за мною.

Стоило мне зайти в дом, как он тронулся с места.

Я закрыла дверь и прислонилась к ней. На губах играла улыбка. Никто и никогда так обо мне не заботился. Это было очень приятно. В груди разливалось тепло.

— Гляжу, ты счастливая, — мама появилась внезапно, со Жданом на руках. — Купать его пойдёшь?

— Да, конечно, — подскочила я, разуваясь, — только сперва руки помою.

Заодно переодела уличное платье на домашний халат и только после этого взяла сыночка на руки.

— Здравствуй, мой хороший. Соскучился по мамочке? — улыбнулась ему.

Не знаю, как кому, а мне доставляло удовольствие возиться с крохой. Общаться с ним, видеть реакцию на свои, пусть пока ещё не понятные для него слова. Живое существо. С ручками, ножками. Не кукла, а именно маленький человечек. У него пока ещё мало желаний, нет своих взглядов, но скоро появятся. Вот только как же задержать это мгновение? Чтобы оно навсегда сохранилось.

Я дунула в район носика Ждана и тут же, увидев, что он задержал дыхание, увела его под воду, а спустя пару секунд вытащила. Как забавно. Врождённый инстинкт задерживать дыхание. Говорят, что если с рождения заниматься с детками плаваньем и нырянием, он не угасает, а наоборот, развивается. Неплохо бы записаться в бассейн с ним. Хочется всего и сразу. Вот только пусть время у меня есть, но что с деньгами. Стоит подсчитать бюджет, не вылечу ли я в трубу в этом месяце. Пусть не без помощи всех этим мамочек или высших сил, но расходы всё равно имеются. А больничный — хорошо, но я ведь зарплату уже не буду получать, а значит, нужно рассчитывать лишь на обычную зарплату — ни больше, ни меньше.

Завтра на работу. Надо не забыть будильник завести.

Оформление бумаг не заняло много времени, разве что рабочий день начался как обычно рано, пока появились работники отдела кадров.

Рус подвёз меня, как и обещал, правда, встала я всё равно рано, как обычно, видно, сработали биологические часы. И как ни старалась поспать эти лишние два часа — без толку. Сон не шёл. Тогда я стала возиться в кухне, стараясь не шуметь. Приготовила еды с собой — хотелось угостить Руслана. Не знала, возьмёт ли, но угодить ему хотелось.

Он подъехал за минуту до означенного времени — пунктуален. К его приходу я была уже готова.

В машине мы болтали, как я поняла, он боялся заснуть. Поэтому развлекала, как могла. Хотя придумывать темы для разговоров было не нужно, они сами появлялись.

В полдень я с работы освободилась. Больничный был с сегодняшнего дня, поэтому надеяться на то, что мне заплатят за отработку лишних часов — не приходилось. Написав все необходимые бумаги, я отзвонилась Руслану, как и обещала. На работе заказала пиццу в стороннем кафетерии, чтобы отпраздновать мой уход.

— Надолго уходишь? — спросила Ольга, вместе со мной уплетающая угощение, пока я ждала кавалера.

— Пока не знаю.

— До полутора лет сидеть дома будешь?

Я уже была в курсе, что после декретного и до полутора платят лишь сорок процентов от оклада ежемесячно. Проживу ли на эти деньги, я пока не знала. Ну, то есть, однозначно не проживу. А загадывать вперёд о своих отношениях с Русом мне было боязно. Пусть всё идёт своим чередом.

— Не знаю, Оль. Я ведь мать-одиночка, мне одной-то хватало зарплаты, а вдвоём да с маленьким ребёнком на смеси прожить сложно. Это не говоря уж о подгузниках.

— Кстати, о смеси, я поговорила со своей бабулькой, если вдруг надумаешь, она будет тебе тоже продавать козье молоко. Записывай контакт...

Я тут же полезла в телефон, не без подсказки записала номер и адрес.

Вскоре позвонил Руслан, ожидающий уже внизу, и я со всеми простилась.

Кстати, ребята скинулись мне на рождение сына, кто сколько смог, но в итоге около десяти тысяч вышло, что было просто отлично.

Такие практики были у нас довольно часты, поэтому в месяц на всякие подарки сотрудникам уходило около тысячи из бюджета каждого.

Но зато вот и мне вернулось это, что было приятно.

Руслан, как выяснилось, уже пообедал моею стряпнёю, похвалил и поблагодарил. Было приятно. И извинился, что не приглашает меня на обед, поскольку уж не голоден, хотя готов, если я захочу.

— Нет, благодарю. Я сейчас пиццы наелась.

Он кивнул, после чего извинился за то, что вынужден отвезти меня и покинуть — работа ждать не будет.

Я была не против, понимая, что деваться всё равно некуда.

— Давай погуляем вечером, я в семь освобожусь, — предложил он напоследок.

— Хорошо.

— Если хочешь, можем поехать в Парк Горького, погулять вдоль набережной.

— Ты имеешь в виду со Жданом?

— Конечно, о другом речи вообще не идёт.

На душе стало приятно, что он не пытается встретиться наедине, и воспринимает моего сына как неотъемлемую часть меня.

Вечером мы действительно погуляли. Просто мило общались, везя колясочку с малышом. Рассказывали друг другу истории из своей жизни, а иногда и целовались.

Я была счастлива. Да только что-то внутри меня грызло, и я не понимала, что именно.

А потом поняла: слишком правильным был Руслан. Ну не бывает идеальных людей. Да ещё и не женат. Обычно такие парни нарасхват, а тут одинок. Эти мысли периодически грызли меня, но я гнала их подальше, стараясь наслаждаться тем, что есть.

Днём я его обычно не видела. Лишь ближе к вечеру, причём не каждый день.

Пару раз я наведалась в поликлинику, правда, с Кириллом не пересеклась, что радовало. Спрашивала про него, сказали, что то на больничном, то по участку ходит.

Мама, поняв, что помощь её не нужна, уехала к себе. Я поблагодарила, в тот день как раз пришёл заказанный приятелем телефон, который я и вручила маме. Она осталась довольна, комедию ломать не стала, что ей не удобно и прочее.

Так что мы вполне мирно разошлись. Я была сейчас одна дома, гуляла много с сыном, а те немногие мгновения, когда была дома, зачастую вновь оборачивались посетителями. Скучать не доводилось. А ведь ещё и домашние дела были. Я с ужасом представляла выход на работу. К хорошему быстро привыкаешь.

Ждан рос, прибавлял очень сильно в весе, пока на смеси были, но я постепенно переводила его на козье молоко, ради которого приходилось ездить далеко на общественном транспорте. В этом выручал Руслан, правда, просить его было очень неудобно.

С уходом мамы он стал частенько бывать вечерами, оставался на ужин, после чего уходил.

— Хочешь остаться? — как-то предложила я, в день, когда справляли два месяца Ждану.

— Нет, извини.

Он обнял меня напоследок, чмокнул в губы и ушёл.

А я стояла растерянная. Я ему предложила остаться, а он ушёл? Какой мужик в здравом рассудке откажется провести ночь дома у девушки?

Я ему не нравлюсь? Или наши отношения ограничиваются лишь интересным общением, только и всего? Не то, чтобы у меня желание зашкаливало, нет, но было обидно, что он не обращает на меня внимание. Даже в первые дни знакомства и то, было пожарче.

А потом я случайно оказалась не в том месте не в том время, как говорится. Просто решила пройтись не по парку, а по магазинам. Зашла в детский магазин.

И вот там, копаясь в ценниках на детскую одежду радуясь экономии потраченных средств, я услышала знакомый голос.

— ... чего ты хочешь?

— Твоего отцовского участия.

— Сколько тебе дать, чтобы ты отстала?

— Сомневаюсь, что любая сумма меня удовлетворит.

— И всё же.

— Ему нужен отец, неужели сама мысль тебе о таком противна?

— А где ты была все эти годы? Ты ведь сама ушла, к чему теперь разговор?

— Я погорячилась. Теперь жалею.

Судя по голосу, Руслан отцовству не обрадовался. И меня покоробила не сама мысль, что у него есть ребёнок, а то, как он пытался избавиться от своей бывшей, словно ребёнок для него ничего не значит. Если он так относится к своей собственной кровиночке, то что будет по отношению ко мне. И могут ли быть у нас отношения?

Пара удалилась, а я так и стояла, как обухом прибитая. По щекам текли слёзы. А ведь я раскрыла сердце ему навстречу. И пусть как бы он не относился ко мне, я не могла строить отношения, зная, что детей он не любит. Значит, он всё это время притворялся? Но ведь я видела, как он возится со Жданом. Ему, как мне тогда казалось, это было в радость. Вот только сейчас я понимала, что не смогу быть с ним, ведь малыш для меня — чудо, которое я так долго ждала. А Руслан хоть и многое для меня сделал, я ему благодарна, но это не значит, что я чем-то ему обязана. Я ведь не просила ничего.

Обидно, до чего же обидно.

Я долго стояла ещё в магазине, ко мне подходили консультанты, интересовались, не нужна ли помощь. Я мотала головой, стараясь не поворачиваться. Ждан проснулся и стал плакать, выводя меня из ступора. Пришлось уйти из магазина, в надежде, что я не встречусь со своим ухажёром.

Он днём звонил, но я не брала трубку. И вообще телефон оставила дома, чтобы не было соблазна ответить. Вечером, когда я уже никуда не выходила и собиралась купать малыша, в дверь постучали. Не хотелось подходить, если честно. Но вдруг это горюющий человек, который ищет помощи? И я открыла.

На пороге стоял виновник моих переживаний.

— Привет! У тебя всё в порядке? — в его взгляде было волнение.

Я пыталась унять учащённое сердцебиение, держа на руках сына. Дети ведь чувствуют эмоции родителей. Не хочется его расстраивать.

— Привет, да, в порядке, — я отошла от двери, оставляя ту открытой. Не привыкла говорить у порога, сор, как говорится, не стоит выносить из избы.

Он вошёл внутрь, стал переобуваться, а я, увидев, что дверь закрыл, пошла купать Ждана.

Я спокойна. Всё хорошо.

— Давай я искупаю? — предложил Руслан.

— Я сама, — постаралась ответить как можно спокойнее.

— Ты расстроена. Мы же договорились говорить друг другу всё. Кто тебя обидел?

А я сглотнула нахлынувшие слёзы. Всё хорошо, он ведь не обижал меня умышленно. Это просто я так воспринимаю ситуацию. Так чего обида гложет?

— Любимая, — он притянул меня к себе, приподнимая в том числе и Ждана над водой.

Хотелось сказать пару гадостей, но вместо этого я прикусила язык — наверняка потом пожалею.

Ждан же был возмущён, что его вытащили из тёплой водички. Руслан отпустил меня и взял двухмесячного кроху на руки. Как ни странно, но тот остался доволен, улыбаться начал и весело махать ручками.

Не знаю, почему позволила искупать Ждана, просто руки опускались.

Стояла у двери и пыталась успокоиться, раскладывая на стиральной машинке большое махровое полотенце на мягкой подложке с клеёнкой. Ползунки я уже принесла, поэтому идти мне было некуда.

Когда же Руслан достал Ждана из ванны, я вышла, стараясь не показать влажные глаза.

Мы не разговаривали, Рус сам подогрел молоко, налил в бутылочку и покормил моего сына, уложив того в кроватку и погасив свет. Моё правило. Ночью никаких посторонних шумов, звуков, никакого освещения. Ночью нужно отдыхать от внешних раздражителей.

Когда малыш уснул, Рус схватил меня в охапку и вынес в кухню. Я не сопротивлялась. Свет включать не стал. Сел на уголок, а меня усадил на колени, распустил мои собранные в хвост волосы.

— Значит, на меня обижена. Рассказать не хочешь.

А у меня слёзы потекли из глаз. Он лишь крепче прижал к себе.

— Ладно, тогда я расскажу. Сегодня встретил бывшую. Помнишь, я тебе рассказывал, что встречался с девушкой, а она от меня сбежала.

Я кивнула.

— Так вот, видно, она по телевизору рекламу со мной заметила. Потому что стала названивать в мою фирму, просила связаться со мной. Мне передали, что какая-то женщина мне названивает и хочет узнать личный номер.

Он тяжко вздохнул.

— Сегодня я поехал в торговый центр смотреть помещение для очередной точки. Потом зашёл в детский магазин, хотел купить Ждану подарок, и столкнулся с нею. Она довольно неприятная особа. Я её не сразу узнал, за годы, что мы не виделись, она сильно постарела, хотя младше меня на год. Слово за слово, в общем, сказала, что у нас общий ребёнок.

Я подняла голову с его плеча. Хотела спросить, как он поступил, но не смогла. Я ведь слышала разговор. Ложь слышать не хотелось.

— В общем, она стала на меня давить. Я спросил, сколько сыну лет, когда день рождения. Она сказала.

— Я предложил ей денег.

Во мне взыграло возмущение.

— Но как ты мог! Это ведь твой ребёнок!

— Нет, милая, не мой. Даже если она родила его семимесячным, я о нём ничего не знал. Если я и являюсь биологическим отцом, в чём я сильно сомневаюсь, я его не растил. Тогда она посчитала, что это её ребёнок, а не мой.

— А ты не думаешь... — но договорить мне не дали, закрыв губы пальцем.

— Любочка, ты не знаешь мою бывшую. Ей никогда не было дела до детей, да и до меня тоже. Её волновали лишь наряды и вечеринки. Поначалу я просто не замечал какая она, стараясь после учёбы заработать лишнюю копейку, которую она тут же спускала. И не говори мне, что рождение ребёнка всё меняет. Верю, что можно измениться, но не в её случае.

— Но ребёнок ведь ни в чём не виноват!

— Согласен. Поэтому я и предложил ей денег.

— На деньгах счастье не построишь! — возразила я.

— Ты права. Но это не мой ребёнок. Я его не воспитывал. Не радовался его достижениям, не купал его, не гулял с ним. Сомневаюсь, что там вообще есть что-то от меня.

— Но ведь помимо денег есть ещё внимание. Неужели ты готов вот так бросить своё чадо на произвол судьбы, при такой-то мамаше?

— Ты считаешь, я не прав?

— Конечно! Что если ты в силах сделать этого ребёнка счастливым и дать ему то, что не смогла дать твоя бывшая?

Он грустно вздохнул, перебирая мои волосы.

А потом его руки переместились на пуговицы моего халата и стали их расстёгивать.

Я всё ещё сердилась, но отчего-то не остановила его.

Рус притянул меня к себе и поцеловал. Не так, как раньше. Невинности больше не было в поцелуях, была жажда обладать. Его руки скользили по шее, спустили халат с плеч и принялись за бюстгальтер.

Он ласкал меня, заставляя желать большего, оставляя меня лишь в одних трусиках.

Но мне не удавалась целиком отринуть мысли о недавнем разговоре. Я отстранилась, заглядывая ему в глаза.

— И что ты решил?

Он молчал, продолжая ласкать меня ладонями.

— Что у меня самая чудесная женщина в объятиях.

— Да ну тебя! — возмутилась я.

Но меня вновь притянули к себе, вновь завладевая моими губами, приподнимая и лишая остатков одежды.

На этот раз ему удалось выкинуть все посторонние мысли из моей головы и просто отдаться чувствам. Обиды больше не было, он рассказал, сам. И возможно он был не прав, но я вдруг поняла, что мы разберёмся с этим, потом. А сейчас он наконец-то обратил столь желанное мною внимание. И я отдалась чувствам, плавясь от его прикосновений.

— Почему ты не сказала? — прошептал он на ухо, когда мы уже насладились первыми мгновениями единения.

— А что бы это изменило?

— Я бы не торопился, растягивая каждое мгновение.

Он взял меня на руки и отнёс в ванную. Бережно мыл, удерживая меня в объятиях, потом позволил надеть нижнюю составляющую белья, и отнёс в кровать, укладываясь рядом.

— Так что ты решил? — вспомнила я о чём хотела спросить.

— Что жизнь без тебя не имеет смысла, — прошептал он на ухо, а потом уточнил: — без вас. Ты станешь моей женой?

Я от неожиданности подняла голову с его груди, стараясь заглянуть в глаза.

— Не слишком ли рано?

— Ну, я и так старался не торопить события. Но коль ты стала моей, нет смысла уже сдерживаться.

— Так ты сдерживался?

— Конечно. Как можно видеть любимую рядом, любоваться каждым изгибом её тела и не хотеть её? Но я боялся тебя спугнуть. Ты в первый раз тогда истерику закатила, что мне нужно твоё тело. Вот я и старался приручить тебя.

Я вздохнула.

— Значит, накручивала себя, — сделал он правильный вывод. — А что это было сегодня? Только не говори, что телефон дома забыла. Я звонил раз двадцать, и сообщения писал.

Мне стало стыдно. Я даже не посмотрела — так обиженна была. Да и звонить мог только он да мама, у которой вряд ли что-то срочное могло быть.

— Я между прочим, волновался, сорвался с работы по-раньше, чтобы проверить, всё ли у тебя в порядке. А ты...

Мне стало стыдно за своё поведение, за своё ребячество.

— Прости, — прошептала я, пряча глаза от стыда. — Мне было плохо. Не физически. Я случайно слышала обрывок разговора, когда ты ей деньги предлагал. Мне стало так больно. Это ж твоя кровиночка, а ты... Что уж говорить о Ждане, который и вовсе тебе чужой.

— Глупенькая ты. Мы ведь любим человека не за его кровь. Ты вот мне чужая, а я жизни без тебя не представляю. И Ждана с рождения знаю, он мне уж родным стал. А тот ребёнок никогда моим не был. Он мне чужой. А вот зная его маму, я сомневаюсь, что она хочет блага для сына, скорее будет использовать его, чтобы стать ко мне ближе. И я не хочу, чтобы он стал лишь пешкой в её игре.

Я потёрлась о грудь любимого. Может, он и прав? Но не получится ли, что из его сына вырастет плохой человек? Может, пока ещё есть шанс всё исправить?

— Так ты не ответила.

— Что?

— Станешь моей женой?

— А как же пособия... Я ведь мать-одиночка.

— Была. То, что получила, уже не отнимут. А Ждана я усыновлю.

— Не пожалеешь?

— Нет.

— А твои родители?

— А что с ними?

— Ты нас даже не познакомишь?

— Вот распишемся, оформим бумаги на Ждана, тогда и познакомлю. Боюсь, что цепкие лапы бывшей уже добрались до них. А мама в своё время её мне в жёны пророчила.

— Мне нужно подумать, — сказала я, ложась обратно на его грудь и слушая мерный стук его сердца.

Боится потерять меня? С одной стороны это не могло не радовать, а с другой — моя мама тоже не сахар. Мне не привыкать. Этого я не боялась.

— Обиделся?

— Нет, я всё понимаю, — он гладил меня по голове, и я мерно засыпала под стук его сердца. — Думай, сколько хочешь. Я буду ждать.

Время летело как сумасшедшее, я ничего не поспевала. Домашние дела делала, то, что необходимо в первую очередь — стирка, готовка, уборка, а вот всё остальное стояло. А ведь огород никуда не девался. Не то, чтобы я прямо картошку сажала, но ягода у меня имелась, за ней ведь тоже уход нужен. Со Жданом уже не гуляла, ставила под яблоню, и возилась на грядках. Хорошо, он ещё не привередлив пока был, и спал в колясочке. Но лето уж почти прошло, не успею оглянуться, как надо будет на работу идти. Зато целый день на улице малыш, пока я заготовками занимаюсь.

Если честно, то за всей суетой я вообще забыла про то, что нужно Русу дать ответ. А он и не напоминал. Ночи мы проводили вместе, у меня. На выходных иногда выбирались в город просто погулять или по магазинам.

И вот однажды, я жду его, в окошко постучали, как обычно делал Рус, после чего я с улыбкой встречала его у дверей. Открываю дверь, но за дверью стоит незнакомый молодой человек. Лица я не видела, но голова закружилась, и темнота накрыла меня.

Последней мыслью было: только бы Ждан не пострадал.

Очнулась я в темноте, ощущения были не из приятных. Голова болела, тело плохо слушалось. Я попыталась встать, но это не удалось. Бочком постаралась сесть, что тоже вызвало неприятный отклик и в голове, и в теле.

А потом послышался грохот. Ощущение было, что упало что-то тяжёлое. Затем звук повторился. Я прислушалась. Мне показалось или это звуки борьбы? В дверь что-то ударилось, а потом она просто слетела с петель.

Я открыла глаза и постаралась сосредоточить взгляд.

В темноте с небольшими отсветами уличных фонарей я различила двоих борющихся.

— Она моя, тебе этого не изменить, — сказал незнакомый голос.

— Разогнался! — ответил любимый.

Потом один из дерущихся замахнулся чем-то и ударил второго по голове. Сам тем временем бросился ко мне, но его схватили за ноги и повалили.

Я переживала за Руслана, ведь второй человек был именно он. Но мне оставалось только жаться в угол, в котором сидела. Руки мои оказались связанными. Потом кто-то из мужчин бросился к окну и просто со стуком бьющегося стекла выскочил в него. На меня посыпались осколки, раня руки и ноги, лицо я успела заслонить.

Но не за себя переживала. Волновал вопрос, что со Жданом, где он? И кто выскочил в окно, а кто остался?

— Цела? — ко мне подскочил любимый.

— Ждан, — только и смогла выдавить я.

— Сейчас принесу.

После чего Руслан оставил меня одну в комнате. В той, что ночевала мама. Страха остаться одной не было, просто беспокойство за сына было сильнее всех остальных эмоций. Голова вновь гудела, прервавшись лишь на время схватки мужчин.

Малыш огласил комнату обиженным плачем, ставшим для меня сладкой музыкой. Живой! И, раз не орёт дурниной, значит, цел.

— Встать сможешь? — мне подавали руку, второй придерживая малыша. Вот только зрение было пятнами. Чётко я не видела.

Протянула не без усилия связанные руки. Весь мой вес пришёлся на Руса. Но он удержал равновесие. И потом не отпустил, обхватывая за талию свободной рукой, потому что я с трудом держалась на ватных ногах, пронзаемых тысячами иголочек, словно я их отсидела. Любимый не торопил, за что была ему благодарна.

На кухне горел свет, правда, видела я плохо, пятнами, словно перед этим глядела на яркое солнышко, и лишь прямо. Были разложены какие-то травы на столе, а ещё в середине стоял таз. Зрелище было не из приятных, хотя ничего такого там и не было. Молодой человек взял нож и, усадив меня за стол, разрезал верёвки на моих запястьях.

— Кто это был? — спросили мы одновременно.

— Значит, не знаешь, — сделал правильный вывод Рус. — А внешность разглядела?

Я помотала головой, зажмурившись, стараясь унять учащённый стук сердца, успокоиться.

— Плохо. Я тоже не разглядел. Когда вошёл в приоткрытую дверь, он бросился в сторону комнаты, и мы сцепились. Было не до разглядывания и включения света.

Я поджала губы. Согласна — ничего хорошего.

— Я не видела его, словно он был в дымке, — постаралась объяснить, почему сама не могу описать внешность незнакомца.

Руслан тяжко вздохнул.

— Что это за таз? — ткнула пальцем в центр стола. Я узнала свой таз, просто что он тут делал, было не понятно.

— Тут лежал Ждан. Как хочешь, милая, но мы уезжаем ко мне. Тут оставаться небезопасно.

Возразить мне было нечего.

— Но сперва придётся вызвать полицию.

— Не надо... — не слишком уверенно начала я.

— Предлагаешь пустить всё на самотёк? Не пойдёт. Дело даже не в тебе. Что, если бы Ждан пострадал?

— Н-но...

— Придётся потерпеть допрос. Тебе врача вызвать? Бледновата ты.

Я помотала головой, после чего любимый стал звонить, собирая сумку с вещами моими и Ждана, которого положил в корзинку, теперь едва вмещающую подросшего кроху.

Потом была полиция, вопросы, вспышки фотоаппарата, а я была словно в тумане. Поначалу ещё пыталась связно мыслить, но усталость и потрясение дали о себе знать. Я лишь прижимала к себе сыночка, который мирно сопел в моих объятиях, да клевала носом. Потом всё стихло. Свет погас, меня подхватили на руки и куда-то несли. Но я лишь прижимала крепче Ждана.

Сквозь сон ощущала поглаживания по голове, крепкие объятия и успокаивающие слова.

