Я - Риддл

— Я тебе верю, — успокаивающе говорю мальчику. — Продолжай.

— Портал перенес нас на кладбище... А там был Вольдеморт! Тот самый! Ваш отец, да?

— Гарри. Меня там не было, я не знаю. Расскажи.

— Он сварил зелье... он взял у меня кровь... этот порез вовсе не потому, что меня задело в лабиринте! Профессор Риддл! Надо сказать Дамблдору!

— Дамблдор скоро придет. Он попросил меня побыть с вами. С тобой и Крамом.

Гарри смотрит на меня, но потом вдруг подскакивает и забивается в другой конец кровати.

— Вы... Вы ведь были одной из них... Дамблдор ничего вам не говорил! Вы... вы специально... Где Дамблдор?!! Где профессор Дамблдор?! Это вы — тот слуга, о котором он говорил!

— Гарри... — мягко говорю, поднимаясь на ноги. — Гарри, я не была одной из них. Я не причиню тебе вреда. Дамблдор сказал, что скоро вернется. У него есть какое-то дело...

— Вы лжете! Вы все лжете! — с этими словами Поттер спрыгивает с кровати, но падает. — Не подходите ко мне! Вы как Квирелл!

Закусываю губу и делаю шаг назад, отходя от мальчика.

— Гарри... я не трону тебя. Видишь, я отошла. Хочешь, я совсем выйду?

— Убирайтесь!

Ага, я сейчас уйду, а он в состоянии аффекта.

— Гарри, послушай...

— УБИРАЙТЕСЬ!

Открываю рот, но тут дверь в палату открывается, и на пороге возникает Дамблдор.

— Гарри?

— Она за них, профессор! Она одна из них!

— Анна? — в глазах Дамблдора проскальзывают льдинки.

Вдох, выдох.

— Я к нему пальцем не притронулась, Альбус. Он рассказывал о том, что было на кладбище, потом вдруг сказал, что я одна из них.

— Гарри, расскажи мне, — Дамблдор ненавязчиво закрывает мальчика от меня корпусом, делает шаг вперед. — Что там произошло?

Давясь словами и слезами, Поттер излагает произошедшее. Слушаю с интересом.

* * *

До кубка они с Крамом дошли одновременно. При этом Поттер уже успел выпить Обезболивающее и Противооглушающее. К кубку оба чемпиона рванулись тоже одновременно и так же одновременно за него схватились. Кубок оказался порталом, и их выкинуло на какое-то кладбище, рядом с могилой некоего Тома Риддла.

— Это кладбище в Литтл-Хэнглтоне, — комментирую рассказ Поттера. — Там жил мой дед... и бабка со стороны... отца. Это, скорее всего, могила моего деда. Или прадеда. Их всех звали "Том Риддл".

Поттер бросает на меня гневный взгляд, но ласковый голос Дамблдора просит его продолжать.

После этого Петтигрю привязал их обоих к какому-то надгробию и начал варить зелье.

— "Кровь врага, взятая насильно. Кость отца, взятая без спросу. Плоть слуги, данная добровольно", — перечисляет мальчик слова из ритуала.

— Blyat'! — не удерживаюсь от возгласа, на что получаю укоряющий взгляд директора. Тот, видимо, знает, что это слово обозначает.

— Извините, — смущаюсь. — Так что дальше?

Дальше тот помнил, как из котла вылез человек... Или не человек. Нечто жуткое, лысое и безносое. Потребовал у Хвоста одежду. А потом Поттер не помнил ничего, потому что потерял сознание. Очнулся уже на траве, на квиддичном поле.

— Значит, ты не помнишь, как вернулся? — задумчиво интересуется Дамблдор. — И как вернулся Крам?

— Нет, — смущается Поттер.

— Гарри, тебе не стоит опасаться профессора Риддл, — мягко говорит директор. — Она не слуга Вольдеморта.

Поттер вскидывает на меня глаза, затем иронично усмехается.

А усмехаться есть чему — я с ожесточением тру руку. За последний час слово "Вольдеморт" было произнесено слишком много раз.

— Не каждый, кто носит Метку, враг, Гарри, — примирительно говорит старик. — Мы нашли того, кого Вольдеморт называл слугой.

Блин, директор! А вот я тебя сейчас иголкой ткну! Больно же все-таки!

