Часть 1. Цена воспоминаний

"Ментальное заклинание" — с ужасом осознала я.

— Не сопротивляйся, — с усмешкой проговорил незнакомец. — Где твоя ведьма?

— Нет... — проговорил вампир, нагибаясь еще ниже.

— Ты не можешь мне сопротивляться, — в его голосе появились властные нотки. — Она не пришла.

Навиэль молчал.

— Где она? — все так же равнодушно спросил незнакомец.

Навиэль очень медленно поднял голову. Его руки дрожали, а кожа и без того бледная отливала синевой.

— Ты можешь меня убить, но ты никогда не тронешь ее.

— Быть посему, — незнакомец махнул рукой, посылая на вампира огненное лассо.

— НЕТ! — не своим голосом закричала я и, собрав последние силы, отразила атаку за Навиэля. В ту же секунду незнакомец повернулся ко мне и резко выкинул левую руку вперед. В свете луны блеснул тонкий стилет.

— Нет! — Навиэль прыгнул в мою сторону, оттолкнув меня в снег.

Больно ударившись о мерзлую землю, я стиснула зубы, но вскочила на ноги. Незнакомец удивленно смотрел на меня, словно на приведение, а затем перевел взгляд куда-то влево. Как во сне я проследила взгляд его удивленных глаз и увидела вампира. Он лежал там, где пару секунд назад стояла я, а в его груди блестел стилет.

— ТЫ, — я сделала шаг вперед. Мой страх, моя усталость, моя неуверенность сменились яростью. Такой сильной и неистовой, что все звуки и ощущения отошли на задний план. Передо мной был только он. Человек, который попытался убить моего Навиэля. Я раскинула руки в стороны и почувствовала, как вся неконтролируемая злость и ненависть мгновенно перетекла на кончики пальцев. Губы непроизвольно читали заклинание призыва силы. В глазах незнакомца отразилось сначала смятение, а потом страх. — КАК ТЫ ПОСМЕЛ?!

Он неподвижно стоял и смотрел на меня широко распахнутыми глазами, словно загипнотизированный. Я не стала ждать, резко выдохнула и выкинула руки вперед.

— EMERTIMO!

Немыслимый по своей силе поток энергии, словно лавина обрушился на незнакомца. Но вопреки ожиданиям он не стал дожидаться того, что будет дальше, а просто телепортировался в неизвестном направлении.

Вот так просто. Я никогда не думала, что кто-то может просто уйти...

Я бессильно упала на колени радом с вампиром и растеряно смотрела на его бледное лицо, на черные волосы, в беспорядке разметавшиеся по снегу, на темное пятно на белоснежной рубашке.

— Навиэль...

Он с трудом открыл глаза.

— Только не умирай, — слезы катились по щекам и падали на его лицо.

— Не плачь, — одними губами сказал он.

— Нет, Навиэль... — я судорожно провела рукой по его груди и аккуратно, стараясь не причинить боли, вынула стилет.

— Не трогай...

Я вскрикнула и выронила оружие: на руке остался ожог. Древняя магия. Эта смерть была предназначена мне...

— Пожалуйста... — я попыталась обнять его. — Пожалуйста, не оставляй меня...

— Обещай мне...

— Ничего не буду обещать! — я вытерла слезы, размазав кровь по щекам. — Потому что ты не умрешь! Не сейчас...

Он провел рукой по моим спутанным волосам:

— Обещай, что не будешь...

— Нет, — я схватила его руку и прижала к губам. — Мы будем вместе, я знаю, будем... Только держись... Не сдавайся! — я наклонилась совсем низко, почти касаясь губами его губ, и зашептала. — Мы начнем новую жизнь, все будет по-другому... Только ты и я... Мы напишем свою сказку со счастливым концом, где не будет места жестокости и ненависти... Но мы сделаем это вместе!.. Вместе!.. Только держись!.. Ради меня!.. Ради нас!..

— Обещай, что не будешь его искать... — не открывая глаз, прошептал он в ответ.

— Нет!.. Навиэль!.. — я прижалась к нему и, не в силах больше сдерживать слезы, заплакала.

