Смерть его игрушка

После полутора часов ходьбы по комплексу я выдохлась. Но стоило мне заявить, что никуда не пойду и надо брать вот эти, Роман поднял меня на руки и понёс дальше.

Было неудобно перед людьми, но вниз я не просилась. Ноги не казённые.

Я проехала так три бутика, косясь на камеры видеонаблюдения. Потом всё-таки поимела совесть.

Уверена, Роману было весело.

Мои мучения кончились внезапно. Туфли не особенно удобно сидели, но смотрелись очень даже. Уже когда заблестели его глаза, я всё поняла.

— Да, именно это мы и искали.

Спокойно, с довольной улыбкой. Ясно, снова есть два мнения — его и неправильное. И поэтому я не стала возражать. А так же потому, что устала и мне надоело. Ну его, как нибудь прохожу вечер.

Роман подержал каждую туфельку в руках, улыбнулся и дал мне:

— Попробуй теперь.

А теперь — как будто часть моего тела. Вот это да! Кажется, удобнее только кроссовки. И то не факт.

Теперь совершенно ясно, что его интересовал скорее внешний вид обуви. Как она сидит — оказалось вторичным. Интересно, а размеры он подогнать может?

Ладно, потом спрошу.

Пока Роман расплачивался на кассе, я сбежала в отдел этажом ниже. Там он меня и нашёл.

— Даша, нам сюда рановато, — сказал он с мягкой улыбкой.

Продавщица как раз закончила выбивать чек, подгоняемая моими мольбами 'Девушка, пожалуйста, очень-очень быстро!'

— А по-моему, в самый раз! — заявила я уверенно. Вручила ему свежекупленную куклу Барби и пошла к выходу.

— М-м... — он, кажется, задумался.

— Что? — непринуждённо спросила я.

Роман догнал меня.

— Даш, объясни.

— Если тебе хочется играть в куколки, используй её. А меня оставь в покое! Я сама в состоянии одеться!

Он всё время был за спиной, и совершенно неожиданно схватил меня, развернул и поднял в воздух, как игрушку.

— Нет, она тебя не заменит. Слишком маленькая, и совсем не такая взбалмошная.

96.

Домой мы приехали очень поздно — как раз поужинать и спать. За какие-то двадцать минут Роман умудрился сделать суп-пюре из красной чечевицы. Я была удивлена, когда узнала, что она после приготовления стала зелёная. Интересно, а как её делают красной?

Вопросов задавать не стала — рот был занят.

Тем более, говорил он. Пока я ела, меня инструктировали.

— Покажи всем класс, а? Изобрази стерву, изобрази королеву, я знаю, ты можешь — что бы ни говорила Жанна. Просто сыграй. Войдёшь — огляди зал, так по-царски, не задерживай внимание на людях. Всем улыбайся, но не тепло, а так, формально, вежливо и холодно.

Я наконец прожевала и перебила его:

— Ром, надо сыграть стерву — я смогу. Кое-что знаю, не только из телевизора. Было у кого поучиться. Но то, что ты говоришь — я половины не запомню.

Он рассмеялся:

— Дашенька, просто покажи всем, что ты самая лучшая, ладно?

— А я самая лучшая? — я выдала улыбку, которую постаралась сделать лукавой.

— Разумеется, — уверенно заявил он. — Я же до сих пор с тобой, верно?

Не занимать нахальства этому человеку...

97.

Роман забрал меня с работы через пару часов после обеда. Несмотря на то, что он сказал, я всё-таки рискнула зайти к директору и отпроситься. Не стала упоминать никакие договорённости, просто сделала вид, что отпрашиваюсь с самого нуля.

Ковшов-Рольсен тоже сделал вид, что отпустил с условием выхода в субботу. Улыбнулась, поблагодарила, вышла за дверь...

И облегчённо выдохнула. Коленки тряслись.

Роман отвёз меня домой, где уже ожидал сюрприз.

— Привет, заходи и одевайся.

Лана?

— П-привет. Ты тоже с нами идёшь?

— На их рожи смотреть? Очень надо. Я тебя накрасить.

— Ой, спасибо! — я обрадовалась. Просто здорово, что это будет делать Лана — она профессионал. Какие-то курсы закончила.

