Волчица и пергамент. Том 8

А когда Миюри захотела разделить опасности путешествия с Коулом, её мама, мудрая волчица, отнеслась к этому благосклонно. Миюри полагала, что её брат-болван нуждался в помощи умной сестры, чтобы его не пожрал заживо жестокий мир, и Коул был уверен, что мудрая волчица Хоро также беспокоилась об этом. Однако лишь сейчас ему приоткрылась и иная причина решения обладательницы хвоста с шерстью льняного цвета. Возможно, спустившись вместе с Коулом с гор, Миюри должна была познать пределы возможностей клыков и когтей, понять, что как быстро она бы ни мчалась, её бег будет бессмысленен, если её спутник не сможет поспевать за ней. Если не найдётся в мире того, кто сможет бежать с ней вместе, полагаться на когти и клыки, то это означало, что придётся остаться в одиночестве.

— Однако... — Миюри крепче сжала его руку. — Как Рутея может это терпеть?

Сама она вытерпела десять дней в ожидании момента, когда можно будет спасти "цыплят", потом не выдержала и с руганью убежала. Коул был уверен, что этот вопрос вырвался у неё прямо из сердца.

До сих пор им повстречалось немало не-людей, все они влились в человеческое общество, но каждый по-прежнему прятал от людей свою сущность. Но Рутея нырнула в общество людей с головой, перебарывая бурю внутри себя.

Коул не знал, сколько хрупких человеческих тел перегрызла бы на её месте Миюри, показывавшая свои клыки и рычавшая, если была чем-то недовольна, ей оставалось лишь благоговеть перед выдержкой Рутеи.

— Это потому что госпожа Рутея очень добрая.

Она приехала сюда получить звание и узнала, что в каждом уголке мира есть несправедливость. Но она знала и тепло рук, расчёсывавших ей волосы у камина, и верила, что неправильно решать вопросы насилием. И потому она должна была относиться к своим товарищам так же, как к ней относилась чета принявших её в дом аристократов, и должна была помогать бедным школярам.

Рутея часто произносила слово "группа". Будучи выше Миюри всего на пол кулака, она могла уже так видеть. Коул надеялся, что Миюри увидит её мудрость и сможет больше узнать для себя от неё. А он — он просто помог бы ей, насколько бы смог.

Среди этих мыслей Коул заметил взгляд Миюри.

— Брат, мало быть просто добрым, тебе нужно больше узнать о силе Рутеи.

— У-у... — ошарашенно промычал Коул, но, не найдя, что возразить, задумался.

Самому Коулу надо было ещё многому научиться, почему тогда он решил, что Миюри должна увидеть мудрость и доброту Рутеи? И его несогласие с точкой зрения Ле Руа тоже подтвердило это.

— Я многому научился у твоего видения мира, — произнёс Коул.

Миюри шире раскрыла глаза, вероятно, её удивило, что он так легко сдался. Потом маленькая волчица-сорванец улыбнулась, потёрлась щекой о рукав Коула и, наконец, крепко обняла его.

— Моё видение говорит тебе, что оно видела лавку на улице, где продаются цыплята, вкусные, как мне показалось.

Если бы вокруг никого не было, её хвост уже был бы выпущен и вовсю раскачивался вверх-вниз. Коул расслаблено вздохнул, испытывая облегчение от того, что Миюри не отнеслась слишком серьёзно к делам Рутеи.

— Не ешь слишком много.

— Ладно! — с особым оживлением, свойственным только таким моментам, откликнулась Миюри.

Коул издал сухой смешок и вдруг заметил, что её взгляд уткнулся ему в грудь.

— Кажется, от тебя... пахнет Рутеей, — проговорила она таким тоном, каким стражник у городских ворот извещает, что контрабанда строго-настрого запрещена.

— А, да, это письмо. Она обратилась к одному учёному человеку, чтобы он мне помог, и сегодня получила ответ, так что я теперь сам ему напишу и постараюсь его убедить.

Вступив в учёное противоборство, познать свою силу. Это посоветовал перед отъездом Ханаан.

Миюри, похоже, тоже вспомнила советы Ханаана, и, обнюхав спрятанное на груди Коула письмо, она фыркнула.

— Я действительно не могу скрыть что-либо от тебя, — произнёс Коул.

В купальне в деревне горячих источников Ньоххира бывший странствующий торговец никогда не мог ничего скрыть от мудрой волчицы.

— Хмм! — снова с гордостью фыркнула, победоносно выпятив грудь, Миюри.

Они вместе пообедали и пошли к постоялому двору "Железный агнец", перед дверью Миюри внезапно остановилась.

— Что такое? — спросил Коул.

Миюри с непонятным выражением лица посмотрела на дверь, будто пыталась посмотреть сквозь неё, сама отпустила руку Коула, что она делала нечасто, а ведь недавно она её сжимала очень крепко. Потом девушка с недовольным видом скрестила руки на груди.

— Знаешь, как проще всего ответить на письмо?

У оторопевшего Коула в голове не нашлось ни слова для ответа. Вместе с тем что-то подобное вроде звучало недавно.

— И... как бы это сказать... ощущение взволнованного щенка.

Коул увидел, как принюхивалась Миюри, и потому проглотил своё замечание: "Будто ты сама не такая", он толкнул дверь и всё понял.

— Преподобный Коул! — закричал, вскакивая со стула и чуть его не опрокидывая, человек, сидевший за столом в пустой таверне.

Охранник, искавший с ними Жана, тоже повернулся к вошедшим, но поприветствовал их лишь взглядом.

— Преподобный Ханаан?

— Как продвигаются дела? О, нет, дай сначала мне, я должен сказать...

Молчавший до того охранник прервал его:

— Пожалуйста, вернёмся сначала в комнату.

Покрытый пылью Ханаан взял себя в руки и дважды смущённо, но с достоинством кашлянул, приводя в порядок своё поведение. Хайленд как-то сказала, что Ханаан всегда безупречно себя держит в присутствии Коула. И Коул начинал понемногу понимать, почему вздыбливалась шерсть на хвосте Миюри, когда Ханаан начинал его хвалить.

— У меня хорошие новости.

Горящие глаза Ханаана призывали поскорее пройти в комнату.

Такой неотразимо дружелюбный, что действительно походил на щенка.

У Ханаана не только пропылилось лицо, идя с ним в комнату, Коул увидел, что его ноги до колен были перепачканы, по большей части, вероятно, из-за безостановочного, не обращая внимания на погоду, следования в Акент. Следы спешки были заметны и у здоровенного охранника несмотря на его доспех их кожи и железа.

Когда они вошли в комнату, Миюри первым делом открыла окно, а Ханаан — рот.

— Вот-вот начнётся Вселенский собор!

Примерно то же Коул ощутил, когда его чуть не сшибла повозка на перекрёстке.

Сияние в глазах Ханаана было вызвано, вероятно, тем, что он после долгого путешествия мог, наконец, об этом возвестить.

Миюри передвинула для охранника стул, стоявший у неё спиной, и охранник со вздохом сел. Коул подумал, что он сам не раз был в таком же настроении, как сейчас охранник, после кучи глупостей, выслушанной от Миюри. И в этот момент он почувствовал на себе горящий взгляд Ханаана.

— Пришло время Вселенского собора, преподобный Коул, — взволнованно повторил Ханаан.

Из-за своего волнения он казался совсем юным, Коул даже подумал, что если бы у Миюри был брат-близнец, то он выглядел бы именно так.

— Непохоже, чтобы это было плохо... — размеренно произнёс Коул, пытаясь успокоить Ханаана, однако тот азартно кивнул и расплылся в улыбке.

— Да, это и в самом деле не плохо. Поэтому я спешил поскорее принести тебе это хорошее известие!

На путешествие из Уинфилда на юг до Акента уходило несколько дней, папский престол расположен ещё дальше, и вряд ли Ханаан сюда пришёл просто поговорить. Вероятно, он нашёл надёжные основания в папском престоле для того, чтобы приехать с этим известием.

— Вселенский собор — это уже действительность. Он почти готов открыться.

Темой этого Вселенского собора, который должен лет на сто определить основы действия Церкви, будут, несомненно, противостояние с королевством Уинфилд и сдерживание вала людского негодования. Для Коула не было бы излишне осторожным счесть, что там его воспримут, как бельмо в глазу Церкви.

— Что ты можешь сказать про "и в самом деле не плохо"? Мне нужно было бы разобраться в этом.

Странный посланник прибыл в Раусборн в королевстве Уинфилд, чтобы пригласить Предрассветного кардинала на Вселенский собор, больше он ничего не собирался говорить. По какой причине надо было звать врага на такую важную встречу? При всей своей скромности Коул не мог ждать мирного обсуждения на этой встрече.

И ответ Ханаана был таким:

— Ядро Церкви вот-вот рухнет.

Верный слуга Божий, занимавший место в этом самом ядре, заявил это с радостью в голосе.

Но Коул знал искренность Ханаана и не стал относиться к его словам, как к мятежной ереси.

— Священное писание гласит: не наливайте молодое вино в старые мехи. Теперь, когда рушится старое зло, Господь даёт нам прекрасную возможность восстановить добро.

— Э... это... — вырвалось у Коула.

Он посмотрел на охранника, которому Миюри принесла что-то в чаше. Охранник, заметив взгляд Коула, кивнул. Послышался звук вроде грубого ворчания — пришли в движение шестерни судеб? Нет, понял Коул, звук издал он сам, сглотнув, когда его руки неосознанно взялись за ладони Ханаана.

— Твоя борьба начала приносить плоды. Эхо выступлений людей во имя справедливости, без сомнений, разнеслось по всей большой земле и проникло в сердца многих, — Ханаан достал из кармана небольшую книгу, бумага в ней была помята и потёрта — страницы переворачивали бессчётное число раз. — Это копия Священного писания на общем языке, которую ты нашёл смелость распространять в одном городе. Возвращаясь к святому престолу, я побывал в разных местах, и везде об этих копиях уже было известно.

Невероятно, но новости могут распространяться быстрее путешественников. Те копии появились в городе, в котором Коул встретился с Хайленд, готовил копии и противостоял с принцессой местной церкви. Копии уже распространились так широко, и появилось какое-то количество людей, выражавших недовольство варварским поведением Церкви. Прежде Коул полагал, что реформирование Церкви — это лишь большая мечта, бороться за которую у него не было сил. Но теперь он, похоже, мог сказать, что его путешествие не было напрасным.

— Кхм! — нарочито громко кашлянула Миюри, глядя на руки Коула, крепко сжимавшие руки Ханаана.

Потом она перевела взгляд в сторону и с недовольным видом прислонилась к стене. Сейчас у неё было лицо девушки, которая терпеть не может парней.

— Преподобный Коул, ты должен быть на Вселенском соборе и... — полный чувств голос Ханаана после короткой паузы обрёл спокойную уверенность благочестивого верующего. — И стать молотом Господнем.

Чтобы открыть поток из чистого источника, надо сначала убрать грязь порока.

— Но нам надо хорошо подготовиться. Если мы упустим эту возможность, тогда, боюсь, Церковь не удастся реформировать никогда, мы должны обязательно преуспеть, а не потерпеть неудачу, — сказал Коул, отложив пока ледяной взгляд Миюри, и посмотрел на Ханаана.

— Да, я понимаю.

— Итак, когда едем?

Надо прикинуть, что следует подготовить перед выходом на поле сражения — так сейчас выглядел Ханаан. Коул со слов "на текущий момент" начал ему объяснять ситуацию в городе.

Коул хотел помочь бедным школярам нормально учиться и разорвать взаимно прибыльные отношения богатых школяров Акента с алчными учителями, полностью обновив систему обучения. Для этого надо было направить учителей с честными убеждениями в гильдию учителей. И не то, чтобы не было таких учителей, у которых взгляды Рутеи находили отклик, просто в действительности это было осуществить нелегко. В конце концов, у скольких из них хватит духу схватиться с целой гильдией учителей, в которой полно врагов, и самоотверженности, чтобы учить бедных школяров? Сил тратить столько же, сколько на богатых, готовых платить много за учёбу и щедро одаривать за звания. А потом богатый школяр, поучив в наследство торговый дом или заняв важное положение, сможет для своего наставника подыскать какое-нибудь престижное, хорошо оплачиваемое место.

В общем, Коул рассказал Ханаану всё, кроме истинной сущности Рутеи, воплощения волчицы. Тем временем Миюри сходила в таверну за едой для Ханаана. Ханаан откусил кусок брызнувшей жиром свинины, хлопнул себя по бедру и встал.

— Всё будет в порядке! — заявил он и через мгновение продолжил. — С этим всё должно быть в порядке. Я слышал, что в городах школяров существуют преграды для продолжения обучения. Это слишком отвратительно, когда обучение сосуществует с таким мерзким образом мышления.

Ханаан с благородной утончённостью поднял голову и вздохнул.

Но Коулу было не ясно, что значит "всё будет в порядке", он подумал, нет ли тут какого-либо недоразумения? И в этот момент юноша, известный своими способностями сообщил:

— Мой товарищ будет рад оказать подобного рода помощь.

— Э?

У Коула не могло не возникнуть сомнения, но он быстро понял, что имел в виду Ханаан. Потому что этот молодой человек, появившийся, чтобы принести добрую весть, происходил из благородного семейства, несколько членов которого занимали папский престол. И он работал в месте, куда стекаются все сведения для папы и его помощников.

— Ты хочешь найти кого-то, кто стал бы учить, не прося ничего за это, кто заменил бы этих алчных учителей? У нас их много, обучение бесплатное, дорогие подарки не требуются. Работа, когда можно будет свободно говорить на богословские темы, имея большое число искренне заинтересованных слушателей, да за такую работу они и поругаться друг с другом могут.

Люди Ханаана пребывали в книгохранилище святого престола, именовавшимся "лабиринтом", они ведали всеми документами Церкви. Это подразделение не было особо заметным для остальных, в то же время эти люди происходили из богатых семей, вероятно, поэтому они ценили сохранение верности следования учению Бога больше кого бы то ни было, что, впрочем, делало их довольно слабыми в структуре Церкви, больше прислушивавшейся к голосу денег.

Конечно же, эти люди были выходцами, в основном, из аристократических семей, им не надо было заботиться о еде и одежде, не надо было усердно работать, чтобы прокладывать свой жизненный путь. Более того, им достало мужества по своей инициативе включиться в борьбу за искоренение недостатков Церкви, они даже отправили в королевство Уинфилд Ханаана, готового пойти на смерть ради этого.

Тогда именно они могли быть теми, кто вошёл бы в число учителей Акента и кто обладал бы должной учёностью и желанием, чтобы помочь Предрассветному кардиналу реформировать Церковь.

— Я сразу возьмусь всё устроить. Не расскажешь мне поподробней об этой здешней гильдии учителей? Слышал, в таких для вступления надо выдержать проверку в форме собеседования, не знаешь, о чём там спрашивают? Нам нужно выработать позицию, чтобы выдержать это.

Коул, слушая Ханана, не мог сдержать улыбки. Вполне возможно, что некоторые книги, которые изберут в качестве учебников по богословию, были написаны кем-то из сподвижников Ханаана. Даже если не учитывать подобное случайное совпадение, конечной целью учителей богословия и церковного права, приходивших в города школяров, было место высокопоставленного священнослужителя Церкви. И если придут люди прямо из центра Церкви, кто им откажет во вступлении?