Ариана. Трудный путь

Тот вскинул голову, но я продолжала безмятежно улыбаться. Он ещё раз посмотрел на меня. Я вежливо наклонила голову, чтобы он оценил пёрышко на моей шляпке. Глаза его расширились — узнал! Всё же я много раз любовалась на свой Облик в зеркале, чтобы создать истинного Кетцаль-Ко-Атля для этой защиты.

Он прокашлялся. Замялся, не зная с чего начать. Всё же не каждый день можно видеть ребёнка, который ведёт себя так непонятно. А я ждала, не желая облегчать ему общение.

— Мисс Дамблдор, — всё же собрался он, — вы просили своего отца узнать о некоторых маглах. И о том, где они сейчас находятся. Зачем?

— Могу только повторить то, что уже говорила ему — "Держи своего друга близко, а врага — ещё ближе". Маглы всё больше и больше делают успехи в науке, технике. Не имея наших возможностей, они найдут способ, как взмыть в небо, как передвигаться быстрее паровоза, как убивать себе подобных всё более изощрёнными методами.

— Вас так волнуют маглы? — усмехнулся он.

— Меня волнует наш мир, — улыбнулась я. — Мне известно только одно полностью магическое поселение, на улицах которого мы могли свободно учиться колдовать, не боясь при этом нарушить Статут Секретности. В остальных местах нам приходится постоянно помнить о том, что нельзя творить магию на глазах у маглов. А если от магии будет зависеть моя жизнь? Или жизнь и здоровье кого-то из моих друзей и близких?!!! — Отвернулась и глухо добавила. — Однажды мой отец чуть не пострадал от моего стихийного детского выброса. Я чуть не ушла за Грань.

Тут он напрягся, наклонился вперёд, внимательно вслушиваясь в то, что я говорю. Если до этого он воспринимал мои слова с лёгкой улыбкой, то тут явно заинтересовался. Краем глаза я наблюдала за его реакцией.

— Очень интересно, мисс Дамблдор, — а я и не сомневалась. — Вы видели Будущее?

— Скорее — возможные варианты. — Задумчиво произнесла я. — Ибо одно и то же событие я могла наблюдать с разных сторон. А что-то пролетало как один миг. Матушка рассказала мне, что я лежала, не подавая признаков жизни, около получаса. — Отец, не знавший таких подробностей, громко вздохнул. А я продолжала. — Но за эти полчаса я успела прожить не одну жизнь. От рождения и до смерти. Иногда она была очень неприятной, — зябко повела плечами. — Я была и волшебницей, и маглой. — Грустно кивнула. — Видела мир, который вообще не обладает магией — только техника. Но она могла творить настоящие чудеса! — Предваряя его дальнейшие расспросы, поспешила добавить. — Что-то я забыла сразу же, как очнулась. Что-то сохранилось в моей памяти так чётко, словно я видела это вчера. И мне очень не хочется пережить некоторые фрагменты тех жизней наяву!

И приглашающим жестом показала на свою голову.

Теперь мистер Грей был очень осторожен. Получил пакет, нарезанный из разных фильмов о войне. А под самый конец — взрыв ядерного заряда в городе из "Терминатора-2".

Оттого-то и вынырнул из моей памяти, смертельно побледнев. С остановившимся взглядом он упал обратно в кресло. Я позвала отца подойти поближе и угостить мистера Грея настойкой маминой работы. Отлично снимает последствия стресса! На вкус — только травки.

Ну... И кое-что ещё. Но об этом мистеру Грею знать не обязательно.

— Маглов становится всё больше. И в Хогвартсе — появилось много маглорождённых. Чтобы их правильно учить, надо больше знать про их мир. Я так решила.

Мистер Грей кивнул. Что ж, пусть он теперь думает, что разговаривал с юной карьеристкой, возомнившей себя будущим директором Хогвартса. Может, ему будет интересно увидеть мой взлёт. А может — приблизить падение. Все остальные знания, полученные от меня, будут скрыты в его памяти. И вспоминаться — как его собственные.