Меня отправили в душ, а когда вышла, обнаружила их обоих в спальне. Подруга раскладывала на столике косметику и уже заняла большую его часть.

— Так, посмотрим, — она задрала мне халат. — Ноги побрила?

— Конечно! — возмутилась я и отобрала халат обратно.

— Голову почему не вымыла?

— Издеваешься? Мы туда и к ночи не попадём.

— Высушим, — заявила Лана и потащила меня обратно в ванную. Я упёрлась:

— Ты знаешь же, никаких фенов!

— Я знаю, — успокоила она. — Сделаем иначе.

Она посадила меня на край ванны и распустила волосы. Разбирала их Лана осторожно, по прядке, как будто не намыливала, а красила. Спина затекла задолго до того, как она начала смывать, но попытки сменить позу она пресекала. Выпрямиться дала мне только после того, как нанесла кондиционер.

— Посиди так две минуты.

Потом так же долго и тщательно смывала, чтобы не запутать пряди. В конце зашёл Роман. Он что-то держал в руках, но я не разглядела, а голову повернуть мне не дали.

— Подними их, — велел он Лане и протиснулся к ванне.

Я не успела догадаться, надо волноваться или нет, как мою голову окатили чем-то холодным и ароматным.

— Ай!

— Спокойно, Даш, это очень полезно. Лана, сразу не суши, дай запаху впитаться. И полотенцем не обматывай.

— С них же лужи натекут!

— Просто вытри.

Он вышел.

— Лана, а чем это он?

— Отвар трав. Каких — я не знаю, по запаху — тут целый букет. Хмель, крапива, донник, чабрец... много чего. И все свежие. А сейчас май. Хмель, например, только осенью созревает, — она вздохнула. — Ни один мистик больше не может одновременно искажать и время, и пространство. А Рамон никого не желает учить, разумеется.

Она вытерла мне голову.

— Пошли.

Время и пространство. Что значит — искажать? Даже думать не хочу — страшно.

В четыре руки они перебирали мне волосы, поглаживали и расчёсывали. Я не знаю как, но высохла голова полностью за пятнадцать минут. Это называется 'сразу не суши'? Вот почему у Ланы сроду не видели фена. Даже у меня был — на всякий случай, хотя, конечно, обычно я обходилась без него.

— Давай сделаем нечто грандиозное с причёской? — предложила Лана. Я думала, она спрашивает меня, но ответил Роман:

— Просто распусти их. Не надо ничего грандиозного. Они сами по себе грандиозны. Гляди, они немного вьются.

— Тогда я просто набросаю вот этих заколок?

— Звёздочки? — его голос потеплел. — Очень красиво.

Я не выдержала и повернулась.

— Даша! — в один голос воскликнули оба. Сильные руки развернули мою голову обратно к зеркалу.

— Посиди смирно. Потом посмотришь.

Нет, ну что это такое? Я правда кукла. Как только за сотни лет не наигрались ещё?

— Ладно, Даш, — Лана сколола волосы. — Одевайся.

Я открыла ящик шкафа.

Что-то не так, а?

Тут же было полно ношеных колготок?

Окуда взялось столько нераспакованных?

Догадываюсь.

Стала перебирать пакетики. Наверное, надо к этому платью простые бежевые.

Вот оно что. Колготок не осталось совсем. Только чулки. Несколько десятков. Разных.

— Тебе они идут, — Роман невинно улыбнулся, когда я повернулась к нему.

Глаза метать молнии не перестали, и я набрала воздуха для гнева...

Он быстро нагнулся, обхватил мою голову ладонями и поцеловал. Страстный крепкий поцелуй — я теряю голову от таких, он знает.

Ну нет, хватит. Он должен был хотя бы спросить меня.

Ещё один поцелуй. Гораздо более долгий.

Всё. Он добился своего.

— Рамон, это жестоко по отношению ко мне, — жалобным голосом сказала Лана.

— Ничуть. Давай, Даш, одевайся.

И, глядя, как я копаюсь в ящике с бельём, добавил:

— Лифчиков под это платье не предусмотрено.

Улыбается. Доволен? Чем? Что я при всех буду без бюстгальтера?