Снег большими хлопьями падал мне на лицо и мгновенно таял.

Голова вампира покоилась у меня на коленях.

Замерзшими пальцами я перебирала его волосы и тихо пела, не открывая глаз:

Я сломала себя.

Снова.

Рухнул третий барьер

Жизни.

На меня смотрит с неба

Строго

Ангел-хранитель,

Без крыльев.

Не взлететь ему больше

Под звезды,

Не погладить рукой

Облака.

Лишь луна видит горькие

Слезы,

Лишь луна знает все.

Я одна.

* * *

Крик...

Пробирающий до глубины души крик...

Я распахнула глаза и поняла, что кричу я сама, мертвой хваткой вцепившись в Эрэна.

— Навиэль... — выдохнула я.

— Тише, тише, — эльф прижал меня к себе еще сильнее, стараясь успокоить.

Меня колотило мелкой дрожью, рубашка прилипла к телу, мысли неслись в голове с бешеной скоростью, я медленно теряла контроль над собой. Я не ощущала времени, не могла понять, где кончается сон, а где начинается реальная жизнь...

Мерное покачивание из стороны в сторону, успокаивающий шепот на незнакомом языке.

Я медленно расслабилась, повиснув на эльфе. По щекам струились обжигающие слезы, скатываясь в вырез рубашки.

Рассказать о том, что видела, я бы не смогла никогда и никому. Сон... Это был сон...

Нет. Это был не сон.

Сны не бывают такими...

Помимо воли я впилась ногтями в плечо Эрэна, но тут же отпустила, почувствовав, что на его коже образовались неглубокие царапины.

— Прости... — такой шепот, что я сама не услышала себя.

— Ерунда... — нежное прикосновение к волосам.

Я прикрыла глаза и проглотила слезы.

Эрэн аккуратно отстранил меня от себя и протянул бокал с вином. Мне было совсем неинтересно, откуда он его взял. Я просто осушила его залпом и протянула обратно. Второй бокал я пила уже небольшими глотками, бездумно глядя перед собой.

События никаким образом не желали укладываться в голове. Хотелось просто забыться, не знать, не думать, не чувствовать...

Я думала, что знаю, что такое боль.

Нет. Я не знала.

Безразличие, охватившее меня, не было похоже на равнодушие. Это было настолько всеобъемлющее чувство, что я не могла ему сопротивляться.

Почему я еще дышу? Почему бьется мое сердце? Я же умерла...

Остекленевшим взглядом я смотрела в пространство и не понимала, где я. Что-то сломалось внутри меня, что-то, что я не могла объяснить словами.

Закрыть глаза, забыться...

Эрэн схватил меня за плечи и встряхнул. Я безжизненной куклой обмякла в его руках. Я не хотела сопротивляться. Я не хотела жить.

— Фрэн, — одним рывком он поставил меня на ноги.

Как в тумане я повернулась к нему.

— Прошу, не нужно, — прошептала я. — Не нужно... Позволь мне умереть...

Сильная пощечина. Я упала на пол, потеряв равновесие.

— Трусиха. Жалкая трусиха, — холодно, спокойно, безжизненно.

— Ты можешь убить меня, но не смей оскорблять, — прошипела я, поднимаясь на дрожащих руках.

Эльф неподвижно стоял в полуметре, презрительно глядя сверху вниз.

Медленно, очень медленно я встала на ноги.

— Я ненавижу тебя, — злость. Меня охватила такая неистовая злость, что я испугалась.

В руке сам собой появился al'ien'dai.

Скользящий шаг вперед, обманный выпад, полутанцевальное па в сторону.

Так, как он учил.

Изящные движения, четкие и свободные.

Такие, как он хотел.

Смертоносные удары, улыбка на губах.

Холодная полуулыбка в ответ.

Кружась словно в танце легко, и почти не касаясь друг друга.

В глазах эльфа насмешка и ирония.

Обманное движение руки: остроухий перемещается ко мне за спину. Резкий разворот, плавный полушаг и полупрыжок в сторону — ухожу от его меча. Сталь касается стали, на мгновение отражая пламя горящих глаз.