Проснулась я от голодного плача Ждана. Как оказалось, было позднее утро. Рядом лежал сыночек, а кровать была с поднятыми бортами. Ощутила себя загнанной в клетку. И только потом пришло осознание, что я не дома, и кровать-то двуспальная, а бортики обычные, как на детской кроватке. Паника отступила. Да и комнату я узнала — обитель Руслана.

Малыш напомнил о себе радостным гулением, и я его обняла и поворотом положила себе на грудь. Ждан за последние месяцы много набрал в весе, что же дальше-то будет? А ведь он ещё даже не ходит.

Слышала от врача-ортопеда, что тяжеловесным детям не следует рано начинать ходить, ведь весь вес приходится на неокрепшие ножки, и следует как можно больше ползать.

Когда перешла со смеси на молоко, думала, меньше будет набирать, но мечты были напрасными, а может Ждан просто быстро рос. Вспомнилась сказка о царе Салтане: "И растет ребенок там не по дням, а по часам".

Поцеловала, погладила сыночка, успокаивая. Он положил головку мне на грудь, при этом заглядывая в глазки своими сине-серыми глазёнками. В душе разлилась нежность, глядя на это блондинистое чудо.

Вспомнились события вчерашней ночи, и в животе узлом всё связалось. Неужели я могла потерять своего кроху? Смахнула подступившие слёзы, пока малыш не уловил моё настроение. Всё ведь обошлось.

Заставила себя встать. Чем же кормить Ждана? Вряд ли молоко вчера перевезли сюда.

На кухне нашла-таки молоко в своих стеклянных бутылках из-под сока. Сегодня надо бы вновь за молоком. А вот Руса дома не было. На работе?

Интересно, а где мой мобильный?

Увидела вчерашние сумки, стоящие у входа, не разобранные.

Но сперва надо покормить Ждана. Разогрела уже заранее прокипячённое молочко, взяла сына на ручки, расстегнув халат и раздев малыша до подгузника, чтобы был телесный контакт, после чего стала кормить с бутылочки, общаясь с ним. Ждан же, кушая, внимательно рассматривал всё вокруг, вызывая во мне улыбку и ощущение единения с сыном и прилив нежности.

Освободившись, положила сына на диван, разложив его и подперев края подушками, которые смогла найти, занялась вещами.

Одежда была, как и игрушки, полюбившиеся моему сокровищу, и те, с которыми он спал. А ещё не сразу заметила, но в углу стоял собранный манеж. Ещё пара бутылочек с аксессуарами. Был слинг на кольцах для переноса малыша без коляски, которым я частенько дома пользовалась.

Имелись и мои вещи, правда, немного.

Пока разбиралась сумки, про мобильный забыла, вспомнила, когда звонить начал, по звуку быстро его нашла.

Звонил любимый.

— Да.

— Доброе утро, Любочка!

— Приветик!

— Разбудил?

— Нет, я уж Ждана покормила.

— Милая, тебе нужно что-то, скажи, я завезу. За молоком заеду вечером, сейчас никак. Тебе хватит того, что есть? Если нет, я пошлю кого-то из ребят.

— Должно хватить.

— Хорошо.

Слово за слово, мы проболтали минут тридцать, пока Рус был свободен. Потом к нему пришли, и пришлось проститься.

— Люблю тебя, — прошептал он прежде, чем отключиться.

А я уже в пустоту ответила ему тем же. Рус столько для меня всего сделал, надеюсь, он знает, как сильно я его люблю. Я не любитель слов, хоть это и неотъемлемая часть моего целительства. Но то работа, обязанность, а личная жизнь — совсем иное. Тут из меня признания чувств не вытянешь. Я стараюсь показывать поступками, возможно это плохо получается. Надо будет поговорить с Русланом, сказать, как он дорог мне.

День я провела дома. Поскольку порядок и так был, в шкафу в его комнате я нашла свою одежду, которую он мне покупал. Постиранную, выглаженную, но ещё не ношенную. Кроватка стояла в углу комнаты, накрытая чехлом, поэтому я не сразу заприметила её. Она была на колесиках и легко придвигалась к двуспальной кровати, которая могла быть и манежем. В самой кроватке помимо постельного белья был пластмассовый ящик с игрушками-погремушками. Я всё перемыла и тару и игрушки, Ждан ведь всё в рот тащит.

Потом занялась готовкой, продукты в холодильнике имелись, а вот готовой еды не было. Ведь в последнее время я сама кормила Руса, и обеды ему давала с собой.

На прогулку выйти не решилась, да и коляски не было, а в слинге его целую прогулку носить — мне не по силам. Да и после вчерашнего было боязно.

На журнальном столике был компьютер, которым я и воспользовалась, чтобы убить остаток ожидания, когда не была занята сыном.

Вечером искупала малыша, услышала, как пришёл любимый, успокоилась. Сразу почувствовала себя дома.

Вот только ко мне Руслан не зашёл в ванную. Сделав малышу массаж с маслицем, переодев во всё чистое, я вышла в гостиную со Жданом, где в темноте сидя на диване, находился любимый, глядя в пустоту. Поначалу подумала, что спит, но дыхание было отнюдь не таким, как во сне.

— Свет включить?

— Не надо, — голос какой-то грустный, как мне показалось.

Я села рядом, взяла Руса за руку. Хотела поцеловать, но он отстранился. Что с ним? Почему себя так ведёт?

— Я тебя чем-то обидела? Извини, если так, я не нарочно.

— Нет, дело не в тебе.

— Тогда что?

Я протянула ему Ждана. Он молча взял.

— Здравствуй, милый, — в его голосе слышалась нежность и чуточку грусти по отношению к моему сыну, а у меня дрогнуло сердце. Что с ним?

Прижалась к его плечу, стараясь насладиться прикосновением, запахом близкого человека. Его дыхание замерло.

— Рус?

— Да, любимая.

Я отстранилась, стараясь увидеть в темноте его лицо, но всё было напрасно, и я протянула руку, чтобы включить торшер. Вот только он перехватил её.

Его рука была непривычно холодной. Не нравилось мне это. Особенно то, что он сидит в темноте. Я забрала Ждана из его объятий и отнесла в комнату, включив на своём телефоне ему сказки и, сделав свет приглушённым, скормила заранее заготовленную бутылочку с молоком. И лишь удостоверившись, что сыночек засыпает, пошла к Русу. На этот раз, уже не спрашивая разрешения, зажгла торшер.

Я сглотнула, стараясь прогнать оцепенение и тот холодок, что прошёлся по ногам. Половина лица была похожа на надутый шарик, перехваченный в нескольких местах лейкопластырем, удерживающего марлевую повязку.

Я прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. А ведь и правда, вчера во время драки его чем-то сильно приложил маньяк. Я совсем об этом забыла, да и не думала, что любимый может пострадать. Лицо лицом, но когда я положила голову ему на плечо ему ведь было больно.

Не обращая внимания на возражения, стала расстёгивать рубашку. Кожа не была повреждена, но плечо напоминало один жуткий синяк. Хотелось ругаться. Мог ведь сказать!

— А к врачу никак?

— Был уже, — он показал лицо.

— А плечо?

— Перелома нет, пройдёт.

— Рус! Но ведь это не просто синячок. Рукой небось двинуть не можешь.

— Могу.

— Подними плечо, — я не садистка, просто думала, откажется. А он... он взял и поднял, даже не скривился, вот только зрачки расширились от боли.

— Рус, я пошла в аптеку.

— Нет! — перехватил меня, привлекая к себе.

— Всё равно ещё за молоком... — попыталась вырваться из объятий.

— Я привёз.

Во мне поднималось недовольство. Не жалеет себя. Мало того, что целый день отработал, так ещё и по семейным делам мотался.

Но мой мужчина не пойдёт на уступки, я это уже знала.

— Хорошо, — смягчилась я, решив сама прогнуться, но не сломаться. — Кто там у тебя на посылках? Кого собирался за молоком послать?

— Рабочий день уж кончился, — слабо попытался возразить любимый.

— Тогда я пошла, пройдусь по району, найду аптеку...

— Хорошо. Подашь телефон?

Я взяла с журнального столика его сотовый и сама разблокировала.

— Кого набирать?

— Я ведь не беспомощный... — напрасная попытка. Я прожгла его суровым взглядом, и он сдался: — Алексей Фомин, сейчас его смена.

Найдя нужный контакт, я набрала номер, после чего только передала трубку.

— Лёш, добрый вечер. Ты можешь выручить? — сразу перешёл к делу, это радовало.

Потом Рус уточнил у меня, знаю ли я, что именно за лекарство нужно, а я в свою очередь — есть ли у него для лица мази. Как выяснилось, рекомендации врача он приобрёл. Поэтому я заказала бинты, стерильные повязки и бадягу.

Спустя полчаса я спустилась вниз забрать приобретение и взяла чек у Алексея, поблагодарив за оказанную услугу.

— Обращайтесь. Рад помочь. Тем более, что в рабочее время, — а когда уж я подошла к лифту, уточнил: — Всё плохо? Ребята с утренней смены говорили, что он выглядел паршиво, вот только домой не пошёл, хоть его и отсылали.

— Не смертельно.

— Удачи вам с мужем!

От его слов стало на душе приятно. Значит, меня женой считают. Интересно, это Рус так говорит или ребята сделали свои выводы?

Дальше было лечение. Снятие повязок с лица, я отметила, что всё не так плохо, как казалось на первый взгляд. Кости были целы, как заверил любимый, шрам шёл недалеко от глаза и заходил на щёку. Повезло, что зрение не пострадало, как и висок. Обработав повреждения лица и наложив свежую повязку, я занялась плечом.

— На больничный не пойдёшь? — спросила для проформы, не надеясь на утвердительный ответ.

— Поработаю из дома, пока отёк не спадёт. А то за рулём несколько раз гаишники останавливали.

Я удивлённо подняла бровь. Неужели?

— Рус... — начала я неуверенно опустив от неловкости взгляд. — Я ведь так и не дала тебе ответ.

— Дозрела? Или из жалости?

Я гневно сверкнула глазами. Как он мог так подумать? Хотя, что ему ещё думать, если я заговорила об этом после его ранения. Поэтому решила пояснить почему сейчас.

— Просто этот Алексей сказал, чтоб я позаботилась о муже. Мы ведь живём как муж и жена.

— Для меня штамп в паспорте ничего не значит. Я тебя уж давно женой считаю.

— Рус... Я люблю тебя. Сегодня, увидев таким, я вдруг осознала, что могла потерять тебя.

— Не потеряешь. Я тебя не отпущу и никому не отдам. Ни тебя, ни Ждана. С подводной лодки вам никуда не деться, — он улыбнулся здоровой половиной лица, от чего кольнуло в груди, ведь ему наверняка больно.

— Так я твоя жена?

— Ага.

— А как же клятвы?

— Кино насмотрелась? Хочешь пышную свадьбу?

Я помотала головой.

— Не хочу свадьбу, — а про себя подумала, что оформить отношения не помешает. Будь я сама, возможно меня и не волновало, живём ли мы гражданским браком или нет, но сейчас есть Ждан, и хочется, чтобы у него был отец, а не просто мой любовник.

— А белое платье? Каждая девушка ведь мечтает об этом.

— Как-нибудь примерю в салоне, ты меня сфотографируешь. Этого достаточно. А выйти на публику в белом платье — нет уж, увольте. Не хочу, чтобы обращали внимание.

Пока болтали, я раздела его полностью, чтобы проверить на повреждения всё тело, наложила повязку на плечо, разговоры, как мне казалось, отвлекают его от боли.

Ранений больше не было, что хоть немного, но радовало.

— Тогда давай пойдём подадим заявление в ЗАГС. А после, как поженимся, я подам прошение на усыновление Ждана. Там не всё так просто, это делается через суд.

О, эти слова были для меня как бальзам на израненную душу. Вот только червячок сомнений имелся.

— А твой первый сын?

Рус не понял, о чём я, или сделал вид.

— Ну, та женщина...

— Люб, давай не будем об этом, ладно? Она, кстати, приходила ко мне, требовала денег.

— Правда? — удивилась я. Он ведь не рассказывал. — Давно?

— Дней пять назад.

Я ждала продолжения. Рус заметил это.

— Я не дал.

— Но почему?

— Сказал, чтобы пришла через неделю с сыном, сделаем тест на отцовство, в проверенной конторе. Она очень расстроилась, хотя и пыталась это скрыть. Начала кричать, пыталась поднять шумиху.

— Но ведь в первый раз ты был готов ей заплатить, — и чем я недовольна, спрашивается?

— Да, дурнем был, то было спонтанное решение, чтобы отстала. Да и проверял я её, какую сумму осмелится требовать. А так, не видать ей денег.

Я непонимающе глядела на любимого.

— Деньги ей не на ребёнка нужны. Уж поверь. Поэтому если я его биологический отец, то, так и быть, я буду его одевать, и покупать продукты, может проводить с ним время, надеюсь, что ты будешь не против, — Рус внимательно посмотрел на меня, ожидая моей реакции. Я кивнула, одобряя такое решение. — ты была права, если я могу повлиять на его воспитание, я сделаю это. Но только если это мой ребёнок.

Я обняла его, выражая поддержку.

— Рус, я хочу получить права.

— Отлично! Тогда я всё организую.

Мне вдруг подумалось, что он просто купит мне их. Я была не согласна с таким решением, ведь собиралась учиться.

— Только не думай, что получишь права на халяву, это вопрос безопасности да не только твоей, но и в первую очередь Ждана. Поэтому помимо экзамена внутреннего и в ГАИ, ещё и мне сдавать будешь.

Боже, неужели можно любить так сильно! Я не удержалась, и прильнула к его губам.

А в следующий миг ощутила, как платье стремительно ползёт вверх.

вот только больная рука заставила любимого скривиться от боли, и пришлось ему помочь.

— И что это ты делаешь?

— Ставлю тебя в равное с собой положение, — ничуть не смущаясь, ответил он, уже практически полностью раздев меня.

Я хотела выключить свет, но Рус желал видеть меня, всю, без остатка. И хоть я смущалась, но радовалась тому, что за летние месяцы возни на огороде я похудела, и приобрела былую стройность, правда, приходилось ограничивать поедание сладостей, зато стыдиться было нечего.

Я старалась быть очень осторожной, чтобы не сделать ему больно, да и он пользовался в основном лишь здоровой рукой, но при этом эта близость была необычной и незабываемой, а ещё мне хотелось доказать, что не смотря на его повреждения, он мне очень дорог и по-прежнему нужен. Я люблю его не за внешность, а боевые шрамы мужчину лишь красят.

Так и уснули мы на диване, пока среди ночи Ждан не забеспокоился. Смена подгузника помогла, но не сильно, пришлось ложиться рядом и через прутья кроватки прикасаться к сыну, чтобы он не волновался, что мама отсутствует на горизонте.

Пока качала маятниковый механизм, задремала, проснулась лишь когда Руслан ложился рядом.

— Чего не спишь? — буркнула я недовольно. Не люблю, когда будят.

— Без тебя холодно.

Я улыбнулась, а он влез под одеяло и прикоснулся ко мне.

Следующие дни были насыщенными. Рус наш разговор по душам принял довольно близко к сердцу и все договорённости решил выполнить сразу же. Поскольку за рулём ему ездить было неудобно, да и я настаивала на том, чтобы он этого не делал, вначале нас развозило такси, а потом был нанят водитель. Заявление в ЗАГС мы подали на следующий день, съездили вместе за молоком, потом меня записали на водительские курсы и буквально в этот же вечер отправили получать новые знания. А что, нянька пока есть и просить никого не нужно, почему не воспользоваться случаем.

Ещё через день Рус отправился на встречу со своей бывшей, где у мальчика лет пяти был взят ДНК-образец — мазок слюны и эпителия из-за щеки. На этом с обоими гостями Руслан простился, забрав с собой образцы.

Где уж он собрался их делать, он никому не сообщал. Пару раз ему кто-то названивал на телефон, вот только он не брал трубку. А я предпочитала не отвечать на такие звонки, если любимый не мог подойти к телефону.

Спустя неделю ему на электронный ящик пришёл ответ. Он волновался, это было видно невооружённым глазом.

— Погляди ты, — попросил он.

Я волновалась не меньше его, хотя и старалась этого не показывать.

Открыла нужное письмо, взглянула на результат.

— Отрицательный, — облегчённо выдохнула вслух.

Рус замер. Мне показалось, или он расстроился от этой новости?

Неужели он в глубине души хотел, чтобы это был его ребёнок?

Мне стало обидно. И я просто отвернулась, стараясь не показать выступивших слёз.

Меня заключили в объятия.

— Любочка? Ты чего?

— Ты ведь расстроился?

— Нет.

— Не лги мне, — прошептала я.

— Просто радости от этой новости я тоже не испытываю. Нет облегчения. Словно это нас просто не касается.

— Ты хотел, чтобы он оказался твоим сыном.

— Нет. Я хотел бы иметь сына, такого возраста, и я был готов принять ответственность. Мне просто жаль этого мальчика, теперь у него не будет шанса улизнуть от его мамочки.

Я тяжко вздохнула. А ведь и правда, сама тоже готова была принять ответственность, пусть и мачехи, но помочь мальчишке. И что же теперь? Это просто чужой мальчик, не более того.

— А мы не можем ему хоть как-то помочь?

— Поживём, увидим. Пока своих забот хватает.

Да, забот был и правда полон рот. Пришла повестка из полиции, где меня и Руслана приглашали на опознание. Каких-то людей задержали, подпадающих под описание, которое мы с Русом дали в день нападения. А ещё мои занятия никто не отменял. Да и началась практика вождения, я уж не говорю о прогулках со Жданом и двух амбалах, нанятых Русом для меня и него, неуклонно следовавших за нами, стоило нам оказаться на улице.

В своём старом доме я была пару раз, откуда перевезли все мои вещи, и арендовали специальное складское помещение в доме, где жил Руслан, чтобы их все пристроить, да и в любой момент я могла туда сходить не выходя на улицу.

Охрана дома была на высоте. Все коридоры просматривались камерами да и просто войти в дом без пропуска было невозможно. Как после выяснилось, даже в первую мою ночёвку в этом доме мне тогда ещё малознакомый Руслан заказывал пропуск с моим фото и отпечатками пальцев. Это была первая моя фотография, вырезанное из кадра, где я стою на проводах.

— Ты меня сфотографировал в таком компрометирующем месте? И что ты собирался делать с этими снимками? — возмутилась я, когда впервые про это узнала.

А он мне не просто показал фотографии, там было даже видео, где я в один прыжок оказываюсь на проводах. Но как это было возможно?

— Я увидел девушку своей мечты. Меня несколько поразил твой наряд и целеустремлённый взгляд. И я решил тебя сфотографировать. Но случайно нажал не на ту кнопку и включилось видео. Ну а потом, засняв твой прыжок, я всё же сделал пару снимков. Извини, что не спросил разрешения.

Вот только раскаяния в голосе слышно не было. Да и такой кадр вряд ли специально сделаешь. И это — семейная память.

Я махнула на это рукой, чего спорить.

Периодически названивала его бывшая, вот только всегда выпадало так, что Руса не было рядом. А я трубку не брала из принципа. Судя по повторяющимся звонкам, он ей не перезванивал, хотя, может, я слишком наивна, доверяя любимому.

— Ты специально не берёшь трубку? — как-то спросила я.

— Ага, так и не решил, как быть с нею.

— И не хочешь сообщить ей "радостную" новость, чтобы отстала?

На что Рус объяснил ситуацию. Что у него был даже вариант признать этого ребёнка своим, вопреки тестам. Чтобы просто иметь возможность повлиять на его воспитание.

— Не думаешь, что потом хлопот не оберёшься?

— Думаю. Вот и не пришёл к выводу. Может ты поможешь? Карты там разложишь?

— Нет.

— Почему?

— Потому что гадание ограничивает нас.

Потребовалось разъяснение, что гадая, мы словно из множество дорожек выбираем одну. Причём, если просто разложить карты человеку чужому, то этого не случается, тут можно даже изменить само гадание, сыграв на вере человека в выданное ему предсказание.

— Разложи тогда сама, без моего участия.

— Я — лицо заинтересованное, к тому же, имею на тебя влияние, поэтому — нет.

— И советом не поможешь?

Помотала головой. Не хочу такой ответственности. В случае чего ведь потом меня обвинять будут в ошибочном решении.

А Рус тем временем оттягивал разговор. Уж назначенная дата узаконивания наших отношений подошла. Лицо его почти прошло, за исключением пока ещё не до конца затянувшегося рубца на лице, отёк спал, и повязку он больше не носил. Синяк на плече тоже почти полностью рассосался.

День бракосочетания начался с бессонной ночи. Я отчего-то переживала, разные мысли лезли в голову, снился всякий бред, и поспала я от силы пару часов. Мои мужчины меж тем спали. Можно было б пойти заняться чем-то полезным, но Рус будет переживать — после нападения, стоит мне уйти дольше, чем минут на десять, как просыпается, хватает биту, лежащую теперь всегда под кроватью, и идёт меня "спасать".

Поэтому я просто лежала и думала о всяком. О том, что вряд ли изменится наша жизнь, ведь мы уж давно живём, как супруги. Жить будем тут же, хотя Рус хотел свой дом, с садом. Вот только приобретать участок он не спешил.

Я тоже любила жить на земле. В этой высотке не ощущалась прежняя связь с природой. Каменная безопасная клетка. Я не говорила об этом любимому, но он, как мне казалось, это подмечал.

Вот только ни разу речь не зашла о моём доме. Мне казалось, что этот вариант для Руса неприемлем. Да и сама я боялась, ведь маньяка так и не поймали, во всяком случае, узнать в задержанных нападавшего мы не смогли. Я и не видела его, но эффекта "тумана" больше не было перед глазами, что, учитывая последние события, заставляло меня думать, что и правда, того маньяка среди этих людей не было.

Вот только пока происходило опознание, меня посетили видения. Двое из десяти оказались убийцами и один насильником. Один убил в драке приезжего. Это была самооборона, тот полез первым, с ножом. А этому мужику чудом повезло, что под руками оказалась бутылка. Не мне судить этого человека. Но совесть его мучила, поэтому, возможно, сам сознается.

А вот второй, которого взяли для контрасту, совсем не подходящий под описание, тот убил человек десять. Грабил их, и хоть мог спокойно отпускать, но свидетелей не оставлял, жестоко расправляясь со своими жертвами и уничтожая все улики. Мне даже плохо стало от всего этого. Вот только вряд ли мне поверили б как ясновидящей. Поэтому я ничего не сказала полиции, но не Руслану. А тот, в свою очередь, договорился со знакомой из отряда спецназа, да-да, у него и такие знакомства были. Она в этот "бред" поверила, и прикинулась жертвой. На горяченьком и поймали убийцу. Потом осталось надавить на нужные точки.

Третий же был насильником, подвозящим автостопом девочек-подростков. Он снимал их на видео, которое обещал выложить в сеть. В общем, девочки боялись, поэтому молчали, правда, две покончили с собой, а ещё одну удалось спасти.

На этого мы сделали наводку. Просто я узнала одну из девочек, убедила пойти в полицию, и сообщила, где насильник хранит свои записи. Его арестовали и дело даже освещали на телевидении, но жертв на камеру уже не снимали.

И о чём я думаю перед свадьбой? Неужели до сих пор боюсь того маньяка? А ведь, и правда, боюсь. Хоть мы и никому не говорили о дне росписи, я боюсь, что маньяк этому помешает.

На грудь опустилась тёплая рука, нырнувшая под сорочку, слегка сжала бугорок, спустилась ниже. Вынырнула, начала приступ крепости с другой стороны, снизу. Натолкнулась на препятствие в виде трусиков. Знаю, любимый всё время наигранно сердится, что я ложусь спать в нижнем белье, но тем интереснее, когда он возмущённо меня раздевает.

Включается ночник, реагирующий на движение.

— Любимая, — склоняется надо мною, заглядывая в глазки. — Это что за безобразие?

— Какое безобразие? — делаю вид, что не понимаю, о чём он.

С меня стаскивают маленький лоскут ткани, показывая, о чём речь.

— Это нижнее бельё, — невозмутимо поясняю я, резко смыкая ноги.

Предмет разговора засовывается под подушку, а рука любимого ложится на лоно, начиная свой путь заново, дразня и лаская, заставляя меня желать большего и самой открыться навстречу его ласкам.

Проснулась я от лёгких поцелуев. Медленно распахнула глаза. В ноздри ударил запах свежей яичницы и кофе с шоколадом.