Когда Лана меня стала красить, Роман куда-то исчез. Вернулся только под конец и отодвинул мою подругу в сторону.

На грудь легло холодное и тяжёлое колье.

Золото. Это точно золото. Туева хуча золота. И крупные чёрные камни.

— Сапфиры? — с интересом спросила Лана.

Чёрные?

— Да, они.

— Я всегда считала, что чёрный сапфир смотрится куда хуже, чем синий, — подруга надула губки мне в зеркало.

— Они смотрятся сапфирами, — отрезал Роман и застегнул мне в ушах такие же серёжки.

Я не сразу обрела дар речи.

— Ром, но они же жутко дорогие! — тихий протест. Плевал он на такие протесты, да.

— И что?

— А если я их потеряю?

— Пожалуйста, теряй, если хочешь. Только сначала сходи с ними на вечер.

— А если их украдут?

— Долго не проживут, — заверил он меня ласково. Мурашки пробежали по коже, и я не стала развивать тему. — Заканчивайте и пойдём.

Перед выходом решительно направилась к зеркалу. Имею я право знать, что со мной сделали?

Это было шикарное зрелище. Вроде бы я, нельзя сказать, что эта богиня в зеркале неузнаваема. Но в то же время — поразительно яркая и красивая. Лана как-то уложила волосы, что при каждом вдохе они переливались и мерцали многочисленными заколками. Плечи сами собой распрямились, шея гордо вытянулась. Ну что же, вряд ли кто-то на этом вечере будет красивей меня!

98.

Роман молчал, пока вёл меня вниз и сажал в машину. Некоторое время он ещё молчал, положив руки на руль. Потом резко повернулся.

— Не уверен, довезу ли я тебя до места теперь, — вдохнул он и вжал меня в сиденье. Я потянулась навстречу его губам...

Нас прервала лихорадочная дробь по крыше машины. Лана?

Роман открыл окно.

— Да, дорогая? — протянул он с раздражением — но и с неизменной улыбкой.

— Эльвильяр, ты соображаешь?! — возмущённо закричала она. — Я полтора часа возилась с этой причёской и макияжем, а теперь ты хочешь всё начать заново?

— Ладно, понял, — спокойно ответил он и погладил мою шею.

— Там тоже напудрено! — Лана стукнула кулачком по крыше автомобиля. — Даша, не подпускай его к себе! Иначе, Золушка, твой макияж превратится в тыкву. Потерпите до конца вечера, это не смертельно.

Роман пристально посмотрел на меня.

— Ладно, я потом своё возьму, — вкрадчиво сказал он и плавно завёл машину.

— Ром... Может, мне стоит тоже звать тебя Рамоном? — спросила я, помахав Лане в окно. — Это же твоё настоящее имя.

Давно хотела узнать.

Он широко улыбнулся — знакомой дьявольской улыбкой.

— Малышка, называй меня, как тебе хочется.

— Нет, правда, мне всё равно. То есть мне и так и так нравится.

— Мне тоже всё равно. Если хочешь — придумай мне имя.

— Меня всё устраивает! — заверила я. — Просто никто тебя не зовёт Романом. Вот я и подумала.

— Даш, это моё российское имя. Оно здесь звучит привычно. Поэтому меня так зовут, и многие. Не волнуйся.

Ну и хорошо, я уже привыкла.

Мы ехали дольше, чем обычно, остановились только один раз. Роман попросил подождать его и ушёл куда-то.

Вернулся он через минут десять — в костюме.

Чёрный, классический, с лёгким блеском. Белая рубашка, галстук.

Боже мой.

У меня просто дыхание перехватило.

Классический злодей из кино. Самоуверенный, наглый, бессердечный. И эта улыбка...

Кажется, я теряю голову.

Даша, помни о профессиональном макияже. Ты не можешь наброситься на него прямо здесь, в машине.

Лёгкое движение бровью:

— Как я?

— Поразительно, — ответила я сдержанно — изо всех сил следила, чтобы голос звучал ровно. — Почему я тебя раньше так не видела?

— Нравится?

— Великолепно, — всё. Я таю в липкую сладкую лужицу. Даша, держись. Всего-то один вечер.

— Тогда ещё увидишь.

