Отбор. Как царевна мужа выбирала

"Почему?"

"Тело не моё. Сознание я перенёс не полностью".

"Почему?"

"Потому что испытания продолжаются. И мне надо в них участвовать. Да и нельзя было сознание этого тела выкинуть, иначе он мог в меня переместиться по этой связи".

"Но как же отец? Неужто меня не ищут?" — меня волновало лишь это.

"Ищут. Алан, Видар да Джервас выехали навстречу. А мне надо передать тебя кому-то из них".

"Но раз испытания продолжились... Меня ведь на них нет..."

"Есть. Велимудр — сильный колдун".

"Но косы теперь у меня нет," — поникла я.

"Отрастёт. А пока — придётся обойтись без волшбы".

"Но что скажут женихи?"

"Мара может быть вполне осязаемой. Подумай над тем, какой птицей ты хочешь стать".

Я так печально вздохнула.

"Отдохнула? Давай выбираться на поверхность. Молчи и не трать силы на болтовню".

И колдун побежал. Я — за ним. Пришлось поторопиться, чтобы нагнать.

Бежали мы на пределе своих возможностей, делая слишком маленькие остановки.

И когда выбрались на берег моря, на кручу, я просто оказалась не в состоянии пошевелиться.

"Нам надо море преодолеть, а там тебя встретят," — попытался приободрить меня Свен.

"А что дальше?" — не радовала мысль, что царь может отдать меня тому, кто спас.

Да, Свен заслужил награды, но я — не товар.

"Вернёшься на своё место вместо той девицы, что вместо тебя".

"И что же, ты не попросишь награды?"

"Русана, успокойся и не паникуй раньше времени. Всё происходит без огласки. Поэтому состязания продолжатся".

Как же, без огласки. Пусть не все женихи, но есть те, кто знают о похищении. Видно, что царь из последней четвёрки послал женихов. Чтобы я оценила их?

"Отдохнула? — спросил он, спустя какое-то время. Этот отдых стал самым длинным. Получив кивок, колдун сказал: — Тогда послушай. После перелёта мы примем свой человеческий облик. И боюсь, меня могут убить. Скорее всего, эта часть меня погибнет навсегда. А та часть сознания, что осталась в моём теле, ничего помнить не будет из этих трёх дней. Поблажек царь для меня тоже не сделает. Он не узнает, что я тоже помог, а ты не скажешь. Поняла?"

"Но почему?"

"Потому, Русана. И тот я, что остался — он для тебя ничего не сделал, понимаешь?"

Нет, я не понимала. Он наказывает себя таким образом за содеянное?

"Да, и ещё. Наша связь, скорее всего, тоже пропадёт. И больше не вызывай меня к себе, все раны уже залечил целитель".

"Но, Свен..."

"Никаких поблажек, Русана. Будем считать, что вину пред тобой я искупил ценой своей жизни".

"Зачем ты варил мой лик в котле?"

"Хотел связать наши судьбы вопреки судьбе. И эта связь будет разрушена. Ты — сильная волшебница, мне под стать. Всего лишь расчёт, Русана, — подумать не дал, сразу спросил: — Кем ты хочешь стать?"

Стало вновь обидно. Но ответила, кем.

Мы засветились. И спустя мгновение рядом со мной сидел стриж.

Я взмахнула крылышками. И... полетела, будто всегда это делала.

То, что сказал Свен, взволновало меня. Как и то, что он и тот, кто остался — совершенно разные люди. Им руководил расчёт. Влюбился он в Зорьку, не меня. Это, правда, стоило уточнить. Чтобы точно не мои догадки.

"Один вопрос, Свен".

"Какой?"

"Ты любишь меня или Зорьку?"

Он молчал.

Хотелось верить в то, что он распознал во мне её.

"Он любит Зорьку".

"А ты?"

"И я".

"Но... Зачем это всё?"

"Расчёт, Русана. Только расчёт".

От его слов стало больно. Очень больно. Даже то, что он сотворил на Купалу не причиняло столько боли.

Не знаю, как мы перелетели море. Я не заметила. Сердце кровило. Не хотелось возвращаться домой. Но выйти замуж за одного из королей — мой долг. Царевне не положено любить.

