Все дороги ведут в параллельные миры

ВЕА ГАС.

ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ В ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ МИРЫ.

Глава 1.

Первые предзнаменования

— Зачем вы его казнили?! Он не заслуживал смерти! И вы знали, знали, что он не виновен!

— Разве это так важно, мой друг? Один повешенный человек не сыграл бы никакой роли для нашего государства! Он был всего лишь червяком, ничтожеством , хотя, надо признать, ничтожеством, достигшим кое-чего в моей Палате...

— Но это...Но как...Как можно отправить человека на виселицу, зная, что он не предатель и ,естественно, не заслуживает того наказания, которому вы его подвергли?!

— Да, признаюсь, раньше он и вправду был очень хорошим вассалом, который мог бы принести пользу Доннийи. Однако постепенно этот человечишка все больше и больше пьянел от данной ему мною власти, пока не вбил себе в голову, что может послужить народу во вред мне, королю! Я не мог допустить подобного.

— Да, я понимаю, что он превысил свои полномочия, однако казнь через повешение на глазах у всего народа и его семьи ...Разве не слишком жестокое наказание? Вы могли бы сослать его в шахты на полгода или год...Но...В любом случае он не заслуживал смерти!

— Мелс, Мелс...Я наделен властью решать кому умереть, а кому нет и собираюсь пользоваться этим.

— Но это несправедливо!— в очередной раз возразил оппoнент. Хотя его восклицание звучало немного по-детски, мужчина вложил в него всю свою серьезность.

В исполинском по размерам зале повисла напряженная тишина. Высокий плотный человек с суровым загорелым лицом и голубыми глазами, в контрасте с его кожей кажущимися гораздо более яркими и глубокими, чем есть на самом деле, испытующе глядел на своего собеседника. Его лицо, излучающее силу и благородство, казалось напряженным в ожидании ответа. Брови были сведены у переносицы, а красивые губы сжаты. Он с напряжением ожидал ответа на свой невысказанный вопрос у человека, сидящего на высоком мраморном троне. Молчание в зале становилось угрожающим. Наконец, человек на троне посмотрел своими выпученными серыми глазами на своего собеседника; лицо его застыло с выражением насмешки и превосходства. Он сделал рукой быстрый жест, означавший, что он жаждет продолжения разговора, и поэтому мужчина, являющийся графом Мелсом Роллелейским, первым Министром Доннийи и очень влиятельным человеком в политическом плане, вновь заговорил:

-Несправедливо! Вы все чаще и чаще так поступаете. Объясните мне, пожалуйста, зачем вы послали войско рекрутов-крестьян на верную гибель? Вы же прекрасно понимали, что они не выживут. Врагу от этого никакого урона, а нам же — один вред!

-Этих земледельцев слишком много развелось, земли уже не хватает! Появляется недовольство народа, а следом— восстания и мятежи.

-Что?! Вы ради этого отправите их на гибель?! Это же не один и не два, даже не десятки, а сотни тысяч ни в чем неповинных людей, у которых остались жены и дети! Вы, вы... — Мелс не знал, что сказать. Его голос разлетался по всему периметру мрачного зала, убранного с роскошью и со вкусом, как и подобает Тронному Залу короля.

Голос Мелса немного дрожал от осознания безумной жестокости короля, и он мог только думать о том, что в этом есть и часть его вины. Как все могло так обернуться? Как человек мог так невообразимо изменится? Перед ним сидел его кузен, соратник и друг, с которым он рос, которого знал с пеленок, а теперь его невозможно узнать. Куда девался его брат? Куда улетучились все их мечты и планы? Мечты о новых реформах, способных усовершенствовать государство, о новых законах, чтобы улучшить жизнь бедняков низшего сословия. Куда подевался человек, которым он восхищался, из которого сделал себе кумира? Его больше нет... перед ним теперь сидит жестокий, беспощадный человек, которого совсем не волнует проблемы страны, которая стоит на грани междуусобной войны и экономического кризиса. Это человек, ослепленный властью, который не думает ни о ком, кроме себя.

— Пойми же, Мелс, так надо, — как малому ребенку король объяснял Мелсу, что крестьяне ничтожества, что их жизни — ничто. Что надо стремиться к укреплению прав высшего сословия и дворянства. Надо сделать так, чтобы народ их боялся, слушался беспрекословно, чтобы никогда не было восстаний и чтобы их власть, власть высокородных, была безгранична...

— Но мы не об этом мечтали! — резко прервал короля Мелс, все больше и больше утверждаясь в мысли, что он помог безрассудному тирану прийти к власти.

— Мелс, Мелс... Ты взрослый человек, у тебя есть жена и сын, а в тебе все еще присутствует юношеский максимализм и идеализм. Но иногда жизнь не так проста и порой приходится принимать решения, которые могут быть просто жесткими мерами.

— Жесткие меры?— переспросил Мелс.— Твои жесткие меры уже граничат с деспотизмом! Ты изменился до неузнаваемости, Асефор! — в пылу переходя на''ты'', продолжал Мелс. — Ты обо всем забыл. Ты забыл друзей. Значит для тебя наши идеи — юношеский бред? А я-то думал, что ты — достойный и благородный король, но ты...

— Ты забываешься, Мелс, — хмуро предупредил Асефор.

— Ты говоришь, что простой народ— пустое место, но ты не прав! Ты! Ты — самое большое ничтожество и пустое место! Ты виновен во всем этом! Их кровь на твои руках, но ты умудрился сделать так, что я, сам того не зная, умертвил сотни людей. Ты сделал меня своим сообщником в своих безумных планах! Ты предатель страны, тиран, убийца!!!

— Да как ты смеешь?!— взревел Асефор. Во время обвинительной речи Мелса в нем вскипели гнев и ярость; он медленно приподнялся на своем троне, наконец, приближаясь к нему.

Но мужчина, казалось, этого не замечал и продолжал обвинять короля и обличать его планы. И только тогда, когда он закончил, он взглянул в прищуренные, серые, как предгрозовая туча, глаза своего кузена, но было слишком поздно... Великий министр и граф Мелс увидел в них свою смерть...

Асефор громко дышал, его глаза отражали лишь гнев и стремление заставить Мелса замолчать любым способом. Его грудная клетка поднималась и опускалась от едва сдерживаемого гнева. Он молниеносным движением достал из-за пояса кинжал и поразил графа Мелса в сердце.

Тот только тихо вскрикнул и упал навзничь. На его богатом кафтане прямо напротив сердца медленно начала проступать алая кровь. Асефор, все также трудно переводя дыхание, уставился на тело мужчины, упавшее у подножия его трона, с уже более осмысленным выражением глаз. Затем, подчиняясь непонятному порыву, он быстро вложил окрававленный кинжал в ножны на поясе, а сам сделал несколько размашистых шагов вправо от трупа.

Вовремя, потому что в Тронный Зал ворвалась толпа придворных, услышавших крики, идущие из приемной короля. Они постепенно окружили неподвижное тело. Все были в шоке, увидев лежащее ничком бездыханное тело первого Министра, правой руки нынешнего короля. По бесформенной толпе пронесся ропот, который неожиданно разом прекратился. Толпа немного проступилась и с горестным, полным боли и страха криком к телу убитого прибежала высокая, величественная женщина. Она была, несомненно, прекрасна; ее изумрудное платье, расшитое серебряными нитями, великолепно на ней сидело, лишь еще более подчеркивая стройность фигуры и величавость осанки.

Женщина села на колени возле тела и с расширенными от немого ужаса глазами увидела багровый след на одежде ее мужа. Ее лицо приобрело бледный, пугающий оттенок.

— Что произошло, король? Кто его убил? — спросила она дрожащим, срывающимся голосом, покрепче вцепившись в плечо мужа.

— Мятежники ворвались во дворец, и граф Мелс, спасая меня от обезумевшой толпы, погиб, а они бежали. Граф Мелс — герой! Он всегда будет в наших сердцах! Я отомщу за него, — обьявил король Асефор громким голосом.

Женщина, молча выслушав его, но, очевидно, мало что поняв из его речи, тихо плакала, сидя на коленях около покойного мужа и не могла выговорить ни слова. В горле словно образовался какой-то комок, а все ее лицо блестело от слез, катившихся по красным щекам и шее и падающих на платье. Она не могла осмыслить и принять саму мысль того, что ее мужа, ее любимого и единственного, никогда больше не будет рядом. Она не могла даже допустить такой, как ей казалось, бредовой и ужасно глупой мысли! Однако краешком сознания она все поняла и от этого ей на душе стало еще хуже и тяжелее, хотя до этого казалось, что дальше некуда.

Что-то все-таки не вяжется... Мятежники?.. Никто не слышал шума, даже малейшего шороха! А где в это время была охрана дворца, палаты, все слуги и советники, которые сейчас окружают ее, безрезультатно успокаивают и пытаются оттолкнуть, увести от тела мертвого мужа?..Почему никто ничего не заметил?.. А ведь возможно потому, что ничего и не было! Не только она так думает. В Палате есть много умных людей, которые догадываются, что это неправда, но никогда не посмеют в этом признаться! Ведь рука короля очень длинна и сможет достать кого угодно даже из-под земли. Что ж, про себя Лидия, уже вдова покойного графа Мелса, решила, что не верит ни единому слову короля, но это никак не меняет ее теперешнего положения. Она ничего не могла поделать. Муж убит, а она осталась одна с годовалым сыном на руках. Все теперь стало ей безразлично, кроме ее малыша. Она должна уберечь его, увести отсюда, подальше от дворцов интриг и заговоров, ради мужа, ради его светлой памяти. Но также она должна выяснить всю правду и отомстить за него. Теперь у нее в жизни две цели: вырастить и воспитать достойного сына и отомстить за мужа! Чтобы добиться этих целей она преодолеет все трудности и препятствия! Берегитесь, враги!..

* * *

— Версия короля о смерти вашего уважаемого мужа очень неправдоподобна, госпожа Лидия, — медленно, но очень отчетливо проговорил высокий и очень широкий в плечах мужчина средних лет с покрасневшими от недосыпания и стресса последних дней глазами. У него был чуть заметный, ни с чем неповторимый акцент, который бывает только у тех, кто знает очень много разных языков.

— Неправдоподобна? — горько усмехнулась молодая вдова. — Да это просто бред! Я не верю ни единому его слову! — гневно закончила она и чтобы как-то успокоиться, стала поправлять складки на черном траурном кружевном платье. Они разговаривали в полутемном подвальном помещении, чье убранство состояло лишь в нескольких полках, заполненных какими-то книгами с выцветевшим переплетом, да длинным столом с двумья стульями с очень высокой спинкой, на которых они и сидели.

— Дэриен, ты был другом Мелса! Можно сказать единственным другом, на которого он мог бы без оглядки положиться в трудную минуту. Помоги мне! Я должна увезти отсюда Мэтта, но сама не могу оставить все это и уйти вместе с ним. Я обьязана остаться, чтобы выяснить все детали смерти Мелса.

Это было сказано тихим голосом, пропитанным болью и страхом за будущее. Дэриен вздрогнул от этого голоса, не похожего на тот, каким она говорила во время недавней вспышки гнева, и пристальнее всмотрелся в женщину. Как она справляется с постигшим ее ударом, не сломило ли это ее смелость и волю? Определенно нет. Она казалась полна решимости и стремления обезопасить своего сына и узнать правду, которая стала виной гибели ее мужа и его друга. Несомненно, у Лидии внурти был крепкий стержень, на который она опиралась и который позволял ей не опускать руки, хотя света в конце мрачного тоннеля не было видно.

То ли из-за плохого освещения, то ли это была лишь мимолетная игра его воображения, однако Дэриену показалось, что цвет ее лица полностью противопоставляется насыщенному цвету ее угольно — черного платья. В этот момент она казалась такой слабой и беззащитной, что Дэриена с головой затапливал порыв обнять ее, утешить и заверить, что все будет хорошо, что все в порядке, хотя самому верилось в это с огромным трудом. Как можно убеждать кого-то в чем-то, когда у самого голос вибрирует от явной лжи, а глаза выдают все то, что не сказано в словах?

— Лидия, это очень опасно! Не вмешивайся в дела короля и приближенных Палаты! — при этих словах он пытался заставить исчезнуть перед глазами тело доброго по сути человека, впутавшегося в грязные дела родных, которого пытали, а затем повесили на глазах этой же самой родни. — Король очень жесток и никого не щадит, ни перед чем не остановится. Если за вашей семьей обьявлена охота, то убери гордость куда подальше, наплюнь на все: месть, незаконченные или другие важные дела, и беги. Слышишь? Беги. У вас есть шанс спасти себя и сына, лишь когда вы пересечете границу Доннийи и укройетес в самом недоступном месте, которое никому не придет в голову и о котором будут знать лишь один человек. Бери сына и уезжайте, я же останусь и буду разбираться.

— Я ценю твою заботу о нас, Дэриен, но нет, — твердо ответила Лидия, причем ее губы слились в тонкую линию. Дэриен в который раз про себя удивился неимоверно огромной силе воли и душевноу свету этой удивительной женщины. — Это моя страна, в которой я родилась и выросла. Кому, как не мне, знать все обычаи и законы Доннийи, когда же ты большую часть жизни провел в выездах и путешествиях в чужих странах.

— Что ж, твоя правда, — нервно теребя кончик дорого заграничного камзола, признал Дэриен. Твердая броня, построенная на железной логике и непрошибаемых доводах, стала давать трещины под напором Лидии.

— Умоляю, выполни мою просьбу! Мне больше не к кому обратится...— при этих словах слезы, которые Лидия сдерживала до последнего, все-таки прорвались наружу и женщина расплакалась.

Дэриен, который учавствовал во многих военных операциях за границей, а многими даже руководил, видавший на своем веку много такого, при простом перечислении которого волосы вставали на голове дыбом, от неожиданности стушевался и как-то сник, растерявшись и не зная, что предпринять. Как и большинство мужчин, Дэриен не мог выносить вида женских слез и поэтому сдался на милость победительницы.

— Милая Лидия, — медленно выговорил Дэриен, полностью принимая свой проигрыш и осознавая, что раз согласившись, обратной дороги нет, — ты поставила себе очень трудную задачу. Береги себя, ты еще будешь нужна Мэтту.

— О, Дэриен! — воскликнула Лидия. — Услуга, которую ты оказал мне и моей семье никогда не предасться забвению.

Женшина в роскошном длинном черном платье обняла статного мужчину и , на прощание прошептав: 'Спасибо тебе, спасибо', исчезла в заветвлениях темного коридора...

* * *

'Братишка, братишка...Каким же ты был глупцом, — размышлял Асефор два с половиной месяца спустя, с утра разогнав толпу придворных, и поручив советчикам несколько мелких поручений. — Вместе мы могли бы достичь невиданных высот, но ты, ты был идеалистом... Жалким идеалистом, до тошноты добрым и мягкосердечным. Хм, огорчает только то, что я понял эту истину лишь сейчас! Да, теперь-то я понимаю, что ты совершенно не годился для исполнения той важной роли, которую я выделил для тебя в своем плане. А жаль, очень жаль... Жаль те годы и месяцы, которые я отдавал и потратил на разработку моего плана. Что ж, теперь большую его часть придется изменить и подправить, но в целом... Я и так достигну тех высот, которые намечал, неважно, несколькими годами раньше или позже'.

Огромные двери искусной деревянной резьбы открылись без малейшего скрипа и скрежета, словно так и ожидали, когда же их кто-нибудь откроет, представив взору короля маленького тоненького человека в церемониальной желтой одежде.

— Ваше величество... — неуверенно начал человечек.

— Чего еще? — воскликнул король, недовольный тем, что его оторвали от раздумий мирового масштаба и теперь желающий лишь издать новый указ, гласящий о закрытых дверях и слишком осмелевших слугах и их незавидной участи.

— Николас Аров и его сопровождающий, пожелавший остаться инкогнито, просят аудиенции!

— Аров?.. Знакомая фамилия. А титула и родового имени нет у Арова?

— Е-е-есть, конечно же, ваше величество...Но это... Но он...

— Неужто он один из моих ничтожных вассалов, пришедший самолично принести мне налог за воздух, воду?.. Хм, а он нарушит традицию, потому что мне всегда приходится посылать сборщиков налогов, которые с преогромным трудом добиваются какой-то горстки денег. Так чем же понадобилась моя августейшая особа Арову? Решил задобрить меня, принеся налог раньше времени, а затем попросить часть казны на улучшение жизненных условий? Нет, не получится, уже проходили... — вслух говорил Асефор, даже подзабыв о слуге, просчитывая всевозможные варианты. Эту привычку вытренировали его учителя, которые заставляли часами придумывать логические цепочки, основываясь лишь на одном известном факте или событии. И со временем их прилежный ученик также продолжал строить ''цепочки'', но в итоге приходя к совершенно противоположной истине вещам...

Маленький человечек в нелепом желтом сюртуке терзался желанием вставить в мысли короля одно замечание, но его останавливали слухи о плохом настроении Асефора и его последствии, ходящие по дворцу и на каждом шагу обраставшие невероятными подробностями, а также боязный страх перед возможным на теории и легко применимым на практике наказанием.

Асефор, без малейшего труда понимая запутанный поток его мыслей, отражавшийся на лице крупными рунами, сжалился и приказал побыстрее все рассказать, не испытывая его терпения.

— Аров, ваше величество, — заикаясь, проговорил человек, — это придворный предсказатель, а не ваш покорнейший вассал.

— Предсказатель? — медленно произнес Асефор, словно пробуя это слово на вкус. — Разве это не тот пророк, который давно добивался личной аудиенции со мной, оправдываясь каким-то концом мира? Что ж, пусть будет так. Зови его сюда! Давно горю желанием побеседовать с этим шарлатаном.

Человек в желтом, стараясь при ходьбе казаться более мелким, чем есть на самом деле, хотя дальше больше некуда, удалился. Сам король стал ожидать посетителей, беседой с которым он собирался выйти из меланхолии, настигшей его после убийства Мелса. Дело было не в сожалении о совершенном преступлении, а скорее в испорченных планах, некоторые из которых должен был претворить в жизнь его двоюродный брат. За эти прошедшие дни он уже наметил новую внешнюю политику своего государства, благодаря которой все страны и государства, все города и деревни падут ниц перед ним. Но как жалко менять старую систему!.. А во всем виноват лишь его сентиментальный брат со своими сентиментальными принципами! Но не переделовать же все? Нет, надо просто поменять роли, что потребуе много времени, чего Асефор не мог себе позволить...

Размеренный ход его мыслей прервало тихое, но настойчивое покашливание.

— Кхе, кхе... Разрешите ваше величество вашему покорному слуге отнять у вас немного драгоценнного времени!

— Разрешаю, — лениво кивнул Асефор, разглядывая новоприбывших. Первый из них, судя по всему, и был тем самым придворным пророком, личность же второго, прекрасно ему известная, оставалось загадкой для многих дворцовых осведомителей и интриганов, собирателей сплетней и вражеских шпионов. Глава Тайной Стражи Тиринтий ар Вортон собственной персоной.

Они оба представляли собой колоритное зрелище. Николас Аров был среднего роста, немного худощавого телосложения (хотя это суждение могло оказаться ошибочным, так как на нем складками висела, да, да, именно висела, дворцовая мантия), мужчина тридцати — тридцати пяти лет с проседью и глубокими морщинами на лбу. Твердый подбородок, немного острый нос и зеленые живые глаза, которые бывают только у тех великих людей, которые, задавшись целью, идут до конца, не важно, победный ли он или заведомый проигрыш.

Рядом с ним стоял Тиринтий ар Вортон — глава Тайной Стражи. Нет, не тех городских патрулей и стражей, которые за долгие годы патрулирования каких-то мирных улиц и заведений забыли даже правильное испоользование клинков и другого оружия, растеряли все свои навыки и умения, когда-то усердно отрабатываемые... Нет, что вы! Тайная Стража было тем недостижимым местом, куда мечтал попасть каждый дворовый мальчишка. Именно Тайной Страже доверяли охрану особ, приближенных ко дворцу, самих коронованных персон; они сопроваждали их на дипломатические переговоры, советы и собрания... Чтобы достичь хоть каких-то положительных сдвигов в карьере, страж должен был пройти много ступеней и испытаний. Никто не говорил новичку, что это будет легко и безболезненно, потому что иногда их обучение длилось долгие годы, так как от стражей требовалось знание всех боевых искусств и умение фехтовать любым видом оружия. То есть это были своего рода такие компактные, неброские с первого взгляда, машины массового поражения, потому что один выпускник или даже начинающий подмастерья/ученик мог выстоять против тридцати до зубов вооруженных людей. У каждого ученика, не говоря про учителей, на правом плече поверх одежды в строгом порядке распологалась по-особу переплетенная разноцветная ткань, секрет способа связывания которой был известен одним Стражам, так сказать шнурок, означающий принадлежность к Страже. Завидев такую ткань на чьем-то плече народ всегда обходил его стороной, предпочитая прожить счастливую и, предпочтительно, долгую жизнь. Бойцы Темных когда-то тоже были выпускниками Тайной Стражи, однако, разочаровавшись в короле, стали отступниками, углубившись в изучении секретов маскировки, шпионажа и убийства.

Одним из лучших учителей Страж был родной брат Тиринтия, Ланинг ар Вортон, почти на десять лет младший своего брата, что, однако, не помешало заработать ему среди учеников и подмастерьев вполне заслуженное уважение и трепетный страх.

Сам же Тиринтий, вполне довольный не всегда гуманными методами своего братца, тайно возглавлял все учереждения Тайной Стражи в Доннийи. В секрет его загадочной личности были посвящены немногие, но король Асефор, несомненно, был первым из них и поэтому теперь с некоторым интересом разглядывал эту воистине гениальную во всех проявлениях личность.

Породистое лицо, немного ассеметричное и вытянутое снизу, темные, не слишком длинные волосы и глаза медно — бронзового цвета, благородные черты лица, застывшие в ничего не выражающей холодной маске. Образ превосходно дополнял отлично сидевший на нем черный камзол, расшитый тонкими серебряными нитями, и того же покоя и цвета брюки.

Если увидеть Тиринтия ар Вортона на улице, можно подумать, что перед вами типичнейший аристократ, редко выезжающий из родных поместий, чрезвычайно высокомерный, никогда не опускающийся до разговора с простым людом. Во всей его фигуре ощущалось величие человека, способного вершить судьбы и жизни.

Немолодой мужчина в мантии, до этого изучавший короля точно так же, как сам Асефор пристально разглядывал посетителей, произнес слегка хрипловатым голосом:

— Мы никогда бы не побеспокоили Вас, непонаслышке зная, как дорого вам время, если бы не смерть первого Министра графа Мелса.

Асефор, проявляя первые признаки любопытства, знаком велел не останавливаться.

Тиринтй ар Воротон низким приятным голосом продолжил начатую предсказателем мысль. Вопросительно взглянув на Асефора, он понял, что в официальном представлении имени и перечислении дворянских титулов нет особой нужды — его уже узнали.

— Обстоятельства сложились подобным образом, что в день смерти графа Мелса мы договорились о встрече, дабы обсудить одно очень важное дело, — глава Тайной Стражи специально избегал слова ''убийство'', потому что был прекрасно осведомлен в происшедшем и, как весьма одаренная личность, смог сделать правильные выводы. — Теперь же, когда Министра не стало, остается обратится к королю, что, собственно говоря, мы и делали, так как сие дело имеет колоссальное значение.

Асефор во время этой вступительной речи, чередуемой высоким придворным слогом, развалился на троне и немного откинул голову назад, из-за чего половина его лица исчезла в тени.

В Тронном Зале постепенно разливалась темнота. Гаснущее солнце, скрываясь за горизонтом, напоследок рассеивало последние солнечные лучи, встречающие на своем пути преграду ввиде довольно плотной, сшитой из бархата занавески, свисающей с карниза до пола и полностью закрывающей огромные по размерам и искусно выполненные мастером цветные окна и витражи. Именно от этого сама занавеска и неприкрытые ею части залы сияли ровным, золотистым светом уходящего дня, другие же, наоборот, полностью оставались в непроглядной тени.

Но бархатные занавески и сказочно красивые витражи, повестствующие о некоторых сценах из жизни королей и их приближенных, были не единственнымы редкостями в приемной короля, где удостаивались аудиенции только высокопоставленные аристократы и принимались делигации и послы других стран.

Тронный Зал! Зал, наглядно показывающий былое величие королей и их династий! Зал, в котором пировали и праздновали давшиеся с трудом победы и браки по расчету, говорили прощальные речи умершему королю и с нетерпением ждали коронации его последователя...

Да, этот Зал, если бы умел разговаривать, смог бы поведать немало интересных тайн и секретов. Он рассказал бы обо всех тех интригах и заговорах, которые плелись за его стенами в потайных коридорах, злых и колких сплетнях, которые передавались у его стен и разрушили немало счастливых судбь и жизней...

Тронный Зал, казалось, жил своей жизнью, которая не видела ни нищеты, ни бедности, творящих за его стенами и воротами дворца, оставляя после себя ощущение лишь роскоши и величия дворцовой архитектуры. Мраморный, идеально ровный, как гладь водной поверности, холодный пол, длинные, расписанные узорами, стены, и, наконец, самое бесценное и неповторимое — цветные витражи Тронного Зала! Каждый человек, занимающий соответственно высокое место и приходящий в столицу, горел желанием увидеть знаменитые на весь мир цветные окна Тронного Зала, которые, создавалось такое ощущение, вставлены в раму кусочками и мозаиками, каждый из которых собственного цвета, по оттенку гармонирующему с соседним. При свете дня это было неописуемое зрелище, от которого невозможно оторвать глаз, завораживающее по своей красоте и оставляющее после себя немеркнущие со временем яркие, живые воспоминания. Длинные, тянущиеся вверх витражи, в то время, когда солнце своими лучами освещало эту сторону дворца, отбрасывали внутрь Тронного Зала сверкающие на мраморном полу насыщенными цветами тени — зеркальные повторения рисунков на окнах...

Но не только это заставляло замораживать взгляд, а мозг не воспринимать окружающее. В конце Зала стоял массивный трон с очень высокой спинкой и широкими подлокотниками, сделанный из того же мрамора, что и пол, но обставленный подушками. Трон был настолько исполинским, что сидящий на нем Асефор казался маленьким и незначительным.

— С каких это пор глава Стражей лично приходит на аудиенции, ставя под удар годами отрабатываемую маскировку?

— Причина, заставившая меня открыто появиться во дворце, имеет очень важное значение...

— Дело жизни и смерти? — подытожил Асефор.

— Да, ваше величество, вы очень верно подметили! — взволнованно воскликнул Аров. — Это дело не иначе, чем делом жизни и смерти не назовешь! Оно касается будущего нашего государства, если оно вообще будет, это будущее!..

Король, нахмурив брови, выпрямился на троне, прожигая взглядом просителей.

— Будущее моего государства и тех земель, что целиком в моем подчинении, зависит только и только от меня! Может ты попытаешься оспорить мои слова, предсказатель?

Николас Аров обменялся с Тиринтием быстрым незаметным взглядом; он совершенно не изменился в лице, лишь слабая улыбка тронула его губы, словно он вполне ожидал такого поворота событий. Тиринтий ар Воротон же не сделал ни единого движения; на его лице не дрогнул ни один мускул, сохраняя идеально — спокойное выражение лица, о эмоциях, бушевавших у него внутри, можно было догадаться, только взглянув в бездонные, блестящие медным блеским глаза аристократа.

— Нет, что вы, ваше величество, я никогда бы не дерзнул усомниться в вашей власти над всей Доннийей! Однако есть такие аспекты и сферы жизни, над которыми не был и никогда не будет властен ни один смертный.

— Говори, человек! — властно потребовал Асефор, словно не он десять минут назад называл Арова шарлатаном. Интуиция его предков, известных, удачных и любимых народом древних королей, почему-то подсказывала ему, что нужно прислушаться к сказанному и только потом делать какие-либо выводы.

— Может вы когда-нибудь слышали о неизвестном нашей науке цветке папоротнике и оружие, которое оно призовет?

— Конечно же слышал! — раздраженно перебил его Асефор.— Эту легенду знает каждый ребенок в Доннийи!..

— И все же, ваше величество, я попрошу вас набраться терпения и выслушать новый вариант этой легенды. В лесу, название и координаты которого были утрачены и не вошли в легенду, растет одно, не похожее на других, растение, никогда не дающее цветок. Легенда обьясняет это тем, что оно пришло к нам с другого мира и не имеет подобных аналогов как в Доннийи, так и в других странах нашего мира. Это растение называется папоротник и оно спокойно растет где-то в глуши леса, так что люди и не догадываются о том чуде, что возможно растет по-соседству. Но папоротник спит лишь до того момента, пока считает, что его сила не понадобится окружающим. В обратном же случае папоротник, минуя все законы природы, дает цветок, который сможет открыть путь нечту, способному исправить ситуацию. Легенда умалчивает что представляет собой это нечто, но взамен говорит, что папоротник может посчитать опасной самые непонятные вещи, начиная от соглашения каких-то двух стран и кончая распространенной неграмотности у местного населения. В этом случае, как я уже сказал, папоротник зацветает и на нем появляется несравненный ни с чем по своей красоте цветок. Однако его красота обманчива, потому что в подобом случае это может привести к неконтролируемым, глобальным последствиям и неизвестно в лудшую или худшую сторону.

Аров замолчал и посмотрел на задумавшегося главу Стражей.

— Я эти легенды знаю не хуже тебя. С чего ты решил, что мне требуется подновить сведения на тему древних мифов?

— Ваше величество, это раньше эти легенды были ''древними'' и не имели никакой связи с миром реальности! — четко воскликнул Аров, сверкая зелеными глазами. Видно его, как и ар Вортона, раздражало неверие короля.

Так как в Тронном Зале повисла гнетущая тишина, Николас с возрастающей уверенностью в голосе продолжил:

— Из всех мифов, преданий и легенд, история о папоротнике и его цветке является самой загадочной и малоизученной, хотя там присутствует множество конкретных деталей и мелочей, что, в общем, несвойственно для древнего вымышленного эпоса.

Тиринтий утвердительно кивнул и продолжил мысль Арова:

— В Страже с недавнего времени работает новый отдел аналитиков, изучающих все предания, дошедшие до нас и в любой степени представляющие угрозу для Доннийи. Этому послужили некоторые опасные признаки, которые выявил Николас, — кивок в сторону предсказателя. — Мой не прерывающий работу отдел не смог определить давность этой легенды. Она сама же имеет несколько различных поздних и ранних вариаций, но мы сейчас рассматриваем только самый ранний вариант легенды.

— Ну и? — сдержанно спросил король.

— Этот папоротник появился здесь до образования нашей страны как отдельного и независимого государства. Мой лучший аналитик предположил, что оно было таким же изначальным, как и весь наш мир, — продолжил ровным голосом Тиринтий, вытащив из кармана камзола бумагу с гербами и начав с нее читать. — Самой большой сложностью мне представлялось найти местоположение растения, конечно, при условии, что оно существует, но как это ни странно, это оказалось одним из легчайших пунктов.

— О, так ваш отдел все-таки выяснил координаты несуществующего доселе растения? — с деланным изумлением спросил Асефор.

На его неприкрытую фальшь Аров лишь сузил свои глаза и сжал губы.

— Да, мой милорд, даже более того, я знаю из достоверных источников, что зона распространения действия свойства цветка папоротника охватывает целых два лес. Это наблюдение доказывают непонятные аномалии, происходящие вокруг папоротника. В легенде дается подробное и красочное описание леса и озера, где оно растет. Решив сравнить описание всех лесов с лесом, в котором, возможно, находится растение, отдел Тиринтия ар Воротона наткнулся на описание Светлого леса и Овального озера, полностью попадавших под описание в эпосе.

— Светлый лес, Овальное озеро? Что за нелепые названия! — недовольно отметил король, на что глава Стражей лишь криво усмехнулся и заметил:

— Это же необразованные крестьяне, ваше величество. Что вы от них ждете? Они именуют вещи по главной примете и поэтому можно ожидать, что этот лес на самом деле и вправду окажется светлым, а озеро — овальным, — на самом деле эта речь имела два дна. Подтекст же был таков:''Они необразованы, потому что вы совсем не уделяете внимания образованию среднего сословия, следя лишь за высшим светом.''

По поведению короля невозможно было понять, уловил ли он тонкий прозрачный намек, но, не смотря ни на что, спросил:

— Овальное озеро? Впервые слышу подобное название! Где это?

Николас Аров понимающе усмехнулся:

— Естественно, мой милорд. Ведь оно находится на самой границе Доннийи, территории которого были завоеваны вашим предком сравнительно недавно. Я, признаться, и сам не подозревал о существовании подобного леса и озера, когда чудом наткнулся на него в каком-то сохранившемся старом фолианте.

При этих его словах Асефор соизволил встать с мраморного трона. Сделав пару другую размашистых шагов, он дошел до противоположной трону стены, которая тоже была зачем-то занавешана шторами. Король Доннийи отыскал в складках занавески длинный шнурок, и пока пророк и глава Тайной Стражи недоумевали над открытием, он с силой дернул шнурок, заставляя тяжелые атласные шторы раздвинуться. Под ними скрывалась невероятно красочная и вручную расписанная карта всей Доннийи и прилежащих к ней стран, которая простиралась и занимала всю длину стены.

Король Асефор скользнул по ней таким цепким и мимолетным взглядом, что стало понятным, что он видет ее не впервые и уже успел основательно изучить. Рукой ведя по извилистым линиям, он и вправду вскоре нашел вышеназванные географические пункты, которые легко терялись на фоне других названий и рапологались в месте, где стена плавно переходила в угол. Некоторое время мужчина смотрел на карту, а затем повернулся к посетителям.

— Представим, что я вам верю и папоротник действитетельно существует. Но не могло же простое растение заставить бросить все текущие дела главы Стражей и примчаться побеседовать со мной о легендах? — последний вопрос задавался непосредственно Тиринтию.

— Нет, мой король. Вы совершенно правы! Глава такой мощной организации, как Стража, занят всегда и везде. Но есть такие случаи, когда появляется угроза всему миру, и я считаю, что это заслуживает того, чтобы бросить все дела и пойти доложить об этом вам, — пока Тиринтий говорил все это монотонным голосом, его лицо оставалось таким же непроницаемым, а в конце он даже сделал маленький поклон.

— Да о какой угрозе идет речь? Может папоротник настолько расплодится, что наводнит своими побегами всю Доннийю? — с сарказмом спросил Асефор, возвращаясь к трону.

— Нет, ваше величество, все гораздо хуже, — а это уже Аров, которому нетерпелось отчитать короля как глупого мальчишку, но он сдерживался из последних сил. — По легенде папоротник начнет распускать цветок как только истечет нужное время, но это явление будет сопроваждаться побочными действиями, которые мы имели возможность наблюдать уже на протяжении всех этих двух месяцев. Первое предзнаменование пришло тогда, когда в Восточной провинции во время опасных опытов алхимиков произошел взрыв и выброс в воздух едких и ядовитых веществ и ферментов. Тотчас же почти всю часть провинции заволокло черным туманом, из-за которого произошло множество несчастных инцидентов, вам, вероятно, об этом известно. Через две недели после этого случая, когда казалось, что все должно успокоиться, в городе Ферралон сама собой в разгар осени рушится плотина реки, но когда местные жители кое-как справляются с природным бедствием обнаруживается, что вода в плотине и реке отравлена земными породами...Так я могу привести много других, не связанных между собой случаев и примеров. То, что случилось на территории Доннийи и других стран на протяжении этих двух с половиной месяцев по численности и масштабу катастроф и несчастных случаев оставило далеко позади себя численность всех этих случаев за полвека или даже век...

— Но это же природа! — не дал закончить Николасу Арову король. — Вы думаете, что кто-то был в силах предугадать и предотвратить хоть одно из этих катастроф? Взять хотя бы случай с алхимиками. Они — люди, которые могут совершать ошибки. В случившимся сплошь и целиком их и только их вина, за которую они уже понесли наказание!

— Мой король, теперь настал черед сказать вам, что если бы мы раньше прислушались к Николасу Арову, который в это время уже успел рассшифровать некоторые аллегории в легенде о папоротнике, то почти всех этих несчастий возможно было бы избежать! Да, конечно, в этих случаях присутвствует и человеческая вина, но большую часть катастроф невозможно просто обьяснить. Как и в случае с алхимиками, которые проводили старый и проверенный многими простой опыт, который в последствии вышел из-под контроля. Все эти случаи были описаны в ранней вариации легенды как первые предзнаменования, после которых папоротник даст цветок и появится грозное оружие, способное устранить ту опасность для мира, которой посчитает опасной сам папоротник.

— То есть все это было описано в старой легенде, которой много веков? — вкрадчиво спросил Асефор, решив, что пора заканчивать с шутками.

— Да, ваше величество, и, следуя легенде, скоро появится оружие, — кивнул Тиринтий ар Вортон. — Так как я отвечаю не только за безопасность приближенных ко дворцу, но и за все госудаство, я считаю своим долгом оповестить о надвигающей угрозе. Мы не знаем, принесет ли это нечто в наш мир разрушение или, наоборот, счастье и мир, и поэтому нужно приготовиться, чтобы встретить его во всеоружии.

— Ты и вправду веришь в это мифическое оружие? — король наклонил голову вбок и посмотрел в упор на Тиринтия.

Тот, спокойно выдержав его взгляд, уверенно кивнул, хотя в душе знал, что это совсем не тот ответ, которого жаждал услышать Асефор. Придворный пророк, уже изложив королю Доннийи всю ситуацию, молча ждал ответной реакции. Реакция последовала, хотя совсем не такая, на которую они рассчитывали. Асефор, откинувшись на троне, остро взглянул на них обоих и сказал:

— Что ж, я и не подозревал, что на мою страну надвигается такая опасность, — все это было сказано весьма жестоким, насмешливым голосом. — Но, благодаря вам, я предупрежден, что цветок какого-то жалкого растения скоро уничтожит наш мир. Весьма ценю вашу озабоченность в вопросе целостности нашего мира, господа, но должен с прискорбием сообщить, что то, о чем говорят бабушкины мифы, останется бабушкиными мифами! Также я хочу сообщить вам, уважаемый Аров, что вы больше не занимаете должность придворного пророка. Хватит с нас всего того бреда, которого я услышал за сегодня!

Николас Аров наморщил лоб, внутренне окаменев, и сверкнул глазами. Его, его!, потомка знатного рода и аристократа в шестом поколении, смеет унижать какой-то недальновидный король, который никак не может отличить правду от вымышленности и реальную угрозу от мифической!?

А король тем временем продолжал:

— Вы с вашими бредовыми идеями и параноями отнимали слишком много денег из казны! Увы, я не обращал на это раньше внимания, но теперь... Теперь дворец наконец-то освободится от выслушивания ваших мрачных и абсурдных домыслов! А что же касается вас, уважаемый Вортон, надеюсь, что вы не всерьез говорили, когда сказали, что считаете это правдой? В противном случае мне придется подыскивать на ваше место замену, что было бы слишком проблематично.

Тиринтий ар Вортон, не сказав ни слова, посмотрел сначала на своего друга, мрачного, как грозовая туча, а затем на довольного собой Асефора, который думал, что предугадал его ответ. Решение не было сложным. Особенно для такого человека, как Тиринтий, который за всю свою жизнь никогда не предавал и не собирался предавать своих друзей. И если к тому же считал, что они всецело правы и все случится так, как они и предсказали. В этот момент не было важно, потеряет ли он свой заслуженный пост или нет. О нет, Тиринтий ар Вортон не цеплялся к таким мелочным вещам, как место во дворце или высокий пост! Он был широким и весма проницательным человеком, который считал, что мир можно изменить, приложив лишь немалые усилия. Кстати именно это и сблизился совершенно разных в сфере жизни людей, как Николас Аров и Тиринтий ар Вортон. Дело осталось совсем за малым. На чашу весов поставлена его карьера и судьба всего мира, и он знает, что выбрать!..

— Мне придется огорчить вас, мой милорд, но я верю и всецело поддерживаю Николаса Арова и советую вам отнестись к его словам серьезно, в ином случае вам придется потом пожалеть, — был его короткий ответ.

— Ты угрожаешь мне? Да как ты посмел!? — яростно прошипел Асефор, а последущий на это ответ еще больше разьярил его:

— Нет, что вы! Кто я такой, чтобы дерзнуть угрожать королю, — Асефору послышалось или он в самом деле говорил с неподдельной иронией? — Я просто хочу дать совет для блага Доннийи.

— Благо Доннийи уже не касается тебя! Ты, как и Аров, уволен, раз не смог вовремя осознать грань между пустой иллюзией реалностью жизни и остановиться! Вы думаете, что заботетесь о благе Доннийи, но вы ошибаетесь! Вы думаете в самом начале только о себе и лишь потом о всем остальном! Аудиенция окончена!

И оба мужчины с внешне равнодушными лицами коротко поклонились, следуя древнему ритуалу, и четким шагом вышли за двери Тронного Зала, оставляя короля Асефора одного в зале...

* * *

— Зачем ты это сделал?! Ну скажи мне, зачем! В этом не было необходимости и ты это прекрасно понимал! Я сделал это сознательно и с самого начала так называемой аудиенции знал, чем это обернется! Но ты, ты!..

— Николас, пожалуйста, прекрати этот разбор полетов! И без того тошно, а еще ты тут со своими претензиями!..Я сделал так, как посчитал нужным и не тебе меня упрекать!

После аудиенции у короля весть об уходе из Палаты Николаса Арова рапространилась с невероятно быстрой, даже по меркам высшего света. Тиринтий ар Вортон, как личность малоизвестная и необщительная в аристократических кругах, обсуждался гораздо меньше персоны бывшего придворного пророка. Все, казалось бы, более или менне понятно, но многих насторожил факт устроенного королем соревнования между лучшими выпускниками и подмастерьями Тайных Стражей сразу по проишествии нескольких дней после той злополучной аудиенции. Высокопоставленным людям было и невдомек, что высший свет лишился за эту неделю не только придворног дворянина в шестом поколении, но и фактически предводителя легендарной Стражи. Так как Николас Аров был личностью известной, то и переполох, вызванный его вынужденным уходом, не утихал довольно-таки долго. Экс— главу Стражей никто не знал не то что в лицо, а даже простое имя, вот почему основная шумиха досталась Арову...

Но самим виновникам короткого взволнения в кругах высшего света было на это глубоко и крепко наплевать. Они сидели в одном из небольших загородных имений ар Вортона и, поттягивая старое, умеренно забродившее вино, обсуждали не свои судьбы, а будущее всего мира. Прогнозы будущего всего мира по всем подсчетам выходили мрачные и не слишком оптимистичные. От этого у Арова резко снизилось настроение и он стал вновь напоминать Тиринтию его глупую выходку, когда он, из принципов ради, самолично заставил Асефора его уволить.

— Так, как посчитал нужным? — вздернув брови, повторил Аров слова Тиринтия. — Здесь нет месту принципам и личным мнениям. Нам во время угрозы папоротника позарез станет необходим свой человек в Страже, который бы ясно и четко понимал всю ситуацию. А ты — ''дело принципа''!.. Нет, конечно, я ценю твое благородство, но из-за твоей глупой выходки ситуация стала совершенно неконтролируемой. Асефор стирает все границы между ''можно'' и ''нельзя'' в политике целой страны, удовлетворяя лишь свои прихоти и забывая о многих нюансах, которые вскоре станут для него роковыми. Он не понимает или в упор не хочет признавать, что крестьяне — это мощная сила, готовая пойти вслед за тем, кто поведет ее. Асефор некудышен в быстрых и необдуманных решениях и ничего не смыслит в политике. По крайней мере за то время, что я пообщался с графом Мелсом до его убийства, у меня создалось такое ощущение, что восхождению Асефора на трон поспособствовал именно он, до конца не понявший сущность своего кузена. Несмотря на это, Асефор хитр и ловок, у него хорошо развита интуиция и он достаточно умен для того, чтобы держать в терроре все государство. Так продолжаться дальше не может; нужно взять контроль над ситуацией в свои руки. Если народ недоволен королем, то можно много добиться, возглавив самых недовольных и угнетенных, создав себе армию мятежников. Асефор получит сполна по заслугам, а мощное оружие папоротника послужит первым толчком к переменам. Должен сказать, довольно болезненным толчком, потому что совсем не понятно, оно (оружие) будет ли на нашей стороне... А пока... Пока хватит того, что у нас достаточно средств и связей, чтобы переманить на свою сторону сильных мира сего...

— А ведь он даже не потрудился узнать, что папоротник откроет цветок через год в середине лета у Овального озера. Тем лучше для нас!.. Недальновидность и тщеславие Асефора сыграло нам на руку, — кивнул другу Тиринтий. — Давно следовало поменять ход истории! А вот насчет папоротника я с тобой не во всем согласен; я считаю, что то зло для мира, которое посчитает угрозой папоротник, воплощает собой Асефор с его безумными планами захвата власти над всем миром, что, согласись, при определенных обстоятельствах вполне осуществимо. Этому потверждает тот факт, что все первые предзнаменования появились два с половиной месяца назад сразу после убийства графа Мелса — единственного человека, который был способен хоть как-то остановить его зверства. Если это так, то нам не чего опасаться, потому что мы будем на стороне оружия, присланного папоротником, а в том, что оно будет разумным, я и не сомневаюсь. Я предлагаю помимо того, чтобы организовать восстание, послать небольшой отряд в нужный день и нужное время в Светлый лес. Помощь оружия будет бесценна в войне против Асефора.

— Ну что мне добавить, мой друг? — Николас Аров пожал плечами. — Ты лучше меня понимаешь, что за этот год нам нужно будет немалого добиться... А потом... Потом время покажет и все расставит на свои места!

— Решено! — с железной решимостью в глазах сказал Тиринтий. — Ты и я позднее обсудим план в мельчайших деталях, но говорю тебе сразу — оружие папоротника, как говорит мне моя интуиция, будет решающим в войне. Я также позабочусь о том, чтобы в Светлом лесе отстроили небольшой дом, принадлежащий мне, на всякий случай, а в середине вискоснея в назначенный день мы придем туда, чтобы встретить оружие.

— Решено! — повторил вслед за другом бывший придворный пророк. В его голосе не было ни капли сомнения или сожаления. — Наши пути сейчас расходятся, но до встречи, мой друг!..

Глава 2

Клятва аладара

Середина вискоснея по летоисчеслению Доннийи. Семнадцатое июля по нашему современному календарю.

'Где она?' — вот этот вопрос уже третий раз мучительно вспыхивал в ее голове. Нет ответа...— Что же со мной случилось?..Почему же по всему телу разливается такая свинцовая, непосильная, не поддающаяся воле тяжесть? И в конце концов, почему не видно лагеря?!..'-опять без ответа. Ноги еле передвигаются, веки тяжелеют и безнадежно слипаются, однако она, вздрагивая то ли от холода наступивших сумерек, то ли от резкого треска сухих веток под ногами, все равно продолжает идти по тропинке, протоптанные следы на которой еле видны из-за малого количества света, не проникающего благодаря густым кронам деревьев.

Гнетущая атмосфера ночного леса навевала не слишком веселое, местами даже мрачное настроение. Все это в итоге начинало здорово ее пугать, и то лихорадочное, возбужденное настроение, которое было у нее при обсуждении идеи игры в прятки в лесу после отбоя давно прошло,оставив после себя только страх и волнение. Смутно надеясь прекратить и побыстрее прервать неясные ощущения, против воли возникающее в ее душе, она неуверенно воскликнула в пространство леса:

— Ребят, может хватит? Это уже не смешно!..Где вы?..

Нет ответа: кругом все та же тишина. Тишина в том смыле, которая может быть только у леса, то есть за высчетом трелей заблудших птиц, пиликания ночных насекомых и шелеста листьев под легким летним ветерком. Но, вероятней всего, самый больший шум издавала она сама — девочка двенадцати лет, пробивающая себе дорогу через колючие и цепкие ветки кустарников, которые, словно сговорившись с пугающей своим безмолвием обстановкой леса, всякий раз, когда она через них проходила, ловили ее своими ветками за джинсы, норовя порвать их и оставить после себя длинные кровоточащие царапины.

Страх и непонятное волнение нахлынули на нее как небезызвестный 'Девятый вал' Айвазовского на деревянный, потрепанный штормом и, вырвавшей из-под контроля, водной стихией, плот.

— Все, ребят!Вы— как хотите, но я больше не играю! Давайте вернемся обратно в лагерь!..

Ее испуганный голос подхватило эхо и, словно насмехаясь над дрожащей девочкой, повторила конец ее крика где-то недалеко. Белла отчего— то надеялась, что когда она выйдет из укрытия, все ребята из ее группы бросятся к ней с оглушительным криком: 'Попалась!' и все вернется на круги своя. Однако призрачные надежды через минуту тишины исчезли, раздавленные рухнувшим зданием надежды.

Темнело все стремительнее и стремительнее. Лес, который до этого оставался пусть и немного пугающим своей темнотой, но все же простым лесом, показался Белле очень недружелюбным и каким-то странным, если не сказать необычным. Поводом для этой дикой мысли послужила железная, настоящая стрела, накрепко засевшая в стволе какого-то дерева, по виду напоминавшего клен. От этой ''приятной'' находки Белле, которая и до этого чувствовала себя не в своей тарелке, стало еще хуже и страшнее. Хотелось заорать во все горло и сдаться на милость другого отряда. Она бы так и поступила, если бы не споткнулась о предательский камень, невесть как затерявшийся в высоких кустах. Белла упала на колено и, содрав кожу на коленях до крови, испачкав и порвав любимые джинсы, не выдержала и заплакала.

Странные существа эти девушки!..С виду такие ранимые, хрупкие— одно нервное потрясение и все!-древняя китайская ваза безвозвратно разбита на мелкие-мелкие кусочки, которые невозможно склеить. Но это только на мужской, так сказать, адамов взгляд. На самом деле это в корне нелепое заблуждение, причем настолько закоренелое, что сами мужчины в это искренне и наивно верят. Девушки же из корысти или из каких-то своих, чисто женских, эгоистических побуждений оставляют заблудение ''Женщины— слабый пол'' в силе. ''Слабый''— да, слабый, с этим не зачем спорить. Однако каждая девушка перестает быть слабой, когда портятся ее любимая одежда. Тогда любой 'синий чулок' превращается в миниатюрную бомбочку замедленного действия, готовую взорваться при любом удобном случае.

Для Беллы этот момент стал переломным, и поэтому она заплакала, сев на какой-то старый запыленный пень, обтянутый с некоторых сторон трещин паутиной. Джинсы, если до этого были грязными, то теперь, в ходе выливания (в прямом и переносном смысле этого слова) эмоций, стали еще и мокрыми.

Девочке от этого хуже не стало, даже наоборот, так ка вместе со слезами испарились страх и отчаяние, сьедавшие ее изнутри, а на душе весомо полегчало.

Белла встала со пня и полезла в карман джинсовой куртки за платком. Она вытерла лицо и даже поправила короткие волосы. Лицо у нее было красивое, хотя сейчас казалось слегка красноватым и распухшим, как всега бывает после слез. Самым бросающимся в глаза на первый взгляд были широкие огромные глаза, обрамленные длинными ресницами. Эти карие с прозеленью глаза казались очень наивными и вечно удивленными, что давало лицу Беллы немного детское испуганное, но по-своему милое выражение. Короткие светлые волосы дополняли образ маленькой девочки и вызывали у всякого, увидевшего это чудо, непонятное желание взять и отгородить ее от злобного и кусающего мира.

Девочка озябла и, пошарив по карманам куртки, вытащила на свет маленький шарфик, который был положен туда перед началом злополучной игры, и обмотала его вокруг шеи. Получилось не слишком красиво, но своей цели Белла дпбилась— стало незначительно теплее.

Белла попыталась вспомнить предположительное расположение ее лагеря, потому что пришла к неутешительному выводу, что заблудилась. Ей это не удалось и теперь она мысленно корила себя за то, что выйдя из укрытия, побежала в неизвестную сторону, из-за чего стоит сейчас заблудившаяся неизвестно где. Попытка взобраться на дерево не имела бы никакого смысла— лес застила темнота ночных сумерек, освещаемая лишь светом луны, одиноко сияющей на безоблочном летнем небе.

Белла в уме стремительно просчитывала варианты своего спасения, потому что закатить истерику, сожалея саму себя всегда успеется. Вариант первый, не слишком вдохновляющий, но более подходящий данной ситуации — взять и устроить ночевку под первым попавшимся деревом, пока в лагере схватятся и пойдут на поиски. Вариант второй — раз гора не идет к Магомету, Магомет сам пойдет к горе, то есть на ночь глядя пойти на поиски лагеря самой, рискуя хуже заблудиться в лесу. А о третьем, совершенно безбашенном варианте, Белла боялась даже думать. Он состоял из того, что Белле надо было наскрести в себе неуемный героизм и энтузиазм и, взобравшись на верхушку дерева, углядеть затерянный лагерь, каждый момент рискуя сорваться и совершить малоприятное падение вниз с наиболее максимальным ускорением. Ее особо не прельщал ни один из вышеперечисленных вариантов, но выбирать было больше не из чего. Самым рациональным оказался первый вариант, и Белла, наплевав на малодушие, устроилась под первой же ближайшей сосной. Девочка не боялась хищных животных, потому что как таковых их по периметру леса не было. Вот почему никаких возможных нападений, кроме незапланированной атаки муравьев в ближайшем будущем не планировалось.

И на этой ноте Белла, успокоив себя и приведя расшатанные нервы в относительный порядок, заснула. Но попасть на прием к Морфею ей сегодня было не суждено...

* * *

Николас Аров, он же предсказатель Палаты Короля, пардон, бывший предсказатель Палаты Короля, дворянин в шестом поколении и вообще, очень известная личность в определенных кругах, нынче вечером не нашел себе более подходящего занятия, чем с небольшой сумкой за спиной пробираться в самую гущу Светлого леса. Так, во всяком случае, думал один чрезвычайно любопытный проводник, вся обязанность которого состояла в том, чтобы привести сие почтенного господина к самой окраине леса. Вышеупомянутый господин был одет, как вполне зажиточный крестьянин, а, закинутая за плечо сумка из потертой и местами испачканной ткани прекрасно дополняли созданный образ. Но бывший придворный пророк не догадался или подзабыл спрятать свои исконно дворянские манеры и изысканную речь, изобилующую эпитетами и красочными описаниями, так, что обыкновенный селянин не понимал почти половины из них. Вот почему его настолько тщательно продуманная конспирация рухнула в первые же минуты общения с проводником. Этот проводник косо смотрел на 'преуспевающего крестьянина' и витиевато думал, что из-за таких вот чудаков государство катится в бездну. Ему, случайному проводнику, кое-как сводящему концы с концами и зарабатывающему себе кусок хлеба тем, что работал помощником у кузнеца и иногда показывал нужную дорогу нечастым путникам, было и невдомек, что этот 'чудак' решает сейчас судьбу и будущее всего мира...

Николас Аров ловил на себе косые взгляды своего временного проводника, но стойко игнорировал его жадные, пожирающие любопытством и полные немого упрека глаза. Он раз за разом прокручивал в памяти события последнего месяца и те успехи, которых они достигли. Не мог не радовать глаза тот факт, что почти половина Домов Младшей Палаты перешло на сторону повстанцев. Не открыто, естественно, но подпольно всяческими методами и всевозможными способами помогают им. Это произошло после того, как многие, особо влиятельные главы Домов стали умирать при ''естественных'', можно даже сказать, повседневных обстоятельствах. Один умер, когда его роскошная карета при езде потеряла колесо и резко свернула с дороги, что стоило несчастному свернутой шеи, другой же не переварил какое-то экзотичное иностранное блюдо и быстро скончался от тяжелого отравления, третьего же схватил приступ непонятной паники и он умер от мгновенного разрыва сердца ...Так можно было бы долго продолжить список нелепых и случайных, но очень выгодных мятежникам смертей. Члены других Домов находились в обоснованной панике, потому что каждый, даже самый недалекий в политике, осознавал, что творится что-то неладное и до смерти не хотел, чтобы его родовое имя оказалось в этом невидимом, но точно существующем списке, следующим. Это помогало повстанцем вербовать все новых и новых глав Домов, прекрасно понимающих свою беспомощность. Стража если даже что-то и подозревала, то оставляла свое мнение при себе. День за днем, неделя за неделей шпионы мятежников все больше проникали в Младшый Дом, сея там смуту и недовольство в рядах сторонников короля...

Проводник отвлек Арова от невеселых раздумий, сообщив о конечном пункте их пути. Бывший придворный пророк настолько углубился в раздумьях об очередной интриге, что не заметил, как машинально преодолевая путь, дошел до открытой поляны.

— Милостливый господин, вон за тем холмом Овальное озеро, ну, а если вы двинетесь на запад, то достигните опушки леса. Но проводить я вас до туда не стану,— на вопросительный взгляд Арова мужчина ответил,— много странного происходит там и ходят легенды, что там есть нечистая сила. Никто уже давно туда не ходит и вам тоже не советую.

— Спасибо за совет, но мне дальше в леса и не надо. Это вам маленькая премия за такое прекрасное знание территории и ориентирование в открытой местности. Благодаря вашим заслугам я в максимально короткий срок достиг своей цели.

— О-о-о, э-э-э-э-э...-изумленно протянул проводник, немного неэстетично приоткрыв рот. Он и вправду не понимал почти половины слов странноватого аристократа, но суть уловил мгновенно.— Но за что?..

— Я же только что перечислил! И за то, что вы не будете никому говорить о том, кого и куда отвели, разве не так? — лукаво произнес Аров.

— Так... — растерянно согласился крестьянин, охотно принимая из рук дворянина красиво расшитый и плотно набитый кошель. — На все воля дворянина...

Услышав из уст мужчины, почти намного старшего его самого такие почтительные речи в его честь, Аров поморщился, но поправлять не стал, осознавая неудачу в этом деле. 'А все это из-за той, в корне неправильной идеи короля и Старшего Дома, что дворяне и аристократы стоят на десять ступеней выше, чем все остальные люди',— печально подумал Аров, но эта отрывочная мысль не задержалась надолго у него в голове, вытесненная гораздо более актуальными и громоздкими цепочками логичских умозаключений.

Попрощавшись с ошалевшим от такой огромной премиальной проводником, Аров остальную часть пути шел в гордом (или не слишком?) одиночестве, от бездействия вновь и вновь возвращаясь к беседе с главарем боевого отряда Темный клан. Да, да, именно того, знаменитого на весь мир, Темного клана, наверное, самого удачливого из когда-либо существовавших на земле кланов наемных убийц.

Темный клан...Эти слова заставляли вздрагивать любых дворян, аристократов, министров и королей, для достижения своей власти разрушивших многие жизни и судьбы, стоявшие на их пути. Эти слова заставляли бросаться в пот и дрожь всех тех крупных чиновников и мастеров, которые на протяжении своей жизни нажили много врагов и завистников. Эти слова заставляли замирать сердца неверных мужей и жен, чьи жизни в одно мгновенье могли оборваться в самом расцвете сил, благодаря лишь сверхогромной оплате нанимателя. Достаточно было несколько, особо туго набитых кошельков и Заказ принят. Принят окончательно и бесповоротно, как для нанимателя, так и для жертвы...

