Я - Риддл

Зельевар смотрит на меня потемневшими от гнева глазами, затем неожиданно успокаивается.

— Действительно. Мистер Крам, прошу прощения за свою вспышку. Возьмите новые ингредиенты и сварите мне нормальную партию Костероста.

— Да, сэр, — отзывается Крам и шагает к шкафчику с составляющими.

Это происшествие неожиданно наводит Снейпа на любопытную мысль. В очередной раз, когда мы с тремя шармбатонками и двумя дурмстранговцами — Крамом и Лейбовичем — дежурим в Больничном крыле, к нам заявляется Дамблдор с Поттером. Следом идет непонятно чему радующийся Снейп.

— Анна, Северус предложил отличную идею, — с порога заявляет директор. — Никто не в курсе, что будет на Третьем Испытании, поэтому лучше заранее запастись нужными зельями. Заодно будет неплохая практика!

Такккк... Что там Северус придумал?

Оттаскиваю пришедших в дальний угол.

— Я предложил, чтобы наши чемпионы сами сварили себе запас зелий на Третье Испытание, — невозмутимо говорит Снейп. — Заодно повысят шансы на выживаемость. И оценку за Зелья заработают. Организаторы уже одобрили.

— И какие зелья вы предлагаете варить?

— Я предлагаю стандартный набор.

Б...ь. Как же я люблю эту фразу — "стандартный набор".

— Стандартный набор кого, стесняюсь спросить? — суживаю глаза. — Что, по-вашему, будет входить в стандартный набор чемпиона Турнира Трех Волшебников?

— Как и во все стандартные наборы, — непонимающе глядит Снейп.

А. Вот он о чем.

— Северус, — елейным голосом говорю зельевару. — То, что в вашу бытность называлось стандартным набором, являлось таковым лишь для определенной категории, так сказать, граждан. А вообще это называется "полевой набор боевого мага, участвующего в массовых сражениях". И, смею заметить, для Турнира он будет вполовину бесполезен.

Ух ты. Моя тирада заставляет замереть не только Снейпа, но и Поттера с Крамом.

Б..я. Крам же не в курсе о "бурной молодости" Снейпа!!!

Ладно. Поздно пить "Боржоми". Делаю "морду тапочкой" и продолжаю:

— Северус. Как минимум, из набора надо исключить те зелья, которые имеют узкоспециализированные эффекты — например, устраняют последствия некоторых болевых заклинаний. А их, смею заметить, в наборе восемнадцать штук. И да, кстати. Вы уверены, что ваш Поттер сориентируется в сорока восьми оставшихся флакончиках, подписанных условными значками или очень мелким шрифтом? Учитывая, что он вообще в очках? В условиях Испытания?

Моя язвительная интонация, видимо, действует.

— А ваш Крам? — прищуривается Снейп.

— А наш Крам, осмелюсь доложить, разберется в этом наборе с закрытыми глазами, как и во всех остальных. Во-первых, он Целитель. Он эти наборы комплектует, выдавая Боевым Группам на тренировки. А, во-вторых, у них тоже есть Боевая Подготовка. И он этими наборами там уже пользуется.

— Хорошо, Анна, мы поняли, — перебивает нас Дамблдор, пока мы не вцепились друг в друга, — и что будет входить в наш стандартный набор?

Улыбаюсь кровожадно, от чего у Снейпа лезут брови вверх.

— А вот это, я полагаю, мне нужно обсудить с коллегой.

Если бы взглядом можно было бы убить, то Снейп меня уже бы убил.

— Хорошо, коллега. Вас устроит после ужина?

— Вполне.

— Тогда буду рад видеть у себя вашего Крама и нашего Поттера, — язвительно бросает Снейп, покидая Больничное Крыло.

Ну не гад ли?

* * *

После ужина шагаю в школьную лабораторию.

Крам и Поттер уже стоят рядом со входом. Окидываю взглядом обоих чемпионов, таких разных мальчишек, и стучу в дверь.

— Войдите! — слышится голос Снейпа, и мы входим в открывшуюся дверь.