Как Свен и предупреждал, стоило нам на том берегу превратиться в людей да снять сарацинские верхние одежды, как на него наставили самострел.

— Отойди от неё! — прозвучал приказ Алана.

Свен ругнулся по-сарацински, протянул руку ко мне и оттолкнул. Прозвучал свист стрелы.

— Нет! — я бросилась к тому, кто причинил столько боли, но всё равно заставил чувствовать себя живой. Его жизнь утекала, а моя голова тяжелела.

И сейчас я променяла б свои длинные космы за его жизнь.

"Я жив. Не грусти. Я буду за тебя всё равно бороться..."

— Хвала Всевышнему, вы живы! — воскликнул Алан.

Вся тройка всадников и четвёртая свободная лошадь выстроились в ряд. Но я — царевна. То, что произошло, порочит мою честь. Поэтому, пожалуй, следует избежать лишних вопросов. А для этого я вижу лишь один способ.

И я, картинно закатив очи, хлопнулась во всамделишний обморок, нагнав на себя состояние, которое ещё недавно испытывала в плену.

Примечания автора:

поприще* — (Даль) арена, место для боёв, ристалищ, позорищ.

извинь* — (Даль) алкоголь, спирт.

Глава 17

Очнулась я уже дома. Точнее, в своей башне. Вокруг меня суетились два седых мудреца с длинными бородами лекарь и придворный волшебник.

— Здравствуйте, — открыла я очи.

— Здравствуй, дочка! — поздоровался Велимудр и исчез.

— Доброго здоровья, Русана, — приветствовал меня царский лекарь. — Напугала ты нас. Думали, заклятье какое на тебя успели накинуть.

— Я в порядке? — спросилау лекаря. Ему ведь видней.

— Да, в полном. И даже после пережитого ужаса держишься молодцом.

Я вздохнула. Наверняка будут выяснять подробности случившегося.

— Ты цела, но есть рана, точащая душу. Я должен знать, от чего она. Тебя пытались взять силой?

— Мне обрезали косу, — призналась честно.

— Твоя коса... Она на месте. Может, морок навели на тебя. Пытались внушить тебе, что ты больше не девица, а распутная девка?

Спорить с лекарем не стала, лишь пожала плечами. Свен просил про него не сказывать. И пусть обещание не взял, но что я ещё могу для него сделать, кроме как выполнить его просьбу.

Вскоре явились отец, будто постаревший на очах, да Велимудр.

Лекарь отчитался о моём состоянии, высказал свои предположения о косе.

— Разберёмся! — пообещал царь. — Можешь быть свободен.

Лекарь кивнул и ушёл.

А царь обнял меня.

— Дочка, стар я стал. Прости меня, милая, что не защитил.

— Да ладно, батюшка. Ты не виноват.

— Виноват. Пока не передал тебя мужу, я в ответе за твою безопасность.

Я вздохнула. Нелегка царска доля.

Отец отстранился, провёл по моим обнажённым плечам да рукам. Оказалось, что я лежу просто прикрытая простынкой в чём мать родила.

— Сказывай, как всё было.

Я и начала от того места, когда меня Ролан похитил.

— А как ты оказалась на Сурожском море?

— Колдовство того сарацина. Он спас меня.

— Не он ли тебе косу отрезал?

— Он, — не стала отпираться я.

— А когда его убили, то коса обратно появилась?

— Да, батюшка.

— Кто ж этот колдун был? И зачем его убили?

Я промолчала. Лгать царю, да даже отцу — нельзя.

— Ладно, пойду отдам приказ исследовать его тело. Благо, твои женихи догадались привезти его.

— Он точно мёртв?

— Точно.

— Несправедливо. Он ведь спас меня.

— А ты хотела, чтобы я тебя замуж за него отдал в честь награды?

— Нет, но...

— Может, он прознал, кто ты, решил не рисковать, надеялся на награду... Но раз похитил, единственной наградой для него могла быть свобода и запрет на посещение нашего царства.

Я лишь вздохнула.

— Что скажешь, Велимудр? — обратился к волшебнику царь.

