| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
Мы пошли по хмурым коридорам бункера, использовавшегося как поселковая администрация и как воинская часть одновременно. Дорога закончилась у широких бункерных дверей с табличкой 'Департамент прокураторов Восточной Субдиректории. Сектор Чёрной Серьги'.
— Альберт, это Стефан из третьего отряда, я вам подарок привёл, с 'Токси-чипом', — сказал Стефан в переговорное устройство.
— Ой! Давай, впускай.
— Не бойтесь, проходите, — сказал Стефан и провёл своим УНИ по считывателю.
Я не спешил заходить.
Прокураторов я недолюбливал по той причине, что за дверью с похожей табличкой оборвалась моя воинская карьера в Западной оборонительной армии.
Во время конфликта в Югроси меня подставили. Я дослужился до сержанта и надеялся поступать в военную академию. Когда основная фаза конфликта уже завершалась, а войска были отведены, мой полк расквартировали в Белополисе, юго-западном городе недалеко от новообразованной границы. В ту ночь кто-то проник в один из двух танков-сферолётов моего взвода, воспользовался моей картой активации и дал из наземного положения залп по границе. Возможно, это был кто-то из моих мичманов, возможно — пара недолюбливавших меня парней из других взводов. Снаряды легли в пустом поле, никто не пострадал, но ситуация тянула на международный скандал. Сначала к прокуратору вызвали моего командира, он перевёл стрелки на меня. Меня допрашивали на детекторе лжи с визиопрограмматором, результат, разумеется, оказался отрицательным. Прокуратор поразмыслил и сказал:
— Сам понимаешь, всё указывает на тебя. Даже если это сделал кто-то из твоих парней, позволять им пользоваться своим идентификатором — серьёзное преступление. Короче, давать тебе срок я не стану, но сделаю всё от себя зависящее, чтобы ты не продолжил военную карьеру.
После демобилизации я дважды проваливал вступительные экзамены в военную академию в Рутенграде и один раз — в нашу, в Средополисе.
Не скажу, чтобы я во всём винил то решение прокуратора и не чувствовал вины за собой. Моя вина в том, что я не смог распознать мерзавца среди 'своих' и плохо прятал свой идентификатор. Впрочем, гораздо позже я стал подозревать уже совсем другие силы.
Так или иначе, дверь с надписью 'Департамент прокураторов' вызывал у меня в душе не самые приятные воспоминания и подозрения.
Внутри оказалась небольшая приёмная с двумя дверями. Маленькая брюнетка-секретарь с восточными глазами испуганно вскочила, увидев нас.
— Альберт занят! Нужно пока что снять голограмму для дела!
— Погодите, Лариса! — Стефан перешёл на бас, явно заигрывая с девушкой. — Дело мы будем заводить позже. Мы с Альбертом уже обо всём договорились.
Секретарь, немного посомневавшись, скопировала данные с УНИ и пустила нас в кабинет своего начальника.
Прокуратору, казалось, нет и двадцати лет. Он глядел на меня испуганными глазами студента-хирурга, первый раз делающего операцию.
— Вот, привёл, — Стефан указал на меня жестом, которым, наверное, работорговцы указывают на товар. — Нашли на заброшенном тракте, утверждает, что чип вживили в монастыре. Сейчас на программаторе аварийный режим.
— Ой, наверное, надо проверить на детекторе лжи? Или нет, не стоит?
Я не выдержал и рассмеялся — скорее нервно, чем надсмехаясь над ним. Парень был настолько зелёный и неопытный, что, казалось, он задаёт мне вопрос, а не решает сам. Впрочем, не удивительно — в настолько глухих посёлках или начинают карьеру парни вроде него, или, наоборот, заканчивают свой трудовой путь уставшие от суеты пенсионеры.
— Может, сначала проводите меня в техническую службу и обследуете? — предложил я.
— Да, нужно обследовать, идёмте, — Альберт слегка покраснел, поняв, насколько глупо выглядит его интонация.
