— Дыра в заборе, да, — солидно пояснил гном в соломенной шляпе — очевидно, он был главным у овражников. — Мы наблюдали, как ты выломал доску, да. Мы восхищены!
— Даже две доски, — робко пропищал другой гном.
— Даже две, да. Не каждому это под силу — выломать такую крепкую доску! А ты, мастер Дарин, силен, как снежный великан — уважительно добавил старший гном. — Пнул ногой — и крак! — сломал доску!
— Ты говорил при этом заклинания, да, — подхватил другой овражник. — Мы слышали! Волшебные чародейские заклинания. Это они помогли тебе проломить такую прекрасную дыру в заборе?
— Заклинания?! Я?! — Дарин почесал в затылке, припоминая. — Какие еще заклинания? А... — он выразительно кашлянул.— Гм... ну, это не заклинания. Это просто слова... э.... специфические такие выражения, в моем мире их употребляются для... для связки слов, в общем.
— Мы их запомнили, да, — гордо поведал гном, поправляя съехавшую на глаза шляпу. — Если пожелаешь, мы повторим их, чтоб доставить тебе удово...
— А вот повторять не надо, — поспешно перебил Дарин. — И зря вы их запомнили, совершенно зря!
— Можем забыть, — покладисто сказал гном. — Забудем — и все, да. Никому не скажем.
— Забудьте, ага, — пробурчал он. — Говорите лучше, что вам? И сваливайте быстренько, а то, неровен час, увидит вас кто-нибудь...
Старший овражник беспокойно оглянулся по сторонам.
— Увидит, мастер Дарин, увидит, да. Прогонят, а может, и побьют. Не можем ли мы отойти куда-нибудь? — робко предложил он. — Вот прекрасные кусты, да. Если мы залезем в заросли, нас никто не увидит!
Дарин вздохнул.
— В заросли? Давайте просто в сторону отойдем. Да вы не бойтесь, если что, я скажу, что вы — ко мне, — пообещал он, следуя за вереницей овражных гномов. — Не думаю, правда, что это вам поможет...
— Мы боимся, да, — с готовностью кивнул старший гном. — Всего боимся. Жизнь овражника ничего не стоит, да. Но мы привыкли.
Они зашли за цветущие кусты шиповника и остановились — Дарин и семь крошечных чумазых овражных гнома.
— Ну? — спросил он, недоумевая. — В чем дело?
Гномы переглянулись, словно решаясь, быстро перекинулись несколькими словами на неизвестном ему птичьем языке и умолкли, уставившись на парня во все глаза.
— Мастер Дарин, — заговорил, наконец, старший гном. Он стащил шляпу и прижал к груди. — Мы должны открыть тебе страшный секрет!
Дарин насторожился.
— Страшный секрет? А почему именно мне?
Овражники снова переглянулись. В парке было тихо, только посвистывала какая-то птица, да гудел шмель. Наконец, гном открыл рот.
— Потому что больше некому, — печально объявил он. — Такая история, да.
Дарин тяжело вздохнул. Что-то настойчиво подсказывало ему, что 'страшным секретом' овражных гномов лучше не интересоваться и он заколебался, поглядывая на высокий дощатый забор, что виднелся в зарослях: до дыры, выломанной при помощи 'чародейских заклинаний' было рукой подать. Однако, любопытство взяло верх.
— Ладно, — проговорил Дарин. — Выкладывайте свою историю. Только побыстрей.
Гном, кивнул, по-прежнему крепко прижимая к себе шляпу, украшенную морковкой, открыл рот и...
— Погоди, погоди! — остановил его парень. — Тебя как зовут-то?
— Меня зовут Дюф, да, — с непонятной гордостью поведал гном. — Овражникам редко дают имена, но мне дали, да. Я умен! Среди нашего народа считаюсь мудрецом, да.
— Ах, вот как...
— Они все были без имен, — Дюф повел рукой в сторону соплеменников. — Ведь имя нужно заслужить. И они заслужили да!
Овражные гномы приосанились.
— Вот это Бюф, это Пюф, это...
— Хватит, хватит! — поспешно остановил овражника Дарин, чувствуя, как голова у него пошла кругом. — На этом остановимся, пожалуй. Все равно вы все на одно лицо, я и различить-то вас не могу...