— Коса всамделишная, выросла значит, но силушкой напитана под завязку. Твоей силушкой. Выросла в последние три дня. Большего сказать не могу.

— Значит, рубили девке косу, — задумчиво протянул царь. — Это приравнивается к изнасилованию. Да и за похищение русича — четвертование. Ладно, отдыхай, дочка. Как будешь в силах смотреть на состязания, сообщишь.

— А сегодня можно?

— Нет, сегодня нельзя.

— Батюшка, скажи, а Свен прошёл?.. — меня, скорее всего, неправильно поймут. Но я хотела знать. Он ведь сказал, что будет сражаться за меня.

— Уже два состязания прошёл. Сегодня-завтра -великая полоса препятствий. Проредить ряды женихов надобно, — отец огладил свою бороду.

— Да, Русана, — обратился ко мне Велимудр перед уходом, — никакой волшбы. Твоё тело истощено, а коса, чтобы так выросла, все отложенные запасы сожгла. Поэтому много ешь, я скажу стряпухе, чтоб жирных орехов добавила в твою еду.

— Отец, а ты разве не отблагодаришь Алана, Джерваса да Видара?

— Хотел, но они отказались. Сказали, что для них это честь. Так что ты верно их выбрала. К слову, твой колдун после твоего похищения пришёл к целителю и попросил исцелить его раны, хотя там почти лечить было нечего.

— И вовсе не мой! — возмутилась я.

— Как скажешь, — не стал спорить отец. — Поначалу хотел, чтоб ему браслет сняли, но Алан его остановил. А перед состязанием Свена Алан пришёл, да Джервас с Видаром. Сказали, что царевну повезли к морю. И они поехали в погоню. Свен чуть не проиграл бой, будто и не здесь думками был. Как они узнали о твоей пропаже, не ведаю. Но Свен вёл себя чудно. Постоянно на углы натыкался. Как вообще смог победить — не знаю.

И мужчины ушли. А я совсем загрустила да задумалась. Мог ли он быть целиком там, со мною? А здесь оставалось лишь тело, плохоуправляемое тело. Это значит, что Свен погиб, как и сказал? Тогда то, что здесь осталось... Что здесь осталось? Просто кукла?

Грудь сжали тиски. Стало тяжко дышать. Как же так?

Пришлось лечь. Отродясь не болела, а тут...

Перед очами появилось марево. В нём появился народ, царь с семьёй. В том числе и я была, как и прежде в простой холщовой рубахе и не такая худая, да Зорька в красивых одеяниях, будто царевна.

Но отец переживал, явно. А мама даже не зашла. И тут подумала, а знала ли мама, что меня похищали? Может быть, замену отец загодя приготовил, а потом просто воспользовался ею. Знает ли только девица эта, что она меня изображает? Иль Велимудр заколдовал её так, что та даже не догадывается, находясь под заклятием. Такое тоже возможно, но только во благо. Возможно, и Зорька ни о чём не догадывается.

Но тут началось действо, пришлось отложить размышления и целиком погрузиться в марево. Потому что первым шёл колдун. Бодро так шёл, хотя... он оступился именно в то мгновение, когда сверху прилетела на него большая колотушка.

Узнав, чего ему только что удалось избежать, на его лице появилась растерянность.

Он вдохнул поглубже и дальше пошёл. Дальнейшее его поведение напоминало шествие пьяного мужика, когда ноги подгибаются, я хотела уже отвернуться, когда он прошёл и третье испытание, удачно схватившись за вовремя появившуюся верёвку. Она понесла его через огромную пропасть. Не хватило ему совсем чуть. Не долетев, ускорения не хватило, и верёвка с колдуном полетела назад. И тут я поняла, что пьяным он только прикидывался. Потому что следующий выворот колдуна позволил ему долететь до края и уцепиться одной рукой. Поломанной рукой.

Я против воли вздрогнула. Колдун — тоже. Он с трудом подтянулся на руке,чтобы схватиться второй. Плохо. Раз боль чувствует, значит, залечили ему руку не до конца. Или чувство вины не позволило это сделать.

Колдун встал на землю и побежал дальше.