— Я понимаю, что время у нас не указано, можно не торопиться, да и ночь ты не спала, но больше затягивать нельзя, — прошептали на ухо нежные губы, тут же запечетлевающие нежный поцелуй мочки уха, потом шейки, обжигая горячим дыханием.

— Доброе утро! — поприветствовала я, садясь в постели и сладко потягиваясь. — А который час?

— Уже полдень по Москве.

— Два часа? Почему раньше не разбудил? — возмутилась я, начиная паниковать.

— Ты же вчера всё приготовила.

— Да, но... Мне надо в душ, голову помыть, высушить, сделать укладку...

— Иди, Ждана пока одевать не буду, ты ведь долго провозишься.

Я подскочила, отмечая, что в чём мать родила, и бегом в душ, правда, потом вернулась, подскочила к кроватке и поцеловала любимого сыночка.

— Брысь! — меня любимый схватил за талию и понёс в ванную. — И не смей бегать перед ним в таком виде!

— Пошляк! Он мой сын!

— Да-да, ты может так и считаешь.

— Как заниматься со мною кое-чем при ребёнке...

— Он спал.

— Уверен? А если нет?

— Значит, переселим его в другую комнату.

Вся эта перепалка сопровождалась активными действиями засовывания меня под душ.

— Ревновать к сыну, как-то это неправильно, не находишь?

— Будь он твоим кровным родственником, я бы не ревновал.

— Да ну!

На этом жених посчитал вопрос исчерпанным и удалился, оставив меня в гордом одиночестве приводить себя в порядок. Волновалась я по-страшному, хотелось мужу угодить, принарядиться, а как это сделать, если он финансирует меня, по магазинам ходим вместе.

Был у меня один комплект белья красивый, который купила давненько, а с перевозом вещей осталось только сходить на склад да найти его. Вот и сейчас, совершив туалет, надела на голое тело банный халат да отправилась в некогда мою спальню за приготовленными вещами.

Надев скромное кремовое шерстяное клёшевое в пол платье, я стала сооружать причёску. На дворе октябрь, необычно холодно, поэтому головной убор надеть придётся, а после снимать. Да и фотографировать нас вряд ли будут. Но это ж не значит, что я должна выглядеть обыкновенно.

Вот и подбирала причёску, потому как запланированная была без учёта шапки. В результате остановила выбор на старой, решив надеть сверху тёплый палантин.

На все сборы ушло больше часа. Потом погрузились в серую незнакомую машину, которую он сам вёл. На этот раз вызывать наших телохранителей Рус не стал. Не потому, что надеялся, что опасность миновала, просто мы не распространялись по поводу своей свадьбы. Никому. Да и ЗАГС выбрали не по месту прописки. Ждана тоже с собой взяли, решив не привлекать нянек или родственников.

Рус за время своего больничного отпустил бороду и усы. Мне нравилось. И шрам его вовсе не портил.

Через час, с учётом пробок, мы были уже на месте. Народу было немало, поэтому ещё час просидели в очереди. Рус меня фотографировал отдельно и со Жданом, я его, и пару совместных кадров сделала другая пара, что была перед нами, а мы их сфотографировали. Вообще разговорились, оказалось, что между нами много общего.

И вот, наконец, ожидание подошло к концу, как, впрочем, и рабочий день. Мы были последними, и оставалось всего десять минут до закрытия. Паспорта у нас уже взяли, попросили подождать в коридоре.

Время неумолимо бежало вперёд. За две минуты до пяти нас всё-таки пригласили.

Женщина-сотрудник поприветствовала нас, вернула нам паспорта, поздравила с замужеством, протянула напечатанное свидетельство о браке.

— Если есть кольца, можете обменяться ими.

Кольца были, мы обменялись.

— Можете поцеловаться.

А я засмущалась. Лицо обдало жаром. Рус наклонился и чмокнул к губы. После этого нас выпроводили из кабинета.

А где клятвы? Где вопрос, согласен ли каждый из нас? А вдруг мы в последний момент передумали б?

Если честно, я ощущала растерянность. Да, мы не заказывали торжество, это чистая формальность. То-то и оно.

Я молчала. Теперь уже супруг — тоже.

Мы молча вышли из здания, сели в машину, в которой приехали.

Не хотела я праздника, но это не значит, что не ждала хотя бы чего-то романтичного.

Села я сзади, рядом со Жданом. Общением с сыном пыталась отвлечься от грустных дум. Я читала книжку, показывала животных на картинках, пыталась повторить звуки. Те, что были встроены в интерактивную книгу, не вызывали такой бурной реакции, как воспроизводимые мною. Поначалу малыш улыбался, а потом уже хохотал в голос. Неужели не похоже? Я ведь старалась. Заметила, что и Рус подавляет смех. Поначалу надула губки, ведь клоуном я не заделывалась, но потом плюнула на это. Почему не повеселить моих мужчин?

Потом перешли к другой книжке, которую я уже не стала пародировать, и Ждан уснул.

На улице уже стемнело, лишь свет фонарей да витрин освещал очертания улиц, которые вскоре вовсе пропали.

Это было странно. Куда это мы едем? На город уже не похоже.

— Рус... — осторожно начала я, стараясь не поддаваться нарастающей панике.

— Да, любимая?

— А мы ведь уже не в Москве.

— Верно.

Вот только продолжения не последовало.

— Куда мы едем?

— Не скажу. Пусть это будет сюрпризом.

Вот только после нападения маньяка сюрпризы меня пугали.

— Рус, скажи, что это не опасно.

— Что именно?

— Твой сюрприз.

— Любочка, ты чего?

— Скажи.

— Говорю.

— Точно?

— Ты ж хотела услышать.

— А это правда?

Он тяжко вздохнул и остановил машину, погасил фары, оставив нас в кромешной тьме, где ни зги не видно.

Щёлкнул дверной замок, заставляющий меня вздрогнуть.

— Иди сюда.

— Куда?

Тут меня коснулись чьи-то руки.

— Сюда, — вслед за словами он потянул меня на себя. Я едва успела отстегнуть ремень, как его сильные руки вытащили меня на переднее пассажирское сиденье.

А меня мандраж бил. Зубы стали отбивать ритм, ноги задрожали.

Я повисла на шее у мужа, пытаясь успокоиться. Объятия любимого немного помогли мне. А он стал вытаскивать шпильки из волос, распуская их. Странно, но сейчас я ощущала волнение, словно это было у меня в первый раз. Зубы стали отбивать чечётку вдвое быстрее.

— Тихо-тихо, Любочка. Всё ведь хорошо, — после этих слов он нежно провёл ладонью по щеке, обрисовал пальцем мои губы.

— Рус.

— Ты мне доверяешь?

— Да.

— Тогда успокойся. Ты ведь знаешь, я вас не обижу.

Я заглянула внутрь своего сердца. А ведь и правда, Рус ни разу не дал повода усомниться в нём. Так чего переживаю? Что не говорит, куда едем? Всяко лучше, чем возвращаться в каменную клетку.

Спокойствие накрыло меня, словно тёплая кофта — это любимый заключил в свои объятия. Всё хорошо.

— Спи, любимая, ехать ещё долго.

Двигатель был заведен, фары осветили дорогу, на которой показался тёмный силуэт человека. Я вскрикнула.

— Тс, — шепнул любимый, и выехал с обочины на дорогу.

Смотреть по сторонам было страшно. Казалось, сейчас собьём человека или он сам бросится под колёса. Я зажмурилась, не желая видеть этого. Но мы ехали уже минут пять, а ничего не происходило. Я огляделась. Всё тихо, спокойно, ни души. Постепенно расслабилась. То ли бессонная предыдущая ночь дала о себе знать, то ли скопившееся напряжение, но не заметила, как уснула.

Проснулась от того, что машина остановилась. Потянулась, нехотя открыла глаза, ощущая, как затекла шея. На улице занимался рассвет. Это мы весь вечер, всю ночь и тёмное утро ехали?

— Доброе утро, любимый! — поздоровалась с Русом, вытаскивающим ключи из выключенной машины.

— Доброе!

Он вышел из машины и отправился куда-то. Я решила не отставать.

Снаружи в ноздри ударил влажный воздух, от земли поднимался туман.

Рус скрылся в дымке, и, я с опаской поглядела на машину. Возникло желание не отпускать любимого, следуя за ним, но я не могла оставить Ждана одного в машине. Сознание рисовала картинки из триллеров, когда из тумана всякие чудовища выползали. Бр...

Поэтому открыла заднюю дверцу и сняла автокресло с базы. От щелчка сыночек вздрогнул, но вроде бы не проснулся. Захлопнув дверь, я обошла машину и собралась уже раствориться в белоснежной пелене, но появился муж.

— Погоди, я сейчас, — сказал он, влезая в багажник и выгружая какие-то сумки. Интересно, когда он всё это организовал? Неужели пока я спала вчера после бессонной ночи?

Меж тем машина закрылась с брелока сигнализации, а мне пришлось поторопиться за Русом.

Что это за место такое? Спустя пару метров показался полуразрушенный домик с открытой наружной дверью. И куда это мы приехали? Неужто Руслан дом купил? Но мне тут уже не нравилось.

Я вошла вслед за ним, боясь запропасть в тумане, закрывая за собой дверь.

Прошли мы через немного сыроватые тёмные сени. В самом доме пахло деревом, чем-то старым, и пыль заставила несколько раз чихнуть. В дальнем от нас конце комнаты стояла русская печь. Самая что ни есть настоящая. Как из сказки. Вживую я такую лишь в музее видела, где убранство русской избы показывалось. Разве что там она украшенная была, разрисованная, а здесь просто белая, выделяющаяся в сумраке комнаты словно призрак. В остальном — общая комната и маленькая кухонька или столовая. Не удивлюсь, если удобства находятся на улице. Я не брезговала, просто это как-то не вязалось с моим теперь уже мужем. Странно.

А ещё по ногам прошёлся словно замогильный ветерок. Накатил страх, стало одновременно и жарко и холодно. И волосы зашевелились. Я замерла, не в силах заставить себя сделать хотя бы шаг. Ноги словно свинцом налились.

Рус же спокойно прошёл комнату насквозь, зашёл за печь и... Пропасть-то он не мог. Тогда что? Прошёл в другую, не видную отсюда, комнату?

Да-да, именно так. Во всяком случае, я хотела в это верить.

Не знаю, сколько я так стояла, но Ждан проснулся и глядел по сторонам. Внимательно так. Что-то говорил на своём языке, словно разговаривал с кем-то. Я подняла взор к потолку, но ничего в полумраке не увидела, кроме паутины. Хоть бы свет включил. Хотя... О чём это я? Не удивлюсь, если здесь нет электричества.

Держать Ждана было всё тяжелее, словно он прямо в этот момент набирал вес. А может, я слабела. Но рука уже дрожала, приходилось что есть силы, хвататься за переносную ручку кресла.

Когда я уже готова была уронить Ждана, кресло перехватил Рус, неведомо как появившийся рядом. Он подхватил не только кресло, но и меня поднял за талию и понёс.

— Что это за место?

— Я приобрёл этот участок с землёй.

— Тут страшно.

— Лишь поначалу. Привыкнешь.

Его спокойствие сейчас раздражало, а может просто расшалившиеся нервы и усталость давали о себе знать. Про разочарование думать не желала. Я ведь вообще ничего не ждала от своей свадьбы, разве что помех к нашему счастью.

Хотелось Русу возразить и попросить, чтобы он отвёз нас обратно, но за печью, и правда, оказалась дверь. А стоило в неё войти, как мы оказались на улице.

У меня грудь сковало от неожиданности. Мы оказались на улице. Тумана здесь не было. Светило яркое утреннее солнышко, зелёные деревья шелестели на ветру, а где-то вдалеке в сизой дымке поднимались великаны — горы, покрытые лесами, на которых лежали облака.

От увиденного захватило дух. Как красиво! Да и воздух тут был особенно чистым и каким-то особенным. Не говоря уж о том, что этого просто не может быть!

— Что это за место?

— Мы стоим на разломе. Многие люди такие места называют источниками силы.

После его слов я ощутила прилив сил. Во всё это не верилось. Я сплю? Меня поставили на ноги. И я обернулась к дому и обомлела.

Дома не было. Впереди, там, откуда мы вышли, сгущался воздух, который немного двигался. А за ним... За ним через метров пятьдесят был прибой. Голубые волны, играя, накатывали на галечный берег.

Ноги просто подкосились, не выдержав навалившегося осознания, и я упала на колени, радуясь, что стояла на траве, а не камнях, начинающихся метра через два.

— Рус, что здесь происходит?

— Это наша земля.

— А машина где? А дом?

— Я ж пояснил, здесь разлом.

— И что? Это не объясняет портал в другое измерение, — по-другому я это не могла назвать даже в глубине души.

Ладно ещё ясновидение, лунатизм, маньяки, отрубающие косы, но это... Это... Просто уже ни в какие рамки не лезло. И Руслан так спокойно обо всём говорит, словно для него это в порядке вещей.

— Люб, давай потом поговорим. А? Я устал.

Только сейчас взглянула на лицо мужа. Синяки под глазами, бледный. Он ведь всю ночь машину вёл. И источник, судя по всему, силы ему не восстановил. Моё негодование отошло на задний план, уступив место заботе о близком. Собрала волю в кулак, встала.

— Прости, — покаянно обняла мужа. — Тебе надо поспать. Только где?

Любимый, дождавшись, когда я отцеплюсь от него, стал вытаскивать из сумок что-то. Как выяснилось совсем скоро, это была палатка, которую он стал собирать у меня на глазах. Я не приставала, и помощь не предлагала. Если б он хотел моей помощи — сам бы обратился, а сомневаться в том, что он сам справится, ведь мужчины именно так считают, мне не хотелось.

Меж тем занялась другой сумкой, в которой нашлись консервы, крупы, котелок с другой походной утварью. А ещё была сумка-холодильник машинная, в которой было молоко для Ждана. Сумок было много, я разобрала лишь две. Для сына имелся также шезлонг (такой я давно хотела, но денег было жалко, а тратить старалась лишь свои), в который можно было его поместить, а также разложить полностью горизонтально спинку и качать. Естественно, там были ремни безопасности, которыми пристёгивался ребёнок.

Рус закончил устанавливать палатку, из сумки достал спальные мешки и пошёл на боковую. Я хотела его спросить, а что делать мне, но не посмела. Просто на нём лица не было, держался на ногах он скорее за счёт силы воли, и теперь, как богатырь из сказки, проспит семь суток. Утрирую. Не надо нам такого счастья.

Обозрев окружающее пространство, пришла к выводу, что удивление и обследование местности обождёт — нужно подогреть молоко для Ждана, самое время ему завтракать. А поэтому надо развести костёр. Всё бы ничего, только землю повреждать я не хотела, а костёр нельзя разводить непосредственно на земле. Но мангала-то нет. И что делать? Я собрала хворост и не придумала ничего другого, как шагнуть в искажённое пространство. Заодно и проверю, открыт ли проход.

Очутилась я вновь в доме. Тут было жутковато. А ещё без супруга я чувствовала себя в опасности. Чувства защищённости не было. Как мы быстро привыкаем к хорошему. Я сделала несколько ходок и принесла хворост и дрова, чтобы растопить печь, заметив, что неподалёку от нашей стоянки протекает чистый ручей. Пусть сейчас и газифицируют всё, но в раньше и у бабушки печка была, я даже застала то время. А бабушка всему учила — в жизни всякое пригодится. Причём вдалбливала до автоматизма.

Я развела огонь — спички имелись, как и старые газеты. И принялась шуршать по хозяйству. На всякий случай заперла входную дверь. Снаружи дома по-прежнему был туман, в котором даже машину было не видать. От этого по коже холодок пробежался, поэтому я поспешила запереться. Хотя при огромном желании можно было запросто дверь выломать. Дом ведь на ладан дышал. Но с огнём в печи домик словно ожил, не в плане, что живность появилась, а он преобразился. А может просто разведённый очаг изменил воздух да освещение. Вот только страх отступил, и стало как-то уютно даже. В углу обнаружился рукомойник, похожий на Мойдодыра, который был подключён к воде, мало того, там даже тёплая вода была, а заглянув под раковину, обнаружила, что и к канализации подключён. Чудеса!

Ещё бы туалет имелся в доме. К сожалению, я не нашла оный. А выходить во двор и проверять — я не посмела. В общей комнате был остов здоровенной железной высокой кровати и какие-то доски, напоминавшие сломанный стол. На кухоньке был старый буфет, рукомойник и стол с лавкой. На диво неплохо сохранившиеся. Пыли было полно, как и паутины. А вот мышей, похоже, не было, потому как запаха мышиного не ощущалось.

Посуды в доме не было, да и не уверена, что стала бы пользоваться чужими кастрюлями. Но среди утвари, что была в сумках, нашлась турка, в которой я и разогрела молочко для проснувшегося Ждана. Дом ему понравился, он разглядывал его и комментировал, словно рассказывал об его истории. Как жаль, что детский язык мы не понимаем, зато между детками всего мира нет речевого барьера.

Накормив сына, я стала собирать в кучу ненужный хлам, который можно было пустить в топку, и тот, который на выброс. Тряпок не хватало, как и хотя бы захудалого веника. Поэтому с пылью разобраться придётся попозже. Надеюсь, тут не глухомань и можно будет найти магазин промышленных товаров.

В итоге я всё же не выдержала, влезла в личную сумку Руса, взяла ключи от машины, решив провести ревизию багажника. Нашла там тряпки и средство для мытья стёкол. Поснимала ту рвань, что была на окнах, занавесками или даже тряпками её назвать не поворачивался язык, потому как всё в труху рассыпалось, будто мне тут мало пыли.

Но стёкла я всё же помыла. Потом вернула изменившую цвет тряпочку на место, как и химию, словно ничего и не трогала.

Решила на солнечной стороне найти в лесу что-то, что сошло бы за метлу. Поскольку деревья повреждать я не хотела, считая это кощунством, то искала я бурелом. Углубиться пришлось далеко в лес, да и погода менялась — вместо солнышка стали собираться густые тёмные тучи. Поэтому следовало поторопиться. Хорошо, что в своё время обзавелась слингом-шарфом, которым и привязывала Ждана, тем самым освобождая руки. Зато он подышал свежим морским и лесным воздухом. Водичку я в море попробовала, она была градусов двадцать. Прохладная, но искупаться можно будет. Метлу я себе всё же соорудила из тонких веточек одну, а другую — из веток с чуть влажноватыми листьями. Как высохнут — будет один лишь мусор, а пока — самое оно.

Вернулась я с первыми каплями дождя. Занесла всё в дом. Подкинула дров в печь. С одной стороны, хотелось уюта, которого пока не было в доме. Но здесь было темно, словно туча была не только в том измерении, а везде. Я вышла на улицу со стороны машины — чёрная туча висела прямо над домом, и дождь уже начался. Сравнила, что творится по ту сторону — всё то же самое. Странно. Вот только крыша кое-где, как выяснилось, протекала. На кухне, в пустом углу. Но было неприятно, сыро, и бр... И это при том, что дождливую погоду я люблю.

— Как влупил! Да, в палатке при такой погодке — не вариант! — от неожиданно прозвучавшего рядом голоса любимого я даже вздрогнула.

Он занёс спальные мешки, остальные сумки я уж давно в дом перенесла. Очаг уютно потрескивал.

Рус стал раздеваться, из чего можно было сделать вывод, что промок. То ли снизу его затопило, то ли просто намок, пока в дом заскакивал.

Света очага было недостаточно, чтобы хватило осветить помещение. Как только супруг это заметил, сразу же полез в одну из сумок, откуда извлёк настольный фонарь. Хоть что-то. Потом достал полотенца, стал вытираться.

А я вспомнила про веники и стала подметать пол. Пусть босиком тут не хожу, но и в таких условиях жить не собираюсь. Вскоре любимый присоединился к уборке, сметая вторым веником паутину с потолка и стен.

— Тут туалета нет, — сказала я тихо, скорее констатируя факт.

— Да, это плохо. Я это не предусмотрел. Полагалось, что отдых будет на природе, вдали от техники и современных удобств. На то, что будем жить в доме я не рассчитывал.

— Тебе удалось поразить меня. Надеюсь, что здесь мы временно.

Вот только муж молчал. Не думаю, что он не расслышал последнюю фразу.

— Класс! — буркнула себе под нос.

Природу я любила, и хотела жить подальше от города. Но к городским условиям мы не то, что привыкли, они стали неотъемлемой частью нашей жизни, значительно её упрощающие. Как же без стиральной машины? Ладно, туалет на улице — терпимо. Водопровод и канализация есть, уже что-то. Но без света жить грустно, как и без холодильника, пылесоса и других бытовых электрических приборов, облегчающих жизнь хозяйки.

— Ты объясниться не хочешь? Что здесь вообще происходит?

Он вздохнул, глубоко так, словно собираясь с духом.

— Присядь.

— Нет. Пока не приберусь, некогда прохлаждаться.

— Тогда отложим разговор?

Я замерла, подняла на него сердитый взгляд, оценила его спокойствие и кивнула. Ладно, обожду. Пока есть вещи поважнее. Нам всё равно отсюда в ближайший день не деться, поговорить успеем. А жить где-то надо.

Зато муж нашёл тряпки и вёдра в передней.

Пыль мы собрали, как смогли, и полы помыли, которые, к слову сказать, оказались добротными. Крыша прохудилась кое-где, но вцелом, все балки на месте и ни одна не сгнила. Вот с мебелью было хуже. Железная кровать вся проржавела и жутко скрипела, хотя рассыпаться, вроде бы, не планировала. Стол и лавка тоже выдерживали наш вес. Котелок порадовал своей квадратной формой и мог служить кастрюлькой. Поэтому гречку с тушёнкой я всё же сварила. И миски с ложками имелись.

Кушали мы в гробовом молчании. Точнее я разговаривала со Жданом, держа его на ручках, не осмеливаясь начать первой разговор с супругом. Его молчание угнетало. Не всё так просто, как хотелось бы. Я это понимала. И знала одно, что прежней жизнь уже не будет.

Отложив ложку, я встала, помыла тарелки, после чего была поймана в объятия.

Он понуро опустил голову. Ощущает себя виновато. Плохо.

— Рассказывай.

Он расцепил руки и увлёк меня на кровать, застеленную уже спальниками. Усадил, сам примостился рядом, обнял.

— Люб, прошу что бы я ни сказал, знай, что я люблю тебя и Ждана. И жизни без вас не представляю.

Сердце ушло в пятки. С одной стороны — хотелось закрыть ему рот, чтобы было всё, как прежде, а с другой — как прежде уже не будет в любом случае.

— Я не совсем человек. Точнее человек, но не из этого мира, — начал рассказ Рус.

Внутри всё оборвалось. Словно весь мой мир начал рушиться — пирамида, у которой нижние этажи обвалились.

Во рту пересохло, горло сковало спазмом.

Я ждала продолжения, но супруг молчал, словно давая мне время осознать сказанное.

Слабенькая догадка имелась, но я не желала формировать её в мысль.

Вспомнились молодёжные фантастические сериалы про ведьм, полтергейст и другое. Где обычно встречи героев не случайны, даже если такими и кажутся. Стало обидно.

— Так уж вышло, что в моём родном мире есть магия, которой нет здесь. Точнее она здесь есть, но настолько слабая, что пользоваться ею могут лишь единицы, да и те обычно настолько блокируют её своей верой в то, что этого просто не может быть, что либо сгорают при пробуждении, либо навсегда лишаются возможности ею пользоваться.

А я вдруг вспомнила своё пробуждение силы. Ясновидение, лунатизм. И встречу с Русом. Значит, он знал. Сглотнула подкативший к горлу ком, хотелось вырваться из объятий, но Рус держал мягко, но крепко.

— Но это всё не относится к тебе и Ждану.

— А что к нам относится? — в прорезавшемся голосе послышались отчаянные нотки.

— Наша встреча была случайной, во всяком случае, с моей стороны. И я ничего не знал, до определённого времени.

— Какого?

— Твоя коса, когда ты разрешила её забрать, я выполнил твоё поручение, решив убрать как самое ценное в сейф. Но в определённый момент я увидел сияние из-под дверцы сейфа. Она светилась и источала силу. Я прикоснулся к ней и меня накрыло волной силы. Вот тогда я начал вспоминать прошлое, дозировано, понемногу.

— Хочешь сказать, что не помнил ничего? Про то, что ты из другого мира.

— Нет. Ты ж встречалась с людьми из моего прошлого, я здесь вырос, выучился, работаю.

— А теперь что изменилось?