— Этого человека ты знал, как мистера Грюма. Но это не был мистер Грюм... К сожалению, задержать его не удалось. Он успел скрыться, видимо, почуяв, что его разоблачили.

— А... Как же...

— Настоящий Грюм провел все эти месяцы на дне сундука лже-Грюма, — горько говорит директор. — И кто выдавал себя за Аластора, мы не знаем.

— А как...

— Оборотное зелье, Гарри. И, скорее всего, именно он подстроил все эти смерти, чтобы ты оказался у Вольдеморта. Я надеюсь, что мистер Крам очнется побыстрее, чтобы услышать его историю.

— Вы мне не верите?! — восклицает Поттер.

— Нет, верю. Но ты сам говоришь, что был без сознания. А вы вернулись, и вернулись оба.

— Хорошо, профессор Дамблдор, — вздыхает Гарри. — Профессор Риддл, простите, что я так... Так отнесся к вам.

— Все в порядке, Гарри, — улыбаюсь. — Ты молодец.

— Настоящего Аластора Грюма отправили в Мунго, — медленно говорит старый маг. — Он не помнит ничего за прошедшие месяцы.

Прислоняюсь к стене спиной.

— Жаль, что не поймали того притворщика, — глухо говорю Дамблдору. — Очень жаль.

— Поймаем. Рано или поздно, — так же глухо отвечает мне старик. — Обязательно.

* * *

Подчиняясь просьбе директора охранять Крама и Поттера, остаюсь ночевать в Больничном крыле вместе с мальчиками. Трансфигурирую ближайшую кровать в деревянную лавку и сажусь на нее, сжав в руке посох.

Ближе к полуночи у меня начинает тянуть Метку, а потом прибегает Каркаров.

Таким я его не видела никогда. Он бледен, словно простынь, глаза лихорадочно горят.

— Аня! Это вызов! Что мне делать?

Вдох, выдох.

— Игорь... Тебе решать, — говорю медленно.

— Аня! Я... я не могу... меня убьют... он убьет... А если не он, то другие...

— Игорь, — встаю на ноги, подхожу к перепуганному мужчине. — Игорь. Это твой и только твой выбор. Это тяжело, да. Пойдешь к нему... или убежишь?

— Я... — Каркаров словно захлебывается воздухом. — Аня, я...

Он растерянно смотрит на неподвижного Крама.

— Аня... его же нельзя аппарировать, да?

— Нельзя.

— Его же нельзя здесь оставить...

— Игорь... Иди. Я прослежу.

— Ты?.. Аня, ты здесь не останешься! Я забираю мальчишек, и тебя тоже забираю!

— Нет, Игорь, — качаю головой. — Я остаюсь. Но я обещаю — я приду.

— Аня!!!

— Не кричи, — касаюсь пальцем его губ. — Поттера вон, разбудил.

— Мне наср... на твоего Поттера!

— Игорь. Я приехала сюда, чтобы воевать. И я буду воевать. Прости. Ты меня не заберешь. Но я клянусь тебе — я приду. Я не брошу тебя одного.

— А если ты... Если тебя...

— Нет. Я приду раньше, — качаю головой и повинуясь внезапному порыву, целую Игоря в губы. — Дождись. Мой дом для тебя открыт.

— Дождусь, Аня, — потерянно говорит Каркаров и, бросив на Крама последний взгляд, выскакивает за дверь.

— Профессор Риддл? — тихо спрашивает Поттер, когда шаги Каркарова затихают. — Что случилось?

— Вызов, — просто говорю мальчику. — Лорд собирает своих последователей.

— И... Он пошел к нему, да?

— Нет, Гарри, — стискиваю кулаки так, что ногти впиваются в ладони. — Он пошел от него.

Поттер пытается еще что-то спросить, но я сую ему оставленное Помфри Зелье-Снов-Без-Сновидений, и, видимо, что-то прочитав в моих глазах, мальчик послушно его выпивает.

* * *

Утром улетают шармбатонцы. Но об этом мне сообщает Дамблдор, пришедший забрать Поттера.

— Ночь в Больничном Крыле пошла ему на пользу, поясняет он, пока Поттер натягивает на себя одежду. Анна... Вы приглядите за Виктором? Вы же из одной школы...

— Об этом нет нужды напоминать, — улыбаюсь одними глазами. — Дурмстранг — это образ мыслей, Альбус. Мы не бросаем друг друга.

