Все дороги ведут в параллельные миры

— Эй, Руд! — воскликнула Ника, подбежав к нему и тронув за плечо.

— Что? — вяло спросил он, не желая отрываться от своих раздумий. Да, он всегда мечтал о подобных приключениях, мечтал о сверхьестесвенном, но никак не желал попасть сюда с девчонкой, даже такой сдержанной и разумной, как Ника. Девчонки такого не понимают! Их мечты о приключениях годятся только на поиск туши или блеска для губ, лучших, чем у них до того было. А вот будь он сейчас здесь с Владом...

— Руд! — снова, но уже с некоторым негодованием в голосе, окликнула она парня. — Ты в отлучке? Ау! Очнись!

— Что случилось, Ника? — тем же безразличным голосом поинтересовался Руд. — У тебя что, снова истерика?

— Слушай, Руд, и запоминай! — Руд окончательно рассердил Нику. Ее глаза гневно загорелись. Она никогда не была неуравновешенной истеричкой и никогда не будет! — Я — НЕ ИСТЕРИЧКА, ясно? Если еще раз с твоей стороны услышу подобные наезды, то ты не только истериком, но и заикой станешь на всю оставшуюся жизнь!

Руд, явно не ожидавший такой реакции, пошел на попятную, ища средства для примерения.

— Прости, Ник, просто как-то не по себе мне здесь.

— Лады, — согласилась Ника. — Сейчас не время для ссор. Кстати, у меня хорошая новость. Там на поляне, кажется, кто-то есть!..

* * *

— Раз, два, три! Шаг назад, поворот корпуса, уклон, разворот лицом, удар! Молодец, Мэтт! — довольно воскликнул высокий, очень широкий в плечах мужчина. У него было доброе, загорелое лицо, с глубокими складками морщин на лбу. Сейчас он улыбался добродушной улыбкой, которая словно озаряла внутренним светом его лицо и давала какое-то тепло окружающим.

— Спасибо, Дэриен! — поблагодарил высокий стройный юноша лет двадцати. У него были пронзительные голубые глаза, высокий лоб, греческий нос. Его длинные до плеч темные волосы трепетал ветер. Одет он был по-простому, но с некоторым намеком на элегантность: черные кожанные брюки и белоснежную рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами, а плащ, дабы не мешал, был отброшен в сторону. В руках юноша держал длинный меч, рукоять которого украшали умело подобранные по цвету и по размеру драгоценные камни.

— Ты отлично фехтуешь, мальчик мой! — искренне улыбался Дэриен.

— Это все меч отца — он дает мне силу! — скромно отозвался Мэтт.

— Глупости! — возразил Дэриен. — Не спорю, меч очень хорош, а особенно его балансировка и маленький вес, но не от этого зависит исход поединка. Меч не может дать его хозяину нужные и годами вырабатываемые навыки и умения, и ты это знаешь. Ты был великолепен!

Юноша улыбнулся.

— Какие новости? — спросил он Дэриена, меняя тему.

— Наши предсказатели говорят, что что-то очень важное произойдет в районе Светлого леса и король, и Морсиен отправят туда войска, чтобы первыми заполучить то, что там появится, — ответил Дэриен.

— Тогда наш путь тоже лежит туда, — убежденно заявил Мэтт.

— Ты уверен?

— Да, если там будет что-то важное, то мы тоже должны попытаться заполучить это.

— Дать приказ войскам? — спросил Дэриен, подумав, что Мэтт очень похож на своего отца, как внешностью, так и характером.

Мэтт утвердительно кивнул, и Дэриен удалился. Юноша же продолжал стоять и поставил лицо к потоку ветра. Мысли и воспоминания лихорадочно бродили в его голове...

...Ему десять лет...

Он стоит перед Дэриеном, едва доставая тому ростом до груди. Глаза у мальчика красные и полны слез.

— Они сказали... — заикаясь, начал мальчик. — Они сказали, что я сирота, никому не нужное отребье, и что мой отец разбил жизнь моей матери... Они... Они... — Мэтт снова заплакал.

— Успокойся, мальчик мой, воину не к лицу слезы, — спокойным голосом сказал Дэриен. — Они, хоть и родственники твоей матери, но до нее им далеко. Они слишком мелочны, злопамятны и бесчувственны. Твоя мать мужественная, сильная женщина, а ты, запомни, не никому не нужное отребье, а дорогой сын своей матери, которая любит тебя больше жизни.

— Тогда почему она не здесь? Почему не со мной? — всхлипывая через каждое второе слово, говорил маленький мальчишка, казавшийся незначительным перед величественной фигурой Дэриена, великого воина.

— Мэтт, мой мальчик, — устало вздохнул воин. — Это все невообразимо сложно, но я тебе расскажу все и уверен, что со временем ты поймешь...

... и именно так ты оказался в графстве брата своей матери вместе со мной, — закончил свой рассказ Дэриен.

Мэтт был поражен до глубины души, его била мелкая дрожь. Он никогда не представлял, что история жизни его родителей так трагична. Наивный и чистый ум десятилетнего ребенка с трудом воспринимал то, что говорил этот взрослый и сильный мужчина, которым он всю свою сознательную жизнь восхищался.

— Дядя Дэриен! — воскликнул Мэтт, и его голос прозвучал гораздо громче и тверже, чем сам мальчик этого ожидал. — Дядя Дэриен! Я решил! Я обьязательно отомщу за смерть отца, за страдания матери, клянусь!

В глазах Мэтта горели безудержные огоньки решимости, решимости такой силы, которую редко можно встретить у взрослого, не то что у ребенка. Заглянув в эти глаза, Дэриен понял, что так оно и будет...

...Ему семнадцать лет...

Он стоит на балконе, которая лицевой стороной выходила в сад. Невдалеке под деревом стоят парень и девушка. Приглядевшись, Мэтт узнал ее...Седце поразила острая резкая боль. Невозможно! Его девушка, его суженная и с кем?! С его двоюродным братцем!!! Он наклонился над ней и что-то шепчет ей на ухо, она счастливо улыбается. Даже с такого далекого расстояния Мэтту казалось, что он видит, как горят глаза у девушки, его девушки, его Сидоры! Рука невольно, сама собой потянулась к мечу. Горячая кровь молодости вскипела в нем, голова затуманилась, разум помутнел. Измена! Предательство!..Он больше ничего вокруг не видел и не слышал. Спрыгнув с балкона на ноги, который был на втором этаже, он, не задумываясь, побежал к влюбленной парочке.

— Сидора! Воран! — воскликнул Мэтт. Глаза его наполнились кровью.

Парень и девушка одновременно подпрыгнули и повернулись лицом к Мэтту. Сидора побледнела, Воран же и бровью не повел.

— А, Мэтт, привет! Какими судьбами? — насмешливо поприветствовал Воран.

— КАК ТЫ МОЖЕШЬ ЭТО ОБЬЯСНИТЬ??!! — вспыхнул Мэтт, еще сильнее разгорячившись.

— Что ''это''? — Воран зло усмехнулся. — Баловство, забава...

— За — ба — ва? — оцепенело повторила Сидора по слогам. — Я для тебя всего лишь забава?!

— А ты что, и вправду думала что я влюблюсь в простолюдинку? Ха! Не смеши меня, Дори, я не похож на Мэтта, — цинично заявил Воран, с жестоким удовольствием наблюдая за реакцией Сидоры на его слова.

— Но, но... — Сидора была ошарашена и не могла выговорить ни слова.

Ярость, неумолимой волной нахлынувшая на Мэтта, улеглась и испарилась за пару мгновений. Он горько, чуть с сожалением, усмехнулся.

— Ах, Сидора, Сидора, ты погналась за журавлем, обманувшим тебя, позабыв о синице, и этим потеряла все.

— Нет, нет... — было видно, что девушке стоит многих усилий, чтобы держаться на ногах. — Мэтт! Прости меня, Мэтт! Он меня обманул, вскружил голову... Он...

Мэтт, печально улыбаясь, покачал головой и, повернувшись, зашагал прочь, но не прошел он и нескольких метров, как его слух поразил истошный вопль, а сразу за ним вскрик боли и удивления. Мэтт взволнованно обернулся. Сидора стояла, наклонившись над Вораном, у которого в груди торчал средних размеров кинжал с резной рукояткой. Девушка была бледна и по цвету лица могла бы посоревноваться с любой белой простыней, глаза ее блестели как в лихорадке.

— Мэтт, дорогой, теперь я отомстила за нас обоих, — словно в трансе, сомнабулически заявила Сидора. — Я отомстила, теперь мы будем вместе, навсегда!

— Ты больна! — воскликнул пораженно Мэтт. — Воран! Воран! Стража! Стража! Лекаря! Позовите лекаря!

На крик Мэтта прибежали стражники. Лицезрев тело Ворана с кинжалом в груди и большой лужей крови, растекшей на землю, Сидору с маниакальным выражением на лице и Мэтта, остолбенело стоявшего на месте происшествия, стражники застыли на месте каменными изваяниями, не смея пошевелиться.

— Что за крики? Что произошло, кто-нибудь может мне обьяснить? — протянул кто-то старческим гоосом и, растолкав оцепеневших стражников, через плотное кольцо охраны протиснулся грозный на вид, но изрядно потрепанный старик с короткой бородой и высокими залысинами.

Увидев Ворана, старик на минуту растерялся и не смог понять, что же все-таки случилось, а когда тормозящее сознание осознало случившееся, из груди старика, властного графа Диронделле, вырвался вопль отчаяния, и он, подбежав к мертвому сыну, наклонился над его распростертым телом.

— Сын, мой сын, — дрожащими руками старик гладил лицо Ворана, проводил по волосам и тихо, безудержно плакал. — Этого не может быть, не может... Сын, мой сын... Сын!!! — старик закричал со всей силой, что еще оставалась в его слабом, старом и немощном теле, и, не выдержав горя, рухнул на тело сына мертвым...

...Еще через полгода...

В огромном зале, попросту поражавшему своими рамерами непосвященных, наполненной людьми самого разного ранга, сословия и круга, верховный герцог всей Южной провинции, стоящий рядом с Мэттом, хорошо поставленным голосом, слышным даже в коридорах исполинской залы благодаря эффекту эха, говорил:

— Мэтт, сын Доннийи, назначаю тебя графом Диронделле и единовластным владельцем графства Коредо, одного из самых больших графств нашей страны. Да прими же сей унаследованный титул и носи его с достоинством!

Мэтт наклонил голову и тяжелая эмблема графства Коредо повисла на его шее, оттягащая своим немалым весом.

В то мгновенье его не заботило ни унаследованное богатство, ни власть, которым его наделили. В его голове крутилось только одно: теперь у него достаточно средств и связей, чтобы отомстить. Даже больше чем достаточно...

А еще через три месяца Мэтт восстал против короля Асефора и приказал пленить налогосборщиков. Это был тактически выгодный момент, потому что впавший в расстройство после предательства сына и завоевание им же(сыном) половины страны и после неожиданно обрушившейся на Доннийю и другие страны Роделлейи жестокой эпидемии чумы, не щадившей никого, король даже не предпринял попытки подавить восстание...

— Все готово, граф Диронделле, — сказал высокий воин в полной боевой экипировке, подходя к Мэтту.

— Раз так, выходим через час, — ответил воину, ждущему его ответа и новых приказаний, Мэтт, очнувшись от раздумий будущего и воспоминаний прошлого. Его клятва скоро исполнится...

* * *

В Тронном Зале короля Асефора мало что изменилось за прошедшие годы. Разве что он значительно потускнел и помрачнел, хотя и до того не слишком отличался своей светлостью. Да, последние двадцать лет для Асефора были не из самых легких. Его соратники и сторонники из Старшего Дома один за другим умирали, причем следует отметить, очень глупой смертью, а молодежь из Младшего переходила чуть ли не в открытую на сторону мятежников. Но не это было самым болезненным... Нет, далеко не это. Его мучило и днем и ночью, сьедало изнутри, причиняя невыносимое страдание, предательство сына. Как он мог так поступить? Его сын! Его гордость, его самый любимый человек на свете! И с чьей помощью? С помощью графини Лидии, вдовы его кузена Мелса, которого он когда-то убил. Да, эта хитрая и ловкая женщина ни на мнуту не поверила его глупой версии о мятежниках. Хотя...не поверил никто...

Эта женщина... Она начинала его даже восхищать. Не было во дворце, в городе или стране такого заговора, к которому она не приложила бы руку!..

А еще этот мятежный граф Диронделле! Откуда он вообще взялся?! Наверное, он тоже имеет какое-то отношение к жене Мелса... Да, да, имеет. Ведь она, Лидия, подкупила и заманила на свою сторону этих ничтожных провидцев, которые заняли этот пост после ухода Арова из его Палаты, чтобы они своими советами не дали бы ему выступить против Диронделле.

Но ничего, не стоит переживать или отчаиваться, теперь эту змею раскусили, но пока казнить ее все равни не стоит... Может получится кого-то шантажировать, хоть того же графа Диронделле, чтоб ему икалось!..

— Виндел Крисус! — прокричал дворцмейстер где-то за дверьми Тронного Зала.

Крик подействовал на короля, словно холодная вода на спящего. Он поморщился как от зубной боли и недовольным гоосом сообщил:

— Пригласите войти!

Один из стражников, колонной застывших у дверей(вынужденная мера после одного неудачного покушения), пошевелился и уверенными шагами вышел из зала.

Через несколько долгих секунд он появился в сопровождении высокого худого мужчины с жгуче— черными волосами и бегающими серыми глазами.

— Мой король, — начал Крисус тихим шипящим голосом. — У меня есть новости, по большей части плохие...

— Говори! — обреченно приказал Асефор. За последние месяцы никакие другие новости, кроме как плохие, не поступали.

— Темные напали на отряд налогосборщиков...

— И?..

— Все золото и остальные монеты похищены, судьба налогосборщиков нам неиз...

— ЧТО?! ВСЕ ПОХИЩЕНО?! — взревел раненым буйволом Асефор. — На что мы будем содержать армию?! А?! Я тебя спрашиваю!

— Я...я, — заикался в непритворном ужасе Виндел Крисус. В таком состоянии король имел закоренелую привычку приказывать кого-то казнить, и Виндел не желал попадать под горчую руку.

— Темный клан! Опять эти Темные! — Асефор был в полном бешенстве. Он в высшей стадии раздражения встал с мраморного трона, и в каком-то порыве метался по периметру Тронного Зала. — Как будто они специально делают все мне назло! Почему? На чьей они стороне? Кому подчиняются, а? Почему ты этого не знаешь, шпион недоделанный? — презрительно обратился король к Крисусу.

Виндел, до глубины души уязвленный, поспешил оправдаться:

— Они ужасно скрытые. Все наши силы направлены на их поимку. Городская стража начеку, но мы не знаем даже приблизительные приметы хотя бы одного из них. Нам только известен цвет их одежды...

— Вы гении, — сьязвил Асефор. — То, что ты говоришь, меня совершенно не интересует! Мне нужно знать, кто их главарь, его мотивы, цели, кому он подчиняется и как вообще образовался этот клан! Вот, что меня интересует! А все другое чушь и бред, отнимающие и без того мое беценное время! Ты меня понял? Понял??!! — оглушил своим голосом всех в Тронном Зале Асефор. Его нервы были на пределе. Обожаемая власть уходит из рук, а он ничего не может предпринять. Каким-то шестым чувством король осознавал, что против него кто-то очень сильный и достаточно могущественный затеял что-то, но вот кто и что? Вот главные вопросы, мучающие его и не дающие покоя, и, найдя на них ответ, он сможет все предотвратить, но его противник очень предприимчив и раскусить его будет ой как не просто, если вообще возможно во время.

— Ваше величество, — откликнул погрузившегося в думы короля Виндел. Асефор поднял на него глаза, словно удивляясь, что тот все еще здесь, но знаком велел продолжить.

— Мне лишь известно, что аладар Темных в последний раз менялся около двадцати лет назад и идут слухи, что какой-то граф спас ему жизнь, за что он, аладар, дал этому графу клятву верности.