Он окинул взглядом перепачканные физиономии гномов.
— Слушай, Дюф... или как там тебя... давай, переходи к делу. Время — деньги, как у нас говорится!
Дюф кивнул.
— Мы, мастер Дарин, пришли в Лутаку недавно. Пришли и сразу обратились за помощью к здешним овражным гномам, да. Рассказали им все. Они долго думали, размышляли да. Держали совет! Потом рассказали нам о тебе.
— Обо мне?! — удивился тот. — Откуда они меня знают?
— Знают, мастер Дарин, знают, да! О, овражные гномы многое видят, многое знают, — сказал он важно. — А вот овражных гномов никто не видит, никто не замечает.
— Ясно, ага. И что же они про меня знают?
— Все, мастер Дарин. Они давно к вам приглядываются. Они говорят — вы не такой, как все. Они говорят, вы никогда не швыряли камнями в овражных гномов, не науськивали на них собак, не били шутки ради.
— Гм...
— Мы не держим зла на людей за это, да, — поспешил заверить Дюф. Остальные гномы согласно кивнули.— Так уж заведено в мире: никто не любит гномов-мусорщиков, все их презирают. Даже наши родичи гномы-рудокопы не желают с нами знаться, да. Говорят, мы не родня им! А на самом деле...
Дарин понял, что если он сию минуту не остановит Дюфа, то ему придутся выслушать долгую подробную историю взаимоотношений овражных гномов и их родичей.
— Дюф! Это потом расскажешь. Переходи к страшному секрету.
— Про секрет, да, — кивнул тот. — Сейчас расскажем, мастер Дарин, но сначала знайте вот что: мы, овражные гномы, — он указал на остальных. — Мы не из Лутаки.
Дарин вздохнул.
— М-да... ну, это я уже слышал, — он хмыкнул. — Я вот тоже не из Лутаки. И что? Что в этом особенного?
— Что особенного, да, — почтительно откликнулся старший гном.
— А откуда же вы?
Дюф мгновение помедлил. Остальные овражники перестали шептаться и уставились на него.
— Мы из Волшебных земель, — гордо ответил он. — Из Волшебных земель, да.
— Прекрасно, — скептически проговорил Дарин. — Это и есть ваш страшный сек... что?! Из Волшебных земель?!
Гномы разом кивнули.
Дарин немного подумал, рассматривая их грязные физиономии.
— Врете, наверное? — недоверчиво спросил он. — Я местную географию плохо знаю, но про Волшебные земли слышал. Чародейское зеркало кое-что болтало. Говорило, что Волшебные земли где-то очень далеко отсюда: за горами, за каменистыми пустынями, за огненными пустошами. Из людей никто и никогда там не бывал, туда даже купцы не ездят! Как же вы до Лутаки-то добрались?
— Добрались, мастер Дарин, добрались, да, — кивнул Дюф.
Дарин с сомнением посмотрел на крошечных гномов.
— Да бросьте! — протянул он. — Это невозможно.
— Возможно, мастер Дарин, — твердо сказал старший гном. — Возможно, да!
Парень покачал головой.
— Заливаете, небось... ну, да ладно. Хотите считать, что вы из Волшебных земель — на здоровье. А в Лутаку вас зачем понесло?
Овражники сгрудились в кучку и тревожно зашептались. Дюф принялся комкать шляпу и в одну минуту превратил ее в бесформенный комок.
— Мы... мы следовали за своим господином, — проговорил он, оглянувшись по сторонам и понизив голос.— Это и есть наш страшный секрет, да. Никто не знает наш секреты, кроме нас. А теперь — и ты. Ты никому не скажешь? — забеспокоился он, просительно заглядывая в глаза Дарину.
— Не скажу. Да что тут секретного? — он пожал плечами. — А что за господин?
— Наш господин, да! — в голосе гнома слышалось благоговение. — Мы — его верные слуги. Самые верные, да. Преданные!
— Угу, — промычал Дарин, снова покосившись в сторону забора. Общение с овражниками мало-помало начало утомлять, и он принялся раздумывать, как бы побыстрей закончить бесконечный разговор. — А сейчас он где?