— Тогда я могу быть спокоен за Крама, — облегченно выдыхает Дамблдор. — Анна, спасибо вам.

— Не за что, директор, — вздыхаю. — Я именно для этого здесь.

После ухода Дамблдора накладываю на Крама несколько поддерживающих заклинаний. Если он не придет в себя через три дня, придется использовать и заклинания, перемещающие еду сразу в желудок. Правда, еда должна быть особой, но не в первый раз. Справлюсь.

— Я вам так и не дала зелье для вашей руки, — появляется Помфри. — Простите меня, Анна. Как тут наши мальчики?

— Альбус забрал Гарри, — говорю. — Виктор все еще без сознания.

— Ага, я видела их на лестнице, — улыбается колдомедичка. — Так... вот ваша мазь. Сами справитесь? Хотя нет... давайте, я сделаю.

Пухлые пальчики ведьмы ловко расстегивают мне манжету, зачерпывают мазь из баночки и быстрыми движениями втирают в Метку.

— Я у Северуса взяла, — признается колдомедичка через минуту молчания. — Он тоже... иногда мучается подобным...

— Это он ее изобрел?

— Ага, — просто отвечает Помфри. — Сказал, что помогало, когда Того-Кого-Нельзя-Называть по имени называли. Чтобы не болело.

Постепенно руку охватывает холод и приятное онемение.

— Спасибо, — искренне благодарю колдомедичку. — И передайте Северусу мои благодарности.

— Дети... — лишь коротко бросает Помфри, закрывая крышку. — Что ж вас на войну-то потянуло...

И ответа она не ждет.

Завтрак, как и обед с ужином, мне приносит Бини.

— Спасибо, моя хорошая, — благодарю я эльфийку. — Ты умничка.

— Благодарю, сэр! — отзывается малышка. — Я рада служить вам. Вы хорошая.

* * *

Смотрю, как за окном постепенно темнеет.

Крам приходит в себя в третьем часу. Я распознаю это по изменившемуся дыханию.

— Слава богу, Витя, — выдыхаю. — Ты очнулся...

— Анна... Фоминична... — едва слышно произносит Крам. — Вы...

— Я, Витя, — касаюсь его лба. — Господи, как же мы...

Крам молчит, а потом вдруг тихо выдыхает.

— Заканчивайте.

— Что? Ты о чем? — теряюсь.

— Заканчивайте, зачем пришли.

— Витя, ты в порядке?!

— Он возродился, верно?! — с трудом спрашивает Крам. С усилием поворачивается так, чтобы встретиться со мной взглядом. — Я знаю, что вы вернулись к нему. И я знаю, что вы пришли убить меня. Так не стойте, давайте. Я слаб, и не могу сопротивляться.

— Зачем мне убивать тебя, Витя? — хмурю брови.

— Вы же мечены им.

Вдох, выдох.

— Витя. Если бы я хотела тебя убить, то сделала бы еще в первую ночь. Ты здесь уже вторые сутки. И вообще. С чего ты взял, что достоин смерти?

— Значит, я умру сам, — мертвым голосом говорит парень. — Но так жить я не буду. И ему передайте, что пусть идет на х..!

Вцепляюсь себе в волосы, затем отпускаю.

— Витя. Объясни. Я ничего не понимаю.

Вместо ответа Крам дергается на кровати, пытаясь принять сидячее положение. Подхватываю его под мышки, усаживаю.

И он задирает левый рукав.

Вдох, выдох.

— Витя... — пытаюсь сказать, но голос подводит. Из горла вырывается лишь сип.

— С этим я жить не буду, — ледяной голос Крама прорезает мне мозг, словно ножом.

— Откуда... это? — наконец получается спросить.

— А вы не знаете? — ехидно интересуется парень.

Вдох, выдох. Досчитать до десяти.

— Когда мы коснулись Кубка, тот оказался зачарован, — мертвым голосом говорит Виктор. — Нас портануло на кладбище какое-то. Там был какой-то урод с младенцем. Проводил Ритуал. Какой — я не распознал. После этого кинул младенца в котел, откуда вылез Вольдеморт... — при этих словах его лицо страдальчески кривится, — черт... она всегда так болеть будет при его имени?

— Да, — медленно киваю. — Продолжай.

