Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ничего страшного, — вздыхает Каркаров, перехватывает посох другой рукой. — Увидимся вечером.
Вздыхаю и шагаю за Снейпом.
— Надо попробовать, насколько оно действенно, — говорит Северус, ведя меня к кабинету директора. — Сами понимаете, экспериментировать у нас можно только на вас.
— Да, — бормочу. — Всю жизнь мечтала быть подопытной свинкой...
— Ну, все мы планировали что-то другое, — философски замечает Снейп, стучась в кабинет Дамблдора.
— А, Анна! Северус вас нашел, это хорошо. Надо попробовать, как действует зелье, — директор протягивает мне блюдо с дольками. — Лимонную дольку?
Киваю, беру мармелад.
— Гарри, мальчик мой, — обращается Дамблдор к сидящему в кресле подростку. — Давай попробуем?
Поттер вздыхает и поднимает на меня взгляд.
М... Красивые глаза. Изумрудного глубокого цвета.
Цвета Авады.
От неожиданной ассоциации хмурюсь. Это не остается незамеченным директором.
— Анна? Все в порядке?
— Да, господин директор, — отвожу взгляд. — Просто... его глаза напомнили мне кое-что.
— Неприятное?
— М... Эм... — мнусь, не зная, что сказать. В поисках поддержки перевожу взгляд на Снейпа и вижу его застывшее, словно восковая маска, лицо.
— Кхм, — деликатно "съезжает с темы" Дамблдор, видя наши выражения. — Гарри, а ты почувствовал что-нибудь?
— Нет, — с легким восхищением говорит Поттер. — А можно... А можно я дотронусь до профессора Риддл? Просто... в тот раз Квирелл сгорел.
Сгорел?! Кхм. Я не знала таких подробностей.
Протягиваю руку взъерошенному Поттеру, так похожему на воробья.
Ладошка у него мягкая, но достаточно твердая. Психолог бы сказал, что этот человек не любит лезть в споры и стычки, но в случае необходимости отстоит собственное мнение. Его можно было бы принять за поддающегося чужому влиянию, но он знает, что хочет.
— Сработало, — радуется Дамблдор.
— Сработало, — киваю. — Профессор Снейп. Я еще раз убеждаюсь, что вы гений. Хотя нет. Не так — вы Гений с большой буквы.
Снейп довольно фыркает.
— Теперь я могу выспаться? — ядовито интересуется он у Дамблдора. — Теперь нам коней гнать не надо?
— Не надо, не надо, — Дамблдор взмахом палочки достает чашки, разливает чай. — Анна, Гарри, Северус, давайте выпьем чаю. Это же прекрасный день сегодня.
— Нет, спасибо, я, пожалуй, пойду, — кривится Снейп и выскакивает за дверь, словно за ним бежит мантикора.
— Северус недолюбливает Гарри, — примирительно заключает Дамблдор. — Ну, тогда давайте обсудим, как проходят ваши занятия по медитации.
Беру в руки чашку и делаю глоток, позволяя Поттеру начать самому.
— Хорошо... — подросток глядит на феникса. — Кстати, этот способ позволяет оградиться и от чужого гнева. Знаете, когда на меня кто-то начинает кричать, или Малфой опять задирается, я пользуюсь тем, чему меня обучила профессор Риддл, и чувствую полное спокойствие.
— О, так это замечательно! — Дамблдор сияет, словно начищенный медный таз. — А твои кошмары?
— Больше не повторяются.
— Анна, а ваша Метка?
— Пока тихо, — смотрю на лимонные дольки.
— А у Игоря, простите за вопрос?
— И у Игоря тихо, — киваю. Делать вид, что у нас с Каркаровым чисто официальные отношения перед Дамблдором не имеет смысла.
— У Северуса тоже все спокойно, — задумчиво кусает дужку очков Дамблдор. — Но это не значит, что так будет дальше. Анна, вы знаете хоть что-нибудь о том, каким образом Вольдеморт собирается возрождаться?
Левую руку пронзает, словно иглой.
— Господин директор, я была бы очень вам признательна, — говорю, скривившись, — если бы вы не упоминали это имя в моем присутствии или присутствии Игоря с Северусом. Знаете ли, это больно. Не Круциатус, разумеется, но, поверьте, приятного мало.