И теперь этот легендарный, пусть даже и заработавший себе дурную славу, клан наемных убийц подчиняется ему, а точнее Мэтту, хотя главной сути это не меняет. Это уж скорее для вида, потому что его сиятельству Мэтту сейчас всего лишь два года, а поверенным его дел является он сам, так как Дэриен передал ему эту задачу, вынужденный сам заняться более важными делами за границей Доннийи.

Но какой непостижимой является Судьба! Жизни некотрых людей на весах Судьбы зачастую перевешивают жизнь и благополучие многих других сотен и тысяч людей. И не всегда эти люди заслуживают такого бесценного дара, непонятно из-за чего подаренного им самой Судьбой, как жизнь. О нет, далеко не всегда! Но тогда получается, что Судьба нарушет балланс равновесия — самый незыблемый из существующих из покон веков закон: каждому действию есть противодействие, и каждое, даже самое неосторожное и малое движение в Судьбе мира тащит за собой целые неразрывные цепочки последующих за ним явлений. Из этих запутанных мыслеизречений вытекает следующее: даже самый необдуманный и напрасный, на первый взгляд, поступок, может изменить ход Судьбы и привести тем самым к самым фантастичным последствиям.

Так случилось и с аладаром Темного клана, обязавшего свою жизнь первому Министру, графу Мелсу...

* * *

За несколько недель до смерти графа Роллелейского.

Это произошло, когда Министр, в спешном порядке возвращаясь во дворец из Южной провинции, услышав неясный шум в развилине дороги, приостановил свою лошадь и, приблизившись, увидел картину, достойную подробного описания. В относительно тесной открытой площади стояли девятеро огромных и очень мускулистых громил, а десятый человек, облаченный в темный дорожный комбинезон, стоял на коленях перед одним из громил, предположительно главарем этой шайки. Руки мужчины были перетянуты сзади очень толстой, почти неперерезаемой веревкой, а на голову был натянут полотяной мешок. Министр не колебался ни секунды: покинув место, за которым он наблюдал за бандой и обнажив меч, он ринулся на противников. Связанный человек, казалось, только этого и ожидал, потому что за одну секунду вскочил на ноги и, развязав путы, снял мешок. Бандиты не понимали, что здесь творится и почему их недавний пленник теперь уверенно стоит на ногах и дерется с несопротивляющими разбойниками. Быстрее всех опомнился их главарь и, вытащив клинок, всадил бы его в ''бывшего пленного'', если бы Мелс за мгновение до этого не убил бы его. Ни о чем не подозревающий мужчина в этот момент убивший последнего бандита, повернулся и лицезрел около себя падающий труп с направленным на него клинком, так и не достигшим своей цели. Теперь они оба стояли с опущенными мечами в руках и, трудно дыша, переводили дух. Рядом с ними валялось девять бездыханных тел...

Человек в черном хладнокровно вытер ''одолженный'' меч о плащ одного из валающихся трупов. Затем, испытующе взглянув на опешившего Мелса, стал на одно колено, чем еще больше изумил его. Одетый в черное человек звучным голосом произнес:

— Я, аладар Темного клана, Вортен Нергал, даю клятву верности человеку, спасшему меня!

— Темный клан?.. — Мелс от изумления и малой толики отвращения непроизвольно сделал шаг назад.

Аладар Клана пристально разглядывал Министра, словно хотел заглянуть ему в душу.

— Вижу, вам знакомо название нашего клана?— скорее более утвердительно, чем вопросительно спросил мужчина.

— Да, знакомо, точнее я знаком с теми семьями, чьи члены погибли от вашей руки из-за денег! Прошу вас, нет, вернее, настаиваю, верните вашу клятву назад!

— Вы крупно ошибаетесь! — в глазах аладара мелькнуло понимание. Мелькнуло и сразу исчезло за серой дымкой его зрачков. — Все эти зверства происходили при прежнем нашем аладаре, который передал власть мне. Теперь Темный клан не убивает невинных людей, которые нажили себе богатых и состоятельных врагов. Мы изменили нашу тактику. Теперь прежде, чем принять Заказ, мы расследуем жизнь жертвы и только потом решаем, заслуживает ли он смерти или же нет.

— Да кто вы такие, чтобы решать, даже если это справедливо, кому жить, кому умирать! — вознегодавал Мелс. Сама эта мысль казалась ему дикой. Только Судьба имеет право решать это!

— Может быть,— согласился Вортен.— Но это наш образ жизни, наш способ зарабатывать. И можно даже предположить, что Судьба нашими руками хочет вершить правосудие.

— Чушь! — не согласился Мелс. — Я не принимаю твою клятву!

— Поздно, граф, — грустно усмехнулся аладар.— Что, что, а честь для членов Темного клана превыше всего! Ну, прощай, граф!

И Вотрен Нергал, аладар Темных скрылся в уже наступившей темноте. А Мелс же еще долго стоял и смотрел в пространство, пытаясь осознать, как все это с ним приключилось и было ли это вообще. И только обезображенные трупы бандитов уверяли его в этом...

* * *

— И кого же ты приведешь сюда? — Тиринтий ар Вортон тяжелым взглядом посмотрел на Арова, который к полудню дошел до созданного под руководством его друга небольшого особнячка. Когда два старых приятеля шумно поприветствовали друг друга и вдоволь наговорились, рассказав об успехах, которых достигли, Аров намекнул бывшему главе Тайной Стражи, что хочет его кое с кем познакомить.

— Ты о нем, уверен, наслышан, — в предвкушении ухмыльнулся Аров. — Но все равно пока не увидишь, до конца мне не поверишь.

Тиринтий недовольно посмотрел на недоговаривающего друга, но тот уже повернулся к нему спиной, поэтому ему оставалось лишь про себя возмущаться странным поведением Арова. Наконец, когда уже Тиринтий подумал, что приезд гостя — очередная неудачная шутка пророка, в открывшейся двери, где несколькими минутами раньше скрылся его друг, появился сам пропавший, сопроваждающий шатена среднего возраста, от которого за версту веяло опасностью и угрозой. Одет незнакомец был во все черное, за многочисленными складками его одежды было спрятано множество оружия, что Тиринтий, как бывший главарь Стражей, интуитивно ощутил.

— А теперь, мой дорогой друг, позволь тебе представить Вортена Нергала, предводителя и аладара Темных, то есть Темного клана.

— Кого???Что?! — из горла Тиринтия вырвалось жалкое подобие нормального звука, потому что голос как-то сразу охрип.

— Я же уже сказал, — насмешливо бросил Аров. — Или ты был столь невнимателен, что не расслышал? — читая в глазах ар Вортона непонимание и недоверие, Аров поспешил обьяснить всю ситуацию. — Дело в том, что за несколько недель до убийства, граф Мелс, погибший муж госпожи Лидии, в пути случайно спас Нергала от неминуемой смерти, и последний, в благодарность, дал клятву верности от имени всего своего клана. Теперь же пришло время исполнить эту клятву. Клан уже оказал нам неоценимую помощь во многих делах, с которыми никто не смог бы справиться лучше, чем они. Ты, наверное, слышал о череде случайных смертей в Палате нашего многоуважаемого короля? Так вот, все это дело рук клана. Я позвал Вортена сюда, чтобы составить список поручений, которые по силам лишь воинам клана.

— Поверенный клятвы совершенно прав, — кивнул Нергал, оставаясь невозмутимым и с интересом разглядывая одну из самых легендарных личностей в искусстве боевого мастерства. Многие, очень многие задавались вопросом, как же выглядит человек, почти возродивший забытые умения и самостоятельно развивший такую организацию, как Стража, и теперь он, сам в свое время закончивший обучение в Страже, видит его перед собой и разговаривает на равных... — Николас Аров разьяснил мне ситуацию, которая ожидает как Доннийю, так и весь мир, и у клана нет оснований ему не верить. Впереди наш мир ожидает немало испытаний и чтобы выйти из них победившей стороной, нужно обьединить силы. Я говорю от имени всего клана, который готов вам безоговорочно помогать, а если вы, Тиринтий ар Воротон, примите мое приглашение посетить Темный клан, мы будем вам очень обьязаны.

— Посетить клан? Хм, очень неплохая идея. Благодарю вас за приглашение, Нергал, и с уважением его приму...

Николас Аров со скрытым удовлетворением и усмешкой наблюдал за обменом любезностями между этими двумя раньше незнакомыми людьми. Теперь он мысленно хвалил себя за догадливость. Да, это определенно с самого начала была хорошая идея познакомить таких близких в сфере жизни, но избравших разные пути, людей. Каждый из них лидер в своем деле, а вместе они добьются большего в общем деле, чем по отдельности.

— Но почему вы так резко изменили своим принципам? — поинтерисовался в конце бывший главарь Стражей. Ему с ходу было очень трудно поверить в такие радикальные изменения в образе жизни темных.

Вортен Нергал склонил голову, признавая правоту вопроса и давно ожидавший, когда же его зададут. Ни секунды не колебаясь, он выложил правду и даже рассказал о своих взглядах на жизнь и предстоящих изменениях в клане.

— Ну, раз вы познакомились и в некоторм роде подружились, официальное знакомство и встречу можно считать закрытой, — сообщил Аров. — Я оставлю вас здесь одних, у вас, наверняка, найдется много общего.

— Вы направлятесь туда? — спросил Вортен, наблюдая за Аровым, который во время хаотичных сборов мельтешил туда-сюда, то открывая, то закрывая разные ящики в поисках понадобившемуся ему предмета.

— Да, в Светлый лес, потому что сегодня один из тех самых дней, когда по легенде цветок папоротника перенесет в лес оружие — пришельца. Да, чем больше я думаю над этим, тем больше склоняюсь к мысли, что оружие — это пришелец или какое-нибудь другое, разумное существо. Вероятность того, что проход появится именно сегодня, мала, но проверить на всякий случай стоит. Не скучайте без меня! — пробормотал Аров и, натянув капюшон плаща на голову, скрылся за дверью.

Тиринтий ар Вортон проводил еле видную через окно в сгущающихся сумерках фигуру старого друга задумчивым взглядом, а затем, захватив с собой вино, что-нибудь сьестное и не забыв Нергала, отправился к себе в кабинет. Ему хватало тем, на которые можно было поговорить с человеком, мудро и успешно возглавлявшим клан лучших наемных бойцов...

* * *

Николас Аров с детства терпеть не мог леса. Ему казалось, что леса — это не просто собрание деревьев и место обитания разных животных и растений, а что-то живое, целостное, враждебное ко всякому,посмевшвму ступить на его территорию.

И вот сейчас провидец, затеявший нешуточную игру против правительства во главе с Асефором, ощутил какую-то подавленность, если не сказать страх. Но как истинный борец, свои чувства он ставил на последнее место, и шел вперед, несмотря на окружающий его лес.

Что ожидал увидеть Аров? Он и сам не знал ответа на этот вопрос. К чему приведет это проникновение извне? Сможет ли это существо сыграть ту главную, решающую исход войны против короля-тирана роль? Ведь помимо помощи Темного клана и предательства некоторых графов у Асефора все еще есть средства для противостояния и победы над мятежниками, хотя в открытую они пока не выступили... Тайная Стража, раньше возглавляемая Тиринтием, тоже не из безмолглых деревеньщин набрана, да старшие графы, разделяющие взгляды Асефора, довольно сильны, а после недавних событий стали вдвое, а то и втрое осторожны и опасны.

Каким же глупцом был он, Николас, сообщивший королю о возможном пришельце из другого мира! Хорошо еще, что его ''мудрое'' величество оказалось настолько непредусмотрительным, что ничему не поверило! А ведь такие, зачастую, незначительные ошибки и промахи меняют историю!..

Да, великие дела назревают! И недавние события являются прямым доказательством того, что истинные и нужные повороты в ходе судьбы мира осуществляются посредством силы мысли и ума! Мммм...да, этого ему точно не занимать! А Асефор глуп, надменен и властолюбив, что ослепляет его, не давая видеть заговоры прямо у себя под носом!..

'Так, по моим расчетам оно должно было появиться где-то здесь...' — подумал Николас Аров, рассматривая местность вокруг себя.

Но ни рядом, ни поблизости не было ни души... Наполненный звуками, но казавшийся пустынным лес со своими высокими, столетними деревьями, листьями иссохшей травы, на мгновенье показался экс-провидцу еще более недружелюбным, чем раньше. Мало ли что могло случиться с иномирянином! Не время отдаваться детским страхам! Надо рассуждать, как пришелец...

Любое разумное, не агрессивно настроенное существо, независимо от течения мыслей и типа мышления, попав в незнакомую среду, предпочтет двигаться. Ну и если еще учитывать, что существо разумное... Так, это во первых. А что во во вторых? Если существо, в какой-то степени образованное, будем на это надеяться!, оно двинется на север — это золотое правило путешественников...

И Аров, подчиняясь выводам собственной логики, двинулся на север... Прошагав несколько метров, он понял, что принял правильное решение. На сырой земле под невысокой березкой виднелся ясный отпечаток чьей-то небольшой ножки. Странно, еще подумал Аров, у воина, способного сокрушить могущественную армию, такое хрупкое телосложение?

Но все равно воодушевленный провидец продолжил путь. Темнота все сгущалась, луна давно скрылась за облаками и Николасу оставалось только ориентироваться на ощуп. Хотя и было летнее время, начинало рано темнеть и холодать и Николасу, то ли из-за того, что он озяб, то ли от волнения, бросало в дрожь. В непроницаемом мраке леса все его планы, поступки, надежды, стремления, планы и мысли казались очень далекими и нелепыми. Создавалось такое ощущение, что все потеряло смысл. Все, кроме этого огромного, темного, враждебного леса. Николас Аров еще час назад и представить себе не мог, что заново испытает те страхи, которые обрушивались на него в далеком-далеком, но отнюдь не счастливом детстве. И казалось, что в этом мрачном, непроницаемом лесу вырисовывается лицо его отца — деспота семьи... Кто сказал, что родившись дворянином и унаследовав громкий титул, ты застрахован от тиранства в родной семье?..

Страхи навалились на Арова. Он не знал, куда себя деть, куда убежать, да помогло ли бы это?.. Мысли путались в хаотичный клубок, никак не желавший распутаться...

'Нельзя поддаваться страху. Тебе не семь лет! Ты не маленький мальчишка, которого жестокий отец оставил одного в лесу! Сейчас ты умен, силен, могущественен! Ты борешься против таких, как твой отец!' — думал в панике Аров.

'Ты ничтожество!..' — неожиданно прозвучали в голове Николаса слова отца.

' Это все детские страхи! — внушал себе предсказатель. — Ты — взрослый мужчина! Просто ты давно не был в лесу, а старые страхи навалились внезапно, и под их тяжестью ты не устоял. Все! Решено! Поселюсь где-нибудь на опушке леса, чтобы побороть свою детскую фобию! Вот увидишь, отец! Я все смогу перенести! Я избавлю мир от таких, как ты!'

' Ты превратишься в меня и повторишь мой путь. Рано или поздно!..' — опять голосом отца повторило подсознание Арова.

Чтобы прекратить этот поединок с самим собой, Аров яростно ударил сжатым кулаком по ближайшему дереву, ободрав руку почти до крови и сопроводив удар гневным криком. Сразу после этого послышался тихий вскрик и неуверенное:

— Кто здесь? Пожалуйста, не причиняйте мне вреда!..

Тихие, на грани шепота сказанные слова подействовали на Арова лучше любой холодной воды или пощечины. Он мгновенно пришел в себя и повернулся к источнику слабого вскрика.

Перед ним стояла двенадцатилетняя хорошенькая девчушка, хотя почему-то заспанная. Большие орехово-зеленые глаза были широко раскрыты и полны страха и беззвучной мольбы. Сама девочка была одета в синие брюки(!) непонятно (исключительно для Арова) из какой материи и из той же ткани курточку.

Пока мужчина недоумевал, что делает это заспанное чудо посреди пустынного леса ночью, разгадка, посетившая голову Арова, внезапно и словно молния поразила его.

— Так значит, это ты?! — еле выдавил он. В этот момент взрослый мужчина, известный предсказатель и, вообще, вполне состоявшаяся личность, выглядел более растерянным, чем двенадцатилетняя, потерянная в лесу, и крайне испуганная девчонка.

— Я — Белла, если ты это имеешь ввиду, — сказала девочка. — Я заблудилась и не могу найти свой лагерь 'Красные маки'. Слышали о таком? Я понимаю, название тупое, как и сам лагерь, но с предками иногда так трудно договориться...

— Не может быть! Не может быть! — не слушая болтовню девчонки, как заведенный повторял Аров. — Девчонка! Маленькая девчонка! Мощное оружие!.. Пришелец из другого мира! Девчонка... Ошибка!? Роковая ошибка!..

Николас Аров судорожно схватился за голову. Все их многочисленные, проработанные до мельчайшей детали планы рушались, словно карточный домик.

— Это что, я — ''роковая ошибка''?! — взвилась девочка. — Да кто ты вообще такой?! Ты спасать меня должен, раз из поисковой группы! Старый хрыщь! — добила Белла, не обращая внимания на то, что Арову от силы тридцать — тридцать пять лет. — Да еще в придачу и трус!

У Николаса челюсть отвисла. Да как смеет эта простолюдинка, неизвестно как одетая, непонятно откуда взявшаяся, называть его, его!, графа Арова! хрыщем, причем старым и трусливым?!

— Девчонка, ты нарываешься! — предупредил Аров. — Для тебя это может плохо кончиться... Говорю тебе как граф Северо — восточных провинций Николас Аров!

— Граф? Ха-ха! — не поддалась на провокацию девчонка. — И с какого музея тебя вытащили, а, граф? И могу заверить вас, ваше графское величество, что это не мне, а вам будет нехорошо, когда я все же доберусь до лагеря и расскажу, что вы и не очень-то спешили меня спасать!..

У Арова грозилась отвалиться не только нижняя, но и верхняя челюсть, и хотя все познания в анатомии хором кричали: 'ЭТО НЕВОЗМОЖНО!', она, челюсть Арова, упорно старалась доказать обратное.

— Ладно, расслабся, — видя замешательство Николаса, смилостливилась Белла. — Делать мне больше нечего, как на тебя стучать! Ну так что, доисторический человек, скажи мне, как добраться до лагеря, и больше ни одну колкость в свой адрес от меня не услышишь, идет?

Аров, отошедший от первого шока, как неплохой психолог, наконец, понял, что все это время девчонка просто защищалась, так как еще до конца не осознала, что с ней случилось и как себя вести. Ладно, на первый раз прощается...

— Никак, — лаконично ответил Аров.

— Что никак? — с ходу не поняла Белла.

— Никак невозможно добраться до лагеря, — терпеливо обьяснил Аров.

— Это еще почему? — испугалась девчонка.

'Ага, вот, милочка, ты и сдалась!' — обрадовался граф.

— Потому что ты не в своем мире, а в другом, моем мире, где есть графы, лошади и короли.

— Нашел, чем удивить! — насмешливо фыркнула Белла. — Графы, лошади, короли и все на одной ступени развития! Я все больше прихожу к печальному выводу, что вы, граф, шизик.

— Слушай ты, кусачая бестия, — не выдержал Аров, желавший доказать, что он тоже может дать отпор. — Я говорю правду и от того, поверишь ли ты мне или нет, ничего, ничего не изменится! И ты застряла здесь, независимо от твоего желания, а я пришел, чтобы помочь тебе и выяснить, зачем Судьба послала тебя в наш мир и каковыми будут последствия. Так что будь повежливей и используй зубы по назначению, то есть держи за ними язык. А теперь пошли, у нас долгий путь...

* * *

— Слушайте, если вы садист, то так бы сразу и сказали, — заныла Белла через час. Ноги больше ее не держали. Казалось, она попала под грузовик и на теле не осталось ни одного живого места, а этот графчик все поторапливает ее и, как ей кажется, сам не знает, куда идти.

— Ну что еще? — устало поинтерисовался Аров, хотя ответ его совсем не интересовал. Ему самому эта прогулка тоже не доставляла особого удовольствия.

— Я устала и скоро не в состоянии буду и пальцем пошевелить, — сообщила Белла чистую, как она думала, правду. — К тому же по-моему вы давно заблудились. Пожалуйста, граф, давайте устроим привал, а? И тогда я поверю вам, даже если вы скажете, что Земля плоская, а Луна квадратная!

— Слушай, девчонка, не ис... — начал было Аров, но осекся. В нескольких метрах от него было какое-то строение.

Подойдя поближе, мужчина понял, что это дом, заново отстроенный под руководством Тиринтия. Наглая девчонка (Белла, кажется?), воодушевленная хоть каким-то сдвигом в сложном деле ночлега, из последних сил передвигала ноги, иногда попросту держась за него. Сам же провидец этого издевательства, похоже, не замечал. Сейчас его волновала гораздо более насущная проблема, а именно: 'Что он скажет Тиринтию и Нерангу, Дэриену, когда приведет в дом их ''грозное и непобедимое оружие'', благодаря которому они так надеялись выграть противостояние?'

Тут, наконец, он заметил, что идти стало в два раза тяжелее и дело не в пройденных километрах: просто на нем камнем повисла горемычная Белла, вцепившись в его одежду намертво.

Аров нерешительно похлопал девочку по плечу. Та в ответ, с трудом разлипая веки, что-то невнятно промычала, упоминая в речи и себя, и какой-то ''отстойный'' лагерь, и каких-то ненормальных, не оставляющих спящих в покое. Из всего этого монолога Аров понял только то, что последнее высказывание относилось к нему и, криво усмехнувшись(хотя никто не смог бы оценить пластику лица), сказал сонной девочке:

— Потерпи минуту, мы уже дошли.

Эти слова возымели на Беллу магическое влияние и она начала идти с уже большим рвением.

И вправду, они, не прошло и минуты, вышли на крыльцо дома, а мужчина, не постучавшись даже ради приличия, ввалился в комнату, как буксир таща за собой спящую на ходу девочку. Той, создавалось такое ощущение, было глубоко фиолетово, что вокруг нее рушатся многомесячные, идеальные планы и вместе с этим судьба Доннийи и всего этого мира.

В изящной, по-простому обставленной гостинной сидели Тиринтий и Вортенен. Они оба склонились над каким-то исписанным листочком; вокруг них царил невообразимый беспорядок (во всяком случае Аров его не заметил несколькими часами ранее), повсюду валялись какие-то замусоленные и сломанные перья, две бутылки слабого вина с двумя наполовину пустыми бокалами. Сами возмутители спокойствия устроились у длинного деревянного стола, переложив на него все чертежи и исписаннные целиком листки и свитки.

В тот момент, когда они услышали шум резко открывшейся двери, Нергал что-то зачеркивал пером, подтягивая вино из бокала в другой руке.

— Как успехи? — сказал Тиринтий, замечая понурую голову и опущенные плечи друга. — Что-нибудь нашел?

Аров, собравшись с духом, хмуро ответил:

— Не что-нибудь, а кого-нибудь. Друзья, хочу вам представить Беллу, иномирянку, переносшуюся в наш мир благодаря папоротнику! — чтоб ему, подлому растению, провалится и как можно глубже!!! — подумал пророк, выдвигая вперед зевающую и равнодушную ко всему девочку.

Первые несколько мгновений мужчины рассматривали стояющую посередине гостинной Беллу с тем же непередаваемым выражением лица, которое, наверное, было и у него в начале их знакомства. Затем шок постепенно прошел, и они, почти синхронно, недоверчиво уставились на Николаса Арова. Тот, скрепя сердце, печально наклонил голову в утвердительном жесте.

На лицах бывшего главы Стражей и аладара Темного клана медленно проступило непонимание и отблеск отчаяния...

Возможно, эта игра в гляделки продолжалась бы долго, если бы не возмущенный голос в звенящей тишине:

— Мне долго так стоять, а?!

Этот призыв заставил очнуться аладара и Тиринтия, потому что они проглотили первое потрясение и, по-новому взглянув на девочку, отметили ее усталость и сонливость. Тиринтий ар Вортон, наскоро освободив ближайший диван, указал на него девочке, а той дважды повторять не было нужды. С завидным ускорением она оказалась на диване, завернутая в подвернувшее по дороге одеяло.

Аров думал, что как только она окажется на горизонтальной поверхности, то сразу упадет в глубокий и беспробудный сон. Но не тут-то было: закутавшаяся в кокон Белла спросила, вероятно, давно грызший ее вопрос:

— А вы точно уверены, что я не на Земле?

Место скепцизму уступило нежелание верить в очевидное, потому что ее перегруженный мозг машинально фиксировал необычный интерьер дома и одежду окружающих ее людей. В другой ситуации Белла вдоволь рассмеялась бы, увидев этих ''сбежавших из средневековой постановки в театре'' людей, но сейчас...

— А что такое ''Земля''? — настороженно спросил Тиринтий, внимательно прислушиваясь к диалогу, который грозил затянуться до утра.

Девочка вместо того, чтобы обьяснить, грустно вздохнула, как будто бы он, Тиринтий, подтвердил все самые худшие ее опасения.

— Вообще-то так называется наш мир. А ваш? — любопытство так и сквозило в ее голосе; видимо, девчонка до сих пор не осознала всю безысходность ситуации, — оценил мысленно ее состояние Нергал.

— Роделлейа, — ответил Аров, придвинув к дивану три жестких стула. — А государство, в котором ты сейчас находишься — Доннийя.

— Ясненько, — кивнула Белла. Затем еще раз осмотрев их одежду, девочка, что-то смутно подозревая, спросила:

— А какой у вас век, графы?

— Какой век? — не понимая, переспросил Аров.

— Ну да, век какой? — лично Белла не видила проблемы в этом вопросе. Проблемы могли возникнуть, когда она узнает ответа на свой вопрос. — Ну там древний мир, средневековье или новые века, при которых мое положение было бы гораздо легче!

— А чем отличаются древние и средние века? — спросил Нергал.

— Вы что, совсем-совсем ничего не понимаете из того, что я говорю или с рождения ''такие образованные''?! — видимо, скоро имеет место быть ''женская истерика'' со всеми вытекающими последствиями. — У нас последний человек, и тот знает! А еще графами называетесь! — последнее восклицание звучало как упрек.

— Только я граф, — это уже сказал Николас Аров, — а это Тиринтий ар Вортон, титул которого почти равен моему. Это же Вортен Нергал, аладар...э-э-э-э...своего клана. Теперь, дорогая Белла, будьте так любезны, обьясните нам разницу между этими временными промежутками, дабы получить ясные и полные ответы на все интересующие вас вопросы.

Заковыристое предложение немного сбило и без того путанные мысли девочки, но она все-таки смогла кое-как обьяснить.

— Древние века... э-э-э...это те века, когда человеческое общество только начинало формироваться в отдельные стаи...тьфу ты... группы и люди пришли к простой истине, что свои владения можно расширить и путем грубого захвата силой земель, как и в средние века. Вот тогда и начались разные междуусобные и внешние войны. А жили эти древние люди, если верить истории и кинематографии, в очень похожих на эти условиях, — ее взгляд прошелся по команате и остановился на молчаливых мужчинах. — О нет, только не говорите, что сейчас у вас на дворе средневековье!.. Мое сердце этого не вынесет!.. Я же так хотела в будущее, но ни как не в прошлое!.. Причем такое прошлое...

Мужчины растерянно переглянулись, застигнутые врасплох исконно девчачьей истерикой. Для того, что бы перевести ситуацию в более мирное русло, Вортен Нергал спросил девочку:

— А твой мир на какой стадии развития? Какое у вас тысячелетие и год, раз наш мир кажется тебе таким отсталым?

Уже навернувшиеся на глаза девочки слезы исчезли, сама же Белла всерьез задумалась, после чего неуверенно выдала:

— Кажись, уже во всю идет второе тысячелетие нашей эры, ну, в переводе на ваш язык двадцать первый век, век современных технологий!..

— Стой, Белла, остановись, — прервал ее ар Вортон. — Тебе не кажется, что лучше сперва нам обяснить, что такое ''наша'', то есть ваша... ну, ты поняла, эра? Есть и другие, чужие эры?

Затем целых два часа ушло на сбивчивое обьснение значения выражения ''наша эра'' и, что еще хуже, ''современные технологии''.

Если ''нашу эру'' аристократ, граф и аладар кое-как переварили, то ''технологии'' так и остались тайной за семью печатями. Единственное, что точно поняли мужчины, это то, что Земля опередила их мир в развитии на многие-многие века.

В конце своего бессвязного рассказа, Белла уже истратила весь свой запас адреналина и во всю клевала носом.

Заметив это, мужчины единодушно оставили ее в покое, хотя вопросов у них появилось гораздо больше, чем в начале их разговора.

Уже почти уснув, Белла успела задать вопрос, прозвучавший в данной обстановке абсурдно:

— А у вас в вашем мире хотя бы магия есть?

Тиринтию ар Вортону, за последние сутки растратившему способность удивляться, показалось, что он ослышался.

— Магия?! Нет. А что, должна?

Белла лишь вздохнула на его реакцию.

— Нет, не должна, но было бы очень желательно, если бы она присутствовала в этом мире. Раз меня забросило в средневековье, то по праву жанра фэнтези, здесь хотя бы должна быть магия. А если ее нет, то какой мне прок от всего этого?! И вообще, мир в высшей степени несправедлив!..

— По какому такому жанру?

— Просто я читала много книг, в которых герои по воле случая из Земли попадают в другие места или миры, где есть магия и волшебство. Раньше я читала такие книги, потому что мне это безумно нравилось, а не потому, что я полно и безоговорочно в них верила. Никогда не думала, что когда-нибудь сама окажусь на их месте, а теперь...

— Если во что-нибудь верит много людей, то необьязательно, чтобы это оказалось правдой и когда-нибудь сбылось, — рассудил Аров, думая о чем-то своем. — И наоборот, может оказаться так, что то, что все считали или до сих пор считают не более чем выдумкой, на самом деле правдивая реальность, скрытая от посторонних и неверящих.

— А ты хорошо сказал, граф. Извини, что я раньше о тебе не слишком хорошо думала и невежливо себя вела. Ты мне даже начинаешь нравиться!..

— Ничего, на первый раз прощается, — улыбнулся Аров, а затем вспомнил их изначальную тему. — А про магию... Нет, дорогая, в нашем мире нет магии. Вместо этого у нас есть тиран-король, нищие и голодающие крестьяне, да горстка людей, не желающих жить подобным образом.

Последние слова Белла слышала, проваливаясь в сон и поэтому не заметила угрожающего взгляда бывшего главы Тайной Стражи, направленного на своего друга, который уже и так раскрыл слишком много чего...

* * *

— Девочка крепко спит, — константировал Вортен Нергал, убирая свитки и чертежи каких-то зданий и сворачивая их в трубки. — Что неудивительно после того, через что она прошла.

— Друзья, давайте же, наконец, решим, что делать со свалившимся на наши головы таким незаслуженным ''подарком Судьбы'', — подвел черту Аров, указывая жестом руки на другую, более просторную залу. Оба мужчины не заставили себя ждать и, укутав иномирянку, досматривавшую десятый сон легким покрывалом, прошли в залу и зажгли камин.

Светлый лес окружала ночная тишина сумерек.

— Ну, благородные господа, давайте отыщем решение на уже сказанную Николасом проблему, — коротко и по существу выразился экс— глава Стражи.

— Друзья, мы должны признать, что вместо мощного и непобедимого оружия у нас на руках двенадцатилетняя девчушка! — Нергала больше всего заботило их нынешнее неутешительное военное положение.

На несколько минут повисло никем не прерываемое молчание. Каждый из них думал о чем-то своем.

— Жалко, что Дэриен сейчас в столице, — заметил Тиринтий. — Здесь он нужнее...

— Главное не это, — резко оборвал его на середине фразы Аров. — Хотя ты прав и его опыт в общении с детьми пригодился бы сейчас...

Услышай Белла высокомерно сказанное им ''детьми'', закатила бы генеральную очистку его мозгов и раз и навсегда выяснила бы, кто здесь ребенок. Но, увы, Белла в данный момент находилась в счастливом забытье, называемом учеными сном, предаставляя шанс троим сильным и незаурядным личностям решать проблемы мирового масштаба...

— Вортен прав, — короткий кивок в сторону аладара. — Столько времени мы надеялись, что тщеславие Асефора обратится против него же, когда мы заполучим в руки ''оружие''. Многое, очень многое и решающее исход восстания зависело от пришельца.

Тиринтий ар Вортон продолжил мысль друга:

— Что бы не случилось, на чтобы мы раньше не надеялись, Судьба преподнесла нам очередной подарок. Да, да, Ник, именно подарок!

Экс-предсказатель Палаты короля, не находя себе место, встал и начал короткими шагами мерить комнату. Двое мужчин внимательно выслушивали пророка, потому что знали, что такого теоретика и аналитика выводов и их последствий, как граф Аров, не найти.

— Скажите мне, что являлось одной из причин недовольством Асефора со стороны местного населения Доннийи? — спросил Аров.

Нергал пожал плечами; до этих нескольких месяцев он и не интересовался политикой, да и сейчас многое оставалось ему непонятным. Но Тиринтий ар Вортон не стал долго задумываться и раздраженно ответил:

— Конечно же массовое закрытие сельских школ и поднятие цен в городских. Об этих нюансах до мельчайших подробностей знают крестьяне, но о том, что Асефор к тому же давно осуществляет свою политику устранения мало-мальски пригодных кандидатов на важные посты, знают лишь сущие единицы. Но может быть я резко отупел, потому что в упор не вижу, причем тут это?!

Аров уже занеся ногу для шага, замер и открыто улыбнулся на искреннее изумление друга.

— Асефор не дает развиваться наукам и знаниям. Все открытия и научные трактаты подвергаются жесткой критике и публичному высмеиванию. Самыми лучшимы школами разных ремесел считаются Академия по другую сторону Светлого леса, школа Ринсаля и другие, да и только для детей благородного происхождения.

— Политика слабых, — скривился Тиринтий. — Естественно Асефор понимает, что для мыслящих людей он будет не только тираном и убийцей, но и сущей бездарностью. И тут еще его мнительность, страх ( впрочем, иногда оправданный) перед переворотами с целью захвата власти...

— Мой друг, это, безусловно, необычайно познавательно, но все же совершенно не имеет отношения к нашей проблеме, — нетерпеливо воскликнул Неранг.

— Не имеет, — удивил аладара темных подавший голос Тиринтий, который понял что хотел сказать его друг. — Только сейчас, выслушав из уст девчонки о развитии их мира, я осознал, насколько мы отстаем, ведь этот этап в истории у них давно пройден...

Может она не простая ошибка папоротника и злая шутка Судьбы? Может она и не оружие, но вполне в силах рассказать нам об этом оружии. Да, она еще слишком мала, чтобы принять бремя, свалившееся ей на плечи, но сможет много чего передать нашим исследователям. Эти ''технологии'' представляют большую ценность и могут изменить исход затянувшегося противостояния, хотя выступать в открытую нам еще рано. Асефор ни в коем случае не должен узнать об иномирянке и ее знаниях...

— Мы же в свою очередь должны организовать ее ученичество у лучших магистров, которые смогут войти к ней в доверие и узнать секреты, — предложил практичный Нергал.

Эта мысль отчего-то совершенно не понравилась экс-пророку Палаты короля Арову:

— Нет, мы так не сделаем! Вы сами сегодня могли убедиться, что иномирянка мыслит по-другому, чем мы, да и поведение у нее не всегда логичное... Но к чему я это говорю? Дети, а особенно нетипичные дети очень чутки и всегда улавливают ложь или фальшь. Думаете, эта девчонка не раскусит магистров и не догадается, что ее просто-напросто используют? И к тому же где гарантия, что мы не нарвемся на предателя или обыкновенную сволочь, которая не кинет нас и не помчится передать Асефору за большие деньги всю полученную от пришелицы информацию? — он обвел взглядом мужчин, но никто и не думал возражать. — Вот и прекрасно! Уж лучше я сам стану учить и воспитывать ее, а проверенные и перепроверенные магистры изредка будут давать ей уроки...

Это, казалось бы, разумное и дельное предложение удивило обоих мужчин, хотя больше-таки Тиринтия, который знал своего друга давно, но все равно принял его решение.

— Пусть будет так! Мы выяснили вопрос, касающийся Беллы, но что делать с сыном графа Мелса Мэттом и Дэриеном?

Аров резко произнес:

— Пока Мэтт слишком мал, чтобы узнать, какая роль отведена ему в восстании. Не будем же спешить с его взрослением. А вот насчет Дэриена, его наставника, необходимо ввести его в курс последних событий, потому что он последние месяцы провел за границей, выполняя там часть наших дел.

— Договорились, — кивнул Тиринтий. — Ну, а ты, Нергал, что скажешь?

— Я добавлю лишь то, что Темный Клан всегда сдерживает свои клятвы и обещания! Да к тому же в этом деле у нас есть свой собственный интерес; не одним крестьяны недовольны Асефором. Он, в свое время отдал приказ подло убить трех членов Клана, а за кровь мы мстим кровью. Я и Тиринтий ар Вортон, после посещения Клана, будем пробовать вербовать новых членов Палаты, а с неугодными... С неугодными есть множество способов расправиться... Доннийи нужен новый король!

— Все отлично, вот только не хочу расстраивать всех вас, но в легенде упоминается, что переход в миры через папоротник раз открывшись, перенесет через опрееленное время еще какое нибудь ''оружие''.

На лицах представителей мужского пола не наблюдалось проявлений дикой радости; они не знали, что делать и с одной иномирянкой...

— Поживем и увидим, — подвел черту Тиринтий. — Почему-то у меня такое стойкое ощущение, что наша борьба затянется надолго, очень надолго...

* * *

Аров проснулся посреди ночи в холодном поту. На душе скребли кошки, и все чувства одновременно вопили, что только что в мире произошло нечто крайне важное. Сила провидца, дар пророка, передающиеся через пять поколений, проснулись и явились перед внутренним взором Николаса в форме кошмара.

Ему снилось, что он стоит в центре заброшенной деревни, где воют лишь собаки, да слышен противный скрип заржавевших петель от открытых дверей. Вокруг все было так серо и безжизненно, что сразу становилось ясным — эпидемия. Но какая болезнь? Когда она нападет и где? Аров поежился, закрыл глаза, но перед ним встала та же картинка.

'Я этого не выдержу!' — в отчаянии подумал провидец и, решив прогуляться по дому, дабы отогнать мрачные видения, встал с кровати, наспех оделся и вышел из комнаты.

В маленькой зале безмятежно спала Белла, которую послала ему Судьба. Может это его шанс позаботиться и породниться хоть с кем-то в этом мире? Сможет ли он воспринимать ее, как родную дочь? Сложный вопрос, особенно для такого ''одиноково волка'', как он.

В соседней большой зале не было ни души. Тиринтий и Нергал, решив не откладывать планы, уже давно ушли. Кого, кого, а их путешествием по ночному лесу не испугаешь.

Наваждение все еще стояло перед глазами Николаса и не думало исчезать. Аров подумал и пришел к выводу, что стоит чем-нибудь заняться, чтобы забыться.

Так как провидец не мог найти никакого стоящего занятия в залах или своей спальне, он поднялся на чердак. Это было единственным местом, как вскользь упомянул Тиринтий, которого не коснулись перемены всего дома.

Там было довольно мрачновато из-за почти отсутствовавшего освящения и полно всякого ненужного хлама, как и положено любому, уважающему себя чердаку. Но, несмотря на то, что это помещение было довольно банальным, в нем чувствовался дух Тиринтия ар Вортона, истинного воина. Мусор чердака состоял из непригодных копий, ржавых мечей и кинжалов, дорожных плащах, изьеденных молью, а так же покрытых ровным слоем пыли доспехов, надгрудников и т.д.

Весь этот арсенал совершеннно не заинтересовал Арова. Как человек ума и стратегии, он считал, что войны — это всего лишь средство, толчок, но главным является дипломатия, чем все и решается.

Бродя по чердаку без цели, переворачивая мечи и щиты, Аров старался погасить в памяти видение, но у него не очень-то выходило.

Внезапно он наткнулся на что-то, что точно не являлось предметом экипировки для боя. Аров обнаружил большую книгу в красном выцветевшем переплете. Книга состояла из листков пергамента, а написана была красными чернилами, что очень удивило провидца, ведь цветные чернила большая, неслыханная редкость, да и если учитывать их огромную стоимость!.. Редко можно было встретить, даже в самой богатой и обширной библиотеке книгу, где хотя бы заглавие было бы написано цветными чернилами, а тут — целая книга! Она стоила целое состояние, можно сказать даже больше стоимости всего этого имения Тиринтия, притом не принимая во внимание тот факт, что в ней, собственно говоря, было написано. Хотя вряд ли такими дорогими чернилами кто-то мог додуматься вывести какую-нибудь глупость вроде любовных стихов или что-нибудь еще похуже.

Николас открыл страницу книги наугад, примерно где-то в середине, и стал читать:

'...и явившееся существо из мира иного откроет врата, и если не найдет оно дорогу назад в обитель свою по истечении трех месяцев, что закрыло бы эти врата, то проникнет в мир злостная чума, которая унесет жизни многие по всей земле нашей...А дорога назад есть, и она одна...'

Аров читал и не верил своим глазам. Его сон сбудется! Следущая страница в книге была оторвана. Он никогда не узнает, как отправить девчонку назад! Будут чума и будут смерти... Ужас, невообразимый кошмар!.. Доннийя ослабеет, люди начнут голодать, поднимутся налоги, недовольство и отчаяние народа...

Недовольство народа? Вот оно! Вот то, что ему так было нужно! И как он раньше не подумал?! Оружие! Это и есть то оружие, которое они ждали и на которое они надеялись! Правда, нужно признать, что умрут многие, ни в чем неповинные люди без разницы в возрасте, но все это будет на благо другим. Цель оправдывает средства. Да, это так! Жизни нескольких десятков и сотен против жизни миллионов!.. Это того стоит! Звучит крайне жестоко, но такова правда. И никому не стоит знать, что вторжение в Роделлейу иномирянки приведет к побочным свойствам цветка папоротника. Также не нужно Белле искать выход из нашего мира, даже если он есть. Чума и эпидемия, которые в скором времени обрушатся на весь их мир, унесут жизни многих сотен тысяч людей, но вместе с этим помогут ослабить не только местное население, но и мощную армию Асефора...

Белла — его оружие! Его всесильное оружие! Цель не всегда оправдывает средства, но это именно тот случай, когда для достижения поставленной цели в ход могут пойти любые, самые отчаянные средства!..

Глава 3

Девушки в истерике и их поведение

Семнадцатое июля по нашему современному календарю, где-то на пути к лагерю 'Красные маки'.

Весь автобус трясся, и все неудобно поставленные рюкзаки, подпрыгивая на неровностях дороги, больно били по ногам и коленкам. В ушах гремела оглушительная музыка — ритмичная песня из последних хитов. За окном мелькали размытым пятном исполинские дубы, стройные березки, сосны, клены — гордости русской природы — тихонько покачивая ветками под теплым, летним ветерком, который иногда врывался в окно автобуса, обдавая пассажиров струей бодрящего, умеренно-прохладного воздуха, пропитанного сыростью и тем специфичным запахом свежекошенной травы, которого почти невозможно встретить в душном городе. Очень симпатичная девушка, сидевшая в автобусе была с тонкими чертами лица: широкие скулы на овальном лице, большие, чуть раскосые миндалевидные глаза, маленький акуратный римский нос, которому позавидовал бы любой римлянин, красивые пухленькие губы, длинные светло-русые волосы. На девушке были удобные джинсы с широким ремнем, светло-розовая майка, легкие кроссовки, а за плечом скромненько примостился джинсовый рюкзак.

— Что, Ника, зарядка уже села? — усмехнулась сидящая напротив нее девушка ее возраста с черными волосами до лопаток, вздернутым носом, наивными (как ошибочно казалось с первого взгляда), но на самом деле всегда ехидными карими глазами, густо покрашенными черной тушью и тонкими аккуратными губами.

— Единственный минус плеера, — ответила Ника, она же Вероника Ветрова, и освободила свои уши от наушников MP4плеера.

Тут девушка услышала сдавленное хихикание другой своей близкой подруги, у которой были резко выраженные черты лица, как у любой куклы Барби: высокий лоб с длинной, падающей на глаза и всячески мешающей светлой челкой, огромные светло-голубые глаза с изогнутыми ресницами, немного длинный носик и аккуратные губы, подкрашенные жидкой блестящей помадой, гармонирующей с цветом ее платья.

— Что с тобой, Лаур? — удивилась Ника, все еще раздраженная из-за того, что пришлось выключить плеер.

— Смотрит, — кокетливо хихикая, пояснила Лаура.

— Кто смотрит? — все равно не поняла Ника. — И на кого смотрит?

— А, это она про того симпатичного англичанина, который едет с группой Влада, — улыбаясь, ответила черноволосая девушка, одетая в светло-голубые джинсы, специально потрепанные и порванные у коленок и светлую майку с большим, эффектно нарисованным на груди драконом. Все в ней выдавало рокершу, хотя если была бы возможность взглянуть в ее рюкзак, можно было бы там обнаружить белые балетные ''тапочки''. Что ж, с мамой поспорить трудно...

— Посмотри, — еще раз фыркнула Лаура, сунув Нике в руки зеркало.

— Еще чего! — у Ники не было никакого желания рассматривать привлекательного парня, к тому же она его уже видела, когда садилась в автобус, так что вернула Лауре зеркало.

— На кого смотрит-то, — вяло поинтересовалась она, лишь бы не обидеть подругу и поддержать разговор.

— На тебя он и смотрит, — открыто усмехнулась ''рокерша'', имя которой звучало со-о-всем не по-рокерски: Эвелина.

— Очень смешно, — Ника состроила рожицу и зевнула.

— Ты ему точно понравилась, — добавила наблюдательная Лаура, которой по-своему тоже не повезло с именем. — Он пялится на тебя с самого начала нашего пути.

— И это заметила только ты, — буркнула Ника недовольно. — И какой толк пялится на мой затылок? И вообще, может он смотрит на тебя, просто у парня врожденное косоглазие.

— Ника! — возмутилась Лаура.

— О чем щебечем, девушки? — весело поинтересовался парень лет восемнадцати-девятнадцати, представитель класса ''вечно заспанный студент'', со славянскими чертами лица, каштановыми волосами, пухлыми, чертами очень смахивающими на Никины, губами, на которых играла нахальная улыбочка и приземлился на сиденье рядом с Эвелиной. Сам он был очень хорошо сложен, можно даже сказать мускулист.

— Влад? Кто тебя звал? Уйди или испарись, — мрачно огрызнулась Ника.

— А-а-а, сплетничать мешаю? — понимающе усмехнулся Влад и кивнул парню, сидящему сзади. У того был вздернутый нос в почти невидимых веснушках, выделенные скулы и опущенные уголки губ, все это говорило о том, что парень, несомненно, умный, но как все творческие личности, замкнут в собственном мире надежно, надолго и беспробудно.

— Уж извините, что мешаю, но мне скучно, — заявил Влад Ветров, старший брат Ники и выражаясь ее же словами '' ее личное наказание''.

— А мы тут, видно, клоунами подрабатываем, — вздернула бровь Эва.

— Возможно, — серьезно кивнул Влад, оценив шутку, чем заработал от Эвы локтем в бок. — Но дело в том, что я и сам до конца не понимаю, как Руду удалось уговорить меня пойти в этот занудный лагерь. Из нашего курса биофака пошли одни заучные ботаники похлеще Рудьки. С ним временами общаться невозможно. А вы нормальные...э-э-э-э, — прошелся взглядом по девушакам Влад, — частично и более или менее нормальные личности. С вами до конца поездки будет повеселей. А там надеюсь и Руд проснется от летаргического сна и станет как всегда.

— А Руду не будет скучно там, одному? — заинтересовалсь Лаура.

— Руду никогда не скучно и тем более одному, — проникновенно заверил ее Влад. — А вы ведь тоже пришли изучать редкие растения, папоротники там, ведь так? Мне Ника как-то неразборчиво обьяснила. Не поверю, что вас заинтересовали ''Красные маки'' с его дебильным названием.

— Пересдача биологии, ликвид и тому подобное, — пояснила Эва. — А препод по биологии любит практику вот и пришлось...

— Ужас, кошмар и это только на первом курсе-то! — артистично протянул Влад. Эва во второй раз пихнула ему локтем в бок.

— У тебя положение не лучше, светило современной биологии, — ехидно заметила она. — Тебя почти выперли из вуза!

— Ну, не будем о грустном! — поспешил поменять тему Ветров. — Вижу, вы успели кое-кому понравиться...

— И ты, Влад, — устало буркнула Ника, вспоминая последние слова Цезаря.

— А что? Смотрит и пусть смотрит, — фыркнул Влад. — Надеюсь, до откровенного флирта не дойдет. От флирта до стоматолога один шаг, причем очень маленький, — заключил он.

— Влад, ты так своей сестре всех поклонников распугаешь, — заверила его Лаура.

— Не всех, а только смазливых англичан, — безапелляционно заявил Влад.

Ника бросила на брата испепляющий взгляд, не дошедший до цели, и картинно обидевшись, отвернулась от всех . Девушка незаметно от всех мимолетно посмотрела на того, из-за которого ей пилят нервы и не дают спокойно посидеть.

Что сказать, мечта любой девчонки... Свободные джинсы, майка с капюшоном и легкая летняя куртка, сумка через плечо и свисающая у колен. А если к этому еще добавить тонкое лицо, пронзительные светло-карие, почти орехового цвета глаза, светло-коричневые волосы, топорчащиеся на голове, то получалась очень приятная картинка; неудивительно, что даже Лаура не поленилась узнать некоторые подробности о нем. Наверное, почувствовав ее изучающий взгляд, парень поднял голову и их глаза на миг встретились, после чего Ника смутилась и отвела взгляд. Остальные ничего не заметили.

Да, следует признать, этот англичанин довольно красив и привлекателен, но не влюбляться же в него только за это? — рассуждал здравый смысл Ники. А почему бы и нет? — встряло и вставило свое последнее слово безрассудство.

* * *

— Ну согласитесь же! — уже в сотый раз по примерным подсчетам повторил Руд, но на лицах всех его друзей было лишь суровое ''нет''. — Но как же наши курсовые? Сегодня вечером все сделаем, а потом будем гулять две недели!

— Руд, ты хотя бы сам понимаешь, что говоришь? — мягко спросила Лаура голосом опытного психотерапевта. — В сумерки переться в лес и зачем? Чтобы понаблюдать за каким-то там папоротником! Твои идеи их здравая логика меня убивают!..

— Это не какой-то там обыкновенный папоротник! Смотрите, — заявил Руд и, взяв свою толстенную энциклопедию по биологии, открыл ее на странице, посвященной папоротникам. — Это редчйший вид, занесенный в ''Зеленую книгу''! — он говорил с чувством, одновременно думая про что-то другое и поэтому не услышал насмешливого возгласа Лауры:''А что, и такая книга есть? Ух ты, а я и не подозревала!..''. — На всем нашем материке он растет только здесь.

— Меня и это не вдохновляет, — заметила Эва.

— Было бы чему вдохновляться, — рефлекторно подколола ее Лаура, для которой перебранки с Эвой были неотделимой частью жизни, как и для Ники.

Для Ветровой все это стало обычным и прозаичным. Она привыкла к своим подругам и принимала их такими, какие они есть, со всеми их заскоками и тараканами в голове. И каждый раз, вспоминая, как познакомились ее подруги, у Ники на губах невольно появлялась хитрая улыбка. Девушки в первый раз встретились очень памятно. Вообще-то официально их хотела познакомить Ника и поэтому пригласила Эву и Лауру к себе домой, но, по какой-то роковой случйности, девушки: рокерша-балерина и девочка-одуванчик, вечно ходящая в платьях, но у которой за плечами был отработан и по праву получен черный пояс по карате, встретились по дороге к Нике и сцапались из-за случйного оценивающего взгляда Лауры, которая на дух не переносила небрежность в одежде. Всю дорогу Эва и Лаура вяло переругивались и язвили друг другу, и, наконец, добрались до дома Ники. Какого же было их удивление, когда они обе просунулись в один и тот же подьезд, поднялись на тот же этаж и остановились у одной и той же двери.

— Это ты?! — сняв оцепенение, хором воскликнули девушки. Вероятно, каждая из них в тот момент вспоминала то, что рассказывала Нике о девушке, с которй ''хотела бы ее познакомить''.

Первой опомнилась Эва, для удивления которой требовалось немного больше усилий.

— Ну, я. Проблемы, дорогуша?

— Ха, проблемы скоро будут у тебя!

— М-да-а, опустились до банальных угроз, хотя... От девушки, одетой в платьице, я не ожидала чего-то большего.

Возмущенная до глубины души Лаура хотела что-то ответить нахалке, как успела она окрестить Эву, но в этот момент дверь открылась, и взорам двух , почти сцапавшихся девушек, показалась виновница этой нелепой ситуации. Она изумленно обвела взглядом Эву и покрасневшую от возмущения Лауру.

— П-п-привет, — еле проговорила Ника. — А вы что, знакомы?

— Да вот, познакомились только что, — хмыкнула Эва. — Но давайте не будем говорить в проходе.

— Ах да, конечно, — спохватилась Ника. — Заходите. Предков дома нет, а Влад за разумное существо, способное отравить нам день, не воспринимается. Распологайтесь!

— А все-таки ты хамка и...балерина! — хмыкнула Лаура, разглядев в рюкзачке Эвы, которая возвращалась с тренировки, балетные ''тапки'' .

— А я этого и не отрицаю, в отличие от тебя— вылитой лицемерки, до жути уверенной в себе! — не осталась в долгу Эвелина.

— Чую, вы поладите... — многозначно ухмыльнулась Ника тогда, пропуская подруг в гостинную...

Ее интуиция не подвела — девушки и вправду подружились, но каждая вмеру своих принципов и привычек. Они много времени проводили в доме Ники, потому что чаще всего ее родители пропадали на работе, а Влад совсем не был против их общества, особенно после того, как впервые увидел Эву...

-Ну почему вы все такие упрямые?! — в отчянии заныл Руд. — Почему вы не понимаете, что это очень важно? Если мы сегодня непойдем, то больше не соберемся.

— Ну, Рудя, ты и зануда! — подивился этому ''феномену'' его друг Влад. — Ладно девчонки, собирайтесь, вечером идем в мини поход.

— OK, — сразу же согласилась Лаура. — Но мой рюкзак на тебе, Владушка.

— Кто бы сомневался, — фыркнул тот.

* * *

— Ты мне ногу отдавил!

— Я не виноват! Думаешь легко в темноте различить твою ногу от какой-нибудь ветки, а?

— Ты сравниваешь мою ногу с веткой?! И вообще, раз плохо видишь, купи себе оптические очки!

— А ты что, говоришь за моего оккулиста?

— А может быть вы оба все-таки заткнетесь? — раздраженно произнес Влад за спинами Руда и Лауры.

Эва и Ника, рассеянно слушая перебранку ''каратеистки'' и ''умного мальчика'', шли впереди, стараясь не спотыкаться о камни, скрытые в лесной траве и не цепляться за колючие ветки кустарников.

'Чтоб я еще раз послушалась Руда! Да ни в жизнь!' — со злым обречением думала Ника, таща за спиной рюкзак. Сзади ей в спину дышала хрипом астматика не прирученная к альпинизму в лесных условиях Эва. Балет — балетом, но согласитесь, не так уж и легко идти по густому лесу в сумерках. Через каждые два шага она постоянно на что-то натыкалась и полушепотом говорила не слишком лестные самолюбию Руда слова и выражения.

Первым не вытерпел Влад, которому приходилось нести целых два рюкзака: Лаура, как упомяналось выше, наотрез отказалась приходить посмотреть на папоротник с тяжелым рюкзаком за спиной.

'И что она туда набила?' — ворчал про себя Влад, ощущая себя перегруженным ослом, несущим на гору мешок с кирпичами. Сама же хозяйка этого ''мешка'', освободившись от груза, за неимением других дел, пилила Руда и мерила его Ай-Кью.

— Может повернем назад, а, люди? — жалобно протянула Ника, втайне надеясь на положительный ответ. Но к ее величайшему разочарованию Рудольф, подгоняемый азартом исследователя, сказал:

— Мы почти пришли.

И вправду, они, свернув с тропинки, вышли на сравнительно чистое от деревьев пространство, в центре которого распологался разросшийся редкий папоротник.

Друзья молча окружили растение и дружно стали его рассматривать. Наконец, Эва вынесла общий вердикт:

— М-м-м-м, ничего, но в целом не особо впечатляет.

— Ага, — хмыкнула Ника, перевесив рюкзак на другое плечо и присев на корточки, начала расматривать растение.

Неожиданно Лаура подала взволнованный голос:

— Не уверена, глюк ли это или же нет, но я вроде кого-то видела. Мы не одни.

Она была права, потому что через несколько секунд кусты зашевелились и из леса на поляну вышел никто иной, как невозмутимый англичанин по имени Кирилл.

Тот был налегке, неся в руках ту же самую энциклопедию, что была и у Руда, открытую на странице, посвященному растению. Окинув взглядом ошарашенных его внезапным появлением ребят, Кирилл подошел ближе к папоротнику и миролюбиво сказал:

— Всем hel-lo!

— Hello, hello, — ответил за всех Влад. — Что ты здесь делаешь?

— Я просто...

Что ''просто'' у Кирилла никто так и не узнал, так как в следующее мгновение всю поляну затопил пронзительный вскрик побледневшей Ники. В то время, когда Влад и Кирилл были заняты не слишком продуктивным общением, она не переставала изучать редкое растение, как оно вдруг на долю секунды заискрилось ослепительным внутренним светом, исчезнувшим в следующее же мгновенье. Ника решила не слишком поддаваться подступившему приступу истерики и всячески убеждала себя, что все это зрительная галлюцинация и ей это показалось.

'Стресс, игра воображения, море впечатлений и эмоций за один день! Чего я еще хочу? Скажи спасибо, что я все еще хожу на своих двоих и вполне уверена, что Земля не параллелограм!'

Но все ее вышеперечисленные доводы рухнули в одно стремительное мгновение, когда наперекор логике и законам природы на папоротнике появился, а затем еще и раскрылся серебряный цветок. Пока мозг пытался ''переварить'' увиденное, она завопила не своим голосом и начала пятиться к лесу, расчитывая убежать от парадоксального и, возможно, опасного растения. В том, что все то, что начало твориться на поляне принесет им одни неприятности, она даже не сомневалась.

На ее крик все на поляне дружно вздрогнуло и воззрились на испуганную девушку и, охваченное завораживающим светом, растение.

