Все дороги ведут в параллельные миры

— Это мое решение! — голосом Мэтта можно было бы заморозить кипяток. — И оно не поддается оспариванию!

Сказав это, он рассерженно вышел из палатки, оставив старых друзей наедине.

— Мэтт слишком сентиментален, — ровным голосом заметил Аров. — Как и его отец.

— Он прав, Николас, — негромко произнес Дэриен. — Ты черезчур жесток. Чем же ты отличаешься от Асефора?

— Ты не прав, Дэриен, — махнул рукой Аров. — В подобной борьбе нужна жестокость, а то поражение неминуемо. А от Асефора я отличаюсь тем, что хочу блага большинству, хоть и могу пожертвовать некоторыми...

— Это называется идти по головам, — справедливо заметил Дэриен. — А Мэтт этого не принимает. Он добрый.

— Сентиментальный, — возразил Аров, не воспринимая эти слова как одну простую истину.

— Думай как хочешь, — пожал плечами в неопределенном жесте Дэриен. — Только знай, Мэтт всегда будет поступать так, как подскажет ему сердце, а не холодная логика.

Он хотел было выйти из палатки, но напоследок оглянулся и произнес:

— А они не такие уж и никчемные, эти иномиряне.

— Что ты имеешь ввиду, — на лбу у Арова залегла глубокая морщинка.

— У одной из них мечи зеркальных отражений, — небрежно бросил Дэриен и вышел, оставив Арова в полном недоумении.

Глава 5

Академия

Мягкое летнее солнечное сияние разливалось в теплом дремотном воздухе, распространяя повсюду тонкий, легкий аромат. Теперь Ника понимала, почему лес называется Светлым : многовековые деревья, разросшиеся в длину, прекрасно пропускали через свои ветки и листья все до единого лучи света, открывая взору кусочек чистого, лазурного неба. Трава под ногами переливалась сочным зеленым цветом,а на ощупь была мягкой и податливой, из-за чего идти было легче и веселее. Будь здесь хоть какие-нибудь представители млекопитающих, то бишь лошади или овцы, они смогли бы по достоинству оценить местную флору.

Тропинка, ныряя в заросли, огибала деревья и выводила в более открытое и просторное пространство. Вчерашний туман, к утру более или менее рассеявшийся, оседал на деревьях и траве, с веток капало, отчего листья блестели, а трава стала совсем серебряной от росы. В утренней тишине все звуки казались близкими, так что все молча наслаждались предрассветной свежестью. Кое-где трава пышно разрасталась чуть-ли не до колен, вследствии чего брюки в нижней части становились влажными, а у Кирилла, не смотрящего под ноги, даже мокрыми. Наскоро перекусив по дороге сухой провизией, Ника, как и все остальные, заинтересованно прислушивалась к немного бессвязному рассказу Николь об Академии, стараясь не обращать внимания на вялую перебранку Влада и Лауры. Пары тычков и несильных подзатыльников вполне хватило, чтобы вернуть внимание Влада к рассказу.

— Академия...Ну как вам сходу обьяснить?..Невозможно выразить то, что и так всем понятно!

— Трудно обьяснить и еще труднее доказать, почему дважды два — четыре?— усмехнулся Руд.

— Ты та-а-а-а-кой умный!..— протянула Николь, на что все неэстетично заржали. Руд же, не зная, что ему только что сказали, колкость или комплимент, неопределенно пожал плечами.

— Вам там понравится,— уверенно произнесла Николь, возвращаясь к Академии.

— Николечка, ты это сказала раз уже сто!— не выдержала Эва, за шиворот которой нечаянно попало несколько капель росы, когда она отодвигала низкие ветки на своем пути.— Не могла бы ты выразиться поконкретнее?..

— Ну, Академия— это место, куда могут быть зачислены только представители аристократии. Всех с более низкими происхождениями или наследственными титулами моментально втаптывают в грязь и равняют со слугами, если не хуже...Та же учесть постигает всех робких и бесхарактерных. К тому же Академия— единственное учебное заведение в Доннийи, где обучаются в одном здании оба пола.