Стефан раскланялся и ушёл. Прокуратор проводил меня в соседний кабинет — большую лабораторию, под завязку забитую оборудованием. Там сидели два мужика, по комплекции и внешности мало отличавшихся от головорезов синдиката, и играли в какую-то увлекательную настольную игру. Увидев начальника, они быстро выключили голопроектор.
— Ребята, помните, у нас где-то был программатор 'Токси Чипа'?
— А что, опять? — лениво потянувшись, сказал один из них.
— Да, вот, привели.
— Не поможет, — сказал второй. — У нас старая модель. Как и у тюремщиков. И у них серии разные. И пароль мы не знаем. Нет, конечно, он может быть 'один-два-три-четыре', но мы же не в Денне, синдикаты обычно поумнее действуют.
— Синдикаты?! — чуть не взвизгнул Альберт.
— А вы что думаете? Это явно какие-то их внутренние разборки. Откуда у тебя чип, парень?
— Я тебе не парень, — огрызнулся я в ответ. — Монастырь. Я проштрафился, работал там батраком. Выкрал программатор, пытался бежать.
Врать становилось всё тяжелее. Я почувствовал, что зря расслабился, увидев такого молодого прокуратора.
— В наручники... — немного неохотно скомандовал Альберт. — Возьмите анализ генной пробы и фото сетчатки для сравнения с базой заключённых. Пока что в камеру для защиты свидетелей.
Сопротивляться было бессмысленно, и надежда ещё оставалось, поэтому я выругался и покорно позволил скрутить руки за спиной. Потом неожиданно для себя у меня проснулось красноречие.
— Проверяйте, делайте, что хотите, но помните, что чип сработает через сорок четыре часа. Я уже записал видеообращение и отправил его другу. Если вы хотите, чтобы у вас на руках оказался труп или человек-овощ, которого вы не спасли — можете и дальше проводить ваши... следственные мероприятия.
— Не беспокойтесь, мы всё успеем.
Меня снова повели по коридорам и лифтам куда-то вниз, впихнули внутрь, сняли наручники и закрыли дверь. Камера оказалась вполне приличной и походила скорее на небольшой номер в отеле. Здесь оказался холодильник с продуктами, мультиварка, терминал для выхода в сеть, нормальный санузел. Программатор оставили при мне.
От нечего делать я приготовил обед и поел. Посмотрел новости — показывали видео с дикарских войн в Денне, землетрясение в Новой Персии, спуск на воду нового авианосца в Бриззе, сезон размножения шерстистых носорогов в Амирлании. Взглянул в программатор — оставалось жить сорок два с половиной часа.
Дверь щёлкнула, вошёл один из сотрудников департамента с кучей приборов. Взял анализ крови, посветил камерой в зрачок. Я спросил:
— Что хоть решают? Удастся перепрограммировать?
— С чипом ничего не сделать, — покачал головой он. — Вообще, есть два способа. Рискованный и малоосуществимый. Или мы достаём чип хирургическим образом, при этом мы не знаем точно, что там за яд, и сработает ли антидот, если капсула вскроется во время операции. Или мы ищем программатор из той же серии. В этом вашем монастыре могли быть ещё такие программаторы?
— Понятия не имею.
— У кого вы его выкрали?
Я мысленно выругался. Пришлось называть имя наугад.
— У жреца Георгия.
— В общем, ждите. Альберт работает над этим.
Снова безделие, просмотр новостей, фильмов. Кажется, мне даже удалось вздремнуть.
Проснулся, когда на таймере оставалось тридцать девять часов, а за окном было уже три пополудни.
Вскоре дверь открылась во второй раз, и сказали выходить. Наручников надевать не стали, чему я немного обрадовался.
Альберт предложил присесть, подождал, пока из кабинета выйдут его коллеги, и спросил:
— Стоян, кто вы?
— В смысле?
— Кто вы на самом деле? Ваш генокод на сто процентов совпадает с генокодом Антона Этоллина, погибшего месяц назад на ферме под Шимаком. Как и сетчатка.
Я нервно сглотнул слюну.