Влад хотел бросить мешавший ему рюкзак и подбежать к своей сестре, но у странного, ''мутировавшего'', как сказала бы Эва, не будь она в таком паническом состоянии, папоротника были свои планы, в корне не совпадавшие с намерениями друзей. Поочередно, как будто кто-то щелкал пальцами, раздавая приказы, вспыхнула тем же самым странным светом земля у ног ребят. Затем, словно этого мало, свет стал подниматься к небу, а друзья, к своему безмолвному ужасу обнаружили, что этот свет просачивается и обволакивает их тела...

Всем хотелось завопить погромче и дать деру, но, несмотря на это малодушное желание, их волю и способность двигаться , как бы сковало что-то чуждое и величественное.

Ника, замершая как изваяние, подавляя панику, краем глаза наблюдала за сияющим изнутри всем телом и несказанно удивленного этим фактом Кириллом и Лаурой. У последней на лице крупными буквами было написано: 'Я ЖЕ ГОВОРИЛА!'

Поднявшйся из ниоткуда ветер с силой хлестал Лауру распутавшимися из прически очень длинными светлыми волосами, которые не подчинялись законам гравитации и взмывались вверх.

Ника из-за ветра уже не могла дышать, а сердце чуть ли не выпрыгивало из груди.

'Когда же это закончится?!' — мысленно взвыла Ветрова. И, словно вторя ее мольбам, серебряный свет, уже заволокший всю поляну, унес с собой сознание девушки...

* * *

В космическом пространстве бесконечного потока мыслей Ники образовывался маленький материк пустоты и пугающей бездны. Черная, сосущая пустота надвигалась на трепещущее сознание, которое всячески противилось проникновению извне чего-то чуждого, неоднородного. Ника потеряла счет времени и к тому же не могла уверенно сказать, открыты ли у нее глаза или же это ощущение создает окружающее ее нечто. Все было как когда-то в детстве, в текущий момент кажущимся таким далеким и нелепым. Тогда, в своей комнате, когда мама укладывала ее в свою кровать и, поцеловав в макушку, нажимала на выключатель, на нее, такую легкомысленую и смешную, со всех сторон надвигалась бесконечная, неосязаемая, всепоглощающая тьма, которая множила страхи и заставляла вздрагивать без причины. Что она делала тогда, когда открыв глаза и видя всю ту же непроницаемую темноту, когда не знаешь точно, открыты ли у тебя глаза или ты все также лежишь в кровати, крепко их (глаза) зажмурив? Она звала маму! Маму — сияющий лучик света, протягивающий свои солнечные руки и раздвигающий это неразрушимое темное царство. А что, если попробовать позвать ее сейчас? Схематически сразу после этой мысли возникает последовательный вопрос: а насколько глупо это будет выглядеть в нынешней ситуации, если высокая, взрослая восемнадцатилетняя девушка, стоящая в темноте, будет звать маму? Этой же мысли параллельно следует другая, гораздо более приземленная и практичная: поможет ли это или нет?

Стоило Нике об этом подумать, как она невольно засмеялась. В этом смехе было все: и презрение над своими слабовольными мыслями, и гордость за то, что она смогла их побороть и кратковременная победа над окружающей ее тьмой. Она рассмеялась, но, не услышав эхо или хотя бы его слабый отголосок, страх вновь послушным бумерангом вернулся к ней. Она, как ей казалось, встала с чего-то и, не встречая на своем пути никаких препятствий, сделала пять шагов вперед. Остановилась. Ничего не изменилось. Вокруг нее не существовало ничего, кроме сгущенной, если есть такое понятие, тьмы. Девушка как стояла в темноте, так и продолжала стоять, с той невеликой разницей, что передвинулсь от своего прежнего, изначального места на пять шагов. Ее сознание постепенно, делая кратковременные успехи, с усилием вырывалось из железных оков невидимого, бестелесного и, как казалось Нике, не слишком доброжелательно к ней настроенного нечто. Закрепляя очердной успех, в ее мозгу, как яркая вспышка электической лампочки, зажглась мысль: 'А где Влад и другие?' Не успела она об этом глубоко задуматься, как вся окружающая Нику темнота мгновенно рассялась, безоговорочно уступив теперь место яркому серебряному свету. Он был очень похож на тот свет, который, так нежданно вспыхнув из цветка папоротника, обволок Ветрову и ее друзей на пару с невезучим англичанином Кириллом. Почему невезучим? Да потому что есть один шанс из миллиона, чтобы оказаться рядом со сверхьестественным растением в тот злополучный момент, когда оно ''активируется'', что ли. И этот ''счастливый билетик'' выпал именно их компании...И почему эта ''радостная'' мысль портит настроение и понижает ее градус до сих пор непонятно...

На сверкающий, как могло показаться, мириадами искрами и отшлифованными гранями алмазов, серебряный свет невозможно было смотреть без слез и без сощуривания глаз, хотя это мало чем помогало. Он был в сто раз ярче солнечного света и совсем не согревал. Оставалось только, зажмурившись, закрыть лицо ладонями и прикрыть завесой длинных волос, в слабой надежде, что эти бесхитростные действия хоть чем— нибудь помогут. Бесполезно. Глупо было даже надеяться. Такое ощущение, словно не она несколько долгих мгновений назад находилась в бесконечной и сосущей темноте. А может в этом месте восприятие времени и пространство сильно искажено и остается только примерно догадываться, где она и сколько здесь уже времени провела? Типа такая маленькая компактная черная дыра, без малейшего намека на присутсвие времени и восприятия окружающей тебя действительности.

Теперь Ника уже успела горько пожалеть, что этот ослепляющий и беспощадно режущий глаза свет сменил собой темноту, ранее окружающую ее: в темноте ее глазам хотя бы не было больно и в голове не была такая подозрительная легкость, даже пустота, что творится сейчас.

— Влад, Влад! — в полном отчаянии крикнула в пространство Ника. Пусть ее старший брат был временами занудным, ревнивым и докучающим до чертиков, но он был единственным, о ком Ника вспоминала в волнительные и опасные минуты, единственный, кто мог понять ее, защитить и отгородить от страха.

Как ни странно, она услышала свой высокий, предательски срывающийся голос. Ну хоть какой-то прогресс! Фу-у-у, когда же это закончится?! Эта мысль в последнее время стала слишком часто наведываться к ней в гости, отрешенно подумала девушка. Ника снова попыталась открыть глаза и опять моментально закрыла их. Свет все такой же серебряный и ослепительный, но теперь Нике почему-то показалось, что его сияние чем-то отдаленно напоминает на отраженное в зеркале сияние горящей лампочки. И вправду! Когда девушка в очередной раз, сосчитав до десяти, открыла глаза, она к своему ужасному удивлению, перемешанному пополам со страхом, лицезрела перед собой массивное зеркало, чьи невероятно изящные узоры с предельной осторожностью были выполнены вручную и покрывали его края. Серебряный свет никуда не делся, а просто стал исподволь угасать, отчего Ника теперь с благоговейным трепетом и страхом разглядывала в нем свое отражение.

В ее одежде ничего не изменилось: те же джинсы, легкая майка и горчичного цвета куртка. Только ее овальное лицо было непревычно бледным, да вмеру длинные русые волосы растрепались, в одной пряди Ника даже заметила торчащий прутик. Все, казалось бы, ничего, но вот глаза...

С ее большими миндалевидными глазами, единственной частью в ее внешности, которая избегала жесткой критики со стороны девушки, происходило что-то, что никак не могло влезть в голову. Если бы Ника сама не видела это в исполинском зеркале, то ни за что бы не поверила, посмей кто-нибудь рассказать ей подобное. Ее глаза, ее глаза!!!, излучали ослепляющий холодный серебряный свет, причем ничуть не хуже цветка папоротника!.. Свет заполнил собой весь глаз, стирая очертания радужки и зрачка...

Ника, тихо вскрикнув, сделала непроизвольный шаг назад и, споткнувшись о что-то, чему ''повезло'' оказаться у нее на пути, упала и, перевернувшись лицом, уткнулась в нечто мягкое, одновременно имевшее запах сырости. Опершись на руки, она стремительным рывком встала и застыла памятником самой себе, не в силах сдвинуться с места.

— Ника?! Ника! Это ты!.. Глазам своим не верю! Ника...

Неясно каким мистическим образом Ника очутилась в лесу, окруженная небольшими березками и всей той флорой, которая так привычна для глаза любому россиянину.

К ней, с трудом пробивая себе дорогу через ветки и кусты колючих кустарников, мчался на всех парах Руд. Здесь, в этой крайне загадочной и экстремальной обстановке, Ника еле признала в нем знакомого ей вот уже пять лет парня. Его обычное доброе лицо с вечно рассеянным взглядом переменилось до неузнаваемости. Скулы резко выделялись на худоватом лице Руда, глаза стали острыми и пронзительными, а подбородок был просто волевым. Он пробивал себе путь решительно и без каких-нибудь колебаний, нисколько не смущаясь кровоточащихся порезов, которые появились на его руке после близкого знакомства с колючками кустарников.

Первое впечатление о переменах в Руде не покидало Нику лишь до тех пор, пока он не улыбнулся ей с далека своей открытой и мягкой улыбкой, которая имела прям магнетическое влияние на многих девчонок в их университете, исключая непрошибаемую Лауру.

Наконец, Руд смог пробиться к ней, местами порвав при этом свою одежду. Ника бросилась ему на шею, параллельно подумав, что всем ее неприятностям пришел долгожданный конец. Когда Руд смог, наконец-то, твердо стоять на земле двумя ногами, первым делом он крепко сжал руки Ники и только тогда девушка поняла, насколько сильно они дрожали.

— Для начала надо успокоиться, — спокойно сказал он, хотя Ника видела, что у него самого бледное лицо. — Нервные мы никому не сможем помочь.

— Помочь? Разве кому-то теперь нужна помощь?

— Всем и всегда нужна помощь, — философски отозвался Руд, пожимая плечами.

Этот его уверенный тон снял оцепенение с Ники, хотя она точно знала, что под внешней маской он сам дрожал как желе.

— Раз мы здесь и с нами все более или менее в порядке, значит другие тоже недалеко.

Рудольф мимолетно посмотрел на вполне адекватную Нику и задумчиво выдал:

— Очень радует тот факт, что ты не истеричка.

Ника интуитивно поняла, что он имеет ввиду.

— Так это было на самом деле и ты тоже прошел через это??!!

— Это урок на будущее — никогда не делай поспешных выводов, — протянул он после ее сиюминутной истерики. — А насчет твоего вопроса, отвечу: как видно да, но мне очень бы хотелось, чтобы это все оказалось в итоге кошмарным, но все-таки сном, — хмуро подвел итог Руд, а затем хитро улыбнулся. — А если это сон и он продолжается даже сейчас, мы легко можем проверить это, ущипнув тебя за локоть!

Ника, не поддерживающая его энтузиазма, резво отпрыгнула в сторону.

— Спасибо, конечно, но мы можем с легкостью проверить это и на тебе или сделать это другим, менее болезненным способом. А вот насчет кошмара я согласна с тобой и полностью ногами и руками за! Я тоже не испытала бы особого разочарования, обнаружив на утро, что все это мне приснилось.

— Ну, раз ты убедилась, что все происходящее здесь более чем реально, самое время заняться поисками остальных. Я тут около дерева нашел мой невредимый рюкзак и еще один, может твой? Руд скрылся, но через минуту появился с двумя рюкзаками в руках.

— Мой! — радостно признала Ника и, проверив его содержимое, осталась довольна. — Ты мне вот что скажи, как мы будем их искать, если сами не знаем где находимся? Хоть я, признаюсь, и не пессимист, но искать Лауру, Влада, Эву и этого Кирилла, вопя на весь лес, не самая лучшая из идей.

— Твоя правда, — легко согласился Руд. — Но мне вот что кажется странным, почему мы оказались так далеко то папоротника?

— Странным? — не веря своим ушам, переспросила Ника. — И вообще, не напоминай мне про этот папоротник!..Странным...А ты не считаешь странным то, что произошло с нами? По моему, это зашкаливает за черту ''странность'' и переходит в ''невозможно и не верю своим глазам''! Сначала вспышка папоротника, потом темнота, долбанное серебряное сияние и в завершении всего, как будто бы этого мало, мои глаза, нет, ты вслушайся, мои глаза в серебряном свете!

Ее голос вновь перешел в крик, и Вероника, чтобы хоть как-то разрядиться, в исступлении с чувством пнула небольшой валун, о который опиралась рукой. Разумеется, финал был вполне логичен. Валун, вне сомнения, выстоял, а у Ники, к ее возрастающим быстрее геометрической прогрессии проблемам, добавилась еще и тупая боль в ноге.

— Глаза в серебряном свете? — искренне удивился Руд. — Ну ты и загнула! У меня такого не было!

Ника от неожиданного его ответа прекратила закипать и, сосредоточившись, задумалась. Несказнно обрадовавшись перерыву в незапланированной истерике, Руд подтолкнул ее к камню.

— Сядь, — негромко приказал он, и что самое удивительное, Ника и вправду села, в который раз за сегодняшний ненормальный день удивившись в мыслях, как такие вот с виду мирные и тихие на самом деле оказываются сильнее любого другого. И почему Лаура не может понять очевидного?

Руд в замешательстве зашагал перед Никой, что означало у него высший градус умственной деятельности: еще чуть-чуть — и мозги расплавятся.

— Вероника, — наконец, вышел из летаргического сна Руд.

Ника с вниманием первоклассницы на первом своем уроке ожидала продолжения, но Руд не спешил доканчивать предложение, запнувшись и тормознув у ее имени.

— Я уже много лет как Вероника. Ближе к делу!

— Ник, я не хочу тебя пугать...

— А у тебя это очень хорошо получается уже по одному началу предложения и сказанному его голосу, — отчужденно вставила комментарий Ника.

— Так вот, — словно его и не прерывали, продолжил Руд. — Я здесь уже четыре с половиной часа как появился...

— И? — нетерпеливо поторопила его Ника.

— Я прочесал всю местность и даже влез на ту горку, — Руд пальцем показал на ''горку''. — И ты знаешь, что я там увидел? Поле с высокой травой на севере, а на юго-востоке от горы видно огромное озеро, которое по своей чистоте давно дало бы фору Байкалу.

— Озеро? Какое озеро? Ты, верно, шутишь? — с надеждой спросила она. — Здесь вообще не должно быть никакого ручейка, не то чобы озера! — взволнованно сказала Ника, смутно догдываясь о том, что хотел донести до нее Руд.

— Я то же неплохо знаю географию, Ника, но это не меняет тот факт, что здесь есть озеро, а мы находимся около него! Следуя дедуктивному мышлению, если что-то находится где-то, где оно никак не должно находиться, по логике вещей, это означает, либо что этот предмет ( в данном случае целое озеро, поле, холмы) должен находиться не здесь, либо люди, которые его видят, то бишь говоря мы, находимся не там, где нам положено находиться.

— Значит, это озеро сейчас находится не там, где должно находиться по логике вещей? — попыталась мучительно осилить весь этот запутаннный поток обьяснений Ника.

— Нет! — воскликнул громко Руд. От его крика даже вспорхнуло в небо несколько испуганных и недовольных вмешательством в их жизнь птиц с дерева, под которым они разговаривали. — Ты не считаешь, что озеро малость не подходит размером, для того, чтобы перемещаться туда, куда не следует? Так вот, Ника, это мы сейчас находимся не там, где должны находиться, как ты не понимаешь?!

Ника, медленно соображая, сказала:

— А где мы должны находиться?

— Ника, не тормози! — горячо восликнул Руд. — Мы должны находиться у этого папоротника вблизи 'Красных маков'! А где мы сейчас? Уже давно перевалило за полдень (полдень, а ты помнишь, в котором часу мы дошли до папоротника?!) и мы на опушке какого-то поля, где начинается огромное озеро!.

— Может нас похитили инопланетяне и за каким-то надом перенесли на озеро? — попробовала расшатать воображение Ника.

— Я не знаю, что случилось там около папоротника, и как я оказался здесь, но я точно знаю, что место, где мы находимся, не Россия и даже больше — не наши времена.

Ника, как это не странно, приняла эту новость чрезвычайно спокойно. После происшествия у папоротника она уже мало чему удивлялась, так как ее эмоцианальная копилка, давным-давно перегрузившись, отключилась за ненадобностью.

— То, что мы не у 'Красных маков' (как же меня достало их тупое название!) и даже не в России, я принимаю. Но вот с чего ты решил, что мы не в нашем времени? Что заставило тебя так подумать?

Руд недоверчиво вскинул брови и уставился на Нику с непонятным выражением лица. Наверное, он ожидал вместо наступившей эффектной паузы протестов и бурных возражений. Очень высока вероятность того, что сейчас в его мозговых просторах витала невесомая, почти безоблачная мысль про представительниц слабого и прекрасного пола, у которых в расписании семь пятниц, которые обьязательно начинаются и заканчиваются с левой ноги. Нет, Руд определенно не понимал девушек! Когда нужно сесть и немного подумать, они заводятся от незначительного пустяка и пиши пропало! А вот когда надо по-настоящему психовать, благо повод есть и даже очень большой, они молчат и невинно хлопают глазками, вроде не он только что сказал, что они попали в черти знают где!

— Смотри, что я обнаружил, — Руд решил не заморачиваться по поводу нелогичного поведения Ники и при этих словах исчез за деревьями, а когда вернулся, он с неподдельным интересом покачивал в руке рукоятку меча с обломком лезвия.

— Ладно, — хмуро пробурчала Ника. — Ты своими доводами меня убил, прям ухлопал на месте.

— Думаешь, мне самому это очень приятно? — огрызнулся Руд и сунул находку в свой необьятный рюкзак. — Пошли всех искать?

— Одну минуту!..

Ника, в который раз мысленно похвалив себя за то, что надела кроссовки, легко взобралась на ''холмик''. Отсюда она увидела опушку леса и поле, о котором говорил Руд. Больше ничего невозможно было разглядеть из-за высоких и густых крон деревьев. Поэтому Ника поднялась выше и смогла увидеть лес около озера — сперва в виде туманной полоски на горизонте, которая все расширялась, превратившись в итоге в настоящее зеленое море. У самых берегов озера лес начинал редеть, но все также цепко охватывал весь его периметр , оставляя лишь по сравнению небольшую овально вытянутую лазурную площадь озера. Ника перевела взгляд чуть правее и ближе к утесу, о южный бок которого до этого опирал спину Руд. Около этого огромного валуна росли редкие сосны и кедры, по большей части образовывая открытое пространство, усеянное молодой, сочно-зеленой однолетней травой. Там, на этой полянке, Ника смогла разглядеть неестественную по контрасту маленькую точку, которую при наличии буйного воображения можно было принять за человека. Радостно вскрикнув, Ника мгновенно спустилась с крутого холмика, оцарапав до крови локти и руки. Руд, с видом грустного ослика, сидел на траве, сложив ноги по-турецки. Было ясно, что его мысли сейчас о-о-чень далеко.

— Эй, Руд! — воскликнула Ника, подбежав к нему и тронув за плечо.

— Что? — вяло спросил он, не желая отрываться от своих раздумий. Да, он всегда мечтал о подобных приключениях, мечтал о сверхьестесвенном, но никак не желал попасть сюда с девчонкой, даже такой сдержанной и разумной, как Ника. Девчонки такого не понимают! Их мечты о приключениях годятся только на поиск туши или блеска для губ, лучших, чем у них до того было. А вот будь он сейчас здесь с Владом...

— Руд! — снова, но уже с некоторым негодованием в голосе, окликнула она парня. — Ты в отлучке? Ау! Очнись!

— Что случилось, Ника? — тем же безразличным голосом поинтересовался Руд. — У тебя что, снова истерика?

— Слушай, Руд, и запоминай! — Руд окончательно рассердил Нику. Ее глаза гневно загорелись. Она никогда не была неуравновешенной истеричкой и никогда не будет! — Я — НЕ ИСТЕРИЧКА, ясно? Если еще раз с твоей стороны услышу подобные наезды, то ты не только истериком, но и заикой станешь на всю оставшуюся жизнь!

Руд, явно не ожидавший такой реакции, пошел на попятную, ища средства для примерения.

— Прости, Ник, просто как-то не по себе мне здесь.

— Лады, — согласилась Ника. — Сейчас не время для ссор. Кстати, у меня хорошая новость. Там на поляне, кажется, кто-то есть!..

* * *

— Раз, два, три! Шаг назад, поворот корпуса, уклон, разворот лицом, удар! Молодец, Мэтт! — довольно воскликнул высокий, очень широкий в плечах мужчина. У него было доброе, загорелое лицо, с глубокими складками морщин на лбу. Сейчас он улыбался добродушной улыбкой, которая словно озаряла внутренним светом его лицо и давала какое-то тепло окружающим.

— Спасибо, Дэриен! — поблагодарил высокий стройный юноша лет двадцати. У него были пронзительные голубые глаза, высокий лоб, греческий нос. Его длинные до плеч темные волосы трепетал ветер. Одет он был по-простому, но с некоторым намеком на элегантность: черные кожанные брюки и белоснежную рубашку с расстегнутыми верхними пуговицами, а плащ, дабы не мешал, был отброшен в сторону. В руках юноша держал длинный меч, рукоять которого украшали умело подобранные по цвету и по размеру драгоценные камни.

— Ты отлично фехтуешь, мальчик мой! — искренне улыбался Дэриен.

— Это все меч отца — он дает мне силу! — скромно отозвался Мэтт.

— Глупости! — возразил Дэриен. — Не спорю, меч очень хорош, а особенно его балансировка и маленький вес, но не от этого зависит исход поединка. Меч не может дать его хозяину нужные и годами вырабатываемые навыки и умения, и ты это знаешь. Ты был великолепен!

Юноша улыбнулся.

— Какие новости? — спросил он Дэриена, меняя тему.

— Наши предсказатели говорят, что что-то очень важное произойдет в районе Светлого леса и король, и Морсиен отправят туда войска, чтобы первыми заполучить то, что там появится, — ответил Дэриен.

— Тогда наш путь тоже лежит туда, — убежденно заявил Мэтт.

— Ты уверен?

— Да, если там будет что-то важное, то мы тоже должны попытаться заполучить это.

— Дать приказ войскам? — спросил Дэриен, подумав, что Мэтт очень похож на своего отца, как внешностью, так и характером.

Мэтт утвердительно кивнул, и Дэриен удалился. Юноша же продолжал стоять и поставил лицо к потоку ветра. Мысли и воспоминания лихорадочно бродили в его голове...

...Ему десять лет...

Он стоит перед Дэриеном, едва доставая тому ростом до груди. Глаза у мальчика красные и полны слез.

— Они сказали... — заикаясь, начал мальчик. — Они сказали, что я сирота, никому не нужное отребье, и что мой отец разбил жизнь моей матери... Они... Они... — Мэтт снова заплакал.

— Успокойся, мальчик мой, воину не к лицу слезы, — спокойным голосом сказал Дэриен. — Они, хоть и родственники твоей матери, но до нее им далеко. Они слишком мелочны, злопамятны и бесчувственны. Твоя мать мужественная, сильная женщина, а ты, запомни, не никому не нужное отребье, а дорогой сын своей матери, которая любит тебя больше жизни.

— Тогда почему она не здесь? Почему не со мной? — всхлипывая через каждое второе слово, говорил маленький мальчишка, казавшийся незначительным перед величественной фигурой Дэриена, великого воина.

— Мэтт, мой мальчик, — устало вздохнул воин. — Это все невообразимо сложно, но я тебе расскажу все и уверен, что со временем ты поймешь...

... и именно так ты оказался в графстве брата своей матери вместе со мной, — закончил свой рассказ Дэриен.

Мэтт был поражен до глубины души, его била мелкая дрожь. Он никогда не представлял, что история жизни его родителей так трагична. Наивный и чистый ум десятилетнего ребенка с трудом воспринимал то, что говорил этот взрослый и сильный мужчина, которым он всю свою сознательную жизнь восхищался.

— Дядя Дэриен! — воскликнул Мэтт, и его голос прозвучал гораздо громче и тверже, чем сам мальчик этого ожидал. — Дядя Дэриен! Я решил! Я обьязательно отомщу за смерть отца, за страдания матери, клянусь!

В глазах Мэтта горели безудержные огоньки решимости, решимости такой силы, которую редко можно встретить у взрослого, не то что у ребенка. Заглянув в эти глаза, Дэриен понял, что так оно и будет...

...Ему семнадцать лет...

Он стоит на балконе, которая лицевой стороной выходила в сад. Невдалеке под деревом стоят парень и девушка. Приглядевшись, Мэтт узнал ее...Седце поразила острая резкая боль. Невозможно! Его девушка, его суженная и с кем?! С его двоюродным братцем!!! Он наклонился над ней и что-то шепчет ей на ухо, она счастливо улыбается. Даже с такого далекого расстояния Мэтту казалось, что он видит, как горят глаза у девушки, его девушки, его Сидоры! Рука невольно, сама собой потянулась к мечу. Горячая кровь молодости вскипела в нем, голова затуманилась, разум помутнел. Измена! Предательство!..Он больше ничего вокруг не видел и не слышал. Спрыгнув с балкона на ноги, который был на втором этаже, он, не задумываясь, побежал к влюбленной парочке.

— Сидора! Воран! — воскликнул Мэтт. Глаза его наполнились кровью.

Парень и девушка одновременно подпрыгнули и повернулись лицом к Мэтту. Сидора побледнела, Воран же и бровью не повел.

— А, Мэтт, привет! Какими судьбами? — насмешливо поприветствовал Воран.

— КАК ТЫ МОЖЕШЬ ЭТО ОБЬЯСНИТЬ??!! — вспыхнул Мэтт, еще сильнее разгорячившись.

— Что ''это''? — Воран зло усмехнулся. — Баловство, забава...

— За — ба — ва? — оцепенело повторила Сидора по слогам. — Я для тебя всего лишь забава?!

— А ты что, и вправду думала что я влюблюсь в простолюдинку? Ха! Не смеши меня, Дори, я не похож на Мэтта, — цинично заявил Воран, с жестоким удовольствием наблюдая за реакцией Сидоры на его слова.

— Но, но... — Сидора была ошарашена и не могла выговорить ни слова.

Ярость, неумолимой волной нахлынувшая на Мэтта, улеглась и испарилась за пару мгновений. Он горько, чуть с сожалением, усмехнулся.

— Ах, Сидора, Сидора, ты погналась за журавлем, обманувшим тебя, позабыв о синице, и этим потеряла все.

— Нет, нет... — было видно, что девушке стоит многих усилий, чтобы держаться на ногах. — Мэтт! Прости меня, Мэтт! Он меня обманул, вскружил голову... Он...

Мэтт, печально улыбаясь, покачал головой и, повернувшись, зашагал прочь, но не прошел он и нескольких метров, как его слух поразил истошный вопль, а сразу за ним вскрик боли и удивления. Мэтт взволнованно обернулся. Сидора стояла, наклонившись над Вораном, у которого в груди торчал средних размеров кинжал с резной рукояткой. Девушка была бледна и по цвету лица могла бы посоревноваться с любой белой простыней, глаза ее блестели как в лихорадке.

— Мэтт, дорогой, теперь я отомстила за нас обоих, — словно в трансе, сомнабулически заявила Сидора. — Я отомстила, теперь мы будем вместе, навсегда!

— Ты больна! — воскликнул пораженно Мэтт. — Воран! Воран! Стража! Стража! Лекаря! Позовите лекаря!

На крик Мэтта прибежали стражники. Лицезрев тело Ворана с кинжалом в груди и большой лужей крови, растекшей на землю, Сидору с маниакальным выражением на лице и Мэтта, остолбенело стоявшего на месте происшествия, стражники застыли на месте каменными изваяниями, не смея пошевелиться.

— Что за крики? Что произошло, кто-нибудь может мне обьяснить? — протянул кто-то старческим гоосом и, растолкав оцепеневших стражников, через плотное кольцо охраны протиснулся грозный на вид, но изрядно потрепанный старик с короткой бородой и высокими залысинами.

Увидев Ворана, старик на минуту растерялся и не смог понять, что же все-таки случилось, а когда тормозящее сознание осознало случившееся, из груди старика, властного графа Диронделле, вырвался вопль отчаяния, и он, подбежав к мертвому сыну, наклонился над его распростертым телом.

— Сын, мой сын, — дрожащими руками старик гладил лицо Ворана, проводил по волосам и тихо, безудержно плакал. — Этого не может быть, не может... Сын, мой сын... Сын!!! — старик закричал со всей силой, что еще оставалась в его слабом, старом и немощном теле, и, не выдержав горя, рухнул на тело сына мертвым...

...Еще через полгода...

В огромном зале, попросту поражавшему своими рамерами непосвященных, наполненной людьми самого разного ранга, сословия и круга, верховный герцог всей Южной провинции, стоящий рядом с Мэттом, хорошо поставленным голосом, слышным даже в коридорах исполинской залы благодаря эффекту эха, говорил:

— Мэтт, сын Доннийи, назначаю тебя графом Диронделле и единовластным владельцем графства Коредо, одного из самых больших графств нашей страны. Да прими же сей унаследованный титул и носи его с достоинством!

Мэтт наклонил голову и тяжелая эмблема графства Коредо повисла на его шее, оттягащая своим немалым весом.

В то мгновенье его не заботило ни унаследованное богатство, ни власть, которым его наделили. В его голове крутилось только одно: теперь у него достаточно средств и связей, чтобы отомстить. Даже больше чем достаточно...

А еще через три месяца Мэтт восстал против короля Асефора и приказал пленить налогосборщиков. Это был тактически выгодный момент, потому что впавший в расстройство после предательства сына и завоевание им же(сыном) половины страны и после неожиданно обрушившейся на Доннийю и другие страны Роделлейи жестокой эпидемии чумы, не щадившей никого, король даже не предпринял попытки подавить восстание...

— Все готово, граф Диронделле, — сказал высокий воин в полной боевой экипировке, подходя к Мэтту.

— Раз так, выходим через час, — ответил воину, ждущему его ответа и новых приказаний, Мэтт, очнувшись от раздумий будущего и воспоминаний прошлого. Его клятва скоро исполнится...

* * *

В Тронном Зале короля Асефора мало что изменилось за прошедшие годы. Разве что он значительно потускнел и помрачнел, хотя и до того не слишком отличался своей светлостью. Да, последние двадцать лет для Асефора были не из самых легких. Его соратники и сторонники из Старшего Дома один за другим умирали, причем следует отметить, очень глупой смертью, а молодежь из Младшего переходила чуть ли не в открытую на сторону мятежников. Но не это было самым болезненным... Нет, далеко не это. Его мучило и днем и ночью, сьедало изнутри, причиняя невыносимое страдание, предательство сына. Как он мог так поступить? Его сын! Его гордость, его самый любимый человек на свете! И с чьей помощью? С помощью графини Лидии, вдовы его кузена Мелса, которого он когда-то убил. Да, эта хитрая и ловкая женщина ни на мнуту не поверила его глупой версии о мятежниках. Хотя...не поверил никто...

Эта женщина... Она начинала его даже восхищать. Не было во дворце, в городе или стране такого заговора, к которому она не приложила бы руку!..

А еще этот мятежный граф Диронделле! Откуда он вообще взялся?! Наверное, он тоже имеет какое-то отношение к жене Мелса... Да, да, имеет. Ведь она, Лидия, подкупила и заманила на свою сторону этих ничтожных провидцев, которые заняли этот пост после ухода Арова из его Палаты, чтобы они своими советами не дали бы ему выступить против Диронделле.

Но ничего, не стоит переживать или отчаиваться, теперь эту змею раскусили, но пока казнить ее все равни не стоит... Может получится кого-то шантажировать, хоть того же графа Диронделле, чтоб ему икалось!..

— Виндел Крисус! — прокричал дворцмейстер где-то за дверьми Тронного Зала.

Крик подействовал на короля, словно холодная вода на спящего. Он поморщился как от зубной боли и недовольным гоосом сообщил:

— Пригласите войти!

Один из стражников, колонной застывших у дверей(вынужденная мера после одного неудачного покушения), пошевелился и уверенными шагами вышел из зала.

Через несколько долгих секунд он появился в сопровождении высокого худого мужчины с жгуче— черными волосами и бегающими серыми глазами.

— Мой король, — начал Крисус тихим шипящим голосом. — У меня есть новости, по большей части плохие...

— Говори! — обреченно приказал Асефор. За последние месяцы никакие другие новости, кроме как плохие, не поступали.

— Темные напали на отряд налогосборщиков...

— И?..

— Все золото и остальные монеты похищены, судьба налогосборщиков нам неиз...

— ЧТО?! ВСЕ ПОХИЩЕНО?! — взревел раненым буйволом Асефор. — На что мы будем содержать армию?! А?! Я тебя спрашиваю!

— Я...я, — заикался в непритворном ужасе Виндел Крисус. В таком состоянии король имел закоренелую привычку приказывать кого-то казнить, и Виндел не желал попадать под горчую руку.

— Темный клан! Опять эти Темные! — Асефор был в полном бешенстве. Он в высшей стадии раздражения встал с мраморного трона, и в каком-то порыве метался по периметру Тронного Зала. — Как будто они специально делают все мне назло! Почему? На чьей они стороне? Кому подчиняются, а? Почему ты этого не знаешь, шпион недоделанный? — презрительно обратился король к Крисусу.

Виндел, до глубины души уязвленный, поспешил оправдаться:

— Они ужасно скрытые. Все наши силы направлены на их поимку. Городская стража начеку, но мы не знаем даже приблизительные приметы хотя бы одного из них. Нам только известен цвет их одежды...

— Вы гении, — сьязвил Асефор. — То, что ты говоришь, меня совершенно не интересует! Мне нужно знать, кто их главарь, его мотивы, цели, кому он подчиняется и как вообще образовался этот клан! Вот, что меня интересует! А все другое чушь и бред, отнимающие и без того мое беценное время! Ты меня понял? Понял??!! — оглушил своим голосом всех в Тронном Зале Асефор. Его нервы были на пределе. Обожаемая власть уходит из рук, а он ничего не может предпринять. Каким-то шестым чувством король осознавал, что против него кто-то очень сильный и достаточно могущественный затеял что-то, но вот кто и что? Вот главные вопросы, мучающие его и не дающие покоя, и, найдя на них ответ, он сможет все предотвратить, но его противник очень предприимчив и раскусить его будет ой как не просто, если вообще возможно во время.

— Ваше величество, — откликнул погрузившегося в думы короля Виндел. Асефор поднял на него глаза, словно удивляясь, что тот все еще здесь, но знаком велел продолжить.

— Мне лишь известно, что аладар Темных в последний раз менялся около двадцати лет назад и идут слухи, что какой-то граф спас ему жизнь, за что он, аладар, дал этому графу клятву верности.

— Что? — взбесился Асефор. — И ты мне это только сейчас говоришь?!

— Я думал, что это неважно, — осторожно заметил Виндел.

— Ты идиот, ты настоящий идиот! — Асефор был на грани нервного срыва. Но почему его окружают одни бездарности и дебилы? 'Ах, Мелс, Мелс, если бы ты понял меня тогда, то сейчас стоял бы рядом со мной...' — подумал с некоторым сожалением Асефор. — Ты даже не можешь представить своим умишком, насколько это важно! Значит за всем этим стоит какой-то граф ! И я не удивлюсь, если это то самый Диронделле...

— Не думаю, — осторожно высказался Крисус.

— А ты на это вообще способен? — устало спросил король.

— Я лишь имен ввиду, — начал Крисус все больше опасаясь за свою такую хрупкую в обществе взбешенного короля жизнь. — что этому графу от силы лет двадцать-двадцать три...

— Да, — задумчиво согласился король. — В этом есть логика, но скажи, почему этот юноша невзлюбил меня, что я ему сделал? Кто он вообще такой? И почему ты и это не знаешь?! Не смотри на меня, как заяц на удава! Иди и добудь мне информацию, любую, про Темный клан или про этого мятежного графа Диронделле! Даю тебе месяц, а потом...

Виндел сглотнул. Он все понял, очень хорошо понял..

— Ваше величество, — сказал Крисус и поклонившись, вышел.

— Темный клан, хм, — ядовито усмехнулся Асефор. — У меня для вас кое-что есть... Уверен, вам понравится...

* * *

Руд и Ника, сломя голову, неслись через зеленую поляну к темной точке под деревом около овального озерца. Дыхание срывалось, силы оставляли их, но они все бежали и бежали, не останавливаясь.. ' Человек! Человек!' — была их единственная мысль, крутившаяся в их голове. Ника, как более спортивная, бегала впереди Руда, первая увидела лежавшего под деревом и, узнав, ахнула. Это был англичанин с русским именем Кирилл. Однако Нику удивил не сам факт того, что это был Кирилл, а то, что он делал или точнее чего он не делал.

Новенький безмятежно лежал под тенью дерева с закрытыми глазами и жевал соломинку, закинув ногу на ногу и положив руки под голову. Ника изумилась, хотя лучше было бы сказать впала в шок. Он даже не пытался найти кого-нибудь, предпринять хоть что-то! Этот англичанин ловил момент в прямом смысле сказанного! Ну, конечно, когда еще представится шанс так отдохнуть на лоне природы под тенью дерева и задремать под мелодичный плеск воды?

Добежав до Кирилла, девушка нависла над ним. Ощутив тень, заслонившую солнце, Кирилл недовольно поморщился и открыл глаза, а увидев Нику, заулыбался. 'А у него очень даже обоятельная улыбка', — заметила про себя Ника, но сразу постаралась отогнать глупые мысли, лезущие в голову в совсем неподходящий момент. В данной ситуации ей только влюбиться не хватало!

— Ох, hello! — поздоровался Кирилл, вставая и отряхивая одежду. — Мы не знакомы, я Кирилл, — произнес парень с английским акцентом.

— А я Вероника, можно просто Ника, — отозвалась Ветрова. — Я — сестра твоего однокурсника Влада.

— Yes, Вероник, очень рад!

К ним присоединился запыхавшийся Руд.

— Вот кого ты нашла тут, Ник, — прохрипел немного разочарованно Руд. — Англичанина!

— Hello, я — Кирилл, — заявил парень.

— Рудольф, можно Руд, но никогда не Рудька или что-то в этом духе, — отозвался Рудольф.

— Very well, — ответил Кирилл. — So, где мы быть? Вы знаете?

— Понятия не имеем, — не слишком радостно отозвалась Ника.

— Надо найти кого-нибудь из местных, — предложил Руд, сосредоточенно наморщив лоб.

— Не-е-т, сначала надо найти Влада, Эву и Лауру, — возразила Ника. — Думаю, они тоже попали сюда и находятся неподалеку.

— Эгегей! — послышался звонкий крик издалека. — Вы — дети с Земли?! Сюда, сюда! Эгей!..

* * *

'Блин! Блин! Блин! — думал Влад не переставая, очнувшись где-то на поляне. Голова раскалывалась и недовольно ныла где-то в районе затылка, словно его там приложили чем-то тяжелым и не вмеру плотным. Вокруг было ужасно пустынно и не было никого, кому можно было бы пожаловаться в жилетку о своей горькой судьбе. — Блин и еще раз блин! Мои мозги завязываются морским узлом при одной попытке о чем-то подумать! Где это я? Хм, интересный вопрос, правда? Кажется, я скоро с ума сойду... Да еще и разговариваю сам с собой, хорошо, что не вслух, а то разговоры с самим собой — первый признак сумасшествия... Так кто же мне обьяснит, как я сюда попал? Убью Руда с его докладом и редким папоротником! Вот только найду и доберусь до него — точно убью! Блин! Блин! Блин! Я прямо как сломанное радио!'

Влад затравленно огляделся кругом. Впереди возвышался холм, а кругом была равнина и никакого намека на что-нибудь живое и разумное. Кормя себя дозой здорового оптимизма и прокручивая в памяти все прочитанные книги фэнтези, Влад стал карабкаться на холм.

Долгие годы усердных тренировок каратэ, тэквандо, айкидо и других подобных видов спорта закалили Влада, сделав его выносливым и терпеливым. Восхождение на холм давалось парню легко, но было ужасно неудобно из-за огромного рюкзака за спиной. Все еще не видя ничего живого в округе, Влад лелеял надежду, что за холмом его ожидает огромный город, где есть сотовая связь, телевизоры, компьютеры, машины и другие завоевания цивилизации. Даже 'Красные маки' перестали казаться таким тупым и скучным...

Но Влада ждало одно из самых больших разочарований его жизни: за холмом не было не то что высотных домов или хотя бы хижин, машин или старомодных телег, даже банальные фонарные столбы и высоковольтные линии электропередач — и те остутствовали. Одни деревья, зеленая травка и больше ничего до самого горизонта.

'Глухомань глухоманью! — думал Влад. — Эта необитаемая тайга или тундра, неважно, мне уже осточертели!'

Подумав это, Влад вдруг заметил какое-то движение за деревом поблизости. Радостно улыбнувшись, Влад поспешил к источнику движения, будучи точно уверенным, что это не живность.

Картинка, представшая перед Ветровым, которая могла довести до обширного инфаркта любого преподавателя ОБЖ или техники выживания в лесу, изумила парня больше, чем все остальное, что произошло с ним за последние сутки

Держа в левой руке небольшое карманное зеркальцо, в правой — блеск для губ, за деревом стояла Эва и СОСРЕДОТОЧЕННО НАНОСИЛА МАКИЯЖ!

' В этой глухомани?! И зачем ей это надо?! — остолбенел Влад. Его мозги отказывались работать, ссылаясь на перегрузку.

Услышав шум и треск веток под его ногами, девушка повернулась и, увидев Влада, с визгом бросилась ему на шею. Влад начал таять...

— Ой, Владушка! — говорила Эва. — Я так рада тебя видеть! Я так испугалась, ты и представить себе не можешь!

— Видно, — пробурчал Влад.

— А ты, случаем, не знаешь, куда это нас забросило? — спросила Эва. — Я вот себе голову ломаю, но никак не могу найти ответ...

— Мне тоже нечем похвастаться, — устало вздохнул Влад. — Я очутился вон за тем холмом и пока кроме тебя никого не встречал.

— Да, не вселяет надежду, — заключила Эва. — Что же нам делать?

— Предлагаю, надо двигаться, — сообщил Влад. — Может кого-нибудь встретим.

На том и порешив, они двинулись в путь. Эва шла довольно медленно, Влад то и дело останавливался, поджидая ее. Утешало лишь то, что девушка не ныла, шла уверенно, хотя и медленно... Влада выводила из себя кокетливая походка Эвы, которая сейчас только мешала, но что могла сделать девушка, тренировавшая ее шесть лет! Прошел час. Эва начинала чувствовать усталость. Влад тоже сбавил темп, но первым предложить устроить привал не позволяла мужская гордость, а Эва, похоже, тоже не собиралась этого делать. Она поставила цель — найти кого-нибудь еще и только потом отдохнуть сколько влезет.

И когда уже Владу стало казаться, что время, как понятие, не существуют, и они сейчас нходятся где-то в завуалированном безвременном пространстве, невдалеке послышался пронзительный визг. Влад и Эва переглянулись.

— Это там, за холмом, — предположил Влад и они бросились искать источник вопля. За считанные минуты пробежав холм, парень и девушка увидели... Лауру, стоящую на пеньке и беспрерывно ''подающую голос''.

— Лаура!— воскликнула Эва и бросилась к подруге. Вражда и недопонимание на время были забыты. — Что случилось? Почему ты кричала?

— Эва? Неужели это ты? Влад, и ты тоже? — девушка наконец-то соизволила перевести на них внимание. — Ох! — она грустно вздохнула. — Я думала, что здесь одна. А там... там....за кустом...

Влад настороженно подошел к кусту, на который дрожащей рукой показывала девушка и заглянул туда.

— Это всего лишь уж, — заключил парень.

— Это ЗМЕЯ! — категорично возразила Лаура. — И без разницы, как она называется, уж или гадюка!

Влад, про себя прийдя к правильному выводу, что с девушками в истерике спорить себе дороже, промолчал.

Ветров осмотрелся. Вокруг все тот же, уже успевший достать и надоесть, пейзаж: голубое, безоблачное небо и полянка зеленой травки. Но...в одном месте трава отсутствовала по диаметру круга. Там было что-то железное, вроде крышки люка...

— Сюда! — радостно бросил девушкам парень. Наконец-то что-то сделанное руками человека!

Влад, Эва и Лаура подошли к люку.

— Значит, здесь все-таки есть цивилизация, — заключила Эва, краем туфли на низкой подошве выковыривая песок возле крышки люка.

— А где же тогда люди? — недовольно спросила Лаура, нахмурив брови и подправив светлую челку. — Я кроме вас ни...

Девушка оборвала речь на полуслове. Прямо на них со всех сторон надвигалось...огромное войско в блестящих под лучами солнца доспехах. Это, по всей видимости, не сулило ничего хорошего. Парень и девушки одновременно бросились в противоположную армии сторону, но и там их ждало разочарование — с другой стороны надвигалось другое войско. И с третьей тоже...

— Ты, кажется, что-то говорила? — хрипло спросил Влад, кося глаза на притихшую Лауру.

— Мы окружены...— выдала уже ставшую правдой истину запаниковавшая Эва.

* * *

Перед Никой, Кириллом и Рудом стояла высокая, немножко полноватая женщина с большими, выразительными глазами. Ее полненькое лицо сияло добротой, а во взгляде проскальзывало сочувствие и понимание.

— Ребятки с земли! — радостно и энергично говорила женщина. — Какие вы все красивые! Ой, — она обвела тройку взглядом. — А мода-то как поменялась! Вы же расскажите мне, что случилось за последние девятнадцать лет! Я, наверное, ужасно много чего пропустила. Ну, не пугайтесь вы так! Что за похоронные лица?! Все ведь хорошо! Все целы! Знайте, я ваш товарищ по несчастью. И не толко тем, что попала сюда, а из-за того, что была отправлена в эти дурацкие 'Красные маки'! Помню, как...

— Стоп! Стоп! Стоп! — не выдержала столь долгой тирады Ника. — Давайте по порядку. Во-первых, кто вы? Во-вторых, где мы?

— Я — Белла Орленко. Когда-то жила в Волгограде, ходила в школу, но после поездки в 'Красные маки' (мне было тогда двенадцать) я попала в этот мир, а один очень добрый человек помог мне и приютил. Вот и живу здесь около двадцати лет и жду, когда кто-нибудь еще попадет в ловушку горе-папоротника, чтобы помочь. А находимся мы в королевстве Доннийя. Что-то средневековое, если честно. Все друг с другом воюют, строят коварные интриги, восстают...

— Отлично! — с чувством произнес Руд. — Страна моей мечты!

— Но все же как удачно вышло, что это я вас нашла первой! — задумчиво произнесла Белла. — А то попали бы вы в руки к этому тирану Асефору или к его сыночку Морсиену, который...

— Что?! — в унисон крикнули Руд и Ника.

— За нами ведется охота? — опешил впечатлительный Руд.

— Ну-у, вроде вас считают оружием в какой-то ихней борьбе, — пояснила Белла.

— Ой, блин! Ой, блин! Ой, блин! — как заведенный повторял неадекватный на время Руд.

— Ну что вы так волнуетесь? — не понимал их реакцию Белла. — С вами все будет в порядке. Николас знает, как вам помочь...

— Дело не в нас, — сказал Кирилл, видя, что Руд в замешательстве, а Ника, закрыв лицо руками, готовится к панике. — Дело в других, мы здесь не alone.

— Что?! — на этот раз пришла очередь удивляться Белле. На ее лице отразился страх. — Не может быть! Значит они в большой опасности!

— Надо им помочь и спасти, — покачал головой Руд. — Вы знаете, где их искать?

— Ну-у, — замялась Белла. — Николас предупредил, что иномиряне могут появиться или у Светлого леса, то есть здесь (лес, как вы и сами видите, наполовину вырубили), или у железного люка, который построил сам Аров. Но если они там, у них нет шансов: Асефор, Морсиен и Диронделле, как я поняла со слов Николаса, отправили туда свои войска...

— Не может быть, чтобы не было никаких шансов, — с досадой, сев на траву, вздохнул Руд.

— Там мой брат и лучшие подруги, — чуть не плача, выдавила из себя Ника. — Помогите, пожалуйста. А если невозможно помочь, так хоть обьясните, как туда добраться, я хочу быть с ними!..

— Не отчаивайся, Ника, — поддержал ее Кирилл. — Hope есть всегда.

Белла обвела взглядом ребят,прикусила губу. Было видно, что она о чем-то глубоко задуамалась. О чем-то очень серьезном.

— Выход есть, — наконец, тяжело вздохнув, сказала она. — Правда Николас запретил мне что-либо делать, на случай, если иномиряне окажутся у люка, но я не могу оставить вас в беде...

* * *

Влад, Эва и Лаура почти вплотную прижались друг к другу, стараясь казаться как можно меньше. У Влада начинала сдавать нервная система, не столько от вида воинов в настоящих железных доспехах и во всеоружии, слолько от истерики и нытья девчонок. Да, даже самые сильные представительницы прекасного пола поддаются панике, когда оказываются в окружении столь огромного числа недружелюбно настроенных мужчин.

— Нас убьют, нас убьют, — беспрестанно повторяла Лаура, нервно теребя подол платья, стараясь сделать его как можно длинней.

— Замолчи, замолчи, замолчи! — так же безостановочно повторяла Эва, нервируясь от слов Лауры.

Влад, на нервы которого капали одновременно обе девушки, тихо зверел. Казалось, еще чуть-чуть и он один истребит все эти войска, лишь бы приостановить истерию девушек, хотя их незавидное положение пугало его ничуть не меньше.

Воины первой армии, как окрестил их Влад, мужчины более взрослые по виду, чем люди из других войсков, в черных, но блестящих доспехах, на которых были изображены ястреб с мечом в когтистых лапах, начали показывать первые признаки беспокойства, требуя у командования приказа действовать. Им, вероятней всего, было ужасно неудобно стоять под палящим солнцем с тяжелыми металлическими пластинами на плечах и ничего не делать.

Воины второй армии, мужчины с первого взгляда очень даже молодые, с какой-то отрешенностью во взгляде, казалось, меньше всех интересуются происходящим и, глядя на них, становилось непонятным, как они вообще тут оказались. Облаченные в доспехи золотого цвета с эмблемой голубя и орла на груди, они стеклянным взглядом наблюдали за происходящим.

Воины же третьей армии, состоящие из людей разного возраста, были облачены отнюдь не в доспехи. Легкая серого цвета одежда и черный плащ делали их очень ловкими и легкими, а на небольшом серебряном щите был изображен ягуар в прыжке.

Но не только этим третьяя армия отличалась от остальных двух. Командывали этой армией всего два человека, а не целая группа людей, все спорящих и никак не приходящих к общему знаменателю. Этим и обьяснялось, почему переговоры между главами войск до сих пор не начались.

Но вот представитель войска с эмблемой орла с мечом выступил вперед. Его лошадь сделала несколько шагов и остановилась. Представитель был довольно пожилой, но все еще плотный мужчина с длинными седыми усами и, уступающим тем же усам в длине, бородкой. В целом он оставлял впечатление человека, много чего повидавшего на этом свете, которому почти все надоело, но он продолжал выполнять свой долг, так как других ''дураков'', согласившихся на эту должность не наблюдалось.

Последовав примеру первой армии, вышел вперед представитель и второй с эмблемой голубя и орла. Это был, несмотря на немалого размера доспехов, худой молодой человек лет двадцати шести— двадцати семи. Создавалось ощущение, глядя на него, что он сейчас сломается под тяжестью груды металла. Черты лица у него были сухие и мелкие так, что если смотреть издалека, лицо его могло показаться плоским.

Долго ждать не пришлось так же выходца из третьей армии, эмблема которых был ягуар в прыжке. Им был молодой юноша двадцати-двадцати двух лет. У него были длинные темно-каштановые волосы, большие, блестящие внутренним огоньком, карие глаза, изящный профиль и правильные губы. Казалось, он весь сияет молодостью и энергией, но в то же время в его взгляде проскальзывала некоторая грость, море решимости и обреченность идти до конца.

Увидев хоть какой-то прогресс и движение относительно их дальнейшей судьбы, Лаура расслабилась, замолчала и оставила безнадежные попытки изменить длину своего платья. Эва тоже перестала нервировать себя и окружающих, а только заметила:

— А тот очень даже ничего, — указала она на юношу с неприкрытой головой.

Влад, который наслаждался некоторой паузе в истерике девушек, после замечания Эвы снова нахмурился. Нет, какие же легкомысленные эти девушки, и что им неймется? Им только парня покрасивей подавай, чтобы похихикать и нормальным парням нервы потрепать!

— Влад, что с тобой? — удивилась Лаура его хмурой роже. — Видишь, они уже переговоры начали, значит мородобой откладывается до лучших времен.

Влад перевел взгляд с парламентеров на Лауру и, состроив гримасу, прошипел:

— Я бы не был так уверен.

— Мы ничего не сможем сделать в любом случае, — заметила Эва. — Нам остается только ждать.

— Может быть вам помолчать? — сухим голосом прервал девушек Влад. — Возможно тогда мне удастся что-нибудь услышать из их разговора.

— И понять, — добавила Эва.

— И понять, — согласился Влад, едва сдерживая себя, чтобы чем-нибудь не швырнуть в нее.

А тем временем парламентеры не приходили к единому решению.

— Его величество король Доннийи Асефор Четвертый, как единоличный владыка над всеми землями Доннийи, имеет право на любое существо, незаконно проникшее в его владения, поэтому я требую, чтобы страннные юноши и леди были отправлены к его величеству без применения какой-либо военной силы, — хорошо поставленным голосом заявил представитель первой армии, генерал Кравлий Солас.

— Я, граф Диронделле, властитель графства Коредо, заявляю, что не признаю власти Асефора Четвертого как надо мной, так и над всей Доннией и поэтому не отдам этих подростков ему, злобному тирану и убийце! — не остался в долгу граф Мэтт.

— Не смей так отзываться о Его величестве, наглый мальчишка, если тебе дорога жизнь! — вознегодовал Кравлий Солас.

— У меня тоже приказ от принца Морсиена, властелина Северных провинций, не отдавать что бы тут не появилось мятежному графу и тем более королю, — тихо, но так, чтобы его собеседники отчетливо расслышали, произнес худой мужчина, правая рука принца Морсиена, Лидвий Кубмэ.

— Принц Морсиен не имеет никаких прав, как и вы, граф Диронделле! — сообщил, поморщившись, Солас. — Если вам дорога ваша жизнь и жизнь ваших воинов, в чем я не сомневаюсь, то советую немедленно собраться и возвратиться в свои владения, упавая на милосердие короля Асефора, — последние слова он произнес очень тихо, почти не слышно, сам не веря в них.

Мэтт, в подтверждение его интуиции, громко рассмеялся, а Лидвий Кумбэ остался таким же бесстрастным, как и раньше.

— Хватит! — вдруг неожиданно воскликнул Мэтт. В его голосе было столько решимости, что Солас и Кумбо мгновенно обратили взоры к молодому человеку, в ожидании того, что он предложит. — Эти пустые переговоты превращаются в фарс! Я не боюсь ни вашего тирана-правителя, ни его никчемного войска! Но также не хочу кровопролития...

-Так что же вы предлагаете, граф Диронделле? — заинтересованно спросил Кубмэ. Было видно, что его тоже не прельщает идея кровавой резни, которая несомненно будет устроена, если переговоры будут продолжаться в таком духе.

— Я предлагаю поединок между представителями каждого из нас, — просто сказал Мэтт.

— Но это же может привести к грустным последствиям, — не принял Кубмэ.

— Если вы под ''грустными последствиями'' предполагаете смерть одного из нас, то это так, — спокойно заметил граф Диронделле. — Но это меньшее из зол.

— Но можно обойтись совсем и без жертв.

— Это как? — не понял Солас полета мысли Кубмэ.

— Пусть эти дети сами решат, с кем им идти. Это единственное, что применимо в конкретной ситуации.

— Можно и так, — согласился Мэтт, раздумывая над данным вариантом.

— Я не согласен, — решил Солас. — Мне не позволено принимать подобные меры или проявлять собственную инициативу.

— Жаль, — развел руки Кубмэ, — но вам придется, так как в противном случае я предложу графу Диронделле обьединиться против вас и тогда вам не поздоровится...

Солас зло вздохнул.

— Ну, раз вы загнали меня в угол...

Мужчины подошли каждый к своим войскам.

— Виктор, — обратился Мэтт к мужчине лет тридцати-тридцати пяти, с глубокими голубыми глазами и светлыми волосами до плеч. — Если они будут у меня, берешь их и уходишь, ты знаешь куда. Если получится так, что мне придется с ними скрыться, не вступай в схватку, а как можно быстрее отступайте, мне не нужны бессмысленные потери. Ты меня понял?

— Конечно, граф Диронделле! — серьезно ответил Виктор, его лучший друг, но в его глазах плясали насмешливые огоньки.

— Ну, пусть Судьба сегодня окажется на моей стороне! — устало вздохнул Мэтт, слез с лошади и подошел к Соласу и Кубмэ, дабы подойти с переговорами к иномирянам.

Владу, Эве и Лауре резко стало как-то не по себе, когда они заметили, что трое людей, видимо, парламентеров, отделились от своих армий и теперь направляются к ним. Конечно, они ожидали чего-то подобного, но все равно было страшно, ведь они втроем даже этих троих не одолели бы, не говоря уже о стоящих неподалеку войсках.

— Не волнуйтесь, девчонки, — подбодрил унылых Эву и Лауру Ветров. — Я не дам вас в обиду.

— Мы и не сомневались, — заверила его Эва, про себя думая, что они обречены.

Кубмэ, Солас и Диронделле подошли к парню и девушкам, напряженно наблюдающими за их действиями.

— Молодой господин и прелестные леди, — начал Кубмэ. — Во имя предотвращения кровопролития вам предоставляется возможность выбрать, с кем вы хотите продолжить свой путь.

— А если мы хотим продолжить его в гордом одиночестве? — осторожно спросил Влад.

— Это невозможно! — сурово заявил Солас, не оценив формулировку предложения.

— Вы можете зря не трепыхаться, — сказал Влад, которому хитрый взгляд Соласа оче-е-ень уж не понравился. — С вами мы точно не пойдем!

Солас хотел что-то возразить по этому поводу, но осекся под взглядами Мэтта и Лидвия. С минуту длилось молчание, в течение которого Владу и девушкам предоставлялся шанс выбрать себе проводника в дальнейшем их пути.

— Мы, скорее всего, пойдем с вами, — Влад указал на Кубмэ. Тот в свою очередь сохранил стратегию пофигиста и флегматика, только глаза выдали его внутреннее волнение.

— Прошу с... — начал было он, но его самым бестактным образом прервал возмущенный возглас Эвы.

— Влад! — гневно воскликнула она. — Кто тебе дал право решать все одному и за нас в том числе? Я не хочу идти с этой ''селедкой''!

Услышав последние слова леди Эвы, брови ''селедки'' превратились в вопросительные знаки, а глаза распахнулись так широко, что могло показаться, что они заняли половину лица.