— Когда в последний раз был в командировке на Кавказе, меня позвало это место. Я увидел надпись о продаже. И купил. А только после обнаружил проход в иное измерение.

— И ты женился на мне. И только после этого решил притащить меня сюда и во всём признаться? — слёзы сами брызнули из глаз. Как же обидно.

— Я боялся, что ты не поверишь, пока не увидишь.

— А почему после свадьбы? — хотя свадьбой то, что было, назвать трудно.

— Ты сама ведь хотела оформить отношения. Понимаю, что для тебя Ждан — превыше всего. Я ведь сказал, что ты — уже для меня жена.

— Но ты так и не сказал. Мы целый месяц жили у тебя, а ты всё ждал.

— Я не знал, как сказать. Думал, что хотя бы раз твоя коса засветится, чтобы всё вышло как бы само собой, но нет, этого не произошло. А ведь был ещё тот маньяк. Ты б вспылила, ушла, и кто бы тебя защитил?

Он был прав. Я помнила свою первую истерику. Я бы устроила скандал, и ушла бы, тем более, что квартира была не моей. Особенно после маньяка. И ушла бы к себе домой.

— Ладно, допустим. Что дальше? Ты сказал, что вспомнил, кто ты. И кто же?

— В прошлой жизни был магом, пока меня не убили.

— И? Ты в этом мире родился?

— В том, только после рождения как-то попал в этот. Я не знаю, как. И уже больше ничего не помню — только эту жизнь обычного человека.

— Почему ты не думаешь, что это всё сон?

— Я так и думал. Ну даже если и предыдущее воплощение, и что? Пока не купил этот дом. Меня тянет туда. То — мой мир, я это чувствую.

— А при чём здесь я?

— Ты — моя половинка. Разве я могу тебя бросить?

Я закатила глаза. Правда, в полумраке этого не было видно.

Весь этот разговор был странным, но я верила каждому его слову. Да, я была возмущена, временами, но он говорил правду, я это чувствовала, как и то, что он меня любит.

— Значит, ты хочешь туда?

— Нет, не хочу, но меня туда тянет. И без тебя не пойду.

— А ты не думаешь, что там нас будет подстерегать гораздо больше неприятностей, чем тут?

— Возможно.

Я пропустила то, что он хочет подвергнуть нас опасности мимо ушей.

— И там мы не супруги по их законам.

— Это легко исправить. Ты ведь хотела клятвы, нам нужно их дать. Мир примет эту магию, никто не сможет этого оспорить.

— Но ты не сможешь нас защитить, — вставила последний аргумент. Для меня безопасность сына превыше всего.

— Ты забываешь, что маньяк хотел что-то с тобой сделать, отрезал косу, которая потом светилась, а ещё хотел что-то сделать со Жданом.

Он прав. Не известно, где опаснее. Но и вот так в омут с головой прыгнуть в неизведанное. А что если Руса специально заманивают в его мир, в прошлом он ведь умер, мало того, его убили, как знать, что его ждёт теперь.

— Рус, что ты хочешь от меня? — устало спросила я.

— Знать твоё мнение, и не против узнать, что думает твоя интуиция.

Я грустно вздохнула и поняла, что устала. Вот тебе и свадьба, медовый месяц.

Развернулась в ослабевших объятиях и сама обняла любимого.

— Только обещай, что всё будешь рассказывать, особенно если это касается той, другой жизни.

— Обещаю.

Ждан решил, что хватит нам шептаться и пора обратить на него внимание, поэтому подал голос.

Мы улыбнулись, разрывая поцелуй.

За окном непогода стихла, и мы решили разведать обстановку. Со стороны нашего мира воды было по две ступеньки крыльца. Речи дойти до машины даже не было. Мало того, это были не лужи, а какая-то грязюка, в которой увязла машина.

— А зачем ты внедорожник поменял на эту пузотёрку?

— Не хотел привлекать внимание.

— А со старой что?

— Я её продал.

— А эту?

— Купил по доверенности. Пока не оформил.

Я тоскливо вспомнила про свои водительские курсы. Занятия должны были быть ещё два месяца. А я пропускаю. Грустно, но не смертельно.

По-хорошему, неплохо бы проверить, что в другом мире, вот только теперь туда идти было боязно. Одно дело, когда ты поступаешь по своей воле, а совсем другое — когда тобой кто-то неведомо управляет. В виду новой информации я теперь понимала, почему прекратились приступы лунатизма. Просто Рус был всё время рядом и если он — маг, значит, мог перепады моей силы регулировать.

Вопрос с косой оставался открытым. Зачем было отрезать мою косу? Лишить меня силы хотели или обрести силу, заключённую в косе? А может управлять мною? От последней мысли меня передёрнуло. Но ведь первый раз когда я была не в себе, я была с косой. Хотя... Тогда может я просто такая уставшая была, что ничего не воспринимала, а может, как раз тогда впервые и управляли мною, ведь уставший человек не сопротивляется. Но ведь тогда я и лишилась косы.

Ощутила, как любимый меня обнял, даря тепло своего тела, и поняла, что озябла. Туман немного развеялся, что машину с порога было видно, но дальше — увы. На улице был ещё день, а может и сумерки, в таком тумане разобрать было сложно.

Я вошла в дом и закрыла дверь на все замки.

— Боишься, — сделал вывод любимый.

— А вторая дверь закрывается?

— Да, конечно. Хочешь поглядеть?

Я кивнула — осторожность не помешает.

Мы прошли за печь, от которой приятно веяло теплом. И я тут подумала, а ведь в старину на печи спали. Если печь, и правда, русская, значит, там есть место, чтобы нам спать. Разве что слишком твёрдо будет, ведь двух спальников для мягкости не достаточно.

Меж тем муж отворил дверь, ведущую в его мир. Там было солнышко, пусть и заходящее, окрашивающее небо в голубо-розовые оттенки. Как красиво! Судя по отдалённому зелёному лесу, здесь было лето. Наша палатка была сильно потрёпана, но при этом устояла. Прибой приблизился метров на двадцать. Море было мутным, но не чёрным, хотя прежней голубизны уже не было. А может просто небо сейчас было разноцветным, что отражалось в мутной воде. Но всё равно было красиво. Закат, отражающийся в почти утихшем шторме.

Муж потянул меня за собой, но я не могла уйти без Ждана. Он сам не пошёл, дождался, когда я вернусь с сыном на руках.

В том мире было тепло. И чувство опасности отступило. А может, просто любимый был рядом, а с ним мне спокойно.

Мы подошли к кромке воды. Захотелось разуться, что я и сделала. Тёплый влажный песок приятно ласкал кожу стопы. Я подошла к воде, присела на корточки и стала ждать, пока волна приблизится ко мне. Прибоя почти не было, легкое движение воды. Свежий чистый насыщенный кислородом как после грозы воздух. Вдалеке слышится крик чаек.

Я закрыла глаза, стараясь почувствовать магию этого места. Тут, должно быть, её много, особенно в этом месте.

Сила была всюду, жаль, я не могла её видеть.

Ощутила прикосновение к волосам. Любимый. Готова ли я вот так броситься в омут с головой? Доверяю ли я тебе? Ты не дал в себе усомниться, слишком идеальны наши отношения. Но все твои слова — всего лишь слова. Да, знакомство наше состоялось со мною на проводах, ты вмешался. Как знать, не преследовал ли ты тогда выгоду. И потом нападение маньяка, слишком гладко всё было, без прогресса в отношениях. А нападение ведь спровоцировало мой переезд к тебе. Тут я никто. И прав у меня никаких. Да, ты предлагаешь мне пожениться по здешним законам, но я не знаю этих законов. Может жена здесь раба, и моё согласие обречёт нас со Жданом на покорность и жалкое существование, если только нас вообще не захотят принести в жертву, как недавно в моём мире.

И что мне делать?

Я подняла взгляд на супруга, держащего на руках сына. Сейчас в свете заходящих лучей я видела их двоих вместе словно в первый раз. Только сейчас заметила, как они похожи. Тот же нос, цвет глаз другой, но разрез был схожим. Овал лица.

Кто он тебе? Сын?

Но озвучить эти мысли я не посмела. Ты со мною только из-за Ждана?

Одни вопросы. Мы договаривались говорить обо всём. И мне очень хочется. Стоит лишь вопрос доверия. Если доверяю, то задам. Стоит ли доверять. Не поплачусь ли я? Но ведь если б он хотел зла, что стоило ему делать то де самое, только не говорить об этом. Так же ухаживать. Хотя, наверное, так я ему больше доверяю, ведь он трактует события с выгодной для себя стороны.

— Не хочешь озвучить свои мысли? — нарушил молчание Рус.

— Ты ведь читаешь их, не так ли?

— Нет.

— Откуда тогда ты знаешь про то, что я хотела расписаться?

— Просто иногда ощущение такое, что уверен в том, что ты об этом думаешь.

— А сейчас что?

— Ты сомневаешься, это естественно.

— Рус, если это твой мир, то отнюдь не мой. Разве я не могу сомневаться?

— Имеешь полное право.

— Тогда что мне делать? Как обезопасить себя и Ждана?

— Я дам клятву, что осознанно не наврежу вам, и в случае опасности приложу все силы, чтобы защитить.

Клятва — это хорошо, наверное.

Муж присел рядом, прямо на песок. Передал мне сына, после чего полез в карман. Достал складной нож. Он всегда носил холодное оружие с собой в рамках допустимого, кажется до десяти сантиметров должно быть лезвие, чтобы оружием не считалось, порою использовал чтоб вскрыть упаковку или обрезать ниточку или ещё что по мелочи.

На этот раз я не знала, что он собирается делать.

А он кончиком проколол себе палец. Выступила капелька крови.

— Клянусь магией и своей жизнью, что буду защищать вас, что бы ни случилось. Умышленно никогда вам не причиню вреда.

И он коснулся капелькой крови вначале меня, а потом и Ждана. Капелька засветилась и упала в песок и тут же была накрыта волной. Всё вокруг засветилось, как бы принимая присягу.

Я подняла взор на любимого. Было стыдно, что я усомнилась в его честности. Он мне столько раз помогал, ничего не требуя взамен, а я...

— Прости, — прошептала я.

А он просто привлёк нас к себе.

Его молчание было большим упрёком мне, но я была благодарна, что он не высказывал своего недовольства. И поняла одно, что люблю его сильно-сильно и готова пойти за ним хоть на край света, главное — чтобы Ждану ничего не угрожало.

Подняла на него взгляд, готовая дать клятву. Он всё понял, без слов. Просто отстранился, вытащил лезвие ножа, вложил в мою руку холодное оружие, дождался, пока я уколю себе палец, потом повторил процедуру.

Прикоснулся своим пальцем к моему, чтобы капельки слились в одну, они засветились радужным цветом.

— Пусть моя кровь говорит за мой род, я беру тебя своей женой, обещаю заботиться о тебе, любить и поддерживать при любых обстоятельствах, блюсти интересы семьи превыше всех остальных, защищать тебя, Ждана и всех наших детей кровных или приёмных.

После его присяги мне казалось глупо повторять его слова, но и свои в голову не лезли.

— Пусть моя кровь говорит за мой род, а я отвечаю за свои слова, я беру тебя своим мужем, обещаю любить и заботиться о тебе и семье при любых обстоятельствах, беречь очаг нашего дома.

Радужная капелька сорвалась с наших пальцев и, переливаясь, упала в песок, её тоже накрыл слой воды и усиленное сияние озарило уже покрытое сумерками пространство.

— Уходим! — сказала я, ощутив где-то вдалеке что-то нехорошее.

Муж без лишних слов встал, перехватил Ждана и рывком поднял меня на ноги, после чего отправился к порталу. Запихнув нас внутрь, он пошёл вытаскивать палатку. Я через дверь наблюдала за его казавшимися слишком меленными действиями, а в душе поднималась паника. Палатка и все её части были запихнуты в дом, и муж уже собрался ко мне, но я вспомнила про нож. Не помню, чтобы Рус его убирал.

— Нож...

Рус полез в карман, потом развернулся и скрылся из виду. Стало страшно. Что если не успеет. Что-то гадкое приближалось, я это ощущала всеми фибрами души. Время, казалось, застыло.

Муж влетел в открытую настежь дверь и тут же её захлопнул. Он тяжело дышал.

Но дверь вряд ли спасёт.

А Руслан полез вновь открывать её. Боже, было очень страшно, я хотела остановить его, но не успела. Но мои опасения были напрасны. За дверью ничего не оказалось, лишь глухая стена.

Я непонимающе уставилась на мужа.

— Помнишь, ты спрашивала, можно ли закрыть эту дверь. Можно, я её закрыл. Как я понимаю, входа теперь нет.

— А не сможет ли кто-то открыть?

— Я могу, остальные — не ведаю.

Двери не было больше, дом ничто не беспокоило, страх отступил, а вот некоторое любопытство прибавилось. Кто ж там пожаловал, от кого у меня паника наступала?

— Рус, а мы можем открыть некое подобие окна? Ну, чтобы увидеть, от кого спаслись, но чтобы нас не видели.

— Ждана положи, ладно?

Я послушалась, пристегнув его в шезлонге и дав пустышку. Редко ею пользовалась, в основном, когда не могла покормить, и сынок расстраивался, но с собой таскала. Вот и сейчас дала, решив, что покушать пока не дам.

После вернулась к любимому. А тот, задумавшись, стоял за печью.

— Ну что?

Меня сцапали в охапку, и тут на стене появилось изображение, словно проектор запустили.

За стеной уже окончательно стемнело, и увидели мы лишь огонь, которым выжгло всё пространство до леса, а потом и лес загорелся. Стало не то чтобы страшно, а просто жутко. Животные убегали от огня, но мы видели, как огонь окружал их, блокируя пути к отступлению. Сердце обливалось кровью. В свете красных сполохов было видно в небе существо, напоминающее дракона с человеческим силуэтом.

Там водятся драконы? От этого осознания в душе всё заледенело. Не уверена, что теперь вообще осмелюсь перейти за грань.

Рептилия покружила в воздухе ещё какое-то время, словно бы удостовериваясь, что никого вживых не осталось, и только после этого полетела в сторону бескрайней водной глади.

А муж отпустил меня и распахнул дверь. Это было полнейшим безумием — лезть туда. Но я знала, он не мог по-другому. Руслан упал на колени сразу за дверью, через которую вошёл, а потом его накрыла огромная волна.

Страха за любимого не было, просто я знала, что так и должно быть. А волна стремительно бежала к горящему лесу, накрывая его целиком. Я чувствовала, что живность ещё цела, запертая в кольце огня. Нужно было успеть.

Вода накрыла всё, кроме полянки, где жались друг к дружке выжившие. А когда огонь погас, вода отступила, возвращаясь в свои берега, обнажая лежащего на песке человека.

Я бросилась к Русу, он был без сил, с закрытыми глазами, но дышал. Живой! Хух! Пусть и земля будет жива, и лес! Огонь, конечно повредил многое, но ведь тут магический мир. Почему бы всему не восстановиться? Голова закружилась, меня повело.

От этих мыслей отвлекли другие, когда подняла взгляд на горизонт, где уж не видно было дракона.

Вот только ещё не хватает, чтобы он заметил, что пламя погасло да вернулся завершить начатое. Собрала силу воли в кулак и, не тратя времени даром, схватила Руса за подмышки и потащила в дом. Тяжёленький он, ну не я ведь ослабла. Выполнив запланированное, я затворила за собой дверь, пожелав, чтоб проход закрылся. Проверила — а и правда, нет его. Может, дело в том, что супруга касалась всё это время.

Потом дело за малым осталось — затащить любимого на кровать.

Но этого никак не удавалось сделать. Пришлось оставить идею, постелив спальники на полу. Хорошо, что прибрались да пол вымыли.

Освободившись, занялась Жданом, который всё это время ни разу не пискнул, хоть и лежал в темноте, которую он не особенно жалует, если не спит, с открытыми глазами.

Сама, как выяснилось, знатно проголодалась. Поела немного каши, оставив большую часть на завтрак. Уложила Ждана между нами, и сама, не раздеваясь, в постель юркнула.

Да, романтика у нас, прямо дух захватывает! Как же я устала! Ото всего.

Всякие мысли лезли в голову, и ни одну я не могла поймать, осознать. Не заметила, как явь сменилась сном.

Я неслась в облаках, словно проваливалась в холодную кашицу. Ощущение, как падаешь в свежий сугроб, захватывает на мгновение дух, а потом... потом всё падаешь и падаешь. И тут осознаёшь, что уже не падаешь, а летишь. За спиной развеваются длинные волосы.

Туман развеивается, а под тобой огромный такой зверь — зелёный змей крылатый о трёх головах.

"Развлечёмся?" — спрашивает эта говорящая рептилия — твой друг — тебя мысленно.

"Надеюсь, без последствий".

"Обижаешь".

"В прошлый раз тебя долго лечить пришлось".

"Не боись. Я уверен в своих силах".

И в следующий миг мы заходим на крутой вираж, я с трудом удерживаюсь на своём летающем транспорте в помощью магических тросов, которые поддерживаются силой, заключённых в моих волосах. Вокруг нас появляется защитное поле, скрывающее наше присутствие на всех уровнях.

И мы летим вниз, где чёрный шестиглавый змей выжигает землю.

Мы подлетаем довольно неожиданно, обжигая спину чёрной твари, на которой сидит незнакомец. Вокруг него защитное поле, чего не скажешь о чёрном змее. Слышится разъярённый вопль, вокруг распространяется запах палёной шкуры, от которого начинает мутить. Соперник изворачивается, стараясь поразить противника, и мы с трудом уходим в сторону. Вот только я не удерживаюсь и падаю со своего боевого товарища. Жизнь кончена, на лице блуждает счастливая улыбка, я ни о чём не жалею. И меня поглощают пучины воды, и последнее, что вижу, это фиолетовые глаза.

Утро началось с ненавязчивого гуления, прорывающегося сквозь сон, который отходил на задний план и я уже не могла припомнить, что там было. Но когда это не помогло, в бой пошла артиллерия, точнее сказать звуковая атака.

Я нехотя села, открыла глаза. Боже, тут ведь минимум удобств.

В ход пошла ядерная атака, сопровождающаяся характерным звуком.

— Ну и запах! Ты что ешь? — спросила у Ждана.

В ответ мне приветливо улыбнулись. И ладно бы мучил животик или ещё что, а то ведь крик такой, словно режут, а стоит обратить внимание — довольный малыш.

Заставила себя встать, осознавая, что недолго мне осталось вот так целыми днями напролёт видеться с сыном. Скоро на работу. Порою я действительно думала о том, что надо выйти, чтобы не потерять форму, не заржаветь. Но вставать в пять утра, куда-то топать, работая сутки, а потом, еле переставляя ноги, засыпая на ходу, идти по ночной небезопасной Москве... Будь моя воля — ни за что бы не вышла. С Русом мы этого вопроса ни разу не касались. Просто с замужеством толком было не ясно, ведь я долгое время не давала ответ, а потом маньяк, общение, постоянные телохранители маячили на горизонте, мешая мне быть собой и соответствовать каким-то условностям.

— Любимая, покормишь Ждана?

— Если молоко не прокисло.

Осознание того, что без холодильника жизни нет, ввергло меня в панику. И что ж делать, если прокисло? Да, с маленьким ребёнком путешествовать можно лишь когда кормишь грудью. Дал и спокоен. Прикорм можно попозже давать да и с общего стола. А пока рано. Смесь в этом плане проще, чем козье молоко. Жаль, Рус не предупредил о поездке да и сам не предусмотрел.

— Там в машине несколько банок смеси есть, — словно прочитал мои мысли любимый.

Я-таки встала. Пошла проверять молоко. Естественно, после всех приключений я забыла убрать молоко в сумку-холодильник, лишь покормила Ждана да помыла его посуду. Да и вряд ли б сумка сохранила холод до утра.

Но молоко, на удивление, не прокисло. Даже наоборот, с трудом удалось его извлечь из тары, оно покрылось кристалликами льда. Как такое может быть? Ведь стояло на столе, а холодно там явно не было.

Покормив сына, приступила к разогреву завтрака. Вскоре и Рус встал, заключая в объятия.

Позавтракав остатками еды, пошли проверять, что творится в соседнем мире.

Прежде, чем открывать проход, вначале муж создал окно-проекцию, и, лишь убедившись в безопасности, открыл дверь.

Казалось, ничего не изменилось. Голубое море, жёлтый песок, зелёная трава с полевыми цветами, да шумный насыщенный зелёными красками лес, галдящий множеством голосов. Казалось, он полон жизни. Ну и замечательно! Значит, мир самовосстанавливающийся.

И наше вмешательство не было нужно?

— Странно, что деревья целы. Вчера многие погибли, — нарушил молчание любимый.

— Ну, тут же присутствует волшебство, — вставила аргумент я.

— Кто-то вбухал сюда немерено силы, чтобы восстановить всё, как было.

— Тут ведь источник силы.

— Может быть, — не стал спорить супруг. — Ладно, давай вернёмся в дом и поговорим.

Не доверяет здешнему месту. Как знать, есть ли здесь лишние уши или глаза. Может, за нами наблюдают, а потом обернут разговор против нас. Не стоит ничего говорить о себе здесь.

Уже в доме, закрыв за собой проход, проверив машину, состоялся разговор.

— Так что ты думаешь по поводу похода в этот мир?

Я не знала, что и думать. Вот, правда, опасность была реальная и, на мой взгляд, похлеще маньяка. И пусть как бы меня не съедало любопытство, но здравый смысл говорил, что не стоит туда соваться, во всяком случае, пока.

— Ты же видел, что вчера было. Нас ждали.

— Там был всплеск магии. Ты права, подождём, пока всё забудется.

И пусть сроков он не называл, это давало надежду, что всё ещё десять раз переменится, и он передумает, или я.

— Знаю, сейчас уже не сезон, но одевайся, кое-куда сходим.

Рус стал собирать одну из сумок, предварительно опустошив её. Я одела Ждана, которого усадил в слинг супруг, и мы вышли на улицу. Туман отступил до границ участка. Машина была погружена в грязь, как и всё вокруг. И как куда-то идти?

На лице Руса появилась улыбка, и прямо на моих глазах вода стала уходить, а земля высыхать. Муж ступил первым на землю, подавая мне руку. Не провалился, значит, я тоже не погрязну в земле. Стоило мне оказаться на сухой почве, как я ощутила энергию, которой была пронизана поверхность. Странно, я думала, что с водою уйдёт и сила. Хотя, с чего это я так считала?

Да и воду почувствовала, она была где-то в глубине.

Муж сцепил наши руки в замок и повёл дальше.

— Неужто ты научился своей силой пользоваться?

— Это всегда было внутри меня. Просто я забыл. Но вчера я поступил не думая, пробуждая силу.

— А сейчас?

— Я ощущаю всю воду в округе, и она — словно тесто в руках пекаря.

О как, надо запомнить эту мысль. Знакомое ощущение, только вот чего?

Пока шли, я рассматривала округу. Обычный дачный посёлок в горах. Кое-где были деревья, ещё с листочками, и висевшими на них яблоками. Пришлось сглотнуть слюну. Интересно, отчего не собирают урожай? Просто не живут? Жаль, добро пропадает. Но и залезать в чужой сад плохой поступок.

На одном участке была бабулька, что-то там с дровами делала.

— Здравствуй, бабушка, — заговорил Руслан.

— Здравствуй, сынок.

— Не продашь яблок? — и взглядом на яблоньку показывает.

— Не продам, просто так отдам, только чур сами собирайте, а вот яблоню не ломайте.

— Хорошо, бабушка. А сколько можно?

— Да хоть все.

— А на твою долю разве не набрать?

— Так у меня зубов-то нет.

— А варенье?

— От варенья б не отказалась, да только варить нету сил.

Рус улыбнулся своим мыслям. Нда, отлично. Я не против сварить бабуле варенье, только отчего меня не спросить об этом. Охота ли мне возиться. Да и посуды нет. Как он себе это представляет?

Тару бабулька дала. В её сарае оказалось уйма вёдер, тазиков, стеклянных банок самых разных размеров. Вот и принялись мы собирать яблоки. Те, до которых дотянулись, собрали руками, остальные — палкой-доставалкой или съёмником, как в магазинах называется.