Стоило ему чуть спуститься с уступа, как случилось землетрясение. И от скалы отломились камни, из которых её до этого собрали. И покатились вслед за колдуном. Ежели упадёт — проиграет. Колдун вновь стал похож на пьяного, оступался очень вовремя и уворачивался. Уж не об этом ли состоянии отец сказывал? Будто тело плохо слушается? Или наоборот, тело слушается очень хорошо.

Полоса испытаний продолжалась, задания сменяли друг друга. Проверяли пока сноровку, ловкость, силу и многое другое.

На пути колдуна возникло дерево, на котором привязано было чучело. Моё чучело. Я сглотнула. К горлу подступил ком. Свен увидел цель. И огляделся вокруг, словно просчитывая что-то. Взобрался на первую ветвь, подтянулся и ... Птицы поднялись ввысь. Они толкнули чучело и то на верёвке помчалось вниз. И когда пролетало мимо колдуна, тот успел его снять с крюка. Развязал путы на руках девицы.

Девицы, изображающей меня.

"Да это не чучело! — поняла я. — Отец играет на полном серьёзе!"

Свен усадил девицу себе на спину и стал осторожно спускаться. Путь обратно занял раза в три больше времени. Так Свен прошёл сегодняшние испытания.

Чудно, но я вздохнула с облегчением.

Остальные женихи ничего не видели до вступления на полосу препятствий, поэтому мотать на ус заранее не могли.

Многие испытания становились неожиданностью, да и пропасть сыграла свою роль.

И хоть я не переживала за всех этих безвестных женихов, глядела на марево с интересом, особенно, ежели кто-то доходил до пропасти. Дальше уже гадала: сможет пройти иль нет. Ну а дерево мне показалось самым лёгким заданием после колдуна. Но до него никто пока не дошёл.

И вот подошла очередь Алана.

Он с достоинством попробовал пройти, но тут же спесь с него сбили. Едва удержался на ногах после попавшей по спине колотушки. Дальше — больше. Он пытался просчитывать, но всё становилось только хуже. Не помогала ни подготовка, ни природная сноровка.

Алан махнул рукой, завязал очи куском разорванной рубахи и пошёл наугад.

И о чудо! — он прошёл там, где не мог раньше пройти.

Пропасть тоже. И даже допрыгнул до края. Мне кажется или отец вмешивается, отсеивая ненужных женихов да издеваясь над избранными? Или заложено заклинание, что выход из сложившегося положения необычен и разумом его не преодолеть?

Камнепад тоже прошёл с закрытыми очами, как нечего делать. Когда Алан дошёл до последнего испытания, простоял, прислушиваясь, и ничего не происходило, решил, что пора снимать повязку. Узрел жертву, привязанную на самой вершине. Полез на дерево, добрался доверху, потом хотел ступить на ветвь и остановился. Чего он ждёт?

Спустился ниже, прямо под девицей. Достал засапожный нож. Прицелился и кинул его, закрутив при этом. Нож попал точно по верёвке, отсёк её и царевна упала прямо в руки спасителю. И после этого он ещё и поймал вернувшийся нож. Прошёл! Молодец!

Я выдохнула облегчённо. Алан мне нравился.

Бережно держал девицу, я бы сказала, с нежностью. И что-то во мне дрогнуло. Я глядела её очами на него. И так он смотрел, с надеждой, что ли. Вспомнила его сон. Он мечтал встретить именно жену, чтобы она стала его домом.

Кажется, я выбрала.

Надо сказать отцу.

Но отменить показ я не могла, ввиду запрета на колдовство. Поэтому пришлось глядеть на состязание дальше. И вот идёт Ванька по первому брусу с колотушкой. Ловко уворачивается от неё, следует дальше, без особого напряжения. Вспомнились его слова о том, что будет сражаться до последнего, позволив мне самой выбрать. Внутри появилось волнение. Ощутила на устах его поцелуй. Мой первый поцелуй. С ним было уютно и ощущалось смятение. Но он вряд ли дойдёт. Отец ему не позволит. Он дождался верёвки, схватил её и полетел над пропастью. Не долетел. А верёвка всё меньше качалась, пока не остановилась вовсе.