Мэтт не сдрежался и усмехнулся. Хорошенькое начало! Ну девчонка!..

— А с кем тебе хочется идти? — рассердился вконец Влад. — С этим старым хрычем?!

— Владушка, ты совсем не понимаешь девушек! — упрекнула парня Эва. Эта фраза, которая, по мнению девушки, должна была заставить устыдиться Ветрова и признать свою вину и также грехи всей жизни, возымела на него совсем обратное действие.

— Я — НЕ ВЛАДУШКА!!!!!!!!!

— Ладно, Владушка. Как скажешь, Владушка. Ты не Владушка, совсем-совсем не Владушка, — умиленно согласилась Эва.

— Эва, твои шутки уже переходят в тафтологию! — завис над девушкой и угрожающе прошипел Влад.

— Все, все, поняла...— быстро согласилась Эвелина. Шутки шутками, особенно если они снимают стресс, но не надо переходить все границы. — А пойдем мы с тем длинноволосым красавчиком. Если бы не такая тупая ситуация, я бы в него влюбилась, — мечтательно добавила Эва, закатив глаза.

'Ну и девушка в квадрате!' — подумал Мэтт. Бедный граф еще никогда не видел в своей жизни столь развязной, по его мнению, девушки. Разве можно так открыто говорить о том, что у тебя на уме?! И почему у него такое ощущение, что если эти ''деточки'' выберут его, они станут большой головной болью для него и его планов? Но предсказатель Аров заверил Дэриена, что они им необходимы. Но зачем? Глупо все это как-то...

— Именно поэтому мы с ним и не пойдем! — взбесился Влад.

Лауре, которой было не просто до лампочки, а до самой большой лампочки в мире, то есть до Солнца, было все равно с кем идти, лишь бы уйти отсюда, и поэтому она терпеливо ждала пока Влад и Эва как-нибудь решат эту небольшую проблемку. Тем временем окончательно удивляясь своему поистине ангельскому терпению, Лаура, за неимением более интересного и поэтичного дела, рассматривала единственную вещь на данном ландшафте и созданную человеком, а именно люк. Он, люк, был круглым, совершенно плоским, совсем не походившим на обычные люки, даже на канализационные. Его совершенно невозможно было, с какой стороны не смотрела Лаура, открыть извне, а так жаль... Если там есть подземный ход, то легко можно было бы сбежать от этих воинственно настроенных мужчин

— Эва, прекрати трепать мне нервы! — говорил Влад. — Все равно будет по-моему. Смотри, они уже теряют терпение.

— Могу вас заверить, что это чистая правда, — заметил Кубмэ как-то очень уж сухо и вяло. Наверное, его оскорбило то, что эта нагленькая девчонка, которая не хочет слушать единственного, знакомого ей представителя мужского пола, назвала его селедкой.

— Видишь... — многозначно сказал Влад.

— Ой, Влад, please, не грузи! — искренне попросила его Эва. — Я никогда не делала то, что мне говорили, и ты — не исключение!

'Блин, — думала Лаура, медленно, но верно зверея. — Когда же все это кончится? И вообще, день с самого начала не задался! И как у них хватает терпения слушать этих двоих? Будь я на их месте, давно бы прикончила и Влада, и Эву!..'

— Пссс!

Лаура подняла брови. Не послышалось ли ей?

— Пссс! Псс!

Глюки? И довольно быстро прогрессирующие!

— Псссс! Псссс! — более настойчиво повторил голос, явно исходивший из..(Лаура не поверила глазам) приоткрытого(???) люка.

— Кто там? — шепотом спросила Лаура, незаметно подвигаясь к люку.

— Это я, Руд! — послышалось оттуда.

— Руд! — тихо воскликнула девушка, убедившись, что все внимание воинов и парламентеров направлено на увлеченно и самозабвенно спорящую парочку. — Это правда ты?! Ты пришел, чтобы нас спасти? Ника с тобой?

— Да, да! — быстро проговорил голос Руда. — Влад и Эва с тобой, нет?

— Ага, — меланхолично ответила Лаура.

— Быстрей бери их и айда в люк! Меня тут заверяют, что его снаружи не открыть.

— Попробую это устроить, — согласилась Лаура, напряженно думая. Эврика! Спасение!

Лаура подбежала к Эве и Владу, которые продолжали спорить на глазах у всех, и, ослепительно улыбнувшись парламентерам, подошла почти вплотную.

— Бежим к люку, там Руд и Ника, — прошептала она, но Солас то ли услышал, то ли прочел по губам, и поэтому, закричав: 'Измена!', выхватил меч.

— Бегите! — голосом, не терпящим никаких возражений, крикнул девушкам Влад. — Я его попробую задержать!

— Влад!.. — умоляюще на него посмотрела Эва.

— Бегите! — еще громче заорал Влад.

Лаура и Эва подбежали к приоткрытому люку и, наплевав на опасения, прыгнули в его темноту.

— Если ты не будешь моей добычей, — промолвил зловеще Солас, — то — УМРИ!

И он хотел занести меч для удара, но за секунду до этого Мэтт бросил Владу свой меч. Еще долгую секунду Ветров непонимающе смотрел на холодную рукоятку и блестящую сталь меча в своих руках, а в следующее мгновение уже отразил удар генерала армии короля Асефора.

Виктор дал знак войскам Мэтта к отступлению, так как увидел, что граф Диронделле также прыгнул в люк вслед за иномирянками.

Кубмэ тоже велел своим войскам двинуться назад. Только Солас и Влад сражались с горем пополам, так как первый был стар для сажений, а второй знал, для чего предназначены мечи и как их держать в руках лишь из фильмов. Влад отступал к люку... Незнание искусств фехтования, даже при его силе и энергии, давали о себе знать. Долго ему было не продержаться, а люк, как назло, закрыли...

...После Эвы и Лауры в люк прыгнул кто-то в темной одежде и приземлился очень неблагополучно, упав лицом вниз.

— Влад! — радостно воскликнула Ника и бросилась к Мэтту. Темный силуэт кое-как встал и попробовал привести мысли в относительный порядок после такого-то приземления. Ника коснулась его плеча. Тот поднял голову. Из груди Ники вырвался пронзительный крик.

— Я могу все... — начал было Мэтт, но...

Лауара со всей силой бывалой каратеистки ударила, для начала хорошо и от души замахнувшись, откуда-то взявшейся в ее руках палкой вроде дубинки по голове графа Диронделле. Голове Мэтта явно не понравилось такое отношение, потому что молодой человек, не закончив свою речь, обмяк и живописно разлегся на сырой земле туннеля.

— Блин! Блин! Блин! — запаниковала Лаура, отбросив в сторону ''орудие убийства'' и подбежав к графу. — Я его убила!

— Не, он дышит, — возразила Эва.

— Нет, я его все равно убила! — не согласилась Лаура на грани нервного срыва.

— Тогда каждый из нас останется при своем мнении! — недовольно фыркнула Эва.

— Руд! — позвала парня Ника. — Это НЕ Влад. Он все еще там! Открой люк! Его могут убить!!!

— Раньше надо было говорить! — воскликнул Руд.

Солас, с присущей ему медлительностью, но действенностью, одним ударом выбил из рук Влада меч.

— Ну вот и все, гадкий мальчишка, — усмехнулся зловредный старик. — Тебе конец! А что касается твоих истеричных подружек, то я до них скоро доберусь!

— Да пошел ты! — Влад и перед лицом смерти не хотел оставаться у кого-то в долгу. Его язык работал без перерыва и безотказно.

Наконец, Солас занес меч для решающего удара, но до того, как его оружие достигло своего назначения, земля, а точнее, люк под ногами Влада открылся и тот, застигнутый врасплох, неудобно провалился внутрь. Меч Соласа рассек лишь воздух на том месте, где секундой раньше была голова Ветрова.

— А-а-а-а-а! — зверски заорал он. Никогда его еще так не преследовала неудача, как в этот невезучий день!..

Глава 4

Мечи зеркальных отражений

'О-о-оох, как болит голова... — именно такая была первая мысль, пришедшая в голову Мэтта. — И все тело в придачу... Меня что, несколько километров волокли по земле? Гады... Интересно, кто тот потенциальный самоубийца, так профессионально шарахнувший меня?'

Все еще с закрытыми глазами, Мэтт попытался почувствовать все свое тело. Вроде все цело, хотя факт, что его очень крепко связали, особо не радует...

'А где, собственно говоря, я?' — Мэтт, как бывалый, несмотря на свой возраст, воин, насторожил все свои чувства и восприятие, пока не открывая глаз, чтобы не выдать, что он уже пришел в себя. Вдруг он в руках врагов?..

— Я вас не понимаю! — на супервысокой ноте с оттенком начинающейся истерики воскликнул молодой женский голос.

— Я уже сто раз обьяснил! — ответил ей другой, на этот раз мужской голос, показавшийся Мэтту смутно знакомым, но кому он принадлежал, граф Диронделле пока понять не мог.

— И что же вы обьяснили? Что?! — крикнул со своего места девичий, но уже другой, более звонкий голос. — Что мы попали в параллельный мир, что у вас уровень развития средневековый, то есть темно, холодно, страшно и жестоко; что за нами охотится озабоченный король с не менее психанутым сыном, да еще этот шарахнутый графчик, который никак не придет в себя; что нас хотят использовать вместо лабораторных кроликов и белых мышей, а, в довершении картины, мы никогда не выберемся отсюда?! И вы и вправду хотите, чтобы мой перегруженный, многострадальный мозг все это воспринял? РАЗМЕЧТАЛИСЬ!

— Лаура, успокойся, — сказал уравновешанный голос молодого парня. — Выход есть всегда, не так ли, Арлов или... ну, в общем?.. Если мы как-то сюда попали, то сможем и выбраться...

— Но я-то не выбралась, — грустно заметил низкий голос женщины.

— Потому что ты, Белла, не пыталась, — заметил мужской, но тоже уже другой голос.

— На вашем месте я бы столько не думал, как выбраться из нашего мира, сколько о том, как спастись от Асефора, — сказал тот, знакомый Мэтту, голос. — Он не ведает жалости...

— С нами изведает, — насмешливо фыркнул до этого не звучавший, уверенный женский голос.

— Оставь шуточки, девочка, — в мужском голосе слышались нотки раздражения и негодования. — Это не смешно. Сейчас воины Соласа обшаривают каждый сантиметр Светлого леса и прилегающих к нему территорий. Если нас засекут, то несдобровать ни вам, ни мне, ни Белле, ни бедному Мэтту... Кстати, зачем вы его так сильно ударили?

'Он знает мое истинное имя, а не только, то, что я граф Диронделле. Это известно считанным единицам...Неужели кто-то из шпионов Асефора узнал и сообщил ему? Но кто и как?..А что, если это союзник?' — одновременно насторожился и обрадовался Мэтт.

— Простите, — замялся голос девушки; в нем проскальзнули виноватые нотки, — я не хотела, но он свалился как снег на голову, а мы все на нервах, да еще и Ника закричала... Ну, вы понимаете?..

Что??!! Его оглушила девчонка?! Забыв об осторожности, Мэтт спонтанно открыл глаза, дабы лицезреть эту самоубийцу, как в мыслях он называл ударившего его, его! графа Диронделле, единовластного владельца графства Коредо, главаря мятежа, человека.

Заметив это, ''потенциальный самоубийца'' радостно воскликнула:

— Смотрите, он пришел в себя! Уф, и долго же он очухался. Слабенькие какие-то графы нынче пошли, а то я уже думала, что он в кому впал, а ведь у вас хорошего специалиста не нашлось бы...

— Куда впал? — удивился Мэтт, но его удивление стало в квадрате, если не сказать в кубе, когда он увидел, что недалеко от него на удобном диванчике расположились...Аров и (вообще отпад, выражаясь словечками иномирян)и когда подхватить успел?)) Дэриен!

Заметив далеко не счастливый и восторженный взгляд своего подобечного, Дэриен виновато пожал плечами, мол, я ни в чем не виноват. Ха! Не виноват он! Уселись себе на удобной мебели, а его, несчастного графа Диронделле, оставили лежать на сыром и холодном полу, причем до сих пор связаннным!!!

— И как все это понимать? — многозначным ледяным тоном спросил Мэтт, пытаясь буравить всех взглядом.

— Понимаешь ли, Мэтт, — стал было оправдываться Дэриен. — Иномиряне — это шестеро молодых людей и одна из них ударила тебя по голове...

— Дэриен, я не это имел ввиду! — разозлился Мэтт. — Ты и этот провидец не все мне говорите!

Дэриен попытался уклониться от прямого взгляда графа Диронделле. Неужели он все знает? О, ужас!

— Что ты, Мэтт?! — воскликнул Аров, чуть переигрывая на взгляд Дэриена. — Как мы можем от тебя что бы то ни было скрывать? Это твоя борьба, ты наш предводитель! Без твоего слова мы ничего не предпринимаем.

'Лицемер и лжец!' — вознегодовал Дэриен, но про себя.

— Тогда почему, например, я не знаю про эту женщину, Беллу? Что она не твоя дочь, а тоже пришелец? — спросил мягким голосом Мэтт, но не нужно было зря обманываться.

— Ну, — замялся Николас Аров; этого вопроса он не ожидал, во всяком случае в данный момент. — Она не хотела, чтобы кто-либо об этом узнал. Я не мог не уважать ее желания.

— Я не... — начала было Белла, но осеклась под взглядом Арова.

— Еще, — не унимался Мэтт. — Зачем нам нужны эти подростки? — он пропустил мимо ушей гневное замечание Эвы: 'Сам подросток!'. — Какое оружие из этих истериков и истеричек? Почему я и этого не знаю?

— Слушай ты, граф недоделаный или переделанный! — от души почти крикнул в лицо Мэтту Влад. Его еще никто не смел называть истериком. А если у кого и мелькала такая мысль...хм...они пропадали без вести. — Я такая же милая и дружелюбная личность, как горилла на свободе. Неумение фехтовать ничего еще не значит для твоей тощей шейки...

Прийдя в бешенство, Мэтт попытался встать, чтобы задать памятный урок этому наглецу, но вспомнил, что все еще крепко связан.

— Развяжите меня сейчас же! — взревел яростно Мэтт, видя, что никто не горит желанием это сделать, и не оставляя попытки встать на ноги.

— Нет, не развязывайте его! Он общественно опасный тип! — предупредительно закричала Лаура.

— Только попробуй тронуть моего брата! — предостерегла его в свою очередь Ника.

— Ник, не вмешивайся! — ответил, нахмурившись, Влад. — Это не девичье дело!

— Петухи! — презрительно фыркнула Эва.

— What is happening here? — забыл в общем ажиоатаже все русские слова ошарашенный Кирилл.

— Успокойтесь! Успокойтесь же, в конце концов! — кричал Аров, безнадежно пытаясь усмирить всех.

— Не говорите, что нам делать! — отрезал его Руд. — Мы этим сыты по горло.

— Я не хочу здесь оставаться! — заныла Эва. — Я хочу домой или, на худой конец, в 'Красные маки'!

— Не ты одна! — поддержала ее Лаура.

— Развяжите меня! — зверел Мэтт, о котором все подзабыли.

— Давайте мы все успокоимся и как следует все обдумаем, — миролюбиво предожила Ника, но в общем шуме, когда все одновременн говорили, ее гуманные слова потонули в садистских выкриках.

— Он меня оскорбил! — Влад кричал и был весь красный; он старался прорваться к графу Мэтту, но его останавливал обладающий большой физической силой Дэриен, который почти повис на нем. — Я буду с ним стреляться!

— Развяжите меня! Дуэль! — кричал Мэтт, не понявший значения слова ''стреляться'', но в суть предложения Влада проникся довольно быстро.

— Вам надо придумать, как спрятаться от Асефора и его армии! — повторял Аров. — Мы все в большой опасности!

— Опомнитесь! — кричал Руд, хотя и сам не слышал своего голоса.

— А-а-а-а-а!!! Спасите! В какую психбольницу мы попали?! — не выдержала Эва.

— Блин! Блин! Блин! — Лаура закрыла уши и повторяла лишь это прилипчивое слово.

Никто никого не слушал. Нервы у всех сдали и накопившиеся чувства вырвались наружу, с небывалой силой обдавая всех дождем отрицательных эмоций. Страх, отчаяние, злоба — вот, что было у всех сейчас на сердце. Стоял такой шум и гам, что разобрать чужие слова было невозможно и нереально, как, впрочем, и свои, так что оскорбления, сыпавшиеся с космической скоростью, почти не достигали нужных ушей, а если и достигали...

Казалось, ничто не могло остановить разбуянившуюся молодежь, кровь которой кипела, а разум отошел на задний, второстепенный план. Однако...

Кто-то с силой постучался в дверь имения Тиринтия и Арова. Неизвестно, каким образом его все услышали, но все послушно застыли в своих позах, не договорив предложений.

Дэриен из последних сил удерживал Влада; Мэтт, которого никто и не думал развязывать, встал на ноги, пытаясь, связанным по рукам и ногам, удержать равновесие; Ника держалась за голову; Лаура очутилась на коленях и зажимала уши руками; Эва, до этого размахивающая руками покруче ветряной мельницы, встала как вкопанная; Руд, хмурив брови и почти сведя их у переносицы, наблюдал за происходящим со стороны; Кирилл, обводящий всех искренне недоумевающим взглядом, закрыл рот рукой; Белла выглядела испуганной, а ее глаза были полны слез; Аров стоял посередине залы с широко распахнутыми глазами, в которых горели огоньки едва сдерживаемой паники. В его голове крутилась лишь одна мысль: 'Все пропало! Все пропало!'. Все замыслы его пропали, действия, попытки, хитро сплетенные сети, в которые попадалось немало добычи, договоры, уговоры, одним словом, его мечты пропали. Бесследно, безвозвратно. И из-за кого? Из-за каких-то юношей и девушек, неопытного графа, одержимого идеей мести и старого, неразделяющего многие его взгляды, друга!

— Солас с войском? — испуганно спросила Эва.

— Вряд ли Солас, да еще с войском, стал бы стучаться в дверь, — недоверчиво проговорил Руд. — Скорее бы сломал.

— Ты прав, парень, — согласился Дэриен. — Ник, может пригласишь его войти.

— Если бы я знал, кого собираюсь приглашать...

— Может это заблудший путник или кто-то из крестьян? — изрекла вопросительно Белла.

— Ну что, это ваш дом, вы и приглашайте войти, — нервно потребовала Лаура.

Стук повторился. Кто бы не был за дверью, он явно начал терять терпение.

— Входите! — громко крикнул со своего места Аров, которому надоела эта пантомима.

Дверь распахнулась без малейшего скрипа, представив взору изрядно испуганных и потрепанных ребят и остальных...

М-да! Ну и обожает же Судьба преподносить бедным людишкам сюрпризы и подлянки! В дверях стоял отнюдь ни заблудившийся из колоритного местного населения, ни случайный путник, ни Солас с войском или без него... Это была красивая, лет девятнадцати-двадцати девушка в легком платьице на ладонь ниже колен. Очень короткое по меркам и предвзятому мнению жителей Доннийи.

У всех был такой шок, что невозможно и представить, даже при наличии богатейшего воображения. У Арова, спокойного, холодного, сдержанного в любой ситуации Арова, челюсть отвисла и не собиралась подниматься в ближайшем будущем.

— Ни...Ни...Николь? — спросил он с дрожью в голосе, отказываясь верить своим глазам.

— Дядюшка! — весело воскликнула девушка на его реакцию и подбежала к Арову, но, по дороге подскользнувшись о Мэтта, недовольно буркнула 'Лежат тут всякие!', и поцеловала Николаса в щеку. От ее реплики Мэтт, который еле стоял на ногах, качаясь как при шторме, упал и ощутимо приземлился на спину.

— Кажется, я не вовремя, — так же весело, почти радостно константировала девушка, нисколько не смущаясь этим фактом.

— Николь, не хочу показаться бестактным, но что ты тут делаешь?! — все еще находясь в обьятиях шока, спросил Аров, предпринимая попытку понять ситуацию и куда она (реальность происходящего) катиться.

— У меня каникулы, и я только что из Академии, поэтому решила проведать тебя! — ответила Николь. — Понимаю, ты отшельник и все такое, но это не значит, что я не могу изредка навещать моего любимого дядюшку.

— Кто тебе сказал, что я — отшельник? — искренне удивился Аров. Ну и дезинформация! Ха! Он — отшельник? Да он дома-то бывает раз в три месяца и то не всегда!

— Мама говорила, еще она сказала...

— Дэриен! — терпение Мэтта лопнуло. — Если ты сейчас же меня не развяжешь, то я за себя не ручаюсь!..

— Прости, Мэтт, но я не могу, — с хрипом ответил Дэриен. — Я не могу выпустить этого молодого человека, а то будет большая драка.

— Уж лучше скажи банальный мордобой, — фыркнула со своего места Лаура.

— Я тебя развяжу, — предложила Ника. — Но если ты дашь слово, что не будешь ни драться, ни стреляться, ни биться с моим братом.

— Хорошо, — согласился из безысходности Мэтт. Он даже не хотел представлять, насколько глупо выглядел со стороны. — Можешь быть спокойна. Я даю слово, а если я это делаю, то никогда не нарушаю. Даже если твой брат попытается меня убить, я не причиню ему вреда.

— Мой брат тоже не станет ничего делать, если вы оба будете соблюдать дистанцию и следить за своими языками, — заверила его Ника, развязав при помощи ножа и затем в упор взглянув на Влада. Тот под ее взглядом стушевался и как-то увял, больше не делая неудачных попыток выйти из железного захвата Дэриена.

Граф Диронделле быстро поднялся на ноги и, отряхнувшись, с поистине аристократичной гордостью и чувством собственного достоинства спросил:

— Что будем делать дальше?

— Мы сейчас должны дождаться Тиринтия ар Вортона и уж потом решить наши дальнейшия действия, — ответил Дэриен, протирая ушибленное ребро, куда заехал ему Влад в порыве ''большой любви'' к Мэтту.

— А это еще кто? — устало и крайне вяло спросил Руд, но никто ему, разумеется, не ответил.

— Николь, когда кончаются твои каникулы и когда за тобой прибудет карета? — спросил Аров, решившись разобраться хотя бы с одной проблемой.

— Через час на границе Светлого леса около города, — ответила девушка, не чуя подвоха.

— Николь, ты сама видишь, что сейчас не самое лучшее место для твоего визита. Возвращайся к карете и сразу же езжай в Академию, а там про это ни слова...

— Обижаешь, дядюшка!

И в эту секунду, когда все более или менее уладилось и выяснилось, в открытую дверь, с криком ''Караул!'', ворвался мужчина с вытянутым, ''накрахмаленным'' лицом и черезчур странной и смешной (конечно же только для иномирян) одежде. Он, как видно, тот самый загадочный Тиринтий ар Вортон, задыхался от длительного бега.

— Тиринтий! — воскликнули Дэриен и Аров одновременно. — Что случилось?

— Солас! Приближается сюда! С войсками! Его разведчики засекли дом!

— Куда бы спрятать этих детей? — взволнованно спросил сам себя Аров, пропустив мимо ушей слаженный недовольный крик: 'Сам ребенок!'

— Пол-войска у Соласа, Тайная Стража на задании, сейчас самое время приступить к решающим действиям и захватить Оувию, столицу Доннийи! Нужно спешить! — автоматически перечислял информацию Тиринтий ар Вортон.

— Ну чего же мы стоим? — вдохновился Мэтт. — Вперед, за Доннийю! За исполнение моей клятвы!

— Конечно, — согласился Аров тоном, который сразу же охладил пыл Мэтта. — А как же они, иномиряне?

— Эй, мы не виноваты, что попали в ваш долбанный мир! И хватит говорить о нас в третьем лице! — обиделась Эва за всех. — А то я на вас Лауру натравлю!..

Все в унисон, словно давно и с усердием репетировали, посмотрели сначала на Лауру, потом на Эву, затем опять на Лауру и так как они поняли, что при дальнейшем обдумывании данного прелюбопытного вопроса их мозги окончательно завяжутся морским бантиком, оставили эту тему до лучших времен.

— Вы хотите их спрятать? — спросила Николь, силясь понять, что здесь происходит. — Их всех?

— Да, но не мешай, Николь, — отмахнулся от нее Аров.

— Дядушка! Чтобы спрятать студиозусов, нет лучшего места, чем... АКАДЕМИЯ! — воскликнула Николь.

— А она права! — подхватил ее идею Дэриен.

— Значит так, — начал распределять роли Аров. — Ты — Мэтт, приказываешь через гонца своим войскам двигаться на Оувию, а сам с Дэриеном проводишь пришельцев в Академию, по дороге приобретая все необходимое.

— Но!.. — вознегодавал Мэтт.

— Прости, Мэтт, но так надо, — заявил ему Аров. — А потом успеешь догнать свои войска.

— Ладно, — примирился со своей участью няньки Мэтт.

— Можно я пойду с ними? — жалобно попросила Николь. В ней заиграла любовь к приключениям и авантюрам.

— Можешь, — как-то слишком быстро согласился Аров. Времени спорить у него не было. — Дэриен, возьмите мою карету и быстрее уезжайте.Она запряжена двойкой. Давайте же в путь!

* * *

— Ну как, Виндел, надумал чего-нибудь? — спросила высокая мускулистая женщина в черных кожаных одеждах, которые не могли скрыть ее натренированную фигуру. У нее было овальное личико, большие кошачьи глаза, маленький нос и пухлые губы. Волосы у этой женщины длинные, сально-черные и собранные сзади в конский хвост. Виндел Крисус от ее вопроса недовольно поморщился. Ему была неприятна сама мысль, что он находится в такой непосредственной близости от этой страшной женщины — главаря Тайной Стражи. Король, кроме всего прочего, велел ему, шпиону (а не гадалке!), выяснить, куда будет направлен следующий удар Темных, чтобы противопоставить им Тайную Стражу. Крисус бился над этой задачей уже больше двух долгих дней, но ничего путного не выходило. Да, Крисус знал, что он умен и это был не зов честолюбия, просто потому, что это так и было на самом деле. Он видел какую-то систему или, скажем, цель, по которой двигался клан, но разгадать их последующую жертву или хотя бы мотивы было невозможно. Темными управлял отнюдь не неграмотный и бездарный аладар, а кто-то с задатками гения. Все его трюки и планы казались простыми, но на самом деле были результатом длинных логических умозаключений. Кто же этот загадочный ''паук'', так хитро сплетающий свою невидимую паутину вокруг Асефора? Вокруг Асефора? Вот же он — ключ! Так...Как передвигается Темный Клан? Крисус задумчиво уставился на карту Доннийи, где были указаны так же графства и родовые имена властвующих там графов.

Северные провинции отпадают. Они под властью Морсиена, а захватывать их или наносить урон нет смысла. Остаются Южная, Восточная и Западная провинции: раздробленные на большие и мелкие графства почти самостоятельные участки земли. Вот графство Коредо, охватывающая почти половину Южной провинции. Это территория графа Диронделле, но она не тронута Темными. Значит Диронделле и этот клан союзники? Да, плохо же придется королю!..Самый могущественный и богатый граф вместе с неуловимыми наемными убийцами! Ну, а как же половина Южной и Восточной с Западной провинции? Темный клан нападает на торговые повозки и караваны налогосборщиков, тем самым лишая Асефора средств на продержание огромного числа войск и армейских нужд. Но как двигается этот проклятый Клан? Первым подвергся нападению граф Коралле из Восточной провинции — довольно могущественный и, естественно, вполне обеспеченный человек. Вторым стал граф Никеве из оставшейся части Южной провинции, затем...следуя законы логики должен был следовать граф Мивече из Западной, но его как будто пропустили! Дальше идет старый граф Калелоси с Востока, граф Нардийский с Юга...Графа Лопиена из Восточной провинции снова ''пропустили'''...Это не он высказывался на Совете по поводу отмены нововведенного закона о возможном порабощении крестьян в случае неуплаты долгов? Этот закон не рассматривался с года смерти графа Мелса, который был категорически против подобного насилия и жестокости. Стоп! А что если Клан ''пропускает'' союзников графа Диронделле? Как же он раньше не догадался?! Граф Мивече и граф Лопиен! Темный Клан идет ''по кругу'', все сужая его вокруг Асефора. Легко вычислить следующее нападение, если знать, союзник ли тот граф, который служит последующим звеном в цепочке Темных. Ну и кто же это? Граф Аров... Старый тиран, рьяный противник каких бы то ни было реформ и новшеств. И как он только еще жив? Ему около восьмидесяти-девяноста, его бросили все родственники, даже единственный сын, но он все еще ''на коне'' и не перестает делать жизнь своих подчиненнных и окружающих невыносимой. Да, лакомый кусочек для Темных. Именно на таких деспотов они и нападают в первую очередь! Ну что, король, я наконец-то решил загадку клана. Теперь посмотрим, как справится твоя хваленая Стража!

* * *

Их черные плащи развевал ветер... В их взгляде читалась одна решительность и не было даже тени страха или неуверенности...В их движениях была точность и грация бывалых и опасных воинов...Они шли по лесу словно тени, ступая неслышнее кошки...Они не думали — они действовали. Что нужно для действий? Цель! Она есть, так о чем же думать? Их было семеро. Семеро вооруженных до зубов мужчин, искусных воинов, непобедимых бойцов...Что для них, бывших учеников Тайной Стражи, усовершенствовавших свои навыки и познания самоучением, какие-то молокососы, поставленные сторожить длинную повозку налогосборщиков? Их даже убивать было жаль...Ненужная растрата сил и жизней...Больно уж молоды, но среди них бывали и храбрецы. Если же они сдавались и убегали, аладар их щадил.

Скоро они должны были встретиться со своей мишенью. Вортен Нергал остановился, прислушался. Что-то не так...С рождения обладая чутким, да еще за долгие годы натренированным слухом, он отчетливо слышал цокот копыт коней, ведущих повозки, скрип колес, шум от разговоров, но за всеми этими фоновыми звуками не было слышно тяжелого поступа охранников. Караван был очень близко, просто деревья скрывали его от глаз, а аладара Темного клана не покидало чувства беспричинного беспокойства. Вроде все шло по плану...Но Нергал знал, что обладание хорошими познаниями в фехтовании, борьбе и в других боевых искусств еще не залог того, что ты будешь непобедим и неуловим и что твоя голова останется на своем положенном месте в конце дня. Вся соль в интуиции и чутье. Они дают тебе силу и стойкость, удачу и волю. И теперь эта интуиция наравне с предчувствием твердили: 'Берегись!' Но отступать, повинуясь лишь шестому чувству, было слишком поздно и непозволительно, и опэтому Вортен Нергал шел, стараясь не обращать внимания на свою так не вовремя проснувшуюся интуицию.

Свернув с тропинки, Темный клан, обходя деревья, направился впрямую к большой дороге, по которой неспешно двигался караван налогосборщиков. Остававясь в тени деревьев и прочей растительности совсем незаметными, Темный клан стал наблюдать за приближающимися к засаде повозкам. Большая железная карета была запряжена пятеркой лошадей. Кучер безжалостно их хлестал, но они, видимо, уже выбились из сил, таща за собой огромную железную карету, наполненную исключительно золотом. Четыре охранника в доспехах ехали сзади, двое других по бокам кареты-повозки. Охранники никогда еще не ехлаи на лошадях! Это еще больше насторожило и без того взвинченного Нергала. А это еще кто?! Совсем незаметные на фоне темного леса и неслышные, рядом с караваном шли люди в кожанных черных одеждах..

— Переплетнные ленты, — шепнул Альбер Морсен Нергалу.

— Тайная Стража! Они нас в конце концов выследили, — подытожил Норем Локас.

'Интуиция, я тебе должен!' — подумал мимолетно Нергал, ведь благодаря своему профессианальному чутью он был готов ко всему и, соответственно, не был заставлен врасплох, на что, естественно, расчитывала Стража.

— Что будем делать, аладар? — спросил Альбер Морсен, самый молодой член Темного клана.

— То же, что и всегда! — ответил Вортен. Альбер Морсен в ответ лишь улыбнулся; он и не сомневался в решимости и храбрости своего аладара.

Члены Темного клана обменялись быстрыми взглядами. Ни у кого и в мыслях не было сдаваться или отступать без боя.

Повозка находилась прямо в ловушке.

— Вперед! — крикнул Вортен и бойцы Темного клана, стремительно выйдя из своих укрытий, набросились на караван...

Кучер, наслышанный о подобных нападениях, ретировался с места боя в ближайшие кусты так быстро, что никто и не заметил. Молодые стражники, сбитые с лошади на второй минуте беспощадной схватки, для вида памахали клинками и тоже поспешили вслед за кучером. Им хотелось жить. Тайная Стража, до этого ничего не предпрнимавшая, ринулась в бой. Да, сражение было еще то! Встретились два дойстойных по уровню мастерства и навыков противника!

Клинки звенели так, что аж искры летели во все стороны. Противники демонстрировали такое мастерство, что и не снилось или поддавалось детальному описанию, потому что их движения во время боя были смазанными и еле видными для неопытного глаза, быстрыми и неуловимыми, а выпады настолько мощны, что простой человек давно был бы убит. Но эти выпады и уклоны отбивались и отражались так легко и изящно, будто сами отбивающие тоже атаковали и нападали... Схватка была настолько горяча, что сражающиеся уже давно сломали свои оружия и мечи, а теперь взялись за запасные.

Вортен Нергал сражался с высоким худощавым мужчиной, взгляд которого был настолько кровожаден, что смотрящий со стороны, если и нашелся бы такой самоубийца, задался бы вопросом: 'Кто из них наемный убийца на самом деле?' Худощавый сделал резкий и неожиданный в этой комбинации выпад, но Нергал отбил его с такой силой, что тот отлетел на два метра, но, к неудовольствию аладара, не упал, а остался стоять на ногах. Перекувырнув шись в воздухе, Нергал в мнгновение ока оказался перед своим противником и молниеносно нанес рубящий удар по груди худощавого, который тот отбил; рука его чуть дрогнула и не смогла остановить меч Вортена. Враг был повержен. Нергал осмотрелся вокруг. Везде были сражающиеся пары, самозабвенно отражающие и принимающие удары противника. Вон Альбер Морсен против громилы выше и шире самого паренька чуть ли не в два раза, но инициатива была на стороне молодого сорви-головы. Немного подальше двумя пыльными ураганами сражалась другая пара, но кто это, Вортен так и не смог определить. В другой паре верх брал член Тайной Стражи. Марко Волье отступал маленкими шажками, отчаянно сопротивляясь, но все же отступал. Его противник замахнулся и ударил с совершеннно противоположной стороны, куда до этого секундой назад целился... Нергал, полностью поглощенный этой борьбой, интуитивно отклонился от удара, который, казалось, был направлен на него, но как выяснилось только эта случйность спасла ему жизнь...Вортен стремительно повернулся. Сзади него стояла высокая женщина со стервозным выражением лица. Она нагло ему улыбалась.

— Повезло тебе, Нергал! — хмыкнула она. — Но, поверь мне, это не будет долго продолжаться...

— И почему ты так увере...— начал было Нергал, но сразу же понял. В руках самоуверенного главаря Тайной Стражи Сары Катер переливались два немного изогнутых, сверкающих неестественным светом клинка.

— ''Мечи зеркального отражения'' — одними губами прошептал Вортен. Непобедимое оружие, которое само выбирает себе хозяина! Они погибли!

Сара Катер зло рассмеялась, увидев онемевшего от шока Вортена Нергала. 'Он все понял!' — удовлетворенно подумала она. Это конец Темного клана, который всегда почему-то в глазах местого населения считался выше Тайной Стражи. Теперь все будут знать, чего стоит она и ее Стража! Если Темные кого и жалели, то с Тайной Стражей эта ненужная сентиментальность не пройдет! Все теперь почуватвуют тяжесть ее ''железной руки''!

Сара Катер атаковала, а Нерал в свою очередь отбил удар, но отлетел к карете, больно ударившись о железную дверцу спиной. Главарь Стражи приближалась медленно, но с той уверенностью, которая присутствует у прирородной стихии, как торнадо на город.

'Стерва! Злая и жестокая стерва! — думал Нергал. — Неужели моя смерть будет от руки подобного существа?' Одна эта мысль дала ему силы, и он, несмотря на кровоточащую руку и невыносимую острую боль в спине, поднялся на ноги. 'По крайней мере умру стоя и сражаясь' — подумал про себя Нергал.

— А ты силен, аладар! — усмехнулась Катер. — Такие, как ты, один на миллион и рождаются раз в тысячу лет. Но если рождаются двое таких, как ты, то им становится слишком тесно в этом мире, и одному приходится уничтожить другого. Ты не согласен?

— Ты не можешь быть похожа на меня! — возразил Вортен, качая головой. — Не льсти себе. Ты низкая, подлая и честолюбивая; тебе не ведомо понятие чести. Я отлично помню тебя и твои поступки. Ты убивала не только своих врагов.

— Не говори об этом! — взревела Сара. — Не говори! Или ты будешь умирать долго и мучительно!

— Кого ты пугаешь болью, Катер? — цинично усмехнулся Вортен на ее вспышку. — Меня? Я выносил такое, что тебе и не снилось в самом кошмарном сне...

— Не будь так уверен! Я могу устроить кое-что и опохуже...

— Катер, Катер, не пугай меня дешевыми штучками, ничего не выйдет, — Нергал посмотрел на нее издевательским взглядом. — Таких, как ты, убивают в первую очередь. Кому ты служишь? Асефору? Он убьет тебя, как только достигнет цели, если достигнет... Все знают, что ты из себя представляешь на самом деле, Мегера!

— Умри, замолчи навсегда! — зло воскликнула Сара Катер и взмахнула своими клинками, но кто-то ударил ее сзади камнем по голове. Это был Альбер Морсен, недавно покончивший со своим противником. Катер медленно осела на землю.

— Ты спас мне жизнь, парень, — устало вздохнул Нергал, уже успевший распрощаться со светом и намеренно выводивший Сару из себя, чтобы эта стерва не затягивала с его смертью.

— Это честь для меня! — открыто улыбнулся Морсен. — А что делать с ней? Убить?

— Ее нельзя убивать сейчас, — ответил Нергал, несмотря ни на что, оставаясь верным своим жестким моральным принципам. — Она беспомощна.

Альбер все понял. Так как борьба других пар до сих пор продолжалась, Вортен крикнул:

— Отсупаем! В лес!

Члены Темного клана сразу же отклонились от встречных выпадов и отступили в лес, бесприкословно выполняя приказ своего аладара, а бойцы Тайной Стражи только сейчас обнаружили своего главаря, лежащую без сознания и бросились к ней.

Схватка была окончена.

* * *

Тряска была просто невыносимая. Через каждые десять секунд Нике, Владу, Эве, Лауре, Кириллу, Руду, Мэтту и Дэриену приходилось подпрыгивать на месте. Иномирянам, привыкшим к асфальтированным дорогам и комфортным автомобилям, приходилось хуже, чем Мэтту и Дэриену, севшему на место кучера, которые не видели всех этих современных удобств.

У всех было преотвратное настроение. Влад был недоволен тем, что ему не дали свести счеты с этим смазливым графчиком, Руд просто не мог отыскать в своих мозгах ту книгу, в которой обьяснились бы все эти непонятные происшествия, Лаура и Эва не могли свыкнуться с мыслью, что у них в ближайшее время не будет свидания с феном и уж тем более с другой подобной техникой, Кирилл, как рьяный пофигист, решил по этому поводу слишком не париться и принять все случившееся как данное, Нике в свою очередь не нравилось, что все сидели с хмурыми лицами, дулись друг на друга и и от этого у нее само собой портилось настроение, Дэриену, кроме всего прочего, не нравилась роль кучера и он слишком уж подгонял лошадей, отчего тряска стала совсем уж невыносимой. Но хуже всех выглядил граф Диронделле. И дело было не только в том, что вместо того, чтобы быть рядом со своим войском и встречать бои, он был назначен нянькой шестерых подростков из (якобы! Эта мысль у него родилась с момента выезда из дома Тиринтия) другого мира, да еще одной взбаломошной графини. А вот насчет этого ''якобы'' стоит призадуматься...Зачем могут им понадобиться эти иномиряне? Что они вообще могут? Что Аров задумал? Что он делает? Этот провидец что-то недоговаривает — это очевидно, но, что самое обидное, Дэриен об этом знает, но тоже молчит! Есть у Арова какой-то план, связанный с подростками. Ведь он мог просто заплатить каким-то крестьянским детям и обьяснить, что говорить, как делать... Хотя это сложно, но ведь ничего невозможного нет. Эти молодые люди и вправду говорят, одеваются, истеричат, но это все можно и устроить... Нет, надо выяснить, кто они и что задумали быстрее. И чем быстрее, тем лучше...

И вот, решив покончить со всеми недомолвками и своими сомнениями, Мэтт сел поближе к иномирянке, более всех ему симпатичней. Ника вздрогнула, когда граф Диронделле опустился на сидение рядом с ней.

— Вы не возражаете, нет? — поспешно поправил свое неподобающее поведение и игнорирование этикета Мэтт.

— Вы уже сели, — буркнула Ника.

Восприняв это, как прощение, Мэтт продолжил:

— Простите, если покажусь дерзким и назойливым, — издалека начал он, — но мне очень интересно было бы поговорить с вами о вашем мире.

— Слушай, граф или кто ты там, — устало начала Ника. Ей меньше всего хотелось в данный момент удовлетворять так невовремя проснувшееся любопытство Мэтта. — Я понимаю твой интерес, но, пожалуйста, не говори со мной с подобным пафосом. Мне это действует на нервы! Я простая девушка, жила в мире, где вместо ''спасибо'' и ''пожалуйста'' можно услышать ''да пошел ты!'' или ''щас вмажу!''... Так что прошу, ломаться не стоит.

Мэтт опешил. Да, она точно не простая крестьянка! Рассуждает убийственно. Нет, она или первоклассная актриса, или и вправду иномирянка.

— Смотри, этот наглый тип клеится к моей сестрице! — еле сдерживая себя прошипел Влад, обращаясь к Руду. — Я его точно прикончу.

— Не парься ты так, Влад, — охладил друга Руд. — Видишь, какая рожа у Ники? Она его явно отшивает.

— А то как же, — фыркнул Влад. — Моей сестре не могут нравиться надутые графы и, — он перевел свой взор на Кирилла, — недоделанные англичане.

— Ну-у, насчет англичанина не знаю, но графы ей точно не по вкусу, — встряла вездесущая Эва.

Ветров угостил ее кислым взглядом и отвернулся.

— Ладно, — миролюбиво согласился Мэтт. — Раз ты такая умная и в плохом настроении, перейду сразу к делу. А не слишком доверяю Арову...

— Представь, я почему-то тоже, — встрял в их разговор Руд. — У него такая таинственная рожа, будто он ото всех что-то скрывает...

— Ну хоть что-то у нас общее, — усмехнулся криво Мэтт. — Ну и поэтому, не обижайтесь, я подумал...

— Правда? Прогресс! — сьязвила Николь, которой не нравилось, что наезжают на ее дядюшку. — А я-то думала, ты только завязанным подпрыгивать умеешь! И кстати, у тебя это неплохо получается!

Мэтт послал в ее сторону испепляющий взгляд, но от ответа благоразумно воздержался. Все-таки она не кто попало и даже не свободная от предрассудков иномирянка, а графиня Астональская.

— Ну вот я и подумал, — вновь начал он после минутной паузы. — Возможно ли, что вы не иномиряне, а, ну... — Мэтт замялся. Портить отношения с ними ему не хотелось по двум причинам: во-первых, их было больше, хотя большинство составляли девушки и довольно бойкие, а во-вторых, они и вправду могут оказаться иномирянами.

— Ну, может вы актеры... Которые по просьбе Арова почему-то играете иномирян...

— Что ты хочешь этим сказать? — Влад был на грани взрыва, во много крат хуже атомной бомбы. — Что, графчик? Что мы купились на пару монеток и корчим тут из себя идиотов?! Ах, Ника, руки у меня так и чешутся...

Да, в конкретный момент только сестра Влада могла остановить мордобой.

— Успокойся, Владушка, прошу, — мягко остановила брата Ника. — Его подозрения очень даже своевременны.

— Что?! Ника? — изумился Влад. — Ты что, заодно с этим...этим... — Влад не мог подобрать подходящего слова, а его лицо выражало отвращение.

— Не говори глупостей, Влад, — крайне усталои раздраженно возразила Ника. Ну почему здравый смысл из всей их компании только у нее? Ну почему она тоже не может наплевать на все и вся, забыв об окружающих? — Дело лишь в том, что любой на его месте подумал бы так же, если не хуже. Ну вот к примеру ты, Влад, что бы подумал, если бы у нас, на Земле, к тебе подошел человек и сказал: 'Я из другого мира!'? Ну скажи, что бы ты ему ответил?

— Я бы закивал головой в смысле, что я ему верю, а в это время тихо и мирно достав сотик, набрал бы ноль-три, — честно все это преставив, ответил Влад.

— Вот видишь, — просияла Ника, многозначно округлив глаза. Ей уже порядком надоела миссия посла мира. — Опрометчиво, но предсказуемо. А вот он, граф, более реалистичнее соображает: мы купленные актеры. А что, возможно...

— Ника! — послышалось со всех сторон пять крайне возмущенных голосов.

Ветрова про себя усмехнулась, а так просто пожала плечами. Мэтт только дивился уму и логическим умозаключениям внешне ничем особенным не отличающейся девушки. Николь же переводила свой смеющий взгляд с одного пассажира кареты на другого, хотя и не понимала и половины происходящего.

— Поэтому, — продолжала ''добивать'' девушка, — надо предьявить доказательства. Все верят только голым фактам.

— И что же ты будешь предьявлять? — заинтересованно спросил Руд.

— У нас для этого есть все необходимое, — заметила Ника, скрывая усмешку. — Влад, пожалуйста, передай мне мой рюкзак.

Ветров, недовольно скорчив рожу, все же выполнил просьбу сестры. Получив свой рюкзак прямо в руки, Ника тут же начала рыться в нем и после минутной заминки ввиде поисков достала небольшой черный предмет, обвернутый тонкими ''веревками''. Несколько раз тыкнув пальцем в этот предмет, Ника довольно улыбнулась.

— Зарядка почти полная

— Лучшего доказательства и не найти, — усмехнулся Руд. — И как же я об этом не додумался?..

— А что это? — полюбопытствовала Николь.

— Это MP — 3 плеер, — ответила Ника. — Вот это, — она показала руками на ''веревки'', — наушники. Их суешь в уши и слушаешь музыку.

— Там что, трубодуры? — недоверчиво изумилась Николь. Мэтт тоже нетерпеливо разглядывал диковинку.

Послышался взрыв смеха и хохота. Иномиряне не смогли сдержаться, настолько это заявление было смешным.

— Трубодуры! Умора!...

Первой пришла в себя опять та же Ника и пояснила:

— Конечно же нет. Это все очень сложно и я не смогу вам обьяснить, не вдаваясь в термины и устройство техники. Вам нужно просто послушать музыку. Думаю, это неплохое доказательство, граф.

— Во-первых, называйте мнея Мэтт. Во-вторых, если эта штука издаст хоть какой-нибудь звук, я поверю, что вы иномиряне.

— ОК! — ослепительно улыбнулась Ника и сунула один наушник в руки Мэтта, другой же достался Николь. — Вставьте в уши и ждите.

Мэтту и Николь ничего не оставалось поделать, как послушаться и ждать.

— А что включить? — спросила Ветрова у друзей.

— Рок! — мстительно усмехнулся Влад. — Средневековым это не пережить. И на полную громкость, — добавил он.

— Не будь садистом, Влад, — деланно возмутилась Эва. — Но, Ника, все же включи рок, — как известно, Эва в упор не признавала никакие другие музыкальные направления, кроме рока и металла.

Ника, пожав плечами, включила System of a Down и их песню Innervision . В следующую секунду и Николь, и Мэтт испуганно вырвали наушники, бросили их на сидение и дико уставились на Нику.

— Ты...Ты...ведьма, — испуганно выдавила она.

— Тьфу ты, блин! — выругалась Ника. — Что не делай, все наперекосяк. Теперь меня ведьмой честят! Дожили! Прекрасно!

— А если ты не ведьма, тогда что это было? — подозрительно спросил Мэтт.

— Техника, — обреченно пояснил Руд.

— Кажется, я окончательно запутался, но теперь убедился, что вы из другого, более развитого мира, — вздохнул Мэтт. — Что ж...Думаю, не зря за вами Асефор и Морсиен гонятся...

* * *

В Тронном Зале короля было как всегда пусто. Только сам король сидел на своем холодном мраморном троне и думал. Много думал... Да, он считался умным человеком и это не было лицемерием. Проблем у Правителя Доннийи было выше головы. Тайная Стража не достигла успеха, не оправдала его ожиданий. Аладар Темного клана жив, хоть и ранен, а эта жестокая стерва Катер не хочет называть его имя. У нее, видите ли, с ним личные счеты...Личные счеты?! Когда его власть стоит по угрозой! Катер, Катер... Как бы он хотел убить ее, не будь она так позарез нужна!..Точнее нужны ее непобедимые мечи. Хм..А эти пришельцы? Что за новость? Тайное оружие, о котором ему когда-то предупреждали ар Вортон и Аров? И зачм он за ними посылал войска? Просто потому, что та поступили Диронделлле и Морсиен. ДА, интересно будет на них посмотреть...

А Лидия все еще сидит в темнице. Ах, как же хочется увидеть эту женщину на виселице, но...

— Ваше величество, — осторожно позвал высокий худой старик-церемонийстр. Асефор, погруженный в думы, не сразу услышал его. — Ваше величество! — еще громче повторил церемонийстр, не дождавшись от короля никакой реакции.

Правитель Доннийи недовольно нахмурился и открыл глаза:

— Ну что опять случилось? — зарычал король, чем поверг старика в неистовый и безудержный стах.

— Ну...на...она... — от страха он не мог вымолвить и слова без заикания.

— Не трать мое время, старый дурень! — устало крикнул Асефор. — Быстрее шевели языком!

— Ее величество, королева Адрианна, просит ее принять.

— Скажи ей, что я занят, — сразу же отреагировал Асефор. Встречаться со совей женушкой ему ой как не хотелось.

— Но, ваше величество, — не унимался церемонийстр. — Она настаивает, угрожает устроить небывалый скандал на всю Королевскую Палату, если вы ее не примите. И, — старик понизил голос до шепота, — говорит что-то про пришельцев...

Асефор напрягся. Откуда этим женщинам все становится известно?!

— Ладно, — вынужденно согласился король. — Приглашай ее войти.

Церемонийстр мелкими шажками удалился, и через несколько минут в Тронный Зал вошла красивая женщина сорока лет. Она была высока, стройна и с классическими чертами лица: большие голубые глаза, длинные ресницы, небольшой прямой нос, правильно очерченные губы, не по годам румяные щеки. Высокий лоб обхватывал обруч-корона. Волосы ее были темно-русые, собранные в элегантную прическу. Одета она была в длинное, светло-коричневое платье с золотыми линиями.

Выглядела королева Адриана до того величественно и по-царски, что Асефор рядом с ней всякий раз казался самому себе каким-то маленьким и ничтожным.

И эта ослепительно-величественная женщина встала перед жестоким королем, смотрела ему прямо в глаза, не испытывая при этом и капли страха.

— Ну и что привело тебя ко мне, Адрианна? — спросил Асефор, явно нервничаясь. — И кто тебе дал права налево и направа кричать о государственных секретах?

Если бы перед королем стоял кто-нибудь другой, да кто угодно: властный граф, услужливый маркиз, трусливый военачальник, его речь и интонации в ней проивела бы такое наглядное впечатление, что любой из вышеперечисленных остался бы заикой на всю оставшуюся жизнь, если, конечно, она у него была бы, эта оставшаяся жизнь, но... Перед Асефором стоял человек совершенно иного склада, не испытывающий страх и не трепетающий перед его королевским могуществом, а совсем наоборот, человек, знающий все пороки и слабости его, короля, читающий его словно по книге. Это была его жена и этим все сказано.

— Государственные секреты? — усмехнулась не таясь королева. — Какие такие государственные тайны? Ты посылаешь целое войско против графа Диронделле и Морсиена, чтобы захватить иномирян, и кого? Троих подростков!

— Каких еще подростков? — от искреннего удивления Асефор даже не стал отпираться. Пришельцы, тайное оружие, все это подростки?!

— Самых что ни на есть обыкновенных юношей и девушек! — ответила Адрианна. — И что ты собираешься с ними делать? Мало ты загубил жизней, так теперь за детей принялся? Я думала, ты выше... Нет, ты не просто жестокий убийца, правитель-тиран, да ты еще и трус, раз посмел поднять руку на детей!

— Следи за речью, Адрианна! Я не позволю с собой так разговаривать! Еще слово и ты оийдешь на виселицу! — гневно предупредил ее Асефор.

— Не смеши меня, Асефор, — хмуро, ничуть не смутившись и ли испугавшись, ответила королева Доннийи. — Ты же знаешь, что не тронешь меня и пальцем. Прекрасно знаешь...

— Ты все еще прячешься за спиной своего брата, — заметил Асефор. — Но ТАК будет продолжаться недолго. Я найду способ избавиться от него.

— О, нет. Ты же знаешь, что стоит с моей головы упасть одному волоску, как мой брат и сын обьединятся с графом Диронделле и тебе, соответственно, конец.

— Это-то как раз вряд ли, — возразил король, пожав плечами. — Морсиен и Диронделле хотят власти, а, обьединевшись, они не смогут ее разделить. Как они разделят эту власть, а? Этому не бывать, Адрианна. И тебе не понять этой простой истины, потому что ты — женщина.

— Это тебе как раз не понять — в очередной раз не согласилась с ненавистным мужем Адрианна. — Ты так и не захотел узнать, чего же хочет Морсиен. Пойми, как раз власти ему и не нужно! Он всегда хотел лишь одного: видеть в своем отце героя, а увидел убийцу и тирана!

— Во всем виновата ты, — задыхаясь от бессильной ярости, которая затопила его с головы до пят, взревел Асефор. — Ты кормила нашего сына глупила философскими книжонками! Он вырос слабовольным!

— Нет, это ты сломал его своей злобой и черствостью! — воскликнула королева. — Ты загубил жизнь моему сыну! Ты отлучил его от меня! Ты! Ты! Во всем виноват только ты!!!

— Ну раз так, иди к нему, — предложил Асефор, сощурив глаза. — Иди и живи с ним! Или он тебя не примет? Отвернется от собственной матери?

— Ты прекрасно знаешь мои условия. Отдай ее мне — и я уйду.

— Это невозможно. Она — изменница! Шпионка и предательница короны! Лидия заслуживает только смерти!

— Ты ее и пальцем не тронешь! — убежденно и с запалом воскликнула Адрианна.

— Ну это мы еще посмотрим.

— Ты лучше меня знаешь, что будет в противном случае...

— Проклятая женщина! Все мои несчастья начались в тот день, когда я на тебе женился! — Асефор схватился за голову.

— Ошибаешься, — с легкой торжествующей улыбкой на губах возразила Адрианна. — Это мои несчастья начались со дня нашего замужества, а вот твои злоключения целиком твоя и лишь твоя заслуга:они начались тогда, когда ты предал и убил человека, который был бы верен и предан тебе вечно, останься ты неизменен своим принципам, что были заложены в вас обоих!

— Ты была бы рада быть на месте Лидии, не так ли? — зло и едко скривился Асефор. Он затронул ту струну в душе Адрианны, которую затрагивать ни в коем случае нельзя было затрагивать. — Быть женой Мелса, даже если пришлось бы сидеть в тюрьме.

Королвеа, не ожидавшая подобной атаки со стороны муженька, поспешила взять себя в руки.

— Ты знал, что мы любили друг друга, — ответила она, стараясь скрыть дрожь в голосе. — Он потом женился на Лидия, а я любила его всегда!

— Неверная! — взревел Асефор. — Но не волнуйся, — он за одно мгновение взял контроль над собой и вновь стал холодным и трезвым, — твои философские книжки скоро надоедят Морсиену и он вернется ко мне. Он мой сын, Адрианна. Он вернется. Он такой же, как и я. Тебе этого не изменить.

Адрианна повернулась кругом и твердой походкой зашагала к выходу из Зала. Перед дверями она приостановилась, слегка повернулась и сказала:

— Я бы на твоем месте не была бы так уверена.

— Что ты имеешь ввиду? — удивился Асефор, не ожидавший от нее подобных слов. — Морсиен — мой сын, моя плоть и кровь. В нем тоже сидит та же жажда власти и жестокость, чтобы добиться своей поставленной цели, что есть и во мне. Слышишь, Адрианна? Он вернется...

— Нет! — в глубоком отчаянии закричала королева. — Морсиен не такой, он лучше! Он всегда был и будет лучше! В нем нет ничего от тебя! ОН НЕ ТВОЙ СЫН!!!

Слова вырвались помимо ее воли, но что было, то уже произошло. Асефор застыл на месте, без возможности дышать или вымолвить слово. Адрианна закрыла глазами лицо и выбежала из Залы, глотая слезы...

'Что же теперь будет?' — только и крутилось в ее голове.

* * *

Карета с кучером в лице Дэриена и с шестерыми молодыми людьми-пришельцами, графиней Астональской и мятежным графом Диронделле остановилась перед огромными воротами.

— Вот и приехали! — заявил Дэриен пассажирам. — Поспешите! Времени у нас и так в обрез.

— Где мы? — спросила Эва, когда они ''припарковали'' карету, так как стражники забрали ее, не разрешив ее вьезд в пределы города, обосновав этот запрет тем, что у приехавших нет торговой лицензии, и даже отсутствие товара их не волновало. Поэтому, заплатив пошлины, естественно, за счет Мэтта, они вошли в город, поразивший их своим великолепием.

Огромные белокаменные и мраморные здания возвышались над ними. Нет, это не были пресловутые небоскребы земных городов... Они были самые высокие, этажей в пять, а по ширине иногда занимали целую улицу. Эти здания выглядели столь причудливо, но в то же время изысканно, что оставалось только диву даваться изобретательности и фантазии здешних архитекторов.

Высокая башня как-то переходила в купол, а купол — в плоскую крышу. Окна были не стандартно прямоугольные, а представляли какие-то совсем невообразимые геометрические фигуры. Весь город был очень светлым и живым.

Но что поражало больше всего, так это фонтаны и статуи. Прямо перед воротами возвышался монумент фонтана, струи которого поднимались метров на семь — восемь. Статуи лебедей и похожих на этих птиц своей грациозностью и скрытым величием девушек со всех сторон окружали этот фонтан.

Город был очень оживлен. Туда-сюда ходили люди, заходя то в одно изящное здание, то в другое. Встречались друг с другом, обменивались парой ничего незначащих фраз, и снова направлялись по своим делам. Но несмотря на гиперозабоченность, люди этого города не выглядели усталыми, озабоченными или подавленными под грузом проблем, как должно было быть в любом торговом городе средневековья, а наоборот, лица жителей были светлы и улыбчивы, но не праздны.