А потом у бабушки дома возились с яблоками. Мыли вместе, резали тоже вместе. Сахару у хозяйки не нашлось, но яблоки оказались сладкими, поэтому их скорее тушили под крышкой с небольшим добавлением воды. Нда, не варенье, но как же вкусно. И мягко, для бабули беззубой — самое то. Ей наделали заготовок да себе. А ещё я от души наелась самих яблок. Да ещё и пообщались со старушкой. Рус её ещё и денег оставил, мол, купил у неё урожай. Она брать их не хотела, всё отнекивалась, но супруг считал, что надо помогать людям, тем паче в возрасте, и наш долг о них заботиться, ну, то есть детям о своих родителях. Что ж поделать, как у некоторых дети неудачные вышли, пусть и родители так воспитали. Но видя такую бабульку или дедка, у мужа сразу срабатывала ассоциация с его дедушкой да бабушкой, и он просто не мог пройти мимо. А мне было приятно на душе. Правильное решение, однозначно.

Когда мы освободились, уже время к вечеру склонялось. Занесли банки да свежие яблоки в дом, после чего пошли, куда изначально собирались.

Место это в горах было, за домами скрыто, в тупик упиралось.

Вокруг деревца разноцветные стоят, золотою осенью всё дышит. Красота неимоверная. И воздух чистейший. Это место мне напомнило то, что по ту сторону. Вот только мы явно со своей стороны были. Пришли к водоёму, над которым туман стоит. Муж малыша отдал да раздеваться стал. Холодно ведь, чай не сентябрь месяц. А Рус донага разделся да в воду прыгнул. Ему-то что будет? Он ведь маг воды.

— Раздевайся, милая.

— Неа.

— Давай, тут тепло.

Не верится. Присела у воды да попробовала. Тёплая, особенно в сравнении с воздухом. Неужто горячий источник. И запах какой-то странный и незнакомый.

А Ждана куда? Ну уж нет.

А вода вдруг из источника вылетела струёй, да накрыла меня с головой. Я испугаться успела, мне намокнуть только и не хватает для полного счастья. Да только вода над нами тёплым куполом повисла, ограждая от холодного воздуха.

Ладно, так и быть, искупаюсь, давненько не мылась с этими переездами да новыми впечатлениями, раз муж так настойчиво зовёт. И пусть купальника у меня с собой не было, но раз сервис налицо, воспользуюсь тем, что никто не видит.

Перед тем, как войти в воду, стена из воды со стороны водоёма исчезла, являя меня взору мужа. Хотя... где это он? Я огляделась. На меня дунул холодный воздух с влажным тёплым паром.

— Рус? — панические нотки прорезались в мой голос.

Он вынырнул прямо у берега, вода стекала по лицу, волосам.

— Давай сюда Ждана.

Сыночек обрадовался папочке и протянул ему ручки. А я неуверенно шагнула в воду. Тепло тут же проникло в моё тело, согревая и лаская. И вдруг меня как что-то толкнуло сзади, что я тут же нырнула головой вниз и пошла ко дну. Возмущаться было без толку, надо было срочно выныривать, ведь воздуха в лёгких не было. Но как-то неохотно отпускала меня вода, точнее словно бы удерживала. Я стала грести ко дну, чтобы оттолкнуться, но и это не удалось.

Неужели смерть так близко?

"Рус!" — вряд ли услышит мысленный зов, но что мне остаётся.

Вода тут же отпустила, и меня вытолкнуло на поверхность. Я стала жадно глотать воздух, оставив возмущение на потом.

Когда же собралась возмутиться, застала Руса весьма в сердитом состоянии. Он хмурил брови. На меня сердится? Да что я такого сделала?

— Как это понимать? — возмутилась я.

Передо мною вдруг появилась девушка, сотканная из воды. Прозрачная, голая, с очень рельефной фигуркой.

— Прости, я больше так не буду, — вдруг сказала она голосом, подобным журчанию воды.

А я хлопала глазами, не в силах понять, кто это и за что просит прощение.

— Она приревновала тебя ко мне, — пояснил супруг.

— Она?

— Вода. Дух воды. Называй, как хочешь.

Я повернула голову к водной красавице, потом вновь на Руса. Он это серьёзно? Но он был по-прежнему строг, и глядел исключительно на неё.

— Поклянись! — сказал Рус.

Девушка надула губки, сложив руки на груди крест накрест.

— Тогда мы уходим, — и Рус сильнее высунулся из воды.

— Не надо, — в её голосе вдруг проскользнули нотки отчаяния.

Супруг держал Ждана на руках, тот готов был расплакаться.

— Клянусь, что не причиню тебе вреда.

— Ни словом, ни делом, — добавил Рус. Водный дух повторила.

— И ему, — Рус показал на сына.

— И тебе, — обратила внимание девушка на малыша.

После этого она исчезла, просто рассыпавшись брызгами.

Хотелось устроить разборки с мужем, зачем он притащил нас сюда и давно ли знаком с этой девушкой, но я закрыла глаза и досчитала до двадцати. Уж точно сор из избы выносить не буду.

Наслаждения уже не предвиделось, поэтому я быстро помылась и выскочила из источника. Вокруг меня вновь появился водный купол, на появление которого я промолчала. В основном из-за Ждана. Капельки воды с тела вдруг испарились, так что вытираться и не понадобилось да и нечем было.

По-быстрому оделась, после чего мне передали сына. Тот тут же высох, что меня безусловно порадовало.

— Ты идёшь? — спросила Руслана.

— Да.

Подождала, пока оденется, тогда только пошла. На удивление, волосы мои тоже оказались сухими.

На этот раз мы отправились домой, по дороге лишь зашли в один дом. Точнее, Рус зашёл, а я осталась на улице и потихоньку пошла к нам. Ну, в тот дом, что Рус купил. Ждана муж сам нёс, с ним и пошёл. Потом догнал меня.

Всю оставшуюся дорогу мы молчали. И дома я тоже не осмеливалась заговорить.

Рус меж тем вытащил из сумки банку с молоком.

— Парное, — сказал он.

Я демонстративно отвернулась, хоть печь топить не нужно тогда.

Вот спрашивается, и чего я недовольна? К духу приревновала? Да нет, вроде бы. Тогда что? Почему обида гложет?

— Поговорим? — он первый предложил.

— О чём? — и правда, столько мыслей в голове, даже не знаю, с чего начать.

— О духе воды, например.

— С чего это о ней говорить?

Какая цаца, ещё о ней говорить!

— Прости, что обидел. Не нарочно.

— И чем же обидел? — решила уточнить, за что извиняется.

— Что заигрался в волшебника, не заметил, как вода вышла из-под контроля.

Он так говорит, словно она живая, имеет собственный характер. Ой, а ведь, и правда, имеет. Наверняка. Да живая она, уж точно.

— Это ты прости, ты позаботился. А вышло так, как вышло.

Я замерла посреди комнаты, до того нарезая метры.

— Я должен был предусмотреть, что стихия так просто подчиняться не будет, тем более после стольких лет спящего дара.

— Но почему это на мне сказалось? А если б Ждан пострадал? Если б толкнула она меня с ним на руках?

Подошла к столу. Ждан, уже посасывая молочко, внимательно разглядывал то меня, то Руса.

— Ты права. Я виноват. Прости меня. Просто когда дар проснулся, я всю воду и жидкости в округе стал ощущать. Хотел сделать тебе приятное, искупаться. Хоть немного романтики.

— Зачем она так? Почему я?

— Ты мне дорога. Хотела сделать больно мне через тебя.

— А мне показалось она заигрывала с тобой.

— Ревнуешь.

— Нет! — возмутила я.

— Но ты ведь знаешь, что люблю я тебя.

— Да, но... Почему не на тебя действовала, а на меня?

— Вчера и на меня пыталась. Отчего думаешь я без сил был. Обычно управление стихией наоборот насыщает силой. Но вчера она признала своё поражение и поклялась не вредить мне.

Муж отставил уже пустую бутылочку для кормления. Пошёл класть заснувшего Ждана в шезлонг, я тут же подскочила и разложила полностью горизонтально спинку и ремни откинула, чтоб на них не положить малыша.

Муж тут же поймал меня в объятия..

— Давно ты с нею знаком? — пыталась я до конца разобраться в своих чувствах.

— Аж со вчерашнего дня.

— В смысле?

— Ну, как гасил водой пламя, подчинил её.

— Так то же было в том мире.

— Разницы не заметил.

— Так этот мир не магический.

— С чего ты взяла? Просто тут магов почти не осталось. Долгое время истребляли ведающих людей, проредили ряды, уничтожили знания. Кто остался — затаился. Сейчас больше свободы, но народ пуганый, не стремится вылезать из своих нор. А ведающего человека находят по сарафанному радио. Твоя бабушка ведь тоже была ведающей.

Я не могла не согласиться. Руки супруга заскользили по моим плечам, переместились на бока, бёдра.

— Прохладно. Пожалуй, стоит растопить печь.

Я выскользнула из объятий, да стала загружать обломки мебели да хворост, разжигать огонь.

Когда закрыла заслонку, меня вновь обняли. И с одной стороны мне было приятно его внимания, а с другой — я ещё сердилась.

— Скажи мне, что думаешь. Можешь покричать даже.

— Ждан спит. Да и не хочу кричать. Просто мы второй день как поженились, а ты уже с какой-то дамочкой голой моешься...

— Так вышло.

А в следующий миг он просто снял с меня футболку.

— Ты что это делаешь? — возмутилась я.

— Обнажаю самые прекрасные формы, милые моему сердцу.

Губы накрыты были страстным поцелуем, руки скользили по оголённому телу, освобождая меня от верхней части белья.

Стоило признать, что я истосковалась по его ласкам. Поэтому, решив, что пора уравнять наше положение, я тоже приступила к раздеванию любимого.

Уже находясь на пике, я ощутила чувство свободного падения, словно падала с огромной высоты, а потом летела, вспомнив свой сон.

— Что не так? — насторожился Рус, заглядывая в мои глазки.

— Что ты помнишь о своём мире?

— В основном эти воспоминания теоретические. Картинок я не вижу, но сталкиваясь с чем-то я как бы чувствую, как правильно.

— Ты же видел вчерашнего дракона.

— Это не драконы.

Я тут же навострила ушки.

— Змеи. Летающие змеи. Оружие магов.

— В смысле?

— Выражаясь русским современным языком — плод генной и магической инженерии. Оружие массового поражения.

— Эти твари не рождаются?

— Обычные змеи — да. И даже есть летающие. Но они не дышат огнём, и уж поверь, одноголовы. А вчера насчитал шесть голов.

— А трёхглавые есть?

— Есть. Но крутые маги не мелочатся обычно. Не меньше шести делают.

— И как они создают этих тварей?

— Берут летающего ящера и соединяют его с нелетающим на этапе вылупления яиц. Обычно не угадаешь, как мутация пройдёт. И трёхглавых убивают, считая их не удавшимися. Ну, как при выведении породы и появлении отклонений.

— И что делают с бракованными?

— Убивают после вылупления.

А мне вдруг так жалко их стало этих созданий. Мало того, что им не дают нормально развиваться, так потом ещё и как брак уничтожают. Это ведь живые существа. Как так можно?

Да, древние греки калек скидывали со скалы, считая это милосердием, но это ведь не инвалиды.

Я всхлипнула.

— Лапочка, ты чего? — в его голосе было искреннее удивление, заставившее меня ещё больше расстроиться.

— Жалко зверюшек.

Он перевернулся, подхватывая меня, что оказалась лежащей на нём. Нежно обнял, то и дело поглаживая мою спину.

— Мы возвращаемся домой, — сказал супруг решительно.

— Это куда?

— В Москву.

— Почему? — не то, чтобы я хотела идти в тот мир, просто хотелось знать, отчего передумал.

— На тебя слишком много всего свалилось. Да и на меня тоже. Думаю, нам обоим нужно привыкнуть к магии. Да и я понял, что нам не к спеху. И надо позаботиться о вас и потренировать свои новые умения. Я должен научиться вас защищать. Безрассудство бросаться с головой в незнакомый мир.

— Но... — хотела сказать, что промедление тоже не всегда хорошо. За время его отсутствия наверняка многое изменилось. Да и ещё изменится. Вот только Рус мои губы накрыл поцелуем, не давая договорить.

Мы провели ещё день в этом доме. Точнее муж спал днём, отсыпался наперёд, чтобы ночь ехать домой. На вопрос, почему не поехать днём, ответил, что пробки могут быть, а ещё не хочется привлекать внимание. Вернёмся, словно никуда и не ездили. — А ты не думаешь, что пока злодей не будет пойман, житья не будет?

— Думаю.

— Давай на живца ловить. Если ему я нужна, так пусть меня получит.

— Люб, я понимаю, что ты девушка рискованная, но дело ведь не только в твоей безопасности. Есть ещё и Ждан.

Он был прав, я не подумала.

— Но если ловить на живца, фактическое присутствие Ждана не обязательно, — ляпнула первую попавшуюся мысль..

— Ты права, — ухватился за неё супруг. — Но опять же, рисковать тобой...

— Я могу за себя постоять.

— Ага, я видел, — и ведь прав. Возразить было нечего.

— Ладно, обсудим эту мысль по возвращении в Москву.

На этом супруг отбыл в царство Морфея. А я осталась одна на хозяйстве. Скучища. Делать совершенно нечего. И дома сидеть неохота.

Я пошла бродить по посёлку, сына засунув в слинг. Опасности быть не должно. Да и интуиция молчала.

Встретилась с уже знакомой бабушкой, перекинулась с ней парочкой слов, и она позвала меня на чай. Отказываться не стала. Компания мне не помешает.

Слово за слово, и меня, как новую соседку, решили представить скромному здешнему населению. Им оказался престарелый состав. Несколько семей, и одинокие старички да старушки. Всего я насчитала человек пятнадцать, которые собрались у одной пары во дворе на лавочках, пели песни, да чай с пирогами пили. Кстати пришлись несколько банок с вчерашним вареньем, которые я помогла старушке донести.

Старички любили перемалывать косточки, вот и нашей с супругом историей поинтересовались. Вспомнила нашу машину, довольно дешёвую иномарку, явно бывшую в употреблении, хотя и с большим багажником. Сойдёт для скромного сотрудника компьютерного магазина, коим я представила своего супруга. Про меня речи как-то не было, в плане моей сферы деятельности. А потом стали болтать о всяких мистических вещах, что тут постоянно происходят. То с погодой не пойми что творится, летом снег идёт, да такие сугробы наметёт, что потом трактором расчищать приходится. Благо, неподалёку бывший совхоз, так пусть и старенькая техника уже у частника-фермера, а есть. А то всякие голоса слышатся, хотя никаких людей не видать. Разобрать, что болтают, местные не могут, мол, вроде и по-нашенски, а не ясно ничего.

И в прошлую ночь вот звук жуткий был во время непогоды, словно взрывалось всё. Старики войну вспоминали, кто ребёнком застал Великую отечественную, а был один дедок, который воевал. Так у него крышу снесло, думал фашисты напали. Пошёл за охотничьим ружьём, да палил. Хорошо, что люди по домам попрятались, никто под раздачу не попал. Вот он сказывал, что тут такие багряные зарницы были, всё небо огнём пылало, словно село горело.

Я как представила, жутко стало. А ещё поняла, что пусть и не на физическом уровне, но это место связано с тем миром, раз звуки проходят да свет. Может и не только. У нас есть дверь, как знать, может где ещё имеется.

Старики были счастливы. Пусть и одиноки, но они наслаждались отдыхом и жизнью. Многие читали, другие вышивали, третьи вязали, мужики мастерили из дерева поделки, в основном игрушки, потому как работа пусть и хлопотная, зато много сил не требовала. К физической работе уже были не годны, да и глаза уже не те, но чем-то заниматься надобно, а электричества не было. Некоторые вот живность держали. Одно их расстраивало, что молодёжи да детишек тут нет, мудрость передать некому. Так что нас окружили заботой, советами, и рады были пообщаться. Звали почаще приезжать.

На том и простились. А когда Руслан встал и мы уже паковали вещи к отъезду, а после раскапывали машину, попросив лопаты у соседей (супруг мог воспользоваться магией и хотел размягчить засохшую глину, а потом попробовать убрать её, но соседи всё время были неподалёку, пришлось работать ручками), стали приходить соседи прощаться, приносить гостинцы: вышивку, кружева, салфетки, игрушки, в общем, свои поделки от чистого сердца. Не взять мы просто не могли. Да и от души они дарили, деньги предлагать было бы оскорблением. Так что машину набили доверху, пришлось часть вещей, что с собой привезли, оставить в доме, за которым добрые соседи обещали приглядывать.

Вернувшись домой, жизнь потекла в прежнем темпе. Муж вернулся на работу, приходя домой лишь вечером, порою задерживаясь. Меня везде сопровождал амбал, к которому я уже даже привыкла. Хотела с ним познакомиться, но он назвал лишь кодовое имя, не более того. Разговаривать ему было запрещено. Поначалу я ощущала себя неудобно, но потом просто перестала замечать.

Зато к нам частенько стали наведываться люди из органов. Поначалу по нападению. Нашли ещё подозреваемых. А потом всё чаще знакомая Руслана, которой я помогала расследовать дела. Не она их вела, но полиция обращалась ко мне за помощью, а муж запретил посещения чужим. Не мне, а полиции. Поэтому нашу знакомую перевели в следователи, и лишь через неё я общалась, помогая своим даром, который, чем дальше, тем становился сильнее.

Мне стали сниться сны, вещие. Я видела людей и ещё не совершённые преступления, от этого спать боялась ложиться. Потом составляли фоторобот по моим снам и пытались найти людей.

В итоге меня взяли внештатным консультантом в полицию. Потому как нервы я себе трачу, на полицию работаю официально и оклад имеется.

Если честно, я была не против, что применение моему дару нашлось. Единственное, что угнетало, так беспокойные сны. Часто снились люди, со мною связанные, но проснувшись, я пыталась припомнить их, копаясь в воспоминаниях, и не могла. Самое главное, что это не могла быть будущая жизнь. Ну никак. Потому как это были детские или школьные годы. Но люди, меня окружающие, были иные.

А мир казался тем же. Обычные вещи, обычные дома.

— Милая, ты готова ко встрече? — спросила мама.

Я прихорашивалась перед зеркалом, мне было семнадцать. Длинные волосы струились по спине. По настоянию мамы, я их расплела.

Сегодня я должна была встретиться с женихом, помолвка с которым была заключена когда мне было годика три. Впервые познакомиться. И с этого дня уже поддерживать постоянное общение вплоть до замужества, в двадцать один год, когда становилась совершеннолетней.

Я глубоко вздохнула. Хотелось верить, что любовь придёт со временем, всё же не даром нам даны целых четыре года. Но я всё равно волновалась. Почуять суженый ли он я смогу лишь после двадцати одного, когда пробудится дар, но сразу ли тот пробудится или нет, было неведомо. У меня может просто не быть времени.

В ресторане нас ждал молодой человек, приятной наружности, со светлыми волосами, достигающих плеч, серыми глазами и довольно приятной улыбкой. Он был вежлив, галантен, весь вечер травил байки, развлекая меня и моих родителей. А я всё время краснела и отводила взгляд, не в силах побороть смущение. Зря я волосы расплела. Ощущала, как он прикасается к моей душе, и не особо мне нравилось это чужое вторжение в моё личное пространство.

После ужина я чувствовала себя уставшей, как никогда. Словно всю душу высосали. Едва ноги переставляла, пока садилась в машину родителей.

С отцом я не была особо близка, а вот с мамой — это да. Оставшись с нею наедине, я поведала о своём самочувствии. На что родительница сказала, что это вполне естественно, просто постепенно я привыкну к такому вторжению.

Меня это, отнюдь, не утешило. Каждый раз подвергаться пыткам...

Таких встреч было пять, благо, они полагались лишь раз в месяц. Это всё, что я выдержала.

Против правил не попрёшь. Вариантов избавиться от жениха было несколько: его смерть, его встречах с другой девушкой — суженой, или моя встреча с суженым. Вот только ждать совершеннолетия до пробуждения дара я не могла.

Поэтому единственный выход, который я видела — сбежать из дому. Пока дар не проявится, обнаружить меня не смогут, разве что встречу кого-то из знакомых. Да и наказание, которое полагалось в случае поимки — домашний арест на полгода. Переживу. Ещё хотелось верить в лучшее.

Я готовилась к побегу, вот только не могла всё решиться. Постоянно кто-то крутился рядом. То брат, то мама или папа. А ещё к нам в дом понаехали родственники. Ощущение было, что за мной постоянно следят. Даже ложась спать я ловила на себе чей-то взгляд, пусть и находилась одна в комнате. Это не просто раздражало — загоняло меня в панику.

Возможность сбежать представилась неожиданно. Мы поехали на аттракционы отмечать день рожденья моей племянницы. На ВВЦ(Всероссийский выставочный центр) было много народу, и в толпе можно было легко затеряться. От детей старались не отходить. Потом кто-то крикнул "бомба" и все кинулись врассыпную. Детей схватили их родители, а я спряталась под какой-то аттракцион, находящийся по курсу движения толпы. Неожиданно в ушах стало пульсировать, словно стук сердца, но в то же время не он. И по мере пролезания под платформой, стук усиливался. Вначале я не хотела, чтобы это происходило, но чутьё толкало меня вперёд. Так я очутилась перед самодельным механизмом, отсчитывающим в обратную сторону время. Казалось, надо бояться, ведь жить осталось всего десять секунд. При всём желании я уже не успею убежать. Но вместо этого я стояла и смотрела на бомбу. Я видела потоки энергии, которые циркулировали в ней. А потом положила руку на один из винтов, представляя, как блокирую проходимость тока. Таймер остановился. А я боялась даже вздохнуть. Ведь силой не умела управлять.

Что же делать? Неплохо бы бежать. Но тогда всё взорвётся. Как знать, не пострадают ли окружающие, кто-то помимо меня. Вот тебе и сбежала. Идти в полицию? Но не арестуют ли меня, вдруг подумают, что это я подложила бомбу. И тогда уж точно доложат родителям, и... Прощай свобода.

Неподалёку слышался лай. Откуда здесь собаки? Ведь на территорию выставки не пускают с животными, помимо тех, которых привозят на выставку. И до меня дошло, что это полицейские с собаками. Стало страшно, но я сумела взять себя в руки.

Как мантру стала пытаться убедить мысленно собачек, что им сюда не надо. На удивление, за целый день сюда никто не сунулся. Постепенно я успокоилась и стала думать дальше о том, что делать дальше.

Можно найти мага. Но с этим сложно. Не многие становятся магами, большинство запечатывают свой дар навсегда. В городе же есть магическая служба, которая подвластна городской думе. И вряд ли они меня не выдадут.

Можно поискать мага где-то на периферии. Вот только куда податься?

Когда стемнело, было принято решение выбраться из укрытия. Мне повезло, что бомбы не хватились её владельцы. Об этом я как-то не подумала, отсиживаясь до темноты.

Поэтому, перехватившись поудобнее, я выскочила из укрытия и направилась к выходу. Он ещё был открыт, что, безусловно, радовало.

Проскользнула мимо охраны.

Автостопом никогда не путешествовала, но общественным транспортом было боязно. Везде были камеры, как и в такси.

Пару кварталом прошла пешком, нашла плохо освещённую улочку, место, где камер быть не должно, и стала голосовать на дороге. Опасно, но другого выхода незаметно уехать из города я не видела.

Вдалеке увидела свет фар и вытянула вперёд сжатую в кулак руку. В ушах слышалось сердцебиение, которое учащалось по мере приближения машины. Может скрыться, пока не поздно?

Но руки дрожали, а магия, которую я сейчас ощутила, стала неустойчивой. Я упала на колени, с трудом удерживая руку в сумке с бомбой. За мгновение до того, как рука выскользнула из сумки, меня накрыло водой, с головы до ног. Рука отпустила сумку, а потом меня с такой силой отшвырнуло куда-то, что, казалось, всё внутри сплющилось.

Какое-то время я приходила в себя. Когда же стала осознавать окружающее пространство, поняла, что нахожусь в машине, на пассажирском переднем сидении. Голова болела. Из носа текла кровь.

— Очнулась? Хорошо, — послышался голос рядом.

Я повернула голову. И в следующий миг завопила. Машина резко затормозила. Благо, ремни безопасности меня удержали.

— Ты чего орёшь, что случилось? — ко мне наклонился незнакомец с хвостиком. И тут только дошло что это не ОН. Не мой жених.

— Прости, я приняла тебя за другого.

Мужчина нахмурился.

— Он тебя обижал?

Я же схватилась за виски. Голова стала болеть ещё сильнее.