Крам одаряет меня злым взглядом.

— Он всегда был таким уродом, Анна Фоминична? Без носа, лысый, красноглазый?

— Нет, Витя, — спокойно отвечаю. — Он был красивым человеком... Так что было потом?

— А потом, Анна Фоминична, ваш хваленый Мальчик-Который-Выжил отрубился. А Вольд... тьфу... Тот-Кого-Нельзя-Называть подошел ко мне и сказал, что не ожидал, что я выживу на Третьем Испытании. Сказал, что я сильный и умный маг, и он хотел бы видеть меня в своих рядах.

Молчу. Он должен рассказать это сам.

— А дальше... Дальше я его послал. И тогда... Он наложил на меня Круциатус.

— Вы учились с ним бороться, — замечаю.

— Не с таким, Анна Фоминична. Он пытал меня и спрашивал, согласен ли я... А я... Вы представить себе не можете, как это больно.

— Могу, — кривлюсь. — Могу представить.

— А... Да, точно... Ну вот... Я в себя пришел, когда произносил за ним слова Клятвы... А потом он выжег на моей руке эту дрянь. И велел убить Поттера. А я схватил этого очкарика за руку, а потом сам Кубок цапнул. А потом здесь очнулся. И знаете, что самое смешное? Я, когда за Кубок хватался, думал об одном — как я отмазываться буду, если портал не сработает...

Вдох, выдох.

— А теперь, Анна Фоминична, вы по-прежнему будете утверждать, что не станете убивать меня?

Поднимаюсь на ноги, подхожу к окну.

— Буду утверждать, — говорю, глядя на Запретный Лес. — Я не трону тебя.

— С чего бы это Воль... Тому-Кого-Нельзя-Называть оставлять мне жизнь? — саркастически интересуется Крам.

— А это не ко мне вопрос, — поворачиваюсь к недоверчиво смотрящему на меня дурмстранговцу. — Я с ним дел не имею.

Брови Крама ползут вверх.

— Мне было четырнадцать, когда он поставил мне точно такое же клеймо, что и тебе позавчера, — говорю Виктору. — Но у меня он не спрашивал. Просто поставил перед фактом. Тогда я еще не знала, что он за человек. А потом он убил мою мать, когда она увидела у меня Метку и велела ему убираться и никогда больше не возвращаться. Четыре года я жила в колебаниях и страхе. А потом сбежала в Союз. Одиннадцать лет, Витя, я жила, словно животное. Постоянные переезды, чужие квартиры, какие-то заимки в тайге... Метка болела постоянно. Иногда мне хотелось отрезать себе руку, так я ненавидела это мерзкое клеймо. И только после его смерти в восемьдесят первом я решилась выйти в мир... А сейчас все повторяется.

— Я... Я не знал, Анна Фоминична, — тихо говорит Крам, отведя взгляд. — Я думал... Я думал, что вы его поддерживали...

— Прошлой ночью он собирал своих сторонников. Не всех. Но вызов точно получили я и Игорь.

— Игорь Александрович?! — изумляется Виктор.

— Да, — вымученно улыбаюсь. — Он тоже... клейменый. Но Игорь Александрович не откликнулся. Он забрал ребят и уплыл в Дурмстранг. Ты остался, потому что любые способы магического перемещения для тебя были опасны, пока ты валялся без сознания. Переход в Дурмстранг убил бы тебя. Он оставил тебя здесь, попросив приглядеть за тобой.

— А вы... Почему остались вы, Анна Фоминична?

— Потому что я осталась воевать, Витя, — говорю парню, чувствуя, как слезы текут по лицу. — Потому что я не хочу, чтобы еще кто-то жил в том страхе, в котором жила я одиннадцать лет.

— Я... Простите, Анна Фоминична...

— Витя... прости ты меня, — встаю рядом с кроватью на колени и обхватываю левую руку парня, прикрыв ладонью Метку. — Я... я позволила ему это.

— Вы не виноваты, Анна Фоминична.

— Нет. В первую очередь виновата я, — утыкаюсь лбом в постель Крама. — Потому что я — его дочь.

Ответом мне служит изумленное молчание.

— В смысле? — через некоторое время спрашивает дурмстранговец.

— Не знаете, как дочери на свет появляются, Виктор Тодоров? — поднимаюсь на ноги, сажусь на соседнюю кровать.