— При этом в это же время, за несколько часов до его гибели, из лагеря сбежал ваш тёзка, Стоян Сиднеин. Анализ вашего лица и формы черепа показывает пятидесятипроцентное сходство и с тем, и с другим лицом. При этом в базе по обоим записям есть следы операций, авторство которых установить невозможно. Кто вы?
Альберт, казалось, даже вспотел от волнения. Мне всё сложнее было выглядеть правдивым, но я выдавил из себя:
— Не знаю. Психокоррекция. В монастыре на меня надевали визиопрограмматор.
— Я вызвал на допрос жрецов из монастыря, — он нажал кнопку вызова секретаря. — Лариса! Впускайте её.
В кабинет вошла настоятель Дальноморского монастыря 'Креационистов Церкви Приматов' жрица Селестия.
'Берегись женщины', — почему-то вспомнил я последние слова Радика.
* * *
Департамент прокураторов — отдельное подразделение в структуре Директории и Субдиректорий. Исторически в Рутенийской (полётной) Директории прокураторами были корабельные судьи на космических сферолётах-ковчегах, избираемые из самых благочестивых и проверенных на детекторе лжи. Изначально все судебные процессы проводились удалённо, но вскоре стало понятно, что за время полёта, длившегося от полутора лет до десяти месяцев, судебные решения лучше принимать находящимся на корабле лицам. Вплоть до самого конца колонизации нститут прокураторов обеспечивал порядок на прямых и обратных рейсах.
После окончания колонизации эти же лица стали выполнять функцию судей по важным делам и следователей на местах, в построенных колониях. С началом локальных войн и Великой войны внутри института Прокураторов оформился сектор Контрразведки. В период Малого Средневековья известны эпизоды, когда прокураторы брали на себя роль правителей в целых регионах, охваченных беспорядками и беззаконием. С этим же связаны самые спорные периоды истории (см. прокураторы Смирнополиса и Удмуртополиса).
(из краткого школьного курса истории и политологии)
* * *
Увидев меня, она улыбнулась какой-то странной, неприятно-знакомой улыбкой и села на кресло напротив, приняв царственную позу. Она была всё в той же полупрозрачной тоге, которую я видел в день, когда меня 'зачиповали'. Теперь я был почти точно уверен, что белья под ней нет.
— Вы узнаете этого человека? — сказал Альберт. Я заметил, как он немного покраснел.
— Да, ваша светлость, — кивнула она. — Это наш брат по вере, который принял крещение от моих рук в Дальноморском монастыре.
Молодой прокуратор кивнул. У него вдруг стал какой-то безразлично-отсутствующий взгляд.
— Чип... Это вы его вживили?
— Нет, ваша светлость, — покачала головой Селестия. — Но я предполагаю, что этим занимались неблагонадёжные члены нашего братства, которых ныне нет в наших рядах.
— Как их зовут?
— Артур и Радик. Первый погиб на теракте месяц назад, второй выбыл позже.
Альберт снова кивнул. При упоминании Радика холодок побежал по спине. Откуда она может знать про это? Ведь она не была в составе синдиката? Не менее странным показалось то, что он не спросил фамилии Артура и Радика.
После небольшой паузы он ответил.
— У вас есть программатор?
— Есть. Но не с собой. В Дальноморском монастыре.
— Хорошо... Забирайте и перепрограммируйте его.
— А как же база данных? Как же ваш рапорт об Антоне Этоллине?
— Сотру...
У меня волосы встали дыбом. Я вскочил со стула.
— Чёрт возьми, Альберт, она же гипнотизирует тебя! Это психоиндуктор! Эй, парни!
— Тише, тише, — Селестия поднесла палец к губам. — Не бойся, так надо.
Я посмотрел на Альберта. Он, казалось, не слышит нас — он ушёл в транс и, не мигая, глядел на стенку с портретом Верховного Директора. Селестия поднялась и повторила.
— Так надо. Поверь. Идём со мной.
— Что надо? Куда надо? Обратно в синдикат?
Она перешла на шёпот.