— А, господа. Рад вас видеть. Итак, профессор Риддл. Предлагаю дать нашим чемпионам возможность сварить Кроветворное. А пока они будут варить, обсудим стандартный набор участника Турнира.

Язва.

— Да, хорошая идея, — киваю. — Кроветворное пригодится для Больничного Крыла.

— Поясните, — хмурится Снейп. — Разве не на Испытании?

— Нет, не на Испытании. Поясняю, почему. Итак, у нас есть два чемпиона. Один из них — ученик последнего года обучения Дурмстранга на специальности Целительство и Зельеварение, изучающий Боевую Магию. Второй — ученик Хогвартса, четвертого курса. Это в Дурмстранге называется восьмой класс. Зелий толком не знает (с ваших слов), Боевой Магией не владеет. Если мы будем рассчитывать на знания и способности каждого, то Крам увешается литрами всевозможных снадобий, а ваш Поттер максимум возьмет с собой две-три склянки — с Костеростом, с Кроветворным и еще с каким-нибудь Перечным, которое ему там как собаке пятая нога, большего он не сварит. Не смотрите на меня волком, я видела вашу программу. Если же заставить Крама варить зелья и на Поттера, то это противоречит вашей изначальной идее, чтобы каждый варил себе зелье сам. Значит...

— Что вы предлагаете, Анна?! — рявкает зельевар.

— Я? Я предлагаю дать ребятам минимальный набор зелий, необходимый для выживания. И, смею заметить, почти все из них достаточно легко готовить.

— Да неужели?!

Вместо ответа беру мел и начинаю писать на доске.

— Зелье номер один. Кроветворное плюс кровоостанавливающее. Незаменимо при ранениях в боевых условиях. Побочный эффект — острый слабительный эффект через шесть часов. Но никто из вас, ребята, не будет на этом испытании шесть часов торчать. Зелье номер два. Противооглушающее. Выпивается заранее, действует два часа. Побочный эффект проявляется через четыре часа в сильной головной боли. Соответственно, больше двух порций подряд не пьется. Зелье номер три. Болеутоляющее. Намертво купирует все болевые ощущения на ближайшие пять минут. Побочный эффект — через эти пять минут боль возвращается просто невыносимой. Увы, подряд больше трех раз пить нельзя — потом перестает действовать. Зелье номер четыре. Модифицированный Костерост. Залечивает переломы за считанные минуты. Побочный эффект — стимулирует неконтролируемый рост костной ткани. Требует прием антидота максимум через шесть часов. После антидота, разумеется, перелом появляется вновь. И обычным Костеростом уже не лечится. Зелье пять...

Снейп настороженно следит, как моя рука выводит последний, двенадцатый пункт, и ставит жирную точку.

— Мне знакомы эти зелья. По-моему, речь о них шла в ноябрьском номере "Зельевара" за девяностый год?

— Да, — удовлетворенно отряхиваю руки. — Это мои разработки на звание Мастера.

— Так это были вы? — изумленно поднимает брови Снейп. — A. Th. Romanova?

— Да. "Анна Фоминична Романова" — это мое русское имя. Второе имя у русских идет производным от отцовского. А Романова... В России я носила эту фамилию.

М... Видеть ошарашенного Снейпа — дорогого стоит.

— И вы помните все рецепты?

— Помню, конечно, — улыбаюсь. — Как и вы, думаю, помните рецепт своего зелья, что вы варили на звание Мастера. Антиликантропное, кажется?

Снейп кривится так, словно ему попалось драже со вкусом ушной серы.

— Да уж... его состав я не забуду никогда.

Внезапно профессор дергается и выскакивает из лаборатории.

— Чего это с ним? — изумляется Поттер, но Снейп появляется вновь.

— Вот он! — на стол падает развернутый журнал. — Здесь и ваши рецепты.

— Ага, — киваю. — Только их даже аврорат на вооружение не взял. Потому что они все строго индивидуальны и требуют не только крови того, кто его будет использовать, но некоторые даже и соскоба кости. А это очень неприятно, когда кость скребут.

Снейп усмехается.