— И это все? — небрежный тон.

Гнев постепенно угасает, сталкиваясь с холодным и решительным взглядом таких необычайно глубоких зеленых глаз.

Безумная пляска, немыслимые пируэты. Мне никогда не было это доступно.

Никогда прежде.

Точный выпад вперед — еле успела отскочить влево, отведя руку в сторону, чтобы не потерять равновесие. Едва уловимое движение — эльф легко схватил меня за рубашку и крутанул в сторону, выворачивая руку.

Холодное лезвие его клинка недвусмысленно коснулось моей шеи.

— Все еще хочешь умереть? — яростный шепот.

На мгновение прикрываю глаза.

Нет.

Конечно, нет.

Эльф легонько оттолкнул меня в сторону.

— Я так и знал.

В его глазах не было ни холода, ни злости. Только сочувствие. Не жалость. Сочувствие.

— Спасибо, — хрипло ответила я.

— Всегда пожалуйста.

В свете камина вино казалось зловеще темного цвета.

— ...два месяца каникул, во время которых принимаются экзамены у выпускников.

— В том мире каникулы у студентов длятся три летних месяца, — отозвалась я.

Эльф пожал плечами:

— Если бы в Школе Чародейства устраивали такие каникулы, то половина магов никогда бы не узнала целебных трав, которые растут только летом. Опять же намного приятнее устраивать поединки на траве, нежели в грязи.

Я чуть заметно улыбнулась:

— Согласна. Вот только не понимаю тогда, раз весна настолько противное время года, то почему экзамены принимаются именно в этом месяце?

— Скорее всего, потому, что в экстремальных условиях маг проявляет все свои скрытые таланты.

— А если у него их нет?

— Тогда он не получает диплом. Что автоматически лишает его права на легальные занятия магией.

— То есть как это? — не поняла я. — Если человек не справился с каким-то дурацким заданием, он не считается больше магом?!

— Почему? Считается. Просто он никогда не сможет занять высокий пост, или работать по специальности. Дома — пожалуйста. Но маг не имеет права заниматься лечением больных, продажей магических трав, артефактов и тому подобное. На самом деле, таких магов совсем не много. Испытания не настолько сложные, чтобы после пяти лет обучения, студент не мог с ними справиться. Если же таковые и находятся, то лучше не позволять им приближаться к тем, кто нуждается в квалифицированной помощи.

Я на мгновение задумалась:

— А в Лирранде в Академии такие же порядки?

— Эльфы учатся круглый год. Предметы у нас тоже другие, более глубокие и многомерные.

— Мм... — протянула я, делая глоток.

Эльф вновь оттянулся к брошенной книге и продолжил читать вслух отрывки.

Я не заметила, как глаза закрылись сами собой, а пальцы отпустили пустой бокал.

Когда я снова открыла глаза, то обнаружила, что лежу в своей постели, заботливо укрытая пледом. За окном сияло послеобеденное солнце.

Я неохотно встала и спустилась вниз.

Эрэн варил кофе. Я улыбнулась — такая привычная картина. Что же я буду делать, когда все закончится? Впервые за все время мне пришла в голову мысль, что это закончится. Веселая улыбка сменилась грустной.

— Все в этом мире заканчивается. Порой, даже раньше, чем мы ждем, — не обращаясь ни к кому, сказала я.

Глава 14

Тренировка в этот день, как ни странно, доставила мне удовольствие. После тяжелой ночи приятно было размяться на свежем воздухе. Тело было необычно послушным и пластичным.

Эрэн довольно улыбнулся:

— Я же говорил, что ты можешь.

Я криво улыбнулась в ответ.

Я помнила, чего мне это стоило.

Оказывается, если спать до обеда, то день заканчивается намного раньше.

Солнце спряталось за лесом, напоследок разноцветными бликами окрасив водную гладь озера.

— Что бы ты хотела на ужин?

— На твой вкус, — я устроилась в глубоком кресле и, поджав под себя ноги, поманила пальчиком из стенного шкафа книгу большого формата.

