Ветер и крылья - 2

И дана СибЛевран кивнула.

Она придет.

* * *

С Марко она не поделилась. Действительно, ни к чему ему такое знать, не надо. А вот мешочек показала. И отсыпала снадобье...

Будем воспитывать эданну Сусанну. А то разойдется, еще кого-нибудь подставит...

Ей человека оклеветать, что юбки задрать, а у Марко жизнь была бы сломана...

Никакой пощады!

Мия

Настроение у девушки было преотличным.

С утра она ходила по делам в образе ньоры Феретти. Занесла в стражу два лорина, ради уважения, ну и договорилась со стражником о ремонте дома на Приречной.

Оставила ключ от висячего замка, оставила немного денег для оплаты труда мастеров...

Стражники не возражали.

Тоже заработок, хоть и небольшой. Но зато и делать ничего не надо, мимо они и так каждый день ходят.

Будут и злоупотребления, и воровство будет, Мия даже не сомневалась. Процентов тридцать она так на него и отвела. Но ждать, пока дом окончательно рассыплется?

Отремонтировать, а там посмотрим, что с ним делать.

Домой она пришла довольная и счастливая. А вот дома ее позвал в кабинет дядя.

И судя по началу разговора — Мию ждет работа. Да, та самая...

* * *

— Дядя!

— Мия, а что в этом такого?

— Ну... практически ничего. Просто вы мне предлагаете совершить убийство. Наглое и откровенное.

— Оно чем-то отличается от тех, которые ты уже совершила?

— Я никого не убивала под чужой личиной.

— Правда? А кухарка у дана Риккарди? А сам дан Риккарди?

— Это было другое, — насупилась Мия.

— Неужели? И там и тут чужое лицо, и там и тут убийство...

— Мне надо подумать. Кухарке за это ничего не грозило, а тут...

— А что тут? С чего тебя начали волновать чужие жизни?

Мия сдвинула брови, и Джакомо понял, что перегнул. М-да... осторожнее надо, аккуратнее, шаг за шагом. А он вот, дурачок, повелся... решил, что Мия так же цинична, как и он сам!

Но его-то опыту сколько лет!

А ей всего тринадцать... пусть четырнадцать будет. Но только — будет! Джакомо пожал плечами.

— Я тебя неволить не буду. Давай я тебе эту историю расскажу, а ты сама и решишь, надо тебе вмешиваться или нет.

— Хорошо, дядя.

Мие это действительно не нравилось.

Она убивала, да. Но два раза она просто защищала свою жизнь. А дан Риккарди... она же его не резала! Не колола шпагой, не тыкала кинжалом... было так легко убедить себя, что она практически ни в чем не виновата... ну так. Самую чуточку.

А дядя предлагает что-то не то. Здесь поиграть в самообман не получится.

Джакомо присел напротив племянницы, и задушевным голосом начал рассказ.

— У меня есть знакомая эданна.

— У вас, дядя?

— Что тебя так удивляет, Мия? Я тоже дан, поэтому у меня есть знакомства. А я, на правах старого знакомого, могу посоветовать ей, куда обращаться для решения проблем.

Мия кивнула.

Так и запишем. Была дядиной любовницей, потом осталась другом. Ничего удивительного, такое бывает сплошь и рядом. Не обязательно ведь врагами расставаться, те, кто поумнее, друзьями и остаются. Потом еще и помогают... по-дружески.

— К Комару?

— Почему нет? Недавно эданна вышла замуж второй раз. Она довольна и счастлива, она ждет ребенка.

— Но?

— То-то и оно, что — но! В каждой бочке меда есть своя муха. У ее мужа есть сестра. Старшая. Избалованная и ленивая дрянь. Тоже эданна, она тоже овдовела и вернулась к родным.

— Семья мужа ее не приняла?

— При жизни мужу все олени королевских лесов завидовали. А родственники этого решительно не одобряли.

Мия насмешливо фыркнула.

— Он что — с ней справиться не мог?

— Любил сильно. Дурак, понимаешь ли... может, потом и разобрался, но делать ничего не стал.

— Вот и нечего было на такой жениться.

— Ну, кто ж знал? На тебя посмотри, так тоже сплошной цветочек, — подколол племянницу Джакомо.

Мия фыркнула в ответ.

— Кактус. Ладно, она вернулась к родителям.

— Детей у нее нет. А вот любовники есть. Сейчас она сидит на шее брата...

— Не родителей?

— Те живут в провинции, а брат в столице. В провинции ей неинтересно. Да и к шлюхам там отношение... своеобразное.

Мия кивнула.

Это она знала, камнями сейчас, конечно, не побивали, но могли и двери вымазать смолой, и обрить налысо, а уж само отношение... с эданной так не поступят, конечно, ее статус защитит, но жить все равно будет неуютно. Смотреть будут, разговоры пойдут, куда-то не пригласят, руки не подадут... будешь ты всю жизнь второго сорта яблочко. Кому ж такое захочется?

— Итак, она в столице, сидит на шее у брата.

— Покупает на его деньги молодых любовников, украшения, и треплет Сильвии нервы. Что будет, когда родится ребенок — Сильвия вообще не представляет.

Адриенна задумчиво кивнула.

— Я поняла. Так что надо от меня? Убить ее?

— Нет-нет, Сильвия предложила не это.

— А что тогда?

— Если Амора, так зовут эту девку...

— Любовь?

— О, она очень любвеобильна. Так вот, если Амора на глазах у всех, приревновав, убьет своего любовника, а потом постарается скрыться в толпе...

— Но?

— Но ее поймают.

— Дядя, я жить хочу, — кротко заметила Мия. Убивать-то ей предстоит. А ловить кого будут? Тоже ее? Вот спасибо, с озверевшей толпой наперегонки побегать! Всю жизнь мечтала!

— Мия, я тоже хочу, чтобы ты жила. Поэтому Сильвия берется обеспечить присутствие Аморы... например, мы назначаем им обоим встречу на мосту... любовнику на десять минут раньше. В чем будет одета Амора, ты будешь знать от Сильвии, мы тебя оденем похоже... ты приходишь, убиваешь его и бежишь. Народ за тобой. А я знаю один замечательный переулок...

— Ага. Я убегаю, на минуту исчезаю, а эта Амора как раз туда подходит?

— Да. И весь гнев народа переключается на нее.

Мия задумалась. А потом задала вопрос, который весьма порадовал Джакомо.

— Сколько?

— Тысяча?

— Дядя, с своей шкурой рисковать буду. Я и не убивала так, напоказ, и убегать мне придется... по две тысячи на каждого!

— Мия, мне Сильвия столько не заплатит!

— А вы ее шантажировать не будете?

— Мия!!!

Девушка сморщила нос.

— А что я такого предполагаю?

Джакомо фыркнул в ответ.

— Абсолютно ничего удивительного. Но я никого шантажировать не стану.

— А Комар?

— Тоже.

— Почему? — С чисто техническим интересом спросила Мия.

— Потому что деньги — ерунда. Намного больше можно взять информацией или дружеской помощью, к примеру.

— Вот оно что... понятно. Ладно. Тысяча восемьсот на каждого.

— Ты меня без ножа режешь!

— Кстати, а с чем мне предстоит работать?

— Со стилетом.

— Вот, видите? Нож и вовсе даже не обязателен!

— Вижу... тысяча двести!

— Дядя! Это грабеж среди бела дня!

— Сказал убийца...

— Вот! Поэтому тысяча семьсот. И только из большого уважения к старшему товарищу по ремеслу.

— Поганка, — беззлобно откликнулся Джакомо.

Торги продолжилась каких-то полчаса, и закончились на тысяче шестистах монетах золотом. На каждого из Феретти.

А судьба неизвестной Аморы?

Вот уж что Мию не волновало. Совершенно...

Адриенна

— Дана Риен, — Марко постучал в дверь, когда Адриенна и сама уже собиралась выходить. Так, что едва не получил по носу дверью.

— Что, Марко?

— Знахарка... ну, та...

— Умерла? — коротко спросила дана.

— Да.

Адриенна вздохнула.

Вот не была тетушка Ата ей близким человеком, Адриенна и видела-то ее всего два раза в жизни. И все же, все же... К эданне Сусанне она бы на похороны пришла убедиться и порадоваться. А сейчас поедет поплакать и проследить, что все сделано правильно.

— Марко, прикажи седлать коней.

— Хорошо, дана Риен.

Хижина знахарки никогда не могла похвастаться многолюдством. Вот и сейчас...

Падре Санто.

Двое мужчин.

Какая-то ньора из деревни, которая и распоряжалась похоронами, видимо, знахарка ей за это приплатила. И все.

Гроб с телом стоял посреди хижины. Адриенна вошла без стука.

— Дана Адриенна? — удивился падре. Неприятно удивился.

— Здравствуйте, падре Санто. Благословите, — подошла к нему Адриенна.

— Да пребудет мир в твоей душе, дочь моя. Но что привело тебя сюда?

— Долг, — Адриенна смотрела падре в глаза. И взгляд не отводила, она ни в чем не виновата. — Тетушка Ата просила меня позаботиться о ее погребении и проверить, чтобы все было сделано правильно и достойно.

— Вы давно знакомы?

— Она жила на моих землях. Пару раз она помогала мне, советовала нужные травы. Вот и все.

Падре замялся, и Адриенна помогла ему сформулировать.

— Тетушка Ата упоминала, что в ее прошлом были какие-то плохие дела. Какие именно, она мне не рассказала. Считала, что мне этого знать не надо. Но сказала, что исповедалась и получила отпущение грехов.

Падре перевел дух.

— Да, дочь моя. Все верно.

Хотя чего ему стоило отпустить такие грехи... седых волос, это уж точно.

— Я приду на исповедь, как только вы приедете, — даже если Адриенна и была обижена на падре Санто... и было ведь за что! Вот кто эданну Сусанну одобрил!? Обижаться она могла. А вот пренебрегать своим долгом доброй христианки и своей репутацией не стоило.

Падре окончательно успокоился.

Будет ли Адриенна лгать на исповеди — еще вопрос. А вот он ее вранье точно распознать сумеет, девочка у него на глазах, считай, выросла.

— Что ж. Ты поступаешь правильно, дочь моя. Сейчас я прочту молитву, и можно будет хоронить.

— Я попрощаюсь, и пойду, проверю, — кивнула Адриенна.

Гроб мирно стоял.

Женщина также спокойно лежала. И после смерти стало отчетливо видно, что она не ньора. Действительно, дана. Из тех, что могут решать судьбы людей.

Адриенна коснулась ледяной руки.

— Спи спокойно.

И уже про себя. Потому что это касалось только их двоих.

Я выполню, что обещала. Я не стану доискиваться, что было в твоем прошлом, передо мной ты ни в чем не виновата. Я отпускаю твою душу с миром.

И... показалось Адриенне или нет? Наверное, нет, потому что за спиной рвано вздохнул падре Санто.

Ровно на долю секунды, скользнул в окно легкий весенний луч, коснулся лба покойной, окутал ее золотыми искрами...

И пропал.

А в домике воцарилось ощущение мира и покоя.

Что бы ни натворила эта женщина, она получила прощение. Не от людей. От того, кто Выше.

* * *

Наступившую тишину нарушил Марко. Случайно, просто зашел внутрь, он-то ждал дану снаружи, и решил посмотреть, чего она задерживается. Неудачно открыл дверь, брякнул об пол заступ.

— Дана?

— Все в порядке, Марко, — Адриенна улыбнулась другу. — Все хорошо. Идем?

— Да...

Марко понял, что мимо прошло нечто интересное. Но разве ж добьешься ответа?

Место для могилы Адриенна одобрила. Здесь было хорошо... и летом еще лучше будет. Сосняк, песок, птицы петь будут, солнышко греть, да и сосны словно обнимали корнями небольшой холмик с ямой посередине.

Она бы сама от такого не отказалась. А освященная ли земля...

Это уже детали.

Камень стоит в сторонке. Имени нет. Годы жизни — и все. Что ж, она так хотела. Так и останется. Адриенна посмотрела на небо.

— Тихо...

— Да.

Марко ее не понимал. Да и Адриенна себя иногда не понимала. Но разве это важно?

Просто в какие-то минуты она особенно остро чувствовала этот мир. Невероятно остро, каждой клеточкой своего тела.

Эту землю, эти сосны, небо, птиц... чувствовала, что она и есть — мир! Или он растворял в себе сознание девушки? И она каждый раз все сильнее радовалась, что живет на этой земле?

Она не знала...

— Нет большего счастья, чем мир наш любить, с любовью дорогу свою проложить, — вспомнились ей стихи какого-то поэта, и девушка даже зажмурилась.

Именно так это и было.

И с губ сорвалось тихое:

— Я тебя люблю...

Не Леонардо, не кого-то из мужчин. Нет. В эту секунду Адриенна открывала душу миру. Она любила его до безумия, до слез, до боли в груди, и знала, что ее любовь взаимна.

Она принимала свое наследство, и мир ласково приветствовал свою дочь. Это же так естественно...

Детям — любить родителей, родителям — детей. Вот и получается...

Марко не мешал. Дураком он не был, и понимал, есть моменты, в которые кто угодно — лишний. Да и заканчиваются такие минуты очень быстро.

Адриенна сбросила восторженное состояние, словно плащ с плеча, улыбнулась... и вот уже все хорошо. Но она самая обыкновенная.

Не властительница, не королева... да какие правители там, где речь идет о мире и любви? Просто — любимый и родной ребенок. Вот и все.

Захрустел песок под сапогами мужчин, которые несли гроб.

Адриенна подождала, пока его заколотят, опустят в могилу, падре еще раз помолится... и опустилась на колени.

— Покойся с миром.

Горсть земли полетела на гроб.

А что горсть эта была набрана вовсе даже не здесь, а под порогом часовни, в замке, что земля эта освященная...

Кому и какая разница?

Если есть хоть капелька правды в сказанном тетушкой Атой, здесь земля Адриенны. Ее право и ее сила. Так что...

Покойся с миром, что бы ты ни натворила.

И что думает об этом падре Санто, Адриенне было глубоко безразлично. Она уже поняла, что жизнь и вера — в лучшем случае пересекающиеся ручьи. А то и вовсе параллельные...

* * *

Филиппо Третий бросил на стол письмо. Голубиная почта, много не напишешь. Но ему хватало того, что есть.

— Ознакомься!

— Ну... и что такого?

Его высочество пожал плечами. Он ничего странного не видел.

Филиппо Третий только головой покачал.

— Сын, ты меня разочаровываешь. Вспомни дана Вентурини?

— Ну... дохлый такой?

— Вот-вот, правильное слово. Умирающий...

— Он еще не умер?

— Я его специально отправил с данной СибЛевран. Хотел после его смерти отправить другого...

— Но?

— Он не умер. Чувствует себя намного лучше, спрашивает разрешения летом съездить, закупить коней для СибЛеврана.

— Да он же кашлял на перестрел вокруг! К нему подходить было страшно!

— Как видишь... ты еще считаешь, что это просто так?

Филиппо-младший пожал плечами.

— Не знаю, отец. Просто не знаю...

— Он кашлял кровью, а сейчас вот... выздоравливает. Ты понимаешь, что это значит? Что Адриенна действительно может снять проклятье.

Принца это не слишком радовало. Вот если бы Ческа...

Но — увы. Идеала на земле точно не было.

Но как дан Вентурини вылечился, а? Может, туда еще кого отправить? Надо попробовать. *

*— у дана был туберкулез легких, который плавно перешел в стадию ремиссии, а она может длиться долго, прим. авт.

Мия.

Девушка стояла на мосту. Хотя кто узнал бы ее сейчас?

Где золотые локоны, где большие карие глаза?

Нет и в помине...

Вместо этого у нее короткие черные кудри и крысоподобное лицо. Желтоватая кожа, нездоровые зубы, тощая фигура без особых признаков женственности... да, будешь тут любовников покупать!

Мие решительно не нравилось новое лицо.