К варке зелий приступаем, однако, только через три дня. Все эти три дня Крам с Поттером разбирают рецепты. Последний день несчастный Виктор плюет на соперничество и сам включается в объяснения, потому что Поттер, похоже, в зельях вообще не разбирается.

Последнюю партию ребята доваривают в первых числах мая. Если у Крама портится только одно зелье — Модифицированный Костерост, то у Поттера, наоборот, получается с первого раза лишь Болеутоляющее, и то на "троечку". Пять минут, может быть, и не будет действовать, но на минуту-полторы...

— Рано расслабились, профессор Риддл, — выводит меня из задумчивости голос Снейпа, когда я бессильно сижу за партой, уложив голову на руки. — Поттеру надо еще запомнить, где какое зелье он будет прятать. А то выпьет Костеросту вместо Болеутоляющего...

Вою и стукаюсь лбом о парту.

* * *

В день Третьего Испытания просыпаюсь с гудящей головой. Нехорошее предчувствие медленно сгрызает меня, и это не укрывается от внимательных глаз Каркарова и Дамблдора.

— Анна, вы в порядке? — интересуется старик.

— Живая вроде, — бурчу в тушеную фасоль. — Все хорошо.

Игорь смотрит в мои красные глаза и без просьбы наливает в бокал апельсиновый сок.

— На вот, вместо тыквы. А то скоро сама тыквой станешь.

— Ага, — фыркаю. — У Золушки карета в тыкву превращалась, а тут сразу сама Золушка. Чего мелочиться.

Каркаров давится от смеха.

После завтрака — Испытание.

Мы выходим за организаторами Турнира, которые ведут нас на квиддичное поле. На нем — восьмиметровые стены.

— И что это такое? — интересуется Каркаров.

— Такое хорошее поле испортили! — ахает кто-то из учеников Хогвартса.

— Не бойся, вернут все на место...

Садимся на трибуны. И вот кто, спрашивается, такие трибуны строил? Не видно ни черта, как и с тем озером. Только гигантская зеленая стена.

— Итак, первым в лабиринт идет чемпион с максимальным количеством баллов, — объявляет Министр Магии (а он что тут делает?!), — приветствуйте — ВИКТОР КРАМ!

Толпа встречает несчастного Виктора ревом восторга. Крам машинально кланяется налево, направо и исчезает в сплетении ветвей. Через двадцать минут выпускают Поттера. Смотрю, как очкарик хлопает себя по карманам, чешет лоб и ныряет в заросли. Теперь остается только ждать.

Через два с половиной часа из лабиринта не доносится никаких известий. Еще через час Дамблдор начинает проявлять откровенное беспокойство.

— Они предупреждены, что для вызова помощи нужно пустить в небо красные искры. Если кто-то из них достигнет Кубка, то выпускает зеленые искры.

Каркаров сжимает зубы, неотрывно глядя на выход из лабиринта.

— Что же вы там понапридумывали, организаторы хреновы? — бурчит он под нос. — Аня, ты точно не в курсе, что там будет?

— Точно, — отвечаю. — Не довелось как-то подслушать.

— Аня, как ты думаешь, с Витей все в порядке?

— Знаешь, я больше верю в то, что Витя останется в порядке, чем Поттер, — говорю откровенно. — Так что не жмись.

А потом Метка словно вгрызается в руку. Сквозь шум в ушах и стиснутые зубы слышу, как Игорь вдыхает, затем выдыхает. Стоим, вцепившись друг в друга.

— Я убью этих е...х министров, что послали нас на этот е...й турнир! — наконец, с чувством сообщает мне Каркаров, изо всех сил делая вид, что все в порядке. Краем глаза замечаю, как у дурмстранговцев лезут наверх шапки от удивления. Но через секунду парни делают каменные выражения лиц. Ну да, все верно. "Начальство не матерится, оно оговаривается".

В лабиринт собираются уже послать спасателей (не, а взлететь на метле да посмотреть вниз — кто и где там, сложно?), как в белой вспышке рядом со входом в лабиринт падают два тела. Из безвольных рук выпадает злополучный Кубок и катится, словно простой стакан, по траве.

— Витя! — вскрикивает Каркаров, срываясь на визг. — Крам!