— Задержи дыхание, — сказал незнакомец.

Не знаю почему послушалась. Голову словно в ёмкость с прохладной водой окунули. И лишь когда воздух в лёгких закончился, вода схлынула. На удивление, я осталась сухой, как и прежде.

— Благодарю, — не могла не сказать, потупив взгляд. В доброту незнакомца верилось с трудом. — Спасибо ведь в рот не положишь. Что ты хочешь?

— Ничего.

— Да ладно, так не бывает.

— Гляжу, тебе очень хочется меня отблагодарить, — в его глазах появились смешинки. — Ладно, тогда свидание.

— Я помолвлена, — просто хотела предупредить. Измены не прощались, правда, пока девушка не тронута женихом или кем бы то ни было, не считалось, что она является собственностью. А вот после — тут уж могли судить довольно жестоко. Просто при наличии жениха свидания с противоположным полом не приветствовались, хотя и не запрещались.

— Ну, значит, проехали.

— Нет-нет, я так не могу.

— Куда тебя отвезти? — сменил тему незнакомец.

— Подальше из города.

— Беглянка. И что ты натворила. А, бомба... — многозначительно сказал он.

— Нет, что ты! Это не моя. Я к этому не причастна. Просто собиралась сбежать, а тут бомба...

Да ну, не поверит. Сама не поверила б, что совершенно случайно оказалась рядом, а потом и бежала с нею.

Стало грустно.

— Значит, дар пробудился, — он утверждал, а не спрашивал. — Интересно, а какой дар?

— Пока не знаю. Услышала как стучит моё сердце в такт таймеру на бомбе. Потом видела токи, и смогла прикосновением разорвать цепь. А вот потом пришлось тяжко.

— Интересно. С землёй как-то связан дар.

— Да? — мне ведь самой интересно. Кто ещё просветит, как ни другой маг. — А ты меня научишь управлять им?

— Шустрая, девочка! — и молодой человек, не сильно старше меня, рассмеялся. Его смех был таким искренним и заразительным, что я сама не удержалась. Напряжение последнего дня спало.

Отчего-то внутренне уверилась в том, что этот мужчина меня не обидит.

Мы болтали о чём-то несущественном, пока я не стала клевать носом, а потом и вовсе уснула.

Села в постели, смахивая остатки сна. И что это было? Впервые такой запоминающийся сон снился. Перед глазами мелькали остатки сновидения.Мама и папа. Совсем иные. Точнее не так, те же да не те. Внешне один в один, а по характеру — полная противоположность. И отец не пил никогда. И мир, словно такой же, но другой. Автомобили были электрические, а ещё в мире была магия.

Я попыталась вспомнить образ жениха, но он тут же скрылся от меня. Жаль. Может, он и есть тот маньяк? А если миры наши так схожи, значит и люди могут совпадать. Интересно, это прошлая моя жизнь, и моя ли? Или может параллельная реальность. Есть такая теория, что дежавю — ни что иное, как один из вариантов развития,событий какой-то параллельной реальности, которых бесконечное множество, где каждый наш выбор строит новую вариацию мира. Здесь мы пошли направо на этом перекрёстке, а там — налево. И от этого поменялись возможные варианты встречи определённых людей, события. И в определённых реальностях время бежит по-разному, где-то быстрее, где-то медленнее. Поэтому при определённом совпадении реальностей мы можем как бы видеть с небольшим опережением или запаздыванием уже совершившиеся события, ощущая, что такое уже было. А вот мага воды я помнила. Это был Рус. Значит, там мы тоже встретились. Только на пять лет раньше. Значит, это судьба. Эта мысль заставила меня улыбнуться.

Но ведь мир Руса вовсе не такой. А какой? Он пронизан магией. А разве во сне маги не существовали? Там были даже службы магов. Может Рус тоже состоял в такой магической организации. Но ведь в том мире, куда открывалась дверь, были драконы или змеи, как называл их супруг. Хотя, что я знаю о мире своего сна? Это были отрывки моей или не моей жизни. Да, там места драконам не было, что говорит лишь о том, что я их не встречала. Хотя, тот сон в домике в горах говорил об обратном. Правда, я не знаю, оба эти сна из одной жизни той меня или нет.

И то другая, параллельная жизнь или всё же мои прошлые воспоминания? А может, в том первом сне, когда я упала в воду и встретилась с Русом, то была первая наша встреча из ещё одной параллельной жизни.

Если так, то Рус — однозначно моя судьба. Мы встречаемся при разных обстоятельствах, и всегда он меня спасает.

Интересно, а Руслан помнит про нашу встречу в том мире? Или в той реальности мы не встречались?

Только он мог пролить хоть какой-то лучик на мои сны и дать ответы.

Поэтому я, отринув самоедство, отправилась гулять. Особо не глядя по сторонам. В универсальном магазине стала выбирать товар, когда ко мне обратились за советом.

— Вы не подскажете, что лучше выбрать? Какие консервы вкуснее? — спросил какой-то мужчина. Я взяла с полки оба образца шпрот и стала читать этикетки, одной рукой придерживая коляску и покачивая её. Высказала своё мнение, не глядя на мужчину, после чего отправилась дальше. Купив всё по списку, я застряла на кассе. И вот стоят, никто не пропустит с малышом. Хорошо ещё спит, а если б нет? Ладно, я никуда не тороплюсь, сейчас.

Когда моя очередь подошла, я стала выгружать товар. Следом за мной на ленту с товаром поставили две банки шпрот. Этот тот мужчина, которому я советовала?

Я подняла взгляд на него, и... всё поплыло перед глазами.

Пришла в себя я в больнице. Просто там пахло лекарствами какими-то, запах ни с чем не спутаешь. Разве что ещё в медицинском кабинете подобно пахнет.

Я была прикована к кушетке какими-то трубками, идущими в какую-то коробочку. Шевелиться удавалось с трудом. Палата была плохо освещена, но у выхода кто-то сидел. Подумалось отчего-то, что тот незнакомец-маньяк. Я попыталась закричать, но горло не слушалось, из него едва слышимый шёпот выходил.

Зато человек в кресле пошевелился. Стало страшно.

Так, соберись, страх делу не поможет!

Что я могу сделать? Даже не представляю. Прикинуться спящей?

Закрыла глаза, постаралась размеренно дышать. Но почти бесшумные шаги приближались. Меж тем устройство какое-то начало пищать, потом послышалось, как отворилась дверь, ко мне подскочили какие-то женщины.

— Три кубика.... — дальше я не разобрала, а спустя пару мгновений сознание потекло во тьму.

Снилась мне темнота, я была совсем одна. Звала дорогих мне людей — Ждана и Руса. То и дело на мой зов вспыхивала звёздочка и вновь гасла.

Иногда слышался чей-то голос, убаюкивающий, но чей, было не разобрать.

А потом меня словно вытолкнуло болезненно откуда-то. Взрыв, который гасит волна, и я оказываюсь в машине Руса.

— Куда тебя отвезти?

— Подальше от города.

Мы долго ехали, пока очутились за городом. Я уже успела пару часиков поспать. А когда остановились, проснулась. Взглянула на водителя, а потом и вовсе стала неприлично разглядывать. Выглядел он довольно необычно. И прежде всего выделялись его глаза. Насыщенного фиолетового цвета. Я таких ещё никогда не видела. Синие или голубые, но не фиолетовые же. Может, это как-то с магией связано? В том, что рядом со мной сидел маг, я не сомневалась, вспомнив события этой безумной ночи. На свежий утренний взгляд это был парень, всего на пару лет меня старше. У него уже виднелись усы и куцая бородка. Волосы выбились из хвоста, что делало его немного небрежным, но в то же время довольно привлекательным. Нос с небольшой горбинкой, чуть раздвоенные подбородок.

Впереди лежал небольшой посёлок, на холме жёлто-зелёного цвета — распустившимися одуванчиками. Подъехать на машине, как оказалось, поближе к дому было невозможно.

Выйдя из железки, я вдруг ощутила прилив силы. Захотелось разуться, что я и сделала, вдыхая полной грудью чистый воздух. Руки сами потянулись к заплетенным волосам, распуская их. Я шла по чистому лугу, полным всевозможных запахов диких растений и цветов. Закрыла глаза, наслаждаясь загородной тишиной и природными звуками: жужжали пчёлы, летали, словно вертолёты, стрекозы. И улыбка сама расползалась на лице.

Растения тянулись ко мне, словно приветствуя. Всё было насыщено энергией, которая была в каждой травинке, в каждом живом существе, и витала в воздухе.

Не могла надышаться. Москва хоть и столица, центр всего, и автомобили работают на электричестве, а всё равно там почти всё каменное, заперта земля в оковы, и дышится тут значительно легче.

Я упала на колени, а потом и плашмя, стараясь слиться с землицей. Как же хорошо.

— Ты как? — рядом появился новый знакомец, который так и не представился. Впрочем, я не лучше.

— Здесь хорошо, — решила его успокоить, вставая.

— Пропусти силу сквозь себя. Не задерживай её, просто ощути.

Решила послушаться. Представила,словно я ткань в крупную сетку, а сила, точно ветер, проходит сквозь неё. Это было чудесно.

— А теперь слейся с этой силой, стань частью единого пространства.

Это далось далеко не сразу, я не могла подобрать нужный образ в сознании. Воспользовалась подсказкой, что я соль, которая растворяется в воде, символизирующей силу.

Мне были даны ещё несколько уроков, после которых пришлось сделать перерыв.

— Как мне тебя, вас, величать? — не могла определиться я.

— Руслан. На "ты".

— Но... — попыталась возмутиться я. Ведь к учителю на "ты" не обращаются.

— Иначе не буду учить, — пресёк мои сомнения учитель.

Поселились мы в одном из деревянных домиков этого дачного посёлка. Там были удобства, что являлось кстати, потому как целые дни мы проводили на берегу речки.

Зачем нужна была речка? Для демонстрации силы. Руслан показывал всё на примере воды, а я переносила это на землю. Самой землёй я управлять не могла, но вот некоторыми токами и энергиями — вполне. Сила моя была больше связана с органикой, полями магнитными, считыванию информации. Проще получалось общаться с живыми существами или растениями.

Руслан иногда уезжал по делам в Москву. И хоть причин не доверять у меня не было, я с замиранием сердца ждала, когда он вернётся. Всё воображение рисовало, что в его отсутствие нагрянет женишок или вместе с ним. Но время бежало, а ничего не случалось. Хотелось послать весточку родителям, чтобы не волновались, но учитель сразу предупредил, что если я пользуюсь его услугами, никаких связей с внешним миром. Ни телефонных звонков, ни писем, ничего. Телефонную трубку, что была у меня, пришлось сразу выкинуть, ведь она намокла ещё до взрыва бомбы.

А другой у меня не было. Продукты все привозил Руслан сам. А я ощущала себя монахиней-затворницей. Понимала, что это в целях моей безопасности, но тоскливо порою становилось, хоть волком вой.

— Я так больше не могу, Руслан. Я задыхаюсь. Тут мне действительно лучше, чем в городе, но я чувствую себя в клетке.

— И что ты предлагаешь? Я тебя не держу.

— Возьми меня с собой, в город, или куда ты там ездишь?

— Это может плохо закончиться. Если нас увидят вместе, меня найдут, и пусть это жильё не моё, но наверняка и на него выйдут.

Я понимала риск. Он был прав. Если я хочу, чтобы учитель мне помогал, нельзя, чтобы нас видели рядом.

— Возвращайся домой, — неожиданно от него поступило предложение, которого я никак не ждала.

— В смысле? — не могла поверить, что не ослышалась.

— Погуляла и хватит. На месте твоих родителей я бы с ума сходил от беспокойства.

— Но меня посадят под домашний арест.

— И правильно сделают. Да и тут ты ведь тоже считаешь себя в клетке. Зато там тебе нечего будет волноваться и всё время думать о безопасности. Живи прежней жизнью.

— Но как же... — я хотела сказать "мы", но язык не повернулся. Нет никаких "мы". Я и Руслан — были в лучшем случае друзьями, а в худшем — учителем и ученицей. Он никогда не пересекал грань. Хотя меня к нему сильно тянуло. Но я никогда не решалась сделать первый шаг.

Прощались мы за городом, на другой железнодорожной ветке, куда он меня подбросил на машине. Дал денег на дорогу.

— Ну, удачи! — пожелал он. — Если что — звони.

Я выучила все его номера телефонов, которые у него были. Мы обговорили заранее, как следует поступить, если я захочу вновь сбежать. Обещал помочь. Звонить следовало с чужого номера. Лучше первого встречного, но так, чтобы камера не засекла меня с тем незнакомцем, у которого следовало одолжить трубку.

Я долго сидела в его машине, не решаясь вылезти, не зная, как проститься. Он не подгонял. Глубоко вдохнула.

— Благодарю за всё.

И выскользнула из машины. Очень хотелось, чтобы он меня остановил, сказал, что любит, попросил, чтобы не уходила от него. Каждый шаг, что отдалял нас друг от друга, был с замиранием сердца и ожиданием чего-то большего. Но машина завелась и стала отъезжать. Я не оборачивалась. Лишь горькие слёзы потекли по щекам.

Вернулась я домой. А куда мне ещё было возвращаться? И началось. Поначалу я замкнулась в себе. Это приняли на счёт того, что меня похитили и где-то держали. Привлекли полицию, и магов. Стараясь вытащить из моего сознания образ похитителя. О, как же я оторвалась, во всей красе представляя этот образ. А воспоминания даже от магов Руслан научил закрывать. Женишку моему досталось. Бедолага. Мне даже жаль его стало. А поскольку у него фантазия относительно меня не слабо так поработала, вытаскивая отнюдь не милые сердцу картинки, вначале его хотели судить, потом он настоял на проведении экспертизы, девственна ли я. С одной стороны, если б у меня уже что-то было, ему, возможно, досталось бы. А с другой — маги могли поймать образ того, кто был со мною. Потому что в любом случае, это сильные эмоции.

Поэтому так определили, что я солгала. Формально это ложью не являлось, поскольку я так и не разговаривала, а что там они из моего мозга извлекли — это уж не от меня зависит. Жениха освободили, но приближаться ко мне запретили вплоть до моего совершеннолетия. В виду его ненормальных мечтаний. Меня всё же посадили под домашний арест. Была одна лазейка в нём. Учёба. Пришлось поступать. Поскольку способности свои я скрывала, то пошла учиться не на мага.

Можно было посещать занятия в университете, система безопасности которого не позволяла покинуть здание без разрешения на браслете. Меня ежедневно, кроме выходных, привозили на учёбу и отвозили домой. С ребятами одногруппниками мы как могли отрывались в стенах университета, шутили, веселились, праздновали какие-то события в нашей жизни. Ну а после отбытия наказания, я и сама не горела желанием развлекаться. Втянулась в учёбу.

Психология меня увлекла. Поначалу это было вторым образованием, которое можно было получить дополнительно за время обучения в моём ВУЗе, а потом стало моим основным, а экономическое дополнительным. В библиотеках проводила много времени, и стала там уж своим человеком. Порою помогала, да и права мои расширили, могла часами засиживаться там, имея доступ к любой литературе, в том числе и дополнительной художественной и магической, которая скорее шла для общего развития. А ещё, имея доступ к библиотеке и помогая там, я частенько угадывала, за какой литературой приходили студенты до того, как они называли. И вообще, оттачивала свои навыки психолога, а порою и гадала некоторым за закрытыми дверями. Просто увлекалась этим, не более того. Вот только мои прогнозы сбывались всегда. Плохое я никогда не раскрывала, и корректировала судьбу человека.

Уже на пятом курсе, я как-то поздно зимой возвращалась домой. Было темно, фонари горели только возле университета. А та улица, которую предстояло пересечь, была погружена во мрак. Поворачивать назад не хотелось, но и вперёд идти было страшно. Пока я сомневалась, ко мне подошёл какой-то парень с фонариком.

— Привет! Пошли вместе?

Пару мгновений я размышляла, стоит ли, потом просто присоединилась к уже ушедшему вперёд молодому человеку.

— Погоди! — я пробежалась, пока догнала его.

— Меня Кириллом звать. А тебя?

— Люба.

— Ты учишься здесь или работаешь?

— Учусь. А ты?

— И я. В медицинском.

— Здорово. На трупах практикуетесь?

— Ага.

Так завязалась наша дружба с Кириллом. Точнее не просто дружба, мы общались, шутили, флиртовали. Но общались в основном на нейтральные темы, потому что медицинские термины я не понимала, а когда мне Кирилл начинал пояснять, меня выворачивал наизнанку. Чёрный юмор. Он привык к своим трупам, а я как представляла, так дурно становилась. Поэтому частично для нас это было табу.

Время близилось к диплому. Насыщенные выдались деньки, ведь у меня были ГОСы по экономике и диплом по психологии. Кирилл звал сходить в кино, но мне некогда было. Все чего-то от меня хотели, всем что-то надо. Я не против помочь, просто ото всего голова была кругом. И по-хорошему нужно было отключиться от всех мыслей и отдохнуть. Если б я могла.

А вот после всех сданных экзаменов у входа меня поджидал Кирилл. Его настойчивость вызвала улыбку на моём лице. Но я подняла чуть взгляд и увидела проходящего мимо Руслана. Он изменился, бороду отрастил, но это был он. Сердце замерло. Я уже собиралась его окликнуть, как взгляд зацепился за остановившуюся машину, за рулём которой сидел мой жених. Как замедленная съёмка всё стало двигаться. Сглотнула подступивший к горлу ком, попыталась унять страх. Ведь мне двадцать один. Совершеннолетие, чтоб его! Со всеми экзаменами я забыла про это.

Я закрыла глаза, не зная, что делать. Руслан! Я не могла его потерять. Не сейчас, когда через столько лет наши пути вновь пересеклись. Но и подставлять под удар его не хотелось. Жених мстительный, я много раз ловила на себе злобные взгляды, хотя и не видела. А ещё ощущала его силу. Огненную силу, готовую уничтожить всё на своём пути.

Кирилл тут был самым крайним. Но и просто подставить его под удар совесть не позволяла.

Текли мгновения, Руслан двигался, уходя с пересечения наших путей, а я стояла, прислонившись к колонне, потому как сердце стучало в ушах, а сил двигаться не было. Ко мне медленно подбегал Кирилл, а потом и другие ребята, когда увидели, как я падаю на колени.

Но все они расступились, когда перед ними явился огненный маг, объятый пламенем.

— Руки прочь от моей невесты! — ревел огонь.

Он наступал, каждый приближающийся шаг отзывался во мне протестом. И ничего живого вокруг. Земля-матушка была заключена в каменную оболочку.

"Камень — тоже земля. Пусть силы через него текут медленнее, но тоже текут. Просто ощути это," — вспомнился урок моего учителя.

Руслан. Я старалась не думать о тебе все эти годы, чтобы не выдать. Но каждый раз ты приходил ко мне во снах, правда, стоило мне открыть глаза, как я тут же забывала об этом. Теперь вспомнила.

"Пора принять свою силу, больше не таясь".

"Я не могу".

"Просто позови".

Я не видела больше улочку, лютей, пламя и жениха. Видела лишь потоки земли, и необъятную планету.

Земля содрогнулась.

"Рус!"

"Прими!"

А в следующее мгновение в меня словно влилось огромное количество энергии. Небо потемнело.

Послышался гул, и ветер засвистел в ушах. Словно самолёт падает на нас. Очнулась я не сразу, а почувствовав, что меня кто-то схватил за бока, в которые что-то упирается твёрдое, и поднял. Открыть глаза не сразу стало духу. А когда открыла, закричала. Земля была далеко внизу, словно я летела на самолёте и стремительно набирала высоту. Холодный ветер яростно хлестал мои щёки.

— Не кричи, только голос сорвёшь, здесь тебя вряд ли кто услышит, — раздался низкий голос в моей голове.

Это было странно. Я стала озираться по сторонам, стараясь понять, что меня держит и кто со мной говорит. Это был змей. Как из сказки. О трёх головах. Ящеры у нас не водились, они любили более тёплый климат. Да и в городах не разрешалось им жить. Лишь на юге страны можно было их увидеть где-то в вышине, под облаками, на фоне подпирающих небо голубых гор. Я как-то видела, когда мы с родителями в Крыму отдыхали лет семь назад. Тогда долго не могла оторвать взгляда от них, любуясь каждым движением разумного животного.

До недавнего времени они оставались лишь достоянием сказок про Змеев Горынычей и Чудо Юдо о шести, девяти и двенадцати головах. Потом на каких-то раскопках удалось обнаружить не окаменевшую плоть динозавра, выделить ДНК. Вот только разработки учёных не помогли воссоздать вид. Да и с генной инженерией исследования не помогли. Тогда пришли на помощь маги. Вот в купе с учёными им удалось наладить какие-то связи, чтобы животное ожило. Так появились первые летающие ящеры, суть динозавры. Но маги любят волшебство, сказки, легенды. В общем, они не остановились на достигнутом, и решили воссоздать сказку. Им это удалось. Потом они отвоевали себе право пользоваться ими, поскольку только они могли управлять разумными тварями, а позволить тем хозяйничать самим по себе никто не решился. Так у магов появился свой воздушный транспорт. Ну а дальше каждый щеголял в меру своих возможностей и финансов, стараясь обставить в количестве голов воссозданное существо.

И вот сейчас такое существо несёт меня. Но кто его компаньон? В то, что оно покорно воле мага, я сомневалась. Вряд ли разумное существо позволит собой помыкать, разве что это взаимное сотрудничество.

— А ты мне нравишься, — послышался вновь теперь уже знакомый голос Змея.

— Как тебя величать и с кем ты в связке?

— Не знаю, пока нет имени. Я пока сам по себе. Правда, это довольно опасно, но теперь у меня есть ты.

Пытаясь осознать сказанное, я не сразу заметила, что мы стали снижаться.

— Куда мы летим?

— На один остров неподалёку. Он мне нравится.

Вскоре внизу показалась гладь озера или водоёма, в которой отражалось полуденное солнышко. Красиво, только смотреть на это зеркало больно. Вода стремительно приближалась. Суша в серединке тоже не заставила себя долго ждать. Она была покрыта зелёными лесами, жёлтым песочком. Небольшой такой пляж. Здорово!

На островке обнаружилось, что он необитаем. Встречаться сейчас ни с кем не хотелось, но понимала, что надо выживать как-то. Зато я впервые искупалась, велев моему партнёру отвернуться. Не то, чтобы я воспринимала его как человека, но в сказках они воровали девиц, и меня только-только украли. Сказка повторяется!

Я усмехнулась. Да уж, никогда и не подумала б, что это возможно.

Пока купалась, вспоминала Кирилла, мне так перед ним неловко. Я ему ничего и не обещала, но и не говорила, что помолвлена. Как-то не заходила речь об этом. Но и его с другими девчатами не видала. Может, на меня планы имел. Да и наверняка у него тоже есть невеста. Правда, мужчины встретить суженую могли до двадцати трёх лет, поэтому и старше были на два года, чем их невеста. Значит, и у Руслана такая имеется? Отчего-то взыграла ревность. Может, уже и женат. И дети есть? Стало обидно до глубины души. Почему так? Я всего пару месяцев пробыла с Русом, а потом четыре года не думала о нём. И до сих пор люблю? Приворожил? Вряд ли. Тогда почему так обидно, что сегодня не помог? Не забрал меня из-под носа жениха? Хорошо, что я сейчас мокрая вся и слёз не видно.

Я выбралась на берег. Змея видно не было. Мысль, что он оставил меня одну на острове, заставила поёжиться.

"Ты не одна. Я рядом. Просто перешёл на другой уровень. Если что, зови".

Что ещё за уровень, я не поняла, но напарник не захотел общаться на эту тему. Пришлось заставить себя расслабиться, успокоив тем, что у него своя жизнь имеется, а мне не помешает посидеть в одиночестве, обдумать сложившуюся ситуацию.

Вспомнила, что голая, так что неплохо бы сперва обсохнуть, пока в гордом одиночестве.

Распустила волосы.

Вдруг ощутила чьё-то присутствие. На страх липкими щупальцами оплёл меня. Да я ещё и голая. Хотела обернуться, но меня остановил мысленный голос:

"Закрой глаза".

"Зачем?"

"Так нужно".

Потянулась к одежде, но её не обнаружилось. Вот теперь смутилась окончательно. Куда бы спрятаться? Но кустов рядом не обнаружилось. До ближайшего деревца было метров десять.

"Успокойся и закрой глаза".