— Надо отключить этот чёртов чип. Доверься мне, я не из синдиката. Или ты хочешь, чтобы тебя с риском для жизни резали эти болваны? Думаешь, откуда у них прошлый образец и знания о том, что бывают неудачный исход?
Мы прошли мимо Ларисы. Девушка сказала 'всего доброго', даже не взглянув в нашу сторону. Вышли в коридор.
— Откуда у вас программатор?
— Я забрала один у Майка Фарвоздина. И можно на ты.
Её речь стала гораздо более спокойной и естественной. И какой-то... очень знакомой. А холодный взгляд бесследно исчез.
— У него?! У второго лица синдиката?
— Понятия не имею, какое он лицо. Так или иначе, программатор у меня в монастыре. Полетели.
Мы поднялись на площадку ангара — там стоял маленький, но быстрый двуместный сферолёт 'Лебедь'. Я остановился, схватившись за обруч. В голове всё ещё крутилось 'берегись женщины'.
— Почему ты медлишь, Антон? — улыбнулась она.
— Откуда мне знать, что ты не врёшь? И почему ты так назвала меня?
Она начала сердится.
— Ты знаешь, пока мы тут будем разбираться, Альберт может очнуться. Я не до конца уверена в том, насколько мой гипноз силён.
— Почему, кстати, не загипнотизируешь меня? Давай, пробуй!
Она смотрела на меня секунд пять, потом спросила, усмехнувшись:
— Ну, как, действует?
— Ни капли.
— Вот. Собственно, главная цель того обряда посвящения и была — лишний раз проверить, действует, или нет. Если ты хочешь узнать, почему не действует, и всё ещё не хочешь, чтобы капсула в твоей голове взорвалась через тридцать с небольшим часов — то отбрось подозрения и поторопись.
Я мысленно махнул рукой и сел в сферолёт. Действительно, мне уже практически нечего было терять.
Створки ангара раскрылись. Селестия села за руль и сказала, хитро улыбнувшись:
— Они ещё не знают, какую важную фигуру в игре упустили.
— Имеешь в виду себя? Или меня?
— Обоих!
Мы взлетели над посёлком и полетели на восток. Она убрала руки от руля и полезла в сумку.
— Автопилот? Я не видел, чтобы ты его включила.
— Не бойся, случай с Радиком не повторится. Техника надёжная. А управляю им мысленно.
Я не сильно удивился. Нейроинтерфейсы уже давно были в разработке.
— Откуда ты знаешь о Радике?
— Следила. Через колобусов. Они были моими глазами.
Мне стало не по себе от осознания её возможностей.
Психоиндуктор. Тот самый, способный читать мысли на расстоянии.
— И много вас таких, в вашей Церкви?
— Ха, в Церкви! — рассмеялась она. — Ты до сих пор серьёзно думаешь, что я — жрица обезьянников?
— А кто же? Ведьма? — усмехнулся я.
— Ну, в средневековье, земное или местное, боюсь, моих коллег называли бы примерно также. Но — нет, это слишком грубо.
— И давно ты за мной следишь?
— Давно.
Дальше мы какое-то время летели молча. Внизу, после пруда Чёрной Серьги, лежали заболоченные равнины, среди которых виднелся дым костров.
— Там живут мрисса, — зачем-то сказала она.
После всего произошедшего это показалось наименее удивительным, но я всё же спросил:
— Граница же намного восточнее?
— Да, но здесь живут только фратрии Са — изгнанники и Огогигл — которые отшельники, люди искусства и прочие странные товарищи. Они тоже пытаются колонизировать мир, уже не в первый раз. Только выходит у них это намного хуже, чем у людей.
Я кивнул. Она поняла, что попытка разрядить неловкое молчание оказалась не очень удачной, и спросила:
— Что, Антон, всё ещё не доверяешь мне?
— А как сама думаешь? — Я поёжился в куртке. — Конечно, не доверяю. У меня просто нет выбора.
— Вот что мне нужно сделать, чтобы ты поверил? Наверняка хочешь задать ещё кучу вопросов? Потерпи, у нас теперь будет куча времени обо всём рассказать.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