Зря, что ли я старалась вышивать эти узоры на платочке, который комкала в руках, нитью, вымоченной в том же зелье, что было приготовлено в своё время для Геллерта? С добавкой чешуйки с хвоста Пернатого Змея.

Результатом этой беседы стало то, что Аберфорт и Оливер попали на учёбу в школу для мальчиков в местечке Хэрроу под Лондоном.

А меня ждала школа "для будущих леди" в Брайтоне, где директрисой была мисс Робертс. Сквиб из рода Брэддок.

Глава 25

Сентябрь девяносто четвёртого года. Мне восемь лет, Аберфорту — уже десять. Будет. В декабре.

Мальчикам предстояло провести в школе два года до поступления Аберфорта в Хогвартс.

Мне же выпало проучиться на один год дольше.

О да — обе эти школы имели большой успех у родителей. Из тех, кого называют "сильными мира сего".

Школа Хэрроу была основана в 1571 году в годы правления королевы Англии Елизаветы Первой, на средства богатого фермера Джона Лайона. Из-за множества трудностей, строительство школы не раз прерывалось, но оно всё же было закончено к 1615 г., и школа, в которую на тот момент был записан всего лишь один ученик, наконец, открылась.

А уже к началу девятнадцатого века ведущий преподаватель Хэрроу доктор Джозеф Друри мог насчитать среди своих учеников четырёх будущих премьер-министров Великобритании. Спустя полвека в эту школу пришли два выдающихся педагога. Чарльз Вогэм и Генри М. Батлер привнесли в школьную систему обучения новые по тем временам тенденции и достижения викторианского образования. Но время шло и вот уже в небольшом местечке Хэрроу, в нескольких милях к северо-западу от Лондона, пока ещё в предместьях столицы, расположился уютный комплекс зданий, рассчитанный на самых разных учеников. Мальчиков, разумеется. На полный пансион.

Эта школа славилась своими традициями, знание и соблюдение которых выделяло её учеников в особое сообщество, создавало из них особый элитный клуб. Потому-то я и настояла на обучении моих мальчиков в этой школе. В школе даже был специальный жаргон, понятный только ее обитателям, на спортивной площадке играли в особый вид футбола. Хранимые веками обычаи объединили многие поколения учеников школы Хэрроу, воспитывая благородство и твердость духа, выращивая из учеников будущих представителей элиты общества.

А счастливые выпускники этой обители знаний помимо того, что сохраняли на память о славных временах своей учёбы здесь знаменитую светло-жёлтую соломенную шляпу, похожую на канотье, с темно-синей лентой на тулье, но и в ночь после выпуска вырезали своё имя на стенах своих Домов. Некоторые — и не по одному разу. Так лорд Джордж Гордон Байрон отметился аж девятнадцать раз. В самых неожиданных местах.

Об этом мне потом рассказывали и Оливер, и Аберфорт.

Да, к их появлению в стенах школы отнеслись настороженно — всё же их происхождение никак нельзя было спрятать.

Аберфорт был представлен — как сын начинающего промышленника, ухватившего удачу за хвост тем, что заключил выгодные контракты с армией: вначале — на поставку только сукна. А потом предложил и пошив формы по стандартизированным размерам.

И Оливер Твист. Вообще — никому не известный молодой человек. С таким именем, что похоже на псевдоним. Про него сразу же пошли слухи, что он сын крупного землевладельца где-то в Штатах или Нью-Мексике. А тот прислал сына на обучение в Британию, чтобы немного придать лоска своему наследнику.

Такой слух прошёл после того, как студенты увидели, что Оливер прибыл с довольно дорогим велосипедом. А некоторые стали насмехаться, мол, потому и сел на железного коня, что не обучен благородному искусству наездника.

Ну, Оливер согласился на пари, которое ему предложили, планируя выставить на смех и содрать денежки с него. Да не тут-то было!

Кстати, ещё и Аберфорт подсуетился — поставил на кузена среди своих ровесников.