"А если нет?"

"Отдам одежду только если пообещаешь выйти за меня".

Странно, но перестала бояться, зато в душе поселилось странное волнение. Все чувства обострились, ветерок донёс запах чего-то морского, а потом аромат каких-то цветов. Точно не жених. Вот только выйти замуж за незнакомца я остерегалась. В сказках героиня соглашалась и не прогадала, хотя скорее жених не прогадал, о чувствах героини ни разу не говорилось. Обещание выйти замуж прельщало ещё тем, что сейчас я совершеннолетняя и этот сговор уже от моего лица будет, к тому же, перебьёт предыдущую помолвку. Вот только это будет моя последняя помолвка, и расторгнуть её будет невозможно, разве что умереть или убить жениха, на что я точно не пойду.

Я закрыла глаза, улыбнувшись. Ну нет, удавку я на себя так просто не надену. Если б это был Рус, я бы не раздумывала. Но пока не удостоверюсь, не дам добро.

Почувствовала, как ОН приближается. Я ведь голая! Жар прилил к щекам. Завернулась, как получилось, в свои волосы, и присела на корточки, стараясь скрыть наготу.

Мне показалось, что от этого моего движения он разочарованно вздохнул. Маньяк?

Мужчина был рядом, прямо предо мною. Я это ощущала в изменениях своего личного пространства. И решила воспользоваться эффектом неожиданности. Подскочила, распахнула глаза, собираясь высказать всё, что я об этом думаю, но слова застряли в горле.

В ушах застучало. Губы задрожали. По щекам против воли потекли слёзы.

— Значит, замуж не выйдешь? Я тебе настолько противен?

А у меня от переизбытка чувств язык не шевелится, в горле пересохло.

И я не нашла ничего лучше, как просто поцеловать его. Рус. Любимый. За тебя выйду.

"Правда-правда?"

"Угу".

Меня обняли нежные руки, прижимая к себе крепко-крепко. О, сколько в них было скрыто тоски, словно он так долго ждал.

"Глупенькая, и правда, ждал".

Весь мир перестал существовать. Только он и я. Наши клятвы друг другу, а потом небо потемнело.

— Милая, послушай меня. Что бы ни случилось, верь в нашу любовь.

— Хорошо.

— А теперь вызывай своего Змея, и пусть заберёт тебя туда, где сейчас находится.

Я встретилась с фиолетовым серьёзным взглядом. И поняла, что он уже не со мной, все его мысли занимает противник на чёрном змее.

Он прав, не время сейчас думать о моей пользе делу. Что я могу? Сила только пробудилась, то, чему научилась, вряд ли можно использовать в этом бою. Да и не тот вид магии у меня. Поэтому позвала свою силу, своего Змея.

Меня просто выдернуло из того места, где я была. Я оглянулась по сторонам. Ничего. То есть, вокруг было почти то же самое, только воды вовсе не было, в небе было довольно много змеев, а на суше, где я стояла, не было Руса. Сердце сжал страх за любимого теперь уже супруга.

"Полетаем? — услышала голос моего змея в голове. — Перестань думать об этом. Верь своему мужчине. Я бы хотел, чтобы моя самка доверилась мне и считала меня самым сильным, а иначе бы она не была моей".

Всё верно, но... Я ведь даже не вижу, что происходит.

С неба стала стремительно падать огромная туша. Я же решительно раскинула руки в разные стороны и глядела в область глаз центральной головы своего змея. Длинные волосы развевал ветер.

А потом меня безжалостно схватили когтями, неприятно, чуточку болезненно, и подбросили вверх, а потом поймали на спину.

"Хоть бы капельку нежности," — обиделась я, приземляясь на спину своего крылатого.

"Это удел твоего самца," — огрызнулся напарник.

"А посмотреть как-то можно?"

Но Змей больше не обращал внимания на мои мысли, стремительно набирая высоту. А я ведь голая. Ветер яростно хлестал кожу, раня её. И я просто представила щит. Удивительно было то, что подействовало, и ветер теперь обтекал шарик, образованный вокруг меня. Я держалась за шип на спине Змея, но этого было недостаточно, да и неудобно, руки начали уставать. А что если как-то закрепиться? Если можно создать силовое поле, почему нельзя сделать что-то наподобие щупалец осьминога с присосками? Закрыла глаза, расслабилась и стала представлять желаемое, ощущая потоки своей силы и направляя их в нужную сторону.

Мы совершали крутые виражи, и на время я действительно отвлеклась от переживаний. Просто получала удовольствие от этих полётов. А потом незаметно так под нами появилось поле боя. Не сразу сообразила, что мы вернулись домой, где сражался супруг с моим теперь уже бывшим женихом. Вода взлетала до небес, на ходу превращаясь в копья льда, нападая на чёрного дракона с шестью головами, на спине которого восседало огненное облако, накрытое круглым щитом. А змей выжигал землю всеми своими головами, от одного вида которой мне становилось больно.

"Развлечёмся?" — спросил напарник.

Что мы можем против этого змея? Мой друг был значительно меньше его собрата. И неужели у них нет никакой солидарности не сражаться друг против друга?

"У нас выживает сильнейший. Это честь сразиться с противником и выжить. Не каждый осмелится бросить вызов".

Не мне устанавливать законы в мире других существ, остаётся лишь их уважать.

Поэтому когда мы стали падать, я постаралась лишь накрыть нас щитом невидимости, чтобы дать хоть какое-то преимущество своему другу.

То ли сработала моя магия, то ли противник просто был увлечён схваткой, но мы спикировали незаметно, и напарник опалил шкуру врага. Мерзкий запах палёного мяса, от которого начинает мутить, грохочущий вопль чёрной твари, судорожный изгиб чёрного тела, что мы едва успеваем уйти, чтоб нас не задело, а потом я, увлечённая манёврами и щитом невидимости теряю контроль над щупальцами и не удерживаюсь на своём боевом товарище.

Выжженная земля стремительно приближается. Жизнь кажется чем-то нереальным, надеюсь, что всё не зря. Хотя я ничего и не достигла в своей жизни, пользы никому не принесла, любви не предалась, род не продлила, наследие потомкам не оставила. Грустно стало.

А потом прямо предо мною появляется волна, в которой отражаются фиолетовые глаза любимого. И вода ловит меня в свои объятия. Вот только почти сразу вода стала нагреваться, обжигая кожу. Вскоре нечем было дышать.

"Рус!"

"Да, любимая".

"Мне жарко".

Вокруг меня уплотняется пространство, и тысячи иголочек впиваются в тело, вначале наступает холод, а потом и он обжигает.

Удар сердца, и внутри меня зарождается жизнь. Но как такое возможно, я не представляла, ведь мы с Русом не были вместе.

"Мы сейчас вместе, единое целое".

Я, и правда, после его слов чувствую себя единой с ним. Вот только жар всё сильнее проникает в меня. И хоть снаружи по-прежнему меня сковывает корка льда, это не помогает. Я словно вода, но в то же время ощущаю плотное тело. И я-вода плещется о берег, но вокруг лишь огонь. Земля горит, обхватывая меня со всех сторон. А потом я словно раскладываюсь на отдельные элементы и взмываю ввысь, в небеса, где ярко светит солнце, где безбрежная небесная синева, спокойно. И пустота.

Чувствую удар сердца, который отдаётся окружающему пространству.

И просыпаюсь.

Рядом сидит Рус и держит меня за руку. Вокруг белые стены, белый потолок. И запах лекарств. Больница.

Рус. Слёзы выступили на глаза. Как я рада тебя видеть.

— Всё хорошо, — его голос дрожит, но при этом обволакивает меня спокойствием.

Но ведь был тот человек... И я теперь отчётливо представляю в памяти его лицо. Угловатые черты лица, длинный нос, тонкие губы и неприятная улыбка. Бр... Не может быть, чтобы он не воспользовался ситуацией, когда мне плохо стало.

— Он собирался тебя похитить, но я успел вовремя.

Тогда что со мной? Почему я не могу пошевелиться.

— Скорее психологическое. Уверена, что не можешь?

Я попробовала шевельнуть рукой и вышло.

— Как себя чувствуешь?

Пить хочется.

Рус вкладывает в руку стакан с водой. И пусть рука дрожит, но я доношу до рта сама, пью. Любимый помог сесть.

— Где Ждан? — мой голос похож на скрип.

Вместо слов передо мной открывается портал и Руслан берёт оттуда сына.

Сыночек мой. Я крепко прижимаю его к себе, а супруг поддерживает. А сонный малыш открывает свои синие глазки. Лапушек.

Всхлипнула. Как же я скучала.

"Мама," — слышу в голове тоненький голосок. Сыночек, любимый мой.

"Мамочка!"

Я любуюсь родными чертами лица, отмечая, что он сильно похож на Руса. Поднимаю вопросительный взгляд на супруга.

— И нет, и да. Его душа, но тело нет.

— Но он на тебя похож.

— И на тебя тоже. Я слышал, что некоторые приёмные дети со временем начинают походить на приёмных родителей.

— Уверен? Может, тест на отцовство сделать?

— Тогда уж сразу и на материнство, — не остался супруг в долгу.

Перекрестились взглядами, а он нежно улыбнулся. Точно не сердишься?

— Глупенькая, — столько нежности в голосе, и он обнимает меня.

А маньяк?

"Твой бывший женишок? Я его временно запечатал в одном из миров, подумаем, куда его деть. Зависит от того, что мы решим".

"В каком мире остаться?"

"Да".

"Но... разве мы можем вернуться в тот мир? Мы ведь тут родились заново."

"Там время течёт по-другому. По сути, когда открылся портал, время там замерло для нас. Да, тут мы заново переродились. Но вернёмся в ту же точку. Правда, чуточку постаревшими, на два года".

Хочу ли?

"А как же этот мир?"

"В смысле?"

"Ну, моя мама, например. Наш уход как воспримут окружающие?"

"Словно нас никогда и не было".

Разве это не повлияет на судьбы людей, которым я помогла?

"Нет. Они будут помнить целительницу или девушку, но не вспомнят твоего лица и адрес".

А Ждан?

"Придётся отложить его появление".

"Как?"

"Вернётся назад во времени, в твою утробу".

Он так говорил, словно был в этом уверен, что всё просто. Его уверенность и мне спокойствие внушала.

Ждан.

Но... Я себя странно чувствую. Притронулась к животу. Во мне есть жизнь. Я беременна. Одна жизнь за другую?

"Нет, что ты. Просто будет двойня, если решишься".

Сколько у нас времени, чтоб подумать?

— Пара часов.

— А сколько я провалялась?

— Сутки.

Я очертила овал лица Ждана. Что скажешь, милый?

"Мамочка," — столько нежности в голосе. А остальное — просто чувства. Безмерная любовь. И что со мной куда угодно. И даже будет рад, если я его выношу, и он вновь ощутит встречу со мной, заново проживёт эти месяцы.

"А если сделать тест на отцовство и материнство? Как быстро его могут сделать?"

"Если ускорить магически, наверное, пары часов хватит".

Хочу ли я знать? Наверное, хочу. Что если он наш ребёнок? Как он мог появиться? Кто его выносил?

"Ты, мама".

Я уже ничему не удивляюсь. Поднимаю взгляд на Руса. Это возможно?

"Да. Если твой лунатизм связан именно с этим".

Но как и почему?

"Не знаю, возможно дитя на тебя как-то влияло, что ты даже не осознавала, но подсознательно ты пыталась защитить твой разум, ведь не познав магию, ты не смогла бы понять. Давай сделаем тест, а потом будем гадать".

Я утвердительно киваю.

В руках супруга появляется колбочка в которую натекает кровь из его руки, после чего ранка затягивается.

Как?

"Кровь — та же вода, немного видоизменённая по составу. Ты забыла, что я маг воды?"

Точно. Да, тут приходится скрываться. В том мире свободы для нас больше.

То же самое случилось и со мною, а потом и с сыном, нашим сыном, что бы тест н показал. Как я поняла, поры раздвинулись в коже, а вот в вене всё же муж сделал небольшую дырочку, пока брал кровь. Но она тут же после процедуры затянулась. Сыночек даже не пикнул, словно и не почувствовал, только внимательно на меня смотрел. Время было ограничено, поэтому супруг поспешил из палаты. А я осталась со Жданом, наслаждаться его такими родными глазками, осмысленным взглядом и всем остальным. Знаю, потом вновь всё это будет, но сколько ещё придётся ждать, пока я смогу взять это сокровище на ручки, заглянуть в его душу, насладиться прикосновением, прижать к себе. Я буду скучать. И ждать. Для себя я уже всё решила. И результат ничего не изменит, но понять то, что со мною приключилось, не помешает. Надо знать, с чем имеем дело, и как с подобным справлять в будущем. Тот, кто не знает прошлого, не имеет будущего. Кто-то когда-то сказал эту фразу. Она для меня имеет значение.

Размышления и гляделки прервал вошедший в палату мой телохранитель, тихо, словно тень, скользнул в помещение, сел в тёмном углу на стул. Не люблю телохранителей. Словно и не живые люди. Аж мурашки по коже от страха каждый раз, как замечаю, пока привыкну. И где муж откопал их?

Я наслаждалась общением с сыном, пока он не уснул. Саму тоже стало клонить в сон. На границе восприятия мелькнуло чувство опасности.

Закрыла глаза. Какие же веки тяжёлые. В сознании вспыхнул огонёк.

Рус!

"Рядом с тобой стакан с водой, ещё и бутылка с молоком. Я рядом, хоть и далеко. Откуда опасность?"

Сон улетучился, но глаза я так и не открыла. Постаралась сосредоточиться на ощущениях, попыталась разглядеть окружающие меня потоки силы. Были электрические жёлтые поля, которыми кто-то наверняка умеет управлять. Зелёных потоков силы земли было очень мало да и далеко от меня. А вот красный огонь был совсем рядом. Он приближался ко мне. Уже около кушетки. Стало страшно.

"Успокойся".

Легко говорить, сложнее сделать. Постаралась отрешиться от чувств.

Я открыла глаза. Рядом стоял мой телохранитель. Вот только глаза у него полыхали пламенем. Он не маг, это точно. Вот только огонь управляет им. Неужели женишок смог подчинить моего охранника? Но как и как давно?

Руки мужчины потянулись к Ждану, но из стакана вылетела струйка воды, на ходу превращаясь в острые ледяные иголки, которые впивались в тело управляемого человека, вылетали насквозь, и вновь нападали, точно рой пчёл, больно жаля врага и тесня его к выходу из палаты.

Когда же мы остались вдвоём с сыном, я собрала силу воли в кулак и встала, не смотря на слабость. Меня повело. Руки с трудом удерживали тяжёлого для меня Ждана. Дыхание участилось. За дверью я услышала, как что-то лопнуло, кто-то выругался, услышала плеск воды. Я присела на край кушетки, стараясь собраться с силами.

"Оставайся на месте. Я защищу вас".

Он прав, мне остаётся только довериться. В таком состоянии передвигаться опасно, уж не говоря о возможности уронить сына.

Под дверью стала появляться лужица. Спустя пару мгновений она, точно живое существо, втекла в палату, передвинулась ко мне, а потом прыгнула на потолок и застыла, превращаясь в лёд. Кто бы увидел, подумал, что сошёл с ума. Получается, супруг может и людьми управлять в какой-то мере, раз кровь — та же вода, что недавно и продемонстрировал. Опасный он человек, не хотелось бы такого иметь во врагах. И этот маг — мой супруг. Приятно было оказаться в такой надежной защите.

В палату вошла молоденькая медсестра.

— Странно, я видела, как сюда затекла вода, — пробормотала скорее себе под нос. Потом увидела меня, привставшей с кровати. — Что вы, вам положено лежать. И откуда здесь ребёнок взялся?

— Это мой сын.

— Ему здесь не место. Врач увидит, у меня проблемы будут.

— Простите, но пока супруг не вернётся, его некуда деть.

— Давайте, он побудет в сестринской, — протянула она руки ко Ждану.

В коридоре послышался грохот. Сестра выбежала из палаты, запричитала, и скрылась с глаз моих.

Больше нас не беспокоили. Я выпила стакан воды, от которого силы прибавилось. Но разумнее было лечь и дождаться Руслана. Сына расположила рядом, у стенки, прикрыл его одеялом, и загородив так, чтобы спокойно дышал, но видно его не было. Достала телефон и стала читать книгу.

Больше в палату никто не заходил, зато в коридоре народ мельтешил туда-сюда. Потом явился муж, как-то прошёл незамеченным.

Я подскочила. Силы мои восстановились, за что поблагодарила супруга.

— Да, он наш сын.

Боже, я ведь чуть ошибку не совершила, отдав его полиции. Сглотнула подступивший ком. Это что же творится-то?

— Ну что? Готова?

Супруг сел рядом на постель, беря мою руку в свои.

Правильно ли я поступаю? Сейчас у меня уже есть малыш. А так надо будет ещё выносить. Да не одного, а двоих. Двойни часто недоношенные рождаются. И что мне делать? Да и беременность — риск. Как для меня, ведь иммунитет падает, чтоб организм матери не отторгал новое существо, не являющееся частью маминого организма, так и риск хотя бы неудачного падения существует. Да и как я с двумя сразу справляться буду? Хоть какая разница в возрасте лучше, чем совсем никакой. Но тут придётся скрывать свои способности.

Сомнения не давали мне покоя. Я подняла умоляющий помочь взгляд на Руса.

"Можем попробовать сместиться вперёд во времени. На год с небольшим. Но как-то придётся объяснить наше исчезновение, и почему мы не зарегистрировали вовремя сына. Не говоря уж о его рождении, справке и остальном".

А я вспомнила Кирилла. Если наши миры так похожи, то возможно, что он как раз работает в детском отделении на моём участке. Вновь просить. Но мне так неудобно перед ним. Но одно радовало, на этот раз он не был незнакомым человеком, а был моим другом.

Через неделю мы собрались уходить. За эти дни нужно было мужу передать дела в конторе, причём уйти так, чтобы в случае чего можно было вернуться.

Отказавшись от телохранителя (уж лучше без него, чем такой бугай на меня нападёт), я поехала к маме. Пусть какая-никакая, а всё же родная. Как знать, кем бы я была, будь у меня она нормальная. Хотя, пример нормальности тоже перед глазами есть. Неужели смерть отца так её изменила? Мне было жаль её, и не хотелось оставлять. Как она без меня будет? Сейчас особенно остро это ощущалось.

Квартира меня встретила запахом неприбранной концентрированной кошачьей мочи. Открывала я дверь сама, поэтому очень удивилась, когда узнала, что мама оказалась дома. В простом стареньком домашнем халате. Прядки выбились из собранных в пучок волос. Она их никогда не стригла. Ей предлагали продать свои длинные волосы в парикмахерскую, тем более, что седины не было видно, и пока не появилась. Ведь натуральный цвет волос без седины высоко ценился. Но она всегда отказывалась. На лице отложилась какая-то тень. За тот месяц, что мы не виделись, она сильно постарела. С трудом подавила желание расплакаться. Что с ней стало? Неужели отказ от её помощи так выбил её из колеи?

Переобувшись и раздевшись, а также сняв верхнюю одежду с сына, я положила его в манеж, который давно купил Руслан на вот такой случай посещения родительницы.

Квартира не пылесосилась недели две, наверное, если судить по слою пыли. Первым делом пришлось мыть за котом, которой дома не оказалось, потому как дышать было нечем, и я постоянно чихала, пока запах не выветрился. Мамин Тимошка был гулёной, приходил домой только поесть да в туалет сходить, ну и поспать, иногда. Я иногда шутила, зачем маме нужен кот, толку от которого ноль, а проблем хватает. Но сейчас нужно было выяснить, что так повлияло на мою чистоплотную мамочку.

— Мамочка! — я бросилась к ней на шею. — Что с тобой случилось?

— Ох, милая, зря я думала, что есть ещё порох в пороховницах.

Мы прошли в кухню. Я переоделась в домашние штаны, вновь помыла руки и на сей раз умылась с улицы. А мама начала жаловаться на жизнь.

Влюбилась. Естественно, она ни на что не рассчитывала, тем паче, что он ей в сыны годился. Да молодой человек, на удивление, стал обхаживать её пороги. Цветы дарил, на свидания приглашал. Какое-то время мама держала оборону, а потом неприступная холодная стена потихоньку начала таять.

А мне почему-то подумалось, уж не женишок мой сюда свои ручки протянул. Интересно, а маги меня внешность могут? Я описала ей его облик, но мама отмахнулась, мол, не он, но спросила, откуда описанного знаю. Пришлось солгать, что мельком видела в каком-то магазине репортаж про мошенников, которые охмуряли стариков ради их квартир. Странно, но попала я в точку. Именно к этому всё и шло в их романе. Но когда речь вдруг зашла о серьёзных отношениях и завещании, маму как отвадил кто, и она, втайне надеясь, что дело не в её квартире (кстати, оформленная на моего брата, а не на неё, на случай, если тот захочет из Америки домой вернуться или случится что, что другого выхода не останется), решила что заигралась и прервала отношения, пока не успевшие перейти на новый уровень. Спустя пару дней она встретила того молодого человека, обхаживающего уже другую женщину. Она оказалась права, но каким же ударом эта встреча оказалась, ведь втайне мама надеялась, что её подозрения напрасны, что чувства мужчины искренни, что она всё ещё привлекательная женщина. А на деле всё вышло как всегда.

— Мама, а ты описание этого прохвоста составить сможешь? — не смогла я просто пройти мимо и оставить ухажёра безнаказанным.

— Что мы можем, дочка? Оставь это.

— Ну уж нет. Неужели ты не хочешь мошенников вывести на чистую воду?

— Что ты можешь? — устало проговорила она.

— У меня знакомые в полиции есть.

Глаза мамы загорелись. Больше не было старухи, а была бойкая пожилая женщина, в которой я уже могла узнать свою маму, которая достанет любого. Я набрала номер знакомой, объяснила ситуацию. И хоть дело было несколько не по её части, на мою просьбу она откликнулась и через час уже приехала, вместе с другим знакомым, который составляет фотороботы.

Мама же смогла не просто описать молодого человека, но и навела на ту женщину, которую обхаживал мошенник.

Спустя два дня его поймали, а также всю их шайку. Дело, оказалось не таким простым, как оказалось вначале. Эта группировка не просто переделывала завещания на себя, но и помогала старикам уйти в мир иной. Признания добиться оказалось не просто, но тут пришёл на помощь мой дар.

Мама же так загорелась всем этим делом, что согласилась работать с полицией, внештатным агентом, который помогал бы ловить не особо опасных преступников.

— Мам, я уезжаю.

— В свадебное путешествие?

Я опустила взгляд долу, не зная, как сказать. Врать не хотелось, но и в правду ведь не поверит, как раз подумает, что лгу.

— Далеко. Я не смогу связаться с тобой.

— Из-за Руслана? Как знала, что не стоит тебе с ним быть! — мама закатила глаза и начала своё "я так и знала, что ничем хорошим это не кончится!".

— Дело не в нём.

— А в чём? Не будь ты с ним, никуда бы не поехала.

Она была права. Вот только и счастлива бы не была.

— Ты права, — не признавать это было бы глупо. — Но я люблю его. Сашка ведь уехал. Ты его отпустила.

— Но с ним можно связаться. И в гости съездить, — возразила родительница.

— Да, но не сразу же так вышло.

— Он — мужик и может за себя постоять. А ты — девушка. И в рабство продают девчат, и насилуют и убивают.

— Мам! Не утрируй. Я тоже могу за себя постоять. Это не обсуждается.

— Чего ж тогда начала этот разговор?

— Ты тут одна как будешь?

— С собой не возьмёшь ведь, — хмыкнула она, и, получив отрицательный ответ, продолжила: — Не пропаду.

— Может, к Сашке поедешь?

— Не знаю. Когда уезжаешь?

— Завтра.

— И мать предупреждаешь за день. Эх ты... — и голос такой, словно махнула уже на меня рукой.

Вместо дальнейшей болтовни, мама притянула к себе и обняла. Прости, мамочка, я бы взяла тебя с собой, если б была такая возможность.

А я сняла с шеи кулон, который мама ещё в детстве подарила мне, что носила не снимая много лет, да надела его на неё.

— Не надо.

— Надо. Он имеет мою энергетику. Я попробую связаться с тобой через него.

— Опять твоя эзотерика?

— Да. Во сне точно смогу, — заверила я.