— Да-а-а, хорошенькая перспектива,— удивилась Ника.— Одним словом, средневевковая культура.

— Ты не так меня поняла,— возразила Николь, пока Кирилл галантно отодвигал куст, ожидая, пока она пройдет.— Все это вас не касается, а насчет второго, могу вас уверить — от шока, который вы там произведете после вашего проживания, они все до-о-лго будут приходить в себя.

— Это льстит,— ответил за всех Кирилл, рассеянно взлохмачивая свои непослушные, немного длинные волосы. Ника невольно загляделась на его тонкий профиль.

— А как ты думаешь, сильно мы там будем выделяться?— осторожно спросила Лаура, полуповернувшись и показав Владу, плетущемуся последним, кулак. Тот уже просто тащил рюкзаки девушек, пачкая и оставляя борозду на земле.

— А ты на что надеялся?— захохотала Николь.— Конечно, ведь вы— новички! Первые дни вам покажутся сущим кошмаром. Ну а потом, если вы виживите (это такая милая шутка!), то просто-напросто затеряетесь в толпе подростков, которые, изо всех сил стараясь выделиться из основной серой массы, становятся чуточку чудаковатыми.— Николь замолчала, но затем, словно вспомнив что-то, добавила.— Даже не чуточку чудаковатыми, а полноценными чудаками...А в остальном, вам там понравится.

— Я хорошо это уловил и впервые шестнадцать раз,— ответил раздраженно Руд, которого больше интересовали интриги и ловушки, расставленные во дворце ненормального короля и у мятежников, возглавляемых Мэттом, Аровым, Тиринтием и другими. Но раз их загнали в угол, придется переждать охоту на них в этой пресловутой Академии...

— Вам там скучно не будет, потому что вы будете проходить алхимию, астрономию, математику...

Продолжить Николь не пустила Лаура, пребывающая в прочной и взаимной ссоре с точными науками.

— Не продолжай, мне как-то сразу расхотелось дослушить!

— А боевые искусства и фехтование тебе тоже не нравятся?

У всех без исключения глаза загорелись огнем энтузиазма и ажиотажа, а Ника даже провела рукой по ровной и сияющей поверхности клинков, чьи ножны были закреплены на спине. Эти самые ножны были под стать своим знаменитым клинкам и отличались лишь более мелкими, непонятными узорами и резьбой.

— Николь, обещай, что все будет тип-топ,— заныла Эва, которую гложили нехорошие предчувстсвия.

Даже Николь, которая за последнее время привыкла к странным выражениям и словечкам ребят, изумленно подняла брови.

— Ну, что все будет пучком,— еще более запутал Кирилл, к некстати вспомнивший современный словарь русских фразеологизмов.

— Эх вы, темнота, чтобы вы без меня делали?— сам себя грустно спросил Руд и сказал.— Это значит, что все будет хорошо.

Лицо Николь просветлело.

— Да, конечно же, все будет тип-топ,— а быстро сечет,-подумала Ника,— если вы будете молчать и дадите слово мне. Уж меня-то они выслушают и с очень большим вниманием...

— Значит никто не заметит, что мы из другого мира и используем священное место получения знаний как укрытие от двух милых королей и их не менее милых армий?— иронично спросил Кирилл.

Николь расцвела в ослепительной улыбке.

— Не смотри на мир под таким углом.

— То есть не будь пессимистом,— перевел Влад, не выдержав и передав Руду один из рюкзаков девушек, из-за чего Руд пригнулся к земле от непосильного веса.

Заметив вопрошающий взгляд девушки, Ника минуты две убила на расшифровку слова 'пессимист'.

— С такими темпами я за рекордно короткие сроки пополню свой словарный запас,— задумавшись, выдала Николь,— а насчет пессимизма— не волнуйтесь. Вы сами всех там вылечите от глубокой депрессии.