— Где мы? — снова спросила Эва. — Классное место.

— Да и люди словно светятся изнутри, даже странно, — заметил наблюдательный Руд.

— Этот город — комунна Саладелия, — пояснил Дэриен. — То есть здесь не распространяется ни власть Асефора, ни Морсиена, ни Мэтта. Городом правит Совет Старейшин.

— Прекрасное местечко! — вздохнув всей грудью воздух, сказал Влад. — Демократия — мне это нравится.

— О чем это он? — как всегда не понял Мэтт.

— Он рад, что здесь правят те, кого выбирает народ, — с улыбкой пояснила Ника.

— Но старейшин не выбирает народ, — возразил удивленный Мэтт. — У кого больше денег, тот и становится Старейшиной. Иногда это места передается по наследству.

Влад нахмурился.

— Облом, — тихо шепнул Руд, сразу же схлопотав от лучшего друга по затылку.

— Зачем же так грубо, вьюноша? — усмехнулась Николь. Лаура за ее спиной в приятном удивлении подняла брови: бысто учится, прям не по дням, а по часам. — Кстати, а что значит ''облом''?

— Это значит лохануться, — торопливо обьяснил Руд, еще раз получив по затылку.

— А что значит лохануться? — любопытным голосом спросила Астональская, страстно возжелавшая пополнить свой лексический запас.

— А это значит свалять дурака — лохануться! — с неунывающей улыбкой сообщил Николь Руд, отклонившись от очередного удара Влада.

— Руденька, переоцененный ты мой, — уже кипел Влад, — хватит работать бесплатным словарем дяди Даля, лучше просто закрой свой мансик!

Руд, который был прекрасно осведомлен о горячем нраве своего друга, мог бы вытерпеть удар по затылку, но исковеканное имя вывело из себя и его, обладающего практически ангельским терпением.

— О, Кирилл! — воскликнул Рудольф. — Смотри и внемли! Кажется, Влад тоже решил поражать девушек английскими словечками и несуществующим акцентом!

— Руд, ты труп! Заказывай себе белые тапочки! — взбесился Влад.

— But...but... — изумился Кирилл, не понявший причину наезда не его разговорную речь. — I do not want поражать девушек english словечками!

— Может ты не хочешь, но они-то поражаются, — хитро улыбнулся Руд.

— Руд, по-моему ты закомплексованная и, причем, нарывающаяся личность, — предупредила Ника.

— Стоп, стоп, стоп! — вмешался Мэтт. — Хватит споров. У нас совершенно нет времени! Мы должны все обсудить и обдумать!

— Хорошо, — согласился Влаф. — И что ты предлагаешь, графч...

Ника незаметно наступила на ногу своего горячо любимого братца, тем самым предотвратив очередной конфликт, который вполне мог в конце вылиться в мордобой.

Мэтт ничего не заметил или сделал вид, что не заметил:

— Мы должны разделиться на два-три человека и расскупить вещи, которые пригодятся вам в Академии, а потом встретиться здесь, у Лебединого фонтана.

— А ты, красавчик, будешь нас спонсировать? — кокетливо усмехнулась Эва, от чего одновременно сморщились и Мэтт, и Влад.

Ветров, по собственным, тщательно скрываемым ото всех, но всем известным, причинам, а его графское величество Мэтт из-за невиданной ему доселе, особенно от представительницы слабого пола, фамильярности.

— Всенепременно, — спешно отреагировал он.

— Ну и отлично, — покалидисто согласилась Эва. — Разделимся на пары. Влад, ты со мной.

Последние, безрадостные для Ветрова, слова были произнесены не в вопросительной, а в очень даже утвердительной форме.

— С... С чего это? — испугался Влад. Идти по магазинам с ЭВОЙ! Наказание не из легких...Влад отлично помнил те редкие походы по магазинам, когда имел несчастье быть рядом с Никой. Он не согласится! Его не заставят! Только через его труп!..

— Правда, с чего это? — с недоумением переспросила Ника, раньше не замечавшая за Эвой увлечения к Владу.

Эвелина хитро усмехнулась.

— Ника, ты представляешь, как я мечтала вытащить твоего брата со мной по магазинам! Я знаю, что это походит на садизм, но это одна из моих мечтаний! Так что, Влад, если ты мне откажешь, ты разобьешь мои хрупкие девичьи мечты! — артистично воскликнула Эва, подмигнув Николь, мол, учись, пока я жива. Сама же Эва тактично промолчала о том немаловажном факте, что хотела вытащить брата Ники по магазинам исключительно из-за роли грузчика, которому придется тащить на себе все пакеты. Эх, мечты, мечты...

Влад на такое не нашел ничего ответить, а лишь обреченно пожал плечами, раздумывая над жизненным вопросом, как скоро он заработает себе грыжу.

— Я иду с Рудом, — кивнула Лаура, подмигнув Нике.

Руд, естесвенно, не мевший ничего против, кивнул.

— Лично мне ничего покупать не надо, у меня все есть там, в Академии, — вставила Николь.

— Не верю, что девушка отказывается от похода по торговым лавкам, — сказал Мэтт, разглядывая Николь так, словно впервые ее увидел. — Я и Дэриен идем в трактир, а вы, графиня, идите с леди Никой и Кириллом.

— Ага! Минуточку! Один вопрос. Девчонки, можно вас спросить, в вашем мире что, всегда решения принимает девушка?

— Нет, конечно, не всегда, — ответила внимательно ее слушающей Николь Эва. — Но, моя дорогая, посмотри на нас. Такие девушки, как мы, просто не могут позволить кому-то решать за себя, не спросив даже нашего собственного мнения. И тебе не советуем.

— Эва! — вознегодавала рассудительная Ника. — Что о нас подумают?!

— Что мы умные, самостоятельные и сногсшибательные девушки, — парировала Эва.

— Отлично! — фыркнула Николь. — Видите ли, граф Диронделле, раз я говорю, что не хочу к портным, значит я не хочу и не пойду. Я иду с вами в трактир.

— Это не место для девушки, особенно такого высокого и благородного происхождения, — неуверенно заметил Мэтт, не знавший, чего ожидать от этой непредсказуемой племянницы Арова.

— Вы так говорите, потому что еще не были в Академии, — дружелюбно оскалилась Николь и пошла вперед. — Догоняйте!

— Вот вам монеты, — сказал Мэтт и сунул каждому горстку золотых монет, украшенных, как это ни странно, не профилем короля, а парой людей, пожимающих друг другу руку.

— И всего-то? — не унималась Эва. — И что мы купим на эти копейки?

— Копейки? — несказанно удивился Дэриен. — Это же уруйское золото высшей пробы!

— А можно поподробнее? — вмешалась Лаура, которую укусила муха любознательности.

Николь, увидевшая, что Мэтт и Дэриен задержались и не собираются в ближайшие минуты приходить, с недовольной миной вернулась в компанию.

— Это золото было добыто и переработано в городе — комунне Уруйе, которая не признавала власть Асефора и даже его валюту, и поэтому начала ковать свои деньги и такого высокого качества, что скоро она вытеснила в торговом мире валюту Асефора, чем очень рассердила его. Вскоре он послал на цветущий город войско и срванил его с землей, но уруйское золото уже прочно вошло в обиход и имеет очень высокую цену, Его почи не тратят. За одну монету уруйского золота дают пятьдесят монет Асефора. Так что судите сами.

— А тебе не жаль тратить на нас такие дорогие монеты? — спросила Ника. — Все же мы для тебя никто.

— Леди Ника, мне денег не жаль и никогда не было жаль, — ответил Мэтт, небрежно пожав плечами. — Они не стоят чувств вообще.

— Довольно философски звучит, особенно для богача, — заметил Влад, вздернув бровь.

— Деньги мне нужны лишь для того, чтобы реализовать свою месть и только. Они всего лишь орудие по дороге к моей цели.

— Что бы у тебя не случилось, месть не выход, — крайне осторожно сказала Ника, потому что знала, что не имеет права вмешиваться в жизнь абсолютно незнакомого ей чужого человека.

— Я это осознаю, но я поклялся и выполню свою клятву.

— Дело твое, — согласилась с ним Ника. — Но месть всегда приносит большую боль тому, кто мстит, а не тому, кому мстят.

Мэтт взглянул на Нику изучающим, задумчивым взглядом, потом взял за руку. Кирилл, стоявший рядом, отчего-то напрягся и нахмурил брови.

— Леди Вероника, вы не только красивая и милая девушка, но и очень умная и глубокая личность. Я вижу в вас огромную душевную силу. Вы можете этой внутренней силой свернуть горы. Оставайтесь такой всегда и никогда не собьетесь с правильной дороги. Я преклоняюсь перед вами, Вероника!

— Сильно сказано, — константировал Руд в наступившей минутной паузе.

— Это он че, щас в любви моей сестре при мне же признается? — опешил от возможности такой перспективы Влад.

— Нет, что ты, — улыбнулась Николь. Ее глаза смеялись веселым озорным блеском. — Это он изьявляет восхищение! Это большая честь, особенно для девушки ее возраста.

— Класс! — фыркнули Эва и Лаура, пытаясь скрыть во ''внезапно'' наступившем приступе жестокого кашля ехидные улыбочки и смешки. Да, они ей этого не забудут и еще долго будет над чем поприколоться...

* * *

Высокий худой молодой человек с сально-черными волосами и бегающеими глазами остановился перед огромными воротами города Превессии, столицы графства Коредо. Подумав, что силой этот город вряд ли возможно взять, он три раза постучался в ворота. Он и не надеялся, что его услышат и тем более откроют, но он ошибался. Ворота отворились и он предстал перед двумя стражниками, которые тут же направили на него свои арбалеты.

— Как твое имя, странник, откуда ты родом и зачем явился в Превессию, — затараторил один из стражников, поджарый бородатый мужчина средних лет.

— Я — Виндел Крисус, родом из Антронии, это к югу отсюда. А пришел в Превессию, потому что слышал, что здесь дают пристанище тем, кто пострадал от тирании Асефора и хочет служить графу Диронделле.

— Вы правильно слышали, — согласился бородатый стражник и чуть отпустил арбалет с прицела. — Но мы не можем доверять всем, поэтому любой перебежчик должен пройти определенный испытательный срок. Этими делами занимается городовой, господин Андрео Вольтеро. Вас проводят к нему.

И он жестом показал второму стражнику, молодому парню двадцати — двадцати пяти лет проводить его.

Виндел Крисус осторожнно осматривался и делал соответствующие выводы. Как жаль, чтозаписывать ничего нельзя! Это выглядело бы слишком подозрительно. Улицы Превессии были полны народу, который спешил кто куда. Обычный город, как и многие другие Доннийи. Но почему тогда сюда стремится попасть каждый третий доннийец? Не потому ли, что граф Диронделле устроил у себя в графстве идиллию? Но любая идиллия — утопия. Это ясно как день. Но что же тогда? Разве это идиллия? На улицах слышны крики и брань спорящих, где-то невдалеке недвумысленно звенели клинки, а сам граф Диронделле развязывает войну. Но тогда в чем же дело? Разгадка пришла к Крисусу внезапно, когда он увидел молодого парня, который не достиг еще двадцати лет, но который продавал цевты невиданной красоты и делал свое делал с искренней любовью. Смешно, но успех политики графа Диронделле имеет дев причины. Во-первых, он относился к подчиненным как к равным. А это очень важно, если хочешь, чтобы народ верил в тебя и был готов пойти за тобой. Во-вторых, как видно, граф Диронделле набирает в армию лишь тех, кто сам этого хочет, а не как Асефор, без разбору вербующий рекрутов: будет меньше дезертиров, к тому же тот, кто хочет становиться воином, лучше учиться сложному военному искусству чем тот, кого принудили через волю.

Да, этот граф или очень тонкий и расчетливый, или его направляет кто-то очень тонкий и расчетливый...

Молодой стражник и шпион остановились перед небольшой дверью из красного дерева. Первый постучался. За дверью послышалась возня, недовольное бормотание:

— Иду, иду!

Дверь отворилась и перед стражником и Крисусом предстал среднего роста плотного телосложения человек с суровыми чертами лица, но добрыми карими глазами. Одет он был в легкую черную дорожную одежду.

— Здравствуйте, господин Андрео Вольтеро! — прокричал стражник и слегка поклонился в знак глубочайшего уважения.

— Здравствуй и ты, Лучиян, что привело тебя ко мне? И кто этот молодой человек рядом с с тобой? — спросил городовой, переводя взгляд на стражника и Крисуса и обратно.

— Это беженец, — пояснил Лучиян. — Он пришел в Превессию, потому что слышал, что здесь можно найти убежище.

— Хм... — задумчиво протянул Вольтеро, почесывая подбородок и отодвигаясь в сторону, чтобы гости смогли пройти в дом. — Молодой человек, надеюсь, вы не один из шпионов Асефора, которых он присылает к нам толпами так, что хороших людей от них не отличишь?

— Почему вы так говорите? — удивился Крисус.

— Здесь не уважают шпионов. Да и где их уважают? — осклабился Вольтеро. — Лучиян, ты можешь идти... Низшая профессия, хуже чем воровство.

— Вы так считаете? — неким обиженным тоном спросил Крисус. — У вас что, нет шпионов у Асефора? И можете ли вы утверждать, что лучше воровать, чем шпионить? И вообще, воровство не профессия!

Андрео Вольтеро окинул Виндела изучающим взглядом своих карих глаз, а потом, подняв уголки губ, сказал:

— Люблю общаться с человеком, у которого есть собственное мнение. Я вам изложу свою точку зрения. Я не одобряю воровство, но если вор — не убийца и крадет не у последнего нищего, забирает лишь столько, сколько надо для поддержания жизни, а все это делает только в том случае, когда все другие дороги закрыты — его можно понять. Я шпионить низко, даже во благо своей стране. Шпион втирается в доверие, делается другом, ему доверяют сокровенные тайны, а он предает. И это причиняет огромную боль тому, кто считал его своим другом. Эта боль во много раз сильнее той боли, которую испытывает человек при потере чего-то материального. Поэтому шпионство хуже воровства.

— А если шпион так привязался к тому человеку, которому втерся в доверие, что не смог его предать? Он все еще остается низким и подлым? — поинтересовался Крисус.

— Конечно! — категорично ответил городовой. — Ведь он все равно предает! Предает того, ради кого шпионил!

— Получается замкнутый круг, — заметил Крисус.

— Именно так, — согласился Вольтеро. — И кстати, у нас нет шпионов у Асефора. Нет и никогда не было!

— Похвально, — усмехнулся Крисус, ни на секунду не поверив. — Так вы дадите мне пристанище?

— Да, дадим, — подумав, сказал Вольтеро. — Но с испытательным сроком, естественно. И еще, ты должен найти себе какое-нибудь занятие, работу.

— Можно мне в воины?

— Можно, — протянул Вольтеро, перебирая какие-то бумаги у себя на столе. — Кстати, сейчас проходит набор. Новички сразу же двигаются, чтобы слиться с основными силами графа Диронделле.

— Значит вам понадобится любая военная сила, единица, — заключил Виндел. — Так где проходит набор?

* * *

Раздвинув ширму, перед оцепеневшим Владом предстала Эва. Хотя Влад на долю секунды засомневался, что это была именно она, но недовольное выражение лица было коронное, эвелинское.

— О...Отлично выглядишь, — похвалил Ветров, еле сдерживая улыбку.

Эва и вправду выглядела сногсшибательно: одетая в длинное, подчеркивающее идеальную талию, снизу немного пышное платье светло-розового цвета с распущенными черными волосами, словно водопад, ниспадающими на плечи, девушка выглядела до жути не похожей на прежнюю Эву, которая одела бы платье такого цвета лишь через труп, желательно через труп того, кто ей это предлагал или заставлял. К тому же она чувствовала себя не в своей тарелке и все время дергала платье, стараясь сделать его более удобным. А если к этому добавить туфли того же цвета на маленьких симпатичных каблучках...

— Ужас! — заявила Эва, закатив глаза. — И как можно такое носить? Мантия и то удобней.

— Да, но нам сказано было купить что-нибудь праздничное, красивое и нарядное... Вот и купили, — сказал Ветров, не переставая ее рзглядывать. — К тому же ты выглядешь неплохо в этом...

— Шутовском наряде! — буркнула Эва и, не меняя платье, быстро выскочила из портного магазина, оставив Влада расплачиваться за их покупки.

— Ваша леди недовольна своим новым платьем? — спросила продавщица, милая маленькая женщина с мягкими глазами.

— Нет, что вы, она довольна, просто девушки такие капризные, — ответил Влад.

— Зато как она прекрасна, а, молодой человек. Вам несказанно с ней повезло, — подмигнув Ветрову, заметила продавщица.

'Повезло, а то как же! — подумал Влад с некоторой злостью. — С Эвой везет только мазохистам!'

Имевшая сто и один принцип, первым из которых был не носить пышных розовых платьев, Эва, рассержанная на все миры, в которых ей за недолгую жизнь удалось побывать, толкнула дверь, в надежде выбраться из этого кошмарного пыточного заведения.

Дверь со скрипом распахнулась, а бросившаяся вон из портного магазина Эва столкнулась с высоким худоватым пареньком, который хотел зайти туда.

— Извините, — буркнула Эва, отскочив от неизвестно чего оцепеневшего парня.

— Нет, это вы меня простите, милая леди, — наконец, выдавил он, смотря на Эву какими-то затуманенными глазами смечтательной поволокой. — Вы настолько прекрасны, что не имеете права извиняться. Вам все можно на этом свете. Моя душа рвется написать стихотворение или балладу в вашу честь! Милая, прекрасная, ни с чем несравненная леди, назовие ваше имя, чтобы я смог насладиться его мелодичным звучанием!

Пока Эва прикидывала, на какой стадии прогрессирующая шизофрения у парня, разпевающего ''ее неземную красоту'', и не стукнуть ли его чем-то не в меру тяжелым по голове, чтобы выветрились все глупые мысли и сильные галлюцинации, из дверей материализовалась внушительная фигура Влада, который имел несчастье расслышать его последние слова.

— Эта милая прекрасная леди со мной! — безапилляционно заявил он, хищнически оглядывая новоявленного поэта с головы до пят.

— Ох да, конечно, — подпешил оправдаться парень, но с явным сожалением в голосе. — Как я мог только подумать, что такая леди может быть одна! Приношу вам мои извинения, господин!

— Ты прощен, так что вали отсюда по добру-по здорову, — проявил снисхождение и великодушие Влад. — А тебе, Эва, лучше держаться поблизости от меня. В этом мирке больных на голову хоть отбавляй!

— Я сама могу за себя постоять! — обиделась Эва. — И платье мне в этом, поверь, не помешает!

— Ага, оно и видно, — пробурчал Влад, еле сдерживая, чтобы не застонать от отчаяния.

— Если хочешь знать, этот приятный молодой человек восхвалая мою неземную красоту! — кокетливо заметила Эва, просияв своей самой ослепительной, романтично-мечтательной улыбкой.

Влад не нашел, что на это ответить, а только крепко сжал кулаки и скрипнул зубами. Попадись ему этот поэт!..

* * *

— В данном отрезке времени этого мира твое на две ладони ниже колен платье выглядит слишком... эммм... экстремальным, ты не находишь? — с почти скучной физиономией на грустном, красивом лице просевтил Руд. — А так как нам надо не привлекать излишнего внимания в таком сомнительном месте, как эта пресловутая Академия...

— Не грузи, Руд! — взвыла Лаура. — Я не могу носить платья, длиннее этого. Даже и не проси! Мои ножки этого не поймут и не одобрят! К тому же у Николь платье покороче!

— Но Николь можно, она здесь своя и за ней же не гонятся сразу две армии, — ответил Руд, уже теряя надежду на то, чтобы убедить эту упрямую каратеистку, что это ''несомненно восхитительное платье'' никуда не годится. — А нам надо скрываться . К тому же тебе и в длинном платье будет огромное внимание (уж в этом-то Руд не сомневался , это с ее характером!), так что не надо усуглублять наше и без этого незавидное положение.

Лаура весьма довольно улыбнулась, как будто она только этого и ждала.

— Ладно, Рудька, — согласилась покладисто Лаура. — Я закажу себе еще одно платье, подлинней.

Руд обреченно вздохнул. Что ж, с девушками спор может привести лишь к неизбежной круглосуточной головной боли.

* * *

— Мой отец русский, а мать англичанка. Father в Англии занимался разведением hourse.

— Исконно английский бизнес, — одобрила Ника.

— Oh, yes!

— А зачем ты приехал учиться в Россию? Оксфорд не по душе или не по силам?

— Нет, не в этом дело, — сказал Кирилл, раздвигая руки в смешном жесте. — Просто отец хотел, чтобы я приобщался к его культуре.

— А ты не хотел?

— Не знаю... Очень сложно жить в другой стране без parents, — грустно изрек Кирилл.

— Зато не скучно, — фыркнула Ника. — Неделька в России, неделька в другом мире.

Кирилл улыбнулся, обнажив два ряда беленьких зубов.

— Расскажи about you, Ника, — предложил англичанин.

Он уже рассказал про себя все, что можно былои теперь интересовался своей спутницей. Та не возражала и от нечего делатз стала говорить. Они уже давно сделали покупки и на полчаса раньше пришли к лебединому фонтану.

— Учусь на биохимическом факультете, имею ревнивого братца и двух колоритных подружек. Плюс я среди них единственный адекватно мыслящий человек, так что скучать не приходится...

— Interesting, — подвел итог ее рассказа Кирилл. — Думаю, мы, что мы уже подружились, а теперь узнаем друг друга еще лучше.

— Это будет небезопасно для твоих зубов, — заметила Ника, пребывающая в веселом расположении духа.

— Ничего, — успокоил ее Кирилл. — Мой стоматолог отличный специалист.

* * *

— И все же, графиня Астональская, вам не следовало приходить в трактир, — в сотый раз заметил граф Диронделле. — Это не место для высокородных графинь.

— А для высокородных графов самое то? — невинно округлив глаза, спросила потомок Астональских. — И не называй меня графиня Астональская. Я чувствую себя восьмидесятилетней старухой. Зови меня просто Николь.

— Это было бы слишком фамильярно с моей стороны.

— Глупости, — фыркнула Николь. — Весь этот этикет — ужасная нелепость. Его придумали специально для того, чтобы люди не могли спокойно общаться. Видишь, как этим иномирянам, — тут она понизила голос, чтобы это не услышали особо любопытные личности, которых в подобого рода заведениях навалом, — легко? Им ничье мнение не авторитет.

— Они из другого мира, — напомнил ей Мэтт. — Нельзя сравнивать их и нас.

— Они тоже люди, — не согласилась с ним Николь. Дэриен вообще не вмешивался в их спор, потому что сидел в сторонке и о чем-то тихо разговаривал с каким-то низким человеком. — Они такие же, как и мы, просто они дают себе больше свободы. Так жить легче, не обременяя себя излишними глупостями.

— Наш мир тоже идет к, так называемому, прогрессу, — покачал головой Мэтт.

— Что-то не видно, все до ужаса мрачно, — возразила Николь.

— Не видно — посмотритесь в зеркало, — посоветовал ей Мэтт, очевидно, намекая на ее не в меру короткое платье.

Николь, независимо фыркнув, отвернула голову. Она терпеть не могла, когда ей указывали и в этом была полностью солидарна с иномирянами.

— Ой, простите! — воскликнула вдруг Николь. Бокал ее вина опрокинулся, и жидкость потекла по длинному столу (типичная барная стойка, как выразилась бы Лаура), за котором они все сидели. Николь попыталась встать, чтобы вино не капнуло на ее одежду, но не удержалась и чуть не упала, хорошо еще, что ее так вовремя поддержал Мэтт. Воспользовавшись всеобщей суматохой, которую она сама и создала, Николь скользнула к поясу Мэтта и ловко отстегнула его кошель. Затем этот увесистый мешочек почти так же незаметно оказался в карманчике ее короткого по меркам средневековой Доннийи платья.

Заметивший этот хитроумный трюк остроглазый трактирщик криво усмехнулся, и когда Мэтт отошел, чтобы о чем-то поговорить с Дэриеном, обратился к графине Астональской:

— Милая леди, мне кажется, вы не особо остро нуждаетесь в деньгах. Так зачем же отбираете добычу у честных воров?

Николь удовлетворенно хмыкнула:

— Вы правы, я совершенно не нуждаюсь в чужых, тем более его деньгах. Но этого графа с надутым самомнением надо было проучить.

— А чем он вам так насолил? — поинтересовался трактирщик, которому не чуждо было природное любопытсво.

— А то вы не слышали, — усомнилась Николь. — Но я вот что скажу. — Я — потомственная графиня Астональская, учусь в Академии, — трактирщик уважительно приподнял брови, — совершенно свободомыслящий человек, воспитать которую, как приличную леди, бросили попытки даже родители. Они вечно на каникулах говорят, что на меня плохо влияет Академия, но во всем графстве это единственное приличное учебное заведение, а учиться дома меня не возможно заставить даже из-под палки. Так что родители оставили меня в покое и приняли меня такой, какая я есть. Легко и просто. Я тут заявляется надутый графчик (спасибо Владу!), которому я, видите ли, по доброй воле помочь хочу, а он начинает учить меня жизни, — она передразнила Мэтта. — Не ходи в трактиры, не одевай недостаточно длинные платья!.. — Николь еще раз фыркнула. Этот жест означал у нее, что она терпела до последнего и что он сам нарвался.

Трактирщик добродушно улыбнулся негодовавшей Николь.

— Интересно, интересно, дорогуша... Так держать.

— Что интересно? — теперь настала очередь удивляться Николь.

— Интересно, кому вы такая своенравная достанетесь.

Николь на это лишь загадочно посмотрела. Весь ее вид говорил, что она догадывается кому, но на самом деле Николь мысленно жалела этого несчастного.

— Графиня Ас... — завел свою обычную пластинку Мэтт, но под грозным взглядом Николь поспешил поправиться. — Леди Николь, прошу вас поторопиться, мы должны идти.

— Сейчас, — согласилась Николь и встала из-за стола.

Мэтт потянулся было к поясу, чтобы достать кошель, но к своему величайшему изумлению его там не нашарил.

— Что-то не так, граф? — самым вежливым тоном, на который только она была способна, поинтересовалась Николь, еле сдерживая смех. Трактирщик следил за этим бесплатным представлением с великодушной улыбочкой.

— Н...ннет, — отозвался ошарашенный и растерянный Мэтт. Еще никому не удавалось так незаметно, чтобы он совсем ничего не почувствовал, обокрасть его. Явно работал профессионал. — Дэриен, расплатись, пожалуйста. Меня обокрали.

— Тебя? Обокрали? — брови Дэриена взметнулись вверх. — Что-то не верится, — но он все же достал свой кошель и расплатился за них.

На прощание Николь в самых дверях обернулась и помахала рукой трактирщику, который ответил ей веселым кивком головы.

* * *

Странненькая компания, собравшаяся у лебединого фонтана, привлекала нездоровое внимание прохожих, но всего на долю секунды, а потом они забывали про незнакомцев и погружались в свои проблемы, которые были необьятны и не имели конца.

А компания и вправду была болеее чем странненькой. Четыре девушки и пятеро мужчин спорили с пеной у рта и никто никого не слушал:

-Какое оружие? — недовольствовала Лаура. — Я даже мухобойку в руках держать боюсь.

— Да, только шею свернуть можешь, — ехидно подколола Эва.

— Я тоже не думаю, что иметь при себе холодное оружие адекватный и разумный поступок, — с печальным вздохом бросил Руд.

— Но в нашем мире это почти необходимо, — не соглашался Дэриен.

— Без меча вы как без рук, — одобрил его Мэтт.

— Но это ужасно дико! — на высокой ноте взвизгнула Эва.

— И по-варварски, — закончила ее мысль Лаура. Что ни говори, а эти двое понимали друг друга с полуслова...

— Мне тоже эта идея не по душе, — выразила свое мнение Ника.

— А мне эта идея очень даже нравится, — сказал Влад. — Давно хотел поиграть в горца.

— Влад! — с упреком воскликнула Ника.

— Это было бы интересно, — наконец, изрек до этого молчавший Кирилл.

— Да слушайте же вы, упрямыр подроски! — не сдержавшись, воскликнул Мэтт. А синхронное 'Мы — не подростки!!' он упорно проигнорировал. — Это необходимо для вашей же безопасности. Имейте оружие хотя бы для виду!

— Ну, раз ты считаешь, что это очень необходимо, — вздохнула Ника. — Тогда, думаю, мы решимся.

— Отлично. Здесь недалеко есть известная оружейная лавка, самая лучшая в городе.

И вся компания двинулась по направлению к торговым рядам.

— Лаур, ты не замечала, что все решения принимает Ника? — спросила Эва. — Что она скажет, так мы и поступаем. Даже парни. А этот графчик если что хочет, спрашивает только ее и только с ее мнением считается.

— Ага, — подтвердила подруге Лаура. — Только это даже в некоторой степени хорошо. Во-первых, весь груз ответсвенности лежит на ней, но хотя мы и стараемся поддерживать ее, нам много чего до лампочки. Во-вторых, кто-то же ведь должен принимать серьезные решения, представь, что это были бы Влад, Руд или ты. С Владом мы превратились бы в монахинь, с Рудом — в заучных ботаников, а тобой — в неисправимых рокерш.

— А ты бы и парней в платья нарядила, — недовольно прокомментировала Эва.

— А я бы ни за что не стала брать на себя ответственность, — подумав, сказала Лаура. — Это произошло бы только тогда, когда с этим не смог бы справиться кто-то, лучше меня или ситуация оказалась безысходной. А так... Мне это не к чему.

— Да, просто твой мозг не справится с таким обьемом информации, — сьязвила Эва скорее из привычки, чем по существу.

— Нет, мозг бы справился, а вот нервы не выдержали, — честно представив себе весь этот кошмар, искренне ответила девушка. — А у Ники и это, и то. Сразу видно, что у нее характер предводителя.

— Ну да, — кивнула головой Эва. — Все равно лучше она, чем кто-нибудь другой. А я ей давно советовала не губить талант и пройти курсы риторики и красноречия, хотя... у нее и так все неплохо получается .

Оружейная лавка по праву могла считаться таковой. Это была большая, но мрачноватая зала (загадочное ощущение нагнетало неправильное освещение), украшенная невообразимым количеством самого разнообразного оружия. Мечи, клинки, шпаги, копья, луки со оперенными стрелами, алебарды, топоры, военные молоты, щиты, шлемы, доспехи и еще много такого, что не имело даже названия. Влад, Руд и Кирилл завороженно осматривали весь этот арсенал, не веря, что им удалось побывать в таком месте и что они чуть было не отказались от его посещения. На Дэриена, Мэтта и Николь оружейная лавка (хотя правильнее было бы назвать целый павильон) ни в коей мере не повлияла: они и похлеще видали. Эва и Лаура придирчиво оглядывали помещение, совершенно не годившееся для них. Ника тоже в свою очередь осматривалась, но ничто не привлекло ее вмнимание, как...

На стене, в самом конце залы, висели два немного изогнутых меча. Они были расположены крест на крест и являлись как бы зеркальным отражением друг друга. Ника завороженно подошла к стене и, не сводя глаз с сверкающих клинков, потянула к ним руку. В следующую секунду мечи заискрились очень знакомым серебряным светом. Заметив это, Мэтт, Дэриен, Влад, Руд, Кирилл, Эва и Лаура повернулись в ее сторону.

— Близнецы, — еле выдавил из себя Дэриен.

— Мечи зеркального отражения! — пораженно воскликнул Мэтт.

— Избранная! — прозвучал высокий голос, принадлежавший плечисому мужчине с серыми глазами. — Невозможно! Я давно ждал этого!

— Она — избранная? — не поверил Дэриен. — Простая девчонка — избранная? Это же мечи-близнецы! Непобедимая сила! Мечи сами выбирают себе хозяина!

— Не такая уж она и простая, — уклончиво заметил Мэтт. — Раз папоротник переместил всех их в наш мир, значит все не так просто, как кажется с первого взгляда. Так это и вправду мечи-близнецы? Те самые, а не очередная неумелая копия?

Продавец и, видимо, владелец всего этого внушительного арсенала, вздохнул. Девять человек, и особенно Ника, почувствовавшая особую связь к мечам, навострив уши, приготовились слушать его.

— Да, это те самые мечи, но сперва вы должны узнать их историю, которая такова:

...Лет тридцать назад я и мой покойный отец жили очень далеко отсюда в местечке под названием Мерлевалес. Это надо идти по границе Северных провинций до самого конца. Сейчас там очень опасно: вечно дежурят воины Асефора и Морсиена, защищая границу между своими владениями. К Мерлевалесу примыкает лес Сверкающих огней. Этот лес идентичен Светлому лесу, хотя об обоих толком никто и не слышал; о последнем в Доннийи знают больше, а о Сверкающем все почему-то забыли. Но я жил там и знаю, что это очень странный лес, в котором удается побывать лишь отчаянным смельчакам. Таким и был мой отец. В одну ночь, когда в лесу огни особенно заасверкали и заискрились, мой отец пошел туда. Я был тогда еще мальчишкой, но помню все очень живо: слезы матери, причитания бабушки, вздохи мужчин... Отец уже третий день не возвращался. Все были убеждены, что он погиб, но ни у кого не хватало смелости пойти поискать хотя бы его тело. Но вот в одну ночь к нам в дверь постучались, и наш один сосед сообщил, что видел нашего отца в нескольких километрах от леса, но так как он очень спешил и, не зная, что его все считают почти погибшим, не остановился и не спросил, что же с ним случилось. Эта новость придала моей матери надежду. Прошло еще три дня, и на ночь четвертого отец вернулся. Он был изрядно потрепан, весомо похудел, под глазами залягли синяки усталости, но выражение лица было очень счастливым. И все приговаривал: 'Я сделал это, мне это удалось!'. У него в руках было что-то завернуто, и когда мы остались одни, он показал мне и моей матери спрятанное в черной материи. Это были две пары мечей, ужасно похожих друг на друга. Они завораживали своим неземным сиянием. Отец сказал, что нашел лучший металл, что есть в нашем мире, и что это принесет нам богатсво. Но так не случилось. Буквально через месяц отец скончался, а мы переехали в Саладелию. Злополучные мечи мы продали почти сразу же, и слава о них как о непобедимом оружии разнеслась по всей Доннийи. Но оказалось, что владеть этими мечами могут далеко не все. Мечи сами выбирают себе хозяина. И вот прошло тридцать лет. Одна пара мечей вернулась ко мне, так как не нашла себе достойного владельца, а другая пара все еще служит кому-то, но я не знаю точно кому. И вот, как видите, ко мне в лавку явилась простая девушка, и меч увидел в ней то, что сокрыто от глаз, отделил ее от всего остального мира. Дорогая леди, я дарю вам эти мечи: слишком долго лежали они без дела. Пришла и их пора. Используйте силу, что дана вам, с умом.

Ника слушала и не могла поверить. Непобедимые, легендарные мечи выбрали ее своей властительницей! Увидели в ней что-то, что не возможно увидеть глазам. Невероятно! С ней не могло такого случиться!.. К реальности ее вернул возглас Влада:

— Ну ты, сестрица, даешь!

— Я не ошибался в вас, леди Ника, — просто константировал факт Мэтт. — Наверное вы с вашими друзьями и вправду мощное оружие против Асефора.

Ника скромно улыбнулась.

— Это очень хорошая новость, граф, — сказал Дэриен, нервно притоптывая на месте. — Но нам лучше поспешить. Выбирайте себе оружия побыстрей.

Все принялись за дело: Влад выбрал себе длинный мощный меч с роскошной рукояткой, которая, наверное, стоила дороже, чем все остальное. Эва, хоть и не хотела иметь дела с оружием, подобрала себе лук со стрелами, а Лаура небольшой кинжал, чтобы, как она сама выразилась, было чем отбиваться от назойливых поклонников. Руд наотрез отказался от какого-либо смертоносного предмета, заявив, что дипломатия — лучшее оружие и что он в немалой мере владеет сим искусством. Кирилл тоже прикупил себе меч, но менее заметный, чем у Влада, зато более приспособленный к маневрам и с меньшим центром тяжести с отличной балансировкой.

* * *

В огромной и черезчур светлой комнате, сплошь обставленной столиками с различными колбочками, суетилось пятеро людей. Они лихорадочно смешивали различные по цвету и обьему жидкости из сосудов и все время что-то записывали, роняя на безупречно чистый стол жирные чернильные кляксы. На лицах всех этих собравшихся в одной комнате людей было написано лишь сосредоточенность и страх. Неожиданно дверь распахнулась и в комнату вошел высокий человек в темной одежде.

— Его величество король Асефор! — хорошо поставленным и много раз отрепетированным голосом прокричал он.

Работавшие в комнате замерли, а один даже выронил пробирку, которую в тот момент держал в руках.

Асефор появился в дверях почти сразу, обвел помещение презрительным взглядом, который затем перевел на застывших каждый в своих местах работников.

— Ну и как у вас продвигаются дела? — поинтересовался король, но в его голосе отчетливо было слышно презрение и малая толика снисхождения.

— Ну...э-э-э-э... — замялся худой старичок.

— Я жду конкретного ответа, — тихо, почти на грани шепота произнес Асефор. — Я вложил немало средств в вашу, так называемую, науку алхимию тогда, когда ресурсов катастрофически не хватает, а вы до сих пор ничего не открыли?!

— Ну, мы... — опять невнятно зашелся старик. — Есть кое-что, но... Нам нужно время, чтобы опробывать это...

— Что? — быстро, почти жадно спросил Асефор.

— Мы даже не придумали названия, — продолжил старик, кое-как взяв себя в руки. — Вот... — и он дрожащими руками приподнес королю небольшое блюдце, на дне которого была маленькая горстка черного песка.

— Что это такое? — в недоумении спросил Асефор. — Какое из этого песка оружие? Что с этим можно сделать?

— Ну-у-у-у, — опять неуверенно протянул старик, не зная, как обьяснить королю действенность своего изобретения. — Если я не ошибаюсь, стоит огню коснуться этого порошка, будет много пожара и огненных всплесков. То есть огонь умножается и...

— Я не особо верю вот в это, — перебил его король, — но ... Даю вам неделю, чтобы опробывать новоизобретенное оружие. Вы знаете, чего ожидать в случае провала...

Сказав это напоследок, Асефор, взмахнув плащем и резко повернувшись, властными твердыми шагами ушел из светлого помещения, оставив ученых в страхе, сметении и замешательстве.

* * *

— Мэтт! Дэриен! — воскликнул Николас Аров, выходя из одной из многочисленных палаток, раставленных в большом зеленом поле.

Везде царила суматоха, горели костры, на которых что-то варилось, распространяя не особо аппетитные запахи, туда и сюда сновали воины в легкой дорожной одежде, невдалеке от костров тренировались лучники и фехтовальщики. Это было передвижной военный лагерь мятежников.

— Я несказанно рад, что вы добрались так быстро! — поделился он. — Иномиряне с Николь уже в Академии?

— Да, — кивнул, подтверждая, Мэтт. — с ними, как и с вашей племянницей, все в порядке. Все в целостности в отличном здравии. Но я бы хотел сперва разузнать распорядок войск, их точное количество и наши шансы на победу.

— Пройдемте в палатку, граф, такие вещи на ходу не обсуждаются. Там и поговорим, — пригласил Аров.

Мэтт, Дэриен и бывший предсказатель вошли в большую серую палатку, убранство в которой было самое, что ни на есть, аскетичное: несколько выдвижных скамеек, маленьких размеров столик с вином и фруктами, а рядом с ним большой стол, на котором была расстелена огромная карта Доннийи со втыкнутыми в нее разноцветными иголочками, служившими ориентирами для каких-то непонятных туманных целей.

Аров привел Мэтта и своего друга прямиком к этой карте и начал рассказывать последние новости и сведения, с трудом раздобытые разведчиками:

— Наши основные войска расположены здесь, в Окриесном поле, малый отряд конницы здесь, в тылу врага, — он все свои слова для большей наглядности показывал на карте. — Еще у нас имеется один легион, но он в резерве, и я бы советовал применять его лишь в случае крайней необходимой ситуации или при штурме Оувии.

— Где находится этот легион? — спросил Мэтт, слегка хмуря брови. — Я не припомню, чтобы распоряжался насчет резервного легиона.

— Я распорядился, — обснил ему Аров, но увидев рассерженное лицо Мэтта, прибавил. — Это не рекруты, а наемники. На мои собственные средства и возможности.

— Я бы попросил вас, граф Аров, впредь больше не принимать подобных решений, для начала не посоветовавшись со мной, — ответ Мэтта прозвучил резко и сухо-конкретно.

— Я понял и учту, — согласился Николас, склонив голову влево и таким образом рассматривая выпрямившегося Мэтта. — Прошу прощения.

Граф Диронделле на это высказывание никак не отреагировал, а лишь задал следующий по счету вопрос:

— Где расположились войска Асефора?

— Здесь, здесь и здесь, — показал Аров, тыкая пальцем в карту. — Войска Соласа находятся в непосредственной близости от Академии. Они все еще не оставляют попыток разыскать пришельцов. Боюсь, рано или поздно Соласа оссенит, что подросткам там можно легко спрятаться. Все же лучше, чтобы это произошло как можно более поздно. Но это ничего... — Аров вздохнул. — Он видел лишь трех из них. Ими можно пожертвовать...

— Что??!! — Мэтт был просто вне себя. — Ими нельзя жервтвовать! Они все еще молоды и ничем не отличаются от наивных детей! У них вся жизнь впереди! Они не имеют отношения к нашей борьбе и уж тем более не должны из-за нее пострадать!

— Да пойми же, Мэтт, они не стоят того, чтобы мы проиграли Асефору! — заломив руки в жесте отчаяния и досады, воскликнул Аров. — Они ничего не представляют из себя.

— Тогда зачем же мы посылали за ними войска? — спросил Диронделле, пытаясь отыскать в действиях Арова логику, но он упорно ее не видел.

— Нельзя было, чтобы их получил в свои руки Асефор еще в самом начале, — рассудительно, словно несмышленому ребенку, обьяснил предсказатель. — Погоня за ними отвлекает его и сбивает с пути, заставляя не видеть явные ловушки и засады.

— Что вы за человек, Аров? — с презрением в голосе спросил Мэтт. — Я вас никогда не понимал и не пойму! Если бы не клятва, я бы пошел и спас их! А так, я отправлю Виктора.

— Виктор отличный командир, его нельзя отлучать от войск! — вознегодавал Аров. Да что себе позволяет этот неразумный мальчишка?!

— Это мое решение! — голосом Мэтта можно было бы заморозить кипяток. — И оно не поддается оспариванию!

Сказав это, он рассерженно вышел из палатки, оставив старых друзей наедине.

— Мэтт слишком сентиментален, — ровным голосом заметил Аров. — Как и его отец.

— Он прав, Николас, — негромко произнес Дэриен. — Ты черезчур жесток. Чем же ты отличаешься от Асефора?

— Ты не прав, Дэриен, — махнул рукой Аров. — В подобной борьбе нужна жестокость, а то поражение неминуемо. А от Асефора я отличаюсь тем, что хочу блага большинству, хоть и могу пожертвовать некоторыми...

— Это называется идти по головам, — справедливо заметил Дэриен. — А Мэтт этого не принимает. Он добрый.

— Сентиментальный, — возразил Аров, не воспринимая эти слова как одну простую истину.

— Думай как хочешь, — пожал плечами в неопределенном жесте Дэриен. — Только знай, Мэтт всегда будет поступать так, как подскажет ему сердце, а не холодная логика.

Он хотел было выйти из палатки, но напоследок оглянулся и произнес:

— А они не такие уж и никчемные, эти иномиряне.

— Что ты имеешь ввиду, — на лбу у Арова залегла глубокая морщинка.

— У одной из них мечи зеркальных отражений, — небрежно бросил Дэриен и вышел, оставив Арова в полном недоумении.

Глава 5

Академия

Мягкое летнее солнечное сияние разливалось в теплом дремотном воздухе, распространяя повсюду тонкий, легкий аромат. Теперь Ника понимала, почему лес называется Светлым : многовековые деревья, разросшиеся в длину, прекрасно пропускали через свои ветки и листья все до единого лучи света, открывая взору кусочек чистого, лазурного неба. Трава под ногами переливалась сочным зеленым цветом,а на ощупь была мягкой и податливой, из-за чего идти было легче и веселее. Будь здесь хоть какие-нибудь представители млекопитающих, то бишь лошади или овцы, они смогли бы по достоинству оценить местную флору.

Тропинка, ныряя в заросли, огибала деревья и выводила в более открытое и просторное пространство. Вчерашний туман, к утру более или менее рассеявшийся, оседал на деревьях и траве, с веток капало, отчего листья блестели, а трава стала совсем серебряной от росы. В утренней тишине все звуки казались близкими, так что все молча наслаждались предрассветной свежестью. Кое-где трава пышно разрасталась чуть-ли не до колен, вследствии чего брюки в нижней части становились влажными, а у Кирилла, не смотрящего под ноги, даже мокрыми. Наскоро перекусив по дороге сухой провизией, Ника, как и все остальные, заинтересованно прислушивалась к немного бессвязному рассказу Николь об Академии, стараясь не обращать внимания на вялую перебранку Влада и Лауры. Пары тычков и несильных подзатыльников вполне хватило, чтобы вернуть внимание Влада к рассказу.

— Академия...Ну как вам сходу обьяснить?..Невозможно выразить то, что и так всем понятно!

— Трудно обьяснить и еще труднее доказать, почему дважды два — четыре?— усмехнулся Руд.

— Ты та-а-а-а-кой умный!..— протянула Николь, на что все неэстетично заржали. Руд же, не зная, что ему только что сказали, колкость или комплимент, неопределенно пожал плечами.

— Вам там понравится,— уверенно произнесла Николь, возвращаясь к Академии.

— Николечка, ты это сказала раз уже сто!— не выдержала Эва, за шиворот которой нечаянно попало несколько капель росы, когда она отодвигала низкие ветки на своем пути.— Не могла бы ты выразиться поконкретнее?..

— Ну, Академия— это место, куда могут быть зачислены только представители аристократии. Всех с более низкими происхождениями или наследственными титулами моментально втаптывают в грязь и равняют со слугами, если не хуже...Та же учесть постигает всех робких и бесхарактерных. К тому же Академия— единственное учебное заведение в Доннийи, где обучаются в одном здании оба пола.

— Да-а-а, хорошенькая перспектива,— удивилась Ника.— Одним словом, средневевковая культура.

— Ты не так меня поняла,— возразила Николь, пока Кирилл галантно отодвигал куст, ожидая, пока она пройдет.— Все это вас не касается, а насчет второго, могу вас уверить — от шока, который вы там произведете после вашего проживания, они все до-о-лго будут приходить в себя.

— Это льстит,— ответил за всех Кирилл, рассеянно взлохмачивая свои непослушные, немного длинные волосы. Ника невольно загляделась на его тонкий профиль.

— А как ты думаешь, сильно мы там будем выделяться?— осторожно спросила Лаура, полуповернувшись и показав Владу, плетущемуся последним, кулак. Тот уже просто тащил рюкзаки девушек, пачкая и оставляя борозду на земле.

— А ты на что надеялся?— захохотала Николь.— Конечно, ведь вы— новички! Первые дни вам покажутся сущим кошмаром. Ну а потом, если вы виживите (это такая милая шутка!), то просто-напросто затеряетесь в толпе подростков, которые, изо всех сил стараясь выделиться из основной серой массы, становятся чуточку чудаковатыми.— Николь замолчала, но затем, словно вспомнив что-то, добавила.— Даже не чуточку чудаковатыми, а полноценными чудаками...А в остальном, вам там понравится.

— Я хорошо это уловил и впервые шестнадцать раз,— ответил раздраженно Руд, которого больше интересовали интриги и ловушки, расставленные во дворце ненормального короля и у мятежников, возглавляемых Мэттом, Аровым, Тиринтием и другими. Но раз их загнали в угол, придется переждать охоту на них в этой пресловутой Академии...

— Вам там скучно не будет, потому что вы будете проходить алхимию, астрономию, математику...

Продолжить Николь не пустила Лаура, пребывающая в прочной и взаимной ссоре с точными науками.

— Не продолжай, мне как-то сразу расхотелось дослушить!

— А боевые искусства и фехтование тебе тоже не нравятся?

У всех без исключения глаза загорелись огнем энтузиазма и ажиотажа, а Ника даже провела рукой по ровной и сияющей поверхности клинков, чьи ножны были закреплены на спине. Эти самые ножны были под стать своим знаменитым клинкам и отличались лишь более мелкими, непонятными узорами и резьбой.

— Николь, обещай, что все будет тип-топ,— заныла Эва, которую гложили нехорошие предчувстсвия.

Даже Николь, которая за последнее время привыкла к странным выражениям и словечкам ребят, изумленно подняла брови.

— Ну, что все будет пучком,— еще более запутал Кирилл, к некстати вспомнивший современный словарь русских фразеологизмов.

— Эх вы, темнота, чтобы вы без меня делали?— сам себя грустно спросил Руд и сказал.— Это значит, что все будет хорошо.

Лицо Николь просветлело.

— Да, конечно же, все будет тип-топ,— а быстро сечет,-подумала Ника,— если вы будете молчать и дадите слово мне. Уж меня-то они выслушают и с очень большим вниманием...

— Значит никто не заметит, что мы из другого мира и используем священное место получения знаний как укрытие от двух милых королей и их не менее милых армий?— иронично спросил Кирилл.

Николь расцвела в ослепительной улыбке.

— Не смотри на мир под таким углом.

— То есть не будь пессимистом,— перевел Влад, не выдержав и передав Руду один из рюкзаков девушек, из-за чего Руд пригнулся к земле от непосильного веса.

Заметив вопрошающий взгляд девушки, Ника минуты две убила на расшифровку слова 'пессимист'.

— С такими темпами я за рекордно короткие сроки пополню свой словарный запас,— задумавшись, выдала Николь,— а насчет пессимизма— не волнуйтесь. Вы сами всех там вылечите от глубокой депрессии.

— Вот мы все говорим об Академии, а когда же, собственно говоря, дойдем?— подала голос Лаура, которая изменив своей привычке, надела почти мужские брюки и теперь чувствовала в них себя немного скованно и некомфортно.

Николь, встряхнув волосами, заозиралась по сторонам и, наверняка что-то заметив, улыбнулась.

— Вы спрашивали, когда мы дойдем?— она театрально взмахнула рукой на кроны кленов и берез. Все как один проследили за направлением ее руки.— Мы уже дошли. Позвольте представить вам место вашего будущего обучения— Академию!..

Картина воистину впечатляла: несовместимость образов оставляла после себя смешанные эмоции и извлекала из глубин разума, казалось, подзабытые ассоциации. Духота полуденного леса, мягкий приглушенный свет, сочившийся сквозь листья и ветки, и прогалина, откуда виднелся возвышающийся над всем лесом холм. На нем по всему периметру протягивалась стена, выложенная из какого-то непонятного хрупкого камня светлого, переливающегося оттенка. Длина этой своеобразной 'китайской стены' впечатляла, заставляла вспоминать рисунки оборонительных стен средневековых замков. Интуитивно Ника ощутила, что они не такие уж и широкие, отчего возникло стойкое ощущение, что они воздвигнуты только для декорации и, так сказать, внешнего вида. Рассмотреть остальные чудеса средневековой архитектуры было невозможно, так как все остальное скрывалось за ними.

— Вау-у-у,— наконец, за всех протянул Кирилл, а Влад даже бросил горемычные рюкзаки на влажную траву.

— Кем бы ни были ваши архитекторы, они — гении!— Руд, вновь охваченный приступом нездорового энтузиазма, проталкивал Эву и Нику к созданной из более прочного на вид камня высокой и загибающейся в маленькую спираль лестнице.

Николь, с неподдельной гордостью за Академию, во время 'покорения Эвереста', стала рассказывать строение самого города. Да, да, именно города, потому что, подтвердив знания друзей о средневековых типичных городках, они сами состояли из нескольких уровней и ярусов. Центром этого города была Академия с прилежащей к ней садом поистине королевских размеров и боевой площадкой. Вся эта территория была обнесена стеной из почти такого же мрамора, служившей для чисто декоративных целей, потому что все, кому не лень, при желании легко перемахивали через них. Второй уровень, если принимать Академию за первый, был заполнен усадьбами и огромными владениями знати и домами крестьян среднего достатка. Третьий же уровень состовляли самые разнообразные Гильдии и общества, которые только могут прийти на ум, начиная с Гильдии Торговцев и Ремесленников, Ткачей и Оружейников и кончая Гильдиями Воров и Убийц, без которых не обходилось ни в одном мало-мальски большом городе. Именно в третьем ярусе располагались все многочисленные, по переводу на современный язык от Лауры, шоппинг— центры и бары, рестораны, а именно— трактиры и пивные заведения, ярмарки и базары, бани и лавки всякой всячины. Все судебные здания и место правление градоначальника тоже находились там. Этот ярус был отделен от четвертого, внешнего уровня, к которому они как раз-то сейчас и подходили, уже не просто декоративной стеной, переходящей в ворота, а шириной в шесть-семь метров каменной и ничем непрошибаемой стеной, за которой распологались казармы и сторожевые посты и дозоры.

Из путанного рассказа Николь, Ника поняла только то, что в старые, неспокойные времена город служил крепостью— опорой, являясь грозным препятствием на пути вражеского войска. Так что один из древнейших городов— крепостей мог бы многое рассказать об увиденном на своем веку...

Памятью о былых временах служила та самая стена, не разрушенная дальновидным градоначальником в случаях неожиданного нападения. И вот, наконец, лестница кончилась, выведя вконец измотанных путников под самые что ни на есть грозные очи сторожевого поста. Вход в город (Ника так и не потрудилась запомнить его названия), закрывали массивные ворота, которые она видела лишь в книгах по истории. Рядом сдавленно переводили дыхание Кирилл и Эва. 'Покорение Эвереста' не прошло незаметно и в данный момент все пытались унять бешенный ритм сердца. Даже Николь, которой, как думалось, привычны такие головокружительные спуски и подьемы.

— Кто вы такие и что здесь делаете? Немедленно представтесь и назовите ваши родовые имена и титулы, если таковые имеются, и обьясните цель визита,— прервал размышления Ники о том, как же все-таки приятно мерно дышать воздухом резкий мужской голос. Ох, а они-то забыли про дозорного, а этот самый дозорный про них не забыл!..

— Ну чего кричишь в ухо, а?— недовольно поморщилась Николь.— Неужто не узнал? Ах, как сожалею, в столь молодом возрасте страдать зарождающейся слепотой!

Дозорный— молодой приятный мужчина двадцати семи— двадцати восьми лет, до этого стоящий с хмурым и недовольным лицом, пристально вгляделся в Николь, а узнав, мгновенно сунул меч в ножны.

— Виноват, сразу не признал,— произнес только он, подавая знак другим дозорным, следящим за ними с вышки, чтобы открыли ворота.

— Не расстраивайтесь, голубчик, с кем не бывает?— подбодрила его Эва, оттряхивая дорожную одежду от пыли.

Дозорный, рассеяно ожидающий выполнения приказа, сразу напрягся и обратил свое притупленное внимание на ранее нерассмотренных гостей. Да-а-а, они стоили самого подробного осмотра и описания! Ника ярко представила, какими они должны были выглядеть в глазах случайного наблюдателя, и рассмеялась, уткнувшись в чью-то спину, кажется, это, к его несчастью, был Кирилл. Семеро юношей и девушек в походной одежде с многочисленными рюкзаками за плечами стояли у ворот и с независимым видом изучали их (ворота), ожидая хоть какого-то продвижения.

Ближе всех к дозорному стояла Эва, без зазрения совести повисшая на Владе, со своим перекинутым за плечико луком в чехле. Сама девушка, по мнению дозорного, была очень хрупкой и тонкой (сказываются годы балета!) и в дорожном плаще выглядела несолидно. Впечатление ее эфемерности и уступчивости немного портилось циничной усмешкой и наглым взглядом темных глаз. Поддерживающий ее парень девятнадцати лет, наклонивший голову к ее плечу так, что не было понятно, кто кого поддерживает, выглядел более внушительно, даже одежда не могла скрыть его развитого телосложения. Как и девушка, незнакомец был вооружен, но его оружие скрывалось в дорогих ножнах. Лицо у парня было хитрое, а чертами он напоминал девушку чуть правее, что убедило его, что они брат и сестра.

Затем изучению подверглись красивая девушка и грустный парень, глубоко равнодушные к происходящему вокруг них и с остервнием одновременно махавшие руками, складывая в кулак, а потом как-то раскрывая. Кажется, причиной спора и ему своебразному разрешению послужила лишняя поклажа, которую по определению кто-то должен был нести. Блондинка была среднего роста и с красивыми чертами лица, а также очень длинными светлыми волосами до пояса. Парень же худощав и высоковат, с тонкими чертами и умными глазами.

Прямо около него стоял юноша, довольно красивый, с взьерошенными волосами и искренним любопытством на лице. Также, как и у первого, мускулатура этого была хорошо развита, хоть он и был завернут в свободного покроя одежду. В спину к нему уткнулась сестра первого парня, а по волнообразным движениям ее спины и сдавленным всхлипам он понял, что она прячет прорывающийся наружу смех. Лицо девушки скрывали густые русые волосы и длинная челка.

Единственным человеком, которого он знал, была Николь Астональская, потомок влиятельного поныне рода Астональских и кузина Арова, состоящего когда-то давным-давно в свите короля. Несмотря на то, что девушку он признал, его обьязанностью было уведомить ее:

— Ворота уже открыли, но я могу пропустить только вас. Этих молодых людей я попрошу пройти за мной, дабы выяснить некоторые возникшие вопросы, — он выразительно посмотрел на лук Лауры и мечи Влада и Кирилла.

'Хорошо еще, что я догадалась одеть плащ. Посмотрим, как бы он запел, если бы увидел у меня в ножнах мечи зеркального отражения!'— с удовольствием похвалила себя Ника.

Николь при этих его словах нахмурилась и гордо произнесла:

— Дозорный Мертис, я ручаюсь за этих молодых людей, и к тому же они скоро будут учиться в Академии.

Последним доводом для мужчины послужили слова про Академию. Он развел руки и произнес:

— Они на вашем поручительстве, госпожа Астональская, но за оружие придется заплатить пошлины.

Пока Николь торговалась с дозорным, друзья зашли в казарменную территорию. На взгляд Ники, ничего особенного или из ряда вон выходящего она собой не представляла: снующие туда-сюда люди, большей частью вооруженые, и каждый из них занят своими проблемами, так как до проблем другого ему нет никакого дела. Закон, из покон веков соблюдающийся везде, без разници, Земля ли это или другой мир.

Николь догнала их на полпути к третьему уровню.

— А ты не говорила, что Асто-о-нальская, — смешно протянув, сказал Кирилл.

— Как-то не довелось, знаешь ли! Когда удираешь от погони, это последнее, о чем думается! — огрызнулась она.

— Все, все, поняли, — миролюбиво произнес Руд. — А сколько у вас тут пошлины оцениваются?..

Рудольф, как всегда, чувствовал себя за всех виноватым, хотя для этого не было ни малейшего повода. Николь легкомысленно пожала плечами.

— Тридцать серебряников,— был ее незамысловатый ответ.— Придется платить, проходя каждый ярус, а тут их, я вам уже говорила, много...

Все, следуя примеру Руда, застыдились, а пробывшуюся на совесть Лауру понесло:

— Николечка,— и как это она умудряется перевирать имена таким невероятным образом,— в очередной раз мысленно удивилась Ника.— Мы не хотели создаватьпроблем, правда...

На ее высказывание потомок Астональских хищно и лукаво улыбнулась.

— Когда Мэтти уходил, он имел несчатье обмолвиться с Тиринтием о его вполне благополучном и не внушающем никаких опасений финансовом положении,— при этих словах Николь, похлопав одежду, достала из-за пояса туго набитый кошель с инициалами глубокоуважаемого графа.— Никто не просил его так пренебрежительно говорить!— патетично добавила она.— Впредь пусть будет более скромным и внимательным и менее рассеянным!

— То есть ты хочешь сказать...— до Кирилла медленно доходил смысл, но он не смог удержаться от ослепительной улыбки.

— Я ничего не хочу сказать! Все, что хотела, я уже сказала!— довольная собой прервала его Николь.— Но в целом ты прав. Наш дорогой граф и сам не подозревает, насколько далеко простирается его щедрость...

И под дружный громкий хохот они, игнорируя косые и жадно-любопытные взгляды, вошли в третьий уровень.

* * *

'Теплая чистая вода и тишина... Что же еще нужно для полного счастья?'— расслабленно думала Ника, плескаясь в средневековом подобии ванной и смывая ту грязь, которая прилипла во время прохождения сквозь завесу густого тумана, потому что только за один час она, да и не только она, успела двенадцать раз упасть. Помнится, один Влад упал лишь три раза, причем комментируя свои приземления набором 'великого и могучего'. Но все это было тогда, а сейчас— только блаженство и ничего более...

Таков был поток спутанных мыслей Ники, когда они, озираясь и во все глаза рассматривая все подряд (все, кроме Николь. Конечно же я то же не удивлялась, если бы видела это каждый день!..), пересекали улочки и тесноватые проходы третьего уровня.

'А узко-то,— думала Ника.— Явно не рассчитано на что-то большее, чем человек. Бедное животное застряло бы, зажатое с одной стороны дощатыми, привлекающими своим ярким цветом, лавками, а с другой— каменной бездушной стеной каких-то салонов.'

В самом скором времени друзья убедились, что ничего экзотичного не увидят и поэтому притушили огонь энтузиазма. Конечно же ничего нового, потому что такие блага цивилизаций, как печатные книги, телевизоры и интернет, как могли уже, просветили всех желающих о повседневном быте среднестатистического средневекового горожанина. Вот он— прогресс науки!..

Окинув всю компанию долгим и задумчивым взглядом, Ника предложила зайти в купальни. Это предложение было втречено на 'ура' и вследствии чего Ника теперь наслаждалась ванной. Не нужно было никуда идти, спасать, бежать, прятаться... И, что самое главное, можно обстоятельно подумать об их теперешнем, незавидном положении. Факт первый, очевидный— они теперь в другом, параллельном мире, отстающем в развитии Землю на многие столетия. Факт второй, тоже не слишком приятный— они тут в фаворе и за ними ведется охота аж сразу двух армий. На ее вопрос, а что же сделает этот их спятивший король, если поймает, Николь только туманно и непонятно зашевелила пальцами. Видать, у местного короля бо-о-о-льшое воображение, просторы которого никому не захотелось на себе испытывать. Факт третий, более оптимистичный— им сейчас помогают, охраняют и вроде как пытаются спасти. Что ж, это, несомненно, радует. Как попасть обратно домой пока еще неясно, но есть слабая надежда выяснить все в Академии. Что ж, живем!..

И в этот блаженный момент какому-то гению пришла в голову такая гениальная идея, как, например, взять и подобно раскату грома постучаться в накрепко закрытую дверь.

— Релт, выходи! Я знаю, что ты там! Выходи, старый пройдоха!..Ты должен мне обьяснить, что за...— грубый мужской голос утонул в злобном крике Ники, настроение которой враз упала до нулевой отметки.

— Да как вы смеете??!!..Вы бесцеремонно приходите сюда, колотите дверь и смеете после всего этого хамства что-то еще требовать??Да вы, вы хам, лицемер, негодяй, кем бы вы там не являлись!!! И чтобы когда я отсюда вышла, духу вашего здесь не было-о-о-о!..

После ее прочувственной тирады воцарилась безупречная тишина, никем непрерываемая. Кем бы ни был ломившийся в дверь, его, очевидно, сдуло порывом ветра после первых же справедливых претензий со стороны девушки.

Ника пролежала в ванне до тех пор, пока не остыла вода. Потом она с чувством исполненного долга, надев халат, стала копаться в сумке. Вытащив первое, что попалось ей под руку, Ника узрела в ней ту ее одежду, в котором она по воле одного пакостного папоротника перенеслась в Доннийю. Немного подумав, девушка решила все же не шокировать местное население, которого ожидает разрыв сердца, если она-таки решится надеть подобное. Поборов пламенное желание, она влезла во что-то невероятно красивое, а именно платье зеленоватого оттенка, выгодно подчеркивающего ее фигуру, единственным недостатком которого, на взгляд девушки, была ее длина. За это время ее русые волосы почти что высохли и и она решила выйти 'в народ'. 'Народ' был не менее довольным жизнью, чем она, и грелся на закрытом от любопытных балконе. Когда она вышла, никто даже не повернул голову в ее сторону. Один только ее братец открыл глаза и пристально стал на нее смотреть. От его взгляда Нике стало не по себе.

— Что-то не так?

Кирилл, вальяжно сидевший на скамейке, хмыкнул:

— Если ты не считаешь заикание бедного парня чем-то из ряда вон выходящим, то нет.

По их лицам Ника догадалась, что они все прекрасно услышали.

— А он сам виноват!..— Ника и в самом деле отнюдь не считала себя виновной.

— Его единственная вина состоит в том, что на перекрестках Судьбы ему повстречалась ты!— обличительно ткнув в ее сторону изрек Влад, а Эва, в отместку за подругу, незаметно поставила ему подножку, когда он вставал. Через мгновение расстянувшийся на полу Влад безрезультатно пытался встать и найти главного виновника, так сказать, злодея. Эвелина, заранее просчитав его реакцию, юркнула за спину ничего не подозревающего Руда, что с ее стороны было очень верным тактическим шагом.

Когда Влад, отряхнувшись, встал и двинулся к виновнице шума, Николь открыла дверь и плавно вошла. Ника про себя заметила, что Николь не столько красива, сколько в ней так много обаяния, симпатии и шарма, что всем этим она затмевает многих окружающих ее красавиц.

Лаура выглядела роскошно: синеватого оттенка легкое платье прекрасно сочеталось с ее обманчиво наивными небесного цвета глазами и длинными, гораздо длиннее, чем у Ники, светлыми волосами, завязанными в тугую косу. Свои волнистые темные волосы Эва распустила, заколов несколькими заколками в высокую удобную прическу. Обе подружки Ники сидели рядом друг с другом, а Эва еще на всякий случай прикрывалась от Влада Рудом.

— Может продолжим путь? Нужно было остановиться, чтобы привести вас в порядок, теперь же придется ускорить темп.

— Мы ожидали этих слов,— улыбнулся Кирилл и Ника в который раз удивилась, какая у него теплая, солнечная улыбка, — и поэтому уже подготовили все необходимое,— он указал на ранее незамеченные рюкзаки, сиротливо примостившиеся у кресла.

— Какие примерные!— приятно удивилась Астональская.

— Будем надеяться, что четверо отпадных девушек с рюкзаками за спиной и оружиями на боку ни у кого не вызывут подозрений, — скептично отозвалась Лаура, но траура в ее голосе не было. Уж за себя саму она сумела бы постоять, это тех глупцов, позарившихся на нее, следует пожалеть...

* * *

— Они на нас пялятся!..

— Нет, не пялятся.

— Вот еще один!..— не хуже опытной истерички взвыла полушепотом Эва. Оказывается, можно и так, если уж очень постараться и быть чересчур талантливым. А Эва с детства отличалась талантом и одаренностью...

— Не свисти в ухо,— поморщился Рудольф.— У тебя просто выработалась мания преследования и зашкаливающая мнительность.

— Ах мнительность говоришь!— не сдержалась Эва.— Я чувствую себя коровой, со всех сторон рассматриваемой покупателями.

— Мне тоже как-то не по себе,— согласилась с ней Ника,— ничего, Эвочка, потерпи, мы уже, насколько я понимаю, пересекли весь город и почти что у Академии, не правда ли, Николь?

— А ты хорошо ориентируешься на местности,— оценила потомок древнего рода.— Вот уже закончились дома и усадьбы, сейчас вы увидите очередные воро...

Она осеклась, увидев в тесной толпе, через которую они, протискиваясь, проходили, знакомые ей лица. Николь нахмурила брови и, скривив лицо, наблюдала, как двое парней ее возраста,одетые в фиолетовую форменную одежду Академии, лавировали в толпе, чтобы, наконец, выйти к стоявшей и вытянувшейся от напряжения в струнку Николь.

— Кто они?— быстро спросил Руд.

— Да пара знакомых из Академии,— Николь поморщилась. Очевидно, эти знакомые были последними, кого Николь сейчас хотела бы лицезреть перед собой.— Нет, ну и 'повезло' же нам на них нарваться!..

— В чем дело-то?— он не понимал серьезности ситуации.

— Да просто то, что этот светловолосый— главный в Академии или, по крайней мере, себя таким считает.

Влад все мгновенно просек:

— Тьфу ты, как же нам невероятно везет-то. А что...

Что же хотел выяснить Влад так никто и не узнал, потому что в следующую секунду светловолосый тип и стоящий рядом с ним шатен появились перед ними и, быстрым наклоном головы, поприветствовали всех. Николь, незаметно скривившись так, словно у нее разом заныли все тридцать два зуба, показала рукой на более тихое и свободное пространство, потому что они стояли прямо в центре огромной толпы и были причиной пробки и задержки движения народа.

— Графиня Астональская, никак не ожидал вас так скоро увидеть в городе, да еще в таком окружении. Может представите нас?

— Э-э-э-э-э, м-м-м-м-м, уважаемый князь Ревалий Лесрин, я хочу представить вам приближенных графини Коредо,— она выразительно посмотрела на Влада и Нику.— Это брат и сестра...э-э-э-э...

— Ветровы,— мелодично и приветливо произнесла Ника, в душе содрогаясь от беззвучного смеха. Поводом для подобного послужили ставшие почти идеально-круглыми глаза и вытянутыми лица обоих князев. Затем по очереди представились и остальные, не забывая слегка наклонять головы. Позволив им отойти от потрясения, Николь обворожительно улыбнулась и незаметно стала подталкивать друзей к выходу из шумной ярмарки, но тут некстати опомнившийся Ревалий остановил их, а Николь, с видом замеченной в рядах фашистских захватчиков партизанки, обреченно повернулась.

— Знаете ли, князи, мы немного спешим, да и место неудобное...

Князь, видно, был неглупым и смышленным, так как не дал задурить себе голову.

— И все же ответьте, если это не секрет, куда вы так спешите, дорогая Николь?

'Дорогая' резануло слух Николь, но она сдержалась.

— Мы, вообще-то, направлялись в Академию. Все они будут учиться там,— ответила она на вопрошающий взгляд друга Ревалия, который представился каким-то Ставрием.

— Какая случайность! Мы тоже направлялись туда! Мы вас проводим...

Эва пришла к выводу, что ей необходимо вмешаться.

— До икоты и нервного тика уважаемые господа, мне кажется, что мы вполне сможем и сами, без чьей-либо помощи, выбраться из рынка,— она состроила грустную рожицу, но Ревалий, не имевший опыта общения с Эвой, принял это за печальное выражение лица.— Так дайте же нам, в конце концов, возможность лицезреть членов вашего преподавательского состава и подарить им бесценные минуты разговора с нашими скромными персонами...

И пока высокорожденные лорды, князи, графы, или кто они там, ловили свои некрасиво упавшие челюсти, все, кроме Эвы, уже затерялись в толпе. Эвелина, решившая последовать их заразительному примеру, тоже поспешила было ретироваться, когда ее отвлек настойчивый голос Лесрина:

— Позвольте все же вас проводить!

'Вот приставучий!'— с легким раздражением подумала Эва.

— Позвольте вам не позволить!

— Но...но...

'И это те самые так хваленые средневековые рыцари, которые без меча и брони лезут спасать несчастненьких принцесс от не менее несчастных драконов?! Которые сражают наповал своим обаянием и ораторскими способностями, на ходу придумывая оды в честь себя, родного?...'— с искренним возмущением думала про себя Эва.

— Позвольте откланяться...— и, не дождавшись ответного поклона, девушка в спешке исчезла в толпе.

В ней чувствовалась уверенность жительницы мегополиса, которой не привыкать к толкотне и очень сложно удивить такой штукой, как давка. 'Это еще что! Вот в автобусе в час пик по-настоящему тесно!'— мельком подумала Эва, догоняя Влада. Девушка поспела аккурат к середине допроса, устроенного Николь Лаурой и Никой.

— Кто они такие?

— Они же представились! Мне нечего добавить!

Ника хитро улыбнулась и так, чтобы парни случайно не услышали, ответила:

— Он как— то странно смотрел на тебя...Только не отрицай!

Астональская развела руками и сокрушенно мотнула головой.

— Это из-за этой сволочи я захотела провести каникулы вне Академии. Он меня совсем достал!

— А он ничего,— тихо оценила Эва, чтобы их разговор не дошел до ушей парней.— Чем он тебе так не угодил?

— Как тебе сказать...— она непонятно зашевелила пальцами.— Мне все равно...

— А ему, видно, нет,— ехидно заметила Лаура.

— Знаете что???— гневно воскликнула Николь, да так, что даже отосланные на разведку парни оглянулись.

— Ладно, не кипятись,— миролюбиво произнесла Ника.— И сколько он тебя так достает?

— Да с поступления!— чуть ли не взвыла, доведенная до нервного срыва, потомок Астональских.

— Отделаться не пробовала?— со знанием дела спросила Лаура. На ее тренировках большую часть группы составляли парни, которые не могли остаться равнодушными к симпатичной блондиночке...Естественно до того заключительного момента, когда эта милая блондиночка не показывала свой черный пояс, а некоторые, особо одаренные личности, даже удостаивались чести просветиться насчет немногих болезненных приемов...

— Ты, верно, шутишь?— невесело спросила Николь.— Пробовала и не раз, но ничего не помогает! Он упертый и привык всегда добиваться своего.

— А с тобой, есть такое хорошее русское слово,— облом!— захихикала Эва. Уже довольно далеко отошедшие парни недоуменно поджидали неторопящихся девушек.— Как тяжелую артиллерию, могу одолжить Лауру. Она надолго отобьет у него желание, да так, что тот целых полгода и на двадцать метров не будет подходить к представительницам слабого и прекрасного пола...

У Николь не на шутку разыгралось воображение, и она еле смогла дышать воздухом через рот. Картина вышла настолько реальной и красочной, что при определенных обстоятельствах могла бы сойти за правду.

— А что это Кирилл и остальные застыли памятниками самим себе?

Николь открыто улыбнулась так, как умела одна она.

— Просто мы уже дошли до последней преграды.

После этих интригующих слов все сменили скорости и быстрыми темпами догнали других.

— А где же вход?— нетерпеливо спросил Влад, которому, как это уже вошло в привычку, достался еще один рюкзак девчонок.

— Вот здесь,— не стала томить Николь и друзья наконец-то смогли воочию увидеть то место, в котором они, по теории, должны будут провести пару недель.

Вздохов, ахов или каких-нибудь других проявлений восхищения не было— лимит изумления за сегодняшний день уже давно истек. Они прото приняли к сведению, что увидели невообразимую красоту, перенесшуюся сюда из учебников истории : остроконечные пики и башенки, продолговатые окна и, с нереальной тщательностью выполненная, кладка и ручная резьба в лучших готических стилях...И это притом, что им была видна лишь западная часть здания, ведь весь остальной фон скрывал простирающий повсюду сад, которому позавидовала бы даже Семирамида.

Продолжая молча восхищаться окружающей их красотой, они не забывали передвигать ноги вслед уверенно скользящей Николь. Вокруг царила оживленная суета, столь не ощущаемая в 'райском саду'. Туда-сюда сновали люди, дети и подростки, одетые, преимущественно, в светло— фиолетовые мантии с некоторыми различиями в эмблемах факультетов.

'Странные они какие-то— подумала Ника.— А еще нам говорят, что мы странные?!'

Это было естественное ощущение, которое не возникало во время общения с Николь. Одна группа студентов расположилась у фонтана, попросту наслаждаясь жизнью. Много людей сидело на скамейках и под тенями деревьев со свитками и конспектами в руках. Обычная студентеческая идиллия перед сессиями и экзаменами, и если бы у них в руках было по бутылке пива, они бы ничем не отличались от обычных землян в их обычной повседневной жизни.Мгногие из них, замечая Николь, махали ей рукой и выкрикивали что-то приветственное. Она ограничивалась только улыбкой, быстрым шагом ведя их во внутрь Академии. Внутреннее убранство стоило отдельного описания, настолько поразительно архитекторы различали грань между благородной роскошью и крикливым позерством. Сил на какие-то, пусть даже и положительные, эмоции у Ники не хватало и она шла, стараясь навечно запечатлеть в памяти каждый кусочек Академии.

— Николь, а куда ты нас так рьяно ведешь?— спросил запыхавшийся Руд.

— Как куда?— от несказанного удивления девушка даже замедлила темп ходьбы по коридорам.— Нам же нужно разрешение Учительского состава, вы не забыли? Только бы директора там не оказалось!..

— Прямо сейчас?!— возмутился Влад, а остальные молча закивали, всецело соглашаясь с ним.— Мы же...

— А что медлить?— недослушила Астональская.— Запомните, что любая незначительная ошибка может стоить вам жизни...

Тут из-за угла выбежали двое, с оглушительным хохотом убегавшие от догоняющего их парня, красного, как вареный рак. 'Вообщем, здравствуй родная палата или, как в конкретном случае, школа,'— с ностальгией подумала Ника, узнавая милые сердцу школьные будни.

— Но мы не знаем, как себя вести и что говорить, — попыталась обьяснить девушке Лаура.

— Вам не нужно будет говорить, я сама все им поднесу, а вам останется лишь изредка кивать головой и делать умные лица...О, а вот и восточное крыло!

Это крыло отличалось от западного низким уровнем шума, а если быть более придирчивым, его полным отсутствием. По всему широкому выбеленному коридору доносился лишь отчетливый цокот от каблучков девушек и возение Кирилла со своим мечом. Они пару раз свернули направо, затем влево и дальше по центру...И так до бесконечности. Если бы не Николь, они надолго бы затерялись в таком своеобразном лабиринте. Наконец, когда уже отчаявшиеся друзья хотели все бросить и передохнуть прямо на полу ( они с самого третьего уровня почти бегом идут!), как Николь остановилась у массивной двери с золотой табличкой, на которой было что-то написано. Что именно, Ника не успела прочитать, так как в следущее мгновение Астональская без колебаний резко потянула дверь на себя и открыла ее.

Комната встретила их необычайной просторностью и светлостью. В ней за полуокруглым столом восседали трое людей.Сделав пару нерешительных шагов вслед за ошелемленно замершей Николь, Ника разглядела двоих мужчин и женщину в возрасте. В центре на стуле с высокой, обшитой мягкой тканью, спинке, разложив перед собой исписанные свитки, сидел мужчина за пятьдесят с пенсне в золотистой оправе на переносице. Около него, просматривая какие-то записи, расположились два других преподавателя. Одним из них был весьма приятной наружности мужчина, имя которого, как потом узнала Ника, оказалось Адралин. Женщина же имела очень посредственную внешность воспитательницы младших классов— такая же рассеянная и добродушная. Но больше всего внимание Ники привлек сравнительно молодой, подтянутый мужчина, единственный из всех одетый в нестесняющую движения одежду, а не в длинноватые бесформенные мантии, которые были здесь, как выяснилось, в почете. Он не сидел у стола, а, опершись на подоконник, с высоты наблюдал за чем-то или кем-то на тренировочной площадке. При их появлении он неуловимым движением оказался где-то в тени угла, предпочитая наблюдать со стороны. Но почему это стоит такая неуютная тишина?! Вроде как они договорились, что за них всех будет говорить Николь! Кирилл несильно толкнул прекрасную представительницу рода Астональских, не реагирующую, выражаясь языком Павлова, на внешние раздражители, а с нарастающим ужасом в глазах смотрящую на мужчину в пенсне.

'Чего это она так на него вызверилась? — недоумевала про себя Ника.— Ведь не смотрит же он на нас, как проголодавшийся волк на зайца?! Или все же смотрит?.. '

— Здравствуйте, уважаемые учителя и директор,— наконец, смогла выйти из ступора Николь.

Директор??? Так вот в чем дело! Да-а-а, они влипли... Из тогото Николь им рассказала, следовало, что заручившись поручительными письмами от Арова и его друга Тиринтия, сохраняющих какое-то влияние, их легко зачислили бы в Академию, если бы...Если бы при этом не присутствовал сам директор Академии, обладатель кучи важных наград и званий, магистр Оллистрат!!!

Все учителя были изрядно удивлены, обнаружив в зале так много непрошенных гостей. Их общее изумление выразил директор, подзабывший свои свитки, в ожидании более интересных событий, которых он чуял своим многолетним опытом.

— Ученица Астональская, не ожидал вас так скоро увидеть в стенах Академии. Насколько я помню, у вас сейчас каникулы, не так ли?

— Конечно, магистр Оллистрат. Но позвольте вам сперва представить моих знакомых, которые изьявили желание продолжить свое обучение в Академии.

Во время преставления никто из учителей не выразил своих эмоций; все лишь внимательно прислушивались к Николь, оставив свои текущие дела.

— Уважаемые гости Академии,— стекла пенсне блеснули,— не скажите ли вы, откуда родом и где ранее обучались?

Все мысленно облегченно вздохнули-на этот вопрос они подготовили ответ, но вот прокатит ли с директором? Он не был таким наивным и простодушным, каким казался с первого взгляда.

— Мы приехали (или правильнее будет сказать прискакали?) из Южных провинций, где проходили обучение под руководством графини Коредо в ее замке.

Создалось такое ощущение, что учительский состав находится в полной и окончательной прострации.

— Но, позвольте спросить, разве в Южной провинции есть такая графиня? По моим источникам, там есть графство Коредо, но не графиня, если мне не изменяет память...

Их разоблачали со скоростью летящей кометы. Руд попробовал изменить ситуацию в их пользу.

— Ваша информация безнадежно устарела,— осторожно заметил Руд.

— Ну-ну,— позволил себе усмехнуться магистр Оллистрат.

Мужчина у окна с равнодушным лицом наблюдал за разговором.

— Ученица Астональская, не скажите ли вы...

В этот напряженный момент, когда друзья отстукивали в сознании похоронный марш Шопена, дверь резко открылась и в залу просунулась чья-то голова.

— Ой, мастер Ланинг, я не знал, что вы сейчас заняты! Прошу прощения, позвольте уйти.

Голова, принадлежащая высокому парню с довольно широкими плечами, очень правильными чертами лица, волосами очень редкого, то ли черного, то ли темно-русого, оттенка, длинною до плеч, и серыми проницательными глазами, уже хотела скрыться в коридоре, но его настиг чересчур довольный голос директора:

— Кирсен, подожди!— парень в недоуменнии остановился.— Поди-ка сюда, ты поможешь кое-что уточнить...

Ника случайно перевела взгляд на Николь: с той можно было спокойно лепить надгромную статую, настолько побледнело и перекосилось ее лицо.

'Чему быть, того не миновать!— решительно подумала Ника.— А как предупреждение, они должны были написать на табличке для незнающих:''Отринь надежду, всяк сюда входящий!'''

Парень, которого магистр назвал Кирсеном, терпеливо ждал, когда ему обьяснят, что же директору от него надо.

— Кирсен, скажи, пожалуйста, ты же интересуешься географией и историей?

Получив от парня настороженный кивок, довольный директор продолжил:

— У нас тут с ученицей Николь вышла небольшая разминка. Не мог бы ты разрешить наш спор? Твои учителя отзывались о тебе, как о лучшем на своем курсе. Так вот, может быть ты знаешь о графине Коредо из Южной провинции?

Учителя ждали решающего ответа Кирсена Дейрата; мужщина у подоконника хищно прищурил глаза.

— Конечно же я вам помогу, магистр Оллестрат,— подал голос Кирсен. Его темные глаза прошлись по всем ним, разминувшись у Николь и остановившихся на Ветровой.

Дейрат буквально впился взглядом в миндалевидные глаза девушки, казалось, пытаясь понять, что же там за ними внутри. От его глаз невозможно было убежать, скрыться, исчезнуть. Они затягивали ее, приковывая к месту так, что она потеряла счет времени...

Наконец, Кирсен отвел глаза (Нике показалось, что прошло по меньшей мере два часа, хотя на самом деле не более полминуты). Повернулся к директору и кивнул.

— Да, директор Оллестрат. Я читал упоминание про графство Коредо и живущую там графиню Коредо.

Брови директора поползли вверх, но он никак не прокомментировал. У всех был ошарашенный, но не в меру счастливый видок.

— Разрешите мне уйти?— спросил Кирсен Дейрат.

— Конечно, конечно,— рассеянно ответил магистр Оллестра, изучая принесенные Николь бумаги,

Парень склонил голову и, развернувшись, зашагал к двери. Когда он прошел мимо нее, Нике показалось, что она услышала:

— Только ради тебя...

Но прежде, чем девушка успела как-то отреагировать на это, его темная шевелюра скрылась за дверью.

Директор, пристально рассмотрев вензели и подписанные бумаги, наконец, снял пенсне и посмотрел на ожидающих его вердикта друзей.

— Что ж, господа и леди,должен признать, у вас очень влиятельные и уважаемые поручители. Да и рекомендации очень стоящие...Могу вас поздравить, вы зачислены в Академию...

Все остальное, несомненно важное, сказанное магистром, просто не дошло до Ники, так как ее сознание после этих слов само собой отключилось. Нет, она не упала в обморок или потеряла сознание, а надежно отгорадилась от внешнего мира, полностью уйдя в себя. В ее мозгу крутилась лишь одна настойчивая мысль: ''Где найти любую мягкую горизонтальную поверхность?''. Ее уставшему подсознанию стало фиолетово все и вся. Девушка уже на автопилоте наблюдала за высокопарной речью Николь, благодарившей учителей и директора за решение, о котором они не будут сожалеть (что, правда что-ли? Как-то с трудом вериться!), Кирилла, опопрившего косяк двери и остальных ее друзей, выглядевших ничуть не лучше ее самой. Вероятно, Николь Астональская заметила их неустойчивое состояние, так как скомканно попрощалась с магистрами и, незаметно отлепив их со стен и шкафов, вывела в коридор.

— Ну вы даете!— восхитилась Николь, ведя ребят через переплетенье запутанных комнат и залов, лестниц и проходов, арк и бойниц.

— Здесь как в том мифе о лабиринте Минотавра. И там и тут скорее потеряешься, чем найдешь выход,— только у Кирилла остались силы и желание шутить. Три дня тесного общения с их компанией изрядно поправили и пополнили его лексикон.

Словно смилостливовшись над всеми ними, Николь остановилась у какой-то арки.

— Это типа привал?— лениво высказался Руд.

— Нет, Рудольф,— с апломбом возразила Николь, поразив парня не интонацией своего голоса, а полным вариантом его имени. А Руд-то, наивный, думал, что кроме его родителей никто больше не посмеет посягнуть на такое...

— Дальше вам нельзя!— она строго обвела взглядом враз притихших Влада, Кирилла и Руда.

— Мы наказаны за плохое поведение?— насмешливо поинтерисовался Ветров, хотя по нему было заметно, что ответ его не волнует.

— Вход мужчинам на женскую территорию запрещен, но я вас провожу, потому что самостоятельно вы не доберетесь.

Астональская сказала девушкам номера их будущих комнат и перечислила соседей, после чего исчезла, захватив парней. Как выяснилось, их распределили раздельно, хотя факт того, что их комнаты на одном этаже, не мог не радовать. Эва и Лаура селились к ''милой девчушке'' тринадцати лет, а Ника, по словам все той же Николь, должна была жить с какой-то ''любопытной мымрой''.

Решив не ждать возвращения потомка Астональских, девушки попрощались и зашли в свои комнаты.

Продолговатая и просторная комната с большим окном напротив двери, шкафы и полки, заваленные школьными инвентарями, две удобные кровати, довольно далеко друг от друга и, самое главное, огромное, на всю стену, зеркало, разрисованное по краям тонкими причудливыми узорами. Ника, оценив зеркало, да и всю комнату по достоинству, хмыкнула. ''А ничего себе, стильненько так...''

Бросив свой и до того не похожий на пушинку, а после покупок изрядно потяжелевший, рюкзак около изголовья аккуратно застеленной кровати, она повернулась к, замечнной еще во время осмотра, девушкем сидящей на кровати и перевязывающую свои волосы в косу, которая по своей длине могла соревноваться с волосами Лауры. Девушка внешне была вполне обычная, за исключением косы и острого взгляда светло-серых глаз.

— Привет! Меня зовут Ника и теперь я твоя соседка по комнате, хошь ты этого или нет. Будем дружить?

Девушка оставила волосы в покое и ухмыльнулась краем рта.

— Я предлагаю военное перемирие с целью выяснения планов противника.

''Хорошо, что у нее есть чувство юмора,— оценила Ника.— И чего Николь на нее бочки качала?''

— Вполне с тобой согласна,— заметила Ника, расстилая уже свою кровать.— Но послы мира не смогут встретиться, потому что одна из них прямо сейчас уснет! Все вопросы, жалобы и претензии подавать в письменном виде, когда она проснется.

— Спокойного тебе, э-э-э-э-э, вечера...

И вправду. День еще не успел плавно перейти в ночь, а Ника уже сладко спала, смутно догаываясь об учебных буднях, ждущих ее впереди.

Но Судьба, как известно, штука непредсказуемая и поэтому реальность в итоге оказывается куда более интересней всяких догадок и предположений...

* * *

Утро началось сумбурно и очень бестолково. Сперва в Нику чем-то бросили, затем бесцеремонно растолкали и заставили принять более или менее вертикальное положение. Ника сопротивлялась из последних сил, впрочем, не делая попыток отогнать непрошенных гостей, но сделав в памяти заметку отомстить за брошенную подушку не сейчас, а позже. Когда ''они'' вконец достали девушку, Ника, через силу приподняв веки, увидела Лауру и ее новую соседку с сияющими лицами, перебрасывающими незначительными словами.

— Ну и горазда же ты спать, подруга!— искренне восхитилась Лаура, заметив, что Ника встала.— Мы тебя минут двадцать разбудить не можем!

Сама Лаура выглядела выспавшейся и очень бодрой. На ней был один из настолько любимых здесь ''балахонов''; свои светлые волосы девушка, вопреки здешней моде, завязала не в косу, а длинный конский хвост,

Приведя свои хаотичные мысли в относительный порядок, Ника спросила у своей соседки.

— Я вчера нормально не представилась. Я— Ника Ветрова, а это моя подруга Лаура...

— Мы с ней познакомились, когда совместно будили тебя. Меня же зовут Исция.

— Приятно познакомиться,— закончила их знакомство вежливая Ника.

— Так уж у приятно?— ехидно спросила Исция, приподняв брови.

— Короче, девушки, я тут тебе принесла что-то из здешних шмоток. Быстрей одевайся и дуй в столовую. Николь нас там познакомит с нашими новыми сокурсниками. Исция, ты идешь? Исция?

Девушка сосредоточенно повторяла про себя незнакомые, но очень звучные слова, шевеля губами, поэтому и не услышала первое обращение торопившейся Лауры.

— А? Да, конечно, иду.

Оставив Ветрову в гордом одиночестве, они закрыли за собой дверь, однако цокот каблучков был отчетливо слышен— Лаура осталась верна своим принципам.

Ника нашла в местном аналоге ванны тазик с еще теплой водой и, поплескав себе ею лицо, водные процедуры на этом решила закончить. Натянула принесенную Лаурой одежду и критично замерла у зеркала. Решив не мучать себя и волосы, девушка достала из кармашка своего рюкзака ободок и зачесала отрастившие волосы назад. Оглянувшись в последний раз на зеркало, Ника отметила, что могла выглядеть и лучше.

Зеркальная гладь отражала высокую симпатичную девушку, худенькую и с осунувшимся лицом. Под ее большими миндалевидными глазами залегли небольшие круги, но сами глаза светились азартным внутренним светом...

Чтобы не заставлять друзей долго ее ждать и тем самым разрушать невосстанавливающиеся нервные клетки, Ника выскочила в коридор. Отловив одну маленькую девочку ( в Академию могли принимать уже с десяти лет) и разузнав у нее, где же столовая, Ника, недоолго думая, побежала, благо лекции уже начались и в коридорах почти не было народу. Поворот, арка, поворот налево и... Девушка со всего рамаха впечаталась в кого-то, чудом не сшибив его с ног. Подняв глаза, чтобы узнать, кого же она так осчастливила, Ника узнала в невезучем прохожем того самого мужчину, который, стоя у подоконника, наблюдал за их мучениями в кабинете учителей.

— Прошу меня извинить за неуклюжесть э-э-э-э-э....

— Мастер Ланинг ар Вортон.

— Мастер Ланинг ар Вортон,— послушно повторила Ника и только затем поняла, что именно повторила и почему он ей кого-то напоминал.— Ар Вортон?! Вы родственник Тиринтия ар Вортона?!

Нужно было заметить, что мужчина выглядел гораздо более удивленным, чем девушка.

— Откуда ты знаешь Тиринтия?

— А он, он...он приходил к нам в замок как гость графини Коредо,— нашлась Ника.

— Ну-ну, понятно,— брови мастера выражали все, что он думает о ее бессвязной лжи.— А знаю я Тиринтия ар Вортона потому, что я его родной брат.

— Вы?— сегодня определенно день открытий.— Очень приятно познакомиься...Вы здесь преподаете или...

— Да, я здесь в качестве мастера боевых искусств,— Ланинг насмешливо посматривал на Нику, а при произнесении рода его занятий лицо странной девушки просияло. Обычно при упоминании его предмета все представительницы женского пола, независимо от возраста, разочарованно поднимали брови и уводили разговор в другое русло, помятуя о том, что мужчины могут говорить о двух вещах — драках и мечах— беспрерывно, также, как женщины об одежде и косметике. А эта новенькая из вчерашней колоритной компании смотрит во все глаза, словно только что разом сбылись все ее мечты.

— Значит вы обучаете бою на мечах?— Ника все еще боялась поверить в удачу. Эта новость затмила собой даже ее недавний шок, когда она узнала, кем приходится Тиринтию Ланинг. Ника ни на секунду не колебалась: желание узнать, знает ли Ланинг, кто они на самом деле, было подавлено, когда она логически подумала, что, вероятнее всего, его старший брат не ввел его в курс дела. Это обьясняло то, почему Тиринтий не вспомнил об Академии, когда они так тщетно искали место укрытия. Братья давно не встречались и Тиринтий не знал, где теперь работает его неугомонный брат. Ника не могла знать, что с момента выхода Тиринтия из Тайной Стражи, его младший брат остался там на два года, а затем, получив выгодное предложение из Академии, решив последовать примеру брата. К тому времени в Тайной Страже произошли кое-какие разительные перемены, не устраивавшие лучшего учителя боевх искусств, а после назначение на место его брата Сары Катер, предложение из Академии стал отличным поводом, чтобы подать в отставку.

Конечно, Ланинг ар Вортон, как родной, пусть и младший, брат Тиринтия, был одним из тех единичных персон, которым была известна личность главы Тайной Стражи, но он до сих пор даже не догадывался о причинах, побудивших его уйти в тень на долгое время и распрощаться с отличной карьерой. Будни в Академии проходили незаметно, но насыщено; ее звание самого эксцентричного учебного заведения полностью оправдывало себя. И вот вчера в Академию зачислена весьма эффектная компания, которая, как подсказывала Ланингу его интуиция, еще даст о себе знать. Вроде бы в ней (компании) не было ничего из ряда вон выходящего, но мастера Ланинга насторожил факт знакомства девчонки с Тиринтием. Дело в том, что его замкнутый и по-своему гениальный старший брат всегда старался не афишировать свое родовое имя и знатное происхождение; светские балы и званные приемы, так многочисленные и всеми любимые в высших кругах, он презирал и относился с полнейшим равнодушием, зачастую игнорируя приглашения от более высокопоставленных особ. Ланингу ар Вортону с трудом верилось, что его старший братец так резко изменил своим привычкам. Нескладную ложь новенькой он мгновенно уловил, но не подал виду. С их прихдом появлялись все новые и новые вопросы, ответы на которых не предвидились в ближайшем будущем. Так кто же эта девчонка?..

— Да, конечно же, обучаю.

— А нам вы тоже будете преподавать?

— Нет, я занимаюсь только последними двумя курсами. Уровень мастерства у начальных не тот.

Девушка поникла, но пока еще не теряла надежду.

— Знаете мистер...тьфу!..Мастер Ланинг, я очень хочу показать вам мои клинки. Уверена, они вас заинтересуют.

— Ну, если так, приходи со своими клинками после уроков в тренировачный зал.

— Огромное спасибо,— произнесла новенькая, улыбнувшись своим мыслям, а затем, будто бы что-то вспомнив, рассеянно добавила.— Ой, блин! Николь теперь меня точно убьет! Я совсем забыла!..

И девчонка, взмахнув волосами, продолжила свой путь бегом, успев крикнуть что-то вроде прощанья изумленному Ланингу...

* * *

Ника, несмотря на то, что остальную часть пути пробежала, все равно не успела вовремя к началу урока. Состроив виноватое лицо, отработанное долгими школьными годами, Ника, постучавшись в нужную дверь, вошла в аудиторию. Все расселись по местам, но отыскав глазами подруг, Ника подсела к ним.

Эва сердито прошептал, не переставая следить глазами за учителем астрономии.

— Ты где была?! Почему опоздала? Николь нам все мозги проела!..

— Вы познакомились с другими?— спросила вопросом на вопрос Ника.

— Можно и так выразиться,— усмехнулась с другого бока Лаура, неумело записывая что-то пером. На всей бумаге были кляксы и размазнные слова.— Нормальные ребята, хотя на нас смотрели, как на пришельцев. Несмотря на то, что мы и есть пришельцы...

Лаура хмыкнула, оставшаяся довольной парадоксом своих слов.

— А я такое узнала!..— Ника полушепотом на последней скамейке рассказала о Ланинге ар Вортоне. И Эва и Лаура согласилась с тем, что она правильно сделался, когда не рассказала об их мире. Остальную часть времени девушки потратили на записывание лекции по астрономии. В целом урок был неплох, но Нику иногда так и подмывало просветить их беспрерывно бубнящего препода, что звезды-газообразные тела, до которых много— много световых лет. Судя по лицам Лауры и Эвы, их грызли те же мысли.

Наконец, когда все руки от непривычки были забрызганы чернилами, прозвучал оглушающий звон, служащий здесь подобием так привычного им звонка. Побросав листки в холостяные сумки, Ника и подруги потянулись вместе с толпой к выходу. Если во время лекции никто даже не посмотрел в их сторону, Ника подумала, что любопытство тут не в почете. Но это суждение оказалось ошибочным, потому что пробираясь через толпу, Ника то и дело ловила на себе косые и любознательные взгляды, большей части мужской половины. Наконец, выбравшись, они остановились в темном прохладном уголке, не зная, где следующая аудитория. Эва, увидев одного парня из их курса, спросила это у него, на что тот ''блаженный'', как потом окрестила его девушка, заозирался вокруг, а потом, когда понял, что обращаются явно к нему, смутился, но все-таки смог, заикаясь, обьяснить.

— Они что, все здесь такие?— иронично спросила Ника.

— Да нет,— хихикнула Лаура, поправляя роскошную косу,— просто они раньше не встречали таких активных и ''нескромных'', по их меркам, девиц!

На это высказывание Эва повела себя очень благоразумно: не стала вопить или устраивать глобальной истерики, а просто попыталась ее тихо задушить.

Рассеянно наблюдая за обычным общением подруг, Ника увидела в конце коридора знакомое лицо. Исция с кем-то увлеченно разговаривала.

— Привет, Исци. Ты случайно не видела Николь, никак не могу ее найти?

Исция, стоявшая к ней лицом, кивнула:

— Сегодня, кажется, вторым уроком у них алхимия. Я хочу познакомить тебя с моим другом. Ника, это Кирсен Дейрат.

Парень, с которым общалась Исция, в этот момент, наконец, повернулся, и Ника узнала в нем того самого спасителя, выручившего их у Оллестрата.

Тот очень внимательно смотрел на Нику, а потом произнес:

— Я видел вас у директора. Поздравляю с поступлением. Многие все отдали бы, чтобы оказаться на вашем месте.

— Да, в сущности, не с чем и поздравлять,— пожала плечами Ника.— Рада была познакомиться. До встречи...

Эва и Лаура нетерпеливо ждали ее у винтовой лестницы. Подойдя поближе, Ника услышала их ничего не значащий разговор:

— Средневековая культура культурой, но учиться я здесь бы не хотела, — жаловалась Лаура. — Пока запомнишь хотя бы расположение кабинетов и ученических корпусов— все извилины распрямятся сами собой!

На что Эва ответила самым будничным тоном:

— Не бойся, Лаур. Тебе это не грозит: тебе и так нечего распрямлять...

И пока ее подруги вновь не перессорились, Ника успела вставить:

— Нам на четвертый этаж. Хочу узнать, как дела у ребят.

''Дела у ребят'' были не лучше, чем у девушек. Если на них косилась мужская половина, то ребят обсуждали все девчонки их и не только их курса. По пути к ним Ника даже услышала пару особо лестных комментариев и комплиментов новичкам.

— Ну и как прошла алхимия? Надеюсь, лучше, чем у нас астрономия?

— Меня так и подмывало встать и пару раз врезать твоему брату, — резко высказался обычно мирный и гуманный Руд.

Ника вопросительно посмотрела на враз притихшего Влада.

— Я разве виноват, что он нес полнейшую ерунду?! Вот я и встал и показал пару простейших реакций...

Все, кроме Кирилла, переглянулись, так как прекрасно знали о любви Ветрова к точным наукам.

— И как...

— Влад, что ты натворил?! — к ним, рассержанная до белого каления, на всех парах мчалась Николь.

— Адралин был чем-то недоволен? — виновато спросил Влад.

— Нет, как раз наоборот, — Николь передразнила манеры своего учителя.— Ах, какая полезная формула, и как мы не вывели ее раньше?! Ах, какой гений этот Влад!..

— А в чем тогда проблема?— недоумевал наивный Ветров.

— Ты, Владушка, наверное, подзабыл, что вы тут, видишь ли, ото всех скрываетесь?— голос Николь угрожающе понизился.— Тогда, будь добр, не рушай маскировку.

Кирилл, которому строили глазки проходящие мимо девушки, хмыкнул и вклинился в разговор:

— А почти и нечего рушить! Нас и так раскусили у principal!

— А куда вы дели его акцент?— с любопытством спросила Ника.

— Типа это очень редкий местный диалект,— поделился Влад, которму хотелось загладить свою вину.

— Ребята, вы поймите, если у кого-то возникет хотя бы малейшее подозрение, то вы пропали! А я вместе с вами,— попыталась достучаться до их инстинкта самосохранения потомок Астональских, но, видимо, он (этот инстинкт) засел или очень глубоко, или же напрочь отсутствовал, причем сама Николь больше склонялась ко второму варианту, потому что ребята, а точнее некоторая ее мужская часть, не осознавала всю важность происходящего.

Эва задала вопрос, который давно хотела озвучить.

— Понимаешь ли, Николенька, если бы нас попросили остаться незамеченными у себя, на Земле, лично я бы вела себя тихо и незаметно, уступала бы всем дорогу и т.д.. Но понимаешь, в чем проблема? Здесь все так и делают!!!

— Я вас предупредила,— Николь обвела всех взглядом инквизитора, а потом, не выдержав, улыбнулась.— Академия еще долго будет приходить в себя после вашего прихода...

* * *

— Так, Ветрова, что же ты хотела мне показать? — мастер Ланинг с ожиданием взглянул на Нику, которая после уроков зашла к себе в комнату за клинками и теперь, стоя перед мужчиной, ожидала увидеть его лицо при виде ее гордости. Ника осторожно, словно китайскую вазу династии Мин, извлекла из ножен сперва первый клинок, а следом второй. Пока ар Вортон ловил отпавшую при виде мечей челюсть, Ника бережно оттерла ее мечи отражения краем балахона, справедливо посудив, что ей оружие все же дороже. Шок Ланинга не проходил, и Ника всерьез обеспокоилась.

— Мастер Ланинг, что с вами?

Мужчина не ответил. Вместо этого он протянул руку к одному из клинков, словно до сих пор не верил своим глазам, считая их (мечи) очень правдоподобной зрительной галлюцинацией.

— Не могу поверить...

— Поверить во что? — настороженно уточнила Ника.

— Дай мне второй...— голос мастера звучал скорее не как просьба, а как приказ.

Ника пожала плечами и передала другой меч.

— Нате, мне не жалко, но, может быть, все-таки обьясните ваш восторг?— на самом деле Ветрова и не предполагала, что ее оружие может произвести такой эффект, потому что в подобном случае ни за что бы не показала его Ланингу, а уж остальным преподавателям подавно. Хотя...Стоило только вспомнить выражение лица Мэтта и Тиринтия...Зря она решилась показать настолько знаменитые мечи отражения такому мастеру своего дела, как Ланинг ар Вортон! А она уже было размечталась, что научится на них драться!..Или фехтовать?..Впрочем, уже не важно. Сейчас следует как можно быстрее, пока Ланинг ничего не понял, забрать мечи, и, не вызвая никаких подозрений, выветриться из комнаты.

— Ой, вы знаете, мистер, тьфу, опять!, мастер Ланинг...Я забыла, что ужасно опаздываю, мне надо срочно спешить! Просто дело жизни и смерти! Приятно было познакомиться, жаль, что так вышло...

Ника, не обращая внимания на то, что, собственно сказать, говорит, вскочила со стула. Она уже было протянула руки к мечам зеркального отражения, как наткнулась на насмешливый, полный иронии и скрытого превосходства взгляд младшего ар Вортона. Ветрова поймала себя на той случйной мысли, что уже вовсю ненавидит такие взгляды, которые уже устала видеть по отношению к ней и ее друзьям с того самого времени, как они попали в этот мир. Николас Аров, Тиринтий ар Вортон и Дэриен, даже граф Мэтт!, более всех понравившийся ей из этой компании, все они смотрели на них, казалось, вроде вполне обычным и повседневным взглядом, но Ника все равно улавливала где-то в глубине их глаз немое превосходство и скрытое, равнодушное презрение. Нет, Ника отнюдь не считала свои мысли параноидальной озабоченностью, а неуловимые взгляды — игрой воображения или, попросту выражаясь, глюками от запоздалого шока. Так смотрят только на тех, кого считают недостойным своего общества, стоящих на несколько ступеней ниже своей персоны и находящихся на гораздо более нижней ступени умственного развития и понимания, чем он(а) сам(а). Такие взгляды, напоминающие взрывоопасную смесь жалости и презрения пополам с превосходством, выводили Нику из себя еще на Земле. Она никак не могла понять, почему гораздо старшие по возрасту и, следовательно по логике вещей, умудренные жизненным опытом, люди, в основном преподаватели, совершают частые ошибки, считая, что если человек — ''молодой и зеленый'' студент (школьник, подросток — нужное подчеркнуть!), то его(ее) мнение или предположение не играет роли и в девяносто девяти случаев из ста ошибочно? Ведь если человек по возрасту молод и, следовательно, неопытен, это совсем не означает, что его мнение можно внаглую игнорировать и попросту не брать в расчет! А если этот ''молодняк'' еще и посмеет отстаивать свою очку зрения, то 'умудренный жизнью' профессор или шеф (кому не знакома такая ситуация в школе, универе, на работе?) смерит наглеца тяжелым взглядом, а потом начнет снисходительным тоном поучать зарвавшегося уму разуму так, что покажется, что это он тебе делает невероаятное одолжение...

Именно этот взгляд Ника на дух не выносила, потому что могла читать подтекст. А подтекст однозначно не нравился ей в любых количествах и степени...

Но все это было там, на Земле, и воспринималось памятью как далекое, подзабытое воспоминание. А здесь, в этом мире, где все, палачи и их жертвы, слуги и вельможи, короли и мятежники, знают свои роли и места в жизни, сама девушка чувствовала себя скованно, неуютно. Она не знала, что именно чувствовали другие, но лично у нее создавалось такое ощущение, когда ты бываешь в гостях, где, возможно, тоже интересно и весело, но все равно осознаешь себя чужой! Белла, их товарищ по несчастью и жертва капризов папоротника, сама о том не подозревая, стала частичкой этой жизни и этого мира. И Ника почему-то знала, что предложи они ей вернуться домой, ее ответ был бы : 'Вот мой дом!'

Чужие...Это слово как нельзя лучше описывало все чувства Ветровой. Они чужие...

Николас Аров, как Ника поняла, один из действующих лиц заговора здешней абсолютной монархии. Во всех его словах, действиях, поступках и даже жестах проскальзывает железная уверенность и расчетливый, холодный ум...

Но пророк, как безошибочно определила Ника, смотрит на них не как на сформированные отдельные личности с уже устоявшим глубоким внутренним миром, а как на что-то бесполезненное, доставляющее одни хлопоты и лишние проблемы...

С таким отношениям к их особам Ника никак не могла понять, с чего это Аров так рьяно решился защитить и спасти их от маньяка, по ошибке называемого королем? Пробилась жалость и элементарная сентиментальность? Не-ет, не смешите мои тапки, думала Ника. Такой человек, есло понадобится, в нужную минуту пройдется по головам в прямом и переносном смысле этого выражения. Так что вопрос о спасении и предоставлении помощи 'обузам', то есть им, остается открытым...

Дэриен, одна из ключевых фигур в руководстве армии повстанцев и по совметительству наставник графа Мэтта, заменяющий ему отца. Можно сказать, единственный, кроме Беллы, кто сочувствовал им и искреннне пытался помочь без какой-либо задней мысли.

Тиринтий ар Вортон, загадочная личность, окутаннная туманным ореолом. Физия настоящго аристократа в -ном поколении, плюс соответствующие манеры... Интересно, а его каким боком коснулись мятежники? Эх, неважно! Потому что его таинственная персона меркнет по сравнению с его графским величеством Мэттом. Молодой человек, решивший воспротивиться королю, что, естественно, похвально, но вот опять встает сакраментальный вопрос: зачем? Мэтт дружелюбно относся к ним, не принимая во внимание его настороженность в начале их пути. Нет, Ника не винила его в подозрениях; как она уже ранее сказала Владу, она была полностью согласна с Мэттом, ведь не верить же первым встречным 'неадекватным личностям'? Да, поверить им он поверил, но вот его отношение к ее друзьям... Нике, несомненно, льстило уважение и восхищение, проявленное по отношению к ее персоне, но...

Мэтт совершил одну небольшую ошибочку, которая могла здорова аукнуться ему потом, а именно — недооценил ее друзей. А зря, так как Ника своей интуицией, усилившейся во много крат после того, как мечи зеркальных отражений признали ее хозяйкой, была твердо уверена, что они, ее друзья, еще сыграют не последнюю роль в истории этого мирка...

— Ветрова, я тебе не мешаю? — проникновенно спросил глубоко задумавшуюся девушку Ланинг. Его ехидный голос прозвучал настолько неожиданно, что Ника непроизвольно вздрогнула.

— Ннннет, что вы, — ох, кажется, она слишком увлеклась с ненужными в данный момент глубокомысленными рассуждениями. Вечно у нее такая вредная привычка проявляется в самые неподходящие моменты, которые только могут быть! Вон как Ланинг ар Вортон на нее полунасмешливо-полуехидно поглядывает. Лишь бы он ничего не заподозрил! Но все равно руки так и тянутся прибить этого не вмеру ироничного мастера!..

— Э-э-э-э, так вы дадите мне меч? — Ника очень хотела бы, чтобы ее голос звучал уверенно и максимально твердо, а не вопросительно-просительно, как у нее вышло.

Ланинг смерил ее еще одним из его коронных взглядов, не поддающихся какой-либо классификации, после чего еле слышно вздохнул и любовно погладил своей шерховатой ладонью ровную гладь меча.

— Не знаю и не хочу знать, дорогуша, как к тебе попали эти мечи, и почему они приняли именно тебя, но предлагаю вот что: эти мечи, раз выбрав себе хозяина, больше никому не дадутся в руки, а твоя нынешняя физическая подготовка только оставляет желать лучшего, — на этом месте он критически осмотрел похудевшую и истощенную напряжением последних дней фигурку Ники. — Конечно, работы много и ты потом будешь проклинать этот день (уж я-то об этом всенепременно позабочусь!), но лучше так, чем чтобы такие мечи оказались в неумелых руках. Да, сдается мне, что они тебе скоро очень понадобятся, — Ланинг задумчиво тер подбородок; вялые отговорки и трепыхания Ники он попросту проигнорировал и пропустил мимо ушей, видимо, посчитав их фоновым шумом, так обычным в Академии.

— М-м-м-мммэ, — это младший ар Вортон зачем-то сверялся со своим графиком занятий и ежедневным расписанием. — Итак, Ветрова, — 'к доске!' в мыслях за него закончила Ника, вспомнив милые школьные годы, отчего ее чуть не разобрало на неконтролируемый смех, именуемый радикальной Эвой лаконичным и емким словом 'ржач'. Ее удержала только мысль, что Ланинг ар Вортон уже и так успел составить о ее умственных способностях не совсем лестное мнение и поэтому не надо усугублять его критику. — Будешь приходить сюда каждый день после занятий. А теперь... Бегом в комнату!!!

Его требование, прозвучавшее словно гром среди ясного неба, сбило Нику с толка, и она, окончательно растерявшись, порывисто встала и, сбивчиво попрощавшись, хотела было закрыть за собой дверь, как ей в спину донеслось ехидное-приехидное:

— Ветрова, это такой тонкий намек сдать мне мечи реквизитом в музей?

О-о-у, блин. Она совсем забы-ылла!.. Забудешь тут, как же. На второй минуте общения с ар Вортоном забудешь не только про всякие там сабельки и мечи, но и собственное имя, и цель посещения! Хитрый интриган! Кошмарно даже представить, какой его старший братец на самом деле. Теперь Ника мысленно благодарила все и вся за то, что их минуты общения с Тиринтием ар Вортоном ограничились лишь шапочным знакомством, потому что Ника догадывается, в кого пошел язвительный и колкий профессианальный мастер боевых искусств...

* * *

Девушка с ''милым'', воистину ''ангельским'' характером, целой копилкой железных принципов, общее количество которых давно перевалило за сотню, ''свой парень'' в компании любителей рока и неформатной музыки, любительница пилить и капать на хрупкую, невосстанавливающуюся нервную систему и признанный мастер в этом тяжелом, отнюдь не девичьем деле, да и просто сногсшибательная, как в прямом, так и в переносном смысле этого слова, представительница прекрасного пола (эпитет ''слабый'' по отношению к ней просто неуместен) по имени Эва, активным, развязанным шагом брела по плохо освещенным готичным коридорам Академии и думала о смысле жизни. Точнее, об его отсутствии. Роковая девушка нечасто задумывалась на такие глобальные темы мирового масштаба, но если такие крамольные мысли все же и посещали ее красивую головку, то по любому надолго там не задерживались и проносились бодрым кавалерийским галопом дальше, бесцеремонно вытесненные гораздо более насущными и бытовыми мыслями.

Вот и сейчас. Эва, недавно грузившая всю компанию своим грустным выражением лица и бессмыслеными риторическими вопросами на тему: 'Почему жизнь такая гадкая и несправедливая штука?', теперь энергичным, пружинистым шагом направлялась в противоположный их комнатам корпус. Девушка, сама заметившая свое нетипичное поведение, справедливо преположила, что это ее изволит беспокоить запоздавшаяся депрессия и меланхолия, натянувшая свои алчные ручонки в ее сторону. Единственный верный, а главное, эффективный метод борьбы с приступом хандры по собственоручному рецепту Эвы — тренировка, и тренировка не аки чем-нибудь, а именно балетом!

Стяпнув Никин плеер и раздобыв более или менее подходящие шмотки и туфли жесткого шова, без промедления упакованные в рюкзак, Эвелина, как выразился Руд, направила свои стопы в одну из многочисленных тренировочных комнат, отличавшихся обилием зеркал, просторностью и ярким освещением.

'Занятие занятием, вот только никаких пригодных условий нету', — с какой-то тоской думала она. Что ни говори, а она любила танцы и даже балет, из-за которого столько лет промучалась и чего только не перенесла.

Но Эва, по натуре и сущности души личность многогранная, и в свои восемнадцать лет заработавшая укрепленную форму цинизма и недоверия, все равно оставалась оптимисткой от мозга до костей. Плохое, угнетенное настроение у нее по определению не могло надолго хотя бы потому, что беззаботность (легкомыслие, как скривился бы Влад) и вечная жизнерадость била в Эве через край.

Та неделя, которую они провели за стенами Академии, прошла, если не сказать незаметно, то быстро. По непредвзятому мнению самой Эвы, здесь, в Академии, было гораздо лучше, чем в идиотских 'Красных маках'. Все было бы еще великолепнее, если бы не этот приставучее недоумение по имени Ривалий Лесрин!.. За эти дни он не только довел мирную Николь до озверения, но и успел задолбать Эву, неудачно попадавшуюся несколько раз ему на пути...

Напевая себе под нос, Эва повернула вправо, желая миновать последний оживленный коридор. Компания девушек в шесть-семь человек, до этого кокетливо что-то обсуждавшая парочку симпатичных одногруппников Николь, тоже находившихся в просторном коридоре , все как одна замолкли пр виде Эвы. Одна часть из них презрительно скривилась, совсем не видя в Эве достойную конкурентку, другая же с превосходством на лице наблюдала за ее ''совершенно не подходящей приличной девушке'' вальяжной походкой.

Заметив их гримасы, Эва сначала захотела было их внаглую проигнорировать, ведь не лаять же на тавкающих безобидных собачек? Но потом ей в голову пришла шальная мысль, и она решила преподать им урок.

Итак, изящно расправить плечи, замедлить шаг на мягкую грациозную поступь, вздернуть подбородок, горделиво поднять голову, улыбнуться окружающим ослепительной — девушкам — и обворожительно-кокетливой — застывшим, словно суслики, парням — и прошествовать мимо них походкой и величием истинной королевы. Нет, Эва не шагала и не ходила. Она скользила по полу и делала это настолько невесомо и плавно, что девушки, оправившиеся от первого шока, теперь смотрели на нее взглядами голодных волков. Зато парни, наоборот, взирали на нее во все глаза с глупой, мечтательной улыбкой на лице.

Как хорошо все-таки, что за ней не увязался следом Влад! Вид парней, чуть ли не капающих на нее слюной, не вызвал бы в Ветрове приступа жалости и гуманизма, а если бы кто-то из этих обреченных дураков решился бы что-то вякнуть в ответ...

Эва чинно миновала композицию из застывших учеников с разным уровнем следов деградации на лице и, только свернув в боковой проход, позволила себе победоносно ухмыльнуться. Зря, ой как зря здешние девушки недооценивуют современных москвичек, а когда понимают свою оплошность, становится слишком поздно...

Три поворота, одна арка — и вот западный корпус встречает Эву своей тишиной и превосходным эхом: стук от каблучков слышен по всему периметру помещения. А вот и длинная зала, которую Эва искала. Она оказалось даже лучше, чем девушка предполагала: длинное светлое прямоугольное помещение со множеством зеркал во всю длину стен. Мягкий на ощупь шелковистый ковер заставил Эву еще шире.

Плотно притворив дверь, девушка вынула из рюкзака плеер и, выбрав одну из любимых саундтреков, встала в стойку, вытянув носки у выпрямив спину. В зеркале отразилась среднего роста и хрупкого, тонкого телосложения девушка. Эва критично посмотрела на саму себя и осталась довольна: свои волосы она свернула на затылке в красивую прическу-улитку, а из одежды на ней была изумрудная туника до колен и обтягивающие брюки черного цвета из тонкой ткани. Плюс добавить босоножки на высоком, но довольно-таки удобном каблуке!..

Да-да, как бы это не казалось нереальным, но на Эве действительно была ОБУВЬ С КАБЛУКОМ. Казалось бы проще дождаться захвата всей планеты зелеными человечками или появлению в стенах Академии стада мило пожирающих травку розовых слоников, но таки нет.

Ответ этому феномену с большой заглавной буквы был запредельно прост — это была всего лишь вторая сущность Эвы, которая внешне воспринимала свои собственные ''насильные'' занятия балетом в штыки, но на самом же деле получала от них только всепоглощающую радость и ликующий восторг. Занятия составляли одну из важнейших сторон малоизученной и весьма нелогичной личности Эвы. Она не собиралась прекращать их даже в параллельном мире, настроенном по оношению к ним не слишком дружелюбно...

Итак-с, прошагаем к середине комнаты, одна из стен которой светит золотым слонечным светом, а другая отражает и свет, и стояющую девушку в зеленом в поверхности зеркал, которые составляли противоположную стену. Обилие зеркал только подняло и без того радужное настроение девушки. Хоть зеркала высоко ценилось в ''средневековом обществе'' и, естественно, немало стоили, многие комнаты, залы и тренировочные этажи были сплошь и рядом заполнены зеркалами, что делало обстановку Академии только светлее и теплее, пусть даже это и была лишь иллюзия подсознания.

Как же все-таки хорошо, что она на днях заметила эту комнату!.. Не делая порывистых движений, Эва включила плеер, удобно примостила наушники, чтобы ненароком не вывалились, и нажала на кнопку проигрывания мелодии, которая являлась странной классики и акустики гитары вкупе со скрипкой и синтезатором. Под эту мелодиюЭва исполняла свой последний танец, который странным образом так же, как и песня, состаял из удивительного переплетения балета, классической хориографии и движений из ''уличного стиля''.

Запасливая Ника по просьбе Эвы включила эту мелодию в подборку песен, а так как плеер после перехода в другой мир экспресс-авиадоставкой Paporotnik corporation больше не терял зарядки (проверено и гарантировано), то Эва только улыбнулась, предвкушая предстоящее представление, которому просто ничего не сможет помешать.

Она вся вытянулась в натянутую до предела струну, слушая первые аккорды любимой мелодии на полной громкости. Вздох, выдох, счет на раз-два-три, и пна сделала первые движения...

...Танец — это игра со стихией... Это твой собственный, воздвигнутый тобою же мир, где ты такая, какая есть... Это часть души, которую невозможно вырвать и нельзя отделить... Это неуловимый утренний сон, оставляющий после пробуждения легкую улыбку на губах... Это сущность ветра, такого же беспокойного, неукротимого и мечущегося, как и ты в танце... Это дуновение покоя, безмятежного и непоколебимого, как бесконечность вечности... Танец — это ты, и ты — это танец...

Эва не знала, в какой именно момент закрыла глаза и перестала контролировать тело. Зачем ей это надо, если она и так механически повторяет все идеально отточенные до автоматизма движения, а сама душа будто бы подпевает переливчатой мелодии? Тот, кто хотя бы раз в жизни не испытывали чистого восторга танца, тот умер душой. Нет, не то чтобы перестал существовать, а заплатил за неведение частицей души, крохой личности.

Если бы Эва видела себя со стороны, она бы точно не узнала в этой брюнетке саму себя, хотя... Кому, как не ей, знать, насколько стихия танца может преобразить человека, перевернуть его внутренний мир с ног на голову?

Как бы это ни было, Эва забыла ход времени, течение жизни; для нее все произошедшие с ними события смазались в какую-то незначительную кляксу на общем фоне. Ей сейчас отчего-то казалось, что все их поступки, тревоги и волнения напрасны и чересчур суетливы, мелочны. А Судьба, у которой как позади, так и спереди целая вечность, не любит размениваться на мелочи...

Что-то Эва во время этого буйства стихий различила достаточно четко и ярко. Влад! Влад, который вечно рядом, Влад, который поймет и защити в любой ситуации. Влад, который выручит и улыбнется своей искренней и такой теплой улыбкой!.. Влад, который любит ее и которого любит она... КОТОРОГО ЛЮБИТ ОНА?! Да, — сдалось-таки сознание девушки перед очевидным, — которого любит она.

А музыка, точно волна беспокойного океана, нарастает , накатывает, разбивается на мелкие осколки-брызги, соединяется и возвращается обратно, чтобы все это спустя несколько мгновений повторить.

Эва двигалась по залу в такт мелодии, не опаздывая и не спеша; все движения девушки не были резкими и грубыми, что разрушило бы все очарование танца, а, наоборот. Эва старалась добавить в свои движения как можно более грации, пластики, мягкости и плавной текучести, чтобы переход из одной стойки в другую был лал можно меньше заметен...

Она не знала и никак не могла догадаться о том, как выглядит со стороны; в эти минуты это было бы последним, о чем она задумалась или о чем захотела бы узнать. Так она тнцевала нечасто и всегда в одиночестве и без лишних зрителей. Это давало ей возможность почувствовать на малое, но оттого и бесценное мгновение пьянящее счастье дикого полета, когда тело со всеми тяжелыми мыслями и проблемами остается внизу, а душа — свободна...

Душа свободна... Она летит... Танец — это стихия... Влад... Полет... Невесомость... Осколки мира... Стихия...

Раз-два-три. Четыре. Немного сбивается дыхание, но это от краткого отвыкания. Пять. Аккорды мелодии постепенно стихают, отдаваясь в ушах гаснущим гулом. Шесть. Она замерла на месте, позволяя красивейшей из мелодии (по авторитетному мнению самой Эвы) окончательно затихнуть. Семь. Она чувствует, как быстро бьется сердце, но и сердцебиение уже постепенно приходит в норму. Восемь. Эве слышатся уверенные и весьма четкие хлопки в ладонь за спиной. Девять. Она потянулась к плееру и... ЧТО??!! Какие еще хлопки и овации??!

Эва, опомнившись, резко повернулась и вскинула голову, чтобы разглядеть того смертника (Эва была ооочееень зла!), посмевшего за ней наблюдать! 'Все, несчастный, — стремительно пронеслось у нее в голове, — считай, что твои дни сочтены! Без обид'.

Желание дотянутся до тупого топора, да что там до топора!, бензопилы с говорящим за себя названием 'Дружба' усилилось в тысячу крат, когда она разглядела того, кто глядел на нее (тафтология, не правда ли?). Ривалий Лесрин! Он что, преследует ее??!!

Эва за какие-то пару секунд достигла высшей точки бешенства. От ее мирного, беззаботного настроения, что уж там говорить, не осталось и следа.

'Все, парень, заказывай гроб и белые тапочки, потому что через минуту будет безнадежно поздно!' — хищно думала Эва, разглядывая Ривалия, успевшего ей изрядно (хм, это оочеень приуменьшенно!) поднадоесть. Возможно, кого-либо другого, оказавшегося на месте Ривалия, Эва бы пожалела и оставила в покое, но только НЕ ЕГО! Как будто ей мало того, что он ходит за ней по пятам, не хуже эльфа-следопыта отыскивает ее или Николь во всех местах и заколулках, куда они решили заныкаться, лишь бы не встречать его! А мало, что ли, он ей крови выпил, этот комар-мутант? А уж эти его 'леди Эвелина' и так вовсе стоят поперек горла!

'Если ему нужна Николь, тогда что он от меня-то хочет? — никак не могла понять Эва. — И потом мужчины еще смеют что-то вякать про женскую логику?! Дискриминация!' — думала Эва, негодуя.

— И ч-ш-ш-ш-сто жже ты з-с-с-с-десь з-с-с-сабыл? — шипя не хуже змеи, спросила Лесрина Эва. Она для себя уже двано решила, что из этой комнаты выйдет только один и им определенно не будет Ривалик, потому что Эва ОЧЕНЬ ЗЛА.

Только вот для парня, похоже, не доходила вся опасность ситуации в лице одной тоненькой и хрупкой балерины. Он взирал на нее с какой-то задумчивой дымкой, мечтательной поволокой в глазах. Даже тон Эвы не смог заставить его смутиться.

— Леди Эвелина... — обратился было он к ней, но был прерван взвывшейся девушкой.

— Эва!!!

— Леди ЭВА, — послушно поправился Лесрин, кажется, совсем не замечая огненного блеска в глазах девушки и то, как она безрезультатно пытается найти предмет поувеситее, — вы...вы...

Эва терпеливо ждала окончания его речи, чтобы уже потом со спокойной совестью его задушить. Но то, что произошло дальше, повергло Эву в шок.

— Вы... Вы совершенны! — наконец, выдал он и замолчал. Эва подавилась словами, которые хотела на тот момент ему высказать.

— П-п-п-прости, что? — заикаясь, переспросила Эва, а про себя отчаянно молилась, чтобы услышанное ею оказалось просто кошмарной слуховой галлюцинацией. Наверное, боги или кто там у данийцев в религии, остались глухи к ее просьбам, потому что Ривалий с глупой улыбкой повторил:

— Ты совершенна! — Эва еле сдержала горестный всхлип. Несчастная девушка уже начала догадываться, куда клонит Лесрин. Ее недавнее озверение ушло; единственное, о чем она сейчас мечтала, так это о том, чтобы оказаться как можно подальше от Лесрина.

— Нет, ты не совершенна, — промолвил Лесрин ,а Эва чуть не пискнула от радости, думая, что, возможно, не так его поняла, — ты сама идеал, — закончил Ривалий, разглядывая девушку, словно увидел ее в первый раз.

Пока Эва выбирала, покраснеть ли под его изучающим пронзительным взглядом или от широты русской души шарахнуть тяжеленным рюкзаком по неокрепшей психике Ривалия, тот продолжал рыть себе могилу:

— Ты, как светлый луч, озаривший меня в темноте, как яркая, огненная искра в пламени костра, как дивный речной цветок, — тут, на этом месте, фонтан словесности иссяк и в его поисках Лесрин поднял голову к потолку, а затем сразу же просветлел лицом, вероятно, черпая оттуда вдохновение. Эва тоже подняла голову кверху, ожидая увидеть что-то необычное, но узрела только банальный, весьма прозаичный потолок.

— Ты, как звезда, направляющая мой путь, как сотни негаснущих огоньков на темном небосклоне, как роза, ослепляющяя своей красотой...

Эва попыталась представить себе это чудовище, которое получилось по красочному описанию словоохотливого Ривалия, но от получишейся картинки ее сразу же замутило. Тоскливо разглядывая комнату — лишь бы не смотреть на Лесрина — Эва, чуть ли не плача, думала о том, как хорошо было бы оказаться подальше от этого настырного...хм...студентика. Хотя нет. Подальше от Ривалия? Мягко сказано! Прочь из залы, корпуса, да прочь из Академии, куда глаза глядят! Лишь бы они глядели в сторону, противоположную местонахождению этого кошмарного типа! Даже Солас в данный момент казался не такой уж и плохой компанией в сравнении с тем же Лесрином!..

— А как же Николь? — попыталась уцепиться Эва за последнюю соломинку.

Ривалий, в глубине души уязвленный, что его прервали на одном из важнейших мест его обьяснения, убежденно тряхнул головой в жесте человека, уверенного в своей правоте.

— Теперь, когда я увидел тебя, я понял, что мои чувства к леди Николь были ошибкой. К счастью, я вовремя опомнился и прозрел! — тут он улыбнулся во весь рот, а у Эвы от этой его улыбочки свело челюсть и зачесался кулак, желающий проредить стройный ряд его белоснежных зубов и сделать там незапланированные сквозняки.

'Ну, Николь, спасибо! — думала она, спокойно наблюдая за Лесрином, который осыпал ее эпитетами и комплиментами со скоростью, немногим уступающей скорости автомата имени доброго дяди Калашникова, хотя больше всего на свете ей хотелось биться головой об стенку. — Удружила, называется!'

Ривалий, напоследок просветив ''дремучую'' Эву, что 'их любовь была предначертана свыше и ниспослана щедрыми богами', удалился, не забыв изысканно попрощаться и поцеловать впавшей в столбняк Эве руку.

Прожигая ни в чем неповинную дубовую дверь испепляющим взглядом, Эва ожесточенно вытирала руку и строила страшные планы коварной мсти. Где-то среди раздумываний о медленном прожаривании на огне его пяток (это еще было самое гуманное!) Эва к своему вящему ужасу поняла, что ТАКОГО, как Ривалий Лесрин, этим не проймешь. Он и автоматную очередь в упор воспринял бы за тонкий намек, вежливую, незначительную просьбу.

Эва четко осознала, что влипла по самые уши и даже выше.

Рука сама собой оперлась на рамку зеркал и девушка молча сползла на пол, прижимаясь спиной к прохладной глади стекла.

'Где там мои веревка и мыло?' — думала Эва, но вместо себя в главной роли представляла Ривалия, вокруг шеи которого удобно, почти ненавязчиво расположилась прочная веревка, а под ногами скользит намыленный стул... Вообщем, картинка еще та.

Вот так и сидела на полу Эва в роскошном изумрудном наряде, не замечая, что из ее аккуратной прически выбились пряди волос у висков, не слыша шума и гвалта после лекции в оживившемся корпусе.

Она просто серьезно подумывала об одной привлекательной, манящей своей полной абсурдностью идее, а не пойти ли в гости к Соласу?..

А под шпилями и готичными башенками Академии только начинался день...

* * *

— ... Сделаешь растяжку, основные элементы ближнего боя в нижней позиции, отжиманий не меньше ста раз, пробежишь пять раз вокруг всей Академии, мне не понравилось, как ты сегодня дышала во время легкого тренировочного боя... Хм, Ветрова, ты меня слушаешь?

— Конечно, мастер Ланинг ар Вортон, — заверила его девушка, отчаянно пытаясь скрыть зевок под очень энергичный кивок. Наверное, все же вышло не ахти, потому что Ланинг, предвкушающе усмехнувшись, поправился:

— Нет, лучше будет, если ты сделаешь полную растяжку, двести отжиманий с мечами зеркальных отражений и их ножнами за спиной...

— Но... — у девушки от подобного издевательства сами собой округлились глаза.

— Дорогая, я еще не закончил, — с иронией прервал ее возражение чересчур собой довольный Ланинг. У Ники создалось такое ощущение, что перед ней сейчас стоит полноценный садист в разгар трудового дня. — Двадцать кругов бодрой рысцой вокруг Академии, чтобы согнать всю зевоту.

'Чтобы жизнь медом не казалась', — расшифровала его слова про себя Ника.

— Но мне не скучно! — предприняла очередную попытку избежать повторного ада Ника.

Ей хватило и того пятичасового мучения, которое устраивал ей Ланинг восьмой день подряд. Руки налились свинцом и чтобы поднять их, по мнению Ники, требовалось непомерное героическое усилие; спина ломилась, голова кружилась, а в глазах позорным образом двоилось то ли от усталости и напряжения, то ли от недавнего удара в бедную головушку, когда она по невнимательности пропустила удар; а про боль в мышцах при каждом незначительном движении и синяках разной окраски и давности на всем теле даже вспоминать не хочется.

И весь этот кошмар, на который она с дуру — теперь-то уже Ника прекрасно понимала! — согласилась, длился на протяжении этих нескончаемых, изнуряющих восьми дней.

Для Ветровой они все слились в одну бесконечную вереницу; контуры дня и ночи, занятий и тренировок размывались, рассеивались, оставляя после почти шестичасовых занятий только апатию на грани фиолетового безразличия ко всему и вся, да адскую усталось, когда хочется плюнуть на всех и спать, спать, спать...

Ланинг сполна сдержал свое обещание: теперь Ника, засыпая далеко заполночь, каждый раз по списку проклинала сперва, конечно же, мерзкое и подлое растение под названием ''папоротник'', затем всю средневековую Доннийю в целом и Асефора в частности; после них подобной чести удостаивался Солас и, как бы странно это ни звучало, парные мечи зеркальных отражений, прибавивших в ее личную копилку проблем еще на одну штуку больше; и, наконец, его мучительство ( а по другому у Ники язык не поворачивался называть его тепрь!) младший ар Вортон со всеми его маниакальными и садистскими наклонностями.

В последнем Ника убедилась в данную минуту, когда после целого ряда комплексных упражнений наравне с опытными воинами, — Ланинг, к его чести, не делал поблажки или ставил разницу между Никой или обычным учеником, — потребовал от девушки, которую нещадно клонило в сон, растяжки и пробега по периметру всей Академии.

'Нет, спасибо, конечно, за заботу и вежливое участие, но я в этом деле пас!' — думала Ника, твердо намеревшись отстаивать свою свободу мнения до победного конца. Азы владения мечом дались ей до смеха легко, что вызвало между бровями Ланинга задумчивую морщинку. Средний курс, который они сжали и кончили еще вчера, тоже не принес каких-либо затруднений для девушки. Ника искренне недоумевала, что же в деле фехтования и борьбы на мечах такого сложного, о чем здесь все только и говорят. Лично у нее это получалось настолько легко и играючи, что по своему нынешнему уровню Ника могла бы сравняться с любым выпускником Академии.

Видя семимильные успехи своей ученицы, Ланинг, тщательно скрывая свою гордость наставника, справедливо решил повысить уровень ее слабой физической подготовки, гоняя Нику по всем кругам ада туда и обратно...

— ... Но мне не скучно! — открестилась Ника, не опуская рук.

— Ника, тебе сейчас весело?

Прозвучавший вопрос поверг девушку в недоумение. Это-то тут причем?

— Ннннет, — а что, есть повод?

— Тогда тебе грустно? — так вкрадчиво-вкрадчиво.

— Нет, и не грустно, — заверила своего мастера Ника, не догадываясь, куда он клонит.

— Тогда тебе сейчас точно скучно! — подвел итог ар Вортон безапилляционным голосом, а Нике под его красноречивым взглядом пришлось, горестно вздохнув, потянуться за мечами, распрощавшись с такими близкими мечтами об отдыхе...

Глава 6. Романтика на полигоне.

Лаура вздохнула, посмотрела на обломанное нечто, что когда-то называлось ее ногтями, соскоблила светло-розовый лак, чудом сохранившийся на мезинце, снова вздохнула и перевела взгляд на окно. На душе ее было муторно и тоскливо; даже извечные переругивания с закадычной подружкой Эвой и недавний балаган, который устроили ее друзья, не смог ее расшевелить. С Лаурой, этой блондинкой с хрупким телосложением, томными голубыми глазами и черным поясом по карате творилось что-то необъяснимое, которое одновременно пугало девушку и злило ее до чертиков. Она разрывалась на две части, причем сама не понимала, куда ее тянет больше и чем все это обернется... А во всем виновата она!.. То есть он!.. Да нет, виноваты ОНИ! Этот подлый предатель, 'невинная овечка' на первый взгляд, который разменял ее на кабинет с колбочками, давно устаревшими химическими реактивами и на одну тощую веснушчатую зануду, эту Кельнис, которая теперь олицетворяла все мировое зло в притворно-доверчивой и чересчур умной упаковке. Но с другой стороны...

Лаура вновь испустила тяжкий вздох и, чтобы не заниматься бесполезным самокопанием, выглянула в окно; картина, открывшаяся ее глазам, невольно заставила ее вернуться к мыслям, от которых она так долго и с успехом убегала: Ника и Влад в окружении своих 'новых' однокурсников сидели на перилах и, судя по всему, о чем-то вмеру дружелюбно и с умеренным чувством юмора рассказывали и выслушивали их ответы. Но Лаура сейчас с прищуренными глазами и застывшим от напряжения лицом пристально следила совсем не за Никой... Нет... Единственный, кто всецело занял ее внимание, был брат Ветровой, Влад.

Лаура вспомнила их первое знакомство и смущение и растерянность, которые она испытала при виде высокого не по годам, чересчур притягательного брата Ники, и скрыла их под маской самоуверенности и нахальства. Первое впечатление и, как сама Лаура это про себя называла, 'неуемная' радость при виде Влада прошли, многие 'острые' углы сгладились, все со временем вроде нормализовалось, да и она сама видела, как Влад смотрит иногда на Эву, когда думает, что никто этого не замечает, но... Но...

Иногда она ловила себя на мысли, что просто страшно, до невозможности завидует Эве и что те странные и непонятные ей эмоции, возникающие при виде вихрастой головы Влада, не прошли, а просто стали менее сильными и заметными. Лаура всячески противилась этим мыслям, задвигала их на третий, четвертый план, заранее навалив сверху кучу глупых и ненужных мыслей, чтобы придавить их и взяться-таки за голову. Временами у нее это выходило настолько хорошо, что ей казалось, будто она насовсем излечилась от этой 'неприятной болезни', но в те мгновения, когда вся поверхностная шелуха жизни слетала, и Лаура оставалась наедине с самой собой, девушка с отчаянием понимала, что ничего ровным образом не изменилось.

Вот и сейчас. Она незаметно наблюдала за активно жестикулирующим Ветровым и не понимала, что происходит. Точнее не происходит. Папоротник... Погони... Интриги... У них не было времени даже отдышаться, убегая от маньяков-королей и их командиров с тем же синдромом, не то чтобы сесть и всласть поразмышлять над своей судьбой. Но сейчас ситуация в корне изменилась, и в свете последних происшествий Лаура с неприятным осадком на душе ожидала возвращения тех чувств и мыслей, связанных с Владом, но их не было. Совсем. Вообще. Вместо них появились совсем другие, непрошенные и нежданные. И, главное, к кому?! К этому очкарику, ботанику, зануде и, что самое решающее, предателю!..

Лаура передернула плечами в такт своим мыслям — не помогло. Она раздраженно отошла от окна, померила шагами комнату, и, когда ее взгляд упал на нечто мягкое, завернутое в полотенце, и очень удобное для того, чтобы швырнуть его через всю комнату о ближайшую стену, она не преминула так и сделать. Праведный гнев девушки не исчез, но к нему хотя бы добавилось чувство незначительного удовлетворения при виде сиротливо лежащего на полу груды тряпья непонятного происхождения. Прошло несколько мгновений триумфа, и Лаура, осознав ничтожность своих попыток отвлечься от неутешительного настоящего, вернулась к дубовому столу на прочных резных ножках и внушительным внешним видом, на котором небрежно раскинулись карты по астрономии, которым не суждено было быть выученными одной активной блондинистой особой.

Нет, вначале Лаура и вправду хотела сосредоточиться на хитроумном сплетении звездных созвездий необъятной Доннийи, но перед ее взором все время появлялась картинка склоненных друг к другу голов Руда и этой Кельнис, когда он что-то с увлечением объяснял 'первой умнице Академии', а та смотрела на него влюбленными глазами с дымчатой поволокой.

А она, Лаура, еще в тот момент недоумевала, отчего ей так неприятна, даже отчасти противна эта картина!.. Наивная была, что сказать. Наивная и глупая, раз до сих пор не понимала, что все эти разменные 'чувства' к брату Ветровой были лишь неудачной пародией на то, что она испытала, когда застала Руда с пресловутой Кельнис, мило беседующих, почти воркующих друг с другом.

Чтобы еще больше замучить себя желанием пойти побиться головой об ближайшую стенку, которая, кстати, (голова, а не стенка) от таких рассуждений к тому же нещадно болела, девушка стала припоминать все намеки Руда на его некоторые сильные чувства по отношению к ней, которые она старательно и с маниакальным упорством игнорировала, не давая их многолетней дружбе выйти за рамки и перейти во что-то более. Дура, ну какой же дурой она была! А Эва, как неприятно и банально об этом говорить и вспоминать, ее предупреждала!..

Не прислушивалась, не замечала, не понимала. И теперь, в качестве кульминации всей этой драме в духе Шекспира, Руд днями не замечает ее присутствия/отсутствия как такового, а если и замечает после довольно громких напоминаний о себе, любимой, то ведет себя как-то скованно и отрывочно, весь рассеянный и поглощенный совсем другими вещами. И Лаура, кажется, даже догадывалась какими... Где та любовь к ней, о существовании которой ей так убежденно доказывала Эва? Нет ее, может, и существовала она раньше, но, как бы трагично не было это осознавать, ее сейчас уже нет.

...И англичане вроде называют ревность зеленоглазой? Так девушка могла с полной достоверностью в этом увериться. Глаза Кельнис, как выражался Руд, временами сверкали как 'прекрасно ограненные изумруда', что при переводе на нормальный язык означало обыкновенные зеленые глаза.

Лаура про себя повторила последнюю промелькнувшую в ее уме фразу еще раз. Обыкновенные зеленые глаза. Ну и что, что цвет глаз этой Кельнис немного более ярче и насыщеннее, чем Лауре этого хотелось бы, и не имеет разницы, что сама обладательница этих зеленых глазок имела весьма неплохую фигуру и временами отчаянно флиртовала с ее старым другом, который велся на все ее убогие, неприлично устаревшие уловки как последний осел. И как будто всего этого было мало, последним, добивающим в прямом и переносном смысле фактом был тот, что помимо всего вышеперечисленного, Кельнис на самом деле была умна. Идеально подходящая Руду, по уши влюбленная в него.

И эти два неоспоримых довода, казалось, перечеркнули всю ее жизнь. Лаура даже из Малой Нэрильной залы ушла, чтобы не видеть их, обсуждающих нечто важное, склонив головы друг к другу и держась одной рукой за колбочку с реактивом. 'Более по-мерзки романтичной ситуации и не придумаешь', — фыркнула в уме девушка, но это было скорее показное бахвальство. На самом же деле у нее на душе вовсю скребли кошки наждачной бумагой, и несмотря на ее бесплодные попытки держать мину при плохой игре, вся ее налаженная жизнь с устоявшими правилами рушилась как невесомый карточный домик.

И именно в тот патетичный момент, когда Лаура полностью сосредоточилась и погрузилась в изучение мудреных доннийских астрологических карт, злому року было угодно войти в ее комнату и расстроить все только что кропотливо выстроенные блоки отрывочных знаний. 'Злой рок' был одет в просторные штаны, практичную и в то же время роскошно расписанную узором рубашку, а на лице было ужасно серьезное и упрямое выражение, превращающее этот самый 'рок' по имени Кельнис в неотвратимо надвигающуюся на ничего не подозревающих мирных граждан лавину. 'А еще тихоней и скромницей казалась', — в уме укорила себя Лаура, в упор рассматривая эту особу, которая, не таясь, отвечала ей таким же взглядом. Лаура, которой показалось, что театральная пауза Станиславского несколько затянулась, сказала в духе так часто пародируемых блондинок:

— А что, кабинет вы уже взорвали и теперь негде заниматься? — хлопая ресницами и скрывая злую усмешку.

Кельнис немного повременила с ответом, в полном молчании подошла к скрытому под грудой карт столу, на мгновение с интересом бросила взгляд на астрологические расчеты, сделанные небрежным женским почерком, а затем просто бросила:

— Не притворяйся дурой. У тебя при всем желании не получится.

Лаура только подняла брови, не зная, чего в ней больше злости или тщательно подавляемого восхищения.

— Ну раз так, тогда я просто вынуждена спросить, чем обязана тебя лицезреть?

— Мы обе прекрасно знаем причину, не так ли? — парировала Кельнис.

— Я бы не отказалась от того, чтобы меня просветили еще раз, — гнула свою линию Лаура, уставшая от странного поведения дарования алхимии и непонятных ей намеков и недомолвок.

— Что ж, говорю только один раз... — опустив 'зеленые очи к долу', а затем резко вперив взгляд в Лауру, — забудь про Руда.

— Прости?.. — опешила девушка. Ей и вправду казалось, что она ослышалась и в ход пошли уже слуховые галлюцинации, настолько нелепой была фраза Кельнис.

— Он тебе не подходит, — как ни в чем ни бывало продолжала она, сочувственно кивая в такт своим словам. — Ты его не ценишь и ни во что не ставишь, а он продолжает думать, что любит тебя, только в силу привычки и детской, давно прошедшей влюбленности.

Лаура никак не изменилась в лице, но глубоко внутри нее эти жесткие слова, никак не подходящие внешнему хрупкому облику Кельнис, затронули что-то личное и причинили не самые лучшие ощущения. Этот удар с точки зрения тактики военного действия был так верно рассчитан, что всегда бойкая на язык Лаура просто пораженно взирала на нее и не могла подыскать ничего подходящего, чтобы достойно ответить.

— Это настолько всем очевидно, что даже я, по сути посторонний человек, это заметила, — продолжала мягкой и успокаивающей интонацией свой непонятный монолог Кельнис. — Отпусти его. Перестань быть эгоисткой хотя бы в этом вопросе. Ты НЕ делаешь Руда счастливым, ты даже не позволяешь ему им быть!..

— Стоп-стоп-стоп! — приостановила ее Лаура. Девушка по-настоящему взбесилась: такой разозленной она еще себя никогда не помнила. И это был не тот поверхностный гнев, похожий на повседневную шелуху, слетающую с проходящими и стирающимися из памяти событиями, а гнев на грани отчаяния, который никогда не доводит до добра. И именно этот гнев не позволил ей растеряться, а, сразу же уловив несоответствие в уверенной речи и ее прихода к ней, спросить, попав не в бровь а в глаз, — если это все так, то зачем ты пришла сюда и говоришь мне все это?..

Кельнис застыла на миг, словно нарвавшись на оплеуху, но на мгновение закрыв глаза и сосредоточившись, она снова была такая же непрошибаемая, как и прежде.

— Я сказала все, что хотела. Выводы делать тебе.

После этих чересчур предсказуемых и пафосных слов, по предвзятому мнению Лауры, Кельнис с уверенно поднятой головой ушла, оставив ее одну в Малой Нэрильной зале, полную сомнений и невыносимо тревожных мыслей. На сердце каменным грузом висела мысль, что а вдруг все сказанное 'зеленоглазой' Кельнис правда? Что, если Руд, как выражаются в романтических сериалах и романах, потерян для нее навсегда? И во всем будет виновата именно она и никто другая... Лаура бы отогнала все эти настораживающие мысли прочь, если бы не изменившееся поведение Руда: его поступки, холодное отношение, казалось, говорили сами за себя. И все же... Все же...

И потянул же черт эту Кельнис прийти к ней!..

—

* * *

-Why are you so sad? — услышала Ника.

Повернув голову, она увидела, естественно, Кирилла. Ну, да, не Кирсен же будет говорить с ней на английском! Почему — то на душе стало тоскливо...

-Да так, подумала, что там, на Земле, наши родители, наверное, с ума сходят, — подавив как — то досаду, но с нескрываемой грустью объяснила Ветрова. — А мы, как ни в чем не бывало, сидим в этой Академии, ждем непонятно чего... Мэтт бегает неизвестно где со своим мятежным войском; на Арова веры нет, он играет другую игру, параллельную той, что знаем мы и Мэтт; Ланинг смотрит на нас так игриво и снисходительно, словно ждет, что мы сделаем что — то не так и он нас или разоблачит, или остановит и погрозит пальчиком — дабы не рыпались! А мы, знаешь, уже перегибаем палку! Вон, Влада уже чуть ли не преподавателем по алхимии работать зовут, у Эвы и Лауры юбки становятся короче день ото дня, Руд скоро порох изобретет... Не знаю...

Вздохнув, девушка закрыла лицо руками. Ее душила вся эта безысходность.

-Выговорилась? — мягко спросил Кирилл. — Ника, релакс. Все будет О.Кей!

-Да уж! — горько усмехнулась девушка. — Только боюсь, что если и выберемся, то... не все...

-Ника, — Кирилл взял ее руку в свою. — Ника, ты не должна сейчас об этом думать. С нами ничего не может случиться! Пойми! Я это чувствую! Мы не можем быть частью трагедии!

-Но это уже и не комедия, Кирилл! — возразила Ника. — Просто мы это не видим, не хотим видеть! Мы влезли в серьезные игры сильных мира сего! Так нельзя!

-Ника, вот ты где! — в небольшую залу, где беседовали Кирилл с Вероникой, вошел жизнерадостный Влад. Вот кого точно не волновал жанр их приключения. Как и все молодые, сильные и харизматичные личности, Ветров был уверен, что выберется из любой передряги и друзьям поможет; что смерть есть, но его она не коснется...

Ника поспешила вырвать свою руку у Кирилла, пока этого не заметил ее не в меру ревнивый братец.

-Привет, Влад, — поприветствовала его Ника.

-Здорово, здорово, сестренка! Кирилл, мы вроде сегодня уже виделись...

Кирилл кивнул.

-Да, а я вот пришел сказать, Ник, что нас с тобой Ланинг вызывает...

-Сегодня же тренировка не намечалась! — обреченно простонала Ника. — Ты не чувствуешь, что он нас эксплуатирует?

-Что за упадническое настроение, сестренка?— не понял Влад. — Поторопись, Ланинг не из тех, кто любит ждать.

-Ага, сейчас, только за мечами сбегаю, — сказав это, Ника ушла.

-А меня Вортон не звал? — поинтересовался Кирилл.

-Не, по крайней мере, мне не говорили...

-Понятно, — в голосе Кирилла слышалась обида.

-Ревнуешь? — усмехнулся Ветров.

Кирилл промолчал, у Влада же, правильно расценившего душевные терзания парня (ну, что поделать, не мог он нейтрально или тем паче благосклонно относиться к парню, который заинтересован в его сестре), улыбка стала еще шире, и он произнес:

-И правильно делаешь, ведь Кирсена — то Ланинг звал...

В тренировочной Ланинга ар Вортона собрались 6 учеников Академии: Влад, Ника, Кирсен, Исция, Андрен Лоринский, светловолосый парень с голубыми глазами, первокурсник и один из лучших по фехтованию; а также Александр Миранский — старшекурсник и правая рука Ланинга. Высокий, широкоплечий с длинными русыми волосами и пронзительно — зелеными глазами, он был настолько искусен в фехтовании, что многие поговаривали — Ланинг готовит себе замену.

Наконец явился и ар Вортон, обвел взглядом своих подопечных и произнес:

-У нас намечаются внеплановые тренировки, — сказав это, Ланинг с удовольствием и усмешкой посмотрел на приунывшие лица первокурсников. — Но... — о, взбодрились! — вне стен Академии.

Теперь изумление, а у двоих еще и страх.

-Куда мы пойдем? — естественно, спросила она, Ланинг и не сомневался, девушка с даром предводителя и редчайшими мечами, для тебя все и затевалось.

-На полигон, где тренируются резервные войска Его Величества короля Асефора.

Ужас в ее глазах.

-А это обязательно? — снова Ника.

-Всенепременно, — ответил Ланинг. — Готовьтесь, через два дня двинемся в путь. Все займет неделю с небольшим, включая путь. Вам предстоят усиленные тренировки наравне с настоящими солдатами и небольшая медицинская подготовка, научитесь оказывать первую помощь. Надеюсь, вы не осрамите меня перед солдатами...

Ника заметила, что мертвой хваткой вцепилась в руку Влада и не отпускает, несмотря на активные попытки ее брата высвободиться, только после ухода Вортона.

-Ника, тебе давно пора ногти стричь, — недовольно пробурчал Ветров.

-Влад, что нам делать? — испуганно прошептала Ника. — А если там Солас или?..

-Ник, успокойся! Ланинг же сказал, что это резервные войска, значит, их не было тогда с Соласом...

-Откуда такая уверенность? — не согласилась Ветрова. — Влад, мы не должны...

-Ника, не говори глупостей! — перебил девушку брат. — Если не пойдем — сдадим себя с головой!

-Нет, все дело в том, что ТЫ хочешь пойти! Тебе интересно, занимательно, хороший опыт...

-Врага надо изучать....

-Но ты не подумал о других... А если нас разоблачат? Что тогда? Погибнем не только мы, но и Николь, Кирсен, Ланинг, директор, да и все, кто прямо или косвенно нам помогал...

-Ника, Ника! Успокойся! — Влад взял ее руки в свои и тихонько сжал. -Сестренка, я тебя когда — нибудь подводил?

-Мне напомнить?

-Ник, я серьезно! — укоризненно воскликнул Влад. — Я никому не позволю тебя обидеть, будь то Солас, Асефор или рядовой солдат, ясно?

-Сколько пафоса! — горько усмехнулась Ника. — Мы, явно в средневековье, раньше ты бы такого не сказал... — а потом измученно вздохнула. — Кто бы тебя защитил?!

-Ника!

-Ладно, иди, готовься, встретишь наших, расскажи.

-О'Кей! — согласился Влад, данный расклад его вполне устраивал, и направился в свою комнату и уже не мог видеть, что его сестра плачет, впервые за то время, что они попали в чужой мир.

* * *

-О, Кирилл! — он всего лишь проходил мимо, а она как всегда залилась краской при виде его. И это ее 'Кирилл', произнесенное на английский манер — так забавляло! Он 'отматывает' свой последний год в школе, а она года на два моложе и... по уши влюблена в него.

Но на этот раз Кирилл не отделался лишь покрасневшими щечками и растерянным восклицанием. Она пошла за ним.

-Прости, можно тебя на два слова? — неуверенно проговорила и смущенно улыбнулась, отчего у нее появились очень симпатичные ямочки на щеках.

-Конечно, — он тоже улыбнулся.

Казалось, все находящиеся в коридоре замерли в ожидании забавного шоу. Некоторые девушки хихикали, ее подруги же от обилия эмоций взялись за руки, парни, его одноклассники, представляющие 'элиту' школы, стояли неподалеку и сотрясались от беззвучного смеха — дабы не мешать девушке опозорить себя — это ведь так прикольно!

Кириллу было плохо. Он лучше всех знал насколько жестоки законы в Высшей школе, из которых самый главный — 'крутые' парни не встречаются с симпатичными ботаничками. Смеются над ними, используют, но не встречаются.

— А... ммм... ты мне нравишься, — смущенно проговорила девушка.

-И?— решил он строить из себя дурачка.

Парни от беззвучного смеха перешли в откровенный ржач. Только она уже не могла отступить, а Кирилл никак не мог понять — какая сволочь посоветовала ей прийти и сказать ему эти слова. Сама бы она до этого не додумалась.

-Ну...— многозначно протянула девушка.

-Слушай Лайза, ты симпатичная и все такое, но не мой тип, прости... и вырасти ... для начала... — он ушел, она, еле дыша, вся покрасневшая, униженная смотрела ему вслед; парни сползали на пол от неудержимого смежа; девушки все хихикали... а он, он чувствовал себя последней сволочью...

Кирилл помотал головой, отгоняя старые, причиняющие боль воспоминания. Он так хорошо помнил события того злополучного дня. Разбил сердце девушки ни за что ни про что. Но ведь мог отвести в сторону, объяснить, а не отшивать в коридоре перед всеми. И какая разница, что бы сказали его так называемые друзья — дегенераты? Тогда это было важно. Очень важно. А ведь она ему нравилась. Немного, а может быть и достаточно... Теперь же он в ситуации похуже, чем была Лайза. Он влюблен безответно, а Ника слишком хорошая, чтобы прямо послать его. От этого только хуже. Ей же нравится Кирсен. Этот отсталый ботаник! А ведь раньше она была к нему неравнодушна, пока не попала в Академию! Будь она проклята!

-Кирилл! — окликнул его кто — то. Повернув голову, он увидел Андрена Лоринского — своего однокурсника и неплохого парня. — Кирилл!

-Привет, Андрен! -Поздоровался англичанин, протянув руку, которую Лоринский с чувством пожал. — Как дела?

-У меня — отлично! — жизнерадостно отозвался парень. — А у тебя как? Почему не был у Ланинга?

-Как я понял — меня не звали, — с досадой ответил Кирилл.

-Не звали? — удивился Андрен. — Ланинг же собрал лучших, а ты один из нас.

-Наверно, он так не считает, — горько усмехнулся Кирилл. Относительное спокойствие давалось ему с трудом. Его душила острая обида. — А зачем, собственно говоря, было собрание?

-Ланинг с Миранским везут нас на тренировки на полигон резервных войск Асефора, объяснил Андрен.

-Правда? — изумился Кирилл. — А это не опасно?

-Не— а, кто посмеет хоть слово сказать воспитанникам, а точнее сказать, избранным воспитанникам самого Ланонга ар Вортона? — усмехнулся Лоринский, — себе дороже!

-Ага,— согласился Кирилл. — А кто идет?

-Ну, Миранский, как правая рука Ланинга, Исция, Влад Ветров, Ника, Кирсен Дейрат ну и я... Только тебя не хватает. Но это не важно, будут еще шансы... Идешь вечером...

Андрен что — то еще говорил, но Кирилл его не слушал. У него в голове кружилось 'Ника, Кирсен Дейрат', словно он впервые услышал эти слова вместе, в одном контексте. Ника и Кирсен вместе, а его там не будет! Никто им не помешает им сблизиться, даже Влад, который будет весь поглощен тренировками. Но Кирилл этого не может позволить! Надо поговорить с Ланингом.

-Эээ... Андрен, прости, мне надо идти, — сказал Кирилл и поспешил в крыло фехтования.

Ланинг сидел за рабочим столом в своем кабинете и, хмурясь, разбирал бумаги. Бюрократия явно была не сильнейшая его сторона. Он успел раза 10 в этом убедится и раза два пожалеть. Что спустил с лестницы своего бывшего секретаря — принеприятнейшего и трусливого типа, доводящего Ланинга до белого колена своими разговорами на счет торжества разума над силой, а в частности над колюще — режущим. После того, как бедный учитель фехтования просто не выдержал очередной тирады, никто не соглашался идти к нему работать.

В дверь кабинета постучались. Ланинг нахмурился: в его голове рождался план: как бы посадить 'незадачливого' гостья за разборку всей этой кипы бумаг.

-Войдите!— крикнул он.

'Незадачливым' гостем оказался Кирилл. Ланинг же еле сдержал улыбку: он ждал его. Жаль только, бумаги разбирать парень точно не согласится. Какая же эта молодежь предсказуема!

Парень выглядел грустным, растерянным, смущенным, но вместе с тем в его глазах был небольшой огонек решимости, который возрастал по мере его приближения к столу учителя.

-Слушаю вас, — снисходительно произнес ар Вортон.

-Я пришел, чтобы попросить вас и меня взять на полигон, — на одном дыхании выпалил Кирилл.

-На каком основании? — поинтересовался Ланинг.

-Я хорошо фехтую, — смущенно отозвался Кирилл.

-хорошо фехтуют 90% Академии, а я беру лучших, — возразил ар Вортон.

-Я лучший!— твердо заверил учителя парень.

-Это ты сам так решил? — с издевкой спросил Ланинг.

-Я не решил, я знаю! — Кирилл дерзил, он защищался, только не до конца осознавал — с кем изволит спорить.

-Я тоже знаю, — медленно и холодно, чеканя каждое слово, начал ар Вортон, которому мальчишка успел порядком надоесть. — Знаю, что ты не только не лучший, но и еле дотягиваешь до отметки 'хорошо'! Так что не занимай мое время!

-Прошу вас мастер! Мне очень нужно туда попасть!

-Из — за нее, да? — понимающе хмыкнул учитель. Кирилл вздрогнул как от удара. Ланинг не должен был догадаться! Хотя его и Кирсена противостояние не заметил бы только слепой.

Кирилл молчал.

-Отвечай! — рявкнул ар Вортон.

-Да, — почти прошептал англичанин.

-Плохо, — ответил Ланинг. — Прости, парень, но она не для тебя. Право, не стоит себя мучить...

-А для кого? — воскликнул Кирилл в ярости. — Для Кирсена?!

-Может быть, — неопределенно обронил ар Вортон.

-Так вот, что я вам скажу! — от ярости у парня даже руки дрожали. — Он ее не получит! Даже ваша глупая идея с полигоном не поможет!!!

И он опрометью выбежал из кабинета, а Ланинг лишь прошептал устало и даже как — то обреченно:

-Молодежь!

Ему было жаль этого парня. Он попал под раздачу. Бедный никак не мог понять, что такие девушки как Ника, достаются только таким парням, как Кирсен. Особенным... А Кирилл лишь мешает, даря отсрочку тому, что и так должно случиться. В конце он все равно проиграет, но после лучика надежды, который он сам себе придумал, с иллюзией расстаться будет сложней и порядком больней...

* * *

-Тебе не кажется, что они несколько странные? — озвучила давно мучавший ее вопрос Исция.

Кирсен раздраженно повел плечом. Угораздило же Миранского послать его за хворостом именно с этой 'наблюдательной' дурой. И что теперь ответить? Что он не заметил то, о чем шепчется 90% Академии?

-Посплетничаем? — отозвался, наконец, Дейрат, когда распрямился, держа в руках кучу веток.

-Почему бы и нет? — ответила девушка. — Ты не ответил на мой вопрос.

-Зачем отвечать, если ты и так знаешь, — пожал плечами Кирсен.

-Кирсен, ты нервничаешь? — изумилась Исция.

'Наблюдательная, чтоб ей пусто было!' — Дейрат все больше злился.

-Весь дрожу!— сарказм часто спасает в трудных ситуациях.

-Вижу. Ну, так как?

-А мы о ком, собственно говоря? — поиграть в дурачка никогда не помешает, хотя ты порой и противоречишь сам себе.

-Будто ты не знаешь! — о, теперь и Исция выходит из себя. Так — то лучше, она ведь затеяла весь этот фарс.

Кирсен давно догадался, что она к нему неравнодушна и старался избегать ее, сколько мог, при всей настойчивости девушки. Исция тоже осознавала склонность Дейрата к новенькой и такой странной Ники Ветровой и поставила себе цель — узнать тайну не очень активной, но от этого не менее опасной соперницы.

-Ладно, Исция, что ты хочешь от меня? — раздражение парня сменилось на усталость. Ведь не отстанет же!

-Ответ на вопрос.

-Хорошо. Да они странные. Довольна?

-Нет, — поджала губы девушка.

-Не моя забота.

-Кирсен, я не знаю, кто они, но точно не те, за кого себя выдают! — выпалила Исция.

-Почему тебя это так заботит?— поинтересовался Дейрат.

-А тебя нет?

-Нет, — слишком категорично отозвался парень.

-Врешь! Или... Ты знаешь их тайну! — озарило девушку. — Точно! Ты что — то знаешь! Расскажи!

В порыве она буквально схватила парня за ворота рубашки.

-Ты больная, Исция?! Отпусти!— воскликнул Кирсен. — С чего ты взяла, что я что — то знаю?! И вообще — ну странные они — и что? В нашей Академии все с некоторыми особенностями, скажу тебе, если сама ты не заметила! Ты теперь за всеми шпионить будешь? Пытаться выяснить их тайны?

-Меня интересуют не все, — уже спокойнее сказала девушка, оставив одежду парня в покое. — Да и ни у кого нет таких странностей, как у этой шестерки! Даже Николь Астональская нормальной рядом с ними кажется!

-Например, — скептически протянул Дейрат.

-Да сколько угодно! — уверенно воскликнула Исция. — Ты слышал, как они говорят? Вроде все по— нашему, а смысл получается какой — то другой, а у одного вообще непонятные, будто бы иноязычные словечки. А познания в Алхимии? Разве это нормально? Откуда у них такие знания, если учесть, что лучшая алхимическая лаборатория во всей стране принадлежит Академии?

'Ага, если не учитывать тайные лаборатории Асефора, — подумал Кирсен'.

-А их бесстыдство? — продолжала разглагольствовать девушка. — Видел, как Эвелина с Лаурой одеваются?!

Кирсен усмехнулся. Кажется, это была ее больная тема. Ведь самой тоже хотелось так одеваться и привлекать на себя всеобщее внимание, а воспитание не позволяло.

-Смейся, смейся, а самое главное впереди! Откуда у Ники Ветровой мечи зеркального отражения? А, скажи?! Если это нормально, то... я даже не знаю! Ты понимаешь, что это значит? Она может бросить вызов самой Саре Катер!

-Откуда ты о ней знаешь? — не на шутку испугался Кирсен. О главе Тайной стражи и ее необычных мечах знали считанные люди, потому что большинство при встрече отправлялись на тот свет.

-Не важно, — отмахнулась от ответа Исция.

-Нет, важно! Раз уж начала разговор, так не уходи от ответа! -Дейрат был вне себя. Эта дурочка могла столько бед натворить, обладая этой информацией. Узнай Сара Катер о том, что мечи, способные принести ей поражение, нашли себе хозяина, она ни перед чем не остановится, чтобы устранить угрозу. А жизнью Ники Кирсен рисковать не может! Нужно будет, силой вытянет из Исции правду!

-Боишься за нее? — усмехнулась девушка.

-А если так, то что? — парень посмотрел ей прямо в глаза. Кажется, она смутилась, но только на мгновенье.

-Ничего, — вздохнула девушка. — Но лучше держись от нее подальше, или...

-Или Сара Катер обо всем узнает?

-Дда, — как — то неуверенно выдавила Исция.

-Ты ей уже сообщила?!! — в ужасе воскликнул Кирсен. — Дура! Ты хоть понимаешь, что подписала Нике смертный приговор!

-Смертный приговор ?..

-Дура! Дура! — Дейрат еле сдерживал себя, чтобы не прибить Исцию прямо тут, в лесу.

-Когда?— спросил он через несколько минут, немного успокоившись. — Когда ты написала письмо?

-Две недели назад, — с дрожью в голосе ответила Исция. — Но письмо еще не дошло. Я писала во дворец, но гонец сказал, что ее там не было. Наверное, на задание уехала... Письмо осталось у ее поверенной и... рано или поздно дойдет до адресата...

-Молись всем бога, чтобы этого не случилось или я сам тебя удушу! — воскликнул Дейрат в бешенстве.

-Она моя тетя, двоюродная сестра моей матери, — кажется, Исция хотела хоть как — то оправдать свой поступок.

Девушка и вправду не понимала, насколько все это важно и чем может обернуться для Ники. В своем юношеском максимализме, она еще не могла представить, что тетя, ее тетя, которая по праздникам дарила ей подарки, может кого — то убить только из — за каких — то мечей. Наказать — да, но убить?! И что теперь? Она, Исция, будет косвенной виновницей чьей — то смерти. Это же нереально! Кирсен, конечно, все преувеличивает! Сара приедет, заберет у Ники мечи, и все будет хорошо, только заносчивая новенькая станет менее известной. Ничего, переживет! Успокоив себя этими мыслями, девушка со спокойной совестью последовала за все еще находящимся в состоянии бешенства Кирсеном Дейратом к лагерю, где их ждали Ланинг ар Вортон, избранные для тренировок на полигоне и кучер, взявший на себя еще и обязанности повара.

Кирсен не ожидал такого развития событий. Опасность была настолько реальной и страшной, да и нагрянуть могла в любой момент, что бездействие было равносильно самоубийству или, в данном случае, убийству Ники. Но что делать? Рассказать все Нике? Нет, нельзя так пугать ее. А кому? Владу? Вроде, оптимальный вариант. Но поверит ли ревнивый братец в бескорыстную помощь ухожора сестры? Поверит, еще как! Даже если вслух не признает — возьмет на заметку, будет начеку. И то дело!

Приняв решение, Кирсен Дейрат решительным шагом двинулся к Ветрову, который пристроился у костра, рядом с сестрой и пытался как — то развеселить ее. Девушка на его попытки никак не реагировала. Настроение ее упало надолго, так как страх не оставлял ее на протяжении всего пути. Ей все казалось, что эта поездка изменит все и, причем, к худшему.

-Влад, мне нужно тебе кое — что сказать, — произнес Кирсенн;.

Влад в недоумении посмотрел на парня. С каких это пор у них есть общие темы для обсуждения?

-Если собираешься просить различные органы моей сестренки, ответ тебе известен, — ответил Ветров

-Влад! — с упреком воскликнула Ника. — Может, сначала послушаешь его!

-Лады, — со вздохом согласил парень. — Выкладывай!

Кирсен поморщился. Исция права, они чрезмерно искажают речь. Настоящие дворяне так не поступают. Они следят за словами, чтобы прослыть своим красноречием, так ценимым при дворе, а эта шестерка хочет строить из себя аристократов, а сами и сказать что — нибудь в пределах нормы не постараются! Безбашенные они все — таки! И как до сих пор не попались — уму непостижимо!

-Леди Ника, с вашего позволения, я бы поговорил с вашим братом наедине, — сказал Кирсен.

Влад скривился как от зубной боли, но все же встал и поплелся с поляны в лес за Дейратом.

-Ну и? — спросил Влад, когда Кирсен остановился.

-У меня есть серьезные опасения, что леди Нике грозит нешуточная опасность, — начал Дейрат.

-Поподробней, — кажется, Влад заинтересовался. — Только давай говорить нормальным человеческим языком, а не этой белибердой, именуемой высоким слогом!

-Ладно, — согласился Кирсен. Неважно как говорить, лишь бы он его выслушал. — Дело в том, что мечи леди Ники имеют своих двойников...

-Знаю! — перебил Кирсена Влад. — В чем собственно заключается опасность?

-Опасность заключается в том, что хозяйка мечей — двойников в скором времени узнает о твоей сестре...

-И?..

-И то, что хозяйка этих мечей глава Тайной стражи беспощадная и до сих пор считающаяся непобедимой благодаря своим мечам Сара Катер. Твоя сестра, обладая этими мечами, представляет серьезную опасность для Сары. И я уверен, что как только она об этом узнает, сделает все возможное, чтобы устранить Нику.

-То есть убить, — подвел итог Влад. — Да я эту стерву сам!..

-Эту стерву не может победить никто, кроме твоей сестры. Мечи зеркального отражения непобедимы.

-Ну, тогда Ника прикончит ее! — 'решил' проблему Влад. — Она хорошо фехтует.

-Сара Катер не станет встречаться с Никой в честном бою! — возразил Дейрат.— Не будет рисковать. Она наймет кого — нибудь. Мечи зеркального отражения непобедимы, но их хозяин не застрахован от яда и стрел.

-Просто класс! — Ветров был не на шутку встревожен. — И что же теперь делать?

-Ничего,— ответил Кирсен. — Сара еще не поучила письмо, но это может случиться в любой момент. Мы ничего поделать не сможем. Остается только быть начеку. Всегда, все время и днем и ночью.

-Я понял, — со вздохом произнес Влад. — Спасибо, Кирсен.

-Рад был помочь.

Влад собирался уйти, но, вспомнив что — то, снова повернулся к Дейрату.

-Но это не значит, что ты мне начал нравиться. Ты все еще в черном списке. Поблажек не будет!

-Я знаю, — усмехнулся Кирсен.

Поблажки от Влада?! На это он и не рассчитывал.

* * *

-Руууууд! А, Рууууууууд! — ныла Эва над ухом вышеназванного парня. — Рууууууууд! Ну, посмотри на меня! Неужели я не симпатичней этой дряхлой книжки!

Нехотя парень оторвал взгляд от толстенной книги в потрепанном кожаном переплете и перевел его на надувшую губы девушку.

-Чего тебе? — устало спросил он.

-Руууд, я боюсь! — отозвалась она.

-Чего боишься? Тебя кто — нибудь обидел?

-Руд! — с осуждением в голосе воскликнула Эвелина. — Что за чушь? Ну, кто может меня обидеть?!

-Да, ты сама кого хочешь, обидишь, — согласился Руд.

-Вот — вот, — все также ноя, согласилась девушка.

-Тогда что? — парень уже выходил из себя.

-Руд, я боюсь за Нику и Влада, — шепотом отозвалась Эва.

Парень заколебался. Естественно, он тоже боялся, даже очень, но не знал, что Эва до такой степени волнуется, чтобы отыскать его в библиотеке и просить поддержки. Нет, он не считал, что Эве все равно, но знал ее манеру запрятывать самые волнительные и страшные вещи на край сознания и всеми силами стараться не думать них. И это у нее получалось всегда. А что же теперь? Не выходит?

-Я тоже, — ответил парень, — но мы ничего не можем поделать, — развел он руками.

-Руд, — Эва перешла на шепот, — Руд, скажи, что все будет хорошо, пожалуйста...

Так вот в чем дело? Ей нужны пустые уверения! И она готова в них поверить, лишь бы кто — нибудь сказал! Себе она уже не верит. Ничего хорошего давно уже не случалось! Только вот Руд не думал, что все будет хорошо... И обманывать ее тоже не собирался...

-Не могу, Эв, — вздохнув, ответил парень. — Я не верю, что все будет хорошо. Нам не может всегда везти. И... На этот раз есть самые веские основания для страха...

-Руд, ты сволочь! — подвела итог Эва, у которой на глаза навернулись слезы. — Не мог что ли утешить?! Влад бы никогда...

-Эва! Я не Влад! — раздраженно воскликнул Руд. — И не стану тебе подыгрывать! Хочешь утешения — иди к кому — нибудь другому!

-И пойду! — гордо вскинула голову Эвелина. — Только ты останешься все тем же бесчувственным чурбаном, которого Лаура никогда не заметит!

Она опрометью выбежала из библиотеки, вытирая на ходу слезы и с горечью понимая, что затронула те струны души Руда, которые трогать никак не стоило. Он ее никогда не простит. А она его, решила девушка, вот только угрызения совести никуда не делись.

* * *

Полигон встретил Ланинга ар Вортона и его подопечных ночной тишиной. Единственный, кто их остановил по дороге к казармам, был дозорный, которого уже заранее предупредили о возможном приезде такой важной и уважаемой персоны, как ар Вортон, так что проблемы не возникли.

Несмотря на наличие титулов и желание начальника гарнизона выделить приезжим соответствующие их положению покои, Ланинг настоятельно потребовал, чтобы парням отвели койки в казармах, ничем не отличающиеся от коек простых солдат, ибо его подопечные не неженки, а настоящие воины. Но насчет девушек он был не против отдельной комнаты и подальше от казарм солдат.

Усталая и зверски желающая спать молодежь с нетерпением следила за ходом 'переговоров' Вортона и начальника гарнизона Дерона ли Нерта, а после их окончания обрадовалась жестким койкам солдат как родной постели.

Нике и Исции досталась отдельная довольно большая и уютная с двумя удобными кроватями комната на третьем этаже собственного дома ли Нерта, где располагались также комнаты Ланинга ар Вортона и двух леди, племянниц Дерона.

Первая тренировка была назначена сразу после завтрака, на который всех своих высокородных гостей пригласил Дерон ли Нерт, страстно желая угодить своим племянницам, которые вследствие денежных затруднений вынуждены были жить у дяди и терпеть одиночество, так как благородным дамам общение с солдатами было категорически запрещено, а больше в этой глуши никого и не было.

Вот тут-то Ника и Влад всерьез столкнулись с проблемой, называемой 'поведение в высшем свете'. В Академии многие аспекты придворного этикета были отодвинуты на второй, то ли на третий план (если не совсем отменены), чтобы молодежь могла, свободная от этих пут, творить. Но это никому не давало право нарушать строгий этикет вне стен Академии.

Брат и сестра Ветровы о средневековом этикете знали столько, сколько могли вспомнить из книг и фильмов. Такие обрывочные знания были полны пробелов, но что было еще хуже — это неодобрение, непонимание некоторых требований и запретов. И если Ника со сравнительной легкостью могла переступить через сарказм 21 века, то для Влада, не привыкшего уступать свои удобства всеобщему мнению, ждало жестокое испытание.

На завтраке гостей представили племянницам начальника гарнизона леди Неллине и Аллине ли Нерт. Это были невысокого роста две темноволосые и темноглазые пухленькие девушки, настолько походившие друг на друга, что при наличии таких близких по звучанию имен, различать их составляло большого труда.

Сам завтрак показался Владу изощренной пыткой, потому что, как ему казалось, все присутствующие как бы сговорились произносить глупые речи с умным видом. Все старались, как могли, ведь им еще предстояло пожить здесь где-то около недельки.

И вот завтрак, к величайшей радости Влада, подошел к концу и без особых происшествий, не считая того прискорбного факта, что Ветров, несмотря на недолгую, но информативную консультацию Кирсена насчет столовых приборов, ел лишь одной вилкой, демонстративно игнорируя остальной десяток. И это еще называлось 'упрощенной версией'. В остальном же все было очень хорошо. Юные девушки были очарованы единственными аристократами в округе, в особенности Владом, который казался наивным провинциалкам верхом мужественности и благородства, а презрение к правилам, столь искусно превращенное им в маску таинственности и скуки, только придало парню особый шарм.

Исция весь завтрак внимательно следила за Никой и Кирсеном, которые за все время завтрака ни словом, ни жестом не нарушили этикет или выказали какие — либо чувства.

После получасовой прогулки по небольшому саду Дерона ли Нерта все отправились на тренировочную площадку полигона. Прогулка, в общем — то, не состоялась, если бы не настойчивые уговоры начальника гарнизона, втайне желающего выдать замуж за кого — либо из приезжих хотя бы одну из племянниц. Ланинг ар Вортон это ясно понимал и втайне забавлялся недальновидным дядюшкой, который не понимал, что после девушек из Академии его племянницы просто слишком посредственны и серы для парней. Жаль, думал Вортон, что он не захватил Николь Астональскую, было бы весело. Задорная девушка, обокравшая самого Мэтта Диронделле! Шпионы Тиринтия были в шоке, а Ланинг долго смеялся.

Разминка началась бегом на длинную дистанцию для парней шесть километров, а для девушек — безлимитно — сколько выдержат.

Солдаты с видом праздных зевак толпились на площадке, рассматривая тренирующихся, как заморских диковинок. В особенности их внимание привлекали девушки. Одна мысль, что это благородные леди и тренируются наравне с юношами, приводила их в шок.

Исция выдохлась к середине второго километра, Ника же из упрямства и некой антипатии, хотя она сама пока не понимала почему, к девушке, добежала третий. Парни из желания показать воинам, кто здесь круче да и для того, чтобы удостоиться хотя бы отголоска похвалы у ар Вортона, осилили целых семь километров, из — за чего Ланинг устроил им выговор, из которого следовало, что нарушать приказ недопустимо даже из лучших побуждений и что, если им так нравится бегать, то с завтрашнего утра разминкой им будет добрый десяток километров. Парни простую истину уяснили и больше никакой самодеятельностью не занимались.

Фехтовали пока, разобравшись на пары, только между собой, ощущая затылком порой неприязненные, восхищенные или равнодушные взгляды солдат.

Разозленный Ланинг тренировал их весь день, даже обедать ученикам Академии пришлось прямо там, на площадке. Благо солдаты тоже едой не брезговали и находились в тот момент в столовой.

От ужина, на который юные племянницы начальника гарнизона всех так учтиво пригласили, отказались. Причина же отказа, выглядевшая как насмешка, на деле была чистой правдой. Звучала она примерно так: 'Мы и вилки сейчас не поднимем'.

Молодежь разошлась по комнатам, еле доползла до кровати и уснула мертвым сном сразу после горестного размышления о предстоящем десятикилометровом беге утром, которое наступило до ужаса рано.

* * *

-Ник, открой, это я, Влад, — после пятиминутного стука сообщили за дверью.

А Ветровой очень не хотелось вставать с удобного кресла и идти открывать дверь. Голова немыслимо болела, а еще один завтрак, так напоминающий изощренную пытку, должен был начаться через полчаса.

-Ника, если ты через минуту не откроешь, я выломаю дверь, — перешел на угрозы Влад.

Представив себе реакцию ли Нерта на известие о поломке казенного имущества, девушка все же встала и открыла дверь.

-Почему так долго? — выказал свое недовольство Влад.

-Чего тебе? — устало поинтересовалась его сестра.

-Твоя...хм... сожительница тут? — спросил Влад.

-Нет, гуляет с Неллиной и... не важно...

-Отлично, — потер руки парень. — Значит, мы можем спокойно поговорить.

-А нельзя ли отложить? — обреченно попросила Ника, зная, что ее брат от задуманного никогда не отказывается. — У меня голова болит.

-Нет, — возразил Влад. — Я еще вчера должен был поговорить об этом, но как-то не получалось...

-Ладно, выкладывай.

-Во — первых, Ник, ты должна быть очень осторожна. Поняла, очень!

-Что — нибудь случилось? — встревожилась девушка. — С каких пор не я тебе, а ты мне напоминаешь о безопасности?

-Просто так надо, — неопределенно ответил Влад. — И второе...

-Объяснись! — потребовала Вероника.

-...и второе, — не обращая внимания на сестру, продолжал Ветров. — Здесь никому не показывай своих мечей. Я знаю, вчера мы тренировались мечами, выданными начальником гарнизона, но... даже на серьезные тренировки не бери их, ладно?

-Я рада, что ты такого высокого мнения о моих умственных способностях, — саркастически заметила Ника.

-То есть? — не понял ее брат.

-То есть ты думаешь — я сама не понимаю, как опасно появляться перед людьми Асефора с легендарными мечами, известными как непобедимые?

Влад, не найдя, что на это ответить, промолчал. Ника вздохнула и, подойдя, обняла брата.

-Влад, дорогой, я очень благодарна тебе за такую заботу обо мне, — прошептала она. — И поэтому я ничего не боюсь. Все будет хорошо.

-Знаешь, что самое плохое? — горестно произнес Влад. — Что ты так говоришь лишь для того, чтобы меня успокоить, а сама в это не веришь.

* * *

Винделу Крисусу нравилось в лагере графа Диронделле. Это было единственное место, где к нему относились по-человечески и не чуждались его общества. Правда, это было еще и то единственное место, где не знали, кто он на самом деле и на кого работает. Вот неудачливый шпион и пользовался возможностью, предоставленною ему судьбой, чтобы получить удовольствие от простых и незатейливых общений с людьми. Только он ни на мгновение не забывал о своих обязанностях и делал свою работу безукоризненно до тех пор, пока в лагере не появился сам главарь восстания. Для шпиона это было шоком. Все в графе Диронделле видели давно знакомого вдохновителя на мятеж, а он видел... видел и не верил глазам, насколько истина была непонятна и абсурдна.

И как сообщить ТАКОУЮ новость вспыльчивому Асефору? А что вообще сообщать? Как объяснить этот феномен? Ни одно из предположений Виндела не могло быть озвучено при короле, если он, Виндел, хочет и дальше жить. Несмотря на свою опасную работу, Крисус на смерть никак не подписывался.

Граф Диронделле, кто же ты? Шпион не переставал ломать над этим роковым вопросом голову, но посчитал целесообразным до поры до времени Асефору ничего не сообщать.

-Вин, ты чего такой хмурый? — поинтересовался широкоплечий мужчина с добродушным лицом. — На выпей, настроение поднимется.

-Я не пью, — отказался Крисус.

-Я тоже, — мужчина улыбнулся. — Но от чашки вина ничего не будет.

Крисус вздохнул и взял чашку из рук собеседника. Да, это возможно будет очень кстати.

-Ну, за восстание! — произнес тост мужчина.

-За его скорое окончание... — тихо закончил Виндел, ясно понимая, что совершает непозволительную ошибку — привязывается к своим жертвам.

* * *

-Граф Коредо... — обратилась к Владу Неллина ли Нерт, когда молодежь сидела в гостиной начальника гарнизона за чашкой чая после ужина, на который все пошли лишь потому, что отказывать в третий раз подряд Ланинг им не позволил и в связи с этим уменьшил нагрузку в этот день.

Влад на обращение девушки недовольно поморщился. 'Граф Коредо' звучало для него грубо и напыщенно, а если еще принимать во внимание тот факт, что Коредо не имя графа, а название графства — это еще и опасно. Конечно, как оказалось, в Доннийе так много аристократических родов, что всех запомнить не представлялось возможным, да и сказать графу в лицо, что о его роде, которым он, несомненно, так гордится, никто ничего и не слышал, все равно, что нанести смертельное оскорбление, от которого недалеко и до дуэли.

-Называйте меня просто Влад, леди... — парень попытался вспомнить ее имя, но так и не смог.

Естественно, девушка, не знавшая истинных причин подобной просьбы, зарделась, посчитав, что это знак благосклонности молодого графа.

-Очень признательна, граф Влад, — улыбнулась Неллина, воспитание которой все — таки не позволяло ей совсем фамильярно обращаться с едва знакомым аристократом. — У меня к вам вопрос...

-Слушаю, — еле подавив зевок, произнес Ветров, которому это лицемерно — учтивое общение порядком надоело. Никогда еще он не бывал в обществе, где люди могут добрый час проговорить о погоде, при этом каждый найдет, что сказать. Какая же скука — этот провинциальный 'высший свет'!

-Как вы относитесь к вязанию?

Влад, чуть не подавившись чаем, отчаянно закашлял. Да, эта девушка застала его врасплох. Двадцать один год он живет на свете, но еще никому в голову не приходило задать ему такой 'провокационный' вопрос.

-Равнодушно, — отозвался, наконец пришедший в себя Влад. И это было чистой правдой.

-Наверное, ваша сестра очень красиво вяжет и вышивает, — сказала Неллина. — И вы с детства привыкли к тому, что вас окружает изысканное рукоделие.

В который раз Ветров убедился, что и Неллина, и Аллина способны нести одну лишь чушь.

'Это, наверное, особый талант',— решил про себя парень.

-Моя сестра не умеет вышивать, — опять не соврал парень. Уж лучше так, а то заставят Нику еще продемонстрировать свое 'мастерство'...

-Как?!— в один голос воскликнули племянницы ли Нерта.

-Ее же замуж никто не возьмет! — в ужасе 'пророчествовала' Аллина.

-Не думаю, что даже в случае, если бы леди Ника умела вязать и вышивать, ее поклонник увидел бы в ней только это достоинство, — справедливо заметил Александр Миранский.

Влад же был не в состоянии что— либо ответить — он трясся от беззвучного смеха и усилий его приостановить. Благо, все взгляды, включая ревностный и недоброжелательный Кирсена Дейрата, были устремлены на Миранского.

-А вас можно отнести к поклонникам леди Ники?— подлила масла в огонь Исция, с интересом наблюдая за изменившимся лицом Дейрата.

-Я думаю, граф Миранский имел в виду, что, когда человек влюблен, подобные мелочи не важны, — пришел на помощь Александру Андрен Лоринский.

-Да, — согласился Кирсен. — И не каждая девушка способна заслужить и получить подобную любовь.

Исция ясно поняла, что фраза адресована ей, но сумела сдержать свои чувства.

-Леди Ника, — опять начала Неллина, которая, кажется, молчать была не в состоянии, а вот Аллина за все время проронила от силы две — три фразы. — Как же ваша достойнейшая матушка допустила такой пробел в вашем образовании? Неужели она вам не говорила, что любая благородная девушка должна быть обучена рукоделию?

-Все дело в том, — начала до сих пор молчавшая Ника, которой этот разговор был ну очень не по душе, а племянница ли Нерта нравилась ей все меньше и меньше, — что моя матушка не считала меня 'любой благородной девушкой', а уважала как личность и прислушивалась к моему мнению, так что я сама выбирала — вышивать мне или фехтовать.

Правда, Ника лукавила. Впервые она фехтовала лишь своими волшебными мечами в тренировочной ар Вортона. Да, она очень легко многому научилась, но ясно осознавала, что в этом не столько ее заслуга, сколько сила мечей, которые часто направляли ее действия. Нет, не управляли, а именно направляли. И это было превосходно и очень интересно. Иметь в учителях свои мечи — не каждый мог этим похвастаться. А вот в детстве Ника ходила на гимнастику, но не считала правильным посвящать в это племянниц начальника гарнизона.

Резкость ответа Ветровой отбила у Неллины охоту продолжать этот разговор, и она поспешила поменять тему.

* * *

-Эта леди Ника такая высокомерная! — пожаловалась Неллина ли Нерт, когда они втроем: она, Исция и Аллина, сидели в малой зале, отдыхая после обеда.

К чести Исции будет сказано, что она Нику высокомерной не считала. Может гордой, но не высокомерной. Однако возражать племяннице ли Нерта девушка не стала, справедливо рассудив, что чем больше у нее будет соратников в борьбе с соперницей, тем лучше. Исция, как и большинство других девушек, в равнодушии предмета своего воздыхания винила лишь более удачливую соперницу. Ей и в голову не могло прийти, что она может банально этому парню не нравиться.

-Да, высокомерная и нахальная, — продолжала Неллина. — Исция, дорогая, вы слышали, как она мне вчера ответила?! Какая неучтивость! И как ее бедный брат терпит эту грубиянку?!

Исция не стала распространяться о том, что при желании Влад может быть еще большим грубияном, а словоизлияния старшей из сестер ли Нерт продолжались:

-Вы представляете, дорогая Исция, она не умеет ни вязать, ни вышивать! При своей незавидной внешности, на что она может рассчитывать?! Останется навеки обузой для брата!

-Леди Ника достаточно умна, чтобы ухватить свое счастье, — наконец, смогла и Исция вставить слов. — И еще она имеет просто колоссальное влияние на брата.

Исция с удовольствием отметила, как Неллина поморщилась. Кажется, девушка плотно попала в число поклонниц этого наглого парня.

-Я думаю, граф Влад достаточно умен и самостоятелен, чтобы иметь свое собственное мнение, — не согласилась Неллина.

-Конечно, — усмехнулась Исция. — Но это в случае, если Ники нет рядом. Вы даже не представляете себе всю ее силу.

-Это ужасно, — всхлипнула Аллина. — Сестренка, у тебя нет шансов.

Наллина бросила осуждающий взгляд на сестру. Ей вовсе не хотелось, чтобы 'дорогая Исция' узнала о ее недавно приобретенной и тайной страсти.

-Вам не о чем беспокоится, леди Неллина, — принялась успокаивать девушку Исция, — в вашей благосклонности к столь приятному молодому человеку нет ничего предосудительного.

-Вы, правда, так считаете? — обрадовалась Неллина.

-Конечно! Вам только надо создать такие условия, чтобы вы смогли пообщаться с графом Владом если не наедине, то хотя бы без присутствия его сестры.

-А это замечательная мысль! — обрадовалась Неллина. — Я попрошу дядюшку организовать бал для наших дорогих гостей. Да, бал — это то, что нужно!

-Превосходно, сестра! — воскликнула Аллина и от полноры чувств даже в ладоши похлопала.

-Дядюшка и соседей позовет, — продолжала воображать девушка. — Они живут в двух часах езды от нас. Да, да, именно так!

-Но что делать с Никой? — резонно спросила Исция.

-Ах, это проблема! — Взволновалась Неллина. — Не пригласить мы ее не можем.

-Да, это дурной тон, — согласилась Аллина.

-Исция, что же нам делать? — отчаянно спросила старшая племянница ли Нерта.

Девушка в ответ лишь пожала плечами. Она надеялась, что Ника сама не захочет прийти (что очень в ее духе), и она сможет наладить хоть какие-нибудь отношения с Кирсеном, пока соперница не маячит перед глазами Дейрата и не отвлекает его.

-О, я знаю! — вдруг воскликнула Неллина. — На бал мы ее пригласим, но запрем в комнате.

'Какая глупость!'— подумала Исция, но вслух пока не высказывалась.

-Так мы станем похожи на злых недоброжелательниц из любовных романов, — робко подала голос Аллина.

-Ради Влада я готова сыграть и эту роль! — уверенно сообщила Неллина. — Графиня Коредо не будет присутствовать на моем балу! А когда Влад будет мой, прислушиваться он будет только ко мне!

Исция лишь усмехнулась. Она и не думала посвящать Неллину в существование Эвелины, по которой Влад давно сходит с ума и безнадежно пытается это скрыть. Бедная Неллина! Знала бы она, что бороться нужно вовсе не с Никой! Но она пребывала в блаженном неведении и продолжала строить планы, попутно воображая безумную, всепоглощающую любовь графа Коредо к ней.

* * *

Неллине ли Нерт не составило большого труда уговорить своего дорогого дядюшку организовать небольшой прием для высокопоставленных гостей. Было решено пригласить и двух, кстати, единственных соседей, чьи поместья располагались недалеко от гарнизона. Дерон ли Нерт был счастлив блеснуть своей щедростью, как перед соседями, так и перед легендарным Ланингом ар Вортоном и его подопечными.

Известие о бале было принято неоднозначно: Андрен Лоринский, давно тоскующий по подобным мероприятиям, несказанно обрадовался; Александр Миранский сохранял полное равнодушие; Ника и Влад ужасались перспективе, что будут обязаны еще энное количество времени общаться с племянницами ли Нерта; а Ланинг был чуть ли не в ярости, заявив, что это не гарнизон, а какой-то салон престарелой девы!

Все было готово уже к вечеру следующего дня. Девушки вдохновлено примеряли платья, а слуги взволнованно неслись по дому, устраняя последние недочеты.

Ника Ветрова сидела в своей с Исцией комнате одна и размышляла над очень важным, если не сказать глобальным вопросом: как избежать этого глупого бала и не видеть отчаянных попыток Неллины закадрить ее брата. Ника не ревновала Влада вместо Эвы из чисто женской солидарности, просто неумелые потуги племянницы ли Нерта были настолько жалки, что Вероника просто не имела сил на это смотреть.

В конце концов, она сказала пришедшему за ней Владу, что голова у нее очень сильно болит, и она не может прийти.

-Предательница, — обиделся ее брат.

-Переживешь, — усмехнулась девушка. — И попроси от моего лица прощения за то, что я не смогу присутствовать не этом балу. В роде тут так принято...

-Перебьешься, — все еще держал на нее обиду Влад. — Предательница, — повторил он напоследок, но уже беззлобно и вышел из комнаты.

Некоторое время Ника бездвижно сидела в кресле и ни о чем не думала. От этого сладостного бездействия ее отвлек негромкий щелчок, будто кто-то запер дверь.

Ника усмехнулась, когда, подойдя к двери, обнаружила, что та заперта. Да, Исция и Неллина еще хуже, чем она себе представляла. (Ветрова ни на секунду не сомневалась, что это именно их рук дело). Этот факт девушку не утешил, а наоборот. Она теперь волновалась. Но почему? Не за Влада же, в самом деле! Он сумеет за себя постоять, а если эта дура Неллина очень его достанет, парень возьмет и пошлет ее далеко и надолго, тем самым разрушив ее иллюзионные представления насчет графа Коредо. Тогда в чем же дело? И Ника знала ответ, смутно представляла краешком сознания, но до конца признаться себе самой она не осмеливалась.

'Как же все это глупо! — раздраженно подумала девушка. — Пусть что хотят, делают, мне — то что!'

Она в сердцах пнула кресло и стала нервно прохаживаться по комнате, красочно представляя, как повыдирает этой выскочке Исции все волосы. Эва и Лаура, наверное, очень удивились и обрадовались бы, узнав, какие мысли сейчас бродят в голове их всегда уравновешенной подруги.

Но долго предаваться столь сладостным мыслям Нике не дал стук в дверь.

-Кто там? — поинтересовалась девушка, так как отпереть дверь была не в состоянии.

-Это Кирсен, леди Ника, — услышала Ветрова.

Почему-то сердце радостно екнуло.

-Слушаю вас, — отозвалась Вероника.

-Леди Ника, почему вы не пришли на бал? С вами все в порядке? — она явно слышала волнение в его голосе. Этот факт не мог не радовать.

-Мне не интересны подобные мероприятия, — сообщила Ника.

-Тогда смею просить вас составить мне компанию и прогуляться по территории гарнизона, — предложил Дейрат.

Ника улыбнулась, и уже хотела было согласиться, но вовремя вспомнила, что дверь все же заперта.

-А бал? — задала Ника другой вопрос.

Конечно, говорить через закрытую дверь было жутко неудобно и некрасиво, но другого выбора у девушки не было.

-Я больше ценю тишину или занимательную беседу с интересным собеседником. Вы согласны?— столько отчаянной мольбы в его голосе.

Ах эта проклятая дверь!

-Я бы с радостью, но думаю, проходить сквозь запертые двери, мне не дано, — вздохнув, ответила Ника.

-Дверь заперта? — удивился Дейрат.

-Снаружи, — подтвердила Ветрова.

-Но кто это сделал?

-Думаю, леди Исция, 'ненароком', — последнее слово Вероника произнесла с изрядной долей сарказма.

-Ненароком? — усмехнулся Кирсен. — Ну-ну... Леди Ника, если вы согласны, я вышибу дверь, — предложил Дейрат.

Звучит заманчиво. Ника улыбнулась. Неужели она настолько нравится этому парню, что он готов вышибить дверь в доме начальника гарнизона и тем самым вызвать не только его гнев, но и ар Вортона.

-Вышибай! — воскликнула Ника, решив, что ей тоже можно хотя бы изредка становиться (если не совершать) соучастницей сумасшедших поступков.

-Прошу вас отойти от двери, леди Ника, — сколько ликования в его голосе!

Неужели она ему настолько нравится?

Ника отошла от двери на три шага.

Через несколько секунд девушка услышала топот ног (наверное, Кирсен разбегался), а потом что-то с силой ударилось о дверь. Та натиск выдержала. Послышалось приглушенное шипение.

-Кирсен, с тобой все в порядке? — взволновалась Ника.

-Все отлично! — наигранно оптимистично отозвался Дейрат. — Подождите несколько минут.

И она услышала шум удаляющихся шагов.

После десяти минут ожидания, девушка решила, что все — таки не настолько сильно нравится Кирсену, как она недавно предполагала.

Еще через минут двадцать она поняла, что он не придет. От этой мысли девушке захотелось расплакаться, но она смогла сдержать себя. Ну и правильно! На что она рассчитывала? И зачем? Они найдут выход, уйдут к себе в мир, куда Кирсену путь заказан. Наверное, он подсознательно чувствует, что они чужие. И она... чужая... Это притягивает, может быть, но и отталкивает все время. Теперь он развлекается с Исцией. Они хорошая пара. Так будет справедливо. Но почему?! Почему от этой мысли хочется самой взломать дверь, найти его и...

-Леди Ника, вы еще там?

Это он! Он вернулся!

-Леди Ника, могу я отпереть дверь? Я взял у горничной запасной ключ. Полчаса ее искал! Леди Ника!..

Он не с этой дурой Исцией! И она, Ника, в нем не ошиблась!

-Леди Ника!..

-Да! — отозвалась девушка, оторвавшись от своих мыслей. — Да, Кирсен, открывай дверь!

Замок щелкнул, и на пороге ее комнаты появился Кирсен Дейрат. Высокий, стройный, но не как всегда безукоризненно элегантный, а наоборот чуть растрепанный, запыхавшийся и взволнованный. И этот Кирсен понравился Нике гораздо больше прежнего.

-Леди Ника, это вам, — он протянул ей цветок, который до сих пор прятал за спиной. Банальная ромашка, показавшаяся Нике в данный момент самым прекрасным цветком на земле.

Взяв цветок, девушка невольно ахнула. Она вдруг поняла, что столько времени он бегал и искал вовсе не ключи (их он раздобыл, скорее всего, в два счета), а этот цветок, ведь в гарнизоне нет своей оранжереи.

-Спасибо, — искренне поблагодарила девушка.

Кирсен широко улыбнулся.

-Вы согласны прогуляться со мной по гарнизону? — снова спросил он.

-Буду счастлива, — ответила Вероника. — И Кирсен...

-Да?

-Давай перейдем на ты, точнее ты перейдешь, потому что я давно тебе 'тыкаю'.

-Леди Ника, ты меня несказанно обрадовала!— воскликнул Кирсен.

-Ника, — перебила его девушка.— Без всяких 'леди'.

-Хорошо! — еще больше обрадовался парень. — Пошли?

Ника кивнула.

Была ночь. По всему периметру гарнизона горели факелы в честь сегодняшнего приема, но все немногочисленные гости толпились в доме, и лишь Ника и Кирсен сидели в импровизированном амфитеатре рядом с полигоном, болтали и смотрели на звезды. Этим вечером они были самими собой, сняли маски. Кирсен рассказывал смешные истории, Ника от души веселилась. Потом он показал ей некоторые самые известные созвездия, пересказал легенды о них.

Ника слушала, беспрестанно вертя в руках ромашку, и мечтала, чтобы этот вечер продлился как можно дольше. А еще она поняла, что способна, если Кирсен спросит ее, в этот миг, рассказать ему всю правду о себе и своих друзьях. Это осознание испугало ее настолько, что девушка вздрогнула. Кирсен подумал, что ей холодно, и предложил сбегать за плащом, но девушка его переубедила.

А потом они долго молчали, но это их никак не отягощало. Кирсен старался до дна исчерпать магию этого вечера рядом с такой загадочной девушкой, чувствуя, что все больше привязывается к ней. Ника же думала, что еще никогда и ни с кем не чувствовала такого душевного умиротворения и спокойствия.

Неужели это и есть счастье?..

Любовь?..

* * *

-Предательница, — беззлобно повторил Влад и вышел, оставив сестру в одиночестве. Бедный парень еще не знал, что этот бал не сулит ему ничего светлого и радостного.

Хотя сначала все шло неплохо. В гостиной зале собралось три кружка, и все оживленно беседовали. Первый кружок включал в себя начальника гарнизона, Ланинга ар Вортона и еще двух усатых мужчин, явно соседей ли Нерта. Во втором кружке стояли Аллина, Исция, одна светловолосая и две рыжие девушки. Влад даже удивился и обрадовался отсутствию шумной старшей племянницы Дерона ли Нерта. Вдруг она заболела и пропустит прием? Бал сразу обрел в глазах Ветрова яркие цвета, и он поспешил к третьему кружку, где собрались Миранский, Лоринский, Дейрат и невысокий рыжеволосый парень, цвет шевелюры и черты лица которого свидетельствовали о его близком родстве с замеченными Владом ранее двумя рыжеволосыми девушками.

-Граф Влад Коредо, — представил рыжему Ветрова Миранский.— Граф Лоин Исторэ.

Насколько Влад помнил, в Доннийе рукопожатия не были приняты, поэтому он склонил голову в неглубоком полупоклоне. Граф Исторе повторил жест парня.

Потом, как по заведенному сценарию, начался 'непринужденный' разговор о погоде, о гарнизоне, о политике короля (естественно только самое лучшее), о дерзком мятеже выскочки-графа Диронделле, о прелести собравшегося женского общества...

-Могу я спросить, граф Влад, почему ваша сестра не почтила нас своим присутствие? — поинтересовался Александр, вынужденный в чужом присутствие держаться строгого этикета и с другом.

-Ей нездоровится, — отозвался Ветров. — И к тому же подобные мероприятия не для нее...

'И не для меня', — добавил парень мысленно. Его давно посетила ностальгия по шумным, темным, накуренным барам и дискотека.

Заиграла музыка.

-Надо бы пригласить дам на танец, — заметил Лоринский.

Влад скорчился как от зубной боли.

-Я плохой танцор, — заявил он.

-Хороший фехтовальщик не может быть плохим танцором, — отозвался Миранский.— Не так ли Кирсен? Кирсен?..

-А?— как бы оторвался от своих мыслей Дейрат. — Простите, разрешите откланяться...

И он быстрым шагом направился вон из залы, не обратив никакого внимания на возникшую у него на пути Исцию, которая имела конкретные намерения потанцевать с парнем.

Наблюдавший за этой сценой Влад усмехнулся. Сильно же зацепила этого парня его сестра. Ветров подумал, что Исция последует за Кирсеном, но ей гордость не позволила, и она вернулась в женский кружок, попутно отказав Лоринскому, который приглашал ее на первый танец.

Чужие проблемы, на некоторое время захватившие Влада, настолько его отвлекли, что он не заметил появления на 'сцене' еще одного 'действующего лица'.

Влад как раз обзавелся бокалом с шампанским, как перед ним возник сам кошмар стилиста, в широком кругу именуемая Неллиной ли Нерт.

Даже совершенно далекий от моды Влад уловил весь ужас ее наряда. Это было нечто в розовом платье, в розовых туфлях и в шляпе (не угадали не розового, а зеленого цвета). А еще там были кружева, кружева и еще раз кружева... У бедного парня даже голова закружилась от них. Создавалось впечатление, что девушка в любой момент может взлететь. Но что было самое ужасное — она уверенным шагом направлялась к нему, широко улыбаясь во все не блещущие особой белизной зубы...

-Граф Влад, — все также неэстетично (для Ветрова по крайней мере) улыбаясь, девушка присела в неглубоком реверансе.

-Леди Неллина, — сквозь зубы проговорил Влад, пытаясь изобразить некое подобие улыбки, и поцеловал руку девушки, которую она настойчиво ему протянула. Кажется, ее улыбка стала шире.

-Граф Влад, — снова, как заклятие повторила она его имя. — Я безумно рада приветствовать вас на моем скромном приеме.

-Я тоже счастлив, — проговорил Влад, не сумев скрыть обильный сарказм, но недалекая девушка даже не подумала его заметить.

-Граф Влад, а почему я не вижу среди гостей вашу уважаемую сестру? — наверное, она пыталась изобразить расстройство, но получилось до ужаса наиграно.

-Ей нездоровилось, — ответил Влад.

-Как жаль, — протянула Неллина, так, что становилось ясно — жалость единственное чувство, которая девушка не испытывала по данному поводу.

Первый танец был завершен, и музыканты начали играть для второй партии.

Неллина превратилась в само нетерпение, и даже не столь внимательный к не интересующим его девушкам Влад понял, что она ждет-недождется приглашения на танец. В голову парня прокралась предательская мысль — ретироваться, но тут он поймал на себе весьма красноречивый взгляд Ланинга ар Вортона и все же произнес слова, повергшие девушку в неглубокий шок от счастья.

-Леди Неллина вы не подарите мне танец?

-Конечно, граф! — восхищенно ответила девушка.

Кто бы знал, чего стоили Владу эти слова! Ну, когда он раньше их произносил? Парню вспомнился родной мир и один из многочисленных вечеров на дискотека, когда он с легкостью подходил к девушке и небрежно бросал: 'Потанцуем?' И чаще всего слышал в ответ: 'Конечно, красавчик'. И Влад спокойно шел на танцпол, так как был глубоко уверен, что девушка, с которой он танцует, не имеет на него никаких серьезных видов, а вот на счет Неллины он не мог бы с точностью сказать это. Ну не думает же она, что он на ней женится, в самом дела! А вдруг думает?!

-Граф Влад... Ай!

Неллина хотела было что-то сказать, но Ветров, не привыкший к подобным танцам, наступил ей на ногу.

-Простите, леди Неллина, — еле сдерживая смех, произнес Влад. — Я не очень хороший танцор.

-О, граф Влад, это не страшно! — поспешила уверить его девушка, испугавшись, что парень задумает прекратить танец, а ведь ей так нравится быть столь близко к нему...

И весь оставшийся танец девушка молча выносила неуклюжесть своего партнера, попутно с грустью примечая, что ее любимым туфелькам конец.

-Шампанского? — предложила девушка после танца.

Влад был обеими руками за. Почему-то ближайший официант обнаружился лишь в дальнем конце залы, так, что девушка повела Влада туда. Взяв у официанта два бокала, Неллина поспешила его отослать.

-Граф Влад, — начала она и запнулась.

-Да?— устало вздохнул Влад.

-О, я не знаю, как вам выразить то, что смущает мою молодую душу, — томно вздохнула девушка, наведя Влада на мысль, что это-то как раз не проблема. Проблема найти того, кто выслушает ее душеизлияния.

-Просто, словами, — прозаично перебил ее Влад.

-Настоящие чувства невозможно высказать, облачить в бренную оболочку слов, — патетично заявила девушка.

Влад скривился. Как он ненавидел эту сентиментально-романтическую чушь! Как же он соскучился по шуточкам, подколам и некой грубости Эвы! Вот если бы она признавалась ему в любви... Но у нее это звучало бы примерно так: 'Слушай ты, короче, я это влюбилась, понял?! И попробуй что-нибудь не то вякнуть, Лауру натравлю!'

-Тогда может не стоит пытаться?— парень решил отделаться 'малой кровью'.

-О, как вы правы! — внезапно воскликнула девушка. — Слова лишнее! Они бесцельно сотрясают воздух. Я вам все объясню, но по-другому!

И она, поднявшись на цыпочки, поцеловала ошалевшего от такой наглости и прыти парня.

В зале все замолкли, даже музыка перестала играть.

Все взгляды были обращены к целующейся 'парочке'.

-Оскорбление! — взревел, наконец, ли Нерт, подбегая к Владу и Неллине. — Наглец! Так отплатить мне за радушное гостеприимство! Опозорил, обесчестил мою племянницу!

-Чего?!! — изумился Влад, который еле смог отделаться от назойливой девушки. — Еще я виноват? Да она сама на меня прыгнула!

-Мерзавец! — не на шутку разозлился начальник гарнизона. — Как ты смеешь произносить подобные кощунственные слова?! Немедленно сделай предложение моей племяннице, дабы смыть позор, или я вызову тебя на дуэль!

-Ну, уж нет! — последние слова Дерона вывели парня из себя. — Какое предложение?! Вы лучше держите от меня подальше вашу шизанутую и озабоченную племянницу!

-Чтооо? — взревел Дерон.— Да вы!.. Да я!.. Немедленно!.. Вы или женитесь или умрете!..

-Бегу спотыкаюсь! — тоже перешел на крик Влад. — И вообще, у меня уже есть невеста!

-Невеста?! — взвизгнула Неллина. — Наглый обманщик! — и она, влепив ему пощечину, гордо удалилась.

Дерон ли Нерт хотел было снять перчатку, но руки его дрожали от гнева, и ему это не удавалось. Его дальнейшие тщетные попытки пересек ар Вортон.

-Успокойтесь, уважаемый граф, — спокойно произнес он. — Не принимайте спонтанных решений.

-Но он оскорбил!..

-Ничего подобного, — возразил Ланинг.

-Должен взять в жены...

-У Влада Коредо уже есть невеста, — подтвердил слова Ветрова ар Вортон. — И я бы не посоветовал вашей племяннице становится ее врагом.

Миранский и Лоринский понимающе усмехнулись.

-Мастер Ланинг я прошу, нет, требую, чтобы ваши подопечные покинули мой дом и гарнизон! — уже без истерики произнес Дерон ли Нерт.

-Мои подопечные больше не посетят ваш дом, естественно, я имею в виду только благородных графов, а гарнизон мы покинем, как и было заранее обговорено, через два дня.

Ланинг произнес все тоном не терпящем возражения, так что ли Нерту не оставалось ничего, кроме как согласиться.

-Еще легко отделался, — шепнул Миранский Владу, кода они покинули дом начальника гарнизона.

Влад раздраженно сплюнул, вспомнив недавний поцелуй.

-Помолчи лучше!

-Да ладно, — усмехнулся Александр. — Подумаешь, поцеловала! Ты что, в первый раз целуешься? — удивился парень.

-Ты что, идиот?! — рассердился Влад.

-В чем тогда дело? — не понимал Миранский.

-Эта дура при всех! — объяснил парень.

-Ааааа....

-Б! — Влад был вне себя. Ему уже мерещилась 'веселая жизнь', которую ему устроит Эва, когда слух о его 'похождениях' дойдет до нее (а то, что он точно дойдет, Ветров не сомневался).

-А, может, сам расскажешь, чтобы истина не была такой искаженной? — предложил Александр.

-Не-а, — обреченно ответил Влад. — Хуже будет. Никакие сплетни не смогут так сгустить краски, как ее больная фантазия.

Миранский на это ничего не ответил, а лишь сочувственно посмотрел на друга. Да, парню не позавидуешь. Вот она — цена за такую девушку, как Эвелина...

* * *

-Влад, ты где витаешь?! Соберись! — раздраженно воскликнул ар Вортон. — Ты что банальный выпад делать разучился?! А что с тобой, Кирсен?! Ты считаешь, что можешь называться фехтовальщиком, не умея отражать удар? Ника, а ты должна приучить себя пользоваться и другим оружием, кроме своих мечей! В жизни всякое может случиться! В общем, все не просто плохо, а ужасно! — заключил Ланинг.

Они стояли на тренировочной площадке, понурив головы, а их наставник ходил туда — обратно, бросая косые и испепеляющие взгляды на своих подопечных. Никто не мог понять причину внезапного раздражения ар Вортона, ведь они занимались если не отлично, то все же не так плохо, как отмечал мастер фехтования. Понятно было — случилось что-то, встревожившее Ланинга не на шутку, а ученики просто попались под раздачу. Неприятно, однако, но ар Вортон не тот человек, которому можно было возразить. Приходилось молча терпеть.

-Ладно, — смилостивился, наконец, ар Вортон. — Делайте двухчасовой перерыв, а потом занимайтесь, как последний раз в жизни. Ясно вам?!

-Ясно! — нестройным хором отозвались парни и девушки.

После ухода ар Вортона, все шумно вздохнули. Буря прошла, и вроде без крупных жертв.

-Думаю, нам стоит развеяться, — заметил Миранский.

-Что предлогаешь? — поинтересовалсь Ника.

-Я могу достать гитару у здешних парней, а Андрен неплохо играет, — ответил Александр.

-Отличная мысль!— обрадовалась Ника. — Можем устроиться на амфитеатре.

-А ты умеешь играть что-то кроме слезливых любовных баллад? — недоверчиво спросил Влад.

-Не боись, друг, — усмехнулся Лоринский. — Все будет по высшему разряду!

-Это с принятием во внимания женского общества? — в свою очередь добавил Кирсен.

-Я же сказал — по высшему! — заверил Андрен.

-Тогда я за гитарой! — заявил Миранский и пошел по направлению к казармам, а остальные двинулись к амфитеатру, где и должны были дожидаться Александра.

Кирсен и Ника пытались скрыть то вдохновение, те бушующие чувства, что остались после вчерашнего вечера. Ветрова не хотела объясняться по этому поводу с Владом, а Дейрат — провоцировать очередную истерику у Исции. Оба настолько из кожи вон лезли, что у Ники даже создалось впечатление, что Кирсен ее игнорирует. Конечно, здравый смысл подсказывал, что это глупости, что ей все кажется, и то, что он два раза подряд обратился к Исциие, не имеет под собой никакого основания для беспокойства. Но она его, этого здравого смысла, почти не слушала. И те сильные чувства, которые характерны для первой стадии влюбленности провоцировали такую же сильную ревность и глубокое недоверие.

-Леди Исция!— к амфитеатру подбежал запыхавшийся слуга. — Леди Исция! Еле вас нашел!

-Что-то случилось? — насторожилась девушка.

-Вам письмо, — ответил мужчина и вручил ей конверт.

Девушка посмотрела на адрес, поморщила лоб и, извинившись, ушла.

Ника, в этот момент бросившая взгляд на Дейрат, заметила, что он очень побледнел. Шумно вздохнув, Ветрова воскликнула:

-Ну и где носит этого Миранского?!

-Леди Ника, до чего же вы нетерпеливая, — с улыбкой произнес Александр, который, как оказалось, уже пришел.

-Простите, — смутилась девушка.

-Я не в обиде, — усмехнулся Миранский, протягивая гитару Лоринскому, и сел рядом с Вероникой. — И даже готов предложить вам свое общество.

Ника пожала плечами, Влад усмехнулся, а Кирсен стал мрачнее тучи. Лоринский же начал играть какую-то медленную, задушевную мелодию, тихо что-то напевая.

Сначала Ника пыталась разобрать слова, но потом бросила это неблагодарное дело и просто наслаждалась мелодией.

-Леди Ника, — тихо обратился к ней Александр. — Давно хотел у вас спросить, а почему вы выбрали именно Академию?

-Николь Астональская посоветовала, — отозвалась девушка.

-Ясно, а...

Но Вероника уже не слушал его. В это время появилась Исция, и Кирсен с озадаченным лицом быстро направился к ней. Взяв ее руку, он отвел девушку подальше, наклонился к ней и начал шептаться. Исция ему с жаром (по крайней мере, так показалось Нике) отвечала.

-А они красивая пара, — не вовремя заметил Андрен, закончив играть свою вторую песню.

Только Влад заметил испепеляющий взгляд, который бросила на парня его сестра. Хоть Ветров и понимал причину, по которой Кирсен так поступил, но не мог не дивится недальновидности этого парня. Он при Эве не решился бы на такое. Конечно, у Ники есть самообладание, но это значит лишь то, что она его, Кирсена, убьет не сразу, а предварительно помучает. И Влад не мог до сих пор решить, что же из этого хуже.

'Значит так, Кирсен! Играешь? Самоутверждаешься? Ну и ладно! Я тоже так могу!' — вспыхнув, подумала Ника и, натянуто улыбнувшись, обратилась к Александру...

У Кирсена из головы не выходило письмо Исции. Вдруг оно от Сары Катер?! Вдруг она уже узнала о мечах Ники? От этой мысли Дейрат то бледнел, то краснел. Он даже не мог слушать игру Лоринского. И когда Исция вернулась, он поспешил отвести ее в сторону и расспросить, ничуть не волнуясь о том, какое впечатление его этот поступок может произвести на окружающих.

-Письмо от Сары Катер? — сразу перешел к делу Дейрат, чуть наклонившись к девушке.

-Мои письма тебя не касаются! — огрызнулась Исция.

-Если они касаются Ники, то и меня тоже! — возразил Кирсен.

-Тебе остается только сказать 'моей Ники', — фыркнула Исция.

-А это тебя не касается! — рассердился Дейрат.

-Я не обязана тебе отчитываться! — воскликнула девушка. — От кого бы ни было письмо!

-Ты мне скажешь! — прошипел Кирсен, схватив ее за руку, потому что девушка собиралась уйти.

-Дейрат, ты переходишь границы, — почти шепотом, но с угрозой произнесла Исция.

-Не важно! Говори!

-Письмо не от Сары Катер, — ответила, наконец, девушка. — Но ты еще пожалеешь об этом своем поступке.

-Насколько я могу верить твоим словам? — Кирсен пропустил мимо ушей ее угрозы.

-Насколько хочешь, — отозвалась Иесция.

-Если с Никой что-нибудь случится... — начал было Дейрат, но она его перебила:

-Да что может с ней случиться-то с такой оравой защитников? — саркастически усмехнулась Исция. — И Влад, и ты, и Кирилл, а теперь и Миранский... Так что тете Саре будет очень трудно ее достать...

Озадаченный ее словами, Дейрат повернул голову в сторону друзей и увидел, что Ника ведет очень оживленную беседу с Александром. Ревность острым ножом кольнула сердце парня. Воспользовавшись заминкой, Исция вырвала свою руку у Кирсена и ушла вон из амфитеатра, а он вернулся к остальным.

-Занимательно, — смеялась Вероника. — А я бы так не смогла. Смело...

-Вы мне льстите, — усмехнулся Миранский. — Но это еще не все...

-Еще одна история — показатель вашей храбрости? — улыбнулась Ника, а Кирсен все бы дал, чтобы она только ему так улыбалась.

-Если леди угодно... — протянул Александр.

-Вы хороший рассказчик, — заметила Ветрова.

-А вы отменный слушатель, леди Ника, — отозвался парень. — Я согласен хоть вечно рассказывать занимательные истории.

-Поменьше пафоса, побольше динамики, — потребовал Влад.

-Не в компании леди, — отрезал Миранский.

-А ведь он прав, Влад, — заметила Ника.

-Так слушайте, леди Ника, — начал Александр, а Вероника попыталась максимально сосредоточиться на рассказчике и игнорировать Кирсена, сидевшего с лицом, выражающим злость и негодование. — На третий год своего обучения в Академии...

-Леди Ника, я должен с вами срочно переговорить! — не выдержал, наконец, Дейрат.

-Граф Кирсен, перебивать некрасиво, разве вы не знали? — с сарказмом заметила Ветрова.

-Граф Миранский, покорнейше прошу прощения, — обратился к парню Дейрат.

Александру ничего не оставалось, как согласно кивнуть.

-Видите? Прошу вас пройти со мной!

-Ну, если вы настаиваете... — нехотя согласилась Ника.

-Что это было? — поинтересовался Дейрат с негодованием, когда они ушли достаточно далеко, чтобы не быть услышанными.

-Общение, — проговорила Ника.

-Или кокетство?

-Называй, как хочешь, — пожала плечами Ветрова.

-Почему, Ника, почему?! — обреченно спросил Дейрат.

-Просто, — Вероника, что есть сил, пыталась сохранить иронично-веселый и спокойный тон. — Общаться с людьми нормально, тебе-то этого не знать!

-Что ты имеешь в виду? — не понял Кирсен.

-Ты меня не знаешь, Кирсен, — вздохнула Ника. — И многое неправильно трактуешь. Ты поспешил, и я тоже. Прости.

И она ушла, как и Исция, не вернувшись в мужскую компанию. Кирсен тоже не хотел идти и мирно беседовать с Миранским, к которому почувствовал острую антипатию. Но по дороге к казармам его догнал Влад.

-Ты идиот, — без преамбул заявил парень.

Кирсен даже не оскорбился. Из уст Влада это звучало даже как-то по-дружески. Дейрат долго привыкал к фамильярности Ветрова и теперь принимал ее как данность. Любого другого за такое обращение Кирсен вызвал бы на дуэль.

-Почему? — только и спросил Дейрат.

-Думаешь, как в глазах Ники выглядело то, что ты отвел в сторону Исцию и полчаса с ней болтал?

-Так все дело в этом? — искренне изумился Дейрат.

-Нет, ей вдруг Миеранский понравился! — съехидничал Влад.

-А что — нет? — обиженно спросил Кирсен.

-Алекс, конечно, парень не промах, но не Никин профиль, уж я-то знаю... — усмехнулся Влад. — Ей Кирилл больше нравится.

-Успокоил, — фыркнул Кирсен.

-А ты, парень, реально сглупил.

-Ясно, — вздохнул Дейрат. — А что теперь?

-Начинать придется сначала, — пожал плечами Влад.

-Но ты мне не поможешь, — заключил парень.

-Я скорее за Кирилла, — просто признался Ветров. — Он нам ближе, уж прости.

-Все может измениться, — туманно изрек Кирсен.

-Ситуация намного сложней, чем ты думаешь, — вздохнув, заявил Влад.

-Неужели? — саркастически произнес Дейрат. — Ну, ну...

-В общем, вот тебе дружеский совет, — начал Ветров. — С Исцией тебе будет легче...

-О, Влад, если бы ты знал, как я не люблю легких путей!..

-Значит, — заключил Влад, — сам напросился.

Дейрат пожал плечами. Не настолько он чужой и не настолько непосвященный, как полагает Влад. От этой мысли даже легче стало...

* * *

Быть патологически невезучим горькая доля. В руках судьбы ты всего лишь безвольная игрушка: или любимая (что сулит тебе легкую жизнь) или наоборот — ненавистная, чаще беспричинно, но участь твою это не облегчит.

Примерно такие мысли витали в голове молодого солдата Геррона Доке, у которого долгое время не заживала 'боевая рана', а точнее простой перелом ноги, произошедший даже не в бою, а из-за случайности. Его конь, напуганный змеей, которая спряталась в траве, встал на дыбы и уронил седока. Геррон, который 'имел счастье' сломать ногу, был переправлен из основных войск Соласа в резервные. Над неудачником подтрунивали все, кому не лень. Доке многое бы дал, чтобы его рана была получена вследствие боя, а не так по-идиотски. А ведь повод-то был! Но этот глупый граф Диронделле смылся с подростками, которые зачем-то понадобились командованию, а его войско позорно ретировалось. Дали бы бой хотя бы для виду, что ли! Тогда бы его за раны все уважали... А теперь!.. Самое грустное же заключалось в том, что Доке точно получил бы какое-нибудь ранение — это в первом ряду-то!

Стыд не давал ему возможности покидать предел казарм. На улицу он и носа не показывал, боясь очередных издевок. Там-то, в казармах, его и достигла новость о приезде в гарнизон аристократов во главе с легендарным Ланингом ар Вортоном.

Вначале Геррон мучился от любопытства и страха. Так прошло несколько дней в тщетной борьбе, в которой любопытство взяло верх. Конечно, сыграл свою роль и тот факт, что стало известно — приезжие через день должны уже покинуть гарнизон и сегодня их последняя тренировка.

И он вышел из шатра, ковыляя сломанной ногой.

Естественно, 'гости' занимались на площадке рядом с полигоном. Туда и направился неудачливый солдат.

Как оказалось, не он один изнывал от любопытства. Добрая половина солдат гарнизона толпилась перед площадкой, наблюдая за высокородными. Геррону за их спинами ничего не было видно. Он попытался было протиснуться вперед, но его грубо оттолкнул один из авторитетов среди солдат.

-Не путайся под ногами, неудачник! — сказал и плюнул.

Доке посчитал за лучшее отойти от него подальше.

-А, вот кто выполз из норки! — воскликнули у него над ухом.

Геррон в страхе повернулся к своему новому 'собеседнику' и облегченно вздохнул. За ним стоял немолодой сержант Неклос Сидейо, в виду своего происхождения не имевший возможности возвыситься по должности.

-Любопытство, — грустно вздохнул Доке.

-Ладно, — усмехнулся Неклос. — Иди, проведу вперед... Раненым без очереди! — внезапно громогласно воскликнул Сидейо, разгоняя толпившихся.

Так Геррон оказался в переднем ряду. Перед его взором открывалась площадка, на которой тренировались три пары фехтовальщиков.

Одна пара состояла из девушек. Они сражались в безмолвном неистовстве, словно старые врагини, котором таки удалось добраться до мечей. Ни и в своем этом бое они были по-аристократически изящны (по крайней мере, так показалось Геррону).

Оторвав взгляд от девушек, он обратил внимание на следующую сражающуюся пару. В бое этих двух парней тоже можно было прочитать искры ненависти. Оба были искусные бойцы, чьим мастерством можно было восхищаться. Один из них казался немного старше другого, что, однако, не повлияло на ход поединка.

В третьей же паре силы были не равны. Высокий, темноволосый парень, показавшийся Геррону смутно знакомым, явно брал верх, оттесняя противника на край площадки.

Именно эта пара привлекла все внимание Доке. Он заворожено следил за ходом боя, восхищаясь мастерством фехтовальщика и решительной холодностью, с которой он вел битву.

-Каков боец, а! — воскликнул один из толпы. — А с нашим братом, солдатом, слабо?

И он вышел вперед. Доке узнал Голлеоса Дировве, безбашенного сорвиголову, который обожал всяческие авантюры и всевозможные драки.

Конечно, и Доке, и Дировве, и другие солдаты отлично знали, что просто попросить аристократа о бое глупо. Это однозначный отказ. Для Голлеоса единственный шанс был в том, чтобы сам высокородный захотел боя. И это будет уже не тренировочная борьба, а настоящий поединок возможно даже с летальным исходом.

-Эй, ты, да ты! — воскликнул Дировве. — Ты-ты, темноволосый!

Парни прекратили бой и с недоумение посмотрели на дерзкого солдата.

-Чего тебе? — тем же тоном ответил темноволосый.

-Что же ты, такой 'мастер' фехтования, со слабаком сражаешься? Или боишься с равным? — начал Голлеос.

Партнер по бою темноволосого весь покраснел и уже хотел выйти вперед, но друг его остановил.

-Успокойся, Андрен, эти шпильки в мой адрес, — а потом обратился к солдату. — Ведь знаешь же, идиот такой, что кровью заплатишь, чего тогда суешься? Жить надоело?

-Влад, но моя честь?!— не успокаивался Андрен.

-Все будет пучком! — заверил его названный Владом. — А ты, — опять обращение к Голлеосу, — иди, меч доставай, поучим тебя хорошим манерам.

Все солдаты были поражены манерой разговора высокородного графа.

Дировве пошел за мечом и через несколько минут вернулся с оным. Противник ждал его с таким спокойным видом, будто должен был состояться не поединок, а дружеская беседа.

Дировве приблизился к графу Владу.

Теперь уже никто из аристократов не сражался, все, кто со страхом, кто с ненавистью, кто с азартом, а кто и равнодушно, смотрели на разгорающийся спектакль.

-Влад, — тихо прошептала одна из девушек.

-Ника, не бойся, я его не убью, — жизнерадостно успокоил ее граф.

Доке задался вопросом, кто она, что так за него переживает? Любимая? Нет, присмотревшись, солдат решил, что она скорей всего его сестра, слишком уж бросалось в глаза их сходство.

А тем временем поединок начался. Дировве первым атаковал, но Влад легко отразил грубый удар и сам нанес свой, более хитроумный, но Голлеос тоже не оказался дилетантом и отбил удар. Бой шел примерно равный, а у Доке все больше создавалось впечатление, что этого графа Влада он уже видел где-то.

Влад нанес новый удар, но солдат его пропустил, и меч царапнул ему плечо. Воспользовавшись заминкой, граф нанес новый удар, затем еще и еще. Дировве не успевал сгруппировываться и отбивать, не то, что наносить удары самому.

Граф сделал изящный выпад, и меч вылетел из рук его противника и отлетел почти к ногам Геррона. Безоружный, Дировве стоял перед, как считали все солдаты, безжалостным аристократом, отдавая свою жизнь на его милость. Но никто его даже не жалел. Дурак сам нарвался, что поделаешь?

Но граф смог всех шокировать. Он швырнул свой меч в сторону и, подойдя к Дировве, с силой врезал ему, затем опрокинул на землю и сказал:

-Проси прощения у графа Лоринского за оскорбления! Быстро! От него зависит, что я с тобой сделаю дальше!

Голлеос, несмотря на свое презрение к благородному сословию, которое, естественно вытекало из чувства зависти, был не законченным мазохистом и самоубийцей, поэтому произнес жалобным тоном.

-Прростите, милостивый ггоссподддин... Сссам не знаю, что на меня нашллло... Сссмилуйтесь... Пппожалуйста...

-Что скажешь, Андрен? — с ухмылкой поинтересовался граф Влад. — Дадим шанс бедолаге?

-Нет, — резко возразил Лоринский. — Он должен ответить за свои слова!

-Жизнью?— все также весело спрашивал граф.

-А ты как считаешь? — а граф Лоринский все не хотел успокаиваться.

-Я считаю, что с него и челюсти хватит...

-Конечно, тебя-то он не оскорблял! — фыркнул Лоринский. — Он мне ответит! Хочешь ты, Влад, этого или нет!

-Тогда, — Влад отпустил солдата, — победи его в честном бою...

-Но... — заволновался Андрен, чем вызвал невольные смешки у солдат, которым явно импонировал граф Влад.

-А что ты хотел?— удивился он. — Моими руками его прикончить? Не выйдет... — и он сам пошел за мечом Дировве.

У Доке начало бешено биться сердце, когда высокородный граф приблизился к нему, наклонился и взял меч. Наверно, Геррон даже побледнел, потому что граф с улыбкой посмотрел на него и даже подмигнул.

Граф Лоринский явно нервничал, а Дировве был практически счастлив и уверен в победе. Но им не удалось-таки скрестить мечи, потому что явился Ланинг ар Вортон.

Солдаты посчитали за лучшее побыстрее ретироваться, пока великий мастер занят тем, что отчитывает своих подопечных и не успел переключиться на бедных воинов.

Геррон Доке был уже у дверей казарм, когда его внезапно осенило...

Комментарии: 52, последний от 13/07/2012.

© Copyright Веа Гас (Tori9200 @rambler.ru)

Размещен: 08/05/2010, изменен: 09/02/2011. 491k. Статистика.

Роман: Приключения, Фэнтези, Юмор

Ваша оценка:

Популярное на LitNet.com Н.Любимка "Долг феникса. Академия Хилт"(Любовное фэнтези) В.Чернованова "Попала, или Жена для тирана — 2"(Любовное фэнтези) А.Завадская "Рейд на Селену"(Киберпанк) М.Атаманов "Искажающие реальность-2"(ЛитРПГ) И.Головань "Десять тысяч стилей. Книга третья"(Уся (Wuxia)) Л.Лэй "Над Синим Небом"(Научная фантастика) В.Кретов "Легенда 5, Война богов"(ЛитРПГ) А.Кутищев "Мультикласс "Турнир""(ЛитРПГ) Т.Май "Светлая для тёмного"(Любовное фэнтези) С.Эл "Телохранитель для убийцы"(Боевик)

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:

И.Мартин "Твой последний шазам" С.Лыжина "Последние дни Константинополя.Ромеи и турки" С.Бакшеев "Предвидящая"

Как попасть в этoт список

Сайт — "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"