Ведь и правда, в нём частичка меня, думаю, что смогу настроиться. Мы ведь дежавю осознаём, по сути, тоже ловим свои же частоты. А во сне легче подключиться к подсознанию, потому что оно не сковано условностями.

— Тебя проводить?

— Нет, мамуль.

— Ну и ладно, — и не поймёшь, обиделась или нет.

Спустя пару часов я вернулась домой, передала супругу сына, а потом отправилась в поликлинику. Надо было завершить ещё одно дело.

По дороге зашла в пиццерию и взяла с собой несколько упаковок этого итальянского блюда.

Кирилл был на месте, правда, приём вовсю шёл. Поэтому пришлось через электронную регистратуру записаться. Прождала не долго, обдумывая, что ему скажу. Правду я сказать не могла. Потому что ставить под сомнение свою адекватность — ни за что. И пусть ухожу, но я не знала, как окружающие воспримут наше исчезновение. Даже если забудут, мы ведь всё равно были в их жизни, и документы должны остаться наши, а значит, нас может кто-то искать, из чужих, на ком заклинание не будет работать. И что найдут? Ничего. Мало ли что, ещё растревожат осиный улей, что тогда? Нас объявят в лучшем случае пропавшими, а в худшем, так и вовсе признают мёртвыми. Поэтому прощаться следует тихонько, чтобы не наделать шуму.

Подождав немного и пропустив тех, кто был перед мной, я уверенно вошла в кабинет, поздоровалась и выложила перед врачом на стол свой подарок. Он глаза выпучил, пытался отказаться, хотя видно было по глазам и улыбке, что ему приятно, хотя и неловко.

— Мы уезжаем. В другую страну. Вернёмся или нет, не знаю.

— Куда?

Лгать следовало правдоподобно.

— В Америку. Там у меня брат.

— И что вам здесь не сидится? Наша страна — лучшая. Все рвутся за границу, а всё познаётся в сравнении. Всегда лучше там, где нас нет, — начал Кирилл Владимирович.

— Это точно.

— Так зачем куда-то ехать? Что, у нас мужиков нормальных нет?

Мужиков? Это он о себе говорит? И как бы так деликатно намекнуть? Рус уже усыновил Ждана, пособие как мать-одиночка я теперь не получала. На работе платили до полутора лет, а после полутора до трёх я написала заявление, что в отпуске по уходу за ребёнком буду. Поэтому в три годика, как Ждану исполнится, я должна буду выйти на работу или меня уволят. В случае возвращения нашего сюда, я буду безработной, трудовую вряд ли выкинут, так что заберу. А вот если предприятие накроется медным тазом, где искать документы?

В общем, я сделала копии с трудовой, справки нужные, так, на всякий случай.

— Есть мужики, просто по семейным обстоятельствам уезжаю. Даже больше, чем хотелось бы, — последнюю фразу буркнула себе под нос.

А и правда, то ни одного не было, а то сразу трое.

— Надеюсь, и у вас сложится удачно жизнь.

Пока медсестра бегала оформляла мне копии и выписки из карты, я болтала с Кириллом. Всё же сказала, что замуж вышла. Он и про себя сказал, что встречается с девушкой, а ко мне как-то заходил по моему адресу, да меня не было, зато территория огорожена, словно преступление совершено какое. Волновался, у соседей спрашивал, в больнице справки наводил.

— Да, было дело. Один маньяк меня преследовал. Пришлось съехать к тогда ещё парню.

— Ты хорошая девушка. Желаю удачи!

— Благодарю.

Тут как раз пришла медсестра, принесла бумаги с нужными печатями. Обычно сам ходишь, в регистратуре ставишь, а она, расстаралась. Интересно, от чего? Что угощение всем принесла? В общем, тепло так расстались.

На следующее утро мы собрались уходить. Точку входа использовать решили ту, что перенесла нас в этот мир. Для этого пришлось обшарить все окрестности на наличие островка внутри водоёма. Для этого пришлось погрузить себя в гипноз, дабы извлечь из моих снов точное перемещение от нужного здания университета, которого, к слову сказать, в Москве не оказалось. Он был, как потом выяснили, но сплыл. Точнее сказать, он сгорел, да так, что камня на камне не осталось. На удивление, людей в здании не оказалось, лишь охранник, в тот день университет не работал. Загорание произошло с улицы, крыльца. Полиция предполагала взрыв, но никаких следов взрывного устройства не было, как и самого взрыва. Очевидцы рассказывали, что видели как ни с того, ни с сего на крыльце загорелось пламя столбом, которое стало тут же охватывать постройку.

Произошло это два года назад.

— Рус, а ты помнишь, что тогда случилось в том мире?

— Твой женишок решил показать свою силу.

— И? Что было после того, как меня забрал Змей?

— Пламя объяло всё здание.

— Сгорели люди? — ужаснулась я. — Там ведь народу было...

— Насколько я помню, никто не пострадал.

— Почему?

— Маги пришли на помощь. Кто-то выводил людей, кто-то тушил пожар.

— Как считаешь, а как-то связаны эти две реальности? Ведь пожар случился, когда мне двадцать один стукнуло.

— Возможно.

Гадать не было смысла, да и не проверишь ведь. Хотя, я-таки позвонила нашей теперь уже общей знакомой из спецназа, попросила проверить, не происходило ли шесть лет назад что-то в парке Горького. В действительности оказалось, что была заложена бомба. Но её так и не нашли. Взрыва не произошло, но откуда взялась всеобщая паника, а также уверенность в заложенной взрывчатке — было не известно. Допрос очевидцев ничего не дал.

Тогда я составила фоторобот своего "жениха". И попросила его проверить. Выяснилось, что такой гражданин имеется в этой версии, причём когда за ним пришли, он попытался бежать. Ну а раз бежит, значит, не чист на руку. Дома у него нашли алтарь. Пригласили меня. Когда увидела, мне сделалось плохо. Фотографии меня в разных ракурсах. За последние шесть лет. Похоже, я была его наваждением. Фото были и мои со Жданом, и мои с Русланом. И жил, похоже, он где-то поблизости, а может арендовал квартиру. От этих снимков я поёжилась. За мной постоянно следили, а я даже не почувствовала. И, как оказалось, напал на меня в моём доме именно он. Решил убрать ребёнка, из-за которого, на его взгляд, я и искала себе мужа.

Кстати, там я увидела себя беременной. От кого, маньяк не знал, не застал этот момент, а встречалась я со многими людьми, и что происходило у меня дома, он заснять не мог. А камеры у меня дома отказывались работать. Да-да, он проник в мой дом, установил там камеры, но ни одна не заработала. Но на допросе он опровергал обвинение, что он напал на меня в универсаме.

Я даже его под гипноз вводила, был он в другом месте, да и с того нападения в моём доме его Рус ранил, не до меня ему было. А потом я пропала, переехала. И с тех пор он меня не видел. Но обвинения в преследовании и слежке были выдвинуты, как и нападение.

Суд должен был быть через полгода а пока ему сидеть в СИЗО.

(прим. авт. СИЗО — следственный изолятор)

Сомневалась я, что мы с Русом попадём на суд, да и максимум, что ему дадут при его чистосердечном признании — полгода, которые он уже отсидит к вынесению приговора суда. Поэтому эту страницу жизни мы тоже закрывали.

Кстати, косу не он мне отрезал. И вообще, существом оказался довольно неприятным и нерешительным. Тайком следил, а поборол себя лишь однажды, когда решил убить Ждана. Вот только он адвокату утверждал, что передумал это делать, а может, просто адвокат его убедил такую трактовку использовать, чтобы уменьшить срок. В любом случае, это уже не наша забота.

Нужный остров нашли, на вертолёте нас туда доставили. Недешёвый перелёт, но Руслан мог себе позволить.

Вещи мы хоть с собой и взяли, но сомневались, что удастся пронести. В том домике в горах это действительно было возможно, но что мы можем взять? Вещи не стоит, потому как все документы там недействительны и наоборот. А рисковать и проявлять к себе интерес властей из-за,чего-то, что не вписывается в тот мир, тоже не нужно.

Вот мы и оставляли всё здесь, сложив в металлический ящик и закопав его под одним деревом в центре островка.

Облом выйдет, если там одеться будет не во что.

— Готова? — спросил Рус, уже раздевшись. А ведь зима уже. Приспичило нам! Что если там простынем и умрём?

Но вокруг Руса кружился водный вихрь, закрывающий и нас со Жданом.

Я кивнула. Было страшно, но я запретила себе сомневаться. Нужно верить лишь в хорошее.

— Мама! — выдал сынок. Его первое слово. У меня глаза сразу на мокром месте от радости. Рус тоже замер, уже-было начавший читать заклинание.

Я прижала сына ещё крепче, стала хвалить его. Потом обратила внимание на супруга. Он ждал. Выражение лица было серьёзным. Я вспомнила о его деле. Теперь бы попасть в нужное нам время. Сбиваться нельзя.

"Если нам не стоит туда идти, скажи сейчас," — обратилась к сыну мысленно.

Возражений не последовало, я кивнула Русу, чтобы продолжал.

Заклинание напевом зазвучало вновь, набирая свою силу и повышая голос. В какой-то момент показалось, что так высоко муж не возьмёт, но опасное место было успешно пройдено, а дальше голос следовало постепенно понижать.

— Ждан, твоя очередь, — остановился папочка, и протянул сыну руку.

Тот вложил свои пальчики и засветился, превращаясь в сгусток энергии. Я его больше не держала, отчего стало тревожно на душе. Над нами стал формироваться портал, окружённый клубами облаков, внутри портала была воронка, центр которой был где-то внутри и вверху, и она нас стала втягивать. Энергия Ждана прикоснулась ко мне, и я ощутила, как моё тело теряет опору, становится чем-то аморфным, бесформенным. Я растворилась в воздухе, а потом к нам присоединился Рус, которого видно не было, лишь чувствовался рядом, как сына и дочь. И нас стало затягивать внутрь.

Внутри водоворота казалось, что наши сознания слились в единое целое, что мысли, воспоминания друг друга объединились. Так я узнала, что после перехода в тот мир Ждан слишком долго ждал нас, и имя я ему дала как раз подходящее. Мало того, что ждал пока мне двадцать один исполнится, но почему-то мы никак не встречались с Русом. Он мотался по стране, налаживая свой бизнес, и наши дороги ну никак не хотели пересекаться. Словно заклятье какое висело на нас обоих. Тогда, прождав ещё год, он решил, что пора ему зачаться. Ну и перешёл с энергетического существования в телесное, появившись в моей утробе. Поставил блок на мысль о зачатии. То есть, стоило мне подумать об этом, как включался лунатизм, в котором я осваивала несколько нестандартные вещи, в том числе и хождение по проводам, лазанье по вертикальным ровным стенам, прыгание под шесть метров, прямо как в фильме "Гостья из будущего" и другие вещи, которые вроде бы и существуют в нашей жизни, но считаются мистификацией. А всё от того, что с уходом магии, мы с детства перестаём верить в "сказки", слишком рациональными становимся, "взрослыми", где нет места чуду. Ну и не верим в себя, считая, что не можем этого делать. А ведь всё в наших руках, главное — не сомневаться. И это без всякой магии действует у любого человека, в том числе и верующего. Просто верит он не в себя, а в Бога, что не суть важно, главное, он не сомневается. Тогда с ним и происходят чудеса.

"Но ведь я тебя не рожала, иначе не было бы моего первого раза с Русом," — решила расставить все точки над "i".

Малыш растерялся, не зная, как пояснить. Но из воспоминаний его Руслан сделал вывод, что родился он так же, как и зачался, превратившись в энергию, и покинув моё тело, а потом просто позвал меня. "Детское место" превратил в коробку и одеяло.

Ну а потом включилась "магия" во мне, заклятье, меня тянуло к сыну, и как бы рационально я не мыслила, я ощущала нашу связь, поэтому не смогла бы отказаться от него. А включившаяся после встречи моя магия, поборола заклятье, что не позволяло с Русом встретиться. Вот только привлекло моего жениха. И он попытался заключить союз, проведя обрядов одного из народов. Ему это почти удалось. Оставалось лишь забрать мою косу, и я была бы под контролем да сила моя перешла бы к мужу. Но этому помешал Руслан. Обряд не был завершён, а прикосновение к моей силе суженого разрушило начавшийся обряд. Ну а дальше нужно было подтолкнуть нас друг к дружке, чтобы мы познакомились. Вот я и оказалась на проводах.

"Но если ты перешёл одновременно с нами, то почему не появился на свет в то же время?"

А вот тут супруг объяснил связь между мирами. По сути, мы родились там, где должны были родиться. Вот только эта реальность отставала от той во времени, да и что-то там женишок намудрил, кинувшись следом за нами, Рус бы никогда не родился, потому что во время нужного зачатия яйцеклетка матери не созрела, но та энергия Руса из другого мира перешла всё же в материальную форму, и он появился в утробе мамы. А вот я бы не родилась, потому что папаня у меня алкоголиком был, или родилась бы дауном. Поэтому моя энергия в нужное время просто заместила ту, что там была. А Ждан был потомственным магом и с любой другой магией был бы конфликт, его могла выносить лишь я. Вот он и ждал своего часа.

Тут ощутила, как меня разъединяет с моими родными, тело обретает форму. Кожу обожгло холодом. И я призвала свою силу. А в следующий миг на меня дыхнуло тёплым воздухом.

"О, вас уже трое! И когда успели?" — спросил знакомый голос в моём сознании.

Я подняла взгляд и встретилась с жёлтыми глазами одной из голов своего Змея. Чуть было не шарахнулась от неожиданности.

Но смогла всё же удержать себя.

"Малышка, ты меня боишься?"

"Что ты! — возразила тут же, — Просто не ожидала тебя так скоро увидеть".

Змей не поверил, но продолжать тему не стал.

Рус тоже встал, создал вокруг нас защитное поле, потому как поздняя осень на дворе.

Нам бы одежду. Да домой добраться. Вот только есть ли тут дом? Может, зря пошла в этот мир? Что-то только пришла, а уже жалею. Нельзя так. Ведь тут тоже мои родители, и они на год потеряли дочь. Но там осталась моя мама, которая последние двадцать три года была мне мамой.

Отогнав все грустные мысли, заметила, что все ждут меня. Рус уже пополнил силы, погрузившись в ледяную воду. Я даже рот разинула. А он держит на руках Ждана и меня к себе зовёт. Страшно немного, но делать нечего. Вложила ладошку в его. Ожидала холод, но вода оказалась тёплой. А потом Рус вдруг на глазах стал прозрачным, словно из воды сделанным, а потом и вовсе брызгами рассыпался. И Ждан, в воду упал. Я хотела испугаться, но меня водой просто накрыло целиком. А потом я и вовсе растворилась в воде, ощутила рядом Ждана и Руса, но скорее их сознание, как до того, когда энергией были. Мы просто двигались, под землёй, причём довольно быстро. И единственное, о чём жалела, что не простилась со своим Змеем.

Вышли мы в месте, которое я тут же узнала. Ведь несколько месяцев тут жила, тогда, с Русом, много лет назад. Казалось, ничего не изменилось за это время. Тот же дом, обветшалый снаружи, рядом колодец, из которого мы и явились. Тело неприятно кольнуло холодом, но тут же обдало паром.

— Ты как? — участливо спросил супруг, обнимая меня.

Прислушалась к своим ощущениям. О, да меня штормило по полной программе. Перед глазами поплыло. Запоздалые ощущения?

Рус успел подхватить на руки, прежде чем я упала.

Пришла в себя я в постели. Сверху был белый потолок.

Послышалось гуление рядом, и я повернула голову. В кроватке стоял Ждан. Как так? Ему же ещё рано! Но он стоял, держась за бортик и весело подпрыгивал, словно говоря мне: вот как я могу, мама!

Я улыбнулась и решила встать. Сил оказалось не так уж и много. Попытки три пришлось сделать, пока села. Отодвинула чуть кроватку, повиснув на бортике и прижавшись головой к сыну. Как же я соскучилась, оказывается.

Ощутила родной запах своей крохи, потёрлась о него носом. Он сел, протягивая свои ручонки. Лапушек мой. Провёл по моей щеке, словно гладя. И только тут заметила, что слёзы текут по щекам.

— Прости, милый, мама не расстроилась. Это слёзы радости. И такое бывает, — постаралась сказать ему с улыбкой.

В ответ он тоже улыбнулся своем ещё беззубым ртом. Мой малыш. Кровиночка моя!

— Мама! — сказал он.

От этих слов сердце затрепетало.

Потом я всё же набралась смелости взять сына к себе на двуспальную кровать. Раньше здесь такой не было. И когда Рус успел перестановку сделать? Неужели пока я в отключке была? Сколько же времени прошло?

Вскоре пришёл Рус.

Протянул мне документы, где было свидетельство о браке наше с ним, свидетельство о рождении Ждана.

— Сколько времени прошло? — надо было узнать интересовавший меня вопрос.

— Часов пять, как мы сюда прибыли.

— И ты за это время уже успел приобрести кровать, кроватку, оформить бумаги?

— Мебель здесь уж давно. Я сам делал, после того, как ты решила вернуться к родителям.

— Почему ты меня не остановил тогда? Отвёз и даже не попрощался, — неужели я обиженна? А ведь прошло столько времени. Уж целая новая жизнь.

— Потому что уже не смог бы отпустить. Знал, что жениха терпеть не можешь, поэтому не совершишь глупости. А встреча с тобой позволила самому не жениться на моей невесте.

— А этот дом. Он ведь не твоим был.

— Ну, как тебе сказать. По документам в госслужбах действительно был не моим. Просто я его не оформлял, хотя договор купли-продажи был уже у меня.

— Как ты так быстро сумел бумаги оформить?

— Преимущество магического мира. Можно не стесняясь перемещаться по воде, это существенно экономит время.

— А мой бывший?

— Его сдал магической полиции.

— Как ты объяснил наше исчезновение?

— Как и договаривались. Происками твоего жениха. Что с трудом вырвались, уйдя под землю. А потом у меня не было сил, чтобы подчинить стихию. Да и ты забеременела, рисковать не хотелось. Ну а как поймали, так и выдали его. Правда, он совсем свихнулся. Думаю, после такого всех детей будут периодически проверять на адекватность и магию. И если будут проблемы с психикой, дар будут блокировать. Так что его навсегда лишили магии. Да и змеем управлять он теперь не сможет. А за покушение на две жизнь, будет отбывать срок на каторге.

Не утешительно, для бывшего. Надеюсь, он не скоро оттуда выйдет. Желать смерти ему не хотелось, просто, пусть наши пути навсегда разойдутся и больше никогда не пересекутся. Ни мои, ни моих родных и близких.

— Как окрепнешь, съездим к твоим родителям. Или можем просто перенестись.

С одной стороны это было соблазнительно, но вспомнив свои недавние ощущения, решила, что я — пас. Лучше на машине или вообще электричке.

За неделю я уже освоилась в новом старом мире. Вовсю возилась по хозяйству, со Жданом. Даже в посёлке познакомилась с несколькими семьями. Рус предлагал жить в Москве, если я хочу. Но я не хотела. Пусть в этом мире используются электрические машины, а не бензиновые, и воздух чистый, но люди, суета мегаполиса — мне всего этого не хотелось. А здесь, на природе было хорошо. Да и может я просто соскучилась по своему дому. В квартире жить мне не особо нравилось. Удобства все тут имелись. Природа, птички поют. Можешь сидеть на качелях, стоящих во дворе, вязать или вышивать, а Ждан просто спит в коляске рядом. Что ещё нужно? Да-да, меня потянуло на рукоделие, вот я и решила приданое для малышки самой сделать. А заодно и для сыночка, раз уж взялась. Руслан замутил здесь свой бизнес. После того, как он пропал, без должного руководства его бывший зам прибрал к рукам всё дело. Ссориться с ним Рус не стал, как и оспаривать его право быть директором фирмы. В общем, он просто открыл новое дело, не пересекающееся с тем, чтобы не было конкуренции. Подводные камни он уже все знал, из того мира. Вот и раскрутился довольно быстро. Да и на работу не нужно было ходить, и в командировки можно было не ездить. Просто переносился по воде. Конечно, не мгновенно, но вместо часов возможного перелёта это занимало минуты.

С родителями я долго не могла собраться с духом, чтобы встретиться. Понимала, что они волновались. Но это были для меня чужие люди, по сути. Поэтому я оттягивала момент.

А потом, раз оставшись одна с сыном, услышала как калитка скрипнула. Думала, соседи пришли. Собиралась поприветствовать их, да слова так и не слетели с губ. По тропинке шли мама с папой. Почти такие, как я их из снов помнила. Вот только постарели они сильно, по сравнению с моей мамой из другого мира. Точнее не так, теперь мамы выглядели один в один, как когда я в последний раз с нею виделась и медальон подарила. Я бы приняла эту женщину за маму, если бы не папа рядом.

Шитьё выпало из дрожащих рук.

Мама кинулась мне навстречу, стала обнимать, целовать, плакать. Да я и сама не удержалась.

Потом и папа обнимал меня. Чувства нахлынули с новой силой. Я любила их, как я могла об этом забыть!

Всю эту безмолвную картину, разбавляемую рыданиями, прервало покашливание.

У входа в дом был Руслан.

— Может, пройдемте внутрь? — предложил он.

Родители окинули ветхий домик несколько разочарованным взглядом. Мол, жениха бедного себе нашла, но ничего не сказали.

Зато внутри удивлённо расширили глаза. Дом лишь снаружи был неприглядным. Рус оставил иллюзию тех стен, что были, когда он приобретал жильё у приятеля. А дом с нуля сам построил.

Мама с папой очень обрадовались внуку. И постоянно брали Ждана на руки, чему он был рад. Ещё бы — столько внимания. Мне даже немного завидно было, что его внимание не мне целиком принадлежит, а им.

Но вцелом мы даже нашли темы для разговоров. Но за неделю, что они гостили у нас, я так устала от этой суеты. И пусть мама помогала по хозяйству, а мне хотелось тишины и покоя. И чтоб никого, кроме Ждана и мужа не было. Вот только не скажешь же об этом родителям, которые больше года не видели свою дочку.

Поэтому когда отпуск у отца закончился, и они уехали, я глубоко в душе была даже рада, хотя старалась этого не показывать.

Зато когда дом опустел, стало вдруг так тоскливо. Вспомнилась другая мама. Как она там? Одна. С трудом дождалась ночи, чтобы попробовать с нею связаться. Русу вначале не хотела говорить об этом, а вдруг не удастся, чем хвастаться? Но потом сказала.

— Помочь?

— Я хочу сама, — но увидев, что он немного расстроился, предложила: — Подстрахуешь?

Он улыбнулся в ответ. И действительно не встревал в мой спиритический сеанс, как я его называла.

У меня всё получилось с третьего раза. Правда, связь стала таять уже спустя пять минут. Вот тут и помог супруг, продлив сеанс ещё на столько же.

В будущем должно было стать легче, ведь связь уже была проложена. Оставалось только набрать номер, так сказать.

Мама очень обрадовалась встрече. Сказала, что уехала в Америку. Но всегда ждёт моего звонка. Как вернусь, чтобы сообщила ей, она не против понянчиться с внуками.

— Откуда ты взяла, что у тебя внуки, а не внук.

— Просто знаю и всё, — пожала она плечами. — Почему ты не сказала, что Ждан — твой сын. Зачем надо было огород городить с тем, что нашла его?

Вот тут пришлось сложно. Мама ведь не верила в магию, как было объяснить, что я говорила чистую правду, точнее ту, что на тот момент для меня была истиной. Поэтому я согласилась.

— Рус — отец Ждана?

Отпираться не стала. Но и любопытство мамино удовлетворять не стала. Зато она осталась собой довольна, и своей проницательности и что знала, что чужого ребёнка мужик не будет так любить, как Рус Ждана.

А ведь любимый весь наш разговор слышал.

Смотреть ему в глаза после сеанса было стыдно.

— Ты прости меня за маму.

— Может, она и права. Подсознательно я, наверное, чувствовал, что он — мой сын.

— Думаешь?

— Не знаю. Ведаю только о том, что сразу понял, что ты — моя суженая, как только мы встретились. Как же я люблю тебя, Любовь моя! И этим всё сказано!

Он не очень любил варианты моего имени, ведь полное имя говорило так много.

Я улыбнулась, тая от его поцелуев и прикосновений. Он поднял меня на руки и понёс в спальню.

Как же люблю его, больше жизни. Его и Ждана. И нашу маленькую кроху, что скоро тоже увидит белый свет.

Конец!