— Вот мы все говорим об Академии, а когда же, собственно говоря, дойдем?— подала голос Лаура, которая изменив своей привычке, надела почти мужские брюки и теперь чувствовала в них себя немного скованно и некомфортно.

Николь, встряхнув волосами, заозиралась по сторонам и, наверняка что-то заметив, улыбнулась.

— Вы спрашивали, когда мы дойдем?— она театрально взмахнула рукой на кроны кленов и берез. Все как один проследили за направлением ее руки.— Мы уже дошли. Позвольте представить вам место вашего будущего обучения— Академию!..

Картина воистину впечатляла: несовместимость образов оставляла после себя смешанные эмоции и извлекала из глубин разума, казалось, подзабытые ассоциации. Духота полуденного леса, мягкий приглушенный свет, сочившийся сквозь листья и ветки, и прогалина, откуда виднелся возвышающийся над всем лесом холм. На нем по всему периметру протягивалась стена, выложенная из какого-то непонятного хрупкого камня светлого, переливающегося оттенка. Длина этой своеобразной 'китайской стены' впечатляла, заставляла вспоминать рисунки оборонительных стен средневековых замков. Интуитивно Ника ощутила, что они не такие уж и широкие, отчего возникло стойкое ощущение, что они воздвигнуты только для декорации и, так сказать, внешнего вида. Рассмотреть остальные чудеса средневековой архитектуры было невозможно, так как все остальное скрывалось за ними.

— Вау-у-у,— наконец, за всех протянул Кирилл, а Влад даже бросил горемычные рюкзаки на влажную траву.

— Кем бы ни были ваши архитекторы, они — гении!— Руд, вновь охваченный приступом нездорового энтузиазма, проталкивал Эву и Нику к созданной из более прочного на вид камня высокой и загибающейся в маленькую спираль лестнице.

Николь, с неподдельной гордостью за Академию, во время 'покорения Эвереста', стала рассказывать строение самого города. Да, да, именно города, потому что, подтвердив знания друзей о средневековых типичных городках, они сами состояли из нескольких уровней и ярусов. Центром этого города была Академия с прилежащей к ней садом поистине королевских размеров и боевой площадкой. Вся эта территория была обнесена стеной из почти такого же мрамора, служившей для чисто декоративных целей, потому что все, кому не лень, при желании легко перемахивали через них. Второй уровень, если принимать Академию за первый, был заполнен усадьбами и огромными владениями знати и домами крестьян среднего достатка. Третьий же уровень состовляли самые разнообразные Гильдии и общества, которые только могут прийти на ум, начиная с Гильдии Торговцев и Ремесленников, Ткачей и Оружейников и кончая Гильдиями Воров и Убийц, без которых не обходилось ни в одном мало-мальски большом городе. Именно в третьем ярусе располагались все многочисленные, по переводу на современный язык от Лауры, шоппинг— центры и бары, рестораны, а именно— трактиры и пивные заведения, ярмарки и базары, бани и лавки всякой всячины. Все судебные здания и место правление градоначальника тоже находились там. Этот ярус был отделен от четвертого, внешнего уровня, к которому они как раз-то сейчас и подходили, уже не просто декоративной стеной, переходящей в ворота, а шириной в шесть-семь метров каменной и ничем непрошибаемой стеной, за которой распологались казармы и сторожевые посты и дозоры.

Из путанного рассказа Николь, Ника поняла только то, что в старые, неспокойные времена город служил крепостью— опорой, являясь грозным препятствием на пути вражеского войска. Так что один из древнейших городов— крепостей мог бы многое рассказать об увиденном на своем веку...

Памятью о былых временах служила та самая стена, не разрушенная дальновидным градоначальником в случаях неожиданного нападения. И вот, наконец, лестница кончилась, выведя вконец измотанных путников под самые что ни на есть грозные очи сторожевого поста. Вход в город (Ника так и не потрудилась запомнить его названия), закрывали массивные ворота, которые она видела лишь в книгах по истории. Рядом сдавленно переводили дыхание Кирилл и Эва. 'Покорение Эвереста' не прошло незаметно и в данный момент все пытались унять бешенный ритм сердца. Даже Николь, которой, как думалось, привычны такие головокружительные спуски и подьемы.