— Позерка, — фыркнул остроухий.

Книга представляла собой полное собрание карт материка с подробными комментариями и обширными заметками на полях.

Уже который вечер я с головой окуналась в изучение рисунков, иероглифов и обозначений, силясь запомнить и разобраться в написанном. В конце концов, не вечно же мне идти "туда, не знаю куда". А пока у меня была очень неплохая возможность определиться хотя бы с этим немаловажным вопросом. Конечно, в идеале мне бы хотелось прихватить эту книжицею с собой, но я почему-то была уверена, что эльф будет категорически против.

От недостатка освещения начинали слезиться глаза, поэтому я выпустила небольшой магический шарик, матовым сиянием осветивший старые карты.

— Красивый, — я вздрогнула от неожиданности.

— Кто?

— Твой шар, — пояснил Эрэн, ставя передо мной тарелку. — Фиолетовый.

Я только сейчас поняла, что эльф никогда раньше его не видел. На моих губах мелькнула едва заметная полуулыбка.

— Знаешь, по цвету магического шара, можно многое сказать о самом маге, — как бы между делом заметил остроухий, присаживаясь в другое кресло.

Тихий мирный ужин. С натяжкой его даже можно было бы назвать семейным.

* * *

Все небо было затянуто низкими серыми облаками.

Шел снег.

Наставник молча стоял рядом со мной и ждал.

На укрытой мягким белоснежным покрывалом могиле Навиэля лежали свежие розы.

Я не замечала ничего вокруг. Черная перчатка выпала из ослабевших пальцев и осталась лежать на снегу.

— Пойдем.

Я не двинулась с места. Происходящее казалось мне каким-то страшным недоразумением. Событием, которого не должно было быть.

Григориан не сказал ни слова о моей вине. Но душа разрывалась от одной мысли, что он предупреждал меня об этом. Я могла это предотвратить. Могла сделать так, чтобы Навиэль был жив.

Стоя сейчас здесь и глядя, как каждая следующая снежинка все больше отдаляет меня от любимого, как каждая секунда все дальше уносит счастливое прошлое, я начинала осознавать произошедшее.

Я не плакала. Я не могла больше плакать.

— Пойдем, — настойчиво повторил Наставник и взял меня под локоть.

Вокруг была такая необыкновенная тишина, будто на земле умерло все живое.

Я присела на корточки и положила руку на могилу, хотя и знала, что это не принесет мне облегчения и не поможет справиться с терзающими мою душу муками.

Григориан молча поднял меня и повел в сторону.

Снег негромко хрустел под нашими ботинками... Шуршало длинное платье... Громко стучало сердце...

Я уходила навсегда.

Черная перчатка так и осталась лежать у могилы...

Григориан несильно подтолкнул меня к телепорту, и уже через несколько мгновений перед моими глазами возник замок. Я раньше никогда не замечала, какой он огромный... И пустой.

В комнате мягко горел огонь, отбрасывая гротескные тени на стены, но его тепло не могло согреть мою душу.

В углу висело свадебное платье, которое выбрала Лорейн.

Я не кричала и не рыдала, не билась в истерике и не сыпала проклятиями. Я стояла у окна и смотрела, как на землю спускаются сумерки. Не было никаких чувств, словно это была не я, а лишь тень. Будто настоящая я осталась там, в лесу, где лежал Навиэль. Может, так оно и было.

Я распахнула окно и подставила лицо ночному ветру. Я знала, что должна найти в себе силы жить дальше. Рано или поздно боль отступит, но не пропадет.

— Ради чего стремиться к свету? — спросила я у темного неба. — Зачем бороться? Зачем мне нужна такая сила, если я не смогла спасти того, кто был для меня всем? Зачем жить дальше, если его теперь нет?..

Мой взгляд снова упал на платье. Теперь я знала, что с моей прошлой жизнью покончено. Теперь мне не нужно быть такой, какой меня хотели бы видеть. Теперь, когда того, ради кого я просыпалась утром и ради кого готова была бороться, больше нет.