Тот, кто спорил, бил наверняка. Был такой жеребец в конюшне, где студенты брали уроки верховой езды. Жеребец уже немолодой, но с жутким характером. Его как раз и держали для подобных споров. С кого-то спесь сбивали, с кого-то денежки.

Но и Оливер не прогадал. Чтобы какой-то жеребец, да устоял перед Многоликим?!!! Да ещё и перед пумой?!! Не смешите меня!

Ему стоило только появиться на конюшне у этого жеребца, как тот начал вжиматься задом в стенку денника, подальше от моего кузена. Так что Оливеру не составило большого труда быстро — опыт кочевой жизни так просто не забывается — оседлать и вывести коня на площадку. Там кузен ловко вспрыгнул в седло и показал ошеломлённым зрителям чудеса степной джигитовки.

Оливер не рассказывал, каких трудов ему стоило уговорить этого жеребца на подобное действие, но всегда лишь закатывал глаза и вздыхал.

Особенно добило всех спорящих то, что он на полном скаку изловчился и расстегнул упряжь, сбросил седло и проехал пару кругов, стоя на спине жеребца. В завершение своего триумфального проезда он соскочил со спины жеребца, пощекотал ему брюхо прутиком, заставив взвиться на дыбы. А сам повернулся к нему спиной и отправил всем окружающим воздушные поцелуи. С грозно вздыбившимся конём за спиной. Оливер — в светлом костюме для гимнастических упражнений — и вороной жеребец — великолепное, потрясающее зрелище!

Аберфорт сделал снимок — он и в школу приехал с неизменным фотоаппаратом.

Оливер отошёл в сторону и секунду спустя в булыжник, где он только что стоял, ударили мощные копыта, выбив сноп искр.

Некоторые из студентов в своё время побывали на шоу Буффало Билла "Дикий Запад". Этот знаменитый американец был приглашён выступить на празднествах в честь золотого юбилея королевы Виктории в 1887 году. После представлений в Лондоне шоу было показано по всей Англии на протяжении шести месяцев, так что только ленивый не слышал о нём и не видел афиш. Потому-то эти студенты не могли не отметить, что трюки, которые показывал Оливер, ничуть не уступали тем, которые в том представлении показывали "дикие" индейцы и бравые ковбои.

Но вот внешний вид Оливера абсолютно не напоминал индейца, да и на отважного первопроходца прерий он никак не походил. Белокурый и изящный, с годами он всё больше становился похож на бабушку — Эрминию ФицУильямс, Эр-Ми, как называл её дедушка Льок Белоголовый.

Да, конечно, его хрупкость была обманчивой. В этом мог убедиться любой, с кем он устраивал спарринги в благородном искусстве бокса. Или — уже не в столь благородном простецком мордобитии — увы, было и такое. Пару раз. Потом его приняли и перестали испытывать на прочность.

Тем более, что выяснилось, что Оливер — совладелец одной из самых успешных фирм по производству и ремонту велосипедов. И сам в состоянии оплачивать своё обучение в Хэрроу. А это — немалая сумма. А "случайно" забытые на столе фотографии вообще вызвали фурор в школе. Там Оливер вручал велосипеды членам королевской семьи, он был даже удостоен чести поцеловать ручку королеве Виктории и именоваться поставщик двора Её Величества — большой успех в столь юном возрасте! И пара фотографий была подписана самой королевой!!! С благодарностью за доставленную радость от изделий его фирмы.

Кстати — на тех же фотографиях засветился и Аберфорт — он давал уроки мастерства юным представителям королевской семьи, поддерживал малышей на трёхколёсных велосипедиках с головами лошадей. И они тоже были подписаны рукой королевы.

Так что и Аберфорту перепало благоговения от сокурсников.

А Оливер и Аберфорт в итоге признали мою правоту. Ведь я каждый раз настаивала на обязательном фотографировании любых значимых мероприятий и событий в мире обычных людей, на создании многочисленных оттисков с негативов. Особенно — если в кадре присутствовал кто-то из нашей семьи.

Всем новоприбывшим ученикам были предоставлены две недели на адаптацию ("grace" — льготный период), во время которых к ним применялись смягченные дисциплинарные меры. Освоиться в школе и ознакомиться со всеми правилами им помогал наставник (Shepherd — пастух) из числа старших учеников, а для Оливера таковым оказался его ровесник. Период знакомства закончился тестом на знание школьных правил и традиций.

О, традиций и впрямь было много. Традиционно детям не разрешалось пропускать занятия и уходить из школы без специального разрешения. Традиционно строго было запрещено курение.

О преподавании, которое велось на самом высоком уровне, ничего не скажу — не это было целью нашего проникновения в эту школу. Да и не могли братики оставаться там на весь курс обучения. Максимум — два года до поступления Аберфорта в Хогвартс.

Главной же целью, которую я наметила — разумеется, обзавестись полезными знакомствами. И — конечно — распространить полезные для нас знания.

Ведь помимо основных предметов школа предлагала студентам широкий выбор общественных занятий. Каждый ученик мог найти себе занятие — да и не одно — в любом из полусотни кружков и клубов по вкусу: вступить в общество дебатов или общество естествознания, сырное сообщество математическое. Можно было выбрать исторический или литературный клуб, заняться астрономией или театральной деятельностью. Сквош, фехтование, ораторское искусство, регби и футбол, верховая езда, хоровое пение — занятия, символизирующие традиции хорошего воспитания.

Еще один неотъемлемый элемент жизни в Хэрроу — это песни. В школе стали петь с тех пор, как учитель музыки Джон Фармер написал первую песню для учеников в далёком шестьдесят четвёртом году. Несмотря на старинные тексты, проникнутые духом викторианской морали и героическим пафосом, эти песни составляли одну из самых веселых и добрых традиций школы, объединяя сразу несколько поколений. Песни исполнялись как на уроках музыки, так и для широкой аудитории — для родителей, почетных гостей (например, членов королевской семьи) или выпускников школы. В декабре школа обычно проводила так называемые Town Carols — рождественские концерты, вход на которые был открыт для всех жителей городка Хэрроу (Harrow on the Hill), где была размещена школа.

И любой концерт с семьдесят второго года непременно включал песню "Forty Years On" ("Через сорок лет"), которая практически стала гимном Хэрроу. В этой любимой песне школы были такие слова "Добро пожаловать и поэт, и государственный деятель..." — и это полностью соответствовало действительности.

И да — Оливер с его сформировавшимся тенором и отличным музыкальным слухом принимал активнейшее участие в хоре. Ему даже были доверены партии соло при исполнении школьного гимна, как и при исполнении государственного гимна "Боже, храни Королеву".

Ну, внешний вид кузена и его талант к перевоплощению снискал ему успех и на подмостках сцены, как непревзойденного исполнителя характерных, да и женских ролей. А он вынес с занятий театрального кружка полезное умение не бояться зрителей и искусство гримирования.

О да! С лёгкой руки Аберфорта, прихватившего с собой фотоаппарат и кучу принадлежностей к нему, при этом показавшего, насколько важно запечатлеть отдельные моменты жизни на фотоплёнке, чтобы сохранить для потомков. Так вот — с его подачи начал работать и клуб любителей фотографии, продолжив работу и после того, как братик покинул школу.

Следствием работы кружка фотолюбителей стал и выпуск еженедельной собственной газеты "The Harrovian", которую вначале выпускали вручную сами ученики, сопровождая выпуски фотографиями из жизни школы — на занятиях, на кружках, на спортивных площадках. Газета появлялась на стенах каждую неделю, а все статьи в ней публиковались анонимно. Она освещала важнейшие события в жизни школы и называла учеников, отличившихся своими успехами. Также все желающие здесь могли анонимно сообщить своё мнение по любым актуальным темам и интересующим их вопросам. Да, директор школы имел право снять любой материал из газетного выпуска. Но всегда находился другой, более острый.