— Кто вы такие и что здесь делаете? Немедленно представтесь и назовите ваши родовые имена и титулы, если таковые имеются, и обьясните цель визита,— прервал размышления Ники о том, как же все-таки приятно мерно дышать воздухом резкий мужской голос. Ох, а они-то забыли про дозорного, а этот самый дозорный про них не забыл!..

— Ну чего кричишь в ухо, а?— недовольно поморщилась Николь.— Неужто не узнал? Ах, как сожалею, в столь молодом возрасте страдать зарождающейся слепотой!

Дозорный— молодой приятный мужчина двадцати семи— двадцати восьми лет, до этого стоящий с хмурым и недовольным лицом, пристально вгляделся в Николь, а узнав, мгновенно сунул меч в ножны.

— Виноват, сразу не признал,— произнес только он, подавая знак другим дозорным, следящим за ними с вышки, чтобы открыли ворота.

— Не расстраивайтесь, голубчик, с кем не бывает?— подбодрила его Эва, оттряхивая дорожную одежду от пыли.

Дозорный, рассеяно ожидающий выполнения приказа, сразу напрягся и обратил свое притупленное внимание на ранее нерассмотренных гостей. Да-а-а, они стоили самого подробного осмотра и описания! Ника ярко представила, какими они должны были выглядеть в глазах случайного наблюдателя, и рассмеялась, уткнувшись в чью-то спину, кажется, это, к его несчастью, был Кирилл. Семеро юношей и девушек в походной одежде с многочисленными рюкзаками за плечами стояли у ворот и с независимым видом изучали их (ворота), ожидая хоть какого-то продвижения.

Ближе всех к дозорному стояла Эва, без зазрения совести повисшая на Владе, со своим перекинутым за плечико луком в чехле. Сама девушка, по мнению дозорного, была очень хрупкой и тонкой (сказываются годы балета!) и в дорожном плаще выглядела несолидно. Впечатление ее эфемерности и уступчивости немного портилось циничной усмешкой и наглым взглядом темных глаз. Поддерживающий ее парень девятнадцати лет, наклонивший голову к ее плечу так, что не было понятно, кто кого поддерживает, выглядел более внушительно, даже одежда не могла скрыть его развитого телосложения. Как и девушка, незнакомец был вооружен, но его оружие скрывалось в дорогих ножнах. Лицо у парня было хитрое, а чертами он напоминал девушку чуть правее, что убедило его, что они брат и сестра.

Затем изучению подверглись красивая девушка и грустный парень, глубоко равнодушные к происходящему вокруг них и с остервнием одновременно махавшие руками, складывая в кулак, а потом как-то раскрывая. Кажется, причиной спора и ему своебразному разрешению послужила лишняя поклажа, которую по определению кто-то должен был нести. Блондинка была среднего роста и с красивыми чертами лица, а также очень длинными светлыми волосами до пояса. Парень же худощав и высоковат, с тонкими чертами и умными глазами.

Прямо около него стоял юноша, довольно красивый, с взьерошенными волосами и искренним любопытством на лице. Также, как и у первого, мускулатура этого была хорошо развита, хоть он и был завернут в свободного покроя одежду. В спину к нему уткнулась сестра первого парня, а по волнообразным движениям ее спины и сдавленным всхлипам он понял, что она прячет прорывающийся наружу смех. Лицо девушки скрывали густые русые волосы и длинная челка.

Единственным человеком, которого он знал, была Николь Астональская, потомок влиятельного поныне рода Астональских и кузина Арова, состоящего когда-то давным-давно в свите короля. Несмотря на то, что девушку он признал, его обьязанностью было уведомить ее: