— Прекрасно, — кисло сказал кобольд. — Но, по крайней мере, мне его показывать совсем необязательно.
Они помолчали.
— Удивительное дело, — медленно проговорил Дарин. — Меня тут не было год. Ну, что такое год? Многое ли за это время изменится? Но... — он вздохнул. — Все вокруг кажется каким-то... каким-то странным. Как будто чужим. Но ведь не мог мой мир измениться за такой короткий срок?
Кобольд подумал.
— Это не мир изменился, — проговорил он, снова растянувшись на полу. — Это ты изменился.
Тохта посморел сквозь балконную решетку.
— А время-то у нас Лутаке совсем иначе идет, — заметил он. — Тут — месяц, а там, небось, пара дней всего и прошла...
Они некоторое время сидели молча, потом Дарин решительно тряхнул головой и поднялся.
— Ладно, чего сидеть... пойду в редакцию, объявление отнесу. А ты?
— В норе сидеть буду, — ответил кобольд, прыжком перебираясь в кресло.
В комнате зазвонил телефон.
— Опять, — обреченно сказал Дарин. — Опять кто-то номером ошибся! Неудачный у меня телефонный номер, блин! Всего на одну цифру от справочной вокзала отличается, вот народ и трезвонит круглый день, вместо того, чтоб повнимательней приглядеться...
Он снял трубку.
— Приветствую, желаю процветания... тьфу, ты! Здравствуйте! Нет, не справочная. Вы позвонили в диспетчерскую Скорой психиатрической помощи. Минуточку, у нас на пульте высветился ваш номер телефона и домашний адрес. Бригада психиатров уже выезжает, ожидайте через несколько минут. Да... что? Кто говорит? А это главный врач с вами говорит. Что значит 'ой'? Да, профессор кафедры психиатрии... Что значит, не надо? — Дарин подпустил в голос начальственные нотки. — Психиатров не надо? Нет, вызов я отменить не могу, специалисты уже выехали. Кстати, расценки на наши услуги сильно поднялись, что делать, рынок, понимаете ли, рынок! Мы живем в сложное время! Так что приготовьте денежки и ждите санитаров. Вы сами сдаваться будете или кого-то из близких оформить желаете? Что значит, не туда попали? Попали именно туда. Не кладите трубку, иначе мы будем вынуждены послать к вам еще одну бригаду. Опишите пока симптомы... уже видите зеленых человечков? Нет? Ничего, увидите, я обещаю!
На этом разговор, видимо, прервался, потому что
Дарин вдруг расхохотался, положил трубку и направился в прихожую.
Через минуту Тохта услышал, как хлопнула входная дверь.
Город, в котором жил Дарин, был расположен на берегу большой реки. В городе имелся прекрасно отреставрированный исторический центр, парк с колесом обозрения, которым жители гордились: каждый желающий, купив билет, мог полюбоваться из кабинки колеса на широкую реку, луга и поймы, на дальние горы и синие леса. А если посмотреть в другую сторону, то можно было увидеть весь город, как на ладони: широкие улицы, старинные здания, парки, скверы, многоэтажная окраина и новостройки.
Дарин прошел тихой улочкой и свернул к городским прудам с фонтанами, с цветниками вдоль берега. Объявление о продаже 'экзотического зверя', диковинки, что предназначалась для состоятельных людей города, необходимо было собственноручно нести в редакцию газеты 'Вечерний проспект', что располагалась на бульваре. Идея 'спецоперации' Дарину черезвычайно не нравилась, но Тохта, который ее придумал и несколько раз блестяще осуществил, был уверен, что и в этот раз все пройдет без сучка, без задоринки. И чем больше Дарин слышал разглагольствования самоуверенного приятеля, тем больше утверждался в своем мнении: со спецоперациями пора завязывать.
Погруженный в свои мысли, он свернул на бульвар. В траве шныряли бесстрашные черные белки, выискивали в траве орехи, на лавочках играли в шахматы пенсионеры.
Редакция находилась в сером кирпичном трехэтажном здании, а бесплатные объявления, как Дарин знал совершенно точно, принимали в кабинете на первом этаже. Он уже поднимался по ступенькам, как дверь вдруг с грохотом, распахнулась и оттуда пулей вылетела невысокая темноволосая девушка. За ней неторопливо шел светловолосый парень.
— Шевелись быстрей, — нетерпеливо командовала девушка. — Заводи свою таратайку, клиент ждет!
— Таратайка... пешком сейчас пойдешь, ясно? А клиент-то кто?
Дарин невольно поискал глазами 'таратайку', заметил под деревом старую побитую 'японку' и поднял брови: определение 'таратайка' подходит к ней как нельзя лучше. Когда-то машина, наверное, знала лучшие времена, но сейчас, когда молодость ее была далеко позади, 'таратайке' больше всего хотелось мирно дремать где-нибудь на тихой свалке, в компании таких же ветеранов. Однако, судя по всему, отдых на свалке светил ей не скоро.
— Ликеро-водочный комбинат 'Заря',— ответила девушка, изо всех сил дергая ручку дверцы.
— Заря-шморя... — пробурчал парень. — Не дергай, отвалится! Осторожней надо!
Он с большими предосторожностями открыл дверцы автомобиля.
— Садись, поехали...
Уехать они не успели.
На первом этаже с треском распахнулось окно, высунулся темноволосый, модно постриженный человек в дорогом кожаном пиджаке, в галстуке, сбитом набекрень, и заорал во все горло, обращаясь к девушке:
— Стой! Стой? А где текст сухарно-бараночному комбинату? Готов?
— Готов, готов... в общих чертах, — уклончиво ответила девушка и поспешно нырнула в машину.
— А где он? — снова завопил брюнет. — Где?
Машина задребезжала, забренчала, и, укатила, оставив после себя синее облако гари.
Брюнет с досадой стукнул кулаком по подоконнику, громко выругался, потом спохватился и взглянул на парня.
— Добрый день!
— Приветствую, желаю процвета... тьфу, ты блин!
— Вы к кому, молодой человек? — светским тоном поинтересовался он, поправляя галстук.
— Я.. вот... — Дарин вытащил из кармана купон. — Объявление хочу дать.
— Прошу! — человек сделал приглашающий жест и исчез в окне.
Дарин проводил его недоуменным взглядом. Не успел он и шагу сделать, как брюнет снова показался в окне.
— Заходите! — бодро скомандовал он. — Смелее!
Дарин поднялся на крыльцо и открыл дверь.
— Ну и контора, — пробормотал он вполголоса. — Не редакция, а сборище городских сумасшедших!
Покончив с делами, Дарин побрел по бульвару, потом свернул на боковую тихую улицу. Засунув руки в карманы, он пинал перед собой маленький гладкий камешек и сосредоточен размышлял.
Мысли были самые неожиданные, и Дарину очень хотелось в них разобраться. Понять, например, почему почти каждую ночь ему снится Лутака, снится так явственно, что, проснувшись, он отчетливо слышал, как бьет в берег тяжелая морская волна и кричат чайки. Осознать, что прежний этап его жизни закончен, что началась новая жизнь, и в ней нет места ни болтливым зеркалам, ни призракам-предсказателям, ни говорящим русалкам, и что можно сколько угодно вспоминать Дадалиона, приятеля Барклюню, чародея Попуция и 'скоростную крысу' Пулиса — увидеть их больше не удастся. В этом мире нет места волшебству.
Да, но кобольд?
Вспомнив о Тохте, Дарин вздохнул.
Он пнул камешек так, что тот отлетел далеко на обочину и побрел дальше, снова перенесясь мысленно за тысячу миров отсюда.
На углу улицы Дарин вдруг остановился. Нахлынуло странное чувство нереальности всего происходящего. В лицо повеял самый настоящий морской ветер, пахнущий солью, водорослями, солнцем. Казалось, что прямо за углом, вместо современного города, предстанет совсем иная картина: вымощенные камнем улицы, площадь, полная народа, крепостная стена.
Дарин постоял немного, подумал — и шагнул вперед.