Гарри Поттер смотрит на меня с любопытством.
— Так его не называют по имени именно поэтому?
— Возможно, — поджимаю губы. — Я не испытываю страха или ужаса перед своим отцом и, тем более, перед его псевдонимом. Когда оно не работало, то я его даже говорила вслух. А сейчас мы просто вынуждены подчиниться обстоятельствам.
— Но другие не должны бояться его имени, — внимательно смотрит на меня Дамблдор.
— А другие пусть делают, что хотят, — бурчу. — У них Метки нет, их не шпыняет, словно раскаленной иголкой.
Дамблдор вздыхает, протирает переносицу.
— Хорошо, Анна.
Разговор с директором опускает мне настроение. В самых расстроенных чувствах бреду в свои комнаты. Сегодня у меня законный выходной, которого не было с октября. Пусть Игорь отдувается. Достало все.
* * *
Следующее утро приносит сюрпризы. Дамблдор объявляет, что через три недели состоится Рождественский бал для тех, кто не собирается ехать домой на каникулы. Эту новость все встречают ревом восторга.
Ага, и теперь никто не уедет.
— Никак не могу привыкнуть, что они отмечают Рождество до Нового Года, — говорит мне Игорь.
— По-хорошему, надо Йоль отмечать, — бормочу в тарелку с салатом. — Как у нас. Йоль, потом Новый Год.
— Потом Рождество, потом Старый Новый Год... "Уважаемый, что вы делали в ночь с двадцать второго декабря по пятнадцатое января?"
Честно пытаюсь удержаться от смеха... Нет, не от смеха — от ржача, но у меня не получается. В неравной борьбе проигрываю, от чего давлюсь, и Снейп с Каркаровым вдвоем бросаются мне на помощь. Каркаров стучит по спине, а Снейп пуляет в меня Анапнео.
— Спасибо, — говорю, отдышавшись. — Игорь, ты садист. Нельзя смешить ж так людей! Тем более, за едой!
— Я что-то неправильно сказал? — деланно изумляется Каркаров со смешинками в глазах.
Пинаю Игоря под столом.
* * *
В середине декабря Метка снова взрывается ослепляющей болью. На этот раз это случается за ужином. Рядом сидящий Снейп стискивает зубы так, что я буквально слышу скрежет, а Каркаров издает стон. А у меня в голове мысль: "Была бы одна — сбежала, сославшись на недомогание. А трое, убегающих гуськом, — это слишком подозрительно".
Наши синхронные муки не скрываются от внимательных взглядов Дамблдора и МакГонагалл. Перевожу взгляд на столы учеников и вижу такие же понимающие взгляды — со столов Гриффиндора и Слизерина. И пара взглядов от старшекурсников Когтеврана.
И, разумеется, Дамблдор вылавливает меня после ужина и тащит в свой кабинет.
— Анна, это Метка?
— Да, — киваю. — Вы же видели, Северус и Игорь отреагировали точно так же.
— Нехорошо, что это получилось за ужином, на глазах у всех. Анна, спрошу честно. Что вы собираетесь делать?
— Я? — прищуриваюсь. — Все то же. Учить ваших детей, чтобы они могли защищать себя. Я именно для этого здесь.
— Если он возродится, то он вряд ли оставит вас в покое.
— Не только меня, — иронически хмыкаю. — Еще и Игоря. И вашего Поттера. И еще много других, на кого у него зуб. Так что я тут ничем не лучше.
— Вы его дочь, — через некоторое время говорит Дамблдор, поджав губы. — Думаете, он простит вам подобное отношение?
— Нет, — скрещиваю руки на груди. — Но что вы предлагаете делать? Идти к нему на поклон и вымаливать прощение? Или опять сидеть в русской тайге годами?
Директор ничего не говорит, гладя свою бороду.
— Хватит. Я набегалась, — говорю резко. — Я к нему не вернусь. На его руках слишком много крови.
— В том числе и кровь вашей матери, — кивает Дамблдор, показывая свою осведомленность.
— Именно. Знаете, Альбус, — решаюсь назвать директора по имени, как он и предлагал пару месяцев назад, — отца я впервые увидела в шесть лет. Он никогда не был для меня близким человеком. Близким человеком была мне мама. Она пела мне колыбельные и вытирала сопли. Она варила мне Перечное и учила вышивать крестиком. Отец же... Он долгое время не хотел вообще признавать меня. Даже проведенная проверка Зельем Родства не особо изменила его отношение. Только когда я с блеском сдала экзамены в Дурмстранг, он стал ко мне присматриваться. Знаете... Я хотела, чтобы у меня был отец. На мою мать смотрели, как на нагулявшую на стороне. Некоторые вообще распускали слухи, что мой отец маггл. И, когда отец появился, я старалась заслужить его пусть не любовь, но уважение. Потому-то я и училась на факультете Боевой Магии. Но потом... Потом он стал постепенно вводить меня в курс своей деятельности, воодушевленный моими успехами и искренней дочерней любовью. А дальше...
Дамблдор не мешает мне говорить.
— А дальше... дальше вы сами знаете. Мать тоже знала, чем он занимается. Когда он поставил мне Метку, она потребовала, чтобы он больше не приближался к моей семье. После этого он ее убил. Тогда у меня... словно шторы упали. Я поняла, что я для него никакая не дочь, а просто очередной ослепленный преданностью сторонник. Это он был для меня многим, а я для него — никто. И я испугалась. Это хуже, чем... чем дементоры. Да, не удивляйтесь, я один раз была в вашем Азкабане, практику целительскую проходила. Страх, разъедающий душу — что может быть хуже, Альбус? Я не хочу, чтобы это повторилось у ваших ребят. Я не хочу, чтобы еще кто-то боялся выйти из дому, потому что там — мой отец.
Альбус Дамблдор вздыхает, протягивает руку к фениксу.
— Куда вы все, дети, торопились-то? Один в шестнадцать Метку принял, второй в пятнадцать. А вы, Анна, вообще в четырнадцать.
— И все до сих пор расхлебываем, — смотрю на огненную птицу. — И не только мы.
* * *
Девятнадцатого декабря из Мунго выписывают Крама. Его появление в Большом Зале во время обеда вызывает у всех присутствующих рев восторга. К едва стоящему на ногах парню кидаются сразу больше сотни человек.
Дурмстранговцы реагируют молниеносно и первыми окружают Крама. Хогвартсовцы разочарованно подаются назад, натолкнувшись на ощетинившуюся палочками боевую группу.
Переглядываемся.
— Сели все! — голос Дамблдора, усиленный Сонорусом, раздается под сводами Зала. — Старосты, посадили всех!
— Игорь! — рявкает МакГонагалл, вскочив из-за стола. — Что себе позволяют ваши ребята?!
— Что-то не так? — холодно интересуется Каркаров.
— Они чуть не поубивали других учеников!
— "Чуть" не считается, профессор МакГонагалл.
Заместитель директора Хогвартса давится словами.
— Если вы еще не заметили, уважаемая профессор МакГонагалл, — еще более ледяным тоном говорит Игорь, — то у Виктора спина замурована в корсет, а в руках — трость. Он едва на ногах стоит. Что бы было с моим Чемпионом, если бы на него налетели поклонники из числа ваших студентов?
— Но направлять палочки!..
— Хорошо, я понял! — стукает кубком по столу Каркаров. — Вы хотите, чтобы мои студенты показали навыки рукопашного боя! Хорошо... — и он открывает рот, повернувшись к парням.
— Какой рукопашный бой... — на МакГонагалл жалко смотреть.
— А что вы хотите от них, что?! Как защищаться от ваших бешеных учеников?! Чем?! Палочками нельзя, кулаками нельзя... ЧЕМ? Позволить неуправляемой толпе накинуться на Крама? — разворачивается обратно Каркаров.
— Игорь, Минерва! — рявкает Дамблдор. — Сели и заткнулись!
От директорского "сели и заткнулись!" почему-то "сели и заткнулись" не только Игорь и МакГонагалл, но и все три сотни учеников Хогвартса, семнадцать шармбатонок и четырнадцать дурмстранговцев.
— Турнир Трех Волшебников призван укреплять межшкольную дружбу, а не разжигать вражду, — примирительно говорит старик. — Надеюсь, что вы друг друга поняли.
— Поняли, — бурчит Игорь.
Не выдерживаю, опускаю руку и мягко сжимаю его запястье. Этот простой жест тут же стирает весь гнев. Каркаров вздыхает и отвечает на мое пожатие.
— Чуть не убили, ты видела? — оправдывающимся тоном говорит он мне. — Как в зоопарке!
Фыркаю.
Да, это не Дурмстранг.
* * *
— С выздоровлением, Витя, — говорю медленно ковыляющему в сторону своих комнат Краму в сопровождении троих одноклассников. Ребята соображают. Поняли, что нельзя оставлять чемпиона одного.
— Спасибо, Анна Фоминична, — отвечает Крам и отворачивается, дав понять, что беседовать со мной больше не хочет.
Улыбаюсь его сопровождающим, ободряюще киваю и отправляюсь к себе.
Каркаров уже ждет меня у дверей.
— Аня! Ты знаешь, когда следующее испытание? — интересуется он с порога.
— Точно — нет. Где-то в феврале, а что?
— А то! Ты видишь, в каком состоянии Виктор?! Он едва ходит! Как его выпускать вообще в таком виде?!
— А зачем в таком? — пожимаю плечами. — Игорь, еще два месяца впереди. За эти два месяца Крама не только починят, но еще и отшлифуют. Будет лучше нового.
— Мне не нужен новый Крам, — бурчит Каркаров. — Мне этот нужен. Живой и здоровый.
— Поговори со Снейпом. Он лучший зельевар Европы. Пусть рассчитает зелья с учетом индивидуальных особенностей.
— Твой Снейп меня терпит только в твоем присутствии, — морщится Каркаров.
— Ладно, спрошу сама, — вздыхаю. — Только ты помнишь, что впереди еще Рождественский Бал? И Чемпионы его открывают. Танцами.
Каркаров стонет и обхватывает голову руками.
* * *
После ужина заглядываю к Снейпу.
— Войдите! — говорит зельевар, когда я стучу в дверь его комнат. — А, это вы, Анна.
— Северус, — киваю. — Я хочу попросить вас о зельях для Крама.
— Почему именно вы? — с усмешкой спрашивает Снейп. — У него, вроде бы, есть директор.
— Ну вот, — пожимаю плечами. — А пришла я. Игорь посчитал, что у меня больше шансов уговорить вас.
Зельевар откидывается на спинку кресла, постукивая по ладони карандашом.
— С одной стороны, Крам — соперник хогвартскому Поттеру. С другой — простой пациент. Дилемма. Но я не Целитель. То, что Виктор — пациент, не имеет никакого значения. Значит, остается только один вариант — Виктор — соперник Поттера. Анна?
— Виктору семнадцать, Северус, — прикрываю глаза. — Если он не поправится, то может умереть на следующем испытании. Просто потому, что его подведет плохо залеченная спина. Или не справятся больные легкие. Или...
— На прошлом испытании умер Диггори, — спокойно, словно речь идет о мухе, говорит Снейп. — Почему бы на следующем не умереть Краму?
Сжимаю челюсти до боли в скулах.
— Вы так легко рассуждаете о смерти.
— А вы так переживаете за чужого ученика.
— Я училась в той же школе, что и он. Северус, вы, может быть, не понимаете этого... Но Дурмстранг — это не просто название школа. Это — образ мысли. Дурмстранговец всегда узнает дурмстранговца. Он всегда поможет и всегда поддержит. Это... Блин, Северус. Я даже не знаю, как сказать. Поэтому для меня Виктор — не чужой.
— Удивительно, — фыркает Снейп. — Никогда не думал о подобном. Если у вас нет больше аргументов... То, позвольте, я продолжу проверку домашней работы.
Вдох, выдох. Досчитать до десяти.
— Хорошо, профессор Снейп, я больше вас не побеспокою с этим вопросом, — говорю, выходя за дверь.
Нет, так нет. Буду думать сама. Я, конечно, не такой хороший зельевар. как Снейп, но диплом Мастера имею не за красивые глазки.
— Анна, стойте! — различаю я слова, когда ноги уносят меня до середины пути к моим комнатам. — Стойте же! Профессор Риддл!
Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |