Часть 1. Цена воспоминаний

— Эрэн, не убивай меня, пожалуйста, — никогда бы не подумала, что мой голос может прозвучать так жалко.

— Это было бы слишком просто, — поморщился эльф.

Давно я не чувствовала себя так глупо.

— Мы поговорим об этом завтра, — принял решение остроухий и отправил меня спать.

* * *

Уставшая до изнеможения, я повалилась на кровать, мечтая только о том, чтобы хоть немного поспать, но громкий крик Наставника разрушил мои надежды на спокойный остаток дня.

— Даю тебе десять минут на то, чтобы переодеться и привести себя в относительный порядок.

Солнце невозмутимо светило сквозь плотно закрытые окна, играя плавно опускающимися на землю снежинками. Я грустно вздохнула и поплелась к приготовленной бадье с водой.

После третьего десятка падений одежда становилась непригодной для носки, поэтому я, не глядя, бросила брюки в тот угол, где уже давно скопилось столько вещей предназначенных на выброс, что мне порой становилось страшно от того, что уже через несколько недель мне нечего будет одеть кроме так горячо любимых Навиэлем платьев. На мои жалобы Наставник только усмехался и предлагал использовать ту груду свадебных нарядов, которую Лорейн еженедельно притаскивает в замок.

С мокрыми от снега волосами и забившейся под ногти грязью в душе я уже почти свыклась, стараясь не обращать на это внимания. В том, что уже через несколько месяцев таких тренировок на свежем воздухе я превращусь в ужасающее своим видом создание, я не сомневалась.

По сравнению со мной, труп, пролежавший в земле пару суток, выглядел куда как опрятнее. Странным оставалось лишь то, что Навиэль ничего этого не замечал. Для него я оставалась красивой даже тогда, когда Наставник заставлял меня варить зелья и проверять их на себе.

"Это либо любовь, либо полное отсутствие здравого смысла", — говорила я себе, каждый раз, когда он пытался поцеловать меня до того, как я отмоюсь и приведу себя в более-менее нормальный вид.

Предчувствуя, что сегодня меня ожидает еще не один час зазубривания заклинаний, я нарочно медленно принялась раздеваться, разглядывая каждую деталь гардероба так внимательно, будто надеялась найти среди комьев грязи слиток золота. Очередной оклик Наставника застал меня в тот момент, когда я ковырялась в изодранном кармане того, что изначально было рубашкой:

— У тебя осталось полторы минуты.

— А как же то пресловутое сострадание, про которое вы мне говорили на прошлой неделе? — возмутилась я, погружаясь в подогретую магией воду и блаженно прикрывая глаза.

К тому, что в мою спальню вваливались, я в принципе привыкла, с тем, чтобы дверь открывалась сильным пинком ноги, я тоже смирилась, посещения через окна, крыши и подвалы неожиданностью для меня также не являлись. Но материализующиеся с громкими звуками над моей головой предметы были чем-то новым. Это оказался небольшого размера сборник стихов поэтов, попавших в Преисподнюю за то, что нагло врали в своих произведениях.

От неожиданности я вскрикнула и спалила безобидную книжечку щелчком пальцев.

— Вот интересно, а если бы у тебя были связаны руки, что тогда? — я решила не отвечать на провокационный вопрос возникшего в дверях Наставника. — Получила бы по своей пустой голове и оглохла бы от последовавшего в результате этого эха.

— Вообще-то я моюсь, — недовольно заметила я, стряхивая с волос пепел от книги.

— Вообще-то ты уже как две минуты назад должна была спуститься вниз.

Я застонала, сползая на дно бадьи:

— Но это просто невыносимо... Я же человек... Я не могу жить в таком ритме, мне нужно немного отдохнуть...

— Будешь валяться в теплой водичке и мечтать о всякой ерунде, и у тебя появится хороший шанс уйти на преждевременный отдых, — отрезал Григориан. — Сэртамен спит и видит тебя отдыхающую в темнице своего замка.

— Как мне все это надоело... — я несильно ударила по воде ладошкой.

— Что тебе надоело? Жить?

— Мне надоело ТАК жить! Ну, да, я совершила ошибку, убив троих уродцев, но все ведь закончилось хорошо! И все эти тренировки, выматывающие меня настолько, что я не способна расслабиться, даже когда сплю, не более чем ваша месть мне!

— Мне жаль, что ты так считаешь, — Наставник присел рядом с бадьей.

— А как мне еще считать? — не могла успокоиться я. — Ведь весь этот арест не более чем уловка, чтобы удержать меня в поле вашего зрения!

Григориан усмехнулся:

— Ты еще не знаешь, что такое контроль. Тебе никогда не приходилось выполнять чью-либо волю беспрекословно. Мне следовало более жестко следить за тем, что ты делаешь и как.

Я ничего не ответила, только закатила глаза, всем своим видом показывая, как мне все это безразлично.

— Кстати, — Григориан неторопливо встал и подошел к двери. — Твое последнее посещение Вилонии не осталось незамеченным.

От такого заявления я подскочила из пленительно теплой воды и, шлепая мокрыми пятками по полу, побежала за стремительно удаляющимся Наставником.

— Халат накинь, — не оборачиваясь, сказал он и исчез в телепорте.

Несколькими мгновениями позже я уже бежала в гостиную, напрочь забыв о том, что устала и что вообще-то могла бы воспользоваться магией. Это немало позабавило Наставника, но не сделало его мягче и снисходительнее.

— Никак не могу понять, что такая бестолочь как ты еще до сих пор жива и, что самое удивительное, — вполне здорова.

— Дуракам везет, — огрызнулась я, плотнее запахивая халат и пододвигаясь ближе к огню. — Кто знает про убийство?

— Это я и хотел спросить у тебя.

Я удивленно смотрела на Наставника, не понимая, то ли он шутит, то ли сошел с ума.

— Я не понимаю, о чем вы.

— Это твоя любимая фраза? — издевательски спросил он, приподняв бровь. — Неплохо конечно, но применяй ее пореже, а то пропадает реалистичность.

— Я действительно...

Он прервал меня жестом и нарочно неторопливо указал на каминную полку. Я обернулась, но ничего не увидела.

— Внимательнее смотри, глупая.

Я сместила спектр зрения так, чтобы были видны силы нити: на каминной полке находилось небольшое серебристое пятнышко света. Я медленно подошла, стараясь не моргать, чтобы видение не пропало, и аккуратно взяла его в руки.

— Что это? — спросила я, вертя в руках ни что иное, как запечатанный конверт.

— Письмо, — услужливо пояснил Григориан.

— Догадываюсь, — сдерживая злость, ответила я. — Почему оно такое... — я не нашла слов, чтобы это описать.

— Потому, что оно предназначено только для тебя. Никто кроме тебя не может не то что взять его в руки и прочитать, но и увидеть. Это древняя магия, доступная очень немногим.

Я поежилась.

— Откуда вы узнали о нем, если никто не может его увидеть?

— Видеть необязательно, нужно просто почувствовать. Я все же не просто сельский знахарь, владеющий парой заклинаний по белой магии.

— В таком случае, с чего вы взяли, что это связано с теми убийствами? — ко мне вернулось холодное спокойствие.

— Прочитай и убедись, что я прав, — предложил Наставник, устраиваясь в кресле.

— А если я не стану его читать?

— Ты ведь все равно прочитаешь, — я знала, что он прав, но мне почему-то очень не хотелось этого делать. Письмо притягивало мой взгляд, словно магнит, а пальцы сами собой ковыряли сургучную печать.

— Твой противник очень силен, — между тем продолжил Григориан.

— Противник? — переспросила я.

— Но это не Сэртамен, — словно прочитав мои мысли, отозвался он.

— Но кто тогда?

— Тот, кто знает про тебя больше, чем ему следовало бы, — он встал и прошелся по комнате. — Ты с ним не справишься, даже если сделаешь все безупречно.

— Почему? — я вертела письмо, откладывая момент его прочтения как можно дальше.

— Потому что древняя магия может быть в такой же степени опасна, как и черная.

— Так она не черная? — изумилась я.

— Нет. Древняя магия — это древняя магия. Она не бывает ни белой, ни черной. Она, скорее, средство. С ее помощью нельзя убить или ранить. Древняя магия воздействует на энергию. С ее помощью маги создавали амулеты невероятной силы. Они могли накапливать энергию, забранную у своих врагов, а потом с ее помощью делать такие вещи, которые тебе даже не снились.

— Вы никогда не говорили мне об этом.

— Какой смысл изучать сложное, если ты не можешь освоить простое? — Григориан резко остановился у окна.

Почему-то я не могла произнести ни слова, хотя тысячи вопросов, вертевшихся у меня на языке, требовали немедленных ответов.

— Если он знает, кто ты на самом деле, то, боюсь, твоя жизнь сейчас висит на волоске.

— Не понимаю, — я покачала головой, — как это связано? С чего вы вообще взяли, что он собирается меня убивать? Может, он просто шантажист, а все, что ему нужно — это деньги?

Наставник грустно улыбнулся:

— Если это так, то ты — розовый слоник.

Я неуверенно осмотрела себя: нет, я определённо не слоник, и уж тем более не розовый.

— Возможно, он не желает твоей смерти, но за свою жизнь тебе придется заплатить высокую цену.

— А как же вы? Разве вы не поможете мне? — я растеряно смотрела на него, как никогда желая услышать "да".

— Я не могу помочь. Это твоя битва.

Я на секунду замолчала, собираясь с мыслями. Наставник спокойно наблюдал за тихо тлеющими в камине углями.

— Если он такой сильный маг, то почему он не убил меня раньше?! У него было столько возможностей! — не выдержала я.

— Во-первых, убивать на глазах у местных жителей глупо... — он на секунду задумался. — Скорее всего, до недавнего случая он не знал, кто ты... То убийство... Оно было подстроено...

— Я не успеваю за ходом вашей мысли. Как это связано?

— Не глупи! — рассердился Григориан. — Все же просто! Он тебя где-то увидел и как-то понял, что ты не просто маг. Возможно, ты чем-то выделялась из толпы, — его пронзительный взгляд остановился на моем лице. — А потом он решил проверить, а не та ли ты ведьма, на которую он охотится? И, о чудо, ты убиваешь тех людей с помощью черной магии!

— Нелогично, — буркнула я. — Если бы все было так, как вы говорите, то что мешало ему убить меня там же?

— Лорейн.

— Насколько я знаю черные маги могут...

— Я не говорил, что он черный маг, — оборвал он

— Я ничего не понимаю! — я бессильно рухнула в кресло.

— Может, ты все же прочтешь письмо?

А я уже почти забыла, что держу его в руках.

— А какой смысл, если вы уже рассказали мне его содержание?

Григориан усмехнулся:

— А вдруг я ошибся? Вдруг это любовное послание от поклонника?

— Я не считаю, что юмор тут уместен, — сухо отозвалась я. — Речь идет о моей жизни. И судя по вашим словам, шансы на то, что я ее сохраню, ничтожно малы.

— Не драматизируй. Ты всегда делаешь неправильные выводы. Ты же ведьма! Причем не самая глупая, хотя порой заставляешь меня в этом усомниться... А если я тебе скажу, что у тебя нет шансов устоять перед Сэртаменом? Что тогда? Пойдешь во дворец и сдашься?

Я фыркнула. Такая мысль мне в голову не приходила.

— У тебя есть своя голова на плечах, и пора научиться ею пользоваться.

— Я не знаю древней магии, — возразила я. — Откуда мне знать, что он может?

— Я тебе уже объяснил, что древняя магия — это не то, что ты привыкла понимать под словом "магия". Для тебя магия — это заклинания действия. А древняя магия — это магия, направленная на придание предметам магических свойств.

— Вы всегда умели объяснить так просто, что мне становится еще сложнее понять, о чем идет речь, — буркнула я, хотя в глубине души прекрасно знала, что он имеет в виду.

— Когда понадобится ты поймешь, что это значило. А теперь, будь добра, прочитай письмо.

Я сорвала печать и дрожащими пальцами развернула сложенный вчетверо пергамент:

"Некоторым тайнам лучше оставаться тайнам, не так ли? Жду тебя в полночь у высохшего ручья силы"

Я медленно подняла голову и невидящим взглядом посмотрела на Наставника. Пока письмо было непрочитанным, я еще надеялась, что слова Григориана не более чем очередная уловка, чтобы заставить меня задуматься над своим поведением. Но теперь сомнения были неуместны. Только сейчас я поняла, как не хочу умирать. Раньше все схватки с Наставником заканчивались моим поражением, но я никогда не переживала по этому поводу, зная, что мне ничто не угрожает. Да, конечно, он отчитывал меня, а иногда прибегал к более ощутимым наказаниям, таким как приготовление зелий или выслеживание опасной нежити для его экспериментов. И вот настало то, как мне казалось, далекое будущее, когда его не будет рядом и схватка будет не на жизнь, а насмерть. Только сейчас я поняла, что могу не вернуться живой, что мое сердце перестанет биться и что я никогда больше не увижу Навиэля, никогда не почувствую его обжигающие поцелуи и страстные объятия. Это было настолько невыносимо, что я бросилась к окну и распахнула его. Морозный воздух обжигающей свежестью привел меня в чувство, заставив думать разумно.

— Я хочу попрощаться с ним, — мой голос был тихим и холодным.

Наставник молча кивнул.

Глава 13

Мерзкое утро после вчерашней вечеринки встретило меня ярким солнцем и хмурым лицом эльфа. Похоже на этот раз я натворила что-то ну очень ужасное, раз остроухий так показательно ждал моего пробуждения.

Превозмогая головную боль, я встала с постели и молча последовала за эльфом. Раз не начал с лекции, то разговор действительно предстоит серьезный. Я поморщилась: вспоминать вчерашнее происшествие совсем не хотелось.

Перед глазами все еще стоял сон, ни на мгновение не выпуская из своих объятий. Но об этом я подумаю позже... Если, конечно, это позже действительно будет.

Погруженная в свои мысли я села за стол на кухне и невидящим взглядом уставилась в окно. Наверное, стоило обо всем рассказать Эрэну, но я не знала как. Поэтому просто запретила себе думать об этом и чувствовать ту боль и отчаяние, которые овладевали мной, как только я начинала анализировать сны. Единственно правильное решение, позволяющее мне держать себя в руках.

Эльф изучающее смотрел на меня, не выказывая признаков раздражения или злости. Под этим взглядом я начала чувствовать себя еще хуже.

— Прекрати, — не выдержала я. — Прекрати так смотреть на меня.

— А как мне на тебя смотреть? — вежливо приподнял бровь эльф.

— Каюсь! Я поступила безответственно! Но со мной же ничего не случилось. Если бы ты не пришел, то я бы вернулась уже через пару часов.

— Какая святая наивность! Ты не настолько глупа, чтобы не понимать столь очевидных вещей.

Я хотела встать, но эльф толкнул меня обратно в кресло.

— Ты появилась в обществе трех десятков магов, некоторые из которых принадлежат к правящим домом Вилонии!

Я опустила глаза.

— Чем это грозит?

— Не знаю. Я, конечно, попробовал почистить им память, но не все из них настолько просты, насколько может показаться с первого взгляда. Одна из них — маг третьей ступени, ученица одного из самых влиятельных магов Санары.

— Лин, — одними губами прошептала я.

— Да, она, — подтвердил Эрэн, садясь напротив. — И она не была намерена отпускать тебя.