— В Лутаке, мастер Дарин. В Лутаке, да.
— На Ярмарке, что ли?
Гномы притихли и погрустнели.
— Нет, мастер Дарин, — печально отозвался Дюф. — Наш господин не на Ярмарке. Наш господин в тюрьме.
С городской площади донесся мелодичный перезвон курантов. Дарин спохватился: оказывается, он болтал с овражными гномами уже добрых полчаса! Пора и часть знать.
— Вот что, ребята, — решительно сказал он. — Я немного тороплюсь, так что... где, вы говорите, ваш господин?
— В тюрьме, мастер Дарин, — откликнулся Дюф, снова комкая ни в чем не повинную шляпу. — В тюрьме Морского Управления, да. Вот почему овражные гномы Лутаки посоветовали нам найти тебя!
Дарин про себя отпустил в адрес овражных гномов Лутаки парочку крепких 'волшебных' заклинаний.
— За что ж он туда попал?!
Гномы замялись.
— Мы должны всюду за ним следовать, да, — растерянно пролепетал Дюф, расправляя шляпу и тут же скатывая ее в трубочку. — Мы его преданные слуги. А наш господин...
Дарин нетерпеливо мотнул головой, отбрасывая упавшие на глаза волосы.
— Ну, так следуйте, в чем дело-то?— с досадой сказал он. — Я тут при чем? Вы что, в тюрьму за своим господином хотите, что ли?
При этом простом вопросе гномы пришли в сильнейшее беспокойство и затеяли разговор на своем языке: ни дать, ни взять, стайка воробьев расшумелась на кусте.
Дарин нетерпеливо ждал.
— Мастер Дарин, — взволнованно произнес Дюф, безжалостно ощипывая со шляпы пучки моркови. — Наши родичи из Лутаки, когда узнали, что господин в тюрьме, долго думали и совещались, да. А потом сказали найти тебя. Попросить, чтобы ты помог выручить нашего господина из тюрьмы.
Дарин вытаращил глаза.
— Что-о-о-о?!
— Они сказали, что ты — можешь, да.
— Вы что, с ума сошли, что ли?!
— Потому что, если нашего господина не вызволить из тюрьмы прямо сегодня, завтра в полдень корабль увезет его на остров, на бирюзовые рудники! Овражники Лутаки разузнали это, да. Но если это произойдет, то тогда все пропало!
— Что пропало-то?
— Все, пропало, все, да, — в отчаянии воскликнул Дюф.
Остальные гномы встревоженно загалдели.
Дарин махнул на них рукой.
— Тихо! — прикрикнул он. Овражники испуганно примолкли. — Ну, вот что, — сказал Дарин Дюфу. — Не знаю, что вам наплели овражники Лутаки, но, по-моему, у них с головой не все в порядке. Я кто, по-вашему? Глава Морского Управления, что ли?! Начальник тюрьмы?! С чего вы решили, будто я могу вот так запросто взять и освободить человека? И не кого-то там, а арестанта, приговоренного к бирюзовым рудникам?!
Гномы согласно закивали.
— Мы решили, да. Взять и освободить.
Дарин набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул.
— Вы что, смеетесь надо мной? — сдержанно поинтересовался он, но тут же вспомнил, что чувство юмора у овражников отсутствовало, а стало быть, и шутить они не умели — простодушные гномы воспринимали все буквально.
— Что он натворил, ваш господин? На бирюзовые рудники отправляют только убийц, значит, он пришил кого-то?
Овражные гномы озадаченно переглянулись.
— Пришил?
— Убил! Прикончил! Уничтожил!
Дюф решительным движением расправил шляпу.
— Наш господин никого не мог пришить, да, — твердо сказал он. — Он — не портной, он...
— Блин, чтоб вас... а в тюрьме он как оказался?!
Гномы пошушукались и умолкли, глядя на Дарина во все глаза.
— Так получилось, — печально сообщил Дюф. — Мы не знаем!
— Вот как? Наверное, пирожок на Ярмарке украл?
Дюф с размаху нахлобучил на голову бесформенную шляпу.
— Наш господин не крал пирожки, да! — с негодованием отверг он обвинение.
Дарин вытер со лба пот.
— Нет, это еще круче, чем с отхи разговаривать, у тех хоть иногда проблески мыслей бывают, — пробормотал он. — Знаете что...
— Мастер Дарин, — тревожным голосом перебил его Дюф. — Корабль отойдет завтра в полдень, да. После этого нам никогда не вызволить нашего господина. На бирюзовые рудники никто не может пробраться. Там нет овражников, да. Наш господин погибнет. И тогда...
— Что?
— Мы не можем, сказать, да, — закручинились гномы. — Пока господин не разрешит нам говорить, мы должны молчать! Иначе...
Он замолчал.
Дарину отчаянно захотелось хорошенько встряхнуть Дюфа, так, как это обычно делал с овражниками Тохта. Кобольд утверждал, что после небольшой встряски, гномы соображают гораздо быстрей.
— Но я-то чем могу помочь? Может, вам сходить к господину Гораму? Он...
— Никто не будет слушать нас. Никто не будет слушать овражных гномов, да, — повесив голову, ответил Дюф. — Но тебя послушают, да!
Перед такой наивной верой в свою значимость, Дарин только руками развел.
— Ошибаетесь, ребята. С какой стати? Я обычный человек, мелкая сошка... а неприятностей у меня и своих хватает...
Он вспомнил о повелителе ламий, о таинственном амулете, о Кёртесе, который как-то подозрительно легко отказался от мысли заполучить редкий артефакт и заторопился.
— Господину вашему не поможешь. Ясно? И я никак не могу вам помочь! Понятно?
Он посмотрел на гномов. Гномы, не отрываясь, смотрели на него. Дюф снова стащил с головы шляпу и принялся ее комкать.
— Мастер Дарин...
— Блин, — пробормотал тот, торопясь как можно скорее закончить неприятный разговор. — Как бы вам это втолковать-то? Ладно, объясняю еще раз... эй, Дюф!
Гном сделал шаг вперед.
— Слушай меня внимательно, — раздельно и четко проговорил Дарин, глядя на него сверху вниз. — Не знаю, что вам про меня здешние овражники не наболтали. Но я вашего господина из тюрьмы освободить не могу. Невозможно это! Теперь понятно?
Гномы одновременно кивнули.
— Наконец-то... ну, тогда — пока, — устало буркнул Дарин. — Тьфу ты, блин... желаю процветания, — поправился он и, не оглядываясь, пошел к забору.
Через пять минут Дарин уже шагал по переулку Монахинь-девственниц: отсюда рукой подать было до Привратной площади а оттуда — и до дома с синими ставнями недалеко.
— Вот ведь блинский фиг, а? — сердито бормотал он на ходу. — То повелитель ламий, то раб, так его перетак, то эти идиоты ушастые со своим господином! Сборище городских сумасшедших!
Он с силой пнул камешек, подвернувшийся под ноги. Камешек отлетел и запрыгал вниз по ступенькам узкой улицы, которая была вымощена каменными плитами, отполированными за века сотнями подошв. Дарин проследил за ним взглядом — до того момента, пока камень не зарылся в пыль на обочине.
— Овражники Лутаки им, видите ли, рассказали! Пользуюсь небывалой популярностью среди гномов-мусорщиков — это что-нибудь да значит! Автографы скоро раздавать буду... да чего там, раздавать? Продавать буду, лавочку открою. Хоть деньги заведутся... жаль, только, эти чучела овражные ни читать, ни писать не умеют. Накрылась моя лавочка...
Он вспомнил гномов, якобы пришедших из Волшебных земель за своим таинственным господином и выругался.
— Помощь им, видите ли, нужна! Господина еще какого-то приплели... в тюрьму его, видите ли, посадили... тоже мне, узник замка Иф! Да врут, небось, все! И про Волшебные земли и про... хотя, все говорят, что врать овражники не умеют, у них для этого мозгов маловато...
Он добавил несколько подходящих случаю непечатных выражений, почерпнутых из бесед с говорящими рыбами, свернул за угол и остановился.
Шедшие навстречу монашки в длинных синих балахонах, обошли его по обочине и заторопились дальше, оглядываясь на парня, неподвижно стоявшего посреди дороги.