Едва успеваем с Дамблдором удержать его.

— Игорь! — рявкаю в ухо. — Не мешай врачам!

Директор Дурмстранга дергается у нас в руках, беспомощно следя, как вокруг двух тел суетятся колдомедики. Слышны заклинания, затем Поттер вяло дергает рукой, затем ногой.

Живой.

— А Витя? — страшным шепотом спрашивает Каркаров.

Крам не двигается.

— Нет... Нет... НЕТ! — истерично кричит Игорь и, непостижимым образом вывернувшись из нашего с Дамблдором захвата, мчится к лежащему на земле телу Крама.

— Твою ж мать! — бегу следом.

— ..вой. Он живой, господин директор. Живой! Блин, уберите кто-нибудь его! — колдомедик пытается отбиться от наседающего директора Дурмстранга. — Живой ваш Крам, только в коме! Вы что, английский язык забыли?!

— Игорь, б...ь! — дергаю Каркарова так, что он отлетает от несчастного колдомедика. — Витька живой! Живой, б...ь!

— Живой? — не своим голосом переспрашивает Игорь и снова рвется к Краму. — Почему ж тогда не встает?

— В коме он, — поясняю хмуро. — Еще не скоро очнется.

Если вообще очнется.

— Господи, спасибо тебе! — падает на колени Каркаров, размашисто крестится по-православному и целует землю на глазах у обалдевших англичан. — Господи, спасибо! Выжил Витька...

Перевожу взгляд на Поттера. Гриффиндорец пытается встать на ноги, но колдомедики тут же укладывают его на носилки. Рядом на такие же носилки кладут так и не пришедшего в сознание Виктора.

— Куда их, в Мунго? — интересуюсь у Дамблдора, шагая рядом с ним.

— Нет. В Больничное крыло, — напряженно говорит директор и поясняет: — У мистера Поттера три перелома, кровопотеря и нервный шок, так что ему Мунго не нужно. А вот с мистером Крамом дело похуже. Его нельзя сейчас транспортировать в Мунго. Камином он не пройдет, аппарацию тем более не перенесет. Если придет в сознание, тогда возможно...

Если придет в сознание...

— Анна, — отвлекает меня от грустных мыслей Дамблдор. — Анна, побудьте с мальчиками. Мне надо... сделать кое-что.

— Хорошо, — киваю.

Колдомедики доносят носилки до Больничного крыла. Помогаю мадам Помфри уложить ребят на кровати. Поттер что-то бормочет о возрождении моего отца, постоянно поминая того по имени, от чего у меня непрерывно жжет предплечье. Учитывая, что полчаса назад Метка тоже болела, я рукой двигаю через силу, что не укрывается от внимательного взгляда колдомедички.

— Анна, вы повредили руку? — с заботой спрашивает она. — Давайте смажу.

— Все в порядке, — морщусь. — Ушибла, пока мчалась к мальчикам. Я потерплю. Закончим с ребятами, тогда...

Помфри переводит взгляд на колдомедиков, затем снова на меня и понимающе кивает. Колдомедики забирают носилки и уходят.

— Анна, я скоро приду. Схожу к Северусу, скажу, какие зелья нужны. Придется варить кое-что сложное. Вы побудете здесь? — вдруг спрашивает ведьма.

— Да, конечно, — киваю. — Я прослежу.

Смотрю, как за Помфри закрывается дверь.

Укрываю Виктора одеялом, внезапно понимая, каким беззащитным выглядит этот всегда сильный и серьезный дурмстранговец. На его лице — взявшиеся ниоткуда две морщины. Провожу по волосам Крама рукой и вдруг замечаю тонкую серебряную прядь.

Бедный мальчик...

— Профессор Риддл, — страшным шепотом говорит мне Поттер. — Анна, пожалуйста... Они мне не верят!

— Что случилось, Гарри? — сажусь рядом. Поттер пытается схватить меня за руку, но я предусмотрительно отдергиваю ее. — Говори.

— Вольдеморт возродился! Я был на кладбище. Он... Кубок был порталом! Профессор Риддл, почему мне никто не верит?!