... Конечно, никаких чудес не произошло. За углом была другая улица, хорошо знакомая ему с детства: с белым особняком самой старой аптеки города, с затейливыми башенками кукольного театра и трамвайной остановкой. Правда, появилось и кое-что новое: продуктовый магазин с двусмысленным названием 'Последний ужин' и маленькое кафе 'Мечта' — раньше их не было.
Дарин толкнул стеклянную дверь кафе — внутри было совершенно пусто, лишь за столиком возле окна сидел официант: молодой парень с длинным лицом и бровями домиком, очень похожий на грустного Пьеро.
— Приветствую, желаю процве... тьфу, ты, блин! Здорово!
Официант кивнул, печально разглядывая неожиданного посетителя.
— Пиво есть? В бутылках? Холодное?
Официант, не меняя положения, ткнул пальцем в угол.
— Вот, в холодильнике возьми, — меланхолично произнес он.
Дарин поколебался, потом пожал плечами и направился к высокому стеклянному холодильнику, стоявшему за стойкой бара.
— И мне заодно принеси, что ли, — услышал он. — Со второй полки возьми, там самое свежее стоит.
Пиво действительно оказалось свежим и в меру холодным. Дарин долго сидел в пустом кафе, за одним столиком с погруженным в пучины меланхолии
официантом, оба они молчали, думая каждый о своем, и молчание, странным образом, объединяло их.
Потом Дарин отодвинул пустую бутылку и поднялся.
— Ладно, пора мне, — сказал он.
Официант кивнул.
— Бывай, брат, — печально сказал он и отсалютовал бутылкой. — Заходи, если что.
Глава — 2.
Рано утром кобольд приоткрыл дверь, прислушался: на лестнице царила тишина. Он выскользнул на площадку: есть хотелось так, что в животе урчало, однако старые запасы, спрятанные в квартире Дарина, Тохта решил пока что не трогать. Пусть себе лежат, с запасом и на душе как-то спокойнее.
Бесшумной тенью, прижимаясь к стенам, метнулся по ступеням вниз. Но как ни спешил, а в подъезде, возле входной двери все же задержался на секундочку. Тут, у входа в логово, инстинкты кобольда настоятельно требовали соорудить хорошую ловушку. Лапы у Тохты так и чесались: не терпелось приступить к делу, но Дарин, узнав об этом, ловушку строить строго-настрого запретил. Тохта помялся, повздыхал, но делать нечего: дал слово Дарину, пообещал, а обещания выполнять нужно. Поэтому — никаких ловушек, разве что парочку кирпичей прямо у входа положить?
Сказано — сделано! И кирпичи в подвале нашлись, и даже не парочка, а гораздо больше. Пришлось, конечно, время потратить, но зато теперь, как только злоумышленник в полутемный подъезд зайдет, то непременно запнется и растянется — вот так-то! Никто не проберется незамеченным к норе кобольда!
Полюбовавшись на свою работу, Тохта шмыгнул за дверь и через минуту уже оказался в подвале.
Огляделся.
В Лутаке, конечно, таких роскошных подвалов не сыскать. Это ведь не подвал, а сокровищница дракона: крыс-то, крыс сколько! Иной раз и кошки заходят — тоже неплохо. Хотя, бездомные кошки не слишком упитаны, но ведь иногда и разнообразия в пище хочется.
Тохта рысцой пробежал в глубину подвала, нырнул под трубы, обогнул груду поломанных ящиков, остановился и прислушался. Вдруг неподалеку зеленые глаза вспыхнули: вот оно, кошка! Отлично!
Он затаился, следя за приближающимся зверьком, а как кошка подошла ближе, бесшумно прыгнул, сомкнул острые зубы на кошачьем загривке и встряхнул хорошенько. Хрустнули позвонки и тельце кошки обмякло. Кобольд положил добычу на землю и снова принюхался. Возле груды заплесневелого мусора копошилась крупная крыса — Тохта ее не видел, зато чуял прекрасно. Он осторожно прдкрался, с силой оттолкнулся задними лапами и прыгнул. Через мгновение тушка крысы лежала рядом с кошкой, а кобольд с довольным видом облизывал морду: охота удалась! Можно приступать к завтраку. Он поколебался, потом решил сначала расправиться с крысой, а кошку хорошенько припрятать: надо и о завтрашнем дне подумать.
Перекусив, прихватил в зубы добычу, потрусил к выходу, пробежал возле стены дома, взлетел по балконным решеткам и сноровисто закопал тушку в старые газеты. Посидел подумал и решил перепрятать: утащил в маленькую каморку, что возле кухни была.
Дарин еще спал и Тохта, вернувшись в комнату, выскользнул на балкон. Только хотел прыгнуть в кресло, как телефон затрезвонил, так резко и громко, кобольд от неожиданности подпрыгнул и зашипел.
Парень, не разлепляя глаз, нашарил трубку.
— Алло...
В трубке заверещал чей-то голос.
— Нет, это не справочная вокзала, — ответил Дарин, уже вполне проснувшись. — Вы попали на радиостанцию 'Наш город', в прямой эфир! Да, конечно, вас все слышат! Нет, привет родственникам потом передадите. Как вы знаете, сегодня день рождения губернатора края и наша радиостанция проводит конкурс на лучшее поздравление! Кто? Губернатор? Конечно, слушает!
Прочитайте, пожалуйста, для него какое-нибудь стихотворение. Только громко и с выражением... что? Какое? ' Я помню чудное мгновенье. Передо мной явилась ты'? Это вы про губернатора? Да, подходит. Можно и такое... только вы читайте так: 'Передо мной явился ты'! Да, я думаю, ему понравится, Пушкин все-таки...подождите, не бросайте трубку!
Но трубку видимо все-таки бросили, потому что
Дарин вдруг захохотал и вскочил на ноги.
— Тохта, у нас сегодня дел — выше крыши! С утра на набережную сходить надо, там у меня с друзьями встреча, деньги за перевод мне передать должны. Это раз. Насчет работы поговорить — это два. Нужна работа, а то с голоду помрем! Сам понимаешь, не можем же мы тебя, как африканского редкого зверя постоянно продавать? Рано ли поздно вычислят нас!
— Я с голоду не помру, — буркнул кобольд и облизнулся при мысли о подвале и крупных откормленных крысах.
— Ты-то может и не помрешь, а я — запросто, — не согласился парень.
Тохта вздохнул. Делиться едой он не любил, но делать, похоже, было нечего. Он почесался и нехотя проговорил:
— Могу тебе крысу принести.
Подумал, попенял сам себе за неумеренную щедрость и поправился:
— Половину крысы.
Но Дарин, к большому облегчению Тохты, от угощения отказался и скрылся в ванной.
Зашумела вода.
Тохта направился было на кухню, но тут снова затрезвонил телефон.
Кобольд воровато оглянулся на дверь ванной и на цыпочках подкрался к телефону. По какой-то неведомой причине, этой штуки он опасался меньше, чем холодильника или микроволновки: может быть, потому, что аппарат казался ему хоть и странным, но вполне безобидным. Тохта приложил трубку к уху, точь-в-точь, как это делал Дарин и прислушался: там что-то потрескивало и шуршало. Кобольд повертел ее в лапах, подумал и лизнул пластмассу. Вкус у говорящей трубки был — хуже не придумаешь.
— Алло! — выкрикнул вдруг раздраженный женский голос. Кобольд подпрыгнул от неожиданности и чуть не выпустил трубку из лап. — Это справочная вокзала?
Тохта поспешно припомнил, как развлекался в таких случаях Дарин и откашлялся:
— Вы позвонили в логово дракона, — важно сообщил он. — С вами разговаривает самый настоящий дракон. Можете ужасаться. Он порядком проголодался и не прочь закусить.
В трубке повисло озадаченное молчание. Потом голос переспросил:
— Кто? Кто?
— Дракон! — повторил кобольд, досадуя на несообразительность человека. — И он не против сожрать кого-то. Имейте в виду, он питается только девственницами, а всех остальных...
— Псих какой-то, — раздраженно сказала женщина на другом конце провода и бросила трубку.
Кобольд подумал, посмотрел на телефон, потом — на трубку, из которой доносились длинные гудки, и осторожно пристроил ее на место. Ему было совершенно не понятно, почему Дарин, разговаривая по телефону, каждый раз так веселился.