— Ты выглядишь этакой демонической личностью из кино. Давай никуда не поедем?

Он засмеялся.

— Поздно, мы уже приехали.

99.

Большой зал, залитый вялым закатным светом из окон и ярким белым от многочисленных ламп. Классическая музыка и круглые столики с белыми скатертями. Вытянутые официанты с вежливыми и холодными улыбками. Мужчины в классических костюмах и женщины в вечерних платьях — наверняка от кутюр.

Я ослепительно улыбаясь ступила в зал, окинула его взглядом поверх голов и процедила, не сбавляя улыбки:

— Гнездо снобов.

Роман насмешливо фыркнул.

Нас замечали постепенно. Головы поворачивались и замирали. Выражения лиц словно переключалось на любезно-настороженное.

Один из официантов повёл к столику. Специально или нет к самому дальнему? Очень хорошо, пусть все на меня посмотрят.

Разрез на платье демонстрировал резинку чулка. Я сразу научилась ставить ноги так, чтобы это не казалось вульгарным.

Среди настороженных лиц мелькнула Жанна в пёстром, пышном и элегантном. Она удивлённо улыбнулась мне и мельком показала большой палец. Я просияла в ответ.

И тут же вернула на лицо отстранённое выражение. Пусть не думают, что я в восторге. А я и нет. Мне вообще у них не очень-то и нравится.

Роман отодвинул стул, и я изящно села. Поглядела ему в глаза. Весёлое одобрение. Ему нравится, как я себя веду. Приподняла бровь вопросительно. Он прижал мою руку к губам и прошептал:

— Теперь сидим. Сидим и ждём. Выбирай.

Он кивнул официанту, и тот протянул меню.

Издевается. Я почувствовала внезапную вспышку раздражения. Да, я очень голодная. С обеда уже прошло достаточно времени. Но как я буду есть при макияже?

— Что такое? — мягко спросил он. Что, что... Сам что, не видит, что ли?

— Ничего, — ответила я, не меняя выражение лица. — Мне какой-нибудь напиток с трубочкой.

Его лицо просветлело.

— Дашенька, можешь покушать. Ничего не сотрётся.

Разве?

— Точно. Думаешь, Лана не знала, куда ты идёшь?

Ну ладно. Ты сам разрешил. Что там в меню повыпендрёжней? Трюфели в винном соусе. Ага. Вот их. Что ещё? Откуда всё это у нас, в Яшильтово? Так, Даша, не пытайся взять сразу все шокирующие названия — выглядит, как девочка из деревни. Ага, ну-ка... Тут есть?..

— А пшёнка есть?

— Что, простите? А! — официант на мгновение нахмурился. — К сожалению, нет.

— Жаль. Я больше всего на свете люблю пшёнку. Тогда — лазанья — это же макароны?

— Нечто вроде. С мясом и соусом.

— Ладно, пусть будет. А вот блинчики — с вареньем можно?

— Есть джем, — предложил официант. Вежливо, но удивлённо.

— Не, джем — это не то. Я люблю, чтобы ягодки были.

— Хочешь с икрой? — предложил Роман, широко улыбаясь. — Они тоже красненькие и маленькие.

— Я хочу сладкие!

— Есть с бананом, есть с шоколадом, — предложил официант, всё так же вежливо. Но уже малость озадаченно.

— И с тем, и с другим. Так будет малость похоже на варенье, — улыбнулась я. — А чай какой есть?

— Чёрный, зелёный, — осторожно ответил официант. Он уже чувствовал подвох.

— А травы? Я люблю котовник.

Вышколенный. Не закатывает глаза и не раздражается.

— Могу предложить мяту или мелиссу.

Я уже почти решила прекратить капризы и брать, что есть. Но тут встал Роман:

— Хочешь котовник — сделаем. Готовьте чайник.

— Да ладно, — тут же сдала я. — Мята, так мята.

Но он загадочно улыбнулся и встал.

— Поскучай тут некоторое время. Я скоро вернусь.

'Всё, что ты хочешь'.

Вот оно как.

Проходя к выходу, он улыбнулся и кивнул мужчине, который стоял ко мне спиной. Тот кивнул в ответ и направился ко мне.